Яшка

Йохан проснулся от шума и лязга, исходящего откуда-то с улицы. Он быстро взгромоздился на ящики у стены, чтобы дотянуться до небольшого окна подвала. На улице было темно. В окне мелькали ноги. Шли люди. Много людей. Проезжавшие машины светом фар освещали темную улицу. Йохан пытался рассмотреть происходящее на улице через маленькое окно. Шли солдаты, слышалась незнакомая речь.
В это время где-то наверху, совсем рядом послышались голоса
-Есть хто?
-Микола, таж вин нет никого.
Йохан сидел под столом, затаив дыхание, старался уловить каждое слово, не понимая, о чем идет речь, но почувствовал опасность, исходящую от этих людей.
Лучи солнца, будто длинные нити, пробирались в темные углы подвала. Йохан открыл глаза. На улице было тихо, будто ничего не было прошлой ночью. Он взгромоздился на ящики и подтянулся к окну.
На улице, напротив окна, стоял танк с красной звездой на боку. У танка сидел солдат с полотенцем на плече и брился.
Посреди двора стояла большая бочка с трубой, из которой клубился дым. Рядом один из русских колол дрова. Он высоко поднимал топор, а потом неистово обрушивал его на полено. Дровина с треском разлеталась в разные стороны. А когда топор застревал, он поднимал полено и со всей своей мужицкой силой бил обухом топора об другой чурбан. В это время его лицо превращалось в ужасную гримасу. Он становился похож на злого демона из книжки. Этот русский всё время что-то говорил громко. Йохан пыталась разобрать, но понял только одно слово «мать!». Может быть, он любит свою маму и очень часто вспоминает ее, подумал мальчик. Русский воткнул топор в полено, сгреб в охапку дрова, направился к большой бочке. Скинув поленья на землю, надев белый фартук, он залез на бочку, откинул крышку и половником с длинной ручкой стал что-то мешать внутри. Внезапно мальчик почувствовала запах еды.
Йохан вот уже второй день ничего не ел. Когда из города уходили немецкие солдаты, многие жители ушли с ними. До этого город часто бомбили самолеты. А когда обстрел прекращался, жители собирались на площади за водой. Два дня назад мать Йохана ушла за водой и просила его не выходить из подвала. Больше ее он не видел.
Неожиданно русский стал очень сильно бить ковшом по железной кастрюле и что- то громкого кричать. В это время на улицу стали выбегать солдаты. Они собрались вокруг бочки, на которой стоял русский. Он брал миски и накладывал в них еду. Солдаты разбирали миски и расходились. Один из них, держа миску, направлялся прямо к окну подвала. Солдат сел поудобней, прямо у окна.
— Эй, братва, чья скатка?
— Моя, оставь ее, я сейчас заберу.
Солдат отложил в сторону миску с едой и пошел прочь.
Йохан «краешком глаза» осторожно посмотрел в окно. Солдат ушел, а миска осталась. Она лежала так близко, что можно было легко протянуть руку и дотронутся до неё. От еды в миске тянул аромат, который мгновенно заполнил небольшую комнатку в подвале. Солдат был далеко. Йохан привстал на цыпочки и окунул указательный палец в миску. Неожиданно он резко одернул руку. Йохан вспомнил ужасную гримасу русского. Старший брат Генрих, который ушел вместе с солдатами, говорил, что если придут русские, всем головы поотрубают и свиньям на корм отдадут. Никого не пощадят.
Йохан вспомнил, как недавно в доме было весело и шумно. А сейчас ему приходится прятаться в подвале от этих русских. Неожиданно среди громкой непонятной русской речи стали слышаться немецкие голоса. Йохан вновь прильнул к разбитому окну. Десятки детей столпились вокруг бочки. Злобный русский раздавал детям миски с едой и хлеб. Йохан узнал среди детей своих знакомых. Русские хотят отравить нас! — подумала он.
-Остановитесь, они нас хотят убить!- Закричал мальчик и выбежала из подвала.
Но никто не слушал его. Дети все также протягивали свои кастрюльки, миски, а демон на бочке продолжал накладывать в них кашу.
— Эй ты, малой, ты что без посуды?- обратился к нему один из русских.
Йохан не понял, о чем его спросили.
— Саматов! Выдели малому миску и ложку.
Неожиданно для всех появился маленький человек с ногами будто колесо. Он был одет явно не по погоде, в фуфайке и теплой шапке.
— Кому миску?
— Дай сюда! — командным голосом произнес русский и забрал миску у этого человека.
«Демон» положил в миску кашу и протянул ее Йохану.
Мальчик молча стоял и смотрела на русского.
-Что глядишь? Бери давай!
Русский ткнул миску в руки Йохана. От испуга он не мог произнести и слова.
В это время его оттолкнули назад очередь голодных детей.
Миску горячей каши Йохан съел на одном дыхании.
Вдруг на улице послышался рык. Он был громкий и продолжительный.
Йохан метнулся к окну.
— Саматов, твою бога душу мать! Ну куда ты его ведешь?
Из-за угла дома, медленно, важно переставляя ноги шло огромное животное, со страшной головой на длиной шее, а еще ужаснее была спина, на которой было два больших горба, макушки которых слегка свисали в разные стороны.
Человек — «ноги колесом» вел его за длинную веревочку. Неведомый зверь шел, иногда издавая громкий противный рык.
Йохан однажды смотрел картинки из книжки про животных, но такого он там не видел.
Мальчик выбежал из дома и спрятался за стоящий автомобиль. Пытаясь быть незаметным, он стал рассматривать причудливое животное.
— Яшка! — кто-то спокойно и протяжно произнес это слово
Йохан обернулся.
Рядом стоял солдат и улыбался.
— Что, брат, интересно?
Йохан не понимал, о чем говорил солдат.
— Мы сами вначале привыкнуть не могли. А потом привыкли малость. Яшка молодец, мирный.
— Ящька? — Удивленно произнес Йохан
— Ды Яшка, Яшка — повторил улыбаясь «иван».
Чувствуя неимоверное любопытство мальчика, «иван» протянул руку.
-Пойдем, я тебе ближе его покажу.
У Йохана было смятение. С одной стороны перед ним стоял русский «иван», тот самый, который, по словам брата, будет рубить головы всем. А с другой стороны, он не испытывал какой либо тревоги. Все было не так, как рассказывал Генрих. Как только пришли русские, прекратилась стрельба, обстрелы, бомбежки. «Иваны» никого не убивали, свиней людьми не кормили. Они даже наоборот, дали еды ему, другим детям и взрослым.
Русский не был похож на злого варвара. Перед ним стоял и широко улыбался солдат в выгоревшей рубашке, слегка сдвинутой на бок пилотке с красной звездой.
Йохан с опаской взял за руку «ивана». Пока они шли мальчик успел рассмотреть сжимавшую ладонь русского. Она была грубая, но не твердая. Кое где на сгибах пальцев были маленькие трещинки. От ладони исходил крепкий запах табака.
— Принимай Саматов первого зрителя.
Йохан отпустил руку «ивана» и остановился. Животное «Ящька» стояло не много ни мало в двух шагах от него.
— Что испугался? Иди, не бойся!- произнес русский и слегка подтолкнул его к животному.
Человек ноги-колесом гладил «Ящьку» по длинной шее.
— Хороший Яшка, добрый Яшка. Иди сюда, погладь его.
Йохан подошел ближе.
— Не бойся.
Мальчик протянул руку и слегка доторнулся до животного. Потом несмело провел рукой по его телу. Мех животного был густой и плотный.
— Яшка устал. Домой хочет. Скоро все закончится и мы с Яшкой поедим обратно.
Животное стало кивать головой.
-Вот видишь, и Яшка говорит, что все будет хорошо.
Человек ноги колесо похлопал по шее животного, а потом слегка надавил на нее.
Животное помотало головой, а потом стало сгибать ноги, и неуклюже легло брюхом на землю.
— Садись, покатаю тебя.
Йохан понимал, что предлагает «иван» но он очень боялся.
В это время русский подхватил его и ловко усадил прямо между двух горбов.
— Держись крепче! Сейчас поедем!
В это время верблюд также неуклюже поднялся. Мальчик оказался очень высоко.
— Ну что, пошли?
Человек ноги-колесо взял Яшку за веревку и верблюд медленно своей важной и ленивой походкой начал движение.
Йохан крепко держался за горб и изо всех сил пытался скрыть свою боязнь упасть на землю. Процессия вышла со двора на широкую улицу. Вокруг стали собираться дети. Они гурьбой клубились около верблюда, боялись его, но в тоже время пытались дотронуться до него руками.
-Йохан, ты куда? — кричали они.
Йохан хотел помахать им рукой, но побоялся отпустить свою горбатую державу.
Через некоторое время процессия вышла на центральную площадь, где стоял городской кран с водой.
-Саматов! Где тебя черти носят?
Человек «ноги-колесо» подвел верблюда к бочке.
-Крепи покрепше и вези обратно.
Йохан сидел и наблюдал, как «ноги колесом» крепит повозку с бочкой к верблюду.
-Ну все! Поехали обратно! — крикнул «иван» и повел верблюда обратно.
Йохан сидел верхом и уже не боялся. Он махал прохожим и ребятам, идущим рядом. Он радовался. Радовался искренне. Кажется, что за последние годы он не был так счастлив, как сегодня. И нет ничего такого на этом свете, что бы могло омрачить его детское счастье.
Еще задолго до того, как повозка въехала в арку дома, Йохан услышал знакомый призыв на обед, издаваемый злым русским.
-Ну Яшка, давай быстрее, на обед не успеем.
Верблюд явно не хотел повиноваться своему хозяину и не торопился спешить, как будто понимая, что свою порцию обеда он получит в любом случае. Яшка шел по мостовой, размеренно переставляя ноги, будто обдумывая каждый свой шаг. Вокруг толпились дети. Они громко смеялись на его походкой, но больше всего их веселила жующая морда. Яшка водил челюстью влево и вправо, обнажая свои большие желтые зубы, при этом смешно задирая свой нос.
Один из прохожих встал на пути процессии и стал выказывать свое недовольство. Верблюд остановился.
-Уважаемый, уйди в сторону, пожалуйста — крикнул ведущий на поводке верблюда «ноги колесом».
Прохожий уходить не собирался. Он широко раскинул руки в стороны и стал что-то громко кричать. В это время верблюд несколько раз громко рыкнул, а потом, изрыгнув, смачно плюнул в прохожего. Толпа разразилась всеобщим хохотом. «Ноги колесом» подбежал к прохожему и попытался вытереть с его плеча слюну, но прохожий оттолкнул его и ушел прочь.
Наевшись до отвала, Йохан собрался уходить в подвал.
-Эй, бала, подь сюды.
Йохан подошел к человеку «ноги колесом». Тот достал из большого мешка охапку травы и протянул ее мальчику.
— Сам поел и голодного накорми.
Йохан понял, о чем говорил ему этот русский. Он взял охапку и подошел к верблюду. Яшка вытянул свою шею, отщипнул небольшой пучок и стал тщательно и смешно жевать.
— Тебя как зовут? — спросил его человек «ноги колесо».
Йохан понял, о чем его спросили.
— Я — Саматов Куандык.
— Какунду? — переспросил его мальчик, указывая на собеседника указательным пальцем и закатился смехом.
Саматов тоже улыбнулся.
-Эх ты, ну-ка садись рядом, — произнес Саматов и похлопал ладонью по бревну, как бы приглашая собеседника присесть рядом.
Йохан сел на бревно. Саматов достал из кармана сухую рыбу размером чуть меньше ладони.
— На, погрызи. Небось, не ел такого. Вот только такая мелкая вобла и осталась.
Йохан взял рыбу, понюхал ее и положил ее за пазуху, на вечер.
— Йохан, — произнес он и показал и показал на себя.
-Йохан, стало быть ты. А иде мамка твоя? Погибла, небось?
Мальчик погладил верблюда.
— Яшка. Яшка — кароший, — произнес он.
— Ай бала, молодес, — радостно сказал Саматов.
-Яшка и правда хороший. Мы с ним вместе со Сталинграда.
— Сталинграда? — переспросил Йохан. Из всего сказанного он понял только это слово. Он знал название этого города, в котором его отец пропал без вести.
— Протопали мы с Яшкой не одну тыщу верст. Всяко бывало. А вот теперь здесь. В самом сердце логова немецкого.
Саматов снял шапку, вытер рукавом пот со лба.
— У моего отца было много верблюдов. Когда я был такой как ты, у меня был свой Яшка. Я на нем возил воду из Волги в степь, рыбу, камыш.
Йохан не понимал, о чем говорит «Какунду». Мальчик прислонился к своему собеседнику и тихо заснул.
Саматов продолжал рассказывать про свое детство, про то, как жил на волжских степных просторах. Йохану снился сон, в котором Саматов шел по берегу большой реки, а рядом важно шел верблюд. Саматов улыбался и говорил: «ай, молодес бала, ай, молодес», а верблюд кивал головой, будто бы говорил, все будет хорошо, все будет хорошо.
Неожиданно сон прервала стрельба. Йохан и Саматов вскочили.
— Победа! Победа!
Все «иваны» выбежали на улицу. Они радовались, обнимались, стреляли в воздух.
Йохан не понимал, в чем дело, и от испуга спрятался под бочку с водой.
— Йохан, Йохан, — солдат искал своего маленького друга.
Увидев его, Саматов вытащил мальчика и взял на руки.
— Йохан, Победа. Понимаешь? Гитлер капут!
Мальчик понял, чему радовались русские. Быть может, теперь вернется старший брат, мама, найдется отец. И станет все как прежде, как раньше.
Прошло несколько дней. Саматов и Йохан подружились. Каждое утро мальчик выбегал из своего подвала и целый день проводил со своим новым другом.
Однажды Йохан проснулся и увидел, что «иваны» куда-то собирались.
Саматов крепил упряжку.
— Йохан, мы уходим. Война окончилась. Гитлер капут понимаешь? Домой, нах хауз цурюк.
— Ящька домой? — Произнес мальчик, с трудом выговаривая русские слова, смысл которых он уже понимал.
Саматов снял выгоревшую полевую немецкую солдатскую кепку с головы Йохана, слегка взъерошил белокурые волосы мальчонки.
— Да Йохан, и Яшка тоже домой, — произнес он, а потом снял с себя пилотку и надел на голову своего маленького друга.
Йохан поправил пилотку и с грустью посмотрел на Саматова.
Русские уходили вечером, на закате. Последний в колонне шел Яшка. Он тянул полевую кухню. Рядом шел Саматов.
— Яшка! — крикнул Йохан.
Услышав голос мальчика, Саматов обернулся и помахал рукой.
Яшка уходил все дальше и дальше. Йохан вновь изо всей силы крикнул- Яшка!.
А потом увидел, как верблюд закивал головой, как будто отвечал: все будет хорошо. Все будет хорошо!