Мост переброшен ниткой через пропасть,
Орел все видит с поднебесной высоты —
Плит каменных резная неземная легкость,
Забытых древних зодчих нерушимые черты.
Река шумит змеей в чернеющем провале,
А храм уходит шпилем почерневшим в синь.
В синь моря справедливого небесного астрала,
Планету четко разделив на «Янь» и «Инь».
Невиданный никем гротеск аморфной силы,
Как отреченность в голос от ненужных теорем.
Легенда на спине такой реальной все же были,
Поманит в полдень призрачностью белых стен.
Ползет внизу змеей поток такой немногословный,
Он режет легкость облаков с пристрастием ножа.
Колокола поют бессменно гимны ярким звездам,
Так преданно-легко, что плоскости миров дрожат.
В расщелине сырой, в потоке чудных откровений,
Своею кроной подпирает башню света кедр.
А корни дерева во власти безразмерной тени,
Союз невиданный живых стволов и сырых недр.
Но нет в природе той единственной дороги,
Время воистину свои границы лучше стережет.
Ведь город-призрак на заре покажется немногим,
Сокровищем поманит и в бездну за собою увлечет.
Карт нет и кроме звездного великого пространства
Не проложить бездарностям маршрутов и пути.
Мир Шангри-Ла далек от крови, боли и коварства,
А чтоб увидеть свет необходимо тьму в себе найти. Сергей Брандт, 19.06.2014 |