По черной воде, как по коже пруда,
Ловец в лодке тенью дрожащей скользит.
Приходит тайком и уйдет в никуда,
Он пристально в окна пустые глядит. И сон прерывает неведомый страх,
Толкнет в плечо криком истошным совы.
Бледнеет румянец на свежих щеках,
Его подтемнит штрих густой синевы. А призрак сжимает в руках тишину,
Не видно работе кошмарной конца.
Он сети расставил, летит в глубину
Абрисом неясным, провал, гнев с лица. Как сердце израненной птицей дрожит!
Как глаз от такого нельзя оторвать!
На чашу весов водрузит Ловец жизнь,
Чтоб взвесив с собою конечно забрать. Один только шанс взгляд больной отвести,
Не принять на веру морочный кошмар.
Душу, как и жизнь, тогда можно спасти,
Избавить сознанье от мерзостных чар. Не каждый способен сказать тихо: «Нет!»
Коснуться луны края мокрой рукой,
И в мраке кромешном узрев яркий свет,
Остаться и быть как и прежде собой. По черной воде, как по коже пруда,
Ловец в лодке тенью прозрачной скользнет.
Пришел на минуту, уйдет в никуда,
Вернется быть может теперь через год. Сергей Качанов-Брандт, 18.05.2016 |