Гнилые бараки, сараи, да жизнь безпросветней чем век, сей ад, почитаемый раем, да грязный истоптанный снег, да скорбь у измученных вдов вдали городских бутиков. Под писк проституток двуличных и их заграничных дворцов под хрюк олигархов столичных из русских дощатых гробов, да кладбищ январских постели под русскою черной метелью. Луна, мертвецов на кладбищах светило безбожных, дотла сгоревших в могилках у нищих с Москвы заклинателей Зла. В усмешку христьянских историй дымит их святой крематорий. И красною их пентаграммой поют в одичавший народ руины советского Хама средь диких лесов и болот. Во ужас и франка, и сакса бетонного идола Маркса. |