Сердечный случай — часть 08

Данилов старший уже несколько минут искал обыкновенную линейку, которая понадобилась ему для расчерчивания черновой таблицы, всё перерыл, но безрезультатно.
— Может, у Игоря есть… — предположил он, заходя в комнату сына.
Выдвинув ящик стола, Олег Борисович увидел уголок пластмассовой линейки, торчащий из-под стопки бумаг, поверх которой лежал листок, сложенный пополам и исписанный аккуратным почерком Игоря. Уже доставая линейку, он совершенно случайно прочёл: «Дорогая Надежда Михайловна, я люблю Вас больше жизни…» и застыл, как громом поражённый.
«Неужели Игорь влюбился во взрослую женщину?! — мелькнула тревожная мысль. — А я-то, дурак старый, решил, что это обычное юношеское увлечение сверстницей…»
Поколебавшись мгновение, Данилов развернул письмо и внимательно прочёл, хмурясь и покусывая от волнения губы. Из текста выходило что сын и в самом деле влюблён в женщину намного старше него. При этом он по нескольку раз просил прощения, умолял не отвергать его, подарить хоть лучик надежды, снова умолял… словом, дело было плохо. Судя по всему, объект мечтаний сына, была ещё той пройдохой! Наверняка опытная, взрослая женщина смогла так замутить мальчишке голову, что он готов на всё пойти ради неё. А зачем ей это нужно?
Олег Борисович опустился в кресло, сосредоточенно соображая.
Скорее всего, эта дамочка узнала, что отец мальчика владеет строительной фирмой, а значит, деньги у него есть… вот она и решила выкачать из несмышлёныша побольше. Мда, дела…
Снова заглянув в ящик стола, Данилов обнаружил там ещё конверт с адресом, судя по всему, той самой хищницы, в которую так безответственно влюбился по юношеской глупости Игорь. Опустив письмо на старое место, Олег Борисович забрал конверт с адресом, задвинул ящик и направился в свой кабинет, решив при первой же возможности серьёзно поговорить с сыном.

* * *

Ах, как быстро летит время! Подобно быстрокрылой ласточке мелькают дни один за другим, сплетаясь в однообразную вереницу будней. И лишь иногда нет-нет да и вспыхнет яркими красками день особенный, запоминающийся каким-нибудь событием. Но, увы, это происходит не часто, потому мы, как правило, и не ведём счёт дням.
Рабочая неделя прошла незаметно. Близился день сдачи проекта.
— И что я ей скажу? Почему вдруг приехала?
— Придумай что-нибудь… в конце концов подруги вы или нет?!
— А ты как думаешь?
Марго насмешливо посмотрела на Бывшего, который настороженно озирался по сторонам. Они уже минут десять сидели в машине Дмитрия Семёновича за два квартала от дома Поляковой и спорили. Бывший нервничал, опасаясь, что их могут заметить.
— Я думаю, что ты можешь сказать, что была поблизости и по-дружески решила заглянуть на огонёк… то да сё… потом, как бы между прочим, сделай вид, что вспомнила что-то важное и забери у неё наработки по проекту под предлогом того, что завтра у тебя с утра встреча с заказчиком, и ты должна ему их показать…
— И что я потом с этим всем буду делать?! — рассердилась Марго. — Как я смогу сама закончить это проект, если понятия не имею, что там Полякова накрутила?!
— А тебе и не нужно ничего заканчивать… — самодовольно усмехнулся Дмитрий Семёнович. — Эта глупышка проболталась, что уже всё готово!
— Правда?! — обрадовалась Марго.
— Конечно. Только ты делай вид, что ничего не знаешь. Можешь даже для убедительности поплакаться, что тебе, мол, придётся всю ночь корпеть над проектом, чтобы подготовить его к демонстрации, а то сделка может сорваться…
— Ладно, это меняет дело… тогда подвези меня поближе.
На мгновение Бывший замялся и нехотя признал:
— Это неосмотрительно. Не хочу, чтобы кто-нибудь нас случайно увидел… лучше я тебя здесь подожду.
— Боишься? — презрительно скривила губы Марго.
— Я не боюсь! — вскинулся Дмитрий Семёнович. — Просто зачем лишний раз афишировать наши отношения?! В прошлый раз итак ситуацию еле-еле разрулили…
— Тоже мне, разрульщик нашёлся…
Марго обиженно поджала губы, выбралась из машины и, демонстративно хлопнув дверцей, не спеша направилась в ту сторону, где находился дом Надежды Поляковой, а Бывший ссутулился за рулём, приготовившись к долгому ожиданию.

* * *

За окном уже смеркалось, но в квартире Поляковых было светло. И не столько от ярких ламп, сколько от душевной, радостной обстановки. Сегодня вечером, вопреки своим принципам, Вера Ивановна принимала гостей на кухне. Впрочем, гостем был только Степан Петрович. Кроме него за столом расположились Надя, Маша и сама хозяйка. Так как неделю назад все восторгались её варениками с вишней, она решила повторить и снова их приготовила.
— Ох, я уже больше не могу, — тяжело отдуваясь и поглаживая себя по животу, сосед с благодушным видом отодвинулся от стола. — Вкусно до невозможности, но места уже нет!
— Так-таки и нет?!
Довольная тем, что угощение понравилось, Вера Ивановна улыбнулась предложила:
— А вы, Стёпа, не спешите, чайку попейте, отдохните, глядишь — место и появится…
— Боюсь, что просто лопну.
— А я не боюсь! — звонко хохотнула Маша. — Я так люблю вареники с вишней, что, кажется, готова съесть целую тарелку! Жаль, что мама их не часто готовит.
— Ну, ей, наверное, времени не хватает, — предположила Надя. — Что ж сама не налепишь?
— О, я пару раз пробовала, но у меня такие жёсткие получаются, что даже наш дворовой Шарик их есть не хочет, — призналась девушка. — Мама вообще говорит, что из меня хозяйка никудышная.
— Я думаю, время это исправит, — усмехнулась Вера Ивановна.
— Вы так думаете?! Вот было бы хорошо, а то я и в самом деле с кухней не в ладах, — с надеждой в голосе воскликнула Маша и добавила: — Я вот петь очень люблю, танцевать, в спектаклях играть… а в хозяйстве… мама сказала, что у меня руки не оттуда растут.
— С практикой и возрастом всё приходит, — успокоил Степан Петрович. — Ко мне на завод такие мальчишки желторотые приходили, что даже не знали с какой стороны за молоток взяться, а потом настоящими признанными мастерами становились! Так что всё ещё впереди, не волнуйся.
— Я-то что, — беззаботно отмахнулась девушка. — Надо будет это маме объяснить, чтоб очень не переживала.
— Ничего, для начала поступишь в институт, станешь известной артисткой, а уж потом кухня от тебя никуда не убежит…
Вера Ивановна ободряюще приобняла Машу за плечо.
— А как твоя персональная выставка, Надюша? — вспомнил Степан Петрович. — Мне очень понравилось на открытии. Я хоть сам и не знаток, но твои картины, как мне кажется, очень красивые! Да и посетители выставки искренне восторгались!
— Ну, уж прямо-таки восторгались, — смутилась Надя. — Это скорее всего из вежливости…
— Я сам слышал! — заупрямился сосед. — А один такой седой интеллигент с бородкой и в очках так прямо и сказал: «У Поляковой акварели всегда были шедевральными!»
— Любопытно, кто бы это мог быть? — живо заинтересовалась Вера Ивановна.
— Мой бывший преподаватель с кафедры рисунка и живописи, — пояснила дочь. — Он всегда ко мне благоволил.
— И правильно, — подхватила мать. — Таланты нужно поддерживать, им необходимо помогать и…
Она растерялась, не зная что ещё добавить, и в это время коротко звякнул дверной звонок. Вера Ивановна дёрнулась, было, встать, но Надя остановила её.
— Я сама посмотрю. Может, это ко мне…
Отворив дверь, она увидела на пороге Маргариту и удивлённо воскликнула:
— О, какими судьбами?! Ты была где-то рядом?
— В принципе, да, но я в любом случае собиралась к тебе заскочить.
— Вот и хорошо! Заходи, у нас как раз небольшие посиделки организовались, — пригласила Надежда, пропуская подругу внутрь.
— У вас гости? — насторожилась Марго.
— Да нет, здесь все свои, домочадцы, да ещё наш сосед заскочил… проходи, не стесняйся!
Марго с любопытством заглянула на кухню.
— Заходи, Маргарита, милости просим, — пригласила Вера Ивановна. — Прошу отведать наших вареников с вишней, пока ещё не успели совсем остыть…
— Вареники?.. — Марго скривила крашеные губы. — Спасибо, но варёное тесто вечером… фи! Эти традиции деревенского застолья, в особенности с варениками, вредны для фигуры…
После её слов на кухне воцарилась неловкая тишина, и Надежда, чтобы как-то разрядить обстановку, поспешила увести подругу под неодобрительные взгляды присутствующих в свою комнату.
— Марго, ну ты прямо так беспардонно… — с укором покачала Надя головой. — Могла бы как-то и повежливей.
— Извини, не сдержалась, — нехотя призналась Маргарита. — Ты же знаешь, как я отношусь к плебейской пище… да и вообще, я сегодня вся такая на нервах…
— А что случилось?
— Ой, у меня завтра встреча с заказчиком, и я обязательно должна ему продемонстрировать по крайней мере то, что уже готово по проекту. Так что я решила забрать у тебя, что есть, и буду сидеть всю ночь, чтобы хоть что-то успеть…
Надежда успокоительно усмехнулась и объявила:
— Не придётся тебе всю ночь сидеть!
— Почему это?
— Да потому что я успела всё сделать! Как раз собиралась тебе завтра об этом сообщить. Так что можешь забирать свой проект и не волноваться!
— Вот спасибо, подруга! — на самом деле искренне обрадовалась Марго. — Ты даже не представляешь, как меня выручила!
— Нормально. На то и друзья, чтоб помогать.
Достав с верхней полки книжного шкафа чертежи в тубусе и папку с расчётами, Полякова передала их подруге.
— Ну что, теперь, когда тебе спешить уже не нужно, может, посидим — поболтаем? Я кофе сварю крепкий…
— Спасибо, Надюха, но не могу! — торопливо отказалась Марго. — Проект-то ты закончила, да только мне в нём ещё разобраться нужно, а то завтра буду перед заказчиком глазами хлопать, как та дурная корова… я лучше побегу. А с тобой мы ещё как-нибудь посидим в другой раз!
Маргарита быстро чмокнула подругу в щёку, прижала к груди документацию по проекту и решительно направилась к выходу. Проведя её и закрыв дверь, Надя вернулась на кухню, где шла оживлённая беседа.
— Маргоша твоя уже ушла? — ворчливо поинтересовалась Вера Ивановна. — И даже не попрощалась…
— Она очень торопилась, — попыталась оправдать подругу Надежда.
— Ну да, так что даже и словом не обмолвилась… таких, с позволения сказать «подруг» метлой гнать нужно!
— Мама, ты слишком предвзято относишься к Маргарите…
— Надюша, ты меня просто удивляешь! — всплеснула ладонями Вера Ивановна. — По своей невероятной наивности ты даже не замечаешь, как эта вертихвостка постоянно использует тебя в своих корыстных целях ещё со студенческой скамьи!
— Но…
— И не возражай! Ты постоянно что-то для неё делаешь, выполняешь за неё работу, а напомни, пожалуйста, хоть один раз, когда твоя разлюбезная Маргоша сделала что-нибудь хорошее для тебя?! Молчишь? Вот-вот…
— Кхм, — кашлянул сосед и, явно желая поддержать Веру Ивановну, заявил: — Я конечно, эту вашу девицу совершенно не знаю, но и мне тоже показалось, что она сама себе на уме… какая-то очень уж неискренняя и к тому же, кажется, несколько высокомерна, а это, знаете ли, невольно настораживает.
— Вот видишь, даже Степан Петрович заметил! — подытожила Вера Ивановна. — Так что подумай хорошенько, нужна ли тебе такая подруга?!
Словно потеряв интерес к этой теме, хозяйка переключила своё внимание на Машу, расспрашивая о том, как обстоят её дела в институте. Маша принялась с восторгом рассказывать. А Надежда задумалась, вспоминая события последних дней.

* * *

Вернувшись домой, Олег Борисович обнаружил сына за мольбертом. Он сосредоточенно рисовал какой-то женский образ. Пока ещё это был всего лишь размытый набросок, поэтому кроме автора никто не смог бы опознать оригинал. Подозревая, что Игорь рисует портрет той женщины, которая заморочила ему голову, Олег Борисович как бы между прочим осторожно поинтересовался:
— Это что, дама твоего сердца?
— А что?
Игорь с вызовом посмотрел на отца.
— Ничего. Просто спросил. Мне кажется, что сейчас тебе нужно больше внимания уделить подготовке к экзаменам. Разве нет?
— Между прочим, по моей будущей специальности портрет — это один из обязательных экзаменов по рисунку и живописи, а ещё композиция на заданную тему.
— А что, общеобразовательные дисциплины теперь на экзамены вообще не выносятся?
— Ну, если я наберу достаточное количество проходных баллов за экзаменационные работы, то останутся только два: сочинение по литературе и история устно, а с этими предметами, как ты прекрасно знаешь, у меня всё в порядке.
— Что ж… и всё же мне кажется, что дела сердечные могут подождать.
— Чего? Пока я закончу институт, сделаю карьеру… стану, как вы говорите, самостоятельным?!
— Кто это «вы»?
— Старики! У вас всё распланировано, наверное, до самой пенсии… а жить когда?! Если человек влюблён, то это не зависит от возраста!
Олег Борисович криво усмехнулся. Выходило так, что по понятиям сына он относится к категории стариков, хотя в свои сорок лет таковым себя не считал.
— Погоди, Игорь, — примиряющим жестом остановил сына Олег. — Я такого не говорил. Просто не нужно спешить… подумай, взвесь всё… подходите ли вы друг другу… допустим по возрасту.
— Я уже не маленький мальчик.
— А я не тебя имел ввиду, — осторожно намекнул Олег Борисович.
Игорь нахмурился, но промолчал, решив дальше не спорить. А Данилов старший немного успокоился, приняв молчание сына за согласие с его словами и подразумевая большую разницу в возрасте, осторожно добавил:
— Ну, сам подумай: что у вас может быть общего? Разве это любовь?! Ведь вы совсем не подходите друг другу…
Но его слова подействовали на сына вовсе не так, как Олег надеялся. В глазах Игоря блеснули слёзы обиды.
— Как ты можешь судить?! — воскликнул он. — Ты ведь даже не видел её, а уже делаешь выводы!
— Давай закончим на сегодня этот неприятный разговор, — теряя терпение предложил Олег Борисович. — И продолжим его после твоего поступления в институт. А сейчас выброси все эти юношеские глупости из головы.
— У меня есть право самому решать, что для меня глупости, а что нет! — упрямо возразил Игорь. — Пусть даже в настоящее время судьба против нас, но я верю, что мы всё равно будем вместе!
— Ну что ж, в таком случае я постараюсь приложить все усилия, чтобы этого не допустить!
Не дожидаясь ответа, Данилов старший повернулся и быстро вышел из комнаты сына, в сердцах хлопнув дверью.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *