Посвящается А. Я. Садовской IКоролевский сад в эту пору дня был открыт, и молодой писатель А-е беспрепятственно вошёл туда. Побродив немного по песчаным дорожкам, он лениво опустился на скамью, на которой уже сидел пожилой господин с приветливым лицом. Пожилой приветливый господин обернулся к А-е и после некоторого колебания спросил: — Кто вы такой? — Я? А-е. Писатель. — Хорошая профессия,— одобрительно улыбнулся незнакомец.— Интересная и почётная. — А вы кто? — спросил простодушный А-е. — Я-то? Да король. — Этой страны? — Конечно. А то какой же… В свою очередь, А-е сказал не менее благожелательно: — Тоже хорошая профессия. Интересная и почётная. — Ох, и не говорите,— вздохнул король.— Почётная-то она почётная, но интересного в ней ничего нет. Нужно вам сказать молодой человек, королевствование не такой мёд, как многие думают. А-е всплеснул руками и изумленно вскричал: — Это даже удивительно! Я не встречал ни одного человека, который был бы доволен своей судьбой. — А вы довольны? — иронически прищурился король. — Не совсем. Иногда какой-нибудь критик так выругает, что плакать хочется. — Вот видите! Для вас существует не более десятка-другого критиков, а у меня критиков миллионы. — Я бы на вашем месте не боялся никакой критики,— возразил задумчиво А-е и, качнув головой, добавил с осанкой видавшего виды опытного короля: — Вся штука в том, чтобы сочинять хорошие законы. Король махнул рукой: — Ничего не выйдет! Всё равно никакого толку. — Пробовали? — Пробовал. — Я бы на вашем месте… — Э, на моём месте! — нервно вскричал старый король.— Я знал многих королей, которые были сносными писателями, но я не знаю ни одного писателя, который был хотя бы третьесортным, последнего разряда, королём. На моём месте… Посадил бы я вас на недельку, посмотрел бы, что из вас выйдет… — Куда… посадил бы? — осторожно спросил обстоятельный А-е. — На своё место! — А! На своё место… Разве это возможно? — Отчего же! Хотя бы для того это нужно сделать, чтобы нам, королям, поменьше завидовали… чтобы поменьше и потолковее критиковали нас, королей! А-е скромно сказал: — Ну что ж… Я, пожалуй, попробую. Только должен предупредить: мне это случается делать впервые, и если я с непривычки покажусь вам немного… гм… смешным — не осуждайте меня. — Ничего,— добродушно улыбнулся король.— Не думаю, чтобы за неделю вы наделали особенно много глупостей… Итак, хотите? — Попробую. Кстати, у меня есть в голове один небольшой, но очень симпатичный закон. Сегодня бы его можно и обнародовать. — С богом! — кивнул головой король.— Пойдёмте во дворец. А для меня, кстати, это будет неделькой отдыха. Какой же это закон? Не секрет? — Сегодня, проходя по улице, я видел слепого старика… Он шёл, ощупывая руками и палкой дома и ежеминутно рисковал попасть под колёса экипажей. И никому не было до него дела… Я хотел бы издать закон, по которому в слепых прохожих должна принимать участие городская полиция. Полисмен, заметив идущего слепца, обязан взять его за руки и заботливо проводить до дому, охраняя от экипажей, ям и рытвин. Нравится вам мой закон? — Вы добрый парень,— устало улыбнулся король.— Да поможет вам бог. А я пойду спать.— И, уходя, загадочно добавил: — Бедные слепцы… IIУже три дня королевствовал скромный писатель А-е. Нужно отдать ему справедливость — он не пользовался своей властью и преимуществом своего положения. Всякий другой человек на его месте засадил бы критиков и других писателей в тюрьму, а народонаселение обязал бы покупать только свои книги — и не менее одной книги в день на каждую душу вместо утренних булок… А-е поборол соблазн издать такой закон. Дебютировал он, как и обещал королю, «законом о провожании полисменами слепцов и об охранении сих последних от разрушительного действия внешних сил, как то: экипажи, лошади, ямы и проч.». Однажды (это было на четвёртый день утром) А-е стоял в своём королевском кабинете у окна и рассеянно смотрел на улицу. Неожиданно внимание его было привлечено странным зрелищем: два полисмена тащили за шиворот прохожего, а третий пинками ноги подгонял его сзади. С юношеским проворством выбежал А-е из кабинета, слетел с лестницы и через минуту очутился на улице. — Куда вы его тащите? За что бьёте? Что сделал этот человек? Скольких человек он убил? — Ничего он не сделал,— ответил полисмен. — За что же вы его и куда гоните? — Да ведь он, ваша милость, слепой. Мы его по закону в участок и волокём. — По за-ко-ну? Неужели есть такой закон? — А как же! Три дня тому назад обнародован и вступил в силу. А-е, потрясённый, схватился за голову и взвизгнул: — Мой закон?! Сзади какой-то солидный прохожий пробормотал проклятие и сказал: — Ну и законы нынче издаются! О чём они только думают? Чего хотят? — Да уж,— поддержал другой голос,— умный закончик: «Всякого замеченного на улице слепца хватать за шиворот и тащить в участок, награждая по дороге пинками и колотушками». Очень умно! Чрезвычайно добросердечно!! Изумительная заботливость!! Как вихрь, влетел А-е в свой королевский кабинет и крикнул: — Министра сюда! Разыщите его и сейчас же пригласите в кабинет!! Я должен сам расследовать дело! IIIПо расследовании загадочный случай с законом «об охране слепцов от внешних сил» разъяснился. Дело обстояло так. В первый день своего королевствования А-е призвал министра и сказал ему: — Нужно издать закон «о заботливом отношении полисменов к прохожим слепцам, о провожании их домой и об охране сих последних от разрушительного действия внешних сил, как то: экипажи, лошади, ямы и проч.». Министр поклонился и вышел. Сейчас же вызвал к себе начальника города и сказал ему: — Объявите закон: не допускать слепцов ходить по улицам без провожатых, а если таковых нет, то заменять их полисменами, на обязанности которых должна лежать доставка по месту назначения. Выйдя от министра, начальник города пригласил к себе начальника полиции и распорядился: — Там слепцы по городу, говорят, ходят без провожатых. Этого не допускать! Пусть ваши полисмены берут одиноких слепцов за руку и ведут куда надо. — Слушаю-с. Начальник полиции созвал в тот же день начальников частей и сказал им: — Вот что, господа. Нам сообщили о новом законе, по которому всякий слепец, замеченный в шатании по улице без провожатого, забирается полицией и доставляется куда следует. Поняли? — Так точно, г. начальник! Начальники частей разъехались по своим местам и, созвав полицейских сержантов, сказали: — Господа! Разъясните полисменам новый закон: «Всякого слепца, который шатается без толку по улицам, мешая экипажному и пешему движению, хватать и тащить куда следует». — Что значит «куда следует»? — спрашивали потом сержанты друг у друга. — Вероятно, в участок. На высидку… Куда ж ещё… — Наверно, так. — Ребята! — говорили сержанты, обходя полисменов.— Если вами будут замечены слепцы, бродящие по улицам, хватайте этих каналий за шиворот и волоките в участок! — А если они не захотят идти в участок? — Как не захотят? Пара хороших подзатыльников, затрещина, крепкий пинок сзади — небось побегут! Выяснив дело «об охранении слепцов от внешних влияний», А-е сел за свой роскошный королевский стол и заплакал. Чья-то рука ласково легла ему на голову. — Ну что? Не сказал ли я, узнав впервые о законе «охранения слепцов»,— «бедные слепцы!»? Видите, во всей этой истории бедные слепцы проиграли, а я выиграл. — Что вы выиграли? — спросил А-е, отыскивая свою шапку. — Да как же? Одним моим критиком меньше. Прощайте, милый. Если ещё вздумаете провести какую-нибудь реформу — заходите. «Дожидайся!» — подумал А-е и, перепрыгивая через десять ступенек роскошной королевской лестницы, убежал. 1912 |