О бал Дели Мысли как те не дели: дни бегут — из них недели. Очень жизнь там оскудела — довела до беспредела. Лучше рот на мир разинь-ка — ночи пала, видишь синька, Тёк попов пот ряс се на… либидо у них обуза. Шар — не плоть, не плоть арбуза. Не шару арбузы — бусы. Как пресса там давит пресса, ни к чему нет интереса. Бестолковщины укусы, как меняются здесь вкусы. За спиной грехов сума и сведёт она с ума. Ода лоска одалиска. И крушат там обелиски, Дуют ветры с дуру грозны и ведут они до розни. Злобы полны ваши козни, всё там строится на розни, О блик О, метущийся о, блик, каков истинный твой облик! Жди когда взведут курок. И когда получишь срок. Ишь скоты там озоруют. И не уследить за роем. А кому-то в ад нырок и видать плевать на рок. Жизнь эту сволочную прировняют к раю чую! Дан кому порок, для порок. А кому мирок морок. Ты пойми коммуна лох, то обида коммуналок. И хотя тебе за сорок — не бери дурной зарок! О борт Их корды — поводки — бегут ну, как по водке. Вы общества аборт, вас били лбом о борт. Он продал дуб, а бор ты — пустил всё на аборты. Не сделать злу аборт — народ от злобы бодр. У злобы же есть хватка, шла с мужиками схватка. Трап стукнул там о борт — запел об этом бард. Есть яблоки апорт, так заготовим рапорт. Нам этого не забыть, с воспоминаний зябнуть. Забыл Союз за блик, пропал там бедный зяблик. И что-то там бубнит, он, про дырявый бублик, О, брака добро Выползет ночь коброй, тьмой тупой недоброй. Шуткой меткой — храброй, не кусай тьму коброй! Не бывать тьме доброй — быть абракадаброй. Небо тьма, балл лона, свод нутро баллона. Жизнь была безбедна, с ней сверкала бездна! И как свет луны бледна. Эта бледность модна? И по грани вакуума ходит-ходит звёзд коммуна. То явь ночи, то явь ночи — давит тьма и в явь на очи. А ночные фонари же, фоном брызжут злато-рыжим. Тьма рождает миражи и несём мы с нею ражи. О вала Обращаться к судьбине на вы ли, Не понравилась эта новь Эллам. И пришла ли пора ли завала? И о, ужас страна криминала! О дно Я скажу лишь вам одно: — «Биться-биться вам о дно!» Ведь народец то блатной — власть же кучки там одной. Ум святоши там больной, занят видно ерундой, Стала жизнь и там виной, всё за «божьею» войной, Вывих-выход од одной — превратили в выходной. Стали дни нас обеднять, дуростью объединять. Обедняют нас. О, дни! В них лишь злыдни те одни. О балл дел, я обалдел. Нам грозит тот беспредел. А у Нади был бал да? Вот её партнёр балда! Бьют там вольты, а вас вольт, то поднимется асфальт, О друге Когда я думаю о друге, То вспоминаю наяву, И над ночными голосами Лечу в ночную синеву, Летят на встречу светотени, Переплелись полоски тьмы, И как в загадочном прологе, Чья суть смутна и глубока, О женщины О, женщины! Вино туманит взор, О, женщины! Как недоступны вы! И ваша честь растаяла как миф. Дурманом уж заволоклись глаза. Но голова трезвеет поутру Обман, обман! Увы! перед тобой: В башке пустой, такой ужасный звон. Животный пыл убит в хмельной ночи Пуста бутыль. И нет былой «любви» О, женщины! Виновны вы вполне! О, женщины! Как недоступны вы! О мыши ловки И пришёл этап — шла лава, а за нею шла шалава. Не пора ли полеветь — тьма работы в поле ведь? А уж с этой бурной плавки летят огромные плевки, На снабженье вам злословить, на снабженье вам зло вить. Оплеуху б не словить? Вас туда всех несло ведь! Эти мастера по плавкам отдают дань поплавкам. И жизни снов ось ты ли, потоки снов остыли. От страха люди стыли, стели дорожку в стиле. О стили! Блажь — ось ты ли! Везде твои посты ли? Путь лести, прям, до мести. И весь ты ушёл в вести. На уши те новь вести — лапшою-то навесьте! Желали злобу отвести. Отвес, ты скис от вести. Витает небылица и рада там блудница. Готовят погост или — уж гости погостили. О то варится И стою, и ныне я, да, на площади уныния. Как звенит судьба зла звеньями: звонами и пустозвонами. В век кичащийся зонами — где достали псы дозорами. Их миры залиты винами, там страдают и невинные, Возникает опасения — не придёт пора весенняя О Торе вам Ах! Расскажу о Торе вам-вам! Она подверглась папским ковам. Те тайны — с злобы той покровом, листы в том пламени багровом. А книга отдана основам, там суть, рассказанная словом. Чем папский стал канон от ора, что дурням восклицать: — О, Тора! Не знала глупый тот мат Тора, она как вы-то, не матёра. Её слог создан для актёра. Пустили к ней того монтёра. Такой же хитрый- хитрый лис ты! Рвать книг листы специалисты! А церковь в роли клеветницы — чернила Библии страницы. Прислужники прислужницы — от веры блудники, блудницы. О тот Русь А как пройти сквозь эту муть, как выбрать правильный там путь. Тот славил Бонн, а этот Русь и я от них не ототрусь. Сказал ярило: — Я рыло! Там ярус и кричит: — «Я Русь!». Не вырвешься ты с этих уз, пока Союз, какой конфуз! Москва: двуликий Янус, я к ней тянусь, ведь был там вуз. Скажу и вам, скажу: — «Вот Русь!» — ну, как в твою среду вотрусь? Натянуты трассы как трос. На них, на них, не ездит трус. Ты сплетен пылью не труси — уже давно тут нет Руси. Куда привёл народ тот тракт? Под идиотский тот теракт? Себя за локоть укуси, на то взъерошь свои усы. Об ложке Глянцевые вы обложки! Пачкаетесь вы об ложки. То на пляже эта лёжка, дошло дело до кормёжки. И журнальные обложки, уж подходят, для подложки. А вокруг же них подружки, держи ушки на макушке Поясов сверкают бляшки, платья — ночные рубашки, Началась там дев делёжка и на лежаках там лёжка. Принесли-то что те блошки? И не жди судьбы поблажки. У кого мечта об ляжках, тот сияет на обложках. От брехни многотиражки — улыбаются милашки. Заготовили бумажки и несут домой шабашки. Начинается блажь как? Как твоя мечта об ляжках. Ты не думай, по обложке ты не жди, не жди поблажки. И сидишь ты на картошке, и на жизнь смотреть-то тошно. Оглобли арок Мода! Поп поп-артом — нас попарь-то там: Что не рок, а рык — матюгов арык. И та тьма от порок, там кругом порок. О-о те оглобли? Бился, ах! лоб ли, Он напасть для публик — бледен лика блик. Бедный тип оглох, так подвёл-то лох. Мысли нагой быть — искривился быт, Оболгут и быль. А лгут губы иль!? То попов лжи губы, славу им труби! Это тип лица, может, стервеца, Огни да Эта та ли стая — лжи листы листая… Ложь не лестная. Слизь, погань лесная, Как те наглы стаи, у них те устои. Дело не простое, дело не в простое Мафией ли стали — тайною листа ли? Зеркалом блистали, чищенные стали. Вижу, у огней ста я, мечется тьма-стая. Вот горят огни да? Шторку отогни да. Дни, огни. Нас не согни! Нёс огни, не сохни! Они хуже, хуже казни, их проделки козни. Может, всё на том стоит — время денег стоит! Восставай, вставай заря, не нужна нам ссора! Огонь и я Свечу обнажало огня кроха — жало. Виденья рождала, ушли с ней в рожь дали. О роли орала: — «Мечи на орала!» Начало тьмы бала, луна — блин овала, И нега плоть — жила, в ней не было жали. Что было однажды, то может быть дважды! И радость служила — ожила о, жила. И яд каплей с жала — терпение бежало. Течёт зла желе там — тяжёл в желе атом. И день дымом латан, работал на ладан. Одесную Земля до краюшка — дела зла мокрые. По храму шаркая, свет славит чаркою. Течёт жизнь пёстрая, шныряет шустрая Где в рай же лестница? Где жизнь чудесница?! Умом лбы ль тронутся, скажи красавица? Горем изб раниться, та, дня избранница. Зря тратим силушку, а это вымысел! Нам та новь раною! Брехня вновь наврана! Озёр коло о, зеркало! Родник, его водица — чистая, как вольница. Меняется водица — меняется и модница. Бьёт краской ложь по лицам, бьёт словно палицей. Ах, это-то вот чина презлого вотчина. Душа же не водица и зла она невольница. Получен луч чинами — горя от зла лучинами И тьма они полу чины — обвешаны кручинами А та дева пригожая, что с пьяною-то рожею. Чины продажные, обвесят тяжбами, Богата тьма грошами — обзавелась и крышами. Озерцо Свет сверкнёт, луны гнёт Путь свернёт, тьмы черёд Стайка свеч на алтарь, Зов очей прорицай… И сверкнёт сварки свет, И свернёт зверька след. Созерцал с озерца, Во сердцах ждал конца. Образ с ним чаши сей. Объясним: — Зло не сей! Шёл поток… Шёлка клок. Век потёк на восток. Озорую Я как мальчик озорую. Вся надежда за зарёю! И роса свет озаряя, нам несёт лишь азы рая, Ах, какие были грёзы, а остались только грозы! И теряешь разум сразу, вмиг поддашься там экстазу. И устроили бал бесы, ну а в их руках балбесы… Масло льёт там в ссору Мекка. Где же память человека? Я тебе суть Мекки кину, намекая на мякину. Око села Так сине небо — парят небеса. С неба токсины — буза сан у зла. Но, нет-нет базы — жизнь горя азы. Маты мы слили — вер злость раскалив. Село окосело. Кричи же о, день! Ом опера Те, кто к цели добрели, разве сразу все добрели? Вопрошали, яро ли: — Исполняю им я роли? Если вы солдат тот бравый и во всём всегда вы правый. Не найдёте вы управы. Кто-то там сидит у права. Из чего слова там кроют, отделяя запятою? И вот вам Ом опера от хвалёного ампера. А морали нас марали! Рогом били как маралы. Где попало гады с ралли и смеялись видно с ралли. Вот как вши и умирали. У, марали — ума ралли! Сотворил с Христа кум мира, вам, хвалёного кумира. Он Он был хорошенький лицом, он был ответственным лицом. Он был, конечно, подлецом: скрывал он подлость под лицом. Он не ударил в грязь лицом и выстоял, в конце концов. Что возносил он к небу лица. Ну и чего здесь стали, цыц! А что там принцу сулится — грязь сплошная с улицы? Пусть суть дерьма не делится, то, как на всех красавица. Что на премьера мылится. Ах, эта мозга мыльница! Она бы азом Шёл и мета мор, ор фазой, вот и стал метаморфозой. Но заснул анабиозом, под пахучим прям навозом, Не назвать, ведь, угря розой, а вот красоты — угрозой. Но, пугает босса проза, искра-то его угроза. Искрою кебы искрою и вам не скажу и скрою Искры как в душе искрили, искрили что-то и скрыли Вот это матом и крыл я, кто подрезал нам-то крылья? Может, злобой жуткой влиться, может, зло — то наше в лица. Чепуха там валит валом, замыкает мир скандалом, И кто ответит на лаж нам? На пути мы все на ложном. Оп эра Лучше не было запрета: Хор отпетых — оперетта. Крыша ехала ли хаты, иль поломка аппарата. Уж настала опер эра и у смерти зла афёра. Бес-пар-ток, люд без порток. Перетёк ток опереток! Корысти кори то кредо! Кары то летит карета. Глупость то дегенерата — бесполезная то трата. Средь лакеев Интернета и уж дурочек Клар нету! Забияка тот тореро, и до зада тот тор — эра. И познала, и боль эра — вертится как болеро. Знает пользу права дива! Да, на сплетни, уж, правдива. Не греми, как гром, корытом — не найти ума коры там. А те гады, пока рану, разрывают по Корану. Где кора того декора, нет коры там у террора. Сень её нам эльдорадо и смерть это, нам награда. Ора вам оравам. Плоть афиш отодрана — суть рекламы попрана. Матюги из ротика — варьете эротика, А улыбка ли чека, этого ли личика? От волшебной палочки — камни, как из ларчика. Ах, вы мои деточки! Скрылись по куточечкам, Ах! Какие лапочки, им вкрутить бы лампочки. И напялил поп очки, те, увидев попочки, Подвели-то почечки и отбросил тапочки. Блеск её росиночка. Натянута резиночка. Прямо в суть попал очкам — разложив по полочкам… Ора сила Водка горло оросила — закричала ора сила. Дурь не грела, а косила, дурости, что яка сила. Может, их вне укусили? Бросили в науку силы, И вся знать там окосела, под закусочку из сала, И природа окосела, тьма — дневное око село. Слышишь, чуешь ас алло! Ну, не жри прожора сало! Видно всё по панталонам, отдавал долг пан талонам. Что просеешь через сито, может тем умора сыта? Разве пьяна от росы та и так это отрази ты. Осенние приметы Осенние приметы: деревья, как скелеты, И как монголов иго ветрище ходит дыбом. На чёрных, голых ветках, зияет красной меткой, И это так приятно! Гори, гори, не падай! Не будь, покорен бурям! Они тебя не сдуют. А с неба капли птицы, поют в ручьях водицы И вдруг, как озаренье — луч солнца миг весенний, Осень ранняя Расступись гряда — ветру в города, Чтобы талая, вода ранняя Чтобы тоненьки травы — росные, Веселы деньки — светом сладеньки, Целовали мы — губки алые. Зарекались и — клялись клятвами. Изменились мы под оковами. Листья ранила, осень ранняя — Снова холодно снова голодно. Ось ладом А много, после нас, ли дел исправил тот, чей беспредел? О как тут сердце леденит, той проповеди — леди нить, И нет такого дома слов, что до мослов, то дом ослов. А он валил на нас-то, мол: — «Твой лоб высок, ну как тот мол!» Вам… это… письма шлю да-да!? Намёк прозрачен, как слюда. А мысли чёрная смоль да: — «Чего припёрся я сюда?» Откинул текст, как домыслы, ведь перепортят дом ослы. Развяжешь ли ты, узел зол? Коль задом в эту лужу сел, А дом осла из домысла. Не видят в этом дамы зла. Подлили ишь — в огонь масла! Имеют видно ум осла. Деньга сочится с люда, когда блестишь ты, как слюда. А ты смеялся с леди — ты за собой, барбос, следи! Ось лица Не смейся с лиц! Сжат рот их в шлиц. Ах! Звонница ей нет границ, А поп не цаца, не «овца»! И дань берёт он там с лица. А поп ли: — Цыц — пёр на ослиц. И аса блиц — тут пик — тупик. Прижжёт, прижжёт, даст тёсу йод. Ведь, ненужное та суёт. Сквозит ось лиц и кризис улиц. С фасадами пустых глазниц. Изводится крап из водиц и звонница, и звон он лиц. Ось ты ли Злобу впустили, злоба вам стили. Чем угостили? Там угас ты ли? Краски сгустили — душу жгут стили. И погостили — знал погост стили… Чьи в костре кости? Крест на погосте. Дан указ телу — злобы модели. Пеплом кос стыли, смерти шаг с тылу, Ох, позолотили ваш позор те ли? Зори пестрели, воет пёс трели. Теле в борделе или пропасти теле? Асы вкус те ли, нашли в кусте ли? А опус ты ни — ввёл о пустыне? От касты Грязные их страсти — сброшен асом с трасс ты. И вот то напасти — им замок на пасти. Вы теперь часть паствы — заняли там пост вы. Пакости по ости, въелись уж по кости. А куда прём эру? Это вот к примеру: Сказы вам про эхо — вам бюджет прореха. Говорят, у спеха вовсе нет успеха. От края до края В борьбе за жизнь сгорая — от края и до края, Ведь, что тот маг мог рая!? Роль жалкую играя. Система быта хитрая — льстецы поют хит рая. Устроен так край ним и некому быть крайним. Зачем же утро им? Мы им уж тьму утроим. Уже сошёл с гор рая, он на кострах сгорая. От ора вам глохнуть оравам И боялись ора вы сумасшедшей той оравы. Потому даны права вам, чтоб в уме не быть прав вавам. Уж всегда права управа, шайка та стоит у права. К тому и шла параша — мела там злоб пороша. Мерзавцы ту парашу там, прикрыли парашютом. Рать лишнее да влила и в масть входила вилла. Страну до краха довела — кидаясь вправо в лево. И есть чем поживиться, и будут пажи виться. От природы не уйти Я предложил, я ждал ответа, Красива ты, но вот досада, Природа! Ты обременяешь. От Руси И волдырь большой отрос, когда тёрся пёс о трос. Прославлял, рыча поп Русь, но туда я не попрусь, Бесов ты от рясы сбрось, ты же поп, а не отброс! Чёрной сотнею струясь, в ад нисходит попа власть, Посмотрю, что явит Русь! Я тем вытрусь, ты не трусь! Может, в небо там упрусь, одолею боль и грусть. Ваши дни там как уксусы, хоть за локоть укуси. Ты словами не труси! Стынет кровь. Там нет Руси! Ведь род, как древа ось — не, снится на одре во сне. Ведь, для церкви не груз ты. Ты о том и не грусти! Я в пыли — не ототрусь — мне кричит тот поп: — «Не трусь!» Не загнуться бы от рос, выживешь ли там вопрос? Отдел ал На лицо отдел ал-ал, так как босс его отделал. Отдалились и от дела все сотрудники отдела. Носятся все на приделе, вроде все уж там при деле. А на деле не в наделе, там такие канители! Рыбку там братва удила, так и просится у дело. Ну, дела, скажи ну, дело — да отстань, ты прочь, нудило! Ну, чудила, но чудила — было это ночью дело: И над чем звезда довлела, и слезами богатела? Вот такие то дела у соседнего отдела. Дело движет еле-еле, зеленеют только ели. Кто размазал там пастели, по кладбищенской по стеле? Тарахтели тарантеллу — подготовив таран телу. Ототру си Гады вы уж на террасе, кто мозги натёр те расе? Чинить тар аса — шеф, чинка? Он читал Тараса Шевченко. Водка — друг рассола и кругом тот звук рос соло. Ну и что же там росло? Превратили Ливан в Осло? Нет Руси — нас не труси. Не три силы нас трусили! Трон осла мразь не трясла. Не тронь ясли, не труп если! О, Россия! О, Россия! Ороси рот, маты сея, Началась и ора сила — землю матом оросила. А вы злобу бы трусили! Правовой — то быть Руси ли? Мозг болит, ведь квасил или — мыслить надобно усилий. Отражение Лужи на тропинках, Лес пропитан влагой. В иглах рой дождинок Розовых былинок, Звоном многократным И многоголосым Отруси Солнечное утро вы проведёте у травы. Ну и страсти! И с трасс ты влез в заморские те трасты. Ты немного потруси и течёт вновь пот Руси. Эти злобные Тарасы проклинают, как та, расы. Прёт со рта от той росы — напоили их Тарасы. Чтоб толпа мир не трясла, с ними жили три осла. След приличий потерялся. Секс вам в поте — роль ся. Там такие были рейсы — перепутали все рельсы. Отрясли от трасс осла, отрясли тот раз козла. Может-то у вас со сна да! Может, кликнуть СОС надо. Оттенки Зелень пышет ветками, а глаза за стёклами, Ах, кому оттеночки — расписные сотенки. За какими стенками, дорожить оттенками. Ими только сытеньки, словно сливок пенками. Там портреты — стен очки, всё горохом в стеночки. В прах ушли пластиночки, до стен ночки — темочки. Вот сама за стеночкой, стынь теперь за ночкою, Ох нули Предъявить иск тот стакану ли? В нём народов-то сто канули. Сатанинские жгли факелы. Жижею текли фекалии. Разрослись там тати клонами, шла братва шпаны колонами. Десять со ста канули — полнился сток оными. Вновь, скакали сто коней и, не вспомнил сток о ней. И в стаканах бульканье, а в глазах мелькание. Ох рою Смотри: — «Ох, охрою и к рою, Каким-каким словам те рады? Такие будут и тирады. Опять вы сели на мели, наговорили слов крамолы. От охры ныли — онемели. Ну, оградите Бога ради! Над ней смеяться рады, от вас нам нет ограды. Какое родите вы слово? Чтоб не творили духа злого. И ложь вам слаще карамели, вы производите крамолы. Охр рой Жужжит и кружит, ох, рой-рой! Ох, рай! Ох, рай! Так и льёт охрой. Он шёл усилия утроя, так возводя остов — ость роя. Откуда злато-охру мыли? Истории ох, рамы или! И охра ной, и ох роняй ай! Вопи за папской ты охраной. Меня ох, ради, огради! Не нужны мне тюрьмы ограды. Ах, солнца охра ты дитё! И Бог есть твой родитель? Поставлены ох, рамы ли и засияла охра мели. А речи слаще карамели и то наверно кара мели. Зачем вы языком мели? Что вы от этого имели? Откуда охра им мела, что мысль стала не мила. Охра нить — хора нить Речи были их остры, чтоб разжечь души костры, И летели, те, слова, ведь пьяна, та, голова. И узнал, где изба рая — вышел прочь из бара я. И уходят дни на брани, слово правды оброни! Там скажи, ох, рано по ость — солнцем, лилась охра на пост, Где теперь, была охрана — это напасть, сгнил компост. Это бесов оборона — чешут шерсть о борона. И бар пал до ропота — ой, жара дары и пота. Вот их рэп с ветром окреп, крик — их скрип, верно, свиреп. Очарование В чарах звёздных ночей Слышу голос, но чей? Льётся звёздный ручей Блеском, блеском очей. Зачарованный мим, Зачарованный кварк, Хватить, хватить стенать, Став за тысячи спин. Очкам Что даром-то моргать очам и ярко ли сверкать очкам!? Разложим… их не пачкай… ту зелень всю по пачкам. Шалить же почемучкам. Нацеливаться мушкам. Такие гонят штучки — вопросы почемучки. Слова не хуже те картечи, к чему пустых слов течи? Там гамма тем лететь пучкам. Следы снимать по пучкам. От этой гиблой ночи, нависли мрака тучи! Не сделать ложь короче, тут много надо мочи. Ошарашен Возвращаюсь я с шарашки, вижу пляшут шара ряшки. Мир покрыт весь ералашем и от грязи этой страшен. Красным пламенем окрашен — в пламени крестовом вражьем, Стать джихада страждет стражем под тротила бомбой даже. Этот мир от трупов тошен, суматошен и тревожен. Замысел был тут нарушен, этот мир наш злом разрушен, И путь выхода там сложен, путь спасения ничтожен, В кровь невинную окрашен, ты погибнешь от шарашек. |