Дух Кисы Воробьянинова в течение многих лет не может найти себе покоя, бродит по кинотеатрам города и портит обивку сидений. * * *— Я буду называть тебя Пятницей,— сказал Робинзон Крузо своему новому другу. — А я буду называть тебя Ублюдком Бородатым,— подумал тот. * * *— Петька, а Петька. — Чего, Василий Иваныч? — Куда Анка запропастилась? — Да, пошла вечером к Фурману чай пить. — Так ведь утро уже. — А ты знаешь, какой у него здоровенный САМОВАР!!! * * *— Почему люди не летают? Вот так бы раскинула руки, разбежалась и… — Полно те вам, Наташенька,— сказал Пьер и задёрнул штору,— по мне, так очень даже замечательно, что люди не летают. — Это от чего же? — Представьте себе, если бы к нам в окно влетала всякая пьяная с… Посыпались стёкла, и в комнату, сорвав шторы, ввалился поручик Ржевский. Он незамедлительно матюгнулся, отряхнулся, ещё раз матюгнулся и выпрыгнул в окно. После себя поручик оставил стойкий запах дорогого французского одеколона, смешанного с самогонкой, потрёпанную брошюру К.Э. Циолковского «Полёт на Луну» и горестно вздыхающую Наташу. * * *Ничего не сказал Мальчиш буржуинам. Ведь по-инострански знал только «Рот фронт». * * *Гастелло выпрыгнул из горящего самолёта, но парашют не раскрылся. «Значит, не судьба»,— подумал лётчик, падая вслед за самолётом на вражеский эшелон. * * *Пройдут пароходы — привет Мальчишу! Пройдут паровозы — салют Мальчишу! А пройдут пионеры — кранты Мальчишу! |