ТИМПоблагодарим хозяина Островка!Народ, а знаете ли вы, что у Алеши есть свой сайт, красочный и веселый под настроение? -http://alexej.ostrovok.de/Нехорошо, братцы, хозяйским добром пользуемся (Островок) — а самого хозяина не привечаем!Сходите, зацените, напишите Алеше!5 декабря 2011 года 10:35:44Тим | Юрий СамарскийЕгор Дурмачев и другиеК двадцатилетию распада СССРЕГОР ДУРМАЧЕВ И ДРУГИЕАнтикризисные меры и борьба с зеленым змием до боли напоминают перестройку, объявленную двадцать четыре года назад М.С. Горбачевым. Так же как и «тогда когда», намерения руководства страны самые, что ни есть благие. Похоже, у нас подзабыли, куда могут завести эти намерения. Предлагаю вспомнить, с чего начиналась и чем закончилась перестройка для жителей села Подглуповка.Ранним августовским утром председатель колхоза «Навстречу неурожаю» Егор Матвеевич Дурмачев убывал в райцентр за очередным последним выговором без занесения и инструкциями по проведению уборки неурожая. Командировка эта была делом сколь привычным, столь и бессмысленным: колхозники и без указаний понимали что, где и когда не надо делать, а потому уборочная по обыкновению благополучно срывалась. Но, что скрывать, поездка радовала Дурмача, как ласково прозвали председателя в народе. Его облупленный нос загодя чувствовал банкет после совещания в единственном, а оттого шикарном районном ресторане «Огни Запупыкина» с продолжением попойки на квартире боевого товарища по партии. Товарищ, разумеется, женского пола.На крыльце Егорушку традиционно напутствовала жена.— Колбасы не забудь купить, и после совещания сразу домой. Смотри у меня!Да что ты, уборка же! — Буркнул председатель, отведя блудливые глаза куда-то никуда.Супруга его Алевтина Ивановна, как и все жители Подглуповки, центральной усадьбы колхоза, знала, что ранее завтрашнего вечера Егорушка не явится, но так уж здесь принято. Нахлобучив парадную кепку, председатель прыгнул в двадцать первую «Волгу» и запылил по ухабистой дороге.Однако вернулся Егор Матвеевич в тот же день и, что уж совсем удивительно, абсолютно трезвым. Не раздеваясь, он бросился к зеркалу и застыл, рассматривая свою безупречно чистую лысину.Нет,— огорченно констатировал Дурмачев. – Ни единого пятнышка.У заинтригованной жены что-то екнуло в грудях, и она автоматически поставила заначенную бутылку. (Может к нам кто придет, может мы, к кому сходим)— Чтоб больше ни капли спиртного,— сурово предупредил Егор. После чего с горла опустошил бутылку и скомандовал отбой. В постели Дурмачев с невиданным энтузиазмом совершил то, что обычно у супругов должно было делаться раз в месяц. И от чего, уже квартал Егор Матвеевич злостно уклонялся.— Застой, ускорение, будем всех, невзирая на лица! – прокричал Егор и заснул беспокойным сном, прерываемым душераздирающими криками: «перестройка, новое мышление!» При этом, делая ударение на первом слоге последнего слова, чем привел в замешательство жену, учительницу русского языка. Засыпая, Алевтина пришла к выводу, что застой у мужика – это хорошо, но невзирая на лица, она не позволит.Утром Егор Матвеевич долго не мог объяснить порхающей по кухне жене свое поведение. Прояснение в мозгах наступило после опохмелки, сопровожденной на этот раз совсем не сильным ударом по голове. Он вдруг бурно забормотал об ускорении, кооперативах и борьбе с зеленым змием. Из его путанной, обильно сдобренной кворумами, альтернативами и даже консенсусами речи, жена поняла только одно – «невзирая на лица», не имеет никакого отношения к его сексуальным намерениям. А потому со спокойной душой побежала в школу перестраивать учебный процесс по части ударений и, конечно же, похвастаться закадычной подруге романтической ночью.Сполоснув, заканчивающееся затылком лицо, Дурмачев с удовлетворением отметил покраснение лысины в нужном месте – на лбу справа.Упредить жену, дабы била сильнее и всегда в одно место — сделал пометку в своем ежедневнике Егор Матвеевич.Не дожидаясь запоздавшей служебной машины, председатель галопом помчался в правление колхоза. Там его ожидали испуганные члены правления. Определив наличие кворума, председатель потребовал собрать общеколхозное собрание. Незамедлительно, несмотря на начавшийся рабочий день. Причина – ускорение. По хозяйству понеслись нарочные на автобусах и бортовых грузовиках. Автомобили сигналили и вносили панику среди населения. Умудренные опытом старушки, стали скупать хозяйственное мыло и спички – ящиками, муку и соль — мешками. Мужики готовились к срочной, в 24 часа, мобилизации, а потому играли на гармошках и пили водку впрок. Как бы там ни было, но через час колхозный клуб был переполнен. Егор Матвеевич, тяпнувший стопарь из представительских запасов, был встречен, как водится аплодисментами. Намечающийся переход в овацию, он неожиданно пресек ранее неслыханным: не надо меня захлопывать! Сейчас вам не когда тогда! Народ притих. Егор Матвеевич, отпил тухлой воды из графина с засохшими первомайскими тюльпанами, и его понесло.В течение четырех часов кряду он хулил и клял на чем свет стоит старые методы руководства колхозом. О себе Егор говорил почему-то в третьем лице и требовал золы для посыпания головы, но когда ее принесли, оставил без внимания.Егор Матвеевич заявил, что впредь будет невзирая на лица, критиковать и снимать с должностей. И тут же доказал это, уволив уборщицу правления колхоза и завклубом. Нельзя так больше жить! – кричал разгоряченный председатель. — Будем перестраиваться на ходу: отныне полеводы будут ухаживать за скотом, а животноводы выращивать хлеб. Управляющий первой бригадой был понижен, – направлен руководить второй, а тот, наоборот, повышен – стал управлять первой бригадой.— Это же нонсенс, товарищи, что при наличии альтернативы, у нас практически не наблюдается консенсуса,— гневался Егор Матвеевич.…. Шел восьмой час судьбоносного заседания. Алкоголь, употребленный с утра, улетучился. Голова у Дурмача отчаянно болела, а потому, занюхав по привычке остатки воды в графине, перешел к главному.— Водка – это яд, с претензией на открытие заявил он, и приступил к изложению брошюры, привезенной из района. Председатель с таким вдохновением, так искренне говорил о вреде пьянства и алкоголизма, что теперь даже самому глупому подглуповчанину стало ясно, что чушь, которою порет Дурмач, – предвестница белой горячки. А потому, не сговариваясь, было решено поддерживать все его начинания, в надежде, что когда-нибудь Егорушка проспится. Увы, последующие события показали, что проспаться может только пьяный.На «ура» было принято предложение о вырубке виноградников – их отродясь в колхозе не было по причине суровости климата. Штатный сельсоветский подхалим предложил заодно изничтожить под корень свекловодство, что также нашло единодушную поддержку в массах и по той же причине. Однако по поводу вырубки яблоневого сада начались «дебаты». Во-первых, он был в наличии и все без исключения из него воровали. Во-вторых, народу надо было поразмяться.Дурмачев, взирающий с трибуны за свалкой:— Ну вот,— сказал он дрогнувшим голосом,— слава КПСС и с плюрализмом у нас теперь все в порядке! Гласность! Перестройка!И по лицу его потекли слезы – то хмель выходил из председательского тела.После того, как участковый с помощником навели порядок, собрание было решено продолжить завтра, прямо с утра, ибо рев недоенных коров, давно вернувшихся с пастбища, заглушал визг голодных свиней.— А работать когда же? – сварливо спросил один застойный коммунист. Дурмачев ответил опять-таки загадочным «когда тогда!» Сторонники перестройки быстро надавали тумаков зловредному консерватору и, впредь, подобные вопросы не задавались. Из зала народ вынес Матвеевича на руках – он так ослаб, что сам бы до машины уже не дошел. Женщины, прослышавшие о ночном подвиге председателя, но так ничего и не понявшие из его речи, громко скандировали: «Даешь перестроечный застой у мужиков! Даешь Дурмачева!»ОЧЕНЬ ДЛИННЫЙ ЭПИЛОГ.Заседания сторонников гласности и перестройки с той поры стали проводиться в Подглуповке чаще, чем утренняя дойка коров. Буренки скоро обиделись и перестали давать молоко. Сначала дебаты шли под тихий шелест осыпающейся пшеницы, затем под убаюкивающий шум осеннего дождя, а потом уж и под неслышно падающий снег, покрывающий неубранный урожай.Всю работу в колхозе из последних сил, которых явно не хватало, тянули не перестроившиеся приверженцы застойных времен, чем вносили разброд в общественную жизнь колхоза. Большинству было сельчан, в одночасье ставших электоратом, было некогда. Оно приобщалось к западной культуре: ночи напролет смотрело, завезенные шофером Дурмачева, короткометражные фильмы известной германской фирмы.Потом, до полудня восхищались сервисом, предоставляемым немецкими электриками и сантехниками. Дас ист фантастишь – шипели старухи, которым стало больно и обидно за бесцельно прожитые годы.— Живут же люди – восхищались бабы помоложе, угнетая своих мужиков, и не только словесно.Активисты, тем временем, обсуждали вопросы, как вселенского, так и общерайонного масштаба. При председателе была создана постоянно недействующая комиссия по сокращению бюрократического аппарата из двадцати человек. За все время своего существования комиссия упразднила должности помощника пастуха, грузчика сельповского магазина и дала дуба. Другая комиссия – по борьбе с пьянством и алкоголизмом, работала более плодотворно, мало того, можно сказать на износ. Днем ее члены рыскали по домам и ломали самогонные аппараты, стараясь не повредить при этом змеевик. Конфискованный напиток тут же уничтожался посредством потребления внутрь. Вечером, падающие от усталости борцы с зеленым змием врывались на свадьбы и прочие семейные торжества и, если им удавалось найти спиртное, контролировали ситуацию до окончания оного. Здесь надо отметить, что большинство подглуповцев выпивало ранее от случая к празднику, ибо покупать водку было дорого, и считалось глупостью даже в их деревне. Теперь же, когда горькая напрочь исчезла с прилавков магазина, прихватив закуску, что естественно, и зачем-то непродовольственные товары, в колхозе стали гнать самогон. Притом не из дома, а прямо на кухне. Получалось дешево, но уж очень сердито.А что же Егор Дурмачев? Из-за частых ударов по голове, ибо тот его ночной подвиг оказался, увы, последним, он стал более походить на своего кумира и вконец ополоумел. Он не понимал происходящего и очень гневался, когда к нему обращались по какому-нибудь производственному вопросу. Имущество колхоза под шум и треск перестройки растаскивали члены правления, ставшие вдруг кооператорами.Сам Егор Матвеевич на пару с бросившей работу в школе Алевтиной Ивановной носился по району с новой навязчивой идеей – разоружить всех колхозных сторожей. Демонстрировал другим председателям отобранную у своего сторожа берданку. Супруга дарила детям конфеты и пыталась превзойти Дурмачева в глупости. Надо сказать, получалось у нее просто замечательно.КОРОТКИЙ ЭПИЛОГ.Ранним сереньким утром директор ООО «Опять без урожая» Егор Матвеевич Дурмачев убывал в райцентр, сам не зная по какому поводу. Его облупленный нос уже давно ничего не чувствовал. На крыльце его традиционно напутствовала жена – без еды не возвращайся, ночуй, где хочешь. Оба они, как и все жители Подглуповки знали, что еды нет даже в райцентре и, что явится председатель не ранее чем через месяц…Юрий Михайлович Самарский. Ульяновская область, Мелекесский район, рабочий поселок Новая Майна, ул. Калинина 11. Тел. 960374733010 декабря 2011 года 09:01:28Юрий | Димитровград | Россия Новиков ВладимирСемь дней на АфонеУвлекательный рассказ об удивительном путешествии по единственному в мире монашескому государству. Очерк дополняют двести фотографий с видами ЭгКороткие дневниковые записи русского паломника на Святой Горе.Греция. Афон. 15-24 августа 2011г.1. ПРЕДИСЛОВИЕ:В наше время зарубежными поездками вряд ли кого удивишь. Сейчас, наверное, не осталось на земле ни одного уголка, где бы ни ступала нога человека.Но есть ещё на земном шаре такие удивительные места, куда определенной, значительно большой группе людей невозможно попасть даже за огромные деньги.— Ты обязательно должен поехать на Афон,— сказала мне жена, прочитав очередную книгу протоирея Александра Торика. — Это жизненно необходимо.— Так ведь туда многие отправляются за исцелением душевных и физических недугов, а у меня, слава Богу, всё в порядке! Стоит ли беспокоить святые места присутствием там очередного туриста? Ведь я пока не чувствую душевной тяги показаться там?Дело совсем не в том, что я считаю себя недостаточно крепким в вере, и иногда, особенно в минуты душевных угнетений, меня посещают беспокойные мысли, свойственные некоторым воинствующим или полу воинствующим атеистам, вроде моего друга Виталия А.., смело разглагольствующим о существовании Бога с материалистических представлений.Просто, как я честно сознался себе потом, моё нежелание ехать на Святую Гору, было вызвано элементарной боязнью того, что на Афоне мне откроется такая неопровержимая истина, после которой мои представления о богатстве, достатке, счастье, работе, друзьях, знакомых изменятся настолько, что придётся кардинально менять свою крепко устоявшуюся жизнь. К таким глобальным переменам в судьбе, если им будет суждено случиться, я не был готов в тот момент.Вскоре у меня неожиданно заболел желудок, и врачи никак не могли установить причину недомогания, которую не могут распознать по сей день, не смотря на всю их премудрую медицинскую аппаратуру, стоящую не один миллион рублей. Причём все анализы и исследования были идеальными, а желудок беспокоил меня.Но даже после этого на Афон я собирался три долгих года! Для этого потребовалось потрудиться заменить давно просроченный заграничный паспорт старого образца, до которого у меня всё время никак не доходили руки, на современный биометрический, со сроком действия в десять лет, созвониться с греческой паломнической службой "Афон Ортодоксия", которая совместно с ООО "Святая Гора" организовывает поездки в Грецию, выслушать сбивчивые и взволнованные рассказы сослуживцев о посещении ими Святой Горы в недалеком прошлом, прочитать книги "Восемь дней на Афоне", " Восхождение. Флавиан", несколько статей паломников в интернете на заданную тему.Убедившись в том, что мне действительно надо ехать в Грецию, в июле 2011 года я отдал документы в "Афон Ортодоксию" для оформления поездки на Афон и стал готовиться к перелёту в Салоники.Добрый сослуживец, бывший на Афоне два раза, принялся настойчиво опекать меня в этих приготовлениях и вручил список вещей, которые необходимо взять на Святую Гору.Первым в списке значился рюкзак, который я ринулся искать в магазине "Спортмастер", но не один из представленных этой торговой точкой рюкзаков мне не понравился: одни были слишком маленькими, другие чересчур большими (я искал рюкзак не броской расцветки, не меньше 40 и не больше 55 литров).До поездки остался один день (суббота), а у меня из обширного списка вещей были куплены в "Экспедиции" только: быстровысыхающее полотенце; складная вилка-ложка (которая мне на Афоне абсолютно не пригодилась, хорошо хоть, что она ничего не весила и занимала минимум места в рюкзаке); термокружка с изображением волка (тоже не пригодилась); освежающие салфетки в упаковке с липким клапаном; записная книжка.В последний день перед отлётом надо было купить: рюкзак, обувь (ботинки или кроссовки), тапочки для душа, головной убор (бейсболку или бандану), мыло (хозяйственное для стирки вещей и обычное для мытья), мочалку, зубную пасту, зубную щётку, нож, фонарь с динамо, аптечку, влагоотталкивающую ветровку с капюшоном, три черных майки, темную рубашку с длинными рукавами (на Афоне заходить в монастырь в светлых рубашках с короткими рукавами запрещено), фотоплёнку, дополнительную флэшку для цифрового фотоаппарата с памятью не менее 2 гигабайт.Накануне субботы, в вечернюю пятницу, я заехал в греческую православную паломническую службу "Афон Ортодоксия", что в Черниговском переулке, чтобы забрать документы, но дверь паломнической конторы была закрыта. У входа стоял седой монах и куда-то звонил по мобильнику.— Виктор, ты где ходишь? Жду тебя уже полчаса. Давай, подходи быстрей.Мне тоже нужен был руководитель фирмы Виктор Кусков, который должен был передать мне с рук на руки загранпаспорт с шенгенской визой, разработанный им маршрут моей паломнической поездки, билеты на самолёт и греческую сим-карту.Рядом была открыта дверь музея Игоря Талькова, и в ожидании Виктора я посмотрел вещи, документы певца, потом зашел в церковную лавку и купил последний номер "Русского дома", чтобы почитать журнал в самолёте. Кстати, этот журнал пропутешествовал со мной по всему Афону, в кельях у меня просили почитать его русские монахи и паломники.Пришел Виктор, вручил мне документы, и пока он заполнял какие-то бланки, мы разговорились с монахом. Отец Серафим, так звали монаха, недавно приехал с Афона на лечение. Он келейник, много лет прожил на Святой Горе в одиночной келье и считался, как уверил меня Виктор, старцем, провидцем.В ответ на эти хвалебные слова о. Серафим в шутку распушил свою седую бороду и принял величественную осанку. " Удивительно добрый человек,— подумал я тогда, глядя на его лучезарную улыбку.- Неужели на Афоне все монахи такие вот?"Вообще-то, я собирался на Афон, по советам бывалых, либо весной, либо осенью. Очень мне не советовали ехать туда летом, особенно в августе, когда жара в горах переваливает за сорок градусов, высыхают горные ручьи, пересыхают многочисленные речушки и источники, но пути Господни неисповедимы, видно Богу было угодно, чтобы я поехал в святое место в самый жаркий месяц года.И вот ведь как получилось! Один единственный раз в году монахи Лавры (территориально Святая Гора приписана к этому главному монастырю полуострова) поднимаются крестным ходом на самую вершину Афона, где всю ночь служат литургию и после её окончания причащают счастливых паломников, у которых хватило веры, сил и воли подняться на вершину. Официально литургия на вершине горы служится только в день Преображения Господня. В этом году этот праздник был девятнадцатого августа. И вот там, на самой макушке горы, стоя у огромного креста, пробитого, иссеченного многочисленными молниями, надёжно закрепленного толстыми металлическими тросами за камни скалы, сопротивляясь сносящему с ног холодному ветру, слушая слова горячей молитвы, засыпая в ознобе, свернувшись от холода в калачик на туристическом коврике в каменной расщелине над самым краем бездонной пропасти, наблюдая за облаками, которые плывут в сторону Эгейского моря у тебя под ногами, вкушая Святые Дары после литургии, я думал: " Как хорошо, что Господь привел меня на Святую Гору именно в этот день! Тысячи паломников, устремляясь на Афон, не всегда удостаиваются Богом быть на Святой Горе в Преображение. Как тут усомниться в том, что это произошло не случайно!" Но о восхождении на Святую Гору и пережитом там, я расскажу чуть ниже и весьма обстоятельно, тем более, что пока ещё не забыты яркие переживания и картинки того удивительного подъема, сохранились дневниковые записи, которые я вёл ночью, лёжа на остывшей, леденящей тело скале, с включенным налобным фонариком.Виктор Кусков был на Афоне множество раз, его знают почти все монахи афонских монастырей. Виктор на Афоне, в Греции и России личность известная.— Виктор, посоветуй какую обувь купить, чтобы не жарко было, и змеи не смогли её прокусить? А то — разное пишут. В это время змеи в горах просто кишмя кишат!— Ты знаешь, сколько раз был на Афоне и всего один раз видел змею... которую пожирал огромный кот недалеко от Кареи (столица Афона). Причём он так жадно её ел, что никого ближе метра к себе не подпускал.— А к нам в кельи змеи иногда заползают,— подал голос о. Серафим. — Покажите свою обувь.Я вытянул из-под стола свои разношенные летние сандалии, о. Серафим внимательно оглядел их и вынес вердикт:— То, что надо. На Афоне хорошая обувь для паломника и монаха является жизненно важным предметом. Ведь большую часть времени на Афоне придётся простоять на службе и проходить по горным тропам. Она, эта обувь, должна быть не новой, в меру разношенной и прочной. Носок и пятка должны быть из толстой кожи и желательно, чтобы обувь фиксировала голеностоп. Тогда шансы вывихнуть ногу во много раз уменьшаются.Эх, о. Серафим, что бы было, если бы я послушал вас и поехал на Афон в этой обуви? При внимательном осмотре сандалий, уже дома, я обнаружил, что одна подошва дала едва заметную трещину и скорее всего, мои сандалии развалились бы в первый же день на каменистой тропе, а обувь на полуострове приобрести совершенно негде: босиком ходить по раскаленным, острым камням тоже невозможно. Об обуви для Афона расскажу чуть позже и если бы не моя мудрая жена, которая настояла на покупке хороших кроссовок, моё путешествие по Святой Горе закончилось бы в первый день.Впрочем, о. Серафим не мог знать, что я уже через четыре дня, с девяти утра и до восьми вечера, буду идти без еды и отдыха от самой кромки моря (от пристани монастыря Святого Павла) по каменистой тропе, уводящей меня всё выше и выше к небу — к самой верхней точке полуострова, к вершине Афона.— Отче, а как там ведут себя греческие националисты по отношению к русским? Слышал, что и в монашескую среду эта тема проникла.— К русским там относятся очень тепло. Сами убедитесь.Я опасался не зря. В разные периоды существования монашеской республики у греков возникали мысли ограничить число русских монахов и паломников на Святой Горе, и это не смотря на то, что в результате русско-турецких войн Греция упрочила своё международное положение, хотя о влиянии Турции здесь напоминает очень многое. Даже внешний вид эллинов изменился в результате многовековой ассимиляции их турками.— Вы в монастыре Ватопед будете?- спросил о. Серафим.— Конечно! Диамонтирион (специальный афонский паспорт) мы ему забронировали как раз от Ватопеда,— ответил за меня Виктор.— Тогда обязательно приложитесь к иконе Богородицы "Отрада" или "Утешение". Она находится в левом пределе храма, увидите лесенку, ведущую вверх, поднимитесь. Её иногда, правда, закрывают, тогда попросите монахов, чтобы открыли. Великая икона, не раз помогала моим знакомым (прим. автора: история иконы крепко соединена с Ватопедским монастырем, а так же с императором Феодосием Великим, сын которого, Аркадий, упал с корабля в море во время бури. Беда эта случилась в 395 году близ монастыря. Корабль едва пристал к афонскому берегу. Путники Аркадия тщетно искали бездыханное тело в прибрежной полосе, совсем уже отчаявшиеся, они хотели вернуться на корабль. В последний миг внимание всех привлек куст. Когда все подошли к нему поближе, то увидели царевича, спокойно спавшего в тени куста. Он рассказал своим друзьям, что спасло его заступничество Богородицы, к которой он успел обратиться в последнюю секунду жизни перед явной погибелью. Император Феодосий Великий помог созданию обители на месте чудесного спасения сына. Монастырь назвали Ватопед, что в переводе с греческого означает "куст отрока". В алтаре соборного храма поставили образ Пресвятой Богородицы и дали иконе имя "Отрада", через годы добавилось еще одно слово — "Утешение". Это случилось после того, как чудотворный образ спас Ватопедский монастырь от разбойников и разграбления, такое нападение было совершено в 807 году. Икона "Отрада" или "Утешение" очень почитаема в России, в разных наших храмах есть много списков с неё).На прощание Виктор вручил мне два пакета с лекарствами для Ватопедской братии.— Виктор, подпиши пакеты, кому я конкретно должен передать лекарства.Кусков взял ручку и написал на одном пакете "о. Феодоху"(тому самому монаху, грузину по происхождению, который в документальном фильме (http://www.youtube.com/watch?v=EV5Z9lcYTjU) Аркадия Мамонтова комментировал сюжеты фильма о Честном Поясе Богородицы), на другом пакете вывел печатными буквами " о. Косьме".— Как я по Афону буду передвигаться один, совсем не зная греческого языка?- недоумевал я, растерянно разводя руки в стороны.— Ничего, с Божией помощью справишься. Пресвятая Богородица поможет тебе в своём Уделе,— утешил меня Виктор. — Кроме того, на Афоне бывает много русских. В случае чего — подскажут.Мы стали прощаться, о. Серафим прочитал молитву о путешествующих, троекратно перекрестил меня, и я с тяжелым от раздумий сердцем отправился домой.Москва в этот вечерний августовский час заметно притихла. Многие москвичи были в отпусках, а те, что собирались на дачу, уже уехали из города. Через сутки (с небольшим) и мне предстояло отправиться в дальнюю поездку в незнакомую страну.Утро субботы началось с того, что мы долго искали список, по которому надо было закупать вещи для поездки. Он нашелся неожиданно — лежал в моём заграничном паспорте, откуда его и выудила супруга.В большом магазине туристических товаров "Ролл-Холл" на "Тульской" мы пробродили четыре с половиной часа и приехали домой совершенно выжатыми, но зато с полным набором необходимых путнику, паломнику аксессуаров.В "Ролл Холле" был куплен аккуратный тёмно-синий рюкзак объемом 40 + 5 литров, поясной ремень с сумкой для денег, налобный фонарик на двух пальчиковых батарейках, лёгкие и прочные тёмные брюки американского производства, три чёрных майки, тёмная рубашка с нагрудными карманами и длинными рукавами. Долго искали подходящую обувь, хотя я противился этому: у меня в гардеробе много кроссовок, но жена настаивала на покупке горной обуви. В кожаных горных ботинках мне было бы жарко, специальные сандалии для ходьбы по горам тоже не подходили, так как мы боялись змеиных укусов. В поисках нужной спортивной обуви мы три раза обошли весь "Ролл Холл", пока один продавец, видя наши мытарства, не сжалился над бедными покупателями и предложил нам купить чёрные трековые кроссовки "Саломон" с вентилируемым верхом.Я примерил эти чудо — кроссовки и моя нога оказалась плотно сжатой мягким ободком обуви. Шнурки затягивались удобным пластиковым замком, который прятался в специальный кармашек на язычке кроссовок. Пятка была широкая с крупным и глубоким квадратным протектором, что, как мы рассудили, должно обеспечить хорошую сцепку ноги с неровной каменистой горной тропой. Так оно на Афоне и случилось, о чем я не один раз в SMS благодарил супругу и мысленно говорил "спасибо" продавцу "Ролл Холла".Мне настолько понравились кроссовки, что я тут же надел их на ноги и до самого дома вышагивал в этой обуви, приятно пружиня обновкой.2. САЛОНИКИ — УРАНОПОЛИС:14 августа 2011 года. г. Уранополис.Начинаю вести дневник своей поездки на Афон.Мобильник показывает пятнадцать минут первого по греческому времени, значит, уже наступило пятнадцатое августа. В Греции время от московского отличается на один час, то есть у нас в Москве сейчас пятнадцать минут второго и мои родные, наверное, уже спят, а мне не спится от впечатлений и переживаний первого дня поездки, хотя зверски устал от перелета и волнений.Отель "Принцесса", куда меня поселили, находится в пятнадцати минутах ходьбы от центра Уранополиса, где я должен был, как задумывали организаторы поездки, остановиться в отеле "Македония", но там не хватило мест, и хозяин отеля отвез меня на окраину городка. В Греции многие виды коммерции монополизированы, это относится, в частности, и к гостиничному бизнесу — отель "Принцесса", как и ещё несколько отелей городка принадлежит хозяину "Македонии", поэтому его здесь все знают и уважают. Номерок мне достался маленький, но чрезвычайно уютный и, видимо, недавно отремонтированный, так как всё здесь блистает новизной и чистотой.Включил свет и прошел на балкон, а там, в двух метрах от перил, возвышается подсвеченная прожектором гранитная скала. Сразу подумал о змеях, которые могут спуститься по этой скале ко мне в номер. Ну что мне эти змеи дались? Прямо, змеефобия какая-то началась, право слово! И вдруг я увидел кошку, худую, серую, длинноногую, которая не спеша бродила вдоль скалы у самого её подножия. Породу кошки определить не удалось — таких кошек я в России не видел.— Кис, кис, кис,— позвал я ласково.Кошка удивлённо подняла голову и потом гордо, с каким-то подчёркнутым пренебрежением к зовущему, проследовала в сторону соседнего балкона. Видимо, в Греции кошек подзывают к себе как-то совершенно по — другому. "Что она тут делает? Наверное, змей ловит,— предположил я, вспомнив рассказ Виктора Кускова при нашей последней с ним встрече.Свет прожектора, отражаясь от полированной стены гранита, слепил глаза. Я чуть прищурился: на отвесном боку скалы каким-то непостижимым образом зацепились за трещины колючие кустики терновника, а по самому её верху разбросали шершавые телеса чахлые, кривоствольные деревца, пустившие свои корни в растрескавшиеся скаты горы. Из некоторых трещин эти корни выглядывали наружу, словно пытаясь зацепиться своими уродливыми крючковатыми руками за обитателей гостиницы и утащить их к себе в камни.Но надо (пока ещё не забыл детали) записать всё по порядку: о том, как я добирался до Уранополиса, как ехал от аэропорта "Македония" два с половиной часа в кромешной темноте по извилистой горной дороге, где водителю нашего микроавтобуса "Мерседес", чтобы обогнать очередную, ползущую впереди малолитражку, приходилось истошно сигналить и нервно моргать фарами, резко ускоряться перед обгоном и почти перед самым капотом оставшегося позади тихохода перестраиваться на свою полосу, потому-что из-за поворота по встречке на нас неожиданно вылетал слепящий глаза автомобиль. Греки после выходных возвращались в Салоники с дач и от родственников, живущих в горных деревушках, небольших городках полуострова Халкидики, с праздника Успения Богородицы, который в Греции отмечается на две недели раньше установленного срока, по новогреческому календарю.В некоторых местах этой дороги я начинал молиться и просить Богородицу, о том, чтобы она помогла нам благополучно добраться до Уранополиса, и дальше до своего Удела.И тут в памяти всплыла одна забавная притча, заставившая улыбнуться в середине этой трудной дороги.У ворот рая стояли два путника: один из них был священником, другой водителем афонской маршрутки.Водителя Спаситель отправил в рай, а священника попросил задержаться.— Почему так,— недоумевал священник,— я всю жизнь молился Богу, соблюдал все заповеди, читал проповеди мирянам?Тогда Спаситель ответил:— Когда ты читал в храме проповеди, вся паства тихо дремала под них, а когда водитель вёл по дороге свою маршрутку, все пассажиры усиленно молились Богу.В гостиничной тишине вспомнился вдруг отрывок разговора с о. Серафимом и Виктором Кусковым в Москве, когда я настойчиво выспрашивал у них, с каким старцем мне лучше поговорить на Афоне, хотя сам не знал на какую тему мне надо бы с ним поговорить, какие вопросы задать.— Да, вот, с о. Серафимом поговори, чем он тебе не старец? Какие ты хотел старцу вопросы задать? — спрашивает Виктор.Отвечаю:— Не знаю, ещё не определился. Например, как детей воспитывать, как избежать наркомании и пьянства. Может на Афоне ещё что откроется.— Ну почему, кто ни едет на Афон, то обязательно им старца подавай? — слегка возмущается Виктор.- Ты что, сам не знаешь, что наркотики и пьянство для православного являются отступлением от веры?— Конечно, знаю!— Ну, так зачем старца такими вопросами беспокоить?— Не скажи, Виктор,— заступился за меня о. Серафим. — Вот, приходит в храм старушка и спрашивает у батюшки, каких ей в нынешнем году гусей покупать — серых или белых? Прихожане возмущаются, что, мол, к батюшке с пустяками пристаешь? А он говорит: "Покупай, Матвеевна, в этом году серых". Купила она серых, а все соседи приобрели себе белых гусей. Летом на белых какой-то мор напал, и все они передохли, а Матвеевна с мясом и яйцами на зиму осталась. Вот вроде такой пустяковый вопрос для нас, а совет батюшки спас старую женщину от зимнего голода.— Забрели мы как-то в позапрошлом году вечером в Карули (труднодоступный высокогорный монашеский скит на Афоне) с одним паломником,— вспоминал Виктор. — А он тоже, как и ты, всё мечтал со старцем побеседовать, только ничего у него из этой затеи не получалось. Он сильно сокрушался по этому поводу. На следующее утро мы с группой русских странников стали уходить из скита, и когда дошли до ворот, то нас окликнул старенький монах и показал рукой на моего знакомого. Тот подошел к монаху и о чем-то долго говорил с ним. Мы терпеливо ждали, а когда отправились после разговора по горной тропе, то я спросил у знакомого, о чём он говорил со старцем. Знакомый спрашивает меня:— Виктор, ты не говорил этому старцу о том, что у меня брак невенчанный? Об этом здесь только ты знаешь.— Я этого монаха первый раз вижу! И вообще, о твоём семейном положении я ни с кем не разговаривал. А что такое?— Откуда же он об этом узнал? — недоумевал мой знакомый.— Так что же он тебе сказал? — допытывался я.— Много чего,— задумчиво произнёс мой знакомый. — Сказал, чтобы обязательно повенчался, когда в Россию приеду.— Ну и как, повенчался твой знакомый? — поинтересовался я после этого рассказа.— Конечно, венчался, сразу же, как приехал. Можно ли старца ослушаться? Да и не знаем мы, что тот монах моему знакомому ещё сказал. Если продолжить разговор о старцах, то существует такая притча: жили в одном монастыре три инока, которые часто вместе навещали прославленного геронду, отшельника.И каждый раз, приходя в пещеру к отцу-пустыннику, два брата обращались к нему с бесконечными просьбами дать какое-нибудь мудрое духовное наставление или практический жизненный совет.А третий из них всегда хранил молчание и даже казался равнодушным к общей беседе. Но проходило время — и он снова являлся к старцу вместе с двумя братьями.— Почему ты меня ни о чём не спрашиваешь?- поинтересовался однажды старец, обращаясь к молчаливому юноше.На что молчавший доселе инок смиренно ответил:— Мне достаточно просто быть рядом с тобой, отче.Вот так и мы, может быть, не знаем, что иногда общаемся с Божьим человеком, а когда узнаем, случайно ли, или по промыслу Божьему, то удивляемся, как он всё за нас сказал наперёд.Расстались мы с о. Серафимом и Виктором в самых дружеских отношениях и вот я лечу в Салоники, в легендарную Грецию — на Афон.Вопреки страхам, всё получилось просто великолепно, словно прилетел в отпуск на наш мирный Кавказ времён Советского Союза.Летели над пятью странами, включая Грецию. Где-то внизу промелькнули Киев, Кишинёв, Бухарест, София и вот самолет начал снижение, показалась гористая местность с блестящими крышами домов на небольших равнинах. Это греки, не смотря на кризис, устроенный им Евросоюзом, покрывают свои дома медью, вот крыши так и блестят на солнце (назовите хоть одну нашу деревню, где крыши домов покрыты медью и тогда я скажу вам от всего сердца, что мы живем лучше греков). Самолёт снизился ещё на сотню метров, и под крылом замелькали кварталы Салоник, чистенькие, в красно-белых тонах. Самолёт вырулил в сторону моря, и мне показалось, что он сядет сейчас своим многотонным брюхом прямо на воду, но щелкнули шасси, тугой удар возвестил о соприкосновении колёс с землей и лайнер, замедляя ход, стремительно побежал по посадочной полосе, начинающейся прямо от кромки моря.Мы в Греции!!! Сколько я читал о Греции в школьных учебниках, сколько легенд запомнил, сколько фильмов посмотрел и вот я здесь, на земле эллинов.В аэропорту " Македония" наши нетерпеливые, наглые туристы отличились как всегда. Что им ленточки, натянутые на металлические стойки, обозначающие коридор, по которому надо проходить для штамповки паспортов. Многие просто поднырнули под эти хлипкие ограждения, опередив добросовестных пассажиров, стоящих в очереди к двум регистрационным стойкам. Усталые греческие таможенники смотрели на эти разнузданные манёвры привычным, равнодушным взглядом. Видимо, уже давно смирились с таким поведением русских.Молодец Виктор, хорошо проинструктировал меня перед поездкой. Иначе, куда бы я делся, выйдя из здания "Македонии" на небольшую площадь перед аэропортом?— Выйдешь на остановку и подходи к первому же цыплёнку.— Какому ещё цыплёнку?Виктор улыбнулся: во всё желтое одеваются сотрудники туристической компании "Mouzenidis Travel", которые занимаются организацией туристических перевозок по Греции. Все они хорошо говорят по-русски, много в штате компании российских студентов и бывших граждан России.Действительно, у стоянки, на которой припарковалось несколько комфортабельных автобусов, за стеклянной стойкой оживлённо разговаривали с прилетевшими пятеро "цыплят". Симпатичная девушка в желтой майке с синей эмблемой голубя на груди, вручив мне красочный рекламный буклет компании, указала на красный автобус:— Занимайте любое свободное место. Вы в Уранополис едете?Она с пониманием покосилась на мой туго набитый рюкзак с прикрученным к верхнему клапану объемистым красно-синим туристическим ковриком.— На Афон,— ответил я гордо.— Рюкзак поставьте в багажник. В пути вам предстоит одна пересадка. В автобусе вам всё объяснят.Как хорошо, что хотя бы здесь, на этом этапе поездки, не надо напрягаться, преодолевать языковой барьер: пока что всё успешно решают за тебя представители "Mouzenidis Travel", тебе же остаётся только чётко выполнять их команды.Я уложил рюкзак в багажник и поднялся в салон автобуса. Сиденья первого ряда были завалены рекламными буклетами, я положил журнал " Русский дом" на свободное кресло во втором ряду, обозначив тем самым, что оно занято, и вышел из автобуса.У соседнего автобуса стояли водители, курили и о чем-то тихо переговаривались. Мне стало любопытно, поймут ли они то, о чём я их сейчас спрошу. Это будет моя первая попытка поговорить с греками.— Тaksi — намеренно коверкая известное большинству жителям земли слово, причём, делая ударение на первом слоге, поинтересовался я, обращаясь сразу ко всем. — Сколько стоит такси от Салоник до Уранополиса?Водители недоумённо воззрились на меня.— Taksi,— повторил я в отчаянии, не понимая причину их недоумения. "Ну, уж слово "такси" греки наверняка должны знать, не глупее же они папуасов! Такси, как говорится, и в Африке "такси,— подумал я, прикидывая, как бы им ещё доступнее разъяснить свой вопрос"— А зачем вам на такси деньги тратить? — спросил у меня на чистом русском пожилой водитель невысокого роста, внешне похожий на нашего кавказца. — Мы туда каждый день от нашей компании туристов возим. Можете у нас трафик оформить, это будет намного дешевле. Кроме того, в Уранополис ежедневно ходит рейсовый автобус. Но чтобы на него сесть, надо из аэропорта в город ехать.Я разочарованно хмыкнул — поговорить с греками мне не удалось, и мой эксперимент по нахождению взаимопонимания между представителями разных наций откладывается, видимо, до Уранополиса.— Да я хотел через несколько дней в Салоники на такси приехать,— соврал я, не краснея, главным образом для того, чтобы поддержать разговор.— Ну, тогда поездка на такси будет стоить вам примерно сто пятьдесят евро в один конец, сказал мне второй водитель.— А машину здесь можно в прокате взять? — продолжал я "лепить горбатого".— Любую. Причем, как здесь, так и в Уранополисе.Я хотел задать ещё несколько интересующих меня вопросов, но в это время наш водитель завел автобус, и всех пригласили на посадку.— Все в сборе,— спросила с первого сиденья белокурая девушка — цыплёнок, настраивая микрофон.— Нет,— раздался вдруг громкий мужской голос из середины салона, заставивший всех обернуться.— Так кого же не хватает? — терпеливо спросила девушка.— Наш приятель за водой пошел,— ответил всё тот же мужской голос.— Хорошо, подождём!Прошло десять минут, но к автобусу никто не подходил. Пассажиры стали заметно нервничать.— Поедем без него. Семеро одного не ждут. Мы уже на ужин в отеле опаздываем,— крикнула пожилая женщина.— Может, без вас поедем,— грубо сказал всё тот же мужчина и его приятели засмеялись.Я обернулся на голос и даже чуть привстал, чтобы лучше разглядеть говорившего. В середине салона, удобно развалившись в креслах, нагло ухмылялись три крепких мужика, по внешнему виду сильно смахивающих на братков или ментов, что, впрочем, в недалеком прошлом было одним и тем же. Такие плотно сбитые общими интересами и задачами компании я встречал в заграничных поездках довольно часто и везде, в любой стране эти люди чувствовали, вели себя как дома.Вскоре пришел их четвёртый приятель, и мы поехали.За окном потянулись пригороды Салоник с небольшими корпусами винных заводов, со стоянками автомобилей, замелькали какие-то невзрачные строения неопределенного назначения, причем стены на многих строениях были размалёваны различными надписями, прямо как у нас в России. О том, что эти греческие надписи содержат далеко не литературные выражения, я догадался по характерным рисункам половых органов, которые так любят изображать на любом заборе наши доморощенные художники. То — ли от недавней перебранки в автобусе, то — ли от лицезрения этих надписей я опять почувствовал себя как будто в России. Автобан, неширокий, с хорошей дорожной разметкой уводил нас всё дальше от Салоник в гористую местность. Первая остановка случилась через полчаса, из автобуса вышла группа отдыхающих во главе с двумя "цыплятами" из "Mouzenidis Travel", и пересела на микроавтобус "Мерседес", мы же поехали дальше. В пути таких остановок было несколько, и везде выходили люди для пересадки на микроавтобусы. Салон нашего автобуса почти опустел, и я пересел на первое сиденье, но проехать, обозревая окрестности через лобовое стекло, пришлось недолго. Вскоре нашу группу, направляющуюся в Уранополис, пересадили на "Мерседес", а почти пустой автобус покатил к конечной точке своего маршрута, к неизвестному мне отелю.На горы надвигался вечер, выглянула круглая луна, которая надолго зависла над верхушкой дальней горы, и этот пейзаж сопровождал нас почти до самого Уранополиса. Мы проехали по тесным и безлюдным улочкам двух городков, в которых почти не было света, и которые уютно расположились в небольших горных долинах, выехали к морю, дорога долго тянулась вдоль моря, и от блеска воды стало чуть светлее. Проехали по центру пары курортных городишек, где на широких открытых верандах ресторанов, ели, танцевали, слушали музыку многочисленные отдыхающие, по узким улочкам бродили толпы курортников. Прямо как у нас где-нибудь в Геленджике или Туапсе. За городом, на перекрёстках второстепенных дорог нам попадались маленькие макеты церквушек, в некоторых мерцали огоньки зажженных свечей. Трудно сказать, какую функцию выполняли эти миниатюрные храмики. Я был уверен, что это указатели поворотов к населённым пунктам, женщина, сидевшая впереди меня, предположила, что эти храмики устанавливают родственники погибших в автокатастрофах, по аналогии с крестиками на обочинах наших дорог.Но это вряд ли, слишком много таких макетов вдоль дороги, не могут греки так плохо ездить на машинах. Просто, как мне думается, греки не стесняются подчеркнуть, что они действительно православная нация, что бы там не писали историки о сдаче греками православных позиций в угоду католикам, когда те заступались за греков в период османского владычества Грецией. Но как знать, католики всегда были себе на уме, и просто так никогда ничего не делали.— Приехали,— сказал кто-то из темноты салона, и микроавтобус, словно повинуясь этому голосу, свернул с основной трассы налево и пополз в гору.Справа мелькнула подсвеченная прожектором вывеска "Отель "Александрос паласе", и наш автобус остановился перед дверью регистрационного корпуса.Вышла молодая семья с трехлетним ребенком, водитель достал им из багажника чемоданы, мы развернулись и опять спустились на главную дорогу. Я посмотрел, запоминая дорогу, на уплывающие огни отеля: ровно через неделю мне предстояло поселиться в этом пятизвёздочном отеле на четыре дня. Ваучер, служащий путевкой в этот отель, лежал у меня в паспорте, терпеливо дожидаясь своего часа.Мы въехали в центр Уранополиса, пробираясь по узкой центральной улочке города впритирку с припаркованными у магазинов машинами и едва не задевая беззаботно бродивших по дороге мужчин, женщин и детей, вырулили к небольшому пятачку стоянки отеля "Македония".Я обернулся и обмер, в салоне кроме меня остались только братки, которые деловито пробирались к выходу. Я быстро выхватил из багажника микроавтобуса свой рюкзак и ринулся в открытую дверь отеля. Братки нестройной толпой посеменили за мной. "Неужели и они сюда?"У регистрационной стойки стоял плотный бородатый мужчина, и когда я первым показал свой ваучер, он протестующе замахал руками.— Охи, охи (по-гречески означает “нет"). — Александрос Паласе,— он протянул мне ваучер и выразительно показал на выход.Я, кажется, стал догадываться. Ну, конечно, я перепутал ваучеры и протянул ему не тот ваучер. Грек удовлетворенно хмыкнул. " Чему он радуется?- подумал я.- Напрасно ты так радостно машешь руками, Вот тебе ваучер "Македонии" — я протянул ему нужный ваучер.В это время братки плотно встали за моей спиной и нетерпеливо теребили в руках свои ваучеры.— Охи, охи,— опять закричал грек, сокрушенно качая головой, виновато разводя в сторону руки и пожимая плечами. Глядя на его извиняющуюся физиономию, я вспылил.— На этот раз что не так?Грек скороговоркой, мешая греческие и английские слова, стал что-то объяснять.— Он говорит, что свободных мест в отеле нет,— сказал один из братков, похожий на матроса Лома из мультфильма о приключениях капитана Врунгеля — такой же здоровенный, ширококостный и невозмутимый, как мультяшный герой. Это он в аэропорту два часа назад защищал от возмущенных пассажиров своего приятеля, ушедшего за бутылкой воды.Я растерялся и заискивающе, снизу вверх, посмотрел на матроса Лома.— Как же быть? Куда я ночью в незнакомой стране, в незнакомом городе пойду?Лом бесцеремонно отодвинул меня в сторону и о чём-то заспорил с греком, с трудом подбирая греческие слова. Слава Богу, он хоть как-то мог, с грехом пополам, изъясняться на греческом.Через пару минут Лом обернулся к своим приятелям, которые так же как и я, стали заметно нервничать.— Это хозяин отеля. Он развезет нас по другим отелям, где есть места. Те отели так же ему принадлежат." Ну, хорошо хоть так,— вздохнул я с облегчением.- Это не на улице ночевать"— Молодец, братан,— скривил губы в нехорошей, жуткой улыбке один из братков, чуть пониже Лома ростом, но зато с буграми мышц под футболкой. — Мы ему платим, а он нас как лохов кидает.Двое других братков угрожающе закивали головами.— Лучше так, чем никак,— изрёк Лом, подхватывая свой необъемный рюкзачище и направляясь к выходу.Его приятели пошли вослед, за ними, как на верёвочке, поплелся я. А что делать, как докажешь этому греку, что он не прав, тем более не зная ни одного греческого слова. За нашими спинами семенил хозяин отеля и что-то виновато бормотал себе под нос.На улице он обогнал нас и указал на микроавтобус, припаркованный в десяти шагах от входа, открыл багажник, сам уложил туда наши рюкзаки и стал опять что-то говорить, на этот раз радостно жестикулируя руками и показывая на свой автомобиль.— Чего он лопочет? — спросил у Лома немного успокоившийся качок.— Говорит, что этот автобус ему подарили русские монахи из афонского Свято-Пантелеимонова монастыря. Он очень любит русских.— Видим, как он нас любит,— усмехнулся качок. — Ладно, поехали.Двоих братков (качка и чернобрового малого) с рюкзаками он высадил через пять минут у отеля, увитого от цоколя до крыши плющом, ещё через десять минут, на горке, он высадил оставшихся братков (матроса Лома и его приятеля) у очередного отеля, а меня повёз дальше от центра Уранополиса.— Откуда вы?- спросил я Лому вдогонку.— Курские мы!Опять в душу стало закрадываться беспокойство: этак грек меня за город вывезет, а мне с раннего утра надо бежать на таможню, получат афонский паспорт, покупать билет на паром, что — же он, паразит, творит, в России за такие шутки ему бы уже давно накостыляли.Вот так я оказался в "Принцессе". Грек подошел к ресепшну, при этом зевающая во весь рот дежурная, почтительно склонилась перед ним, выслушивая наставления.Грек что-то ей говорил, показывая на меня, и она согласно кивала. Грек сам достал из ящика стола ключ, на котором висела пластиковая карточка, взял мой рюкзак и потащил в номер на первом этаже. Номер оказался в пяти шагах от регистрационной стойки. Грек показал мне, как надо пользоваться карточкой, чтобы включить свет в номере и стал прощаться.— Постой, брат, ты меня незнамо куда завёз, а мне надо завтра на паром.— Паромус, паромус,— радостно закивал грек, показывая на карточку на регистрационной стойке.На карточке было обозначено время завтрака, обеда и ужина в отеле.Он показал на цифру восемь, изображая, что кушает, потом показал на свою машину, которая виднелась сквозь открытую стеклянную дверь "Принцессы".— Ауто, паромус!— А,— сообразил я, понимающе кивая головой, и показывая пальцем на него и на машину,— ты меня утром сразу после завтрака к парому отвезёшь?— Нэ, нэ,— заулыбался грек.— Ну, хорошо, с этим уладили, а где мне поужинать сейчас? С обеда ничего не ел.Грек и дежурная ничего не поняли. Я попытался объяснит вопрос жестами, но и сурдоперевод не помог. Тогда грек куда-то позвонил от дежурной по стационарному телефону и передал мне трубку.— Здравствуйте,— прозвучал на другом конце провода женский голос с ужасным акцентом. — С вами разговаривал хозяин отеля, он спрашивает, что вы хотите.— Да мне бы где-нибудь поесть. Пол — суток уже не ел. И деньги на телефон надо положить, мне должны были позвонить, а денег на счёте нет.— Какой у вас сотовый оператор?— Мне в паломнической службе выдали греческую симку, кажется, "Vodafon" называется.— Передайте, пожалуйста, трубку хозяину.Поговорив по телефону с неведомой мне собеседницей, хозяин Принцессы через минуту вернул мне трубку.— Хозяин говорит, что под горой есть круглосуточный супермаркет. Там можно купить недорогие продукты и положить деньги на телефон. Завтра же, после завтрака, он заедет за вами и отвезёт вас к парому,— опять сказал мне в трубку женский голос.— Спасибо, всё понял,— я передал трубку дежурной, и мы простились с хозяином в сравнительно тёплых тонах.Действительно, через пять минут я нашел под горкой супермаркет. Если откровенно, то супермаркетом этот мизерный магазинчик, вроде нашего чуть расширенного ларька у какой-нибудь станции метро, назвать было трудно, но продукты там были. Сначала мне надо было срочно положить деньги на телефон. Дело в том, что Виктор Кусков, помимо посылок с лекарствами для Ватопедских монахов, загрузил меня ещё одной проблемой. Я должен был в Уранополисе передать четыреста пятьдесят евро некоему Андрею, который, как уверял меня Виктор, сам меня найдет и заберёт деньги. Был уже одиннадцатый час вечера, моя же греческая симка оставалась не активированной, а человек, возможно, пытается безуспешно до меня дозвониться (так оно в последствии и оказалось).Общение с греком меня сильно утомило, и я с ужасом представлял, как буду объяснять продавцу, что мне надо положить на "Vodafon" десять евро.— Десять евро тебе за глаза хватит назвониться домой за всю поездку,— уверил меня Виктор,— у них там тариф низкий. На любой заправке, в любом магазинчике сможешь карту активировать.Можно подумать, что я эти заправки на каждом шагу встречаю. Знать бы ещё, как они выглядят — эти греческие заправки.У супермаркета сидели на скамейке два грека и играли в нарды. Я открыл стеклянную дверь и вошел в магазин. Молодая, симпатичная и светловолосая гречанка, похожая на украинку, суетилась у прилавка, причём, когда она склонялась над кассой, то обнажалась вся её загорелая аккуратная грудь и крупные, налитые жизненным соком соски, вызывающе топорщились в стороны. Гречанка, видя, как мужчины у прилавка стреляют глазами за отворот её платья, ничуть этим не смущалась и наклонялась ещё ниже. Посмотрел на грудь и я. Какой же я грешник и развратник, еду в такое святое место, а сам смотрю на голых женщин. Надо на исповеди сказать об этом. Здесь, наверное, все женщины так, без лифчиков, ходят. Это же эллины. Раньше, в древние времена, они вообще в одних легких туниках по Греции расхаживали. Это у них уже в генах заложено.Когда дошла очередь до меня, я протянул симпатичной продавщице свою симку:— Десять уеро! Вадофон!Для убедительности я вытянул перед её носом две растопыренных пятерни.— К сожалению, мы здесь телефонные счета не пополняем,— сказала продавщица, мило улыбнувшись мне.— Слава Богу, вы русская. А то я уже это греческое лопотание скоро ненавидеть буду. Столько сейчас к ним русских приезжает, а они кроме греческого, да английского других языков не знают. Русский бы уже давно выучили!Можно подумать, что я сам кроме русского ещё кучу языков знаю, а вот греческий с английским не удосужился выучить. Ох, так и прёт из меня великорусская гордыня.— И не говорите,— улыбнулась продавщица,— никак не могу заставить мужа выучить русский, хотя греческий одолела за пол года.Мы понимающе и даже как-то заговорчески переглянулись, при этом хозяин магазинчика, увидев наши перемаргивания, стал кричать на мою собеседницу, давать ей какие-то срочные поручения. Мне показалось, что он ревнует её ко мне. Может быть, даже, не как мужчину к женщине, а как русского к русской. Может быть, это был, как раз, её муж.— Идите в центр Уранополиса, там, в большом супермаркете работает Галина, её все знают, она поможет вам с телефоном,— успела шепнуть мне девушка."Вот ведь деспот греческий, совсем зашугал женщину!" — подумал я, и чтобы дальше не компромитировать продавщицу, быстро вышел из магазинчика по направлению к центру Уранополиса.Идти пришлось недолго, через пятнадцать минут я нашел в супермаркете Галину, худенькую, немолодую, черноволосую женщину с немного нервным лицом, она подвела меня к кассе, что-то сказала кассиру.— Когда он пробьет чек, подойдите ко мне — объясню что дальше делать.Когда я с оплаченным чеком подошел к Галине, она быстро активировала карту, перевела режим меню телефона с греческого на русский и сказала:— Теперь можете звонить.Я набрал домашние цифры, чтобы сообщить родным, что благополучно добрался до Уранополиса, но телефон злобно руганулся на меня по-гречески и его экранчик тут же погас. Что такое? Телефон показывает полную зарядку. Я опять подошел к Галине.— Покажите, какие цифры вы набирали?Я показал.— А что, код страны мы набрать не удосужились? — ехидно спросила Галина.Я растерялся, от волнения я забыл международный код России.
ТИМ
Поблагодарим хозяина Островка!
Юрий Самарский
Егор Дурмачев и другиеК двадцатилетию распада СССР
Новиков Владимир
Семь дней на АфонеУвлекательный рассказ об удивительном путешествии по единственному в мире монашескому государству. Очерк дополняют двести фотографий с видами Эг