— А это Валерик, вечером перевели из закрытого, — так представили мне новое лицо коллеги из ночной смены. На лицо, впрочем, стоило взглянуть, оно просто привлекало отсутствием любой эмоции. Захотелось отчебучить чего-нибудь, заставить Валерика вздёрнуть брови, а может и улыбнуться. Ладно, подумалось, всему своё время. — Как дела, Валерик? — Спасибо, хорошо. Из истории узнал про Валерика, что с юности, лет тридцать, завсегдатай психиатрических лечебниц. Знаком ещё с советскими психушками, да и тут, в Израиле, содержался только в отделениях закрытого типа. А у нас, в отделении первичной психиатрической помощи, оказался по причине банального фарта. Из-за эмоциональной уплощённости и апатии, развившихся за годы болезни, Валерик выбыл из разряда «настоящих буйных», а как раз такому надо было освободить валерикову койку в закрытом. Вот Валерик и обнаружил себя в гостиничных условиях нашего отделения: палата на двоих с душем и туалетом, мебель светлого дерева, плазменные экраны и мягкие кресла в коридорах, спортивные тренажёры и столики для игр во двориках, компьютерный класс, просторная столовая с широким окном раздачи и щадящий права и достоинство больного человека режим. Пару часов были незаметно съедены утренней рутиной, и я не вспоминал о Валерике, как вдруг увидел его бьющимся неупитанным тельцем о стеклянную дверь выхода из отделения, как… (сравнение с рыбой на льду вымарано самоцензурой как банальное). — Валерик, что с вами? — Бежать, бежать, бежать, — заречетативил не меняя тона Валерик. — Куда? Почему? — Бежать, бежать, бежать — тем же тоном объяснил Валерик. Этого мне показалось недостаточным, и я продолжил расспрос: — Ответьте, Валерик, почему вы хотите бежать? Ведь вы могли это сделать по дороге сюда, но не сделали. Утром, при встрече, вы ни на что не жаловались. Так что же изменилось? Валерик как-то сник, а потом не глядя на меня признался: — Я не могу оставаться в такой дорогой гостинице. У меня нет денег заплатить за этот богатый завтрак. От меня требуют работать на компьютере. Я не согласен оставаться. И вновь зажужжал: — Бежать, бежать, бежать… Никакие и ничьи уговоры — что содержание, лечение и питание в этом отделении такие же бесплатные для него, как и в остальных ему знакомых, что женщина, предложившая ему присоединиться к занимающимся в компьютерном классе, это инструктор трудотерапии, а не акула-эксплуататор — не помогли. Было принято решение, вернуть Валерика в стены родного ему закрытого отделения «во избежание с его стороны действий, сопряжённых с физической опасностью для него самого и для окружающих». (Так в формулировке). Я объявил ему об этом решении и увидел, как его губы тронула улыбка. Это было только началом метаморфозы. Как её апофеоз, в закрытое отделение взошёл не апатичный Валерик, а совершенно счастливый человек. 15 апреля 2012 года |