Рассказы, истории, сказки

   
  1 • 14 / 14  

* * *

Может быть, Вы скажете кому-то,
Где-то на закате, Ваших лет.
Всё-таки была! Была одна минута,
Той любви, которой больше нет!

3 ноября 2008 года  09:06:58
Алекс |

* * *

Поздравляю с праздником! Желаю здоровья, счастья, успехов во всём! Удачи и исполнения желаний! С уважением, Алекс.

4 ноября 2008 года  12:03:24
Алекс |

Михаил Бруштейн

Запах апельсина

Два смысла в жизни: внутренний и внешний, у внешнего – дела, семья, успех; а внутренний – неясный и нездешний – в ответственности каждого за всех.
Игорь Губерман
http://kabmir.com/

Входная дверь открылась, и в офис вошла девушка. В руке она держала газету.
– Здравствуйте, – произнесла гостья.
– Добрый день, присаживайтесь, – пригласил Володя.
– Позови, пожалуйста, владельца бюро, – попросила девушка.
– Он перед вами, – ответил Вова и густо покраснел.
– Ты? Но ведь ты еще совсем мальчик. Сколько тебе? Двенадцать? Тринадцать?
– Мне будет скоро тринадцать, но это не имеет значения. У меня есть все необходимые разрешения, – официальным тоном ответил Вова, указывая на висящие на стене документы в красивых рамках.
– Извини, я не хотела тебя обидеть. Но все-таки, когда ты успел стать таким специалистом? – и девушка ткнула пальцем в газету.
– Это не имеет отношения к возрасту. Исследователем НПВ – неизвестных природных влияний – я стал в Институте реальности. Уже после года учебы у студентов есть возможность получить лицензию на работу.
– Я никогда не слышала про этот Институт.
– Он был открыт всего несколько лет тому назад.
– А как ты туда попал?
– Отбирали людей с особыми способностями. И я прошел конкурс.
– А как же со школой?
– Я учусь по специальной программе, три раза в неделю. Остальные дни занимаюсь расследованиями.
– Вот почему в рекламе написано, что бюро работает не каждый день, – взмахнула девушка газетой. – Теперь понятно.
– Может, перейдем к делу? – попросил Вова.
– А как к тебе обращаться?
– Просто Володя.
– Очень приятно. Меня зовут Марина. Со мной сегодня утром приключилась странная история. У меня пропало обоняние. А точнее, я ощущаю один запах – запах апельсинов.
– Ты уже обращалась к врачу?
– Я как раз от него. Мой дядя – врач-отоларинголог и к тому же профессор медицины. Он очень удивился и сказал, что ничего подобного не встречал. Во время осмотра он не нашел никаких отклонений и направил меня на дополнительное обследование в медицинский центр. По дороге мне попалась реклама бюро, и я подумала: «Почему бы не попробовать?»
– Расскажи поподробней, как все произошло.
– Утром я встала как обычно и принялась жарить яичницу. Я поджарила немного лука и взбила два яйца. Вдруг запах лука исчез, его перебил сильный запах апельсинов. Он до сих пор не оставляет меня. В тот момент я так испугалась, что бросила все и побежала в клинику. Ну а остальное ты уже знаешь.
– Случай действительно необычный. Давай сделаем так. Вот тебе моя визитка. А теперь заполни этот бланк.
– А ты мне сможешь помочь?
– Я могу только обещать, что очень постараюсь. Если будут какие-либо изменения, сразу звони.
Володя проводил гостью и стал лихорадочно стучать по клавишам компьютера. Через полчаса он вскочил и громко вскрикнул:
– Так я и знал!
После этого он позвонил по телефону:
– Сергей Сергеевич, это Володя. Мне срочно нужна ваша помощь. Вы можете сейчас подъехать в бюро? Большое спасибо!
Спустя десять минут на улице раздался громкий визг тормозов. Мальчик выскочил на улицу. Напротив бюро стоял милицейский джип. Как только Вова запрыгнул внутрь, машина рванула с места.
Вскоре они с Сергеем Сергеевичем вошли в лифт многоэтажного дома. На седьмом этаже мальчик бросился к квартире под номером 23. Звонки и стук в дверь ничего не дали. Сергей Сергеевич позвонил в соседние квартиры. Он предъявил жильцам удостоверение и попросил быть свидетелями. После этого он взломал замок. За дверью, на пороге квартиры лежал человек. Милиционер нагнулся к лежащему.
– Ну, как он? – торопил Володя.
– Похоже, сердечный приступ. Нужна скорая.
Когда санитары грузили на носилки больного, Володин мобильник зазвонил.
– Володя! Только что ко мне вернулось обоняние. Как ты это сделал? – кричала радостно Марина.
– Ты дома? Хорошо, сейчас я к тебе зайду. Я тут рядом, – и мальчик вошел в лифт.
Володя и Марина сидели друг напротив друга за журнальным столиком.
– Дело в том, что весь мир связан в одно целое. Люди и вся природа переплетены между собой бесконечным количеством невидимых связей. Каждое мгновение мы влияем один на другого. Но на что и каким образом – не знает никто. Природа постоянно пытается вести с нами диалог, но мы ее не слышим.
В нашем институте мы изучаем принципы и законы, на которых строятся эти связи. Поэтому я сразу понял, что твоя болезнь – это сигнал бедствия. Осталось только понять, что нам хотят передать. Для начала я проверил поликлиники. И сразу же наткнулся на интересный факт. Оказалось, что сегодня с подобным симптомом в разные лечебные учреждения обратились еще двадцать человек. Но самое интересное, что все обратившиеся – жильцы одного дома. Твоего.
После этого я начал искать среди жителей вашего дома того, кто имеет хоть какое-то отношение к апельсинам. И такой человек нашелся. Им оказался твой сосед с седьмого этажа, крупный поставщик цитрусовых. Он был один дома, когда с ним случился сердечный приступ. Мы успели вовремя. Еще час, и было бы уже поздно.
– Подожди, но в итоге к человеку на помощь пришли другие люди. Было бы гораздо проще, если бы я и остальные соседи сразу почувствовали, у кого именно стряслась беда.
– Ты совершенно права. Но с другой стороны, ты и сегодня знаешь много людей, которым плохо. Почему же ты не торопишься им на помощь?..

М. Бруштейн
http://kabmir.com/

11/11/08

11 ноября 2008 года  12:59:26
Ирина | aniri_kiev@mail.ru | Киев | Украина

Александр Дубянский

Признание о Любви.

У вас, когда-нибудь щемило сердце? Ни с того, ни с сего? Идёте по улице, в голове насущные проблемы, куча дел впереди. Не забыть то и это, и так весь день, да и вчера вечером, перед сном проблемы не давали успокоиться. Идешь, чуть ли не сталкиваясь, с другими, такими же, как и ты.
И вдруг – защемило, зашлось дыхание…. Вы осматриваетесь – ничего интересного, оглядываетесь и мгновенно понимаете – она уже уходит….
Знакомая или не знакомая? Красивая или просто симпатичная? Вы не помните, не обратили внимания. Но Ваше шестое чувство, или интуиция, или Перст Божий – просигналил – ВНИМАНИЕ!!!
И если Вы не обратили внимания, не прислушались или что-то в этом духе, долгое время Вас не будет покидать ощущение, чего-то упущенного, утерянного по Вашей вине!
Сколько мужчин, безнадёжно вспоминают о таких упущенных мгновениях. А вдруг это было то самое, Чудное мгновение? И заглушают ноющую струнку в душе, мыслью, что все могло быть хуже, чем сейчас! А могло вообще ничего не быть! Но так и не могут убедить себя этими доводами.
Я работал в строительной организации больше полугода. С сослуживцами установились деловые и дружеские отношения. Совместная работа, совместное проведение выходных, коллективные выезды на природу – способствовали этому. Инженер, семейный, тридцатилетний и в чём-то, даже перспективный.
И всё ничего, но, как всегда «вдруг», наступил тот День! Это я сейчас понимаю, что это был «тот самый» День, День, когда меня скрутило, завело и круто изменило!!! День, определённый Создателем!
Обычный августовский рабочий день. После планёрки возвращаюсь на рабочее место, открываю дверь…. Ярчайший сноп солнечного света, пробивает кабинет насквозь, слепит. И на этом фоне – силуэт девушки! Ослепляющий свет! И! Силуэт! И всё…. Я пришёл в себя, когда кто-то сказал – «Ой!».
Её звали ЛЮБОВЬ!!!

15 ноября 2008 года  16:23:10
Алекс |

Илья Криштул

Звонок на родину

З В О Н О К Н А Р О Д И Н У

Валь, привет, королева! Это Ира с Москвы! Как у вас там? Да у нас-то чего… Слушай, я чего звоню, уже извелась прям вся. Вчера с мамкой говорила, представляешь, она говорит – Батуева рожает. Я не могу, говорю, какая Батуева, та, что у рынка живёт, что ли, а нас разъединили, связь эта дурацкая. Ты-то знаешь, какая Батуева? Как нет? А чего ты там делаешь-то, если не знаешь ничего? А Маринка не Батуева? Нет? А кто? А-а… Да всё нормально у нас, я ночь не спала из-за Батуевой этой… Муж? Да что муж… Идиот. Значит, у рынка всё-таки Батуева, если не Маринка. Не рожала она? Чёрненькая такая, в дублёнке? Нет, ну я в полном шоке вся… А кто тогда? А та Батуева, что возле магазина красного? Тоже не Батуева? А, может, она фамилию взяла и рожает себе, а ты сиди здесь как дура почём зря! Ты нам звонила? Когда? Мы вчера в кино ходили. Да не знаю я, я всю дорогу про Батуеву эту думала. Да хорошее кино, убили там кого-то в конце. Мужу понравилось, ему-то наплевать, что жена места себе не находит. Сидит вон, идиот. Слушай, ну что ж за Батуева такая… Главное, я ж прошлый год приезжала, помнишь, никакая Батуева никого не рожала… А баба Катя у нас не Батуева? Да знаю, что восемьдесят два, может, решилась абы как… Деньги-то какие дают за второго, а у неё штук десять… Ну не знаю прям, всё из рук валится… Приезжая, может, какая, приехала да рожает, а? И Ленка не Батуева? А ты спроси у неё. Вчера видела? Не рожает она? Ну я не могу, я так в больницу попаду, с Батуевой этой… Да что как дела, плохо дела. Муж вон сидит на диване, идиот… У вас там Батуева какая-то рожает, я в шоке вся, а ты «как дела?»! Не могу с тебя, нервов не хватает! Может, учительница новая Батуева? Физрук? А он не Батуев? А жена его? Вдруг она тайком рожает, под чужой фамилией, что б муж не узнал? Нет, надо отпуск брать и ехать. У вас там все перерожают, а вы будете сидеть, как клуши деревенские. Столько дел, но ехать придётся. Я эту Батуеву найду. Муж ещё идиот, сидит вон на диване, жрать просит. Одна мысль – пожрать, а ты тут хоть оброжайся, ему всё равно. Ирка у нас не Батуева? И у мамки занято весь день, с кем они там болтают… Да какая погода, Валь, тебе поговорить не о чем? Смотри, эта Батуева родит и будет тебе почём зря! Как тебе всё равно? Нет, ну я в полном шоке с тебя! А если б эта Батуева твоим дитём была? Вот-вот, собираешь, что ни попадя, всё равно ей… Я, представляешь, вчера харчо готовила, думать стала про эту Батуеву, один рис остался, вся вода выкипела… Этому идиоту дала – не жрёт. У него ж забот никаких. Вот если б алкаш какой-нибудь знакомый рожал, тогда что ты – забегал бы! Одно слово – идиот. Сейчас снова мамке набирать буду. Может, ты сходишь до неё? Скажи, что я «Скорую» вызвала из-за этой Батуевой! Весь валидол, скажи, выпила почём зря!! Скажи, что она меня в могилу сведёт вместе с Батуевой своей!!!
Валь, ну что, сходила? Ну не томи, говори быстрее! Как никто не рожает? И Батуева не рожает? Нет никакой Батуевой? А баба Катя? Что ж вы меня доводите почём зря, я сутки уже не ем, не сплю! Нет, ну я прям расстроилась вся, представляешь… Только нормально пожила в полном шоке и всё, на тебе – никто никого не рожает… И не умер никто? Жаль… Может, хоть посадили кого? Нет, Валь, я не могу с тебя, с тобой и поговорить абы как не о чем… Ладно, пойду идиоту этому харчо впихивать… Как-как, разбавлю водой да впихну. Сожрёт, куда он денется, идиот же… Ладно, пока… Если чего узнаешь – сразу звони! У нас-то тут, в Москве, тишина, никаких новостей, если только Путин куда поедет… Вся жизнь – у вас!

Илья Криштул

16 ноября 2008 года  16:24:15
Илья Криштул | Москва |

Михаил Берсенев

Трасса Е-95. Москва - Санкт- Петербург

Ехал дней десять назад из Петербурга в Москву. На недельку отчалил с целью развеяться и отдохнуть. О Питере как городе говорить не стану. Скажу лишь, что от пребывания там получил, как и всегда, большое удовольствие. А вот впечатлениями о дороге охота поделиться. Трасса Е-95 связывает два крупнейших города страны. Две столицы. Итак. Тракт Санкт — Петербург – Москва. Сказать, что это неказистая дорога – недостаточно. Временами важнейшая северо-западная транспортная артерия походит на обычную проселочную дорогу в между деревнями. Но, Питер и Москва, все же, побольше сельских поселений будут. А дорога – деревенская. Не всегда, правда, есть оазисы с освещением и хорошим покрытием, но те оазисы, как миражи в пустыни. Редко появляются, быстро исчезают.
Почти в каждой деревне за елочкой ждет гаишник. Это ничего. Они прячутся, мы их сканируем. Но больше всего меня поразили именно эти деревни! Огромное количество брошенных домов. Заколочены окна. Везде выбиты стекла, и оконные проемы черными глазницами смотрят на бесконечный поток автомобилей. Есть целые деревни, где нет ни одного жителя. Заходи, выбирай любой дом, живи, сколько хочешь. Уверен, никто тебя не побеспокоит. Такое впечатление, что Мамай прошелся по всем этим места и буквально выродил людей. Иногда можно увидеть одинокое окно, светящееся светом. По всей видимости, одинокие бабули с дедами доживают в этих утлых строениях свои дни. Подавляющее же большинство избушек просто брошено на произвол судьбы. У некоторых крыша уже завалилась. Часть используется вместо бесплатного туалета. Кстати, насчет туалетов. И женщины и мужчины дружно поливают обочины трассы Е-95 почти что везде, так как туалетов очень мало. Таким образом, мы подмываем и без того хрупкое основание этого великого тракта. А что делать? Кюветы наполнены водой. Если попытаться зайти в лес, то можно там и остаться, потонув в болотистой местности Новгородчины. А в деревнях есть хоть съезд вглубь. И давно заброшенные дома. Они и становятся туалетами. Так и хочется выйти и крикнуть:

— Ау! Люди! Где вы!

Но кричи не кричи, а ответом тебе будет тишина да стон почерневших от дорожной копоти деревьев. Везде, куда хватает, взгляда при движении, открываются огромные бесхозные поля. Лес подбирается все ближе к трассе, его некому вырубать и некому за ним следить. Не удивлюсь, если в том лесу размножились лисы, кабаны, а может, и медведи. Девственное величие природы возвращается и наступает на задыхающуюся транспортную артерию – трассу Е-95. Жизнь идет только в больших городах по дороге. Все остальное — безмолвие и пустынность. А ведь деревень по дороге видимо-невидимо! И количество гаишников, что ловят тебя за скорость, очень часто превышает количество людей, проживающих в этой деревне.

Теперь о структуре движения машин. Фуры перестраиваются из ряда в ряд так, как им удобно. Скорость держат, как веселые Шумахеры. Тебя на легковушке могут не заметить, как пару раз чуть не произошло со мной. И тогда эта махина просто сбросит тебя с асфальта и ты будешь лететь в болотистый кювет. Причем, вполне можешь остаться там навсегда. Потому что болота кругом. Освещение на трассе в подавляющем большинстве отсутствует. Ты летишь в кювет, фура не заметив даже, что тебя скинула с дорожного полотна, мчит дальше, а ты попадаешь в болото и хлюп-хлюп. Ты уж под водой и тиной. Был ли ты на этой трассе, не был ли, могут и не узнать. Потому что, темень такая, что хоть «глаз выколи»! Все спешат, торопятся. Ты сам тоже летишь и торопишься и невольно задаешься вопросом: «А где все люди?» Почему столько земли свободной и брошенных домов? Раздайте эту землю бесплатно тем, кто сможет хоть с десяток ведер картошки на той земле вырастить! Отдайте покосившиеся без людей дома тем, кто хотел бы в них жить и поддерживать их в приличном состоянии! Если уж меж двумя столицами ни хрена нет людей и жизни, то, что тогда говорить об остальной стране! Что, все живут в Москве и Питере? По нынешним временам, путешествие из Петербурга в Москву на машине продолжает оставаться рисковеннейшим мероприятием. Это когда адреналин прет в кровь, а от видов брошенной безлюдной земли и надвигающихся лесных чащ бросает в первобытный страх и мерещится, что военные действия в России не закончились 1945 году.

Правда, есть одно приятное ощущение от такой поездки: ты вновь понимаешь, какая огромная держава лежит под твоими ногами. Земли столько, что прокормить она запросто может все человечество. При полете на самолете этого не поймешь. Даже заселить эти территории настолько трудно, что девственно чистые леса подступают вплотную к важнейшим магистралям. Природа как бы говорит этим, что не желает видеть здесь живых людей, а все больше дикого зверя и птицу. И люди уходят, проигрывая борьбу. И каждый путник, сидящий в салоне авто, будь он за рулем или пассажиром, вглядываясь в чернеющее полотно петербургского тракта, невольно продолжает боятся этих заброшенных мест, как и сотни лет назад. А на календаре уже давно21 век.
Но путник так же, как и сто пятьдесят лет назад, мечтает об одном: доехать бы живым и без приключений!

К сожалению, судя по остовам машин в кюветах, многим это не удается.

18/10/2008 г.

19 ноября 2008 года  14:00:05
Томская Светлана |

* * *
как удалить порно информер

родился порноинформер и никак не умрёт

20 ноября 2008 года  09:04:51
Фндя |

Михаил Бруштейн

Три подарка

"Несомненно, воспитание с детства в ребенке правильного восприятия реальности, вызывает в нем совершенно иное отношение к миру: он начинает воспринимать скрытые связи между происходящим вокруг, дает происходящему истинную трактовку, сам находит причины и решает вопросы поведения.
У одного богатого купца была дочь. Звали ее Дарья. И вот, подошло время выходить ей замуж."
http://www.laitman.ru/

Понаехали женихи со всех окрестностей свататься. Выбрала Даша жениха – красивого, статного да богатого молодого купца. Сыграли свадьбу. Настал день прощания с родительским домом. Позвал отец свою дочь и говорит ей:
– Хочу я тебе, доченька, сделать подарок, на выбор. Чтобы он помог жизнь супружескую сделать счастливой, а тебе – стать хорошей, верной, любящей женой.
Заинтересовалась девица и говорит:
– Что за подарок такой?
– Вот тебе целых три подарка. Выбери один, самый необходимый, – отвечает отец.
Первый подарок – сундук с нарядами. Не обычный, а волшебный. Когда бы ни открыла его, всегда там будут новые наряды. Самые лучшие, дорогие и красивые. Такие, каких ни у кого нет.
Второй подарок – зеркало волшебное. Сколько бы времени ни прошло, сколько бы лет ни минуло – посмотришь в зеркало и снова будешь молодой и красивой. А будешь каждый день смотреться в него – станешь краше всех на свете.
Третий подарок – чаша со Светом любви. Ярко горит Свет – хорошо в доме, ладят муж и жена. А тускнеет Свет в чаше – уходит любовь из дома.
Подумала девица и решила, что чаша со Светом любви ей ни к чему. Она выбрала жениха самого видного да знатного, и конечно, будет любить его. Зеркала с красотой тоже не нужно. Она и так молода и красива. А вот сундук с нарядами – он в самый раз. И говорит Даша отцу:
– Беру сундук.
Отец был человек мудрый, много путешествовал, много видел, много знал. Он хитро улыбнулся, но ничего не сказал дочери против. Только:
– Забирай, Дашенька, подарок.

Забрала дочь сундук и укатила с молодым мужем в новый дом.
И началась у нее жизнь супружеская. Каждый день открывает Дарья сундук и достает наряды невиданной красоты.
– Дашенька, – говорит муж, – сходила бы ты в поле да посчитала мешки с зерном, что пойдут на продажу.
– Да что ты, милый, – говорит жена. – Как же я такая нарядная пойду в поле. Солома будет к нарядам цепляться, башмачки от земли запылятся.
– Сходи тогда на ферму, посмотри, хорошо ли доярки коров доят, чисто ли вымя моют.
– Да что ты милый, – отвечает Даша. – Негоже мне такой нарядной по коровникам бегать. Мне надо в гостиной в кресле сидеть, да в каретах ездить. И чтобы слуги мне прислуживали, а все вокруг чтобы смотрели на меня и восхищались моими нарядами.
Стало у мужа лицо грустным. Ничего не сказал он жене. И пошел сам везде считать и проверять.

День за днем, неделя за неделей – идет время. Видит Дарья, вроде как охладел к ней муж. Весь в делах и заботах, а на нее и внимания не обращает. И в поле, и на ферме девушки молоденькие и хорошенькие работают. Для юной красоты и особые наряды не нужны. Нет ли соперницы? Не потому ли муж с ней холоден?
Решила Даша к отцу съездить. Приехала, рассказала о своих печалях.
А отец ей говорит:
– Может, ты не тот подарок выбрала, доченька?
Подумала Даша и решила: «Точно, не тот. Годы идут, красота с годами убавляется. А нарядов у меня и без волшебного сундука много».
– Возьму-ка я волшебное зеркало, – сказала дочь и, забрав второй подарок, уехала домой.
– Как знаешь, как знаешь, доченька, – хитро улыбнувшись, сказал ей вслед старый купец.

Смотрится каждый день молодая жена в зеркало. На щеках румянец, брови дугой. Глаза как синие озера, губы, как лепестки роз. Красива, глаз не оторвать. Вроде, и муж изменился. Опять стал ласков и любезен, на жену любуется. И вот однажды говорит он Дарье:
– Еду я торговать в соседний город. Поехали со мной. Поможешь за работниками приглядеть, выручку подсчитать.
– Да что ты, милый, – говорит Даша. – Как же я такая красивая буду в бричке целый день трястись, а потом среди простого люда ходить? Мне при моей красоте только в хоромах находиться полагается да гулять по саду со слугами.
Помрачнел муж, ничего не сказал жене. Только молча стал в дорогу собираться. А приехал с торговли – и вовсе на Дарью внимания не обращает.
Она к нему и так, и эдак, а он ей:
– Некогда мне с тобой. Хозяйство и торговля заботы требует.
Пригорюнилась Даша. Не клеится семейная жизнь что-то. Опять собралась к отцу.
Приехала, рассказала о своих печалях. Отец ей и говорит:
– Возьми третий подарок, чашу со Светом любви. Может, она тебе поможет.
– Да какой толк-то от нее? – говорит дочь.
– А чаша эта укажет тебе, что надо делать, чтобы были в семье мир да любовь. Ярким будет Свет в чаше – значит верны твои поступки. А потускнеет – уходит от вас любовь, не то ты делаешь, доченька.

Взяла Дарья чашу, приехала домой, поставила в зале на видное место.
Пришел муж и говорит:
– Дала бы ты мне поесть, жена.
Хотела Даша фыркнуть, что не ее это дело на стол накрывать, слуги для этого есть. Но увидела, как потускнел Свет в чаше. И подумала жена:
«А ведь из моих рук мужу и есть приятнее, и забота моя о нем ему тоже мила».
И засветилась тут же чаша ярким Светом. Принесла Даша с кухни поднос с обедом, расставила еду перед мужем. Просветлело у него лицо. С удивлением глянул он на жену.
Поел молодой купец, начал жене о торговле рассказывать. Нахмурилась Дарья: зачем ей о коровах и овцах знать? Да опять на чашу посмотрела. Почти погас в ней Свет.
«А ведь он для меня работает, чтобы я в хоромах жила, со слугами. А я даже слушать его не хочу», – подумала жена.
И вспыхнул Свет ярко и осветил залу.
– Что это у нас, новый светильник? – спросил муж.
– Да, самый главный в нашей жизни, – загадочно улыбнувшись, сказала Даша.

С тех пор взялась она помогать мужу, стала за домом присматривать, стол накрывать, советы давать в делах его купеческих. Да на чашу посматривать.
И вернулись в дом тепло и любовь между супругами. Стали они жить-поживать, да добра наживать, да детишек рожать.
А подрастут детишки, ждет их главный родительский подарок – чаша со Светом любви. Потому как Даше он уже не нужен. Поняла жена, что Свет должен гореть в душе. Никогда он не погаснет, если душа нарядна и красива, добра и заботлива. И прекрасно сердце, которое отдает свою любовь.

Марина Фатеева
http://www.kabmir.com/

20 ноября 2008 года  11:37:08
Aniri (Ирина) | aniri_kiev@mail.ru | Киев | Украина

666

Насаждение религиозной идеологии в высшей школе

Устав Московского университета 70-х годов XVIII в. требовал от студентов, помимо верности монархии, «жить в страхе господнем, нелицемерно придерживаться христианской веры, просвещать свое сердце через ежедневное чтение св. писания, ходить в университетскую церковь и читать утренние и вечерние молитвы». От профессоров же требовалась защита крепостнического строя и религии. Реакционные профессора называли свою науку «глазами божественного провидения», «зерцалом божественного промысла», на лекциях философии и права они рассказывали о божественном происхождении законов и царской власти. «Бог — вот главная и первая истина, составляющая душу всех истин»,— говорил на своих лекциях профессор философии Московского университета Шаден1.

Духовное ведомство нетерпимо относилось к прогрессивным профессорам, пытавшимся познакомить слушателей с выводами передовой науки. Так, церковники преследовали профессора математики Московского университета материалиста Д. С. Аничкова (1733-1788 гг.), который в 1769 г. издал диссертацию под названием «Рассуждение из натурального богословия о начале и происхождении натурального богопочитания у разных, особенно невежественных народов». В своей диссертации Аничков отвергал божественное происхождение религии, обвинял духовенство в невежестве и шарлатанстве. По доносу протоиерея московского Архангельского собора Петра Алексеева труд Аничкова был передан на отзыв московскому митрополиту Амвросию. Он счел диссертацию Аничкова «соблазнительным и вредным сочинением». Автор, по словам Амвросия, восстал против христианства и проповедовал «атеистические мнения», опираясь на «материалистов и атеистов античности». По настоянию синода книга Аничкова была публично сожжена палачом в Москве на лобном месте. Синод потребовал также, чтобы Московский университет не печатал в дальнейшем «веры касающиеся неосторожные сочинения».

Аничков не понимал классовой сущности религии и не преодолел деистических взглядов, но его труд для того времени был выдающимся событием.

Атеистические взгляды Аничкова разделял также проф. С. E. Десницкий, считавший, что церковь враждебна подлинной науке и является виновницей многих войн и социальных бедствий. Профессор И. Мельман в своих лекциях также выступал против церкви и религии, он говорил, что произведения классиков полезнее, чем творения святых отцов. По доносу московского митрополита Платона Левшина, «митрополита-философа», Мельман был схвачен и отправлен в Тайную канцелярию. После пыток его выслали в восточную Пруссию, где в припадке помешательства он покончил с собой2.

В годы реакции, наступившей после Отечественной войны 1812 года, религиозное воспитание в высшей школе было усилено. В инструкции по наблюдению за студентами особое внимание обращалось на так называемое нравственное направление преподавания. От университетской полиции требовалось, чтобы на уроках профессоров не допускалось ничего, «колеблющего или ослабляющего учение нашей веры»; чтобы студенты учили закон божий «с той внимательностью, какой требует важность сего дела». Студенты были обязаны в праздничные дни посещать церковь, а в будни собираться на молитву. Инструкция требовала также, чтобы студенты читали евангелие по славянскому тексту «с толкованием св. отцов и учителей церкви»3. В университете установили казарменный режим. Студентов обязали иметь у себя библию, ввели общие молитвы, посты, обязательную исповедь и причащение. На стенах аудитории развесили картины на религиозные темы, преимущественно устрашающего характера4.

Ректор университета и его доверенные лица должны были посещать лекции и тщательно следили за тем, чтобы «дух вольнодумства ни открыто, ни скрыто не мог ослаблять учение православной церкви в преподавании наук философских, исторических или литературных»5.

Был установлен полицейский надзор за тем, что читали студенты, систематически проверялись университетские библиотеки с целью выявления книг, «противных вере, правительству и нравственности». Требовалось, чтобы среди студентов «отнюдь не обращались подобные сочинения»6.

Контроль за Московским университетом осуществлял попечитель, «фрунтовый генерал» А. А. Писарев, один из тех, кто для сохранения крепостного строя считал необходимым ликвидировать просвещение и уничтожить книги. По словам современников, именно этого «фрунтового генерала» имел в виду Грибоедов, когда писал:

Я князь — Григорию и вам
Фельдфебеля в Вольтеры дам...

Наблюдение за преподаванием в высшей школе вело не только министерство просвещения и его местные органы, но и царская охранка. III отделение, недовольное постановкой преподавания в Московском университете, доносило, что в нем «нет сочетания изучения наук со светом божественного учения, а вместо этого профессора знакомят студентов с пагубной философией нынешнего века»7.

После подавления восстания декабристов из Московского университета особенно решительно изгонялся «опасный дух вольнодумства» и «надменные умствования». C этой целью было сокращено преподавание общественных наук, расширено преподавание богословия и церковной истории.

Для изгнания «духа вольнодумства» в 1832 г. была назначена ревизия университета, которая ставила своей задачей перестройку университетского образования в духе «самодержавия, православия и народности».

За «неуважение к предметам христианской религии» студенты подвергались репрессиям вплоть до отчисления «в назидание другим». Прогрессивные профессора за отказ от насаждения поповщины изгонялись из университета. В 30-х годах XIX в. в Москве и Московском университете был очень популярен И. E. Дядьковский (1784 - 1841 гг.), талантливый естествоиспытатель, физиолог-материалист, «врач-философ», как называли его в Москве. В своей «Общей патологии» Дядьковский выступал против поповских сказок о сотворении мира и выдвигал научное положение о закономерном развитии материи от низших и простейших форм к высшим и более сложным организмам. По словам современников, Дядьковский «стал костью в горле чуть не всем профессорам». В его лекциях увидели «доказательства его кощунства над православной религией». Профессору Дядьковскому поставили в вину научное объяснение им причин отсутствия разложения и гниения трупов. Дядьковский говорил, что найденные в г. Березове трупы, не подвергшиеся гниению, могли быть приняты за нетленные мощи угодников.

Ученый был отстранен от преподавания, как непримиримый враг поповщины. Умирая, он отказался от церковного напутствования священником и предсмертного причащения, о чем присутствовавший при смерти его ученик врач H. Молчанов писал в Москву: «... хороший и чистый он был человек, но причаститься отказался. Это его убеждение»8.

Против насаждавшихся в университете поповщины и идеализма выступал и ученик И. E. Дядьковского профессор К. В. Лебедев. Он высмеивал врачей, которые принимали появление массовых заболеваний за наказание, посылаемое людям за их грехи.

2
Казанский университет ревизовал один из ближайших помощников министра духовных дел и просвещения Магницкий. Мракобесные взгляды Магницкого были хорошо известны по его деятельности в Симбирске, где, будучи губернатором, он преследовал и уничтожал книги, особенно по естествознанию, считая их опасными для религии и церкви.

Магницкий увидел в Казанском университете, по его словам, страшную картину: богословие не преподавалось, студенты проявляли «гибельное невежество» в знании «заповедей божьих», катехизиса и евангелия. В библиотеке университета он нашел книги французских материалистов. Сами профессора были, по его мнению, «неблагонадежными» в религиозном отношении. «Ученость без веры в бога,— писал Магницкий в своем докладе,— не токмо не нужна правительству, но и почитается вредною».

Магницкий возражал против вскрытия трупов для научных целей, находя «мерзким и богопротивным употреблять создание и подобие творца человека на анатомические препараты». Напуганные профессора не возражали всесильному посланцу Голицына, и весь анатомический кабинет был предан земле с «подобающей почестью»9.

Магницкий предложил правительству крайнюю меру — в назидание другим публично разрушить Казанский университет, а вместо него открыть гимназию. Разрушение университета не было одобрено. Для искоренения «духа неверия» Магницкого назначили попечителем Казанского учебного округа, а в университете учредили кафедру «богопознания или христианского учения».

Новая должность помогла Магницкому быстро разрушить университет как научный центр. Он насаждал ханжество, лицемерие, мракобесие. Посещение богословских лекций стало обязательным для студентов всех факультетов, равно как чтение молитв и посещение церкви в воскресные и праздничные дни.

В основу преподавания точных и естественных наук инструкцией предписывалось положить религиозные принципы. Профессор физики должен был указывать на премудрость божью и ограниченность человеческого разума для познания природы. При чтении лекций по естественной истории требовалось показать непостижимость природы, представить ее «только слабым отпечатком того высшего порядка, которому, после кратковременной жизни, мы предопределены». Профессору астрономии поручалось «указать на тверди небесной пламенными буквами начертанную премудрость творца».

В лекциях по словесности на первом плане должна быть библия, дающая, по словам инструкции, «величайшие образцы красноречия». При преподавании древних языков требовалось подчеркнуть превосходство христианских проповедников над писателями — классиками древности, а историки же должны показать «величие христианское».

Преподавание философии находилось под особенно строгим контролем. Только те философские системы считались допустимыми, которые не расходились с евангельским учением. Профессоров принуждали преподавать философию по посланиям апостола Павла. Наука политического права должна была доказывать божественное происхождение монархической власти. Преподавание рекомендовалось вести на «творениях» Моисея, Давида и Соломона и лишь в исключительных случаях прибегать к Аристотелю и Платону.

На медицинском факультете предлагалось «отвратить студентов от гибельного материализма», внушить им мысль, что «искусство врачевания нераздельно с благочестием».

Что касается геологии, то она была признана наукой, противной святому писанию, и исключена из учебных планов университета.

В инструкции говорилось о необходимости борьбы с духом вольнодумства, внушения «любви и почтения к св. евангелию», достижения основной цели высшего образования — «воспитания верных сынов православной церкви, верных подданных государя»10.

Послушные Магницкому профессора немедленно приступили к замене науки поповщиной. Профессор Городчанинов в своем отчете за 1819-1820 годы писал, что «все науки университетские преподаются в духе евангельского учения и что вольнодумство «удаляется от сего жилища науки, где обитает страх божий».

Профессор Никольский, объясняя высшее значение математики, доказывал, что она совершенно не противоречит истинам христианского учения. «В математике,— говорил он,— содержится превосходное подобие св. истин. Напр., как число без единицы быть не может, так и вселенная яко множество без единого владыки существовать не может». Треугольник он считал «символом господа, яко верховного геометра», а гипотенузу в прямоугольном треугольнике — «символом сретения правды и мира, правосудия и любви»11.

Профессор анатомии и физиологии Фукс объяснял студентам, что цель анатомии — «находить в строении человеческого тела премудрость творца, создавшего человека по своему образу и подобию». Он предостерегал слушателей при изучении анатомии «не впасть в ужасный материализм».

На лекциях по русской словесности студенты разбирали 102 псалом Давида и доказывали его превосходство над произведениями Гомера и Вергилия12.

Насаждая ханжество, лицемерие и поповщину, Магницкий изгонял из университета передовых профессоров, не желавших отказаться от научного мировоззрения в угоду поповщине. Так, им был организован показательный процесс над профессором Солнцевым, обвиненным в том, что он преподавал естественное право на «разрушительных началах». За «хитросплетенную ложь», «смешивание божественности с человеческим» Солнцев был лишен профессорского звания и уволен из университета. Профессор логики И. Давыдов также был жертвой террора, организованного Магницким. Его книга «Начальные основания логики» была объявлена «соблазнительной и безнравственной» и изъята13.

Бывший воспитанник Казанского университета H. И. Мамаев, вспоминая о монастырском режиме, введенном в университете, писал: «Воспитание в духе веры и благочестия отражалось на всем, что входило в частную жизнь студентов, помимо их образования. Студенты обязаны были непременно посещать университетскую церковь... Не быть у всенощной или у обедни, не говоря уже про ежегодные говения, почиталось чуть ли не преступлением... Перед началом каждой обедни все студенты обязаны были собираться в аудитории, где один из их среды читал апостола и евангелие того дня, а священник объяснял их смысл и значение. Потом шли в церковь».

В результате деятельности Магницкого наука была изгнана из университета. По свидетельству современника, университет превратился в монастырь, в котором «все живое было похоронено, остались лишь тени науки, переполненные ханжеством и лицемерием»14.

Мракобесие и беспринципность Магницкого увековечены в «Доме сумасшедших» сатириком Воейковым. Поэт вложил в уста этого реакционера следующие слова.

Я за орден — христианин,
Я за деньги — мартинист.
Я за землю — мусульманин,
За аренду — атеист15.

Деятельность Магницкого вызвала всеобщее возмущение. Правительству пришлось отстранить его и назначить ревизию, в результате которой Магницкого уличили в разворовывании государственных средств и выслали.

3
Достойным последователем Магницкого был попечитель Петербургского учебного округа Д. И. Рунич, снискавший известность как усмиритель крестьянских восстаний в Вятской губернии. Свою деятельность Рунич начал с того, что настоял на сожжении книги крупного ученого, прогрессивного профессора Петербургского университета и Царскосельского лицея А. П. Куницына (1783 - 1840 гг.) «Право естественное», в которой Куницын пропагандировал демократические идеи Радищева, выступал против крепостного права и неограниченной власти. Книга Куницына была признана «опасной и разрушительной в отношении к основаниям веры и достоверности св. писания». О влиянии Куницына и его прогрессивных идей на воспитанников Царскосельского лицея вспоминал Пушкин:

Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена...

Куницына обвинили в «публичном преподавании наук по безбожным системам» и уволили. Рунич говорил, что в деле с Куницыным ему удалось «вырвать одно перо из черного крыла противника Христова». Он настаивал на запрещении и изъятии всех книг, подобных книге Куницына, «ибо публичное преподавание наук но безбожным системам не может иметь места»16.

По доносу Рунича был возбужден процесс против группы самых способных профессоров Петербургского университета. Их обвинили в том, что «философские и исторические науки они преподают в духе, противном христианству», в результате чего «в умах студентов вкоренялись идеи разрушительные для общего порядка и благосостояния».

Перед судилищем предстали профессора статистики Арсеньев и Герман, профессор философии Галич и профессор всеобщей истории Раупах. Судилище «с содроганием и изумлением увидело, что в лекциях отвергается достоверность св. писания», что «сотни молодых людей... систематически были напитываемы смертоносной отравой... пагубных семян неверия, богоотступничества и мятежных правил».

Тщетно профессора пытались доказать свою невиновность. Их взгляды признали «вредными, возмутительными против христианства и опасными для государственного благосостояния».

За «отвержение истин св. писания и христианства и замену их дерзновенными догадками мнимых философов и ученых» опальные профессора были уволены, а книги их изъяты из библиотек17.

Сатирик Воейков заклеймил реакционную деятельность Рунича, засадив его в свой «Дом сумасшедших» со следующей характеристикой:

Рядом с ней (с кельей Магницкого. — E. Г.)
Рунич бегло бормотал:
Вижу бесов пред собою,
От учения сгинул свет.
Этой тьме Невтон виною
И безбожный Боссюэт18.

4
В Харьковском университете искоренял науку и насаждал церковную идеологию попечитель Харьковского учебного округа, вице-президент библейского общества мистик Корнеев. Корнеев доносил министерству, что «главное основание просвещения — дух религии, которым должны начиняться все предметы учености», что наука «должна утверждаться на познании евангельской истины». Корнеевым было введено обязательное посещение студентами и преподавателями церкви и чтение евангелий перед началом занятий. Он распространял среди студентов в принудительном порядке библию, принимал меры к укреплению «твердости» веры, которая, по его словам, «растет по мере упразднения или очищения умственных идей, порождаемых ложным мудрствованием»19. Для усиления церковного влияния на университетское преподавание в Харьковском университете были введены кафедры толкования церковного писания и церковной истории, догматического и нравоучительного богословия. В своем предложении совету университета Корнеев настаивал на введении курса лекций о библии, так как библия, по его словам, «учит не только познанию начала, продолжения и конца вселенной, наипаче познанию человека, яко верховного дела рук божьих». От профессоров попечитель требовал преподавания в церковном духе. Например, он предложил профессору физики Камлишинскому объяснять студентам, что молния падает, «имея в своем конце треугольник, который изображает собой троицу».

Реакционная деятельность Корнеева вызвала протесты прогрессивной части общества. Представляя министру внутренних дел выписки из мракобесных циркуляров Корнеева, харьковский общественный деятель и ученый В. Каразин писал: «Мы переселяемся добровольно и всеми силами в века самого мрачного суеверия и невежества, в нынешнем веке все это не может иметь другого действия, как, сделав религию и правительство смешным,— умножить вольнодумцев».

Протест Каразина и других прогрессивных деятелей не встретил поддержки правительственных кругов. Реакционную деятельность Корнеева на посту попечителя учебного округа одобрило министерство духовных дел и просвещения. Александр I, ознакомившись с докладом Корнеева, «начертал» на нем: «Был весьма доволен».

Голицын предложил Корнееву усилить надзор за юношеством: «сохранять и утверждать... страх божий и смотреть, чтобы обучающееся юношество почитало начальство... книги против христовой веры не имело»20.

Насаждая религию вместо науки, самодержавие изгоняло из Харьковского университета прогрессивных профессоров, обвиняя их в подрыве основ религии. Так, по обвинению в вольнодумстве был уволен ректор университета, выдающийся русский философ-материалист, замечательный математик T. Ф. Осиповский (1765-1832 гг.), активно выступавший против идеалистической философии. В доносе на Осиповского философ-мракобес Дудрович писал, что образ мыслей Осиповского «совершенно противен началам веры и св. писания», что Осиповский «не устыдился громко утверждать, что бог не живет». Дудрович сообщал далее, что Осиповский своими материалистическими взглядами оказывал дурное влияние на студентов и что они перестали ходить на лекции по богопознанию и христианскому учению, а также на лекции по философии21.

За преподаванием в Харьковском университете следило и высшее духовенство. Митрополит Иннокентий обнаружил в диссертации участника «Украино-славянского общества» H. И. Костомарова «О значении унии в западной Руси» идеи, враждебные православию. По доносу митрополита диссертация Костомарова была предана огню.

Мракобесие и поповщина насаждались и в Юрьевском (Тартуском) университете. Попечитель учебного округа внушал профессорам и студентам, что результаты научного исследования должны проверяться только догматами христианства. При подборе научных кадров для университета предварительно выяснялось отношение кандидатов к религии, их научные заслуги в расчет не принимались. Тартуский университет хотел пригласить известного ученого Ранке, но эта кандидатура попечителем не была утверждена. «Мое сердце обливается кровью от того,— писал попечитель,— что ученость и гениальность для вас значит больше, чем христианство»22.

5
В годы террора, наступившего после революции 1848 года, в высшей школе было усилено влияние религии и церкви. «Одна наука не приведет к хорошим результатам,— говорил Николай I. — Мне нужны верные сыны престола, мне нужна беспредельная преданность, бессознательная покорность и беспрекословное повиновение»23.

В секретной инструкции министерства 1848 года указывалось, что лучшим средством для спасения юношества от вольнодумства и безбожия является преподавание закона божьего в высшей школе. «Основным началом в образовании,— говорилось в циркуляре,— будет наше государственное начало, на котором непоколебимо стоит трон и алтарь, собственно русское начало, русский дух, наша святыня»24.

Инструкция требовала, чтобы преподавание в высшей школе велось в духе «благоговения к святым, преданности к государю и любви к отечеству». Программы лекций подвергались тщательному контролю — в лекциях не должно было быть ничего, «несогласного с учением православной церкви, с образом правления и духом государства». Ректоры университетов обязаны были представлять отчеты «о духе и направлении преподавания». В отчетах писалось, что преподавание «согласовывалось везде с началами чистой нравственности и освещающим ее учением православной церкви», что «при преподавании наук, особенно естественных, не допускалось ничего произвольного и мечтательного»25.

Духовенство постоянно вмешивалось в жизнь высшей школы, пытаясь подчинить университетское преподавание интересам церкви и религии. Московский митрополит Филарет возражал против существования в Петербургском университете физико-математического и историко-филологического факультетов, зато настаивал на организации богословского факультета26.

Подольский архиепископ Иринарх предложил министерству просвещения запретить преподавателям университета говорить что-либо несогласное с писанием, потребовать от них признания святости библии и веры в бога. Петербургский митрополит Григорий просил принять меры против одного ученого, в трудах которого он не встретил ни слова о боге-создателе. Донос митрополита был разоблачен герценовским «Колоколом» в заметке «Архипастырское рвение о мраке»27.

Министерством была составлена расширенная программа преподавания богословия. Эта программа предварительно рассматривалась московским митрополитом Филаретом, а затем ее утвердил синод. Преподавание философии признавалось «пагубным» и было полностью упразднено. «Единственным и твердым основанием всякому положительному учению» считался закон божий28. В связи с закрытием кафедр философии и насаждением богословия Герцен писал, что вместо науки в университетах преподавали теорию рабства29.

Преподавание логики и психологии возложили на профессоров богословия и законоучителей по программе, утвержденной для духовных академий; наблюдение за этим вели те же лица, которые контролировали преподавание закона божьего.

Послушное университетское начальство, запретив в высшей школе преподавание философии, писало, что упразднение кафедры философии является «знаком того, что самая высокая философия имеет свой источник в божественном откровении» и что «все мудрствования умов, не проникнутых и не направленных чистой верой, суетны и ведут скорее к заблуждению, нежели к познанию света и истины» 30.

Наряду с этими мерами правительство привлекало духовенство для борьбы с распространенными в университетской среде революционными идеями. Профессор богословия Московского университета Терновский выступал перед студентами с антиреволюционными проповедями, а митрополит Филарет вызывал к себе передовых профессоров университета и, угрожая гневом божьим и царской немилостью, упрекал их во вредном влиянии на юношество31. Филарет призывал бороться с «мыслями и учениями противохристианскими, противонравственными и противоправительственными». Он составил специальную молитву о борьбе с «разрушительными взглядами». Эта молитва читалась во всех московских церквах32.

В 50-х годах XIX в. в связи с промышленным развитием страны начались поиски железа и угля на Урале, в Сибири, на Кавказе. Против геологических исследований восстал московский митрополит Филарет. Встревоженный таким отношением церкви к развитию необходимой для отечественной промышленности науки князь В. Ф. Одоевский обратился в марте 1858 г. с письмом к обер-прокурору синода Толстому с просьбой воздействовать на церковников, чтобы они не мешали развитию геологии как науки. «Довольно уже Россия,— писал он,— потерпела бед и убытков от страшного гонения на геологию, по милости которого у нас нет насущного хлеба, т.е. каменного угля..., тогда как все это гонение основано просто на незнании предмета».

Подчеркивая значение геологии для развития промышленности, Одоевский писал, что за границей она сделалась уже «простонародной... Что пользы будет... поднять смех во всей Европе, дать пищу журнальным эпиграммам и новое оружие противникам нашей церкви»33.

Жалоба промышленников была передана на рассмотрение митрополиту Филарету. Доказывая несовместимость религии и науки, Филарет указывал на осужденные им и другими церковниками взгляды профессора Московского университета К. Ф. Рулье (1814-1858 гг.). Этот выдающийся русский естествоиспытатель отстаивал материалистические принципы в биологии. Публичные лекции профессора, в которых он проводил эволюционные идеи, вызвали огромный интерес в русском обществе. Но труды Рулье подрывали устои идеализма и религии и вызвали поэтому ненависть к нему церковников во главе с Филаретом.

Лекции Рулье, опубликованные в 1859 г. в газете «Московские ведомости», Филарет использовал для доказательства того, что научная геология опровергает библейскую космогонию и потому не может быть терпима. Критикуя взгляды Рулье, Филарет писал: «Все высказанное будет ли уметь читатель согласить с первой главой книги бытия? Не впадет ли он в искушение увлечься учеными мечтами от исторической истины»34. Церковники донесли, что лекции Рулье противоречат писанию, что они опровергают важнейший догмат церкви — сотворение мира. От Рулье требовали, чтобы он внес в подготовленную им книгу изменения, которые прямо противоречили его взглядам, и признал, что истинно и непреложно только то, что сказано о сотворении мира в библии35. За Рулье была установлена слежка, ему запрещалось публично выступать. Преследование церковников привело к преждевременной смерти выдающегося ученого.

Говоря о тяжелых условиях, в которых приходилось работать русским ученым, Герцен писал: «Где, в каком углу современного запада найдете вы такие группы отшельников мыслей, схимников науки, фанатиков убеждений, у которых седеют волосы, а стремления вечно юны»36.

6
С развитием производительных сил в стране росла потребность в квалифицированных специалистах. Правительству пришлось пойти на некоторые уступки в области высшего образования — были временно отменены ограничения в приеме студентов. В 1863 г. утвердили новый устав, предоставивший университетам некоторые отрава.

Восстановив в 1860 г. преподавание философии, правительство преследовало цель использовать философские дисциплины для борьбы с материализмом, для насаждения среди студентов идеализма и поповщины. Преподавание философии возлагалось на церковников, профессоров богословия. В Киевском университете первым преподавателем философии был священник Новицкий, защищавший в своем курсе философии религию и идеализм, резко выступавший против материализма. В трудах преподавателя философии С. Гогоцкого «Философский лексикон», «Введение в историю философии» защищались мистицизм и поповщина. Во взглядах Гогоцкого, по словам революционных демократов, не было и следа философии. У преподавателя философии Сидонского были преимущественно труды религиозного характера: «Жизнь спасителя», «История апостольских времён». «Синоптическое обозрение евангелия». Историю философии он излагал с чисто церковных позиций.

В Московский университет на кафедру философии вскоре после ее восстановления, был приглашен профессор Киевской духовной академии, воинствующий идеалист, церковник, апологет реакции П. Юркевич, занимавший эту кафедру до 1874 г. Еще будучи профессором Киевской духовной академии, Юркевич выступал против H. Г. Чернышевского, против передовой науки и ее лучших представителей. В своей статье «Из науки о человеческом духе», помещенной в «Трудах Киевской духовной академии», Юркевич «опровергал» материалистические идеи Чернышевского цитатами из священного писания. H. Г. Чернышевский высмеял Юркевича и его поповские взгляды в статье «Полемические красоты». В Московском университете Юркевич прочел цикл лекций по философии, направленных против материализма, против атеизма. Его злобное требование «уничтожить материализм» было высмеяно в популярном сатирическом журнале «Искра».

В Казанском университете с воинствующей проповедью против материалистической философии выступал руководитель кафедры архимандрит Гавриил, автор учебника философии. Он вел борьбу против атеизма, проповедовал идеализм и поповщину.

Борьба против религии и церкви была связана с общедемократическим движением в стране и носила политический характер. Церковники боролись с атеистическими идеями, пропагандой материалистических взглядов, справедливо усматривая в этой пропаганде подрыв важнейшей опоры самодержавия — религии и церкви.

Преподавание богословия было реорганизовано. Одного догматического богословия для усиления религиозного воздействия на студентов высшей школы оказалось недостаточным, пришлось усилить апологетическую сторону богословия. Под видом насаждения «нравственно-назидательного учения, внушающего христианский образ мыслей», богословие боролось с передовыми идеями в области науки, проповедовало идеализм и поповщину. При помощи богословия самодержавие пыталось задержать распространение революционных идей. На подбор преподавателей богословия обращалось особое внимание. В Петербургском университете кафедру богословия занимал до 1858 г. протоиерей Полисадов, который был назначен затем настоятелем собора Петропавловской крепости. Он втерся в доверие к Каракозову и выдал правительству сведения, сообщенные ему Каракозовым во время исповеди37.

Помимо кафедры богословия в университетах организовали кафедры церковной истории и церковного права, которые также насаждали монархизм и поповщину. Были усилены требования к студентам в части усвоения ими богословских дисциплин. Студентов, отлично сдавших экзамены по основным предметам, но не выдержавших экзаменов по богословию, оставляли на второй год. «За несоблюдение общей христианской обязанности», т.е. за неаккуратное исполнение церковных обрядов, студентов лишали стипендии. В связи с опубликованием в 1859 г. новых студенческих правил Герцен писал: «Видите, как они пуще всего преследуют бедность. Ты беден? В бараний рог тебя. Да и зачем бедному учиться!»38.

7
Самодержавие и духовное ведомство ориентировались на тех профессоров, которые придерживались реакционных идеалистических взглядов. Представители материалистической науки преследовались, особенно за критику ими религии и церкви. Профессор истории Киевского университета Павлов — неутомимый деятель в области распространения воскресных школ — по требованию киевского, затем петербургского митрополита Исидора был изгнан из университета как «безбожник»39.

Ректора Петербургского университета, выдающегося ученого-ботаника H. H. Бекетова обвинили в том, что он превратил Петербургский университет «в рассадник политической агитации». Бекетов выступал в защиту естественных наук и был последователем эволюционной теории. Его работа «Гармония в природе» получила высокую оценку. Действительной причиной отстранения выдающегося ученого послужили его прогрессивные взгляды.

В Московском университете «злонамеренных либералов, бунтовщиков» пытался «скрутить в бараний рог» попечитель учебного округа генерал Назимов. Воинствующие церковники-мракобесы избирались в почетные члены университета.

Так, в списках почетных членов Петербургского университета числились: московский митрополит Филарет, петербургские митрополиты Антоний, Григорий, Исидор, архиепископ херсонский Иннокентий, архиепископ литовский Макарий. Угодливыми профессорами университета почетным членом Петербургского университета был избран обер-прокурор синода Победоносцев40.

Несмотря на полицейский режим, установленный в высшей школе, студенческая молодежь активно выступала против насаждения идеалистической науки. В университетской среде широкое распространение получили идеи революционных демократов, материалистические взгляды. Велико было влияние революционных идей Герцена. Его произведения «Дилетантизм в науке», «Письма об изучении природы», содержавшие критику религии, обличавшие фанатизм и ханжество церковников, ходили по рукам среди студентов. Революционные идеи «Колокола», расшатывавшие устои самодержавия и православия, в студенческой среде находили благодатную почву. Защитники православия жаловались, что в «молодом поколении распространилось неверие», они объясняли это влиянием Герцена.

Профессора-физиолога Казанского университета Берви, который в своих лекциях говорил, что материалисты «вторгаются в святилище науки, вооружившись весами и ножами, и во всеуслышание открывают тайны природы», студенты как противника материалистических идей заставили в 1858 г. подать в отставку41.

В Киевском и Харьковском университетах в 1860 г. были раскрыты студенческие общества, которые, помимо политических требований, включали в свою программу пункт о содействии уменьшению в России монастырей и монахов42.

Ректор Харьковского университета в своем отчете за 1869 г. старался убедить педагогическое начальство, что вся система преподавания в университете ставила своей целью «не столько повлиять на память своих слушателей, сколько на все их умственное, нравственное и религиозное развитие». Но министр просвещения, зная действительное положение вещей, написал на отчете: «Увы! Это не дало результатов»43.

По словам попечителя учебного округа, в студенческих работах Харьковского университета были обнаружены «дерзкие выходки и фразы по отношению к религии и церкви, бессмысленно восторженные отзывы об изгнании религиозного воспитания из школы». Попечитель объяснял эти «дерзкие выходки» «разнузданностью понятий» студентов. На самом деле под влиянием материалистических и революционных идей среди студентов были широко развиты антицерковные и антирелигиозные взгляды, проявлявшиеся в ряде случаев в форме активных атеистических выступлений.

Вместе с обер-прокурором синода К. Победоносцевым активно выступал против науки и просвещения преемник Д. Толстого И. Д. Делянов. Университетский устав 1884 года был пропитан духом характерной для политики самодержавия 80-х годов «бессмысленной и зверской реакции». Устав ликвидировал остатки университетской свободы, превратил профессоров в послушных исполнителей воли самодержавия и церкви. Циркуляр о кухаркиных детях 1887 года, предписывавший не допускать в гимназии детей рабочих и мелких служащих, преследовал цель закрыть перед ними двери высших учебных заведений и ликвидировать в студенческой среде «недовольство», «озлобление против существующего неравенства», которое циркуляр считал «неизбежным по самой природе вещей»44.

Учебный процесс в высшей школе был проникнут поповщиной и проповедью идеализма. На исторических факультетах большое внимание уделялось религии и истории церкви. Кроме обязательного для всех факультетов курса богословия, читались еще такие предметы, как история русской церкви, христианизация славянских земель, история отдельных периодов русской церкви. Церковная тематика занимала большое место в студенческих работах и в работах профессоров-идеалистов. Например, в Харьковском университете в 1902-1904 гг. для «научных» профессорских работ избирались такие темы: «Белгородские архиереи и их архипастырская деятельность» Л. Лебедева, «Предпасхальный пост» И. Бродовича, «Исследование по истории божьего царства в средние века» А. Вягизина, «Воскресение Христово» Филевского, его же «Истина св. троицы в христианстве». Профессор юридического факультета E. Темниковский в своей работе «Положение императора всероссийского в русской православной церкви», изданной в 1908 г., защищал неограниченную царскую власть ссылками на св. писание45.

Эти «ученые», «продажные писаки и составители сочинений на заказ» выпускали, по словам Ленина, «горы высокоученого хлама и сора для забивания голов учащейся молодежи»46.

Богословие было одной из основных дисциплин университетского преподавания. Оно ставило своей задачей доказать, что вне церкви нет истины. В курсе богословия говорилось о роли богословия для университетских паук, об отношении религии к науке и необходимости подчинения наук религии; давался обзор религий с обличением католической, протестантской и других религий. В курсе богословия излагались основы христианской религии, злобной критике подвергались материалистические взгляды о происхождении мира, человека. Церковники называли ученых профанами, ничего но знающими о существовании материи, о законах природы, они проводили реакционные идеи о том, что в области познания должна господствовать вера.

Для борьбы с неверием и атеизмом церковники требовали создания в университетах, помимо кафедры богословия, еще специальных кафедр по церковной истории и церковному законоведению, а на историко-филологическом факультете — специальных курсов по истории православной церкви.

Считая недостаточными принятые правительством меры по усилению религиозного преподавания в высшей школе, воинствующее духовенство настаивало на открытии при университетах специальных богословских факультетов, по примеру Юрьевского университета, богословский факультет которого, будучи рассадником реакционных пасторов, вел активную борьбу с распространением в университете передовых идей. На богословском факультете Юрьевского университета в 1900 г. было 145 студентов, в то время как на историко-филологическом факультете занималось только 100 человек.

Профессор богословия Киевского университета протоиерей П. Я. Светлов в 1906 г. напечатал записку «О необходимости богословских факультетов в университетах», в которой пытался доказать, что изучением богословия во всей его полноте следует заниматься в интересах университета, церкви и государства. Этот ученый мракобес, автор многих псевдоученых трудов, доказывал, что без богословия не обойтись при изучении философии, государственного права, политической экономии, даже уголовного права. «В область богословия,— писал он,— особенно вторгаются такие науки, как естествознание, медицина, психиатрия, невропатология». Светлов подчеркивал, что прошло время, когда научное мировоззрение и научные идеи можно было критиковать одними текстами из библии. «В богословии необходимо пользоваться,— убеждал он,— выводами других наук, для успеха пропаганды религии христианским апологетам надо знать математику и естественные науки».

Реакционные профессора Киевского университета поддержали проект Светлова, но на съезде делегатов от профессорских коллегий русских университетов, состоявшемся в 1907 г., предложение сделать университеты рассадником воинствующих клерикалов показалось слишком реакционным, проект организации богословских факультетов не встретил сочувствия.

Самодержавие и реакционные круги, напуганные ростом революционного движения начала 90-х годов XIX в., стали усиленно проповедовать и поддерживать поповщину.

Министр просвещения генерал Ванновский, пришедший к власти после убийства своего предшественника Боголепова, обещал реформы в области просвещения, но его политика была политикой обмана и лицемерия, «политикой,— по словам Ленина,— чередования зверских расправ и иудиных поцелуев»47.

Самодержавие усиленно насаждало в высшей школе религиозно-идеалистическое мировоззрение. Реакционные профессора пытались отравить молодежь ядом религии, восхваляли ее как основу морали, всячески поносили марксизм и атеизм. Реакционные профессора проповедовали вслед за В. Соловьевым поповские взгляды о переселении душ и скором пришествии антихриста. Преподавание философии оказалось в руках «философских черносотенцев» типа Л. В. Лопатина, которые вместе с церковниками вели открытую борьбу против материалистического мировоззрения. Профессор Харьковского университета А. Ф. Брандт, выражая господствовавшие в университете мистико-поповские взгляды, в своем докладе «От материализма к спиритуализму», сделанном на годичном университетском акте 17 января 1902 г., говорил о «христианском боге, как первоисточнике всего бытия, сотворившем бесконечный мир из себя»48.

Реакционное руководство Московского университета с похвалой отозвалось о диссертации С. Трубецкого, в которой, как сказано в отчете за 1905 г., «ярко обрисовалось религиозное мировоззрение». Автору ставилось в заслугу, что он «сочетал свободу мысли и научного исследования с глубокой сердечной верой в личность Христа и христианские догматы»49.

Проповедь мистики и поповщины и насаждение религиозности повлияли на некоторую часть реакционного студенчества. Эти студенты устраивали христианские евангельские чтения, хоровое пение; организовывали «христианские союзы», ставившие своей целью «распространение среди студентов христианской веры и христианского образа жизни». Основная же масса студентов была против мистики и поповщины и активно отстаивала материалистическое мировоззрение. Во время студенческих забастовок студенты в числе других требований выдвигали требование о свободе совести, об отделении школы от церкви, об отмене обязательного посещения лекций по богословию. Об этом писала «Искра»50.

«Философские черносотенцы» открыто проповедовали необходимость примирения религии и науки. В борьбе против материалистического мировоззрения и революционных идей для обоснования своих реакционных политических и религиозных взглядов «поповствующие» профессора прибегали к агностицизму, доказывая невозможность познания и изменения действительности по «человеческому разумению».

8
Взгляды «философских черносотенцев» встретили полное одобрение и сочувствие воинствующих церковников. В своих печатных трудах и в публичных выступлениях они поддерживали реакционные воззрения «поповствующей» профессуры и вместе с ними пытались доказать ограниченность человеческого разума в познании мира. В церковно-богословских журналах систематически печатались статьи, в которых доказывалось, что наука якобы не может дать удовлетворительного ответа на ряд вопросов о познании мира, что такой ответ надо искать в откровении.

В статье «Конец мира по учению слова божьего и современным гипотезам», напечатанной в журнале «Вера и церковь», священник Миловидов пытался доказать, что естественные науки, не выходящие за пределы видимого вещественного мира, по дают человеку удовлетворительного ответа о конечной цели бытия. Такой ответ, как он полагал, может дать только «откровение, утверждающее присущую человеку идею бессмертия». Призывая к примирению с действительностью, уводя от борьбы за улучшение жизни на земле, автор утешал читателей тем, что, если они не удовлетворены своей жизнью на земле, то «по ту сторону» они найдут «царство правды»51.

Профессор-протоиерей И. Галахов, автор большого числа антинаучных книг и статей, на страницах богословского журнала «Вера и разум» в 1913 г. в статье «Значение физики и математики в вопросах религиозно-философского порядка» пытался доказать существование «царства правды»... при помощи математики. Он писал, что между религиозными и математическими абстракциями есть большое сходство и что математика может допустить существование невещественного мира и, следовательно, необходимость религии. Надо только бога, которому нет места в природе, говорил он, вывести за пределы материального мира52.

В органе Московской духовной академии «Богословский вестник» в 1906-1911 гг. были помещены статьи, в которых доказывалась непознаваемость внешнего мира и необходимость веры, например, «Богословие и естествознание о происхождении человека», «Библейское повествование о потопе в его отношении к данным геологии», «Современная наука и религия», «Преобладание научного сомнения в современном неверии» и др.53 Аналогичные статьи, доказывавшие необходимость веры, печатались в журнале «Вера и церковь»: «Естествознание и материализм», «Эволюционизм перед судом христианства», «Об изучении природы в духе веры», «Библия и наука», «Мир как процесс, имеющий начало» и др.54

Для подготовки богословов, которые могли бы выступать против науки в защиту религии, используя данные современной науки, в Московской духовной академии была создана особая кафедра естественнонаучной апологетики, где будущих богословов натаскивали в естественнонаучных дисциплинах в специфической поповской обработке55.

Борьбу с научным мировоззрением церковники вели раньше путем анафематствования. «Отрицающим бытие божие и утверждающим, яко мир сей есть самобытен и вся в нем без промысла божия и по случаю бывает..., анафема!» — провозглашалось в церквах в педелю православия. Но этот метод борьбы с наукой был уже недостаточным. Помимо издания книг и статей, направленных против науки, церковники стали широко прибегать к чтению лекций по различным вопросам естествознания.

Московский митрополит Филарет был противником публичных выступлений «ученых богословов» с полемическими докладами. Он считал, что не дело церковников выступать с опровержением материализма с кафедр университетов и епархиальных домов. «Вещатели университета и пассажа,— писал он в 1860 г.,— скажут: вот они проснулись! Вот мы их разбудили! Придут с улыбкой и критической миной, чтобы только искать слабых мест и погрешностей и, может быть, возражать в следующих своих лекциях... Победить сие превосходством лекций нелегко. Неверующих нельзя удовлетворить одними свидетельствами св. писания, от которого они отказались»56. Филарет предлагал читать проповеди в церквах «против тех лжеучений, которые распространяются светскими лицами». Но больше всего он рассчитывал на карательные меры со стороны самодержавия. «Что смотрит правительство,— с негодованием восклицал он. — И в государствах, где больше нас хвалятся свободою мыслить, не позволяют публично оскорблять религию».

Позабыв о советах Филарета, церковники ринулись в бой против науки, используя для этого, помимо церковных амвонов, университетские кафедры, залы синодальных училищ, разные аудитории. Начиная с 1894 г. в залах синодальных училищ и епархиальных домов систематически читались публичные лекции о борьбе с неверием, в защиту православия, критиковались научные достижения, шедшие в разрез с церковной идеологией.

Церковники выступали против открытия народных университетов, находя их вредными для русского народа. С такой проповедью против предоставления народу знаний выступил официальный орган синода журнал «Народное образование»57.

Передовые ученые, выступавшие против примирения науки с поповщиной, против религии, подвергались гонениям.

Гениальный ученый-революционер К. А. Тимирязев, воинствующий материалист, на основе научных данных опровергал религиозно-идеалистические представления о сотворении мира, вел борьбу против поповщины в науке и против клерикалов. Тимирязев был обвинен церковниками и мракобесами в том, что он «на казенный счет изгоняет бога из природы».

Знаменитого химика Д. И. Менделеева за антицерковные взгляды забаллотировали при выборах в Академию паук, а в 1890 г. он был вынужден уйти из университета в ответ на незаслуженный выговор министра Делянова.

И. И. Мечников — один из передовых борцов за материалистическое мировоззрение, создатель эволюционной эмбриологии, за выступление против реакционной политики самодержавия и церкви был забаллотирован на выборах в Медицинскую академию. Мечников не смог работать в невыносимых условиях царского гнета и уехал в Париж, где стал одним из руководителей Пастеровского института. В «Этюдах о природе человека» Мечников резко критиковал идеалистическую философию, считая, что она преследует цель «умалить значение науки ради торжества религиозных и метафизических построений».

Пропаганда Мечниковым материалистических идей и разоблачение им библейских мифов о происхождении человека вызвали враждебные выступления против него в богословских журналах и в изданиях воинствующей поповщины. Негодование церковников вызвала критика Мечниковым реакционной роли религии. «В ту отдаленную эпоху,— писал Мечников о средневековье,— церковь властно вмешивалась в дела науки и, задерживая прогресс человеческих знаний, предавала ученых мукам»58.

Защитники религии называли Мечникова «безбожным эволюционистом», «проповедником дарвинизма», обвиняли его в том, что он распространял атеизм, враждебно относился к христианской вере и отрицал бессмертие души. Церковники и поповствующие ученые не могли простить Мечникову его последовательного и сознательного естественнонаучного материализма, критику им религии за ее противодействие развитию материалистического мировоззрения.

Отмечая «бесшабашный разгул церковного кликушества в печати и проповедях», ленинская «Искра» в связи с огромным ростом церковно-богословской литературы, направленной против прогрессивных ученых и передовой науки, писала, что «православное мракобесие готовится дать генеральное сражение своим врагам»59.

21 ноября 2008 года  19:04:25
666 | ГЕЕНА ОГНЕННАЯ

Посвящаю людям, верящим в чудеса!
Сказка без конца

Жил-был Сказочник. У него был плащ, шляпа, саквояж, зонтик и трубка. В саквояже он хранил сказки. В плаще и шляпе ходил гулять, а с зонтиком летал. Трубку он набивал табаком, когда рассказывал сказки, увлекался, забывал затягиваться, трубка не дымила, а Сказочник продолжал курить. И когда из трубки уже давно не шёл дым, а Сказочник делал вид, что курит, было очень смешно. Главное, со стороны — красота! Сказочник и трубка. А остальное — не важно!.
Сказочник любил свободу, но не смотря на это удручающее обстоятельство, был уже трижды женат. И всё — неудачно. Жёны попадались какие-то мерзкие, скандальные, непонимающие и Сказочник чувствовал себя очень несчастным сказочником и поэтому писал замечательные сказки.
Однажды он встретил Её. Она поразила Сказочника своей красотой и безмолвием, Она ехала в красном троллейбусе и смотрела в окно и Сказочник немедленно раскрыл зонтик, чтобы догнать троллейбус. Остановок не было и Она всё ехала и ехала, смотрела и смотрела в окно. Шёл дождь. По улицам гуляли жёлтые собаки и слоны. У девочки за витриной магазина растаяло мороженое и потекло по пальцам. Девочка слизывала мороженое, а старый дворник делал из листопада листопадного Деда Листопада и посмотривал на девочку. Когда мороженое закончило своё существование, девочка подошла к Деду Листопаду и на место носа вкрутила морковку. И получился замечательный осенний дед.
А тем временем Сказочник никак не мог догнать троллейбус. Тогда он подошёл к продавщице шаров и купил всю связку. Шары были арбузные, банановые, дынные и даже персиковые, они пахли как настоящие фрукты и Сказочник, съев один шарик, пустился снова в путь. Теперь его скорость увеличилась и он почти поравнялся с красным троллейбусом. Догнал. Как же остановить это глупое животное с рогами? Сказочник запрыгнул на крышу и отсоединил рога от электрической линии. Женщина подняла голову и увидела на крыше Сказочника, крыша ведь была совсем прозрачная и сквозь неё можно было увидеть не только небо, но и лес, речку, вершины деревьев, горы и даже стрекоз с хрустальными глазами. Когда Она вышла из троллейбуса, Она раскрыла свой парашют и полетела.
— Как вас зовут? — кричал Сказочник, кое-как догоняя незнакомку.
— Меня зовут Сказочница,— пропела Она.
Они взялись за руки и полетели вместе. Они пролетели огромное облако, на котором жили бабочки, тучи сиреневого цвета, звёзды из маковых зёрен, кометы и даже встретили по дороге млечный путь и одну падающую звезду.
— Загадывайте скорее желание! — прокричала с каждым мигом уменьшающаяся в размерах звезда. — Ско-ре-е-е-е-еееееее!
Сказочница загадала, а Сказочник не успел.
— Не переживай, я поделюсь с тобой своим желанием.
— Спасибо,— сказал Сказочник и поцеловал Сказочницу и тут же они упали на землю.
— Я хочу жить вместе с тобой! — затребовала Сказочница. — Я люблю тебя!
— Понимаешь, не обязательно нужно жить вместе, чтобы сохранить любовь.
И они разъехались: Он на остров Гренландия, а Она в Австралию. Подумаешь, расстояние! Существует телеграф, телефон и просто телепатия.
Полетели письма, бесконечные письма, похожие на весенних ласточек. Он писал, что в плаще и шляпе ему очень холодно, что живёт квартирантом у белого медведя и что с зонтиком летать невозможно из-за постоянных снегопадов. Она писала, что завела себе попугая какаду и страуса эму, что в своём белом сарафане ей очень жарко и что когда купается в солёном озере Эйр, вспоминает Сказочника и плачет. И озеро говорит Ей спасибо, за то, что она свои слезы, такие же солёные, как вода, безвозмездно дарит природе.
Так прошло пятьсот лет. Сказочница давно умерла, а Сказочник продолжал отправлять Ей письма, описывая каждый день. Он слал ей поздравительные открытки с гномами и эльфами, хвастался новыми сказками и рассказывал невероятные истории про своего хозяина белого медведя. А Её почтовый ящик уже давно опечатали и почтовое отделение города, получая на имя Сказочницы очередное письмо, отправляло бумагу в макулатуру, отдавая пионерам.

Нет, всё закончилось не так!

Он и Она встретились опять в красном троллейбусе. Шёл дождь, а троллейбус ехал без остановок. Она сворачивала в рулон парашют, а Он мучился с зонтиком. Зонтику было уже лет сто пятьдесят, он начал ржаветь и никак не хотел складываться. Когда они увидели друг друга, Сказочник спросил:
— Скажите, как вас зовут? Это очень важно! Я знал одну женщину, похожую на вас, она сейчас делеко... я её любил всю жизнь... и люблю...
— Вы тоже мне напоминаете одного знакомого Сказочника, который перевернул всю мою жизнь... но я не поверю, что вы — это Он...
— Да, это я! — сказал Сказочник и подсел к Сказочнице. Они ехали молча и слушали дождь. Дождь нужно уметь слушать.

Нет, всё закончилось не так!

Он женился в четвёртый раз на... Сказочнице и у них появилось трое детей. Пришлось строить огромный пятиэтажный дом, в огороде сажать голубую свеклу и оранжевые огурцы, покупать машину и микроавтобус, заводить спаниеля и коты, на чердаке делать сапожную мастерскую и тренажёрный зал. Когда дети пошли в первый клас, Сказочница стала посещать танцевальный кружок, театральную студию и туристическую секцию, а Сказочника постояно не было дома, потому что он зарабатывал деньги, чтобы прокормить такую огромную семью.

Нет, всё закончилось не так!

Когда Сказочник и Сказочница разъехались в разные уголки земного шара, не прожив друг без друга и трёх дней, оба покончили жизнь самоубийством. В один день, в одно время, одним способом — прыгнули со скалы и разбились. Сказочник специально не раскрыл свой зонт, а Сказочница специально забыла дома свой парашют.

Нет, всё закончилось не так, потому что началось — не так!

Сказочница любила своего мужа, а Сказочник — жену и когда в красном троллейбусе произошла встреча, они не обратили друг на друга никакого внимания. Ровным счётом, никакого. Доехали до конечной, вышли в разные двери и каждый полетел в свой дом. Она — на парашюте, а Он — с зонтиком.

© Copyright: Мари Шансон, 2002
Свидетельство о публикации №2212210102
Список читателей Версия для печати Заявить о нарушении правил

22 ноября 2008 года  00:07:13
Карелия |

666

Шабаш

Человек неразрывен с миром, в котором он существует.
Происходящее во вселенной, так или иначе, воспринимается и переживается им, на осознанном или доосознанном уровне.
Война между Тьмой и светом, определяющая пути развития космоса, не может не влиять на Идеи, рождаемые или воспринимаемые человеком.
Проходя через фильтры разума, она предстает в его мыслях и образах, формируя и определяя окружающую его действительность.
Идеи, порождённые человеком – есть картины Сражений, происходящих на Ином, недоступном человеку уровне, отраженные кривым зеркалом его сознания.
Такова и Идея Шабаша.

Восприятие человеком вселенной, изначально пытающееся сделать Дьявола частью единого бога, включить его в рамки существующего мироздания, со временем всё больше осознает существование Зла как отдельной, самостоятельной Силы. Страх перед Тьмой, преобразующийся, меняющийся сообразно тому, как меняется Дьявол, как свет пытается противостоять Его экспансии. Страх, не сломленный попытками неверия и насмешки, проявляющимися в определенный период истории человечества. Страх, постепенно набирающий силу в средние века.
Дьявол, всё больше и больше места занимающий в картине мира человека.
Дьявол, проникающий внутрь Космоса через человека, используя весь арсенал доступных ему средств – страх, искушение, слабость, грех. Дьявол, неумолимо набирающий силу и действующий на территории врага.

В Средние века, когда Война между светом и Тьмой явно находила своё отражение в сознании человека и его жизнедеятельности, в сердцах людей она продолжалась на уровне веры в бога и Дьявола с тем допустимым пониманием, на которое был способен человек именно в те времена.
Шабаш – как нельзя более ярко выражает и само это понимание и то возможное взаимодействие человека как части материального мира с тем, что лежит за гранью материи.

Буйство шабаша…
Средневековая Европа охвачена огнями костров, пытающихся спалить врагов главенствующей веры.
В вертепах пыток тисками вырванные признания, с аптекарской точностью составленные протоколы…
И слухи, слухи… Ничего, кроме домыслов и слухов.

Шабаш лежит как на ладони – масса описаний, документов, свидетельств…
Но остаётся покрытым пеленой тумана – кто уверен в их достоверности? Что есть в них о сути и смысле шабаша?

Идея шабаша победоносно прошествовала по всей Европе. Вводя в смятение умы человеческие, выбивая почву из-под ног их, сокрушая уверенность в завтрашнем дне, нарушая искомый покой и мысли о привычном порядке вещей. Она кидала тень на то, чем живёт человек – на его веру хотя бы во что-то, указуя на непрочность мирка, старательно возведённого человеком.
Шабаш является вызовом и по сей день.

Восприятие шабаша переоценивалось на протяжении столетий. И по сей день люди подвергают шабаш анализу, пытаясь оценить, проанализировать, понять…
Укоренившееся с лёгкой руки Маргарет Муррей и распространенное ныне мнение о том, что шабаш был пережитком древнего культа плодородия, удобно для человека. Оно пытается сделать шабаш безопасным. Силится вместить его в прокрустово ложе обыденного рационализма, в бесчисленных архивах человеческой истории отводя для него очередную папку с порядковым номером. Оно старательно прикрывает зловещий оскал Дьявола уютной маской языческого божка.

Но возможно ли это?
Способен ли человеческий разум вместить в себя Зло? Первобытное, изначальное, губительное… Проявляющееся, в том числе, через шабаш, проводимое теми, кто навеки связал свою жизнь с Дьяволом, открывшись для искушения, и теми, кто не был достаточно силён в противостоянии Его неумолимому натиску, на словах противоборствуя. Но на деле впустив его в свою душу страхом и слабостью человеческой.

Лики шабаша.

Современные представления о шабашах основываются, в основном, на протоколах инквизиции.
Всё множество материалов, посвященных шабашу, так или иначе, корнями уходит в мир средневекового священника, вечно испытывающего страх перед Дьяволом (коему приписывает все мыслимые и немыслимые недостатки уродства, которые, к слову сказать больше характерны человеческой природе) и своим богом –тираном.
Дух беспомощной агрессии и вытесненной сексуальности, запах тлена и привкус гниения – наполняет его слова.
Вслед за ним, множество книг красочно повествуют о бесчинствах оргий, убиении младенцев, разврате и непристойности – обо всём, что так тревожит живое воображение ограниченного догмами запретов монаха, скованного нормами христьянской морали простолюдина и зажатого оковами собственных комплексов обывателя…
Шабаш как деяние тех, кто имел сродство с Дьяволом, даже постфактум как нельзя лучше открывает Истину, обнажая потайные мысли и лица человечества в лице тех, кто попробовал оценить и понять его с точки зрения человеческого племени.
Все свои собственные уродства они приписали Ведьме, не ведая, что Её они создают по своему образу и подобию.
Её, кто проявляла Зло в их собственный мир в той форме, какая была максимально возможна и наиболее губительна для них же. Зло, для воздействия которого они сами открыли врата в своих скованных страхами душах.
Им, рабам своего создателя, неведомо чувство, ведущее на шабаш, не знакома Вера, заставляющая Ведьму или Колдуна делать то, что они делают, зная, что впереди может ждать костер…
В адрес шабашей звучат слова, призванные отвернуть, но не понять.
Слова божьей твари.

«Она уже застает большое собрание — мужчин (их немного), женщин и детей. Некоторых она, кажется, узнает, но не вполне, потому что очень темно и беспокойно колеблющееся пламя факелов искажает фигуры, превращая их в страшные привидения. Она видит женщин, полуобнаженных, мчавшихся в диких прыжках взад и вперед, в растерзанных платьях и с распущенными волосами, легко и быстро, как будто они ничего не весят. Время от времени поднимается оглушительный вой: «Гар! Гар! Шабаш! Шабаш!». Вдруг, как по данному знаку, все присутствующие выстраиваются в круг с заложенными за спины руками, мужчина (он большей частью дьявол-любовник) и жен¬щина, спина к спине, и вот начинается яростный вихрь пляски. Головы все быстрее откидываются назад, громко орут распутные песни, все время прерываемые задыхающимся, хриплым «Гар! Гар! Дьявол! Дьявол! Прыгай здесь, прыгай там!» В самых диких прыжках, в головокружительной путанице оргия достигает вершины. Зверь выпущен, жадная похоть смешивается с жаждой крови, безумие сладострастия загорается в болях головокружения.» 1

Даже попытки научного осмысления темы шабаша на деле оказываются нелепыми. Путаясь в лабиринтах собственных домыслов, перебирая ярлыки пустой терминологии, авторы спорят о том, какое из слов лучше отражает явление шабаша, рассуждают о мотивах, пытаясь определить, оценить, измерить… Но ведают ли они, что стоит за «ведовством», «ересью», «культом Дьявола»? Эти слова для них не более, чем ярлыки, призванные скрыть отсутствие действительного осмысления.
В адрес шабашей звучат слова, призванные создать иллюзию понимания, но не понять.
Слова человека.

Крупицы информации в калейдоскопах описаний и логических доводов.
Шабаш происходит от слова subbat – суббота, день посвященный Сатурну. День, посвященный духу.
Шабаш проводился в ночь на 1 ноября и в ночь на 1 мая. Иные ночи – 2 февраля, 21 марта, 21 июня, 2 августа, 21 сентября, 21 декабря.
На шабаш Ведьмы прилетали, предварительно обмазав себя колдовской смесью, которая наделяла их неведомой силой и возможностями…
Первый шабаш для Ведьмы был её крещением – она отрекалась от старой веры и присягала Сатане. Она утверждала отказ от прежней жизни и получала новое Имя. Имя, служившее ключом для её вновь обретённой Сути.
Сатана являлся на Шабаш. Начинаясь с приветствия Дьявола, после Черного Причастия это Действо переходило в разгульное празднество, завершаясь оргией и сопровождаясь богохульными Деяниями.

Это, по сути, всё, что можно почерпнуть из источников.
И этого достаточно.

Иной взгляд.

Достаточно, чтобы услышать главное.
Достаточно, чтобы понять суть, являющую себя сквозь несовершенство формы.

Шабаш был Торжеством Дьявола
Сам Сатана являлся на шабаш
Был с его участниками, был в них…

Уникальное явление шабаша само по себе служит ключом для понимания его Идеи.
Шабаш указывает на возможность быть с Сатаной.
Возможность явную, несомненную и неоспоримую.
Всегда реализующуюся по-разному, ибо Тёмное чуждо закостенелости форм.
Но разве важно что-то ещё, кроме того, что она есть?
Явленного шабашем достаточно, чтобы Верить.

Верить сердцем, Верить душой, Верить Духом –
Дьявол приходит к тем, кто Его любит,
Дьявол с теми, кто Верен Ему.

Всё, что нужно знать – скрывается между строк каждой из книг о шабаше.

Отрекаясь от бога во Имя Дьявола,
Творя Злодеяния во Славу Сатаны,
Ведьмы обретали свободу.

Свободу от оков общества, свободу от человеческой морали, свободу от приторного ханжества, свободу от чопорного лицемерия, свободу от необходимости быть человеком.

Они становились иными -
Вечными врагами бога,
Гордыми слугами Сатаны…

Шабаш.

Преступление, отречение, проклятье.
Шаги в никуда, шаги в неизвестность.
Кто они, рискнувшие преступить чрез запретную грань?
Отвергнувшие бога и отвергнутые им.
Не желающие быть рабами.
Не смиряющиеся.
Кидающие вызов в лицо обществу, попирающие церковные догматы, самоотверженные в своём желании не быть в оковах.
Презревшие упрёки и порицания, выбравшие одиночество.
Неистовые в своей безграничной ненависти ко всему, что воспринимают как бога — идут на шабаш.

Взлелеявшие Зло в своём сердце, они уже не смогут жить иной жизнью – жизнью стада, состоящего из божьих овец. Им не по пути с теми, кто не умеет и не желает быть свободным.

Единым росчерком пера навеки перечеркнув прошлое, связав свою жизнь с Дьяволом, кровавым договором открыв для себя новое рождение, они вступают на Иной Путь.
Путь Злодеяний.
Метка Дьявола – лежит на них.
И души их отныне принадлежат только Ему.

Подчинив свою судьбу Необходимости свершения Зла, они противостоят замыслу, призванному сковать мир цепями противоестественной гармонии, отдавая себя Греху вопреки рабскому уделу гнить во власти бога, быть его пищей. Они кидают вызов небесам, отрекаясь от мёртвенной святости, проводя чрез души свои Огонь, что способен спалить этот мир дотла. Огонь, который никогда не угаснет, Огонь, коему неведомо уродство заточения внутри собственного существа. Вечно ярящееся Пламя Ада.
Неистовые в своём бунте, нетленные в своей Сути, отвергшие страх, идут на шабаш.

Всё, чем полна отныне их жизнь, дано им Сатаной.
Тем, кто дарует выход за грань похожего на тюрьму мира.
Тем, кто воплощает Свободу.

Он – Тот, в ком беспредельность безвременья. Он сокрушает всё, в чем тешит себя надеждой на жизнь болото приторной святости и несовершенство света. Он – враг всего закостенелого и ограниченного. В Нём – чистота Истины без привкуса сладкой иллюзии и удобной относительности человеческой правды.

Шабаш – выплеск, торжество, свобода.
Посвятившие жизнь свою свершению Злодеяний.
Посягнувшие на право не зависеть от законов вселенной.
Открывшие сердца свои для Зла.
Свободные в своём выборе быть с Сатаной.
Неистовые в своей безграничной любви к Дьяволу — идут на шабаш.

Шабаш – пик, кульминация, воплощение их жизни.
Он вмещает в себя всё, чем они дышат. Безграничность в противлении законам бога, неистовость в попирании человеческой природы, радость близости к своему Господину, неистовость в проявлении любви к Нему.

Всё, происходящее на шабаше нацелено на то, чтобы Дьявол был доволен. Нацелено на то, чтобы Его Воля была воплощена.

Колдовская Ночь. Ночь, когда приходит Дьявол. Ночь, когда Его Воля Торжествует. Ночь, когда его Сила выплёскивается в мир губительным потоком, когда она бурлит внутри, находя выход в пьянящем Единстве со своим Отцом.
С Дьяволом.

Его Сила, дарованная для того, чтобы продолжаться на Земле. Его Сила, нацеленная на то, чтобы реализовывать себя во Зле. Его Сила, воплощённая в Колдовстве.

Колдовство.

Грех Колдовства.
Открытие запретных врат творения.
Тех, за которыми только себе установил творец право распоряжаться и править бал.

Кровавые строки книги судеб, вычеркнутые из неё имена.
Разорванные тенета и скомканные листы скрижалей божественного замысла.
Это есть Злодеяние.
Оружие Тьмы в Войне, за которой последует Ад.
Смертный приговор неизбежного прихода Вечной Ночи.
Ядовитые плоды Зла, посеянные руками слуг Его, совершенствующих своё Искусство.

Власть открывать врата в царство Духа, возможность разорвать цепи, которыми, словно паутиной, окутан мир людей. Возможность сознательно воплощать Волю Дьявола.
Вызов могуществу бога, утверждающийся каждый раз в каждом Колдовском Деянии. Там, где решаются судьбы мира, возможность узреть истинный порядок вещей. Искусство от Дьявола, вложившего в руки людей этот запретный плод.

Тёмная Сила вливается в сердце Колдуна, живёт в Нём и находит свой выход в Ритуале, направляемая Волей Дьявола и Человека, слитыми воедино.
Сила, исходящая из Бездны, захлестывающая своей мелодией в неистовом танце Ритуала сердца Его участников. В танце, в котором ведёт сам Дьявол.

Открывая Пути ко Злу, Ритуал выплёскивает вихри Тьмы во вселенную, с каждым разом всё ближе делая миг неминуемой победы Дьявола.

Дух Тьмы наполняет собой каждый Колдовской Ритуал. Законы чуждые и враждебные законам Космоса, воплощаются в жизнь.

И форма Ритуала, способ Его проведения – лишь сосуд, в котором неизменна Суть. Всегда губительная для всех проявлений жизни, всегда утверждающая Принципы Тьмы.

Шабаш – лишь способ, один из многих…
Песчинка в смерче, призванном смети всё с лица земли, и добраться до самых небес, дабы повергнуть в прах создателя всего сущего.

Таких песчинок бесконечно много. Они открыты взору ищущего. Всегда лишь те, что необходимы. Всегда лишь тогда, когда это нужно.

Outro.

Любое явление начинается с Идеи, с мысли о нём.
Идеи формируют поступки и Деяния. Незримое воплощается в проявленном, Сила находит выход и Суть становится выраженной через форму.

Шабаш как Идея неотделим от Идеи о Дьяволе.
А значит, сам Шабаш неотделим от Дьявола.
Не важно, как трансформировались верования и обряды, ритуалы и поверия, как изменялась, чтобы вместить в себя Тёмную Суть, форма.
Важно, что наполнена она стала Злом.
Что Колдовские Деяния шаг за шагом приводили человека всё ближе к тому, чтобы сделать его союзником Дьявола в Войне, ход которой определяет судьбы человечества.

Шабаш открыл путь в Ад для многих.
Поддавшихся Его искушению, заразившихся вирусом страха, опьянённых необъятными возможностями — Шабаш погубил.
Искренних в своём желании быть во Зле — он пробудил к новой жизни.

Та Вера, которая посредством Шабаша наделяла ещё большей властью Дьявола, необратимо приводила человека к гибели. Не его физическое тело, но, прежде всего, его душу, отнимая у творца очередной лакомый кусок.

Безумие, охватившее Европу, начиная с XIII века по XVII века, и по сей день находит своё отражение в сердцах многих.
Людей, открытых для Зла и Искушения становилось и становится всё больше.

Но лишь единицы из них предпочитают Грех греху и Зло злу. Грех любви и искреннего служения Дьяволу, Зло в противопоставлении себя и своей природы, своих Деяний самому принципу человека, самой природе божественной вселенной. Лишь Единицы пройдут путями Иного к самому Сердцу Тьмы.
Но, в том числе, благодаря шабашу, они знают — Путь ко Дьяволу, проложенный тропами Злодеяний, возможен.

Шабаш — лишь форма, лишь этап в бесчисленных вариациях Тёмного и всём множестве Его проявлений на Земле.
Но, как всё безусловно Истинное, шабаш не закончился с приходом Нового Времени.
Он по сей день продолжат жить, и последствия его до сих пор проявляют себя.

Его опыт бесценен. Его Принципы неизменны.

22 ноября 2008 года  18:55:13
666 | ГЕЕНА ОГНЕННАЯ

Александр Дубянский

Армия
рассказ

Служить в армии – святое дело! В застойные времена к этому относились довольно лояльно. Все знали, как только исполнится восемнадцать лет – вперёд, служить в армию. Подошло время, идти в армию и моему другу – Александру. Обычный паренёк из небольшого поволжского городка, особо от других ребят не отличался, в армию идти не боялся – немного хулиган, немного забияка.
Проводы в армию – не менее важное событие в жизни призывника. Не зря говорят – «Как проводят в армию, так и служится, будет». И застолье в этом ритуале играет немаловажную роль.
Повестка гласила ясно — «прибыть в Районный военный комиссариат города «Н», в воскресенье к 8-00». Подготовка к «Проводам» началась в пятницу. Мама и старшие братья Александра расстарались к субботе – стол ломился от жарений и солений, алкоголь был приобретён в необходимых количествах. Основная масса приглашённых гостей – молодёжь: друзья, подруги, одноклассники и родственники. Проводы постепенно перешли в фазу безудержного веселья: и песни, и танцы, и ночной костер, с обязательными прыжками через огонь, и игра в бутылочку с обязательными поцелуями в темноте, и встреча рассвета. Вместе с рассветом прозвучала команда «Подъём! » и после недолгого шествия с песнями по просыпающемуся городку мы расстались с другом Александром на два года службы в ВВС.
Удивительно?! Но, знакомую, почему-то лысую фигуру я встретил через неделю.
— Санёк! Это ты?
— Да я – он недовольно хмыкнул – неделю продержали на областном призывном пункте и отправили домой, до следующего призыва.
Через полгода, Санёк снова пригласил меня на проводы в армию. Служить в армии – дело хорошее, святое дело! Проводы в этот раз были немного скромнее – поменьше гостей, в основном друзья и товарищи. Но веселились до утра, от души. А почему бы нет? Повод-то достойный! Тем более, человек идёт служить в ВМФ!
Целый месяц мы ожидали писем Санька. Но вместо писем появился сам Санёк. И на этот раз дальше областного призывного пункта он не попал. «Покупатели» за ним или не приехали, или отказались и его отправили домой, до следующего призыва.
На третьи проводы Санька я не попал. Да и проводы уже были чисто символическими, хоть служба в армии – дело и хорошее, и нужное и можно даже сказать — святое дело!
Из армии Санёк вернулся через пятнадцать лет – отслужил срочную службу, остался на сверхсрочную службу, женился и приехал домой. И только теперь он поделился с нами тайной хождения в армию – «условный срок» за хулиганство в школьные годы. Пострелял из «воздушки» в кабинете военной подготовки и потерял доверие на два года.

© Copyright: Александр Дубянский, 2008
Свидетельство о публикации №2805010431

22 ноября 2008 года  21:10:29
Алекс |

Дмитрий Половец

САША, ЕВА И ЗМЕЙ МЕЖДУ НИМИ

Вопрос — что такое любовь? Согласно науке Каббала, любовь означает, что прежде всего я поднимаюсь над своим эгоизмом, без всякого собственного расчета, когда мне неважно, выиграю я на этом или проиграю,— и тогда я облачаюсь в другого, в его желания, во все, к чему он стремится, и полностью посвящаю себя тому, чтобы наполнить его желания и стремления. Михаэль Лайтман

www.laitman.ru

Однажды осенним утром Ева сидела на скамейке в парке. Это было ее любимое место в городе. Обычно она приходила сюда о чем-нибудь помечтать. О чем мечтают молодые симпатичные девушки? Смешной вопрос. Конечно, встретить принца, или выйти замуж за уже встреченного. Ева своего встретила.
— Мы уже два года вместе. Почему он не делает мне предложение? — думала Ева. — Все, кажется, хорошо. Не понимаю.
Вдруг она услышала странное шипение. Мурашки побежали по спине. Шипение как будто доносилось изнутри.
— Что это?! — пронеслось в голове Евы.
Шипение резко прекратилось и что-то зашевелилось в ногах. Она посмотрела вниз, и, с ужасом закричав, вскочила на скамейку.
— Помогите! Помогите! Змея!
Это была медно-красная, с зигзагообразным рисунком на спине змея, размером с полметра. Хорошо, что Ева не знала, как выглядят настоящие гадюки.
— Он поиграет с тобой и выбросит, как старую, ненужную куклу. А ты — королева! Ты достойна большего! — спокойно сказала змея.
— Что?! — от неожиданности Ева чуть не потеряла сознание.
— Почему-то люди не удивляются, когда слышат, что в Райском саду один из моих предков говорил с Евой. А когда змея разговаривает с Евой Морозовой — это нонсенс,— обиженно произнесла змея.
— Я совсем не удивляюсь,— дрожащим голосом произнесла Ева.
— Ну и правильно,— сказала змея. — Я тебе на счет Сашки твоего... Вариант далеко не лучший. На работе никакого продвижения. Нет, у него, конечно, зарплата ничего, но это же не предел. Да еще и времени у него из-за этой работы нет. С утра до вечера заседания, командировки. Секретарши, кстати, тоже... Сколько он тебе времени уделяет?! Да если бы ко мне так относились ...
— Он же старается,— попыталась возразить Ева.
— Знаем мы, как он старается. С друзьями на футбол — это всегда пожалуйста. Ради пива даже посуду помоет и мусор вынесет. А ты, глупая, его отпускаешь. Ладно, дело твое, тебе решать. А мне пора,— сказала змея и испарилась так же неожиданно, как появилась...
Саша посмотрел на стопку дисков и вставил один из них в проигрыватель.
"У каждой женщины должна быть змея. Это больше чем ты, это больше чем я ...",— запел Борис Гребенщиков.
— Да, есть в этом что-то. Прав Гребень, как всегда,— подумал Саша.
Вдруг в комнате послышалось шипение. Он испуганно огляделся по сторонам и с ужасом понял, что шипит у него в груди. Первое, что пришло ему в голову — это схватить телефон и набрать "03".
— Скорая помощь. Слушаю Вас,— раздался звонкий женский голос.
— У меня ... — Саша запнулся, так как шипение прекратилось.
— Что у Вас? — спросила женщина. — Вы не волнуйтесь.
— Ничего, извините. Показалось,— сказал Саша подождав немного, и повесил трубку.
— БГ не совсем прав. У тебя тоже есть змея,— услышал он чей-то голос снизу.
Саша посмотрел на пол и онемел. На полу лежала змея. Пятнистая, большая змея. Для того чтобы онеметь, вполне достаточно обнаружить у себя дома змею. Даже не говорящую, а самую обыкновенную.
— В-вы из зоопарка с-сбежали? — заикаясь спросил Саша.
— Из зоопарка? Можно и так сказать,— многозначительно ответила змея.
— А я думал, что только попугаи разговаривают,— сказал Саша, на всякий случай забираясь на кровать.
— Ну вот. Еще один,— обиделась змея.
Наступила пауза.
— Я тебе что хотела сказать... — начала змея. — Ева твоя... Ты смотри с ней поосторожней. Да не только с ней. Вообще, со всеми женщинами. Они хитрющие. Ну чего я тебе рассказываю? Сам знаешь. Как там у Ницше: "Идя к женщине, бери плетку". Что-то в этом роде.
Она живет за твой счет. Ты ей даже учебу оплачиваешь. Она сейчас учиться закончит, работу найдет престижную — и все. Ты ей больше не нужен. Свое дело сделал.
— Но она же любит меня,— неуверенно сказал Саша.
— Это она тебе сказала? Насмешил.
В дверь позвонили, и змея куда-то пропала.
— Доброе утро, Адам,— улыбнулась Ева.
— Ева, меня зовут Саша. Хватит называть меня этим дурацким именем!
— Но это же романтично: Адам и Ева. Тебе нравилось...
— Нравилось? Ты хоть раз поинтересовалась, нравится мне или нет?
— А ты сам хоть раз поинтересовался, что нравится мне?! Ты хоть раз попытался сделать что-то действительно приятное мне? Ты делаешь только то, что тебе удобно,— не выдержала Ева.
— Да если бы не я, ты работала бы сейчас официанткой с утра до вечера.
— Это лучше, чем быть твоей наложницей!
— Дура ты, а не наложница!
— Чтоооо?!... Ой смотри, Саш,— Ева показала пальцем куда-то вниз и буквально впилась в Сашину руку.
— Куда смотp...,— голос Саши оборвался.
На полу он увидел двух змей.
— Я совсем не дура! Тебе кажется, что я ничего не понимаю. Но я все вижу. Ты просто используешь меня. Ты совсем меня не любишь! — кричала одна змея.
А ты меня совсем не любишь! Я прихожу домой уставший. Хоть раз бы ужин приготовила! — кричала другая.
— А ты...! Ты променял прогулку со мной по парку в прошлое воскресенье на посиделки с твоими приятелями за кружкой пива! Я прекрасно знаю, о чем вы там говорите!
— Саш, пусть наши змеи там разбираются, а мы пока в сторонке поговорим,— прошептала Ева.
— Отличная идея. Я давно хотел сказать тебе, что ты мне очень дорога, но из-за своей гордости я часто совершаю глупые поступки. Прости меня, Ева,— тихо сказал Саша.
— Я знаю. Я тоже тебя очень люблю, но часто злюсь на тебя просто так. Почему мы не можем доверять друг другу? Почему боимся быть обманутыми? Почему мы не можем просто любить друг друга без всяких условий? Получается, что мы не любим, а лишь пытаемся прийти к каким-то компромиссам. Мы то ссоримся, то миримся. Нас связывает что-то внешнее, но это ведь не любовь!
— Да, ты права. Мы называем любовью свое отношение к тому, что дает нам наслаждение. Я пью пиво и ощущаю при этом наслаждение. Это значит, я его люблю. То есть я люблю наслаждение, которое дает мне пиво.
Я одним и тем же словом называю любовь к футболу и к тебе. Я в действительности люблю не тебя, а наслаждение, которое от тебя получаю, как от футбола. Я просто использую тебя. Получается, я люблю только себя. Какой ужас! Давай почаще сбегать от наших змей,— предложил Саша.
— Давай. А может быть, когда-нибудь нам удастся убежать от них навсегда!
— Ты знаешь, когда-то в Райском саду Адам и Ева были одним целым, но их разделил эгоизм, и вместо того, чтобы заботиться друг о друге, они стали думать каждый лишь о себе.

А настоящая любовь — это наполнение другого человека. Ты начинаешь чувствовать, что желает любимый, и, наполняя его, выражаешь свое отношение к нему. Это называется любовью.
А если ты только получаешь, это называется просто "эгоистическое самоудовлетворение". Я очень хочу стать одним целым с тобой, но этот змей, сидящий во мне, не дает!
Мне кажется, что мы должны строить наши отношения над нашим эгоизмом так, чтобы мы стали друг для друга важнее, чем наши змеи, и тогда они просто исчезнут.
И в этот момент змеи действительно исчезли. Надолго ли?
"Все страдания в нашем мире существуют лишь для того, чтобы раскрыть нам глаза и помочь избавиться от эгоизма, причиняющего нам только зло". Бааль Сулам, "Предисловие к книге "Зоар"

www.kabmir.com

Интернет-газета «Каббала миру»

29.11.08

29 ноября 2008 года  21:44:46
Aniri | aniri_kiev@mail.ru | Киев |

Ицхак Скородинский

Давно забытое новое

1
И вдруг, в мою непутёвую голову зашло что-то давно забытое новое.
Я подумал, что для любого, пишущего и, главное, впечатывающего русские стихи в Инет, Поэзия всего лишь лекарство для души и смертельный яд для его воспалённого мозга.
Смотря, в каких количествах принимать.

2
Вверлибровываясь, ждать

И это всегда нежданно…
В какой-то момент ты понимаешь, вот, снова началось…
И слух твой обостряется, Будто бы ты слепой…
А глаз выхватывает из… мельчайшие детали, потому что язык онемел и напрягся…
… И слово, готовое вырваться наружу, застывает свинцом в глотке, а твоё полуразорванное сердце выстукивает, выклацывает, вы…
И вот ты уже вслушиваешься, внюхиваешься, всматриваешься, а пальцы готовы ощутить прикосновение клавиш, а каждый клик вверлибровывается в виски…
…И уже невыносимо ждать…
Когда!
“Нахлынут, и пусть даже, …и убьют”

30 ноября 2008 года  13:19:03
Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беэр-Шева | Израиль

  1 • 14 / 14  
© 1997-2012 Ostrovok - ostrovok.de - ссылки - гостевая - контакт - impressum powered by Алексей Нагель
Рейтинг@Mail.ru TOP.germany.ru