Э стихи

Э род

Подлая наелась власть, через верх наелась всласть.
Всласть, всех власть желает слать, но, а знать всё жаждет знать.

Знать в кино желают снять, но на этом всём печать.
И лежит на этом злость, и она как в горле кость.

Всё своим-то чередом и кругом все кувырком.
Э, род дрём, а эра дрём — вас достал аэродром.

Сталкивает их жизнь лбом — и видать им поделом.
Облетай же боли дом — ощетинившийся льдом.

Слабы уж, на передок и кричит: — Там порют! — док.
Что вся в брызгах борода, там была бурды бурда.

И смотри ты напоследок, этот лёг напасть ледок.
Со дна веял холодок, им сидеть не один годок.

Плетью ты круги плети, не сошлись на том пути.
И шаром кати-кати, что там сделали скоты.

Похоть плоти? Ты плати! Не кути ты, не кути!
А то сделают культи, станешь инвалидом ты.

Оттого артист и скис! Вот такой то был сюрприз.
Видно мимолётный криз, его душу унёс бриз.

И сердись ты не сердись, это смертушки каприз.
А вокруг-то парадиз — вылетает гипофиз.

Эго

Ты любовь всемирная, Ты любовь всемерная!
Дай нам силы всемеро, Да над всеми мерами!

Правишь ты инстинктами: Эго-самолюбие.
Стало эго стенками, Где застенки лютые.

Флагов нам и реянье, Благи ли намеренья!
С нашими моралями Жизнь свою морали мы.

До поры, до случая Гнила тьма там тьмущая.
Шла слеза падучая, Сущая, гнетущая.

С нами сна видение Точно с наведением
Чьё то было веденье И несло чьё виденье?

Слить ли во единое Яйца выеденные…
Истиной владение — В Каббалу введение.

Эта тьма тягучая Жупелами мучая,
Страшная, как чучело, Лишь подвластна случаю.

Эзотерика

К раю, не идут по краю. И за той, за той страдою
я один страдаю. Знаю! Пахнет день бедою,
Нашей чуши ерундою — с фенею одною.

Даль! Горит, блестит звездою. Да свело мозги уздою.
А та глупость мздою. Жаль! Несло белибердою!
Пахнет бели ли бурдою, пахнет ли бедою?

Вижу, эту мозга грыжу! Худшее для нас предвижу —
мира жуть-то ражи. Злоба! Катят наши рыки,
Здесь на шарике лишь крики. Страхи всюду мраки.

Гады! Съели наши годы и кругом-кругом уроды,
Шли за взводом взводы. Сыты! Паразиты сыты,
Злом полны для них корыта. Приятного аппетита.

Съели! Умники на деле! И от этой доли рдели.
От стыда ль бордели? Крен! Давят канители!
Дни, прокурены в отделе. Вы при деле в том приделе.

Взвой, и скрой ты зло за искрой! Сей, улыбкою искристой —
боль, что стала истой. Пой! Жги песней голосистой
И иди тропой тернистой — по той швали звездистой.

Экзотика

Света блики — облики, как зори кораблики.
Лучик из-за облака радости символика.

Блик купить ль за рублики, это вам не бублики!
Блик с герба республики, это радость публики.

Блик зажулят ль жулики!? То такие умники —
Продана за рубль река, вот такая рубрика.

Конец века нулики — катятся как бублики,
Там от клики отклики, да на мате покрики

Брали где наркотики — открывали ротики,
То кому экзотика — символ был эротики.

Ли чинам личинами бредить величинами,
Спорить с дурачинами — кончится кончинами.

Дни пошли кручинами, обросли причинами,
Льются матерщинами — всё там за кретинами.

А там запах ладана, он прикрыт балладами.
Плохо стало с Ладами, веселят их вкладами.

А чины с докладами — все они с окладами,
Занялись усладами, жоры — мармеладами.

Ах, какая гадина — оскорбил негаданно!
Его нега данная, не летит к нам манною.

Любит попа Дания — в цель то попадание.
Вот и мироздание — чина мира здание.

Бедное создание выпало со здания,
Где её то данные, кем они нам данные.

Грусть физиономии — всё из экономии.
Вести за знакомою, стала вера комою.

Жуть кресты поповские, жуть костры бесовские
И ползут, зла свастики, что те головастики.

Как мозги всем правили — правили здесь Авели!
Жертвами кровавыми… разве были правыми?

Экрана галиматья

Как та ржа-вода от крана, та галиматья с экрана.
Раз права — взяла орава, значит: будет и расправа.

Так неси куда попало, то сиянье от опала.
Вот и нет того пострела, ну, а есть лихой пост рыла.

И тот свет от растра вит и война на переправе,
Раз и душу нам растравит — куш имеют на подставе.

И при праве быть приправе и орать при ней ораве.
При ораве быть расправе, там ведь человек бесправен.

И всё шло ну, как попало, вот и шея попа ала.
Он помощник капитала — грех прощает криминала.

Ах! Устала стоп пила та. То пила та от Пилата.
Постулата та расплата, что у СМИ язык лопата.

Ох и сплетня ты крылата, да у СМИ ума палата!
Много у магната блата — там почёт у психопата.

Уж пока горят плеяды, не пей — эй! по капле яды.
Эти яды зла коляды от поповской клоунады.

Мракобесов прут отряды, ты не жди от них пощады.
Смерти высятся обряды — искры шлют попов наряды.

И мир скрыт там под печалью. Не течёт святой мёд далью.
Не страдал-то мир моралью — награждён магнат медалью.

Он с истории анналов муть создал сточных каналов.
Шла СМИ ложь и от журналов, пахло там, и криминалом.

Ну, а те, от доз, канальи всё уж знают досконально.
Доконали до канала, всё под властью криминала.

Эти веры в злобе плыли, мглы, в глаза, пуская пыли?
Сочиняли попы были — украшая крестом шпили.

Экс скис

Пишут-пишут эскиз лица и с лица вышла кислица…
Иск излить и всё искислить, из кислого иски слова.

Из лица прёт зло — излиться и гримасы игры массы,
И излиться тут, и злиться, нам там асы поют мессы.

Маски с лиц а! Масс кислица. Эскиз лиц, а — экс кислица!
И иск кислить — иски слить. Ту имеют, что ось лица?

Иск из точки бед источник. Лиса точки лжи листочки.
И цвет точки то цветочки. С веточки берут свет точки.

Ой, прекрасны как Вен ночки — цветомузыки веночки.
Порван свет — цвет в лоскуточки, но не ставь на ласку точки.

Вы и уши уж развесьте, и поверьте той невесте: —
Выпьют всё вино за ночки и пропали их заначки.

Ну, а ложь не знает даты, лживы на язык магнаты
И везде, где только — блаты, и как только, то откаты.

И куда должны вести злые-злые эти вести?
Видно вот, мы дружно, вместе, да, в одном сидим, все месте!

Экс таз

Живой пример известен — белей, чем известь стен.
Уничтожая плесень, нам не прожить без песен.

Не обойтись без истин, ты только не остынь!
Мир без улыбки тесен, мир без улыбки постен.

Там ложь может цвести, чтоб в ярость вас ввести.
Придут и к вам те вести, что доведут до мести.

Дурь требует заначку. Свисти, ты раз свисти!
Вот человек весь на чеку! С него берут за ночку.

Получишь ты очки, любви вскрыв тайнички.
Ох, это ночки-ночки — на голове веночки.

И к чёрту на кулички, где беса кабачки!
Тобою я зван, ночка, от вешнего звоночка.

Звоночек тот звон ночек и выпьют на почин.
Пирог особый спечен — влияет он на печень.

А ты сдуваешь чёлку, старт — время по щелчку.
На игры включен счётчик — любви подставишь щёчку.

От плоти плати с тела, постель ему с теля.
И смеху, как с теля, и нет другого стиля.

В делах злой рок искусен — им кто не искушён.
Не искушён и скушен, и тем злодеем скушан.

Экс
По Эмме быть поэме

Шло на человека то начало века.
Пало на чело, уж нашло начало.

Мразь на всё начхала, вот салют — ночь ала.
Кто там жил в салюте, кто-то в абсолюте.

На века тот сон на веко. Эха новь на веху.
Развели потеху — пхнуть помеху-то по меху.

Как он дал-то маху — пробовал дурь маку
Думал открыть Мекку, но поймал помеху.

Дикие наветы, для вас, что новь эти?
Лёг и сон на веки, а кому навеки.

Навиты наветы — эта новь, на свиту,
Разве, то новь в этом, вместе шла со светом?

А добро всё мнимо, зло неутомимо.
Жизнь пройдёт незримо — мимо, мимо, мимо.

И летят дни мимо — лиха пантомима.
Ах! В клочья поэма — плохо, чую, миму.

Эксцессы

Побарахтайтесь в трясине и с лица сойдут три сини.
(Небу молитесь о сыне, кланяясь доске осине!)
Не достичь вам неба сини, у иконы из осины.
И распятье из осины, тоже вторит вам о сыне?
Сели саны не в те сани, а то гроб — ну и бог с ними!

И идёт там бал — бал беса, да на радость-то балбеса.
Нет, не будет там прогресса — это поле для регресса.
Доведут мир до эксцесса, это суть всего процесса!
И не вызовут протеста, разве это сказ про тесто?

Не поймут святоши текста, все они с того же теста.
До одного им, видно, места, это месса сплетен смесь та.
Молвят жуткие там фразы, ну, набрались вер заразы.
Вот какой там вышел казус — вас настиг тот вора искус.

Всё за ваши те экстазы, и за ваши, те, проказы.
Вас покинул и Иисус — стали дни по вкусу уксус.
Спеси прессы — прессы крысы, нам от них, лишь только стрессы.
Да и чьи то интересы, на кого там давят прессы?

Что лоббируют балбесы? Да и чьи то выкрутасы.
Видно эти круты асы — пачками забиты кейсы.
Лоботрясы-лоботрясы, отрясите лоб от рясы.
И когда надели рясу, не чешите матом лясы.

Откупил грехи ворюга — до деньжат тот поп жадюга
И видать его заслуга — на панель пошла подруга.
Не дуга та бель с недуга, вся в заразе едет с юга,
Хорошо, что та подруга, оторвалась на пол круга.

При делах теперь подруга! Доведёт-то до испуга.
Ну, а поп поёт хит юга, он известнейший хитрюга.
Вот такие ипостаси, их запишут в эпос Таси!
Принесли те смеси с мессы, то какие у них спеси!

Доведут мир до эксцесса и не видно тут прогресса.
Видно действие регресса, иль какого-то процесса.

Эль да Рада (частушки)

Уж на шаре шарудим, ведь на шару-шару дым.
Пушку дурью зарядим — вот и будет заряд им.
И уродин рода родим, для всех наших бывших родин.

Ну, а мы ещё зарядим — чтоб пускала заря дым.
И редут соорудим, все продали руды им.
Вот и дым стелился ядом, он и стал земли нарядом.

И сказала: — «Надерусь!» — боком вышла Наде Русь!
Не клади же на шар ус, не клади же наша Русь.
Наша Русь — кабы на шару, там, где бесятся, да с жиру.

Эй, в лаптях ты похоти — на героя походи,
Деньги тратить погоди, да ты умник, там поди!
Убегут то годы гады, не найти от зла ограды.

И ты умник, там поди, смотри низко не пади,
Но Адам отдал всё гадам, всё отдал крутым годам.
Не щадит там дел, тел атом, вкрутит мозги и телятам.

Всё не вышло по летам — лоску б там дать лоскутам.
Воздадут им по летам, он не полет поле там.
Клёво там — век клеветам, улучшают те клёв летом.

И парад из — парадиз, пара доз — пародонтоз.
Тара рам там тарарам, выпьешь ли с тартара ром.
По радарам — пара даром, мир видать летит тартаром.

Городи-ка города, там всегда, то, горе да?
И журналы там «Бурда» — ерунда да ерунда.
И не надо нам знать кода, всё в руках там у урода.

Эпитет

Посиди лопух, пропоёт петух.
Вспомнишь дурость взяток, да сверканье пяток.
Что твой взор потух, не видать потуг?
Ой, как был ты падок, да на сладость паток!

А кому тщета, а тем суета.
Обмотай копыта ссорою от быта!
И в спиртном поту — весь их пыл потух.
Все вокруг пииты, все вокруг обпиты.

Нюха острота — стерео в кустах,
Знает ость и рота, смачная острота.
Давит аппетит, ах как им претит,
Выписать патент на такой эпитет.

На мозги не капай, ямы не копай.
Не командуй пли ты — кладбищ не множь плиты!
Злачные кутки — в ход идут прутки.
И на зло вы прытки, быстреньки на пытки.

Рыльца — пятаки, сальные портки,
В пабах пьют напитки — множатся убытки.
Уж, приоритет их авторитет.
Роль в кого тех рядит, в тех, кто больше грабит?

Вот подлиз квартет с ними тет-а-тет.
Дайте им кредит! Клан об этом бредит.
Сладких-сладких паток тех речей поток.
От тех за пятак — жди сверканье пяток.

Знает пёс куток, свой язык, роток!
Постоянный взят ток — текли деньги взяток.
Шутишь ты браток: — Любит ведь бра ток!
Расширяют пир те и погрязли в флирте.

Вот он за приток, вот его притон!
Слез не накопите в чёртовом копыте!
Беса баритон — тьма его бетон!
Хорошо вы спите — смоченные в спирте.

Что к кому питал мира капитал?
Дурь добавил в опыт, яд его там выпит.
То его дела: блат — тьмы удила.
Ну, дела — у дела, своего удела.
Баек отплети, пару, от плиты.
К чёрту день лети — по теченью Леты!

Эпоха дам

Шли и воины походом, рассчитав на похоть дам,
И пошла эпоха дам, распиши то по годам,
Шла на радость пагодам, веселясь на зло погодам.

Не пой славу похоти, на героя походи!
Ей кричи: — «Ну, погоди!» — криком с радостной груди.
Мусор ты греби, греби, разгреби трудов тех груды.

К сердцу мост сооруди, горы вытащив руды.
Ну, а там такие пробы, что заказывай гробы.
Вот, а это похоть дам и идёт на вас походом.

Но бегут все по ходам, не идут они походом
И на это плох Адам, и запахло скверно адом.
И всё здесь-то мимоходом, тот гамбит стал мима ходом.

Что созреет там когда? Шла террора череда.
И теперь здесь та беда — пролетают зря года.
Зла несётся чехарда, раздувается вражда.

И магнаты злу в угоду, жизнь крадут здесь год по году?
И зло делает погоду, жизнь там отдана уроду,
Рад урод тому обряду, дни бредут там как в бреду.

Виснут в смоге города — вот такая ерунда.
Это ваша та среда — дамы вы и господа.
Всё там катится покатом, всё там как в аду проклятом.

Эра дрём

Разбудил аэродром эту эру, эру дрём,
А был край тот пустырём, не всё было там путём.
Зло не кончилось добром, зло окончилось враньём.

Пастырь млеет алтарём — люда стал поводырём
Паства знала вся о том, что бьёт мудрость-та в святом,
Много-много и всего там, и досталось-то сявотам.

И та жизнь там что тотем, а уж тюрьмы это тем!
Все с ума сошли затем, ложь скрестили с бытием,
Там свобода идиотам — мракобесам патриотам.

Тати там, там иго дам — получили по годам.
Ну, а дом стал нам тем адом! Вынесет туда нас с матом.
Кто там шарит шариатом, то мир шарит, шарит адом.

Вот откуда Эль да родом, там стоит иль дара дом?
Слали-то Эльдара до… даром ли Эльдара ром.
Выпив эль и Дора рада, что — то наше Эльдорадо!

Эльдорадо всех широт — широко раскрытый рот.
Тьмы-то круга вора рот, это зла круговорот.
Воров роты — извороты и ость роты их остроты.

Что-то толку с этих рот, и нет толку всё съел рот.
И то видел и урод, восклицаем все: — «У, рот!»
Рядом правит лоб, что рядом, чей рот полон-полон ядом.

Широко открытый рот и поток его мокрот,
Говорят, он сумасброд мракобес и патриот.
От небес ему награда — эльдорадо того ада.

Эразм

А по асфальту шуршать колёсам.
Где был Эразм, теперь маразм.

Моргнёшь ли глазом, потом все разом.
И вот разлом сияет в злом.

Где быть кулисам, обманам-лисам?
Там язв езда — имя звезда!

Звезда актрисам, быть в кебах тирсам,
Шёл акт три сам и мёд усам.

Гудеть, ныть асам, коптить тем трассам.
И пить бальзам и егозам.

Отдаться бесам, болея стрессом?
Террор ислам — дым небесам.

Опять под газом, под тем экстазом,
Верь чудесам и словесам.

Моргнёшь ли глазом, коль ты под газом.
Тот кобра зам рад образам.

Быть круче кручи, как можно круче —
Страдать низам не по часам.

Быть выкрутасам — гад крут! крут асом!
Ах, он барбос пошёл в бар босс.

Скажи барбосам, ходил в бар босым,
С газетных с рам — течёт к нам срам.

Брех Тарасам, Брехт террасам
И мор красам не по азам.

Бал — балл бесам и бал балбесам.
Вопить гласам — веря глазам.

Кому просчёты — кому почёты!
Азам, глазам поверил ль зам?

Эре синь

Шуткой той повесели, где кого повесили!?
Веселись с повесою, словно с жёлтой прессою.

Дрянь от смеха прыснула, ешьте сами присное.
Риски с этой рискою, дрянь по свету рыскает.

Клика разномастная, шутка неуместная,
Ну, а всем известная — мафия та местная.

Рожица то постная, фирма та совместная.
И зовётся сплетнею, та дуэль словесная.

И угар там маковый, и кураж там аховый,
То острог злословия — гадкого сословия.

К эре синь и новая — дрянь она фартовая.
Уж сгнила тварь сивая — сага не красивая.

Да гори ты пламенем, инквизиций знаменем,
Расширялось зарево, и над миром марево.

— Жизнь ведь наша плёвая! — клика пела левая.
Зло кругом, от месс его, в голове, то, месиво.

Эре яда

Они устали, галдят уста ли?
И так отстали — цвет сер у стали.

Уходят стили, крошатся стелы!
Мозги застыли — кутить кутиле.

И слов тирада, и лбов триада!
Там гари ада горят в три ада.

Из Эр-Рияда, из эры яда.
Ори, слей яда. Блей зла плеяда.

Шаль не слетела, несли-то тело.
И дни слетали, как пыль с листа ли.

Они ли стали, шиши с листа ли.
Ли псы с лис стали. Куда шли стаи?

Они листали, они ли стали?
Слух нам пестрили — давал пёс трели.

Значки пестрели — все менестрели.
Дела верстали, одна верста ли?

Эры дыры

Обещать к чему дары, если есть в одежде дыры?
А тем там дались мундиры и те боссы командиры.

Крохоборы, крючкотворы, злой беды той режиссеры,
Вы все тут, для нас, понтёры и кто ваши здесь партнёры!

Это ваши те химеры и всё там от химий эры.
Тот отчёт от чёток читок. Отче, ток сошёл от чёток.

Чёток вот отсчёт чечёток, ритм на слух чуток от чуток.
Вот пришёл и сил приток, ты танцуй-танцуй, раз прыток.

Ведь, осталось соло в иных, в тех ночах, суть, соловьиных.
Но спросите-то вы их, те ответят: «Это вывих!»

Свод усыпали нам звёзды, усыпали люди поздно.
Пьяницы разгульны, праздны их повадки безобразны.

Нахватались слов тех разных, их не смыть — потоков грязных,
Ложью уморили фразу, брани вылив ушат сразу.

Разве-разве враз и мили, их умы те вразумили?
Фразы те, что умы мыли, умилялись, что, с них мы ли?

И бежали-то сна мили, и все мысли, те, уж в мыле.
Нас они-то не молили. Боссы видно-то, мол, или?

Опус спешно те отпели, отчитались ли наделе?
Кто там думал, что потом, обливаясь хлада потом.

Штору в низ-то опустили, опустил и опус стили.
Слухи не пусти, пусти не! Расскажи нам о пустыне.

Слезы выжали с страдальца, удальца создали с пальца!
И теперь сколь там не пялься — смерть прокрутит свои пяльцы.

Эта жизнь серая

Не кричи ты ша реке, ей шуметь на шарике.
Не идёт шум к лирике, не хотят шум клирики,
Их клинило шарики, ведь вокруг кошмарики.
Началась истерика — брызгами из Терека.

Сводками из телика зря жужжат комарики.
О лице и мэрии и о лицемерии.
Всё то об Америке, с гадами из скверика,
За того очкарика — слов запас словарика.

Выпало зло карою рыжевато -карою,
Мозг заполнен сором и, стала жизнь ссорами,
Эта жизнь серая продолжает серию
И от вас, не скрою я, тут пора им скорую.

Мир в плену у серости и вопи от дурости!
Что там множат ксероксы, безразличны к серости?
Пробуй блага, дар нести — требуй благодарности.
Хватит серой хмурости — вы в плену у ярости.

Щебетал соловушка. Но ему ли славушка!
Голоса там с оловом зададут там соло вам.
Заведут в саванну, у, замотают в саваны.
Сели саны не в те сани, а то гроб — доски тёсаны.

А деньки там простеньки и чужие мылят простынки.
Кутежа, да-да, ость трынки — спичи пишут, остреньки.
И завыли песенки эти моды пасынки.
Шли про это басенки, не прошли три сосенки.

От тепла распутица — вскачь река раз пустится.
И грядёт раз путника — по купе распутника.
И грядёт раз путницы денежной распутницы.
Ах, она безбожница — режут совесть ножницы.

Хорошо ей платится, вот и купит платьице.
Ах, весна ты сводница! Всем весною вольница.
Празднует околица, топот словно конница.
По стезям грязь месится, под сиянье месяца.

В голове тьмы кашица не светлеет, кажется.
Налетели на избранника и изгнали странника.
Вырвана страница и, горько плачет странница.
Катится и катится — дней-пней каракатица.

Не чуди нам чудика — не руби часть прутика.
Не крути хвост жгутика на носу флегматика.
Это математика прёт-то мат из матика.
Оскорбили братика и пошла тематика.

Папы — Мир обидели, грех, творя в обители.
Им легко при были ли, там, считать их прибыли.
Грязи на копыте ли — греха накопители?
Прям, в гробы попадали, вот и запах падали.

Эта чёрная дней сажа

Блеск от риз там шелухою — свита стала вся чумною.
И занялась вся бузою. Жизнь стала там чужою.

На ушах обман лапшою, все остались за чертою.
Разгулялась Русь шальною, разудалою шпаною.

Шпану тянет к вернисажу: — Дней нам страшных верни сажу!
Как принять же миру лажу? Эту чёрную дней ражу!

А кого та зависть гложет — к нему девок водят в ложу!
Заварили гады кашу — жизнь всё гаже-гаже-гаже.

Засверкав там своей плешью, запустив в мир свои клешни.
И любой у них там лишний, и другой там никудышный.

А они, видать, безгрешны, безупречны и успешны.
Выводы, видать, потешны и наверно безутешны.

Может, был он там залётом, он соскучился за летом.
Что в куплете том пропетом, воспевал беду куплетом.

Всё там было за атлетом, занимался он отлётом.
Ну, естественно билетом, с этим важности налётом.

Для него ведь бес новатор, тьфу, взбесился бесноватый.
Он великий махинатор — дел великих имитатор.

Обложили боссы матом, выпустили гниды атом.
Это миру приговоры — начались его терроры.

Эти гены

Ах, какие там процессы, ах какие там эксцессы!
Перессорились балбесы — их такие интересы.

И уж это не для прессы — вскрыты вами те регрессы.
Скрыты вами эти тексты, не проходят в интерфейсы.

Называй его ты адом, он освоен давно гадом.
Побивал их холод градом, звёздным сыпал камнепадом.

Разрывал на части атом, убивал болезнью, гладом,
И душил всех бизнес смрадом, президент своим докладом.

Покрывай его ты матом, под любым его форматом.
Вот и прима там с приматом — с заграничным ароматом.

Соблазнилась дипломатом, делегатом, депутатом.
Да ещё каким-то блатом и попы звонят набатом.

Стала мода всем тем плодом, даже счастью антиподом.
Что кодируют их кодом? Им всё лучше год за годом.

Назовём клан сумасбродом или от религий сбродом.
Ой, запахло тут распадом — завалило раз осп ядом.

И назло обидам, бедам, мы займёмся этим бредом.
Видно их такое кредо: эти гены дал им предок.

Но хотя раствор и редок, много дури напоследок,
Много сплетен от соседок и поток тех сплетен едок.

Эти кеты

Говорят, мы метки — и слова злы, едки,
Не для этикетки, ты готовь таблетки.

И под словом метким: — годны мы в подмётки.
Годные в подмётки все пошли под метки.

Токи слов, как бредни. Не бренди под бренди!
Ты учись! Не медли! То учить, не мёд ли?

Грязное вот место — крытое для мести.
Взялся поп за мессы, это зла замесы.

Все в одном мы месте и то души вместят.
Где борьба за место, будет горе, вместо.

Хороши мы если — трезвы наши мысли.
Всюду злые вести, а до правды вёрсты.

Церкви то замесы — гадость зла от мессы.
Но, не зная истин — станешь ты ли чистым!?

Будь хоть ты речистым, но не станешь чистым,
Злые то балбесы — правят-то бал бесы.

И то наши боссы, вовсе и не босы,
Пьяные барбосы — жалят всех как осы.

Завопив устами: — А там тьма, то штаммы!
Завалили штампы, там такие темпы —

Вылились в пустыню — думами пустыми.
И душа та ныне стынет от святыни.

Дурь тут наведут как? Играй нови дудка!
Славь нам мастака, а! С верой масс атака.

То ума мастика — на мозги мости-ка.
Выложи в рай мостик от той лжи до мистик.

Эти прихвостни

У него там нет-нет блата — мизер та его заплата.
В общем, всё там было к ладу, чтоб найти дорожку к кладу.

И найти, и зла то злато. Но быть может и расплата!
Ну, покайся у прелата — в нём защита супостата?

Раз есть комплекс, пошла ссора, довела их до позора.
Словно лопнула рессора до кровавого узора.

Псы стоят возле забора, псы стоят во зле собора.
Эти прихвостни террора — недоделанных с разбора.

Зла замесы вам за мессу и наветов подлых массу.
Знают псы как люд мести, той метлою дикой мести.

Что им дело есть до чести? Уж раскрыли злые пасти.
Язык касты — языкасты, не отставят даже кости.

Стали глазки хлопать слёзно, да видать-видать серьёзно.
Это там святые козни — виснет слухов чудо-бездна,

Предоставлена любезно, что с ней делать! Было поздно!
Мразь гремела очень грозно — деньги крала виртуозно.

Это гор дым

Взял в плен ум, был тот пленум.
Кинь поленом, ты, по ленным.

Лени Омы — аксиомы.
Ну и плюнь ум на тот пленум.

Люд тот нем был — рок огнём бил…
Ну, а гномы? Но с огнём мы,

Шли до нор мы, после нормы,
Полны — ноем, умы гноем.

ВИЧ-курорты — гной аорты.
Ссора сор та, сирота — та.

А когорты матом горды.
Этот гор дым дует гордым.

Смена роты, с мен народы.
Смены коды — пошли шкоды.

Тьмы когорта втыком горда.
С тягой корда — кукловоды

Куклы дам бы клали дамбы…
Дифирамбы, эфир, амба!

И словами виснет слава: —
Зла то главы — златоглавы!

Это есть тот итог

С утра жаре овации, для смены декорации.
Стог нации съели стагнации и это есть тот итог нации.

Судьбы вертелась мельница, мозгов болела мыльница.
Жизнь объегорена умельцами, бдит погорельцами, пришельцами.

Там злобы валит силища — затопит города и селища.
Нет на неё чистилища, встаёт там зла страшилище.

В руках его судилище, беды страна хранилище,
Там глупости вместилище — похабное то зрелище.

Бряцает коалиция, стреляет в мир — тупицами.
Богата дурью мэрия, дошла до лицемерия.

Растёт дерьмо столицами, украшен стол был лицами
И слуги вереницами парят между тупицами.

И вот там небылицами пестреть передовицами,
А люду гнить больницами — идти в ад вереницами.

И чем там поп поделиться, то сущая безделица.
Идёт там блуд столицами, растлёнными девицами.

Там совести сужение и глупое суждение.
Что блуд — освобождение — отечеству служение.

Это же вело

Что я сдуру наживу? Положу себе в наживу.
Полумертвый, но живу! А ну, двигай живо-живо!
Было очень тяжело, видно так и суждено.

Что находите вы в их? Может, даже это вывих,
Ну, что взять-то вам от лживых, в этот век сплошной наживы.
Ты наживу наживи, миру скажешь: «На, живи!»

И за ним не заржавело — от упадка биржа выла,
То звериной злобой зрело, терроризм уже явило,
Это к смерьте же вело — к выстрелу-то жевело.

А мозги то вшивы-вшивы, предрассудки живы-живы.
Пульсом било-било жилу, возбуждало и бузилу,
А в патроне жевело дробь ту к выстрелу вело.

Была шайка нерадива, но попалась им нажива,
Но та дружба их фальшива и жизнь падшая паршива.
И ран столько ножевых! Так воздействуют на живых.

И исправили же вывих — этим зоны-то и живы.
Дали нож и вы, но живы! Ну и всё из-за наживы.
Проясненье у живых — не пройти вам уже вех.

Это край

Вот снизошёл там, к нам милый, Хочет всё взять, это, силой.
Да! Так и знай, так и знай!
Пусть луч зари синий-синий, Да, не чертит, там нам, линий.
Прочь улетай, улетай!

Там-там во тьме — страшной, жуткой,
Косит нас смерть своей жаткой. Это наш край. То наш край!
Вот он злой рок — жадный, душный, Душит средой злобы души.
Не вопрошай, вопрошай!

Скоро наш срок выйдет, стукнет. Ах, как летят в пропасть сутки!
Ты их слезой орошай.
Кто там, от жизни «хорошей», Видно, витрины все крошит?
Головы их всё крушат!

Крах, наци — кружки и пиво. Кражи — кружки нерадивых.
Кружится клан нечестивых.
И как что корни пустили. Верно-то корни наживы.
Ах, как там черви кишат!
Ах-ах, как! Корни пустили, Ах-ах, как! Корни наживы.
Что же живи! Не хотят…

Это ль были

Ватикана сеть там свита, подле папы и вся свита.
Каждый идол там святой, для него честь — звук пустой.

Для него звучит сюита — возвышают паразита.
Для него и тот устой, он давно за той чертой.

В этом мире бес ты жив — такой хищный и бесстыжий,
Где преследует их месть и какой метлой там месть?

По снегам метущих стужей — месиво ночей там тужит.
И какая людям почесть, уж забыли все про честь!

А наш рык осел на шарик, нас пугает каждый шорох.
Крик до стенки как горох! Не смеётся скоморох,

Не выходят из коморок, все боятся там разборок,
В мире этом тех морок, что свернули его в рог.

Отплясали все годки, как бы не были те гадки.
Видели дел кувырки и смачные те мирки.

И плясали все под дудки, и те даже проститутки.
Сети злобы вера тки, прячь их в злобы закутки.

Утки-утки — прибаутки, от того и сутки жутки.
Всё то там не по-людски, там всё уж по-воровски.

Этот мир

Век сей крест, позорит — смерти столб позорный,
Этот поп проворный, ткёт поклёп узорный,
В этот день кошмарный, в этот храм роскошный,
В этот мир озёрный — пьяный, беспризорный.

Ой, летите сизари, освятите зори,
И земли просторы, долы те и горы.
По заре позоры — свора та в соборе.
Мер не знает горе, где тут вор на воре!

Пали вы в тартары, то судьбы удары!
Знати то кошмары — славят их фанфары.
Судари в ответе за судьбы приветы!
За порок пророка, за террора роки.

Дни, огни, где склоки — запах как с клоаки.
Дни — угли, где сроки, где одни пороки.
Злобой крыты будни и злы дни, как злыдни.
Злы те дни не ладны, на добро-то жадны!

Дела злобы грозны и ведут до розни.
Длятся дни те долго — все те дни — дни долга.
И мир как острога — в не туда дорога,
Не достичь порога и в душе тревога.

Много там порока, не придёт подмога,
Погоди немного, петь теперь недолго.

Это миру

И считается солистом, пишет ми, фа, соль листом,
Это была соль истом, он пропел ту песнь потом.

А сидит он в зале том, в кресле пышном золотом.
В этом месте не простом — он достал с камзола том.

Хмырь выходит на простор и при нём ютится вор.
Это миру приговор, начался и ваш террор.

Дьяволицу, хоть ту сватай, ведь пропал наш свет святой.
И какой же там устой, это просто звук пустой.

Раздувается зла горб, пухнет в нём хандры микроб.
Много выпало наград, если выпал тонной град.

Так разбавил вино град — на земле весь виноград.
Кто-то там, что вы наг рад, заработает наград?

А тебе ещё о, град, не придумали оград!
Получили вы наград, а побил град виноград.

А мор дат, как слон мордат, а за ним стоит магнат.
Он ведь сказочно богат, ведь ему открыл Бог ад.

И кричат везде прогресс, и расскажут вам про ГРЕСС.
Он и вызвал тот регресс — на главу ему б компресс.

Если мозг у них протез, что же вызовет протест!?
Уже слышен Леты плеск, вон, возводят прессе пресс.

Это почки

Вспомним мы о времечке, как метут зла венички,
Нашло зло лазеечки — литры льются в леечки.

Куклы на тесёмочке — лузгают те семечки,
О них тут статеечки — пишут от СМИ девочки.

Розовые тем очки — краше станут темочки.
Дёргают тесёмочки — вот страны обломочки.

Там портреты — стен очки, всё горохом в стеночки.
Ты надень всем тем очки — розовый цвет темочки.

Кап-кап зло по темечку и копает ямочку.
Вы, тяните лямочку, вам готовы тапочки.

Вот тюрьмы там стеночки и стал день наш ночками.
Скрыт тех глаз провал очками, путь же с проволочками.

Зло скучает там за нами. Зэки мрут там зонами.
Ведали месс зонами — изошли мезонами.

Ложь диапазонами шла там гарнизонами,
Глотками луженными — прессы лексиконами.

Расцветал мир оными, оными иконами,
Грезили батонами — мерили бат тоннами.

А над — за газонами, всё летит газ зонами,
Публика со стонами, и летит СОС тоннами.

Пахнет не озонами — а хулы мезонами.
И надел этап очки, выданы и тапочки.

Это просто

И серость дня надели лица, дней несётся вереница,
Терпенья лопнула крупица и уплыла души частица.

А жизнь забита удальцами, обтяпана страда дельцами,
А там бы совести крупица — крениться там души криница.

В поклонах нам там всем крениться, оплёванною быть кринице.
Обтяпана страна дельцами — забыта, забита подлецами.

Как на ветру трястись тряпице, и от чего там веселиться?
Найдётся, была бы причина, для каждого лица личина.

Тот холод брызжут в уме лица — охаяна при них землица.
Что разве это небылица? Это просто — псих больница!

Это раз листа

Тёмный лес мечты — в голове кресты,
Вырваны листы — кормишь крыс и ты?!
Тёмный лес и ты полон лести!
Больно бьют хлысты! Жажда мести.

В голове той тьма веры кутерьма,
Там полно дерьма — радуга с ярма!
В голове той тьма тёмной ночи,
То твоя тюрьма — место порчи.

Пьяные мечты, ты созрел почти —
Глупости посты, мерзости пласты.
Головы пусты — вот напасти!
Изведут пути в ад те власти.

Скачешь, словно мяч, среди леса мачт
И несёшься вскачь — беса это матч.
Сплетен сеть плести в дебрях страсти,
Рвут мозги-культи мир на части.

Грани тьмы остры! Уж горят костры!
И в тартарары на крылах муры.
Уж горят костры в дебрях страсти,
Веры пехтуры — тупость с трасс ты.

Хитрый лис и ты! И хитры листы.
Вы слова хлысты — мрут и мрут клесты.
Будешь клясть и ты — слова лести.
Мрём мы как клесты — злые вести.

Это тот ли штамм, это лишь-лишь там?
Круче, ведь лишь там, это был лишь штамп.
Клёв там клеветам, вот и быть наветам.
Смерти быть крестам — разве новь, новь в этом.

Спи и цел! О, лист! Спецы! Ал-ал лист!
Специи и лист — ел специалист.
Это раз листа — раз стилиста,
Разозлись и ты на солиста.

Ну, а журналист — шьёт ажур на лист,
Сплетен жир на лист — выльет журналист!
Власти нас и те! Пхнут в ненастье.
На костях, видать, ваше счастье.

Ты кричи ли штамм — правды дай листам.
Впрочем, то лишь там — речи той лишь штамп.
Соль ли от листа — была близко.
Слава от поста — много блеска.

Удалён ли штамм, удалён ли штамп?
Вера хомутам и стегать хлыстам.
Под метлу мести все те масти.
Злобу разнести — могут власти.

Как не пасть — напасть! Пропасть эта пасть.
Надругалась всласть та над нами власть!
Власть та плоть глиста — плоть фашиста.
Фото ли листать фаталиста?

Это

Мозг нагружу, пройдя межу. Смеюсь и ржу — сдирая ржу.
Такая жуть — век ведьм жгут, На мысли жгут (мед.), попы там лгут.

Ему прощу — язык пращу! Он нес мощу — от вер мощу!
Цвета сгущу — прошли черту: Плодить тщету и нищету.

Уж за гроши ты не греши. На жизнь бреши: — Бреши — шиши!
И суть, врежь им — везде режим. Зла виражи, вот вира жизнь.

Зря свет свечу, задуй свечу! Плачу-плачу, быть палачу.
Вер бьют бичи и люд бичи. Быть богачу и быть бичу.

Кругом врачи — нужны врачи! Уж и рвачу идти к врачу.
И лихачу и ловкачу — Море ли чувств — лёт по лучу.

И кружки — и, дельцов кружки. Гудят рожки — вер корешки.
И мат звезды — беды бразды. Зла образцы — дрянь под уздцы,

Топи концы — вот мудрецы! Мечты ловцы, лжи кузнецы.
С мага рычи — магарычи. Дни горя чьи с ков горячи?

Аят мечу — мир я грущу! Кричу, не чуть, и то не чудь!
Сожгли мечту, убил меч ту. Мечусь боль чувств и мне мир чужд.

Эх Гарри

В дыму гари — скис ты Гарри — этот тот же дым в сигаре!
Дурость там всегда в разгаре, все там, в праздничном угаре.

Брал си Гарри на сигаре. Гонор аре в гонораре.
Обстановка смеховая — подготовка строевая.

Ой, а Гарри строит хари, он, наверное, в ударе.
Он один такой на шаре, все на шару-то у Гарри.

Пущены от зла росточки, то религии примочки.
Примочки — брильянт при мочке, и на шее две цепочки.

Прима, донна, что при мае, вот её судьбы, прямая.
А тропа её кривая, но известность мировая.

А страна от лжи больная: сплетен злобы посевная,
Чумовая, бредовая. Не, ну рать то боевая.

Ясно тупость вековая, как у Гарри — гаревая.
От сигары чумовая, спала гарь та дымовая,

Спит активность мозговая, не вращает мозги выя.
Бдит охрана деловая — стоят парни волевые.

Тут порука круговая, как ошибка роковая.
Еда была мировая, была драка мировая.

Мир арена цирковая — бочка-то пороховая,
И там власть передовая, что кругом передовая!

Эх Гений

Осени нас осень, счастье множь на восемь.
Дней летят те сонмы, сонны, люди сонны.

Осени ли или, дни нас осенили?
Как поток дней сонных, сонных тех сезонных.

Занят кто спасеньем этим днём осенним?
И грустит ас гений, из-за опасений.

Лирою ли рою — яму я ли рою.
Нет, пока и раю, всех их покараю.

Он у дури возле. И плетёт там козни
И дойдёт до казни, всё на пике розни.

Шелудивый пёс ли — ты ползи дрянь после.
Расскажи там басни и пой их как песни.

Идол то икона — от попов канона,
Может фармазона, где та форма — зона.

Давит гад с экрана — сердцу боль секс-рана.
Была нега с ним, мы живём, не гаснем.

Автор

Семён Свердлов

Здравствуйте мои читатели! На 10.10.2018 у меня есть сочинённых мною 70 тысяч мелодий, из них 1500 песен на мои стихи. И сочинённую мною мелодию, моей песни "Ловушка" крутили 2 года на канале Россия 24 каждый час, под названием "Краткий текстовый обзор".Допустим: у Европы есть сто сорок знаменитых композиторов и каждый написал по пятьсот мелодий, это семьдесят тысяч мелодий, столько к этому времени, я один, сочинил мелодий. В 1967 я окончил художественную школу им. Репина. Но никто не хотел выставлять мои работы. Сказали, что у нас много людей краской мажут бумагу. Тогда я начал писать фантастические рассказы и пошёл в союз писателей. А мне сказали, что у нас все пишут фантастику. Тогда я начал писать стихи и понёс свои стихи в редакции. Там мне сказали: «У нас все пишут стихи!» Тогда я начал на свои стихи писать музыку и пошёл с песнями в союз композиторов. Там мне сказали, что у нас все пишут музыку. Через 30 лет оказывается моя музыка на телеканале Россия 24 под названием «Краткий текстовый обзор» и на телеканале Россия РТР во время прогноза погоды и другие не против "одолжить" у меня мелодии. В 1980 году я сочинил песню под названием "Караты". На удивление! Моя песня уж очень похожа на песню Азербайджанцев выигравшую Евровидение в 2011 году. В плагиате их обвиняет и американская группа One Republic появившаяся 3 года назад. Они ругаются а мне смешно: где они были в 1980 году,когда я сочинил стих к песне "Караты" на мелодию, которая уже была раньше сочинена мною.Свердлов

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *