В полуоткрытом чемодане завозилась мышь. Прорыла траншею в воротничках и рубашках, вытерла старательно усики, присела на край чемодана и осмотрелась. Куда же это её хозяин завёз?.. Обои незнакомые, портреты на обоях незнакомые, кровать в полкомнаты, тоже совсем не то, что в Париже. И воздух совсем другой: сырее и потяжелее, чуть-чуть устрицами попахивает. В окно круглый фонарь смотрит, шипит и на дожде покачивается. Неуютно стало мыши, вскарабкалась по вязаному одеялу на кровать к хозяину,— всё же свой человек… А дело было так: вчера её хозяин бельё да разные бумаги в чемодан запихал, в дорогу собрался. Мышь из-под стола смотрела и пришла ей в мышью голову фантазия на чистом белье поваляться… Влезла тихонько в чемодан, а хозяин возьми да и закрой крышку. Протряслась часа три в поезде в сетке и к ночи вот в чужом городе, в чужой комнате и очутилась… — Пи! Какое досадное положение… * * *— Кто вы такая, как вы сюда попали, и почему вы нарушаете в посторонней квартире тишину? — спросила сидевшую на одеяле гостью появившаяся из-под комода толстая старая мышь. — Я? Приехала с хозяином по делам из Парижа. У него нет детей, и он всегда берёт меня с собой… Но мы так часто с ним путешествуем, что я даже не знаю, куда мы, собственно, теперь приехали: в Копенгаген или в Берлин… — В Брюссель. А зачем вы сюда пожаловали? — Мы пишем сценарий из жизни парижских мышей, и я самая главная героиня. Для пьесы нам, кстати, нужно несколько неуклюжих служанок. Парижские мыши слишком грациозны, но вы бы, например, подошли. Хотите, я за вас замолвлю словечко? Выговор у вас, простите, тяжёлый, как недопечённая булка, но для кинематографа это неважно.1 Брюссельская мышь обиделась. — Не нуждаюсь! Я из солидной фламандской семьи и вертеть в кинематографе хвостом мне не пристало. У моей хозяйки, честной и доброй старушки, тоже нет детей, но у неё есть попугай, с которым я в большой дружбе. Попугай получает два раза в день кусочки поджаренного мяса, на второе орехи и семечки и на третье — шоколад. Он очень щедр и, когда ест, разбрасывает пищу во все стороны, а я, конечно, подбираю… У вас, должно быть, более изящная пища, ишь как у вас живот подвело… — Нет, что же… это я ради моды похудела. Кусочек поджаренного мяса я бы, впрочем, охотно съела, или ломтик шоколада…— пискнула парижская мышь. Намёк, кажется, достаточно ясный, но брюссельская толстуха поскребла лапками брюшко и отвела разговор подальше от съестного: — Не понимаю, почему это у меня на животе волосы вылезают? У вас в Париже тоже?.. И вообще, пока люди спят и нам никто не мешает, расскажите-ка мне, что у вас делается в Париже… — В Париже? Чудесная жизнь. Кошки в последнее время выходят из моды. Заводят собак, но мы, мыши, ничего против этого не имеем. Иные хозяйки, правда, держат ещё тибетских и сибирских кошек, наряжают их в ошейники, берут с собой в лес… Но эти твари тоже мышей не едят, и я однажды даже дёрнула тибетскую кошку за бантик, а она как фарфоровая: вылупила голубые глазки и ни с места… А вообще у нас весело! В каждом доме граммофон и танцы. Хозяева танцуют вверху, а мы внизу. На рассвете пробираемся в квартиру и поедаем бисквитные и шоколадные крошки… Что вам ещё сказать? Усики выходят из моды, хвосты тоже, я слыхала, будут стричь. Недавно в нашем клубе был конкурс худобы и приз получила мышка, которая вся могла уместиться в чехле для зубочистки… — Так зачем же вы переехали в такой старомодный город, как Брюссель?.. У нас, слава богу, живут прочно, хвостов не стригут, едят до отвала и про чёрный день в укромный уголок провизию откладывают. — Я ведь вам говорила,— жеманно объяснила парижанка,— что мы приехали сюда с хозяином, чтобы поработать здесь в тишине над сценарием из мышиной жизни… Брюссельская мышь иронически повела носом. — Бросьте! Вы хоть и парижанка, но даже врать правдоподобно не научились… Ваш хозяин самый обыкновенный скупщик кроличьих шкурок, и вы ему так же нужны, как крысе слоновьи клыки. Объясните мне, наконец, толком, как вы попали к нам в Брюссель? — Не знаю… А скажите, как у вас относятся в Брюсселе к новым мышам? — К каким это новым? — Ну к таким, которым бы понравился ваш город и они бы вздумали у вас поселиться… — Это вы, душечка, о себе что ли говорите? Зачем же вам у нас селиться? Вы так грациозны, и выговор у вас такой лёгкий, и хозяин вас любит, как родную дочь. Нет уж бросьте. Солидным мышам мы всегда рады. Впрочем, солидных у нас уже полный комплект: плотность мышиного населения сверх нормы. А уж такие легкомысленные пищалки, вроде вас, нам, сударыня, не ко двору. Ни одно мышиное общество вас к себе на порог не пустит. А бродяжничество у нас строго преследуется,— все закоулки на чердаках и в подвалах на учёте… — Так что же мне делать?! — растерянно запищала мышь-парижанка.— Простите, пожалуйста! Я совсем не кинематографическая примадонна, и хозяин вовсе не брал меня с собой… Он меня захлопнул крышкой в чемодане, вот и всё. Но что же мне теперь делать? У вас такие симпатичные усики и вы даже немножко похожи на мою покойную тётю. Я на всё согласна, не сердитесь на меня: я тоже пополнею и стану неуклюжей, только не гоните меня с этой квартиры… Я умею делать модные причёски и буду массировать ваши лапки, только… — Нет, нет,— покачала головой брюссельская мышь.— Я на вас не сержусь больше… Но не могу же я впустить вас к себе в квартиру. Что скажет хозяйка? Что скажет попугай? И наконец, поджаренного мяса вовсе не так уж много! Знаете что? Вы ведь можете обратно добраться до Парижа в чемодане, так же точно, как приехали сюда… В самом деле! Парижская мышь с досады даже себя за хвост куснула: как же она сама не догадалась об этом? И вспомнила заодно, что на дне чемодана лежит целый пакет с бисквитами… О! А она унижалась, как какая-нибудь мышь, сбежавшая из погоревшего дома. — Благодарю вас за совет… Одно из двух: или вы уж очень простоваты, или я действительно гениальная артистка… Я перед вами простушку от скуки разыгрывала, а вы и лапки растопырили… Слушайте, я вам серьёзно советую подумать. Завтра мы с хозяином отправляемся в кругосветное путешествие. Для нашего сценария нужна служанка. Хотите проветрить мозги и есть каждый день голландский сыр? Подумайте, до утра времени много. А теперь ступайте, милая, в ваш чулан, что вы тут перед глазами торчите?.. И так дерзко она это сказала, что брюссельская мышь из своей же комнаты на цыпочках покорно в коридор вышла и хоть бы слово нашлась ей в ответ молвить. * * *Утром человек вскочил с постели, умылся и весело сказал вошедшей в дверь с кофейным прибором хозяйке: — Доброе утро, тётя! А чемодан, знаете, я решил оставить у вас, стар уж очень. Бельё в газету заверну, против вокзала куплю себе чемодан и переложу… У парижской мыши сжалось под умывальником сердце… Брюссельская мышь ехидно наступила ей лапкой на хвост и пискнула: — Что-с? — Впрочем,— сказал человек,— не люблю я ваших брюссельских чемоданов… Прочен, как утюг, неуклюж, как корова… Доеду уж со своим, а в Париже куплю новый. — Что-с?..— пискнула парижская мышь, наступая лапкой на хвост брюссельской толстухе. 1926 1. …Выговор у вас, простите, тяжёлый… но для кинематографа это неважно. — Звуковое кино появилось несколько позже — в конце 1920-х годов. |