СЛУЖБА У КОЛДУНЬИ
Дроппи была трудолюбивой и аккуратной. Она ни минуты не сидела без дела. Ворчун изо всех сил помогал ей. Он очень привязался к девочке. Хотя и ворчал часто в силу своей привычки, но в основном старался подбодрить её.
Вскоре домик на краю болота засверкал вымытыми стеклами. На окнах появились чистые занавесочки с оборками. Ворчун выкрасил стены в белый цвет.
Вредный мальчишка Готри часто пакостил и делал всякие подлости, исподтишка наблюдая за реакцией Дроппи. Приготовит девочка обед, а он — тут как тут: обязательно банку соли в котел бросит. Только Дроппи высадит на клумбе новые цветы, как тут же Готри их вытопчет. Сколько ни просила его девочка, сколько ни ругался с ним Ворчун, а всё без толку. Словом, никакого сладу не было с мальчишкой.
Иногда, когда Виспер куда-то исчезала по своим делам, а Готри не было рядом, Дроппи приходила на берег болота и беседовала с Питчером, который часто приносил девочке рассаду цветов. Как-то болотник в сердцах сказал:
— Эх, будь моя воля, я бы эту каргу в жабу превратил!
— А ты можешь?
— Конечно, я же болотник! Но Виспер — колдунья, она сильней меня. Вот если бы она потеряла свою колдовскую силу…
— Что об этом говорить… — вздохнула Дроппи.
Она часто видела, как старуха заходила в таинственную комнату и подолгу сидела там, шурша бумагой и бормоча заклинания. Конечно же, Капельке было любопытно, чем занималась колдунья в запретной комнате, но так как она от природы была девочкой скромной и воспитанной, то не смела подглядывать. Зато Ворчун, невзирая на упреки и уговоры Дроппи, старался вовсю. Он подглядывал, и подслушивал, но так ничего и не узнал.
— Вот ведь хитрющая бабка, — недовольно ворчал Пеппер.
Виспер не следила за девочкой и её другом. Она была уверена, что Дроппи никуда не денется, потому что хочет узнать о своих родителях. Может быть, колдунья не стала бы даже разговаривать с ней, или превратила бы незваных гостей во что-нибудь (а уж это она умела делать), но Дроппи нужна была ей такой, какая есть.
Дело в том, что браслет на руке девочки был не простой, а волшебный. Лишь она одна могла им воспользоваться в день своего пятнадцатилетия, который наступал через три, года. Вот почему Виспер назначила Дроппи трехлетний срок службы. Колдунья старалась особенно не обижать девочку, надеясь хитростью заставить ее сделать то, что хотелось Виспер.
Тем временем пришла зима. Все вокруг укутал пушистый снег. Питчер куда-то подевался.
Забот у Дроппи и Ворчуна прибавилось. Теперь им чаще приходилось отправляться в лес за дровами, потому что из-за наступивших холодов нужно было чаще топить. По утрам с шутками и смехом девочка и мохнатый человечек дружно очищали двор от снега. А вечером, сидя у печки, рассказывали друг — другу разные истории или пели песни.
Дроппи шила себе новое платье, потому что из старого она уже выросла. Девочка хотела и для Ворчуна пошить курточку, но он наотрез отказался, заявив, что его собственный мех — самая лучшая в мире шуба.
Чоки целыми днями спал, а ночью разгуливал по дому, исследуя все закоулки. Вскоре он подружился с мышами, живущими в подвале, и теперь у Дроппи появились добровольные помощники. Пока девочка спала, мыши суетились по дому, подбирая крошки и мусор. Так что когда она просыпалась, ей оставалось лишь вымыть полы. За это благодарная Дроппи поставила в угол за шкафом блюдце, в которое клала для мышей разную еду.
Постепенно вредный Готри угомонился и стал меньше пакостить Дроппи. Иногда, притаившись за дверью, он подолгу слушал, как девочка поёт, и жалел о том, что не может с ней подружиться из-за своего уродства и упрямого характера.
Наверное, всё дело в том, что Готри был сиротой. Отца он не помнил, а мать умерла еще тогда, когда он был совсем маленьким. Его никто не воспитывал и никто о нем не заботился. Так он себе и рос без присмотра, слоняясь по городским улицам, стал грубияном и задирой.
Как-то раз, в город, где жил Готри, наведалась Виспер. Мальчик не знал о том, что она колдунья. Увидев ее, Готри увязался следом, дразня и кривляясь. Он не отставал от колдуньи. И тогда она подкараулила его в пустынном переулке и, засунув в мешок, унесла к себе домой. Тут она наложила на Готри заклятье, превратив его в уродца, и оставила у себя в услужении. Но так как характер у мальчика был скверный, Виспер не могла с ним сладить, а потому, махнула на всё рукой, решив попозже сделать из него злого колдуна, тем более что характер у Готри был для этого как раз подходящий.
Снег на дворе постепенно начал подтаивать. В полдень заплакали сосульки, роняя на землю хрустальные слёзы, словно прощаясь с зимой. Наступила весна.
Дроппи каждый день бегала в лес искать проталинки, на которых вот-вот должны были появиться первые подснежники. Повеселевшие птички радостным пением встречали трудолюбивую девочку, которую полюбили все многочисленные обитатели леса. Для каждого из них у неё были припасены гостинцы: для птичек — хлебные крошки, для зайчат — морковка и капустные листья, для оленей — пучок сена. Никого не забывала Дроппи.
Вечером, как всегда сидя у печки, девочка вышивала узор на маленькой подушечке. Разомлев у огня, Ворчун дремал, сладко посапывая.
Присев у приоткрытой двери, Готри с интересом наблюдал за Дроппи, которая начала тихонько напевать: Где-то там, вдали,
На краю земли,
Где цветы кругом,
Мой родимый дом.
Сердцем верю я —
Там моя семья
Летом и зимой
Ждет меня домой.
Скоро я вернусь,
Низко поклонюсь,
Обниму своих
Близких и родных… Неожиданно Дроппи послышались всхлипывания. Она насторожилась. И в самом деле, за дверью кто-то плакал. Девочка отложила в сторону вышивку, на цыпочках подошла к двери и выглянула.
На полу, прислонившись к стене спиной, сидел Готри и горько плакал.
Сердечко Дроппи дрогнуло от жалости к бедняге. Она протянула руку и ласково погладила его по взлохмаченной голове.
— Готри, почему ты плачешь? — спросила Дроппи.
Мальчик взглянул на нее горестными глазами, размазывая по грязным щекам слезы, вскочил и бросился, было, бежать, но Дроппи удержала его, поймав за руку.
— Скажи мне, в чем твоя печаль? — снова спросила девочка. — Может быть, я смогу тебе помочь…
— Не нужна мне ничья помощь! — угрюмо ответил Готри. — Да и помочь мне никто не сможет…
— Заходи на кухню, — пригласила Дроппи. — Я тебя горячим чаем напою… посидим, побеседуем, глядишь — тебе и полегчает.
Она потянула Готри за рукав, и он нехотя пошел за ней. Дроппи усадила мальчика на скамеечку, подала чашку с чаем, а сама устроилась напротив. В это время проснулся Пеппер и от изумления вытаращил глаза.
— Это кто еще? — глуповато спросил он.
— Готри, — ответила Капелька.
— Сам вижу — не слепой!
— Зачем же спрашиваешь?
— Я хотел спросить: что он тут делает?! Ишь какой — пакости всякие нам устраивает, а потом сидит себе спокойненько и чаи попивает!
Готри виновато опустил голову. По всему было видно, что ему очень стыдно. Он даже собрался, было, уйти, но Дроппи его задержала.
— Как тебе не стыдно, Ворчун?! Разве ты не видишь, что ему очень плохо!
Хотя Пеппер и ворчал порой не в меру, но сердце у него было доброе. Поэтому, сразу забыв о прошлых обидах, он забеспокоился.
— А что случилось? Может быть, можно чем-нибудь помочь?
Ворчун и Дроппи принялись расспрашивать мальчика, и он постепенно поведал им обо всем, что с ним приключилось.
Заканчивая свой печальный рассказ, Готри горестно вздохнул:
— Один я на всем белом свете… Нет у меня ни родных, ни друзей, да и кто захочет дружить с таким уродом?!
Он низко опустил голову и заплакал. Глядя на него, Дроппи и Ворчун тоже едва не заплакали, до того им стало жаль бедняжку.
— Не плачь, Готри, — сказала девочка. — Хочешь, я буду с тобой дружить?
— И я тоже! — подхватил Ворчун и тут же добавил: — Если ты, конечно, не будешь делать подлости.
Слезы на глазах мальчика сразу же высохли. Он удивленно посмотрел на Ворчуна и Дроппи, а затем недоверчиво спросил:
— Это правда? Вы и в самом деле будете со мной дружить?
— Конечно, — успокоила его Дроппи.
Готри улыбнулся такой радостной улыбкой, что на мгновение показалось, что уродство исчезло.
— Послушай, Готри, — обратился к нему Ворчун. — А нельзя ли найти какое-нибудь заклинание, чтобы тебя расколдовать?
— Нет, — снова погрустнел мальчик. — Колдунья наложила на меня такое страшное заклятье, что я теперь всю жизнь буду уродцем. Она хотела сделать меня колдуном, когда я вырасту…
— Ты не огорчайся, может быть, мы что-нибудь придумаем или разузнаем тайком от Виспер. А дружить мы и так будем. Самое главное — чтобы сердце было доброе!
Из кармана платья высунулась заспанная мордашка Чоки. Он как раз собирался в свои ночные странствия. Увидев Готри, Чоки настороженно уставился на него, шевеля носиком. Мальчик протянул руку и бережно погладил хомячка. Успокоившись, Чоки выбрался из кармана, спустился на пол и бодренько побежал в подвал, где его уже поджидала веселая мышиная компания.
— Готри, давай я тебе рубашку подлатаю, — предложила Дроппи. — А то она вся изодрана.
— И умыться не помешало бы, — добавил Ворчун. — Сейчас я водичку принесу.
Пока Дроппи ставила на рубахе заплатки, он подогрел воду, налил ее в таз и, достав мыло, объявил:
— Готово, можешь умываться!
К тому времени, когда Готри привел себя в порядок, рубашка была готова. Он одел ее и посмотрел на себя в зеркало.
— Ну вот, совсем другое дело! — удовлетворенно сказал Пеппер.
Почти до самого утра друзья чаевничали на кухне, рассказывали друг другу всякие интересные истории. А когда уже расходились, договорились свою дружбу держать в секрете от Виспер.
Ложась спать, Готри счастливо улыбнулся, но потом, печально вздохнув, прошептал:
— Ах, какая хорошая и симпатичная девочка, а я такой урод…
На следующий день Виспер подозрительно посмотрела на Готри и ехидно поинтересовалась:
— Что это ты сегодня такой чистенький — уж не влюбился ли в девчонку?
Памятуя об уговоре не выдавать секрет дружбы, мальчик презрительно скривился.
— Вот еще! — ответил он. — Больно она мне нужна! Просто надоело грязным ходить.
— А… Ну, это другое дело, — успокоилась Виспер. — И правильно. Зачем тебе эта девчонка, когда ты должен готовиться к тому, чтобы стать колдуном!
И она направилась в таинственную комнату, заперев за собой дверь.
— Эй, Готри, — окликнул его Ворчун, выглядывая из кухни. — Иди сюда, пока карга не видит. Мы тебя сейчас покормим.
Готри зашел на кухню.
Дроппи уже вовсю хозяйничала у плиты. Пахло свежими блинчиками и малиновым вареньем. Ворчун поставил на стол перед Готри большую чашку с молоком и придвинул к нему поближе тарелку с румяными блинчиками.
— Ешь, а я пока постерегу, чтобы колдунья не застала нас врасплох.
— Интересно, что это Виспер делает в той комнате? — задумчиво пробормотал Готри. — И почему туда запрещено ходить?
— Наверное, она там сокровища прячет, — решил Ворчун.
— Ну, сокровища нам ни к чему, — сказала Дроппи. — Вот если бы там были какие-то волшебные чудеса — было бы здорово!
— Послушай, Капелька, — оживился Ворчун. — А что если мы тайком стащим у колдуньи ключ и наведаемся в эту комнату, когда ее не будет дома?
Готри покачал головой и с сожалением произнес:
— Ничего не выйдет, ключ привязан к цепочке, которую она носит на шее и никогда не снимает.
— Да… незадача… — Ворчун почесал затылок, пожал плачами и, спрыгнув со стульчика, объявил:
— Айда в лес! Может быть, мы сегодня найдем первые подснежники.
Быстренько убрав на кухне, друзья осторожно выскользнули из дома и побежали наперегонки в лес.
Весна быстро брала своё. За несколько дней снег растаял, зазеленела травка, появились первые листочки. Солнышко пригревало все сильней.
Снова объявился болотник Питчер. Дроппи познакомила его с Готри и рассказала печальную историю мальчика. Так у него появился еще один друг.
Время бежало день за днем. Незаметно наступило лето, а за ним и осень. Прошел год службы у колдуньи. Дроппи немного подросла и еще больше похорошела. Готри чувствовал, что она ему очень нравится, но он тут же вспоминал о своей уродливой внешности и от этого очень страдал.
Часто, забравшись на чердак, Готри часами мечтал о том, как было бы здорово, если бы он стал обыкновенным мальчиком. Иногда он плакал от горя.
Снова наступила зима, а за ней и весна. Уже половину срока отслужила Дроппи у Виспер. Несколько раз она обращалась к старухе с просьбой показать родителей, но колдунья, хихикая, отвечала:
— Ишь, какая хитренькая! Я тебе покажу, а ты потом сбежишь. Нет уж — дудки! Пройдет положенный срок, тогда и покажу.
— Я не убегу, честное слово!
Но колдунья была подлой обманщицей и никогда не держала слова. Поэтому она даже и предположить не могла, что кто-нибудь может быть честным. |