Тихая, грустная грива уснувшего ветра
прядями тумана свисает с елей. На ветвях ольхи
гнездом, что свито чёрной птицей печали
из серебряных лучей
и устлано снежным пухом,
лежит моё ночное утешение — луна. Не масло залито в тебя,
о лампа бессонных вздохов,
а слёзы,
и фитиль твой сплетён из насыщенных болью взоров,
которые чёрными водорослями
тянутся к звёздной ряби
мерцающей на глади Вселенной,
туда, где, по преданиям,
сидит на берегу задумчивый Бог
и удочкой веры ловит отчаявшиеся души. В чью же душу глядишь ты сейчас, луна?
Не в мою ли?
И что ищешь ты в моих глазах?
Не озеро ли плача,
готовое поделиться с тобою тёплым своим дыханием
взамен на свежесть твоего света? Смотри, луна, вон там лепесток отцветшей звезды
юркнул в лесное безмолвие!
Так жалко его!
Погибла ещё одна крупинка чьей-то надежды.
Чьей же? Не моей ли? Ответь мне, луна! Ты знаешь всё, что касается звёзд и судеб,
ведь сама ты — глубокий глоток света.
Темнота хотела проглотить тебя,
но подавилась твоей магической красотой,
с тех пор ты душишь её,
пугая демонов ужаса
и радуя робких детей и плачущих поэтов. Но нашла ли ты соприродное тебе сердце?
Судя по твоей печали,
пока ещё не нашла.
Миллионы лет глядеть на землю —
и не встретить свою любовь?
Это странно,
хотя, наверное, закономерно:
всё здесь проходит,
но остаются беды, слёзы и отчаяние.
Видимо, это не только моя, но и твоя судьба —
вечно искать того, кто тебя не ищет. А может быть, ты уже нашла свою любовь,
но она, эта блуждающая звезда,
улыбнувшись тебе на прощание,
отправилась в путешествие вокруг бесконечности?
Или её сердце не выдержало слишкой яркой страсти
и разорвалось на фейерверк неосуществимых желаний,
канувших в тёмное безмолвие леса? Как же я сочувствую тебе, моя милая луна!
Ты похожа на голову, отрубленную за то,
что была полна слишком светлых мыслей. Или ты костерок цыгана,
изгнанного из любимого сердца? Или ты солнце,
отдавшее весь свой жар ледяным душам? Жил-был когда-то на небе печальный Бог.
Он пас на лугах, цветущих звёздами,
маленькое, доверчивое, солнце.
Но вот однажды… Глядите: летит чернокрылая птица
с глазами всё ещё тлеющей надежды! Разверст печальный рот неугасимой песни,
от горя онемевшей навсегда. |