Позвольте мелодии завершиться

Город Пергам (западное побережье Малой Азии) I век до н.э.
Вилла консула Тиберия Ветурия.
Молодой патриций Констанций медленно прогуливался по просторной галерее, о существовании которой знали только они с отцом и ещё несколько человек из прислуги.

Это место было скрыто от людских глаз разглядеть которое можно было бы разве что с высоты.

Дворик окружённый колоннами всегда заливал солнечный свет, а в дождливые дни в бассейне, расположенном в центре, собиралась вода.

Дворик с бассейном

Но в то время люди не имели крыльев, и никто бы не поднялся в небо чтобы посмотреть оттуда на виллу проконсула Веттурия.

Сюда никогда не приходили ночью, поэтому факелы, хотя и были на стенах, однако ни разу не зажигались.

Тут размещались бюсты славного рода Констанция, важно смотрящие друг на друга.

Великая и могущественная династия.

Деды, прадеды, дяди, племянники, что прославили семью своими великим деяниями… тут их было более двадцати скульптур, которые отныне должны были охранять покой продолжателей славной фамилии.

Каменные лица стояли по всему периметру галереи и смотрели своими безжизненными глазами.

Они жили в разные столетия, однако теперь это было место, где им предстояло встретиться, чтобы воссоединиться в этом тихом и безлюдном месте навсегда.

Ветурия младшего явно что—то беспокоило.

Он редко приходил сюда, а если и приходил, то на то была веская причина.

Неожиданно издалека послышались быстрые шаги, напоминающие бег и вскоре перед ним, появилась красивая девушка с длинными каштановыми волосами и в пыльной тунике.

Она подошла к Констанцию ещё тяжело дыша и протянула свиток.

— Это всё, что я могла найти там. Карты в библиотеке не было.

Древняя библиотека

Лицо молодого хозяина почему-то не выдавало никакого удивления. Он молча повернулся к ней спиной и подойдя к садовой вазе, стоящей на низкой колонне опустил во внутрь руку и извлёк оттуда серебряный футляр.

— Карта здесь Артунис. Я забрал её из библиотеки неделю назад. Отныне её место в этом доме. — Как-то бесстрастно проронил он и посмотрел на неё в упор.

Изумлённые глаза девушки уставились на него, и вдруг её осенило!

— Ты отослал меня в библиотеку за тем, чтобы я искала несуществующую карту, а тем временем твой отец отправил на арену с гладиаторами другую. Ты сохранил меня ценой жизни другого человека! — Её голос дрогнул, когда она проронила последние слова.

— Ты умная Артунис, однако сегодня я и в правду перехитрил тебя. Полагаешь я бы встретил однажды ещё такую же как ты? Мне пришлось положить на алтарь чужую голову, а иначе как? Мой отец, великий консул потратил целое состояние дабы из своих собственных средств организовать великие гладиаторские бои, отвлекая внимание горожан. И пока их взоры, жаждущие крови устремлены на бои — Марк Антоний торопиться вынести из библиотеки все свитки, дабы подарить их царице Клеопатре, женщине, ради которой город лишиться самой дорогой сокровищнице. Проконсул Ветурий пожертвовал самыми лучшими своими воинами, дабы угодить такому великому человеку, как Марк Антоний. — Горестно проронил Констанций. — Но пожертвовать тобой я бы не позволил даже моему отцу. Вместо того, чтобы противостоять этому напыщенному рабу египетской царицы он, наверное, бы бросил под ноги ему даже собственного сына.

Неожиданно из принесённого свитка что-то упало, при этом издав жалобный звук и покатилось по полу.

— Что это? — Тут же удивился Корнелий.

— Не знаю. — Пожала плечами с удивлением девушка.

Но найти то, что покатилось к пустому водоёму не удалось, так как в галерее послышались ещё чьи-то шаги, а знакомый голос заставил вздрогнуть и Артунис и даже Корнелия.

— Твои слова огорчили меня мой мальчик! — В миг перед присутствующими появился пятидесятилетний высокий и крепкий мужчина, на лице которого читалась сильная усталость. Он бросил беглый взгляд на уцелевшую рабыню, которая даже не подумала склонить пред ним головы, а потом в упор посмотрел на сына, взгляд которого не означал ничего другого кроме как пренебрежения.

— Среди наших славных предков не будет только моего бюста, проконсул. — Бросил он отцу с дерзостью.

Брови хозяина дома от такого заявления тут же взлетели вверх.

— Здесь даже есть мой прижизненный бюст сын мой, что же тебе помешает остаться в памяти нашего рода?

— Он останется в памяти твоего рода, как человек, бросивший вызов самому Марку Антонию. — Неожиданно послышался ещё один голос, принадлежащий самому почтенному гостю, ради которого Ветурий старший шёл на огромные жертвы.

Вскоре в галереи оказался мужчина лет сорока пяти в воинском облечении и тут же с насмешкой посмотрел то на молодого патриция, то на внезапно встревоженную Артунис.

Марк Антоний сделал несколько шагов на встречу девушки и с насмешкой бросил.

— Твоя рабыня долго путала следы, дабы мои воины не узнали какому дому она принадлежит. И пока славный проконсул сделал всё, дабы я мог покинуть Пергам не с пустыми руками — эта девушка порочит твоё имя и виноват в этом кто? Твой сын.

Молодой хозяин дома сохранял завидное спокойствие.

— Я пытался сохранить ей жизнь, а не помешать твоим благим делам, Марк Антоний. Да и что она такого сделала?

— Вообще то ничего значимого, если не считать, что в её руках оказалась рукопись, которая по преданию принадлежала самой богине Артемиде. — Развёл руками почётный гость города.

— Если папирус принадлежит руке Артемиды, тогда она совершенно не умела писать. — Вдруг пошла в наступление девушка и внезапно выхватив из рук Констанция свиток развернула его и подняла перед глазами Марка Антония. — Он совершенно пуст.

— И что же делал пустой свиток в такой огромной Пергамской библиотеке, которая даже пыталась соперничать с Александрийской позвольте спросить?

— Полагаю это нужно спросить у самой богини, только вряд ли ей интересны земные дела.

Марк Антоний внезапно громко расхохотался.

— Начинаю понимать твоего сына почему он всеми силами пытался огородить её от гибели на арене. Она остроумна.

— Это парфянская пленница. Её долго не могли победить солдаты. Она была во главе парфянского войска. Когда мы купили её девушка сразу же показала свою грамотность — она хорошо говорит на нескольких языках. Артунис как мой секретарь, так и долгое время была учителем моему сыну. С ней он выучил греческий. — Тут же пустился в объяснение хозяин дома.

— Тогда твой сын всё сделал правильно. Тебя бы следовало самого отправить на арену сражаться с гладиаторами, если бы ты подверг опасности эту парфянскую рабыню. Я бы мог забыть сегодняшнее недоразумение, если бы ты преподнёс мне её в дар. — Почётный гость небрежно кивнул в сторону вдруг заметно вздрогнувшей девушки, потом ещё раз взглянул на совершенно пустой свиток и с иронией проронил: «Если бы мы могли ещё читать мысли богов, но способны ли мы сделать это?». — После этих слов он просто бросил на пол свиток и повернувшись собрался покинуть галерею. — Полагаю ты не откажешь мне в столь незначительной просьбе и пришлёшь её сегодня вечером.

Проконсул только томно закрыл глаза.

— На рассвете Марк Антоний покинет Пергам. Он опустошил библиотеку, а завтра горожане узнают, чего их лишили. Мы не всегда поступаем так, как того хотим. Моё положение было хуже положения раба, когда тому остаётся только молча исполнять приказы.

— Тебе не избежать гнева народа. Не будет ни одного горожанина, который не обвинит тебя в продажности, и никто не будет разбираться в тонкостях дела дабы не прогневить столь высокого гостя и не позволить ему взять Пергам штурмом, ты стал его соучастником и усыпил бдительность народа. Никто не подумает о том, что всё равно этот гость получил бы желаемое, только ты не позволил пролиться крови. Для каждого ты отныне всего лишь предатель, который в сущности отдал много, а взамен не получил ничего. — Как-то бесстрастно проронил Констанций.

Вместо ответа хозяин дома внезапно поднял с пола брошенный пустой свиток и внимательно посмотрел на него. — Тебе ведь всё-таки удалось завладеть картой Артемиды, которую считают всего лишь выдумкой богини.

— И не только её! Годами служители библиотеки переписывали труды великих и оставляли на полках всего лишь копии. Клеопатре ничего не останется, как довольствоваться тем, что Марк Антоний принесёт ей в дар и это не будут подлинники.

— Откуда тебе известны такие подробности? — Вздрогнул проконсул.

— Если тебе не известно где находиться подлинная библиотека, стало быть дед не доверял тебе на столько, чтобы открыть тайну семейной сокровищницы. Ты в неведении до сегодняшнего дня! — В голосе сына прозвучала издевка.

— А ты стало быть знаешь об этом.

— Ну конечно знаю.

— И до этого времени ты об этом мне ничего не сказал!

— Не сказал! Мне очень жаль отец, но тебе придётся утаить от твоего почётного гостя, что он повезёт в сущности в Александрию. И уж не знаю, как ты сможешь оправдаться, представ сегодня вечером перед ним без Артунис, потому, как она останется со мной. Навсегда.

Неожиданно в галерее перед хозяевами дома опять предстал … Марк Антоний.

Среди присутствующих воцарилась немая сцена.

Оказывается, он не ушёл и слышал всё до последнего слова. Слуги не смогли предупредить, что в их доме ещё находится Марк-Антоний и он никуда не уходил.

Констанций так и оставался внешне спокойным.

— Вам лучше покинуть галерею вместе с отцом. — В голосе, обращённом к Марку Антонию звучала сталь. — Здесь навсегда останемся только мы с Артунис. Моему другу, архитектору из Египта удалось создать великолепную тут защиту. Такие ловушки создавали в гробницах фараонов, я же хочу защитить мои сокровища, которые для меня дороже всего в этом мире. Прощай отец. Как я и сказал в этой галерее никогда не будет моего бюста. А если бы ты смог прочитать карту Артемиды, которая отнюдь не неверная, то доселе в твоих силах было бы открыть самую сокровенную тайну семьи Веттуриев.

Констанций вытащил из стены один из факелов и протянул руку Артунис. Девушка подбежала к нему, и он заключил её в крепкие объятия.

Внезапно галерея каким-то таинственным образом стала погружаться вниз….

Марк Антоний с ужасом оглянулся и схватив за руку безмолвного чуть живого от ужаса проконсула потащил его из этого места прочь.

— Я не хочу уходить. Здесь мой сын. Могу ли я его оставить? — Было видно, что Веттурий старший сейчас не владел собой.

— Нам нужно покинуть это место чем по скорее. Он сделал свой выбор. Опомнись же! Этот юноша всю сознательную жизнь тихо ненавидел тебя! — Вскричал уже на него Марк-Антоний. — Отныне остаток своей жизни ты проведёшь со мной где бы я ни был! Разве можно теперь желать большего?

Проконсула просто насильно волокли из его собственной виллы к изумлению слуг, и рабов.

Он больше никогда не переступит порог ни своего родового гнезда, ни этого города.

Но это будет потом.

А пока галерея стремительно уходила под землю, засыпаемая огромными количествами песка, появляющегося из каменных голов двенадцати львов с открытыми пастями, которые до этого момента считались всего лишь украшением на стенах.

Молодая пара спокойно наблюдала картину их собственной гибели. Они просто сидели, прислонившись к стене и ожидали часа их заката. С вскрытых вен стремительно уходила кровь. Вскоре они почувствовали, как им хочется спать. Их головы прислонились друг к другу, и они погрузились в глубокий и непробудный сон.

А тем временем галерея всё опускалась и опускалась вниз, наполняясь песком, который прекратился лишь тогда, когда поглотил всё пространство достигнув верхушек мраморных колонн.

Пергам (западное побережье Малой Азии. Наши дни).
Пергам

Город совершенно не изменился.

Он, как и двадцать пять лет назад оставался в своём неизменном состоянии, когда его посещали.

Те же руины, те же никем не тронутые камни и такое же ощущение пустоты.

Здесь остановилось время.

Хотя часы для этого места перестали тикать уже давным-давно.

Руины

Одинокая, средних лет женщина медленно прохаживалась по аллее, беломраморных величественных колонн, утончённой работы созданных когда-то самыми лучшими мастерами.

Как жаль, что время наложило на них свой безжалостный отпечаток. Их величие померкло.

В прочем, как и всё тут.

Город прошлого, которому нет судьбы и впредь никогда возродиться.

Величественный когда-то Пергам, когда- то третий по значимости после Рима и Александрии построенный на украденные деньги из казны Александра великого его телохранителем и полководцем Лисимахом. Он же и приказал на вершине скалы построить город, а в подземелье спрятать награбленное золото.

Женщина была одета как-то странно.

Складывалось впечатление, что её где-то ожидал важный приём, а она по ошибке очутилась здесь среди мраморных величественных осколков в своём парадном чёрном костюме и того же цвета огромной шляпой.

Было видно, что её одолевают какие-то особенные воспоминания, к которым возвратиться тут не составляло никакой радости.

— Сеньора Кьяра-Лучия! — Неожиданно послышалось из далека. — Неужели это не сон, и вы и в правду приехали сюда опять? — Голос знакомого местного гида оставался спустя время таким же громким и совершенно не изменился. Женщина повернула к нему голову и пошла на встречу.

— Да. Это я друг мой, спустя каких-то двадцать пять лет. — Бросила она радостно на ходу.

Ринат как-раз проводил группу туристов в автобус и нечаянно заметил её в дали.

— Почему вы не сообщили, что приедете? Мы бы вас встретили. — Гид тут же взялся пожимать руку женщине.

— Мой приезд оказался сюда спонтанным. Я не планировала приезжать. Всему виной этот пакет, который бросили вчера вечером мне в почтовый ящик. Я торопилась в аэропорт, просто достала из почты и положила в сумку, открыла его же только, когда прибыла самолётом в Афины и тут вспомнила о нём…

С этими словами Кьяра-Лучия открыла сумочку и подала присланное Ринату.

Мужчина открыл пакет и в его руке оказался огромный серебряный кулон, украшенный кораллами на прочной цепи.

Драгоценное ожерелье

— Это старинная вещь, принадлежавшая моему роду Бартини. 19 век. — Тут же уточнила Кьяра-Лучия. — Таких одинаковых украшений больше не найти. Известный в то время мастер Антонио Морани не делал копий с наших заказов.

Ринат многозначительно посмотрел на женщину.

— Во времена моей прабабушки внутри вот в таких украшениях хранили очень дорогие сердцу вещи — локоны любимых, кольца, какие-то маленькие реликвии. Их помещали во внутрь кулонов, а потом запаивали навсегда.

От удивления брови гида взлетели вверх.

— Любопытно. А что же тогда ваша прабабушка хранила внутри?

— Увы ничего, когда я открыла кулон — там оказалась пустота.

— Как обидно. Я полагал там хранилась самая заветная её тайна. — Разочарованно вздохнул Ринат.

— Я тоже когда-то так думала, но моя прабабушка если и имела какие-то тайны, то наверняка решила не полагаться на волю случая и этого нам уже не узнать. Но меня заставило бросить все дела и приехать сюда нечто другое — это то самое украшение, которое в последний раз оставалось в руке Горацио… возможно вы не помните его?

Её голос дрогнул, и женщина с каким-то изумлением посмотрела на Рината.

Мужчина почувствовал, что сейчас и ему почему-то не хватает дыхания.

— Вы хотите сказать, что двадцать пять лет назад он держал именно его перед гибелью … а теперь некто присылает его вам по почте?

— Именно так. Остаётся вопрос как всё это понимать?

— Если вы не остановились нигде в отеле, то я тут же похлопочу об этом. — Вместо продолжения разгадывать эту головоломку засуетился гид. — Завтра я приеду к вам, и мы постараемся

вспомнить всё, что произошло тогда, а сейчас прошу садиться в машину моего почётного гостя. Время уже позднее. — Он галантно взял её под руку, и они пошли по аллее разрушенных колонн обратно.

Солнце клонилось к закату и город погружался в сумерки.

**********

Отельный номер был просторным и полным роскоши.

Красивая девушка

Женщина никогда бы не позволила себе остановиться и выбрать нечто недостойное её самой.

Эта черта была присуща ей всегда. Наверное, чувство сноба привили ей родители с раннего детства, которые при каждом её непослушании или неправильном поступке беспрерывно повторяли: «Ты из рода Бартини и тебе не пристало вести себя неподобающе!»

Её жизнь была всегда полна достатка, даже когда её семья пережила не самые лучшие времена — это чувство того, кто она и какому сословию принадлежит не покидало её ни на миг.

Блестящее образование что стоило родителям целого состояния стало прекрасным дополнением.

На её руку было полно достойных претендентов, однако отец остановился почему-то на незнатном человеке, но на то время довольно богатом.

Кандидат на руку дочери привлёк старого Бартини тем, что с каждым приходом будущего зятя в доме стали появляться подарки на баснословные суммы.

Молодой и успешный бизнесмен Горацио Гиальтьери нуждался в таком роде как Бартини, и, хотя их состояние не было таким уже зажиточным, но вход в высший круг молодому бизнесмену был обеспечен.

Несмотря на то, что брак носил определённую цель и был выгоден обоим сторонам — Кьяру-Лучию невозможно было сравнить с простым трофеем, который можно было завоевать всего лишь с помощью дорогих побрякушек.

Одно дело состоятельный жених, способный удовлетворить запросы аристократки, а другое дело чего стоили другие таланты избранника. Просто уронить к ногам такой роскошной женщины пол мира было дело за малым, чем действительно покорить её образованностью и умением подать себя.

Женщина так и оставалась в своём дорогом и элегантном костюме, только сбросив с головы шляпу, которая скрывала её каштановые волосы, уже заметно окрашенные сединой.

Она вышла на балкон, села в плетённое кресло и засмотрелась на прекрасный вид, открывающий взору огромный бассейн и множество пальм, при этом неспешно попивая кофе.

Воспоминания нахлынули на неё ещё с большей силой.

Мужские руки на клавишах рояля

Вот Горацио пригласил её в один из своих домов.

Они в просторном и светлом салоне.

Её жених сел за рояль и исполнил…. Он исполнил это божественно! «Лунный свет» Клода де Бюсси.

Кьяра-Лучия задержалась у входа в сад, куда хотела выйти. Его прикосновение к клавишам просто преградили ей путь и заставили замереть от восхищения. Горацио играл так, что захватывало дыхание. Наверное, в тот момент она поняла, что влюбилась в человека, который был достойным стать её мужем, но теперь его состояние уже не имело никакого значения. Ничего брошенное к её ногам не могло впредь сравниться с этим мигом и игрой, которая что-то срастила в её душе. То, что до этого дремало, но не пробуждалось.

Он её покорил.

Женщина на рояле

День свадьбы приближался.

Торжество было решено устроить как раз в этом доме, который стал расцветом настоящих и ни с чем несравнимых чувств.

Кьяра-Лучия полагала, что сердце просто готово выпорхнуть из её груди от счастья и в один вечер в её голову пришла самая что не есть нелепая мысль — тайно проникнуть в дом через сад среди ночи и просто провести несколько часов на ступенях в одиночестве, наедине с собой в тишине.

Это не составило никакого труда, так как калитка, обросшая плющом и изрядно поржавевшая от времени плохо, хранила оборону от непрошенного гостя. Эту погрешность девушка ещё в первый раз заметила, теперь же этой досадной оплошностью нужно было воспользоваться.

Калитка и в правду поддалась.

Вокруг было тихо.

Красивый сад

Наверное, здесь не было даже и охраны. Садовые дорожки совершенно не освещались и если бы не яркая луна на небе, то было бы крайне трудно передвигаться в полной темноте.

Девушка достигла ступеней, ведущих в салон и усевшись на них и обняв колени мечтательно закрыла глаза — в ушах вновь зазвучала мелодия Клода де Бюсси, а небо освещал лунный свет.

Конечно же композитор пережил те же чувства, которые сейчас вскружили голову молодой аристократки……

Однако неожиданно раздалась музыка. Откуда она?

Откуда доноситься к ней «Лунный свет»? Это продолжает звучать музыка в её ушах или же наяву её кто-то играет?

Кьяра-Лучия встрепенулась и повернула голову к салону.

Музыка звучала на самом деле, за роялем был Горацио.

На инструменте у самых клавиш горели множество свечей, а рядом с ним стояла незнакомка в тёмно-синем открытом платье с длинными пышными волосами, закрывающие её обнажённую спину.

Девушка растерянно захлопала глазами.

В первый миг она не понимала, что происходит, однако тут же её окатила холодная волна и она стала дрожать, подобно тёплая ночь была лютым морозом.

Горацио так же божественно исполнял произведение, только сейчас время очаровываться игрой принадлежало не ей, гордячке Кьяре-Лучие, а другой, которую она видела впервые в своей жизни.

Теперь же «Лунный свет» приносил ужасную боль внутри, которая разрывала сердце в клочья. Это было жуткое разочарование человеком, который затронув нежную струну её души навсегда оборвал её.

Молодой человек доиграл до конца, а потом подойдя к дверям, ведущим в сад — распахнул их, подал руку очаровательной особе, и они спустились в сад.

— Это лунное сияние сегодня светит ради тебя, Антония! — Ласково произнёс он белокурой девушке.

Влюблённая пара в лунном свете

В этот момент Кьяра-Лучия хотела просто раствориться между кустов самшита, прячась в его тени.

Хозяин дома и его прелестная гостья пошли по аллее, любуясь ночным садом, а несчастная девушка, не помня себя от переполняющего её гнева вошла в салон, когда они скрылись из виду и подойдя к роялю сорвала первую страницу произведения, скомкала её и сжав в кулак обливаясь горькими слезами покинула этот дом навсегда.

Ноты в огне

Если он не был последним глупцом, то понял, кто посетил его дом ночью. Да и как было не догадаться кто сделал это, если на другой день в дом невесты двери были закрыты, свадьба отменена, а сама девушка уехала из страны в неизвестном направлении.

Петергоф

***********

Турция. Провинция Чанаккале.
На вилле князя Орожди.
**************

В этот вечер в салоне были открыты все окна, так как жара в эту пору не спадала после захода солнца. Даже тоненькие занавески не тревожил лёгкий ветерок.

На вилле всюду царила необычная простота, которую трудно было принять, учитывая баснословное богатство фамилии.

За большим столом, сидел плотный мужчина лет пятидесяти, его очаровательная молодая жена и гость, которого хозяин дома удостоил чести принимать.

Виной такого приглашения для уже известного итальянского бизнесмена Горацио Гиальтьери послужила античная ваза времён римской империи с женской головой, которую изъяли в городе Пергам из-под обломков мусора, когда расчищали подземные хранилища, построенные ещё во времена основателя города — Лисимаха.

Именно Горацио Гиальтьери взялся профинансировать очень дорогостоящий проект и как говорили слухи из-под тысячи тон мусора изъяли больше, чем было официально задокументировано.

Присланная в дар ваза для князя Орожди была тому ярким доказательством.

Престарелый хозяин дома остался несказанно рад такому неожиданному подарку и тут же поспешил пригласить в гости к себе в дом человека, который заехал в посёлок Чанаккале на несколько дней.

Безусловно князь понимал, что такие подарки не делаются просто так и теперь было время озвучить, что же желает их соотечественник получить взамен.

Яств на столе как на удивление было немного и блюда в основном состояли из множеств сортов рыбы и салатов.

Молодая женя князя, Кьяра-Лучия, облечённая в фиалковые цвета платье призвала на помощь всё своё спокойствие, вынужденно пребывая за одним столом с человеком, который причинил ей много лет назад невыносимые мучения и который так внезапно появился в её жизни опять, словно грому среди ясного неба.

— У вас очень прекрасный дом. — Такая обыденная лесть Горацио заставила хозяйку только криво улыбнуться.

— Здесь мы находим умиротворение, любуемся красотой окрестностей, слушаем непрерываемый щебет птиц и проживаем счастливую и неторопливую жизнь на нашей вилле, вид с которой открывает нам райские пейзажи. — Ответ слетел с её уст не более чем стандартная вежливость.

Римленка

Ценный подарок сегодня поставили на высокую подставку, чтобы все им любовались.

Хозяин дома бросал пытливые взгляды на орудующего вилкой и ножом Гиальтиери и терпеливо ожидал чего же попросит гость за вещь, от которой хозяин ощутил даже трепет в душе, но перед посетителем сдерживал свой пламенный порыв.

Горацио не спешил перейти к делу, как бы нарочно оттягивая важный разговор.

Орожди пригубил бокал с вином и первым нарушил уже начинающее тяготеть молчание между собравшимися.

— Как вы находите эту страну, сеньор Гиальтьери? Не напоминает ли она вам нашу родину?

— Турция очаровательна. Здесь мы находим обломки великой римской империи, которые великолепны и в то же время так неподражаемы. Нельзя найти копию тому или другому предмету.

— Это верно. — Князь Орожди пытливо посмотрел на гостя. — Я слышал вы потратили баснословные деньги на раскопки в городе Пергам.

— Оно того стоило. Археологам удалось раскопать почти все подземные хранилища и извлечь довольно любопытные предметы.

Брови коллекционера от удивления взлетели вверх.

— Вот как. То есть если я правильно вас понимаю вам удалось обнаружить внушительное число интересных артефактов, которым не нашлось место в музеях! Вы всеми ими в данное время владеете?

— Некоторые уже нашли место в частных коллекциях, однако всё чем возможно ещё располагать — может превысить то, что когда-то раскопал немецкий инженер Карл Хуман. В конце 19 века он работал в Турции на строительстве железной дороги и приобрёл в собственность один из склонов холма. Однако он идёт ещё дальше, подписывает бумагу у султана Абдул — Азиза о том, что каждый найденный старый кусок мрамора будет собственностью кайзеровской Германии…

— Да-да. В конечном итоге Германия стала обладателем не только огромного алтаря, но и многими величественными скульптурами. — Согласно кивнул головой князь.

— Так и было, но на раскопках ещё одного никем нетронутого места меня побуждает нечто другое — оказывается Карл Хуман вёл дневник, о котором знали единицы. Хозяином дневника в последствии стал прадед моего друга. Для него он не представлял большой ценности, так как друга интересовал только корабельный бизнес, а предметы старины находились в доме только из-за уважения к прадеду. Тем не менее самый старый представитель его семьи любезно позволил мне прочитать дневник и даже сделать некоторые пометки. Он утверждал, что старина Хуман здорово там приукрасил и описал выдуманные события, что ничего подобного не было, так как подтвердить написанное или же опровергнуть было некому, кроме немецкого инженера.

— Другими словами вы взяли за основу миф господин Гиальтьери?

— Первоначально это может показаться и так, но речь ведь идёт не о простых сокровищах, как золоте, серебре или же поделках из глины, речь идёт о настоящей легенде, свитках из пергамской библиотеки, а вернее их подлинниках.

— Позвольте, но разве не вывез их все Марк Антоний в Египет для Клеопатры?

— Так в том всё и дело, что в библиотеке хранились всего лишь копии рукописей, и об этом не раз упоминалось в древнеримских источниках разных авторов.

— Но доказательства ни у кого не было. Итак, если я правильно понимаю вас у меня в коллекции есть то, что может помочь вам раскопать то самое место……. — Орожди просто впился глазами в замявшегося Гальтиери, что силился в этот момент улыбнуться.

— Мне стоит быть с вами предельно откровенным. То о чём писал Хуман — он никогда не раскапывал.

В салоне наступила немая сцена.

— Но согласно дневника инженер видел все сокровища своими глазами, включая свитки…………

— Тогда поведайте мне всё по порядку, чтобы я мог понимать с чем на самом деле имею дело. — Князь Орожди испил немного вина и приготовился к повествованию, больше похожему на сказку.

Древние развалины

Из дневника Хумана.

Вечера в давным-давно забытом городе всегда оставались для меня временем, когда на душе почему-то становилось тоскливо.

В такие моменты у меня было одно единственное развлечение, которое помогало пережить закат солнца. Я доставал из палатки громоздкий футляр с виолончелью, ноты и вместе с моим помощником шли на руины храма Артемиды. Там молодой турецкий паренёк по имени Харун раскладывал мне табуретку, ставил подставку для нот и зажигал два факела, чтобы я мог хорошо видеть. Так я оставался один среди пустынного места, который когда-то служил храмом и начинал играть, вкладывая в музыку Баха всю свою душу и печаль.

Моё пребывание в османской империи затянулось на многие годы. Десятки работников трудились не покладая рук, извлекая из песка множество мраморных скульптур, которых не пощадило время, и с каждым днём мы восстанавливали их фрагмент за фрагментом. Тогда пред нами представали невообразимой работы уже никогда неузнанных мастеров.

Работа поглотила меня целиком, но ночи располагали к долгим раздумьям, которые не давали сомкнуть глаз. Тогда я начинал играть. Играл так громко, как только мог, потому как никто не мог бы меня услышать. И мог бы кто помешать моему порыву, если в округе не было никого, только широкие и необъятные степи. В конечно итоге музыка помогала мне расслабиться, собраться с мыслями и спокойно уснуть.

Это стало уже для меня закономерностью приходить сюда и не пропускать ни одного вечера, однако спустя полтора месяца таким же вечером к одинокому престарелому музыканту пожаловал необычный гость.

Я его не мог заметить, так как громкая игра не смогла мне услышать его приближения, а вечерние сумерки и яркое пламя факелов скрыли его облик.

Но музыка пришлась ему по душе, так как он просто сел на разрушенные ступени, обнял колени руками и прислонился головой к холодному мрамору колонны.

Не знаю почему я так играл долго, либо же мысли беспрестанно одолевали меня, потому как я не заметил, как стало светать. Вот тогда я отложил в сторону смычок и поместил инструмент в футляр. Задул огонь в факелах и только тогда обнаружил, что на ступенях дремала молодая красивая незнакомка, одетая в мужской дорожный костюм, который хорошо сидел на ней.

Я был ошеломлён. Что она делает тут? Почему одна среди пустынного места и как могла тут вообще оказаться?

Поначалу я хотел разбудить её, однако ограничился тем, что подложил под её голову свёрнутый пиджак.

Незнакомка проснулась сама и вскоре поведала свою невероятную историю.

Оказалось, она была из знатной фамилии в османской империи. Много путешествовала с детства со своими родителями по миру. Прочитала немыслимое количество манускриптов и когда услышала о том, что я подписал бумагу у султана о приобретении холма — тут же всполошилась. Попала на приём, однако её слова, что эта земля представляет собой огромную ценность, оставили великого самодержца безразличным, но не оставили его равнодушным к её красоте и молодости. Ещё бы. У неё были роскошные длинные тёмные волосы, которые она даже не собирала в пучок, чёрные глаза и очень красивая улыбка.

Ей даже пришлось покинуть дворец только с личной охраной султана, дабы достичь этих земель.

Айлин, так звали мою прелестную гостью приказала разбить лагерь неподалёку и ожидать сопровождающих её, когда она вернётся с места наших раскопок.

В тот момент я был ошеломлён всем, что происходило, но более всего меня поразил рассказ о до сих пор существующей библиотеке, скрытой под землёй, а вернее легенде о вилле с галереей, которая имела свойство спускаться под землю и засыпаться до верху песком.

В подобное было трудно поверить, однако девушка не переставала меня поражать своими доводами. Ей удалось даже доказать мне, что в древнем Египте инженеры на самом деле практиковали этот способ ловушки, дабы уберечь гробницы от грабителей.

А после произошло то, что забыть было невозможно. Она указала мне на фундамент какого-то строения и тут же заявила: «Тут находилась вилла Веттуриев».

А дальше как во сне.

Айлин спускается во внутрь, долго что-то ищет, а потом достаёт из кармана огромную золотую монету и вставляет её в какое-то отверстие — это было невероятно — неожиданно где-то в глубине фундамента послышался шум и треск и вскоре на поверхности появились верхушки мраморных древнеримских колонн. Они поднимались наружу всё больше и больше……

Невероятно — вокруг уже были горы песка, а на поверхности возникла неповреждённая временем галерея, соединённая с уцелевшими двумя смежными залами. Подумать только, как было возможно опустить под землю четверть виллы, но это было так.

По всей длине галереи стояли бюсты славной династии Веттуриев, у стены покоились два скелета, принадлежавшие мужчине и женщине, так и оставшиеся навсегда обнимать друг друга.

Айлин вошла на территорию таинственного места и стала вытаскивать факелы, оставшиеся на стенах через один.

Я уже не мог удивляться ничему… внезапно левая и правая стены стали раздвигаться и предо мной появились… немыслимое количество деревянных полок, уложенных папирусами.

«Это подлинная пергамская библиотека. Легенда таки нашла своё подтверждение». — Её восхищению казалось не было предела, а я чувствовал, что не могу принять это наяву, для меня всё было, подобно в тумане.

Мы заглянули во внутрь — странно какое немыслимое количество глиняной посуды хранилось на полках до самого потолка за свитками. Это было более чем непривычно видеть всё это с такими бесценными книгами, до селя полагающие, что они были сожжены в далёкое время в Александрийской библиотеке.

Айлин не позволила войти мне во внутрь, тут же предупредив, что если ловушку построил египетский инженер, то никто не может гарантировать, что вход в такую сокровищницу был бы прост и безопасен.

Мы покинули галерею, вернув факелы на место.

И всё началось сначала.

Из ртов каменных львов стал тут же сыпаться быстро песок.

Уцелевшая часть виллы стала снова погружаться под землю.

Подобно всё только приснилось.

«Если мы позволим этой тайне узнать всему миру — библиотека утратит свою целостность. Именно потому сын проконсула и его возлюбленная предпочли навсегда остаться в галерее, чем позволить отобрать самое дорогое, что у них было»

Айлин дождалась, когда место тайника опять покроет полностью песок, потом спрыгнула вниз к остаткам фундамента, вытащила монету и положила себе в карман.

Мы как-то негласно решили пойти к амфитеатру и занять места на самом высоком ряду.

— Здесь давно никто уже не играл пьес. — Иронично заметил я.

— Самая значительная из них была в тот день, когда Марк-Антоний похищал библиотеку, а горожане были увлечены гладиаторскими боями. — Задумчиво проронила Айлин. — Если хотите — можете написать в своих упоминаниях о том, что увидели. Только в это вряд ли может кто-то поверить.

— Меня скорее всего посчитают либо за сумасшедшего, либо за выдумщика. — Тут же отмахнулся я.

— Как жаль, что султану дела нет до такого славного исторического прошлого в то время, как ваши работники раскапывают целый город и вывозят бесценные мраморные изваяния навсегда в свою страну.

Неожиданно она откинула с головы прядь волос и в упор посмотрела на меня.

— Я нашла эти обломки украшения на полу у водоёма в галереи. Это может быть единственным доказательством того, что вам не приснилось. — И с этими словами девушка протянула мне четыре каких-то деревянных кусочка из красного дерева.

Я удивился, но тут же разложив их на ладони увидел, что их нужно не нанизывать на нитку, а правильно соединить согласно разломленным частям.

Это оказалось ничем иным, как свирелью, много лет назад повреждённой и выброшенной.

— Кто бы мог подумать! Это настоящий инструмент. Интересно, а кто же на нём играл? — Громко воскликнула Айлин и внезапно застыла на месте, испытав неожиданную боль. Она машинально приложила руку к правому боку и перевела взгляд на меня, полным изумления. На руке была кровь.

Я не успел ничего сделать, так как она пошатнулась и в миг покатилась с самого высокого ряда вниз, каждый раз зацепляясь за новую мраморную скамью.

Это было немыслимо. Кто-то стрелял в неё! Но кто и зачем?

Я кинулся вниз по лестнице амфитеатра, но понимал, что даже если бы её не ранили, то с таким падением было невозможно остаться в живых, но то, что ожидало внизу повергло меня в шок… её нигде не оказалось. Она исчезла и только кровавые следы от падения свидетельствовали о том, что всё случившееся мне не приснилось.

Орожди внимательно слушал рассказ из дневника Хумана, а когда Гиальдиери закончил строго спросил:

— Вы полагаете, что среди моих экспонатов коллекции есть та самая золотая монета, которая способна привести механизм в действие? Потому, как сломанная свирель вряд ли могла бы представлять хоть какую-то ценность. Ведь именно без этого атрибута невозможно сдвинуть с места такую махину.

Гиальдиери натянуто улыбнулся.

— Мне пришлось провести слишком кропотливую работу, чтобы узнать историю этого случая. Кто и почему убил эту молодую женщину и сразу же выкрал её из амфитеатра. И знаете, по чьему приказу это было совершено? Третьей жены султана. Если говорить только о ревности, то это было бы по меньшей мере смешно, однако факт остаётся фактом. Монета оставалась с султаной до её глубокой старости, позже она неоднократно оказывалась в руках видных коллекционеров Европы и только вы ею обладаете вот уже пятнадцать лет.

Орожди задумался мысленно, перебирая в голове какие золотые монеты могли бы подойти под описание в его коллекции и тут же его осенило — одна из золотых монет была несколько необычной, так как значительно отличалась от других. На обоих сторонах не было изображено никаких правителей, было трудно понять какому веку она принадлежит и при каком императоре её чеканили, однако на монете остались какие-то глубокие царапины, которые не могли носить никакого смысла, но теперь эта головоломка кажись становилась разрешена — это была не монета, а винтик, который был необходим, чтобы поднять из песка четверть огромной виллы.

— Я подумаю над вашим предложением, сеньор Гиальтьери. Мне нужно будет поднять мои коллекции, и пересмотреть содержимое сейфов, чтобы понять подходит ли нечто под описание того о чём говорил старина Хуман. Я уведомлю вас.

На утро из коллекции Орожди был похищен один золотой предмет.

Но любопытным фактом было то, что ворам не составило особого труда даже его искать, так как нужный предмет специально выложили на письменный дубовый стол и даже потрудились открыть бархатную коробку.

************

Пергам (западное побережье Малой Азии)
Город Пергам , Турциия

Наверное, в этот момент Горацио Гиальтиери можно было сравнить с немецким инженером Карлом Хуманом, который много-много лет назад так же стоял на холме с которого был виден город, что по счастливой случайности был возрождённый им за ново, восстал из забытья и сбросив из себя покров земли предстал во всей своей красе.

Итальянец тем не менее чувствовал себя не ниже великого открывателя, так как отголосок былых времён позволил теперь ему любоваться из дали поднявшейся из песка не менее прекрасной за другие сохранившееся тут памятники вилле. Вернее сказать, её значительной части.

То, что удалось увидеть Хуману долго считалось каким-то больным воображением инженера, но когда-то также было чем-то неправдоподобными для многих обнаружить под огромным слоем земли целый город.

Горацио подтвердил каждое написанное слово его предшественником и теперь его переполняли эмоции.

Полуразрушенная вилла — шедевр, созданный египетским инженером, сотворивший на то время почти невозможное.

Шутка ли сказать, что такая огромная площадь погружалась под землю? Именно благодаря этому сохранились не только эта часть, но и тайна, с которой вскоре соприкоснётся он, Горацио.

Он собственными руками дотронется к свиткам, таких древних как сам город и оповестит об этом всему миру!

С этими мыслями он радостно вздохнул на полную грудь и внезапно увидел знакомый женским облик, сидящий на самом верхнем ряду огромного амфитеатра.

Итальянец даже зажмурился от неожиданности, а потом снова открыл глаза и вздрогнул — его зрение не подводило.

Это была Кьяра-Лучия.

Красивая и худощавая, облачённая в голубое облегающее декольтированное платье и с огромной шляпой в тон её наряда, закрывающее половину её лица.

Её было странно представить в этом не совсем подходящем месте, как давно никем непосещаемый амфитеатр, забытый людьми и только время от времени открывающимся взору для туристов.

Она как-то бесстрастно смотрела в даль, грациозно закинув ногу на ногу, подобно ожидая представления, которые более двух тысяч лет тут никто уже не давал.

Гиальтиери хитро улыбнулся — она не прибыла сюда сама, а сопровождала своего мужа, с которым предстояли ему серьёзные разбирательства.

Ну что ж!

Он готов к тому чтобы ответить за содеянное, но выросшая из-под земли вилла стоила такого злодейства.

Город Пергам , Турциия

Он подошёл ещё ближе. Эти несколько шагов дались ему с трудом.

— Интересно чем руководствовался архитектор, создав этот театр? — Громко спросила молодая женщина даже, не обернувшись к нему, скорее себя, чем прибывшего мужчину. — Может ли стоить что-то большее этой подлинной красоты, чем наигранное кривляние бездарных актёров, изображающих драму или комедию в какой-то дешёвой пьесе? В прочем и поныне люди кривят душами, пытаются изображать добродетель, влюблённость, а на самом деле остаются такими же дешёвыми актёрами, как и те, что играли тут в седые времена.

— В последний раз нам не удалось поговорить о нас в доме твоего мужа, а между тем ты стала ещё красивее, Кьяра — Лучия. Ещё утончённой, элегантней и…

— Твоя игра в любовь была безупречной. — Холодно заключила она.

Молодой человек потупил взор и присел немного поодаль от прекрасной женщины.

— Я заслужил то, что случилось со мной. Вырванная нотная страница была только обнаружена мной, когда я вернулся в недоумении на виллу после закрытых навсегда для меня дверей твоего дома. Именно тогда я понял, что ты была в ту ночь.

— Ты играл также божественно в ту ночь ей, как и мне.

— Я сожалею о содеянном, однако будет ли уместным сейчас расточаться в извинениях, которым уже не под силу ничего исправить?

— Мы познакомились с Витторио на аукционе пять лет назад в Нью-Йорке. Больше с того времени не расставались.

— Замужество со старым и баснословно богатым патрицием князем Орожди сделало тебя ещё более знатной. Твой муж до сих пор считается одним из самых известных коллекционеров Европы.

— Я вышла замуж за человека, который влюблён в меня, в античную историю и никогда не играет на рояле. Ты никогда не искал бы меня, Горацио. Всего лишь случай позволил нам ещё раз увидеть друг друга, так как у моего мужа было то, без чего бы твои раскопки потеряли бы всяческий смысл. — С нескрываемым пренебрежением проронила молодая женщина. — Ты ничуть не изменился за эти годы, когда пытался породниться с моей семьёй. Но на этот раз ты пошёл ещё дальше. То, что нельзя добыть ценой денег ты похитил!

— И не только золотую монету! — Раздался неожиданно громкий голос князя Орожди из далека.

Гаяльтьери повернул голову в сторону виллы и тут же последовал туда — в галерее важно шествовал коллекционер и с интересом разглядывал мраморные бюсты огромной династии Веттуриев.

— Я ожидал вас князь. — Почему-то Гиальтиери сказал это тоном, в котором не было даже намёка на то, что ему было стыдно за свой не совсем достойный поступок.

— Мой дорогой друг. — Князь прохаживался от бюста к бюсту. — Я позволил вам любезно украсть монету из моей коллекции, так как мне было самому жутко интересно проверить версию так ли она верна.

— Вам бы крайне не хотелось бы выглядеть не в лучшем свете будь то всего лишь легенда, которую не удалось бы подтвердить, поэтому пожертвовать всего лишь одной монетой было легко и не запятнать свою репутацию.

— И вы меня не разочаровали ни в чём. Я правильно понял вас и ваши безграничные способности. Однако между нами есть огромное различие. Вы — бизнесмен, а я коллекционер, не просто собирающий неповторимые экспонаты, но и хорошо знающий их происхождение. Вам не предоставили любезно дневник Хумана, а вы его украли, вот только от ваших знакомых достался не подлинник, а копия, и вряд ли семья могла даже догадываться об этом. Кроме того, вы не были внимательны ко многим деталям и просто упустили невообразимо много и напрасно. — С этими словами князь подошёл к фонтану, на котором лежал как оказалось открытый подлинный дневник Хумана и какая-то почерневшая от времени деревянная свирель на нём.

— Именно в настоящих записках инженера находился этот инструмент среди страниц. Хуман только ним мог подтвердить то, что всё увиденное ему не приснилось. Однако эта маленькая вещица по легенде была создана самой Артемидой. И об этом описывается в подлиннике дневника, а вы либо по невнимательности, либо этого вовсе не было в копии не упомянули совершенно. Один царь построил для дочери Зевса храм и всё хвастался, что потратил на него очень много мрамора, что было большой ложью. И тогда разгневанная богиня решила обрушить своды этого храма на голову подлого лжеца. Когда он находился внутри святилища и рассказывал перед подданными какое почтение оказал богине она издала из вот этой вот свирели звук, что в мгновенье ока превратил своды строения в порох.

Гиальтиеры только хмыкнул и присев на край фонтана забросил ногу на ногу.

— Но этого не было в дневнике.

— Любопытно. А вам известно по какой причинен третья жена султана приказала убить девушку? Фахрие султан была также прекрасно образована, как и Айлин. Ей было тоже известно об этой легенде. Женщины полагали одинаково — библиотеке надлежит быть там, где её и оставили. Никто не имеет права её тревожить ещё пару тысяч лет. Когда Айлин открыла секрет Карлу Хуману Фахрие султан испугалась, что сокровищница со свитками может также стать достоянием Германии и у неё не было другого выхода, как убрать Айлин и завладеть монетой.

Орожди отдал приказ помощникам вытащить через один факелы из стен и вскоре их взору предстала картина тайной залы, где на деревянных полках лежали горы свитков, а за ними какое-то невообразимое скопление глиняной всевозможной посуды.

— Ну вот тот самый миг, которого мы ожидали все с трепетом! — Воскликнул князь. — Вот она сокровищница, которой трудно будет даже найти цену. Свитки, которые почти две тысячи лет считались исчезнувшими в огне! — Неожиданно он кивнул своим помощникам, и они в миг приставили к голове Гиальтиери пистолеты.

— Вы станете баснословно богатым человеком господин Орожди. — В голосе Горацио звучала горькая насмешка.

— И вы даже не можете себе представить на сколько мой друг. Как я уже и сказал вам далеко не всё известно об этом месте. Почему я упомянул легенду об этой свирели? А ведь она долгое время хранилась на полке в библиотеке, как один из свитков. А в сущности инструмент был завёрнут в пустой свиток. Его по приказу молодого хозяина дома принесла из библиотеки вот эта девушка. — И князь указал на её скелет, склонивший голову у скелета юноши. — Марк-Антоний спешил вывезти всю библиотеку в Египет и подарить Клеопатре, но свирель и карта должна была остаться в доме Веттуриев. Почему для юного хозяина дома было так важно не отдать в руки высокопоставленного гостя эти вещи? Да потому, что карта указывающая неверное расположение библиотеки в городе в сущности была ничем иным как вот этой самой виллой Веттуриев. Но зачем тогда понадобилась свирель? На этот вопрос я нашёл ответ совершенно случайно, когда попытался издать подобие музыки в моём доме! И каково же было моё изумление, когда внезапно подаренная вами ваза внезапно осыпалась и перед моими глазами засверкало чистое золото! И тогда меня осенило. Ведь Хуман писал, что за полками со свитками почем-то находилось бесчисленное количество глиняной посуды!

Неожиданно он приложил к губам инструмент и первые звуки музыки создали невообразимый треск — каждый бюст в мгновенье ока рассыпался на мелкие кусочки и падал на землю, обнажая золотые изваяния лиц славных предков.

То же самое слышалось и в библиотеке — вскоре сотни сосудов и ваз, огромных подносов и фигурок сбросили свою неприметную оболочку и засверкали во всей красе.

— В роду Веттуриев имели право создать себе золотой бюст только те, кто на самом деле заслужил его, другими словами заработал столько золота, что мог позволить себе увековечить своё имя как тот, кто приумножил богатство в семье. Но Веттурии не были простаками. Они не могли просто складывать золото в тайнике, как и не могли выставлять на показ настоящие бюсты. Уж не знаю каким образом им было известно о свирели и её свойствах, однако этот юноша сделал выбор остаться со своей возлюбленной в тайнике навсегда, даже не открыв тайну семьи Веттуриев своему отцу. Любопытно, что самый старший представитель семьи был лишён права не только знать о наличие огромной сокровищнице, но и о библиотеки, в которой за каждый свиток Веттурии платили золотом, и платили тем, кто переписывал и оставлял на полках библиотеки всего лишь копию.

Орожди сделал несколько шагов ко входу в библиотеку, однако рука жены тотчас же его отдёрнула:

— Ты помнишь, что сказала Айлин? Тайник строил египетский инженер. Неужели ты полагаешь, что если он создал такую махину, способную подниматься и опускаться, то зал подобной сокровищницы не был бы защищён?

Князь как-то по-особенному посмотрел на свою жену:

— Сокровища и в правду вскружили мне голову, дорогая. Я стал немного невнимательным.

С этими словами он схватил Кьяру-Лучию за локоть и со всей силы просто швырнул за порог сокровищницы.

Молодая женщина не сразу поняла, что случилось, только резкая боль в голове от сильного падения воспрепятствовала ей почувствовать, что её ногу пронзило тонкое копьё, а запястье приковано к деревянному полу стрелой.

А потом она потеряла сознание, и уже не помнила сколько находилась в таком состоянии.

— Ну вот теперь можно переступить порог библиотеки. Ловушек больше не следует опасаться! — Бесстрастно произнёс Орожди и в миг очутился среди свитков и золота.

Подобные богатства совершенно отняли всё его внимание да так, что он чуть было не наступил на лежащую бесчувственную и окровавленную жену.

— Вы так легко пожертвовали княгиней друг мой! Неужели она никогда ничего не значила для вас? — Воскликнул ещё остающийся под дулами пистолетов Гияльтиери.

— Вы это спрашиваете, потому, что вам вдруг стало её жаль или между прочим друг мой? — Послышался из дали равнодушный голос князя. — Помниться вы и сами ею пренебрегли перед алтарём или вы полагали я не знал кто на самом деле инвестировал баснословную сумму в раскопки в Пергаме, кого я приглашаю к себе в дом, кто дарит мне великолепный античный бюст, и кто помогал мне приблизиться к находке века? Мне даже было известно, что именно эта скульптура была пожертвована в храм Артемиды Веттуриями, там же при раскопках её и нашли. Только жрецы не могли даже догадываться, что скрывает тоненькая оболочка мрамора на самом деле.

— Я полагал что ваша жена что-то значила для вас. Полагал, что логичнее было бы сейчас находиться мне на месте княгини.

— Я слишком долго ожидал этого часа, чтобы думать сейчас о значимости Кьяры-Лучии в моей жизни. Что её уход из этого мира против того, о чём можно будет поведать миру? — Князь не отрывал глаза от тысячи артефактов. Он осторожно прикасался к хорошо сохранившемся папирусам. Открывал их, а потом клал на место. Любовался золотыми кубками и ладьями. Теперь отныне всё это принадлежало ему.

Неожиданно снаружи раздались выстрелы, которые не нарушили его огромное восхищение сокровищницей Веттуриев.

Вскоре вооружённые люди приволокли убитого ими Гиальтьери и положили прямо в порох возле огромных золотых напольных ваз.

— Какой удивительный исход. Однажды мою жену и Горацио разъединила музыка и вот спустя столько лет они найдут покой вместе, но уже с музыкой Артемиды.

— Вижу ты так и не изменился за эти годы, Орожди! — Неожиданный знакомый голос, прозвучавший как гром с ясного неба заставил князя вздрогнуть и повернуть голову на выросшего пред ним человека.

— Горацио? Это ты? — Уверенность и непоколебимость князя вдруг исчезла в мгновение ока.

Перед ним стоял высокий мужчина лет сорока в простом ничем непримечательной одежде с небрежно подвязанными в пучок длинными волосами и с ненавистью сверлил Орожди взглядом.

— Ну здравствуй, Витторио! Пять лет спустя. Кажется, и не было всех этих лет.

— Но как? — Изумлению князя не было границ.

— Твоя находка впечатляет. Мне понятны твои чувства почему ты пожелал избавиться от своего компаньона. Масштабы найденного поражают воображение. Этим было бы не просто поделиться. Тем более что найдено было не только золото, но и целая библиотека, которую вряд ли даже можно было бы и оценить. Однако на этот раз ты превзошёл себя, позволив своей жене угодить в ловушку, потому как ничего более не представляло для тебя впредь никакой ценности.

— Мне сейчас очень трудно думать о чём-то ещё чем о том, чего я могу касаться и чем стал обладать.

Горацио хмыкнул.

— От меня ты пожелал избавиться из-за троих нефритовых шахматных фигурок, которыми я, как и ты, дорожил, и не желал продавать ни за какие деньги, а тебе как раз их и не доставало на шахматной доске до полной коллекции.

— Но как тебе удалось уцелеть, дружище? — Ирония внезапно вернулась в голос князя, и он даже положил на место золотую скульптуру, которой на миг залюбовался.

— Тебе не повезло с моей аварией. Я таки не справился с управлением джипа, когда добирался из загородной виллы по горной дороги, так как мои тормоза более не действовали. И твой расчёт был бы более чем верным, если бы не те деревья, которые росли прямо у обрыва. Я каким-то чудом зацепился за их ветки, когда вылетел из машины, а она сорвалась из тридцатиметровой высоты. И вот тогда я стал наблюдать со стороны, кто станет более всего интересоваться моим имуществом. И это был ты. Без особого труда мой партнёр прибрал к рукам не только такую мелочь, как нефритовые фигурки, но и многие ценности, которыми я располагал — за одну ночь моя частная коллекция просто исчезла и стала собственностью твоей коллекции.

— Ты слишком долго ожидал с расплатой! Что сдерживало тебя, чтобы не погубить меня за все эти пять лет друг мой? — Воскликнул в сердцах Витторио.

— Ты похитил лишь то, что тебе было позволено украсть. Моя коллекция всегда превосходила твою, но я, как и Веттурии, никогда не выносил на обозрение те ценности, которые могли бы стать превосходным соблазном. Но самым большим сокровищем стала для меня твоя жена, которую ты сегодня пожертвовал ради того, чтобы беспрепятственно войти в тайник. Ни твой компаньон, которому ты любезно позволил полежать вокруг золотых предметов, ни ты не сумели оценить по достоинству женщину, встреча с которой была дарована вам судьбой. Я же многие годы мог любоваться ею только из дали.

Горацио подошёл к бесчувственной Кьяре-Лучие, как можно осторожно освободил её от копья и стрелы, и подняв на руки пошёл к выходу.

— И это вся твоя месть? — Прокатилось ему в след с насмешкой. — Я ожидал от тебя большего коварства!

— Ты не пробовал вынести ничего изнутри, Витторио! Но вряд ли ты захочешь выйти оттуда с пустыми руками. Отныне ты раб этого места. — Бросил Горацио своему бывшему партнёру не оборачиваясь.

Князь тут же схватил первый попавшийся золотой сосуд и кинулся из зала.

И тут случилось неожиданное — стена тайника стала закрываться. Орожди почувствовал, как от потрясения земля стала уходить из-под его ног. Он тут же бросился обратно во внутрь, позабыв о том, что всё сейчас будет засыпать песком….

Жажда золота оказалась сильнее страха остаться погребённым под мириадами песчинок.

Кьяра-Лучия лежала у мраморной колонны, под голову которой положили что-то мягкое.

Это были остатки храма Артемиды, то самое место где Хуман любил играть и не одну ночь проводил со своей виолончелью.

Сейчас женщине казалось, что в теле нет косточки, которая бы не болела.

Кто-то настойчиво поил её каким-то горьким напитком.

Всё было как в тумане.

Она открывала глаза и видела какого-то незнакомого человека, который только и повторял: «Теперь вы в безопасности. Вам больше ничего не угрожает».

При этом он мило ей улыбался.

Женщина неожиданно сорвала с шеи своё фамильное украшение и протянула ему:

— Внутри этого кулона храниться вырванная страница из нот. Мой бывший жених играл эту музыку для другой. Вы можете открыть его и выбросить эту нотную страницу?

— А чем же наполнить опять его? — Спросил заботливо молодой человек.

— Вашей доброты будет достаточно.

— Но мы её не можем поместить во внутрь. — Рассмеялся Горацио.

— Пусть внутри кулона все будут полагать, что нет ничего, а мы будем знать, что там помещена частичка вашей доброты.

— Хорошо. — Согласился он.

— Для всего мира пергамская библиотека так и не предстала во всей своей красе. Никто не знает какие труды и чьих авторов так и пылятся на полках никем не прочитанные. Значит её открытие опять будет отложено на тысячу лет?

— У вас сломаны кости, вам предстоит несколько операций, вас предал муж, а другой предатель появился спустя много лет, а вы заботитесь о каких-то древних папирусах? — Проворчал кто-то над её головой.

— Но у меня же появился Ангел-Хранитель. Возможно в будущем мы вернёмся сюда и откроем тайник снова, только ради папирусов, а не золота.

Горацио почувствовал, как его одолевает безудержное желание закричать на весь мир, как он был в этот момент счастлив. Спустя так много лет ему удалось не просто приблизиться к княгине, но и заслужить слова с её уст, о которых он не смел даже мечтать.

Сеньйор Варини сжал в руках огромный кулон, отданный молодой женщиной и поднявшись на ноги почему-то подошёл к амфитеатру. Его переполняли эмоции — ведь она стала для него ближе.

Неожиданно раздался громкий выстрел и тело Горацио внезапно пронзила ужасная боль, которая заставила сцепить зубы, чтобы не закричать и просто упасть на колени, а ещё спустя мгновение просто рухнуть на скамейки и покатиться вниз.

Каким-то ужасным образом всё повторялось вновь, как это произошло много лет назад с Айлин.

Кьяра-Лучия осталась безмолвна. Ни криков, ни истерики, ни даже голоса, который просто застрял в горле. Она не может в эту минуту даже подняться, чтобы броситься к месту внезапной трагедии.

Как странно, что небеса даровали ей на миг одну добрую душу, а в другой миг уже отобрали её вместе с её собственной.

На мгновенье женщина почувствовала, что новая встреча заглушила боль от предательства предыдущей жизни, и в следующее мгновение уже утроила её страдания.

Незнакомый молодой человек, который находился с ней и Горацио кинулся к амфитеатру, но каков был бы смысл полагать, что можно уцелеть, сорвавшись с подобной высоты, даже если бы у тебя не выстрелили.

Он повернулся к лежащей женщине и безнадёжно только покачал головой.

— Мой друг пришёл сюда не за золотом и даже не за свитками! Хотел просто увидеть вас, потому как знал, что вы будите тут! Вот такой он был! Сумасшедший безнадёжно влюблённый! — Его голос дрогнул. Скрывать слёзы, душившие изнутри было невозможно. — Зачем в него выстрелили? И за что?

Как выяснилось позже его звали Ринат.

Он был давним другом Горацио Варини…

Двадцать пять лет пролетели подобно одно мгновенье.

Кьяра-Лучия продолжила дело своего мужа.

Она много путешествовала по миру, будучи специалистом по древним языкам проводила бесчисленное количество времени за изучением древних свитков, принимала участие в многочисленных аукционах и всегда возвращалась на пустующую виллу в Чанаккале.

В жизни не было больше месту никому, кроме как работе и частым путешествиям.

Кто же прислал ей фамильный кулон, как и при каких обстоятельствах его нашли и зачем кому-то понадобилось затронуть так и незажившую рану?

Княгиня пригубила горький кофе, как в номер позвонили.

Это был не кто иной как Ринат.

Взволнованный голос друга заставил тут же женщину спуститься в холл и просто быть сражённой на повал обрушившимися на неё новостями.

— Сегодня ночью кто-то запустил механизм виллы, и она выросла среди руин опять.

— Как? — Воскликнула женщина. — Вам известно кто это сделал?

— Вам лучше присесть, потому как-то что я скажу сейчас может попросту свалить с ног.

Кьяра-Лучия послушно присела на диван и пытливо уставилась глазами на Рината.

— Тайник кто-то открыл и золото со свитками на виду, даже золотые бюсты Веттуриев на своих почётных местах.

Княгиня только растерянно захлопала глазами.

— Кому же ещё было известно о вилле если последний, у кого оставалась монета был Витторио, а он остался в тайнике? — Всполошилась она.

— Из открытой сокровищницы Веттуриев удалось разглядеть только останки господина Гиальтиери, а вот вашего мужа там не оказалось…….

Кьяра-Лучия почувствовала, как дрожь стала пробирать всё её тело.

— Исключено. Вы ведь тоже были свидетелем, что Витторио вернулся в тайник. Он не мог позволить себе лишиться того, чем стал обладать.

— Всё так и было. Но судя с того, что князь Орожди исчез, а все сокровища находятся на своих местах получается. А что тогда получается?

— Ради такого богатства он пожертвовал мной не задумываясь. Князь не колеблясь вошёл в закрывающуюся сокровищницу, совершенно не заботясь, что он не сможет оттуда выйти. При этом всём он страстно любил жизнь.

— Не нужно забывать, что он был довольно умным человеком. То, что удалось ему разузнать о вилле, разгадать секрет неверной карты, и что не менее важно, как скрывали Веттурии своё золото, и какую роль играла в этом свирель не шло ни в какое сравнение с познаниями господина Гиальтьери. Рискну предположить, что он мог знать о существовании другого входа или выхода…

— Тогда напрашивается логичный вопрос почему ему не удалось вынести ничего из сокровищницы Веттуриев? И если он остался жить, тогда где находился всё это время? Ну хорошо, кто стрелял в таком случае в Горацио и зачем?

Ринат почему-то отвёл глаза в сторону и вдруг посмотрел на Кьяру-Лучию в упор:

— Я не знаю того, кто прислал вам этот кулон, но то, что я вам сейчас скажу — до сих пор не укладывается у меня в голове. Нам не удалось найти Горацио. Он покатился вниз на наших с вами глазах, но даже следов крови не было нигде обнаружено, как и его самого.

Кьяра-Лучия тут же попросила официанта принести ей стакан воды.

— Продолжайте. Говорите всё, что знаете.

— Всё, что случилось не может быть простой случайностью. Кто-то присылает вам конверт с тем самым кулоном, который был в руке у Горацио. В ту же ночь в городе появляется вилла, в которой открывают нетронутую сокровищницу. Ни следов вашего мужа, ни Горацио не было обнаружено… Далее думайте какой после всего напрашивается вывод.

— То, что мой муж и Горацио разыграли этот спектакль передо мной? Нет. Вот уже двадцать с лишним лет гибель Горацио для меня остаётся более чем кровоточащей раной. Я не могу в это поверить…… Я не могу этого принять. Это больше чем страдания, которые выпали на мою долю за эти годы. Погодите. Мой муж никогда не пошёл бы на это, чтобы разделить с кем-то ценный артефакт, а тут мы говорим о колоссальной находке.

— Будет лучше, если мы тотчас же отправимся в Пергам. Почему-то мне кажется, что тот, кто запустил механизм в действие ожидает нас там. — Решительный тон Рината заставил тут же подняться с места Кьяру-Лучию и последовать за своим давним другом к выходу из отеля.

Вилла Веттуриев вот уже несколько часов находилась среди руин города.

Тайник и в правду был открыт и как-бы манил зайти во внутрь.

Кьяра-Лучия и Ринат с настороженностью ступили во дворик очутившись в центре внимания множества глаз — золотые бюсты Веттуриев подобно следили за непрошенными гостями.

Это чувство впервые посетило женщину ещё в первый раз, когда она очутилась на этом таинственном месте.

Кто-то попросту открыл сокровищницу, подобно предлагая опустошить её всем желающим.

Чтобы это всё значило?

— Но всему происшедшему должно быть какое-то объяснение! — Обратилась громко женщина к своему спутнику.

— У меня их нет. — Пробубнил себе под нос Ринат.

— Или же есть? — Неожиданно внимание княгини остановилось на свитках, которые почему-то выглядели как на свои две тысячи лет уж слишком белыми.

Недолго думая она решительно последовала к сокровищнице не боясь быть вновь поверженной ни копьями, ни стрелами и тут же осторожно взяв один из папирусов развернула его и ахнула.Очки, книг, пероа

— Библиотека пережила ещё одно значительное событие! — Бросила она Ринату.

— Что вы имеете в виду? — Послышалось из далека.

— Громкие аплодисменты моему мужу. Только он мог бы додуматься до этого, последовав хитрости хозяев этого дома. — Она оглянулась вокруг и вдруг громко расхохоталась. — Вы знаете на что были потрачены все эти годы? На создание копий. Почему сегодня сокровищница была открытой? Да потому, что внутри нет ни одного впредь оригинала. Вазы, статуэтки, гондолы, подносы, сосуды! Отныне тут нет ни грамма золота. Это всего лишь хорошие подделки из материала, который может на вид казаться только драгоценным! Веттурии прятали золото, покрывая его слоем глины, а Витторио просто скопировал всё и вернул на место. Ну у кого есть доказательства, что изначально это было золотым? А библиотека? На неё потратили баснословные деньги, чтобы создать по старой технологии такие же папирусы как в древности. У библиотеки по истине интересная судьба быть дважды переписанной! Браво! Веттурии могли бы по праву гордиться гениальным решением князя Орожди! Вот теперь все эти предметы могут занять место в музее!

Женщина вышла наружу и нашла своего приятеля совершенно растерянным, подобно он повидался с призраком.

— Что с вами, друг мой? Вижу что-то случилось по серьёзнее гениальные работы князя Орожди? — Тут же заволновалась Кьяра-Лучия.

Вместо ответа Ринат протянул ей белоснежный конверт.

— Перед тем, как уйти он попросил за всё прощения. — Ринат и сам не мог узнать своего голоса.

На лице женщины вдруг возникла боль.

— Спустя столько лет Горацио даже не захотел увидеть меня?

— Вы оказались правы, княгиня. Вам удалось в точности разгадать задумки князя Витторио, но вы даже представить себе не можете каково велико оказалось его коварство.

— Кажется начинаю догадываться. Сокровищница стоила того, чтобы раствориться в ней и моему супругу и Горацио. Они позабыли весь мир и принялись создавать нечто подобное, дабы спокойно в последствии обладать подлинниками.

— Горацио никогда не упускал вас из виду. Просто вы не могли знать о его присутствии слишком рядом. Не было поездки, куда бы он не сопровождал вас, но всегда был на расстоянии. После того, как его ранили у нас на глазах неизвестные доставили его чуть живого князю Орожди и он провёл пятнадцать лет за перепиской библиотеки. Можно только предполагать, что князь удерживал своего давнего соперника насильно, однако между двоими коллекционерами была одна общая страсть — эта работа поглотила их обоих и заставила позабыть весь мир…

Женщина только с болью закрыла глаза.

— В моей жизни было слишком много предательства, чтобы сегодня принять ещё одно.

— Мне очень жаль Кьяра-Лучия.

Женщина вынула из сумки кулон, который прислали ей спустя много лет.

— А я ведь отдавала его Горацио со скомканной нотной страницей внутри. Сегодня утром перед выходом из отеля ювелир прислал мне украшение, которое я попросила вскрыть — сейчас там пустота. Только что вспомнила о нём.

— Потому как там храниться частичка доброты Горацио. Он не посмел прийти к вам таким. Предателем. После того, сколько страданий принесло вам его исчезновение. Господин Варини искренне признаётся, что князь победил его и сыграл на его чувствах, таким образом отгородив от жены и заставив послужить в собственных интересах.

Кьяра-Лучия присела на край водоёма и как-то бесстрастно посмотрела на гордо возвышающиеся на постаментах бюсты.

— Жизнь моего мужа не прошла зря и на последки ему удалось совершить грандиозную авантюру. Интересно, а сколько он прожил? Полагаю, когда Горацио остался один он не пожелал оставить ни одного предмета в своей коллекции, и пытаясь загладить вину… Я давно уже не посещала мои залы с коллекциями. Мой отъезд был хорошим предлогом, чтобы разместить все истинные сокровища Веттуриев и пергамскую библиотеку туда, пока меня нет дома.

— Как вы догадались? — Изумился Ринат. — Вы же ещё не читали письмо.

— Значит в нём нет необходимости. Это просто означает быть женой князя Витторио.

Женщина поднялась на ноги.

— Я внесу предложение именно виллу сделать музеем в городе и содержания сокровищницы вскоре будут представлены для всеобщего обозрения. Вскоре сюда потянуться тысячи туристов, желающих увидеть собственными глазами одну из великих тайн, которую удалось открыть вашему мужу.

— И позволить Веттуриям не утратить ни одной ценности, даже если на это у князя ушли годы.

— Но как вы и сказали разве имеются у кого-то доказательства, что здесь поначалу были тонны золота? — Хитро улыбнулся Ринат.

Древняя арка

— В таком случае оставляю вас заняться созданием музея на вилле, ну а мне нужно поторопиться. Горацио не сказал куда он именно отправиться?

Ринат с изумлением уставился на женщину.

— Вы хотите вернуть человека после того, что вам пришлось пережить из-за него?

— Именно так я хочу прекратить мои страдания. Возможно мудрость приходит с годами. Трудно сказать.

— Тогда почему вы не простили господину Гияльтиери его предательства и вашему супругу? Почему мой друг удостаивается быть прощённым?

— Возможно потому, что с этими людьми мелодия чувств навсегда смолкла, поэтому я не вспоминала их спустя все эти годы, а с господином Варини я хочу, чтобы музыка звучала долго. И лучше, чтобы она никогда не нашла своё завершение.

Турция. Анкара.
Клидерман Отто
21.05. 2017