Жак Мир хозяйским псом обложен, он как день прёт на рожон. В грань приличья уложен, он наверно пьёт крюшон. А те критики визжат, что плохой он был вожак. А он пляшет как лошак, завывает как лешак? Ну, казак, ну, а казак пахнет с дуру как кизяк Жал лоб Беда же вам о, кулисы! акулы правят тут и лисы. Гудит же мир как улей, о той хуле акульей. Кому хула по поприщу! — сказал тогда поп: — Рыщу! Наверное, от клятвы? Вознёс он ввысь молитвы? А тут приехал поп ещё, он мастер по приёму пищи. При нём ты как комар пищи, смотря на грязные лапищи. А шуточки его поплоще, они то, разнеслись по роще. К нему не надо много мощи, так потащу его до тёщи. Жал оба Если б жало рот зажало! Если б сжало рот от жалоб! Били вы людей от злобы — подстрекали вас особы. Поп же множит эту сказку, надевая с ночвы каску. И тогда то уж кинь жало! Жало кончик-то кинжала. Ведь, толпа, ревя, зло жила. Отрезвеет, неужели!? Бил друг друга гад от злобы — поощрялись остолопы. Вот на что-то лбы нажали. Не на острие ножа ли? Туда зло ведёт отары, где открыли пасть тартары? Ложь в умах её броженье, истины там искаженье, На глазах нацизма шоры, для него творят просторы. А люд веры соучастник, хитрый поп её участник. Жили лбы тяжело оба — уж, когда пуста утроба. Показал он пылкий норов, ох, он не любил укоров. Сплетни, как поток тот селей, заблудились среди елей, Жалами Тусклые души — лучины, и такие в них кручины! Под звучание канкана не увидеть зло капкана. И под перезвон стаканов, без ума здесь от ста конов, И укатана в рай тропка, но у края она топка! И лучит его кокарда и вот он владелец корда. И вот шайка этим горда, и вот шайка это орды, Жалами-то Ватикана — веры рада вате Канна. И огромность истукана — Ватикана великана, Ватты канут в Ватикане, вир там в этом истукане. Крики как в той вате канут по законам Ватикана? То мол, в папском Ватикане, молва-тик, молва-тик канет. В этом мире слой озона, разорвала зэка зона. Ну, а мир наш разве зона — или место для разгона, Или уж не трезва зона, не того диапазона, То нон-грата та персона — иметь дело нет резона, Служит честно полицай, знахарь чётко прорицай, Дело это не решим, из-за многих-то причин. Жали сжали унижали Народ веры соучастник, хитрый поп её участник. Ник от паник, учти, ник, этот малый ученик. Били вы людей от злобы — подстрекали вас особы. И поп верный-то грошу — нам на уши нёс лапшу. Поп же множит эту сказку, надевая с ночвы каску. Потому вот жалобам — течь и течь по желобам. И тогда то уж кинь жало! Жало кончик-то кинжала. Пить вам гадость заживо за плохой пейзаж его. Жалкий Ложь в умах её броженье, истины там искаженье, Голый срам смеётся с рам. Стыд и срам торчит и с рам. На глазах нацизма шоры, для него творят просторы. Ну, а там, где жила — ад, выливают злобы яд. Народ веры соучастник, хитрый поп её участник. Ник от паник, учти, ник, этот малый ученик. Жили лбы тяжело оба — уж, когда пуста утроба. Эта ось пустая лба — яд текущий в желоба. Показал он пылкий норов, ох, он не любил укоров. Выкопал словес вздор ров, наломал, сколько мог, дров. Сплетни как поток тот селей. Заблудились среди елей. Сварено позеленей мерзкое то зелье ней. Жалоба Зло вас не рожало быть, зло вам не разжалобить. Грязь текла по желобу, вы пришли по жалобу. Рот его зажало бы из-за этой жалобы. Видно лбы контуженных, от тех бед заслуженных, Масса голов вскруженных, подарками нагруженных И мозги так сжало бы, это жало с жалобы. Разве умно жала бы? Слила ум на жалобы. Крики там не жалобы, где, особо, ниже лбы. Не хватает малости, это от отсталости. В никуда сбежала бы, обойтись б без жалобы? С тех людишек жалостных делали безжалостных. Думай же, а ржа ли мы? Лбов зазвали пакостных, Что осталось, вижу я — вот страну всю выжуя, Где та злость, увы, жила — вся верхушка выжила. Не имели жал оба, но имела их жалоба. Власти тоже падали, и при той же удали, Жалятся От копыт тот опыт — капиталы копит Терпенье копи ты, где стучат копыта. Станет ложь та долей, может и юдолей Нет, у трупа жалей, нет у трупа болей. Станет то юдолей — от числа гастролей, И не рушил узы. Не имел обузы. А ну, там за разы набрались заразы, Ой, разбились вазы, всё от лишней дозы. Песни ваши спеты, тусклы ваши спектры. Лиственницы, кедры на подарки щедры. Роль в кого тех рядит, в тех, кто больше грабит? Жар от Вали Отвали ты рок, твои отвалы, и у вас от крови руки алы. Прочь от Вали, не гони от воли. Не отмолим смерти произволы… Отвари, ты к добру, твои двери, но гляди, придут изуверы! И вы мыслью, зла мир, озарите, по зоре бредёт совесть в позоре. Но расширь глубину кругозора, как сияют вокруг-то озёра! Зреют праздники — в ушах три звона, Непогода грозит — будут грозы, возникают от спешки курьёзы. И серьёзным быть тут не серьёзно. Жарки икра Кругом мира ражи, а под них и кражи. Не ложи их в ложи — даже в радость лаже, Чьи же то пассажи, кровью той, по саже? И звучат, и горны в ритмах тех игорных. Действия позорны или смехотворны, Слышишь о, баллада! Чужды оба лада, Будет там брить гада — нациков бригада. И пошла бравада — вспыхнула бра в ада. Много слов и смрада — правит СМИ и Рада. В Раде ль рад уму ты — просишь суть у мути. Жар-птица Лучик стал зарницей, вылетев жар-птицей. И со смеху прыснет. Надо же присниться! Дождик, может, влиться каплями, так, в лица. Дева гладкокожа, на свет не похожа, В пляс пойдёт шутница, завизжит блудница. Страх уж притупится, негой при тупице, Пала и Нева ль ниц от судьбы невольниц. Там и та частица — требует истица. Беспокоят братца, надо за меч браться Жвачка и чего ещё Что остыли, то ас ты ли? Вот поговорим о стиле. И на поводу у глупости. Вышел ас Тулу пасти. Пьяницы идут по водку, словно пёс на поводку. — Ну и чего задумались? — А ты на зады не молись! — Огня, та, не ждут ягнята! О, гнида — огни-огни да!? Так украшайте пост Елью — предпочтения нет зелью! Ты удались в идеалисты и будет пачкать идея листы. Жгу честь Я слышу водки жгучесть. Я водкою жгу честь. То жизни сей текучесть, что в лапах богачей — Над слизью, той текучей, колдует казначей, Там, но под этой кучей, увы, не тёк ручей. От злобы, той текучей, на пике рифмачей Там парни стали круче, во власти первачей, И понеслось всё бучей, ума в башке ни чьей, Их правда не учила. И жаль не у чела. Кутил-кутил кутило, дарил им векселя… Жгут фитиль запала Сёк ты, что, то — секты, пил отравы сок ты. Обломают крылья, это видно скрыл я. Взял-взял, о, на: боль лик — пьёт он анаболик. Как вуаль лишь спала, а та на нарах спала, Врала — а, а врала: — Радость от аврала! Тарахтит кибитка, тряска эта пытка, Развалилась прытко, всё от пережитка, Пламя, изба ала, пламя то скандала. И восходит с бала пламя — изба ала, Счастье балагуру, а от бала гуру. Злобе той петь лихо, клика пела с клика, И за два куплета — ад вам купли лета. Кабала та ада, а кому награда. В грязь там, о, брат, ила — знать жизнь обратила? Ты как балалайка кабала и лайка! Жгут И разрушат здание, здание издания, С зависти сгорание, и седины ранние. Жгут кино экранами, сеет дурь век ранами. Секты к нам с арканами — дурь та с наркоманами, Парни одарённые — верой озарённые. Обменялись взорами, разбежались ссорами. А азы аренные аса озарение. Говорю заранее: — С гасла там заря не я! Ветры шли с гор ранее, с дури вы горланили. Вас сужу заранее: за пинки, за ранние. Шёл там кон за конами, тыл прикрыт законами. Странные мы странами, с злобами пространными. Всё добро с изъянами — ополчилось санами, Сахар сыпать к ране ли — вы мозги нам ранили! Жгутик От тепла распутица — вскачь река раз пустится. И грядёт раз путницы денежной распутницы. Хорошо ей платится, вот и купит платьице. Празднует околица, топот словно конница. В голове тьмы кашица не светлеет, кажется. Вырвана страница и, горько плачет странница. Не чуди нам чудика — не руби часть прутика, То как математика прёт тот мат из матика. Папы мир обидели, грех творя в обители. Грязи на копыте ли — греха накопители? Жгучие слова Мысли-мысли вы, мол, львы, вы на кончике молвы. Не на месте голова и пустые вы слова. Мягки вы! Вы словно моль, вы от сна мираж, юдоль. Ах, какая канитель — там работает артель. Напряглись, так, мол и лбы, им уже не до мольбы! Мир стал горек, как полынь. Полынья нам эта быль. Мы устали от крамол, мы кричим среди акул. Где той ночи идеал — мракобесов ритуал? Ждали что Самотёком прут злы дни, то не дни, а голи злыдни. Не имели соли дни — внешне были ли солидны. И вы ли круче чины, что выли от кручины? Люд куда вели чины, что сменили им личину? Это ли величина, и куда вы вели чина, Лечена гвоздём личина, тем прибьёшь ли чина? И продали все чины, и то главная причина Плоть дельца искушена Чин большущий сволочина Лезет джин как с кувшина, это что за чертовщина, Как боялись луж чины, они наверно не мужчины! С кем чины вы случены? Чин конечно молодчина, Там нужны полу чины — тлеет он, как пол лучины. Ждать увы Леты Знанием и паразита медицина поразит та. И от дюжих топота, с них лилось, ручьём, то пота! Любишь вклады? Любишь вклады — не останешься в накладе. Ты кусты, кусты скуб Леты! Имел много ты с куплета? Что там ждать, увы, от Леты — выживают лишь атлеты. Бьёт под зад та нога Леты — заработаешь на галеты, Не видал док лады-лады и верстал про них доклады. И тот смысл декады ада, и дорожка где до клада, Посмотри ты на ось Леты, видишь, едешь на осле ты, Тапочки, носки из Леты, променяешь на скелеты. Ты кричишь о глуби Леты, что лежат в углу билеты, Не ты в водах куп-куп Леты — я спою тебе куплеты. Сочиняй на зло памфлеты — не нужны клопам-то флейты. Или просто рок те платы и не чуешь тут тепла ты. И на то с верха плюя, печь стихами натоплю я. Распахал зла поле ты, тем окончил ты полёты? Ждут благ О, осина стать осеняя — возникают опасения, И будет снегом усеяна — ширь морозом-то осмеяна, Растолстеешь тут от опции — с ними лопая три порции. И мечтаешь о коммерции. Мир страдает от инерции. Ждут благ от них нищие, там их горе- полчище. Логика попа фальшивая извращенна речь паршивая. Ты восстанешь в генном пламени из народов битых племени, Гроздья Душ, мостятся в Имени и их знания, ты вымани. Же веселиться Ночь-ночь суть утрамбовала — суть утра-то от обвала! Там та зыбь у лукоморий — все за сплетнями историй. Дураков в ту ночь лепили — правда-правда не из пыли, Разнесли там паранойю и я там уж по рань ною. Клеветою в клёве тою, идиотскою враждою, И пойдёт белибердою, за башкою той больною, Станет нужному уздою, всё покажется тщетою, И чего же веселиться, когда там, все в весе лица, И у них там всё старица, как телица, так царица. Жезлы Там справедливости ажур! Ну, кто же там занёс зла вожжу? Чужой здесь мир увижу я. И он оглох, увы, жуя! Из носа нам его износ. Теперь его ведут за нос, Пошла страна вся та с лотка, как говорят-то с молотка. А хочешь в стороны вой на! С тобою тут идёт война. От радости и не визжу. Не полюбили и вы жуть. Желе ленное Ожила о, жила линии — вспомнили и о желании. Парни «вышивали» с девками, и косили всех издёвками. А вокруг цвели подсолнухи, но в пещеры шли теологи, Станет злоба та юдолею и в миг одолеет долею. Ой, что стало-то с богемою, связано, видать, с проблемою А у тех, для утех ария. А тем оргия от Георгия, Жёлт В час зимы, глядим, тяжёл дым, он и сделал всё то жёлтым. Мы им порцию зарядим… выйти надо тут за ряд им. И заполнят эру дети. Мы зовём их эрудиты. Не найдёшь с тобою броды — ты под сенью злого бреда… И очухался я с диву, о как люди наши льстивы! Станете с того красивы? Украшений переливы, Или станете вы сивы? Будете тогда строптивы, И к чему у вас позывы, мяли вы чужих посевы. Не было там перспективы, потому вы так спесивы. Поднялась такая буча и я номер отчебучу — Что же мне от тех пророчеств я желаю тоже почесть, Я ищу сонет созвучий и поможет только случай, Смысл рассказа тяжёл тем, что покроет мир весь жёлтым. Сделаются вот те жёлтым, ада тем тяжёл ли дым? Желтизна Просто сам не ной, ведь ты сам иной, А вот в этот зной, с его желтизной, Уж тяжёл-то зной. И ты так, и знай. Мерк и свет дневной, зной был с желтизной. Вот жары той пресс он и вызвал стресс. Ужас, песнь сам ной. Со мной плачь со мной. Тик-так, тёк упрёк, залез в пузырёк, — Не давай зарок! — прок прорёк пророк, Жёрдочка устроила жор дочка. Рада-рада синима цвету ярко-синему, О, с новой основою, ай-ай! О, со снов вою! Сотру дни с сотрудника, минуя посредника, Сонная сезонная среда-то се зонная, Прахом горе мелется — чёртова то мельница. Шла-то раз, на мост ноя, клика разномастная, И угар бензиновый, распорядок клановый, На глазах-то марево, на душе-то зарево, Была жизнь кровавая, далеко не правая Бредит око ванною — медью, в ширь, окованной. Этот мир ворованный, будто зачарованный: О, смеюсь — со слов и я. Да, с ослов — сословия. Грустная, бедовая — истина не новая — Спруты те коварные — цепью вы окованы. Жернова Жернова… шум мельниц, по реке мель ниц-ниц. Щёлкать в такт там пальцам и сверкать там кольцам. При царе лицей стал идей теплицей. В слух не прорицай! Видит око лица, Этот тип лица — суть, судьбы теплица. Это жернова — каждый день жор снова! Хохочи негодница — пляшет дьяволица, И душе велится быть, для дум теплицей. О чём мир там треплется — язык как тряпица… Жест А ветер гнал по луже вой и день зачах полуживой. Таков мне видится сюжет. А главное, каков бюджет! Покой и строй особо важен! И поп, по слухам что блажен. Мир вами просто поражён — лихи же их зигзаги жён. И злые рожи — злые ражи. И мира жизнь, что миражи. И стелется по луже ива — день созерцать по луже нам, Подруга пьянь полу жена, и рига, на пол, ужина. Жестокость Был красив он видом, но сожгли вы дом. Памяти то врез — звоны смерти фрез, Злу не стать здесь садом, где кругом Содом. Стыд то вас не жалит, а жадность элит. Тьму во внутрь поселит — стих, что в прозе лит. Света оговор. Тьма-тьма! Ого, вор! И нас стыд уж жалит, наших нам жаль лет, Ширь была в плечах. Но печаль — печать! На очах он чах, он зачах в лучах, Жжение Выраженье — вира жженье. Просто нет там уваженья. Станет мир от сплетен гаже, ложь не знает, видно, межи. Эти парни стали круче — ну, не языки, а крючья. Они любят звуки тушей, они ходят с тучной тушей. Не хороший выпал случай, затянул их кайф зыбучий Их вот здорово мутило, доставала их муть ила. Варьете Варь, орёте, чай орёте вы о роте? Тут людей так много лишних — люд зажали бреда клешни Живали И вошёл уже бред в штопор, он для них ну, как тот стопор. Завертелась та частица — вдрызг терпения крупица Излучай ты счастье случай! Разойдись же и ты бучей. То её такая участь, там лжецам досталась почесть, Куда же там тропки вились? Топок-топок путь и илист. Ишь какой, такой ты прыткий, очень быстренький на пытки, Ну, а чудаки те, дики, собирай на них улики. И ползут-ползут медянки на свои-то те делянки, Беса были те увёртки — отобрали всё у вёртких Била грязь там из воронки, выживали там подонки. Ой, а там стояли лавки, с явки шли лихие сявки, И желали до касс явки, эти прочие козявки. А поэты те отпеты на большие аппетиты: И нет совести у вёртких — ложь-то были их увёртки. А на водку табу редки — пей её на табуретке, Ух и мощь была разведки — попилили, тот раз, ветки. Живи Этот мост из ста опор, это точно перебор, Хочется пороть тут вздор и так просто на измор, И свершился приговор — до тюрьмы допрыгал вор. Он разрушит сталь опор и выходит на простор, Как он там-то свой оплот, тёр усиленно о плот? И не нужен злу и чай! Случай дурней не случай! Всё для жизни лучшей шей, чудо, балерин луч шей! Эта свора народ чей? Рушат лучше басмачей. В пять часов с неё кричат, что Аллаха они чат. Жижи Тяжело лбы жили оба — уж, когда пуста утроба. У виска та жила лба — и морщин там желоба. Ложь в умах её броженье, истины там искаженье, Голый срам смеётся с рам. Стыд и срам торчит, и с рам. Бил друг друга гад от злобы — поощрялись остолопы. У них сузились же лбы и не слышат плач мольбы. Вот на что-то лбы нажали. Не на острие ножа ли? Распуская крик и вой, потому и путь кривой. Жизненная мудрость Серая палитра, морось — пали литры. Все дождю гимн пели, шелестом капели, Ночка угасает в звоннице трамваев. Город в день хромает поступь в день хромая. Чуточку светлеет — свет то панацея: В свете вот алеют — мокрые аллеи. Клёнов галереи веток тянут реи. Зелени газоны, музы обертоны — Музыка красива, песня шаловлива, Катят жемчугами, в лужу слили гаммы — Гонит ветерочек и плывёт листочек, Всё перемешалось: музыка и шалость. Катится троллейбус: искрами троллея, Шлёпает, не тужит, ножками по лужам, Кружевом осенним, тучки сине-синим, Жизненная мудрость — радостью пурпурной Жизненные метры Не важен холл туру, где ставят халтуру. Не подлечена личина и душа вам не лучина, Веры-веры то путина, пила пьяная скотина. Насылая на нас хмури, где критерий истерия, Дождик криво поливая — грязь дорога полевая… Вам смычки нужны для смычки? С тачки делаете стачки! Различают те цвет точки, лишь в глазах, когда цветочки. Вот такие жизни штучки: разлетелись сразу тучки, Не дразни же и ты тигра, то со смертью видишь игры. Уж, какая там палитра, когда выпили пол-литра. Жизнь Под пятою да под пятою, он с другою да с подпитою. Под пятою я, под пятою, да с пиитами подпитыми. Поливаю матом плёвую, жизнь мою, ту непутёвую. Ой, грозит-грозит знак комою, странницей, да той, знакомою. Голова та непутёвая — страх, пролез сквозь боль свинцовую. На вас люди больно косятся, искоса, молча, да, искоса. Дело вам пришили мессии, подошла земная миссия Жил аминь Стари тот фон тайнами, мысли бьют фонтанами. Как попы с иконами, играми и конами. Ватикана жалами разрывались жилами, Быть хотели лучшими и совсем не скучными. Снами вы всё сверили, а те гады звери ли? В путь составы тронутся, глядишь и все, тронутся. Жила Только ты смеялся с них. Но ты сник, ты просто циник. Методы себя изжили. Выжали как кровь из жилы. Ты критерием служила, но черпнула с лужи ила. Ты бы в слове суть жила, била-была правды жила. Зеркала мир отражали? Не бывает от раж жали. И вас ссоры искры жали, пали и по верх скрижали. И мерзавцы выю сжали. Не хватило, тот раз жали! Жило шило Фору злу обосновали, наплели обоз снов алых. Вороньё их выживало, там разъев свои жевала. Зло такую гадость свило… всё покрыли плесень -цвели. Хуже всех вели кутилы, о том писаны новеллы. Я живу и здесь пророчу, вижу зла лихую пряжу Отношение нас к ражу — воспеваем дружно кражу. Жизнь себе укорочу, отгоняя злобы порчу. Сам с собой, увы, не слажу. Там гора огромна с лажу. Жим дрожим Если прав сапог решим — погрешим, и мир весь грешен. Мы, конечно, себе брешем и зиять душою брешам. Холодят те страхи кожу и сменился жар на стужу. Как покой я твой нарушу, разве вырвусь я наружу. Подытожим, пади то жим. И ты падёшь пади тоже. — Денег власть всего превыше! Уж готовность ехать крыше. И кто любит маки, я жим. Девки пышут макияжем. И мы с ними мажем маски, и на морде слой замазки. Для кого была мормышка, совершила же мор мышка. Лопнула и сталь пружин и там многим была крышка. Жир Жир, жар, гон: вот и жаргон. Журналист — жир на лист, Денег власть, жизнь им всласть, С классиком — класс и ком, Сквозь значки сквознячки. Вскользь закон, скользок он, Гнёт, стегнёт, пасти гнёт… Всех таскал, всех достал… Умолчим, умел чем, Жулик лик — чин двулик. От кручин кручен чин, Жить в обилии А разве есть роз гильдии, там, верно, разгильдяи и — Скажи ты иди Илии — ведёт он до идиллии? Иль может, то по Библии растут тут попов гильдии? Вы там знакомы с гилями и прочими ран гнилями. И выяснил, с прав лени я — то зло вся суть правления. И голос с злыми нотками, глотками — теми глотками, Гнилыми шито нитками, пестрит добро агитками За временами зыбкими пошло оно убытками. И серость дня вибрации, дотации до акции, И вот у них там старица, ну и чего им стариться. Сотрудница паскудница, распустится распутица, Растянется растеньице, распляшутся раз тени цац. Жить рискованно Раз пускали дым они — к ним летят и демоны. Стали видно злом они, тем они и сломаны. Вились-вились здесь дымочки, кто-то вышел к дамочке. Заработал гам очки — полетели гаммочки. Парочки порочные, по любви, не прочные. Были узы брачные, а теперь порочные. Что держать в уме Рено? Трать деньгу умерено. Чьи истории рамена — но-но это в раме, но. На чертей моления, это та, мол, линия. А тот спор по теме … ни? Что творить по темени. Жрут журналы Опала оправа опала. Когда листва, увяв, опала. Ой, как любила Канна лам выписывать по тем каналам. Ах, вам рассветы от Канн алы, другие ваши зла каналы У вас попы не кардиналы, они у вас и криминалы. Истории учти анналы к анналам быть и зла каналам. Опять фашизма идеалы, опять, для воен арсеналы, И свет от растра явят теле, и душу растравят, и тело. И всем кричат: — Катись отселе, пока ты жив ещё доселе! Вот папы утопия — Пия, в той вере уж утоп и я-я. А как идёт тот Пий с явки, а за ним плетутся сявки. Жужжание хруща У него тут тьма побед, он для них авторитет — Их же злобою полит, и он первый у элит. А у них в пол силы лёт. Или дождь в пол силы льёт, Ночь красна та кутежом, бесшабашным куражом. И от счастья ты паришь, как тогда попав в Париж. Дни утопли в ложах вилл, дни для боссов заправил. Говорят, был тот раз вилл, где он мысль свою развил, Ночь черна, как та зола, не распутать в ней узла. С пирожками там лотки, глотки — крупные глотки, Не колдуй ты, прорицай, добрый дядя полицай, Завернись ты в толщ плаща и лови ты там леща. Это верно добрый знак, возгласит к нему чудак. Жужжит Уж в сейфах милые лежат. Полно у примы тех деньжат. Но дурень с ней не клят, не жат, он от бомжей её вожжа. У примы прямо весь день сжат в количество шальных деньжат. И выход дивы сторожат, ну как желаемого приза. Они насмешкою ей служат, та их доводит до экстаза. Вели-ка фокус применить — суровую вить к приме нить. Ты бочку и на них кати же, они скоты почти-то те же. И стыд её застыл и даже, на каждом верном, этаже… Знаешь, пресс тот жмёт, пресс ты же! И он тут на посту уже — затихло всё на этаже. Жура Уж отбой-то отбили — забылись в сон от были. Во сне порядок навести б надо бы на вести. В проблемы вы не влезьте, что скроете от власти. Ну, хоть там утопись ты — вы все там утописты. Чей дар, дар вынес ты — ведь плуты дарвинисты. Мозги как костыли — порывы все остыли. В мозги не встав костыль, нет, вывози их на утиль, Гадалки чушь гадали, не видя нови дали. И ложь там для интриги, подхватят и барыги. Вот стали парни круче, не языки, а крючья. А ты не лезь из кожи, не корчь здесь злые рожи Пусть тянут корд потуже — не станут ныть в поту же! Кривило нас крыло, и всё идёт там к рылу. Блёск, перелив — красива, то пасы от пассива. И нары вам к нарывам, а кобры вам к обрывам. И в сердце не кипи ты, и в мозге боль копи ты. Быть к опыту копыту. О, пытка пап попытка. Попы-то подло жили — свинью всем подложили. Жути искры Видели пали лица. Цаца из палаца, Землю покрывало тумана покрывало. Пищу наминали, где те номиналы? Жуть из искры вило, черноту скрыв ила, И мне, мнится, глупый иск срамницы, Бесится столица — веселятся лица, Злоба ареала — Алла в баре ала Куда тропки вились? Топок путь и илист. Ишь, какой ты прыткий, приносить убытки: Нервные то тики, может быть и дики, Жуть пари же Вот пари: — Жжём над Парижем! Спорт по рыжим — укори же! Уж на ражи мир наряжен. Не наснежат, не нас нежат. Снег был бежев — иней с кружев. Классно с нежным быть днём снежным. День был важен, день не влажен, Как жить с ложным — мир был сложным,? Всуе вложен, люд отважен. Горе башен — бесшабашен. Жухлость Никуда не лепиться месс их тех нелепица. Пытки твоя практика, зверства твоя тактика Болью вы то скрючены, тьмою той колючею. Очень падка ладная тварь та подколодная, Резвость безобразница, а была беса б разница! Туда, может, завести этот позыв зависти. Злобу в миг юдолею и сеть станет долею. С банковскими метками с циферками меткими. А в руках их не пяльцы, А дюжая палица. |