Потом мы остановились, и все другие автомобили остановились, и трамвай остановился. Я закричал: — Почему? Мама тоже сказала: — Почему все стали? Что случилось? И встала в автомобиле. И глядит. А шофёр говорит: — Вон видите красный фонарик? Светофор? Мама говорит: — Где, где? А шофёр пальцем показывает. И наверху на проволоке, над улицей, мы с мамой увидали фонарик: он горел красным светом. Мама говорит: — И долго мы стоять будем? А шофёр говорит: — Нет. Сейчас вот проедут, кому через нашу улицу надо переезжать, и поедем. И все смотрели на красный фонарик. И вдруг он загорелся жёлтым светом. А потом зелёным. И шофёр сказал: — Теперь можно: зелёный огонь. Мы поехали. А сбоку через нашу улицу шла другая улица. И там все автомобили стояли, и никто на нас не наезжал. Они ждали, чтобы мы проехали. А потом ещё раз на улице горел красный фонарик, а я уж знал и закричал: — Дядя, стойте! Красный огонь! Шофёр остановил, оглянулся и говорит: — А ты — молодчина. Потом мы опять остановились, а огонька вовсе никакого не было. А только я увидал: очень высокий милиционер в белой шапке и в белой курточке поднял руку вверх и так держит. Потом он рукой махнул, чтобы мы ехали. Он как руку поднимет, так все станут: автомобили, трамваи и бочки всякие. И лошади тоже. Только люди могут ходить. Милиционер — самый главный на улице. А потом мы приехали к дому. |