Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит. Здесь пасмурные дни были так же редки, как и дождливые. А солнечные так же постоянны, как и ветреные и уж если говорить о ветре, то здесь он обретал чувство абсолютной неистовой свободы. И бороться с ним было совершено напрасным занятием. Ветер был увёртлив и коварен — он кружил, подбрасывал вверх песок и бил по глазам и открытым участкам тела своим колючими кристаллами. В такие дни улицы города пустели, большинство его жителей старались пережить ветреное сумасшествие под сенью домашних крыш. Народ, населяющий степи, был так же свободолюбив, как и ветер, и так же приветлив, как и знойное солнце, раскалённое до белого. Присущая кочевым племенам непритязательность потомков обратов, сочеталась с сакральностью неповторимого языка народа и глубинных, грудных звуков при монотонном пении. По утрам меня отводили в детский сад, где время превращалось в ожидание встречи с родителями. Мой шкафчик в детском саду, на котором символично была изображена двойная вишенка, хранил не только мои вещи, но и вещи девочки с длинными смоляными косичками, которую звали Кемой. Мы были с ней дружны, хотя она была совершенно немногословна, но это не нарушало нашего понимания друг друга. Возвращение домой всегда было эмоционально восторженно. Пока готовился ужин, я рассказывала родителям о проведённом дне, его удачах и неудачах, утаивая свои маленькие шалости. Но один случайный вопрос меня поставил в тупик. «Так шкафчик у вас на двоих?.. Кема.., она калмычка?» Я неожиданно сбилась с разговора, и задумалась над вопросом, в нем чувствовался признак трудного и непростого ответа… Родители продолжали свои хлопоты, разговор забылся для них, а для меня оказался застывшим погружением в то, что для меня было абсолютно непознаваемо. На следующий день, на прогулке в саду, я пыталась задать этот вопрос Кеме, но что-то меня останавливало. Мы почти молча гуляли, я иногда смотрела ей в смуглое лицо, с четко очерченными скулами и с миндалевидным разрезом глаз, обрамлённое густыми иссиня-чёрными волосами, и пыталась найти хотя бы понимание, заданного мне вопроса. Вскоре мы отвлеклись игрой и разговорами, срывали грозди акации и с восторгом поедали белые и душистые соцветия. А этот странный вопрос так и остался для меня загадкой и тайной, на который я ещё очень не скоро смогу найти ответ, уже хотя бы для себя… |