Когда придёт зима, негаданно, нежданно —
Откроют закрома, где серебра не счесть.
Ты выберешь сама один из трёх обманов,
И мир сойдёт с ума, оставив всё, как есть. А есть у нас с тобой шесток для попугая
И скрипка, и гобой. Степенный попугай
В ливрее из парчи, манерно приседая,
Фальцетом прокричит: «Прр-рривет!» и «Жрать давай!».
И тронет паучок струну, и звук взовьётся,
И в сотый раз смычок начнёт обратный счёт,
И лунный луч найдёт златое веретёнце,
Серебряную нить в судьбу твою вплетёт. Потом, среди подруг, гламурных и не очень —
Ты выпорхнешь на круг, как свежести глоток.
Они тебе наврут (с улыбкой, между прочим),
Подбросив мне в камзол надушенный платок.
Ах, нет! Наоборот, придя в ночи с работы
(Забот невпроворот у принцев и царей!),
Усну на простынях при шпаге и в ботфортах,
Припарковав коня у фрейлины твоей. Сюжет не изменить, себя не изменяя,
Здесь ревность ни при чём, и не корысти для.
Ты знаешь, что фундук — лишь корм для попугая,
И знаешь хорошо, что значишь для меня.
И пусть зима придёт, от края и до края…
Мы тыщу лет вдвоём, уже ношу очки.
Но твой сундук хранит орешки из Версаля,
И, стёртые чуть-чуть, звенят в нём башмачки. |