Хуже, чем купанья в Ялте, ничего не может быть, т. е. я говорю о купании в самой Ялте, у набережной. Представьте себе развороченную крупнобулыжную московскую мостовую. Это пляж. Само собой понятно, что он покрыт обрывками газетной бумаги. Не менее понятно, что во имя курортного целомудрия (чёрт бы его взял, и кому это нужно!) налеплены деревянные, вымазанные жиденькой краской загородки, которые ничего ни от кого не скрывают, и, понятное дело, нет вершка, куда можно было бы плюнуть, не попав в чужие брюки или голый живот. А плюнуть очень надо, в особенности туберкулёзному, а туберкулёзных в Ялте не занимать. Поэтому пляж в Ялте и заплёван. Само собою разумеется, что при входе на пляж сколочена скворечница с кассовой дырой и в этой скворечнице сидит унылое существо женского пола и цепко отбирает гривенники с одиночных граждан и пятаки с членов профессионального союза. Диалог в скворечной дыре после купанья: — Скажите, пожалуйста, вы вот тут собираете пятаки, а вам известно, что на вашем пляже купаться невозможно совершенно. — Хи-хи-хи. — Нет, вы не хихикайте. Ведь у вас же пляж заплёван, а в Ялту ездят туберкулёзные. — Что же мы можем поделать! — Плевательницы поставить, надписи на столбах повесить, сторожа на пляж пустить, который бы бумажки убирал. |