Я уже не помню, был подъезд Светлым и ругались ли собаки, Совершая мартовский инцест. Я вгрызался в мягкий бублик с маком. Помню тёти Валины шаги, Молоко в стакане, с жирной пенкой. Крик отца. И матери:»Беги!» И бежал от ругани за стенкой. Помню участкового в очках, «Скорую» и мокрые носилки. Капли крови в маминых зрачках. И бутылки. Разные бутылки. Тётя Валя плакала навзрыд. Я держал её за тёплый палец. И — в пять лет, впервые в жизни — сыт. И — «малыш», не «маленький поганец»… Не осталось маминых вещей, Нет моих дошкольных фотографий. Тяжело не помнить вообще Переломы детских биографий. А. Ю. 2013 |