— Василий Иваныч, смотри — Фурман пьяный в сиську идёт! — Не в сиську, Петька, а в задницу он идёт — я его туда только что послал. * * *Василий Иваныч третий час перекладывал картофелины по столу, объясняя Петьке стратегию боя. — Это всё понятно, Василь Иваныч. Ну, а вот где во время боя находится комиссар? Чапаев внимательно осмотрел картофельное побоище и прицельно плюнул на стол. — Здесь, Петька! — Хорошая позиция,— одобрил Петька,— голыми руками не возьмёшь. * * *— А это, комиссар, что за фигня такая? — спросил Чапаев, разглядывая в бинокль белогвардейское построение. — Это, Василий Иваныч, психическая атака. — М-да, тяжёлая работёнка предстоит,— молвил комдив, внимательно вглядываясь в лица вооружённых до зубов психов. * * *— Василь Иваныч, откуда это ты такой? — С разведки, Петька. — И чё разведал? — Да, ничего, Петька. Ума не приложу, как эти беляки меня раскусили? Усы сбрил, папаху и бурку снял, шашку и наган оставил, одежду крестьянскую натянул, целый день в роль входил, а эти гады только меня увидели и как начали стрелять — пришлось тут же назад вернуться. На лбу у меня что ли написано? Василий Иваныч смачно матюгнулся и слез с броневика. * * *— Петька, давай в «подкидного дурака» сыграем! — Спасибо, Василий Иваныч — в прошлый раз по уши наигрался. — Я тебе за это свою саблю отдам. — Ага, а завтра опять заберёшь — знаю я тебя. — Именем революции, я тебе приказываю! Откажешься — расстреляю, как гада! — Ладно-ладно, Василий Иваныч, не горячись — согласен я. Только вы с Фурманом, если уж подкидываете меня так высоко, то хоть изредка ловите что ли. Я и так уже всю задницу о камни разбил. * * *— …Не время ещё — подпусти их поближе, ребята. Когда до белогвардейцев оставались считанные метры, чапаевская дивизия по команде Фурманова зажала нос и громко пукнула. Атака врага моментально захлебнулась, и через пять минут все беляки уже валялись на земле в неестественно-скрюченных позах. — Ладно, ты выиграл,— сурово сказал Чапаев и протянул свою шашку комиссару,— твоя. — А спорим, что я этой шашкой самолёт собью! — не унимался Фурманов. — Не спорь ты с ним, Василий Иваныч,— посоветовал Петька,— у них на Путиловском знаешь какая подготовка!.. * * *— Василий Иваныч, что такое «любовный треугольник»? — Как тебе объяснить, Петька… Возьмём, для примера, тебя, меня и Анку… — И Фурмана впридачу! — Нет, Петька, это уже не «любовный треугольник» будет, а разврат какой-то. * * *Ночь. Чапаев уже почти уснул, как вдруг в соседней комнате раздались душераздирающие крики. Комдив слетел с печки и открыл дверь. На пороге стояла смертельно-бледная Анка. — Пёстрая лента, пёстрая лента,— сказала она и упала в обморок. — Твоя работа? — спросил Василий Иваныч подбежавшего ординарца. — Да я ж ей хотел приятное сделать,— пробурчал Петька, подымая с пола разноцветную пулемётную ленту. * * *— Василь Иваныч, я сапоги хромовые купил! — Они чё — из хрома что ли? — Ну ты скажешь тоже — из хрома,— возмутился Петька и ушёл хромая на обе ноги. * * *— Товарищи бойцы,— говаривал Чапаев перед боем,— отступать некуда — позади Москва и Фурманов с пулемётом! * * *— Василий Иваныч, белые идут! — Пусть идут, Петька, пей дальше… — Василий Иваныч, белые уже в село вошли! — Спокойно, Петька, пей ещё… — Василий Иваныч, белые уже к дому подходят! — Ничего, Петька, выпей ещё стакашек. Тот выпил и рухнул под стол. — Вот видишь, комиссар,— сказал Чапаев,— клин клином вышибают, а ты всё: белая горячка, белая горячка! * * *В избу водят арестованного. Чапаев смотрит на него добрыми глазами: — Ну, мил человек, говори, что ты делал у железнодорожного моста? — Брат Митька помирает — ухи просит… — Ага, интересная версия…— комдив посмотрел на часы и повернулся к ординарцу.— Знаешь что, Петька, допросы мы продолжим завтра, а этого типа ты посади пока к остальным митькам. * * *— Тихо! Чапай думать будет,— проорал Петька и выстрелил из нагана в воздух. — Вот ведь даладон,— пробурчал Василий Иваныч сворачивая газету,— не успеешь до «очка» дойти, а об этом уже вся дивизия знает. * * *— Василий Иваныч, гонец из штаба армии прискакал! — Гони его сейчас же обратно! — Это ещё почему? — Работа у него такая. * * *— Петька! Что это там за шум на улице? — Коммунистический субботник, Василий Иваныч — Фурманов дорогу убирает. — Он что, совсем офигел?! Уберёт дорогу — где ж я буду ездить? * * *— Василий Иваныч, подозрительную личность поймали — шёл вдоль железной дороги, весь в зелёном, сливался с местностью. — Что при нём нашли? — Ерунду всякую — два чемодана с тряпками, торт и маленькую сумочку. — Значит так, торт — мне, чемоданы — комиссару, сумочку — Анке, а этого типа до выяснения личности — в карцер. — Вот так всегда, Чебурашечка,— обратился субъект в зелёном к маленькой сумочке,— тебя к бабе, а мне всю ночь на каменном полу валяться. * * *— Петька, ты куда гармошку потащил? — Да, Фурманов кружок народной самодеятельности открывает. — Кружок самодеятельности? Зачем? — Василий Иваныч пожал плечами.— Мы тут и так все — сплошная самодеятельность. * * *В избу влетел очумелый Петька — глаза выпучены, волосы взъерошены, пена у рта: — Василий Иваныч — белые!!! Чапаев вздохнул с облегчением: — Тьфу ты, напугал, прости-господи — я уж думал, что чёрные! * * *— Чапай, почему у тебя усы всё время вверх торчат? — А я туда проволочку вставил. * * *— Комиссар, что это ты пишешь? — Роман про тебя, Василий Иваныч. — Доброе дело. А глянуть можно? Ну, хоть, чуточку. — Ладно, смотри. Чапаев читает: «Ур-ра-а!!! Бах-бах-бах! Тра-та-та-та-та! Бах! Вжик-вжик-вжик! Ур-ра-а-а!!! Буздырк! Твою мать! За мной!!! Пах-пах! Тра-та-та-та-та!» — Жизненно написано,— похвалил Василий Иваныч, а про себя подумал: — Вот это стиль! Сразу видно — грамотный человек. Не то, что эти петькины «тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык!» * * *Петька битый час уговаривал командира: — Василий Иваныч, пошли к Анке! — Отстань! — Я тебя умоляю — пошли! — Я занят! — Ну, Василий Иваныч. — Мне некогда… Наконец, Чапаев оторвался от пасьянса: — Петька, да пошёл ты… — Спасибо, Василий Иваныч — через полчаса вернусь! * * *— Василий Иваныч! Звонил Скотовский — просил передать, что завтра в дивизию приедет Бухарик с Бляхером. — Петька, болван ты эдакий, сколько раз я должен тебе повторять — не Скотовский, а Котовский! И не Бухарик с Бляхером, а Бухарин с Блюхреном! * * *— Ну, а в мировом масштабе, Василий Иваныч, ты командовать сможешь? — Нет, Петька — идишем-то я и не владею! * * *Петька возвращается из города весь ошалелый и прямиком бежит к Чапаеву: — Василий Иваныч, я только что Ленина видел! — Да ну?! — Правда-правда! Выхожу на главную площадь, а там народу — уйма! Наверное, целый миллион будет! И он — Ильич — стоит на броневике, руку вперёд протянул — кепку в кулаке сжимает… — Ну и как, ты с ним поговорил? — Конечно! И про нашу дивизию ему рассказал. И про тебя, и про Фурманова, и про Анку… — Ну а Ленин, что он-то тебе сказал? — А что он скажет — он же памятник! * * *Петька уговаривает пулемётчицу: — Анка, пойдём на сеновал. — Да идёшь ты. — Ну, пойдём. — Не пойду я — не хочу. — Ну, Анка. Ну, очень надо. — Ишь ты какой шустрый! Не успели познакомиться, а он сразу — на сеновал. Не пойду я и всё! В избу входит Фурманов: — А вы двое что тут делаете? Опять от работы отлыниваете? А ну, живо на сеновал! И чтоб вилы с собой прихватили! * * *Фурманов, Чапаев и Петька третий час блуждают по лесу. — Василий Иваныч, смотри — белые! — Стреляй по ним, Петька! Стреляй, не жалей гадов! ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!!! — Ну что, всех пострелял? — Всех! — Молодец, Петруха! Идут дальше. — Василий Иваныч, смотри — вон опять белые! — Бей их гадов! Не жалей патронов! ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!!! После очередной перестрелки встревает рассудительный комиссар: — Слушайте, братцы, стреляйте-ка вы, лучше, по мухоморам и поганкам, а то мы так грибов и до завтра не соберём. * * *— Петька, хочешь — я тебе ребёночка подарю? — Вот ведь баба выдумала — ребёночка! Что я с ним делать-то буду? Ты мне, лучше, сапоги новые подари или будённовку. * * *— Здорово, комиссар, чё это у тебя за книжка? — Учебник французского, Василий Иваныч. Решил выучить язык, чтобы с французскими пролетариями разговаривать. — Ну, ты даёшь! А скажи чё-нибудь по-французски! — Жэ. — Ой, чего это? — Это по-французски значит «я». — Ишь ты — «жэ»! — А, скажем, выражение «жэ пердю» означает… — Да понял уже,— буркнул Василий Иваныч и, крепко зажав нос, выбежал из избы. * * *— Анка, смотри, какого беляка я поймал! Шастал тут возле складов — вынюхивал чего-то… Анка критически взглянула на добычу и тут же распорядилась: — Вот что — пойди на двор, прирежь его, сними шкуру, а потом уже тащи в избу — тут я его и выпотрошу. — Вот ведь зверь-баба, чуть что, сразу — «прирежь»! Я его лучше на волю отпущу. И Петька вынес зайца во двор. * * *Чапаев вальяжной походкой вышел на крыльцо. Вслед за ним появился комиссар. — Мон шер ами,— обратился Василий Иваныч к Фурманову,— что это за народ толпится возле нашей усадьбы? — Это же ваша дивизия, Василий Иваныч! — Фуй, фуй. А это что за приветливая крестьянка с пулемётом на дрожках? — Это же Анка — наша пулемётчица! Василий Иваныч послал ей воздушный поцелуйчик: — А этот симпатичный блондин с голубыми глазами? — Это же Петька — ваш ординарец! — Феноменально,— молвил Василий Иваныч и полез в нагрудный карман за пенсне. Петька выскочил на крыльцо и, вполоборота повернувшись к чапаевцам, закричал: — Смотрите, братва, что эти поганые беляки с нашим любимым комдивом сделали! Петька обернулся к командиру: — Василий Иваныч, скажи — они тебя били? Они тебя пытали? — Пытали? — Чапаев брезгливо поморщился.— Фу, как это неэтично! Петька снова обратился к чапаевцам: — Вы видели, во что эта белая контра превратила нашего Чапая?! Отомстим же за честь нашей дивизии! Все по коням! Ура-а-а!!! — Ура-а-а!!! — подхватили чапаевцы, словно резиновые мячики запрыгивая на коней. — Гарсон! — воодушевлённо гаркнул Василий Иваныч.— Всем шампанского — я угощаю! — Спокойно, Василий Иваныч,— сказал Фурманов, вцепившись железной рукой в плечо комдива,— а ты, Петька, угомонись — тащи сюда срочно ящик водки! Ты, Анка — неси огурцы и пельмени! И затопите баньку покрепче! Фурманов сорвал с себя шапку и смял её в кулаке: — Чапаевцы!!! — холодный октябрьский ветер властно взлохматил шевелюру комиссара. Фурманов тут же натянул шапку на голову.— Даю вам слово большевика, что к вечеру мы эту белогвардейскую заразу из нашего комдива начисто выбьем,— с этими словами комиссар вынул из запазухи увесистый томик Карла Маркса и потряс им в воздухе. Уже уходя с Василием Иванычем в избу, Фурманов ненадолго повернулся к чапаевцам: — А вы, товарищи бойцы, раз уж все на конях — захватите пока какой-нибудь хуторок. * * *— Петька, объясни мне, старому большевику, как это так получается — с Анкой уже вся дивизия переспала, а ты всё у неё в женихах ходишь? — Василий Иваныч,— в сердцах сказал Петька,— ты же сам ей пулемёт доверил и теперь такие глупые вопросы задаёшь… |
Не смешно, братец.Извини.
Не смешно, зато про войну :P