Возвращение — часть 17

Утро выдалось пасмурным, хотя каким образом в замкнутой долине происходила смена погоды, для меня оставалось загадкой. Правда, судя по рассказам аборигенов, времена года здесь вовсе не чередовались — постоянно царило зелёное лето. И хорошо, что так, поскольку зиму я не любил никогда, хотя, честно признаться, некая притягательность в ней всё же ощущалась. Это безмолвное завораживающее кружение невесомых снежинок, исполняющих хрустальный вальс белой сказочной зимы… сверкание хрупких прозрачных льдинок… да, всё это красиво где-то там, ближе к северу. А я-то родом из южного приморского города, где за всю зиму бывало и снега не видывали, а если он и выпадал, то уже через несколько часов превращался в слякотную грязь, расползающуюся под подошвами ботинок.

Стоя у основания подвесной лестницы, ведущей на летучий корабль, я наблюдал за действиями моих новых друзей. На виду у целой группы во главе с начальником строительства Жаком и Перцем Серый с Ворониным внимательно расправляли складки парашютной ткани и стропы, складывая их каким-то хитрым замысловатым способом и тщательно проверяя. В их сноровистых действиях ощущалась с одной стороны уверенность, с другой — сосредоточенность. Я в этом совершенно ничего не смыслил, поэтому даже не подходил ближе, предпочитая не мешать и оставаться сторонним наблюдателем, вспоминая вчерашнее феерическое выступление, на котором Инга продемонстрировала свой невероятный талант танцовщицы. Никто, в том числе и я, не ожидал, что она так великолепно исполняет испанские танцы в стиле фламенко. Признаться честно, я и сам до сих пор не мог понять, как мне удалось сыграть настолько виртуозно и проникновенно… помню только, как с появлением на сцене Инги на меня накатила какая-то жаркая волна, вскружила и безудержно понесла. Я не следил за мелодией, темпом, вообще ни за чем… казалось, мои пальцы жили своей собственной, совершенно не зависящей от меня жизнью. Они летали вдоль грифа, порхали над струнами, то лаская их мягкими поглаживаниями и пробуждая страстные звуки, то слегка подрывая для более звонкого горделивого звучания, то выстукивая витиеватую дробь по деке. Передать словами ощущения от этой игры невозможно — это было настоящее чудо. Но самое любопытное это то, что, как я заметил, танцы Инги пробуждали во мне некие скрытые способности, о которых я раньше не подозревал. Да и вообще — в последнее время я всё чаще думал об этой девушке, ощущая, как сердце сжимается в сладкой истоме, а на губах появляется блуждающая улыбка. Кажется, стрела шалуна Амура поразила и меня.

Тем временем приготовления были закончены, и рюкзак с уложенным в него парашютом надели на плечи летуна по имени Якоб, который тоже отправлялся в экспедицию на летучем корабле. Проверив все застёжки и кольцо открытия парашюта, Воронин ободряюще опустил руку на его плечо.

— Не волнуйся, всё сложено чётко.

— Мне-то чего волноваться? — самонадеянно ухмыльнулся летун. — Я и без вашего приспособления на землю не упаду, ты же знаешь. А вот если не сработает, когда кто-нибудь из ур… ну, если кто из не умеющих летать разобьётся, тогда уж я вам не позавидую!

— Ладно. Поехали…

Якоб спокойно шагнул в сторону, оторвался от земли, на несколько секунд завис, словно собираясь с силами, а затем эффектно свечой взмыл ввысь, стремительно уменьшаясь в размерах. Задрав головы вверх, приёмная комиссия внимательно следила за ним. Вот уже летун превратился в маленькую тёмную точку и вскоре вообще исчез. Затаив дыхание, все напряжённо ждали, что произойдёт дальше.

Внезапно сверху донёсся нарастающий вопль, который с огромной скоростью приближался. Показалась увеличивающаяся точка, вскоре превратившаяся в фигурку человека, стремительно падающего на землю. Я почувствовал, как мышцы рук и ног словно задеревенели, а волосы на макушке встали дыбом. Присутствующие тоже застыли, не в силах шевельнуть даже пальцем и с ужасом наблюдая за происходящим. Но в этот самый момент над головой летуна, словно по волшебству распустился серый купол парашюта. В тот же миг его падение резко замедлилось, и уже через несколько секунд Якоб вполне спокойно приземлился. Позади него на брусчатку мягко опустился купол парашюта и начал медленно опадать. Его лицо расплылось в довольной улыбке.

— А что, мне даже понравилось! — возбуждённо воскликнул летун, освобождаясь от лямок.

Все облегчённо перевели дыхание, заулыбались и принялись аплодировать. Даже Перец, как мне показалось, слегка обрадованно усмехнулся.

— А чего орал? — спросил он.

— Да просто любопытно было посмотреть на ваши перепуганные физиономии, — самодовольно ухмыльнулся Якоб.

— Ну и как, посмотрел?

— Да ничего толком разглядеть не удалось, потому что слишком высоко оказалось, а когда этот купол надо мной раскрылся, так и вообще весь эффект пропал…

— А ты у нас, оказывается, юморист… ну-ну, я тоже как-нибудь в следующий раз пошучу, — продолжая усмехаться, спокойно пообещал Перец. — Только тебе придётся заранее свои собственные зубы пересчитать… так, на всякий случай.

Ухмылка тотчас сползла с побледневшего лица летуна, и он виновато ссутулился.

— Ладно уж, это тоже была такая шутка.

Перец покровительственно хлопнул его по плечу и неожиданно посмотрел на меня. Очевидно, что-то в моём взгляде ему очень не понравилось. Лицо помощника советника по гражданскому праву мгновенно стало жёстким, а в сузившихся глазах сверкнули стальные буравчики. Он быстро отвернулся, что-то сказал летуну и, не оглядываясь, направился в сторону мэрии.

Вновь старательно сложив парашют Якоба, солдат и Серый тщательно проверили оставшиеся четыре, после чего летун поднял их на борт летучего корабля.

— Ну что ж, — подытожил начальник строительства. — Все приготовления и проверки закончены. Испытание парашюта прошло успешно, так что вылет назначен завтра с утра. Попрошу не опаздывать и быть в надлежащей форме.

— В какой? — удивлённо переспросил Серый. — Нам ничего не говорили о какой-либо форме.

— Я имел ввиду, не перебирайте сегодня вечером, — снисходительно усмехнулся Жак. — Что б голова утром не болела.

— А…

Серый кивнул и направился ко мне, скривив кислую физиономию, но в его глазах я заметил озорные огоньки. Воронин задержался на некоторое время, что-то уточняя напоследок с начальником строительства, а затем тоже присоединился к нам.

— Ну что, посидим вечерком на дорожку? — предложил он.

— Ты же слышал, что Жак сказал?! — напомнил Серый.

— А разве я предлагал напиваться? — возразил солдат. — Можно ведь просто посидеть, пообщаться. Как знать, что нас в экспедиции ждёт…

— Всё будет хорошо, — вставил я. — Раз уж Перец летит с вами, то ничего не должно случиться. Он очень осторожный и, как мне кажется, все ходы наперёд просчитывает.

— Вот это-то меня и беспокоит…

Серый на мгновение озабоченно наморщил лоб, но затем махнул рукой и добавил:

— Ладно, время покажет, а пока не будем голову ломать. Значит, вечером в «Красной утке»?

Обменявшись рукопожатиями, мы разошлись по своим делам.

 

*        *        *

 

Задумчиво массируя горбатую переносицу перебитого в одной из многочисленных юношеских драк носа, Хрящ глядел на едва тлеющие угли под широким лиственным навесом, который жители лесов всегда устанавливали над ночными кострами. Эта предосторожность была необходима, чтобы ночные летуны-разведчики из города не могли сверху заметить огонь и обстрелять изгоев или вычислить их местоположение. Хрящ размышлял. Из достоверных источников он узнал, что завтра из города отправляется исследовательская экспедиция за сумеречную стену, в состав которой входил и Перец. Это означало, что шефа охраны не будет, как минимум, несколько дней. Что ж, всё складывалось удачно. Хрящ решил рассадить несколько своих подручных на вершинах самых высоких деревьев, чтобы они следили за летучим кораблём: в какую сторону он направится и когда скроется в сумеречной стене. Вот тогда-то можно будет напасть на город. Правда некоторые горячие головы предлагали обстрелять летучий корабль, когда он будет пролетать над лесом, и сбить его, но Хрящ слишком хорошо знал Перца, чтобы полагаться на простое везение. Уж тот наверняка всё предусмотрел, да и вооружённые летуны будут сопровождать его до самой границы стены — это точно. Лучше дождаться, когда шеф охраны города исчезнет в серой мгле, вот тогда-то можно и попытаться ворваться в город. Оставшиеся головорезы Перца, лишённые своего главаря, не смогут, как казалось Хрящу, оказать достойного сопротивления. Тут уже всё зависело от быстроты действий и от количества нападавших.

Жители окрестных лесов — повстанцы, как их называли горожане, рвались в бой после ночной трагедии, разыгравшейся в небольшом посёлке изгнанников. Они хотели отомстить и горели жаждой мести, умело подогреваемой помощниками Хряща. Ему даже приходилось их сдерживать, дожидаясь удобного случая. На самом деле Хрящ заранее узнал о готовящемся нападении боевиками Перца на поселение в лесу от своего осведомителя, который сам участвовал в том ночном рейде. Но он решил не препятствовать, чтобы потом иметь возможность натравливать повстанцев на горожан. С несколькими своими самыми преданными помощниками он издалека наблюдал за убийством мирных жителей, предвкушая, какие настроения появятся среди изгнанников. Ведь если собрать вместе толпу, объединённую праведным гневом, то она поверит в собственную значимость и способна совершить даже, казалось бы, невозможное. Тут главное умело ею руководить и направлять в нужное русло, а этому Хрящ научился за долгие годы. Ему уже давным-давно надоело отсиживаться в лесах и довольствоваться своим положением. Он хотел реальной власти, и город был единственным местом в долине, где он мог осуществить свои амбиции. Но мешал Перец, справиться с которым до сих пор никак не удавалось. Что ж, в этот раз посмотрим, чья возьмёт…

— Эй, Петер, предупреди ещё раз всех наблюдателей, чтобы вели себя скрытно и не вздумали стрелять по кораблю горожан, — окликнул Хрящ своего подручного, который развалился неподалеку и сонно клевал носом.

— Да уж сказано было… — недовольно проворчал тот.

— Может, и сказано, а повторить не помешает… или ты хочешь взять всю ответственность на себя?!

— А чего сразу я?! — возразил помощник, нехотя поднявшись на ноги и направившись в темноту. — Пусть сами за себя отвечают. Сейчас я им напомню…

— Так-то лучше, — ухмыльнулся Хрящ и снова задумчиво уставился в кострище.

 

*        *        *

 

За разговорами вечер пролетел незаметно. Музыкант несколько раз играл по просьбе посетителей, но так как сегодня их было не особо и много, то в основном он просидел за столиком с новыми друзьями. У Инги как раз выдался выходной, поэтому Бэримор сам обслуживал клиентов. Он несколько раз подходил к столику, за которым сидели Серый, Воронин и музыкант, любезно улыбался, настойчиво предлагая им всевозможные горячительные напитки и даже за счёт заведения, чего за ним никогда ранее не наблюдалось. Но, памятуя о завтрашнем вылете экспедиции, они упорно отказывались, что, как показалось, вызвало у хозяина заведения некоторое огорчение.

— Странно, и с чего бы это он так расщедрился? — удивился музыкант. — Обычно у него и воды даром не выпросишь…

— Может, просто человеку нравится твоя музыка, вот он и хочет как-то выразить свою признательность, — предположил Воронин.

— Только эта его признательность что-то уж больно навязчива, — с сомнением произнёс Серый, наблюдая за суетливыми действиями Бэримора, с недовольным видом копающегося в выдвижном ящике. — Мне его физиономия почему-то не нравится.

— Ну, конечно, ты же у нас отъявленный циник, — снисходительно усмехнулся солдат, пожимая плечами. — Мне так кажется, что тебе вообще никто и никогда не нравится.

— Почему же? Ведь я общаюсь с тобой и Сергеем, — парировал Серый. — И заметь — с большим удовольствием! А всяких торгашей, ростовщиков, спекулянтов и бандитов действительно не люблю. В этом ты прав.

— Прямо самый настоящий Робин Гуд.

— Мда… было дело… — нахмурился Серый, словно вспомнив что-то не очень весёлое. — Ладно, за окном уже полная темень, пора баиньки. Утром рано вставать, да и вообще…

— Что именно?

— Засиделись мы.

Серый решительно встал и направился к выходу. Воронин с музыкантом последовали за ним.

— Что ж так быстро уходите? — всполошился Бэримор. — Может, ещё посидите чуток?

— Нет, спасибо, — ответил за всех солдат. — Пора и честь знать.

Ну, хоть по рюмочке на дорожку, а?

Но хозяину ресторана никто не ответил.

Выйдя на улицу и глотнув свежего воздуха, приятели не спеша направились к общежитию. Они шли молча, думая каждый о своём. Шагавший посредине Воронин невольно принялся размышлять о завтрашнем полёте и членах экипажа, с которыми предстояло провести несколько дней на борту летучего корабля. Перец и его помощник Джим солдату не нравились, он ощущал исходящую от них затаённую опасность. Якоб наоборот, казался вполне нормальным малым, поэтому расклад выходил равноценным — два на два, если только летун не был человеком Перца. В любом случае стоило быть очень внимательными и осмотрительными, может, предупредить Серого, на всякий случай.

Солдат поднял взгляд на тёмное небо, где вяло перемигивались едва видные далёкие звёзды. Внезапно ему показалось, что какая-то тень на мгновение перекрыла их, и тотчас тонкий, еле различимый нарастающий свист заставил его инстинктивно толкнуть друзей в стороны и самому прыгнуть ближе к стене дома. Мгновением позже в то место, где приятели только что шли, врезался увесистый гранитный булыжник. Выдрав из брусчатки несколько искр, он подпрыгнул и откатился к ногам Воронина.

Сверху из темноты долетел какой-то невнятный звук, словно кто-то злобно чертыхнулся, а может, просто показалось. Серый и музыкант, потирая ушибленные бока, растерянно подошли к солдату и уставились на булыжник, мирно лежавший у его ног.

— Это что такое было? — тихо спросил Серый.

— Гостинец…

Воронин уставился в тёмное небо, внимательно изучая, но ничего там не обнаружив, присел на корточки и взял в руки нежданного пришельца сверху. Взвесив его, солдат озабоченно пробормотал:

— Да, такая штуковина голову разнесла бы в дребезги…

— Откуда этот камень взялся? — несмело спросил музыкант, тоже опускаясь рядом на корточки.

— Может, с крыши свалился? — неуверенно предположил Серый.

— Нет, — возразил Воронин. — Не было никакого шума. Если бы камень скатился крыши, то мы должны были услышать хоть какой-нибудь треск или грохот.

— Так что ж, он с неба свалился, что ли?

— Именно так… буквально за мгновение до того, как упал этот булыжник, мне показалось, что я видел какой-то тёмный силуэт, пролетевший вверху над нами, а затем услышал тонкий свист, как от летящей мины.

— Ну, у тебя и реакция! — одобрительно крякнул Серый. — Я и сообразить ничего не успел, как улетел куда-то в сторону.

— Это просто инстинкты после Афгана.

— Так я не понял, что же это всё-таки было? — переспросил музыкант. — Неужели кто-то сбросил на нас камень?! Это что, шутки такие?

— А может, какая птица ночная несла этот камень и уронила? — пробормотал Серый. — Ну, допустим…

— Ночью? Птица? — Воронин покачал головой. — Зачем ей такой огромный камень? Кстати, представляешь, какой должна быть птица, чтобы нести его в когтях?!

— Но в таком случае, я не понимаю, кому это нужно и что это за шуточки такие?!

— На шутку это вряд ли похоже…

На мгновение воцарилась тишина, а затем музыкант недоверчиво переспросил:

— Неужели нас хотели… убить?

«Не нас, а тебя» — чуть не вырвалось у Воронина, но он промолчал, не желая ещё больше пугать Сергея. Солдат заметил, что булыжник угодил точно в то место, где за мгновение до нападения находился музыкант. Почему-то вспомнилось странное поведение хозяина ресторана, который почему-то явно хотел их напоить

— Не знаю, — отозвался он. — Но кажется, нам тут не очень рады. Ты, Сергей, пока нас не будет, постарайся не слоняться в одиночестве по городу, особенно в ночное время, и от спиртного лучше вообще откажись, на всякий случай.

— Я завтра с утра схожу к советнику по гражданскому праву и всё расскажу, — решил музыкант. — Пусть он разберётся.

— Вряд ли это поможет, — с сомнением произнёс Серый. — Если он в курсе дела, то никогда не признается. А если нет, то тем более это ничего не даст, только растревожит наших врагов. Лучше всего сделать вид, будто мы поверили в то, что камень случайно свалился с крыши. А когда мы вернёмся, то постараемся всё выяснить. Договорились?

Музыкант неуверенно пожал плечами и согласился.

Вечер оказался испорченным, поэтому троица в тревожном молчании вернулась в общежитие. Попрощавшись до утра, они разошлись по своим комнатам.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *