Над лесной полянкой кружился снежок. Завивал хороводы белых пчёлок, пудрил взлохмаченные кусты можжевельника. Пухло и мягко, волнистыми валами ложился у подножья молчаливых заиндевевших берёз. Луна светила полным светом. Висела в небе, словно натёртое фосфором блюдо, синим фонарём озаряла все лесные закоулки, проталины и овражки. А посреди полянки лёгкой резной пирамидкой дремала пышная ёлочка. Снег осыпался с широких лап, бездельник ветер взбивал его мутным дымом с верхушки. Чего жалеть? Экая невидаль снег! Ишь, сыплет и сыплет без конца. На гибкой рябинке захлопали крылья. — Кра! Есть кто-нибудь в лесу? — Есть! — запищала белочка с дуба. А тебе чего надо? — Скучно! — каркнула ворона.— Посвищи зверей. Давай что-нибудь придумаем. Белка свистать мастерица. Щёлкнула так, что по всей полянке раскатилось. Ещё? Можно и ещё! Зелёными светляками загорелись в кустах волчьи глаза. Ёж, тяжело пыхтя,— одышка у него, да и снег густой,— выполз на полянку. Налетели из чащи зябкие воробьи: неподалёку в стогу у лесной сторожки у них свой клуб был. Качнулась на ольхе длиннохвостая сорока. Вынырнул из можжевельника заяц, привстал и губами пожевал. Лисица, словно на лыжах, легко переступая и плавно вытянув хвост, вышла из лиловой тени на сияющий алмазный снег. Компания немалая. — Что же делать будем? — спросила белка, головой вниз распластавшись на дубовой коре. — Кра! — ворона стряхнула попавший ей на темя снежок.— Была в городе. Весело! Огни горят. В каждом доме ёлка. Блеск, пестрота, золотые шарики… Дети вокруг пищат… А мы тут, как сычи, по лесным углам сидим. Давайте устроим ёлку! Заверещало зверьё, затрещали птицы. Очень им затея эта понравилась. — А как? — простуженным голосом спросил ёж.— Я тоже у людей жил когда-то: у них свечки, игрушки, ленточки. А у нас — ничего. У него, бедняжки, выдумки никакой не было… — Зачем свечки, муфта колючая! — закричала белка.— Сосулек на мшинках понавешаем. Луна их и осветит. — Кра! — каркнула ворона. — А я рыбок принесу,— ласково пропела лисица.— Внизу в проруби верша торчит, я её так с рыбками и приволоку. Ведь они как серебряные… Сами светить будут, да ещё и подрыгают! — Кра! — похвалила ворона. — Киль-киль-киль… — сорока слетела на нижнюю ветку и растопырила хвост.— А у меня в дупле есть жестяные обрезочки, серебряное ситечко и стекляшки с люстры. Я ещё летом из города перетаскала… — Слушайте! Квик! — щёлкнула белка.— У меня есть орехи… — А чем ты их оклеишь? — спросил ёж. — Молчи, муфта! Окуну их в прорубь, вытащу, они ледяной корочкой покроются… и будут как серебряные. — Ах! — запищал заяц.— У нас будет совсем, совсем серебряная ёлка. — А мы что будем делать? — спросили слетевшие кольцом на снег воробьи. — Вы отряхнете с ёлки снег. Сверху донизу! — сказала ворона.— Ну, живо все за работу! * * *Чудесная вышла ёлка! Лунный свет дробился на льдинках — и свечей не надо. Рыбки блестели, переливались и вздрагивали хвостиками: им-то, бедным, одним ёлка не в радость была. Звери вокруг затоптались хороводом — впереди волк, за ним лисица и так все поменьше: заяц, ёж… до крохотных воробьёв. Сорока тут же и песенку придумала,— что ж за хоровод без песни… Дзинь! Месяц светит. Ух, как закружились! Сова с осины круглыми глазами посмотрела, нахохлилась и крыльями развела: вот сумасшедшие. А заяц от хоровода оторвался, голова закружилась, да на толстый сугроб за можжевельником с разгону налетел и провалился. И вдруг, подумайте только, зашевелился сугроб, сучья затрещали, и огромная мохнатая туша вылезла и пошла горой на полянку, фыркая и ворча. — Дядя Миша! Дядя Миша! Медведь только головой тряс, да зевал, да лапой глаза протирал: — Фу, лешие! Что такое? Почему меня разбудили? Что за безобразие! В середине зимы сна лишили! Как я теперь опять засну? Кто ко мне в берлогу ввалился? Признавайся! Заяц под ёлку забился — молчок. Где ему с медведем связываться? А белка храбрая: поймай-ка её! Вскочила медведю на спину и пищит: — Дядя Миша! Дяденька Мишенька! Да ты не ворчи. Рождество сегодня. Кто ж теперь спит? У нас ёлка, посмотри! Поворчал медведь, да и сам разошёлся: первый хоровод повёл и так толково, точно век танцмейстером был. А потом, когда наплясались, под ёлкой пировать сели. Белка за орехи, лисица за рыбку, воробьи за рябину, а волк стал было на зайца посматривать… Только слышат: ших-шах… Кто-то по лесу на лыжах идёт. Точно ветром смело птиц и зверей. Тишина. Рыбки на ёлке подрыгивают, на серебряном ситечке лучик дрожит. * * *Вышел на полянку лесник. Что за чудо! Горит-переливается ёлка синими огоньками. Подошёл поближе и по валенкам себя руками хлопнул. Чудо и есть… Да что ж много думать: уложил в мешок рыбок, орехи, ситечко да стекляшки и весело понёс к себе в лесную сторожку. Вот ребята-то обрадуются!!! 1924 |