А Б салютом Грязь клоками — клоак сон, разбудил такси клаксон.
Вот поплыл такт нервным пульсом и взлетали нотки вальсом. Сон был с мыслю в унисон, возбуждён был всяк аксон.
Может, это было плюсом — понеслась ватага плясом. Что за странный уни сон, он со смехом в унисон!
Так как был сон невесом, ритмом, брал он нас, не весом. Призраком он стал мерцать. Что, без смысли, созерцать!?
Дверь искали у дворца — не нужна, там вовсе дверца. Не с того зашли конца, загубили те гонца.
В отражении оконца — пламенеет лучик солнца. Лучик не любил беды, та не лучше лебеды.
И дождались ли беды, мракобесы мироеды!? Жизнь не будет та белей, сколько ей там табелей?
Не сойти со стапелей, не пролей, стоп, елей. Воры там берут бразды, не найти на них узды.
Тьма не пашет борозды, расцветают злобы грозди. Кайф открыл под вечер рты, у последней вы черты…
Обнадёжили эксперты, но от них тут воздух спёртый, Круг событий вычерти, чьи то носите черты?
Насолил вам опер это — персонаж из оперетты. Смешан и смешон смешок, он величиной с мешок.
На щеках его пушок, ну, а он стреляет с пушек. И от этих вот замашек был, увы, у зама шок.
Ведь тот лоб их взял на мушку, напугал, тем гад, малышку. А бор мот В бору ветер бор мотал. В баре Боря бормотал.
Вы видали обормота? Полон бар смачного мата. Боря в баре подметал, под грохочущий металл.
Уж и грамота та мата — грамм томата, игра мота. А металл рвал и метал, Боря уши обмотал.
Юбилей — у Бори дата, аж отвисла борода-та. Пишет Боря оду — «Рёв», совершенно одурев.
Стерегла уж не у дачи, видно, Борю неудача. Не получит Боря «Греми», не греми бар, не греми!
Ему носят передачи, он забыл и перед дачи. Ты Борис борись, борись и за ум быстрей берись.
А там девочки — о ночи, секс на мозг одел онучи. И поют, там чу-чу хором, у кремлёвских тех хором.
У кого повадки сучьи, тот гребёт деньжонок кучи! И течёт та лесть в кремле — славословье — крем мгле!
В нужнике ты их мочи — нет защиты нет и мочи! А в чарке Там дыры Дирака — рыдать до Ирака.
Оболтусов драка. Поймай, иди рака. Тасуются шкварки, красуются кварки.
А в чарке, а в чарке нальют ли овчарке? Бестактная дрёма. То следствие рома.
Закрой закрома-то, бери, за крой мата. От мата кус шмата — поток аромата:
Трагедия, драма, судьбы диорама. Толпа та упряма, столпами дурима.
Мы там и халтурим, на счастье дур Рима. Ах, там ода Рима дерьмом одарима.
Любил оды Рим и… его мы одарим. Тьмы вера дрянная, мозг нежно — не драя,
Методу внедряя — трясёт недра рая. Крестами люд выжат — в сем мире бесстыжем,
От зла тех интрижек на лесть шаромыжек. Среда была быта, не корч эрудита,
Разбито корыто — на жизнь нет кредита. Найти ли там броды от жара бьют бреды.
Всему будет крышка, лишь злобы той вспышка. А верно Даст живучесть вам не честь, даст живучесть эта нечисть.
Уж, наверное и вы честь, можете лишь только, вычесть. Дело вам по честь и почесть, это есть и ваша участь,
Времени его текучесть, злобы сей и зла могучесть. Лжи учесть её живучесть и её слегка певучесть
И той лжи её летучесть, и к душе её липучесть. Суть о, мысль! уж доверь мне и проведи сквозь дебри!
Удержаться, как на гребне, волны эти, то не добры. Как верней пробыть в каверне и как быть недолго в скверне.
Верно, скверны вере верны, верно, то неимоверно. Разве тропка эта верна, где течёт вином таверна.
То примерно, что примерно, а примеры зло, наверно. А дамами Мания от мнения, то всегда сомнения.
В пламени горение, это вам, не пение. И со зла кипение укрепляет ль мнение,
Вводит в изумление, как вы обезумели. Адами Адамами, здешними эдемами,
Сыплются дольменами — очень здоровенными. С инфра фазы тронули, с инфра фазы — трона ли?
Синхрофазотронами, летят-то нитронами! Выбросили коники веры той поклонники
И куда вы гоните? Злобы-то агонии — Клика в облачении при своём значении,
Всё считают рублики. Рубль река? Зла рубрика. Надкусили бублики — зависть жнёт в республике,
Всё для нашей публики — тонут там кораблики. Дали ли и дуб лики, создавали дублики,
Ли ковали образы, ликовали возгласы. Это видно с месс его вышло это месиво!
Выйдет с вас экспрессия, юмора здесь сессия. Станет жизнь — всем яркою, с меркою не маркою,
Не лай зло овчаркою, не залей нас чаркою. И с властью плутовкою, от вер установкою
И с музыкой громкою — в ад с поллитровкою. С шайкою той ловкою, душ занялись ловкою,
С кликою не робкою — сцепят вер вербовкою. Мы уйдём вер тропкою — будет тропка топкою,
Где горит люд топкою — в зоне за церковкою. А дом стал адом Толку то от этих рот, съел когда, всё этот рот!
И что восклицать: «У рот!», когда видно — рот урод
И тот правит рядом, полон чей, рот ядом? Широко открытый рот — знаменует его род.
Рубит тот, а тот трубит — тот магнат, а тот бандит.
Ну, не знаете вы дом! Гадок он и страшен видом. И как наша жизнь смердит, так и дом погружен в быт.
Мясо тот, уж верно, рубит, а победу тот трубит.
Что стакан для дури выпит — нам вопит из стари опыт. И куда же мы идём? Там в мозгах темно и днём.
Занят дом тем идиотом — расскажи, иди о том,
Ну, а дом-то наш стал адом! Вылетел на ветер атом. О, труды, вот то, труды! Вы загнулись от руды.
И везде здесь власть беды и везде её бразды.
Там уже играют трубы и выносят в гробах трупы. Там вражда и быть нуждам, клеветам быть и уздам,
Все давно мы в попе там, ходит смерть там по пятам.
И там он, один тот терем, да на тысячи-то тюрем. А из пыла зло испила Что летело слухами, разносилось лохами.
Взято скоморохами, не хами ты охами.
И с комар ох, с комар ох, и родил тот скоморох. Песней голосистою, тропкой их звездистою,
Славят послы истую работёнку чистую.
Украдёшь, ну, пусть сто ты, но минуешь ль пустоты. Сердца стук! А по столу не стучать апостолу.
Рад он слову острому и земле, как острову.
Ох, там зла отпил, отпил, там, где пыль летит от пил. Бред бредёт чинушами, покорён чин Нюшами,
Засветил рай плошкою и махать, ну, ложкою.
Слух слушок, но глух слушок.
Не греши ты слышь дружок!? Доли ной долиною, поросло былиною.
А кому малиною за тропой звериною.
Зло из пыла ли Паллад? А из пыла, пыла ад. А каков Ты не ври, не ври и мне — дело вам-то не в ремне.
Ты не ври, не ври и тьме — все мы там давно в ярме. Это всё как раз к куту — надо лить нам краску ту.
Протрезвели, глянь к утру — повезут на Воркуту. А каков он рок оков? От оков и день таков.
Не хватило пятаков и дошли до тупиков. И от лишних тех глотков — повело туда дьячков,
А за ними и божков, всё для снятия вершков. Много было пустяков, развелось там пошляков.
Босяков и дураков, да на радость тех годков. Шло несчастье по пятам и пел поп, пел поп: — Я там!
Кончилась мура веков, нанесло боевиков. И растёт число крестов над могилами полков.
Там засилье кабаков — для бывалых казаков. Это видно мир таков, то болото вешняков,
Для летучих ангелков и для мессы тех попов. А о баяне Снегом к нам опала зимняя опала.
На солнце сверкала — перелив опала. Гниль раз ты хлебала, разве то хлеб бала?
Зла то обаянье, брешут оба Яне? Правду обаяла. Правду о баяне.
Было злодеянье все на осмеянье. Да, вот нет уж базы — обучить всех сразу.
Зла получишь дозу и сорвёшь мимозу. И подстать наркозу пишешь только прозу.
А под кайфом грёзы и сорвёшь все розы. Задают вопль росы: вещие вопросы: —
Что там масса мрази, что там масса грязи? Жми педаль ты газа — дурь, в мозгу ведь доза,
Вот указ к указу, и получим казус. Баз растим оазис, это злобы базис
И выходит кризис мира метастазы. А поводырь Много огрех, в славе ох, грех!
Много помех и неумех.
Мир ерунды запах грозы
Ора азы — ара разы. Соль ли беды — лист лебеды,
Мозг ерунды — рая сады…
Аз и разы — фаза грозы,
Воля бузы, встали низы. Ваши тузы — вот уж борзы.
Вот он волдырь, лопнул пузырь.
Синь бирюзы, капля слезы,
Туза призы вам на призыв. А поводырь вёл в монастырь,
Словно в острог, очень он строг.
За стопу строк дали и срок!
Это ли рок — добр ли пророк? Видно порок, пройден порог,
Зреет мирок время морок.
Чуток — чуток, то юморок!
Впрок нам тех склок, век уж жесток. А пока ли псы с Я иду, иду, бреду — не найду я тут привала.
И во сне, я как в бреду, ложь ты сон-то мой прервала. Осень зла крива-крива — осень, дуба грива ала.
Только смерть всегда права —
смерть берёт беду от права (ложь её оправа). Как глупы вокалы ста — ария та вокалиста,
Исписали тьму с листа. Ты на лист, чудной, не злись-то! И не чувствуя хлыста — нам поёт сонет солистка.
И та песня непроста в этой песенке соль иска. Этот быт, что водка ли? Что в среду отцы воткали?
А дрова ты вот коли! Расцветут цветы — вот калы. В строчку века, ли листа, вставишь ноты вокалиста?
Правят ноты неспроста, это те ж авантюристы! Расшумелись там клесты, а за ними и стилисты.
Им поставят всем кресты — шьют нам беды фаталисты, И значенье пустоты — подтверждают исламисты.
Они ж молятся — чисты, ну и что-что террористы! Головы у них пусты, ну, они что футболисты.
Обошли там все кусты видно, точно, юмористы? И концерт тот на шута! Ну, а те то бандуристы,
Что засели у куста — входят банду у юриста. А пока-пока ли псы с… миру ткут апокалипсис!
А рты ста, а рты и ста — схожи на тот зад артиста. То опёка или псих? Мода взрыва — пока ляпсус.
Хороши затеи ста! Злись, молись за атеиста! Струсив крыльца у крыльца — как идут те крыльца к рыльцу!
Сыплет чёрная пыльца, как черны, от вер, тьмы лица! Не вскормив мечты птенца! Не взлетит мечты жар-птица!
Начинай беду с конца! Жрица веры беды жница,
(это мира клеветница). А пока Ты их храмы посети, может, слухи по сети,
Что до бога там пути, или счастье там почти. В ностальгию бы не впасть, не клади им палец в пасть.
Эта от искусства рать, превращается враз в тать. Странности на мозг напять — обойти земли-то пядь,
Хоть ты знаешь всё на пять, знать не хочет о том знать. И пойдёт всё-всё, всё вспять — странности придут опять.
А пока что благодать — за посёлком гладь да гладь. А мирок полон морок, мрак мирок пьян скоморох,
Что до стенки той горох, воздух, что не сделать вдох. Полон мир, увы, пройдох. У кого во рту нет крох.
Все на лево пустил лох. Суматох тот мир итог. Дорог мир сей от дорог. Когда есть в нём свой порог.
Свой насиженный куток и тогда твой мир не плох. Выпили и вы соте и теперь на высоте.
Не видать, увы, ни зги, когда залиты мозги. Здесь бед ноты, но-но ты, видишь пропасть бедноты.
Пусть то ты, пусть то ты — не уйдёшь от пустоты. Разгребай слоев пласты у последних дней версты.
У последней той версты, ты достигнешь высоты. А попам И в глазах твоих видение, а кругом-кругом неведенье,
А попам ночные бдения, с отроками вожделения. Сняли эти заведения, пляшут словно заведённые.
С выше-то благоволение? На ночные эти бдения. Веры видно возрождение, в высь на небо восхождениё,
То оргазма ощущение, верно-то, нравоучение. Вот они и наваждения, это к вере убеждения.
И мольба в изнеможение — этот секс в благословление. В городах, там, где без жали ли, веры мракобесы, жалили,
Ну, уж лик, глаза что нулики — всякого-то рода жулики. Мракобесия обилие — залиты лишь ним извилины.
И кругом за тем насилие, и его там изобилие. Все обвешены каратами — говори с дегенератами!
Вдруг что, станут бесноватыми и покроют вас там матами. И смотря, на секс пар клиповый, уж надень, на день, лист фиговый.
Вот на радость шут гороховый, надувает шарик аховый. А прав аль ах
— мир в дерьма провалах. И пришлось опалу — раз попасть в опалу.
Сколько зла скопили, на луне столь пыли! Сущность оскопили, бредни, те, лепили —
Реки крови пили. Облака зла плыли. Сплетни пни те вили, словно водевили,
Их плодили виллы, а народы выли. Тьмы команда пли ли? А им пели Лели.
Прописав пилюли, пели люли-люли. Лбы на всех плевали, на обед плева ли?
Сплетен рапу лили. Небеса там пыли. Поздно узнавали, где тех уз навалы —
Зло то поневоле — плачут по неволе. Зло его ли воли? Дело в произволе
Память вся в провалах, память вся о валах. Памяти провалы, ваши-то права ли?
Да с небес явь или!? Грех святой явили? И фиаско было — всё под хвост кобыле.
Били и с носка а! На то была сноска. Зла сошло засилье, там дерьма обилье.
Много в церкви лоска — церковь кровососка. Верь — мозги травила, сгнила сердцевина.
В чём же сердце винно, что — то зла лавина? И на буме веры правят изуверы,
И не знают меры, горе нашей эры. Юморы и моры — моры у уморы.
Хотел сдвинуть горы и поют им хоры. Тина та рутина, пьяная скотина.
Затянула тина — то мозгам плотина. В крик открой ротище. Не ищи рать чище.
Сплетня — зла пища — все гребёт лапища. Вер учу удила, мразь что учудила.
Чудо в чуди дело — всех их вел чудило. У, дела у дела, делу нет удела.
Язык как клепало — сколько трупов пало. Вот и мысль опала в блёске от опала,
И всё, как попало, совесть и отпала. Утащили скарбы, полные-то скорби!
А раз сыты кобры, то возможно добры. А раб бели Уж врачи-то оробели, так там шли араба бели.
Оробели корабелы — это сказы о рабе ли? Да, ему то кара опыт, оттого его коробит,
Что, кто может, тот ограбит и кто может, народ гробит. Говорится о рабе ли — растеклись ах! Кара — бели.
Не скоблить арабу ели — понимает еле-еле. И другие оробели — испоганил араб ели.
Сказки вам то, о рабе ли, или море-море бели! Скоро балы — короба ли? Скоро боли — кара боли.
Боли-боли — карам боли, пляшут боли карамболи. Искра, ба, то искра бала? Иск раба, искра пылала.
Искра пыла — искропила и вопила с пыла Алла. Добывай из кары баллы. И от грёз Карибы алы.
И пропали те опалы, началась и та опала. И утра вы кара оба, набузили короба, а!
Всё на иск того раба, верно, то была хвороба. Иск раба и скоро оба, вспыхнули как эта злоба.
Сжечь в костре всех была проба, но порвалась раба роба. Не зациклиться с утра бы — на пустое зло утробы.
На гробы уходят грабы. Остаётся только грабить. Гадость слила с короб ила, это кара — кара Билла.
И то скоро оскорбило, как беднягу Оскар Билла. Небеса ведь там нет беса, мрака беса мракобеса?
Мрака дело мрак кадило — ещё больше кака дело! Пала ты — ума палаты! и теперь на попе латы.
Доброта та от Пилата — сколько слёз уж отпила та. А сейчас А сейчас-то уж про честь можно только лишь прочесть.
Для карьеры нужна лесть и на то, и кебы есть. Участь надо всех учесть и использовать ту весть,
Превращая её в месть, помелом неправды месть. И родилась клевета, ну, а в Душах пустота.
Пресвятая простота: нищета и беднота. Вбита верой правота, ложь там катит в ворота,
Говорят, святая ложь, суть религий не поймёшь. Возносила ложь плута, ну, а боссам лепота,
Ей прикрыта срамота, ложь выходит с храма та. И кругом сиянье злата, ну а публика зла та!
Эта публика-то люта, и душой она пуста. И менять то всё тщета, не предъявишь злу счета.
Всех покрыла суета, молятся там на плута. И с «приветом» все теперь — не открыть привета дверь.
Верь не верь, а это зверь, мы устали от потерь. А сор летит Красивый камень был опал. От сифилиса нос отпал.
Убью я всех и взял запал, но в душу страх, увы, запал. И он заржал, не то запел, сопел-сопел, пустил сопель.
Сопель та с Опель и с ней он пал, мыча, запел для прилипал. Курил он курево «Опал» и у него давно опал.
Он не купал кленовый лист, его язык, ну, словно хлыст. От скорби, скарбы глаз с орбит — он вылетел как ось с арбы.
Ты видишь, как на то скор быт. А сор летит-летит с орбит. Ступай ты, лучше, от плиты и дико не кричи: — Пли! — ты.
Не распускай вир клеветы, не разгребай дерьма пласты! И слушай! Лучше от плети, ту вервь себе не отплети.
Вот это ваши сети-путы. Вы слышите, иль нет, плуты!? Те диспуты ведут с пути. А спутались, вам спать уйти.
И он имел и к кайфу доступ, и потому был от доз туп. И для защиты взял ты прут, и вот, и вас там матом прут.
Ох! Намутили слов вы пруд и накопали словес руд. А ссора Для кого помост? Там страх ада мост.
Красота Дам ость, козырь карт, да масть. Красота дам масть — жадность ада месть,
Дум масть, чтоб не пасть — прямо-прямо в пасть. Надо думать тать — мысль-то думы мать.
Путь наш шёл по мост, ну, а там помост. Не остри дом масс, остр ли дома ас.
Если дома ас, бил в пол лбом, намаз. Не все дома ас, не остри до масс.
Полон чем дом масс? Знай, получишь в глаз. Масса ширит рты — съели ассорти.
Верно, аса рты, азарты — аза рты. Сор та, прёт со рта, убьёт ссора та.
Это ссора та — мата-то сорта. Мата-то сорта — мата, что со рта.
Сор рта те сорта. Ссора та — с ор та. Разве звук ре ссор, звук, что визг рессор!
И твои черты — шли-то до черты. И мы там живём, где едят живьём.
Мир там добр жульём и жжёт грабежом. Пахнет дым жильём — пахнет смерть вождём.
Дурь страшит ружьём, доходным житьём. А судьба Вас морали не марали, он всегда там пел о ралли.
И за ним стояли врали, и кричали там ура, ли? Есть ли совести крупица, или пройдена граница,
Иль судьба права шутница, нет по жизни ясновидца. И теперь-то все былины, всё для нынешней малины.
Фетиши живут в святыне, на крови там все твердыни. Полны полыньи поныне, в край, той горечью полыни.
Ныне души, что пустыни, пребывают все в гордыне. Только бесноватым цаца — нечисть в зло смогла спаяться.
И смеются все с паяца, и туман идёт от плаца. И ваш путь там спет-спет лица, и мелькает зла петлица.
А судьба, увы, шутница, что не примет и больница. Времена лихой годины, они полнились святыми.
И ушли те дни твердыни, дни пошли одной гордыни. А там Там его медам и истёк дом мёдом.
«С мёдом, как с огнём, далеко шагнём!» — Он сказал. А там — вдруг, шарахнул атом.
И шар ахнул-ахнул: — Виноват, что нуль? Люд на шаре нем. Привет наш аренам.
Зло встаёт стеной — вместе с ней стенай. Вот те мода дам — подпевать уродам.
Он прорёк: — «Отдам, я концы от дам!» А тот дом — роддом, ты оттуда родом.
А вот те мадам, а вот тема дом. Быть б ярму у дам, хорошо Бермудам.
Может, там Содом, или то синдром? Ты ведёшь счёт дням —
будешь на смех людям,
Что возьмёшь трудом, где везде дурдом. Очи — огни дам — славиться о, гнидам!
Вот же за огни — цену ты загни. Горе не гни дам — но гнуть путь о, гнидам.
Выли от стыда — была та беда. — Вам огни не дам! — быть и тем обидам.
Стыд ли лишь в гнедом, там в огне и дом. Совершён подлом в мире этом подлом.
Дать ли ходу нам — мир шёл ходуном. С тем одна о, да — гром ада — громада.
Слышу я — СОС дам, оду им создам. Бездна ярма дам, дней лихих армада.
Прошла яр мадам, рада и трудам. Адом звалась да — мода норма ада,
Весел Тамада, а с ним та мадам. А ты ли В костре те кости ли — мозги что костыли!
Ведь ость-ость кости телу — вот молви-то костёлу! Встречай акул и ты! А культы, что культи!
Те ниточки их пульты, болота клокот пульпы. Всех нервы, то их пульт, их возникает культ.
Кругом-кругом их путы — мозги в лаптях обуты. Мир — глупости посты, той лжи и лжи пласты.
От глупости клыкасты и возникают касты. Явилась тьма вралей, от пастора ролей.
От пасторалей стили, Уж постарались или… У кормчих сеть рулей — и сила у рублей.
В рот паклю вам, в рот паклю — затянут туго петлю. Ложь гладко вам стеля — снять шкуру, как с теля.
Стели ты в рай постели — слезами, что по стеле. Крестов те костыли — сожжённых тел угли.
Дни пеплом кос остыли, смерть-смерть сошла ты с тылу, Чад-чад жгли фитили — попов, же те, рули —
Костёла пласт кос с тела, там-там по вашей стеле. Шли горя тьмы полки, от хат лишь угольки.
Лжи, зла колыбели, тьмы пышные постели. И гимн допет ли — пли, допеть ли, до петли!
Зло злобы той модели и кайфа акварели. Ваш грубый передел — и полный беспредел.
И воры там при деле, и жизнь там на пределе. Уж зверя не буди, что путы те пути.
Пути-пути — путина и путана — путана. А что А что — дожди? Придут вожди,
Ты только жди — черёд вражды. Кровь — след вожжи и то режим,
Снуют пажи, пекут коржи. Мы в ад кружим! Беда чужим,
Мозгов отжим — в кругу вражды. Труды беды, белиберды
И лбы тверды — добру чужды. Закрыт обзор и перебор
Поток умор всё на измор. Какой фурор идёт террор
И злу простор, и нет опор. Во весь опор мы порем вздор,
От вер попов — полно плутов. Не опупеть, Европу петь,
Европы плеть, наветов сеть. Аббатом И сначала птиц прилёты, а затем жара при лете.
И башку-то брили эти — сэры те в бронежилете. Подлость там посол от лести —
все мы там, в одном том месте.
Мы артисты пантомимы — воры счастья, анонимы. И проносят панты мимо и сгноили живо мима.
А все было в ореоле, все теперь там под юдолей. Знаем ль, что учили в школе, иль, что главное в удое.
И что дело то худое, и ума там, как в ковбое. Совесть там — в углу пылиться?
Счастье видно-то по лицам.
Злобой день слегка разведен и закон зачем, раз вреден? Видишь, власть и всюду блаты, и ума там не палаты,
Со стыда и мы пылаем и как псы, вот те, в пыл лаем. Вам наплакать на плакаты и на фразы, что крылаты,
Там от веры постулаты, мракобесы там прелаты, Подловаты, нагловаты, не уйти им от расплаты,
Всё безмозглые Пилаты, власть, что с ними-то пила ты!? Власть там низко-низко пала, почву-почву не вскопала.
Раз имеет тот трек латы, всем по латы, все трекляты. И ума там и у, матом — распаляются магнаты.
Клят вы, клят вы, всё от клятвы,
ишь, добрались те до «клюквы», Как не стать в стране той мотом
и не стать там обормотом?
Халифаты шариаты, в головах их шарит атом. Ждут юнцов военкоматы, их стреляют автоматы.
А радеют дипломаты — совещаний всех форматы. И несёт там комп. про маты и на всех там компроматы.
Ждут их там и казематы, не пускайте козе маты. Говори, иди о том: — Что там спорить с идиотом!
И глотнули оба атом, каждый числился аббатом. Абсурд С лестью подкачу до — на ложь падко чадо.
Ближе подскочу до — из под скотча чудо. Это что шарада? Катится шар ада,
Шла орда от града, горе — не преграда. Холод зим в примере — ну, что смерть в премьере,
А суть — пример зала, плоть там примерзала. А туч синих арки, к ним вороньи карьки,
Крики той дикарки — совести припарки. Это всё при парке лаяли овчарки.
Ну, что там, а, в чарке? Описанья ярки! Сказы уж те редки, пишут-то и предки.
Ели-то объедки и головку редьки. Мысли — табу редки — трон из с табуретки.
Ветхи те раз ветки — помощь то разведки. В фразах этих едких — слов запас — яд меткий
Без оглядки падки — патоки потоки. Песни ваши спеты, тусклы ваши спектры.
Ты картошки спёк три, закусь к рюмке экстры. Есть орехи там и кедры — на подарки они щедры.
Ну, а ёлки то шедевры, зеленеют там сквозь дебри. Авели На добро горазд ли Авель: он овечку обезглавил.
Враз сдавило горло горем, от костров лететь тем гарям.
Расцветает мир бесправий, мир бесправий и тщеславий. Авелей аутодафе — и садисты в авто кайфе,
Там скелеты в каждом шкафе, в галифе, как смерть на графе.
На костры особый график и никто не шлёт анафем. Горем сжались альвеолы. И лишились, а ль вы, воли?
И лишились и львы воли, жертвы, жертвы все в неволе.
Смерть стояла у хором, в мире том от веры хвором. Из хором вы пели хором, в мире том от веры хвором.
Дёргали вы смерти корды, посвящая ей аккорды.
Распухали ваши морды: короли там, папы, лорды… Авель — на костях жертв правил, не имея чётких правил.
Ну и кто его исправил: — «Не убей!» — одно из правил.
И стоял у права Авель, и мозги от права вправил. Авель, делать жертвы в праве ль?
В праве ль? Убивать прав Авель?
Вот творец, творенье — твари. Кто те Авели от веры?
Авель! Божьи твари — люди! И Бог всё творенье любит. Авель на костях жертв правил, не имея других правил.
Ну и кто его исправил — «Не убей!» — одно из правил!
Приносить тварь Авель в праве ль?
Жертвы жечь в праве ль Авель? Папы злу плели оправы — насылая псов оравы.
Недобрали видно света — увильнули от ответа.
Создавая тьму навета, сами же не веря в это. Заражая лиц идеей, создавали лицедеев.
Что, убив овцу — прав Авель?
Ведь Адам траву ел щавель.
Всё попы нам искажали, ведь им нет, до иска, жали. У вас ушки на макушке, когда надо делить юшку.
И плясали под гармошку, раздавили их как мошку.
И от Машки там отмашка, человечишка — букашка. Иль отвар, о, тварь, творили,
вот былой раствор: шёл в рост вор. Впечатление навею, оттого ли стать новее.
Приглашу на праздник фею. Стану оттого правеё? Злые песенки навыли — надавили вам на выю.
Хлябь в мозгах тем навели ли, липовые те новеллы.
Дурь имели, вы, в уме ли, сесть сумели вы у мели. И остались вы у мели. Набрались, увы! в уме ли?
Это то, что вы умели и считали пни у мили,
Руки вовремя умыли, только это ли умы ли? Аврал Сказано уж это верно: — Горе нам, погрязли в скверне!
И в мозгах такая темень! Дополняет её зелень. И то жизни сей текучесть — уходили дни те кучей.
И над слизью той текучей — восходили пары тучей. Навалилось всё-то кучей, там и горе стало кручей.
И от злобы той текучей, от души той их дремучей. Всем лапшу-лапшу навесьте, этой вере — зла невесте.
Всё поставили на весы те. Вот опять лапши навесьте. Что под ним, ковёр скатали, там тропинка узка та ли!?
Скатерть бранную скатали — на глазах ли, у «скота» ли! Ну, а скатерть узка та ли — ей тереть ли, ус кота ли?
Врали вышили в аврале, ну, а в ралли все те врали. К ралли безразличны крали, но воры там все-всё крали.
И отлили дурь в металле, и мечта сальто-мортале. Подключили попа там, а он ладу не даст паствам.
Чревоугодие там яствам — восхищаемся мы папством. А каков нам прок от коков? Когда слышно рок пророков,
Мир угробят ради кала, вот заслуга радикала. Аврора В небесах пылать Авроре — умещаясь в кругозоре.
Кругозор, о, кругозор, это видно круг озёр. Может дело то в уморе или в вызванном фуроре.
Не зазорно — взор зазор, из-за зорь и за раз ор. Та Аврора, о, тавр ора, иль Аврора, то лавр ора,
Ума Ра! Тавро — о, Ра! Юмора! Тавро — о, Ра! Может быть, не им Аврора и не вынес, и мавр ора.
Горя там растёт гора, тартара там тарарам. В юморе то быть уморе и бросать беду у моря.
Ах, какой там юморок? Вызывает юмор рок. Не до мерок недомерок, доли там идут юдоли
Сеть морок от мерок рок, нажимают на курок. А где были там дебилы, там святые и дыб были,
Сказано: — По слухам там, надоел послу и хам. И бузили там бузилы, и мудрили там мудрилы,
В месте тихом, там и хам, был подвержен и стихам. Там светила нам светили и чудили там чудилы.
Ох, о, слом свершён ослом, то у дури есть ось лом. Вора тыл и воротилы и кутили там кутилы
И хвосту махать ослом — Ослом ль языком веслом. Авто тренинг Как на душе светло и ясно,
Как птице хочется вам петь,
Смеяться, прыгать безмятежно
И колокольчиком звенеть. Забудьте нервы и болячки!
Душа теплеет в тот же миг
И вы запрыгали, как мячик,
На улицу, где гам и крик. Себе внушайте, что здоровы,
Назло ублюдкам докторам.
И скоро им дадите фору,
Им за леченье стыд и срам. И пусть! В висках белеет вьюга,
Зато мы молоды душой.
И нам гимнастика подруга.
Мы зададим болячкам бой. Автоматы Автоматы, автоматы! Как приятен звон звонка,
То ли гость ввалится в хату, То ли глас с того конца: — Алло! Здравствуй! Как здоровье? Слышь! Дружок, ну как дела?
А ты ему тихонько молвишь: — Дела, как сажа бела. Другу телефону Что стоишь ты за углом? Хмурый, опечаленный.
Подпираешь задом дом, бескультурьем жаленный. Сколько били друг тебя? То картина жуткая!
Пьяных три богатыря, плачет душа чуткая. Стёкла битые сквозят, двери не резервные.
Навернулась зря слеза, люди, мимо, нервные. Но обходят так тебя до поры, до случая,
Совесть их не мучает, их душа дремучая. Что сказать тебе мой друг?! Мой дружочек миленький.
Мне не говорить с тобой ты такой разбитенький. Помнишь! Стучали сердца, слушая вьюгу здешнюю,
Но светились их глаза, словно гаммой вешнею. Можешь всё! Всё знаешь ты. Дашь ответ на многое.
Слышал ты и грустный смех, тайное и подлое. Ты на помощь позовёшь: слесаря и лекаря,
Нам из под земли найдёшь шерлока инспектора. В чём же так виновен ты? Бит чего тупицами?
Бескультурье той толпы долго будет длиться ли? Авторитет Пышет зло та брань улиц и в хуле той от тупиц.
И от наших первых лиц и от царственных девиц. Не летит краса с крыс та, не летит добро с креста.
Уж черна у искры стать, если хочет крысой стать. Искры вызваны певцом и его родным отцом.
Вызваны и скрипачом, но купить искры почём? Не владеем мы ключом, ни знакомым богачом.
Вот знакомы с пантачом или местным палачом. С портачом и панычом, тем рвачом и трюкачом
С тем льстецом и трепачом, что у босса смехачом. А что искре взять с лица: стервеца и подлеца?
Кто снимает скальп с отца, не жалеет мудреца? Лучше ль сделает вас крест, если босс такой воскрес?
И душа в нём что протез — не прогресс там, а регресс. Мира полный то регресс, в славе где головорез.
Начался уже процесс, мир тот полон вер чудес. Говорят, что искру той, взбили с дури до крутой.
Всё бы шло той чередой, но вертелось суетой. Сдалось суетой сует, изошёл ей весь-весь свет,
Может бред, а может вред, от завета там навет. Не дадут там вам совет, от сует вам там привет.
Там живёт авторитет, мракобесия рассвет. Автохтон (абориген) И у старика уста река, спроси же спроси у стари ка!?
Ну, не любят-то уста рыка и течёт-то слов у ста река. Сверх устья река — риторика. А весной река — истерика.
Прёт страшилище из Терека, та история историка. Что же, странно нам, от стран нести?
Дни одни, лишь только, странности,
Странно-то странно нам труд нести —
через грубости и трудности. Проще не ни я с прощения, упрощенья у прощения.
Ах, какие восхищения вызвали у вас хищения! Тик-тик, эра тика, тикая, это эры тик эротика,
Может танец-то животика? Иль другая та экзотика? Сотенками счёт за стенками —
денежки чисто с оттенками.
Любят их дамы, что сладеньки,
с оттенками любят сотенки. Взяли дамы позу лотоса, дай нам — довели до фокуса.
Голод, для затяжки пояса и так до потери голоса. Намекал он на суть логоса, обойдя там вокруг глобуса.
Взяли бедного от полюса, но не взял он силу полиса. Вышел там он с аэробуса, суть не ясна его опуса.
За то ясна суть их статуса. Что творится там от градуса! Побежал он голый сам, лишь прикрытый волосом.
Он мычал под вола сам. Диким страшным голосом. Излучал он силу сам — объедался силосом.
И влиял на вас силами, издеваясь над светилами. И на вас он влиял силами и вы стали новосёлами.
Они были не весёлыми, развозили всю новь сёлами. Вновь снежок метёт по улице и в лицо то прям скиталице.
Вот она, она беспутица, вот она, она распутица. И распустится распутница, и заплачет тот раз путница.
Вот она, да та страда лица, вот она, та жизнь страдалица. Агония Огонь и я агония. Стана моя вагония.
Нырнул в стальной вагон и я, там не застой, а гон и я. Раздул дерьма огонь не я, а прошлого гонения.
Шло бесу поклонение, по папе поколение. И мусульман глумление, всё тоже отклонение.
И испытал, огонь не я, не славу, а гонения. Тех матов их зловоние. Зловония — агония:
Религии гонения — от веры нагноения. И нравился там мне не я, от их плохого мнения.
У них нет угрызения, а зависть и зазрение. Тебе сказал: — «Гони!» — не Я, к чему же те гонения?
То не Мои гонения. Придумал эго не, ни Я. И дни текли отчаянья. Те папы наущения.
Пошли те дни печальные и песни их прощальные, Горит то печи полымя — сгорело там пол Имени.
Ты злобой напои Меня, то безобразье времени. И глупость открыв лени я — смеюсь от их кривляния.
Не взял куш от прав лени я, ведь не входил в правления. То времени кривлянии, то ври, что пуст, крив ля НИИ.
К чему веков-то мление и прочее томление? Аза зело На одре и падре — боль от вер театра,
Семена из кедра в низ летят из кадра. Ты чего не добра? Не шипи как кобра!
Ты гляди, из кадра вылетит эскадра. Исполнял и хит рой, для той бабы хитрой.
И назвал вер гид рой — той ужасной гидрой. Будут им и крохи, будут им их крахи.
Паранджа вам к ряхе — были скоморохи. Скорые мороки — подворотни мраки.
Мраки им и раки, правды нашей крохи. Знаешь! Только к раю ты идти по краю!
Мозги мыслью драю, к рою матом крою. И над дня зорёю, и я озорую,
Азы — мир заразы, набрался за разы. Азы зреют Шевелится свет водица —
Ах, распутница распутица. Воля цаца — жизнь паяца,
Вам именьица изменница? Волей полны, вольны волны,
А страда лица, то страдалица. Вольница а, то воля цаца.
И не стариться века старица. Жар оконца сполох солнца.
Звонит звонница, пой околица. Путь от плаца до палаца.
В путь пословица — бой усобица. Вольны годы — вы ли годны?
Где же вы годы? В лапах выгоды!? Пой — вольготно, то, во ль, годно?
Годна вольница, чтоб уволиться. Вольны волны — смехом полны.
Покой — Ницца не покойница! Ой, вы годны — шмотки модны —
Поклониться и поклонница. Духом бедны — бредом бредни.
Пал свет лицами — тьма светлицами! Азы зреют, боль звереет —
Заперт зверь в кольце криво зеркальце. Уколоться у колодца
И дурь пятится — знать, знать пятница. Скверна, верно, та таверна —
Сплетни скверные, очень скверные. В эту сферу, в эту веру,
Им иск вер нести, да и скверности. Азы Азы ясли в сюжет если,
Их суть втиснуть — мыслью вис кнут. Но нет базы — жизнь казус,
Злобы базис — зла оазис И калечит, где чёт-нечет,
Течёт нечисть — ей вся почесть. Ложь эфира, быт — афёра!
Вам опора: блат, купюра. Слой рутины. Пой валторна.
Ложь просторна — суть картины. Ну, манеры — злобы эры,
Дурман, нервы — зла манёвры. На взор шоры. Вора шорох.
Пали с горок — сюжет горек. Жить жизнь в скверне — пляски смерти.
Сверьте СМИ рты, ложь их смерьте! Вердикт веры — рая тверди,
Ложь от твари — зла отвары. Всем стать смирно, пахнет смирна,
Попов стерни — веры стервы. И мы счастье рвём на части,
Жить в напасти всех участье. Ль напасти, те, дни на пасти?
Пасти — пасти — тьма напасти. Аквариум А что икру метала рыбка?
И то была им нервотрёпка.
Зачем пилила ты струны скрипка,
Куда юлила лесная тропка? А с ней в лесу юлила дама
И это видно, и была драма.
Там липкий дол. От мёда или?
За мёд ей две на грудь медали. Да-да «медам» покрыта мёдом
И тот медок, что нам неведом.
Тут что на ведьм дан ход, лже модам!?
И их пути ведут не в Эдем. Они да мы! Лжи нет без дыма.
Ведь важно то, что куш у дамы!
Профессии сии нетленны:
Путаны: Тани и Нади, Лены. Все впутаны там в эти путы,
Цепочки носят, аж, в пуд, не дуты,
На всё-то клали, они путаны.
И ни с чего — там нету тайны. С Канн доли ли несли скандалы!
Как кандалы вам чинодралы.
Чушь задарма, где мир казарма,
Зла закрома — дней панорама. Акр ЕС ты Жизнь понять, пока, о, силясь — крыша видно покосилась!
На кресте показы тела — струпья с трупа па костёла. Показ тела по костёлу — насолила пакость телу,
Вот и ость, и ость кость телу! Как бельмо кресты костёлу! Смерти знак — кресты костёлу, уж, наверное, ко стилю.
Уж стели туманом стили — чудеса, раз там, гостили. Мифы хлынут дикой трелью, рассвищу я их свирелью,
Славу раструблю безделью, рост рублю, звенеть панелью. Твари сплетни ложь пустили — головы совсем пусты ли?
Кости их давно б остыли, но толстеет их ость или… У костёла указ телу — вера, это нищих стило.
Там где головы пустели, там кресты торчат по стеле. Знали в том-то вкус и те ли? Зло нашли они в кусте ли?
Зла — кресты костыли ли, пеплом там из кос стыли. Акт риска Пусть зовут меня те лица — это пусть так, то пусть так.
Пусть зовут меня телица, то пустяк и то пустяк. Но я знаю с кем стелиться, пусть хоть толстяк, пусть толстяк.
Он богач и хоть тупица, и он, и он холостяк. Обвела я эти лица, ах, актриса налицо!
Хлопать мне тому паяцу, я свободу дам словцу. Вот, а ложь-то не быль улиц, а творенье небылиц,
Ложь берётся за страдальца и доводит до конца. Дней порхает вереница — закрутила молодца.
Валится из рук вещица — превратился он в истца. Что ей строки от провидца — посылает до отца.
И она там как царица — оседлала молодца. На курорт полёт открыла — от винта ей, от крыла,
Ах, акт риска, там актриска! Много треска, акт треска. Актёр Курил мак прокурор и произвёл фурор —
Вменил в прок ура тор — как горя прокуратор. Несёт урод в прок ор, поёт про кур актёр,
Играет опера «Тор», то верно оператор. А кто там проку рад? Он року в аккурат.
Ему-то экс плут патер — он и эксплуататор. Он прыгнуть в Оку рад за столько-то карат.
Свободы узурпатор английский он сенатор. И этот то урод, он обдёрёт народ,
Он злобы генератор, он веры той новатор. Про курок — проку рок. Злодею на курорт:
Он первый дегустатор, он липы декламатор. Он счастья инспиратор, великий махинатор
Его конёк террор — погряз в дерьмо афёр. Висел над всем злой рок и это всем урок.
Зачем же проку радар и горя прокуратор. Акула Кричали о хуле, О мировой акуле.
Набили нам тоску? Ударами по скуле. Скули ты, поскули! Текла слеза по скуле.
А ели пасху ли, Паскуды те акулы? И свастик пауки — Оккультные науки,
В лесу кружат полки. Культура, слышь, аукни! Кому предъявишь иск? В эфире только трески.
В зубах акулы риск — Террор, разор — все риски. Ну, хватит каку лить! Здесь все в глазах акульих.
И что нашли вы в них? Наверно, только вывих. Как не попасть впросак, Ты набросай набросок,
Среди тех дней писак, Пусть будет он всем бросок. Кто больше колесил. Ушли все за кулисы,
Хватило б на то сил. Кати судьба колёса! По сцене колесят Маститые колоссы…
И бес их всех взбесил И впились все как осы. Ала жила То зла этапы, это топи Папы.
Ну и папа, о, Пий — вера-то твой опий. И что к вазе мата, и что к вазе мода.
Что для каземата, суть для квазимодо. Хлопать если дружно — будешь ты им нужным,
Заработать можно, только осторожно. Злобные коллажи и забит кол лажи.
И горят пассажи — ходят тут по саже. Где там оси Нила, мысль их осенила.
Хороша новь ралли или уж наврали. Трачу всё вчистую, вспомню мать честную.
Ночью тьма, но чую — у тебя ночую. Годна — да, у, годна, вам чего угодно.
Жить бы там вольготно — льготно было льготно. Вы о чём мечтали, там ли есть места ли?
Кто там есть мисс стали, а те чудом стали? На чело, сначала, выпало начало,
Стёр об аз начало, то обозначало — Начала сначала, затяни сна чалы.
Уж на всё начхала — холодна ночь холла. Ночь чего так людна? Ночь для холла годна.
Тать там благородна. Ну и чудна чудь дна! Ну, кому ночь, нудна? Ой, чудно как чудно!
В фонарях ночь ала, дней она начало. Отчебучили ли — отче бы учили!
Напряглась зла жила, набралась же ила. Что, то, означало? Разве аз начало?
То обозначало, что обоз начало. Ночь уродца зачала, до зори что ала.
То начало шало, это только гало! Притча ли кричала в глубине причала?
И от свеч ночь ала, мысли сна, мочала. Навалились чары, словно янычары.
И в крови ночь ала — жуткое начало. Алгоритм Ну, что за бесов алгоритм?
Тут отбивает нечисть ритмы.
От стресса-то открыли рот мы. И злоба там — аль горы тьмы,
От их авто там дым и гари —
Вмиг перессорились все твари. Всё мчатся, мчатся упыри…
И наглотались — тучи пыли,
И вздулись в глотках пупыри. Всё мчатся, мчатся упыри…
В глаза пустили попы пыли
И собирают тьмы купюры. Там развели в аду пары,
Им посвящают увертюры.
И там простор был, для халтуры. Какие сдвиги у коры!
К чему твои, к чему укоры!?
Открыты ада, здесь просторы. От бога нам просто филе!
Лапшу ты вешай простофиле!
Охрану, лучше, став на вилле. Вам как с куста валюту брить!
Желая больше-больше стибрить —
Мир увели искусно в дебри. Ведь здесь то, всюду зла не счесть!
Куда ни, глянь, несётся нечисть
И только кукиш, здесь за честь. Тут могут в прихвостни зачесть.
И вот они в автомобиле
Летят к своей роскошной вилле. У них девчонки на лопатках,
Ведь до деньжонок девки падки.
А ты давай кидай лопаткой! Ведь не тебе такие виллы,
В них рай хапуги свили, или —
Приговорили мир дебилы. И щупальца — дрянь тянет пальцы,
До горла мирного страдальца
И не щадят юнца, ни старца. Алейрон Ну, не хватайся за злак волны,
эти волны ветром суш полны.
И бежать они, себе, вольны —
по степям к себе во льны. Делал он, что уж они велят.
Ну, несносно так они юлят.
А судьба хвостом лисы вильнёт
и ниц гнёт её проклятый гнёт Он был ветрен и похотлив,
и по поводу того шутлив,
Через край водочки перелив
и любил блёск — тканей перелив. А уж деньги жизни эликсир
и о том поёт-поёт эфир.
И с деньгами всяк, для них кумир,
у него под ногами весь мир. И он фон барон, хоть без корон,
он-то нанесёт врагам урон
Он не ждёт согласия сторон
и закружит он как балерон. О! Пьеро он, вышел на перрон —
распугал собой толпу ворон.
Ну, а кто кричит: — Да-да вор он,
он нанёс со всех сторон урон! Вот и не понятен козе мат,
и вот этот, грозный, каземат,
И что там диктует дипломат,
и с ума, что, сходит акробат. Ох! Набрался видно супостат,
а быть может, скушал суп поста,
Ну, а может, то ему прелат,
всё внушает этот постулат!? Что нам нужен-нужен компромат,
а что нет, так стрельнет автомат.
Тут не мысль поднимет, аром мат,
вот и слышен мата аромат. Алиби Ну, пошла эпоха там и по крышам и по хатам!
Заставляют, пахать дам, горю там идти походом. И теперь там мимо гада, пролетят мимо года.
Всё у вас здесь мимоходом. Слышит мима эхо дом. И вопит, и поп их там, дождик моросит по пихтам.
Вам смешить газету кадром — липовым тем актом. И вот псы похохотали! Это дело — толи бы!
И теперь эпоха та ли? Толи люди толи лбы. А дела какие были, сочинили те-то Были!
Видел там добро кто-либо? Нависают горя глыбы. И стучит сапог твой там, африканский как там-там.
Пасть от смеха та покатом — и вопить весной котам. Делал ли дела — кто либо, обходилось без улыбок,
Толи быль, иль толи лбы, ну, а с ними эти дылды. Применили б тали бы, от того те алы лбы,
Много было похвальбы и с оружия пальбы. Да все были алы бы, алы бы, то от гульбы.
Уж проделки той гурьбы! Алиби, то знак судьбы. Алла Вид Урала, вид Урала она с книжки выдирала.
Вид ура? Вы дура Алла? Доведёт-то до скандала. Захудалый вид — дыра ли? Посмотреть там выйду ралли!
Ой, хорошим выйди ралли! Им там космы выдирали? Космы рвали, нити рвали, все в каком-то интервале —
Знали асы и дно рва ли, рвали и цветы на вале. И они там узнавали, что там вкупе уз навалы.
И что там для идеала не хватает ритуала. Ой, видали вы же ралли! Те бензин лишь выжирали.
Тех препятствий вы же рамы — обрастали вы жирами. Крикните: — «Вы дура Алла!» — всё же это вид Урала?
Спёрли сколько кож у ралли? Это вам не кожура ли!? В голове у них дыра ли? Хороши те виды ралли!
Злоба та обуревала, сколько горя с буревала. На ура ли, на Урале? На, у, ралли, на Ур ралли.
И то крали наши крали и за то и их карали.
(уж не безразличны к ралли). Изощрение пера ли? А пора ли выть по ралли.
Говорят-то ад мир Алла, не спроси у адмирала. Потому как отмирала, сразу, совесть адмирала.
И морали нас морали, и умора был у мора. Алле барды Как чем мысли чалить, то не знает челядь,
В лучший мир отчалить, стоя на причале. Хорошо в ночь Алле: жизнь её вначале.
Что обоз начало, то обозначало? Ужас — это Алле, пена на мочале,
Падаль на причале, водоросль на чале. Сон не мышь-мышь Алле — спать, чтоб не мешали!
Грызла, раз мышь лени — суть тех размышлений. Не знали, мысль ленной — мысленной, мы с Леной.
Что за ночь, ночь Лена! Как темна ночь Лена! Нравится ночь Лене — сидя всю на члене.
Говорят, селена была ей арена. Ночь, она случала, тучка с луча ала.
Рада с луча Алла и на всех начхала. Имела, стаж Нила, но и ей стошнило.
Там зараза плыла, чёрная от ила. Страх — не вяжут лыка, та святая клика.
И там было крика, к клике были клики. Там сплошные тосты, там, где тьмы форпосты,
Там и тьмы помосты, то для них погосты. Алло пасти не языки, а лопасти Срамы с рамы дули сорами, стали те нашими ссорами.
Срамы правят теми взорами, разбавляя досуг вздорами. А морали шли дозорами, разрываясь живодёрами.
И летели моды спорами, спорами, как спор, соборами. Палец-то не вложен в пасть вами и не съедены вы паствами.
Вас морали жгли позорами и марали вас позёрами. Вы с ворами шли за сворами, притворяясь сутенерами.
Форами пошли фурорами, на фортуне ваши кворумы. Хворь -умы те ваши кворумы — людоеды там и форумы.
Не горят мозги лучиною, тьма ума всему причиною. А мораль вам там трясиною, снизошла на вас рутиною.
Под одною все личиною — всех считали вы скотиною. Как не быть плохою плошкою, не махать б ложью, как ложкою.
А другие за делёжкою, ты пошёл не той дорожкою. А вся жизнь у них киношкою, заливается гармошкою.
Может, выйти неотложкою или глянцевой обложкою. В уме лица власть умелица — работает смерти мельница.
В уме лица смерть умелица и община над ней молиться. Алло пасти вы у пропасти, вот не языки, а лопасти.
Тут посты, как видно, тупости и помрём мы здесь от глупости. Аминь Под пятою да под пятою и с душою той запятою,
Станет ли то запятою за босою той пятою? С речью той запитою и судьбой отпетою,
Срамотою с храма тою и от веры слепотою. По тьмам кара катится — темень каракатица.
Трепет нею с трепотнёю — с клеветою с клёва тою. По тьмам злоба пятится, скоро будет пятница,
С лепотою с лептой тою — от застоя до застою. Моры шли кошмарами, рамами и драмами.
Там и были от каш моры или дурости кошмары. Мерили тьму пятую — срамотой отпетую.
Меры-меры нашей эры и манеры гиблой веры. Бытие сторон — события, на троих повод подпития.
Станет лито это лето, по кустам без туалета. Полети-ка в поле тика, те полётики политика.
На века закрылось веко, то проделки человека. Запасались мы примерами, как там правят примы эрами.
Пана рамы — панорамы, сказ про граммы у программы. Кардиналами мглы серыми — проданы века все сэрами.
На земле те шрамы-храмы, от них хламы веры срамы. На века гореть от навыка, то у лика своя толика.
Ох, проделки того века — сотворили память зэка. Выдумками от историка, где софистская истерика.
(риторика)
Начал там и кум икать — массами кумекать. Амур а Дни бегут одни, злыдни эти дни,
Яма западни — дни те злу сродни. Больно бьёт там кнут — не всегда ум крут.
Вам добыть корунд — хватит и им руд. Но в той злобе пут — выбран злом маршрут,
Путь-тропка узка с зыбкостью песка. Шутка та плоска — крутим у виска.
Броска суть броска, а вокруг тоска. Путь тот, крут и им, этим лбам крутым.
Вовсе не святым — верами больным. Души чай замрут — люб изюм им руд.
Гады пусть умрут! Гроб им изумруд! Прёшься на рожон, а там нары жён,
Идол наряжен, свечкой обожжён. Вера горе дам, крест вер городам!
Ширь-то Амур а! Шире та мура! Злом искажена, от иска жена.
Ведь, та жизнь сложна! Ли беда нужна? На грех повелась, как тот ловелас
И жизнь без прикрас вскрылась как-то враз. Апельсин Ты глаза закатом закати, источай улыбок ассорти.
Видишь, в даль ведут пути, не шути, там злы шуты. Глупость залами цвела, не попала в персть стрела.
Веселится в зале кобла, речи льются от трепла. Тешится игрой игрок, но устанет от морок.
И уходит в свой мирок, ну, а там не зги и мрак. Не уйти нам из тенет, манит нас там звон монет.
Всё в тумане — истин нет, как хорош ты белый свет. Челядь в чане давит гроздь. И вино программы гвоздь.
Возникает проблем груз. Не растянешь гору уз. Бросок вид на марш-бросок — с рос сияет тот кусток,
Воздух свежий — не от склок, он и бодрости исток. А пел сын, что пил он сок, тот, что дал нам апельсин.
И ловил апреля синь, вот купил и Опель сын. Опель пил и пил бензин, раз возил тот сын кузин.
Не всех сразу образин — рот разинь на тех разинь. В воду их как Разин, кинь, как достала нас раз синь.
Средь зловонных тех трясин, вдруг сыграет клавесин. Не идёт же Клаве синь, что исходит из низин.
То не Зин творец низин, образ Зин из образин. Кобра зам шёл к образам, как дик образ — дикобраз.
Сдвиг по фазе, то раз фаз, так и пишем мы рассказ. Нет у вдов ли-ли ворот? Так откроет ли вор рот?
Прёт души водоворот — прям святой водою в рот. Этот рот он словно грот, не накормит его род.
Может, просто рот урод — пуст того наш огород. Аппетиты Вы все заняты жилищем — ищем лучшее мы ищем
И останемся ни с чем, в общем нищею и нищим. К богу тянем мы ручищи, но от этого ли чище?
Виноваты ли чины — в том свои у них личины. Вам мести метлою — мести! Вместо ты, получишь в место.
И борись-борись за место. Каков подлости замес-то! Ты великой масти — сытый, — поп великий, и маститый.
Уменьши-то аппетиты — ты грабительством масс сытый. В километрах ста те станы — слышат, как звенят стаканы.
Воспевают сонм их страны, потому они и странны. Из стакана истуканы — чистоганы прут в карманы.
Аппетиты — великаны, открывают рот гурманы. Это что-то в его роде — там урод -то на уроде.
Там урод на сумасброде, нету худшего природе. И папаша весь в обряде. Ради бога? Денег ради!
Отдаёт он дань утробе — что ему страдать о сброде!? Апрель Листва опрела В снегу апреля
И птиц трели… Не подстрели! Весною прелесть Листвы опрелость
И может Пролеск Сквозь лист пролезть. Это не сказки! Те ветра ласки.
И солнца проблеск, И лужи блеск. А нервам встряски Путаны глазки.
Слои замазки — Моды мазки. Не для огласки Те девы глазки.
Глазки на маске краски куски. Их шутки плоски, Лишь злобы всплески,
Кукла на лёске — Зла колоски. И прели души Их любовь душит,
Забавно дышат Жизнь хороша. Цвета пестрели И песен трели
Где рока стрелы Любви рули. Аптека Тискаю, о, жму-жму ряшки, а по телу аж мурашки.
Свинок чмок чешу им ушки и это всё, лишь от чекушки. Сто рожков звучит в сторожке, на столе от хлеба крошки.
Мы услышим зов гармошки, налетят кусачи мошки. Воры ныли, воры ныли, что оковы воронили,
Хоры ныли, хоры ныли и вора хоронили. Я спросил: — Что ворон — я ли? — а вы слёзы-то роняли,
Ох, играли жуть рояли — мошкара летит роями. Дикари же льют по стеле — дико рыжие пастели,
Не лежится им в постели. Вот и в краске, пасте те ли? Краски лились по пустыне, даже кластер пусть там стынет.
Даже в краске вышел монстер, а в руках его-то Тостер. А горластый нес с гор ласты, говорил, что класс там к ластам,
Да, о том, как жадный пастырь, ненароком скушал пластырь. Объегоривай ты клику и молись иконы лику.
Обирай ты и калику, предъявить ль попу улику? Словно адский был бардак — булькал месивом бурдюк.
Нет и к жалобе потуг, есть потуги на подруг. Восхваляли дружно клику и толкали все калеку.
Он работал на аптеку, а сожгли библиотеку. Не видать у масс не зги — ну, забили нам мозги.
И в глазах у масс померкнет, с вашей разве что, по мерке. Ар балет Если это бар араба — пляшет там бара раба.
Негр уж жутко барабанит, барабанит в короба. Да! Зачем же бар арабу? Грамм не пьющему рабу.
Может, чтобы мир ограбить? Он видал его в гробу. Сколько тёмных лет араба — обломалась и арба.
Мир болит и мир в недоле, вирус давит города. Все зациклились на пробах, выезжают на гробах,
Проба длиться аж до гроба — люд не разогнёт горба. Сколько треска, сколько треска, нами поймана треска
И под гимн того оркестра, вы поймёте ор костра. Как шипят куски карбида, газ — его-то с кар беда.
Кара бед, кара обеда — с голоду коробит да! Жадность эта аж коробит — жжёт то душу, как карбид.
Мир скорбит, весь мир кто гробит? Мир, скорбит ли от обид? Беды-гады в Интерполах. Скуп Аллах, что в куполах.
Кто-то там в надеждах алых, кем возведен в куб Аллах? Он, где звёзды те купал, ах! Эхо бродит в куполах.
То последний мысли сполох — будет миру эпилог. Это кара — нас обули. Посылать к арабу ли?
Это наша кара были — тонут мира корабли. Ара мат Эра пыли эра были, позабыли — позы были?
И текли рекою гнили, и там люди гнили или… Украшает тара рамы и слышны там тарарамы.
Тарарамы это драмы — карами полны, дарами. А судьба их что чужая? Голова вполне чумная.
Ну, а может, же больная?! Ко всему она глухая. Уже пройдена кривая и молва пошла людская,
Переполнена пивная, шла идея бредовая: — Только время нагоняя, ты уйдёшь от нагоняя!
Ссора вышла бытовая, тьма крутилась вековая, Видно, шайка воровская, эта тропка злом витая;
Жни здесь рот не разевая — брызнет жижа грязевая. Деловая дрянь дневная — уж живая развитая,
Игровая, искровая и на всех конечно злая. Ключевая, краевая, там порука круговая.
Шутовская, шумовая та компания блатная. Арал Как на озере Арале бесы о заре орали.
Нам о ралли все орали, ну, а землю не орали. Только деньги в займы брали. Что светила скудно бра ли?
Нам об этом видно врали, что такая сила в ралли, Что входили бесы в роли и другие злые тролли.
С ними мы во тьму играли, наливали мы в Граали. А они нещадно драли — доходило до одра ли?
Перед ролью, перед ралли всё бандюги передрали. Что попало уж, орали! Да, о том, о том, о ралли.
Дым то гадость — яды ралли! Он проникнет до ядра ли? Ну, такие сети тралить, распустили, видно, тралы,
Всю страну и на Урале, поднимали на ура ли. Эх, э, ралли — эра ли? Там не выживут кораллы!
За что гибнут короли, там забыв о своей роли! И кого за то карали? Там ободрана кора ли!?
Там ободраны герои, и летят там горя рои. Арбитраж Знать те муки, знать, деля — выписала кренделя,
На градусы крен деля, усложняли и дела. Ржу сбивали с утиля, роль сыграли кобеля,
Замычали как теля, трупов видя штабеля. И под копоть фитиля, вдруг воскликнули: — Опля!
Начинаем всё с нуля — тру-ля-ля, там, тру-ля-ля. Глянь ворьё те в варьете, все они теперь не те.
Стали круче от соте, и девицы в декольте. При заходе на вираж, это просто нови раж.
Уж, целуете вы зад!? Это только путь назад, И погас души ночник, скис он, скис тот озорник —
То искра-та чуд исток, всё сгорит, совсем чуток. Ну и там не тёк ручей — не питал души ни чьей.
Нет ума в башке ни чьей — и не признают ничьей. Начинался орбит раж — признаёт и арбитраж.
Им на это выдан транш, а для нас то просто транс. Ария А я слов, слов вью море, море-море в юморе.
Кроет-кроет мрак море! Выйдет стела в мраморе. Ох, а там за долями, шли века юдолями,
Долею, неволею продолжать агонию. Дури-дури охами ширились дурёхами,
Верой-верой серою, гадкой атмосферою. Блоками, из похоти, смертоносной пахоты,
Годы эти тяготы — горе выше пагоды. Доли ной долиною, длинною былинною.
Опыты дебилами, дебри там дебитами. Бредил ты кредитами, зелёненьких редутами,
Мировою гидрою, злобой своей гордою. Не води-ка мордою, то не станет модою,
Змеем под колодою коло колобродило. Поросло всё былями, поросло всё гилями,
Поросло всё злобами, а попам — зазнобами. Вам пол имя в полымя. В полы им, да полымем.
Дурь! Креста обители всех живых обидели. Не гнушаясь именем и глумясь над племенем.
Лжи святой воители — водочки любители. Вид-вид раю выдраю, станет тьма той гидрою.
Мор его, то марево, зареву, быть зареву. Митрою макитрою — хит рая — мразь хитрая.
Им палата Царева и хватает жарева. Путана история, путы — оратория
Века бутафория — явная то фобия. Ах, какая ария, да какая серия!?
Проиграл пари и я, вот теперь я пария. Арлекин Специалист по танцам Алла с огромным уж потенциалом.
Её птенцы кружились в алом, а эти па валились валом. Над ними Сити этажи, ты с ними в ритме том кружи.
Тебе свобода не режим, а лёгкий денежек нажим. И ночи здесь запарены — кружилась пара по арене.
Чечёткой ноги шпарили, так парень с девушкой парили. И с той парни уж вышли парни. Кричат: «Ты их ножом пырни!»
Таков там был к кустам гарнир — арабский ножик сувенир. Финал и Аллы — финал Гали — порядком вы фи-фи, налгали!
И приняли дурной пар холлы, а девушки в раю порхали. Она забыла об орле — он улетал там из Орли…
Ты фразу об орле кинь — он плачет словно арлекин. Артист Вот хитрый лис. Ах, он артист!
Дрянь! Эгоист! На всё нечист. Помоев лист, взгляд не лучист.
Поет солист. Что путь тернист. Рассказ про лес, кричи про лесть,
Метлой зла месть, то почти месть. Ошибок всплеск, бокалов блеск,
Шик поэтесс, мозгов протез. Вот вам протест, рассказ по тест.
Он юморист, ведь он юрист. Он хорошист, почти фашист…
С утерь — арест, жив террорист. Готов Тарас — поёт тар рас.
Отток! Теракт! От тех террас. А мат, мат рос, то мат, мат рас,
Под стрекот трасс, лопочет ас. Ума то стресс, у мата с трасс.
Готов матрос, готовь матрас — Слышь, дока ас! Катись до касс,
Мозги матрось — твоя мать Рось. Намёрз торос, крушит то росс.
Но стих барбос — зашёл в бар босс. Каков опрос про опорос?
Брехнёй порос — таков прогноз. И вот те раз, нашёл тир ас!
Отказ от касс, вот это класс! Нашёл поп пса, гудит попса.
Вер полоса — тьмы паруса. Ас коррида С Леты выплыли скелеты, ту улыбку ты скаль лето.
Глянь скелетов там балеты и приятные беседы, Может быть и напоследок, там сплетут и непоседы…
Ерунды слова там полны. Что возьмёшь, то Леты — волны? Выводи-ка на Корриду голубую аскариду!
Он отдался тому кредо и теперь всё пишет кряду. Там гуляш по коридору, все кричат: — Покори Дору!
Ну, что делать тому бреду, надо мной он взял победу. На краю там бродят орды это бреда те аккорды
Заняты тем бредом одры — языки врать бодро бодры. На краю белиберды и… языки врать бодро бодры.
Этим очень гордо горды, разнесло, глянь, морды-морды! Засверкали кадры-кадры, запищали барды-барды,
На волне абракадабры — на струне абрека домбры. Как сказать, что вы крут асам — подчиняясь выкрутасам,
Не моргнуть при этом глазом и вещать загробным гласом. Ну, а сом был словлен асом, он ушёл туда под галсом.
А быть может и под газом, крутит чем, в пылу, с экстазом. Вот такой тут суть вопроса — верит ль курица во просо?
Толь вопрос поставлен косо, не вплетается он в косы, Всё срезают смерти косы, опозорились барбосы.
Часто ходят там, в бар боссы, не к чему им те вопросы. Ас лепил Как не пили, что слепили?!
Нас слепили светом или? Что слепили вы из пыли?
Зло испили вы из пыла. С глины слепок, что слепили?
Люди слепы, их слепили. Ослепили! Не склеп или?
Не склеп ныли, нас лупили. После пили средь маразма,
Ум за разум — безобразно. Так из грозных измов разных,
Измы клизмы, мы маразмы. И заразы зла заказы.
Зимы моры-кикиморы… Рот резина образины,
Рот разинут: ты разиня. Измы клизмы измотали.
Не до риз мы в измах таем. Ум за разум — этой мрази,
Их маразмы стоки грязи. Ас лом Был у памяти провал, а любовь всегда права.
Слева бьёт она и с права — у неё на всё права. За неё он всех порвал. И расцвёл, жив с тех пор вал.
Закричи: — «О, вал, о, вал! Где твоей души овал?» Кто кричал о заде вислом. А кому девиз и лом.
Но тяжёл ему весь лом — и не быть ему веслом. Взял наглядно тот ас лом и прикинулся ослом.
Беспокоит и нас лом — всё идёт, увы, на слом. Пусть язык вам, что те вёсла. И губа свисла с весла.
А течёт, там где-то, Висла — на спине суда везла. И где мысли ваши висли? Они стали на вес зла?
Ваши мысли на вес зла? И их суть, что плоть мосла! Пара сил и дули в ось мы. Время было близь восьми.
Вы вошли, а там вошь ли? Это что-то от Кузьмы? Чувствовали вы излом? Стали видно вы и злом.
Завязалось зло узлом и заблеяло козлом. Что же, что же несло вам? Рады деньгам не словам.
И несут они зло вам, бесы выли соло вам. За пределы тело выслав, наглотались и вы слав.
И над миром гадость висла — накачала гадость прав. Аса дом Дни жгут, пекут огни — и, огни, да-да не охни!
И конь, и конь гнедой, ой — не будет, верно, гнидой. Наш шар обогни да! Глядит-то в оба гнида.
Война твоя услада, О, гнида — агнец ада. И вот на мир обида! Огни да-да — о, гнида!
Льют слёзы — панихида, отпели инвалида. Горят-горят огни да! Где ты-то есть эгида!
Беда идёт — знать рада и там её тирада. Ну, глохни, огни — охни и ты за них не сохни.
Горят огни и гада, туши огни и ада! Зла выси пирамида — и всё от пира МИДа.
Да, глохни уже гнида — та речь твоя хламида. Возникла вновь досада — доеду ли до сада —
Поёт там дуда с ада, зовёт людей до сада. Садом же был-то садом, но спелся и он с адом.
Он вышел прямо с ада, а кто-то там из зада. Впустую шли те годы. Где те-то жизни коды!
Во тьму пошли народы, а вышли, суть, уроды. Атом стили Диплом — маты: дипломаты!
Ну, а пломбы зла апломбы. Прима ты то, как приматы.
Их приметы — речь при мате. Ну, а пломбы зла апломбы.
Диплом мата — дипломата. Что ломота, как лом мота?
Ах, апломбы! виснут пломбы. Пили ром бы! Крылья — ромбы.
Пили гримы пилигримы. Грим гримасы — игры массы.
Звоны мессы — зла замесы. От повесы зло по весу.
Небыль месса — не бельмеса. Матом с тела — а там стела.
Отомстили о том стиле. Сделал дело атом с тела,
О том стиле отомстили. Отомстили — сказ там стили.
Погост или — погостили. Аукнется Где была та кабала? Не черна ночь, так бела.
И десятка бы была — на уме то у трепла. И восстали — похвала, на то была та булла,
Возносилась и хула, во приюте зла у зла. Невидали кабы лиц — на Каабе кобылиц.
Не сносили боль больниц, издевательства тупиц. Вам привет от клеветниц, из центральных тех страниц,
Что на глянцах тех столиц, у высоких этих лиц. Эта песня спета — ка, прямо-прямо с пятака.
Спета как, тот блёск с пятак, а кому-то то пустяк. Ну, спят так, о там спят так, словно мозг их там с пятак.
С пяты ком-то с пятаком, не мечтать тут о таком. Вера с купола бела, в душу съела кабала.
Вера слёзками была и взросли от вер кобла. И веков-веков зола, всё бесилось иго зла,
Инквизиции метла — поглотила правду мгла. И куда не кинься гнёт, на тебя всяк матом гнёт.
Крыла слиплись от крамол, от костра текущих смол. Пышет злобой богомол, те продали бога мол.
И на этом произвол — произвёл тот бес раскол. Ах, как было И дно, вы дно попытки, то видно нам по пытке.
И злу вам потакать — пытать всех их под тать. Готовили на пытки и эти вот напитки.
Заклинило в башке — вошёл в своё пике. Работают аптеки, а нервы вьют — бьют тики.
Заводят в тупики, тех папок там тюки. Болезни человека — на то она аптека!
Живёт ль чело века? Спросите простака. И видно-то по пытке — ум твой, совсем не прыткий.
Свербит тебе, претит, а денег-то в притык. Но бес там не в убытке. И плётки то в оплётке!
С вас сделают битки, злой массы той, катки. И верно, труд о пытках, гласит, о стёртых пятках.
О скрытых пятаках. О, как им потакать!? Знать, то была увёртка, она всегда у вертких:
— Знают доки в портах, что в стареньких портках! Да, он на это падок и бьёт его припадок,
На опий не пятак! И наяву спи так. От притчи мир, что спятил. Долбит мозги вер дятел
И вот он вам вердикт: — Тот мир от веры дик! И липнут веры путы, мозги в лаптях обуты.
Не надо вам петь так, звените как пятак. И док на деньги падок. Любовный был напиток.
Не сладок был от паток, тех слёз людских поток. Ах, не видно Костерок — с огнём мороки — танцев у него уроки,
Что дробят иль кости роки? Гробят кости вер пороки. И там страшен любой шорох, и день злобою там горек.
Падают там снобы с горок — с этой жизни буйных мерок. Вы подальше их пошлёте — не нуждалось лето в слёте!
Ох, и важные там леди, пышные дают обеды… Леди могут свести вместе, те интриги, гиблой лести.
Перечень злых дел их вечен, этим путь их в ад намечен. Раздаются с камор охи, издают, ох, скоморохи,
С ком морока скомороха и не кажут с камор ока. Не видали вы порока — не прейдя туда порога.
Там чего с комар, сага! Ах! Хозяин, видно, скряга. И к чему там, видно, тяга, чего спился работяга.
Ах, не видно — видно прока, да с всего-то там морока. Иди сыпь на хвост там соли, или смейся с глупой Оли.
Будешь глупости мусолить — уложи на антресоли. Ахинея Кислорода при свечах — нет, мир без кислорода чахнет.
Тьма, что свечи излучали!? И во мгле всегда печали. С вече вынесли все свечи, свет зажгли — прозрели очи.
И ту темень дурью ночек — осветить, хотя б разочек. Вот светодиоды светят годы, жжете свечи, что уроды?
Церкви я тот адрес вою? речь я их назвал дресвою. Шутит ветер, как пресвитер, он тот жуткий пресс и вытер.
А ну-ка ты сопри свитер, тот, что притащил пресвитер. Вор с его с руки приз виснул и он от удивления присвистнул.
Столько на одре свечей и, муж лежит, святой, в дресве чей? Здесь вам заживо гнить-гнить, и, вот то нашей жизни нити.
Пой гад свои романсы, продолжай веры сеансы. Произнёс те ахи не я, с инея, тот раз синея.
Вот была там эпопея! Ой, лети прочь ахинея! От хамья-хамья хамея, с химии всё той синея.
Понеслась та ахинея от того архиерея. Недруги, вот из недр руги — съесть готовы вы друг друга.
Недруги их вся округа, что выносят сор из круга. И по гостям быть напастям, и вот по костям покос там.
Может, это всё по гостам? Вам стандарт смерти к погостам. Аятоллы Навалилась ночь, ох какая мощь!
Уже сонны очи, чуть ещё б чуть мочи! Спал уже запал и страстей накал.
Знать от танцев ала, в довершенье бала, Мир не идеал — глупости финал —
Смога суть опала блеском от опала. Странный ореол смерти ареал.
У луны то гало всех вокруг пугало. Уж, аятоллы очень удалы!
Сожгли все анналы. Где ваши идеалы? Знают ли — азы! Все в сети бузы!
Ой, вы круты асы, вот то выкрутасы! Культы, что культи! Молвим о пути:
Все вокруг обпиты, все вокруг пииты. Кабы знать точь в точь, голову не морочь,
Муза то не овощ, её-то нужна помощь. Муза посети — выли по сети.
Злобу не копи та — обмотай копыта. Головы пусты, ты за то плати.
Клипы одни клипы — плагиаты к липе. Вот вам и пиит! Ну, чего вопит?
Что он дури копит? Влили дури в опыт? Глупости посты вас сведут с пути,
Вы от зла кипите — пиит на пиите. Грамм вот лишний пит. Это вы пиит!?
Раб от меланхолий — друг ты всех застолий. |