Его душа не воспринимает сегодняшний день. Будто помойное ведро на голову надели: противно, неудобно и глупо. Ему всё время кажется, что повсюду расставлены невидимые насосы. Насосы откачивают положительную энергию, и атмосфера жизни наполняется ядовито-красным веществом. Его никто не любит. Он сам по себе. Говорят, что где-то можно неплохо провести время… Вот и билет уже в кармане и объявлена посадка на самолёт, но… Но он ни куда не летит. Он лежит на проеденном молью коврике, что делит спальню пополам и тупо смотрит в стену, по которой вызывающе нагло ползёт таракан. Ползёт себе, пока не упрётся в потолок, а как упрётся, так сразу же хлопнется на пол. Интересно!.. А там, если живой останется, снова куда-нибудь поползёт. Миллионы человекоподобных тараканов таращат свои невыразительные глазки на бесконечные прилавки планетарного базара и жадно, неописуемо жадно скупают, гребя до последней крошки такой привлекательный, такой великолепный смертоносный товар. Они плодят детей, и дети, приняв эстафету смерти, продолжают тащить начатое… А как иначе? «В этом смысл жизни…»,- утверждают они. Но, прежде, малыши проходят по зелёному лугу, усыпанному созвездиями полевых цветочков, восхищённо смотрят в голубое небо, учатся языку радости, но, как это не прискорбно, опять приходят всё к тем же скоротечным развесёленьким минуткам. И жизнь сразу блекнет, мертвеет, становится просто временем, которое нужно чем-то забить, закидать, желательно тем, что раздражает нервы, возбуждает ненасытные аппетиты праздности… Где-то в темноте осеннего вечера, за гаражами, толкутся пьяные дети. Слышны животные крики, вопли, сыплются маты… Это, наверное, они и есть — представители праздных аппетитов. 1990г. |