Остывает пепел жертвенных костров, Но безмолвен в этот час Сварог. Тишина укрыла частокол дворов И рекою вечность залила порог. Замолкает Тризна, оберег в руке, Просьбу до небес не донес огонь. И плывет ладья по большой реке, Ложью да стреножен белокрылый конь. На Рода ложится византийский крест, Отвернулись люди от своих богов. Почернев от боли, умер светлый лес, Льется в назиданье требой чья-то кровь. Вспыхнет вдалеке, уж не твой ль черед? Нам не ждать от Круга добрых перемен. Вместо хоровода — теперь крестный ход, Вместо гимна Ладе — молитв душный плен. Мир не переменится, Mать — сыра земля! Не хватает силы все видеть наперед. Кровью перекрещены реки, лес, поля… И обетом страшным запечатан рот. Посвященьем избранным — время уходить, Примеряет пурпур новый из богов. Смысл веками принятый нелегко забыть, Во Христе жить праведно — народ не готов. Плачет, растворяется серебристый клин, Ты безмолвен в тяжкий час, Сварог! А Ярило-солнышко, он на всех один! Да волна коварная перешла порог. Сергей Брандт, 06.01.2013 |