А у нас есть железнодорожник с фамилией Врангель… Дверь, ведущую в местком станции М., отворил рослый человек с усами, завинченными в штопор. Военная выправка выпирала из человека. Предместком, сидящий за столом, окинул вошедшего взором и подумал: «Экий бравый…» — А вам чего, товарищ? — спросил он. — В союз желаю записаться,— ответил визитёр. — Тэк-с… А вы где работаете? — Да я только что приехал,— пояснил гость,— весовщиком сюда назначили. — Тэк-с. Ваша как фамилия, товарищ? Лицо гостя немного потемнело. — Да фамилия, конечно…— заговорил он,— фамилия у меня… Врангель.1 Наступило молчание. Предместком уставился на посетителя, о чём-то подумал и вдруг машинально ощупал документы в левом кармане пиджака. — А имя и, извините, отчество? — спросил странным голосом. Вошедший горько и глубоко вздохнул и вымолвил: — Да, имя… Ну что имя, ну, Пётр Николаевич. Предместком привстал с кресла, потом сел, потом опять привстал, глянул в окно, с окна на портрет Троцкого, с Троцкого на Врангеля, с Врангеля на дверной ключ, с ключа косо на телефон. Потом вытер пот и спросил сипло: — А скудова же вы приехали? Пришелец вздохнул так густо, что у предместкома шевельнулись волосы, и молвил: — Да вы не думайте… Ну из Крыма… Словно пружина развернулась в предместкоме. Он вскочил из-за стола и мгновенно исчез. — Так я и знал! — кисло сказал гость и тяжко сел на стул. Со звоном хлопнул ключ в дверях. Предместком, с глазами, сияющими как звёзды, летел через зал 3-го класса, потом через 1-й класс и прямо к заветной двери. На лице у предместкома играли краски. По дороге он вертел руками и глазами, наткнулся на кого-то в форменной куртке и ему взвыл шёпотом: — Беги, беги в месткоме дверь покарауль! Чтоб не убёг!.. — Кто?! — Врангель!.. — Сдурел!! Предместком ухватил носильщика за фартук и прошипел: — Беги скорей, дверь покарауль!.. — Которую?! — Дурында… Награду получишь!.. Носильщик выпучил глаза и стрельнул куда-то вбок… За ним — второй. Через три минуты у двери месткома бушевала густая толпа. В толпу клином врезался предместком, потный и бледный, а за ним двое в фуражках с красным верхом и синеватыми околышами. Они бодро пробирались в толпе, и первый звонко покрикивал: — Ничего интересного, граждане! Попрошу вас очистить помещение!.. Вам куда? В Киев? Второй звонок был. Попрошу очистить! — Кого поймали, родные? — Кого надо, того и поймали, попрошу пропустить… — Деникина словил месткомщик!.. — Дурында, это Савинков убёг… А его залопали у нас! — Я обнаружил его по усам,— бормотал предместком человеку в фуражке,— глянул… Думаю, батюшки — он! Двери открылись, толпа полезла друг на друга, и в щели мелькнул пришелец… Глянув на входящих, он горько вздохнул, кисло ухмыльнулся и уронил шапку. — Двери закрыть!.. Ваша фамилия? — Да Врангель же… да я ж говорю… — Ага! Форменные фуражки мгновенно овладели телефоном. Через пять минут перед дверьми было чисто от публики, и по очистившемуся пространству проследовал кортеж из семи фуражек. В середине шёл, возведя глаза к небу, пришелец и бормотал: — Вот, твоя воля… замучился… В Херсоне водили… В Киеве водили… Вот горе-то… В Совнарком подам, пусть хоть какое хочут название дадут… — Я обнаружил,— бормотал предместком в хвосте,— батюшки, думаю, усы! Ну у нас это, разумеется, быстро, по-военному: р-раз — и на ключ. Усы — самое главное… * * *Ровно через три дня дверь в тот же местком открылась, и вошёл тот же бравый. Физиономия у него была мрачная. Предместком встал и вытаращил глаза. — Э… Вы? — Я,— мрачно ответил вошедший и затем молча ткнул бумагу. Предместком прочитал её, покраснел и заявил: — Кто ж его знал…— забормотал он…— Гм… да, игра природы… Главное, усы у вас, и Пётр Николаевич… Вошедший мрачно молчал… — Ну что ж… Стало быть, препятствий не встречается… Да… Зачислим… Да вот усы сбили меня… Вошедший злобно молчал. * * *Ещё через неделю подвыпивший весовщик Карасёв подошёл к мрачному Врангелю с целью пошутить. — Здравия желаю, ваше превосходительство,— заговорил он, взяв под козырёк и подмигнув окружающим.— Ну как изволите поживать? Каково показалось вам при власти Советов и вообще у нас в Ре-Се-Фе-Се-Ре? — Отойди от меня,— мрачно сказал Врангель. — Сердитый вы, господин генерал,— продолжал Карасёв,— у-у, сердитый. Боюсь, как бы ты меня не расстрелял. У него это просто, взял пролетария… Врангель размахнулся и ударил Карасёва в зубы так, что с того соскочила фуражка. Кругом засмеялись. — Что ж ты бьёшься, гадюка перекопская? — сказал дрожащим голосом Карасёв.— Я шутю, а ты… Врангель вытащил из кармана бумагу и ткнул её в нос Карасёву. Бумагу облепили и начали читать: «…Ввиду того, что никакого мне проходу нету в жизни, просю мою роковую фамилию сменить на многоуважаемую фамилию по матери — Иванов…» Сбоку было написано химическим карандашом: «Удовлетворить». — Свинья ты…— заныл Карасёв.— Что ж ты мне ударил? — А ты не дражни,— неожиданно сказали в толпе.— Иванов, с тебя магарыч. 13 сентября 1924 г. 1. …фамилия у меня… Врангель… — Врангель Пётр Николаевич (1878–1928) — барон, генерал-лейтенант. В период гражданской войны — один из организаторов Добровольческой армии; с 1920 года — главнокомандующий Русской армии в Крыму. После падения Крыма эмигрировал. В 1924–1928 гг. — председатель «Русского общевоинского союза» (РОВС). |