Предисловие.
Сколько себя помню, брат всегда был рядом. Он как хвостик бегал за мной, подражая меня всегда и во всем. Почти во всем, за исключением маленькой самостоятельности, что была у него, пожалуй, с пеленок — краски и бумага. Когда они попадались ему, он словно забывал обо всем и всех! Растворялся в них, расплывался и переносил на лист свою душу. Что это были за картинки! Как они радовали меня! Я развешивал их по комнатам, возил за собой и любовался ими, когда его не было рядом. Его художества! Сколько в них было тепла и детской забавы…
Ровно до тех пор, пока он не увидел и не отобразил ее… Глава 1.
Непредвиденный эпизод в жизни — Случай. Возможно ли, что вся наша жизнь состоит из случайностей? Быть может… Однако, вероятен и другой вариант — мы переживаем заранее запрограммированное для каждого бытие и, лишь сбой или вмешательство из вне, дарит нам пробел, который, так или иначе, меняет ход начерченных, предопределенных событий.
Бывало ли в вашей жизни такое, например — гуляете вы с собакой, в одно и то же время, по одним и тем же дорожкам и вдруг, выбегает кошка, поднимает шерсть, округляет спину на вашего пса и он уже забывает о своем превосходстве и летит за ней, или от нее, меняя траекторию прогулки. А на то самое место, где вы должны были ступить, падает дерево, кирпич, сосулька? Случайность? Совпадение, или все-таки чье-то, высшее вмешательство дало вам еще время?
****
Произошедший случай на морской прогулкой вывел семейство Гаев из, надуманного ими же, понятия спокойной жизни. Это невероятное, казалось бы, сказочное происшествие, влило восприятие, что их жизнь, как не крути — необычная. Да, необыкновенная, для большинства, но не для них. И им, пора, принять все отклонения — как закономерность, как обыденную необходимость, как бытие. И Гаи, практически все, кроме детей и Дэна, поговорили немного и, убрали впечатления в сторону. Дэн же, вернувшись домой, сразу отнес находку в мастерскую, поставил в угол, забросал ветошью, холстами и рамками. И если бы кто у него спросил, зачем это сделал — не ответил бы, потому, что и сам не знал, для чего.
— Не знаю «что» ты такое и чья, — проговорил он. — только, побудь, пока, здесь и как можно дольше не давай о себе знать!
Спустился и направился сразу к Виен, но та уже чувствовала себя нормально и адекватно воспринимала действительность:
— Мамуличка! — улыбаясь, обратился он к ней, — и что за музыка тебя ввела в такой транс?
— Музыка? — подняла на него глаза Вилен.
— Ви, я серьезно, ты сидела и восхищалась музыкой.
Виен сомкнула брови и тут же все припомнила:
— А! Ты об этом? Песни католиков. Не смотри на меня так, я четко помню, что пел хор, играл орган. Они так замечательно пели! Я христианка, но скажу честно — у них больше жизни и веселья в душе.
— Ясно! — кивнул, собрался удалиться, однако счел своим долгом уточнить: — Ты в норме?
— Вполне. Дэн, не парься, вы же все знаете, мой «локатор» — она вновь расплылась в улыбке и даже взяла себя за левое ухо, которым, отчего-то, дар проявлялся сильней, — непредсказуем. Правда –правда! Объяснение придет само.
— Ну, не заботиться о вас я не могу, сами же признали Айболитом. А вот отец, он просто перепугался.
— Только Жан? — с неким облегчением уточнила Ви.
— Да, дети не видели.
— Спасибо! — с милой улыбкой и воздушным поцелуем, она проводила младшего зятя и, сразу же, отбросила пережитое событие, занявшись повседневными делами. Дэн, посвистывая, пошел к себе.
Дети уже несколько часов угрюмо и понуро сидели в детской и даже не общались между собой.
Эдгар, словно чувствовал их настроение, первым поднял щепетильную тему:
— Кажется у детей — шок. Боюсь, что завтра начнутся вопросы.
— Несомненно! — отозвалась Вел. — Как им все объяснить, хоть мало-мальски доступно?
— Я бы мог запудрить мозги физикой, но сомневаюсь, что это правильно.
— Это как? — Вел и Ев уставились на него, не понимая.
— Да все же очень просто — сработала голограмма. Лучи солнца, попали на затонувшую некогда призму, ну и в воздухе, как на экране, отразилось то, что мы все видели.
— Правдоподобно. — сказала Вел. — Я бы поверила. А волны?
— Что волны? Шел корабль, нас зацепило. Разве мало их ходит у наших берегов?
— Собственно, это и могло быть! — закивала Вел. — Если бы мы были простыми людьми и вели обыденный образ жизни, я взяла бы это за основу и спала спокойно.
— Не знаю, милые девушки. — замотал головой Эд. — Это же обман!
— Какой обман? Это попытка понять непонятное, не объяснимое! — отреагировала Ев. — Сколько НИИ организовано по подобным случаям, а ты — обман!
— Да нет, бред какой-то, не поверят! — сказала Вел.
— Ой, ли! — Открыв дверь, вставила Виен, она проходила мимо, но не смогла проигнорировать: — Им сколько лет? Родители, вас никто не просит обманывать, подбросьте версию, поразмыслите вместе. И все, они сами потеряют интерес. А возможно, даже сами подбросят лучший вариант.
— Ты так нас отвлекала? — Спросила Ев.
— От чего? От умных вещей? — попыталась пошутить Виен, но тут же добавила. — Ладно, смотрите сами — ваши дети.
— Отставим пока как есть! — решила Ев. — Пока не спросят.
— Я — «за»! — Подняла руку Вел.
Буквально на следующее утро, после пережитого накануне, Дэн начал пропадать из видимости семьи, без всякого предупреждения. В первый раз Ев его искала, волновалась, оббегала весь дом и даже не заметила, что дети понуро сидят в игровой, за столом. Двойняшки читали, а Ния нервно и размашисто изрисовывали альбомные листы.
На второй и третий день все повторилось, только Ев уже не бегала по дому, а шла в мастерскую, где муж отрешенно писал. И опять она не подметила мрачность детей.
— Я занят! — крикнул Дэн, как только щелкнул замок, даже не поворачиваясь к двери. — Прошу не мешать!
— Как скажешь. — Ев замерла на входе. — Просто хотела узнать, где ты.
— Узнала? — он сделал шаг назад, развернул мольберт и спрятался за него.
— Узнала. — Грустно сказала Ев и пошла назад.
Ужин. В доме по-прежнему висела несвойственная тишина, а Дэн не спустился даже к столу. Агния поковырявшись в тарелке, отложила вилку и задала вопрос, казалось бы, самый простой:
— Когда в лагерь?
— Восьмого. — напомнил Эд и добавил: — Если вы не передумали.
— Спасибо! — ответили девочки, поднялись из-за стола. — Спокойной ночи!
— Шок! — констатировал Эдгар, проводя детей из столовой.
— Я думаю, такое увидеть! — вздохнула Виен.
— Но почему резкая смена настроения? — Вел не понимала детской заторможенности. Их живой и вездесущий нрав должен был просто распирать любопытство дочерей и они, соответствующие, засыпали бы их вопросами. А тут — отмалчиваются.
— Дети!
— И Дэн? — не унималась Вел. — Вы хоть заметили, что его днями нет? А сегодня и к ужину не спустился.
— Вел! Что ты панику поднимаешь? Ев же знает где он, что с ним. Работает, наверное. Или я не прав? — спросил Жан, глядя на невестку. — Все — утро вечера мудренее. Если и завтра пойдет все в том же духе, будем действовать.
Так прошло еще несколько дней. Дети старались быть общительней, устав от вопросов взрослых, а Дэн появился лишь проводить Агнию на отдых, да и то, после крутого разговора с женой и снова уединился в мастерской. Запустил себя, не брился, ночевал там же, питался всухомятку, без разбора, только потому, что жена приносила и сидела там, пока он не поест.
— Ев! — обняла сестру Вел. — Может встряхнуть его?
— Не нужно! Пусть творит…. По крайне мере он дома, а не пропадает где-то, как многие мужчины.
— Ну, ты даешь! Я бы не смогла так спокойно сидеть и ждать.
— Я и не спокойна! И не сижу, как ты говоришь, не жду с моря погоды! Я делаю, что могу, но, Вел, пойми, я сама не хотела бы, чтобы меня ломали. В данный момент ему это надо. Другое дело, что мы не понимаем зачем. Рано или поздно, найдется всему объяснение. — замолчала, прошлась немного и развернулась: — А что ты мне можешь посоветовать?
— Я же говорю — давай встряхнем его.
— Встряхнем… — Ев пошла к себе, Вел последовала за ней. Неожиданно Ев остановилась и развернулась. — А теперь скажи, как бы ты себя чувствовала, окунувшись в работу, допустим в написание важной статьи, и вдруг, пришли тебя колыхать. Понравится?
— Ев, да я понимаю. Только прошла неделя! Семь дней, как он где-то! Я начинаю забывать, какой он.
— Можешь зайти и посмотреть, там не заперто. Только, Вел, он не статью пишет…. Я проведываю, утром и по вечерам.
Вел вздохнула, сердясь, хотя и не понимала, на кого больше — на себя, что лезет в чужую семью, на сестру, что потакает непонятному взбрыку Дэна, или на мужа, что совсем не думает о брате, или на родителей, что остаются в стороне…. В общем — ее раздражало все понемногу, совокупляясь в одну проблему. Но ссориться не хотелось, вот и спросила:
— Переезжать будем?
— Предлагаешь бросить? — спросила Ев.
— Зачем так трагически? Когда закончит.
— Подумаю. Хотя уже сейчас скажу — вряд ли. А вы поезжайте, не ждите нас.
По сложившейся традиции, а именно на летний сезон, решили переправиться в небольшой домик, на побережье Азовского моря, где небыли целую зиму. Только Виен осталась с дочерью.
— Я дня на два. — прощаясь, пообещал Жан. — Помогу старшим разместиться, пообщаюсь с ИВ, узнаю, как дела в пансионате, съезжу на фирму, навещу квартиру и вернусь.
— Не переживай. Заканчивай все свои дела и повезешь меня в отпуск. — усмехнулась Виен. — А то я устала, ничего не делать! И, признаюсь, менять один берег, на второй…, приелось. А за сына не переживай, Дэн скоро выйдет из собственного заточения, я уже слышу его мысли.
— Ви! — Жан с радостью принял известие о младшем сыне, но все же отвел ее в сторону и сказал: — Я уже как-то просил, не утрируй свое надуманное безделье. Некоторые горы ворочают, а спроси кому и для чего это надо — не ответят. Ты — это ты, и твой удел быть центром семьи. И еще, я просто уверен — список всего, что ты делаешь, будет большим и не всякий выдержит. Я побежал?
— Удачи! — Виен провела его, до машины, помахала всем вслед, и дошагала до беседки, пусть хоть крошечными точками, но увидеть их на причале, а затем и растворяющийся в просторах моря катер….
****
Дэн сидел на полу, посреди мастерской. Вдоль стен были расставлены полотна, свежая краска еще благоухала свежестью и блестела. Последнее полотно лежало у его ног, почти законченное. Он очень похудел, осунулся и зарос. Высохшая краска в волосах слоилась, руки непонятного цвета, ногти ужасной длины, кое-где обгрызены, некоторые сломаны угловато. Глаза бегали, горели, как у сумасшедшего. Он что-то шептал, шевеля губами, которые пересохли и покрылись ранками. Умолкал, слушал, говорил, опять прислушался. Кивал головой и отвечал.
Ев тихо открыла дверь и, заметив мужа не за мольбертом, спросила:
— Ты закончил?
Дэн насторожился, всунул голову в плечи, выставив ухо вперед, принюхался и только затем, повернул медленно голову:
— Ты жива! — прохрипел он и пополз к ней. — Господи! Ты жива! — Прижался к ее коленям, провел рукой по туфлям, не смея смотреть ей в глаза, замер, словно слушая кого-то и оглядываясь. Сделал шаг назад, протянул руку к полотну, но резко подскочил и уставился на Ев. — Жива! Ты жива! — Преклонил перед ней колено, боясь поднять голову.
Ев расслышала его тихое рыдание, присела и, взяв голову, повернула к себе:
— Дэн! Что ты говоришь? Ты себя слышишь?!
— Госпожа! Я так волновался. — не слушая ее, шептал он. — Любовь моя! Госпожа моя! Посмотри! — Подскочил на ноги, отбежал назад. — Я почти успел! Остался только твой портрет. Все сделал, как заказал твой батюшка. Теперь он будет доволен мной. — Дэн рассмеялся, почтительно согнувшись, подошел, взял за руку и, пятясь, повел ее по мастерской. Ев смотрела на картины и не могла сказать ни слова. — А эти? Видишь? Я их отдам, как и обещал, и у меня будут деньги, много денег! Мы достроим дом, твой отец нас благословит, мы всегда будем вместе! Всегда!
Взгляд Ев упал на портрет, разместившийся в стороне от всех полотен и она онемела. Там была она и не она. Нечто чужое, незнакомое было в лице. Нет, не прическа изменила его и не одежда насторожила. Черты угловаты, остры, требовательны. А взгляд! Он был властным, жестоким, категоричным. А Дэн продолжал суетиться и приговаривать:
— Когда тебя отправили, я думал, сойду с ума! Ты была так холодна в тот вечер. Но ты вернулась! Ко мне вернулась! Господи! — он возвел руки к потолку и прикрыл глаза. Несколько секунд тишины и вновь голова склонилась перед нею: — Потом я услышал залпы, побежал в нашу бухту. Там море прибило к берегу столько обломков…. Как же я испугался, что это твое судно затонуло. Фрегат вошел в порт, меня туда не пустили, но это правильно! Кто я?!.. Ну, ничего! Теперь я буду богат! Очень богат! Теперь и передо мной откроются дороги…. — Он метался, переставляя картины с места на место. Брался за кисть, но сразу бросал ее, подбегая к Ев, целуя ее руки. Смеялся невпопад и опять унывал. Ев смотрела с ужасом, не зная, что делать. — Любовь моя! Можно мне спросить? Только не обижайся. Это же не ты взяла мой ларчик, ну тот, что достался мне в наследство. Который я показывал тебе намедни? Нет! Конечно же, не ты. Ты же умная и чиста душой. Ты же знаешь, что его нельзя брать без спросу. Его можно только передать…. Иначе быть беде. Большой беде! В нем все — счастье и смерть. И это не сказки. Да, да! — он говорил скороговоркой, боясь смотреть ей в глаза, сам оправдываясь, что обидел, только предположив. — Не ты, конечно же, не ты! Да –да…… Это я его убрал от глаз людских, чтобы не соблазнялись и забыл. А все потому, что старался угодить тебе и твоему батюшке. — Ев бросила еще одни взгляд на картины и поразилась, с каким мастерством они были написаны! Словно сфотографированы. Однако одна деталь ей не понравилась — в них было много истерии. Как это объяснялось — она бы не ответила, просто видела. Дэн продолжал: — Я забыл сказать. — он осмелился приблизится настолько, что дышал прямо в лицо. — Капеллу достроили…. Теперь я буду ее расписывать. Мне даже дали задаток. Тебе не будет стыдно за меня. Ты будешь носить лучшие платья. Богаче, чем покупал тебе отец. И золото, и рубины — все у тебя будет, все! Только не думай, что я хочу тебя купить? Это не так. Я хочу тебя озолотить, потому, что ты достойна дорогой оправы. А вот батюшка хочет тебя продать! Да ты и сама это понимаешь…… Иначе бы не вернулась сегодня ко мне.
— Дэн! — Ев взяла себя в руки и обратилась к нему. — Не пугай меня! Слышишь?! Или мне придется ударить тебя.
— Бей меня, бей! Только люби меня! Ты же не согласилась на брак с бароном? Скажи, что нет! Или я умру!
— Ну, все! — крикнула Ев. — Хватит издеваться надо мной! — Ее голос эхом разнесся по мастерской и, как пощечина врезался в уши Дэна. Он опять сник, уселся возле недописанной картины, вытер кисть и взял черную краску. Ев же позвонила маме. — Зайди, пожалуйста, в мастерскую! — И убрав мобильный в брюки, вернулась к мужу. Присела, взяла его голову в руки, подняла. Взгляд был блуждающий — он не видел ее. Не задумываясь больше, влепила ему пощечину, так, что заболела рука. Ощутив резкую боль, поднялась, затрусила кистью, держа второй за запястье, говоря: — Больно-то как…. Дэн! Да услышь ты меня! — а он так и сидел, с опущенной головой, с пылающей от удара щекой и молча, смотрел в пол. Боль утихла, Ев попыталась растрясти мужа, только все было бесполезно.
— Что случилось? — наконец-то подошла Виен.
— А ты не слышала? — Ев сказала нервно, обвиняющее, и тут же пожалела, извинилась.
— Нет! — ответила Виен и бросила взгляд на Дэна, который так и сидел, смотря в одну точку.
— Он сошел с ума!
— Ев, не говори так.
— Как так? Он тут такую ахинею нес! А сейчас сидит, как мумия…… Я чуть руку не сломала об его челюсть, а ему хоть бы что!
Виен опустилась к Дэну и посмотрела на него:
— Давно с ним такое?
— Я здесь около часа. А сколько вообще он в таком состоянии, сказать не могу. Приходила, перебрасывались парой слов. Прикрикну — сделает, я и ухожу.
— А ну-ка, милая, позови Ника. Выведем его отсюда. Иди, иди, позови Николя, пусть кого-нибудь прихватит…… Да! Сама пойди и набери в ванную ледяную воду. Будем его возвращать. Он, что и ночевал здесь?
— А где же еще?
— Но почему ты не говорила?
— Мам, не поверишь, думала — мы с ним взрослые. — уже в дверях, ответила Ев. А Виен, прикрыв глаза, повернувшись к Дэну вполоборота, принялась «слушать» его мысли. Он, словно уехал далеко — далеко, устав после трудной дороги, был в полудреме. Прислушавшись, она уловила шипение, точно как на пустых радиоволнах.
— Научиться бы, читать этот шип…. — проговорила Виен. Ее отвлекла открывающаяся дверь.
— Получается, я вовремя не уехал? — спросил Ник, указав на Дэна.
— Получается. — кивнула Виен и, поздоровавшись с Михаилом, попросила перенести Дэна в спальню. — Только несите прямо в ванную, будем приводить его в чувства.
— Он мне напомнил Алекса, брата Ольги. — вдруг сказал Николя. — Не знаю, Миш, помнишь ты или нет, незадолго до того, как тот исчез, тоже были подобные уходы в забытье.
— Помню. Он сидел часами, говорил сам с собой и сам же себе отвечал. А еще хуже, уставится в одну точку и царапает ее пальцем, словно выковыривает оттуда что-то.
— Вы, девочки, только не думайте, что это наследственное. Это скорее вирус. — Сказал Ник.
— Да уж, завис мой муж, в прострации. — чуть не плача, отозвалась Ев.
Виен опустила руку в воду:
— Не пойдет, принесите лед, как можно больше. Он должен получить физический шок, чтобы нервные клетки дали сигнал мозгу.
Михаил с легкостью подхватил исхудавшее тело, снял поношенные вещи и резко опустил в воду.
-Ааааа! — втянул в себя воздух Дэн, схватил за руки Михаила, собираясь вырваться из воды, но заметил Виен и сел, стуча зубами.
— Спасибо! — сказала Виен мужчинам: — Дальше мы справимся сами. Пока она, провожая, говорила с ними, Ев опять набрала воду из-под холодного крана, в ведро и вылила мужу на голову. Тот зафыркал, ушел «на дно». — Он уже почти с нами. — сказала Виен, стоя у двери. — Сейчас выругается, не обижайся на него.
— И не думала, главное, что бы он стал прежним.
Только Дэн, видно и, правда, опомнившись, не проронил вслух ни одного «сильного» слова, он просто крикнул:
— Вы что, опупели?!
Ев протянула ему зеркало:
— Это мы обалдели?! — вспылила, топнула. — Он неделю издевается надо мной, ночует в углу мастерской, как брошенный щенок, не ест нифига, довел себя до самого низа плинтуса, а мы — ошалели!
— Холодно же! — тихо сказал Дэн и, увидев свое отражение, отдал ей зеркало.
— Интересно! — усмехнулась Виен. — А в голове сплошные маты. Ты, либо сумасшедший, либо умело притворяешься. Я пошла, дальше вы сами. Ев, позовешь…, если что. — не договорила, но дочь прекрасно поняла, что мать имела в виду.
А Дэн открыл горячую воду и принялся согреваться, не обращая на женщин внимания.
— Как думаешь, — обратилась Ев к матери, прежде чем закрыть за ней дверь. — Что с ним было?
— Не знаю. Может так погрузился в работу…… Возможно, и в творчество окунулся после шока, от увиденного в море. Мы же все, не без следа, после той прогулки. А что он говорил? Картины я сама гляну.
— Нес какую-то чушь. — Ев как смогла, передала его слова.
— Забавно! Из всего можно сделать вывод, что он был на месте определенного человека. Надо бы покопаться в истории. А знаешь, что я думаю? Дай ему немного времени и пройдите этот путь вместе. Уверена, Дэн сам захочет узнать причину своего сдвига, прости за слово. А пока, не сильно его ругай. Походит на болезнь, но не в человеческом понимании. Меня тревожит еще одно — почему же я не слышала его мыслей?!
Ев пожала плечами:
— Пойду, гляну.
— Не спеши, все в порядке. Он удивляется, откуда столько грязи, поражается состоянию рук, запущенности. Пусть выходит не спеша, осознавая каждое действие.
— Что же это выходит, Вел была права, говоря о встряске?
— Как знать? Встряска же бывает разной.
— Хорошо, что нет Агнии.
— Хорошо! Я ушла.
Дэн стоял в теплом халате, не смотря на жаркую погоду, и вытирал лицо после бритья:
— За что вы меня так?
— А ты ничего не помнишь? — он отрицательно мотнул головой. — И тебя не встревожил твой вид?
Неужели не понял?
— Ев! Что я должен понять?! Да, лето, да жарко! Но вылить мне на голову ведро льда! — он повернулся к ней и настроение тут же сменилось. — Есть хочу!
— Неужели?! — скрестила руки на груди, не спеша что-то предпринимать. — Вам сюда принести, или вы спуститесь в столовую, сер?
— Да, что с тобой, дорогая?! Все же так хорошо! Такой подарок мне сделала, так поплавали! Кстати, утром хочу повторить.
— Повторить что?
— Заплыв, радость моя!
— Значит так — мы сейчас идем есть, а потом основательно поговорим!
Дэн ел жадно, хватая со всех тарелок, запивая молоком. Хваля повара и подмигивая жене. Ев только начала радоваться, но он послал ее в нокаут, задав вопрос:
— А где все? Где Агния?
— Дэн, ты издеваешься?! Ния со Славками в лагере, ты сам ее вчера провожал. Остальные перебрались на дачу. Виен осталась поддержать меня, пока ты «творил»! Причем — не только на бумаге.
— И что же я такое натворил? — запустив в рот очередную порцию, спросил он. — Ты это на что весь час намекаешь? Я кисти в руки не брал, не знаю сколько времени! — Он откинулся на спинку стула, отодвинул приборы и вытер рот салфеткой.
— Поел? — поднялась Ев, не допив даже воду.
— Да!
— Тогда пойдем.
— Ну, пойдем. — Дэн поднялся, взял ее руку, приложился губами и, не выпуская, добавил. — Куда хочешь?
— Проверим кисти!
— Какая ты у меня сегодня загадочная! — пропустил ее вперед, шутливо склонив голову.
Ев пожала плечами, достала мобильный, дребезжащий в кармане:
— Слушаю! — Немного раздраженно ответила сестре.
«Привет! По голосу слышу — все тоже.»
— Нет! Просто занята. Перезвоню чуть позже.
«Подожди, не отключайся! Можешь глянуть, я флешку дома забыла?»
— Это срочно?
«Очень, там вся документация.»
— Перезвоню! — Ев вздохнула.
— Ты чего? — обнял ее муж: — Хочешь, я сбегаю, гляну, что надо?
— Пойдем уже вдвоем. Боязно мне тебя оставлять, еще заблудишься. — и они, держась за пуки, зашли на половину старших. Ев открыла дверь в кабинет, прошла к столу, а Дэн, невольно, глянул на календарь и спросил:
— Ев, а какое сегодня число?
— Десятое июня.
— Какое?! — Его глаза раздвинулись, насколько могли, и Ев поняла — не притворяется!
— Десятое!
— Это же сколько дней я где-то потерял? — В расстроенных чувствах, присел на край стола, сомкнув брови, подняв руку к вискам, стал вспоминать.
— О! Вот она, дома. Растеряха! — Ев набрала сестру. — Вел, здесь флешка.
«Ой, спасибо! А то я думала, что потеряла! Когда приедете?»
— На этот вопрос отвечу вечером. — убрала сотовый, повернулась к мужу.
— Ев! Я ничего не понимаю! Почему я не помню столько дней? У меня было день рождение, ты подарила акваланги, и мы, мужской компанией, погружались, а потом понеслись в этот бар…. Я так жалел, что затащил вас туда. А что потом? Мы проспали, и…? Не помню, что было дальше?
— Пойдем в мастерскую. Может, увидишь плоды своего забытья и вспомнишь!
Зайдя в мастерскую, так и не убранную после его пребывания в ней, Дэн ходил от картины к картине и все больше чесал свой затылок, что и мало знакомому бы с ним человеку подсказало — Дэн в замешательстве!
— Говоришь это я? За десять дней?
— Если быть точной — за семь.
— Но это не мой стиль письма! Тут столько нервозности, неуверенности и душевного крика! Посмотри, как мазки лежат. А теперь глянь на эти! — Он достал свою раннюю работу и поставил рядом.
— Дэн! Не надо со мной так. Ты же не думаешь, что это все сделали мы, а тебе приписываем? — Она подняла отлетевшее в сторону полотно незаконченного портрета. — А это ты писал сегодня ночью, до купания.
— Не помню…. Совершенно ничего не помню! — Он держал лист в руках, стараясь отвернуть взгляд от изображенных глаз. Затем прикрепил к мольберту, повернул к окну и отошел подальше. — Где-то я видел такой стиль письма? Кажется у меня в кабинете…. Я сейчас!
— Ну, нет! Один ты никуда не будешь двигаться, в ближайшее время. Пока я не пойму, что с тобой все в порядке.
— Говоришь, как ребенку, провинившемуся по полной! — засмеялся, обнял, но тут же посмотрел ей в лицо. — Или ты считаешь меня сумасшедшим?! — Ев взялась за голову, не в силах что-то ответить. Дэн подхватил полотно. — Ну, идем, так даже лучше. — Его настроение менялось поминутно. Поставил, не разворачивая, на пол, принялся обшаривать книги.
— Что ты ищешь?
— У меня был справочник, по русской живописи. Где же он? Наверное…, в том доме, на Азовье. Да, точно! Там. А может я не в нем видел? — сел на угол кресла, и, просматривая все справочники, бросал их на пол. — Нет, тут нет, и быть не может. Из того, что я увидел в мастерской — это рука не портретиста и не мариниста — баталиста. Там много религиозных уклонов…. Даже в изображении моря. В каталоге…. Все-таки, там!
— Значит, мы можем уехать?
— Уехать? — повернул лицо к жене, сомкнул брови, прищурив глаз. — Куда? — Выдержав тридцати секундную паузу, засмеялся. — Да шучу я, шучу! Конечно же, хоть сегодня! Я, любовь моя, свободен как ветер!
— Спасибо, что хоть меня помнишь. А поплывем завтра. Мне еще сумки собрать. Виен сказать, она же из-за нас тут осталась.
Дэн никак не реагировал на ее слова. Он уже подхватил полотно, перенес его в гостиную, поставил на стул — напротив окна, под лучи заходящего солнца, и, усевшись на пол — изучал портрет.
— Как же она похожа на тебя!
— Видно я как заноза, засела у тебя в голове.
— Не пори чушь! Похожа — не значит ты! Глаза чужие, злые, надменные. Я бы даже сказал — алчные!
— Хочешь закончить?
— Я?! Нет, что ты. Это не мое. И потом, мне кажется, что ее не надо заканчивать.
— Дэн, но писал-то, ты!
— Не буду спорить. В этом мире все относительно. Может чья-то душа требовала излияния, воспользовалась моим телом. Однако… Ев! Посмотри! Ее нельзя заканчивать. Портрет явно оборван. Вот, видишь? В районе груди! Такое создается чувство, что художник прозрел. Будто нечто случившееся открыло ему глаза. А эти несколько штрихов! Мне кажется, он хотел вычеркнуть ее из своей жизни. Прозрел! Однозначно.
— Как правильно сказано. Художник прозрел — после ледяной ванны.
Дэн медленно поднялся, обнял ее:
— Любимая моя женушка! Я не знаю, что было в эти дни, но по случайности обстоятельств, могу сказать — мы нашли с тобой, что-то очень ценное.
— Не мы, а ты! Не нашли, а выстрадали. Такое сумасшествие, какое ты называешь случайностью — я бы не хотела увидеть еще раз. И еще. — она подняла к нему глаза. — Выпей немного эликсира.
— Зачем? Я чувствую себя превосходно!
— Как знаешь. У нас врач — ты.
Дэн уже отвлекся от ее речей и опять уставился на картину:
— Плагиат! Но как, как я мог такое изобразить? Ничего не понимаю… Затмение какое-то. Разберусь. — поцеловал Ев в макушку и прошел к двери. — Привет муличка!
— Виделись! Как ты?
— Отлично! Виен, признайся, что ты такое припомнила, что выплеснула на меня столько холода?
— Дэн! Ты же сам все понимаешь. Но раз у тебя все в норме, то я звоню Жану, и мы с ним уезжаем.
— Куда? — Дэн спросил так, словно испугался их отъезда. Ев вторила, кивая головой.
— В отпуск. — засмеялась Виен их растерянным лицам. — Кто из нас дети? Мы должны отчитываться? Куда — не знаю, планирует Жан. Связь доступна, будем, как понадобимся.
— Понятно. Устали от нас.
— Не городи ерунды. Просто хотим совместить полезное с приятным. Вы уж лучше честно скажите, как твое самочувствие, Дэн?
— Отлично!
— За исключением маленькой детали, вставила Ев: — он не помнит, что было за эту неделю.
— Это я и сама знаю. Но помочь не смогу. Не психиатр.
— Ты считаешь меня сдвинутым?
— Нет, не думаю! Но тебе должно быть известно, что амнезия имеет свои причины. И поэтому, маленький совет. Не оставляй, Дэн, свое здоровье без внимания. Хотя тебе видней.
— Права! Виен ты как всегда права. — сказал серьезно. — Поговорю со своими, проконсультируюсь. Ев за мной присмотрит, если что — метод уже есть, проверенный и эффективный — ледяная ванна. И раз мы заговорили об этом, у вас есть версии, от чего меня так шандарахнуло?
— Кислород. — Виен произнесла свои мысли, — Из акваланга. Мог он как-то повлиять?
— Приму твою версию и поговорю с отцом и Эдом. С нами на тот берег, или отец сюда?
— С вами. Ишь, размечтались, что мы засядем на страже. Уж нет! Ник вернулся на все лето, сказал — проваливайте все и дайте мне тишину! — Еще раз глянула на Дэна — ее тревожило его здоровье, но она сознавала свое бессилие. — Пойду собираться.
— Вредная, как ребенок! — бросила Ев вслед матери и зашла в гардероб. Достала сумку, и подняла голову, высматривая чемодан.
— Тебе помочь? — заглянул к ней Дэн.
— Помоги. — Вытаскивала нужные вещи, а он аккуратно складывал.
— Смотри, что я нашел! — Дэн нащупал под подкладкой чемодана ключ и достал его.
— И что это? — Ев равнодушно посмотрела на ключик.
— Это? Ключик от сейфа в нашем Пражском домике. А не поехать ли нам туда? На недельку. Проверить, как там твои любимые желтые шторы?
— Мы их давно сменили. Но я не против. И летом мы там еще ни разу небыли.
— Поехали, а?
— Дэн, что ты как не знаю кто, сказала же — да. Маму Жану доставим и туда!
— Класс! — прижался к ней Дэн. — Будем гулять по ночным улочкам, есть шоколадное мороженое. Только вдвоем, в твоем любимом доме. Пить по вечерам горячее какао, а по утрам, я сам буду варить тебе шоколад.
— Не уговаривай! Я же согласна. Но сначала перевезем маму.
— Значит, я беру паспорта? — Дэн развернул ее, страстно поцеловал. — Как же я за тобой скучал. Глава 2.
«Дэн часто болел, когда был совсем маленький. Я помню, как боялся, что потеряю его, что не будет у меня братика, что…. Вот, только в моей жизни появился этот плачущий, но такой теплый комочек и… его уже может не быть…. Как исчезало то, что было мне близко. Как лишился мать…»
****
Утро. Дэн счастливый, веселый, удовлетворенный, погрузил чемоданы и стал за штурвал. Михаил, молчаливо подошел, стал с ним рядом и поглядывал на него, прищурив глаз, словно хотел, но воздерживался, сказать нечто важное.
— Значит в Прагу?! — усаживаясь на корме, спросила Виен у дочери.
— Ага! Вот тебя завезем, отдадим растеряхе Вел потерю и отчалим.
— Ев! — Виен начала и вдруг замолчала, отводя глаза в сторону.
— Говори, чего тянешь.
— Не уезжайте! — Виен повернулась, в глазах было столько тревоги, что Ев испугалась.- По крайне мере сегодня. Мы найдем причину, чтобы не обидеть Дэна, но подожди немного.
— Мама! Давай так, ты сейчас скажешь все, или начала этого разговора — не было!
— Дэн не здоров… — вздохнув, сказала Ви, смотря на свои руки, но уже через миг, подняла голову и со всей серьезностью продолжила: — Можешь мне не верить, но это так.
— С чего такие выводы? — лицо дочери черствело, глаза похолодели и она, глядя матери в глаза, принялась защищаться, выставляя «коготки»: — Ты что, боишься за меня? И это в адрес Дэна?!
— Ев! Пойми меня правильно. Я хочу избежать боли. У меня была ночь для раздумий и…
— Подслушивания! — бросила Ев.
— Думай, как хочешь. Мое дело сказать, твое — сделать вывод. В Дэниэле два человека. Он не раздваивается, нет. Я впервые сталкиваюсь с подобным, от этого и толком пояснить не смогу, но…. Второй закрывает и подавляет его.
— Странное дело. Семь дней с ним происходило непонятно что и никто, ты в том числе, ни отвлеклись на это. А тут, вдруг, такая забота! И всего за одну ночь! — Ев «закипала». Ее лицо приняло, непонятно от чего, брезгливое выражение, рот скривился в ухмылке, глаза сузились. Однако Ви не пыталась больше доказывать, она просто сказала, довольно тихо:
— Не обижайся.
— А я и не обижаюсь, просто не понимаю! — выпалила и, словно выпустив пар, успокоилась, выпрямилась, даже щеки порозовели. — Мам, а тебе не могло показаться?
— Нет, дорогая, не показалось. Я сказала, что должна была, а ты подумай, может, сама вспомнишь нечто такое, что не свойственно Дэну…. Не тот разговор, в мастерской, а после, когда его сознание к нам вернулось. — Пожала ей руку и оставила наедине с раздумьями, отсев чуть дальше.
— Да нет! Даже думать не хочу. Он пришел в себя. Шок бывает у каждого. Это наш Дэн, наш! — придвинулась, взяв за плечо, развернула мать к себе: — И не надо, мама, так больше говорить. Это обидно.
— Глупенькая! Я люблю Дэна, как сына. — подчеркивая каждое слово, добавила: — НО…ТЫ…МОЯ…ДОЧЬ! А ему надо посоветоваться со специалистами. — И поцеловав дочь, перешла в тень, прячась под навесом.
— Нам всем он нужен. — буркнула ей в спину Ев. Сложила руки на груди — закрываясь от всего мира. — Всем до одного, после всех этих лет!
— Михаил! — услышала она голос мамы. — Смени принца, Ев скучает.
Дэн повернулся на слова Виен, никак не реагируя на брошенную реплику, безразлично отвернулся. Секунда и он, словно включился, отдал штурвал Михаилу, присел рядом с женой:
— Скучаешь?
— Не успела. А ты что, устал рулить?
— Да нет, просто уступил товарищу…. Так что скажешь?
— Я? Не поняла Ев.
— Не парься, я просто так сказал… — вытянул ноги, разбросал руки, запрокинув голову. — Дорога дальняя, не сидеть же молча. — повисла пауза, Ев, не зная, что ответить, рассматривала его. А Дэн, зевнув, продолжил сам: — Значит, я прогулял неделю.
— Я этого не говорила. Ты был дома, но тебя не было.
— Где же я мог загулять? — насмешливо скривившись, повернув к ней голову, открыл один глаз: — И как мог оставить одну, такую принцессу!
— Дэн, не до шуток. — хлопнула его по ноге и вдруг поняла — в словах матери была доля правды. Решила проверить: — Ты, правда, ничего не вспомнил?
— Да что, ч… — он чуть не выругался, что было для него не свойственно, да еще с незнакомым ей ранее, отчужденным, надменным взглядом. И, протянув первый звук, исправился: — Что я должен вспомнить?!
— Жизнь в мастерской.
— Ев, мои воспоминания могут быть обманчивы. Ты же сама мне рассказала, что я там делал. Я видел результат. Видно, я был в сильном ударе.
— Да, похоже, что удар был действительно сильным.
— Вот только не надо, меня подкалывать! Я был дома, я твой и, я воодушевленно писал картины. — опустил голову и Ев заметила, как сменилось его настроение. — Только, работы-то не мои, мы же с тобой определили.
— Это ты, дорогой, утверждаешь, что не твои. А я видела, своими глазами, как ты все делал своими руки. А ты, как маленький мальчик, пытаешься мне доказать обратное.
— Вот! — почесал он затылок. — Если я так сказал, значит, я помню и свои работы, и многих других мастеров. Имя не вспомнил, это же не приговор. Причалим, я только взгляну в книгу, даже знаю какую, и точно буду знать, кого скопировал. И мы сразу умчимся в твой любимый домик.
— Может не сразу, а хотя бы на рассвете?
— Какая ты у меня капризная! Слушай, а помнишь, как мы с тобой написали наш, первый пейзаж, на маяке.
— Ну, ты и вспомнил! — Ев посмотрела ему в глаза, невольно задумавшись и акцентируя: «память, память, память…. У него нормальная память. Не может же он специально вытаскивать моменты, чтобы спрятать свою болезнь!»
— Я и не забывал. Ты такая была… серьезная, сосредоточенная и трогательная. Пыталась меня убедить, что не умеешь. А я-то знал, знал, что ты мой Гений! Только мне хотелось совсем другого… Мне хотелось обнимать тебя, целовать, шептать нежные слова.
— А вот и не правда, я никогда и не от кого не скрывала, что дружу с красками и прочим. А уж притворятся…
— Лукавишь! Ты никогда в отпуск не брала тетрадь для зарисовок.
— Брала! Иначе, откуда бы ты узнал, а? Ага, не помнишь! А я помню! Я сидела на веранде, рано утром и делала наброски. Ты возник за спиной. У тебя это было ужасной привычкой, подкрадываться.
— Просто так было ближе. А чего ты злишься?
— Не злюсь. — насупилась, но сразу же заулыбалась, воскликнув: — О! Родные берега замаячили.
****
Старшие встретили их на берегу. Виен узнав, что Жана нет, немного расстроилась. Дэн называл Ев госпожой и преклоняя голову, взял багаж, понес его в дом.
— И давно он тебя так называет? — спросила Вел, присаживаясь на пирс.
— Как так? А…. Бывает.
— Странно. Так резко поменял свое к тебе отношение.
— Не начинай хоть ты! Мне мамы хватает.
— Объяснишь?
— Вел, давай не сейчас.
— Почему? Мы же вдвоем. Всегда лучше выговорится и на пятьдесят процентов решить проблему.
— Ладно, давай поговорим, минуту. — Ев посмотрела наверх, думая, что муж ждет ее, но он прошел уже половину пути и, не оглядываясь, поднимался по крутой лестнице. Прикрыв глаза рукой, смотря за ним, вздохнула: — Он, напрочь, вычеркнул из памяти неделю.
— Что?!
— Ничего не помнит, от нашего возвращения из бара. НИЧЕГО! Представляешь, он так опустился, перестав следить за собой, не ел ничего, не брился…. А потом еще хуже, молол такое, ползая по полу, что и не передать…, пока мы с мамой, не окунули его, с головой, в ледяной воде.
— Почему я не в курсе?! Ев! Как ты могла это скрыть от меня!
— И как ты себе представляешь? Я должна была звонить тебе? Плакаться в трубку, просить приехать? И что бы ты мне ответила? Это же Дэн! Наш доктор Дэн! У него не может быть отклонений! — Ев уже чуть не плакала. Отвернулась к морю, заметив, что муж, пройдя 172 ступеньки, даже не задержался, узнать идут они или нет.
— Ничего себе! Дэн потерял память!
— Не терял он памяти. — смахнув слезинку, приняла спокойный вид, продолжила: — Небольшая амнезия. Ну, ушел человек с головой в работу. Что тут такого?!
— Ты такая спокойная. Странно…. И все-таки я не понимаю, как можно взять и выбросить из памяти кусок? И что хоть изобразил?
— Много чего — море в грозе, разбитые корабли у берега…. Штук десять полотен. Замок на горе. Ну и меня. Только это не я, а Химера какая-то.
— Это ж надо, как его шандарахнуло!
— Когда, только и чем?
— Видением! — выкрикнула Вел и схватила сестру под руку: — И где полотна?
— Там остались. Взял только три.
— Пойдем, я хочу посмотреть.
— Вел! — Ев развернула сестру и, глазами полными мольбы, долго смотрела на нее. — Могу попросить. НЕ настраивайся на детектив. Все у нас в порядке. И вообще, мы проездом. Сегодня же в Прагу!
— Ну, нет, дорогая! Не сегодня. Я тебя ждала, как не знаю кого, а ты в Прагу! Не отпущу.
— Вел! — Ев хотела накричать на сестру, напомнить, что она не ее подчиненная, но та была такой милой, в своем протесте, что ей ничего не оставалось, как обнять: — Мы и так всю жизнь вместе. Мы уже решили, всего недельку. Потом я вся твоя.
Вел остановилась посреди лестницы и повернула к ней голову, отстраняясь:
— Знаешь что! Это и твой журнал тоже! Один день. Я прошу всего один день! И я не так уж часто прошу. Ев, да будь же ты благоразумной! Ты только вчера обещала мне помочь! А еще…, я хочу сказать и нечто другое…. — Она потерла лоб, снимая волнение. — Ты сама мне только что рассказала про Дэна. Как ты можешь так рисковать?
— Ну, знаешь ли! — все пережитое вернулось и собралось в голове, Ев снова была на взводе, еще бы слово и она наорала бы на сестру, только, сознавая, что та ни в чем не повинна, обиженно заявила: — Вот поэтому я тебе и не позвонила!
— Ты глупенькая, маленькая, девочка! Раз не понимаешь, что волнуюсь. И за тебя, и за него…. Дэну надо перестраховаться. Вы же взрослые, грамотные! Так чего тупишь? Одни сутки, если осложнения не будет — укатите, насколько хотите!
— Но Дэн….
— Стоп! Я с ним поговорю сама. — Вел пожила руку на поручень, но тут же отдернула, испуганно шарахаясь в сторону. — Все никак не забуду. Столько лет, а словно было вчера.
— Да уж, не забываемое зрелище! Ты тогда так наорала на Эда, словно он не спасал нас, а толкал с обрыва. Вел, ты хоть сейчас можешь объяснить зачем?
— Я испугалась.
— Это понятно, не каждый день тебя спасают. Ладно, «фонарный столб с табличкой «не подходить!»», пойдем. Такие случайности, в нашей с тобой жизни, долго не забываются…
****
Дэн бросил чемоданы прямо в большом холле первого этажа, не задумываясь, помешают они кому или нет. Взлетел к себе, но уже через минуту носился по дому, нервничая и сердясь на весь свет. Сначала его позвал ИВ, затем у Эда появилась куча вопросов. Словно они видятся раз в год и всего пять минут. А тут еще Вел возникла в двери, отвлекла от перелистывания книги, что для него, именно сейчас, было самым необходимым, с твердым заявлением:
— Ты мне нужен!
— Я всем нужен! — фыркнул он. — И сегодня, как никогда! Через десять минут, хорошо?!
— А может лучше ты, ответишь на вопрос и свободен навсегда?
— Давай! — бросил сборник, подошел и присел на поручень лестницы, пожирающее-недовольным взглядом, смотрел на нее.
— Мне нужна Ев на два дня.
— Зачем?
— Что значит — зачем? Дэн! У нас с ней свой бизнес, если ты не забыл.
— Вел! Мне Ев нужна, как воздух! И заметь — на всю жизнь. Мы уезжаем сегодня, на неделю. Всего на семь дней! И никуда не денется, твой бизнес. — В голосе прозвучала ирония и это задело Вел.
— Знаешь что, нельзя быть таким эгоистом. Можете ехать, обойдусь! Но учти, я больше, никогда, слышишь, НИКОГДА, не хочу даже слышать намека на такой тон, в разговоре со мной.
— Сначала отбрось свой солдафонский говор в мой адрес.
— Да пошли вы! — Она резко развернулась и хлопнула дверью так, что висевшие на стене картины задрожали, а несколько упало.
— Не понял? — поднялся Дэн, смотря ей вслед. — Зачем такие психи? И что я такого сказал? — Он открыл дверь, за которой Вел только что скрылась: — Вел! Объясни!
— Уйди, видеть тебя не хочу.
— Это что, все из-за нашего отъезда?
Вел развернулась. Глаза полные слез, губа дрожала:
— Плевать я хотела на тебя и вашу поездку. Уйди! — и она, махнув кистью руки, уже не контролируя себя, сорвала дверь с петель. За стеной посыпалось битое стекло.
— Я так не могу. Давай поговорим! — у Дэна снова сменилось настроение, он уже проникся к ней жалостью, собрался утешить.
— Уходи! Или я вышвырну тебя, как котенка. Я сказала — УХОДИ! — обида, злость да и все остальное накрыли Вел с головой, ей срочно нужно было побыть одной, без единого звука или контакта.
Еще пару дне назад Дэн так бы и сделал, удалился, досчитал бы до десяти, набрал бы в стакан воды и, затем вернулся к ней, но не сегодня. Сегодня его состояние было неуправляемо и подвластно всплескам. И Дэна прорвало, он с психом вылетел, не соизволив даже глянуть на дверь, не говоря уже о том, чтобы повесить ее на место. Пронесся мимо брата, вернувшегося услышав звон битого стекла и крики, влетел в свои комнаты, крикнул жене:
— Отдохнула? Поехали!
— Что за спешка? Я могу хоть воды выпить? Разорался! Чего Вел сердится?
— Пей! Я жду в машине!
— Дэн, постой! Что происходит? Ты чего это отрываешься на мене?!
— Я отрываюсь?! — застыл, затем развернулся, стиснув кулаки, практически сорвав голос до хрипа, прокричал: — Одна изображает из себя командира, считая, что все должны вертеться вокруг нее. Гелио! — подняв руки, саркастически произнес и выругался: — Блин! — в горле першило, он кашлянул, жена не двигалась. — А ты чего стоишь и лупаешь глазами? Мы, кажется, все решили! И это твоя идея была. Я бросил все, слышишь, все! Намного серьезней, чем этот ваш — «бизнес»! Повторяю — я жду в машине! — Дэн повернулся и грохнулся от удара, полученного от Эдгара в челюсть:
— Никогда не смей так говорить с Вел и о Вел! Понял? — проговорил брат, тыча рукой в лицо: — Это тебе, как узелок на платочке. И еще. Ев человек и прежде всего — женщина! Она не заслуживает такого обращения.
Дэн вскочил на ноги, подошел к нему вплотную:
— А ты ничего, силен! Я бы дал тебе сдачи, но не хочу, брат как-никак! И, если ты не забыл — Ев моя жена!
— И что? Нужно на нее орать?
— Мы разберемся сами. А насчет Вел — прости, но я разговаривал с ней — НОРМАЛЬНО! И не я виноват, что она чем-то не удовлетворена! — Второй удар отбросил Дэна еще дальше, Эд сделал шаг к нему, а Дэн уже летел на встречу. Хрупкая, тонкая Ев возникла между ними и подняла руки:
— Ничего не понимаю, но разойдитесь! Какая муха вас укусила?
— Твоя сестрица! — рявкнул Дэн.
Эд поднял кулак, но рука жены его остановила:
— Не надо, пожалуйста. Пусть уезжают. Со мной все в порядке. Ев, прости меня, очень прошу, пожалуйста.
— Да никуда я с ним не поеду! — говорила Евгения, но Вел уже увела Эда. А Виен, появившись на их шум, ушла в сою комнату, выдерживая нейтральность. Евгения уставилась на мужа: — Что ты творишь?! Ты даешь себе отчет в собственных действия и словах? Ты хоть контролируешь тон, говоря с людьми?
— Я творю? Странно получается. Она, непонятно на что, на меня окрысилась…. Мне дважды въехали по морде, ни за что ни про что. А я еще и виноват! — Ев молча достала лед и подала ему. — Спасибо!
— Легче?
— Вполне.
— А теперь поясни. — отошла от него и застыла посреди комнаты, скрестив руки на груди.
— Что мне пояснить?! У Вел психи на ровном месте. Прилетела, разкомандовалась, а затем и еще лучше, послала.
— Значит, сама, без причин?
— Да! Я лишь сказал, что сначала мы отправимся на отдых, ровно на семь дней, а затем будет весь ваш «бизнес»! — и он снова, произнося последнее слово, обозначил руками кавычки.
— Именно таким тоном?
— Нормальный тон! Если я на все ваши игрушки буду реагировать….
— Игрушки?! — это задело Ев больше, чем пять минут назад он повысил на нее голос. Если бы не Эд, она просто бы не пошла за ним, Дэн сам посидел бы в машине немного и вернулся бы, как миленький, даже просил бы прощения. Но сейчас! Сейчас он оскорбил ее, оскорбил сестру и мать, все их труды. «Да что он из себя возомнил?!» — спросила она в сердцах у самой себя. — Игрушки! — повторила она. — Ты считаешь, что я играюсь? Ну, дорогой, это уж слишком. Я хотела проглотить твое обращение ко мне, пропустить мимо ушей все крики, но не хамство! Мало тебя Эд двинул. Я с тобой, никуда не поеду! Не нравится — катись сам!
— Ев, ты слышишь себя? — Голос Дэна был подавлен, как и он сам.
— А ты? Игрушки! Да мы, играясь, жили много лет, да как жили! А, — махнула она рукой, — что с тобой говорить! Осчастливил, блин, на фик! Может, счет предъявишь, за все совместно прожитые годы? Вот же…. А я, дура! — вошла в спальню и закрыла дверь. Дэн стоял в недоумении, посреди гостиной, разведя руками:
— Что за день сегодня? Блин! — потер ушибленную челюсть. — С ума все сошли! Дурдом! — пнул стул, попавшийся на пути, и пошел в мастерскую. Глава 3.
За окном громыхнуло, сразу же по стеклам ударил хлесткий дождь, скатился потоком и от ясной, жаркой погоды не осталось и следа.
Ев, услышав удаляющиеся шаги мужа, умыла лицо, выпила немного, для успокоения, и пошла к сестре. Куча битого стекла, дверь слетевшая с петель…. Эдгар пытался вправить себе палец, а Вел, держа в руках лед, приготовленный для снятия отека, хоть и молчала, но была сильно испугана.
— Вел, прости. — заговорила Ев. — Я не слышала ваш разговор, а то бы вмешалась.
— Да ладно, сама виновата! Наверное, нам всем нужна была разрядка. Столько лет живем под одной крышей и ни одной ссоры. Эд, вот, зачем-то вспылил.
Муж лишь глянул на нее и промолчал.
— Эд, чес слово, я благодарна тебе за уважение. — начала Евгения и с легкостью вправила ему палец. — Но он твой брат. Померитесь, пожалуйста. У него были такие сложные дни.
— Мы не ссорились! — слегка повысил голос, но смотрел на Ев с любовью и благодарностью. — Просто я ему напомнил…
— Напомнил что? — Ев не сводила с него глаз, тревожась не на шутку, что за всем этим придет конец их дружной семьи. — Так что напомнил, что ты старший, что сильней? Как мальчишки, ей Богу! И тебе палец посмотреть надо.
— Ты все сделала! — чмокнул ее в щеку и отошел. На душе было паршиво, но сразу бежать и просить прощение? Уж нет! Братец тогда еще больше будет себе позволять. Уж пусть посидит немного, подумает. — Да, я был не сдержан, да сорвался! Но бегать за ним — не собираюсь! Я шел с ним лишь поговорить, а тут он, так орал на тебя. Ну, я и сорвался, представил только, если с тобой он так говорит, то, что же он позволил себе с моей женой?!
— Эд, пожалуйста, помирись! — упрашивала Ев. — Ты же старший, ты мудрей. Ты поставил его на место, так пусть еще и уважает за твое великодушие. Я думаю, мама права, он болен. Как бы нам всем не пожалеть потом.
— Помиримся! — сказал Эд. — Пусть остынет и немного подумает. А сейчас, девочки, простите!
Эд пошел вниз за инструментом. Ев, так и не смогла его уговорить, посмотрела на сестру:
— Прости, но ты тоже иногда бываешь груба! Я не оправдываю Дэна, не ссылаюсь на болезнь. Просто констатирую. Тон не всегда контролируешь. Ладно, случилось, что случилось! Пойду, найду его.
— Он в мастерской.
— Уверена?
— Мы же без двери.
— Это все твои эмоции. — попыталась улыбнуться Ев, но у нее не получилось и, вернувшись к себе в комнату, нашла тубус, вытащила его из кучи сваленных сумок и пошла к мужу.
Дэн сидел на полу посредине мастерской, опустив голову на колени и зажав ее руками. Его старые работы стояли вдоль стен, часть из которых была закрыта и только портреты Евгении висели на стенах. Она задержалась немного у двери, он не реагировал, подошла ближе и поставила тубус у ног:
— Не думай, что я пришла извиниться или простить. Просто принесла тебе вот это! — направилась к выходу, а муж, как молния, подлетел к ней, схватил за руку и зажал в объятиях. Целовал страстно, жадно, прерываясь говорил, осиплым голосом:
— Что же ты со мной делаешь?! Ты пьешь меня без остатка, как родниковую воду… — не выпуская ее из объятий, дошел до стены, уперся руками и, не поднимая головы, шептал на ухо: — Я даже рад. Пей, насыщайся! До последней капли я твой. Я раб! Я пес! — Обрывая пуговицы на своей рубашке, вдыхая полной грудью, хрипел. Ев попыталась выскользнуть, но он схватил ее, с силой взяв за плечо, прижал. — Бери мою душу, а я все равно буду любить тебя, как и раньше. Нет! Я буду любить тебя еще сильней. Безумно! Подчиняясь и отдаваясь полностью.
Внутри у него все горело, и Дэн стал раздирать кожу на своей груди, стоном выдавая боль. Ев не шевелилась, молчала и ждала. Испугалась его безумных глаз, но любовь к нему была сильней, ей надо было понять, что с ним происходит, вот и стояла, молча, ожидая развязки. Он уловил ее взгляд, безумность отступала, Ев поняла — муж понимает кто перед ним. Тут же заметила, как его взгляд теплеет и боль успокаивается. Дэн окунался в ее глаза и отдавался ей полностью. Их губы слились в долгом поцелуе. За окнами штормило море, сливаясь с грозой…
Ев опомнилась, оттолкнула мужа от себя, уперлась руками в его плечи, держа на расстоянии:
— Дэн! Ты опять не контролируешь себя. Я уйду, если ты не прекратишь эти безумия. — удар грома и все стихло. Дождь, словно вылился весь до остатка, прекратился. Солнце выглянуло, заполнив комнату светом. Дэн попятился, замер, стоял в его лучах, как в огне, зажмурив глаза от боли и не слыша жену. Ев это поняла: — Дэн, Дэн! Ты вообще слышишь меня? — Его голова упала на грудь, поцарапанная кожа сочилась кровью, плечи обмякли. Ев задрожала, испытывая леденящий холод, надвигающийся на нее, попятилась к двери: — Будь здесь, я принесу успокоительное.
Он не ответил. Она убежала.
Голова шла кругом, все сильней и сильней. Дэн зашатался и упал без чувств, уставившись в потолок остекленевшим взглядом.
« — Ты обещал мне и не сдержал слова. — властным голосом говорила девушка, пронзая его повелительно-жестоким взглядом. Черные глаза пронизывали до дна.
— Не мучь меня. — прошептал он. — Что ты со мной делаешь, что ты от меня хочешь? — Девушка засмеялась, пугая его. Он невольно вздрогнул: — Твои глаза. — прошептал: — Стали совсем черные. Я сгораю под их взглядом.
В ответ она еще больше залилась смехом. Парень отпрыгнул.
— Не так резко! — Сказала девушка в голубом платье, с черными, как смоль, волосами, ниспадающими до колен. Ее белая кожа, светилась, показывая голубые бороздки вен, со струившейся в них кровью. — Ты меня чуть не убил. Куда рвешься?
— Ты. Ты всего лишь мое воображение! Моя мечта. Как, как такое может быть? Ты снилась мне, а сейчас стоишь здесь…. Это галлюцинация. Я болен. Да, я болен! Мне надо выпить. Я очень хочу пить!
— Пей! Вот моя рука, вкуси меня, утоли жажду!
— Оставь меня!
— Глупый! Кровь — это код. Код времени!»
— Оставь меня! — Закричал Дэн, упал, быстро сел и пополз, отталкиваясь ногами, не выпуская ее из вида, ударился спиной о стену. Его тошнило, а комната, как карусель, набирала обороты. «Код времени, код!» — Сквозь смех звучали ее слова.
Дэн, трясущимися руками открыл тубус, вытащил сверток. Вытащил рулон и, развернув его, схватился за горло. Девушка нависла над ним:
— Посмотри, что ты сделал! — указывала на дыру в груди. — Как ты мог лишить меня души, отобрать мое сердце? Как мне теперь жить? Кому я теперь нужна? Ты же сам все смастерил, а теперь вопрошаешь…
— Оставьте меня! — зажимая уши, перекрикивал Дэн ее речь: — Оставьте меня все! Я больше не могу…. У меня нет сил…. Что же вы все рвете меня на части? Что я сделал не так? В чем я провинился?
«Код. Тебе нужен код времени. А только в крови он спрятан….»
Дэн орал и от силы его голоса дрожали стены дома. Эхо вторило ему. Виен схватилась за голову, не совладав с собой, вышла из комнаты и быстрым шагом пошла на его голос. По дороге открыла дверь и позвала старшую дочь:
— Хорошо, что вы все здесь! — обрадовалась Эдгару. — Дэну совсем плохо. Он опять в другом измерении, или кто-то другой завладел им. Я не поняла. Но только он в мастерской и он нуждается в нас!
— Что?
— Эд! Все вопросы потом! Надо спешить! — побежала первой, чуть не задев дверью Ев. Старшие последовали за ней.
Дэн носился по комнате, разбрасывая все на своем пути и закрывая голову руками. То безумно смотрел наверх, то приседал, пряча лицо, тут же вскакивал и опять бежал по кругу. Сметая все на своем пути и сбрасывая в кучу, и только три работы оставались не тронутыми и величаво стояли в разных углах мастерской, вычерчивая невидимый треугольник: «Мечта», тот самый портрет «Ев», в котором она чуть не застряла несколько лет назад, подаренный жене на первый совместный ее день рождения, и его последняя работа, не законченная, устрашающая. Когда семья появилась на пороге, он стоял, сгорбившись, согнувшись в три погибели, держа голову двумя руками и тихо поскуливая. Портреты, созданные им с большой любовью, заперли его в этой пирамиде, в центре которой он, пошатываясь, описывал круги. Разорванная рубашка валялась под его ногами, обувь в разных углах, брюки в следах от окровавленных рук.
— Дэн! — ужаснулась Евгения. Ее не было минут семь, а он успел все разворотить. — Да, что же это такое? — Он повернул голову на ее голос и сполз на пол. Потоки слез потекли по щекам. Ев бросилась в загородку, намочила полотенце, присев рядом, вытирала его.
— Спаси меня! — хватал он ее руки. — Милая, дорогая, любимая…. Спаси меня! Спрячь от этого бездушия. От этих кукол. — Он спрятался за нее, вжал голову в плечи. Как напуганный звереныш выглянул из-за ее плеча. Глаза забегали. — Наклонись, я скажу тебе тайну, чтобы никто не услышал. — Ев уселась на пол, обняла его, а он, прижался головой к ее плечу, шептал: — Только ты живая. Только «Мечта» настоящая. Остальные — вампиры! Нет…, не совсем… Все равно…. Они убивают меня, наслаждаясь плотью. Слышишь? Слышишь, как они шепчутся? Совещаются, как меня разделить. Они хотели напоить меня кровью, говоря, что в ней код времени. Но я-то знаю, зачем им это надо, они забрасывают сети! Я ключ к их жизни!
— Дэн, милый, посмотри на меня. Это я, твоя Гения. Здесь нет никого.
— Есть! Они замерли, не выдают себя…. Но едва ты отворачиваешься, как подползают ко мне, касаются своими костяшками. Так и норовят заполучить мое тело.
— И давно с ним такое? — спросила Вел у матери.
— Приблизительно…, со вчера. Мы едва привели его в сознание.
— Почему ничего не сказали? — Возмутился Эд, глядя на муки брата. Сердце его сжалось, стыд накрыл полностью.
— Когда? — посмотрела на него Вилен. — А вернее, что мы могли сказать? Я только догадывалась что ему плохо. Вот и просила Ев отложить отъезд. А не успели приехать, как вы подрались.
— Боюсь, его придется связать. — проговорила Вел, кусая губу.
— Это я виноват! — прорычал Эдгар. — Какого лешего набросился. Спровоцировал его недуг.
— Нет, ты только помог недугу, поспешно вырваться. — шептала Ви. — Могло быть намного хуже, если бы они уехали. Это просто случайность, что ты так вовремя сорвался.
— Ладно. Я перенесу его в комнату. И сам буду сторожить. А ты, Ев, пожалуйста, позвони Владу.
— Что он сможет? — не удаляясь из поля зрения мужа и держа его за руку, Ев почти бежала за ними.
— Вот пусть приедет, а там будем разбираться, что он может, а чего нет!
Они еще не успели войти в спальню, как Дэн отключился. Губы побелели, потрескались, глаза впали. Поняв, что брат без сознания, Эд удобней подхватил его, прижимая к свой груди, попросил:
— Закройте мастерскую и ничего не трогайте. После займемся всем. Вел, узнай, как вчера привели его в сознание?
— Холодным душем. — отозвалась Евгения. — Только он, возможно от этого, потерял немного памяти. Семь дней июня, вылетели, словно он в них не жил. Я боюсь, что повторное пробуждение будет плачевным.
— Тогда лучше пусть пока спит. — Эд уложил брата на кровать, снял грязные брюки, укрыл и, забрав у Ев влажное полотенце, попросил принести теплой воды, принялся протирать его, смывая грязь и кровь.
— Может я сама?
— Да, прости. Ему будет намного приятней. — Эд встал, отошел к окну. — Какой же я осел!
— Эд! — голос Ев дрожал. — Что с ним?
— Мы узнаем, сегодня же узнаем…… Ев! Ты только не паникуй. Он сильный, мы рядом. Ох, и осел же я! Ну как я мог не сообразить, что таким тоном может говорить только не здоровый человек! Как мог не понять, что кричал он на вас не от хамства. А если у него что-то болело? Он же мог стесняться. Болело, а он стыдился нам говорить. Врач как ни как! Побоялся, что засмеем его. Вы дозвонились Владу?
— Пока нет. — ответила Вел. — У него все время занято.
Виен переговорила с Жаном и вернулась в комнату, прислушалась к Дэну, только мысли его отсутствовали. Что ее порадовало, так это то, что не было и галлюцинаций, или параллельного мира. Вышла в гостиную, боясь мешать, а Эд продолжал себя бичевать:
— Помню, мы были еще детьми, ну и как полагается мальчишкам, дрались по мелочам. Взрослые не вмешивались, считали, что мы должны это пройти и найти точку пересечения в понимании. Дэн же быстро меня догнал, в развитии, и разницы не было заметно ни в чем. Михаил нас тренировал ежедневно, не разделяя нагрузок. А Дэн… Он был задирой. Всегда старался доказать, что младше, не значит слабее. Так вот, однажды он забрался на самую высокую сосну у нашего дома. Залез на самый верх и стал кричать, что я так не смогу, потому что неуклюжий. Ну, я и полез, как же я тогда хотел его отколотить, оттого что терял время, потому, что колючки были повсюду, ну и потому, что Ольга сдерет с меня три шкуры, что я за ним не уследил…. А он сидел на ветке и орал, как скаженный. Я, было, уже перелез середину, как он вдруг затих. Что-то треснуло. Я не стал задумываться, а совсем скоро, он пролетел мимо меня, цепляясь за ветки своими маленькими ручонками, а глаза…. Какие у него были огромные и удивленные глаза. А потом он лежал под деревом и не дышал. Сам не помню, как спустился, сидел над ним, выл белугой, боясь подняться и позвать на помощь. Не помню, кто пришел первым, кто его забрал, как восстановили. Только я дал себе зарок, что никогда его не обижу, что все на сете буду прощать и уступать ему, лишь бы он подал голос, пусть живет, пусть никогда не болеет…. А сегодня, нарушил… Какой же я слепец!
— Ольга! — услышал Эд тихий голос жены из гостиной и вздрогнул, думая, что бабушка вернулась. Затаил дыхание, ожидая ее проклятий…. Вел же тихо продолжила: — Привет. Где Влад?
«Дома».
— Дай ему трубочку. — На том конце не задали лишних вопросов, и она, услышав голос Влада, без лишних слов, сообщила: — Дэн в беспамятстве. Ты нам нужен.
«Я собираю чемодан. А ты говори, по конкретней, что произошло».
— Виен расскажет. — сказала Вел и передала трубку матери. Заглянула в спальню, увидела, что все в том же состоянии, забрала мобилку обратно. — Слушай меня внимательно. Как только выйдешь из дому, набери меня. Я заберу тебя.
«Это рискованно. — догадался парень, что она собирается сделать. — Нас могут заметить».
— Поэтому я и сказала, как выйдешь из дому. Ольке скажи, что за тобой выехала скорая, и ты побежишь вперед, чтобы не терять время. А вообще, наври, что хочешь, но чтобы не задумалась, почему не взял машину.
«Понял. Все сделаю!»
Вел вышла из комнаты младших и как только увидела сигнал — растворилась и уже через миг, Влад мотал головой, приводя мозги в порядок:
— Это нечто! И как часто практикуешь?
— А давай ты попрактикуешься в соседней комнате, и не языком.
— Настолько все серьезно?! — бросил Влад и исчез за дверью.
Тут же появилась Виен и присела прямо на ступени:
— Как же я устала. — прошептала она, не заметив дочь. — Не жизнь, а сплошные американские горки! Я уже ничего не понимаю.
— Не раскисай! — Вел присела рядом, обняла: — Не время. Надо думать, что со всем этим делать.
— Чем думать? У меня мозги кипят. Пока Влад даст заключение, могу и проявить слабость. Да и Жан уже на подъезде к побережью.
— Говорить можешь?
— Ну да, я в отличие от Дэна, в сознании.
— Тогда давай анализировать.
— Нет, без Ев не получится. Я проблему знаю поверхностно, ты еще меньше.
— Сейчас. — Вел молча взяла сестру за руку и вывела. — Некипишуй. Там ты сейчас ни к чему. А пока мужики будут ломать мозги, мы померкуемо.
— Вел, ну не время для болтовни. — сердилась Ев.
— Самое оно. Ты хочешь его вернуть?
— Спросила! И что?
— Говори, только не упуская мелочей и деталей, даже если они тебе кажутся незначительными, рассказывай все, что было.
Ев пожала плечами и начала рассказ, от обратного, от последних минут. Припоминала, возвращалась, перескакивала и опять возвращалась, вспомнив еще что-то. Поведав все — замолчала, анализируя, все ли учла. Вел не перебила ее ни разу, сопоставляла с тем, что сама видела. Долго молчала и после рассказа сестры, еще и еще раз прокручивая первые два дня месяца, в своей памяти:
— Не знаю я! Вот не знаю, что его так выбило. — Вел ударила себя по коленкам: — Но боюсь, девоньки, что нам придется оставить их тут, а самим смотаться на полуостров.
— Зачем? — испугалась Ев.
— А затем, что бы узнать, что они подняли со дна, куда Дэн это засунул. Осмотреть мастерскую, вдруг там найдем причину. И потом. Мы, сквозь пальцы, отнеслись к всеобщей галлюцинации. Хотя лично я уверена, что мы каким-то боком, побывали в прошлом, при настоящих событиях. И не я этому причина!
— Возможно. — задумчиво сказала Ев. — Вероятно, ты и права. Но не сейчас! Мне нельзя двигаться отсюда ни в какую сторону!
— Ев, да пойми же ты! — настаивала Вел. — Мы ничем не сможем ему помочь, сидя у кровати в слезах и охах! Нам надо найти причину и искоренить ее!
— Нет! — категорично заявила сестра. — Я больше не хочу играть, ни в Чипа, ни в Дейла! Хочу спокойно жить с мужем и дочерью. И знать, что у вас тоже все хорошо!
— Вот именно поэтому я прошу, пожертвуй всего один день!
— Нет!
— Ев! — настаивала Вел.
— Оставь ее. — сказала Виен, не проронив и слова за все это время. — Давай искать другой выход.
Ев ушла от них, а Вел не понимая, смотрела на мать.
— Где ты была? — услышали они тревожный голос Эда. — Вы опять что-то затеяли?
— Я ни в какие игры больше не играю! — расставляя каждое слово, ответила ему Евгения.
Дэн лежал в кровати, обливаясь горячим потом, но не успевали его раскрыть, как тут же начинал биться в ознобе.
— Он звал тебя! — сообщил Влад.
— Меня или их? — уточнила Ев.
— Ты о чем?
— Проехали! Ты можешь сказать, что с ним?
— Жар, бред….
— Я и сама это вижу.
— Ев! Я удивлен и поражен более тебя. Впервые бессмертный болеет, с огромной температурой, с полной потерей сознания!
— Понятно. Одна бравада и пустословие! Бессмертные! Блин! — забралась в кровать, подставила под спину подушку и притянула голову мужа к себе на колени. — Чего замер? — бросила Владу. — Давай, включай свои мозги и все, что еще может пригодиться. И верни мне его, слышишь? Иначе я тебя так скручу, что мало не покажется. — Тут же поменяла тон, взяла полотенце, протерла лицо и грудь мужу, шепча очень ласково: — Все, все! Тихо. Я здесь, рядом. Ты давай, не притворяйся и нефилонь. Я тебя еще не простила.
— Ев! Ев! — Звал он ее хриплым голосом.
— Да здесь я. Считай, что поверила в твою болезнь. Так что давай, вставай, нас ждет увлекательное путешествие.
— Что это с ней? — подошел Влад к Эду.
— Да мы немного поспорили, с Дэном, и … — Эдгар показал свой синий палец, распухший. — Вроде вправили, а он работает плохо. — Влад взял его руку, прощупал суставы. — О! Ё…шкин кот! — взревел Эд.
— Так легче?
— Вроде.
— Палец на месте, у тебя трещина, но заживет.
— Спасибо!
— Так с чего сцепились? И это твои следы у него на скуле?
— Наверное, я не рассматривал. Просто не поняли друг друга. Он срывался, видно заболевая, наорал на Ев. С Вел…. АЙ! Вот — результат….
— Сумасшедшие!
— У меня уже в свой адрес слова покрепче, но ведь не поможет!
— Вы поили его?
— Нет! Но если ты, как доктор прописываешь.
— Да, блин, не пойму пока, что с ним. И с чего начинать! Это же он у нас, руками поводит и выдаст всю историю, а не я.
— Влад, думай! А еще лучше — действуй! Я пойду, гляну как Вел, волнует меня ее отсутствие. Точно затевает очередной подвиг. — Эд открыл дверь и застал жену и мать на ступеньках. — А что вы тут, как птички на веточке? — ни одна не отреагировала на его слова. Правда, обе поднялись и Виен спросила:
— Как там дела?
— Все по-прежнему.
— Эд, прости меня, — у Вел снова задрожал подбородок: — я не знала, что с ним не все хорошо.
— А кто знал? Я что, лучше сделал? Проехали. Вел, скажи честно, что вы с Ви замышляете?
— Я?! — подняла брови. — А что я могу?!
— Дорогая, не юли! Я знаю тебя наизусть. Выкладывайте! Может у вас есть куда двигаться. Глава 4.
Ев все еще сидела на кровати, прижавшись к спинке, уложив голову мужа на подушку и определив себе на колени, гладила его по голове, успокаивая и поругивая одновременно. Что-то екнуло под ложечкой, появился неопределенный привкус, с легкой горчинкой и она заметила, как комната удлиняется, а Влад, то и дело заглядывающий к ним, удаляется, уменьшаясь в размерах и расплываясь. Исчезли стены…, пропала вся обстановка…, они оказались вдвоем, на белом, безмерном песке… Естественный, короткий испуг, руки Ев взлетели к лицу, но тут же она, мотнув головой, потер глаза, опустила руки и заметила море — прозрачное, словно слеза на голубых глазах. Море дышало и оставляло на песке пену. Маленький мальчик бегал за волнами и пытался на них наступить.
— Вот вырасту, — крикнул он, обернувшись к ней: — и женюсь на тебе!
— Что? — вырвался вопрос у Ев.
— Женюсь, женюсь! Только на тебе!
Ев еще хотела задать ребенку вопрос, но видение исчезло.
— Ты меня звала? — подошел к Влад.
— Нет, просто причудилось нечто. Если я уйду, ты не оставишь его?
— Как ты могла даже подумать такое?!
— Только ничего не экспериментируй! — Она спрыгнула с кровати, заботливо уложив голову мужа, поправив одеяло со всех сторон и выбежала: — Вы все еще здесь! — едва ступила за порог своих комнат, увидела сестру Эдгара и мать: — Отлично. О, Жан, привет! Скажи, а Дэн в раннем детстве был влюблен?
— Ев, ну, ты и спросила! Кто же из детей не влюбляется?- по-доброму усмехнулся Жан, хотя и прибывал в тревожном состоянии.
— Я серьезно! Послушайте. Может его мозг вернулся в прошлое?
— Это не у меня надо спрашивать. Я техник.
— Да, елы-палы! Что вы все как бараны?! Жан, ты отец или я? Он там загибается, а мы улыбаемся. Блин нафик! — вскипела Ев.
— Ев, поспокойней! — вставила Вел. — Никто тут не улыбается! Мы все ищем ходы. И, между прочим, я тебе предлагала.
— Я согласна! — выпалила она полная решимости.
— Что?! — воскликнули мужчины, зная, что она, буквально полчаса назад, наотрез отказалась.
— Что слышите. Я попала в его голову, даже не думая об этом. Он, наверное, сам открыл мне дорогу! — возбуждение слышалось не только в ее голосе, но и читалось во всем ее облике, как и решимость на любые, непредсказуемые действия. — Он хочет назад, он просит помощи. А вы…. Стоите и расписываетесь в своей беспомощности!
— Жан! Ев права. — Виен подала мужу руку и встала. — Вы, столетние мужи, примите, наконец, решение. А коль сам не видишь выхода, позвони всевидящей. Это же ее внук!
— Обойдемся! — отрезала Ев, не видя надобности привлекать Ольгу. — Идемте!
— Куда? — хором поинтересовались все.
— В мастерскую! Он же там свихнулся.
Жан задержался, все же решившись набрать мать. Без приветствия и вопросов, она бросила короткую фразу:
«Ищите ответ у Николя!» — ни здравствуй, ни прощай. Сказала и пропала. Жан лишь закачал головой.
— И что сказала? — замедлила шаг Виен, получив негативный сигнал и, не услышала мысли свекрови, прочувствовала.
— Причина в Николя.
— Ну, конечно! — возмутилась Вел. — И видение Николя устроил, и Дэна довел до ручки. Вот понять не могу, чем мы ее так обидели?! — все промолчали.
Зайдя в мастерскую, Ев достала еще две картины, отброшенные мужем в дальний угол:
— Это он писал после того дня, ну как…, вы понимаете. А потом объявил, что это не его работа. Что он, очень давно, видел похожий стиль письма, но вспомнить автора не может. Более того, он заявил, что не мог сделать копии, но раз я утверждаю, то спорить не будет. Не успел найти, съехал с катушек.
— Странно. Дэн — маринист! — Эд не мог понять, что брат имел в виду, говоря, мол, это не его работа.
— Это действительно не работа Дэна! — сказала Виен: — а того, кто упорно добивается его.
— Мам, ты именно это имела в виду, утром? — уточнила Евгения.
— Это! Просто не знала, как вас удержать. Мне нужно было время понять его состояние.
— Зато Вел, совершенно случайно, нашла правильный ход! — не сдержалась Ев.
— Перестаньте перебрасываться колкостями! — прикрикнула Виен. — И извинениями! Делу это не поможет.
— Да, я сорвалась. — взяла себя в руки Ев, оборвала собственную мысль и приступила к главному. — Так вот. Я видела белый песок и мальчика, маленького, с золотистыми кудряшками, похожими на шапочку одуванчика. Он бегал по берегу и кричал, что вырастит и женится.
— Это Дэн! — закивал Эд. — Он постоянно гонялся за волнами.
— Точно! Именно так я и подумала, что он хочет наступить на волну.
— Девочки! — Жан взял один из портретов, с нежностью глянул на изображение и развернул к ним: — « Мечта»! Ее он написал еще в раннем детстве. Как-то неожиданно, детские рисунки, соответствующие возрасту, и вдруг выдал. Вел, посмотри, может и правда получиться вернуться в тот час?
— Не думала, что столь далеко, но попробую. — Вел подошла к нему ближе и положила руку на полотно. — А вы с нами?
— С вами! — Жан взял ее и Виен за руку.
Эд обнял Ев и подвел к жене, говоря:
— Дорогая, мы может и тормозим, но только потому, что сто раз взвешиваем. Но это сейчас не важно. Главное, что мы, как не крути, вместе!
Кольцо рук сомкнулось и неожиданно для всех, рука Виен выскользнула и она сказал:
— Дорогие мои, прошу вас пять минут!
— Мама! Дэн…- начала Ев.
— Именно о нем я сейчас и думаю. Очень надо. Вел, пойдем со мной!
— А мы? — спросил Жан.
— И вам работа найдется. Пока мы выйдем, вы изучите, пожалуйста, все картины, что он так старательно топтал. Очень внимательно. Там должна быть зацепка. Слово, буква, значок. Все что угодно, резко не вписывающееся в объект. — И она держа Вел за руку направилась из мастерской, оставляя младшую дочь в недоумении и просыпающейся злости, а мужчин — не понимающих ее порыва, но зато готовых со скрупулезностью выполнить поручение.
— Не тащи меня! — проговорила Вел. — Я сама умею ходить. Лучше поясни, что тебе навеяло.
— Признаюсь честно, я могла бы пойти с Жаном или Эдом. Но пока ты со мной, я спокойней, что не начнете раньше времени.
— Это я и так поняла. Что с тобой?
— Именно — навеяло, Вел, навеяло. — она остановилась, прищурила глаза и подняла голову, (Вел значительно выше матери, да еще и каблуки носит). — скажи, а тебе не кажется странным, что Влад, профессор медицины, соратник нашего Дэна, его зам и прочее, а не знает что делать?
— Не думала. Возможно.
— А мне, почему-то, подозрительно. Вот хочу кое-что проверить. — Придерживая створку, чтобы не дай бог не скрипнула, открыла дверь, и они вошли. Влад сидел в гостиной, напротив открытой двери в спальню, и смотрел в окно, с совершенно отрешенным лицом. Дэн лежал безжизненно бледный, и лишь приоткрытые глаза, ходили по сторонам. Создавалось чувство, что он следит за кем-то. Влад поднялся сразу, как только почувствовал их присутствие. — Да сиди ты! Не до церемоний. — бросила Виен. — Ты лучше ответь мне, что с ним? Только честно.
— Виен, я не знаю.
— Это ты скажешь Ев, или еще кому. Она расстроена и пока верит. Так как, объяснишь? Или мне поднять на ноги все клиники земного шара?
— Виен! Я действительно еще не разобрался! Человеческий мозг — это вообще загадочная штука и неизведанная человеком. Он дал сбой.
— Причина? У тебя же должна быть хоть одна версия.
— Их не одна, но ничто под состояние Дэна не подходит.
— Излагай!
— Депрессанты или наркотики. — начал Влад. — Это мимо. Дэн никогда, даже не задумывался попробовать нечто подобное.
— Согласны. Он не дурак и все время на виду.
— Возможно, что кто-то пытался отравить, подсыпал яд. А тот так подействовал. Это правдоподобней, но я в крови ничего не нашел. Да и состав, тот, что мы все принимаем время от времени, просеивает и уничтожает ненужное. Кровь его стерильна. Анализ, полный, готов. Можешь посмотреть.
— Посмотрю. Дальше.
— Удар, сильный испуг, шок. Мне кажется это ближе всего к его случаю. Но мне пока неизвестно как он провел последние дни, и было ли там что-то неординарное. И еще масса версий в таком роде.
— Удар. Они подрались с Эдом.
— Знаю. Сегодня. У Эда трещина в фаланге указательного пальца. Насколько мне известно, это случилось утром…. Он сразу впал в ступор?
— Нет. Не сразу. Но началось это несколько дней назад. Ладно, думай. — кивнула Виен. — Вел! Идем. Они медленно пошли к остальным.
— Надышаться он конечно мог. — размышляла Вел. — Но мы же с Николя не одну фирму объездили! И наполняли с одного баллона. Если газ, то, почему только он? А детвора? Они-то тоже дышали из акваланга.
— Не из его. Жан и Эд их баловали. — напомнила Ви. — Я вообще не помню, что бы Дэн поднимался с глубины, пока они плескались.
— Мам! — Вел остановилась у двери в мастерскую. — Ольга сказала, что причина в Нике. Что она имела в виду?
— Дорогая, не бери глупости в голову. Она всегда говорит загадками. Просто ходячий ребус! — Ви произнесла это немного громче, чем был весь их разговор, подняв глаза к верху, словно там и прячется свекровь, и их слышит. — Я думаю Ник — эта причина их схожести во влюбчивости. Ольга хоть и женила Николя на себе, но всю жизнь умирает от ревности к Анне. Да и Ник, так и не смог забыть нашу прибабулю. Вел! Ну, если подумать, как Ник мог отравить Дэна, а главное — зачем?! Дэн с Эдом сами проверяли акваланги. Жан заполнял перед последним заплывом. Нет! Не хочу даже думать. Ник отпадает, однозначно! А вот шок бы не отбрасывала со счетов. — сказала и открыла дверь. — Ну, что-то нашли?
— Ничего! — ответил Жан. — Картины, как картины, только не дорисованные, простите, не дописаны. Он словно их нарочно обрывал. И еще…. Мы нашли буковки. Маленькие такие, на каждой картине.
— Нет, ну что вы, в самом деле! — Виен решительно подошла к мужу. — Буковки! А говорит — ничего не нашли! Где эти буквы?
— Да вот. — Жан показывал ей уголки полотен, Вел наклонилась вместе с матерью, уточняя у мужа, что он думает по этому поводу.
— Пока пытаюсь решить этот ребус. — Эд записывал в блокнотике, переставляя значки, но понятных слов пока не получалось. — А вы куда бегали?
— Мне надо было кое-что уточнить у Влада. — ответила Виен, немного растягивая слова. Она настроилась на его волну, слушала его мысли, пыталась не пропустить ни одну мелочь, сканировала Дэна и складывала слова из находок — в одно время, вот и получалось, что Виен тормозит. — Влад больше всего относит состояние Дэна в посшоковое, а еще предполагает перенесенный испуг.
— Это может быть. — кивнул Жан. — Случай с Нией, радость от подарка, сразу же это видение…. Но я бы не зацикливался на этом. Дэн за свою жизнь и не такое переживал.
— Конечно. — Эд взял Вел под руку и придвинулся лицом к самому уху. — О первом апреле СМИ умалчивает?
— Хочешь, буду кричать?!
— Да нет, не стоит. Это я к тому, что звеньев в цепочке его шока достаточно.
— Эд! — Глянула на него виновато Вел и опустила голову.
— Я думаю, дорогая, думаю! Не бери в голову, тут не твоей, ни Ев вины нет. Здесь нечто совершенно другое, что-то пропущенное нашим вниманием.
— Я тут подумала…. — перебила их разговор Ев, отстранено стоя в другом конце комнаты. — А ведь видения могли исходить именно от Дэна, а я их нечаянно воспроизвела. Как сегодня. То, что я увидела в спальне, было настолько реально, что я и не сообразила сразу, где нахожусь. Запах моря, песчинки, ветерок гулял по мне. А ребенок! Он бегал, и я слышала поскрипывание песка. А еще он пах молоком! И голос…. А еще…, еще Дэн лежал у меня на руках, и я слышала, как бьется его сердце, как он холодеет…. Штанишки у мальчика были такие смешные… — Она всхлипнула, и Эдгар крепко обнял ее.
— Сегодня видела только ты, а тогда мы все.
— Не знаю я! — почти рыдала Ев: — Я уже ничего не понимаю! И что нам теперь делать? Что, так и будем стоять, обнимая друг друга?!
— Успокойся! — подошла к ней Вел. — Я готова, а шарады решим потом. Или… — Она глянула на мать. — Может, уменьшим количество путешественников. Жан или Эд присмотрят тут?
— ИВ присмотрит. — ответил Жан, — и остальные. Нам надо держаться вместе. Начнем с «Мечты».
— Да! Отец прав. — Эд не выпуская Ев, подошел к жене. — Это его детство, так сказать, начало.
— Я согласна и готова! — протянула Вел руки.
****
Дэн был спокоен. Он был ребенком и сидел на коленях у дедушки, обожающего его.
— Деда! — говорил мальчик, теребя его плечо. — Ну, расскажи сказку, про прекрасную принцессу Анну.
— Ник! — мальчик вздрогнул, услышав строгий, властный голос бабушки и прижался к деду, хотя и повернулся к ней. — Николя! — повторила Ольга. — Вот скажи мне, сколько можно морочить ребенку голову?! Им уже не сказки слушать надо, а думать об учебе.
— Оля! Дэни только пять! Чем это мешает?
— Он не девочка! Он будущий муж.
— Вот и будет хорошим, любящим мужем! — ответил Николя и поцеловал внука в макушку. Легонько хлопнул по спине, говоря. — Беги к брату, я попозже все расскажу.
— И как делить будем? — вдруг спросил Эд, спокойно читающий книгу, как только братишка приблизился.
— Кого? — удивленно повернулась к ним Ольга.
— Принцессу. — безмятежно сказал Эд, подняв на бабушку глаза. Та взялась за голову и пошла к креслу, открыла окно и закурила.
— Никак! — топнул маленький Дэни. — Она моя! — снова топнул, сомкнул брови, сжал кулачки. — Это моя жена! Ищи другую!
— Ну вот, довел мальчика. — Ольга только глянула в их сторону и опять отвернулась, выпуская дым.
— Не ссорьтесь, вы же братья! — улыбнулся Николя. — А еще, если вы пообещаете мне никогда не драться, я открою вам большую тайну.
— Мы не будем драться! — Заявил Дэн.
— По пустякам. — добавил Эд. — Теперь ты откроешь тайну?
— У нее будет сестра! — прищурив глаз, улыбаясь только уголками губ, произнес Николя.
— О нет! Это не выносимо! — Ольга, в сердцах выбросила сигарету и спешно покинула комнату. Эд проводил ее взглядом, дождался, пока скрипнет дверь и щелкнет замок, и выпалил:
— Тогда ладно! Забирай эту себе, моя будет лучше!
****
Эдгар не смотрел в окно, боясь ненароком встретиться взглядом с самим собой. Девушки стояли с ним, совсем рядом, прячась за открытой створкой деревянных ставень, и прекрасно слышали весь разговор.
— Девочки, осторожно! — попросила Виен. — Нас не должны заметить. А ты где был? — Повернула она голову к мужу.
— Точно не помню, но не дома. Я приехал, а отец мне рассказал об этом.
— Тогда тебе не опасно здесь стоять. Но я все равно не понимаю, что мы можем тут узнать.
— Минуту, пожалуйста! — попросила Ев. — Должно же что-то произойти. Иначе, зачем Ольге было давать нам эту зацепку.
— Думаю, она и не помнит конкретного случая. — шептала Вел. — Просто видит Ника виной во всех бедах. Он же слабее ее, вот и отдувается. Но подождем. Тут действительно начало вашего помешательства на любви.
— Гелио! Как ты можешь такое говорить?
— Я, любя, в хорошем смысле. А с другой стороны, если посмотреть глазами Ольги, что сейчас происходит с Дэном? Конечно, Ник тут невиновен, но, началось все в детстве…. Правда, дорогой?
— Несомненно! — ответил Эд и приложил палец к губам. В доме опять заговорили:
— Дедуля! А какая она?
— Я же уже сто раз говорил…
— Надо сто первый! — голосок Дэна был совсем близко. Он возился под окном, чем-то шурша. Николя же принялся описывать Ев, до мелочей. Рост, цвет газ и прочее. Ев сгорала от любопытства, что там происходит и какой ее муж? Сделала один шаг к окну и… мальчик выглянул. Они встретились взглядом. Мальчишка замер, широко открыв глаза и рот, потянулся к ней руками и свалился. Ев сразу спряталась, хотя и не была уверена, что он видел именно ее, а не что-то еще.
— Ну, ты и колобок! — услышали они голос Эда, совсем детский, но уже серьезный и заботливый.
— Я ее видел, видел! Слышишь, брат! Моя принцесса там! Она меня ждет!
— Свихнулся! — прозвучал голос Ольги, откуда-то сверху. — А все ты! — И тут же хлопнула дверь.
— Дед! Он, кажется, стукнулся головой! Ого, какая шишка!
— Сейчас, мальчики мои, посмотрим. — Скрипнуло кресло, и шаги Николя равномерно приближались. — И шишку, и что там странного ты увидел.
— Вы все нехорошие! Я больше не люблю вас! — закричал маленький Дэни.
— Почему? — спокойно спросил Николя.
— Потому, что вы смеетесь и не верите! Сам говорил…… А теперь, когда она пришла, вы мне не верите!
— Дорогой… — начал Ник. Но мальчик вывернулся и, побежав к столу, растирая шишку на затылке, начал рисовать:
— Сейчас, сейчас! Я нарисую, и вы поймете, что я видел свою принцессу!
Николя выглянул, посмотрел по сторонам и, подняв голову к небу, глубоко вздохнул:
— Принцесса Анна! — тихо шептал он, не отводя глаз от небосвода. — Когда-то ты пошлешь моим внукам большую, счастливую любовь! — Его нос уловил аромат, не знакомый и очень приятный. Он стал принюхиваться, немного больше высовываясь, но ветерок, налетев внезапно, развеял его настороженность. Закрыв ставни, он попросил: — Эд! Я поднимусь ненадолго к бабушке. Посмотришь за братиком?
— Посмотрю. А с ним все хорошо?
— Все отлично.
— Тогда что он там увидел?
— Звездочку. А она открыла ему тайну.
— Я тоже хочу!
— Тебе не у звездочки надо спрашивать, а у солнышка.
— Так что, не спать до утра?
— Глупыш! Проснись пораньше, заря все тебе и откроет. — шаги подсказали что Николя ушел, оставив детей одних.
— Сказочник наш Николя! — Сказал Эд.
— Скорее пророк! Пора нам возвращаться. — отозвалась Вел.
Эд махнул рукой, зазывая всех к себе.
— Больше нам тут делать нечего. Видно рассказ Дэна так впечатлил, что он создал тебя в своем воображении. Как же ему повезло, что прожив столько лет, он смог найти свою мечту.
— Нет! — попыталась возразить Виен, Ев молчала, осмысливая происшествие и пытаясь понять, повлияло ли оно на историю.
— Эх! Зря мы с вами это сотворили. — Эд смотрел на Ев очень внимательно, ища в ней изменения. Но пока все оставалось в норме.
— Ты чего? — Не поняла Вел.
— Как чего? Дэн же только что увидел ее! Вы не понимаете?
— Я не уверена, что он видел. — тихо проговорила Ев. — И потом, мы же уже знакомы! Даже больше.
— Выметываемся, а потом спорить будем. — повысил голос Жан. — НЕ хватало, чтобы все сейчас сбежались. Вы только представьте, что будет! — Он еще не договорил, а они уже были в мастерской.
— Продолжай, родной, свою речь, мы все внимательно слушаем. — Виен повернула голову в одну сторону, затем в другую, налаживая, после полета, свой вестибулярный аппарат и присела на диван. Жан же, не поняв ее тона, поднял руку, в поддержку собственным словам.
— Что тут не понять?! Наслойка времен. Как же вам пояснить? Да, это все было, но абстрактно. Мальчик мечтал. Ну, вот вы же читали в детстве сказки и мечтали о принце?
— Никогда! — уверенно ответила Вел.
— Естественно, ты ж у нас по киногероям сохнешь! — Ев начинала злиться, мол — опять болтовня! От этого и дерзила: — Намечталась!
— Ев! Мы не просто болтаем, мы ищем причину. — Виен прекрасно поняла ее злость. — Жан, давай анализ потом, мы все поняли, что ты хотел сказать. Если Дэн увидел Ев, то усилил, то есть, она усилила его представление о себе. Но! Ев прости, я задержу на пять сек. Тогда откуда Ник знал ее облик?
— Тут все просто! И ты, несколько лет назад нам все дала ответ на этот вопрос. Ник всегда описывал Анну! — Виен ударила себя по лбу, говоря, таким образом, о собственном невнимании. Жан продолжал. — И так, отсутствие результата, есть половина решения. В действиях мальчиков, болезнь Дэниэля не берет начало. Что у нас далее по списку?
— Но зато мы знаем, что Ник не виновен! — вставила Виен, радуясь, что может отмести версию Ольги.
— И вовсе эта версия не лопнула. — глянул на нее Жан, прекрасно понимая, к чему она клонила. — Он посеял зерно вкуса к женщине!
— Родители! — не выдержала Ев. — Все это хорошо, но!
— Куда дальше? — Поддержала ее Вел.
— Дальше? — Эд поставил рядом два портрета, и уставился на них, колеблясь.
— Ну, нет! Этот можете сразу отмести! — Ев показала на сделанный ей мужем подарок. — С ним все ясно и понятно. Этот написан с меня, после свадьбы. И вы присутствовали все, когда все точки ставились над «И». А вот эта… — Она сделала шаг к «девушки в голубом». — Эта его доконала! — и закончила, с полными ужаса глазами. — Там может быть опасно!
— Двум смертям не бывать! — сказал Жан. — Но ты можешь остаться и побыть с мужем.
— Сейчас!
— Нет, Ев, правда! — Вел пыталась найти хотя бы намек, куда им отправляться, не зная ни времени, ни места, где обитала темноглазая красавица с пустотой вместо души. — Останься! Если что пойдет не так — вытянешь нас. Да и маме тоже, лучше быть здесь.
— Ев! Я согласна с ними. Оставайся с Дэном. Ему нужна твоя поддержка. И если у Дэна начнутся отклонения, просигнализируешь через Эда. — проговорила Виен, взяв мужа за руку.
Ев прикусила губу и водила носком туфелька по паркету, взвешивая все «за» и «против».
— Уговорили! Но не сильно там, воюйте! — Тут же между ними появилось сияние и они, улыбаясь ей, испарились. Задержавшись всего лишь на миг, присев поближе к полотну, искала в нем изменения. Дошла до черных, злых глаз и стрелой понеслась к мужу. Глава 5.
Ночь расправляла свои иссиня-черные крылья, тянулась, тужилась и разрасталась, покрывая землю. Все выравнивалось, смешивалось и пробуждало фантазии. Но ненадолго. Растянувшись, появлялась брешь, и в ее дырочки, словно проделанные иголками, просачивался яркий, голубой, холодный, мигающий свет. Соединялся в группы, делал узоры, или одиноко отстранялся, заявляя об индивидуальности. Звезды усыпали все вокруг, украшая теплую ночь. Здесь они были намного ярче, намного больше, чем в современном мегаполисе. Дикий пляж, не тронутый цивилизацией, простирался на многие мили….
Ноги утопали в прохладном, мокром песке, он скрипел под подошвой. Привыкнув к полному мраку, Гаи начали различать округу, но все еще поднимали головы к небу, стремясь еще раз полюбоваться размером созвездий, в месте, куда они попали.
— Лучше бы я обула кеды… — буркнула, первой подав голос Вел. — Каблуки сломаю.
— Я разулась. — отозвалась Виен. — Но предупреждаю, удовольствия нет, песок холодный и грязный, а также усыпан колючками. А где мы? Кто-нибудь понял?
— Вроде бы я должен был понять, но признаюсь честно, вокруг все чужое. — ответил на ее вопрос Жан.
— Отец! Мне показалось, что это наш пляж. — откликнулся Эдгар.
— Похож. Если только задолго до моего появления, в этом мире.
— Пойдем в гору? — спросила Виен, уткнувшись в скалу. — Здесь ни кого и, по-моему, ничего нет.
— Пойти-то, мы можем. — Жан поднял голову, смотрел вверх, пытаясь понять, что там, за угрожающим навесом покатой скалы. — Вот только, не нарвемся ли мы, там, на неприятности?
— А зачем надо было вообще начинать всю эту экспедицию? — добралась к ним Вел. Найдя травяную кочку, вытрусила, как смогла ноги, но обуваться не стала. — Давайте руки, сомневающиеся! — И с легкостью переместила их наверх утеса.
— Вау! — Эд очутился на самом краю обрыва, остальные успешно приземлились у высоченной стены, сооруженной из того же камня. — Милая, ты хоть предупреждай, солнце мое, что устраиваешь нам экстремальные гонки! — он прижался к стене и глянул вниз, куда с грохотом падали камни, смещенные его ногой. — Да уж, никогда не думал, что наша горка такая высокая. Ну, и что дальше? — он похлопал ладонями по камню, измерял высоту, даже подпрыгнул. — Стена высотой метра в три. — тут же придвинулся к жене и хитро улыбнувшись ее задумчивости, уточнил: — Сквозь нее пройдем, или дашь нам здесь осмотреться?
— Осмотритесь. Я повременю. — ответила Вел и они с Виен, прижимаясь спиной к ограждению, пошли в один бок, где Ви показалось, будто есть довольно широкий выступ. Мужчины прошлись в другую сторону, но дойдя до полного обрыва, вернулись к ним.
— Помоги мне подняться. — предложил Жан сыну. — Хочу заглянуть, что все-таки там, за стеной.
Эд подставил колено, сложив руки, и как только отец нащупал выступ, осторожно поднялся на ногах. Жан перебирая руками, дотянулся до края и, подтянувшись, взобрался на стену.
— Что там? — прошептал Эд.
— Первобытная трогательность.
— Это как?
— Да так…. Пустошь, ни одного деревца…. Строение, достаточное темное. Замок средневековья. Есть охрана, стоят по несколько человек у костров. Я насчитал человек десять. Но, думаю, их больше. Замок спит, света вообще нигде нет. А знаете, скорее всего, здание является основой нашего дома. Тихо! Сюда идут! — Он лег на стену и замер.
Виен припала к камню ухом. По тропе шли двое — парень и девушка. Лиц и одежд в такой тьме не было возможности различить. Молчали. Она шла немного впереди, надменно держа голову приподнятой и повернутой слегка вправо. Он шествовал за ней, опустив подбородок, сутулясь, неуверенно ступая шаг в шаг.
— Да! — подала она голос. — Я люблю тебя! — Но вот что ты можешь мне дать?! Конечно, у тебя есть титул, но пустой кошелек. Твой дом рушится, камины холодны, стены облуплены. Он большой, не спорю, но кто будет его убирать? А готовить? А ты сам, что ты можешь, кроме того, что месить краску?
— Я же люблю тебя! Я буду работать. Нам хватит.
— Нам?…. А дети? Ты подумал о детях. Нет, отец прав, я выйду замуж за его протеже, у него есть все. Представляешь, все!
— Милая моя, жизнь моя! Но я могу дать тебе больше…
— Больше? — ее смех разлетелся во все стороны, перебивая его на полуслове и не дав пояснить. — Больше чем что?
— Я не могу пока сказать.
— И не говори! Пойдем на пристань, скоро должны прийти его корабли, я хочу глянуть на них, пока мы не знакомы.
— Не хочу! — парень расстроился, остановился, выпрямился. — Иди сама, раз ты так решила. А мне больно видеть, как ты выбираешь себе мужчину.
— Слабак! Тютя, ничтожество! Ты ничто и звать тебя никак! Страдай над своими мумиями. Я ушла.
Гаи услышали стук каблучков, затем скрип ворот и один из охранников, взяв факел, вышел с ней за ворота, осветил ей дорогу, до самого спуска, задержался немного, глядя вслед и медленно поплелся обратно.
— Глупая! — говорил парень, стоя у низкой части ограды, смотря на едва различимый пирс. — Что значит все ваше золото, по сравнению с жизнью! Ты еще поймешь, чего лишила себя…. Ты еще узнаешь обо мне! Я, Даниэль Гай, сын Мариуса и Марты, буду знаменитым и богатым. Я прославлю свой род! А ты, ты будешь старой, беззубой старухой, с поникшими седыми косами, сидеть у окна и жалеть, что так бездушно продала саму себя! А затем, ты растворишься в прошлом, как пыль!… Я выжгу любовь к тебе из своего сердца! Я вытравлю тягу к тебе из души. Я выбелю все воспоминания из своей памяти! — он говорил, все больше горбясь, как бы заболевая от пробуждающейся в нем гордыни. — Совсем немного и я расцвету вновь, но уже не ты будешь тем цветком, что меня украшает! — и он, шаркая ногами, пошел к замку. Стражники проводили его взглядом и, собравшись в кучку, присели у одного из костра, принялись за еду, и пить, совсем не заботясь о безопасности хозяина.
— Это что же получается? — поднял голову к отцу Эд. — Он наш прадед?
— Прапрадед! — Жан все еще присматривался к дому, к тому, как охрана улеглась спать, как заперли собак, а не отпустили их свободно побегать и тем самым обезопасить замок. — Видно, он им давно не платил. А не уходят, держатся крыши над головой, ну и еды, конечно же…
— Что ты там бурчишь? — окликнул его Эд. — Может мне подняться к тебе?
— Зачем, тут ничего интересного. Я говорил, что это наш пращур. В большой книге о нем есть информация. Это и есть дед Марии, матери Ольги. Он был знаменит, когдато. За короткое время добился славы, денег и даже власти.
— И что с ним стало потом?
— В книге говорится, что он так и не смог смериться со смертью любимой девушки. Правда, был женат, родил дочь, но как только та достаточно повзрослела, отказался от жизни. Уходя, объявил, что уносит с собой все тягости любви, очищая своих потомков от болезни ума. И, забирает с собой грех, что постиг род после потери некой реликвии. О которой, кстати, нигде не упоминается. Знаю только, что это была очень ценная вещь…. И не простая…. Она, якобы, в руках нечистого могла наделать бед.
— Да, уж! — подала голос Виен. — Как Даниель не старался, а не смог забрать недуг. Вы все больны любовью! — она замолчала, никто не решался вставить ремарку ее словам. Приблизилась к месту, где все еще находился муж и, задрав голову, спросила: — Слазишь, или хочешь, чтобы мы все к тебе присоединились? А может, осмотрим дом?
— Осмотрим! Пусть охрана заснет. — ответил Жан.
— Ты там видно неплохо устроился.
— Да не то, что бы! — сел, замолчал.
— Я не хочу быть некорректной, но…. То, что мы узнали, опровергает сказанное Ольгой. Жан, вот скажи мне, зачем она дает нам ложную информацию?
— Она сказала, что знала. А не кажется ли тебе, моя милая Виен, что мы ее не поняли? И отправили себя в обратном направлении.
— Рано или поздно, мы придем к нужному! — бросила ему Ви и скривила лицо в недовольной мине.
— По крайне мере, — вступила Вел, — мы хоть что-то предпринимаем!
— Да, дорогая, вы с мамой правы. — обнял ее Эд. — Путь в обход ничем не хуже. На мой взгляд, так мы идем тем курсом, что наша, достопочтенная Ба, указала. Дала бы точный адрес, не распылялись бы на лишние пробеги.
— Значит, дети, — Виен решила, что сама должна погасить распаленный ею же огонь, — нам это надо было пройти. Вот согласитесь, не окажись мы здесь, не узнали бы этого, не познакомились бы с одним из праотцов Гаев. Но я вижу, что скоро рассвет. Действий больше нет, может домой? Возможно, именно эта девушка прыгала с корабля, тогда понятно кто требовал оживления ее портрета. Своими полетами, мы разгадали тайну трех портретов. Вот только, принесет ли это облегчение Дэну. Болезнь его нами не изведана.
— Не трех, а двух! — поправила Вел. — Хотя я согласна, тут нам делать больше нечего.
Они растворились, не видя больше ничего здесь интересного для себя, а минутой позже, тонкая, стройная фигурка, пробралась к замку, толкнула окно и забралась внутрь. Небольшой луч света, двигался от окна к окну первого этажа. Рассвет серел, вырисовывая тени. Все вокруг спало. Та же фигурка, выскользнула из дома, заворачивая в свою шаль, некий тяжелый предмет. Где-то, в другой части двора, завыли и затявкали собаки, но не агрессивно, просто предупреждая. На них прикрикнули, и снова все погрузилось в предрассветную тишь, на этот раз окончательно. Фигурка побежала по каменной тропе в глушь сада, исчезла за внутренней калиткой, где ее ждал недюжинной силы молодец. Взяв ее ношу, хохотнул и припал к девушке в страстном поцелуе. А на пристани уже палили пушки о прибытии важных гостей….
****
«Братишка всегда возился с красками — грустил ли, или наоборот, пребывал в отличном расположении духа. И только картины могли рассказать о его настроении — черные или цветные. Но самые любимые — это маленькие истории будущей жизни. Дэн прогнозировал нашу с ним жизнь. В толстой тетрадке, на каждом листочке, он создавал шаг за шагом свою и мою семью…»
Дэн застонал и облизал губы. Ев тут же намочила их и внимательно уставилась на его лицо. Еще минуту назад, он был бездыханен, но вот уголки рта дрогнули, а глаза, под веками забегали, выписывая круги.
— Не давай ему много! — возник в дверях Влад.
— Знаю, не первый день живу.
— Ев!
— Я только смочила губы! — прикрикнула она на мужчину и сразу извинилась. — Прости, нервы. — Дэн принялся глотать, широко открывая рот, прося пить. Ев капнула несколько капель воды, прекрасно зная, что Влад видит.
— Ты со мной…. — прохрипел Дэн.
— Конечно, любимый мой…. Где же я могу быть?
— Со мной! — повторил Дэн, приоткрыв глаза. Влад подался вперед, внимательно рассмотрел его и понял — друг говорит в бреду. Но Ев не хотела этого понимать:
— Дорогой! Как же ты нас напугал!
— Вернулась! — не реагируя на ее слова, продолжал Дэн. — Я знал, что ты меня не бросишь!
— Что ты такое говоришь! Как я могу тебя оставить?! Ты лучше молчи, набирайся сил. Поговорим потом.
— Антонина! Тоня, Тошечка! Ну, зачем тебе тот словенец? Ты же русская!
Ев в ужасе отпрянула и повернулась к Владу:
— Он…. Он в бреду? — голос ее надорвался, и всхлип вырвался наружу. — Господи! Я-то обрадовалась. И когда же это закончится?!
Дэн поднялся на ее крик, уставился невидящими глазами и буравил стену. Рука поднялась, потянулась вперед и они заметили, как глаза его забегали, наблюдая, видимую только ему, картину:
— Тоша! Тошенька! Ты где?
— Ответь ему. — попросил Влад.
— Нет! — замотала головой Евгения.
— Ев! Возьми себя в руки и позови его. Пусть он идет к тебе, пусть цепляется на твой голос!
— Нет! — произнесла она громче, чем хотела. Дэн застонал и упал ничком на подушку.
— Ев! Ты же видишь, он в беспамятстве! К чему ревности? Не было в его жизни никакой Тоши! Это его мозг, воспроизводит картинки, незнамо откуда взявшиеся. Ев! — Влад схватил ее за оба плеча и, развернув к кровати, насильно заставил сделать шаг: — Пожалуйста, пока он не ушел опять в состояние овоща, зови его, возвращай к нам! Помоги выбраться из пропасти, в которую он неизвестно как попал. Ев, дорогая! Пойми. Только ты можешь это сделать!
Она всхлипнула, попыталась сказать хоть слово, и тут ее прорвало, она разрыдалась, прикрыв лицо руками. Влад больше не трогал. В комнатах раздавался плачь, но ведь и это было ее голосом, а может даже и большим аргументом, чтобы Дэн почувствовал тягу к жизни.
Ев, не переставая рыдать, повернулась к Дэну:
— Эгоист! Ты невыносимый эгоист! Альтруист, себялюбец! — муж был тих. Влад постоял немного, глядя на то, как Ев, вытаскивая последние силы, пытается сделать необратимое, и удалился. — Вот скажи мне, что ты за мужчина? Что за жизнь ты мне подсунул? Только и трясусь от страха, кого-нибудь потерять. Любит он меня! Вижу, как ты меня любишь. Эгоист ты, себялюбец! — она была уже рядом с мужем, с последней фразой опустилась на край кровати, в сердцах и чувстве собственного бессилия в данном случае, ударила его, слегка, в плечо, затем еще и еще раз. Упав на его, еле поднимающую грудь, продолжала реветь до тех пор, пока не уснула от усталости.
****
Гаи проявились в мастерской, растерянные еще больше.
— Вместо финиша, пришли к старту! — сказала Вел, не получив ни капли удовлетворения от этого полета. — Что нам это дало?
— То, что земля круглая. А мы, испокон веков, любим лучших женщин! — Жан пытался хоть немного найти положительного и поддержать женщин.
— Особенно Тоша, лучшая женщина! — съязвила Виен. — С ней ты ставишь меня на одну ступень…. Но плюс есть — мы знаем историю. Пойду, сменю дочь и отчитаюсь ей. Глава 6.
Дэн проснулся, как всегда без оттягивания минутки на убегающий сон, на ленное желание еще чуток подремать, чувствуя себя бодро, полон сил и желаний, бережно убрал голову жены со своей груди.
— Ух, ты! И что же это за чудо? — он заметил потеки туши по ее щекам, наморщил лоб, соображая, что было вечером такого, что довело жену до слез, но не найдя в воспоминаниях и намека, бережно укрыл ее, прошептав: — Спи родня моя, я попозже узнаю, что тебя так расстроило. — и скрылся за дверью ванной комнаты. Ев подтянула к подбородку плед, улыбнулась сквозь сон, проваливаясь все глубже и глубже.
— Не поняла! — практически в ту же минуту, как Дэн скрылся в ванной, Виен вошла к ним и увидела его отсутствие: — А где Дэн? — сделала шаг назад и позвала Влада.
— Как где? В спальне! Я проведывал их буквально семь минут назад.
Виен кивнула на спальню, пропуская мужчину вперед.
— Ничего не понимаю! — воскликнул Влад, не боясь, что разбудит Евгению. — Виен, поверь, я выходил буквально на минуту! — Влад даже не задумался, что Дэн мог встать и пойти по нужде. Он бросился к окну, то было закрыто, вылетел в гостиную и, открывая двери, планомерно проверял комнаты. Ев открыла глаза, потревоженная голосами, но еще ничего не могла сообразить.
— Девочка моя! — присела Ви на краешек кровати. — Ты плакала! — прижала голову, поцеловала. — А где Дэн? — Ев в панике, обеими руками, проверила его место, в испуге зажала рот, чтобы не закричать и замотала головой:
— Мама! Он же был здесь! Меня Тошечкой называл! — слезы опять полились градом. — Господи, он же…. А я его, дурааа, ударилаааа! — завывала она.
Тут и Влад вернулся, разводя руками.
— Да объясни ты мне, Влад, как мог человек, без сознания, исчезнуть? — не сдержалась Ви, повысила голос: — Влад — это твоя вина!
Все забегали, засуетились. Жан понесся к охране, отдав приказ, вернулся назад. Женщины никак не могли успокоить Евгению. И никто не обращал внимания, на тихое журчание воды в душевой.
— А вы чего тут все собрались? — как ни в чем не бывало, Дэн открыл дверь, выходя из душа в одном махровом полотенце. — Прошу прощения, я в неглиже. Как бы в собственной спальне! — И он скрылся за дверью шкафа, продолжая говорить. — Можно мне одеться? Спасибо! Только не расходитесь, я все-таки хочу услышать ваши объяснения.
Все вышли, кроме Эдгара, который тут же, как только брат замолчал, спросил:
— Ты где был?
— А по мне не видно? Брился, мылся, ну и прочее. Странный вопрос!
— Мы тебя обыскались!
— Вы бы еще полицию вызвали! Это же надо, человек пропал, за дверью собственной ванной комнаты!
— Мы тут шумели так, что…. Ты что, не слышал?
— Нет. Я музыку слушал. — он показал на наушники, брошенные на стол. — Ев! — обратился к жене, видя ее расстроенное лицо. — Что случилось- то? С Нией все в порядке?
— Ну ты и … — она не нашла приличных слов, заскрежетала зубами, сжав кулаки.
— Да, что происходит?! — Дэн уже начинал беспокоиться. — Мне кто-нибудь, объяснит?! — в спальню вернулся Влад, подошел к нему, собираясь проверить состояние здоровья. — Руки! — рявкнул Дэн. — Что ты себе позволяешь?!
— Дэн, ты болен! — тихо, но достаточно серьезно заявил Влад и, взяв его руку, начал считать пульс.
— Я болен? Да вы с ума посходили! Я здоров, как бык!
— Прости брат, но это так! — кивая, подтверждал слова друга Эд, — Ты болен, очень болен!
— Сам ты больной. Да пусти ты меня! У меня жена плачет, а он! Тоже мне…., доктор!
— Подожди ты! Я должен тебя осмотреть! — Влад пытался его удержать, но Дэн с легкостью отбросил его, сделал шаг к Ев, как заметил Жана:
— Отец! Уведи всех, пожалуйста!
— Сын! Ты только не нервничай, тебе нельзя. Ты очень болен и мы все волнуемся за тебя. Ты же долго был в бреду.
— Совсем недавно я проснулся, и простите за фольклор, пошел отлить! Что теперь, за это меня лечить нужно? Может, еще объявите душевно больным, что я брился с наушниками в ушах, или что мне приспичило, по маленькому?
— Дэн, ты не понимаешь? — говорил Эдгар, перебивая его. — Мы тебя теряли, Влад лечил!
— От чего? Вы как себе это воображаете, лечить человека, а он об этом не знает?! Все, вы меня все утомили! Выйдите, пожалуйста, пока я не вышел из себя. Мне надо поговорить с женой.
Она же, всхлипывая, смотрела на него с испугом, не отпуская руки матери:
— Ты уверен, что я это я, а не Тоша?
— Тоша? А кто такая Тоша? — он, наконец, добрался до нее, присел у ног, посмотрел на ее заплаканное лицо, припухший носик, и перевел глаза на всех, по очереди.
— Где мы? — наконец задала ему вопрос Вел, более разумный со всей дискуссии, но это Дэна только раззадорило. Он пожал плечами:
— На даче, где же еще…. Вел и ты туда же!
— Прости, но так надо. Что было между нами вчера утром?
— Между нами? Вел, ты это на что намекаешь? Стоп! Кажется, я начинаю понимать. Это вы довели Ев до слез, намекая на непонятки! Толком поясни, что ты имела в виду, задавая столь бестактный вопрос? И если ты забыла, что жена моего брата, то я напомню! Между нами ничего не может быть! Ев единственная женщина в моей жизни! И только с ней у меня может быть не что-то, а все!
— А за что тебя Эд ударил в челюсть?
— Вел! Хочу тебя разочаровать, мы с ним даже детьми не дрались!
— Он опять ничего не помнит! — объявила Виен. — Пойдемте, дадим им поговорить.
— Виен! — схватил Дэн руку матери. — Ну, хоть ты, останься человеком!
— Родной, любимый мой сын, — обняла она его голову, став на носочки, — послушай меня! Мы конечно не правы, что обрушили на тебя лавиной все это, а не дали прийти в себя. Прошу, вслушайся в мои слова. Ты заболел, что было с тобой, мы не смогли понять, был в бреду и затем отключился, мы привели тебя в чувство, и обнаружилась амнезия. Затем мы переехали сюда, но тебе стало еще хуже! Ты потерял сознание и не приходил в себя несколько часов. У тебя было все — и озноб, и жар и бред! Амнезия не прошла, я это понимаю. Вот пришлось Влада вызвать, разобраться.
Дэниэль обнял ее и прикрыл рукой рот:
— Тихо, тихо! Не говори больше. Я могу обидеться. Я здоров!
— Так все говорят. — ляпнул Влад.
— Ты хочешь сказать — больные… — Дэн покрутил у виска. — Так вяжите! Наденьте серенькую рубашечку, с рукавами!
— Я хотел сказать, что ты, действительно здоров, телом…
— Хватит! — крикнула Ев. — Уйдите все! — и уже более мягко, добавила: — Пожалуйста. Мы сами…
Виен первой направилась к выходу.
— Н-да! — Эд остановился в холле. — Если он забыл мой кулак, то…. Не понимаю, что с ним происходит. Может, это вирус какой?
— Так! Нам всем надо немного отойти от этого. — перебил размышления сына Жан. — Расходимся. Прочистим мозги и встретимся опять. Полчаса, думаю, хватит.
— Что вы такое говорите?! — Влад смотрел на их спокойные лица и недоумевал. — С ним же Ев! Одна!
— Послушай меня внимательно! — Вел повысила голос, подошла к нему и сжав кулачок, ударяла в плечо, словно втолковывала: — Ев — это единственный человек, кого он не тронет, в любом случае! Это первое. Второе — он не сумасшедший и не маньяк! Он, бедный парень, у которого кто-то или что-то выедает события жизни.
— Но! — настаивал Влад.
— Нет никакого «но». Встретимся в гостиной через час, думаю им хватит времени все обсудить. — отрезал все перипетии Жан, хлопнул Влада по плечу, первым подал жене руку и пошел к себе.
****
Ев поднялась с кровати и, взяв Дэна за руку, повела с собой в ванную. Ничего не говоря, усмешкой встретила свое лицо и умылась. Он стоял, не трогая ее, ожидая.
— Дэн! — наконец обратилась она к нему. — Посмотри в зеркало, ты ничего странного не замечаешь?
— Ев, я и без зеркала скажу, ты устала, глаза опухли от слез и волнения, появились синяки. Но болезненности в тебе нет.
— Хватит паясничать, а? Вот ты же прекрасно понял, о ком я говорю!
— Милая! Я изучал себя до того, как вы все поставили мне необоснованный диагноз. Да! Признаюсь, не шикарно выгляжу. Но на это может быть масса причин, одна из них — это плохой сон. Тут не опровергнешь, я плохо сплю последнее время.
— Милый мой! Ты, после своего дня рождения, спал лишь одну ночь!
— После дня рождения?! — Его брови поползли вверх, а неподдельное удивление сменилось растерянностью. Он метнулся к зеркалу, более внимательно исследовал себя и, не отворачиваясь от своего отражения, начал копаться в себе. — Сегодня… какое число?
— Пятнадцатое июня.
— Какое?! — резко развернулся к ней, схватился за подбородок, затем переместил руку на затылок и чесал его, словно ворошил мозги. — И где я был все эти дни? — Ев нежно поцеловала его, увела в комнату, усадила на кровать и присев рядом, вложила свои ладони в его руки, начала спокойно, методично пояснять положение вещей. Дэн не перебивал, иногда встряхивал головой, но возвращал свой взгляд на жену. — Мне надо выпить! — вставая, сказал он. — Тебе налить?
— Да! И, пожалуйста, покрепче!
— Коньяк? — уточнил, обернувшись: — Как всегда, разбавить?
— Виски! — заявила жена. Дэн еще больше поразился, но она сразу пояснила. — Мне нужна альтернативная встряска.
— Ты же их терпеть не можешь! — Он бросил в стаканы лед и плеснул ей, себе налил без льда и полстакана. — Видно я хорошенько тебя достал…. Держи! И так. Я полмесяца, как свихнулся… — Его голос был очень обеспокоен. Руки начали трястись и он, выпив залпом, налил вторую порцию. — Я тебя обижал?
— Нет! — не раздумывая, сказала жена. — И, Дэн, ты не свихнулся! Просто провал в памяти.
— Дела! — Дэн посмотрел на бутылку, взял ее с собой и сел напротив. — Судя по твоему рассказу, чем значительнее я узнаю прошлое, тем больше теряю настоящее. Оно, теперешнее, стирается из моей памяти….
— Выходит, что так!
— Дорогая! Мне срочно нужно ехать в центр! Просветить мозги, поговорить со специалистами! Теперь я понимаю, что Влад тут делает. Только…, только он в этом не знаток. Он очень хороший хирург, руководитель, организатор. А психика и мозги — увы, не его конек!
— Мы не знали. И… Дэн, ты же не будешь возражать, если я поеду с тобой?
— Я рад! — подлетел к ней, опустился на колени и, положив голову, как ребенок, выражал свою благодарность. — Как я счастлив, что ты от меня не отреклась. Господи! Ев, ты … — не нашел нужных слов и развел руками. — Да, что я говорю! Вы! Ведь вы все со мной! Поехали! — Подскочил на ноги и бросился к шкафу, доставая сумку.
— Дэн! Уже ночь, уедем утром.
— Любимая! А если я опять, того? — покрутил рукой у головы.
— Днем меньше, днем больше. Родной, я ничего не хочу слышать, кроме того, что все вернется на круги своя. Главное, для тебя, не ходить в мастерскую.
— В мастерскую? А, да, да! Я понял. Хорошо, остаемся. Но у меня к тебе большая просьба. Если я опять стану другим, то вяжи меня и везите, как бы я не сопротивлялся!
— Это я тебе обещаю, стопудово! Пойдем к семье, они ждут и переживают.
— Обижу ли я тебя?
— Не убью ли я тебя! — отшутилась Ев.
— Да! Пора к семье, мне еще надо дать сдачи!
— Дэн!
— Шучу! Платинка моя, шучу.
Ужин проходил в спокойной обстановке, ни каких намеков на серьезные разговоры, или серьезные проблемы. Подали чай и Дэн, присев ближе к брату, спросил:
— Не побоишься со мною пройтись?
— Я?! — захохотал Эд. — Расстрою — нет, не боюсь! Пойдем, пошепчемся. Ты же этого хочешь?
Вышли, молчаливо спустились к морю. Дэн снял обувь, подвернул брюки и ногой наступал на волну, которая пугливо убегала от него.
— Я видел тебя сегодня ребенком. — заметив его действия, сказал Эд.
— Да? И как я?
— Хорош, братец, очень хорош! Я уже и забыл, каким ты был…
— Я сам себя плохо помню мальчиком. Событий помню достаточно, а вот себя не вижу в них. И тебя…, знаешь, тоже не припоминаю мальчиком. Эд… Ев рассказала мне все. Ты как думаешь, мой мозг умирает?
— Ты что, совсем?!
— Да нет, слегка!
— Извини, не подумав, выразился.
— А я подумал. У меня же все симптомы старческого склероза. Но почему так рано? И почему именно у меня? Жестоко конечно, но ведь Ба, в полном здравии! А у меня — старость!
— Дэн! Не ерунди! Ты же сам сказал — я старше тебя, отец, Николя, в конце концов. Что за чушь! Ты чего это выдумываешь?
— Мне страшно, Эд. Очень страшно! Я не хочу уходить. Не сейчас! Я только, только начал жить! Только нашел Ев и вкусил ее! У меня дочь еще совсем маленькая. В таком чудесном, пытливом возрасте. Как же я хочу жить! Знаешь, я никогда не задумывался над тем, какая клевая штука жизнь! И только сегодня, стоя в ванной, понял. Я боюсь не быть с ними, а еще больше — боюсь стать обузой!
— Дэн! — обняв, перебил его Эд. — Прости меня.
— За что?
— За хук в челюсть.
— Я не знаю о чем ты, но это же такая мелочь! — Он опять наступил на подбежавшую извилистость воды и вдруг его осенило. — Эд, а за что ты меня врезал?
— По дурости.
— НЕ надо сейчас отлынивать. Зная тебя — я вытворил нечто ужасное.
— Проехали.
— Нет! Ты должен мне сказать. Я обидел Вел? Виен? Неужели Ев? Эд, я плохо обращался с женой? — его ужас вылизал с такой силой, что у Эда заболела душа. А Дэн, бледнея, схватился за голову: — Это еще хуже, чем я думал… Я еще и агрессивен! Так, меня нужно изолировать. Или… Знаешь, ты не мог бы присмотреть за мной?
— Ты себя слышишь? Вот что ты сейчас мелешь?!
Дэн присел прямо на песок, зажал голову, застонал. Эдгар присел рядом:
— Дэн! Не утрируй, все наладится.
— Угу!
— Может, выпьешь эликсир?
— Что? … А, нет! Это опасно. Слушай! А возможно…. я передозировался…. Эд! Садись, надо подумать. Да, да… Это может быть! Я же … — Он размышлял над своими экспериментами, над тем, как он искал все новые и новые слияния, частенько грешил и выпивал сам, найти симптомы, противоречия. — Да…. Это могло повлиять, но…. Слушай, я же очень давно ничего не создавал, нового! Очень-очень давно…. Так, эту версию отложи у себя, я могу забыть. Думай, Дэн, думай! — Эд обнял его, а Дэн продолжал: — Выпить сейчас очень опасно, я же не знаю, что в этой коробочке перемкнуло….
— Братишка! — Эд старался его отвлечь, но не очень получалось. — Мне кажется, твое состояние — мимолетно. Да я уверен в этом! — и прижал его к себе, говоря: — Как же я тебя люблю! Слушай, я хочу тебе открыть одну тайну.
— Она уйдет вместе со мной!
— Мне нравится твой черный юмор.
— Какой юмор? — повернул к брату лицо Дэн и широко открыл глаза. — А я кто?
— Дэн! — испугано тряхнул его за плечи Эд.
— Тихо ты! Вот это был юмор, а то так, констатация. Так что за тайна?
— Я хотел тебе открыть тайну «Мечты». — Дэн посмотрел на брата, кивнул головой, прося продолжать. — Ты помнишь сказки, что нам рассказывал Ник, про принцессу Анну?
— Смутно.
— Так вот, Ник, оказывается, у нас провидец! Это он сказал, что мы женимся на сестрах!
— И причем здесь «Мечта»?
— Он описывал Ев, рассказывая свою сказку, до мелочей. Сказку о нашей с тобой теперешней жизни…. И так получилось, что когда мы там были, ну в нашем малолетстве, у Ев сработало любопытство, и ты ее увидел, в окне.
— Как это? Да нет! Хочешь сказать — слияние времени? Нет! Эд, тут что-то не то… Я же ее написал в детстве, она была у нас, я говорю о картине. Не возникла неоткуда, а была, много лет до рождения Ев. Значит, я не видел ее. Хотя… мог и увидеть…. Все так запутано. Но…. Слушай, так потеряться можно. Однако я понимаю так: если бы картины не было и она, вдруг всплыла, то Ев бы повлияла на историю, а так, простое стечение обстоятельств. Подожди! Я вспомнил, был ранний вечер, закат только коснулся земли и пылал в окнах. Я увидел лицо и вам всем говорил, только вы мне никто не поверили!
— Ты увидел лицо в своем воображении! Дэн, я-то убедился, побывав в прошлом, ты тараторил, что видишь ее, до того как Ев заглянула. Поверь, именно после того, как ты неоднократно повторил, что видишь свою принцессу, у Ев и проснулось желание глянуть, что или кого ты там видишь. Только это уже не важно.
— Прав. Меня больше волнует тайна моего мозга.
— Дэн! Ты не бойся, я буду с тобой рядом. Не отходя, все время.
— Прости Эд, скажу честно, я тронут до глубины души твоей заботой и вниманием, но можно я предпочту Ев, в определенные часы, с ней, знаешь ли, приятней! — Эд засмеялся, хотел врезать ему, шутя, по загривку, но рука так и повисла в воздухе. — Правда, пойми меня. Ночью ты будешь нам мешать, ну и не только ночью.
— Балбес! Какой же ты у меня шалопай! Я о братской любви, а он все к такому пустяку свел.
— Пустяку?! Как? И это мне говоришь ты? Любовь с женщиной для тебя пустяк?
— Ты не выносим! — позволил себе усмехнуться Эд.
— И хочу быть таковым, как можно дольше!
— Хочу напиться! Крепко. Очень крепко. И знаешь что — ты здоровее всех! Не морочь головы, ни себе ни людям. Возьмись и искорени, этот чертов вирус!
— Так и сделаю. Обещаю! Как только…, этот…, как его?
— Склероз! — смеясь, напомнил Эд. — Опять подловил. Убью! Все, я решился, убью!
— Ты?! Старый и неуклюжий? Как ты можешь убить ловца волн?! — Дэн подскочил, прыгнул на очередную завитушку и понесся к дому. Эд двумя прыжками догнал его, сбил с ног и они, хохоча, катались по песку, окунаясь в воду, выбегая, и опять скатывались… |
