Патриот

Когда закрылся дворянский съезд, Аристид Безземельный остался не у дел.

На съезде прекрасно было: речи говорили, ура кричали (более экспансивные кричали: «бей!»), а потом гурьбой к «Медведю» ехали.

И, таким образом, патриотический зуд, который обуревал дворянина Аристида, находил себе спокойное широкое русло. И плыл он по этому руслу без мыслей, тревог и сомнений.

Теперь же Аристид очутился за бортом патриотизма. Хотя, гуляя по улицам, он изредка покрикивал: ура! но эти возгласы бесследно тонули в уличном гаме.

В конце концов, решил он отправиться за советом к известному журналисту и патриоту Александру Негодяеву.

Негодяев встретил его восторженно.

— Послужить отечеству? Похвально! Вы могли бы, например, продавши землю…

Безземельный смахнул слезу.

— Увы!

— А-а… Ну, вы могли бы, заложивши дом, отдать деньги на нашу газету, которая…

— Увы!..

Помолчали.

— Всё — увы?

— Всё.

— Гм! Скверно… Что же вам нужно?

— Совет. Как послужить отечеству.

— Видите ли, раньше в таких случаях рекомендовали закладывать жен и детей…

Аристид оживился.

— Это идея. Хорошо, я могу заложить! Я… уже привык закладывать.

— Сомнительная это вещь… Много ли дадут под них?

— Это под дворянское-то дитя?! Под мою жену, которая в институте ещё на выпускном балу с губернатором танцевала? Буду просить наивысшей оценки.

— Попытайтесь.

На другой день Аристид Безземельный с утра явился в Крестьянский банк, сопровождаемый женой и двумя дочерьми…

Подойдя к секретарю, он протянул брачное свидетельство и сказал:

— Купчая. Хочу получить ссуду под залог!

— Сколько десятин?

— Десятин нет. Могу заложить попудно или от штуки. Вот их.

— Этих?

— Этих.

Секретарь почесал затылок.

— Нельзя. Движимость не берём.

— Да почему-же? Вы посмотрите: залог-то каков!

— Всё едино. Будь ещё недвижимость! Впрочем, можете обратиться в ломбард.

Безземельный вздохнул, застегнулся и обратился к жене и дочерям:

— Ну, вы… движимость! Пойдёмте!

Направились в ломбард.

По дороге жена пилила Аристида за его бесчеловечное решение, а дочери ахали и возмущались. Старшая, Липочка сказала, что отец совсем из ума выжил.

— Толкуй там! А Минин? А Пожарский? Чем я хуже?..

Ломбардный оценщик отказал наотрез.

— Барышни ненастоящие.

— Что-о-о?!

— Конечно… Волосы и прочее крашены. Фальсификации не берем.

— А… супруга?

— Молью трачены… Многоподержаны! Простите, дать ничего не можем.

Безземельный отошёл от окошечка и чуть не заплакал от досады.

— Порядки! Отечеству послужить не дают… Придётся к частным залогодателям…

Он подошёл к молодому человеку, закуривавшему папиросу, и без предисловий спросил:

— Не возьмёте ли в залог дворянских жён и детей? А?

Молодой человек затянулся папиросой и полюбопытствовал:

— А на что оне мне?

— Как на что?! Вы их рассмотрите лучше…

— Да они некрасивые!

— Они? Эх, молодой человек! Правда, жена немного, того… но зато дочки! Да будь я на вашем месте… Липочка, повернись в профиль. А ты стань в три четверти, а? Каковы? Настоящая лепная работа.

— Нет! Не надо.

— Господи! Ведь я же недорого с вас возьму… Зато как старшая поёт — прелесть. Настоящая Цукки! А жена по-французски говорит, по-немецки, по телефону! А? Не надо?

— Нет.

— Вы поймите, что они дворянки! Нас теперь всего 135 тысяч. Пользуйтесь случаем, пока не вымерли! Редкость! Ведь ежели даже в банке со спиртом замариновать…

Чувствуя, что он, кажется, хватил чересчур, Аристид перешёл на другое:

— А Валерочка, представьте, окончила Пастеровский институт… Ей-богу!

Помолчали. Было грустно.

Казалось, будто кто-то жестокой рукой хочет разрушить старое дворянское гнездо.

— Знаете, молодой человек, вы мне очень нравитесь… Эх! Где наша не пропадала. Вот что… забирайте их даром!

— Да на что они мне? Куда я их дену?!

Безземельный обиделся.

— Это, простите, даже странно… Я по дружбе! Другой бы ног не чуял от радости… Куда же вы?.. Постойте!

Аристид поймал молодого человека за фалду и отвёл его в угол. Там он, молча, полез в карман и вынул тощий бумажник.

— Вот… сто рублей! Забирайте их — в придачу даю!!

— Ну, почему вы мне их так навязываете!

Безземельный заплакал.

— Ах, господи!.. Откровенно говоря, я бы полжизни отдал, чтобы оне сквозь землю провалились! Вы не поверите… Дуры, прожорливы, вздорны, дармоедки.. Одного мяса семь фунтов съедают. Меня — живьём сели! Я и хотел из патриотизма… Послушайте! Я вам, кроме ста рублей, дам портсигар серебряный, сердоликовую печатку и дюжину неприличных открыток, а? Куда же вы? Сумасшедший! Ей-богу, удрал!!..

Теперь Аристид сидит безвыходно дома и пишет проект «об основании дворянского банка для выдачи ссуд на предмет залога жён и детей».

И, говорят, пройдёт!

1908