Вечер усталый пригладит камыш,
Тени смешались в белесом тумане.
Вспыхнули звезды над контуром крыш,
Ночь наваждений пришла и обмана.
Рвется в окно мотылек, как больной,
Пахнет распаренной ряской с болота.
Свет от луны, будто креп дорогой,
Свежей росой обрамлен, с позолотой.
Нимфы кружат, их ночной хоровод
Лишь коростель наблюдает в сторонке.
Вдруг из речных затуманенных вод
В круг просочилась тень вроде ребенка.
Пышный венок от бессмертия в дар,
Светится кожа пергаментом тонким.
В ручках Ундины цветок ненюфар
Тлеет дыханием призрачно робким.
Мечутся девы в продрогшей тиши,
Просят впустить их в жилища чужие.
Но оберег в каждом доме лежит —
Жгучий чеснок, стебли горькой полыни.
Испуганно тень от дверей отползет,
Оставив ошметки древнейшего страха.
Ночь наваждений теперь через год,
Мелькнет у затона прозрачным рубаха. Сергей Качанов-Брандт, 26.06.2015 |