Сидя в углу общей залы маленького ресторана, я впервые обратил внимание на этих двух дам. Обе они были средних лет, но ещё довольно моложавы. В отношениях их друг к другу сквозила та специфическая женская дружба, которую ничто не может нарушить, за исключением новой выкройки на капот или красивого любовника. Дамы мирно болтали, доедая какую-то зелень, потом потребовали кофе, а когда потребовали кофе — одна из них, брюнетка, сказала: — Я бы выпила ликёру — маленькую-премаленькую рюмочку. — Ах! И я бы. Человек! Дайте нам ликёру. — Какого прикажете? — Да всё равно. Какого-нибудь! Слуга побежал в буфет, принёс бутылку бенедиктина, две рюмки, поставил… — Да не этого! — поморщилась дама.— Это такая дрянь — сургучом пахнет. — Какого прикажете? — Он такой, красный… — Абрикотин-с? Сейчас. Когда появился абрикотин, блондинка спросила: — Почём у вас рюмка этого? — Сорок копеек. — Боже! Вот дерут! А вся бутылочка сколько стоит? — Три рубля. — А сколько здесь рюмок, в ней? — Рюмок пятнадцать. — Но ведь это же, милый мой, бессмыслица! Пятнадцать рюмок, делённое на три рубля,— это пятачок рюмка?! — Двадцать! — подсказал я со своего места. Брюнетка обернулась ко мне, сердито сверкнула глазами и сказала слуге вполголоса: — Почему этот молодой человек заговаривает с порядочными женщинами? — Я не заговариваю,— возразил я.— Математика — точная наука, и есть такие высшие истины, которые можно защищать везде, даже в ресторане, даже с незнакомыми. Я утверждаю: три рубля, делённые на пятнадцать рюмок, дают стоимость рюмки в двадцать копеек. А не пятачок! Брюнетка подумала немного, потом кивнула головой, сказала: «спасибо!» — и опять обернулась к слуге: — Значит, за пятнадцать рюмок мы платим три рубля, а за две — восемь гривен? — Так точно. Дамы переглянулись, и в глазах их сверкнула одна и та же мысль: — Если мы выпьем всю бутылочку — мы выгадаем на этом. — Хорошо,— кивнули головой обе.— Оставьте нам бутылку. Они прилежно принялись пить и, конечно, выпили только семь рюмок — брюнетка четыре, блондинка три. — Ох! У меня уже голова закружилась… я не могу больше. — Да и мне, я чувствую, довольно. — Знаете что? Мне кажется, что было бы гораздо выгоднее брать рюмками: смотрите, осталась ещё половина, а мы должны заплатить три рубля полностью. — А знаете что? Давайте посчитаем по рюмкам, а остальное пусть он возьмёт. — Ах, и верно. Мы выпили семь рюмок… по сорок копеек… Боже! Выходит три рубля восемьдесят!! Я нервно подсказал из своего угла: — Два рубля восемьдесят!! — Ах, опять он заговаривает! Мерси. Значит, два рубля восемьдесят. Что же мы выгадываем? Всего двугривенный?! — Да…— сердито сказала блондинка.— Мы оставим им половину бутылки прекрасного ликёра за двугривенный! — Ах! — с сожалением прошептала брюнетка.— Если бы мы могли по рюмочке, по две выпить… Но я не в силах больше!.. — И я. — Оставьте на текущий счёт,— посоветовал я. — Ах, опять он!.. Что это такое: текущий счёт? — Слуга может на ярлыке бутылки записать ваше имя и отдать остаток ликёра в буфет. Там спрячут, а когда вы придёте ещё раз, можете бесплатно допить. — Но мы больше не придём в этот скверный кабак! Мы совершенно случайно… — Таня! Вы как будто перед ним оправдываетесь,— пробормотала брюнетка.— Ведь он же нам незнаком!.. Я откинулся на спинку стула и стал равнодушно рассматривать потолок. — А знаешь что? Давай эту половину дадим лакею вместо на чай! — Гм… Тут на полтора рубля… Не много ли? Порешив на этом, расплатились и ушли. Вслед за ними вышел и я.
В передней мы снова встретились. — Мои галоши! — сказала брюнетка, протягивая швейцару ногу. Потеряла равновесие, замахала руками и чуть не упала — я вовремя поддержал её. — Вы ещё чего тут?! — сердито проворчала она.— Прямо-таки нельзя никуда показаться. Хватаются… В углу стоял аппарат для взвешивания. Внизу маленькая площадка, вверху циферблат с цифрами и отверстие: «Прошу опустить пять копеек». Аппарат приковал внимание блондинки. — Ах, смотрите… Весы! Я хочу вешаться. — И я. Что нужно сделать? — Стать на площадку и опустить пятачок,— сказал швейцар. — Так просто? Танечка, давайте вместе свесимся. Это интересно. — Почему же вместе? Можно отдельно,— нерешительно сказала блондинка. — Ах, но вдвоём дешевле… То гривенник, а то пятачок! Подруги встали на площадку, дружески обнялись для большей устойчивости и опустили в отверстие пятак. Стрелка заколебалась и остановилась на: — 9 пудов 20 фунтов. — Ой! Смотри-ка… Наверное, оно испортилось. — Весы правильны,— опять ввязался я.— Но они показали ваш общий вес. Брюнетка призадумалась и спросила: — А как же мы теперь разделимся? — Да ничего,— успокоила её блондинка (она была немного выше ростом и гораздо полнее брюнетки).— Будем знать, что в нас двух 9 пудов 20 фунтов. И больше ничего не надо. — Да зачем нам это? — Ну, разделим пополам. Сколько будет 9 пудов 20 фунтов на два? — обратилась она ко мне как к специалисту, уже зарекомендовавшему себя в математике. — Нет, зачем же пополам?! — перебила брюнетка.— Ведь во мне меньший вес. Вы гораздо полнее и солиднее. Будем считать приблизительно так: во мне четыре пуда, а в вас остальное. Блондинка погрузилась в расчёты. — Сколько? — спросила она меня. — Вам остаётся 5 пудов 20 фунтов. — Вот новости!! С какой стати? Вы бы ещё на меня все 9 пудов навалили. Я сказал: — Вам не нужно было экономить пятачок… Вам нужно было взвешиваться отдельно. — Ну, взвесимся отдельно. — Вам двум теперь не нужно. Пусть взвесится одна. То, что получится, вычтем из общего веса — и остаток придётся на долю другой. — Опять он разговаривает!! Ну, хорошо… Брюнетка со вздохом вынула ещё пятачок и встала на площадку. — 4 пуда 15 фунтов! — воскликнул я, взглянув на циферблат. — Ага! — сказала блондинка торжествующе.— Значит, у меня 4 пуда 5 фунтов. — Не четыре-пять, а пять и пять,— поправил я. — А-а-а? Вы с ума сошли. Никогда у меня такого веса не было!! Откуда вы его взяли? — Очень просто. Обе вы весите 9 пудов 20. Ваша подруга 4—15. Значит, на вас приходится остаток 5 пудов 5 фунтов. — Этого не может быть! Я сама свесюсь. — Вот видите,— с упрёком возразил я.— Раньше вы обе хотели обойтись одним пятачком, а теперь это будет стоить пятнадцать копеек. — Всё равно! Вот ещё! С какой стати — пять пудов? Она вынула пятак и робко вступила на площадку. — Одной ногой нельзя,— предупредил я.— Нужно совсем стать. — Отстаньте. Пятак провалился, стрелка заколебалась и показала: — 5 пудов и 5 фунтов. Блондинка сердито соскочила с площадки и крикнула: — На мне тяжёлое платье!! И потом — после сытного обеда!!! Она была такая жалкая, что я решил помочь ей. — Давайте, сударыня, вычтем это лишнее. Ну, сколько весит платье, корсет, ботинки? — Сколько?.. Фунтов… пятнадцать. — Мало! Кладите двадцать. Обед — десять фунтов… Довольно? Ликёр — ну, этого пустяки: три фунта. Выходит? Тридцать восемь фунтов. Вычтем. Получается всего нетто: три пуда сорок восемь фунтов! — Ага! — торжествующе сказала блондинка.— Я говорила!! Она подхватила под руку взволнованную, сбитую с толку брюнетку и поспешно вышла, бросив на меня ласковый, полный теплоты и симпатии взгляд… 1912 |