Убого всё у бога В рай дуга свет-радуга, Бога чай подруга! Гниль — огни гниения — жизнь полна ты гнили. Гной течёт, в гиене я — стал наш кут тюрьмою! Гения гонения — злоба шла умами. Недра руги — недруги! Съели псы друг друга. Ахнул ахи и не я — своры апогея… Это злобы магия — злобы ассамблея, Это зла идиллия — глупая идея, Стала жизнь пучиною глупою иною, Пахнет тираниею со смертью игрою, Радуйся пейзажами! Что растут на иле. Тужу В лёд превратилась лужа, трещит презлая стужа Снежинки в круге кружат, печали наши множа, На что ты жизнь похожа — у, боже всё убоже! На что та жизнь гожа — нас холодом тревожа? Тоски, обмой те узы! Не к вам идут те музы, И девки голопузы — в зле не нашли обузы, И дурь метёт позёмкой в блатной той позе ёмкой, Поедем же подземкой, в туннеле том под замком. Кружок же не для кружек, для снятия с них стружек. Не вырвутся наружу любители тьмы кружев, Босс удивлял подружек — подставкою для кружек Поднялся раз порожек и ну его по роже, И вот вам всё про стужу — не выходи наружу! А босс о том не тужит — раз туже, раз на ту же. У гоним Мгла тумана, то не манна, Мгла обмана, мгла дурмана. Мелом грезил мел воскресен Мел небесен бел, чудесен. Зоной спеси, зоной месив Всё белесей на замесе. Обертоны, как драконы, Драки коны, где законы. Вздох из всех сил — из месс месив. Он телесен, а мир тесен. Ложь ту взвесьте всю из вести. Все мы вместе, то, в том месте. Бил баклуши лжи на уши. Закон рушил — имел куши, У птицы Разнесчастный ты барашек! Пред тобою весь бар ряшек. Сплетней горе осложниться — сплетня с Осло, а ложь Ницца, Челноки вам ясны лица? Жизнь вам тут-то не теплица Как легко судьбе шутнице, да подрезать крылья птице. Бьём дерьму, вокруг, поклоны и судьбе своей покорны, Спич, у местных, бесноватых — бурный, грубый и халтурный. Дымом ум ваш прокоптится — стали все умом как птица! У рученьки Ручейки вы ручейки! Вы весны сей рученьки, Ручейки весны ключи Леса вы озвученье, Блески ваши Свет-лучи, Да ещё певучие, Вы пускаете лучи Аж, до самой реченьки, Пусть смеются смехачи — С неба вы голубеньки, Чище вы, чем первачи. Ну и что-что узеньки! Ах, ручьи — лучи-лучи! Гаснуть ль вам, как свеченьке! У тар аса Полилась святая месса особого интереса. Привлекая к себе аса, месса аса лоботряса, Но он хаял Псалом и, и замазал его салом И за то страдал мир в целом, и стоял мир под прицелом. Сыплют с нас слова снега, холуи их пишут с неги — Те сметут вас снега гаммы, как лавины со снегами, У чины вы пучины В ласть дана злу чина — гадостей излучина. Сказ: — Суть вся — чины, уж полна вся всячины! Пала раз честь чина, от зла не расчищена. Рабы злу чины — нервов жгут излучины. Мысль тот раз у чина, роль попа разучена. Вера скала чина, из лжи-лжи сколочена. О, зола чины — тьмою озолочены. Новью и чины — злобою навьючены. Полнит тоска чаны, что из тьмы то скачаны. Что собой чины, словно псы с обочины. С смертью обручать, под вращенье обруча, Убожество Воду портят там в аду. Ты имей это ввиду! Вы попали в зла среду, в дней прогнивших череду. Там наглец на наглеце, там подлец на подлеце. И льстецы там, на льстеце, и лжецы там, на лжеце, Всё на пике воровства, мотовства и плутовства… И собралась у креста — свора злобных крыс та-та. Пахнет там с креста гнилым, а попам с него калым, Злобу неискореним, ведь ислам неоспорим. Увёртки Налетели воронки, и, ваши ни к чему увёртки. Грязи мерзкой той плевки, и — брызги из сточной воронки. И давно остыли плавки, а работают лишь лавки, И отпеты тут поэты, и в дерме сидят по эти… Зря зла злобу те лелейте — поплывёте вы по Лете. Не нужны и самолёты — не удержат душу в клети, Увы! раж выходит на вираж. Лажа ум зажала, надсмехаясь шало. Бестолочь же ржала и текла ржа ала. Ах, какие крали — для них воры крали. С тем злым рёвом ражи, тех уродцев вражьих, Унижать здесь любят — уезжают люди. Выхода нет с ада и во всём преграда. Путь на дно ли бездны, очень уж любезны. Грёз дни их — зла грозди, тех событий грозных, Та судьба срез разных, тех событий грозных, И от слов тех грязных — гиблых, безобразных. Кто нам крутит руки — скрутят его роки. Но те, кто крутили, просто те кутилы. Вы то круты асы — по вас выкрутасы. Зло ужом ужилось — с совестью ужилось. Угли Танцы бы да ритмы, дури — дары тьмы, Чудо-то те ритмы, страсти кутерьмы, Кто те тьмы арбитры — зеле вьёт травы, Там быть сумасбродам, сводить с ума дам. Где те тьмы резервы — скрыли взор и вы, И растут шеренги, глаза шире мглы, И смеются маски, глазки бдят в глазки, Продан-то за рублик этой зари блик. О, как злом промозгли боссов тех мозги! Всё-всё скроют краски, размажут мозги, Спич из бурных реплик люд во что облёк? Доля за юдолью — гонка за рублём. С каждой той неделей больше всё проблем. Углу пасти Знал, кому отдал пасс ты? Обладатель липкой пасты. Ну, а много ль съели паст вы, обаятель грешной паствы? Будут сплетню тут пасти — от напасти до напасти. Одолела и нас глупость. Одолела и нас тупость. А улыбка глупости, вот сидит в углу-то пасти, Втяпался ты в грязь по пасть. Секанула судьбы лопасть. И ты можешь там пропасть — злоба выльется там в страсть. Удел Извели нас без вины и всех Зла отвалы завели вас в гроб, Эпох валы… вам ли, похвалы! Менестрели повели нас в ад, Веры валы — зла вам похвалы! Их жуть пела, где зла жупела, Цепи, ковы, то страны удел, Не случайно — мы идём все в прах: Удод Зелен, зелен дуб летом, Кто-то сидел в дупле там, Перья он наскуб летом, Выступал и с куплетом Язык слова доплетал, Что вокруг удод летал, Проглочена таблетка, Пролетел этап летка, Посмотри на табло то! Сто процентов там блата. Уж не то Вой ветра это эпатажи, потоки дуют на вид ражи. И на него уж нет то стражи, такие вьёт он пилотажи, И он творит там демонтажи и верно в нём-то демон та же! Где те вожди там тянут вожжи и тот стоит на месте воз же. А те вожди уж очень важны, повторяй им в ухо дважды, А ты на вид его неважный, сказал, что он, что он отважный! На всё хватало ему лажи — как умы то будоражит. Благое делать повели же? А ты, куда направил лыжи? И то ли жест вам от излишеств. Излишество излей на шефство. Кому-то возле, во зле, ли жить — уж пятки смерть, увы, то лижет. Уж синь Тьмы разлилась синь, тишина, не дзинь, Каплями осин плачет арлекин. Леса чудеса темень прёт в леса. Пали телеса, мысли, в те леса — Мир чудес — Алис, сколько не молись Нечисти гроза — в ад ведет стезя. Ценность колеса — счастья полоса, А страна то грёз, в ней сплошной курьёз! Утки от брюзги: — Ты в плевках лузги. Уж смерьте злобу смерти. Злобы злые окрики, как же жить на шарике? И теперь истерика — слёзы вам из Терека. Знаю! Пахнет зоною, кайф — братвою сонною, Смерть не будет скорою, мир грызётся сворою. Снизойдёт боль — караю, сеет напасть арами — Ужас мина Но пропало уже Слово и вот много уже злого. Все дела нам за ту шили, искру света затушили. На лице уж ужас мина! Бледность их, как цвет жасмина. И всем-всем мозги подряд гады мерзкие-то пудрят. Обежал и гонор ары — получив те гонорары. Он таким уже стал синим, смерть теперь ему синоним. Тупоумный хуже зла — нет для смерти лучше жезла. И пропало уже Слово и вот много уже злого. На лице я с миной ною и письмо её сминаю. И дни совести минуют, нам покажут мразь иную. У всех мина на лице — деградация в конце, На шпану там ставь шальную, в эту пору, всем чудную, Ужимки Больно бьёт налога ремень, не ведя до перемен. Это снег, то снеги ада — прочь ушедшие года. Там мудрец на мудреце и разруха там в конце. И несносно стало солнце, не откроешь и оконце. Ну, а там митрополиты, матом из метро политы, Их ужимки-то паяца — роты тьмы снисходят с плаца. Только бесноватым — цацы, ну, а мракобесам — наци. И тот путь там спет-спет лиц и мелькает блёск петлиц. Уз туз Смог на мир опал светит как опал. Дурости оплот — курит кайф пилот, Сигареты дым — чудным, стал чудным Вдруг вскричал петух, закричал пастух. И в спиртном поту весь их пыл потух. Нет к добру потуг, что и с свет потух. Веры грозный бух, всяк дрожит лопух, Вера — мира жизнь, та, что миражи. Мира виражи жизнь, что миражи. Вера как в виру, мера на миру. Головы пусты, вам грозят персты. Страх от тех копыт и народ обпит. Уза раз В том зигзаге у грозы слышались угрозы. От такой их позы, вянут и мимозы! Беса то заказы, бестии, указы. Дни хулой промозгли и размякли мозги. То судьбы зигзаги, не пиши, сгинь, саги. Были там курьёзы: не стихи, а прозы. Постигали зон азы, зоны как занозы! Узел Нет крепче нам узла, чем путы те у зла. В стране той страх осел — упёрся, как осёл. Остынь, остановись, продумать — твой девиз, Ведь лик героя скис и жизнь сплошной сюрприз. Иди, остепенись! Не трогай тех девиц! Вы пьёте, виски и, и это бьёт в виски. И чьи то там грешки — пускают там слушки? Там слышны зла смешки, ошибок там с мешки, Узоры лиц нет Та среда у быта корчь ей эрудита, Лица черепица, как чирьи та пицца. Этот мир позорный и он беспризорный Много было злата — накопила зла та. В стоках искупала, в лоно иску пала Выпала опала — доброе в опале. Будет вам и плата это злу расплата. Спора эта спора — ссора эта с сора. Муэдзинов оры — злоба сил террора — То порок пророка, то террора роки. Знати те пиары, как судьбы удары! Храм на храм и бойня — между вер там войны, Узри Песенки заряд вышел прочь за ряд, Песня сизаря — ни свет, ни зоря! Мысли аза рай — мысль нас озаряй! Я про аз ору: ты не озоруй. Ты их раз за рай, враз, не разоряй. Громко заори: «Вот конец зари!» Узы юдоли Им казалась, что вся жизнь бела и у веры здравые дела. Но уж не всегда жизнь удала, то, когда там, злобы удила. Закусила знать те удила. Заказ сил, взнуздать ну и дела? Наркоты далась та пастила — героин до рая пас тела. Совершили попы чудо ли? Ввели в ад всех, взяв в руки рули? Ой, как врали так и врут врали, ну, а воры, теперь, короли. Указ у касс Веры там клыкасты, множат веры касты. Ах, там такие страсти — уж пошли напасти. Ловят-ловят масти шизики от власти. Тьма о стерве ныла и остервенела. Вот-вот и с куста ли, вышел искус стали? Лбы открыли пасти, а их до санчасти… И то опус ты ни… плёл ты о пустыне? Жечь плоть — кучи стыли — мракобесов стили. Улетела прочь синица Ой, летела в небе птица, ну, хотя бы то жар-птица, Слабы раз те передками — так не будьте простаками. И идёт братва гурьбою и идёт братва гульбою, Мир там отдан жутким бандам и тем горе контрабандам. Холод носим в наших душах, все завязли в грязь по уши. Но всегда людские уши, там настроены на чуши, Много той лапши там к ушам, что б сдирать с них её кушем. Жёстко бьёт от вер пружина ну, как храма та дружина. Улучшай Ты скажи мне смело чей, соткан день из мелочей? Иль рассказ начать с конца, по желанью мудреца? Славы им ты не жалей! Но жить стало тяжелей, Жить-то стало тяжелей — навалилось желе дней Пожелай, а позже лай, нет, там жали ай-ай-ай. Научая — величай, сними пить, нам вели чай? Улучшай, нас утишай, иль давай нам нагоняй. В преступлениях уличай, пусть то знает негодяй. Ум о нет Как эти звуки манят: Мария, Муся, Маня! Россия в матовом тумане, мозги её в курном дурмане. И Маня в розовом тумане — она-то хочет быть в обмане. Напишут деньгам там сонеты и девок тащат в кабинеты. Она вся в розовом обмане. Мечтает только лишь об манне. Ум розовый На небе зрелище зоря, Но рот не открывай ты зря! Ум розовый, покорный ум. Не избавляет вас от дум. Ум розовый! Умру, завой. Копьё твоё ткача навой. На Разина ты рот разинь! Пришёл мороз и нету роз. И шла дорога на заре, И шла, и прямо в Назарет. Как же так она посмела?! У неё то образ Зины. А у мрази ум за разум. Он обжёгся на заразе Ума ли Все мы тут в аду. Ты имей ввиду! Пашем за еду, чешем ерунду. Горя там редут, счёты с днём сведут, Злобы пирамида, то от пира МИДа, В эту чехарду — слушай вер бурду: — Воры на виду, вьют белиберду. В церкви ты молись, хитрым будь как лис, Мало ли ума ли — босса умали! Глядь, уважит босс — будешь, хоть не бос. Боссу неси куш — первым средь чинуш. Ума пучина Мира злого ложь оправа, мир жестокий — его право! Там фашист имеет право — не нашлась на них управа. В этом мире столько злого — от наветов вянет слово, Вы пригрели сквернослова, ваша злоба зла основа. Вышла грусть, грусть из кручины, чтоб не дать и искру чину. И берёг ту Кук лучину, подарил как куклу чину. У него на всех личина, он источник зла — пучина… Им и мучены мужчины и по странной той причине — То у нашего ль у чина ума теплится лучина? Разгораться ли лучинам — пусть достанутся лучи нам. Ума трасса Каменная там разбита сон-терраса, У теракта — законы аса Тараса. У матроса полосатый вид матраса. Появилась, под мухой, подлая раса, И все, видно, повально наши матросы. Затянули, видно, горя ума тросы. А виновата та россыпь и у них от рос сыпь. Налетели, как осы, на разбитые кокосы. Умники Умные, умные! А страна дураков. Умные, умные! И их не обвести. Умные, умные! Будут и вас трясти. Умные, умные! В той стране, где, где, где? Умники, умные! Зависть сидит в груди. Умные, умные! Целым уйти, как от них, Карикатурные Прелести пьяных рож. Благоразумные — Выдадут свою мать, Тьма — ослы думою И нет хуже оков, Умора У самого-то у моря жил общий наш умора. И делал он промеры, забыв про все, про меры. Он в ней признал Мирлин, а! А он не был умерен, — Вы приняли ли меры, как приняли вы Мери? И эта моя мера развеселила мэра. Ты не ходи с мордастой! За нею рой несчастий, Заслуга на погосте, заслугу на по госте. Как смерть сжигает кости, у смерти только пакости, Какой же УПА ас ты — на злобе рос у паствы! Уни сон в унисон Раз проснулся я со сна, Глядь, у ног стоит сосна, Я у них спросил: — Вы ели? Нет, мы с липы пили чай. Я спросил, тогда про Верку И про фигову проверку, Пролили на это свет, Про Лили и худсовет. Рассказали мне про Машку, Как у них была промашка, Про поборы, про приборы, Что вахтёр нашёл при Боре, Кто про Гулины прогулы, Про бесовские разгулы, Взялись говорить про водку, Задымились, как проводка, Так! сказала грозно Варя: — Головы у вас не варят. Три полка наплёл трепалка. Началась тут перепалка — Подвела гурьбу смекалка. Началась там слов черпалка, Наплёл три полка без толку. Здесь придется мне умолкнуть. Упала дымка Лунный явился пейзаж ледяной, В розовых ветках — уколы луча, Глаз укололи, осели в уме, Упала дымка в лужицы Прозрачным хрусталём Упала дымка белая, И отступила тьма. Уполномочены Зло то валит тучею, злой и вездесущею. Болью лжи искручены — искру жгли и учены? С властью той дотошною и с судьбою тошною, Надо света чистого и огня лучистого. Мозга недра тёмные, мысли негой томные. Скверна отчебучена — словно, отче б учена. Со шпаной могучею, в злобе всемогущею, Тоска иска лечена — тема искалечена. Бденьем тех дрём мучили эти пни дремучие. И то бессердечие, злоба у них в печени. Ах, жульё — плечистые, на язык речистые. Ура Ганна. У лица беда заступница, а влияет на нас улица, На лице беды отметина, твоя доля не конфетина. Там заначки за иконами, самогон там над канонами, И ваш мозг расцвёл бутонами, он забит от вер драконами, Катится туда мир склонами, там от вер паства с клонами, И кричи везде: — Ура Ганна! Даже если честь поругана. Честь она за чистоганами, за хмельными балаганами. Гобелен Урала Где ткались вы дивные горы! Полны вы гармонии света! Одета-одета, о где ты!? Секунда мгновения лета, То тают в окошке рассветы, Миасс, Златоуст за горами… Холодными точками буря стучит — леденя моё сердце. Утлая тьма Снег сыпет пудрою, спуд скроет рою. Будь жизнь бодрою! пуд пудры рою. Заря вот в зареве, на радость рёве Пой небу арию, а не те саги раю. Не строй же парию не молись паю. Ты жизнь, высь острая — найди ость рая. Утра чины Ты говоришь с утра чины, все, для любви утрачены. Стоят чины у вече те — законы лишь увечите. Куда народ вели чины? Не от грехов вы лечены! Вновь полыхнуть и злу чина, влекла его излучина. Летят те речи истого, плечистого, речистого: И ними не изучена, та жизнь невезучая. Чурался он, от чая но, но дерзко и отчаянно. Зло даст ту искру ученым — той болью лжи искрученным? Той глупой новью учены, лишь злобою навьючены. Была ли правда значима? Откуда ж утка скачана!? Испишешь ли жизнь одами, угнаться ли за модами? Утро в поезде 637/638 Лучик солнца глаз нащупал, Разбудил меня от сна. Утро за окном ликует. Дон бежит у полотна, Баржа, моськой в царстве синем, По течению плыла, Воды моют камень белый. Смотрят горы в бездну вод. На горах весенних нежно Зеленеет чуб берёз Меловые горы прелесть. Смотрят в зеркало воды. Утро вечера мудренее Звёзды уходят, вновь, встретить рассвет. Этот могучий и огненный зов, Ласковым утром вновь встретить рассвет, Вилами лиры сражу знатоков, 1978 г Утро над Днепром С утра промозгло моросило, но я лишь думал об одном, И на ходу, свой завтрак выев, мой плащ надуло ветерком, И с высоты Днепровской кручи, сбылись сейчас мои мечты, Звенит вода и серой сталью, вспорола мокрый горизонт. Отдало солнце жар природе и в красках солнечных лучей — На осень солнца не хватило. Ушло светило в тучек тень. Смотрясь златыми куполами, над зеркалом свинцовых вод, Мосты, а там за пеленой, мне новь Русановки предстала, Осенний Киев, с лесистым раем, возвышался над Днепром. В Киеве ясно Едва светило засветило, исчезли звезды в голубом. И с высоты Днепровской кручи, сквозь лёгкость утра тишины, Мосты. Кварталы за рекой: Русановка и Оболонь Смотрясь златыми куполами, над зеркалом днепровских вод, Ух, розы иск СОС в этом со светом. С наветом сны в этом. И с кликом ты с кликой, И с клюкой, как с клюквой, Клик кнут, лишь псы кликнут. Не кнут, так те никнут… Та раса — терраса, Терраса — тир аса… Та раса — терраса, Терраса — тир аса… И лигой — интригой Кутилой подлюкой, Участь Ты вершин достиг — учась, но тебя ждёт та же участь. В угрызении совести мучась, принимать бригады почесть. Рвёт тебя судьба на части? Постовым стоишь у части. Ждёшь своей ты участи. Счастье рвёт тебя на части. Если бы хоть на час ты! Муть всю разорвал на части, Если б хоть на час те испытали это счастье, Хочется чуть-чуть участья. А мороз, а ты у части. Встретил счастье на час ты — обсудить своё несчастье. Так и ждёшь своей ты участи и стоишь ты пнём у части. Разошлись ваши пути, но в мозгах остались путы. Учение С утра тело суть утратило. У тротила: взрыв — террор шатии. Плоть иная-хрупкость инея. Костенею, став плотиною. Коченею. Льда качение. Сатанею, для учения. Кто пал чище — баллотируют… Мракобесы — веры полчище. Ушат Кислород сожгла свеча — мир без кислорода чах. В голове завыла муть — расплясался баламут. Шантрапе не до пощад, сплетен выльют нам ушат. Кап-кап-кап туту деньга и не увидал денька. Пена с кружек их кружки, они с водочкой дружки. Лез и лез и ты из жил, но так глупость не изжил. И святой там хочет мзду, раздувая ту вражду: Славы им ты не жалей! Но жить стало тяжелей, Стало жить здесь тяжелей — тяжесть там тех дней желе, Тут начнём с житья бытья — с главного певца жулья? Хорошо-то для масс так — он на всё же там мастак. Банде там приоритет, где уж босс авторитет, |