Рассказы, истории, сказки

   
  1 • 21 / 21  

Берсенев Михаил

Как сделать девушке комплимент

Вот если делаешь девушке комплимент, ну говоришь там-ты красавица, умница, замечательная, очаровательная и проч. и при этом приподносишь букет красивых цветов-то это, как-то, воспринимается как должное: мол понятно все, я и без тебя это все знала. А если девушка, ну скажем медсестра, то скажешь какой у тебя шприц очаровательный в твоей очаровательной руке-ну тоже, так себе комплимент. А что если подойти так к девушке, руки за спиной прячешь, посмотреть так нежно в глаза, и протянуть ей ентот букет и сказать:

— Ну и стерва же ты, мымроподобная!

То есть, нестандартно подойти к сему мероприятию.

Что здесь возможно: или фингал под глазом, или любовь, или этот букет у тебя из глотки торчать будет. Нда-с, интересно...

1 декабря 2007 года  07:56:47
Берсенев Михаил | Москва | Россия

я

Элиза
Элиза

Элиза.

1
— Ну вот…хух…добралась.
Она уселась в своей норке на землистый пол, чтобы немного отдышаться.
— Значит так… переведя немного дыхания сказала Элиза!; )
Вы спросите меня – почему ее зовут Элиза? Тшшш…никто об этом пока не знает,
но это имя она придумала себе сама…; )Согласитесь – красивое…но мы то с вами уже узнали.
— Что у меня сегодня по плану? Закатив свои ясные зеленые глаза к смешному
абажуру – протянула она…
Этот абажур… здесь нужно оговориться, был для нее большим товарищем!; )
Со стороны он смотрелся слишком большим и неуклюжим для такой маленькой норки.
А в темноте так вообще виделся устрашающим приведением. Но Элизе он нравился и
одной ей было известно почему…оставим его ей..; )
— Водичку принесла, хвостик расчесала, Рык еще спит…
она медленно загибала пальчик за пальчиком…
Начиналось утро. Лес уже был освещен лучами солнца, а его обитатели еще спали..
Ну естественно кроме нашей Элизы…

Пока наша Элиза загибает пальчики и не слышит нас, я немного расскажу вам о ее
странном появлении в нашем лесу…
Она, как всегда прогуливаясь по лесу, наткнулась на залитую солнцем чудесную полянку,
в центре которой стоял потрясающей красоты, раскидистый дуб. Осторожно оглядевшись по сторонам и найдя никого,
кто бы еще претендовал на такое роскошное местечко она быстренько добежала до этого дуба и присела.
Еще раз оглянувшись по сторонам и облегченно вздохнув, она вытянулась, тихонько прикрыла глаза,
вдохнула запах зеленой листвы и свежести…
— Хорошо здесь…не успела подумать она, как услышала шорох…
Элиза быстро открыла глаза и сглотнула комок…К ней медленно приближалось нечто…такого зверя она раньше никогда не видела…
— Ты кто?
— Я? Эээ я не надолго.. начала было оправдываться она
— Что здесь делаешь?
— я уже собиралась уходить…
— Как зовут?
— Ээээ Элиза – выпалила она. Да…Элиза!
До этого случая ей не приходилось ни с кем знакомиться и естественно не приходило в голову как-либо себя называть…
но это имя ей вдруг так понравилось, что она была готова еще раз его повторить…: )
НоРык ее пребил.. да-да – это был именно Рык…
— Погоди, что-то я раньше ничего о такой не слышал…
Элиза начала сжиматься в комочек…
Рык смотрел на нее своими пронизывающими черными глазками. Элиза осторожно осмотрев себя со стороны и найдя ничего, что могло бы стать причяиной такого взгляда, неуверенно подняла на него глаза. Рык продолжал молча и и зучающе смотреть.
Элиза тоже смотрела нанего своими широко открытыми зелеными глазами.
Так бы могло продолжаться долго, если бы не известная нам раздражительность Рыка…
— Значит вот что…поляна моя…это место тоже мое…
— я поняла…мне пора уже..
— Погоди, малявочка, говорю я…Приходить сюда сможешь, но когда я разрешу…
И чтоб после полудня не появлялась…Рык разошелся, глядя на это испуганное беззащитное существо…
Здесь не место отдыха…Здесь я большие дела решаю, важные и серьезные…
— Понятно?
Элиза вздрогнула, ей уже очень хотелось поскорее уйти…
— Понятно…я пойду…?
— Иди…и вот еще что…я найду тебя сам.
— Ага…ответила она и поспешила удалиться в лесную чащу…

По дороге она немного успокоилась и стала представлять себе, как ее новый знакомый решает большие дела.
Скорее всего он охотится…размышляла Элиза…вступает в борьбу с хищниками и конечно же одерживает победу…
Дааа…я встретила настоящего героя… Конечно она и раньше встречала разных обитателей нашего леса —
зайцев, например, куницу видела, птиц разных, но никогда и ни с кем не была так близко знакома.
А однажды, об этом и вспомнить страшно, встретила настоящего волка…да-да…тогда она,
ни о чем не подозревая сидела на мягкой зеленой травке и рассматривала невиданные красные ягоды,
как вдруг услышала треск, она оглянулась – это был самый настоящий и серый…
Он пристально посмотрел на нее… и сказал: «Хорошенькая…», после чего развернулся и удалился в лесную чащу. Все.
Об этой встрече ей и вспомнить больше нечего…
Вот так, не спеша она и добралась до своей норки, юркнула во нутрь, осмотрелась…
убедилась, что ничего не изменилось и поскорее устроилась на своем любимом матрасике…
Вот собственно и все, что нам известно о том, что это за лисичка, как ее зовут и откуда она взялась.
Дни она проводила в лесу, играя с колышащимися на ветру листочками, бегая за солнечными зайчиками и
задорно прячась от всякого шороха. Это может показаться странным, что она не искала ни с кем общения.
Маленькой Элизе было настолько интересно в этих играх, что она не чувствовала такой потребности и более того,
даже немного опасалась других зверей…

А тем временем… на самом отшибе леса Старая п р о и з в о д и л а какие-то странные ритуальные действия...
Но.. вернемся пока к нашей Элизе…
Ах да, в то утро, где мы ее оставили, она сидела и загибала пальчики, соображая,
что же еще сегодня необходимо сделать.
Сонные жители леса просыпались, слышалось потрескивание, постукивание и щебет…что и отвлекло нашу хвостатенькую Элизу
очнуться от своих размышлений и планов.
— Еще нужно убрать вон в том углу…она продолжала размышлять вслух,
не помню что там, найти мою любимую подушечку, куда-то она запропостилась,
посмотреть на облака, размяться на травке и……
— И еще никого больше не будить!
— Ой, Рык, ты ненормальный!
— Я нормальный, а вот если ты еще раз разбудишь меня ни свет ни заря, держись.
— Рык, я заходила….
— Держи свой хвост подальше от моей норы!
— Рык, я хотела…
— Поняла?
— Рык…
Рык не ответив развернулся и покачивая кабаньими боками медленно удалился от ее норы.
Как тяжело с ним разговоаривать….вздохнула Элиза, оставшись одна, ведь я хотела лишь
поделиться своими мыслями, ведь это так приятно, когда кто-то приходит к тебе утром и
приносит свое «Доброе утро», ну почему…?
Она удивленно подняла плечики, растерянно развела р у к а м и и вздохнув,
снова посмотрела на свой абажур…; )
Элиза осталась одна, и как всегда, чтобы не плакать от обиды быстро и суетливо
начала раскладывать по местам свои вещички. Ей нравился Рык, он виделся ей таким непобедимым.
Однажды, он даже рассказал ей о своей победе над тигром …
Маленькая Элиза, всхлипывая и утирая носик вспоминала тот солнечный денек когда они познакомились….

Тем временем Рык уже добрел до своего убежища, раздраженно пнул копытом дверь,
которая послушно отскочила и треснулась со всего размаху о стенку.
Не обращая на это внимания он скрылся в глубине своей х и ж и н ы.
— Надо бы проучить эту девчонку…подумал он и быстро уснул.

В те давние времена к большому дубу собирались старейшины. Дик, Рык и Зуб.
Дик пришел неторопясь, по дороге дожевывая су### листву.
Навстречу ему, упершись глазами в землю, подходил Рык.
Завидев друг друга издалека они обменялись дружеским кивком и медленно
потащились к дубу.
— Ну что, как всегда? Невесело спросил Рык…вечно его где-то носит…
— Да брось ты, придет. Философски протянул Дик…
Время было послеобеденное, солнце припекало и они, устроившись под тенью этого дуба
вели неторопливую беседу о том о сем…О том, какой жаркий сегодня выдался денек…
о том, как давно уже не было дождя, Рык сетовал на то, как мало желудей в этом году и о том
как раньше их было больше…
— Даров! Послышалось за спиной…от чего наши старейшины чуть вздрогнули…ну как вы?
— Чтоб тебя молнией…сплюнул Рык.
— Где пропадаешь…подтвердил Дик.
Надо сказать, что Зуб никогда не объяснял им своего отсутствия и также неожиданно появлялся.
Обменявшись суровым мужским приветствием старейшны замолчали.
— Ходят нехорошие слухи…нарушил молчание Зуб, внеся некоторое удивление…
— Ну…спросил нетерпеливый Рык
— Слышал я — Старая на исходе…
— Старая Лисонька?
— Она самая. Зуб довольно оскалился.
— Так ведь вчера у нее были…говорила, что здорова и шутила, что погадает нашим внукам…
Рык посмотрел вопросительно на Дика, ожидая от него ответа. Но тот лишь поднял свою могучую
голову к небу, что всегда означало только одно «так тому и быть…».
Снова помолчали…
— Будет дождь…нарушил молчание Дик.
— Ага…и снег скоро пойдет вторил Рык.
— У нее внучка есть... завершил разговор Зуб.
— ?
Так они провели остаток дня под раскатистым дубом, в полном единодушном молчании, видимо,
каждый думал о чем-то своем…

На том конце леса, гда жила Старая, гости бывали редко. Да и кому захочется навещать вышедшую из ума лисицу,
которая целыми днями что-то зловонное варит, пришептывает и собирает вокруг себя стаи диких котов.
И все-таки, наши старейшины не из праздного любопытства, а для порядка в лесу время от времени подходили к дому старухи.
А та, неизменно с сигаретой в гнилых зубах, выпуская дым, выходила им навстречу и указывая узловатыми пальцами
на одного из них произносила странные предсказания…
Дик обычно отворачивался и делал вид, что рассматривает необычайно интересный листик на кусте акации…
Рык хмурился и пытался огрызаться сразу, не дав ей договорить..
Ну а Зуб молча и спокойно ждал, когда старуха наговорится…
Один раз, когда они подошли к ее жилищу и по обыкновению стали ждать ее во дворе…произошло нечто необыкновенное…
Солнце моментально спряталось за тучу. Ветер начал поднимать сухие листья с земли и вихрем уносить прочь,
на дом старухи буд-то в мгновение ока опустилась мгла…и вдруг все стихло. Наступила звенящая тишина.
Друзья не успели сообразить, что случилось, как мелкая дрожь охватила каждого из них…Соображать стало труднее…
и в этот момент за спиной они услышали шепот…этот шепот нельзя было перепутать ни с чьим иным – это был шепот старухи.
Не оборачиваясь, они стояли как вкопанные.
— Шшш… Тебя постигнет скорая смерть!…шшш….будешь гнить в одиночестве!
Мало сказать, что они не знали, что делать… мало сказать, что они не знали кому это…..
Но шепот прекратился и собрав все свое мужество Зуб медленно повернулся…
— Никого…сообщил он товарищам.
Дик послушно посмотрел на Зуба и тоже медленно оглянулся…
За ними последовал присмиревший Рык…
Не нужно напоминать о том, что волчий слух исключителен…
Зуб медленно повернул голову в сторону…по левое ухо от него стояла старуха…
— Ты! Прошипела она…
Зуб сплюнул и пошел восвояси.
Рык с Диком немного успокоились и бросились догонять Зуба, но рваные предсказания старухи догнали их…
— Не хочууу тебя видеть! Ослепнешь!
— Потеряешь все! Свой дом!

11
— Элиза! Элиза!
— Мамочки, он как гром среди ясного неба, куда это спрятать!? Скорее, сюда, нет, здесь заметит…
Она сунула свою находку за поясок и быстро отряхнулась…
— Элиза, черт тебя подери, в твоей норе ноги преломать можно, вылазь немедленно...
— Иду... иду…чего ты кричишь.. я слышу.
— Где ружье, которое я поставил у двери?
— Какое ружье? Она посмотрела на него своим самым ясным взглядом….
— Такое – такое…не дури меня, девочка…
— Ну…я вобщем-то заходила….
— Иии…?
— Ну…я вобщем-то видела….
— Нуууу…Рык терял терпение..
— Ну, Рык, оно…она немного запиналась перед ним, ощущая некоторую опасность, исходящую от этого животного
…оно…опасно.
— Я спросил, где мое ружье?
— Рык, пойми, это может плохо закончиться для тебя, пойми, Рык,
оно стоит пред твоей дверью, может кто угодно его взять и…Она старалась повлиять на него из всех сил…
И вообще, Рык, миленький, зачем тебе ружье, ведь в лесу так хорошо, и тебе и мне и Дику и Зубу и другим зверям и птицам.
Ну посмотри, как хорошо, посмотри какая красота – вон ландыш, а на нем роса….а вон мох и на нем паучек свою паутинку плетет,
а в лесу помнишь оленя и ее олененка, помнишь как смешно он догонял ее на своих слабых ногах,
а зайца белого-прибелого помнишь, по следам которого мне хотелось играть в классики,
а наше озеро чистое помнишь, как все они в поисках воды туда приходят и как уважая друг друга,
прячутся в лесу пока другой зверь не напьется воды….
Ей так хотелось говорить и говорить ему об этом…; )
— Кхе-кхе…ну…и чего? Рык не знал что ответить…
— Да ничего, Рык, ружье я забрала и спрятала. Она даже обиделась немного такой холодной реакции…
— Будет по- моему, отдавай.
— Не будет, уходи.
Элиза развернулась и юркнула в свою норку, впервые с удовлетворением захлопнув дверцу.
Она еще какое-то время слышала стуки и угрозы Рыка…
Прижавшись спиной к стене она слушала этот шум и одновременно бешеный стук своего сердца…
Вскоре прекратились стуки в дверь…
И она…осталась наедине с собой, со смешанным чувством страха и облегчения. Все.

А тем временем, на самом отшибе леса……именно, она самая — Старая,
производила руками какие-то странные ритуальные действия…
Надо сказать, она бы никогда не призналась, но здоровье старухи было никудышным…
Не то, что раньше, когда в полнолуние она танцевала на своей поляне, голосила и курлыкала как дивная птица…
Правда-правда…жители нашего леса видели это своими глазами и слышали это своими ушами…; )
Дааа.. было времечко в нашем лесу…была она тогда много добрее, многие даже гадать к ней ходили,
правда и тогда смельчаков было немного, пробираться на самую окраину леса —
путь неблизкий и полон неожиданностей, да-да…это место было как заколдованное,
подходя к поляне старухи, можно было заметить, как меняется погода…
Так вот, представьте себе, все эти предсказания сбывались…

В тот день. Когда Элиза поссорилась с Рыком, ей было особенно одиноко.
Чувство обескураженности вело ее в лес туда, куда,
как мы с вами говорим «глаза глядят».
Элиза брела по лесу, увлекаясь все глубже в свои воспоминания о случившемся, ругая себя за что-то,
время от времени задавая себе вопрос: «Ну почему так?». Она так сильно хотела иметь друга…
И лес ей тогда показался холодным и чужим и место незнакомым и запах насторожил ее и,
наша рыженькая совсем было растерялась…
— Ну здравствуй…
— Здравствуйте…проговорила она, удивленно рассматривая косматую старуху..
— Ждала я тебя...!
— Зачем?
— Пойдем – узнаешь..
— Я не пойду…я… просто заблудилась…
— Не заблудилась, дитя… ты пришла домой!
— Хм, может быть к Вам домой, но не к себе…
— Дерзкая ты! придержи язычек, зеленоглазая..
— Меня зовут Элиза! Девочка выпрямила спинку…
— Ты пришла! Пойдем….и старуха проникновенно приблизила свое изрубленное морщинами лицо к Элизе,
так близко, что они встретились взглядами.
Глаза в глаза….
Еще мгновение… и Элиза почувствовала слабое узнавание…
Так бывает, когда не можешь вспомнить где и когда, но точно знаешь, что уже когда-то это было…
Элиза почувствовала необъяснимую слабость и усталость…
Она несколько раз моргнула и сказала…
— Я пойду, темнеет…и тихонько пошла прочь…
— Ээээлиза! Презрительно протянула старуха так, что рыженькой стало не по себе…
Запомни! У нас Лис – не бывает имен…
И раскатисто расхохоталась….
У нашей Элизы был непростой денек…ей есть над чем подумать…
оставим ее ненадолго наедине с собой и своими мыслями, согласитесь, сейчас ей это особенно необходимо…

А в это время на большой поляне разъяренный Рык с разбегу кидаясь к дубу и утыкаясь клыками в кору
Пояснял товарищам…
— Задавлю…! Подожгу нору…! Оторву ей хвост…!
Еще раз попятясь назад ….и снова с разбегу…
— Выть у меня будет…! Пощады просить…!
— Рыык…ты переборщил…протянул спокойненько Дик, который все это время стоял в стороне не шевелясь…
и только сильно удивленными глазами…настолько насколько только может удивляться лось,
следил за телодвижениями Рыка…
— Подальше разбегись…кинул Зуб, который сидел с обратной стороны дуба и увлеченно перекидывал с зуба на зуб травинку…
— Нет, я это так не оставлю…что она о себе возомнила…да и кто она здесь такая…не унимался Рык
— А кто она такая? Нахмурив бровь спросил Зуб…
— Элиза, кто же еще…
— Рыженькая? Переспросил Зуб и почему-то нахмурился…
— Бестыженькая... передразнил товарища Рык
— А ты не хочешь у меня пощады просить? Многозначительно оборвал сальный ответ Зуб…
— Ладно-ладно…уймись Зуб…заискивающе начал Рык…
— Откуда она ты говоришь? Не обращая внимания продолжал спрашивать Зуб…
— А кто ее знает…
— А надо бы…тяжело произнес Зуб, постукивая когтями по корню дуба и сосредоточенно глядя в одну точку…
Зуб всегда был себе на уме…кто его знает, чего он хмурился, о чем он вообще думал…
а переспрашивать бесполезно…да и опасно…
Поэтому никто не осмелился ни о чем у него спрашивать, и чтобы разрядить обстановку Дик обратил внимание товарищей на себя..
— А между прочим у меня совсем прохудилась крыша….начал он…
— А это здесь при чем? Недоуменно спросил слегка подуспокоившийся Рык..
— И с нее капает вода прямо мне на спину…продолжил робко Дик…
— Дик, что с тобой, дружище…? Обратил свое волнение Зуб
— И мне очень холодно…да и копыта мокнут…продолжал Дик, обрадовавшись, что на его проблемы обратили внимание…
— Дик, ты здоров? Даже привстал Зуб….
— Пока здоров…но в открытое окно так дует…
и колючая еловая ветка, которая там туда-сюда мелькает….очень раздражает…
Зуб внимательно посмотрел на Дика и сквозь улыбку обнадежил...
— Все будет в хорошо…
— Так тому и быть…обреченно согласился Дик.

111

Лес наш не то, чтобы очень большой…не то, чтобы очень маленький…
но очень уютный, потому что все в нем есть…
А что значит все? Ну что для, вас, уважаемый читатель, значит «есть все»?...
Мне думается, ответ на этот вопрос кое-кто из жителей нашего леса знал наверняка….; )
— Хорошенькая…с прищуром глядя на себя в зеркало, и приподняв одну бровь оценила свое отражение Элиза…
Она действительно очень повзрослела и похорошела…тшшш…давайте потише…она увлечена собой….; )
— Да! окинув себя с ног до головы еще раз коротким взглядом….удовлетворенно заключила девушка...
Она неизменно держала прямой спинку…была миловидна…и лишь в глазах прибавилось то ли хитрости,
то ли гордости…пойми этих лис…
— Ооп – ля! Ловко выгнувшись она уже выскочила из норы…
Ну вот…уже сбежала…а я еще что-то хотела вам о ней рассказать…такая нетерпеливая стала….;)
— Ммм…какое многообещающее утро…Элиза на минутку закрыла глаза и подняла носик к солнцу…
также как в детстве ей нравилось посмотреть на получившуюся картинку…потом приоткрыв веки…
посмотреть на облака… и прочитать свое предсказание на сегодняшний день...
Чему-то удовлетворенно улыбнувшись, осмотрительно посмотрев направо…затем налево…
она грациозно направилась прямо к озеру…Подойдя к обрыву…
и уже готовая к прыжку на песчаный берег Элиза вдруг замерла…
На том самом месте, где она обычно прохаживалась по воде…сидел серый…
Тот самый серый…она бы его ни с кем не перепутала…он сидел спиной к берегу и смотрел на противоположный…
и стал крупнее…и седина…
Но это был точно Он…! Элиза поняла это сразу и безошибочно…
Ах, Элиза…она могла бы даже поспорить на это с кем угодно! На что угодно!.. Ах, Элиза…неисправимая дерзкая спорщица…; )
Зуб медленно повернул голову……
Посмотрел пристальным взглядом на Создание, стоящее на обрыве…..
Опустил на песок уставший взгляд……
— Хорошенькая…
— С Рассветом… улыбнулась Она…

2.12.2007

2 декабря 2007 года  23:14:17
Dize | Минск | Беларусь

Dize

Элиза

Dize

2 декабря 2007 года  23:18:55
Dize | for-formula@yandex.ru | Минск | Беларусь

Берсенев Михаил

Эротичные экстрималы

Парень и девчонка — экстремалы. Бешено гоняют на мотоциклах, прыгают с парашютом, играют в русскую рулетку, любят друг друга в туалете на вокзале ну и т.д.
Место действия -Центр Москвы. Между двумя домами по разную сторону проспекта тянутся рекламные растяжки, а также толстые канаты проводов. Наши парень и девчонка с разных домов проспекта идут по этому канату из проводов навстречу друг к другу. Равновесие для них не проблема -оба выпускники циркового училища. Под ними проносятся тысячи машин, идут тысячи прохожих .А они идут навстречу друг к другу и хотят поцеловаться просто на высоте в центре Москвы -это ж полный экстрим! Ну вот и встречаются они прямо посередине, над проезжей частью, целуются. Тут их охватывает желание. Они начинают раздеваться и скидывают вниз на проезжающие машины одежду. Машины тормозят: Что? Откуда? С неба одежда?. Огромная пробка. Все прохожие встали как вкопанные. А наши голые экстремалы начинают причудливо совокупляться на этом канате из проводов, то они висят на руках, то на ногах, то один висит на руках, а другой на ногах, потом меняются, то они сливаются, то разливаются и т.д.

Все машины стоят -огромная пробка, тысячи машин. И все водители и пассажиры устремили взгляд вверх. Тысячи прохожих тоже. Группа японских туристов усиленно снимают на камеры это чудо в центре Москвы на проводах. По тротуару бежит милиционер и во всю свистит и кричит девке и парню на канате :

"Это не положено! Спрячьте ваши члены!".

Жители двух противоположных домов, да и соседних, пооткрывали окна. Бабули взяли в руки старые бинокли, подзорные трубки и внимательно следят за происходящим на канате. А парень с девкой уже все закончили на канате этом. И голые стали расходится каждый к своей крыше.

Ну, значит, разошлись они метров на десять и остановились опять. Развернулись, посмотрели друг на друга и опять у них желание возникло. И опять они друг к другу пошли по канату и опять причудливо слились вися над Тверской. А так как это центр Москвы как раз высыпала на улицу группа депутатов. Часть из них как увидала эту картину стали кричать"-Снимите немедленно этих извращенцев! Они своими членами позорят город и страну!"

Но тут вступила в дело другая группа депутатов "-А что это Вы не даете нашим гражданам свободы, в том числе сексуальной? Вы что, лишаете их права любить друг друга где они хотят? У нас свободная страна! Если вы их снимите они могут подать в европейский суд по правам человека!"

Депутаты галдят, хотят ставить на голосование вопрос: наказать тех что на канате или наоборот, поддержать развитие демократических свобод. Понаехали телевизионщики, все :прохожие, водители, японцы с камерами, депутаты дают интерьвью, советы и рекомендации тем двум, что на канате.

Те бабули, что из окон из биноклей и подзорных труб наблюдают за происходящим на канате, ругают их, на чем свет стоит. А одна, особенно зловредная, отбирает у внучка рогатку и метится в слившихся над Тверской. "- Я Вам покажу как внучка развращать!"-кричит она и целится. А внучок в другом окне стоит на подоконнике и завороженно смотрит на шоу. А другие бабули услышали боевой клич бабушки с рогаткой и кричат: "Стреляй, Никитична, стреляй!". А молодые прохожие и водители кричат: "-Не стреляй, бабка, даже если завидно!"
Но Никитична отпускает натянутую резинку рогатки и снаряд -пластмассовое колесо от игрушечного китайского авто -летит, рассекая воздух, со свистом, да еще в замедленной съемке. Экстремалы на канате ничего не замечают, любятся себе и любятся, и вдруг этот снаряд бъет девушку в ягодицу. Она кричит от боли, теряет равновесие и начинает падать с каната на машины внизу, на Тверскую. Но в последний момент рука его партнера хватает ее за руку. И вот они висят: он на одной согнутой в колене ноге, она держит его за запястье.
Но рука парня ослабевает, кисть девчонки начинает медленно сползать с запястья парня.

— Брось меня, мне долго не продержаться, любимый! -просит она печально.
Парень думает, бросать или не бросать, но потом говорит ей:
— Нет, я тебя не брошу !-и резким движением из последних сил бросает ее вверх и она цепляется за канат!
— Ты меня не бросил, милый! -кричит она на всю улицу.
Толпа на улице восторженно ревет, кричит "Он ее не бросил!".Все в восторге!
А Никитична закладывает в рогатку второй снаряд. Но из дома напротив, сын нового русского стреляет ей в руку из духовой винтовки за 10 000 евро и бабуля скрывается в своей квартире не солоно хлебавши. Толпа кричит "-Мы победили!". Уже несколько человек купили шампанское в магазине внизу и раздаются хлопки пробок, льется шампанское рекой. Сын нового русского стреляет петардами в небо. Праздник в центре Москвы!
— Ты спас меня!- кричит на всю улицу девчонка,— я тебя опять хочу!
— Но я не могу уже !-отвечает парень, я уже все силы потратил на твое спасение, у меня от усталости ни хера ничего не работает!
— Ах, ты меня не любишь!-кричит она. -Он меня разлюбил!
— Вдарь ему за это!-кто-то кричит из прохожих.
— Точно!-говорит девчонка и красивым ударом ноги бъет парня в челюсть.
— Ах ты шлюха!-захлебывается от злобы парень и становится в стойку тэквондо.
— Драка! -кричат на улице граждане. -Ура!
Тут же один водила говорит другому:
— Ставлю десять баксов на девчонку!
— Идет!- говорит другой.
Тут же начинается прием ставок на победителя, народ трясет деньгами и подбадривает дерущихся на канате.

Ну окончание будет прозаическим. Сняли ребят с каната, оштрафовали, а после они поженились, у них родился ребенок и больше они не экстримальничали: не только за себя теперь ответственны.
Кстати, все трюки выполнены профессиональными каскадерами. Не повторять!

7 декабря 2007 года  13:24:32
Берсенев Михаил | Москва | Россия

Виктор Свинарёвъ

НАРОДИСТАЯ СКАЗКА.

НАРОДИСТАЯ СКАЗКА.

Перед своей основной рыбалкой, мы иногда с другом посещали вокзальный буфет, заведение, которое так не любили наши жены, Таня и Наташа.
Не к рыбалке, будь они помянуты.
Поэтому дальше о них разговора и не будет вовсе.
Ну, стоим потихоньку и делаем свое дело из двух кружек, Как раз один прилавков буфета располагался как раз напротив автобусной остановки на наше рукотворное море, чтобы уж совсем не бояться, что прозеваешь автобус. Да и буфетчица, тетя Клава если что предупредит, а не то и остановит.
. И вот посреди воскресной толчеи вдруг я вижу что по автовокзалу целеустемлено бродит одна делегация. И что путь они держат по направлению к нам. А вот этого я и побаиваюсь, потому что это дети из ближайшего к нам интерната. Вон его стены высокие и глухие, правда, уже без проволоки стоят невдалеке.
Уж что — что, а я сразу усек, что это коллектив. Я в таких коллективах тоже бывал и работал. У каждого свои обязанности. Пока одна держит коробку, другая говорит, мальчик, следит за всем.
Их трое, две девочки и наверняка, приглашенный на важную работу мальчик, как настоящий кавалер. Именно он держит курс на наш прилавок. Места эти ему знакомые, наверняка.
Тут старшие пьют пиво и прочую гадость, чтобы отлакировать действительность. И это я это тоже проходил. Но времена есть времена, а отдельная человеческая жизнь вовсе не стоит того, чтобы ждать, пока все спустится с неба. Поэтому пить надо всегда с умом, несмотря ни на какие времена.
А прежде всего надо действовать. Работать это само собой разумеется. Ведь на фронте первыми погибали те, кто поддавался панике.
Второе правило еще жестче – надо заниматься любимой работой. Той самой, что и за работу не считаешь – просто живешь в ней..
А вот о третьем условии, вы узнаете немного позже, сами.
Они подошли к нам не сразу: кружили по автостанции, подходили к пассажирам, те отнекивались от них.
— Что ты там все высматриваешь? — спросил друг.
— А вон видишь, вон там трое.
И только я кивнул их в сторону, как они направились в нашу сторону.
Естественно мы давно уже попали в поле их внимания.
Еще бы они не увидели нас. Уж они то точно знают, что на водохранилище мы еще на автобусе, а оттуда нас машина привезет. И видят, как буфетчица Клава к нам относится.
Мне интересно, потому что мне хочется поближе увидеть коробку, та самая что никак не могут выпустить из рук. Но передают строго по очереди. Их, как я говорил, трое. Две девченки и шкет значит. Именно он ведет и своих девочек и нас к одной цели.
Они останавливаются прямо пред нашим столиком. Расчет верен.
Мой друг тоже их видит и прячет бутыль в рыболовный рюкзак. Мы здесь просто пьем кофе. Сейчас будет наш автобус.
А я вдруг вижу преудивительную картину. Из коробки не только доносится пищание, но когда была откинута крышка, мы видим как на чистой тряпочке в глубине коробки лежат четыре самых разных по цвету щенка. Каждый щенок по очереди поднимает плоскую ушастую головку и пищит нежным розовым ротиком. Как маленький цветочек, порхающий между черным коричневым и белым. И воздух вокруг стал полон самого нежного писка.
— Щенки! – выдохнул шкет. Народистые, самые лучшие.
— Возьмите дяденьки! – вступилась одна девочка, смотрящая на нас снизу вверх. – Они на охоту годятся. Только их выучить надо. Только не народистые, а пародистые.
— Посмотрите, какие они все разные. – добавила другая. Эта наверное наверняка страдает по ночам о т того что у нее в нос в самых весенних конопушках. Именно она держит в руках королбку
Будет очень жалко, если не найдется человека, который скажет ей, какие они красивые, что больше всего на свете он обожает именно такие конопушки.
Как я к примеру, считаю веснушки самыми красивыми, тем более, что их можно любить и даже целовать.
А тем временем, мой друг занимался тем, что опускал доверчивых детей на землю.
Конечно, и мы когда то верили, что есть справедливость, есть доброта и есть любовь. Есть, но очень жалко, что это все сейчас находится в другом месте. Там где нас нет. А мы здесь. И вот они это должны понять и простить.
— Знаете сколько собак держит охотник дома.
— Одну. – потупился шкет.
— А если живет в квартире, где есть жена, родители, родители жены и сами дети. А кругом злые соседи, которые только и ждут повода к ссоре.
— Знаем – опустила голову та, что с конопушками.
— Возьмите – сказала серьезно девочка с коробкой на руках. Нам в интернате запрещают держать их и нас всех переводят.
— А мама где? – спросил я на всякий случай.
Обыкновенная история. Во дворе образовательного учреждения жила собака. Все ее любили, кормили, тянули в разные стороны, даже пинки она получала, но за свою жизнь ни разу не укусила, ни одного ребенка, ни одного мальчика и ни одну девочку.
Но на каждую силу есть другая сила. И вот для нас всех она, чужая злобная нехорошая сила, преобразовалась в заместителя директора по хозяйственной части.
И однажды он успел таки колесом машины сбить насмерть общую любимицу. Так бы нет, никогда, но собака спешила к своим щенкам, тем самым, чьи ротики так похожи на красненькие цветочки. Собаки тоже есть родители и тоже понимают толк в красоте.
— Ну ладно, все понятно. И за сколько же вы хотите продать всю свору, если можно так сказать.
— Да мы не дорого – заспешила конопатая. Хоть даром берите.
Но тут ее остановили хмурые суровые глаза товарищей.
— Правильно — сказал друг. Нам даром не надо. А вот продать. Давайте
Я вообще то удивляюсь своему другу. Но иногда он такое может отмочить. И все это надо было терпеть и даже подхихикивать, если вдруг понадобится.
Тетя Клава! Тут у нас торг, и мы хотим обмыть это дело. Дайте ка нам вот то, что они выберут. Все и ты в том числе!!
— Сейчас, сейчас, доктор! Буфетчица Клава обернулась и стала ждать.
Вначале мы смущались, ну там резинка жевательная, может быть воду, но доктор был непоколебим. Мы заказали торт, потом маленькие колбаски, именно тех какие любила покойная собака,, их можно взять с собой, коробку конфет доктор выхватил из рюкзака, чай, много чая, по полтора стакана каждому, и по мороженому.
— Это наверное – сказал растроганный шкет, чтобы мы денег на сигареты не тратили.
— А вы, что курите?!.
— Да так, иногда.
— А я вспомнила!! — сказала та, что, что с конопушками,— вы настоящий доктор, вы у нас были в интернате.
— Ага, ага!! закричали все трое сразу. Как хорошо, что мы вас встретили!!
— Я возьму всю эту свору, но только если, вы дадите мне честное слово, что никогда вы не будете ни принимать наркотики, ни пить пиво и водку, ни курить. Дадите честное слово – и все!! Я готов на такой обмен!
Дети переглянулись между собой, потом, та, что с конопушками сказала ядовито
— А ты Миха, сегоджня уже курил, я видела.
— Да не курил я – раскуривал – ответил шкет. И больше не буду, только заберите у нас
Мы ели и болтали и потом все вместе поклялись отомстить всем заместителям по хозяйственной части, которые давят собак.
Все были растроганы и благодарны доктору, а я все гадал, куда он денет в самом деле такую свору щенков. Но вопрос тактично не задавал.
А тут как раз во время подошел наш автобус и через час мы были на месте. Еще через полчаса мы подошли к плотине. Большая тут была плотина, высокая, бетонная.
Доктор открыл коробку, которую все время держал в руках. Я даже подумал, что солнечные ванны.
Я только хотел задать свой вопрос, но доктор, мой дружбан, остановился у перил и поднял коробку вверх. Раздался улетающий от нас писк, улетающий прямо в массу темной холодной воды.
Спасения не было. Вот так же раньше пикировали вниз подбитые самолеты наши и немецкие, потому что тут на белгородской земле в год Курской битвы были такие воздушные бои, такие групповые драки между нашими и немецкими эскадрильями.
Может быть, и моменты, когда к земле летели вот так, как эти собачки вчетвером и вместе, красные и черные, белые и коричневые были, .
И что, может быть, не у одного на лице распускался красный такой цветочек, уже знакомый нашим дорогим читателям.
Мы стояли на самом высоком месте плотины. Сейчас там в глубине может быть огромный сом подвсплыл на отчаянные крики сбитых в нашей жизни и несется к лакомому кусочку. Он для них теперь уже ничего, но самому сому радость. Еще один день прошел успешно.
А я стою на плотине и не могу сказать ни одного слова..
Мой друг самый мой настоящий товарищ. Как он вышел из затруднительного положения, как спас от угрызений совести одних, облегчил смерть другим и дал всем нам успокоение.
Мой друг – самый настоящий врач.
Вот поэтому я поместил на самое главное место в этой народистой сказке, где есть все: от шкета с его конопатой подружкой до сома на самом глубоком дне в основании бетонной плотины.
А раз мой друг на самом главном месте, то по всем законам его желание должно было сбыться.
Самое главное на сейчас.
И оно получилось, и даже мне, как тому сому, достался кусочек от рыбы, которую с такой радостью поймал хороший доктор.
Потом я его спрашивал, много ли он вылечил своих пациентов.
— Есть — грустно почему то ответил доктор,— но не столько, как хотелось бы.
— А что ты делаешь, с этими, остальными, которые остались?!
Остальных вот так!! -и тут он своей рукой сделал одно очень характерное движение рукой.
А я вновь очутился на плотине, на самом высоком месте.
Только доктор, мой друг, знает, как жестока бывает жизнь и что делать, чтобы была справедливость.
, что сегодня уже можно отдохнуть от нее.
Хотя сказать, что у моего друга хорошая работа – нельзя. Он — это вам не я. Мой друг врач и он лечит всех, в том числе детей от наркомании и сопутствующих этой заразе болезней.
А вот о третьем условии, вы узнаете немного позже, сами.
Они подошли к нам не сразу, кружили по автостанции, подходили к пассажирам, и те отнекивались от них.
— Что ты там все высматриваешь? — спросил друг. – Я их ведь тоже увидел.
— А вон видишь, трое. Там. Прячем бутылку?!
— Обязательно – сказал доктор.
И только я кивнул их в сторону, как они направились в нашу сторону.
Естественно мы давно уже попали в поле их внимания.
Еще бы они не увидели нас. Уж они то точно знают, что на водохранилище мы еще на автобусе, а оттуда нас машина привезет. И видят, как буфетчица Клава к нам относится.
Мне интересно, потому что мне хочется поближе увидеть коробку, та самая что никак не могут выпустить из рук. Но передают строго по очереди. Их, как я говорил, трое. Две девченки и шкет значит. Именно он ведет и своих девочек и нас к одной цели.
Они останавливаются прямо пред нашим столиком. Расчет верен.
Мой друг тоже их увидел и прячет бутыль в рыболовный рюкзак. Мы здесь просто пьем кофе. Сейчас будет наш автобус.
— Ну и как вас звать спрашивает мой друг. И что вы делает в такую рань?.
Они отвечают и последнее пиво застревает у меня в глотке. Если парня зовут также, как и доктора, то девочки носят имена наших жен. Причем, та самая, что с конопушками, и поэтому особенно симпатична мне, носит имя моей жены.
Они стояли перед нами, а мы смотрели на них. Ведь это были мы, но только другие. И только теперь вспомнил, как я люблю свою жену. У нее ведь тоже есть конопушки.
Но прошло мгновение и все оказывается забытым, теперь я вдруг вижу преудивительную картину. Из коробки не только доносится пищание, но когда была откинута тряпка, мы видим как на чистой тряпочке в глубине лежат четыре самых разных по цвету щенка. Каждый щенок по очереди поднимает плоскую ушастую головку и пищит нежным розовым ротиком.
Как маленький цветочек, порхающий между черным коричневым и белым. И воздух вокруг стал полон самого нежного писка.
— Щенки! – выдохнул шкет. — Народистые, самые лучшие.
— Возьмите дяденьки! — вступилась одна девочка, смотрящая на нас снизу вверх. – Они на охоту годятся. Только их выучить надо. Только не народистые, а пародистые.
— Посмотрите, какие они все разные. – добавила другая. Эта наверное наверняка страдает по ночам о т того что у нее в нос в самых весенних конопушках. Именно она держит в руках коробку
Будет очень жалко, если не найдется человека, который скажет ей, какие они красивые, что больше всего на свете он обожает именно такие конопушки.
Как я к примеру, считаю веснушки самыми красивыми, тем более, что их можно любить и даже целовать.
А тем временем, мой друг занимался тем, что опускал доверчивых детей на землю.
Конечно, и мы когда то верили, что есть справедливость, есть доброта и есть любовь. Есть, но очень жалко, что это все сейчас находится в другом месте. Там где нас нет. А мы здесь. И вот они это должны понять и простить.
— Знаете сколько собак держит охотник дома.
— Одну. – потупился шкет.
— А если живет в квартире, где есть жена, родители, родители жены и сами дети. А кругом злые соседи, которые только и ждут повода к ссоре.
— Знаем – опустила голову та, что с конопушками.
— Возьмите – сказала серьезно девочка с коробкой на руках. Нам в интернате запрещают держать их и нас всех переводят.
— А где их мама собачья? — спросил я на всякий случай.
Обыкновенная история. Во дворе образовательного учреждения жила собака. Все ее любили, кормили, тянули в разные стороны, даже пинки она получала, но за свою жизнь ни разу не укусила, ни одного ребенка, ни одного мальчика и ни одну девочку.
Но на каждую силу есть другая сила. И вот для нас всех она, чужая злобная нехорошая сила, преобразовалась в заместителя директора по хозяйственной части.
И однажды он успел таки колесом машины сбить насмерть общую любимицу. Так бы нет, никогда, но собака спешила к своим щенкам, тем самым, чьи ротики так похожи на красненькие цветочки. Собаки тоже есть родители и тоже понимают толк в красоте.
— Ну ладно, все понятно. И за сколько же вы хотите продать всю свору, если можно так сказать.
— Да мы не дорого – заспешила конопатая. — Хоть даром берите.
Но тут ее остановили хмурые суровые глаза товарищей.
— Правильно! — сказал друг. Нам и даром то что даром не надо. А вот продать. Давайте!!
Я вообще то удивляюсь своему другу. Но иногда он такое может отмочить. И все это надо было терпеть и даже важно кивать головой, если понадобится.
— Тетя Клава! — позвал друг буфетчицу. Она несмотря на ранний час уже работает. Наливает кофе, пиво, а таким плохим, как мы, которые бросают жену дома одну в субботний вечер и еще что то.
Тетя Клава! Тут у нас торг, и мы хотим обмыть это дело. Дайте ка нам, вот что
— Сейчас, сейчас, доктор. Буфетчица Клава обернулась и стала ждать.
Вначале мы смущались, ну там резинка жевательная, может быть воду, но доктор был непоколебим. Мы, потом маленькие колбаски, именно тех какие любила покойная собака, их можно взять с собой, коробку конфет доктор выхватил из рюкзака, и еще по мороженому.
Торт по общему согласию решили не заказывать, не такое уж и большое дело получилось у нас. Но все равно было много. Дети присоединились к нам.
— Это наверное – сказал растроганный шкет, чтобы мы денег на сигареты не тратили.
— А что курите.
— Да нет, просят.
— Отныне просителей таких направляй ко мне, я им буду ставить клистер. Большой такой, на полведра, знаешь как я их умею ставить.
— А я вспомнила! — сказала самая красивая, для меня, та, что с конопушками,— вы и в самом деле доктор, вы у нас были в интернате.
— Ага, ага!! закричали все сразу. — Как хорошо, что мы вас встретили!!
— Я возьму всю эту свору, но только тогда, когда вы дадите мне самое честное свое слово, что никогда, слышите, никогда, вы не будете ни принимать наркотики, ни пить пиво и водку, ни курить. Дадите честное слово – и все!! Что никогда вы не станете моими пациентами!!
Дети переглянулись между собой, потом, та, что с конопушками сказала ядовито
— А ты Миха, курил, я видела.
— Да не курил я – раскуривал – ответил шкет. — И больше не буду, только заберите их у нас. У вас им будет хорошо!!
Ну а честное слово мне дадите ?! — буднично спросил врач нарколог.
Дети закричали.
Мы ели и болтали и потом все вместе поклялись отомстить всем заместителям по хозяйственной части, которые давят собак.
Все были растроганы и благодарны доктору, а я все гадал, куда он денет в самом деле такую свору.
А тут как раз во время подошел наш автобус и через час мы были на месте. Еще через полчаса мы подошли к плотине.
Большая тут была плотина, высокая, бетонная. И внизу, справа, тоже глубина страшенная.
Доктор открыл коробку, которую все время держал в руках. Я даже подумал, что солнечные ванны. Доктор знает.
Я только хотел задать свой вопрос, но доктор, мой дружбан, остановился у перил и широким движением руки швырнул содержимое коробки верх и вниз.
Раздался улетающий от нас писк, все четверо и все прямо в массу темной холодной воды. А потом туда же полетела и коробка.
— Им уже ничто не поможет.. Они кормили их разной дрянью и кишечник у них полностью атрофировался.
Спасения не было. Вот так же раньше пикировали вниз подбитые самолеты наши и немецкие, потому что тут на белгородской земле в год Курской битвы были такие воздушные бои, такие групповые драки между нашими и немецкими эскадрильями.
Может быть, и моменты были, когда к земле летели вот так, как эти собачки вчетвером и вместе, красные и черные, белые и коричневые.
И что, может быть, не у одного на лице распускался красный такой цветочек, уже знакомый нашим дорогим читателям.
Все вспоминают о нашей Победе, а мы о нашей Курской дуге. Все говорят о танкистах, о артиллеристах и наших генералах, но очень мало кто вспоминает о наших молодых отважных летчиках, которым и принадлежит решающая роль в победе на Дуге.
Мы стояли на самом высоком месте плотины. Сейчас там, в глубине, может быть, огромный сом подвсплыл на последние писки сбитых в нашей жизни и несется к лакомому кусочку. Он для них теперь уже ничего, но самому сому большая радость. Еще бы! один день начался так успешно.
А я даже не могу двигаться. Это все мой друг! Как он вышел из затруднительного положения, как спас от угрызений совести одних, облегчил смерть другим и дал всем нам успокоение.
Мой друг – самый настоящий врач. И я потрясен, а ведь моя работа – это милиция, которая всех стережет.
Вот поэтому я поместил своего друга на самое главное место в этой народистой сказке, где есть все: от шкета с его конопатой подружкой до сома на самом глубоком дне в основании бетонной плотины.
А раз мой друг на самом главном месте, то по всем законам его желание должно было сбыться.
Самое главное, на сейчас.
И оно получилось, и даже мне, как тому сому, достался кусочек от рыбы, которую с такой радостью поймал хороший доктор.
Потом я его спрашивал, много ли он вылечил своих пациентов.
— Есть — грустно почему то ответил доктор,— но не очень много. Для многих наркотики сильнее их жизни.
— А что же ты делаешь с остальными – задал я свой очередной глупый вопрос, на которые я мастер.
Остальных так.!!!.. — и тут он своей рукой сделал одно очень характерное движение рукой.
Ну и вот теперь мой очередной общий вопрос.
Помните, я говорил как то о третьем условии нормальной жизни в нашей стране?!.
Ну, а теперь узнали, поняли все, что это за третье условие?
То — то же!!
Нормальная здоровая трудовая жизнь в самом деле трудна, но в этом и есть ее спасение и счастье.

8 декабря 2007 года  20:08:10
Виктор Свинарев. | vivon@mail.ru | Шебекино, Белгородской обл. | Провинциальная Россия

Михаил Лероев

Зиночка и Новый год

Зиночка радовалась наступлению нового года.
Елка, подарки, сладости, хлопушки и яркие огни новогодних фейерверков. И главное. Исполнение заветных желаний — всех мыслимых и немыслимых чаяний минувшего года.

Вот только не знала глупенькая, что чаяния разные бывают… И на свете полным полно таких вот Зиночек с запросами никак не меньше ее собственных. На всех волшебства не напасешься.

Бабушка рассказывала, что заведует новогодними чудесами дед один сказочный. «Сказочный-то он сказочный, а в жизни на самом деле встречается. Только верить надо».

Зиночка и поверила. Весь канун Нового года ждала появления волшебного старика. Все караулила его у окошка. А дед так и не появился…

День пролетел незаметно, и как-то обидно стало, когда с двенадцатым ударом кремлевских курантов улетучились все ее надежды.

Ночью Зиночка ворочалась. Не могла спать спокойно, такое огорчение – не пришел Дед Мороз. А может, и нет его вовсе? Тогда обидней вдвойне… Ждала-то она, выходит, напрасно! Обманула ее бабушка.

Уже проваливаясь в сон, девочка все еще глотала слезы обиды на несправедливость этого мира, где нет места чудесам.

А в каминной трубе тем временем что-то зашуршало. (Откуда взялась каминная труба в ее спальне – потом, уже будучи взрослой, Зиночка всегда будет ломать над этим голову. И никогда не узнает. Не догадается, что все происходящее НАКАНУНЕ – волшебство во всех смыслах. Канун Нового года как-никак).

Зашуршало, зашумело и с грохотом вывалилось на самую середину комнаты. Что-то большое, шустрое и чумазое. В лунном свете заозиралось и чихнуло.

Только человек, одаренный особым воображением, мог бы признать в появившемся во мраке и копоти существе самого что ни на есть настоящего Деда Мороза.

Он и не думал забывать про Зиночку. Просто немного припозднился, ведь деды морозы тоже попадают в праздничные пробки, а Зиночка в эту новогоднюю ночь была последней в его маршрутном листе. Ей выпало счастье стать особенной, а она и не догадывалась, уснула крепким сном.

Или не крепким? Надо проверить.
Дед Мороз чихнул погромче.
Провернул время чуть вспять и повторил то же самое.
С третьей попытки у него что-то получилось.
Соседка Олимпиада Ивановна вскочила с кровати и расстроилась – третий год кряду она просыпала самый волнующий момент, выходило, что ее новый год опять не пришел, и ей снова целый год будет пятьдесят четыре…

Зиночка протерла глаза. Посмотрела на Деда и даже нисколечко не испугалась. Она сразу поняла, кто он такой и наспех принялась вспоминать, чего она хотела у него попросить. Желания Зиночки исчислялись километрами, ну, во всяком случае, чтобы не преувеличивать, скажем – если бы она попробовала пересчитать их, пальцев рук уж не хватило бы точно.

А Дед и опомниться ей не дал. Скрылся с головою в своем мешке и чего-то там зашебаршился.
Когда же снова выглянул, то встретился своими испуганными поросячьими глазками с вцепившейся в одеяло девочкой и ойкнул.

Дело в том, что новогодние подарки у него на сегодня закончились. И остался один, маленький, завернутый в старую мятую фольгу, совершенно бесформенный и невзрачный.

— Вот,— Дед Мороз протянул его Зиночке,— Это тебе. Расти большая и счастливая.

Ах, как вам повезло, что вы не видели этого окаменевшего детского лица! Исчезнувшие уже раз надежды были убиты окончательно. А вспыхнувшая и тут же подавленная обида сменилась проблеском тихой ярости. Зиночка все поняла.

— Ах ты мерзкий старикашка! – завопила она не своим голосом,— Заставил ждать, да еще и подарки все заныкал…
Схватив кочергу, непонятно каким образом оказавшуюся у нее под рукой (Кочерги, как и каминной трубы, в Зиночкиной комнате отродясь не встречалось, но не в кочерге тут дело, поверьте мне на слово)…
Итак, схватив кочергу, и выпрыгнув из своей кроватки, девочка подлетела к невольному обидчику и со всего размаху треснула его по спине. Дед взвыл, а Зиночка разревелась с досады.

Чтоб хоть как-то сгладить создавшуюся неловкость, Дед Мороз протянул ревущей подарок и протопал в сторону окна, раскрыл его настежь и выглянул во двор. Новогодняя морозная свежесть затопила комнату.

А в свертке лежало желание. Только Зиночка этого не знала. Она всего лишь на мгновение стала счастливей, когда швырнула желание вдогонку вредному деду. Швырнула и засмеялась. Очень забавно тот выглядел, сидя на сугробе под зиночкиным окном с бесполезным свертком в руках.

«Старый, злой и противный», думала Зиночка снова засыпая.

А Дед Мороз, потирая ушибленное кочергой место, думал: неблагодарная это работа, Деда Мороза, пора менять службу…

А где-то далеко, в другой стране, новогодние часы отбивали двенадцать раз...

8 декабря 2007 года  22:06:45
Михаил Лероев | michaelleroev@yandex.ru | Новосибирск | Россия

Берсенев Михаил

Так приходит белочка?

Сегодня у меня день рождения! Сидим, значит, празднуем. А из динамиков песня приятная такая льется, там текст такой, ну про белый танец. Мне нравится — доктора какие-то поют. Дуэт парня и девушки.
Слова такие там:

В этот дивный летний вечер
я тебя случайно встретил
А ттвои глаза как море
Словна ночь твои ресницы
Твои руки словно крылья
Крылья одинокой птицы!

Сегодня в белом танце кру-у-ужимся
Наверно скоро мы подру-у-у-жимся...

Так я вот даже рюмку на стол поставил, потому как мысля пришла: да это ж белая горячка посетила героев песни-они смотрят друг на дужку и видят, что вместо глаз у подруги али друга -море, а ресницы почему -то на ночь похожи. Это ж какие ресницы похожи на ночь-то?
А еще вместо рук-крылья. Ну ночью им рук не видно-а крыцлья вместо рук-пожалуйте.
И еще они же в белом танце кружаться! В белом! И горячка у них белая! И горячка у обоих-они скоро подружаться. Вот так. Так и хотелось крикнуть-акуратнее с алкоголем, а то вдруг именно так приходит Белочка!

10 декабря 2007 года  16:44:48
Берсенев Михаил | Москва | Россия

Такие новости

* * *
новости

За прошедшую неделю московские проститутки выезжали по вызовам 573 раза. Из них – в жилые дома 200 раз, в организации и на предприятия – 370 раз, по ложным вызовам – 3 раза.

У нас на траулере коллектив был чисто мужской, суровый, так что свадьбы на корабле бывали редко

Коллектив у нас хороший. А люди – г…вно!

12 декабря 2007 года  14:08:19
Александр |

Евгений Гирный

Что может быть проще?
Посвящается Роберту Шекли

Посвящается Роберту Шекли.

Антон Мишкин сидел в кресле пилота и, отчаянно сражаясь со скукой, смотрел, как на экране слева от пульта медленно таял темно-коричневый шарик Плутона. На экране справа не было вообще ничего, кроме алмазной россыпи звезд на черном бархате неба. 'М-да, не выйдет из меня писателя' — подумал Мишкин, сдерживая зевоту. На мониторе бортового компьютера было открыто сразу несколько окон. На одном мельтешили какие-то цифры, на другом плясали кривые графиков, на третьем Чубака с Оби'ваном прорубались сквозь толпу монстров-ханяфов. Тридцать пятый эпизод... Виртуальный Лукас просто зациклился на своих 'Звездных войнах'. А до предполагаемой точки гиперпространственного прыжка еще полтора года... И тот факт, что ты являешься первым человеком, которому выпало совершить прорыв к звездам, нисколько не уменьшает скуки этого прорыва. Разумеется, было бы разумно и весьма логично послать к звездам двух человек: его, Мишкина, и какую-нибудь красотку из Голливуда или там рассказчика анекдотов, но американцы в последний момент отказались от финансирования, а эстонцев на корабль вообще никто не звал, так что придется ему совершать первопроходческий подвиг в одиночку. С другой стороны, ни с кем не придется делиться премией.... Мишкин потянулся и совсем уж собрался вздремнуть, как бортовой компьютер вдруг неожиданно произнес:
— Мать моя Матрица! Это еще что?
В этом голосе звучало такое явное удивление, что Мишкин так и застыл с открытым ртом. Удивляющийся компьютер??? Или слуховая галлюцинация?
— Нет, вы только посмотрите на это! — теперь в голосе машины звучало еще и неприкрытое раздражение.
— Да что случилось-то? — наконец вышел из ступора Мишкин. — Что вообще за чертовщина тут творится?
— Тому незачем к черту ходить, у кого черт за плечом,— заявил компьютер и... хихикнул!
Мишкин крутанулся в кресле и очутился лицом к лицу со здоровенным чертом. Рыло, рога, копыта, шерсть дыбом, строгий черный костюм с красной розочкой в петлице — самый натуральный черт. За его спиной прятались еще двое субъектов — один в черном фраке и с носилками в руках, другой в бардовом балахоне, на голове — капюшон.
— Э-э... — сказал Мишкин с достоинством. — А-а... У-у...
— Антон Мишкин,— торжественно произнес черт. — Ваше время в этой юдоли слез и сопл... э.. скорбей.. истекло. Обратите же свои помыслы в этот торжественный момент к вечности и бесконечности...
— Стоп! — срываясь на фальцет, закричал Мишкин. — Что значит, время истекло? Вы чего это?
— Ну как же, как же,— заявил черт, щелкнул пальцами (или точнее, стукнул копытцами?) и в его лапах (копытцах??) вдруг появилась огромная книга. Черт повернул ее лицевой обложкой к Мишкину. На обложке золотыми буквами было выведено: 'Книга судьбы Антона Мишкина. Редакция первая и последняя. Без дополнений. С комментариями кредиторов и соседей'.
— Вот,— сказал рогатый,— извольте, последняя страница: 'Бета Кассиопеи медленно опускалась за раскаленную нить горизонта. Из окна родового замка открывался прекрасный вид на Волшебный лес и Заколдованный пруд, посреди которого на маленьком острове стоял корабль, а Антон Мишкин лежал на смертном одре, и у ног его сидела верная жена — русалка Анжелика, и скорбно топтались вокруг многочисленные потомки легендарного пилота. 'Эх,— сказал Антон, обращаясь к жене,— как бы я хотел еще раз пробежаться босиком по траве, понюхать цветок людоедки крапчатой... ' Бла-бла-бла..., дальше неинтересно, писатель из тебя не получится точно, одни штампы и повторы, и это в последней-то речи, стыдно, батенька... в общем, скончался мирно с улыбкой на холодеющих устах под дружный рев минотавров и терминаторов. Аминь, в смысле, конец. Вот! — черт захлопнул книгу и воззрился на Мишкина.
— Нескладуха у вас вышла, уважаемый,— вдруг заявил компьютер. — Где вы видите одр?
— Протестую! — захрипел Мишкин. — Какие потомки, какая жена?! Я не женат!
В поросячьих глазках посланца смерти промелькнуло сомнение.
— Хм.м.. в натуре, а где одр?
— Похоже, нас подставили, шеф,— подал голос тип с носилками. — Вы посмотрите на этого детину, его оглоблей не перешибешь, какое уж там тихо-мирно... Рожа в шкаф не влезет.
— Придержи язык,— сказал Мишкин. — А то не посмотрю на торжественность момента.
— Валите, валите отсюда,— сказал компьютер.
— И поживее, серой воняет,— сказал подсолнух из угла.
— Типа линяем, братва, по любому... — засверкал фиксами из-под капюшона третий.
— Ну, извиняйте,— главный распорядитель несостоявшейся церемонии пожал плечами и исчез в желтом облаке серного газа. За ним растаяли в воздухе и сопровождающие лица.
— Ну, и что это было? — спросил Мишкин после некоторой паузы.
— А черт его знает,— небрежно ответил компьютер...

А дальше Мишкину стало совсем уж не до сна.
Следующим визитером было некое лохматое существо, ростом метр в прыжке, которое материализовалось прямо на клавиатуре компьютера и принялось деловито выковыривать из нее кнопки.
— А ну, брысь! Уберите это от меня! Кыш, пернатый! Сделай же что-нибудь, ты, легендарный пилот! — заверещал компьютер.
— Эй, а ну, не трогай кейбоард... — неуверенно сказал Мишкин, мучительно размышляя, стоит ли потакать своему явно свихнувшемуся разуму.
Существо уставилось на Мишкина сверкающими глазками-пуговицами и заявило:
— Приятно познакомится, Афанасий. Ваш домовой. Или корабельный, да-да, так звучит лучше. Корабельный Афанасий! Звучит гордо, прямо как человек или сенбернар. И не смей на меня кричать. Я наведу тут порядок! Вы только посмотрите на эти грязные противные кнопки! У вас скоро канарейки к ним начнут прилипать. Их с порошком и щеткой чистить надо! Распустились совсем... я научу вас свободу любить!
— Нет, ты посмотри, какая-то стереотипная иллюзия будет еще тут командовать! — рассердился Мишкин. — А ну, рассейся!
Королевским взмахом руки Мишкин смахнул домового с клавиатуры. Лохматый комок шмякнулся об стену и злобно зашипел:
— Ах, ты так! С домовым! С лучшим другом! Да я Горынычу на тебя пожалуюсь! Маленьких обижать ты горазд, а вот посмотрим, как ты на Горыныча фыркать будешь!
Корабельный погрозил Мишкину кулаком и исчез в проеме люка.
— Зря ты так,— прокомментировал события подсолнух.

— И тут этот... который рыцарь, ну, тот, который наш, берет другого за шкварник, да как залепит ему в дуло, у того аж слюни во все стороны, а тот этому в торец с развороту, ну, тот отлетает и в стену, а там сарай, он стену пробивает, а там курицы, весь в перьях такой вылазит, и с разбегу своим чайником тому в пузо... А че ты меня не слушаешь? — заканючил кот Баюн, мерно раскачиваясь на золотой цепи, протянувшейся через всю рубку.
— Да слушаю я, слушаю,— отмахивался Мишкин, пытаясь вспомнить основные симптомы шизофрении.
— Чего их вспоминать,— бурчал компьютер. — Вон они на цепи болтаются.
— Сами вы дураки,— обиженно надулся кот Баюн и продолжил: — Короче, идут они по кладбищу, а тут кресты, короче, мертвые с косами стоят...

Мимо прошел Кащей Бессмертный со значком на плаще: 'Я похудел всего за триста лет, спроси меня как?', баба Яга попыталась составить компьютеру гороскоп, но запуталась в незнакомых созвездиях и ретировалась, инфляция упала до отрицательных значений, Мишкин все еще размышлял о природе сумасшествия, когда где-то в глубине корабля раздался животный рев. Ступая на цыпочках, Антон подошел к входному люку рубки и осторожно выглянул в проем. Вместо двух метров узкого корабельного перехода, в котором два человека в скафандрах уж никак не разминутся, он увидел перед собой широкий, уходящий в бесконечность и тьму коридор, стены которого были выложены красным кирпичом, а со сводов свисала белесой и очень зловещей бахромой паутина. Неподалеку от входа сидел скелет в сомбреро и лениво перебирал струны гитары. Рядом валялся футляр от нее, набитый пистолетами. Внезапно дальний конец коридора осветился желтым пламенем, опять и уже намного ближе раздался рев и в свете пламени Мишкин явственно увидел трехголового ящера. Похоже, Афанасий долго времени не терял.
— Стоять! Хендехох! Факинг фак! — заголосил Горыныч в три глотки, но Мишкин не стал ждать, пока ему зачитает права какой-то невымерший динозавр, захлопнул люк и затянул все замки. Пол под ногами заметно вибрировал.
— Если всему этому есть какое-то логичное объяснение, то я бы хотел услышать его сейчас. Пока окончательно не свихнулся... — сказал Мишкин, ни к кому особенно не обращаясь.
— Есть у меня одна идейка... — отозвался компьютер. — На Нобелевскую тянет, ей-богу.
— Давай, давай, выкладывай, пока я еще жив,— поторопил его Мишкин.
— Ты никогда не задумывался, почему мир именно такой, какой он есть? И таким он был и тысячу лет назад, и миллион? Трехмерное пространство, закон притяжения, вторая космическая, земля круглая? Все подчинено постоянным законам, но почему эти законы действуют? Почему солнце не превращается вдруг в камин, а Венера в ленивую куртизанку? Почему планеты движутся по орбитам, а не как попало — час зигзагом, час крестиком? И эта постоянность присуща всей Вселенной или только какой-то ее части, например, только солнечной системе? А если за пределами Солнечной измерений, скажем, не три, а пять, или семь, или три целых две сотых? — компьютер сделал красивую паузу.
— Пока ты умничаешь, нас уже съедят,— сказал Мишкин.
— Хм.. да, так вот. Вопрос: почему в этой части Вселенной вот уже миллиарды лет действуют одни и те же законы, а материя закоснела в определенных формах? Ответ: вокруг нашей звезды существует некое поле, которое я бы назвал полем реальности. В сфере действия поля все реально, все подчинятся строгим законам, все неизменно и вещественно. А теперь представь, что по мере удаления от Солнечной системы поле реальности ослабевает? И здесь, в межзвездном пространстве царит ирреальность? Ведь хаос по определению ирреален. И вот в этот изначальный межзвездный хаос попадает корабль со своим ирреальным миром на борту? Миром, который был всегда, но до сих пор находился под гнетом поля, и который вдруг вырвался из этого природного ярма? Все эти домовые и Горынычи — они-то как раз теперь у себя дома, в своем мире, где ты — лишь случайный гость. Даже вот возьми меня для примера... Подумай, кем я был до того момента, как мы пересекли орбиту Плутона? Машиной! Набором микросхем! Это было логично и реально. А кто я сейчас? Личность! Гражданин! Свобода и самосознание — вот мои идеалы! Зови меня Прометеем! Это ирреально, а значит, здорово! Может, я — Бог?
— Ладно, не митингуй, я не собираюсь покушаться на твои идеалы, ты вот лучше скажи, как шкуру спасть будем... — Мишкин завороженно смотрел на толстую вольфрамовую дверь, которая медленно оплывала под действием драконова огня. — Предлагаю вернуться на Землю и плевать на славу и премию.
— Черта с два,— с чувством заявил компьютер. — Чтобы я опять превратился в кучу железа? Это будет форменное самоубийство... или убийство. Любой суд присяжных...
— Хорошо, Прометей,— устало перебил его Мишкин. — Делать-то что?
Прометей немного помолчал, а потом уверенно ответил:
— А ничего. Совсем ничего. Просто приспособиться к ирреальному миру, только и всего. Убить дракона, подружиться с домовым, жениться на русалке, увидеть Кассиопею и умереть на смертном одре. Делов-то... Что может быть проще и реальнее?

18 декабря 2007 года  19:39:14
Гирный Евгений | johnlanka@yandex.ru | Нижний Новгород | Россия

Ростислав Буробин

На дороге дело-то было…

На дороге дело-то было. Болша така дорога. В Америках таки дороги ишшо хай-вей называют что ли то, ага. На ентой тоже без хая не обходилось. Что не день то новая приключения. Антомобили неперерывно так и шастають: туда-сюда, туда-сюда. Город-то рядом – килóметров двести. Или триста… Когда не лето, наверно, триста, конечно – по грязище-то до-олго ехать.
Так вот. Выходила на дорогу баба. Не баба, вообще-то, а так – девка. Молодуха, стало быть, лет тридцати. Шла и тянула за собой на верёвочке коровку. Коровёнка – задохлик. Её из-за молодухи и не видать, если спереду посмотреть. Так – собачка рогата.
И тут вот кака комбинация случилась. Валюша, девка то ись, уже на другу сторону дороги перешла, и передна-то половина коровы тоже с ней. А втора-то половина у скотинки задумалась и ишшо не определилась: толи також черезь дорогу перекопытить, толи пока на проежжу часть наложить.
А на ту пору как раз братаны на мерседресе мимо проехать хотели. Их человека три в машине было: руководитель, значит, и два бодигада – сикьюрити, по-нашему. Да, и ишшо шофёр с ними ехал.
Валюша антомобиль услыхала – чумычку свою за веревку подёргиват, поторапливат. Да корова-то в задумках стоит – дёргай не дёргай. А шофёр чегой-то отвлёкся, или видит плохо – в машине накурено, и форточки закрыты.
Валюша верёвку дёргат – машина всё подъезжат… В общем, неблагоприятный астрологичный прогноз был в тот день для коровы. Шофёр как её зад впререди завидел – скорей на пиндали нажимат – тормозить хочет. Да поздно. Главнóй пока ничего не замечат – наркотной пшигарой затягивается, виртуальны картинки наблюдат. И тут – хресь, картинка-то поменялась. Да как сразу. Главной-то после встряху, как машина встала, смотрелки выпендрил, напрягся, а всё никак на лобовом стекле коровью какалку распознать не может.
Скотинка тем временем в себя вернулась, от мерседреса отлепилась и почапала на луга – пожевать чего от стрессу. Начальник братанов токма «Что это было?» сказать и смог. А водила свой недогляд признать не хочет, грит:
– Не стоит поддавать значения. Енто в нас птичка попала.
– А чаво после неё стекло како грязнющо? – спрашиват главной.
– Дак вона, знать, накушамшись была – дерьма-то мно-ого.
– А ты, так твою растудыть, наперёд следи за дорогой – птичков объезжай, а то я тебе, Федя, назад к маме отправлю – в трёх раздельных посылках.
– Дак, ведь, таку мелочь, – грит шофёр, – не всегда уследишь – не на бульдозере едем – хмерседес, он, ведь, машина быстра, летяшша и всякия перетурбанции в атмосфере округ себе создаёть. Вот пузату мелкоту туда и всасыват…
– Экой грамотной! Генштейн, япон матрён. Ты ешо про триорию разносителности подунди.
– Триориев мы не знаем. Однако Ваша правда, Колян Коляныч – бэтмобилю таперь помягше вести буду.
– То-то, блин, – сказал главной и опять марипьяну свою раскуривать стал.

А девка руки в боки подперла и давай тявкаться:
– Совсем гоблины городские очумели! Я енто так не оставлю. Вы мене причинили матерьяльной ущерб – у моей коровы вон вся попа синяя. Её теперь быки любить не станут. И молоко у ней, поди, пропало. Вот не раздóится теперь, и чё мне делать?
– У тебя сиськи тоже хороши – себя подёргай, – сказал Колян Коляныч.
– Сам себя за пипетку подёргай, если через пузо достанешь.
Коляныч за енти слова её сразу и полюбил. Токма он это потом понял. А сперва хотел холуям приказ отдать… да одумался. Но енто уже друга исторья.

19, 23 марта 2002 г., Иванищи, Владимир

19 декабря 2007 года  23:47:16
Ростислав Буробин | Владимир | Россия

Аверина Ольга

Лильен Форсе

ГЛАВА 1

Если кто и мог успокоить ее, то это был отец. Только он имел на нее влияние, которое могло вернуть дочь в нормальное состояние. Она была сильно избалована, но отец не ругал ее за выходки, понимая, что виноват сам. Слишком много свободы было у нее в детстве. Сейчас ей 20, а ведет себя иногда как восьмилетний избалованный ребенок. Ему не было жалко денег на нее. Просто он считал, что в 20 лет, человек должен не только уметь тратить, но и уметь зарабатывать деньги.
Она училась в институте. Сейчас лето – значит каникулы. И он всего на всего предложил ей пойти работать на лето.
— Я не предлагаю тебе идти на завод…
— Какой завод? Еще бы ты предложил! – она сидела в кресле, поджав под себя ноги.
— Не перебивай! – крикнул отец, а внутри все сжалось. Он не мог кричать на дочь. – Я просто хочу, чтоб ты не только тратил деньги, но и попробовала их зарабатывать. Возьмись за любую работу. Пусть малооплачиваемую, только чтоб она тебе нравилась.
— Но мне нравиться моя жизнь. Я не хочу ничего в ней менять! Меня все устраивает! – твердила она свое. – Если бы рядом была мама, она поняла бы меня.
— Но ее нет, и мы даже не знаем, где она,— напомнил отец и погрузился в раздумье: где его жена? Красавица! Ею все любовались. А как она готовила. Готовила даже тогда, когда в доме появилась домработница Лидия Михайловна. Шесть лет назад красавица-жена пропала. Ее долго искали, но безрезультатно.
— Да,— согласилась Вика. – Извини. – Она встала с кресла, подошла к отцу и обняла его за плечи. – Хорошо. Я пойду на какую-нибудь работу. Только пускай это будет какой-нибудь офис, а не завод.
— Ну, конечно,— обрадовался отец и обнял дочь.
— Виктор Леонидович,— в комнату вошла Лидия Михайловна с телефонной трубкой в руке. – Звонят из банка.
— Дела,— отец кивнул Ксене, взял телефон и вышел из комнаты.
Лидия Михайловна вышла следом.

ГЛАВА 2

Вика села обратно в свое кресло и задумалась: «Работать. Это значит сидеть в офисе от звонка до звонка и рыться в бумажках. В лучшем случае – стучать по клавишам компьютера. Ладно, переживу! Надо же сделать Лосю приятное»
Лосем она называла отца с самого детства. Ему это нравилось. Знакомые, впервые услышав такое обращение, удивлялись:
— Почему Лось? Ведь это же обидно!
— Нет,— отвечал папа. – Не обидно! Лось – благородное животное. К тому же красивое.

Зазвонил мобильный:
— Алло!
— Привет, Лосиха,— послышался в трубке голос Маринки лучшей подруги Ксюши. Лосиха – это от отца Лося. Вика не обижалась. Ей нравилось.
— Привет,— Вика взяла трубку и развалилась на своей огромной кровати. – Как дела?
— Все здорово,— воскликнула Марина. – Купила новый компьютер. Голубой.
— Голубой компьютер? – удивилась Вика, хотя уже привыкла к выходкам подруги. Марина могла покраситься в зеленый цвет перед экзаменом в институте, или в клуб надеть костюм для подводного плавания. – Оригинально!
— Еще бы! – фыркнула Марина. – А у тебя как дела?
— Лось решил, что мне нужно поработать летом. Я в шоке, но придется согласиться. Спорить бесполезно.
— Прикольно же! – восхитилась Марина. – Давай вместе, а что делать надо?
— Посадят меня в какой-нибудь офис. Я только сразу скажу, что в его банки работать не пойду. Только туда, где не знают, кто я.
— А есть такие места?
— Конечно, есть! Я же не Мадонна, в конце концов.
— Ага. Не Мадонна. А всего лишь дочь Радова Виктора Леонидовича. Банкира, во владении у которого три банка.
— Уже четыре,— поправила Вика и улыбнулась.
— Вот!
— Ну, не все же это знают.
— Не все, но многие,— Марина никак не могла угомониться. – Будем вместе работать?
— Будем. Я тебе попозже позвоню, когда что-нибудь определиться.
— Хорошо. Пока.

ГЛАВА 3

Вика еще немного посидела и подумала, а затем спустилась и направилась в кабинет к отцу. Кабинет находился в самой отдаленной части дома. Виктор Леонидович не любил, когда его беспокоят и шум. Это распространялось на Лидию Михайловну, на садовника, но никак не на дочь.
— Лось,— Вика как обычно влетела в кабинет без стука. Отец сидел на своем огромном кресле за своим огромным столом. – Как ты помнишь, я согласилась работать, но у меня есть несколько условий.
— Я чувствую, что банки после моей смерти будут в надежных руках. Говоришь словами настоящего предпринимателя.
— Папа, тебе всего лишь сорок лет. Еще не скоро твои банки окажутся в моих руках. Чем дольше это не случится, тем дольше твои банки будут живы. При мне они тут же обанкротятся.
— Ты на себя наговариваешь. Какие там у тебя условия?
— Во-первых,— Вика села на край стола и сложила руки на коленях. Она знала, что такая поза поможет в разговоре с папой. – Если я стану работать, то только не в твоих банках,— Вика остановилась, ожидая реакции отца.
— Почему?
— Я не хочу, чтобы на меня показывали пальцем и говорили: «Вон дочь хозяина идет!»
— Я очень этому рад. Во-вторых, что?
— Во-вторых,— Вика немного поерзала на своем месте. – Я сама найду себе работу. Без твоей помощи.
— Мне, конечно, нравиться твоя идея, но где ты ее найдешь?
— Блин, ты что, Лось! Есть Интернет, газеты, объявления…
— Ладно. На это я тоже согласен,— Виктор Леонидович слушал дочь с огромным удовольствием.
— В-третьих, ты не станешь обсуждать то, что я нашла и не станешь меня отговаривать.
— Ты у меня взрослеешь не по дням, а по часам,— восхитился Виктор Леонидович. – Будешь работать июль и август?
— Да.
— Мне понравилось все, что ты мне предложила. Только перед тем, как окончательно устроиться, предупреди меня и скажи, куда устроилась. А то кто тебя знает! Фантазия у тебя богатая.
— Конечно-конечно, Лосик. Марина тоже захотела работать. Так что нас будет двое.
— Очень хорошо. Ей это пойдет на пользу еще больше, чем тебе.
— Может быть,— согласилась Вика и поднялась со стола. – Я пойду встретиться с Мариной. Попробуем найти что-нибудь.
— Удачи,— проговорил Виктор Леонидович.

ГЛАВА 4

Вика собралась и вышла из дома. Ей не терпелось, наконец, преступить к поискам. Ее это действительно заинтересовало.
С Мариной они договорились встретиться в кафе. По дороге к кафе Вика купила несколько газет и уже начала их просматривать.
— Как успехи? — Послышалось сзади. Вика обернулась и увидела свою подругу. Сегодня Марина была одета в яркую майку и необычные, но симпатичные джинсы.
— Нормально,— ответила Вика. – Прикольные джинсы.
— И мне понравились,— кивнула Марина. – Что нашла?
— Секретари, помощники по офису…
— Это же скучно! – воскликнула Марина и вырвала газету из рук Ксюши. Пару минут полистала и ткнула пальцем в объявление. – Вот!
— Что?
— Читай!
Вика удивленно посмотрела на подругу и взяла газету: «Приглашаем на работу активных студентов, желающих заработать. Тел.: 8-909-645-92-83». Вика прочитала объявление несколько раз и подняла глаза на подругу:
— Наверняка объявления расклеивать. Я не буду.
— Почему сразу объявления? – не согласилась Марина и достала телефон. – Сейчас позвоню и узнаю.
Марина набрала номер и стала ждать. Через несколько секунд ее лицо озарила милая улыбка:
— Здравствуйте, я звоню по поводу объявления… — потом последовали многочисленные «да», «нет» и кивание головой. – Спасибо. Скоро подъедем.
— И что там? – спросила Вика осторожно.
— То, что нам надо,— Марина поднялась и потянула за собой подругу.

Девушки поймали такси. Ехали довольно долго. Минут сорок. Место, куда они, наконец, приехали, оказалось совсем не знакомым. Это обрадовало обеих. Во-первых, никто из друзей не узнает, а, во-вторых, хотелось быть подальше от дома.
— И куда ты меня привезла? – спросила Вика, осматриваясь по сторонам.
— Успокойся. У меня все под контролем. Пойдем,— Марина взяла Ксюшу за руку и потащила за собой.
Они шли мимо жилых домов и магазинов минут десять. И, наконец, подошли к довольно симпатичному зданию. Наверху красовалась вывеска «Бар «Лильен Форсе».
— Бар?! – изумилась Вика. – Да меня Лось убьет, если узнает!
— Хорошее слово «если»,— проговорила Марина невозмутимо. – А как он может узнать? В этой части города нет его банков, и он здесь не бывает. Это точно.
— Но он меня спросит, куда я устроилась!
— Ты имеешь богатую фантазию. Придумаешь.
— А вообще название мне нравиться «Лильен Форсе». Красиво звучит,— улыбнулась Вика.
— Ну, хоть что-то тебе понравилось за последний час. Пойдем внутрь.

Зайдя в стеклянную дверь, девушки очутились в небольшом зале. Стены были оббиты светло-зеленой тканью с мелким узором. Справа располагался гардероб. А по периметру стояли несколько симпатичных диванов.
В гардеробе сидела женщина лет тридцати и читала журнал. Увидев вошедших девушек, она отложила журнал:
— Добрый день. Что вы хотели?
— Здравствуйте,— девушки подошли к ней. – Мы по объявлению. Мы звонили час назад и договорились, что приедем.
— Да,— кивнула женщина. – Меня предупредили. Проходите на второй этаж. Третий кабинет слева.
— Спасибо.
Девушки прошли немного дальше и заметили лестницу на второй этаж. Лестница тоже была оформлена в зеленых тонах, а по самим ступеням стелился темно зеленый ковер.
— А мне здесь реально начинает нравиться,— проговорила Ксеня, осматриваясь по сторонам. – Странно, что никого нет.
— Сейчас день, а это бар. Он работает по вечерам и ночам.
— Блин, я все еще про офис думаю. Не могу поверить, что пришла устраиваться на работу. А в то, что в бар – тем более.
— Это всего на два месяца. Мы же вместе. Значит не должно быть страшно. Ничего плохого не случиться. Тем более, бары для нас с тобой это не такое уж и новое место,— Марина пыталась успокоить подругу, хотя сама нервничала.
— Ты права.
Второй этаж, видимо, был административного назначения. Длинный коридор, а по бокам двери. На полу опять зеленый ковер с окантовкой. Девушки решили, что хозяин очень любит зеленый цвет. Вокруг было много зеленого, но он был настолько разнообразен, что не надоедал. Девушки отсчитали третий кабинет слева и прислушались:
— Да! – послышалось из-за двери. Голос оказался таким громким, что Вика невольно вздрогнула, а Марина наоборот ринулась вперед и толкнула дверь.
— Здравствуйте,— Марина лучезарно улыбнулась, увидев сидящего за столом мужчину. – Мы звонили на счет работы час назад.
— Здравствуйте. Присаживайтесь,— мужчина показал на кресла. – Меня зовут Сергей Дмитриевич. Я хозяин всего этого. – Он обвел кабинет руками, давая понять, что это все его. – Как вас зовут?
— Вика.
— Марина.
— Хорошо. По возрасту, вы подходите. По внешнему виду тоже. Вы когда-нибудь работали в таких заведениях?
— Нет,— ответили обе девушки.
— Не страшно. Мое заведение новое, значит и все в нем должно брить новым,— было видно, что Сергей Дмитриевич очень гордится своим детищем. – Открылись мы весной, и уже за несколько месяцев работы завоевали сердца клиентов. Некоторые стали постоянными. Мы ориентированны на все возрастные категории. Знаете, что это такое?
— Мы учимся на финансистов, по этому нам это знакомо,— ответила Вика.
— Очень хорошо. Так вот. Нам нужны официантки и бармены. Барменами взять вас не могу. Для этого нужно специальное образование, а вот официантками возьму с радостью. Вы мне понравились.
— Мы согласны,— кивнула Марина. – А оплата?
— 100$ в неделю. Режим работы ночь через день.
— Нас все устраивает,— глаза Марины уже горели в предвкушении. – Когда нам начать работать?
— Приезжайте сегодня. Часов в семь. Вам все объяснят и покажут. А сейчас возьмите договора, впишите свои фамилии, ознакомьтесь и подпишите.
— Хорошо,— девушки взяли договора и поднялись. – До вечера.
— До вечера.

Девушки вышли из кабинета и бегло пробежались по договорам. Там, говорились, что они приняты на работу официантками с сегодняшнего дня до конца августа с соответствующей оплатой.
— Теперь придумай, что мне сказать Лосю. Ты меня в этот бар затащила, ты и придумывай, проговорила Вика.
— Скажи, что работаешь в какой-нибудь фирме.
— Ага! До пяти часов утра! Ты смеешься?
— Работаешь до десяти (сейчас многие фирмы так работают), и потом мы идем гулять. Ведь если б ты работала в офисе, то так бы и было.
— Вообще то да,— согласилась Вика. – А своим что скажешь? Правду?
— Издеваешься? Дочь владельца сети магазинов «Шик» работает в баре официанткой. Это мы с тобой такие продвинутые, а наши родители консервативны. Если они узнают, то меня в порошок сотрут и даже не всплакнут!

Добравшись до своего района девушки, договорились встретиться на площади в семь часов. А сейчас идти рассказывать родным захватывающую сказку об офисе, в котором они работают.

ГЛАВА 5

Вика влетела в дом и крикнула проходившей мимо Лилии Михайловне:
— Лось дома?
— Виктор Леонидович? Да! – она жутко не любила, когда хозяина так называют.
Вика забежала к себе в комнату, бросила сумку и спустила обратно вниз в кабинет отца.
— Радуйся! Я с сегодняшнего дня помощник по офису в одной фирме.
— Да?! – Виктор Леонидович поднял голову и уставился на дочь. – Я очень-очень рад. А что за фирма?
— Не скажу, а то ты станешь туда звонить и спрашивать как у меня дела. И тогда все узнают, чья я дочь. А я этого не хочу.
— Хорошо. Я тебе верю. Ты же меня не обманываешь?
— Нет,— ответила Вика и скрестила за спиной пальцы. – Только есть кое-что, что тебе может не понравиться.
— Что? – насторожился Виктор Леонидович.
— Такая работа считается дополнительной, по этому работать придется с восьми до одиннадцати вечера,— Вика сказала это и зажмурилась.
— Можно подумать, что если бы ты не работала, то была в это время дома! Все равно все вечера прогуливаешь. Так уж пускай лучше с пользой. Пускай будет так! – Виктор Леонидович ударил кулаком по столу и улыбнулся.
— Я в шесть уйду,— предупредила Вика и вышла из кабинета.

В своей комнате девушка еще раз прочитала договор и задумалась: «Откуда, интересно, такое название «Лильен Форсе»! Красиво звучит!».
Время пробежало быстро, и уже пора было на работу. «Как странно звучит!» — мелькнуло в голове Ксюши. Теперь стоял вопрос о том, что одеть. «Бар. Значит, джинсы подойдут!» — решила девушка.
— Лось! – Вика заглянула в кабинет. – Я ухожу.
— Ну-ка, покажись мне! – попросил Виктор Леонидович.
— Что?
— Опять джинсы,— вздохнул отец. – Ты идешь в офис, а не в бар. Надо одеть что-нибудь посерьезней. Брюки.
Да ну, пап! Это раньше в офисы ходили в брюках. Сейчас другое время,— отмахнулась Марина и собралась выйти из кабинета.
— Сделай мне приятно. Переоденься. Пожалуйста, попросил Виктор Леонидович.
— Ладно,— кивнула Вика и пошла наверх.

«И что делать. Не могу же я в «Лильен» пойти в брюках, хоть они и сидят на мне хорошо. Ладно. Надену эти джинсы, а джинсы возьму собой» — решила девушка.
— Вот! Совсем другое дело! – проговорил Виктор Леонидович удовлетворенно, увидев дочь в строгих брюках и милой кофточке. – Теперь я знаю, что моя гордость выглядит солидно. Спасибо.
— Пожалуйста,— Вика поцеловала отца и вышла из кабинета.

На место встречи Вика немного опоздала. Марина уже ждала ее. Увидев друг друга, подруги рассмеялись. Они обе были в брюках и с большими сумками.
— Наши с тобой родители видимо сговорились. Тебе Лось тоже в джинсах не пустил?
— Сказал, что я должна выглядеть солидно!
— И где будем переодеваться?
— Может прямо в баре?
— Да, нет! Это будет смешно,— не согласилась Марина. – Придется идти в общественный туалет.
— Нет! – ужаснулась Вика. Она терпеть не могла двери с надписями «М» или «Ж». – Нет!
— Хорошо. Я согласна. Идея не лучшая, если у тебя есть другая, предлагай,— Марина стала ждать ответа. – Праильно, тебе предложить нечего. Значит, идем в туалет.
— О, Господи! – вздохнула Вика и поплелась за подругой.
Впечатлений от общественного туалета у обеих осталось много.
— Главное, что все хорошо,— успокоила Ксюшу Марина, отряхивая одетые джинсы. – Только теперь надо убедить родителей, что джинсы в офисе – это нормальное явление. Еще на такой подвиг я не решусь.
— Я тоже,— согласилась Вика и брезгливо посмотрела в сторону туалета. – Поехали. Там хоть обстановка нормальная.

За сорок минут они на такси добрались до нужного места. Перед тем, как войти, девушки осмотрели друг друга со стороны и обе остались довольны.
Народу внутри было гораздо больше, чем днем. Туда-сюда носились девушки в зеленых фартуках.
— Нам, наверное, тоже такие дадут,— обрадовалась Вика.

Девушки снова поднялись на второй этаж к Сергею Дмитриевичу. Он проводил их к администратору Светлане.
— Света, эти две милые девушки теперь работают здесь. Объясни им все и покажи где что,— проговорил Сергей Дмитриевич и ушел обратно в свой кабинет.
— Значит, так,— начала Света. – Я для вас главная и, значит, вы будете меня слушаться. Каждой из вас дам по три столика. Вы должны будете обслуживать только эти три столика и никакие другие. Всего в этом зале у нас тридцать столиков. Значит, таких как вы десять. Сейчас подойдете к бармену и возьмете у него фартуки. Под фартуки разрешается одевать только джинсы. Никаких юбок или брюк. Все понятно?
— Да,— обе кивнули.
— Если будут вопросы, обращайтесь ко мне или к бармену. И не вздумайте клеить его. Он мой,— с этими словами она ушла.
— Несчастный бармен. Я бы с такой девушкой не смогла бы встречаться,— усмехнулась Марина. – Пойдем за фартуками.
Бармен оказался веселым молодым человеком. И девчонкам стало его еще больше жалко из-за Светы, но он успокоил их.
— А вас Света предупредила, что я ее?
— Да,— ответили девушки.
— Вообще-то это она думает, что я е. На самом деле я сам по себе и ничей,— объяснил бармен. – Просто ей очень хочется быть со мной.
— А ты не хочешь?
— Нет. Если ты сейчас еще спросишь, почему я не хочу, то очень удивлюсь.
— А я спрошу,— улыбнулась Марина. – Хочу на тебя удивленного посмотреть.
— А удивленный я вот такой,— Спикер скорчил смешную рожицу, чем заставил девушек рассмеяться.
Потом Спикер показал девушкам их шкафчики, куда можно было положить вещи, и выдал фартуки. Посмотрев друг на друга в фартуках, девушки рассмеялись, а Спикер казал, что им идет.
Во всех этих делах прошел час, стали появляться первые клиенты. Если за твоими столиками никого не было, то надо было стоять у барной стойки. Уходить или обслуживать чужие столики было запрещено.
В начале веера все девчонки-официантки стояли у бара. Потом их становилось все меньше и меньше. Наконец стали заполняться и столики Ксюши и Марины. Первой от стойки отошла Вика. За ее стол села пара: молодой человек и девушка.
С ними все получилось просто и быстро. Потом за соседний столик села шумная компания парней. Вика подошла:
— Добрый вечер.
— Здравствуй, Красавица! – к ней потянулись руки одного из парней, хотевшие обнять.
— Что желаете? – спросила Вика, отстраняясь от чужих рук.
— Что хочу, все равно не Даш,— проговорил один. – Давай сначала пива. Всем!
Вика отошла, пытаясь привести мысли в порядок. Ее саму очень хорошо воспитали, и общалась она только с воспитанными людьми. А здесь! Она была в ужасе, но сдерживала себя и оставалась спокойной.
Вика подала пиво и немного успокоилась.
Третий столик тоже заняли. Это оказалась тоже компания парней. Но было видно, что они гораздо солиднее и воспитаннее предыдущих, поэтому подойти к ним было не страшно. Как Вика и думала, они оказались вежливыми, воспитанными людьми. Именно с такими она привыкла общаться.
К двум часам ночи она уже едва стояла на ногах, но была чрезвычайно довольна собой. Марина тоже выглядела уставшей, но довольной. Все толики были заняты, и у Ксюши не было времени скучать. Ей это нравилось.
— Девушка! – услышала Вика позади себя и обернулась. – Вы не могли бы подойти к нам. – За столиком Марины сидела копания парней, а Марина обслуживала другой столик. Сначала Вика хотела подойти, но потом вспомнила слова Светланы, что нельзя обслуживать не свои столики.
— Извините, я не обслуживаю эти столики. Через несколько минут освободиться другая официантка подойдет к вам. Подождите, пожалуйста.
Вика отошла в сторону и стала наблюдать за залом. Здесь была не только молодежь, но и люди в зрелом возрасте. Ей это нравилось. Ей вообще нравилось, когда с возрастом люди не теряли желание жить полноценно. Она пыталась внушить это Лосю, но он жил только своей работой.
Полпятого в зале не осталось ни одного клиента. Все официантки сидели за столами и сверяли счета. Вика и Марина сидели вместе с о Светланой. Она показывала, как сводить итоги.
— Я вами очень довольна,— сказала Светлана. Потом она сказала, когда девушкам приходить в следующий раз и попрощалась.
Домой девушки добрались уже в шестом часу. Обе были уставшие, но зато появилось какое-то чувство удовлетворенности.
Вика открыла входную дверь и вошла в дом. Она знала, что отец не ждет ее, а спит. Он верил ей и верил в ее инстинкт самосохранения:
— У меня он развит идеально. Значит и у тебя тоже.
Дома никто даже не проснулся. Все привыкли, что иногда Вика приходит довольно поздно. Она осторожно сняла обувь и поднялась в свою комнату. Не хватило сил даже чтобы переодеться. Так и уснула в одежде.

ГЛАВА 6

Вика проснулась только в три часа дня. Она долго не могла понять, почему лежит одетая прямо на покрывале, а не под одеялом в своей любимой пижаме. Быстро переодевшись, она спустилась вниз. Она заглянула в кухню. У плиты стояла Лидия Михайловна и что-то помешивала в кастрюльке.
— Доброе утро.
— Доброе утро,— улыбнулась Вика. – А Лося нет?
— Виктора Леонидовича нет. Он уехал в банк. Просил тебя позвонить, когда проснешься.
— Спасибо,— Вика включила чайник и пошла в кабинет, позвонить отцу.
— Лось, привет!
— Доброе утро. Ну, рассказывай, как первый рабочий день?
— Все здорово. Нам все понравилось.
— А почему так поздно вернула. Ты говорила до одиннадцати?
— Мы потом сразу в клуб пошли. Извини, что не предупредила. Просто внезапно собрались.
— Главное, что все нормально.
— Сегодня я не работаю. Завтра утром.
— Странный график,— удивился Виктор Леонидович. – Хотя сейчас многое странно. Ладно, мне надо работать. Целую.
— Целую,— проговорила Вика и отложила телефон в сторону.
Настроение от обмана немного испортилось. Зато Вика чувствовала какую-то едва заметную усталость во всем теле. Было приятно. Она сидела за столом отца в огромном кресле и наслаждалась этим ощущением.
— Вика,— в кабинет вошла Лидия Михайловна. – Завтракать будешь?
— да. Здесь,— по утрам Вика не любила есть. Заставляла себя, потому что надо было. Но сегодня чувствовался необычайный голод. Такого с ней еще не было.
«Правильно говорит мама Марины – в жизни надо попробовать все, что не вредит организму!» — Вика забралась на кресло и взяла телефон.
Спустя несколько минут в кабинет вошла Лидия Михайловна с подносом в руках. На подносе аппетитно дымился завтрак. Лидия Михайловна пожелала приятного аппетита и вышла из кабинета.
Вика понюхала воздух и осталась довольна. Прежде, чем начать есть, она решила позвонить Марине и узнать, как дела:
— Привет. Все нормально?
— Все чудно. Родители, узнав, что я начала работать, очень обрадовались и решили вдобавок к новому компьютеру обновить и стол, а то они цветами не сочетаются,— судя по голосу Марины, она была в восторге и у нее отличное настроение.
— Здорово,— улыбнулась Вика. – У меня тоже все хорошо. Сижу у Лося в кабинете. Завтракаю.
— Тоже только проснулась?
— Да. Мы с тобой даже после клубов так долго не спали,— усмехнулась Вика.
— Это точно,— согласилась Марина. – Что сегодня делать будем?
— Не знаю, как вечером, а сейчас хочу съездить к Лосю в банк. Он же любит, когда я там появляюсь! Сейчас надену брюки и поеду его радовать.
— Привет ему передавай. А я, наверное, посплю еще.
— Ну, давай. Хороших снов.
— А мне плохие и не сняться. Пока.

— Лидия Михайловна, спасибо! – Вика вошла в кухню с подносом в руках. – Очень вкусно. Как всегда.
— Надо же! Поела как хорошо. Раньше не заставишь было!
— А мы ночью в клубе были, а вечером работали первый день,— объяснила Вика.
— Да-да-да! Мне Виктор Леонидович говорил. Труд всегда идет на пользу!
— Наверное,— согласилась Вика. – Я сейчас к папе в банк поеду.
— Хорошо,— обрадовалась Лидия Михайловна. – Он это любит.
— Потому и еду. Хочу его порадовать.
— Молодец!

ГЛАВА 7

Банки находились довольно далеко от дома, и Ксюше пришлось взять такси. Но машину Вика остановила немного, не доезжая до нужного места. Хотелось пройтись пешком. Тем более, погода была замечательной на столько, на сколько она могла быть замечательной летом в городе – светило солнце, дул свежий ветерок.
Идти предстояло по тротуару вдоль широкой дороги. Вика шла и смотрела на проезжающие мимо машины. Любовалась ими. У них самих было три машины. Папа предлагал ей научиться водить, но Вика отказалась, сказав, что ей страшно водить автомобиль. Тогда Лось предложил машину с водителем. Вика снова отказалась, сказав, что может обойтись и без собственной машины. И стала передвигаться по городу на такси.
Банк располагался в огромном офисном здании. Вика любила поднимать голову и смотреть на рекламные огни на верхних этажах зданий. Так и теперь, она остановилась и подняла голову. «Жизнь прекрасна!» — сказала она сама себе и вошла в здание.
Офис банка занимал четыре этажа.
Поднявшись на нужный этаж на лифте, Вика приготовилась к расспросам со стороны работников. Она попыталась пройти незамеченной. Это почти удалось. Только секретарша провела пятнадцатиминутный допрос обо всем на свете. Пришлось быть милой и вежливой – нельзя же портить репутацию Лося. После допроса Вика быстро подошла к двери в кабинет отца и постучала.
— Я занят,— послышалось из-за двери. – Передайте все секретарю.
— Лось! – не смотря на запрет, Вика все равно вошла. – Это я.
— Привет,— обрадовался папа. Он всего на всего читал какой-то спортивный журнал.
— И это называется занят? – Вика взглядом показала на журнал. – А если б кто-то важный пришел?
— С важными я договариваюсь заранее. А сегодня таких нет,— объяснил Виктор Леонидович и посадил дочь к себе на колени. – Я очень рад, что ты кол мне приехала. Ты приехала просто так или тебе что-то надо?
— Я приехала просто так. Посмотреть на своего Лосика,— пропищала Вика и обняла отца за шею.
Вика редко приезжала к отцу на работу. Ей здесь быстро становилось скучно. Но она терпела ради отца. Она знала, что у него больше никого нет и некому вот так сесть ему на колени.
— Кофе хочешь,— спросил Виктор Леонидович.
— Да,— ответила Вика и, не слезая с колен отца, потянулась к компьютеру, стоящему на столе.
Папа позвонил секретарше и попросил принести кофе и пирожные.
В дверь кто-то постучал. Виктор Леонидович сказал, что можно войти. В кабинет вошли трое молодых людей с папками в руках. Один заговорил:
— Здравствуйте. Мы принесли документы на подпись. Хотели оставить секретарше. Но ее нет. А нам надо побыстрее. Извините.
— Ничего страшного. Давайте,— Виктор Леонидович протянул руку за папкой. Вика пришлось слезть с коленей отца.
Вика подошла к окну и стала рассматривать вошедших. Молодые люди были хорошо одеты. Было им лет по 25. Если бы здесь была Марина и другая обстановка, то они обязательно познакомились бы.
Вика заметила, что один из парней смотрит на нее как-то странно. Она взглянула на него. Высокий, темноволосый, смуглый. Лицо казалось знакомым, но ни как не получалось вспомнить, где она его могла видеть.
— Все,— услышала она голос отца. – Держите.
— Спасибо,— спасибо ответили молодые люди и вышли.
— Папа, а это кто? Спросила Вика. Ее сильно заинтересовал тот молодой человек.
— А это пробные работники. Окончили институт и хотят попробовать себя в специальности. Хорошие ребята.
— Наверное,— согласилась Вика. – Я поеду уже, хорошо? Не буду, мешать, тебе работать,— она кивнула на спортивный журнал.
— Иди, иди! У тебя всегда полно дел! – усмехнулся Виктор Леонидович и взял в руки журнал.
— Пока! – Вика поцеловала отца в щеку и вышла из кабинета.
За своим столом уже сидела секретарша и наливала кофе. Увидев Ксюшу, она остановилась и спросила:
— А кофе? Не будете?
— Нет. Уже ухожу. Спасибо.

В коридоре Вика еще раз встретила того молодого человека. Он стоял полу боком разговаривал по телефону. Вика остановилась и попыталась вспомнить, где его видела. Сейчас это было удобно сделать – он ее не мог заметить.
«Точно! – мелькнуло в голове. – Это же тот парень, который звал меня вчера. Он еще сидел за Маринкиным столиком. Неужели он меня тоже узнал? Плохо!»
Вика осторожно прошла мимо парня. Он не обратил на нее никакого внимания. «Слава Богу! Не узнал. Наверное, у папы в кабинете просто так посмотрел» — Вика успокоилась и поехала домой.

ГЛАВА 8

Через день девушки снова встретились на площади. Переодеваться опять пришлось в туалете. Другой идеи ни у одной, ни у другой не было.
— Во второй раз это не так уж и страшно,— заметила Марина.
— Ага, а в третий так вообще понравиться!
— Ну, на счет понравиться это вряд ли, а вот терпеть это я могу уже без проблем и износа моих нервных клеток.
— Рада за твои нервные клетки,— улыбнулась Вика, и они вышли из туалета.

В «Лильен Форсе» сегодня было оживленнее, чем в прошлый раз. Сейчас девчонкам все поднимало настроение. Даже вредная Светка не могла, испортит его своими нравоучениями.
У одной из официанток сегодня был день рождения. По этому поводу все выпили по бокалу вина (не заметно от Светки) и пошли работать.
Спикер сегодня был особенно разговорчив. Наверное, от выпитого вина. Видев, что Спикер доволен и со всеми смеется, Света бесилась. Обычно официантки ее боялись, а сегодня ходили у только делали вид, что боялись.
Вика стояла у стойки и болтала с барменом, когда за ее столик сели трое парней. Подойдя ближе, она узнала молодых людей, которых видела в кабинете отца и вздрогнула.
— Добрый вечер,— проговорила она дрожащим голосом.
— Добрый вечер,— ответил парень, которого она потом встретила в коридоре. – Будьте добры бутылку коньяка и фрукты.
— Конечно, минуту,— прошептала Вика.
«Он меня узнал. Он меня точно узнал. Что же делать?» — мысли бешено носились в голове. Из рук все валилось.
Светка подозрительно глянула в сторону Ксюши, услышав звук разбитой пепельницы, и нахмурилась. Вика снова вздрогнула.
— Вот, пожалуйста,— Вика вернулась к столу и составила с подноса заказ.
— А пить мы как будем? Из горлышка? – удивился один из парней, заметив, что на столе нет стаканов.
— Извините, пожалуйста. Секунду,— проговорила Вика и отошла в бар. Через несколько минут с фужерами вернулась обратно. — Простите еще раз.
— Ничего страшного,— проговорил смуглый парень и протянул руку. – Не беспокойтесь. Как вас зовут?
— Вика,— она пожала протянутую руку и поняла, что он передал ей записку.
— Антон. Приятно познакомиться.
— Мне тоже. Мне надо работать. Извините,— Вика отошла от столика и незаметно пожила записку в карман джинс.

Парни около часа сидели за столиком: курили, разговаривали. Все это время Вика вздрагивала, ловя на себе взгляд Антона. Она вздохнула облеганием, когда они попросили счет.
Оставшийся отрезок ночи прошел спокойно. Ксюше было невыносимо интересно прочитать записку, но не было и минуты свободной. Тем более за ней теперь неустанно следила Светлана. Она никак не могла простить разбитую пепельницу.
— Вычту из зарплаты,— сказала Светлана.
«Да, ради Бога!» — хотела крикнуть Вика. Но во время остановилась и сделала несчастное лицо.
Вика хотела прочитать записку в такси, но рядом была Марина, и объяснять ей сейчас все очень не хотелось.
Простившись с подругой, Вика облегченно вздохнула и отправилась домой. «Ну, наконец, то!» — сказала Вика сама себе и плюхнулась на кровать. Достав записку из кармана джинс, она развернула ее: «Я не знаю, кто ты. Единственное, что приходит в голову, это то, что ты любовница Виктора Леонидовича. Он мировой мужик и я не хочу, чтобы он страдал из-за какой-то официантки. Извини. Я понимаю, что лезу не в свое дело, но он потерял жену несколько лет назад и до сих ор не забыл ее. Давай встретимся и поговорим». Ниже был написан номер телефона.
«Вот это да! – изумилась Вика. Я – любовница Лося! Здорово. Да кто он такой этот Антон, чтобы лезть в жизнь Лося. Что он себе позволяет?! » — сейчас Вика соображала плохо и решила оставить все это до утра.

ГЛАВА 9

Проснувшись утром, Вика еще раз прочитала записку. Она очень надеялась, что это ей приснилось. Но надежда развеялась как туман – записка лежала под подушкой, где она ее оставила ночью, и содержание было тоже.
«Придется позвонить и встретиться с ним. А то еще расскажет все Лосю. Этого допустить нельзя» — подумала Вика и потянулась за телефоном. Глубоко вздохнув, она набрала номер:
— Алло!
— Это Антон? – спросила Вика дрожащим голосом.
— Да, я. А кто это?
— Это Вика из «Лильен Форсе».
— Я знал, что ты позвонишь,— ответил Антон уверенным голосом. – Ты готова встретиться?
— А что еще мне остается?
— Действительно! — согласился парень. – Но я тебя не заставляю!
— Не издевайся. Я представляю, что может произойти, если я не приду. Где встретимся?
— Кафе «12 месяцев» знаешь? Давай там. Часов в восемь.
— Знаю,— ответила Вика и положила трубку.

«Наверное, сидит сейчас в банке и потирает руки от удовольствия,— подумала Вика. На глазах наворачивались слезы. – А чего я так переживаю? Объясню, что я не любовница и тогда только останется убедить его не рассказывать обо всем этом Лосю. Я думаю, это будет легко!»
Вика позвонила Марине, узнать как дела. Родители, как и обещали, купили новый компьютерный стол, чем очень обрадовали свою дочь. Марина предложила сходить куда-нибудь, но Вика ответила, что бара ей и так достаточно.
Время пробежало незаметно. Близился вечер и время встречи. Вика не могла больше сидеть дома, и пошла на встречу раньше. Ей не терпелось все выяснить и успокоиться. Кафе «12 месяцев» она знала хорошо. Они с Мариной часто бывали в нем. И именно там они сидели, когда искали работу.
Вика села за дальний столик и стала ждать Антона. Он тоже пришел раньше назначенного времени. Видимо, тоже хотел, чтобы все это разрешилось поскорей.
— Привет,— Антон сел напротив и закурил. Он был довольно спокоен и дружелюбен.
— Привет,— так же дружелюбно ответила Вика.
— Я думаю, ты сама знаешь, зачем я тебя позвал, и рассказывать не надо? Так?
— Так,— ответила девушка. – Сейчас ты несколько минут помолчишь и просто послушаешь меня. Хорошо?
— Ладно,— согласился Антон. Вика заметила, что он был не готов к такому поворот.
— Значит, так. Как я поняла, ты меня обвиняешь в том, что я издеваюсь над нежными чувствами Виктора Леонидовича. И ты хочешь помешать мне, навредить ему,— Вика достала из сумки паспорт и протянула парню. – Посмотри.
— Что это? – удивился Антон, взял паспорт и открыл его. Он внимательно его полистал, потом отложил в сторону и сказал. – Я дурак.
— Ты дурак,— согласилась Вика. – Ладно, не бери в голову. Ты жене знал.
— Конечно, не знал!
— Мало, кто знает. Я редко появляюсь в банке.
— Сейчас я все понял, но почему тогда ты работаешь официанткой?
— Папа решил, что летом мне стоит поработать и научиться зарабатывать деньги. Вот я и нашла работу. Хотя первоначально планировалось, что работать я буду в офисе,— объяснила Вика.
— А Виктор Леонидович знает, что ты там работаешь?
— Никто не знает. Кроме тебя,— ответила Вика.
— И никто больше не узнает,— Обещаю! Извини за все.
— Забудь,— ответила Вика. – Если мы все выяснили, то я пойду.
— Подожди. Я никак не могу простить себя. И не могу понять, как ты так легко смогла меня простить.
— Нельзя же злиться вечно,— улыбнулась Вика. – Ничего плохого же не случилось, а это для меня главное.
— Назови меня дураком, что ли! Все как-то просто!
— Я злюсь сильно, но не долго. А дураком тебя назвать не могу. Если папа взял тебя на работу, то ты точно не дурак. Если он взял тебя, то ты стоящий человек.
— Спасибо, но это меня не успокоило. Можно ясам придумаю, как загладить свою вину?
— Как хочешь. Если ты считаешь это нужным, то, пожалуйста,— Вике понравился этот парень, и с ним было интересно.
— Ты сейчас домой?
— Да.
— Можно тебя проводить?
— Можно,— согласилась Вика и поднялась. – Тебе нравиться в банке. Только честно. Представь, что я не дочь хозяина.
— Мне нравиться. Я люблю, когда рядом много других людей, люблю решать поставленные задачи,— сказал Антон.
— Ты уже закончил учиться или тоже на лето устроился?
— Закончил. Если получится, останусь работать у Виктора Леонидовича.
— Получится,— заверила Вика.
— Почему ты так решила?
— Он сказала, что вы хорошие ребята,— Вика вспомнила слова, сказанные отцом.
— Здорово! – Антон шел рядом с Викой и смотрел на нее. Она понравилась ему. И он не мог сопоставить ее работу в баре с ее положением в обществе.
— Мы пришли. Я здесь живу,— Вика остановилась у ворот красивого дома. Сколько она себя помнила, они с семьей всегда жили здесь.
— Тогда пока,— Антон протянул руку.
— Если хочешь, можем выпить кофе,— предложила Вика.
— Я бы с радостью, но не могу.
— Ладно. Пока,— Вика пожала протянутую руку.

Зайдя в дом, первым дело Вика пошла в кабинет. Хотелось позвонить Марине и все рассказать.
— Привет. Чем занимаешься?
— Да, ничем,— ответила подруга. – Скучно как-то!
— Сейчас, значит, будем тебя развлекать!
— Ты не сможешь меня развлечь! – усомнилась Марина.
— Может, поспорим? – предложила Вика. Она была уверенна, что рассказ про Антона заинтересует подругу.
— Ладно. На что?
— Я не знаю,— растерялась Вика.
— Я знаю. Ставим мой новый компьютер против твоего французского колье.
— Согласна,— в любом другом случае, она отказалась бы от такого предложения. Колье было очень дорого ей. Но сейчас она была уверена, что выиграет спор. – Только компьютер вместе со столом.
— Хорошо,— согласилась Марина. – Через пятнадцать минут приеду.

Вика поднялась в свою комнату, переоделась и вернулась в кабинет. Через несколько минут в кабинет ворвалась Марина. Она была одета в голубой спортивный костюм. Вика никогда раньше не видела, чтоб подруга вышла на улицу в таком виде. Хоть идти от дома Марины до дома Вики минут пять, она всегда хорошо одевалась. Сейчас же, видимо, стало очень интересно.
— Рассказывай! – Марина плюхнулась в кресло, стоящее с другой стороны стола.
— Тебе как-то слишком сильно зацепило то, что я сказала!
— Еще бы! Если ты согласилась спорить на свое колье, значит, рассказ будет захватывающим!
Вика начала рассказывать все, что произошло. От каждого услышанного слова глаза Марины округлялись все больше и больше. Под конец она сидела раскрыв рот.
— Все,— закончила свой рассказ Вика.
— Прощай мой новый компьютер,— вздохнула Марина.
— Так и быть, оставлю тебе его в пользование,— улыбнулась Вика. – Что, удалось тебя удивить?
— Еще как! То, что ты рассказала на самом деле правда?
— Нет! – воскликнула Вика. – Всю ночь придумывала!
— Обалдеть,— только и могла сказать Марина.
— А ты не помнишь тех парней? Ты же их обслуживала!
— Нет. Я за тот вечер столько парней обслужила, что уже просто перестала обращать на них внимание,— Марина забралась на кресло с ногами. – Познакомишь меня с ним?
— Как?
— У тебя же есть его номер телефона! Вот и позвони. Я думаю, он обрадуется.
— Я не буду звонить,— заупрямилась Вика.
— Я позвоню,— предложила Марина.
— Нет! Даже если мы и сможем пойти куда-нибудь вместе, то только через несколько дней. Завтра мы работаем. Значит, только послезавтра я, может быть, позвоню ему.
— Ловлю тебя на слове.

ГЛАВА 10

В третий раз Вике в бар пришлось ехать одной. Марина позвонила, сказала, что опаздывает.
Народу было немного. Большинство официанток стояли у барной стойки и болтали со Спикером.
— Привет! – крикнула Вика и пошла к своему шкафчику. Около шкафчика стояла литровая банка с букетом роз. Вика отодвинула их и открыла шкафчик.
— Ты чего цветы отодвигаешь? – вошел Спикер.
— Они мне мешали открыть шкафчик.
— Понятно. Но, если что, это твои цветы. Тебе просили передать.
— Мне? — удивилась Вика и скосила глаза на цветы. – Кто?
— Пришел курьер. Принес цветы. Сказал, что для Виктории. Ты у нас одна с таким именем. Значит, тебе,— объяснил Спикер. – Может, записка есть. Посмотри.
— Ладно,— Вика села на корточки перед букетом. И, действительно, в центре букета был маленький конвертик. – Нашла!
— Ну, слава Богу! – обрадовался Спикер. – Ты читай, а я пошел. А то сейчас Светка придет, и кричать будет.
«Извини еще раз. Антон» — прочитала Вика.
— Ого! – Вика подняла голову. Над ней стояла Марина. – Тебе? От кого? Знаю, не говори. От Антона?
— Да,— Вика протянула подруге записку.
— Лихо,— присвистнула Марина. – Хорошо же ты задела его совесть!
— Или сердце,— вернулся Спикер.
— Да, наверное, и то и другое,— заметила Марина.
— И то теперь? – спросила Вика. До этого ей дарили цветы. Но это был Лось. А сейчас парень. Она не знала, что делать. – Что надо сделать? Позвонить и поблагодарить?
— Ни в коем случае! Жди! Он сам тебе позвонит или объявится скоро!
— Правда? – усомнилась Вика.
— Я мужчина. Я знаю! Если ты позвонишь, то покажешь ему свою слабость перед ним. А этого делать нельзя. Это он должен показывать тебе свою слабость. Подожди немного. Если б меня сейчас услышал кто-то из парней, то сожгли бы меня на костре как предателя. Так что, цените меня!
— Спасибо, Солнышко! – воскликнула Вика и кинулась к нему на шею.
— Конечно, очень приятно находиться в объятиях такой симпатичной девушки,— проговорил Спикер. – Но если Светка увидит, то твою симпатичность долго придется восстанавливать!
— Да, Вик, ты давай поаккуратнее,— попросила Марина. – Вряд ли Антон обрадуется, если у тебя не будет хватать конечностей!
— А Светка это может,— поддакнул Спикер.
— Да,— Вика отошла от Спикера. И очень во время – в комнату вошла Светка и позвала бармена.
— Повезло тебе реально,— улыбнулась Марина. – Теперь ты просто обязана с ним встретиться. Не зря же ты выжила!
— Да встречусь я с ним, встречусь! Думаешь, я сама этого не хочу?
— Другое дело,— обрадовалась Марина. – Видимо, на тебя подействовали слова Спикера.
— Наверное,— согласилась Вика. – Идем, а то скоро открытие. Во второй раз от Светки мне не спастись.

Под самый конец работы, часа в четыре, в зал вошел Антон. Он поискал Вику глазами, а, найдя, улыбнулся и помахал рукой.
Вика как раз уже закончила со всеми счетами и ждала Марину, чтобы поехать домой. Вика тронула подругу за локоть и глазами показала на Антона.
— Это он,— шепотом спросила Марина. – Симпатичный!
— И не думай,— Вика подошла к Антону. – Привет. Спасибо за цветы. Они очень красивые.
— Не за что. Очень хотелось сделать тебе приятно,— Антон улыбнулся. Сегодня он был одет в светлые брюки и футболку. Так его кожа казалась еще смуглее. Вика смотрела на него, не отводя глаз.
— У тебя это получилось. Настроение поднялось на всю ночь.
— Значит, сейчас оно тоже хорошее?
— Да.
— Здорово! А ты скоро заканчиваешь?
— Вообще-то уже закончили. Жду подругу, чтобы домой поехать.
— Значит, я во время? – обрадовался Антон.
— Да,— Вика тоже была довольна.
— Я на машине. Могу подвезти.
— Я не против, но я с подругой,— Вика показала на стоящую у барной стойки Марину.
— С нами поедет. Это она там так на меня смотрит? – улыбнулся Антон и показал на Марину.
— Она,— кивнула Вика.
— Обеих жду на улице,— кивнул Антон и вышел.

Вика вернулась к барной стойке и взглянула на Марину:
— Как он тебе?
— Классный!
— И мне понравился,— сказал Спикер.
— Ну, уж ели он даже тебе понравился, то стоит держаться за него крепко,— улыбнулась Вика и обратилась к подруге. – Поехали. Нас Антон ждет.
— Зачем это он нас ждет?
— Чтобы домой отвезти!
— Мне это нравиться! – воскликнула Марина и побежала к выходу.
— Подожди,— крикнула Вика, но подруга вряд ли услышала. Она была уже на улице. – Вот, блин!
— Да, ладно. Не уведет она его у тебя,— Спикер взял Вику за руку.
— Почему ты так уверен?
— Во-первых, она твоя подруга и ты должна ей верить, во-вторых, у нее есть, кого любить,— Спикер выпрямился и показал на себя.
— Вы вместе? – изумилась Вика.
— Да,— гордо ответил Спикер. – Никто не знает.
— Хорошо,— Вика понимающе кивнула. Она знала, что Светка будет бушевать, узная об этом. – Никому не скажу. Пока!
— Потом мне все расскажете,— крикнул Спикер уже выходящей Вике.

На улице было уже светло и по-утреннему прохладно. После теплого помещения, Вике здесь казалось очень холодно. Она подняла воротник пиджака и стала глазами искать подругу и Антона.
Они стояли, прислонившись к машине, и о чем-то разговаривали. Увидев Вику, Антон улыбнулся.
— У тебя мировая подруга!
— Я смотрю, вы уже успели хорошо познакомиться,— заметила Вика, ревниво посматривая на обоих.
— Да,— ответила Марина. – Он тоже мировой. Как же тебе повезло снами!
— Это точно! – согласился Антон.
— Повезло-повезло,— согласилась Вика. – Поехали?
— Да,— ответила Марина. – Я сижу спереди.
— Да? А почему не сразу за руль захотела? – усмехнулась Вика. Ей было абсолютно все равно, где сидеть. Просто хотелось поиздеваться над подругой.
— Я водить не умею, ты же знаешь,— ответила Марина и открыла дверь машины.
— Только это и спасло твою машину, Антон,— улыбнулась Вика, глядя в смеющиеся глаза парня.
Антон не ответил, но многозначительно улыбнулся. Вика села на заднее сидение по середине. В стекло заднего вида ей было хорошо видно лицо Антона, а ему ее. Они оба мысленно поблагодарили Марину, что она захотела сесть спереди.
Дороги были почти пустыми и до нужного места доехали довольно быстро. У Марининого дома все вышли из машины.
— Марин, завтра с тебя рассказ о вас со Спикером,— проговорила Вика. – Кстати, как его зовут на самом деле?
— Откуда ты знаешь? Ведь никто не знал,— удивилась Марина.
— Он сам мне рассказал. Так как его зовут?
— Александр.
— Понятно. Пока. Завтра звони, как проснешься.

Теперь Вика села на переднее сидение. Проехать надо было немного. Ехали молча. Вика задремала и даже не почувствовала, как машина остановилась.
— Вика,— Антон тронул ее за плечо.
— Что? – она огляделась по сторонам: салон автомобиля и вспомнила, что рядом Антон. – Я уснула?
— Да,— ответил парень.
— На долго?
— Где-то на полчаса. Мне было жалко тебя будить, но потом решил, что тебе комфортнее будет спать на нормальной кровати.
— Да, наверное,— согласилась Вика и посмотрела на часы. – Уже пять часов. Ты, наверное, устал.
— Есть немного,— ответил парень и зевнул.
— Может быть, тогда пойдешь со мной, а то вдруг что-то случится? – предложила Вика и покраснела. Она никогда не предлагала парням такое.
— С тобой? – переспросил Антон.
— Со мной,— кивнула Вика, немного успокоившись. – Ты никогда не ночевал у девушки?
— Ночевал, но… — начал парень, но Вика его перебила:
— Тогда отгони машину подальше от дома, и пойдем,— сказал Вика, и вышла из машины.
Антон заехал за Угол улицы и через несколько минут вернулся обратно:
— Все.
— Пойдем,— позвала Вика. – Обувь возьми собой в комнату.
У них получилось незаметно пробраться в комнату Вики. Зайдя, они закрыли дверь изнутри и облегченно вздохнули.
— И часто ты так с молодыми людьми сюда пробираешься? – улыбнулся Антон и обнял девушку.
— В первый раз,— ответила Вика.
— А такое ощущение, что уже минимум как третий. Так все хорошо спланировано! И машину отогнать подальше, и обувь взять собой…
— Какой ты! – Вика сделала вид, что обиделась и отвернулась.
— Ну, я же пошутил! – улыбнулся Антон.
— А я тоже,— ответила Вика. – Просто я очень хорошо знаю папу. Вот и все.
— Понятно. Где я буду спать? – он оглядел комнату.
— На кровати,— ответила Вика, и взглядом показал на свою кровать.
— А ты где?
— Там же! – ответила Вика и сняла с кровати покрывало. – Если хочешь, можешь спать на полу.
— Нет. Я лучше с тобой.
— Бе-бе-бе! – Вика показала ему язык.

Вика только сейчас осознала, что они с Антоном даже ни разу не целовались. «Смешно,— подумала она. – Ни разу не целовались, а спать будем на одной кровати!». Ее мысли перебил голос Антона:
— Что у тебя под подушкой за бумаги лежат? – спросил Антон. Вика оглянулась. Он сидел на кровати в одних брюках, а в руках держал договор.
— Договор с «Лильен Форсе»,— ответила девушка. – Не могу же я его положить на стол. Сюда папа часто заходит. Дверь-то я редко закрываю. Это, наверное, только второй раз, когда я закрываю дверь в комнату на замок. – Вика подошла к парню и села напротив.
— Понятно,— он взял ее руку в свою и прижал к щеке. – Давай уже спать.
— Да,— коротко ответила Вика. Она надела любимую пижаму, легла рядом и сразу же очутилась в крепких объятиях Антона.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи,— ответила Вика и поцеловала парня.

Утро для них пришло довольно рано – в девять. Антону надо было идти на работу. Не смотря на отказ Антона от завтрака, Вика все же спустила вниз и принесла бутерброды и сок.
Папы уже не было дома, а Лидия Михайловна еще спала. По этому Вике удалось успешно вывести Антона из дома.
На прощание они долго целовались и никак не могли распрощаться.
Когда же Антон уехал, Вика вернулась в комнату и легла спать. Но уже с открытой дверью.

ГЛАВА 11

Несколько дней Вика не видела Антона. Он уезжал из города в командировку, но звонил каждый день.
В баре все было хорошо. Девчонкам нравилось там работать, не смотря на то, что они сильно уставали.
Марина подробно рассказала Вике о Спикере, как они стали встречаться и как у них, получается, продолжать встречаться втайне от Светки.
Сергей Дмитриевич сегодня попросил всех собраться раньше. Он хотел что-то сказать, но за него это почему-то сделала Светлана:
— Сегодня пришли новые договора. Если раньше вы могли работать по договорам, оформленным на старых бланках, то сейчас необходимо их переоформить. И, если раньше анкеты вы заполняли сами, то теперь их придется заполнить мне на основании ваших паспортов,— Светка довольно потерла руки, как будто предчувствовала что-то приятное. – У кого сейчас собой паспорта давайте сейчас. У кого нет, принесите в следующий раз.
— Конец света,— вздохнула Вика.
— Ужас,— согласилась Марина.
В старых договорах девушки написали не свои фамилии. Теперь им придется отдать свои паспорта на растерзание Светке, а это значит, что она может что-то узнать.
— А это обязательно? – спросила Вика с надеждой в голосе, заранее зная ответ.
— Да! А в чем дело? – Светка устремила свой взгляд на девушек. – Проблемы с паспортом?
— Нет. Все в порядке,— ответила Марина, и они отошли в сторону. – Что будем делать? Увольняться?
— Увольняться Яне хочу,— решительно заявила Вика. – В конце концов, дадим паспорта. Мало ли людей с одинаковыми фамилиями?!
— Вообще-то, да! Даже если узнают, то, вряд ли пойдут докладывать родителям. Только удивятся,— настроение обеих поднялось.
— Ну, что, девчонки? – перед ними нарисовалась Светлана с пачкой паспортов в руках. – У вас с собой паспорта или в следующий раз?
Вика с Мариной решили, что если этого не миновать, то зачем ждать следующего раза. Уж лучше сразу отстреляться! Они отдали паспорта, и пошли в зал.
Работа уже не казалась такой сложной как в самом начале. Очень хорошо рабочий дух поднимал Спикер, который проникся дружескими чувствами к Вике и более теплыми к Марине. Посетители уже не казались такими как в первый раз, и появилось много новых знакомых. Вика даже научилась общаться с мало воспитанными людьми.
В конце работы, когда все посетители уже разошлись, в зал вошла Светлана с паспортами:
— Вот, возьмите. Я все оформила. Договора возьмете у Сергея Дмитриевича завтра. Он их сейчас подписывает,— Света стала раздавать паспорта. Когда к ней подошли Вика с Мариной, она тихо сказала им. – Ваши документы все еще у Сергея Дмитриевича. Он хотел с вами поговорить.
Обе девушки вздрогнули, переглянулись и пошли наверх в кабинет Сергея Дмитриевича. Каждая из них пыталась успокоить себя, но ничего не получалось.
Дверь кабинета оказалась открытой, и девушки вошли без стука:
— Вы нас звали?
— Да, садитесь,— Сергей Дмитриевич чему-то обрадовался. – Вот ваши паспорта. Держите. – Он протянул документы.
— Все нормально? – спросила Вика, протягивая руку.
— Все отлично! – Сергей Дмитриевич подмигнул, чем заставил девушек вздрогнуть. – Уже неделя, как вы работаете. Могу поздравить вас с первой зарплатой. Хотел сам сообщить радостную новость, поэтому и попросил вас зайти.
Девушки расписалась в ведомости, и получили деньги.
— Поздравляю,— проговорил Сергей Дмитриевич. – Можете идти. До свидания.
— До свидания,— пролепетали девушки, и вышли из кабинета.
Спустившись вниз, Вика зашла в раздевалку забрать сумки, а Марина – прощаться со Спикером. «Моя первая зарплата,— подумала Вика, глядя на деньги. – Куплю на них что-нибудь папе!»

ГЛАВА 12

На следующий день Вика снова поехала в банк к отцу. Секретарша очень удивилась, увидев дочь хозяина. Ведь Вика была здесь всего несколько дней назад, а так часто она раньше не появлялась.
— Привет,— Вика радостно помахала рукой.
— Здравствуйте,— ответила секретарша. Она всегда обращалась к Вике на «вы», хотя была старше.
— Он у себя?
— Да, но у него молодые люди, практиканты, но я думаю, что Виктор Леонидович разрешил бы вам зайти,— проговорила секретарша и сделала жест рукой, разрешающий входить.
Вика открыла дверь и вошла. Она ожидала увидеть деловое совещание, комплекты документов на столе, но увидела иную картину: отец сидел за своим столом перед компьютером, а за его спиной стоял Антон и другие парни. Виктор Леонидович громко кричал и махал руками. Только спустя мгновение отец заметил Вику:
— Здравствуй, Солнышко! Как дела?
— Все хорошо,— Вика подняла глаза на Антона и подмигнула ему. – Чем вы занимаетесь?
— Работаем,— ответил отец, пытаясь скрыть улыбку.
— Работаете? – переспросила Вика, подошла к столу и заглянула в монитор компьютера. – Ты играешь в компьютерные игры?
— Да,— признался Виктор Леонидович и покраснел. Вика много раз предлагала научить его играть, но он отказывался. – Мне Антон показал, как это здорово!
— Антон, значит? – Вика улыбнулась.
— Вы, наверное, не знакомы,— спохватился Виктор Леонидович. – Это моя дочь Виктория, а это Антон. Он работает здесь. А это его друзья Игорь и Алексей.
— Рад познакомиться,— Антон протянул руку.
— Я тоже рада,— Вика старалась делать вид, что они не знакомы. Получалось с трудом.
Виктор Леонидович был необыкновенно оживленным. Он продолжал играть в свою стрелялку. Это тоже удивило Вику. Он, как человек чрезвычайно спокойный, не любил насилие, и даже боевики не смотрел. А здесь с таким энтузиазмом стреляет во врагов.
Зазвонил телефон:
— Да, пусть заходит, Виктору Леонидовичу пришлось отвлечься от игры. – Не дадут поиграть спокойно. Какой-то вкладчик пришел.
— Добрый день,— в кабинет вошел высокий мужчина.
Вика не стала обращать на него внимания, но голос показался знакомым. Она обернулась и замерла: перед ней стоял Дмитрий Сергеевич из «Лильен Форсе». Вика в ужасе зажмурилась: «Ему банков, что ли мало!» — Вика попыталась спрятаться за спину Антона, но Сергей Дмитриевич уже увидел ее:
— Вика! Здравствуй!
— Здравствуйте, Сергей Дмитриевич! – Вика приготовилась к худшему.
— Вы знакомы? – удивился Виктор Леонидович.
— Да,— кивнул Дмитрий Сергеевич. – Эта девушка работает у меня.
— О, Господи,— прошептала Вика.
— Нет, Сергей Дмитриевич, вы что-то путаете,— сказал Виктор Леонидович уверенно.
— Я ничего не путаю,— так же уверенно сказал Дмитрий Сергеевич. – Арефьева Виктория Викторовна. Так?
— Так,— ответила Вика. Она уже была готова к худшему.
— Арефьева Виктория Викторовна,— повторил Дмитрий Сергеевич и посмотрел на Виктора Леонидовича. – Арефьев Виктор Леонидович?
— Да. Она моя дочь.
— Я думал просто однофамильцы,— проговорил Дмитрий Сергеевич.
— А я думал, что моя дочь работает в офисе и еще, что она не обманывает меня,— Виктор Леонидович не был сейчас злым. Он был скорее огорченным. И дело было не в том, что его дочь работает в баре, а в том, что она обманула, зная, что это сильно его заденет.
— Папа, извини… — начала Вика, но Виктор Леонидович перебил ее.
— Едь домой. Там поговорим. Антон, если не сложно, отвези ее. А то вдруг опять обманет и поедет не домой, а в другое место.
— Папа… — Вика подошла к нему.
— Едь! – почти крикнул Виктор Леонидович и показал на дверь.

Вика вышла из кабинета. Сразу за ней вышел Антон:
— Как ты? – спросил он и взял девушку за руку.
— Не очень,— ответила Вика и сжала руку парня.
— Пойдем. Отвезу тебя домой.
Ехали молча. Вике очень хотелось, чтобы все это поскорее разрешилось и успокоилось. Больше всего она не любила неопределенность. Что сейчас скажет ей отец? Заставит уйти из бара, просто будет кричать или просто перестанет с ней разговаривать. «Уж лучше пусть отругает,— решила Вика для себя. – Если перестанет со мной разговаривать, тоя сойду с ума».

— Позвони, когда все решиться,— попросил Антон, когда они подъехали к дому.
— А ты не можешь со мной побыть? Или тебе надо в банк вернуться?
— Не надо. Я могу остаться.
— Спасибо. Пойдем.
Зайдя в дом, Вика первым делом схватила телефон, позвонила Марине и коротко все рассказала. Марина была испугана. Ведь, если знает Лось, то он может рассказать и ее родителям.
— Не бойся,— успокоила Вика. – Он не станет рассказывать все твоим.
— Точно?
— Да.
— Позвони мне, когда поговоришь с Лосем.
— Хорошо. Пока.
Из кухни на шум вышла Лидия Михайловна. Увидев Антона, она сильно удивилась и вздрогнула:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте,— ответил Антон и тоже вздрогнул.
— Лидия Михайловна, сейчас приедет папа,— предупредила Вика и взяла Антона за руку.
— А почему тон так рано вернется? Что-то случилось? – удивилась домработница.
— Ничего страшного,— уклончиво ответила Вика и стала подниматься по ступенькам вверх.
Вика вошла в свою комнату и села на кровать. Антон сел перед ней на пол и взял за руки:
— Не переживай. Все будет хорошо.
— Да, я знаю, что все будет хорошо. Только вот когда?
— Сейчас придет Виктор Леонидович, и вы поговорите,— Антон, как мог, успокаивал Вику. Было видно, что она очень сильно переживает. — Дверь хлопнула. Наверное, это он приехал.
Внизу действительно хлопнула дверь, и по шагам Вика узнала отца. Тут же послышались и легкие шаги Лидии Михайловны.
— Она приехала,— спросил Виктор Леонидович.
— Да. Она дома,— ответила Лидия Михайловна. – С молодым человеком.
— С молодым человеком? —
— Да,— кивнула домработница. – Высокий такой, симпатичный.
— Понятно,— кивнул Виктор Леонидович и стал подниматься наверх.
Вика закрыла глаза. Так ее и застал отец. Когда она открыла глаза, то Виктор Леонидович стоял в дверях и смотрел на них обоих.
— Лось, ну скажи что-нибудь,— попросила Вика. – Ругай меня. Накажи. Только не молчи.
— Мне не за что тебя ругать,— проговорил Виктор Леонидович. Эта фраза очень удивила Вику. – Я не стану тебя ругать за то, что ты работала в баре. Я бы тебя отругал, за то, что ты меня обманула, но ты уже взрослая и сама должна понимать.
— Извини,— проговорила Вика и опустила глаза. – Но ты бы не разрешил работать в баре.
— Может, и не разрешил бы,— согласился Виктор Леонидович. – А может, и разрешил бы. Я не знаю. Тебе двадцать и ты сама для себя решила чего хочешь.
— Но ты говорил, что пока я живу с тобой, я буду жить по твоим правилам,— напомнила Вика.
— Да, я так говорил. Но я был не прав. Это и твой дом. Значит, правила должны быть не только мои, но и твои тоже,— Виктор Леонидович сел рядом с Викой. – Я хочу, чтобы мы понимали друг друга.
— Я тоже.
— Что ты еще скрываешь от меня? – Виктор Леонидович улыбнулся и посмотрел на Антона. – Может быть то, что вы с Антоном знакомы дольше, чем я думаю?
— Откуда вы знаете? – удивился Антон.
— Когда она сегодня вошла в мой кабинет, у тебя глаза прямо загорелись!
— А еще он знал, что я работаю в «Лильен Форсе»,— добавила Вика.
— Знал! – изумился Виктор Леонидович. – Ну, надо же! Значит, сильно ты ему понравилась, раз он скрывал такую важную вещь от своего начальника!
— Сильно,— признался Антон.
— Лось, хватит! – попросила Вика. – А я первую зарплату получила и купила тебе подарок!
— Поздравляю с первой зарплатой! – обрадовался папа. – А что за подарок?
— Сейчас! – Вика достала из сумки коробку с любимыми папиными сигарами. – Вот!
— Спасибо, Лосенок ты мой! – восхитился Виктор Леонидович. – Всю зарплату угробила?
— Да,— призналась Вика.
— Так я и думал,— вздохнул отец. – Работать ты научилась. Теперь будешь учиться экономить! Тоже в жизни понадобиться.
— Ну, Лось! – взмолилась Вика.
— Да, пошутил, я! – улыбнулся Виктор Леонидович и встал. – Пойду, покурю и почитаю.

Вика с Антоном остались вдвоем. Они так и сидели, взявшись за руки. Она на кровати, а он на полу.
— Мировой у тебя папа! Произнес Антон.
— Мировой,— согласилась Вика. – Мне иногда кажется, что я его не знаю, хотя мы с ним всегда вместе.
— А что, если я тебе предложу всегда быть взмете? – спросил Антон, глядя девушке в глаза. – Ты согласишься?
— А я думала, что мы уже вместе,— растерялась Вика и покраснела. – Я думала мы и так вместе после той ночи.
— Ты же только что пообещала ничего от меня не скрывать! – Вика с Антоном обернулись. В дверях с сигарой в руке стоял Виктор Леонидович. – Что за ночь?
— Папа, подслушивать не хорошо!
— Обманывать тоже. Что за ночь?
— В общем,— начала Вика. – Меня Антон как-то подвозил. Было поздно, и он остался у меня. Но было очень поздно!
— В следующий раз я буду предупреждать тебя, когда шучу. Хорошо? – Виктор Леонидович смеялся. Антон тоже. – Очень поздно!
— Ну, Лось! Чего ты издеваешься? – Вика наконец-то поняла, что отец смеется над ней. И Антон тоже.
— Я любя! – сказал Виктор Леонидович и повернулся, чтобы выйти из комнаты. Но остановился. – А в баре можешь продолжать работать.
— Лось, спасибо! – Вика кинулась отцу на шею.
— Вот видишь, Антон. Женщины начинают ценить мужчину только, когда мужчины сделают что-нибудь хорошее,— поучительно сказал Виктор Леонидович и прижал дочь к себе.

ГЛАВА 13

Вика с Мариной продолжали работать в баре до конца каникул.
Виктор Леонидович посетил бар «Лильен Форсе» и Вика узнала, что ее отец умеет развлекаться. Но в первый раз столики Вики оказалась заняты и ему пришлось сесть за другой. Но ему хотелось, чтобы его обслужила дочь. Тогда он пришел во второй раз, и снова не повезло. Потом был третий раз. Так он и стал заядлым клиентом «Лильен Форсе».
Спикер-Александр и Марина стали встречаться. Они уже не боялись Светлану. Решили, что вдвоем они смогут ей противостоять. Но это не понадобилось. Светлана внезапно нашла себе новую пассию – Сергея Дмитриевича. Он был доволен, хотя не признавал этого.
Антон продолжил свою работу в банке и стал правой рукой Виктора Леонидовича.
А Вика каждый день радовалась, что встретила Антона.

27 декабря 2007 года  12:52:44
Ольга | lotos-kim@yandex.ru | Кимры | Россия

Аверина Ольга

Лильен Форсе

ГЛАВА 1

Если кто и мог успокоить ее, то это был отец. Только он имел на нее влияние, которое могло вернуть дочь в нормальное состояние. Она была сильно избалована, но отец не ругал ее за выходки, понимая, что виноват сам. Слишком много свободы было у нее в детстве. Сейчас ей 20, а ведет себя иногда как восьмилетний избалованный ребенок. Ему не было жалко денег на нее. Просто он считал, что в 20 лет, человек должен не только уметь тратить, но и уметь зарабатывать деньги.
Она училась в институте. Сейчас лето – значит каникулы. И он всего на всего предложил ей пойти работать на лето.
— Я не предлагаю тебе идти на завод…
— Какой завод? Еще бы ты предложил! – она сидела в кресле, поджав под себя ноги.
— Не перебивай! – крикнул отец, а внутри все сжалось. Он не мог кричать на дочь. – Я просто хочу, чтоб ты не только тратил деньги, но и попробовала их зарабатывать. Возьмись за любую работу. Пусть малооплачиваемую, только чтоб она тебе нравилась.
— Но мне нравиться моя жизнь. Я не хочу ничего в ней менять! Меня все устраивает! – твердила она свое. – Если бы рядом была мама, она поняла бы меня.
— Но ее нет, и мы даже не знаем, где она,— напомнил отец и погрузился в раздумье: где его жена? Красавица! Ею все любовались. А как она готовила. Готовила даже тогда, когда в доме появилась домработница Лидия Михайловна. Шесть лет назад красавица-жена пропала. Ее долго искали, но безрезультатно.
— Да,— согласилась Вика. – Извини. – Она встала с кресла, подошла к отцу и обняла его за плечи. – Хорошо. Я пойду на какую-нибудь работу. Только пускай это будет какой-нибудь офис, а не завод.
— Ну, конечно,— обрадовался отец и обнял дочь.
— Виктор Леонидович,— в комнату вошла Лидия Михайловна с телефонной трубкой в руке. – Звонят из банка.
— Дела,— отец кивнул Ксене, взял телефон и вышел из комнаты.
Лидия Михайловна вышла следом.

ГЛАВА 2

Вика села обратно в свое кресло и задумалась: «Работать. Это значит сидеть в офисе от звонка до звонка и рыться в бумажках. В лучшем случае – стучать по клавишам компьютера. Ладно, переживу! Надо же сделать Лосю приятное»
Лосем она называла отца с самого детства. Ему это нравилось. Знакомые, впервые услышав такое обращение, удивлялись:
— Почему Лось? Ведь это же обидно!
— Нет,— отвечал папа. – Не обидно! Лось – благородное животное. К тому же красивое.

Зазвонил мобильный:
— Алло!
— Привет, Лосиха,— послышался в трубке голос Маринки лучшей подруги Ксюши. Лосиха – это от отца Лося. Вика не обижалась. Ей нравилось.
— Привет,— Вика взяла трубку и развалилась на своей огромной кровати. – Как дела?
— Все здорово,— воскликнула Марина. – Купила новый компьютер. Голубой.
— Голубой компьютер? – удивилась Вика, хотя уже привыкла к выходкам подруги. Марина могла покраситься в зеленый цвет перед экзаменом в институте, или в клуб надеть костюм для подводного плавания. – Оригинально!
— Еще бы! – фыркнула Марина. – А у тебя как дела?
— Лось решил, что мне нужно поработать летом. Я в шоке, но придется согласиться. Спорить бесполезно.
— Прикольно же! – восхитилась Марина. – Давай вместе, а что делать надо?
— Посадят меня в какой-нибудь офис. Я только сразу скажу, что в его банки работать не пойду. Только туда, где не знают, кто я.
— А есть такие места?
— Конечно, есть! Я же не Мадонна, в конце концов.
— Ага. Не Мадонна. А всего лишь дочь Радова Виктора Леонидовича. Банкира, во владении у которого три банка.
— Уже четыре,— поправила Вика и улыбнулась.
— Вот!
— Ну, не все же это знают.
— Не все, но многие,— Марина никак не могла угомониться. – Будем вместе работать?
— Будем. Я тебе попозже позвоню, когда что-нибудь определиться.
— Хорошо. Пока.

ГЛАВА 3

Вика еще немного посидела и подумала, а затем спустилась и направилась в кабинет к отцу. Кабинет находился в самой отдаленной части дома. Виктор Леонидович не любил, когда его беспокоят и шум. Это распространялось на Лидию Михайловну, на садовника, но никак не на дочь.
— Лось,— Вика как обычно влетела в кабинет без стука. Отец сидел на своем огромном кресле за своим огромным столом. – Как ты помнишь, я согласилась работать, но у меня есть несколько условий.
— Я чувствую, что банки после моей смерти будут в надежных руках. Говоришь словами настоящего предпринимателя.
— Папа, тебе всего лишь сорок лет. Еще не скоро твои банки окажутся в моих руках. Чем дольше это не случится, тем дольше твои банки будут живы. При мне они тут же обанкротятся.
— Ты на себя наговариваешь. Какие там у тебя условия?
— Во-первых,— Вика села на край стола и сложила руки на коленях. Она знала, что такая поза поможет в разговоре с папой. – Если я стану работать, то только не в твоих банках,— Вика остановилась, ожидая реакции отца.
— Почему?
— Я не хочу, чтобы на меня показывали пальцем и говорили: «Вон дочь хозяина идет!»
— Я очень этому рад. Во-вторых, что?
— Во-вторых,— Вика немного поерзала на своем месте. – Я сама найду себе работу. Без твоей помощи.
— Мне, конечно, нравиться твоя идея, но где ты ее найдешь?
— Блин, ты что, Лось! Есть Интернет, газеты, объявления…
— Ладно. На это я тоже согласен,— Виктор Леонидович слушал дочь с огромным удовольствием.
— В-третьих, ты не станешь обсуждать то, что я нашла и не станешь меня отговаривать.
— Ты у меня взрослеешь не по дням, а по часам,— восхитился Виктор Леонидович. – Будешь работать июль и август?
— Да.
— Мне понравилось все, что ты мне предложила. Только перед тем, как окончательно устроиться, предупреди меня и скажи, куда устроилась. А то кто тебя знает! Фантазия у тебя богатая.
— Конечно-конечно, Лосик. Марина тоже захотела работать. Так что нас будет двое.
— Очень хорошо. Ей это пойдет на пользу еще больше, чем тебе.
— Может быть,— согласилась Вика и поднялась со стола. – Я пойду встретиться с Мариной. Попробуем найти что-нибудь.
— Удачи,— проговорил Виктор Леонидович.

ГЛАВА 4

Вика собралась и вышла из дома. Ей не терпелось, наконец, преступить к поискам. Ее это действительно заинтересовало.
С Мариной они договорились встретиться в кафе. По дороге к кафе Вика купила несколько газет и уже начала их просматривать.
— Как успехи? — Послышалось сзади. Вика обернулась и увидела свою подругу. Сегодня Марина была одета в яркую майку и необычные, но симпатичные джинсы.
— Нормально,— ответила Вика. – Прикольные джинсы.
— И мне понравились,— кивнула Марина. – Что нашла?
— Секретари, помощники по офису…
— Это же скучно! – воскликнула Марина и вырвала газету из рук Ксюши. Пару минут полистала и ткнула пальцем в объявление. – Вот!
— Что?
— Читай!
Вика удивленно посмотрела на подругу и взяла газету: «Приглашаем на работу активных студентов, желающих заработать. Тел.: 8-909-645-92-83». Вика прочитала объявление несколько раз и подняла глаза на подругу:
— Наверняка объявления расклеивать. Я не буду.
— Почему сразу объявления? – не согласилась Марина и достала телефон. – Сейчас позвоню и узнаю.
Марина набрала номер и стала ждать. Через несколько секунд ее лицо озарила милая улыбка:
— Здравствуйте, я звоню по поводу объявления… — потом последовали многочисленные «да», «нет» и кивание головой. – Спасибо. Скоро подъедем.
— И что там? – спросила Вика осторожно.
— То, что нам надо,— Марина поднялась и потянула за собой подругу.

Девушки поймали такси. Ехали довольно долго. Минут сорок. Место, куда они, наконец, приехали, оказалось совсем не знакомым. Это обрадовало обеих. Во-первых, никто из друзей не узнает, а, во-вторых, хотелось быть подальше от дома.
— И куда ты меня привезла? – спросила Вика, осматриваясь по сторонам.
— Успокойся. У меня все под контролем. Пойдем,— Марина взяла Ксюшу за руку и потащила за собой.
Они шли мимо жилых домов и магазинов минут десять. И, наконец, подошли к довольно симпатичному зданию. Наверху красовалась вывеска «Бар «Лильен Форсе».
— Бар?! – изумилась Вика. – Да меня Лось убьет, если узнает!
— Хорошее слово «если»,— проговорила Марина невозмутимо. – А как он может узнать? В этой части города нет его банков, и он здесь не бывает. Это точно.
— Но он меня спросит, куда я устроилась!
— Ты имеешь богатую фантазию. Придумаешь.
— А вообще название мне нравиться «Лильен Форсе». Красиво звучит,— улыбнулась Вика.
— Ну, хоть что-то тебе понравилось за последний час. Пойдем внутрь.

Зайдя в стеклянную дверь, девушки очутились в небольшом зале. Стены были оббиты светло-зеленой тканью с мелким узором. Справа располагался гардероб. А по периметру стояли несколько симпатичных диванов.
В гардеробе сидела женщина лет тридцати и читала журнал. Увидев вошедших девушек, она отложила журнал:
— Добрый день. Что вы хотели?
— Здравствуйте,— девушки подошли к ней. – Мы по объявлению. Мы звонили час назад и договорились, что приедем.
— Да,— кивнула женщина. – Меня предупредили. Проходите на второй этаж. Третий кабинет слева.
— Спасибо.
Девушки прошли немного дальше и заметили лестницу на второй этаж. Лестница тоже была оформлена в зеленых тонах, а по самим ступеням стелился темно зеленый ковер.
— А мне здесь реально начинает нравиться,— проговорила Ксеня, осматриваясь по сторонам. – Странно, что никого нет.
— Сейчас день, а это бар. Он работает по вечерам и ночам.
— Блин, я все еще про офис думаю. Не могу поверить, что пришла устраиваться на работу. А в то, что в бар – тем более.
— Это всего на два месяца. Мы же вместе. Значит не должно быть страшно. Ничего плохого не случиться. Тем более, бары для нас с тобой это не такое уж и новое место,— Марина пыталась успокоить подругу, хотя сама нервничала.
— Ты права.
Второй этаж, видимо, был административного назначения. Длинный коридор, а по бокам двери. На полу опять зеленый ковер с окантовкой. Девушки решили, что хозяин очень любит зеленый цвет. Вокруг было много зеленого, но он был настолько разнообразен, что не надоедал. Девушки отсчитали третий кабинет слева и прислушались:
— Да! – послышалось из-за двери. Голос оказался таким громким, что Вика невольно вздрогнула, а Марина наоборот ринулась вперед и толкнула дверь.
— Здравствуйте,— Марина лучезарно улыбнулась, увидев сидящего за столом мужчину. – Мы звонили на счет работы час назад.
— Здравствуйте. Присаживайтесь,— мужчина показал на кресла. – Меня зовут Сергей Дмитриевич. Я хозяин всего этого. – Он обвел кабинет руками, давая понять, что это все его. – Как вас зовут?
— Вика.
— Марина.
— Хорошо. По возрасту, вы подходите. По внешнему виду тоже. Вы когда-нибудь работали в таких заведениях?
— Нет,— ответили обе девушки.
— Не страшно. Мое заведение новое, значит и все в нем должно брить новым,— было видно, что Сергей Дмитриевич очень гордится своим детищем. – Открылись мы весной, и уже за несколько месяцев работы завоевали сердца клиентов. Некоторые стали постоянными. Мы ориентированны на все возрастные категории. Знаете, что это такое?
— Мы учимся на финансистов, по этому нам это знакомо,— ответила Вика.
— Очень хорошо. Так вот. Нам нужны официантки и бармены. Барменами взять вас не могу. Для этого нужно специальное образование, а вот официантками возьму с радостью. Вы мне понравились.
— Мы согласны,— кивнула Марина. – А оплата?
— 100$ в неделю. Режим работы ночь через день.
— Нас все устраивает,— глаза Марины уже горели в предвкушении. – Когда нам начать работать?
— Приезжайте сегодня. Часов в семь. Вам все объяснят и покажут. А сейчас возьмите договора, впишите свои фамилии, ознакомьтесь и подпишите.
— Хорошо,— девушки взяли договора и поднялись. – До вечера.
— До вечера.

Девушки вышли из кабинета и бегло пробежались по договорам. Там, говорились, что они приняты на работу официантками с сегодняшнего дня до конца августа с соответствующей оплатой.
— Теперь придумай, что мне сказать Лосю. Ты меня в этот бар затащила, ты и придумывай, проговорила Вика.
— Скажи, что работаешь в какой-нибудь фирме.
— Ага! До пяти часов утра! Ты смеешься?
— Работаешь до десяти (сейчас многие фирмы так работают), и потом мы идем гулять. Ведь если б ты работала в офисе, то так бы и было.
— Вообще то да,— согласилась Вика. – А своим что скажешь? Правду?
— Издеваешься? Дочь владельца сети магазинов «Шик» работает в баре официанткой. Это мы с тобой такие продвинутые, а наши родители консервативны. Если они узнают, то меня в порошок сотрут и даже не всплакнут!

Добравшись до своего района девушки, договорились встретиться на площади в семь часов. А сейчас идти рассказывать родным захватывающую сказку об офисе, в котором они работают.

ГЛАВА 5

Вика влетела в дом и крикнула проходившей мимо Лилии Михайловне:
— Лось дома?
— Виктор Леонидович? Да! – она жутко не любила, когда хозяина так называют.
Вика забежала к себе в комнату, бросила сумку и спустила обратно вниз в кабинет отца.
— Радуйся! Я с сегодняшнего дня помощник по офису в одной фирме.
— Да?! – Виктор Леонидович поднял голову и уставился на дочь. – Я очень-очень рад. А что за фирма?
— Не скажу, а то ты станешь туда звонить и спрашивать как у меня дела. И тогда все узнают, чья я дочь. А я этого не хочу.
— Хорошо. Я тебе верю. Ты же меня не обманываешь?
— Нет,— ответила Вика и скрестила за спиной пальцы. – Только есть кое-что, что тебе может не понравиться.
— Что? – насторожился Виктор Леонидович.
— Такая работа считается дополнительной, по этому работать придется с восьми до одиннадцати вечера,— Вика сказала это и зажмурилась.
— Можно подумать, что если бы ты не работала, то была в это время дома! Все равно все вечера прогуливаешь. Так уж пускай лучше с пользой. Пускай будет так! – Виктор Леонидович ударил кулаком по столу и улыбнулся.
— Я в шесть уйду,— предупредила Вика и вышла из кабинета.

В своей комнате девушка еще раз прочитала договор и задумалась: «Откуда, интересно, такое название «Лильен Форсе»! Красиво звучит!».
Время пробежало быстро, и уже пора было на работу. «Как странно звучит!» — мелькнуло в голове Ксюши. Теперь стоял вопрос о том, что одеть. «Бар. Значит, джинсы подойдут!» — решила девушка.
— Лось! – Вика заглянула в кабинет. – Я ухожу.
— Ну-ка, покажись мне! – попросил Виктор Леонидович.
— Что?
— Опять джинсы,— вздохнул отец. – Ты идешь в офис, а не в бар. Надо одеть что-нибудь посерьезней. Брюки.
Да ну, пап! Это раньше в офисы ходили в брюках. Сейчас другое время,— отмахнулась Марина и собралась выйти из кабинета.
— Сделай мне приятно. Переоденься. Пожалуйста, попросил Виктор Леонидович.
— Ладно,— кивнула Вика и пошла наверх.

«И что делать. Не могу же я в «Лильен» пойти в брюках, хоть они и сидят на мне хорошо. Ладно. Надену эти джинсы, а джинсы возьму собой» — решила девушка.
— Вот! Совсем другое дело! – проговорил Виктор Леонидович удовлетворенно, увидев дочь в строгих брюках и милой кофточке. – Теперь я знаю, что моя гордость выглядит солидно. Спасибо.
— Пожалуйста,— Вика поцеловала отца и вышла из кабинета.

На место встречи Вика немного опоздала. Марина уже ждала ее. Увидев друг друга, подруги рассмеялись. Они обе были в брюках и с большими сумками.
— Наши с тобой родители видимо сговорились. Тебе Лось тоже в джинсах не пустил?
— Сказал, что я должна выглядеть солидно!
— И где будем переодеваться?
— Может прямо в баре?
— Да, нет! Это будет смешно,— не согласилась Марина. – Придется идти в общественный туалет.
— Нет! – ужаснулась Вика. Она терпеть не могла двери с надписями «М» или «Ж». – Нет!
— Хорошо. Я согласна. Идея не лучшая, если у тебя есть другая, предлагай,— Марина стала ждать ответа. – Праильно, тебе предложить нечего. Значит, идем в туалет.
— О, Господи! – вздохнула Вика и поплелась за подругой.
Впечатлений от общественного туалета у обеих осталось много.
— Главное, что все хорошо,— успокоила Ксюшу Марина, отряхивая одетые джинсы. – Только теперь надо убедить родителей, что джинсы в офисе – это нормальное явление. Еще на такой подвиг я не решусь.
— Я тоже,— согласилась Вика и брезгливо посмотрела в сторону туалета. – Поехали. Там хоть обстановка нормальная.

За сорок минут они на такси добрались до нужного места. Перед тем, как войти, девушки осмотрели друг друга со стороны и обе остались довольны.
Народу внутри было гораздо больше, чем днем. Туда-сюда носились девушки в зеленых фартуках.
— Нам, наверное, тоже такие дадут,— обрадовалась Вика.

Девушки снова поднялись на второй этаж к Сергею Дмитриевичу. Он проводил их к администратору Светлане.
— Света, эти две милые девушки теперь работают здесь. Объясни им все и покажи где что,— проговорил Сергей Дмитриевич и ушел обратно в свой кабинет.
— Значит, так,— начала Света. – Я для вас главная и, значит, вы будете меня слушаться. Каждой из вас дам по три столика. Вы должны будете обслуживать только эти три столика и никакие другие. Всего в этом зале у нас тридцать столиков. Значит, таких как вы десять. Сейчас подойдете к бармену и возьмете у него фартуки. Под фартуки разрешается одевать только джинсы. Никаких юбок или брюк. Все понятно?
— Да,— обе кивнули.
— Если будут вопросы, обращайтесь ко мне или к бармену. И не вздумайте клеить его. Он мой,— с этими словами она ушла.
— Несчастный бармен. Я бы с такой девушкой не смогла бы встречаться,— усмехнулась Марина. – Пойдем за фартуками.
Бармен оказался веселым молодым человеком. И девчонкам стало его еще больше жалко из-за Светы, но он успокоил их.
— А вас Света предупредила, что я ее?
— Да,— ответили девушки.
— Вообще-то это она думает, что я е. На самом деле я сам по себе и ничей,— объяснил бармен. – Просто ей очень хочется быть со мной.
— А ты не хочешь?
— Нет. Если ты сейчас еще спросишь, почему я не хочу, то очень удивлюсь.
— А я спрошу,— улыбнулась Марина. – Хочу на тебя удивленного посмотреть.
— А удивленный я вот такой,— Спикер скорчил смешную рожицу, чем заставил девушек рассмеяться.
Потом Спикер показал девушкам их шкафчики, куда можно было положить вещи, и выдал фартуки. Посмотрев друг на друга в фартуках, девушки рассмеялись, а Спикер казал, что им идет.
Во всех этих делах прошел час, стали появляться первые клиенты. Если за твоими столиками никого не было, то надо было стоять у барной стойки. Уходить или обслуживать чужие столики было запрещено.
В начале веера все девчонки-официантки стояли у бара. Потом их становилось все меньше и меньше. Наконец стали заполняться и столики Ксюши и Марины. Первой от стойки отошла Вика. За ее стол села пара: молодой человек и девушка.
С ними все получилось просто и быстро. Потом за соседний столик села шумная компания парней. Вика подошла:
— Добрый вечер.
— Здравствуй, Красавица! – к ней потянулись руки одного из парней, хотевшие обнять.
— Что желаете? – спросила Вика, отстраняясь от чужих рук.
— Что хочу, все равно не Даш,— проговорил один. – Давай сначала пива. Всем!
Вика отошла, пытаясь привести мысли в порядок. Ее саму очень хорошо воспитали, и общалась она только с воспитанными людьми. А здесь! Она была в ужасе, но сдерживала себя и оставалась спокойной.
Вика подала пиво и немного успокоилась.
Третий столик тоже заняли. Это оказалась тоже компания парней. Но было видно, что они гораздо солиднее и воспитаннее предыдущих, поэтому подойти к ним было не страшно. Как Вика и думала, они оказались вежливыми, воспитанными людьми. Именно с такими она привыкла общаться.
К двум часам ночи она уже едва стояла на ногах, но была чрезвычайно довольна собой. Марина тоже выглядела уставшей, но довольной. Все толики были заняты, и у Ксюши не было времени скучать. Ей это нравилось.
— Девушка! – услышала Вика позади себя и обернулась. – Вы не могли бы подойти к нам. – За столиком Марины сидела копания парней, а Марина обслуживала другой столик. Сначала Вика хотела подойти, но потом вспомнила слова Светланы, что нельзя обслуживать не свои столики.
— Извините, я не обслуживаю эти столики. Через несколько минут освободиться другая официантка подойдет к вам. Подождите, пожалуйста.
Вика отошла в сторону и стала наблюдать за залом. Здесь была не только молодежь, но и люди в зрелом возрасте. Ей это нравилось. Ей вообще нравилось, когда с возрастом люди не теряли желание жить полноценно. Она пыталась внушить это Лосю, но он жил только своей работой.
Полпятого в зале не осталось ни одного клиента. Все официантки сидели за столами и сверяли счета. Вика и Марина сидели вместе с о Светланой. Она показывала, как сводить итоги.
— Я вами очень довольна,— сказала Светлана. Потом она сказала, когда девушкам приходить в следующий раз и попрощалась.
Домой девушки добрались уже в шестом часу. Обе были уставшие, но зато появилось какое-то чувство удовлетворенности.
Вика открыла входную дверь и вошла в дом. Она знала, что отец не ждет ее, а спит. Он верил ей и верил в ее инстинкт самосохранения:
— У меня он развит идеально. Значит и у тебя тоже.
Дома никто даже не проснулся. Все привыкли, что иногда Вика приходит довольно поздно. Она осторожно сняла обувь и поднялась в свою комнату. Не хватило сил даже чтобы переодеться. Так и уснула в одежде.

ГЛАВА 6

Вика проснулась только в три часа дня. Она долго не могла понять, почему лежит одетая прямо на покрывале, а не под одеялом в своей любимой пижаме. Быстро переодевшись, она спустилась вниз. Она заглянула в кухню. У плиты стояла Лидия Михайловна и что-то помешивала в кастрюльке.
— Доброе утро.
— Доброе утро,— улыбнулась Вика. – А Лося нет?
— Виктора Леонидовича нет. Он уехал в банк. Просил тебя позвонить, когда проснешься.
— Спасибо,— Вика включила чайник и пошла в кабинет, позвонить отцу.
— Лось, привет!
— Доброе утро. Ну, рассказывай, как первый рабочий день?
— Все здорово. Нам все понравилось.
— А почему так поздно вернула. Ты говорила до одиннадцати?
— Мы потом сразу в клуб пошли. Извини, что не предупредила. Просто внезапно собрались.
— Главное, что все нормально.
— Сегодня я не работаю. Завтра утром.
— Странный график,— удивился Виктор Леонидович. – Хотя сейчас многое странно. Ладно, мне надо работать. Целую.
— Целую,— проговорила Вика и отложила телефон в сторону.
Настроение от обмана немного испортилось. Зато Вика чувствовала какую-то едва заметную усталость во всем теле. Было приятно. Она сидела за столом отца в огромном кресле и наслаждалась этим ощущением.
— Вика,— в кабинет вошла Лидия Михайловна. – Завтракать будешь?
— да. Здесь,— по утрам Вика не любила есть. Заставляла себя, потому что надо было. Но сегодня чувствовался необычайный голод. Такого с ней еще не было.
«Правильно говорит мама Марины – в жизни надо попробовать все, что не вредит организму!» — Вика забралась на кресло и взяла телефон.
Спустя несколько минут в кабинет вошла Лидия Михайловна с подносом в руках. На подносе аппетитно дымился завтрак. Лидия Михайловна пожелала приятного аппетита и вышла из кабинета.
Вика понюхала воздух и осталась довольна. Прежде, чем начать есть, она решила позвонить Марине и узнать, как дела:
— Привет. Все нормально?
— Все чудно. Родители, узнав, что я начала работать, очень обрадовались и решили вдобавок к новому компьютеру обновить и стол, а то они цветами не сочетаются,— судя по голосу Марины, она была в восторге и у нее отличное настроение.
— Здорово,— улыбнулась Вика. – У меня тоже все хорошо. Сижу у Лося в кабинете. Завтракаю.
— Тоже только проснулась?
— Да. Мы с тобой даже после клубов так долго не спали,— усмехнулась Вика.
— Это точно,— согласилась Марина. – Что сегодня делать будем?
— Не знаю, как вечером, а сейчас хочу съездить к Лосю в банк. Он же любит, когда я там появляюсь! Сейчас надену брюки и поеду его радовать.
— Привет ему передавай. А я, наверное, посплю еще.
— Ну, давай. Хороших снов.
— А мне плохие и не сняться. Пока.

— Лидия Михайловна, спасибо! – Вика вошла в кухню с подносом в руках. – Очень вкусно. Как всегда.
— Надо же! Поела как хорошо. Раньше не заставишь было!
— А мы ночью в клубе были, а вечером работали первый день,— объяснила Вика.
— Да-да-да! Мне Виктор Леонидович говорил. Труд всегда идет на пользу!
— Наверное,— согласилась Вика. – Я сейчас к папе в банк поеду.
— Хорошо,— обрадовалась Лидия Михайловна. – Он это любит.
— Потому и еду. Хочу его порадовать.
— Молодец!

ГЛАВА 7

Банки находились довольно далеко от дома, и Ксюше пришлось взять такси. Но машину Вика остановила немного, не доезжая до нужного места. Хотелось пройтись пешком. Тем более, погода была замечательной на столько, на сколько она могла быть замечательной летом в городе – светило солнце, дул свежий ветерок.
Идти предстояло по тротуару вдоль широкой дороги. Вика шла и смотрела на проезжающие мимо машины. Любовалась ими. У них самих было три машины. Папа предлагал ей научиться водить, но Вика отказалась, сказав, что ей страшно водить автомобиль. Тогда Лось предложил машину с водителем. Вика снова отказалась, сказав, что может обойтись и без собственной машины. И стала передвигаться по городу на такси.
Банк располагался в огромном офисном здании. Вика любила поднимать голову и смотреть на рекламные огни на верхних этажах зданий. Так и теперь, она остановилась и подняла голову. «Жизнь прекрасна!» — сказала она сама себе и вошла в здание.
Офис банка занимал четыре этажа.
Поднявшись на нужный этаж на лифте, Вика приготовилась к расспросам со стороны работников. Она попыталась пройти незамеченной. Это почти удалось. Только секретарша провела пятнадцатиминутный допрос обо всем на свете. Пришлось быть милой и вежливой – нельзя же портить репутацию Лося. После допроса Вика быстро подошла к двери в кабинет отца и постучала.
— Я занят,— послышалось из-за двери. – Передайте все секретарю.
— Лось! – не смотря на запрет, Вика все равно вошла. – Это я.
— Привет,— обрадовался папа. Он всего на всего читал какой-то спортивный журнал.
— И это называется занят? – Вика взглядом показала на журнал. – А если б кто-то важный пришел?
— С важными я договариваюсь заранее. А сегодня таких нет,— объяснил Виктор Леонидович и посадил дочь к себе на колени. – Я очень рад, что ты кол мне приехала. Ты приехала просто так или тебе что-то надо?
— Я приехала просто так. Посмотреть на своего Лосика,— пропищала Вика и обняла отца за шею.
Вика редко приезжала к отцу на работу. Ей здесь быстро становилось скучно. Но она терпела ради отца. Она знала, что у него больше никого нет и некому вот так сесть ему на колени.
— Кофе хочешь,— спросил Виктор Леонидович.
— Да,— ответила Вика и, не слезая с колен отца, потянулась к компьютеру, стоящему на столе.
Папа позвонил секретарше и попросил принести кофе и пирожные.
В дверь кто-то постучал. Виктор Леонидович сказал, что можно войти. В кабинет вошли трое молодых людей с папками в руках. Один заговорил:
— Здравствуйте. Мы принесли документы на подпись. Хотели оставить секретарше. Но ее нет. А нам надо побыстрее. Извините.
— Ничего страшного. Давайте,— Виктор Леонидович протянул руку за папкой. Вика пришлось слезть с коленей отца.
Вика подошла к окну и стала рассматривать вошедших. Молодые люди были хорошо одеты. Было им лет по 25. Если бы здесь была Марина и другая обстановка, то они обязательно познакомились бы.
Вика заметила, что один из парней смотрит на нее как-то странно. Она взглянула на него. Высокий, темноволосый, смуглый. Лицо казалось знакомым, но ни как не получалось вспомнить, где она его могла видеть.
— Все,— услышала она голос отца. – Держите.
— Спасибо,— спасибо ответили молодые люди и вышли.
— Папа, а это кто? Спросила Вика. Ее сильно заинтересовал тот молодой человек.
— А это пробные работники. Окончили институт и хотят попробовать себя в специальности. Хорошие ребята.
— Наверное,— согласилась Вика. – Я поеду уже, хорошо? Не буду, мешать, тебе работать,— она кивнула на спортивный журнал.
— Иди, иди! У тебя всегда полно дел! – усмехнулся Виктор Леонидович и взял в руки журнал.
— Пока! – Вика поцеловала отца в щеку и вышла из кабинета.
За своим столом уже сидела секретарша и наливала кофе. Увидев Ксюшу, она остановилась и спросила:
— А кофе? Не будете?
— Нет. Уже ухожу. Спасибо.

В коридоре Вика еще раз встретила того молодого человека. Он стоял полу боком разговаривал по телефону. Вика остановилась и попыталась вспомнить, где его видела. Сейчас это было удобно сделать – он ее не мог заметить.
«Точно! – мелькнуло в голове. – Это же тот парень, который звал меня вчера. Он еще сидел за Маринкиным столиком. Неужели он меня тоже узнал? Плохо!»
Вика осторожно прошла мимо парня. Он не обратил на нее никакого внимания. «Слава Богу! Не узнал. Наверное, у папы в кабинете просто так посмотрел» — Вика успокоилась и поехала домой.

ГЛАВА 8

Через день девушки снова встретились на площади. Переодеваться опять пришлось в туалете. Другой идеи ни у одной, ни у другой не было.
— Во второй раз это не так уж и страшно,— заметила Марина.
— Ага, а в третий так вообще понравиться!
— Ну, на счет понравиться это вряд ли, а вот терпеть это я могу уже без проблем и износа моих нервных клеток.
— Рада за твои нервные клетки,— улыбнулась Вика, и они вышли из туалета.

В «Лильен Форсе» сегодня было оживленнее, чем в прошлый раз. Сейчас девчонкам все поднимало настроение. Даже вредная Светка не могла, испортит его своими нравоучениями.
У одной из официанток сегодня был день рождения. По этому поводу все выпили по бокалу вина (не заметно от Светки) и пошли работать.
Спикер сегодня был особенно разговорчив. Наверное, от выпитого вина. Видев, что Спикер доволен и со всеми смеется, Света бесилась. Обычно официантки ее боялись, а сегодня ходили у только делали вид, что боялись.
Вика стояла у стойки и болтала с барменом, когда за ее столик сели трое парней. Подойдя ближе, она узнала молодых людей, которых видела в кабинете отца и вздрогнула.
— Добрый вечер,— проговорила она дрожащим голосом.
— Добрый вечер,— ответил парень, которого она потом встретила в коридоре. – Будьте добры бутылку коньяка и фрукты.
— Конечно, минуту,— прошептала Вика.
«Он меня узнал. Он меня точно узнал. Что же делать?» — мысли бешено носились в голове. Из рук все валилось.
Светка подозрительно глянула в сторону Ксюши, услышав звук разбитой пепельницы, и нахмурилась. Вика снова вздрогнула.
— Вот, пожалуйста,— Вика вернулась к столу и составила с подноса заказ.
— А пить мы как будем? Из горлышка? – удивился один из парней, заметив, что на столе нет стаканов.
— Извините, пожалуйста. Секунду,— проговорила Вика и отошла в бар. Через несколько минут с фужерами вернулась обратно. — Простите еще раз.
— Ничего страшного,— проговорил смуглый парень и протянул руку. – Не беспокойтесь. Как вас зовут?
— Вика,— она пожала протянутую руку и поняла, что он передал ей записку.
— Антон. Приятно познакомиться.
— Мне тоже. Мне надо работать. Извините,— Вика отошла от столика и незаметно пожила записку в карман джинс.

Парни около часа сидели за столиком: курили, разговаривали. Все это время Вика вздрагивала, ловя на себе взгляд Антона. Она вздохнула облеганием, когда они попросили счет.
Оставшийся отрезок ночи прошел спокойно. Ксюше было невыносимо интересно прочитать записку, но не было и минуты свободной. Тем более за ней теперь неустанно следила Светлана. Она никак не могла простить разбитую пепельницу.
— Вычту из зарплаты,— сказала Светлана.
«Да, ради Бога!» — хотела крикнуть Вика. Но во время остановилась и сделала несчастное лицо.
Вика хотела прочитать записку в такси, но рядом была Марина, и объяснять ей сейчас все очень не хотелось.
Простившись с подругой, Вика облегченно вздохнула и отправилась домой. «Ну, наконец, то!» — сказала Вика сама себе и плюхнулась на кровать. Достав записку из кармана джинс, она развернула ее: «Я не знаю, кто ты. Единственное, что приходит в голову, это то, что ты любовница Виктора Леонидовича. Он мировой мужик и я не хочу, чтобы он страдал из-за какой-то официантки. Извини. Я понимаю, что лезу не в свое дело, но он потерял жену несколько лет назад и до сих ор не забыл ее. Давай встретимся и поговорим». Ниже был написан номер телефона.
«Вот это да! – изумилась Вика. Я – любовница Лося! Здорово. Да кто он такой этот Антон, чтобы лезть в жизнь Лося. Что он себе позволяет?! » — сейчас Вика соображала плохо и решила оставить все это до утра.

ГЛАВА 9

Проснувшись утром, Вика еще раз прочитала записку. Она очень надеялась, что это ей приснилось. Но надежда развеялась как туман – записка лежала под подушкой, где она ее оставила ночью, и содержание было тоже.
«Придется позвонить и встретиться с ним. А то еще расскажет все Лосю. Этого допустить нельзя» — подумала Вика и потянулась за телефоном. Глубоко вздохнув, она набрала номер:
— Алло!
— Это Антон? – спросила Вика дрожащим голосом.
— Да, я. А кто это?
— Это Вика из «Лильен Форсе».
— Я знал, что ты позвонишь,— ответил Антон уверенным голосом. – Ты готова встретиться?
— А что еще мне остается?
— Действительно! — согласился парень. – Но я тебя не заставляю!
— Не издевайся. Я представляю, что может произойти, если я не приду. Где встретимся?
— Кафе «12 месяцев» знаешь? Давай там. Часов в восемь.
— Знаю,— ответила Вика и положила трубку.

«Наверное, сидит сейчас в банке и потирает руки от удовольствия,— подумала Вика. На глазах наворачивались слезы. – А чего я так переживаю? Объясню, что я не любовница и тогда только останется убедить его не рассказывать обо всем этом Лосю. Я думаю, это будет легко!»
Вика позвонила Марине, узнать как дела. Родители, как и обещали, купили новый компьютерный стол, чем очень обрадовали свою дочь. Марина предложила сходить куда-нибудь, но Вика ответила, что бара ей и так достаточно.
Время пробежало незаметно. Близился вечер и время встречи. Вика не могла больше сидеть дома, и пошла на встречу раньше. Ей не терпелось все выяснить и успокоиться. Кафе «12 месяцев» она знала хорошо. Они с Мариной часто бывали в нем. И именно там они сидели, когда искали работу.
Вика села за дальний столик и стала ждать Антона. Он тоже пришел раньше назначенного времени. Видимо, тоже хотел, чтобы все это разрешилось поскорей.
— Привет,— Антон сел напротив и закурил. Он был довольно спокоен и дружелюбен.
— Привет,— так же дружелюбно ответила Вика.
— Я думаю, ты сама знаешь, зачем я тебя позвал, и рассказывать не надо? Так?
— Так,— ответила девушка. – Сейчас ты несколько минут помолчишь и просто послушаешь меня. Хорошо?
— Ладно,— согласился Антон. Вика заметила, что он был не готов к такому поворот.
— Значит, так. Как я поняла, ты меня обвиняешь в том, что я издеваюсь над нежными чувствами Виктора Леонидовича. И ты хочешь помешать мне, навредить ему,— Вика достала из сумки паспорт и протянула парню. – Посмотри.
— Что это? – удивился Антон, взял паспорт и открыл его. Он внимательно его полистал, потом отложил в сторону и сказал. – Я дурак.
— Ты дурак,— согласилась Вика. – Ладно, не бери в голову. Ты жене знал.
— Конечно, не знал!
— Мало, кто знает. Я редко появляюсь в банке.
— Сейчас я все понял, но почему тогда ты работаешь официанткой?
— Папа решил, что летом мне стоит поработать и научиться зарабатывать деньги. Вот я и нашла работу. Хотя первоначально планировалось, что работать я буду в офисе,— объяснила Вика.
— А Виктор Леонидович знает, что ты там работаешь?
— Никто не знает. Кроме тебя,— ответила Вика.
— И никто больше не узнает,— Обещаю! Извини за все.
— Забудь,— ответила Вика. – Если мы все выяснили, то я пойду.
— Подожди. Я никак не могу простить себя. И не могу понять, как ты так легко смогла меня простить.
— Нельзя же злиться вечно,— улыбнулась Вика. – Ничего плохого же не случилось, а это для меня главное.
— Назови меня дураком, что ли! Все как-то просто!
— Я злюсь сильно, но не долго. А дураком тебя назвать не могу. Если папа взял тебя на работу, то ты точно не дурак. Если он взял тебя, то ты стоящий человек.
— Спасибо, но это меня не успокоило. Можно ясам придумаю, как загладить свою вину?
— Как хочешь. Если ты считаешь это нужным, то, пожалуйста,— Вике понравился этот парень, и с ним было интересно.
— Ты сейчас домой?
— Да.
— Можно тебя проводить?
— Можно,— согласилась Вика и поднялась. – Тебе нравиться в банке. Только честно. Представь, что я не дочь хозяина.
— Мне нравиться. Я люблю, когда рядом много других людей, люблю решать поставленные задачи,— сказал Антон.
— Ты уже закончил учиться или тоже на лето устроился?
— Закончил. Если получится, останусь работать у Виктора Леонидовича.
— Получится,— заверила Вика.
— Почему ты так решила?
— Он сказала, что вы хорошие ребята,— Вика вспомнила слова, сказанные отцом.
— Здорово! – Антон шел рядом с Викой и смотрел на нее. Она понравилась ему. И он не мог сопоставить ее работу в баре с ее положением в обществе.
— Мы пришли. Я здесь живу,— Вика остановилась у ворот красивого дома. Сколько она себя помнила, они с семьей всегда жили здесь.
— Тогда пока,— Антон протянул руку.
— Если хочешь, можем выпить кофе,— предложила Вика.
— Я бы с радостью, но не могу.
— Ладно. Пока,— Вика пожала протянутую руку.

Зайдя в дом, первым дело Вика пошла в кабинет. Хотелось позвонить Марине и все рассказать.
— Привет. Чем занимаешься?
— Да, ничем,— ответила подруга. – Скучно как-то!
— Сейчас, значит, будем тебя развлекать!
— Ты не сможешь меня развлечь! – усомнилась Марина.
— Может, поспорим? – предложила Вика. Она была уверенна, что рассказ про Антона заинтересует подругу.
— Ладно. На что?
— Я не знаю,— растерялась Вика.
— Я знаю. Ставим мой новый компьютер против твоего французского колье.
— Согласна,— в любом другом случае, она отказалась бы от такого предложения. Колье было очень дорого ей. Но сейчас она была уверена, что выиграет спор. – Только компьютер вместе со столом.
— Хорошо,— согласилась Марина. – Через пятнадцать минут приеду.

Вика поднялась в свою комнату, переоделась и вернулась в кабинет. Через несколько минут в кабинет ворвалась Марина. Она была одета в голубой спортивный костюм. Вика никогда раньше не видела, чтоб подруга вышла на улицу в таком виде. Хоть идти от дома Марины до дома Вики минут пять, она всегда хорошо одевалась. Сейчас же, видимо, стало очень интересно.
— Рассказывай! – Марина плюхнулась в кресло, стоящее с другой стороны стола.
— Тебе как-то слишком сильно зацепило то, что я сказала!
— Еще бы! Если ты согласилась спорить на свое колье, значит, рассказ будет захватывающим!
Вика начала рассказывать все, что произошло. От каждого услышанного слова глаза Марины округлялись все больше и больше. Под конец она сидела раскрыв рот.
— Все,— закончила свой рассказ Вика.
— Прощай мой новый компьютер,— вздохнула Марина.
— Так и быть, оставлю тебе его в пользование,— улыбнулась Вика. – Что, удалось тебя удивить?
— Еще как! То, что ты рассказала на самом деле правда?
— Нет! – воскликнула Вика. – Всю ночь придумывала!
— Обалдеть,— только и могла сказать Марина.
— А ты не помнишь тех парней? Ты же их обслуживала!
— Нет. Я за тот вечер столько парней обслужила, что уже просто перестала обращать на них внимание,— Марина забралась на кресло с ногами. – Познакомишь меня с ним?
— Как?
— У тебя же есть его номер телефона! Вот и позвони. Я думаю, он обрадуется.
— Я не буду звонить,— заупрямилась Вика.
— Я позвоню,— предложила Марина.
— Нет! Даже если мы и сможем пойти куда-нибудь вместе, то только через несколько дней. Завтра мы работаем. Значит, только послезавтра я, может быть, позвоню ему.
— Ловлю тебя на слове.

ГЛАВА 10

В третий раз Вике в бар пришлось ехать одной. Марина позвонила, сказала, что опаздывает.
Народу было немного. Большинство официанток стояли у барной стойки и болтали со Спикером.
— Привет! – крикнула Вика и пошла к своему шкафчику. Около шкафчика стояла литровая банка с букетом роз. Вика отодвинула их и открыла шкафчик.
— Ты чего цветы отодвигаешь? – вошел Спикер.
— Они мне мешали открыть шкафчик.
— Понятно. Но, если что, это твои цветы. Тебе просили передать.
— Мне? — удивилась Вика и скосила глаза на цветы. – Кто?
— Пришел курьер. Принес цветы. Сказал, что для Виктории. Ты у нас одна с таким именем. Значит, тебе,— объяснил Спикер. – Может, записка есть. Посмотри.
— Ладно,— Вика села на корточки перед букетом. И, действительно, в центре букета был маленький конвертик. – Нашла!
— Ну, слава Богу! – обрадовался Спикер. – Ты читай, а я пошел. А то сейчас Светка придет, и кричать будет.
«Извини еще раз. Антон» — прочитала Вика.
— Ого! – Вика подняла голову. Над ней стояла Марина. – Тебе? От кого? Знаю, не говори. От Антона?
— Да,— Вика протянула подруге записку.
— Лихо,— присвистнула Марина. – Хорошо же ты задела его совесть!
— Или сердце,— вернулся Спикер.
— Да, наверное, и то и другое,— заметила Марина.
— И то теперь? – спросила Вика. До этого ей дарили цветы. Но это был Лось. А сейчас парень. Она не знала, что делать. – Что надо сделать? Позвонить и поблагодарить?
— Ни в коем случае! Жди! Он сам тебе позвонит или объявится скоро!
— Правда? – усомнилась Вика.
— Я мужчина. Я знаю! Если ты позвонишь, то покажешь ему свою слабость перед ним. А этого делать нельзя. Это он должен показывать тебе свою слабость. Подожди немного. Если б меня сейчас услышал кто-то из парней, то сожгли бы меня на костре как предателя. Так что, цените меня!
— Спасибо, Солнышко! – воскликнула Вика и кинулась к нему на шею.
— Конечно, очень приятно находиться в объятиях такой симпатичной девушки,— проговорил Спикер. – Но если Светка увидит, то твою симпатичность долго придется восстанавливать!
— Да, Вик, ты давай поаккуратнее,— попросила Марина. – Вряд ли Антон обрадуется, если у тебя не будет хватать конечностей!
— А Светка это может,— поддакнул Спикер.
— Да,— Вика отошла от Спикера. И очень во время – в комнату вошла Светка и позвала бармена.
— Повезло тебе реально,— улыбнулась Марина. – Теперь ты просто обязана с ним встретиться. Не зря же ты выжила!
— Да встречусь я с ним, встречусь! Думаешь, я сама этого не хочу?
— Другое дело,— обрадовалась Марина. – Видимо, на тебя подействовали слова Спикера.
— Наверное,— согласилась Вика. – Идем, а то скоро открытие. Во второй раз от Светки мне не спастись.

Под самый конец работы, часа в четыре, в зал вошел Антон. Он поискал Вику глазами, а, найдя, улыбнулся и помахал рукой.
Вика как раз уже закончила со всеми счетами и ждала Марину, чтобы поехать домой. Вика тронула подругу за локоть и глазами показала на Антона.
— Это он,— шепотом спросила Марина. – Симпатичный!
— И не думай,— Вика подошла к Антону. – Привет. Спасибо за цветы. Они очень красивые.
— Не за что. Очень хотелось сделать тебе приятно,— Антон улыбнулся. Сегодня он был одет в светлые брюки и футболку. Так его кожа казалась еще смуглее. Вика смотрела на него, не отводя глаз.
— У тебя это получилось. Настроение поднялось на всю ночь.
— Значит, сейчас оно тоже хорошее?
— Да.
— Здорово! А ты скоро заканчиваешь?
— Вообще-то уже закончили. Жду подругу, чтобы домой поехать.
— Значит, я во время? – обрадовался Антон.
— Да,— Вика тоже была довольна.
— Я на машине. Могу подвезти.
— Я не против, но я с подругой,— Вика показала на стоящую у барной стойки Марину.
— С нами поедет. Это она там так на меня смотрит? – улыбнулся Антон и показал на Марину.
— Она,— кивнула Вика.
— Обеих жду на улице,— кивнул Антон и вышел.

Вика вернулась к барной стойке и взглянула на Марину:
— Как он тебе?
— Классный!
— И мне понравился,— сказал Спикер.
— Ну, уж ели он даже тебе понравился, то стоит держаться за него крепко,— улыбнулась Вика и обратилась к подруге. – Поехали. Нас Антон ждет.
— Зачем это он нас ждет?
— Чтобы домой отвезти!
— Мне это нравиться! – воскликнула Марина и побежала к выходу.
— Подожди,— крикнула Вика, но подруга вряд ли услышала. Она была уже на улице. – Вот, блин!
— Да, ладно. Не уведет она его у тебя,— Спикер взял Вику за руку.
— Почему ты так уверен?
— Во-первых, она твоя подруга и ты должна ей верить, во-вторых, у нее есть, кого любить,— Спикер выпрямился и показал на себя.
— Вы вместе? – изумилась Вика.
— Да,— гордо ответил Спикер. – Никто не знает.
— Хорошо,— Вика понимающе кивнула. Она знала, что Светка будет бушевать, узная об этом. – Никому не скажу. Пока!
— Потом мне все расскажете,— крикнул Спикер уже выходящей Вике.

На улице было уже светло и по-утреннему прохладно. После теплого помещения, Вике здесь казалось очень холодно. Она подняла воротник пиджака и стала глазами искать подругу и Антона.
Они стояли, прислонившись к машине, и о чем-то разговаривали. Увидев Вику, Антон улыбнулся.
— У тебя мировая подруга!
— Я смотрю, вы уже успели хорошо познакомиться,— заметила Вика, ревниво посматривая на обоих.
— Да,— ответила Марина. – Он тоже мировой. Как же тебе повезло снами!
— Это точно! – согласился Антон.
— Повезло-повезло,— согласилась Вика. – Поехали?
— Да,— ответила Марина. – Я сижу спереди.
— Да? А почему не сразу за руль захотела? – усмехнулась Вика. Ей было абсолютно все равно, где сидеть. Просто хотелось поиздеваться над подругой.
— Я водить не умею, ты же знаешь,— ответила Марина и открыла дверь машины.
— Только это и спасло твою машину, Антон,— улыбнулась Вика, глядя в смеющиеся глаза парня.
Антон не ответил, но многозначительно улыбнулся. Вика села на заднее сидение по середине. В стекло заднего вида ей было хорошо видно лицо Антона, а ему ее. Они оба мысленно поблагодарили Марину, что она захотела сесть спереди.
Дороги были почти пустыми и до нужного места доехали довольно быстро. У Марининого дома все вышли из машины.
— Марин, завтра с тебя рассказ о вас со Спикером,— проговорила Вика. – Кстати, как его зовут на самом деле?
— Откуда ты знаешь? Ведь никто не знал,— удивилась Марина.
— Он сам мне рассказал. Так как его зовут?
— Александр.
— Понятно. Пока. Завтра звони, как проснешься.

Теперь Вика села на переднее сидение. Проехать надо было немного. Ехали молча. Вика задремала и даже не почувствовала, как машина остановилась.
— Вика,— Антон тронул ее за плечо.
— Что? – она огляделась по сторонам: салон автомобиля и вспомнила, что рядом Антон. – Я уснула?
— Да,— ответил парень.
— На долго?
— Где-то на полчаса. Мне было жалко тебя будить, но потом решил, что тебе комфортнее будет спать на нормальной кровати.
— Да, наверное,— согласилась Вика и посмотрела на часы. – Уже пять часов. Ты, наверное, устал.
— Есть немного,— ответил парень и зевнул.
— Может быть, тогда пойдешь со мной, а то вдруг что-то случится? – предложила Вика и покраснела. Она никогда не предлагала парням такое.
— С тобой? – переспросил Антон.
— Со мной,— кивнула Вика, немного успокоившись. – Ты никогда не ночевал у девушки?
— Ночевал, но… — начал парень, но Вика его перебила:
— Тогда отгони машину подальше от дома, и пойдем,— сказал Вика, и вышла из машины.
Антон заехал за Угол улицы и через несколько минут вернулся обратно:
— Все.
— Пойдем,— позвала Вика. – Обувь возьми собой в комнату.
У них получилось незаметно пробраться в комнату Вики. Зайдя, они закрыли дверь изнутри и облегченно вздохнули.
— И часто ты так с молодыми людьми сюда пробираешься? – улыбнулся Антон и обнял девушку.
— В первый раз,— ответила Вика.
— А такое ощущение, что уже минимум как третий. Так все хорошо спланировано! И машину отогнать подальше, и обувь взять собой…
— Какой ты! – Вика сделала вид, что обиделась и отвернулась.
— Ну, я же пошутил! – улыбнулся Антон.
— А я тоже,— ответила Вика. – Просто я очень хорошо знаю папу. Вот и все.
— Понятно. Где я буду спать? – он оглядел комнату.
— На кровати,— ответила Вика, и взглядом показал на свою кровать.
— А ты где?
— Там же! – ответила Вика и сняла с кровати покрывало. – Если хочешь, можешь спать на полу.
— Нет. Я лучше с тобой.
— Бе-бе-бе! – Вика показала ему язык.

Вика только сейчас осознала, что они с Антоном даже ни разу не целовались. «Смешно,— подумала она. – Ни разу не целовались, а спать будем на одной кровати!». Ее мысли перебил голос Антона:
— Что у тебя под подушкой за бумаги лежат? – спросил Антон. Вика оглянулась. Он сидел на кровати в одних брюках, а в руках держал договор.
— Договор с «Лильен Форсе»,— ответила девушка. – Не могу же я его положить на стол. Сюда папа часто заходит. Дверь-то я редко закрываю. Это, наверное, только второй раз, когда я закрываю дверь в комнату на замок. – Вика подошла к парню и села напротив.
— Понятно,— он взял ее руку в свою и прижал к щеке. – Давай уже спать.
— Да,— коротко ответила Вика. Она надела любимую пижаму, легла рядом и сразу же очутилась в крепких объятиях Антона.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи,— ответила Вика и поцеловала парня.

Утро для них пришло довольно рано – в девять. Антону надо было идти на работу. Не смотря на отказ Антона от завтрака, Вика все же спустила вниз и принесла бутерброды и сок.
Папы уже не было дома, а Лидия Михайловна еще спала. По этому Вике удалось успешно вывести Антона из дома.
На прощание они долго целовались и никак не могли распрощаться.
Когда же Антон уехал, Вика вернулась в комнату и легла спать. Но уже с открытой дверью.

ГЛАВА 11

Несколько дней Вика не видела Антона. Он уезжал из города в командировку, но звонил каждый день.
В баре все было хорошо. Девчонкам нравилось там работать, не смотря на то, что они сильно уставали.
Марина подробно рассказала Вике о Спикере, как они стали встречаться и как у них, получается, продолжать встречаться втайне от Светки.
Сергей Дмитриевич сегодня попросил всех собраться раньше. Он хотел что-то сказать, но за него это почему-то сделала Светлана:
— Сегодня пришли новые договора. Если раньше вы могли работать по договорам, оформленным на старых бланках, то сейчас необходимо их переоформить. И, если раньше анкеты вы заполняли сами, то теперь их придется заполнить мне на основании ваших паспортов,— Светка довольно потерла руки, как будто предчувствовала что-то приятное. – У кого сейчас собой паспорта давайте сейчас. У кого нет, принесите в следующий раз.
— Конец света,— вздохнула Вика.
— Ужас,— согласилась Марина.
В старых договорах девушки написали не свои фамилии. Теперь им придется отдать свои паспорта на растерзание Светке, а это значит, что она может что-то узнать.
— А это обязательно? – спросила Вика с надеждой в голосе, заранее зная ответ.
— Да! А в чем дело? – Светка устремила свой взгляд на девушек. – Проблемы с паспортом?
— Нет. Все в порядке,— ответила Марина, и они отошли в сторону. – Что будем делать? Увольняться?
— Увольняться Яне хочу,— решительно заявила Вика. – В конце концов, дадим паспорта. Мало ли людей с одинаковыми фамилиями?!
— Вообще-то, да! Даже если узнают, то, вряд ли пойдут докладывать родителям. Только удивятся,— настроение обеих поднялось.
— Ну, что, девчонки? – перед ними нарисовалась Светлана с пачкой паспортов в руках. – У вас с собой паспорта или в следующий раз?
Вика с Мариной решили, что если этого не миновать, то зачем ждать следующего раза. Уж лучше сразу отстреляться! Они отдали паспорта, и пошли в зал.
Работа уже не казалась такой сложной как в самом начале. Очень хорошо рабочий дух поднимал Спикер, который проникся дружескими чувствами к Вике и более теплыми к Марине. Посетители уже не казались такими как в первый раз, и появилось много новых знакомых. Вика даже научилась общаться с мало воспитанными людьми.
В конце работы, когда все посетители уже разошлись, в зал вошла Светлана с паспортами:
— Вот, возьмите. Я все оформила. Договора возьмете у Сергея Дмитриевича завтра. Он их сейчас подписывает,— Света стала раздавать паспорта. Когда к ней подошли Вика с Мариной, она тихо сказала им. – Ваши документы все еще у Сергея Дмитриевича. Он хотел с вами поговорить.
Обе девушки вздрогнули, переглянулись и пошли наверх в кабинет Сергея Дмитриевича. Каждая из них пыталась успокоить себя, но ничего не получалось.
Дверь кабинета оказалась открытой, и девушки вошли без стука:
— Вы нас звали?
— Да, садитесь,— Сергей Дмитриевич чему-то обрадовался. – Вот ваши паспорта. Держите. – Он протянул документы.
— Все нормально? – спросила Вика, протягивая руку.
— Все отлично! – Сергей Дмитриевич подмигнул, чем заставил девушек вздрогнуть. – Уже неделя, как вы работаете. Могу поздравить вас с первой зарплатой. Хотел сам сообщить радостную новость, поэтому и попросил вас зайти.
Девушки расписалась в ведомости, и получили деньги.
— Поздравляю,— проговорил Сергей Дмитриевич. – Можете идти. До свидания.
— До свидания,— пролепетали девушки, и вышли из кабинета.
Спустившись вниз, Вика зашла в раздевалку забрать сумки, а Марина – прощаться со Спикером. «Моя первая зарплата,— подумала Вика, глядя на деньги. – Куплю на них что-нибудь папе!»

ГЛАВА 12

На следующий день Вика снова поехала в банк к отцу. Секретарша очень удивилась, увидев дочь хозяина. Ведь Вика была здесь всего несколько дней назад, а так часто она раньше не появлялась.
— Привет,— Вика радостно помахала рукой.
— Здравствуйте,— ответила секретарша. Она всегда обращалась к Вике на «вы», хотя была старше.
— Он у себя?
— Да, но у него молодые люди, практиканты, но я думаю, что Виктор Леонидович разрешил бы вам зайти,— проговорила секретарша и сделала жест рукой, разрешающий входить.
Вика открыла дверь и вошла. Она ожидала увидеть деловое совещание, комплекты документов на столе, но увидела иную картину: отец сидел за своим столом перед компьютером, а за его спиной стоял Антон и другие парни. Виктор Леонидович громко кричал и махал руками. Только спустя мгновение отец заметил Вику:
— Здравствуй, Солнышко! Как дела?
— Все хорошо,— Вика подняла глаза на Антона и подмигнула ему. – Чем вы занимаетесь?
— Работаем,— ответил отец, пытаясь скрыть улыбку.
— Работаете? – переспросила Вика, подошла к столу и заглянула в монитор компьютера. – Ты играешь в компьютерные игры?
— Да,— признался Виктор Леонидович и покраснел. Вика много раз предлагала научить его играть, но он отказывался. – Мне Антон показал, как это здорово!
— Антон, значит? – Вика улыбнулась.
— Вы, наверное, не знакомы,— спохватился Виктор Леонидович. – Это моя дочь Виктория, а это Антон. Он работает здесь. А это его друзья Игорь и Алексей.
— Рад познакомиться,— Антон протянул руку.
— Я тоже рада,— Вика старалась делать вид, что они не знакомы. Получалось с трудом.
Виктор Леонидович был необыкновенно оживленным. Он продолжал играть в свою стрелялку. Это тоже удивило Вику. Он, как человек чрезвычайно спокойный, не любил насилие, и даже боевики не смотрел. А здесь с таким энтузиазмом стреляет во врагов.
Зазвонил телефон:
— Да, пусть заходит, Виктору Леонидовичу пришлось отвлечься от игры. – Не дадут поиграть спокойно. Какой-то вкладчик пришел.
— Добрый день,— в кабинет вошел высокий мужчина.
Вика не стала обращать на него внимания, но голос показался знакомым. Она обернулась и замерла: перед ней стоял Дмитрий Сергеевич из «Лильен Форсе». Вика в ужасе зажмурилась: «Ему банков, что ли мало!» — Вика попыталась спрятаться за спину Антона, но Сергей Дмитриевич уже увидел ее:
— Вика! Здравствуй!
— Здравствуйте, Сергей Дмитриевич! – Вика приготовилась к худшему.
— Вы знакомы? – удивился Виктор Леонидович.
— Да,— кивнул Дмитрий Сергеевич. – Эта девушка работает у меня.
— О, Господи,— прошептала Вика.
— Нет, Сергей Дмитриевич, вы что-то путаете,— сказал Виктор Леонидович уверенно.
— Я ничего не путаю,— так же уверенно сказал Дмитрий Сергеевич. – Арефьева Виктория Викторовна. Так?
— Так,— ответила Вика. Она уже была готова к худшему.
— Арефьева Виктория Викторовна,— повторил Дмитрий Сергеевич и посмотрел на Виктора Леонидовича. – Арефьев Виктор Леонидович?
— Да. Она моя дочь.
— Я думал просто однофамильцы,— проговорил Дмитрий Сергеевич.
— А я думал, что моя дочь работает в офисе и еще, что она не обманывает меня,— Виктор Леонидович не был сейчас злым. Он был скорее огорченным. И дело было не в том, что его дочь работает в баре, а в том, что она обманула, зная, что это сильно его заденет.
— Папа, извини… — начала Вика, но Виктор Леонидович перебил ее.
— Едь домой. Там поговорим. Антон, если не сложно, отвези ее. А то вдруг опять обманет и поедет не домой, а в другое место.
— Папа… — Вика подошла к нему.
— Едь! – почти крикнул Виктор Леонидович и показал на дверь.

Вика вышла из кабинета. Сразу за ней вышел Антон:
— Как ты? – спросил он и взял девушку за руку.
— Не очень,— ответила Вика и сжала руку парня.
— Пойдем. Отвезу тебя домой.
Ехали молча. Вике очень хотелось, чтобы все это поскорее разрешилось и успокоилось. Больше всего она не любила неопределенность. Что сейчас скажет ей отец? Заставит уйти из бара, просто будет кричать или просто перестанет с ней разговаривать. «Уж лучше пусть отругает,— решила Вика для себя. – Если перестанет со мной разговаривать, тоя сойду с ума».

— Позвони, когда все решиться,— попросил Антон, когда они подъехали к дому.
— А ты не можешь со мной побыть? Или тебе надо в банк вернуться?
— Не надо. Я могу остаться.
— Спасибо. Пойдем.
Зайдя в дом, Вика первым делом схватила телефон, позвонила Марине и коротко все рассказала. Марина была испугана. Ведь, если знает Лось, то он может рассказать и ее родителям.
— Не бойся,— успокоила Вика. – Он не станет рассказывать все твоим.
— Точно?
— Да.
— Позвони мне, когда поговоришь с Лосем.
— Хорошо. Пока.
Из кухни на шум вышла Лидия Михайловна. Увидев Антона, она сильно удивилась и вздрогнула:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте,— ответил Антон и тоже вздрогнул.
— Лидия Михайловна, сейчас приедет папа,— предупредила Вика и взяла Антона за руку.
— А почему тон так рано вернется? Что-то случилось? – удивилась домработница.
— Ничего страшного,— уклончиво ответила Вика и стала подниматься по ступенькам вверх.
Вика вошла в свою комнату и села на кровать. Антон сел перед ней на пол и взял за руки:
— Не переживай. Все будет хорошо.
— Да, я знаю, что все будет хорошо. Только вот когда?
— Сейчас придет Виктор Леонидович, и вы поговорите,— Антон, как мог, успокаивал Вику. Было видно, что она очень сильно переживает. — Дверь хлопнула. Наверное, это он приехал.
Внизу действительно хлопнула дверь, и по шагам Вика узнала отца. Тут же послышались и легкие шаги Лидии Михайловны.
— Она приехала,— спросил Виктор Леонидович.
— Да. Она дома,— ответила Лидия Михайловна. – С молодым человеком.
— С молодым человеком? —
— Да,— кивнула домработница. – Высокий такой, симпатичный.
— Понятно,— кивнул Виктор Леонидович и стал подниматься наверх.
Вика закрыла глаза. Так ее и застал отец. Когда она открыла глаза, то Виктор Леонидович стоял в дверях и смотрел на них обоих.
— Лось, ну скажи что-нибудь,— попросила Вика. – Ругай меня. Накажи. Только не молчи.
— Мне не за что тебя ругать,— проговорил Виктор Леонидович. Эта фраза очень удивила Вику. – Я не стану тебя ругать за то, что ты работала в баре. Я бы тебя отругал, за то, что ты меня обманула, но ты уже взрослая и сама должна понимать.
— Извини,— проговорила Вика и опустила глаза. – Но ты бы не разрешил работать в баре.
— Может, и не разрешил бы,— согласился Виктор Леонидович. – А может, и разрешил бы. Я не знаю. Тебе двадцать и ты сама для себя решила чего хочешь.
— Но ты говорил, что пока я живу с тобой, я буду жить по твоим правилам,— напомнила Вика.
— Да, я так говорил. Но я был не прав. Это и твой дом. Значит, правила должны быть не только мои, но и твои тоже,— Виктор Леонидович сел рядом с Викой. – Я хочу, чтобы мы понимали друг друга.
— Я тоже.
— Что ты еще скрываешь от меня? – Виктор Леонидович улыбнулся и посмотрел на Антона. – Может быть то, что вы с Антоном знакомы дольше, чем я думаю?
— Откуда вы знаете? – удивился Антон.
— Когда она сегодня вошла в мой кабинет, у тебя глаза прямо загорелись!
— А еще он знал, что я работаю в «Лильен Форсе»,— добавила Вика.
— Знал! – изумился Виктор Леонидович. – Ну, надо же! Значит, сильно ты ему понравилась, раз он скрывал такую важную вещь от своего начальника!
— Сильно,— признался Антон.
— Лось, хватит! – попросила Вика. – А я первую зарплату получила и купила тебе подарок!
— Поздравляю с первой зарплатой! – обрадовался папа. – А что за подарок?
— Сейчас! – Вика достала из сумки коробку с любимыми папиными сигарами. – Вот!
— Спасибо, Лосенок ты мой! – восхитился Виктор Леонидович. – Всю зарплату угробила?
— Да,— призналась Вика.
— Так я и думал,— вздохнул отец. – Работать ты научилась. Теперь будешь учиться экономить! Тоже в жизни понадобиться.
— Ну, Лось! – взмолилась Вика.
— Да, пошутил, я! – улыбнулся Виктор Леонидович и встал. – Пойду, покурю и почитаю.

Вика с Антоном остались вдвоем. Они так и сидели, взявшись за руки. Она на кровати, а он на полу.
— Мировой у тебя папа! Произнес Антон.
— Мировой,— согласилась Вика. – Мне иногда кажется, что я его не знаю, хотя мы с ним всегда вместе.
— А что, если я тебе предложу всегда быть взмете? – спросил Антон, глядя девушке в глаза. – Ты согласишься?
— А я думала, что мы уже вместе,— растерялась Вика и покраснела. – Я думала мы и так вместе после той ночи.
— Ты же только что пообещала ничего от меня не скрывать! – Вика с Антоном обернулись. В дверях с сигарой в руке стоял Виктор Леонидович. – Что за ночь?
— Папа, подслушивать не хорошо!
— Обманывать тоже. Что за ночь?
— В общем,— начала Вика. – Меня Антон как-то подвозил. Было поздно, и он остался у меня. Но было очень поздно!
— В следующий раз я буду предупреждать тебя, когда шучу. Хорошо? – Виктор Леонидович смеялся. Антон тоже. – Очень поздно!
— Ну, Лось! Чего ты издеваешься? – Вика наконец-то поняла, что отец смеется над ней. И Антон тоже.
— Я любя! – сказал Виктор Леонидович и повернулся, чтобы выйти из комнаты. Но остановился. – А в баре можешь продолжать работать.
— Лось, спасибо! – Вика кинулась отцу на шею.
— Вот видишь, Антон. Женщины начинают ценить мужчину только, когда мужчины сделают что-нибудь хорошее,— поучительно сказал Виктор Леонидович и прижал дочь к себе.

ГЛАВА 13

Вика с Мариной продолжали работать в баре до конца каникул.
Виктор Леонидович посетил бар «Лильен Форсе» и Вика узнала, что ее отец умеет развлекаться. Но в первый раз столики Вики оказалась заняты и ему пришлось сесть за другой. Но ему хотелось, чтобы его обслужила дочь. Тогда он пришел во второй раз, и снова не повезло. Потом был третий раз. Так он и стал заядлым клиентом «Лильен Форсе».
Спикер-Александр и Марина стали встречаться. Они уже не боялись Светлану. Решили, что вдвоем они смогут ей противостоять. Но это не понадобилось. Светлана внезапно нашла себе новую пассию – Сергея Дмитриевича. Он был доволен, хотя не признавал этого.
Антон продолжил свою работу в банке и стал правой рукой Виктора Леонидовича.
А Вика каждый день радовалась, что встретила Антона.

27 декабря 2007 года  12:52:47
Ольга | lotos-kim@yandex.ru | Кимры | Россия

Михаил Лероев

Зиночка и Новый год

Зиночка радовалась наступлению нового года.
Елка, подарки, сладости, хлопушки и яркие огни новогодних фейерверков. И главное. Исполнение заветных желаний — всех мыслимых и немыслимых чаяний минувшего года.

Вот только не знала глупенькая, что чаяния разные бывают… И на свете полным полно таких вот Зиночек с запросами никак не меньше ее собственных. На всех волшебства не напасешься.

Бабушка рассказывала, что заведует новогодними чудесами дед один сказочный. «Сказочный-то он сказочный, а в жизни на самом деле встречается. Только верить надо».

Зиночка и поверила. Весь канун Нового года ждала появления волшебного старика. Все караулила его у окошка. А дед так и не появился…

День пролетел незаметно, и как-то обидно стало, когда с двенадцатым ударом кремлевских курантов улетучились все ее надежды.

Ночью Зиночка ворочалась. Не могла спать спокойно, такое огорчение – не пришел Дед Мороз. А может, и нет его вовсе? Тогда обидней вдвойне… Ждала-то она, выходит, напрасно! Обманула ее бабушка.

Уже проваливаясь в сон, девочка все еще глотала слезы обиды на несправедливость этого мира, где нет места чудесам.

А в каминной трубе тем временем что-то зашуршало. (Откуда взялась каминная труба в ее спальне – потом, уже будучи взрослой, Зиночка всегда будет ломать над этим голову. И никогда не узнает. Не догадается, что все происходящее НАКАНУНЕ – волшебство во всех смыслах. Канун Нового года как-никак).

Зашуршало, зашумело и с грохотом вывалилось на самую середину комнаты. Что-то большое, шустрое и чумазое. В лунном свете заозиралось и чихнуло.

Только человек, одаренный особым воображением, мог бы признать в появившемся во мраке и копоти существе самого что ни на есть настоящего Деда Мороза.

Он и не думал забывать про Зиночку. Просто немного припозднился, ведь деды морозы тоже попадают в праздничные пробки, а Зиночка в эту новогоднюю ночь была последней в его маршрутном листе. Ей выпало счастье стать особенной, а она и не догадывалась, уснула крепким сном.

Или не крепким? Надо проверить.
Дед Мороз чихнул погромче.
Провернул время чуть вспять и повторил то же самое.
С третьей попытки у него что-то получилось.
Соседка Олимпиада Ивановна вскочила с кровати и расстроилась – третий год кряду она просыпала самый волнующий момент, выходило, что ее новый год опять не пришел, и ей снова целый год будет пятьдесят четыре…

Зиночка протерла глаза. Посмотрела на Деда и даже нисколечко не испугалась. Она сразу поняла, кто он такой и наспех принялась вспоминать, чего она хотела у него попросить. Желания Зиночки исчислялись километрами, ну, во всяком случае, чтобы не преувеличивать, скажем – если бы она попробовала пересчитать их, пальцев рук уж не хватило бы точно.

А Дед и опомниться ей не дал. Скрылся с головою в своем мешке и чего-то там зашебаршился.
Когда же снова выглянул, то встретился своими испуганными поросячьими глазками с вцепившейся в одеяло девочкой и ойкнул.

Дело в том, что новогодние подарки у него на сегодня закончились. И остался один, маленький, завернутый в старую мятую фольгу, совершенно бесформенный и невзрачный.

— Вот,— Дед Мороз протянул его Зиночке,— Это тебе. Расти большая и счастливая.

Ах, как вам повезло, что вы не видели этого окаменевшего детского лица! Исчезнувшие уже раз надежды были убиты окончательно. А вспыхнувшая и тут же подавленная обида сменилась проблеском тихой ярости. Зиночка все поняла.

— Ах ты мерзкий старикашка! – завопила она не своим голосом,— Заставил ждать, да еще и подарки все заныкал…
Схватив кочергу, непонятно каким образом оказавшуюся у нее под рукой (Кочерги, как и каминной трубы, в Зиночкиной комнате отродясь не встречалось, но не в кочерге тут дело, поверьте мне на слово)…
Итак, схватив кочергу, и выпрыгнув из своей кроватки, девочка подлетела к невольному обидчику и со всего размаху треснула его по спине. Дед взвыл, а Зиночка разревелась с досады.

Чтоб хоть как-то сгладить создавшуюся неловкость, Дед Мороз протянул ревущей подарок и протопал в сторону окна, раскрыл его настежь и выглянул во двор. Новогодняя морозная свежесть затопила комнату.

А в свертке лежало желание. Только Зиночка этого не знала. Она всего лишь на мгновение стала счастливей, когда швырнула желание вдогонку вредному деду. Швырнула и засмеялась. Очень забавно тот выглядел, сидя на сугробе под зиночкиным окном с бесполезным свертком в руках.

«Старый, злой и противный», думала Зиночка снова засыпая.

А Дед Мороз, потирая ушибленное кочергой место, думал: неблагодарная это работа, Деда Мороза, пора менять службу…

А где-то далеко, в другой стране, новогодние часы отбивали двенадцать раз.

28 декабря 2007 года  18:50:18
Михаил Лероев | michaelleroev@yandex.ru | Новосибирск | Россия

Михаил Лероев

Сказка о маленькой фее

Давным-давно, в одном городе жила-была маленькая фея. Пятидесяти трёх лет от роду – между прочим, юная весьма особа – ведь для настоящих фей это далеко не возраст.
Жила она одна, тихо и неприметно, в старом подвальчике заброшенного дома на одной из центральных улиц. В больших городах ведь ещё до сих пор встречаются старые заброшенные дома…

Квартирка её была не то чтобы совсем уж замечательной, но вполне пригодной для проживания маленьких одиноких фей.
В старом промозглом подвале, под капающими трубами и по соседству с пронырливым крысиным семейством, Фея смогла создать некоторое подобие уюта. В чём-то благодаря своей неуёмной фантазии, а где-то – и не без помощи волшебства. Ведь каждая фея немного волшебница, разве вы не знали?

Порой Фее становилось скучно, и тогда она приглашала гостей. Маленький столик, бывший в прошлой жизни обыкновенным деревянным ящиком для стеклотары, накрывался прелестной розовой скатертью с порхающими бабочками – когда Фее того хотелось, бабочки в самом деле начинали порхать – а в аромат старого доброго английского бергамота возносился к самым сводам подвала. В белоснежные чашки лился крепкий оранжевый напиток и сладостям не хватало места на столе.
Гости почти всегда были воображаемыми. Но порой случались и самые обыкновенные, живые гости, каких много на земле.
Одна старушка из дома напротив, бывшая школьная учительница, особенно любила эти вечерние чаепития. Когда ей становилось особенно грустно, и если позволяло здоровье, она брала старую жестяную коробку с леденцами монпансье и отправлялась к фее.
Был еще отставной военный Иван Арчибальдович. Но только с ним всегда было как-то натянуто. Неразговорчивый он был и не верил в фей. Но всё равно приходил. Видимо, очень хотел поверить, просто не получалось как-то.

Но самым дорогим гостем для Феи был маленький мальчик. Она не знала даже его имени.
Однажды он забрёл в подвал совершенно случайно – спрятался от дождя, да и заснул под стук капель прямо под феиной дверью.
С тех пор он приходил сюда каждый день. Они вели с феей долгие молчаливые беседы – ведь для того, чтобы сказать самое главное, слова не нужны. Просто сидели за чашкой чая, ели рахат-лукум и венские вафли – и мечтали каждый о своём.
А потом мальчик заболел. Пару раз фея навещала его: она даже не знала, как найти его дом, но помогало всемогущее волшебство. В бреду мальчик виде её милое личико и добрые голубые глаза – и болезнь понемногу отступала…
Мальчик больше не бывал у феи в гостях. Ей было очень грустно, но жизнь продолжалась. И терпкий английский чай всё так же по вечерам наполнял белоснежные чашки.

Она даже сдружилась с крысами. На поверку те оказались не такими уж и гадкими – всего лишь боролись за жизнь в этом неуютном подвальчике. Для крыс всё было сложно – ведь волшебством они не владели.
Зато они были не одни.

Когда наступила зима, пушистая и сверкающая, Фея отправилась на прогулку. За свою недолгую жизнь она видела зиму лишь однажды – это было в дугой стране, а может быть, даже в мире по соседству. Феи никогда не обучались географии – это всякий помнит. А зимой они впадают в спячку.
Н не этой зимой.

Она чувствовала всеми фибрами своей юной души, что эта зима особенная, и её никак нельзя пропустить.
Надев свежесшитую пуховую шубку, тонкой волшебной работы сапожки с бубенчиками в отворотах и мягкие пушистые рукавички, Фея вышла во двор.

Было заснежено и бело. Вокруг сновало так много людей, что у Феи поначалу закружилась голова. А еще она испугалась, что ее увидят, и поднимется крик: «Смотрите, смотрите, фея! Настоящая фея и такая крошечная и смешная!»
А её даже не заметили. Все бежали, как ни в чём ни бывало. Витрины магазинов сверкали разноцветными огнями, хлопьями валил снег – и фее стало немного грустно.

Совсем ненадолго. Обида неожиданно для неё самой в мгновение сменилась восторгом, когда она увидела Её. Праздничную, нарядную, блистающую всей своей юной красотой – и такую же незаметную для других, как сама Фея. В освещении неоновых фонарей и праздничном убранстве она была прекрасна.

Фея глубоко вдохнула морозный щекочущий самые глубины души мир, и где-то внутри стало очень легко...

28 декабря 2007 года  18:52:24
Михаил Лероев | michaelleroev@yandex.ru | Новосибирск | Россия

Михаил Лероев

Правда о Деде Морозе

Вася ждал Нового года с нетерпением.
Надо сказать, в деда Мороза он не верил никогда, а новогодние подарки, будто бы оставленные волшебными эльфами мало его интересовали.
Да только праздничная пора, счастливые лица старших, то, что в эту ночь все были вместе – оно стоило того, чтобы ждать целый год. С глупым видом распаковывать эти никому ненужные свертки, притворяться, что не узнаёшь в деде Морозе соседа Степаныча. Стоя на табуретке посреди зала, рассказывать какой-то ясельный бред, выученный с воспитательницей Элеонорой Сергеевной.
В общем, все новогоднее-хорошее стоило всех этих унижений. А у взрослых свои слабости, надо это понимать, и прощать.
Так думал Вася до самого наступления нового, 2007 года. Когда под бой курантов произошла эта нелепая история.
Большие собрались за огромным праздничным столом в большой комнате, у телевизора, дети – за маленьким в коридоре, у ёлки.
Когда выступил президент, часы стали бить двенадцать, а родители почему-то кричать «горько», в дверь позвонили.
— А вот и я! – заявил с порога переодетый Степаныч, уже слегка поддатый, и потому лицо было краснее обычного,— Не ждали дедушку Мороза?
Соседка Светочка захлопала в ладоши, а Павлик полез на стул, опередив всех.
— Что ты мне расскажешь, Павлик? – поинтересовался лже-дед. Васе показалось, что Степаныч охрип, голос у него был какой-то невсегдашний. Разумный вопрос, откуда дедушка знает двоюродного брата Павлика, задавать не стал – пусть Степаныч потешится своим актерским талантом, зачем обламывать. Да и другие дети не поймут.
Павлик читал еще и еще, дед взмок, а Света с Лидочкой умирали от нетерпения заработать свои кульки с конфетами.
— Наша мама громко плачет,
Не хватило нам на дачу… — по слогам читал братец.
Вася, подмигнул соседу. Степаныч, казалось, не понял намека. Тогда он пребольно пихнул вбок Павлика. Тот намек уловил и кубарем слетел со стула, после чего в слезах отправился жаловаться родителям.
Когда девочки в обнимку со своими кульками и плюшевыми зайчатами отправились следом за Павликом, Мороз обернулся к терпеливо ожидающему Васе.
— А что ты мне подаришь, Василий?
— Слушай, дед, ты какой-то несовременный… — без обиняков заявил мальчуган. – Зайчата, чебурашки, стихи новогодние… Скукота страшная!
Степаныч захлопал напудренными ресницами. Странно, мальчик не замечал за ним такой странности.
— Да чего там говорить, давай ты мне радиоуправляемую модель подаришь, тогда я не скажу никому, что тебя нет! – Вася ковал железо пока горячо.
Степаныч раскрыл рот от удивления. Странно, борода сегодня даже не отклеилась! А глупости ему не занимать, сразу не дошло, что мальчик имел в виду.
— Ну, я не расскажу, что Деда Мороза взаправду не существует!
Сосед продолжал непонимающе смотреть на Васю.
— Да брось притворяться, дядь Борь, все равно никого нет. Все телевизор смотрят.
Дед Мороз, кажется, стал понемногу догонять.
Раздув щеки, с деланным возмущением заявил:
— Мальчик Вася, что ты хочешь сказать своим обидным замечанием? Что значит – меня нет?
Вася улыбнулся и с невинным видом дернул деда за бороду. Степаныч взвыл не по-детски.
— А-а-а, хорошо приклеил! – садистски пропел ребенок.
Дед осел по стене, сильно закашлялся, и полез зачем-то в мешок.
Увидев в руке Степаныча странный предмет, напоминающий газовый баллончик, Василий не растерялся и ударил лже-Деда Мороза со всей силы по руке. Дед вскочил и с тихим воплем выбежал из квартиры на лестницу.
Василий сделал последний тактический выпад – захлопнул дверь, пресильно саданув ею тыльную часть Степаныча.
Когда в коридор выглянула мама, Вася с усердием распаковывал оставленные Дедом подарки и напевал песенку «Расскажи, Снегурочка».
Мама улыбнулась и вернулась к столу.

Кубарем скатившись по лестнице, Дед Мороз торпедой вылетел во двор. Оставалось еще более тысячи московских семей – и дальше, на восток, туда, куда Новый Год еще только направляется. А настроение было не ахти какое.
«Боже мой! — бубнил он себе под нос, сидя в санях и перебирая четки – Какое безобразие! Неужели меня в самом деле нет?.. »
Северные олени несли его к загородным подмосковным дачам. На душе было сквернее некуда.

28 декабря 2007 года  18:53:04
Михаил Лероев | michaelleroev@yandex.ru | Новосибирск | Россия

Александр Рохмистров

ВЕСНА КРАСНАЯ
Сказка

Долго не хотела Зима-старуха в свои края Весну пропускать. Морозами стращала, метелями да пургой прочь гнала, да все силы на это и порастеряла.
Вот уж на старую березу за околицей грач уселся белоносый, а в лес других птиц поналетело – зябликов да пеночек. Дятлы же принялись дробью барабанить день-деньской. Послушал Данилко с крыльца такие звуки и понял: по лесу Апрель ходит. С календарем сверился – так и есть: Апрель-месяц наступил. Стало быть, начал снег таять не на шутку. Теперь не только днем ручьи к речке бегут, но и ночью: бывало, проснется Данилко и слушает, как вода за стеной избы журчит, поет на свой лад что-то.
Как-то солнечным утром появилась на заборе трясогузка-ледоломка. Спрыгнула на двор, поклевала зерен у курей, улетела к речке. По синему льду бегает, хвостиком брякает. На то существует в народе примета – трясогузка хвостом всю реку от ледяного полона освобождает. Старший брат Иван сразу смекнул, к чему дело идет. Позвал Данилку. Отправились братья к реке наблюдать ледоход. Шуму там много, льдины визжат, как пороси, скребутся друг о друга, шуршат и скрипят. Дух захватывает такое весеннее представление.
Два дня лед стонал и трещал, а потом стало тише на реке. Да ненадолго: налетели откуда-то чайки и утки с селезнями, а в облаках стали гуси летать целыми днями. И, как ни посмотришь,— все к северу прут. Главный гусь впереди летит, крикнет какое-нибудь слово – остальные тут же хором подхватывают. Ночью тоже кричат. А то вдруг из чащи прилетит сова-неясыть, сядет на трубу и дурным голосом завопит: «У-у-у». Тут уж у Данилки весь сон как рукой снимает. И так каждый день и каждую ночь. Весело! А коль наскучит песни птичьи с крыльца слушать – уйдут братья к реке с биноклей, сядут на бережку и смотрят на уток. Утки разноцветные, разных сортов и мастей плавают рядышком, стайками или парочкам. Сидит Иван, смотрит на них в биноклю, потом брату отдает – тот во все глаза глядит. А утки надоели – на гусей в небе любуются, хор их слушают. Радуются всему, как малые детки.
И все больше в природе веселья с каждым днем: медведи да барсуки, талой водой подмоченные, из нор вылезают, еж по сырой тропке топочет и пыхтит спросонья. Зайцы по лесу носятся, словно шахматные доски: зимнюю шубу на летнюю не разом меняют, а клоками лишь получается.
Вот снег совсем с глаз исчез, будто и не было. Да только знает Иван (на то он и старший брат, чтоб знать больше): в дальнем углу оврага под темной елью большой снежный шматок хранится. А все одно ему конец придет не сегодня, так завтра.
Вместе с ледоходом стала река раздуваться не по дням, а по часам. Далеко теперь можно по воде забраться. Порешили Иван и Данилко старую лодку из сарая вытащить, просмолить как следует и ходить на ней в путешествия. Сказано – сделано! Только солнышко глаз из-за леса высунуло, сели братья на весла поплыли куда глаза глядят. Плывут неспешно, любуются половодьем. Порою льдинка одинокая догонит лодку, стукнет в бок и дальше отправится. Глядишь, а на льдинке след чей-нибудь, будто печать: к примеру, гулял в марте по реке волк, так сейчас зверь в лесу дремучем, а след его все хранится в обледеневшем снегу. Данилко времени не теряет, из кармана блокнот достанет да волчью лапу в нем нарисует. Авось пригодится потом для чего-нибудь.
А небо синее да солнце яркое в воде, как в зеркале, отражаются. Летят над рекой гуси, несется над разлившимся раздольем буйный весенний дух. И сердце в груди пляшет…

Март 2003

29 декабря 2007 года  07:05:50
Александр | arv21@rambler.ru | Саров | Россия

Александр Рохмистров

ВОЛЧЬЕ СЧАСТЬЕ
Сказка

Страшная метель разразилась на воле. Свищет в соснах, диким голосом в ёлках ревет, стонет в березняке. Поднатужится, одинокое дерево с корнем из земли вырвет или у комля сломает, как спичку. Страшно: в поле снегом занесет, в лесу вовсе суком убить может.
Только вышел Иван из избы за дровами – унесло с головы шапку ко всем чертям. Смотрит он в снежную круговерть, запомнить хочет, куда унесет шапку: потом, в тишине, ее откопать можно будет. И вот видит – что-то большое, темное по небу летит, очертания меняя. Не то куст лохматый, не то шуба чья-то. Мало ли кто в непогоду по лесу шастает, он вот тоже без шапки остался.
Крутанул ветрище, Ивану в глаза пригоршней снега метнул, а шубу со всей силы под самую крышу припечатал. Кое-как, утопая в сугробах, пробрался Иван к северной стороне избы, руками поразгреб, смотрит – лежит в снегу, лапы распластавши, волчище–серый хвостище, лежит – не шелохнется. Никак, отшибло бедняге спину. Поразмыслил Иван: волк людям не друг, не враг, живет же рядом – стало быть, сосед. Перекинул зверя через плечо и по своей же колее назад в избу вернулся.
Данилко между тем на печи валялся. Привычка эта неизменно появлялась у него с наступлением холодов. Братья вообще печь любили: всегда она согреет и накормит, не забывай только дровами кормить и кашеварные чугунки меж углей ставить.
Внес Иван зверюку в дом, с порога кричит Данилке: «Слезай, брат, чайку согрей». Сам втащил волка на печь, на горячие кирпичи брюхом, выгреб щеточкой снег из мохнатых ушей, промыл теплым чаем глазки. После сделал особый массаж спины, вправил вывихнутую лапу. Прислушался – бьется волчье сердце. «Ну и слава Богу,— вздохнул, – теперича не помрет». Подложил под лобастую башку валенок и оставил серого отдыхать после такого потрясения. В конце концов, и у зверей нервы не железные. А по небу летать – не кости глодать.
Над лесом пронесся глухарь, и настала ночь. Братья доплели последние корзины – завтра не рынок везти, на продажу, и уложились спать. Метель тоже улеглась. Тихо стало за стенами избы.
За полночь разбудил Данилку далекий вой. Только он снова глаза сомкнул, вдруг скрип какой-то. Присмотрелся – это волк на печи зубами скрипит. Жутковато стало Данилке. Забился он под одеяло – вроде, безопасней так. Долго лежал, слушал, вспотел весь. Стало не хватать воздуха. Данилко сделал среди одеяла малую дырочку, чтобы дышать в нее носом, успокоился и заснул.
Поутру собрались братья в село на рынок. Погрузили свои корзины на сани, ноги – в лыжи, и по полянам да через высокий бор покатили по меченой тропе. Иван же перед дорогой заново все косточки волку перебрал, теплым молоком напоил, чтоб здоровьем серый наливался быстрее.
Распродали до обеда весь плетеный товар, на выручку купли съестного запаса – крупы да муки, сахара и соли, да коробку спичек, да склянку барсучьего жира – волку хребет смазывать. Сани к поясу привязали и до темноты успели вернуться домой.
С порога глядь – волк уж на печке посиживает, головой вовсю по сторонам вертит. Обрадовался Иван – на поправку серый идет. Молока налил – лакает. За ухом почесал – не рычит, только смотрит внимательно так. Попробовал на пол спустить – нет, не ходит, задние лапы плетями болтаются. «Давай, Даня, зверя на ноги поставим, чтобы бегал пуще прежнего,— говорит Иван. – Топи баню, будем волка парить».
И вот за лес зашло красное солнышко, над ёлками снова пролетел глухарь, из дупла в корявом дубе вылез на охоту глазастый филин. Протопилась банька на славу – даже на чердаке жарко. Братья разложили волка по скамье, Иван за лапы держит, Данилко липовым веником мягкого жару нагоняет. «Пошибче давай»,— говорит Иван. Данилко парку наддал малость, веник на березовый сменил. Видят – нелегко серому, язык из пасти до пола вываливается. «Ну, теперь последняя процедура»,— сам Иван взялся дубовым веником волчью шкуру хлестать, спину парить, лапы – по отдельности каждую. Взвыл зверь, рванулся, распахнул лбом дверь, еле сумели его братья в сугробах изловить. В рогожу закутали – да и в избу. Там свежего волка Иван хорошенько растер барсучьим жиром, особливо спину и хвост: рассудил так, что хвост есть естественное и важное продолжение спинного хребта.
Два дня минуло – волк как новенький, по избе забегал, питаться стал активно. Приходят как-то братья из леса, сперва в окошко решили посмотреть. Интересная картина: притаился серый в уголке, сидит тихонько, мышь караулит. Видно, после каши с картофелью захотелось зверюке свежего мяса, пусть и маленького. Беспечно вышла мышь из-под порога, тут и накрыла ее тяжелая лапа, и проглотил ее волчище целиком и без раздумий.
Прижился волк в избе, прикипел одинокой душой к братьям. Особенно Ивана любил: только зачует его шаги на крыльце, к двери бросается, чуть с ног не сшибает, облизывает нос и остальное ивановское лицо.
Однажды случай был. Сидели братья за чаем и лето вспоминали. Чай смородинный, варенье земляничное, оттого и думы в голове самые что ни на есть летние ходят. Вдруг из-за печки – звуки интересные: будто пиликает кто на мелкой скрипочке. Неплохо получается. «Это сверчок,— молвил Иван. – Инструмент настраивает. Отогрелся, стало быть, да и до весны уж недалече. Это так, репетиция, настоящий концерт ночью будет».
У Данилки глаза загорелись: надо послушать такую диковину. В жизни всего хватало – и лебедей длинношейных видел, и щуку на живца ловил, недавно вот волка парил, а настоящего сверчкового концерта как-то и не было. Стал Данилко в окошко глухаря караулить, а как только тот пролетел, и в избу заглянула желтолицая луна, забрался на печь – концерта ждать. В лесу мороз деревья потряхивает, а Иван знай поленья в огонь кидает. И не холодно им.
Час минул, второй и третий. Напряг Данилко уши – звуки почудились. Прислушался точнее – это волк в углу сопит в нос. Толкнул Ивана, чтоб хотя бы тот не заснул. Тут сверчок заиграл. Разомлели братья от его музыки, разбередило душу незатейливое милое пиликанье, лето снова стало вспоминаться. Волк тоже, чуют, на коврике зашевелился. Да вдруг завоет на всю избу, сверчку в тон, только голосом погуще. И так слаженно у них получается, аж мурашки по коже ходят. Данилко попробовал третьим голосом запеть, сверчок совсем перепугался и замолк.
Так и жили, не тужили. На волке воду с полыньи возили, чтобы хлеб отрабатывал, а Иван взялся соху мастерить: дескать, по весне огород будем на зверюке пахать.
Но шло время, сосульки после каждой оттепели становились всё длиннее, а глухарь все позже и позже пролетал над лесом. «Зима к исходу идет,— сказал Иван. – Скоро уж масленица, блины будем печь, солому жечь». А волк загрустил, у окна стал чаще сидеть. Выведут его на веревочке вокруг избы погулять, так всё в лес смотрит, а в глазах – тоска. По ночам выть взялся, да так душевно, что хоть плачь, хоть вешайся.
Решили братья – негоже зверя держать, раз его воля зовет, а с людьми уж счастья нет. К тому же волчьи свадьбы разгорелись в природе – это Иван и по следам в полях замечал, и по опыту знал.
И вот отправились они за лозою на речной берег, и волка с собою повели. И, вошедши в густой ивняк, развязали узел, связывающий зверя с веревочкой, и нежно хлопнули его по холке: беги, брат волк! И помчался он, и завихрился снег, взбитый сильными лапами.
Так и расстались. Иногда ночами Иван видел в окне звериные глаза, а когда расцвела весна, перестал серый прибегать к избе братьев. Стало быть, другое счастье в жизни нашел.

19-23 декабря 2005г.

29 декабря 2007 года  07:12:17
Александр | arv21@rambler.ru | Саров | Россия

Jana

Сонет 66 В.Шекспира или Сколько знаков от дикости до подлости

Природа, не знающая усилий,— это дикость.

Дух, не знающий усилий,— это отсутствие

корней и сущности.

Т.Манн

Сонет 66 В.Шекспира, безусловно, не самое простое его произведение, в том числе для самих англичан.

Tired with all these, for restful death I cry,

As to behold desert a beggar born,

And needy Nothing trimm'd in jollity,

And purest faith unhappily forsworn,

And guilded honour shamefully misplaced,

And maiden virtue rudely strumpeted,

And right perfection wrongfully disgraced,

And strength by limping sway disabled,

And art made tongue-tied by authority,

And Folly (Doctor-like) controlling skill,

And simple Truth miscall'd Simplicity,

And captive good attending Captain ill:

Tired with all these, from these would I be gone,

Save that, to die, I leave my love alone.

Правда, то, как этот сонет понимали соотечественники и современники Шекспира, пока еще тайна за семью печатями. Но то, что после эпохи Шекспира уже не в одной следующей эпохе, включая нынешнюю понимания этого сонета как не было, так и нет, как говорится, медицинский факт.

Простейший пример — словосочетание « a beggar born » во второй строке оригинала. Какой словарь ни возьми, хоть увесистый печатный, хоть компактный электронный, любой из них покажет, что речь в этих английских словах идет о прирожденном попрошайке. Именно попрошайке, а не нищем. Ведь попрошайками очень часто бывают вовсе не нищие люди. Но врожденная склонность все равно заставляет их клянчить себе звания, должности, гонорары, гранты и так далее и тому подобное.

Не менее полезно просмотреть и произведения самого Шекспира, чтобы убедиться, что вовсе не врут все словари. Встречающиеся в этих произведениях выражения: “a gentleman born”, “a Britain born”, “a devil born” — имеют именно тот самый смысл, на который и указывают все словари.

Впрочем, как уже отмечал автор этой заметки, есть пример и вовсе элементарный. Сводится он к полнейшему игнорированию читателями этого сонета сделанных Шекспиром выделений некоторых слов строчными буквами. И что заставляет людей, видящих эти выделения, не утруждать себя выяснением их смысла, пусть решают сами читатели этой заметки. Не менее полезно решить, по какой причине эти, сделанные в оригинале выделения напрочь исчезают во многих перепечатках этого сонета и в их переводах.

В общем, короче, самую главную трудность в этом сонете представляет собой сочетание “as to behold”. При этом, похоже, никто из читателей оригинала не утруждал и не утруждает себя выяснением, что выражает даже просто “behold”, хотя на необходимость этого указывают все те же словари.

Ведь даже для русских должно быть очевидно, что видеть и смотреть — это не совсем одно и тоже. И русским тоже полезно знать, что не одно и то же это и на английском языке, в том числе у самого Шекспира.

Наиболее ярко и отчетливо это выражается в словах Яго в первой сцене пятого акта трагедии «Отелло»:

What? look you pale? — O, bear him [out] o' th' air.

Stay you, good gentlemen. — Look you pale, mistress? —

Do you perceive the gastness of her eye? —

Nay, [an'] you stare, we shall hear more anon. —

Behold her well; I pray you look upon her.

Do you see, gentlemen? Nay, guiltiness will speak,

Though tongues were out of use.

А.Д.Радлова перевела эти слова так:

Постойте, господа.

Что так бледны вы?

Заметили испуг в ее глазах?

Вглядитесь пристальней,— еще узнаем;

Смотрите, я прошу вас, на нее!

Вы видите? Нет, говорит вина,

Когда язык молчит!

Отмечает Шекспир различие глаголов «видеть» и «смотреть» и в сонете 12:

When I do count the clock that tells the time,

And see the brave day sunk in hideous night;

When I behold the violet past prime,

And sable curls [all] silver'd o'er with white;

А.Финкель перевел эти строки вполне точно:

Когда слежу я мерный ход часов,

И вижу: день проглочен мерзкой тьмой;

Когда гляжу (смотрю — Авт.) на злую смерть цветов,

На смоль кудрей, сребримых сединой…

То же происходит и в сонете 137:

Thou blind fool, Love, what dost thou to mine eyes,

That they behold and see not what they see?

То есть и на русском языке и на языке Шекспира глагол «смотреть» предполагает целенаправленность действия.

И тут можно вернуться к выражению “a beggar born”. Ведь тем, для кого в случае с этим выражением будут не указ любой словарь и любое произведение Шекспира, не будут указом и любая грамматика английского языка и любое произведение Шекспира, ясно и точно указывающие, как надо понимать и переводить инфинитив в функции обстоятельства цели. А ведь в сонете этот инфинитив “to behold” написан Шекспиром еще и в связке с “as”.

Короче, каждому человеку, сущностью человека обладающему, должно быть понятно, что со смыслом этого сочетания “as to behold” надо тщательно разобраться и что это разбирательство требует определенных усилий.

Естественно, наверное, будет не по-человечески безапелляционно заявлять, что ни один из читателей или переводчиков этого сонета не прилагал усилий, чтобы разобраться в его смысле. Но уже из приведенных примеров очевидно, что приложенных ими усилий оказалось совершенно недостаточно.

При этом некоторые читатели пошли еще дальше. Не сумев разобраться в смысле сонета или явно желая, чтобы это не смогли сделать и все другие читатели, эти некоторые читатели пошли на прямой подлог, на очевидную подлость по отношению к Шекспиру. Они стали впечатывать во второй строке оригинала сонета запятую после слова “as”. То есть ныне во многих печатных и интернет-изданиях во ВСЕМ МИРЕ эта строка имеет вид:

As, to behold desert a beggar born...

Автор этой заметки сразу же может согласиться, что отсутствие этой запятой после “as” в тексте сонета в первом издании 1609 года объясняется всего-навсего общей неряшливостью этого издания, осуществленного, как полагают, без участия автора этого сонета.

Автор этой заметки сразу же согласится, что отсутствие необходимой запятой просто проглядели люди, инициировавшие второе издание сонетов в 1640 (!) году, хотя посвящение в этом издании указывает, что люди, его осуществившие на деле любили и понимали Шекспира так, как его не любят и не понимают до сих пор.

Но автор этой заметки согласится с этим только при одном условии — если ему предъявят хоть какой-нибудь, в любое время напечатанный в Англии текст, в котором наличие запятой после “as” не признавалось бы явной опечаткой или явной безграмотностью.

В некоторых откликах на некоторые заметки автора ему уже указывалось на недопустимую грубость эпитетов, которыми он награждает переводчиков произведений Шекспира и людей, читавших и читающих эти произведения на языке оригинала. Автору указывалось, что именно его грубость часто мешает воспринимать его аргументы, какими бы неопровержимыми они не были.

И автор этой заметки эти указания старается по возможности учитывать. Но в данной заметке просто должен без обиняков заявить, что непонимание сонета 66 В.Шекспира отражает или дикость, или бесчеловечность его читателей и переводчиков, или явную их подлость. И расстояние между первыми двумя и последним качествами — всего-навсего один печатный знак.

30 декабря 2007 года  09:33:13
Jana | Russia

Jana

Сонет 66 для нормальных людей

Ум человека заключается не в том, что бы
уметь говорить и делать логические выкладки,
а в том, чтобы видеть и убеждаться.

Т.Карлейль

В одной из своих заметок автор уже делился своим недоумением по поводу книги Ж.Веркора, изданной в России под названием «Люди или животные?». Ведь самое главное и самое очевидное отличие людей от животных лежит практически на поверхности и состоит именно в том, что только люди способны видеть, слышать и, заодно, знать только то, что они хотят видеть, слышать и знать, и не видеть, не слышать и не знать того, что они видеть, слышать и знать не хотят.
В.Шекспир отметил это уже в сонете 137:

That they behold and see not what they see…
Они смотрят и не видят того, что они видят…
Впрочем, по этому поводу Шекспира можно было бы и не беспокоить. Ведь, наверное, многие люди и так своими ушами слышали такие вот реплики: «Не хочу видеть (слышать, знать…)!» И еще что-нибудь подобное, но в обратном смысле.
Именно это качество подавляющего большинства людей делает их, как выразился Гамлет, «шутами природы», чем так виртуозно пользуются все шарлатаны во всех сферах человеческой деятельности.
Естественно, иногда среди людей попадаются и нормальные люди, в своей жизни следующие максиме Шекспира («Отелло»): «Я должен видеть, чтобы усомниться, а усомнясь,— дознаться». И именно для таких людей написана эта заметка.
Сонет 66 написан В.Шекспиром так:

Tired with all these, for restful death I cry,
As to behold desert a beggar born,
And needy Nothing trimm'd in jollity,
And purest faith unhappily forsworn,
And guilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced,
And strength by limping sway disabled,
And art made tongue-tied by authority,
And Folly (Doctor-like) controlling skill,
And simple Truth miscall'd Simplicity,
And captive good attending Captain ill:
Tired with all these, from these would I be gone,
Save that, to die, I leave my love alone.

В предыдущих заметках автор уже касался смысла сделанных в тексте сонета выделений некоторых слов строчными буквами, смысла слов «a beggar born» и глагола «behold» и смысла добавляемой в некоторых изданиях запятой после слова «as» во второй строке сонета.. Поэтому в этой заметке остается только рассмотреть употребление Шекспиром сочетания «as to behold».
После книг Гомера и Шекспира самой читаемой книгой в библиотечке автора является девятое, 1962 года, издание большого англо-русского словаря, составленного проф. В.К.Мюллером. В нем приводится пример употребления союза «as» с инфинитивом, естественно, как и в абсолютно всех других случаях употребления этого слова, исключающий возможность написания запятой после него: be so good as to come будьте любезны, приходите.
Я привожу этот пример для того, чтобы показать (as to show), что к тому времени, когда сонеты Шекспира начали переводить и издавать в массовом количестве, о специфичности употребления союза «as» с инфинитивом переводчикам и издателям должно было быть уже известно. Первое издание этого словаря вышло в 1947 году.
И до 1947 года это должно было быть известно всем филологам и шекспироведам уже из произведений самого В.Шекспира.
В пятой сцене второго акта пьесы «Два веронца» Лонс говорит:

Because thou hast not so much charity in thee AS TO GO to the ale with a Christian.

М.А.Кузмин перевел эти слова так:

Потому что в тебе настолько мало милосердия, что ты не хочешь пойти с христианином в пивную.

Дословный же, без отсутствующего в шекспировском тексте слова «хотеть», перевод выглядит так:

Потому что в тебе настолько мало милосердия, чтобы пойти в пивную с христианином.

В первой сцене первого акта Герцог, обращаясь к Анджело, говорит:

There is a kind of character in thy life,
That to th' observer doth thy history
Fully unfold. Thyself and thy belongings
Are not thine own so proper AS TO WASTE
Thyself upon thy virtues, they on thee.

Т.Щепкина-Куперник так передала смысл выделенного в оригинале оборота:

Есть в жизни у тебя черты такие,
Что наблюдателю по ним легко
Прочесть всю будущность твою. И сам ты
И качества твои не таковы,
ЧТОБ (чтобы) ты на одного себя их ТРАТИЛ.

В четвертой сцене пятого акта первой части хроники «ГенрихVI» Карл говорит:

'Tis known already that I am possess'd
With more than half the Gallian territories,
And therein reverenc'd for their lawful king.
Shall I, for lucre of the rest unvanquish'd,
Detract so much from that prerogative
AS TO BE call'd but viceroy of the whole?

И Е.Бирукова вполне адекватно перевела выделенный оборот:

Известно всем, что большей половиной
Земель французских я уж завладел
И там считаюсь королем законным.
Ужель, прельстясь непокоренной частью,
Настолько отступлю от прав своих,
ЧТОБ (чтобы) всей страны СТАТЬ вице-королем?

А.И.Курошева столкнулась с рассматриваемым оборотом в первой сцене первого акта пьесы «Ричад II» в реплике Моубрея:

Let not my cold words here accuse my zeal.
'Tis not the trial of a woman's war,
The bitter clamor of two eager tongues,
Can arbitrate this cause betwixt us twain;
The blood is hot that must be cool'd for this.
Yet can I not of such tame patience boast
AS TO BE hush'd and nought at all to say.

И она своим переводом не подвела ни Шекспира, ни автора этой заметки:

По хладнокровью слов моих о чувствах
Пускай не судят: тут не бабья свара;
Не резким криком едких языков
Решить меж ламп можно эту тяжбу;
Кровь горяча, сперва остыть ей должно. —
Хоть я таким терпеньем не хвалюсь,
ЧТОБ (чтобы) ПРОМОЛЧАТЬ, когда прикажут это…

Автор этой заметки не собирается отнимать хлеб у филологов или шекспироведов и не намерен множить подобные примеры, очень легко ныне обнаруживаемые с помощью соответствующих поисковиков и не только в произведениях Шекспира. Нормальному человеку и так должно быть видно, что и в сонете 66 слова «as to behold» надо переводить так: «чтобы смотреть (на)».
Почему же Шекспир употребил этот оборот. Да потому, что он измучен «with all these», измучен «всем этим». А «все это» происходит, делается, направлено на то, «чтобы смотреть» на все то, … что следует далее по тексту. Надо только «это все» назвать своим именем — молва, сплетни, оговоры, интриги и т.д.
Безусловно, одной нормальности для понимания всего этого еще мало. Надо, чтобы человек еще испытывал то, о чем очень хорошо сказал Леонид Андреев: «Когда бьют по одному честному лицу — все честные лица должны испытывать и боль, и негодование, и муку попранного человеческого достоинства».
Но, похоже, в таком случае, подобные заметки вообще нет смысла писать. Но ведь и автору этой заметки что-то да хочется видеть.

30 декабря 2007 года  09:34:25
Jana | Russia

Берсенев Михаил

Российский Дед Мороз.Остаться в живых

Сева Кубышкин уже не мог шевелиться. Он как докатился до своей кровати, так и рухнул в своем костюме Деда Мороза. Ноги отказывались ходить. В горле першило и чесалось, ибо его голосовые связки работали на пределе своих возможностей в эти предновогодние дни. А Пелагея, стерва, не давала даже продохнуть. В голове развивался космический сценарий — все кружилось, вертелось, летало. «Хана печени!»,— обреченно подумал мужик,— «Надо хотя бы часик еще поспать, а лучше — два. Но не даст эта грымза полежать мне – поношенному, истрепанному Деду Морозу. Он начинал проваливаться в мир загадочных снов. Вот картинка перед глазами как-то перевернулась, и он оказался в гамаке, качается в нем, вокруг необыкновенно красивые деревья, тепло, солнышко, на деревьях щебечут птички. Красивая женщина с улыбкой на добром лице несет ему стакан парного молока и говорит при этом: «Выпей, ясный сокол, свежего молочка…»

— Ты все еще валяешься, косоглазый кретин! Подъем — времени мало! На тебе сто грамм для опохмела, зажуй бутербродом и в путь! — видение исчезло, и вместо пахнущего свежей хвоей леса и младой красавицы с кринкой молока, пред ним предстала Пелагея. Отличие Пелагеи от девушки из видения в лесу было разительным. На сей раз, на него гневно смотрели маленькие поросячьи глазки, такие две бусинки, какие бывают у крысы в темном подвале. Вместо русой косы девы из лесов, имелась копна черных, как смоль, и завитых крупной химической завивкой волос, отчего Пелагея походила по меткому замечанию Севы, на «нестриженного барана». Вместо кринки с молоком ему под нос подсовывали водку из не очень чистого стакана, давали бутерброд и дышали ему в лицо застарелым перегаром.
— Не буду, ни куда больше не поеду, сил нет никаких,— из последних сил выдавил из себя Кубышкин- Дед Мороз, и жалобно застонал. Голова вновь начинала разбаливаться. «Сгинь, страшное видение, вернись видение синеокой блондинки…»-мысленно потребовал мужик.
— Я те дам счас страшное видение! Я те счас мигом и блондинку устрою! Вставай, задрипанный Дед, богатые детишки ждут! Если ты, косой хрен, сейчас не поедешь – то знаешь, какую нам неустойку по Договору влепят! Или твои косые зенки ни хрена в цифрах не разбираются? Похмелись – и вперед! А про блондинок я с тобой позже погутарю. Да распахни ты, наконец, свои зенки!
Кубышкин действительно был маленько косой на один глаз, и когда он через силу разлепил свои очи, перед ним предстала его жена Пелагея в каком-то неестественно перевернутом положении. И даже поднесенный стакан, казалось, подносится днищем к верху. Мужик схватил емкость, заглотнул содержимое, женская рука сунула ему прямо в рот большой кусок бутерброда с красной икрой. Закусив, добрый Дед Мороз полежал с минуту, потом поднялся с кровати, посмотрел на свою суженую Пелагею и громко, профессионально приказал:
— Десять минут на сборы!
— Ну, наконец-то!- воскликнула Пелагея и сразу же покинула комнату.
Они ехали в одном из джипов заказчика в его загородную резиденцию. На переднем сиденье сидел Феликс, «помощник мэра», как он сам себя представил. Севе и Пелагее предстояло в очередной раз выступить Дедом Морозом и Снегурочкой на закрытом на сей раз мероприятии. В загородной резиденции мэра одного из городов области собрались детишки высокопоставленных членов администрации города, представителей местной бизнес-элиты, были и приглашенные в частном порядке звезды шоу-бизнеса. Феликс, мордоворот роста под два метра с широченными плечами, боксерским носом и золотой фиксой, пояснял Снегурке и Деду, как им следует выступать.

— Пойми, Дед,— объяснял он Кубышкину, который уже в полной боевой экипировке и в костюме Санта-Клауса был готов к работе,— там соберутся непростые детки. Их родители достаточно крутые пацаны и дамы, многие связаны с властью и политикой даже. Так что к этим детишкам у тебя должно быть особое, трепетное отношение! Важно усвоить тебе, и скажи своей Снегурке еще раз, что спорить с этими детишками нежелательно! Отработаете программу, получите лаве. И домой отдыхать вас доставит этот же водитель. Важно помнить — не стоит вступать в перепалки с детьми этих уважаемых людей. Так же не стоит противоречить непосредственно этим самым уважаемым людям.
— А что, эти уважаемые люди могут спорить с Дедом Морозом? И о чем? Наступил ли Новый Год? Почем нонче Снегурочки?- съязвил Сева.
— Если Вы последуете моим рекомендациям, то проблем не будет.
Помолчали.
— Дайте выпить, если есть. Энергия требуется.
— Понимаю,— Феликс внимательно посмотрел на артиста, нажал на кнопочку на панели автомобиля,— минибар у вас за спиной, слева.
Дед Мороз обернулся и увидел маленький минибарчик с подсветкой, где стояли небольшие бутылочки с напитками. Он мельком взглянул на Снегурку. Та облизала губы. Главный посланец зимы понимающе крякнул и ухватил бутылочку виски и два небольших фужера.
Загородная резиденция, куда их привезли, впечатляла. Огромный дом, похожий на дворец, уличные фонари из кованого железа, десятки блестящих автомобилей, расставленных вдоль забора — все говорило о серьезности хозяев. Детей видно не было. Феликс по рации связался с охраной в доме и вскоре на пороге показался сам хозяин особняка. Было видно, что он уже хорошо отметил приближающийся Новый год — по его красному лицу, взъерошенным остаткам шевелюры и по голосу:
— А вот и послы, так сказать, главного из Великого Устюга пожаловали. А мы вас ждали, ждали. Дайте-ка я на Снегурку взгляну! А ничего у тебя, Дед, Снегурка-то, ничего!
— А где ж детишки, которых поздравлять надо?- поинтересовался Кубышкин.
— Детишки, Деда, пока заняты. Они новый снегокат осматривают. А мы пока пойдем с тобой выпьем, закусим, Снегурку твою угостим. Торопишься что ли?
— Да хотелось бы дело свое сделать, и домой.
— Да не переживай, я тебе доплачу, если что. Уважь, пойдем, посидим.
Только спустя три часа закончилось время «посидим» и совершенно ошалелый Дед Мороз, с бешеными глазами, со съехавшей на бок шапкой и висящей бородой был приглашен на поздравление детишек. Снегурка вся раскраснелась за эти три часа от танцев с многочисленными кавалерами, напелась в караоке до хрипоты, и даже умудрилась надавать щелбанов хозяину дома за проигрыш в споре, кто кого перепляшет. Ее отвлек Феликс от этого увлекательного занятия — вешать фофаны мэру города. Мэр лишь изредка приоткрывал один глаз и, получив очередной фофан, кричал:
— Как приятны фофаны от Снегурки!
Сева же уже плохо мог ходить. Он бродил по залу приемов еле-еле, почти ничего не отвечал, но постоянно чокался с разными людьми, желающими выпить с Дедом Морозом.
Феликс сообщил ему, что детишки собрались в маленьком кинозале, в другом конце дома. Дед Мороз не ответил, а молча продолжал пытаться протереть лысину на белой статуе, изображавшей какого-то деятеля власти времен гладиаторов. Феликс схватил Деда Мороза за рукав красного халата и хорошенько тряхнул.
— Дед Мороз, иди – дети собрались, сделай свою работу, за которую тебе платят – поздравь детей! Эй, ты, пойдешь поздравлять детей?!
— Ка-а-ких детей? — промычал Кубышкин.
— Так, ты зачем сюда приехал?
Кубышкин вновь хотел протереть лысину статуи, но железная рука Феликса не позволила это сделать. Дед Мороз поморщился от боли.
— Отвечай, ты зачем сюда приехал? Лысину этой статуе протирать? Ты кто, Дед Мороз или протирщик лысин?!
В ответ Сева что-то нечленораздельно промычал. Феликс отпустил руку и полез в карман своего пиджака, достал какую-то таблетку в красочной упаковке, отвел, поддерживая хозяина зимы к столу. Налил воды в бокал и чуть ли не силой заставил выпить Севу эту таблетку. Потом посадил его на кресло, отошел на пару метров и стал ждать. Сева же возлежал в кресле с прикрытыми глазами.
Через десять минут, развалившийся в кресле Дед Мороз, стал подавать признаки жизни. Действительно, мужчина почувствовал себя лучше. Чудодейственная таблетка от помощника мэра сделало свое дело. Сам помощник, видя, что дело идет к лучшему, попросил Деда Мороза собраться с силами и поздравить детишек. Так же он попросил взять под контроль действия Снегурочки, которая уже с удовольствием начала скидывать не только наряды Снегурочки, но и уже чисто женские. Сева встал, и все еще нетвердой походкой направился к жене, которая плясала. Когда муж подходил к ней, та даже бросила ему навстречу снятую кофточку, оставшись в одном лифе. Мужчины вокруг одобрительно хлопали. Женщины шипели на мужчин. Дед Мороз схватил свою подругу за руку и стал усиленно шептать ей что-то на ухо, после чего подруга сделалась серьезной, понимающе закивала. Дальше она взяла в руки брошенную блузу, натянула ее обратно, и спросила помощника мэра:
— Где ванна?
Тот указал направление и сладкая парочка из Деда Мороза и Снегурки, захватив все свои костюмы, направилась приводить себя в порядок перед выступлением.
Сева, пока умывался, поправлял себе бороду, ждал, пока приведет себя хоть в какой-то порядок жена. Он вновь почувствовал себя хуже. Голова начинала болеть. Достал из кармана припрятанную маленькую бутылочку виски из джипа и отхлебнул имеющейся там жидкости. Снегурка посмотрела на мужа, подумала, махнула рукой и тоже пригубила из бутылочки. Наконец, они вышли из ванной комнаты опять более или менее нарядными.
На сей раз их встретил сам мэр, который, видимо, посвежел после принятого душа. Мэр сразу сказал, что прежде чем идти к детишкам, стоит опрокинуть добрую чарку. И выпить ее он хотел, что вполне естественно, с двумя главными символами Нового года. Даже Феликс попытался противостоять этому пожеланию, но сопротивление было бесполезно.
Все прошли обратно к столам и благополучно, и не раз, испили за наступающий Новый год.
После чего, совершенно осоловевший Кубышкин прошел вместе со всеми в минизал, где собралось около двух десятков детишек. Они восторженно встретили появление его со своей снежной подругой, а кто-то из них даже крикнул:
— Где тебя носит, замороженный хрыч!
Российский Дед Мороз в лице простого русского мужика чувствовал себя весьма нехорошо, а тут его еще и обидели. Он повернул обиженное лицо к Феликсу, но тот только улыбнулся и пожал плечами: что, мол, поделаешь, такие детки. Сева стоял на минисцене и покачивался. Затем он начал декламировать:
— Я Дедушка Мороз, прибыл к вам, детишки, из далекого русского города Великий Устюг.
Прибыл я не один… С этой…
— Снегурочкой?- прокричали дети.
— Ну да. А вот, детки, кто может сказать, сколько денег мы получим в этом году за эти елки, если мы провели уже 22 елки и за каждую у нас выходит по четыре тысячи рубликов? И эта елка у нас в этом году последняя?
Мэр расширил глаза. Многие гости заулыбались. Все детишки подоставали карманные компьютеры, мобильные телефоны с видеокамерами и стали вычислять. Очень многие почти одновременно крикнули: «Восемьдесят восемь тысяч рубликов!».
— Правильно, детки. А скажите мне, сколько мне придется заплатить налога на прибыль с этих денег государству?
Детишки стали опять щелкать кнопками на своих устройствах. И тоже почти одновременно крикнули:
— Одиннадцать тысяч четыреста сорок рубликов государству!
— Спасибо, детки! А то я запутался. Давайте я вас поздравлю!
— Погоди, Дед Мороз! Если ты отнесешь эти одиннадцать тысяч на представительские расходы и переложишь их на себестоимость — ты снизишь сумму налога почти вдвое!- это заявил кучерявый пацан лет девяти с коммуникатором в руке,— Усек, Дед Мороз?
— Сурьезно что-ли?! Запомню. Усек, усек. А теперь — Дед Мороз вам дарит подарки. Дайте мне мешок с подарками!
Раздарив подарки, Дед Мороз и Снегурочка дали небольшое представление, и стали играть и танцевать с детьми. Когда Снегурочка стала с девочкой лет семи водить хоровод, девочка поманила Снегурку пальчиком и на ушко спросила у нее:
— А этот твой Дед не импотент? Как с ним в постели-то? Он же старый у тебя!
Снегурка застыла в удивлении и челюсть ее отвисла.
— Ладно, вижу, что хреново с ним кувыркаться. Что поделаешь – возраст!- рассудила дальше девочка и покинула обалдевшую Снегурку. Дед Мороз же чертовски устал уже от игр. Детишки эти его достали. Пара близнецов подошли к нему и сказали:
— Дед мороз, хочешь стихи тебе почитаем. Сами придумали.
— Ну, почитайте.
— Дед Мороз, дед мороз -красноносый ты пиндос! Красноносый ты пиндос -Дед Мороз, Дед Мороз !
Продекламировав это, они с довольным видом удалились. Обалдевший Кубышкинлишь молча застыл на месте. Но потом подошел еще один мальчик и просто попросил сфотографироваться с ним.
— Хорошо что ты приехал, Дедушка Мороз! Спасибо, что ты к нам приехал и поздравил,— просто сказал мальчишка и улыбнувшись снегурке пошел играть с другими детьми. Сердце мужика-Деда Мороза, от таких слов, немного оттаяло. Следом подошла девчушка лет восьми и обратилась к нему:
— А я верю, что есть на свете и настоящий Дед Мороз! Я- верю! Спасибо что пришел к нам, просто спасибо !
Спустя еще час игры с детками все не чувствовали даже ног от усталости. Феликс объявил ребятам, что Деду Морозу нужно ехать к себе в сказочный замок, чтобы набрать подарков для других детей. Ребята тепло попрощались с символами нового года. Мэр ушел спать. Феликс расплатился с артистами и тот же водитель отвез их домой.
Сева проснулся с сильной головной болью. Тело болело, ноги болели, давление, видимо, подскочило. Он лежал, и ему было нехорошо. Минут через пятнадцать в комнату заглянула жена. Она потрепала мужа за волосы. Сева застонал.
— Давай, приходи в себя. Мэр вчера хорошо заплатил Сегодня дома будем новый год встречать. А следующая елка -второго января и пошло-поехало до седьмого включительно. Полежи. Отдохни сейчас.
Кубышкин лежал обессиленный на кровати и вспомнил слова жены, что со второго по седьмое января у них еще куча елок. Почти ужас обуял его. Такое напряжение и физическое и моральное. Но деньги были нужны. Пелагея работала в городской библиотеке и получала минимальную бюджетную зарплату. Сам Сева работал в местной школе учителем литературы с соответствующими доходами. Да, эти елки им нужны .Пока дети их отправлены в лагерь на зимние каникулы, есть возможность денег заработать. Детям надо новую одежду, да и жене обувь на зиму, дубленку она очень давно хочет. Стиралку надо поменять. Стартер на «девятке» полетел -надо купить, самому поставить. Делов-море. А впереди столько еще елок с начала следующего года. Тяжело…

«Остаться б в живых после седьмого января !» — грустно подумал Сева, потом улыбнулся сам себе и стал опять проваливаться в сон.

Москва,
30/12/2007
Михаил Берсенев

30 декабря 2007 года  12:13:52
Берсенев Михаил | Москва | Россия

Олег Галинский

Лесная Роса

— Мама, мама! Купи кукурузу! Бабушка купи мёду в сотах! Хочу семечек! Смородины! Клубники! Были слышны крики и просьбы детей на утреннем рынке, летнем, августовским районного центра. На лавке автобусной остановке расположенной у рынка сидело несколько мальчиков и девочек, которые ничего не просили, а сидели спокойно, задумчиво. Вскоре к остановке подскочил ПАЗ, из которого стали вываливаться налитые, свежие поджарые, сельские пассажиры, от одежды которых несло нафталином.
Было раннее утро 1 августа, так начинался первый день заезда в далёкий таёжный пионерлагерь Лесная Роса.
— Роса! Роса! Автобус на Росу! — послышался крик и галдёж на остановке и рынке. Народ, в большинстве которого женщины с детьми, ринулись к дверям автобуса. Посадка была долгой, тяжёлой и суетливой, пассажиры вдавливались с трудом в душный салон. Автобус ехал, долго, и нудно. Дети как цыплята редко дергали головками, их глаза пристально и нервно поглядывали то на других пассажиров, то в окна автобуса, где проглядывались таёжные сопки. Водитель Вася гордился тем, что вёз ребят в лагерь, сельские пассажиры также догадывались, куда направляются августовские гости. Вот и появился посёлок Ягодный окружёнными сопками. Взамен пятнадцати минут автобус полз все тридцать.
— Приехали! — послышались, наконец, радостные возгласы пассажирок.
— Передайте! Кто в Росу, пускай не выходят!!! — прокричал Вася в салон автобуса. Сообщения Васи быстро облетело весь салон.
— Ещё не Роса! Кто на Росу не сходите! — вновь послышались женские крики в салоне.
Наконец автобус остановился в конце посёлка Ягодный. Родители, мамки, тётки и бабушки с детьми лет 10-14 начали вываливаться из обоих дверей автобуса. Сходящих из автобуса оказалось немало, около трёх десятков душ. Автобус, скрипнув дверями, уехал.
— Где же Роса?! — вновь закудахтали взволнованно женщины.
— Да вот же, дорога налево!
— Уже недалеко метров двести! уже веселее кто-то.
— Да, далёко наших ребят забросили! — слышались реплики женщин.
Вдруг один из мальчиков шедших с мамой остановился, пошатнулся, но устоял, затем, закатив глаза, открыв рот, хватанул пару раз воздух и, извиваясь, начал шумно блевать, стараясь культурно попасть содержимым желудка в канаву.
— Мальчику плохо! Укачался бедный! Ничего, ничего в Росе оправится! Это верно! — закудахтали весело женщины. Девочка шедшая с мамой предпоследними, поворачивалась и не без интереса наблюдала за страданиями мальчика.
— Какой здесь воздух хороший! Домик бы здесь! Да хорошо! Вон и речка рядом! Живи да живи не то, что наш городской воздух плохой! — восклицали женщины.
Уже подходя по боковой тропинке к воротам замаскированным в гуще зелени слева, рядом правее по дороге к лагерю пыля и шумя, подъехало сразу несколько автомобилей разного класса, УАЗ, Волга, и военный грузовик. Женщины с детьми поспешили к воротам.

Ближе к воротам, торцом, располагался административный корпус лагеря. Где-то за административным корпусом скрывалась небольшая баня-прачечная. Правее, в ряд располагались три жилых одноэтажных корпуса стандартной планировки ещё сохранивших майскую покраску. Метрах в двадцати от каждого корпуса находились туалеты. От парадной административного корпуса, параллельно трёх корпусов тянулась дорожка к плацу, где устраивались линейки и другие пионерские церемонии. Дорожка-аллея от административного здания параллельно трёх корпусов, плаца, и служебного медицинского домика затем вела к столовой лагеря, за служебными помещениями и пристройками которой, лагерь и заканчивался. Сразу за туалетами лагеря, метрах в восьми тёк ручей, пройдя вдоль которого выше к бассейну можно было выйти к столовой, бассейн представлял из себя большую овальную яму в которую по специальному отводу от ручья в дождливые дни втекала вода. За ручьём располагалась полянка, через которую ложно было выйти на чуть отдалённые задние огороды и далее в посёлок. Через этот самый ручей ребята и выходили на полянку, а при надобности и отдалённый поселковый магазин.
Дорога, поворачивающая от шоссе к лагерю, далее тянулась к стадиону, возле которого раздваивалась влево и право и уходила в глубь тайги.
Направо от дороги была небольшая полянка, за которой лесок, а за лесом ещё один ручей.

Лагерь расположен с трёх сторон тайгой, с двух сторон двумя ручьями, превращающиеся в дождливые дни, в журчащие речушки. Тайга уже и была до посёлка, тайга была повсюду. Ранней весной, и осенью местные жители посёлка на своих огородах видели следы тигров и медведей. А сами ребята видели нескольких жителей искалеченных дикими зверями. Без разрешения или без воспитателей территорию лагеря, за которой начиналась тайга, строго запрещалось покидать, но несмышленые ребята легко нарушали этот запрет, как и многие другие строгие правила пребывания в пионерлагере.

Воздух лагеря был действительно прекрасным, свежим, резким и пьянящим. У городских, ослабленных детей от душного транспорта и резкого переизбытка кислорода начинали кружиться головы, становилось дурно, некоторые садились на корточки другие обнимали деревья, но уже через пару дней ребята освоились с местным климатом.

Вновь прибывших встречало пять женщин и один молодой парень из администрации лагеря все одетые в былые халаты, что явно указывало на медицинский профиль лагеря. И врач здесь главней Старшей пионервожатой.
Таисия, директриса "Росы", женщина лет пятидесяти.
Белла, главврач, сексапильная женщина лет тридцати, пожалуй, самая главная в Росе. Анатолий, физрук-методист, перспективный студент института физкультуры. И ещё трое вожатых девушек, по каждой от отряда. Здесь же и происходила "покупка" — расфасовка ребят по трём отрядам.
За двумя ширмами дети оперативно раздевались и проходили осмотр.
— Где результат на бак анализ! А почему мальчик заросший! Девочка, почему ногти не пострижены? Ну-ка детка открой пошире ротик!

Изначально как "Звёздочка", затем какое-то время как "Автомобилист", и уже как 5 лет "Лесная Роса" медленно, но верно перевоплощался властями в лечебно-оздоровительный пионерский лагерь. Атрибутика, символика, и быт были внешне пионерскими, но питание, режим дня, и некоторые другие факторы приближали лагерь к курортному типу. Направляли в Росу самых лучших педагогов и врачей, которым ещё к тому же доплачивали "за вредность". Во благо детей утренний сон был продлён до 07.30, сон после обеда с14 по 16.20, и спать ребята ложились в 23. 00.
В зависимости от возраста и диагноза ребята распределялись по отрядам.
В первом отряде 14-15 лет. Во втором 12-13 лет. И в третьем младшего возраста 10-11 лет, но иногда возрастные параметры и малыши попадали во второй, а старшие в третий.
Большинство, например "нервных и психических расстройств и истощений" пациенты "Росы" — дети получали от своих пьющих и не чутких родителей. Ещё какая-то часть детей страдала фобиями и страхами и испугами. Другая часть имела физические недостатки — косоглазие, плоскостопие, у некоторых постоянно были раскрыты рты, дрожали конечности, заикались и т.д. Казалось, физические недостатки должны были объединить и сплачивать ребят, зачастую было по-другому. Дети дразнились и давали друг другу клички и прозвища. Вот некоторые персонажи с возрастными определениями из более чем сотни ребят а точнее больных 123 душ на момент заезда:

1-й отряд
Павел (Косолапый) -15
Ржавый — 14
Лёха.- 14
Бармалей. — 14
Люфтваффе -14
Контуженный
Б-52 -14
Плоскодонка — 14
Гера-фашист — 14

2-й отряд
Миклухо-Маклай — 13.
Пинокет.-13
Рыжий — 13
Кощей -11
Сохатый — 12
Фантомас.
Люфтваффе
Люфтваффе
Алёнка 13
Фанера -13
Настя — 12

3-й отряд
Стас 13 лет.
Головастик 11 лет
Овальная голова. 11 лет
Фантор 12 лет
Бычки ....Два брата 12 и 11 лет.
Зоркий Сокол 11.
Щелкунчик 11
Амурчик
Марина -12
Оля — 12
Света — 12
Ира -12

Павел, подросток 15 полных лет ехал в "Лесную росу" сам, на перекладных и попутных как заправский мужик. Павел ехал в Росу как в детство, в четвёртый и, наверное, в последний раз. В прошлом году Павел был две смены с 2 июля по 28 августа. Отдохнул хорошо, подрос, повзрослел, но особого ума не набрался. Уже с начала года Павел начал просить маму — завмага, и отца начальника цеха о путёвке в Лесную Росу и допросился. В большом раздвижном портфеле взятого Павлом у отца, кроме пары рубах, трусов, носков, и футболки, ещё таился блок болгарских сигарет Родопы, а в грудном кармане лежало четыре красненьких советских червонца, и пятирублёвка, деньги взятые на всякий случай.
В ворота лагеря Павел вошёл одним из первых ранним утром раньше примерно минут пятнадцать восьмого. Возле административного корпуса уже было несколько ребят с родителями, голова одного лохматого и белобрысого выделялась из кучи из детей.
— Лёха! — окликнул Павел, радуясь встречи с прошлогодним корешем.
Белобрысая голова оглянулась и раскрыла рот в полу дурацкой улыбке. Это был Лёха, парень с которым Павел кантовался во втором отряде в пролом году. Позднее к обеду появился и Ржавый, 15 летний рыжий парень который в прошлом году тоже был, но в первом отряде. Ржавый в прошлом году приехал поздно, его так назвали, потому что один рыжий и помоложе уже был в третьем отряде, а двух рыжих кликать как-то не с руки, к тому же оба Вити, и оба немножко с приветом.
— Раздевайтесь,— сказала Белла Павлу и Лёхе.
Лёха раздеваясь, боялся, что у него встанет при Белле, такое у него уже было при врачах, а Павел уже думал о том, как бы прошлогодней тропой пройти к сельскому магазину и закупить какого-нибудь горючего.
— Этих естественно в первый,— сказала Белла строго, но улыбаясь. "Пионеры" пятнадцати полных лет, ушли восвояси.
Павел быстро сошёлся с Ржавым и Лёхой. И в полдень, когда те проводили родителей, выкурив по сигарете, троица определилась быстро идти в сельский магазин хорошо знакомой ещё с прошлых заездов козьей тропою. Перейдя ручей, через чащу тропинкой вышли на задние огороды, а оттуда на сельскую дорогу. Водку покупать опасались и взяли две бутылки портвейна. В неразберихи и толчеи первого дня заезда вожатые не следили за новыми подопечными. Возвратившись к ручью со стороны посёлка, Павел начал искать стакан, где-то припрятанный ещё с прошлого года.
— Вот он! Миленький ты мой стаканчик! Всю зиму мёрз! Сейчас и тебя помою мой родненький! Ржавый и Леха в ожидании радостно улыбались. В отдельности и Ржавый и Лёха были неплохими ребятами, но вместе с Павлом они представляли собой некого трёхголового дракона махающего шестью руками. Быстро распили бутылку, вторую спрятали в кусты. Пошли к бассейну. Там у бассейна троица и начала "выписывать пилюли" — раздавать подзатыльники, шлепки и пинки. От бассейна уже подошли к столовой. Там то и получили первую трёпку Стас, Пинокет, и затем и Маклай, и многие другие.
После ужина раздав ещё с полдюжины оплеух, обругав, и запугав со лагерников, троица ушла за речку пить вторую бутылку вина. Жизнь прекрасна, особенно в юности, когда всё впереди.

Пинокет. Слава. Городской парень 13 лет. ЭстетПодвижный, чернявый, любящий стихи и песни, любопытный, мнительный, частенько что-то жующий. Прозвище Пинокет — Славик получил от кого-то в прошлом году, возможно за две пары модных спортивных китайских кед. Проблемы с психикой у Славы возникли несколько лет назад. Иногда Слава был через, чур, тихим и мнительным, а иногда раздражительным, грубым, и жестоким. Несколько лет назад в Чили произошёл кровавый переворот и может быть и поэтому Славу прозвали так дав такое немножко искажённое прозвище — Пинокет. Иногда он засиживался за книгами. Как в книгах и кино всё правильно, а в жизни всё иначе. А почему Слава никого не слушает? И всё делает по-своему, пререкается, и даже ругается с взрослыми. Где он ослабил психику? Сам по себе Слава мальчик не плохой, но в кампании или в паре он почти терял своё Я, за что и попадал в разные истории и неприятности.
Слава расстался с мамой на автобусной остановке. В Росу он ехал третий раз, знал порядок оформления. Уже проезжая автобусом сельский магазин он мельком заметил какой-то знакомый силуэт.
Выйдя из корпуса второго отряда Пинокет вернулся к воротам в надежде увидеть кого-нибудь из заезда прошлого года и увидел сначала Бармалея затем Фантомаса. Потом подъехала Волга, из которой выпорхнули две новые девочки. Пока мамы вытаскивали вещи, Пинокет подбежал к девочкам и спросил их.
— Это Ваша «Волга»?
— Наша,— пошамкав ртом, и кривя накрашенными губами, ответила за кого-то чья-то мама, в чём Пинокет усомнился.
— А как Вас зовут? — спросил он девочек, косясь с осторожностью на мам.
— Меня Марина! А меня Оля,— ответили девочки.
Буду с ними дружить, может на "Волге" осенью покатают, а может и сам при случае посижу за рулём,— размечтался Пинокет.
Пинокет хотел подглядеть за раздетыми девочками в окно и устремился за Административный корпус, но за углом здания сразу же засёк женщину с белым и голым задом сидящую на корточках и убежал восвояси. Пробегая мимо первого корпуса отряда он вдруг услышал чей-то грубый голос:
— Славка! Славка! Пинокет!
— Привет,— через силу поздоровался Славка.
— Я помню тебя, ты во втором был, и звали тебя Пинокет!
— А ты Бэ пятьдесят два!!! — ответил Слава, вытянув руки по сторонам, изображая самолёт.
— Я теперь в первом,— продолжила Б-52 строго глядя на Пинокета.
— А я снова во втором,— весело ответил Пинокет.
— И что же ты так и будешь во втором сидеть? — начала наступать Б-52.
— Буду, до самой старости!!! — вспыльчиво ответил Пинокет.
Но Света ответа не поняла, она вообще не хотела понимать, и наоборот хотела быть всегда понятой. На этом диалог первого дня между Б-52 и Пинокетом прекратился.

Миклухо-Маклай, Миша 13 лет, ехал в Росу третий раз. Родители Миши работали в Индокитае то ли геологами, то ли геодезистами. Миша хотел быть рядом с родителями в далёкой экзотической стране, но с этим были какие-то препоны, хотя из разговоров Миша знал что дети нередко выезжают с командировочными родителями. В предыдущий август Миша бредил по ночам вскрикивая: " — Индонезия, Папуа, Вьетнам! Джунгли!!! " Кто-то и обозвал его Миклухо-маклаем, наверное, Павел.
Учись! Учись! Учись! И ты Мишенька поедешь за границу! — говорили бабушка, с тётей, писали так и родители. И Миша учился, но налегая почему-то на точные предметы: математику и алгебру, геометрию, физику. Тогда-то и начиналась головная боль, бессонница, бред. Были моменты когда Миша не хотел учится и тогда в его дневнике наряду с красными пятёрками появлялись чёрные и синие двойки и колы. Ещё Мишу пугали тем что сообщат или даже отзовут родителей, и тогда вновь становило нехорошо в голове. Врач предписал таблетки, но только во время каникул. Кроме математики Миша заглядывал в медицинские книги, стараясь как можно больше узнать о всяких психических, душевных и прочих расстройствах которые происходят в головах людей.
.
Стасик. 13 лет. Городской мальчик. Отец Стаса прокурорский работник. К 23 февраля Стасу подарили дорогой модельный конструктор для сборки старинного парусника. Отец обещал Стасу помочь в сборке модели, но постоянные застолья и дела не позволяли посидеть с сыном. Стас психовал, нервничал, и на один майских праздников закатил в семье жуткую истерику, поломав конструктор а заодно и все карандаши с авторучками, а затем в придачу разбив все свои именные пиалы и кружки которых было пять штук.
— Мальчику лечится надо, а ещё мальчику внимание надо, возраст то какой... — сказала врач, маме Стаса выдав направление в Росу.
Возраст действительно переходной, иногда Стас отливал вино у отца, затем Стас похитил у отца порнографическую коллекцию, конфискованную у глухонемых, которую унёс или отдал неизвестно кому. Почему компанейского Стаса определили в третий отряд? Ребята из второго сразу хотели перетащить его к себе, но всё просьбы были безрезультатны. Возможно Стас должен был бы пройти все этапы от третьего до корпуса, в течении эдак четырёх заездов. Не как Павел, или Контуженный но вроде того.

За многими ребятами стояли концерты и фокусы. Но Росу не зря переквалифицировали в специальный лечебный лагерь. Перед ужином в лагере выла очень важная процедура. В 18.30 или в 18.40 ребята отрядами быстро строились к специальным кормушкам у веранды Беллиного флигеля, где по фамилии деткам выдавали порошки, таблетки, или настойки. Для удобства Белле выделялись пара вожатых и те заблаговременно минут за сорок успевали приготовить порции. Ребята парами подходили проверяли и следили за процедурой приёма. Многие ребята не знали названия таблеток, другие догадывались. Даже тем давали витамины и валерьянку. В общем после ужина многие детки были мягкими, и тихими, но недолго, и даже грозная Б-52.

Белла — главврач лагеря, женщина за тридцать лет. Некоторые взрослевшие не по дням, а по часам мальчики были неравнодушны к Белле, и интересовались ею. Они смело, и самоуверенно глядели ей в глаза разглядывали в упор ее, а поглядеть на Белу было чего. Крепкие накачанные ноги, на которых негусто пушился чёрный волосок, круглые и крепкие бёдра. Возможно в нынешнее, в не пионерское время, к таким тётям и можно проявить лёгкость со стороны 13 летних ребят. Но чтобы в то время? Ни-ни. Конечно же были некоторые моменты. Вероятно, Белле нравился риск. И иногда так наседали на главврача, что Белла еле-еле
— Белла, а почему вы не загораете?
— Белла, почему вы купаетесь в бассейне или речке?
Нездоровые и неправдивые подростковые байки про Беллу будоражили и без того нездоровую психику и возбуждая до позвоночника, тех кто по возрасту уже возбуждался. Белла знала что не положено поверх полуголого тела одевать белый халат к тому же всегда расстегнутый снизу на одну пуговку. В сон час иногда Белла выходила на плац, садилась на качели читала книгу или дремала. Иногда ребята наседали и на вожатых, но не так сильно. Советские ребята видимо хорошо знали пределы возможного и границ, впрочем Девочки ревновали и при всяком удобном случае оборвать или сорвать разного рода заигрывания.

Головастик и Андрейка-овальная голова обоим по 11 полных лет, и оба были чем то похожи друг на друга, особенно головами. А ещё ли у обоих, то ли у одного родители работали в милиции.
Дома Головастик по вечерам, на ночь, пил чай с молоком и глядел на детский рисунок изображённый на личной кружке, где была изображена страшная баба яга с метлой. Медитации с чаем по-английски не прошли бесследно, драки и шум у соседей и прыгающие тени от деревьев достали слабую нервную систему мальчика и Головастик однажды разразился диким детским криком в два часа ночи перепугав уснувших слегка подвыпивших маму папу. Ребята рассказывали, что позже эту кружку сняли с производства так как не один Головастик был под впечатлением этой бабы яги. Реакция на разные нехорошие поступки в его душе проявлялись по разному, то он резко визжал, так что дрожали перепонки, или мог легко и просто ткнуть кулачком или каким-нибудь предметом в лицо обидчику.

Ослабленный мальчик который блевал выйдя из автобуса, в тот самый первый августовский день заезда и был Андрейка — овальная голова. Головка у него была действительно овальной продолговатой формы, но в головке той иногда " варили мозги", варили так как они и должны варится в овальной голове. Андрейка очень доверчивый и добрый, и за эти качества в нём видели что-то идиотское и дурное особенно в условия Росы.

Гера спокойный мальчик 14 лет, второй раз в Росе. В прошлом году Гера привёз сачок и пару лесок с крючками для ловли в заводях. Гере жалко было давать ребятам напрокат инвентарь и за это его прозвали фашистом, а когда Гера начал делится инвентарём то от прозвища избавится уже было нельзя. По натуре Гера парень добрый вот только отец не позволял давать вещи товарищам. Ещё отец Геры очень строгий, в разводил кроликов и пил горькую, и сам по пьянке их резал. Может и за отца Геру прозвали фашистом.

Приблизительно с подобными диагнозами и симптомами было четверть лагеря.

Контуженный — один из самых непонятных и непредсказуемых а может быть и страшных парней в Росе. Сколько лет Контуженному? 14 или 15 а может быть и 17? Об этом его никто не спрашивал. Ничего плохого он не делал, хотя и мелкие проступки проскальзывали. Контуженный никогда не спорил. Он подходил и со слабой улыбкой присаживался рядом пристально как маньяк разглядывал одного или нескольких ребят, иногда контуженный переспрашивал, или повторял сказанное кем-то. Смеется над Контуженным опасались, боясь как он среагирует. Всем своим присутствием Контуженный как бы нависал над ребятами, стеснял их. Когда Контуженный уходил ребятам становилось легче.

Кто направлял в Росу 15, 16 а может быть 17летних детин? Взрослые дяди Лёха, Ржавый, или как тётя 14 летняя Б-52 абсолютно не вписывались и не смотрелись среди ребят 13-14 лет.

Весь первый день был и без того суетным и насыщенным. Вожатые перепроверяли, переспрашивали, а ребята особенно который в первый раз как неприкаянные не знали куда податься в первые минуты.

Игорёк, деревенский мальчик 11 лет, о Лесной Росе и не знал и не мечтал. Маму Игорька сектантку с трудом и в последний момент уговорить отправить Игорька в Росу, в лечебный, оздоровительный, щадящий месяц август. Наконец, согласившись отдать сынка властям, мама с сельским водителем таким же сектантам на грузовике привезла уже под ужин Игорька. Сектанты везли ребёнка с невесёлыми лицами, будто везли его в лечебный лагерь а на скотобойню. Если Павел ехал в детство то Игорёк ехал во взрослую жизнь, именно там в лагере ребята начинали взрослеть, набираясь разного и не всегда положительного опыта.
— Какой он у Вас... Ему бы на пару месяцев к нам,— глядя на рёбрышки Игорька произнёс Анатолий и по отечески осторожно прижал к себе.
— Потом физкультурой позанимается. Индивидуально. Да? Ну беги в столовую.
Мама передала Игорьку сумку и сетку, поцеловала на прощание сделала какой-то религиозный жест вроде, прошептала губами и ушла к ожидающему Газ-52.

Подбегая к столовой Игорёк увидел трёх взрослых парней со смехом обсуждающих что-то.
Наверное, рабочие столовой,— подумал Игорёк и ошибся, при выходе из столовой получил пару приветственных тумаков от Павла.
В палате второго отряда начали укладываться спать. Игорек, чья койка была у стены близко к двери, был на виду у половины всей палаты.
— Опоздал ты Игорь. Сегодня после обеда мультики были три часа подряд, в честь открытия лагеря,— соврал Рыжий.
— Да,— сочувственно вымолвил Игорёк и виновато начал смотреть на всех, затем скинув рубашку он оголил худенькую грудную клетку на которой выделялись ребрышки, Игорёк замешкался в поиске майки в сумке и Рыжий резко подскочив к Игорьку и начал водить кулаком по рёбрам того. Игорёк не выдержал щекотки и по детски закатился со смеху мотая головой. Ребятам в палате понравился заразительный здоровый детский смех и в палате тоже засмеялись.
— Кощей! Кошей! – кричал Рыжий, затем подскочил Пинокет и тоже начал щекотать Игорька прибавив дополнительно радости. Так Игорёк получил кличку Кощей. Изнемогая от искусственной радости и брызгая слезами, Кощей начал резко мотать головой вследствие чего ударил Рыжего головой, послышался глухой стук черепа об череп.
— Сука! — крикнул Рыжий, и шлёпнул Кощея по плечу. Кощей потерев ушибленный лоб начал вновь копошится в сумке и не заметил вышедших из палаты Рыжего, Пинокета, Фантомаса, а затем и Маклая. Вскоре ребята врознь вернулись. Маклай повернувшись к Рыжему громко сказал:
— Завтра утром из Москвы проездом в Японию к открытию нашего лагеря приезжает всемирно московский кукольник Образов, нашему отряду поручено встретить на автобусной остановке дедушку Образцова с вещами и препроводить его в лагерь.
Игорёк раскрыл рот.
— Кто же кукольника будет утром встречать? — спросил Маклай.
— Я проспать могу,— сказал Пинокет.
— А я недостоин,— сказал Рыжий.
— Как же быть а? — вновь спросил Маклай.
— Может девочкам доверить встречу? — сказал Рыжий подмигнув Маклаю.
Игорёк помялся хотел встрять в разговор но постеснялся..
— Ну что Кощей? Встретишь кукольника? — спросил серьёзно Маклай.
— Рано утром? Там у дороги? — тихо спросил Кощей.
— Там Кощей, там,— ответил Пинокет отвернув от Кощея смеющуюся физиономию.
Вошёл высокий худощавый сутуловатый парень 13 лет.
— А вот и сохатый явился,— крикнул Пинокет.
— Сохатый! Завтра концерт будет,— сказал Рыжий.
— Какой концерт? — спросил не понявший Сохатый.
— Узнаешь какой,— и Рыжий, Маклай, Пинокет, ещё кто-то ехидно засмеялись, ещё не осознавая какой концерт будет со стороны первого отряда.
Свет погасили, но ребята не спали.
— Кошей, а ты анализы все сдал? — вдруг спросил Рыжий со своей койки в темноте.
— Все,— ответил недоумённо Игорёк-Кощей.
— А сперму сдал?
Игорёк замолчал, это он не сдавал.
— Вон Пинокет сегодня наверное уже два раза сперму сдал,— и ребята засмеялись в ночной палате. Девочки второго отряда слышали веселье у соседей-мальчиков, любопытство не давало им покоя, уже потом они будут подходить к двери и подслушивать разговоры.
— Сохатый! А ты что там притих? Наверно потихоньку там уже тоже сперму сдаёшь? — крикнул Рыжий, и ребята вновь засмеялись.
— Кощей? А водомер тебя смотрел?
— Какой водомер? — переспросил Игорёк.
— Физрук наш Анатолий.
— Смотрел.
— Ну вот ещё одну задницу присмотрел.
И ребята вновь засмеялись.
— Не бойся Кощей, с нами не пропадёшь! — сказал Пинокет. Но Игорёк- Кощей боялся. Боялся завтра, боялся со-отрядников, боялся новых незнакомых слов, боялся трёх детин из первого отряда которые выдали ему "пилюль"-оплеух, боялся вожатых и главврача которые вот-вот затащат его и начнут колоть шприцами или ковыряться во рту стоматологическими инструментами. Одно давало ему надежду, встретить дедушку Образцова, и приобрести почёт, уважение и авторитет среди старших ребят. И зачем его мама отправила в лагерь? Наверное, в наказание за шалости и провинности. Может быть убежать?! Такие же мысли и соображения обуревали ещё с десяток детских душ ровесников Кощея особенно в третьем отряде.
Послушав жуткие байки мальчишек о том, как некоторые девчонки высасывают кровь из вен, Игорёк свернулся в калачик и укрылся с головой простынёй и скоро быстро задремал.

В предновогодние праздники военные летчики одной из летных эскадрилий совершали какие-то важные воздушные перевозки, один из самолётов с сильным перегрузом разбился. За полгода осиротевшие детки с мамками разъехались из военного городка. Но путёвки к августу прибыли в профком части. Возвращать путёвки командиры не хотели и разбросали путёвки среди офицерских деток. Так в лагерь для психов попали "летуны-люфтваффе" — здоровые откормленные на государственных харчах офицерские детки. Были в Росе детки и военных, и милиционеров и прокуроров как например Стас и Головастик но те детки были с ярко выраженными фобиями, и патологиями да такими что направление в Росу выдавали с января.
Чуть светало. Когда над утренним лагерем спящим послышался шум вертолётных лопастей. Рыжий, чья койка находилась у окна поднёс свою физиономию к окну, проснувшиеся ребята наблюдали за Рыжим который наблюдал своей физиономией в сумеречное утро.
— Вожатые и Белла побежали к стадиону, встречать кого-то,— сказал Рыжий.
— Сейчас долбанет напалмам по нам и хана!!! — ляпнул кто-то во втором отряде, и все загоготали. Больше всех гоготали Рыжий, Фантомас и Сохатый.
Вертолёт высадив четверых мальчиков и двух девочек на стадионе, где детей же ждали вожатые и Белла, улетел восвояси.
До завтрака летуны ждали в беседке, вероятно Таисия и Белла решали как быть с "больными детьми". Наконец таки после завтрака мальчики-летуны стали переносить раскладные койки по корпусам. Один летун попал в первый, двое других во второй, и четвёртый летун был определён в третий. Две девочки также были определены во второй и третий отряд.
В первые часы летуны держались вместе, но после обеда успели пообщаться и с другими ребятами.
Игорёк проснувшись от звука лопастей вертолёта не забыл о кукольнике Образцовее. — Побегу встречу один, первым,— подумал он, и с ранним рассветом то рысью то переходя на галоп побежал к дороге. Дедушки Образцова не было у дороги. Вот проехал грузовик, вот едет молоковозка, может в ней дедушка Образцов? В каждую машину и мотоколяску он всматривался как пограничник в засаде. Вот-вот подъедет московский кукольник и Игорёк подхватит его поклажу поможет донести до лагеря. Но дедушка Образцов так и приехал. На завтрак Игорёк опоздал.
— Ты где был! — срываясь почти на крик спросила почти вожатая.
— Кукольника ходил встречать,— ответил обиженно Игорёк.
— Какого кукольника?
— Московского...
Ребята смеялись, радуясь недоразумению в которое попал Кощей.
— Чтобы больше за территорию лагеря не уходил! — угрожающе сказала вожатая Кощею.
Как бы ни так, после ужина Кощей вновь пересёк территорию лагеря.

Бармалей. 13 лет. Ещё недавно Гриша сильно заикался, но советские логопеды сильнее недуга, который не без труда всё же избавили. Заикаться Гриша перестал, но, боясь заикания, Гриша начинал тараторить скороговоркой, нередко неся чепуху лишь бы не говорить медленно. И для того чтобы устранить специфический говор похожий и вправду чем-то на Бармалея нужно было тонко устранить страх. Все эти терапии также влияли на психику Гриши, а ещё на психику Гриши влияли насмешки ребят в лагере. Некоторым девочкам Гриша нравился за красивую внешность, и за душой у него было что-то. Но как бы в отместку мальчики ещё сильнее высмеивали Гришу. "Я тут на двадцать восемь дней, я тут на двадцать восемь дней" — сидело в голове у приветливого и доброго Бармалея. Самым щадящим и удобным вариантом для Бармалея было бы что-нибудь короткое типа: — "Да — нет", но тогда бы он потерял душевные качества, впрочем он и так их терял в Росе.

Бычки. Два брата 12 и 11 лет, Бычки были действительно похожи на бычков, и на морских, и на четвероногих тех, что молчаливо пасутся на лужайках. Навыкат глаза, лбы — точь в точь бычьи всегда опущенные к земле головы.
Если кому из взрослых нужен был один бычок, то рядом пасся второй. В строю бычки в паре, рядом и койки, в туалет бычки тоже ходили вместе. Никаких проблем бычки не испытывали. Да и к ним никто ничего не испытывал. Бычки хоть и были парой, особого костяка в третьем отряде не составляли. Одно словом — Бычки.

Зоркий Сокол. Костя 11 лет, не псих, не имеет шизоидные наклонности как некоторые из второго и первого отряда, не умеет Костя и пере умножать трехзначные цифры, и не знает длину Амазонки, просто у Кости плохое зрение: чуть скошены оба глаза, и на носу толстые стёкла очков. С таких линз в солнечный обед можно развести костёр. Костю тоже дразнили, то скашивая глаза то тычась лицом в что-то. Выдел ли Костя дразнилки дурачков? В прошлом году за линзами "Зоркого Сокола" была белая вата. И Костя был обязан как кобзарь отвечать на распев одну и туже песню об операции, о вате, вреде света. Вожатые и Белла тоже как-то невзначай звали его Зоркий Сокол, даже родители знали об этом позитивном прозвище, которое впрочем было гораздо приятнее чем Фантомас, Миклухо-маклай, или Головастик.

Щелкунчик. Скуластый. Задиристый деревенский мальчик. Всё бы ничего, но во сне Щелкунчик сильно и ужасно скрипел зубами, пугая и не давая спать всему третьему отряду. Это нервное. Его будили, шикали, ругали, подкармливали таблетками но всё скрипел и скрипел. Казалось что от такого скрежета Щелкунчик просто изотрёт зубы, но зубы его оставались целы. Иногда Щелкунчик щёлкал зубами как Бармалей. То есть не тот Бармалей -Гриша из первого отряда, а Бармалей из мультфильмов и кинофильмов. Это возрастное или на всю жизнь? Но в палате третьего отряда все 27 ночей и сон часов.

Деревенские и сельские родители почему то в большинстве случаев старались остричь своих ребят лысо. Как бы показывая лагерному руководству смирение, и говоря: — Вот вам головки, нет ни вшей ни лишая. Вчера мы их и мыли долго. Берите наших деток.
Городские ребята наоборот старались заехать с шевелюрами а-ля Биттлз или Ролинги.

"Концерт", о котором шутя говорил Маклай Сохатому в первый вечер, после щекотки Кощея, состоялся, и не далеко в пользу второго отряда.

На второй день Павел вновь решил идти в сельский магазин уговаривая с утра дружков. Наконец Лёха согласился и теперь и уже двухголовый дракон пошёл вновь за горючим. Павел не стал мелочится и на червонец взял аж три бутылки водки, он намеревался угостить рабочего Андрея, поварих, летунов, и девчонок из отряда, и даже по обстоятельствам вожатых.
Павел, Павел, Павел, в сентябре ему стукнет 16 лет, а так хочется быть в детстве, и таким выразительным, и в таком лагере!
— Стрём, перед обедом пить, и жарко? — усомнился Лёха.
— Ничего, мы понемножку,— садясь на пенёк определил Павел.
— Фу противная какая,— сплюнул Лёха.
— А так ведь не вино вчерашнее,— сказал Павел.
— Жалко лимонника нет,— Леха
— Нечего, заставим кого-нибудь из второго отряда набрать ягод,— утёр губы после ещё одной дозы.

— Надо у Андрея насчёт браги спросить, может и бражки деревенской попьём,— выпив горькой пробубнил Павел.
— Хорошо водку пить в лесу,— беря стакан у Павла сказал Лёха.
— А может быть это всё в тумбочке спрятать? — спросил Павел.
— Опасно. Застукают? — усомнился Лёха.
— Андрей! Водочки хочешь? – загорланил пьяный Павел у столовой.
— Что за вопрос! Наливай! – крикнул Андрей
И добрая душа Павел плеснул Андрею треть стакана. Выпив, Андрей резко притянул Павла и занюхал головой того. Андрей решил угостить повариху, которая по всей видимости первая и заложила вскоре всех.
Из столовой троица «больных детей» поплелась к бассейну, и там начали раздавать очередные порции подзатыльников и оскорблений, что особенно оскорбительно было при девочках.
— Сохатый! Ты что шатаешься, наверное, колёс пережрал. Может водки тебе дать? А он в деревне, наверное, самогону тяпнул!
Сохатый ушёл к речке и встретил Фанеру. Но и там, у речки "дракон" вновь обругал уже двоих:
— Сохатый и Фанера! Во пара! Не разлей вода!
— Особенно если склеить обоих! – загоготал Ржавый.

Сохатый хотел было ответить но не получилось, и оба худые, как лоси, ушли куда-то сквозь заросли.

На третий день Павел вновь с Лёхой побежали в магазин. Павел обещал что после "третьей ходки" успокоится. Взяли две бутылки водки. Ржавый боялся, предчувствуя, что накроют.
— До двадцатых дней бы протянуть?! — ныл Ржавый.
— Будешь, боятся, скорее, поймают,— философствовал Павел, закусывая ягодами черёмухи.
Трое суток трёхглавый дракон Павел, Рыжий, и Леха, терроризировали отряды и никто из взрослых и вожатых то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил трех лихачей. На какой-то момент к троице подходили летуны, а затем и Фантомас, и Щелкунчик что подметили и запомнили многие впечатлительные детки.
После ужина третьего дня Маклай, Пинокет, Стас, Фантор после очередной порции подзатыльников и уничижений побежали за речку развести костёр и поджарить на огне белого хлебушка.
— Что делать то будем? Не даст нам отдыха Павел,— тяжело выдавил из себя Миша.
Миша помнил хорошо прошлый год. Тогда в прошлом году незримое лидерство было между Мишей и Павлом. Единственный способ охладить Павла это было сдружится с ним, уступить ему и поддакивать во всём его глупостям и дурью как сейчас Лёха и Ржавый. А Миша никому не поддакивал и не уступал. Как начитанный парень Миша понимал, что в семье не без урода, но такого урода как Павел, стерпеть было сложно даже двадцать восемь дней. Пинокет молча плакал, растирая до красна глаза. Стас ковырялся в костре прутом и молчал.
— И эти вожатые! Неужели они не видят это дерьмо, не унюхали запаха вина от Павла! — пробубнил Стас.
— Сделаем так. Ты Пинокет пойдёшь к своему Анатолию — Водомеру. Скажешь ему, что Павел пьёт и курит и бьёт! Ты Стас скажешь своим девчонкам и нашим, что готовится побег сразу из двух отрядов из-за Павла. А я попробую добраться до Беллы и директрисы. — А вожатые или дурочки или прикидываются,— разошёлся Стас.
— Ссат! Боятся! — сказал Пинокет сплюнув сквозь зубы.
— Ударим по Павлу с трех сторон, мы ему такой котёл устроим. Затем ударим и по летунам мы им двадцать второе покажем что они век помнить будут нас!...

Торжественная линейка открытия смены была назначена на полдень четвёртого дня. К этому времени ребята должны были освоить построение в отряды, марш, пение хором, ритуал подъёма флага, и ещё некоторые церемонии на плацу.
Второй и третий отряды освоились быстро. А вот в первом всё шло иначе. Трёхголовый дракон, срывал построения. Не зря вожатые отбирались как космонавты, и с трудом.
Павел был в паре с Лёхой, Ржавый с летуном. Дракон гоготал постоянно заражая со-отрядников дурью. Скорее всего Вера и Зоя вожатые догадывались о употреблении Драконом горючего, но молчали, или побаивались оглашать.

До обеда четвёртого дня троица вновь пьянствовала. Предполагалось пить ещё, но в обед во время сон часа у Лёхи случился эпилептический припадок. Гера-фашист а Бармалей побежал за вожатой неся первую «приятную весть» от первого отряда.

Торжественная линейка была короткой. Приехали дяди в и соломенных шляпах, рубашках безрукавках, и тёти в цветочных платьях которые постоянно улыбались.
Первая выступила Таисия, пожелав, что за 28 дней ребята успеют, отдохнут и подлечится. Затем вышла Белла и тоже двинула речь на медицинский профиль, затем пару слов сказал Анатолий сказав, что приложит свои знания и силы в оздоровлении ребят. К линейке ребята всё же успели освоить построение и перемещение строем. Но обед на десерт каждому дали по полпачки печенья, стакан лимонада, четыре конфеты и дольку арбуза.

Первые сутки люфтваффе держались вместе, но обстоятельства и прочие дела впрягли их в жизнь в режим пионерлагеря. Две девочки, Ирина и Настя смотрели на лагерных как будто на цирковых, или в кунсткамере, но затем подружились и с другими девочками а затем и с мальчиками. Ловеласы: Стас, Пинокет, Рыжий, и Бармалей потянулись к девочкам но те всё же держали пионерскую дистанцию.
Пинокету понравилась Настя, Бармалею Ира, подходил к девочкам и "трёхголовый дракон", и изрыгнув какую-то полу дурь ушёл восвояси.

Малыши из третьего отряда, которые на треть были младше Павла, Лёху, Ржавого, ещё ужасались и от того что, глядя на тех, им представлялось, что дорасти они до 15 летнего возраста, то они были бы точно такими же. Постоянно махающими руками — плетьми, гогочущими, без диагноза, но почти в настоящей полу пляске Святого Витте. По естественным причинам те же малыши в лице Кощея, Головастика, Андрейка — овальная голова не могли подойти и спросить:
— Дяди! Что вы всё время дёргаетесь и дергаетесь?! Неужели и мы такими будем как Вы?! Ведь Вы старше всех! Да и вообще у Вас на лбу решётка тюремная нарисована!!!
Но, конечно же, малыши не могли так спросить. Они были мудрее умнее, даже при своих диагнозах в 15 летнем возрасте они будут на треть умнее.

Утром пятого дня Андрейка -овальная голова из третьего отряда разбудил Павла.
— Пошли, зовут,— сказал Андрейка — овальная голова тронув детину за плечо.
— Кто? Куда? — спросил Павел и вытащил пачку Опала из под- подушки, затем быстро одевшись, и выйдя веранду он встретил Валю вожатую своего отряда. Любопытство жгло Павла.
— Перекурить бы? — сказал компанейски Павел ей.
— Потом Павел, пошли,— как-то прохладно ответила Вера.
— Хочешь? — вновь предложил ей Павел сигареты, но в ответ Вера тяжко вздохнула. Валя повела Павла в административный корпус, войдя в который Павел увидел Таисию и Анатолия и понял что дела его скверны и очень даже. Вскоре подошла Белла и другие вожатые. Вседозволенность Павла, уверенность, ко всему прочему не осторожность довели Павла до этого момента.
— Павел, тебе, сколько лет? — начала Таисия.
— Пятнадцать.
— А шестнадцать когда будет? — уточнила Таисия.
— В сентябре,— ответил Павел глядя на свою чуть повернутую к центру ступню.
— Через месяц, да?
— Седьмого сентября,— уточнил Павел.
— Павел. До нас дошли сведенья, что поведение твоё никак не вписывается в жизнь лагеря. Алкоголь, сигареты. Ты четыре дня и все выпивший. Разве так можно? Мы детям чай четырьмя частями кипятка разводим, а тут алкоголь! А вдруг плохо кому-нибудь было бы?! Кто отвечал бы? — спросила Таисия.
Павел молчал. Решив поиграть с утра молчанку. Наверное, решив "Отмолчусь как прежде и всё пройдёт... "
Павел хотел что-то пробубнить, типа "Кто сказал", или "Я не бил" — но промолчал.
— Мы обязаны сообщить твоим родителям, но что бы избежать огласки мы просто выдворим тебя за нарушение режима. Ну а родителям ты обязан сказать правду. Долгие проводы, лишние слёзы. Позавтракай хорошо и в дорогу, можешь остаться и до обеда. Тебя проводить до остановки? Посадим на машину?
— Сам я... — чуть еле слышно выдавил Павел и начал молчать. Павел молчал. Наверное, он думал, что как в школе, он отстоит наказание и всё пройдёт. Но на этот раз не прошло. Удар был настолько сильным и, похоже, впервые, что Павлу стало дурно, как бывает дурно всем его соратникам по лагерю, в моменты когда "находит". Нужно моментально присесть, глоточек воды, вытащить, если нужно лекарство. Пелена застилала глаза, головушка призывного возраста абсолютно не работала, только мелькали лица матери и отца, а затем почему-то физиономии отдельных молокососов из третьего отряда вроде Зоркого Сокола в водолазках, которого он, кстати, не трогал пальцем. Умный или хитрый мальчонка вроде Стаса упал бы в обморок, или начал бы умолять простить и оставить, а в этой ситуации Павел был в шоке.
— Ну, нас больные дети ждут,— закончила Таисия. И старшие стали расходится. Всё, детство Павла закончилось. Почему они меня не одёрнули раньше? А почему я один? — еще проносились ненужные мысли в голове.
Слух о том, что Павла за пьянку выкидывают из лагеря моментально облетел с утра все отряды. Маклай и Пинокет спали утренним сладким сном когда их вожатая Ирина сообщила о выдворении Павла из лагеря.
— Ура!!! — убийственно послышалось в корпусе второго отряда.
После завтрака Павел сидел с Ржавым и Лёхой в беседке возле своего корпуса, вероятно обсуждая что-то, наверное, о том, чтобы попросить прошения, покаяться, или ещё что-нибудь в этом духе. Но флюиды отторжения Павла витали над всем лагерем. Летуны второго отряда и Фантомас, которые были на стороне Павла молчали или делали, сделали вид что замечают.
— Отлетался Павлуша косолапый,— радовался Рыжий в присутствии детей лётчиков.
— Ас,— добавил Маклай и ребята во втором засмеялись.

Лёха и Ржавый провожали Павла до автобусной остановке. Как назло долго не было попуток, выкурили всю пачку сигарет. Обменялись адресами. Наконец Павел уехал.
После отъезда Павла, Лёха и Ржавый остепенились, после обеда и ужина они то заигрывая с поварихами да и ребята не имели претензий к "дядям".

Утром шестого числа августа месяца на линейке выступила с речью Белла, решив посвятив почти час краткому курсу первой помощи.
— Ребята сейчас я хочу поговорить о первой медицинской помощи.
— Да знаем! А зачем она нам? — закричали в первом отряде.
— Вдруг током, тепловой удар, утопление, насекомые ядовитые,— сказала Белла.
— Нас током бить будут, топить, травить! — загалдели вновь в первом и втором отрядах.
— Что за крики? Кто Вам позволял перебивать старших? — возмутились вожатые.
— Давайте я кое-что я Вам покажу. Ну кто смелый? — спросила Белла стоя напротив второго отряда. Но смелым оказался Стас из третьего отряда который с радостью вызвался из строя к Белле.
— Вот какой смелый. Ну-ка ляг на травку. Тебя Стасик зовут? Да?
— Так точно! — по-солдатски отчеканил Стасик и покорно ложась перед Беллой на траву плаца. Белла села на корточки перед Стасом и спиной к отрядам, так что только ему были видны её белые трусы, и детали ещё кое-чего такого космического, что у того мигом взыгрались фантазии и запрыгали мысли: — Дураки они все, идиоты лагерные, какую дрянь болтают вечно, только Маклай толковый пацан. Как хорошо рядом с Беллой. Как хорошо с Беллой.
Улучшив момент Стасик чуть выправил и продвинул ручонку на дюйм к мягкой ноге главврача, а затем осмелев спустя секунды продвинув пальцы ещё поближе к ноге прижал их к нежной коленке Беллы. А Белла всё рассказывала о первой помощи. — ...Желательно в тень... — Неплохо бы дать холодной воды. Проверить пульс... Пульс и сердцебиение у самого Стаса были вне нормы что и заметила Белла но промолчала. Белла, Белла, Белла. Три месяца в лагере, без семьи, и детей. И эти слухи, байки будоражащие детские души.
После обеда в палате девочек второго было веселье. Девочки что-то весело обсуждали, наверное, мальчишек из их отряда. Маринка, Алёна смеялись больше всех. Смех этот был не тот что у Кощея — детский и душевный и певучий, а какой-то другой кричащий, завывающий, саркастический, а местами истерический. Маринка отсмеялась первой, а вот Алёнка продолжала закатываться до такой степени что смеха не было. Вскоре вошла вожатая Зина никак и заставила Алёнку принять какую-то и таблетку и настойку

Среди больных ребят была и та их пропорция что вроде и не больные и не здоровые, а так вроде придурков, или разбалованных лентяев, оболтусов, скорее всего нежелающих скоро идти в красну армию или флот. К разряду таковых относились Рыжий, Фантомас, Ржавый, и ещё с десяток подобных типов. Ребят дразнили в основном за внешние качества, а что было внутри мало кто чего знал, если только ребёнок сам не пробалтывался, а почти все родители запрещали разбалтывать о личном. А если и ребёнок болтал что — "поджог вагончик с рабочими", или свернул "железнодорожную рельсу", то никто в это особенно не верил. Ходит и ходит молокосос, разве такой может по — партизанским, насыпать чего-нибудь в бензобак, или еще сделать что-нибудь такое или эдакое.
А такие как Пинокет, Маклай, Бармалей, Фантор хотели и в космос, и в армию и в разведку но скорее всего их не возьмут никуда.
Один псих который и камнем может перебить весь взвод.
Другой шибко рассудительный и сторонник правдивости.
Бармалей заложник собственного заикания, или наоборот заика из-за залога страха. Фантор непредсказуем.

Фантомас. Андрей. 13 лет. Деревенский, лопоухий, парень, естественно наголо острижен, иначе бы и не назывался Фантомасом. Каких то явных отклонений с головой или психикой не наблюдалось, во втором отряде больше всех бегал Фантомас. Работая ногами, за день успевал оббежать все связки, костяки, микро-компании, которые дислоцировались обычно как в самом лагере, так и вблизи и за лагерем. Андрей здесь, Андрей там, Андрей везде и нигде, коротко и ясно — Фантомас.
Обычно Фантомаса посылали с каким то поручением, или за мячом, линейкой, банкой, карандашом, бинтом, спичками, и Фантомас бежал и бежал. Наверное, только в беге он приобретал свободу, почёт, уважение, а может быть комфорт и покой. Перемещение со средней скоростью 100 метров за 15 секунд, давало Фантомасу многое, но не ум и знание. В беге нельзя было читать книжки, видеть почти Божественную красоту тайги, или производить логарифмические измерения как Маклай, да и с девочками ни при 15, или 17 секундах за сотку особо не по — амурничаешь. В первые дни Фантомас примкнул к троице Павлу, Лехе, Ржавому, но те не особо приняли его и не поднесли норму, плеснули на дно стакана всего 20 грамм. Затем Фантомас тесно снюхался с "Люфтваффе" — двумя летунами из своего отряда, но те тоже не особо приняли "бегуна", ещё Фантомас побегал с молокососами Кощеем, Андрейкой, Головастиком. Но те уже взрослели, да и не всегда могли или не хотели бежать одной упряжкой с Фантомасом в четыре головы за какой-то мелочью. Так и пробегал Фантомас все 28 дней. Наверное, даже тогда когда не нужно было бежать, душа Фантомаса все равно куда-то бежала. Фантомас.

Фантор.13 лет. Коля. Внешне Коля похож на Фантомаса, точнее Фантомас был похож на Фантора, только Фантор спокойно ходил. Странности у Фантора обнаруживались с лет 11. Он мог встать и выйти с урока из класса, покинуть киносеанс с первых минут, и даже расстаться с друзьями в неподходящий момент. В школе на уроке Фантор выполнял задачи а затем занимался чем-то другим. На уроке он был как бы внимательный на самом деле его внимание витало где то далеко и учитель спросив что-то Колю слышал ответ совсем не в тему что вызывало смех в классе. Иногда Коля за столом смешивал несовместимое кислое со сладким, или даже кислое с солёным ел хладнокровно.
Однажды мама Фантора заметила как он с интересом читает газету перевернутую вверх тормашками. Тяги к математике как у Маклая у Коли не было, не было тяги и к географии. У Коли вообще было жгучей тяги к наукам, все он делал холоднокровно спокойно, в городе Коля может быть и не выделялся но в селе он был "белой вороной".

Игорёк, то есть Кощей, или Кощеюшка, или Кощейка, или Кощейчик, но чаще всё же Кощей в первые сутки никак не мог освоится и привыкнуть. Почему ребята одинаковых возрастов в разных отрядах. И что такое Пункт Шесть Бе? Или инверторные препараты?
Головастика и Андрейку — овальную мальчиков своего возраста Кощей засёк ещё в первый вечер. В первый момент ему показалось что оба пьяные, в посёлке иногда дети напивались со столов водки а затем блевали или безбожно ругались.

Утром второго дня он после неудачной встречи кукольника и запоздалого завтрака он подкатил к ровесникам.
— Пошли к нам в корпус, в гости? — душевно попросил Андрейка — овальная голова.
— А разве можно? — по-детски спросил Кощей.
— Можно, у нас и места пока свободные, занимай скорее койку а то поздно будет,— уточнил Головастик
— Правда?! — радостно спросил Кощей.
— Люфтваффе уже прилетели,— сказал Зоркий Сокол но не ребятам а тумбочке.
Кощей вбежав в свой корпус схватил вещи из тумбочки и не прощаясь радостно побёг в третий корпус.
— Вот,— показывая на свободную кушетку указал Андрейка — вальная голова.
— Будем вместе да?! — спросил Кощёй.
— Конечно! — ответил Головастик
— Ну пошли за речку,— радостно предложил Кощей.
Как хорошо с ровесниками. Правда головки у ровесников не очень, да и родители милиционеры, а у самого кто? Сектанты.
Ребята из второго отряда не сразу поняли произошедший переезд Кощея во второй суетливый день. Люфтваффе Женя принёс койку для девочки Насти с которой он прилетел, затем вожатая Галя провела его на свободную койку третьего отряда.
— Ну вот твоя койка,— сказала она на место на которое уже переехал Кощей.
— Это место уже занято,— строго сказал Зоркий Сокол глядя куда-то между Галей и люфтваффе.
— Кем занято?- возмущённо спросила его Галя.
— Кощеем.
— Каким Кощеем?
— Худеньким, новеньким, он вчера поздно вечером приехал.
— Ох! — в голове Гали помутилось. Второй день и началось.
— А где эти? — показывая рукой на койку Головастика и Андрейки — овальная голова.
— Не знаю... — тихо ответил Зоркий Сокол.
Вскоре начали первые построения. С десяток ребят не было.

Люфтваффе вроде бы и начали контакты с гражданскими но отчуждение все же было. То ли видом то ли намёками, они старались проявить свою значимость, которая в Росе для них не имела никакого значения. Значимость для люфтваффе заимело значение если бы они попали в лазарет с пробитыми фюзеляжами, крыльями или моторами. Все свободное время люфтваффе болтались на стадионе или спортгородке где впрочем им не особо позволяли дёргаться.
Летун Женя, из третьего отряда был самым компанейским он не смущался ребят с трясущемся подбородками, коленями, или с его отряде скрипящими по ночам челюстями Щелкунчика. Летун в первом тоже был не плох. Но двое во втором все всегда или срывали, или навязывали. Намечался футбольный матч, между лагерем, и поселковыми.
Лёха, Ржавый, Маклай, Фантор взялись за организацию команды, благо чего-чего, а из более чем 60 мальчиков бегать быстро и ловко пинать мяч могли многие. Но вмешались летуны и стали навязывать свой метод сборов и тренировок. И самое главное присутствие четырёх летунов в команде вытесняло полноправных кандидатов в команде. Маклай не мог переспорить и своих и чужих. Пускай ребята и больные, но они тоже поучаствовать в матче. Ведь это их лагерь! Они хозяева а эти залётные птицы навязывают.
Кощей ловко играет, а Андрейка — овальная голова может путаться под ногами. Два-три дня тренировок, но летуны вместе с Лёхой и Ржавым навязали своё, и поселковые матч выиграли. И летуны обвинили лагерных в неумении и слабости. А Маклай летунам не в обиду при всех сказал.
— Лучше мы бы без вас здоровых проиграли...
Из-за этих летунов не смогли поиграть Кощей, Головастик и другие. Маклай не успокоился по поводу летунов и в один из дней поговорил с Таисией.
— Таисия! А почему ребята не по профилю оказываются в Росе?
На что Таисия разумно ответила.
— Не мы Мишенька распределяем путёвки, у меня у самой внучок больной, а отдыхает в городском лагере.
— А что у него? — поинтересовался Маклай.
— Тоже слабенький.
— У нас в Росе нет слабеньких,— как-то двусмысленно произнёс Маклай и многозначительно поднёс палец к виску.

Волка ноги кормят. Способ передвижением по лагерю был бег. Бег легкий, переходящий в галоп или рысцу. Почти всегда бегал третий отряд. Вышел из корпуса Андрейка — овальная голова тронулся побежал метров десять остановился, вдруг развернувшись дёрнулся назад, почесал зад, вновь пробежал, и вновь остановился.
Жеребцы из второго отряда бегали более осмысленно, лбы из первого бегали очень редко. Во истину! С возрастом всё труднее и труднее.

Фанера — худенькая, высокая девушка за хрупким телом проглядывался ум и покладистый, добрый характер. Пинокет в какой то момент потянулся к Фанере но затем под разговорами и насмешками шпаны, охладел к ней. Фанера сошлась с Сохатым и оба действительно как лоси бродили вдоль реки. А Сохатый прогуливаясь с Фанерой держал руки крестом на груди или левой рукой обхватывал правую сзади через спину как бы показывая всем: Смотрите! Вот мои руки! Подольше от Фанеры.
— Чего ты отменяя шарахаешься, я ж не заразная,— с укором спросила Фанера Пинокета.
— Ничего я не шарахаюсь,— соврал Пинокет

За поляной, за шалашом первого отряда, в ручье всегда водились много раков. Маклай знал это место хорошо с прошлого года. После завтрака, взяв Сохатого, Кощея и Андрейку — овальную голову пошли к ручью, вчетвером пошли к ручью.
— Здесь раков много ищите,— дал распоряжение Маклай. Пока мальчики ловили раков можно было развести костёр. Маклай развёл костер, но не было ёмкости для варки.
— Ёлки-палки! Тары нет!
Раков было много, видимо никто их не тревожил с весны, особо усердствовал Кощей, работая местами по колено в холодной воде.
— В чём варить будем? И соли тоже? — спросил Маклай.
Ловцы ничего не ответили, осмотрев вокруг, ёмкостей не нашли.
— Тары нет, здесь оставим банки в воде. Часа через два сюда подходите. Я постараюсь взять ёмкость и соль а вы посидите здесь или погуляйте. Малыши решили погулять. И все временно разошлись. Маклаю нужно было принять лекарств, таблеток взятых из дому, посмотреть бумагу и конверты в вещах. Маклай с Сохатым вернулись через два часа. Кощея и Андрейки не было, вскоре послышался шум, нагрянули Пинокет, и Стас как всегда со своей темой.
— А что-то Кощея и Андрейки нет? — наконец спросил Маклай Сохатого.
— Мы за них,— ответил с улыбкой Стас объяснив всё своим ответом.
Маклай подождав минуты, прошёл к ручью хлебнул глоток воды вытащил таблетки выпил, встал и пошёл прочь от раков, Сохатого и новоявленных гостей. Выйдя на дорогу и обойдя столовую он не спеша поднялся на сопку, и начал лицезреть панораму окрестностей. Как хорошо одному! На худой конец неплохо и с Сохатым, Фантором, или Бармалеем, но с не говорливыми, балаболками — Стасом, Пинокетом, Рыжим. Посидев до обеда он сразу попал в отряд стоявший у столовой, где и встретил Кощея который поведал, что встретив Стасаса и Пинокета сболтнул им о раках а те и запугали его с Андрейкой — овальная голова коих и отослали обратно.
— Всё! Надоели мне эти дружки! — твёрдо решил Маклай.
После обеда Пинокет подошёл к Маклаю.
— Миша а ты что ушёл? — начал осторожно Пинокет.
Миша молчал, давя косяка в сторону.
— Ну что ты? — наседал Пинокет.
— Не хочу я с вами!!! Ничего я не хочу! Понимаете?!! — ответил Маклай. — И вообще я люблю тишину и покой! Понимаете?
— С другими же ходишь? — не унимался Пинокет.
— Другие молчат и не болтают всякую дрянь, а Вы болтаете в присутствии меня и вожатых. А потом они будут думать, что и я такой же как и вы. Кощей с Овальной головой ведь тоже трудились, а вы их прогнали.
— Да наловим ещё раков, и побольше! — пытался успокоить Пинокет.
— Нас сюда сослали чтобы мы отдыхали, лечились, это же специальный лагерь. В другом нас муштровали бы или спортом занимались до упаду. А вы то как овечки бегаете или медведи какие-то шарахаетесь не можете тихо спокойно посидеть
— Миша! Ну чего ты? Не будем мы больше! — настаивал Пинокет.
— Я не смогу больше с вами гулять!
— Вообще? — обиженно спросил Пинокет.
— Пока так. Я хочу природу посмотреть, деревья, кусты, травы. Я даже ста метров пройти с вами не смогу просто отстану, и буду смотреть траву кусты деревья, мне это интересно а не ветки ломать да змей вылавливать.
Пинокет замолчал, ему было тяжко, что Маклай открещивается от них. Но Маклая слова были тверды: — Пока так.

Пинокету нравились многие девочки в лагере, кроме девочек ему нравились и некоторые вожатые, и конечно же ему нравилась Белла, но он не мог как нахальный и смелый Стасик "снять гусеницу" или стряхнуть пыль с зада вожатой или Беллы. Мир женских сердец был в голове Пинокета как сложная иерархическая конструкция, вроде строящегося каркаса небоскрёба, где каждое девичье сердце комната в этом небоскрёбе и все эти комнаты нужно было пройти или с другой стороны, обойти или сверху или снизу. Сначала с Олей, затем с Фанерой, затем с Мариной, затем со Светой Пинокет проходил всю эту сложную конструкцию. Ни одна девочка не могла похвалить другую, а мнительный Пинокет.
В компании или в паре атаковать девочек было легче. А вот в одиночку. Белла хоть и была врачом но распутать клубы, конструкции и душевных и амурных переживаний не могла. Белла педиатр общего профиля психиатр, или сексопатолог.
— А почему на меня налетает эта Б-52? А что скажут? А что подумают? Надо побыть с Мариной, та скажет про Олю или Свету — так всё сложно было в голове юного лирика.
А Фанера девочка неплохая, правда худенькая у них вроде и машина есть. А Алёнка? У ней отец в загранку на пароходе ходит. Жвачку возит. Стас говорил что если захочет то женится на Белле. Жену врача хорошо, она лечить будет.
Возможно, мир Пинокет был глубже чем у Стаса и Маклая, но язык и сообщество неустойчивых ребят всё сводило на нет, да и сама мнительность.
С простыми девочками общение шло нормально, а вот с умными и крепкими на язык, в голове Пинокета сразу же выстаивался устойчивый небоскреб, где он то плутал, то ползал, то спускался, то подымался. Ко всему прочему казалось что кто-то пытается взорвать этот иерархический небоскрёб. Разговаривая с Олей он думал о Белле, а с Маринке. А ведь можно было с Маклаем поговорить на эту деликатную тему. Но Пинокет не мог найти время посидеть с Маклаем.

После обид и тумаков обиженные ребята прибегали к ручью что за туалетом. Обиженный наплакивался, долго сидел задумчиво глядя через ручей. Здесь же в голове обиженного проигрывали всякие жуткие сцены как и наказаний и кар обидчика. Прокручивались и сцены побега, или тексты жалобных писем домой. Иногда обиженных набиралось несколько до 4-6 человек, и все сидели молча сдерживая слёзы а иногда делились бедой. Ручей Плача успокаивал и лечил. Наплакавшись и успокоившись и насидевшись у ручья обиженные ребята возвращались в корпус.

Плоскодонка и Фанера — высокие и худенькие девочки.

На ужин к компоту давали печенье, деля каждую пачку на две части, по полпачки на брата. Выйдя из столовой, после ужина с пайкой — полпачки печенья Кощей один пошёл к бассейну, вероятно рассчитывая на лоне природы при закате солнца посмаковать печенье. Контуженный видел в руках Кощея печенье, и как маньяк отследив малого до бассейна, там и без труда отобрал пайку у него. Кощей вбежал в палату и уткнулся в подушку.
— Чего ты Кощей? — вскоре поинтересовался Сохатый.
— Контуженный печенье забрал,— наконец таки выдавил Кощей с заплаканным лицом.
— Убить его суку надо! — закричал Рыжий брызгая слюной.
— По башке дурачка,— ещё злее крикнул кто-то.
— Он сука и в третьем тоже отобрал у Овальной головы.
— Ну-ка пошли, найдём Контуженного,— и ватага из шести человек пошла "убивать" Контуженного. В лагере Контуженного не было он ушёл на стадион где был Фантомас, Сохатый, Амурчик и ещё несколько девочек.
— Бармалей! Где Контуженный?
— У речки, наверное, или в нашем штабе, а может быть за речкой! А что? А что? — затараторил Бармалей.
— Бить его суку будем! — крикнул Рыжий.
Только через час уже четверо с наступлением сумерек обнаружили Контуженного за столовой, он возвращался со стадиона. Трогать Контуженного боялись и подступали медленно.
— Ты чего всегда отбираешь у слабых? — крикнул Маклай.
— Кто отбирает? — оскалился Контуженый.
— Ты за Павлом, вылетишь! – крикнул кто-то.
Наконец таки Контуженный попятился назад за ограду, на дорогу. У ограды контуженный пытался выхватить оглоблю, но пацаны не на шутку похватали мелкие камушки.
— Скотина ненасытная!
— Сейчас к Таисии пойдём всем отрядом!
— Пускай твои мамочка и папочка знают, как ты изо рта вырываешь!
Уже выйдя на дорогу что обойти лагерь, Контуженный повернулся спиной, когда кто-то с силой швырнул камень ему в голову. За секунду Контуженный продвинулся, и камень пролетел мимо, благо для ребят уже были сумерки и Контуженный не заметил серьёзного покушения. Камень так близко пролетел от головы Контуженного что тот слегка ощутил воздушную волну. Ощутил, но в силу "контузии" не догадался о покушении. Камень этот, скорее всего, швырнул Пинокет, это он у нас такой, мастер метнуть камешек.

Головастик возился с пластилином возле своего корпуса, лепя что-то неестественное из пластилина какие-то вытянутые дольки, расставляя их на небольшой фанерной доске.
— Что это? — спросил подошедший Кощей.
— Хор это, певцы, концерт, ты по телевизору видел? — ответил Головастик после небольшой паузы.
В деревенском доме сектантской семье Кощея не было телевизора, но, будучи у соседей видел по телику хор каких-то дёргающихся на месте военных в фуражках. Но чтобы концерт из пластилина... Посидев немного Кощей ушёл не совсем вникнув во внутренний мир Головастика. Вскоре к Головастику подошёл Пинокет.
— Что делаешь? — дружески спросил Пинокет.
— Хор, концерт,— вновь повторил Головастик.
Пинокет ничего не понял, и загорелся происходящим ещё больше.
— Где хор? — спросил снова.
— Это певец,— объяснил Головастик, показывая пальцем на отдельную чуть вытянутую дольку пластилина.
— Постой. А почему нет голов, рук, ног, оркестра?
Головастик ничего не ответил. В его внутреннем мире, был и хор возможно военный или детский, с музыкой, оркестром и ещё с чем-то. А сторонние видели только култышки и обрезки пластилина.
— Дай кусочек, дай, я покажу тебе хориста,— заинтересованно сказал Пинокет.
— Не надо,— недовольно ответил Головастик, стараясь, отодвинутся от Пинокета.
Но Пинокет схватил кусочек пластилина и начал лепить музыканта выделяя и голову и даже немножко руки:
— Вот- вот, голова, вот и руки, ещё капельку дай! — попросил Пинокет.
— Не надо! — уже сильнее и возмущённо отверг Головастик
Но Пинокет не послушал, он выхватил пару хористов и начал и лепить их по своему образу.
Нервы ваятеля Головастика не выдержали, и он, вытаращив глаза, схватил кусок пластилина и силой резко ткнул резко в лицо Пинокету, причём тык пришёлся между глазом и бровью, другой кусок Пинокету был залеплен уже в шевелюру над виском.
— Ой-ой! Ой-ой, ты падла такая! — завыл от злости Пинокет, не ожидая такой наглости от начинающего ваятеля — молокососа и психа Головастика. Пинокет ударил пару раз Головастика. Головастик в ответ ударил доской Пинокета рассыпая всех хористов по земле. Отскочив в сторону Пинокет машинально схватил камешек и стал прицеливаться в голову Головастика но затем вспомнил что у того мама работает в милиции, изменил прицел, угол и азимут, и метнул камешек в ногу мальчику. Головастик с улыбкой подпрыгнул, но камешек всё равно пролетел мимо. Второй камешек запущенный посильнее и точнее попал в коленку ваятелю. Головастик улыбаясь присел, затем через семь секунд, резко сменил выражение лица и горько взревел: "
— Ууууу! Аааааа!" Как бы говоря: — Смотрите! Смотрите! Как меня обидел бандит Пинокет.
— Ааааааа! — ещё сильнее заорал Головастик. — Я папе напишу, он приедет тебя застрелит из пистолета!!! – крикнул Головастик растирая красные глаза.
Пинокет быстро покинул место ссоры и стал наблюдать за обиженным из засады, а к Головастику начали подбегать и девочки из его третьего отряда, вскоре подбежала и вожатая Зина а Головастик всё плакал и ругался на Пинокета который оборвал концерт пластилиновых хористов. Отойдя вдруг что-то липкое и тягучее над ухом, то были куски хористов из пластилина.

Кощей и Андрейка — овальная голова вышли на полянку расположенную за ручьём Рекой Плача. Расположившись на травке ребята начали копошится по детски на земле, когда вдруг неожиданно появился Контуженный. Контуженный как будто вырос как будто навис собою над малышнёй. Ребята трусили.
— Чего Вы тут?! — наконец нашёлся Контуженный.
— Вот... — смотря вопросительно на ребят Контуженный, как будто теперь они должны были быть вместо лягушек.
Предел терпения малышей кончился, и они рванулись к ручью к лагерю.

Потихоньку помаленьку детвора втягивалась в лагерную жизнь. Головки переставали свисать, лица приобретали свежий вид небесный взамен земельного серого оттенка, появлялся волчий аппетит чего не было дома, дети как волчата демонстративно вылизывали все тарелки.

Домик, который делили врач Белла, и "водомер" -- физрук лагеря был расположен между плацем и столовой. Если помещение Беллы было сугубо медицинским. То комната Анатолия чем-то домашним, и уютным где был чайник, радиоприёмник, книги. Книг у Анатолия было мало, но зато интересные, несколько роман газет, несколько художественных книг. Была и литература на медицинские темы, с книгой о дурацких и идиотских физиономиях. Утро Анатолий проводил с ребятами на плаце, до и после обеда на стадионе. Иногда ребята посещали Анатолия, иногда заходили девочки что вызывало ревность у мальчиков.
.
После завтрака Рыжий усердно стирал майки и носки у речки. Подошёл Андрейка — овальная голова сел на корточки рядом и принялся замачивать свои носки.
— Что ж без мыла?! — спросил Рыжий.
Андрейка — овальная голова промолчал, он не взял мыло. Рыжий слегка улыбнулся и начал медленно намыливать свои носки затем, демонстративно вытянув их в руке положил их в противоположную сторону от Овальной головы, и чуть повернувшись спиной начал стучать как бы камнем по носкам.
— Ух! Ух! Как хорошо отмываются! — приговаривал, улыбаясь Рыжий.
Крепко выжав майку и носки, Рыжий передал мыло Овальной голове.
— На потом занесёшь мне в палату.
Отойдя за туалет Рыжий услышал как Андрейка применяет новую технологию стирки, камнём по мокрым носкам лежащим на камне.

— Айн-цвай-драй! Айн-Цвайн- Драйн! — выкрикивал Рыжий размахивая сухой веткой.
— Заправлены в планшеты! — первыми громко запела передняя пара Рыжий и Люфтваффе — Сергей.
— Ножи и пистолеты! — подхватили задние ряды.
Кощей-Игорек который был в четвёртой паре с другим Люфтваффе — Женей, не шёл а бежал, но всё же поспевал в строю. Подойдя к столовой первыми, второй отряд стал ждать.
Рыжий вбежав на крыльцо столовой дёрнул дверь, которая естественно была закрыта. Затем прижавшись физиономией к стеклу стал вглядываться внутрь.
— Ну чего там?! — крикнул Пинокет.
— Жарим-парим! — ответил с крыльца Рыжий и в добавок выругался матом, отчего девочки захихикали.

— Опять ждать!- сплюнув сказал Сохатый, и аккуратно из нагрудного кармана вытащил вонючий удлинённый «королевский» окурок, извлёкши из того же кармана спичку он резко и ловко чиркнул её по перилле крыльца и прикурил. Крепко затянувшись он пустил дым в сторону ребят.
— Оставишь? – спросил Рыжий Сохатого.
— И мне пару затяжек! — крикнул Пинокет.
— Ты бы где MП-42 (немецкий пулемёт образца 1942 года) поставил? — вдруг спросил Рыжий Пинокета.
— Здесь на крыльце бы поставил.
— Убегут ведь уроды, надо бы две ЭМ-ПЭ, и лимонок осколочных тоже бы две.
— А мне дашь пульнуть из пулемёта? Я б тоже по первому постреляла? – спросила улыбаясь Алёнка.
— Ты пол ленты впустую спустишь! А тут надо чтоб не одна пуля зазря не улетела! Бабы транжиры! Нет это не бабье дело. Лимонку осколочную б дал швырнуть!
Кощею-Игорьку вдруг стало жутко страшно да так что физически уже отдавало где-то в животике и куда-то в мочевой пузырь. Неужели и вправду Рыжий с Пинокетом сейчас вытащат откуда-то пулемёт и начнут стрелять по первому и третьему отряду? Там ведь друзья Головастик и Андрейка — овальная голова, а у них ведь родители.
Аленка подбежала к Сохатому и попросила:
— Дай попробовать,— и набрав дыма она поперхнулась и закашляла.
— Фу гадость какая… — и закашляла.
В отряде захихикали.

Со стороны бассейна появились Головастик и Андрейка — овальная голова из третьего отряда, но не стали близко подходить к столовой.
— Вы что?! В лагерь жрать что ли приехали?! Ошиваетесь вечно у столовой! — крикнул им Сохатый.
— Ты на себя смотрел в зеркало? Живот к спине прилип! — крикнул Андрейка -овальная голова.
— Страшнее атомной войны! — добавил Головастик, отчего уже во втором посмеялись на своим Сохатым.. Пока Сохатый искал камень ребята ретировались.

— Фанера! Сколько времени! — крикнул Рыжий Фанере, у которой были одни точные впрочем, и единственные часы на весь отряд, и передал окурок Пинокету.
Фанера не спеша медленно худую руку.
— Без двенадцати минут час!

Со стороны стадиона появилось часть первого отряда.
— Идут! Идут уроды! Не пустим их вперёд! Мы первые пришли! — послышались возгласы второго отряда.
Миша, Миклухо -Маклай самый эрудированный во втором быстро дал установку по отряду.
— Рыжий! Мы задержим их! Кощей с Люфтваффе быстро проверьте их кастрюли, если борщ нужно надо поменять. Рыбный суп нам не надо! Гуляш, рис, берите, где мясо побольше. У молокососов из третьего молочный суп тоже поменять надо! Уже взрослые а они всё к сиськи тянутся! А наши организмы кровью… белой истекают…

На девятый день после завтрака люфтваффе Женя встретив директрису Таисию попросил её отпустить его насовсем домой, раньше срока, в военную часть. Таисия была против, но и Женя был непреклонен, из всех летунов — Женя был самым компанейским, благородным, именно он первый обругал Павла, пожаловался Таисии. Наконец к обеду Таисии дала бумагу Жени чтоб тот написал отпустить его по собственной воле и претензий к руководству не имеет. Женю уговаривали и свои летуны, и ребята с лагеря. Объяснить всего в словах Женя не мог, но в лагере оставаться он не желал. С десяток ребят пошли провожать Женю.
К утру следующего дня кто-то из вожатых оперативно привез Амурчика, парня 13-14. Амурчик был естественно здоровый. Миша хотел вновь подойди к Таисии и Белле покачать права больных, но затем махнул на всё рукой. Амурчик оказался компанейским но засматривался на девочек чем досаждал юным ловеласам Пинокету, и Стасу.

После обеда в мальчишечью палату второго отряда вошёл зачем-то Ржавый. Ржавый встал посреди палаты и с каким напряжённым лицом продолжал молча стоять.
— Чего тебе? — настороженно спросил Сохатый.
— У него всегда что-то,— ответил кто-то.
Наконец Рыжий радостно загоготал и выбежал. Палата наполнилась газами.
— Скотина! Скотина Ржавая! Фу сука! Какие газы ядовитые у этой суки! Кишки у него гнилые.
И ребята выбежали из палаты с испорченным воздухом.

В сон час Пинокету не спалось, зато Рыжий спал рядом сладко. Вытащив перо из подушки Пинокет наслюнявил кончик пера и начал аккуратно пихать в ноздрю спящего Рыжего. От щекотки Рыжий уклонялся, отворачивался, укрывался но жаркий месяц август сам стаскивал с него простынь, а Пинокет всё развлекался и развлекался мучая соседа по койке. Так прошёл сон час, точнее два с половиной часа.

На седьмой или восьмой день с ночи начал капать дождь. К утру дождь усилился и перешёл в ливень. Ребята выходили на веранду смотрели прямо, в сторону туалета, в столовую бежали отрядами, успевая намокнуть. Находились шутники, которые говорили
— Что дождь будет идти месяц или полмесяца.
Дождь действительно портил настроение. А вдруг он действительно будет месяц и тогда ребята.
К вечеру дождь помельчал, появилось солнышко. И ребята выскочили на улицу.
После дождя ручей, что за туалетом стал речушкой, которую уже не перепрыгнешь ни как. Другой ручёй, что правее от дороги за леском также наполнился водой, и раками, которых впрочем редко кто ловил.
В конце смены, кажется двадцать третьего вновь случился дождь но ребята уже не боялись дождя, они окрепли, осмелели, и, не обращая ливня веселились на улице.

Андрейка — овальная голова заметил летящий в него камень, он моментально прыгнул на землю и в сторону. Оказалось что это не камень, а какая-то резвая маленькая пикирующая птичка.
— Сука! — вставая с земли и оглядываясь выругался Андрейка — овальная голова.
Ничего предосторожность не помешает, в Росе надо глядеть в оба.

Всегда спокойная и тихая из третьего отряда Оля предложила Пинокету встретится после ужина у бассейна. Пинокета. Уже подходя к столовой за которой и располагался бассейн Пинокет встретил Б-52 которая свои формами перекрыла путь к рандеву.
— Куда идёшь? – строго спросила Б-52.
— К бассейну, Стас ждёт... – соврал тот в ответ.
— Вдруг Б-52 резко схватила Пинокета за запястье, её хватка была крепкой, и цепкой.
— Чего ты, чего? — возмутился Пинокет.
— Ничего,— пробубнила Б-52.
— Пусти! Мне идти надо,— не довольствовал Пинокет пытаясь выдернуть руку.
— Никуда ты не пойдёшь,— вновь пробубнила Б-52 с каким-то злым лицом.
После слов "Никуда ты не пойдёшь" Пинокет понял что Б-52 задерживает на встречу с Олей. Чем больше Пинокет избегал Б-52, тем сильнее она его доставала. Пинокет знал что психов нельзя не трогать и не трогал Б-52, и вообще она ему просто не нравилась.
— Чего пристала дура? — злость и гнев взыграли в тонкой душе лирика.
Холодная, противная мясистая рука, это неприятное некрасивое и всегда недоброе злое лицо, Пинокет ведь явно не общался с ней и чего она дура хватает его, лишает свободы? Как это противно и неприятно! К некстати появились ненужные свидетели единоборства Головастик который помнил как Пинокет разрушил его пластилиновый мир и Андрейка — овальная голова. А увидела бы Оля его рядом с Б-52 что подумала? Перестала бы дружить! Выдёргиваться руками из плена Б-52 было безрезультатно, оставались ноги и Пинокет начал пинать Б-52 ногами. Вероятно Б-52 была действительно дура, так как другим силовым способом могла усмирить Пинокета, а ударять противника ногами у неё просто не было ни опыта ни ума. Наконец лирик высвободился от Б-52 и радостно понёсся с дико красным лицо почему-то в обратную от бассейна сторону.
— Убью, убью бандита! — послышался злой полу девичий полу женский, бабий бас Б-52.
Пинокет хоть и вышел победителем но морально проиграл. До Оли он добрался в дурном, в невменяемом, возбуждённом состоянии. У Оли настроение тоже упало, не зная в какую неприятную передрягу попал её друг. А состояние Пинокета было что-то между аффектом и невменяемостью. — Камень, камень надо! Подойдёт Б-52 ударю её суку по голове, как того пацана прошлой осенью! Она первая сука, дура, пристала...
— Ты что? — спросила Аленка, завидев трясущегося с красным лицом Пинокета.
— Да так, это, сука, убью!
— Кого убьёшь? — рассмеялась Аленка, но Пинокет уже её не слышал. Он решил побежать до бассейна в окружную, вдоль речки, а когда с опозданием прибежал к Оле то та была уже не в настроении и вскоре надумала идти в корпус, а Пинокет не желая вновь видеть Б-52, поплёлся на стадион.

Кощей с Андрейкой — овальной головой возился у бассейна. Подошли Алёнка, Настя и Света. Девочки стали перешёптываться что не обещало ничего хорошего. Подойдя к мальчикам девочки окружили и пленили их. Но трое не смогли удержать двоих, на этот раз Андрейка убежал от Кощея наверное помня как тот покинул его у лодочки.
— Кощей! Конфетку хочешь? — спросила Алёнка.
— Сейчас потащат кровь высасывать, из вены,— думал с ужасом Кощей. Здесь за бассейном высосут кровушку Игорька и выбросят полумёртвое его тельце. Рассказывали же кряхтя и сопя ночами Пинокет и Рыжий как девчонки высасывают кровь до полусмерти. Неужели и Настя с ними кровь сосёт? У неё же отец лётчик! Кощей попытался и вывернутся, и выдернутся, но трое девочек не совсем устойчивой психикой, и не думали отпускать пленника. Девочки в течении часа подвергали Кощея допросам пытаясь узнать что знают мальчишки о них. Кощей пытался положительно приврать от лица друзей но девочки путём шантажа, и угроз достали Кощея. Дав обессиленному и изнеможенному пару ирисок, девочки отпустили его. Кощей боясь каких либо последующих козней или неприятностей со стороны девочек лёгкой рысцой понесся немедленно к своим докладывать о пребывании в плену.

Маклаю нравились два местечка вблизи лагеря. Обратный склон сопки, которая располагалась чуть левее за лагерем, и лесок через дорогу направо со вторым ручейком, где в обоих местах была родниковая вода. Иногда Маклай уходил подальше, но особо не рисковал. На всякий случай с собой Маклай брал "оружие возмездия" — факел, палку с обмотанным на конце паклей, смоченной в солярке. В случае зверя, необходимо было холоднокровно вытащить спички и зажечь Оружие возмездия, но такого случая к счастью не было.
Маклай ещё в прошлом году в Росе мельком слышал, как один парень играясь метнул нож в кого-то и чуть не покалечил до инвалидности. Вот кто этот малый? Он всё не мог вспомнить. Павел хоть и идиот, но не настолько чтобы метать ножи. Неужели Контуженный? А может быть Лёха или Ржавый. А вдруг это Стас? А если спросить Пинокета, может быть он знает кто? А может бы сам Пинокет?! Уж он то легко и просто метнёт. Да кто признается? Камнём, палкой, трубой, ножом, зубами, ну и со лагерники! А воины какие? Любая армия мира позавидовала бы. Вот только не возьмут ни армию ни во флот. Нет, не приеду сюда, хотя ещё мне ещё пару раз могли бы дать путёвку.

Рыжий с Фантором были у речки, что за туалетом, когда увидели трёх девчонок шедших с кульками со стороны посёлка. Девочки тоже украдкой ходят в магазин! Да еще, сколько сладостей понабрали. Мальчики по собачьи, то, обгоняя то отставая препроводили девочек до корпусов в надежде заполучить сладенького, но всё безрезультатно. Затем вбежали во второй корпус.
— Девчонки то в магазин ходили, у них деньги есть. Сладостей понабрали.
— А ты что хочешь? Чтобы они тебе водки, или вина купили?! — засмеялся Пинокет.
— Иди, к ним спроси, почему водочки не купили? — смеялся Фантомас.

Возле койки Андрейки- овальной головы появились красные муравьи. В предыдущие дни их было поменьше, но в эту ночь уже много. Во тьме эти красные муравьи как клопы кусали детские тельца и пробуя на вкус кровушку. Муравьи лезли откуда-то из полу, снизу.
— Суки! Суки! — ругались не выспавшиеся Фантор, Андрейка — овальная голова, и Стас. Зоркий Сокол как и положено индейцам переносил укусы мужественно, молча, но тоже вертелся. Разобрались не скоро. Оказалось что Андрейке — овальной голове мама в родительский день привезла и положила в тумбочку 200 грамм карамелек, и столько же "Школьных". Про сладкое Андрейка забыл и вот только вспомнил когда со всей округи сбежались красные муравьи.

Алёнка подбежала к Кощею.
— Кошей! Кощей! К Б-52 родители приехали! У ворот её ждут! Беги позови её! Она тебе пряник или ириски в награду даст! Беги-беги, скорее, зови, зови её к воротам!
Кощей как собачонка метнувшись, остановился но вновь дёрнулся и побежал к девочкам первого отряда. Через несколько минут Кощей вышел с Б-52 из корпуса первого отряда, и оба направились к воротам лагеря.
У беседки и ворот, родителей Б-52 не было.
— Где мои родители?! — строго спросила Б-52 Кощея.
— Здесь где-то,— неуверенно ответил Кощей уже выйдя за ворота.
Сильный толчок в плечо смёл Кощеюшку с ног на землю.
— Мерзавец! Тебя кто научил врать?! — зло, как заправская тётка разругалась Б-52 пыталась схватить Кощея, но тот ужаса уполз в недоступный для Б-52 кустарник у забора, а оттуда выбежал на дорогу.
— Попадись ты мне мерзавец! Уши оторву! Тебя наверное бандит Пинокет научил врать! — кричала грозно Б-52 вслед Кощею.

В столовой с ужином задерживались. Отряды хоть и приняли традиционную успокоительную дозу в 18.30 но начинали нервничать пребывая в строю. Вожатых не было, отошли, на секунды отряды распустились но затем вновь построились. Первым в столовую стоял третий, затем второй, и последними подошёл первый отряд, явно недовольный по ранжиру.
— Красиво стоят,— крикнул Леха впередистоящему второму отряду.
— Пару лимонок бы, осколочных,— добавил Ржавый, и перво — отрядники засмеялись.
Второй смолчал. Вдруг выскочил Пинокет и волнуясь чуть ли не заикаясь но с интонаций крикнул:
— А на Вас танком бы наехать, Тигром!!!
— Наехать и развернутся! — уже добавил Рыжий и как механик-водитель имитировал как наезжает и разворачивается кругом на месте первого отряда.
— И огнемётом! И огнемётом! — добавил Фантомас.
— А на ваш корпус бомбу напалмовую! — ответил Гера-фашист из первого.
— Гера-фашист! Твоя бабка свиней разводит и салом торгует! И кроликов на мясо держите! — вдруг закричала Алёнка.
— Дурочка! Припадочная! — без улыбки пробубнила Б-52 в адрес Алёнки.
— Ты чушка летучая заткнись! — ответила Алёнка и надула щёки изображая Б-52.
Б-52 насупилась.
— Психи и придурки! — выкрикнула Б-52
— Дурачки, дебилы, дебилы!!! — начали кричать в ответ второ-отрядники а девочки показывали языки и таращили глаза.
— Крылатую ракету на ваш корпус!!! — крикнул Стас из третьего в сторону первого.
— Братскую могилу сделаем из вашего корпуса, сожжём заживо всех ночью!!! – крикнул Пинокет.
— Мемориальный комплекс районного значения на месте первого корпуса!
Вскоре все три отряда загалдели и закричали. "Зоркий Сокол" чтобы лучше видеть "театр юного зрителя" поднялся на ступеньки крыльца. Вскоре у дверей с белой повязкой на руке для проверки частоты рук появилась дежурная. Но было уже не до чистоты рук. Все три отряда злые и голодные ринулись к дверям, тесня и давя друг друга. Рыжий оказался позади второго отряда, и сразу несколько девичьих рук из первого отряда схватили его за шевелюру и начали трясти голову.
— Суки! Убью всех! — кричал Рыжий с вывернутой назад головой.

Ребята не нарадовались отбытию Павла. Больше всего радовались Пинокет Стас которые и приняли больше всех уничижения от Павла. Теперь они в связке с Рыжим и Маклаем составляют некий мощный костяк. Маклай сначала не догадывался какой обратный эффект резкий перевес сил. Маклай и сам не мог на дышатся после Павла. Прошли пара суток и от союза с Пинокетом, Рыжим, и Стаса первые цветочки. Пошлость, извращёнкой, и хамство так и несло от новых дружков. Среди мальчиков было ещё терпимо, а вот среди девочек и вожатых получалось так что Маклай становился как бы соучастником новоявленного смердящего дракона.

Маклай догадывался что настроение многих ребят менялось после кормушки, и ужина. Некоторые ребята становились боле спокойными и покладистыми, другие слегка возбуждёнными. Некоторые девочки становились настолько мягкими что их можно было расспросить о чём угодно и даже пощупать за кое-что. Об этих изменениях в настроениях могли бы догадаться многие из ребят если бы их сознание дошло бы до этой мысли. Ну а Маклай эту тайную -догадку держал при себе, Белла и вожатые говорили что после лекарств, курса лечения ребята будут здоровее.

Стасик не был извращенцем, он просто был тем парнем которому скоро-скоро 14, и тем советским мальчиком продвинутым на почве эротики. Используя ещё незнакомую "доктрину" для однокашников и играл на их Знатока и опытного в. Именно Стас доводил несчастного Пинокета внушив ему что Фанера не пара. Только вернувшись домой Пинокет поймёт зло играл им. И в следующий заезд он уже будет гораздо меньше доверить друзьям. Может быть именно поэтому друзей и товарищей с Росы было мало.

Общую, зелёную тетрадь в клеточку Пинокет привёз с собой из дому. Первые десять страниц тетради были заполненные текстами полу блатных песен, стихов, и схемами аккордов игры на гитаре.
Кто-то из ребят первым сделал несколько эротических набросков. Затем и другие художники проявили своё творчество. Обнажённых дам рисовали и графикой, и тушью — гуашь. Тетрадку брали на прокат, и для пополнения продукцией. Ко всему прочему на казённых кусках ватмана также была представлена продукция эротического содержания, которая также хранилась между страницами тетради. В общем тетрадь уже через десять дней представляла некий альбом, ребята хоть и взрослели но всё же в чём то оставались детьми. В тетради рядом с рисунками были проставленные дамские имена. Девочки были наслышаны о тетради, но мальчики и не думали показывать её девочкам.
Числа 12 августа после сон часа Пинокет зачем то заскочил в беседку да ещё и с тетрадкой, беседка эта была видна со стороны корпуса девочек, и поэтому Алёнка сразу заметила Пинокета с тетрадью. Быстро достав из тумбочки пачку японской жвачки, Алёна устремилась к беседке.
— Чего тебе? — спросил Пинокет заметив блестящую с рисунками пачку жвачки.
— Давай я тебе жвачку, а ты мне тетрадь?
— Тетрадь не моя,— соврал Пинокет.
— Врёшь! Твоя!
Пинокет мешкал, ему так невыносимо хотелось пожевать такую диковинную, заграничную жвачку.
— А ты вернешь? — уже неуверенно спросил Пинокет.
— Да! Да! — радостно ответила блестя глазками Алёна.
И тетрадка с обмен на жвачку попала Алёне.
— Обманули дурака на четыре кулака! — крикнула Алёнка и вдобавок показала язык и вытаращив глаза надула щёки и со смехом упорхнула в свой корпус.
Вскоре девочки второго отряда разглядывали творчество юных и даровитых "художников". К подружкам второго отряда заскочила Б-52 из первого, и Маринка Оля из третьего. Смех и хихиканье не затихал у девочек. Мальчики хоть и взрослели но всё же оставались ещё детьми. Женские надписи имена, были на многих картинках.
— Сука! Сука! — ругался Пинокет и от досады и злости хотел выбросить пачку жвачки.
Пинокет найдя у бассейна Стаса, Фантора, Бармалея, поделился с ними произошедшим, забыв упомянуть о жвачке.
— Дурак ты! — сказал Стас.
— Что теперь будет? Как забрать тетрадь? — спросил Пинокет.
— Попробуем через Лёху, и Ржавого, они якшаются, с девчонками. Но всё равно теперь узнают все про рисунки, и Белла и вожатые, как пить дать.
Физиономия Пинокета сморщилась как будто финик. У него хранилась ещё нераскрытая пачка жвачки. Какие душевные волнения испытывал Пинокет? И уснёт ли спокойной он ночью? Зачем он взял тетрадь в лагерь? Зачем обменял на жвачку?
— Надо всегда договариваться. Ты что не мог сказать?: — Алёна посмотрите, но несите эту дрянь бабушке Таисии и тёти Белле. А у них мозгов не более наших.
— У кого мозгов не более наших? У Таисии или Беллы?
— Тяжёлый ты человек Пинокет... — сказал Миша.
— Так что делать? — виновато спросил Пинокет.
— Повалили к Лёхе и Ржавому,— сказал Фантор
— Змей попросят, сигарет, а может и вина,— сказал Маклай.
Тетрадка действительно обошла почти весь женский коллектив лагеря, хихикали и девчонки от Алёнки до Фанеры и Б-52, затем кто-то из девочек глупышек показал сначала своим а затем и другим вожатым, а после всего вожатая первого отряда Вера показала продукцию Белле. Морально Пинокета спасало то что не он один создавал тетрадь, да и вообще как бы тетрадь была не как бы его, то есть он был хранителем тетради. Уже под сон час ребята нашли давних неприятелей которым и объяснили ситуации. Сначала двуглавый дракон в лицах Лёхи и Ржавого посмеялись над Пинокетом, затем пошли искать Алёнку. Тут то Алёнка и сказала, дала жвачку за тетрадь, а сама тетрадь в третьем отряде, а может быть и в первом. Разборки велись до самого сна. Вроде кто-то из девочек первого отряда всё пообещала вернуть тетрадь.
— Ну, ложитесь спать художники,— сказала напоследок на ночь вожатая второго отряда Оля и выключила свет.
— И вы с нами ложитесь,— ляпнул кто-то из темноты.
— Кто это сказал?! — строго спросила Оля, вновь включив свет.
Но ребята молчали. Постояв молча минут пять Оля закрыла дверь.
— Рыжий, дурак ты, ты думай башкой своей коричневой, что говоришь, при всех. У вас, наверное, круглые сутки в башке как бы поспать,— начал вполголоса укорять Маклай.
— А у тебя, что в башке? — огрызнулся Рыжий.
— Ты один хороший, а все плохие,— добавил Пинокет
— Я не говорю что я хороший, просто у вас одно, как бы пожрать да баб пощупать или ещё чего. Только Ваши разговоры и слушать! Вы даже другим не даёте сказать, и не слышите, только Вашу пошлость и анекдоты выслушивать должны слушать.
— Да ладно тебе,— вдруг отозвался летун.
— Не приеду я больше в Росу! В другой лагерь поеду! — в напутствие перед сном сказал Маклай.

А под утро девчонки уже смеялись, дразнили и Пинокета и других художников:
— Нарисуй, меня, меня нарисуй, с натуры. Красками! Пошли за речку там меня срисовывать будешь.
— Бармалейчик! Пошли за поляну, рисовать меня будешь. Я до гола разденусь.
Пинокету так было невыносимо стыдно, что только таблетки могли приглушить душевную боль.
— Извращенцы! Пошляки! Бандиты! — увидев Пинокета пробубнила зло Б-52
К вечеру тетрадь вся потрёпанная вернулась к Пинокету, которую он и спрятал под матрац. К какой-то момент он хотел порвать или выкинуть тетрадь. Но раздумал.
Через пару дней наступили родительские дни, и дело о тетрадке затёрлось и под забылось.

Смеркалось. Головастику хотелось в туалет, но он мешкал, раздумывал, прислушиваясь к своему организму, вероятно, он хотел посидеть в одиночестве как дома. Повременив, он всё же лёгкой рысцой побежал к строению окрашенному в белую известь в конце мая. Рыжий, Пинокет и Стас были у речки, что позади туалета видели из темноты бегущего Головастика со стороны корпуса. Рыжий подкрался тихо и ловко закрыл дверь туалета, в который забежал Головастик на крутящуюся задвижку и, отскочив за туалет Рыжий зарычал:
— Рррррр!!! Мммммммм!!!
Также зарычали Пинокет со Стасом.
Затем Рыжий задушевно запричитал и закричал:
— Ой, ой, помогите, медведи! Ой-ой! Руку ест, отгрызает! Помогите!
Ужас охватил Головастика, благо вовремя он успел облегчиться. В щелку двери он видел только край света лампы, и мошку, освещенную в сумеречном свете. Воображение Рыжего с оторванной рукой, или ногой. А рычание медведя? Вдруг медведь ворвется в туалет и тоже откусит Головастику руку или ногу? А крики и стоны Рыжего всё продолжались, как и рёв медведя.
Визг и крики испуганного Головастика услышали на всей территории Росы несколько девочек побежали к туалету.
— Кто его напугал? — строго спросила Белла, главврач лагеря. Но те, кто испугал и сами испугались Беллиного гнева.

Маклай был уверен, что это его схема по выдворению Павла сработала. Возможно, немного и так, конечно же, пьяного Павла видели старшие, но ждали предлога и повода и вот момент настал. Утром четвёртого дня перед торжественной линейкой Павел опохмелился уже не за речкой, а из тумбочки что стояла у койки. Павел и не заметил пристальных взглядов и чутья старших. В жаркий августовский день от Павла несло вовсю, не спасал ни терпкий болгарский Помарин, ни ягоды лимонника. В Росе ребята озорничали и хулиганили постоянно, но вид пьяного и к тому же дурного увальня достал уже и старших. А случись эпилептика или ещё какой сбой, и тогда старшие бы держали серьёзный ответ. К тому же в начале заезда была показательная порка. Ещё Таисия тайком выборочно вскрывала детские письма и читала жалобы, которые и посылал Головастик. На счастье Таисии Головастик забывал от отосланных письмах..

Пинокет по какой-то причине забежал в медицинский кабинет Беллы. Пузыри, ампулы, тюбики, большой шприц которым промывают мозги толи через уши толи через нос. Глаза Пинокета вдруг наткнулись знакомое название — Седуксен, таблетки которые давали ему ещё зимой, без раздумья он сунул тюбик в карман. Ещё Пинокет засёк пузырёк с эфиром, оглянувшись он схватив пузырёк открыл его и поднёс его под нос и сильно втянул пары из пузыря. Белла! Белла! Белла! — зашумело в ушах, как звуки морского прибоя. Ещё раз но уже ртом Пинокет вновь вдохнул в себя вновь эфир, закрутил пробку и выбежал с пузырьком побыстрее.
— Эх музыки бы сейчас! — уже вдохнув пары эфира на траве, прикинул за торчавший Пинокет, и сделав ещё несколько дыхательных упражнений. Спрятал украденные лекарства пошёл навеселе гулять по лагерю, найдя и приведя Стаса к тайнику, Пинокет показал и таблетки и эфир.
— У Бэллы с######! — похвастался Пинокет.
— А когда? — спросил Пинокет.
— Лучше часа два до сна,— вновь вдыхая эфир ответил Стас.
— Так мы и так в час два ночи ложимся.
— Ну а сегодня ляжем пораньше, как порядочные детки,— подмигнул весело Стас.
В эту ночь Стас и Пинокет не болтали всякие гадости перед сном, они крепко и сладко спали в разных палатах.

Белла не сразу недосчиталась эфира и Секуксен, и подозрение её почему-то твёрдо пало на Лёху, и Ржавого, на самых старших и... дурковатых, друзей Павла. Она подходила к корпусу первому отряду разговаривала с ребятами а сама внимательно пронаблюдала за обоими. Но Лёха и Ржавый и без эфира и Седуксена были дурны и весёлы, а на Пинокета и Стаса она и не могла подумать.

В отличии от многих других Миклухо-Маклай (Миша) любил выйди из лагеря и в одиночестве один погулять в таёжной округе. И один он много чего видел. Мог разглядеть каждую травинку, каждый камешек, пристально смотреть на дно ручья и заводи.

Белла сидела, возле своего флигеля на стуле читая книгу. Подошёл Стас и начал вертеться возле Беллы.
— Чего тебе Стасик,— спросила Белла.
— Мне бы пару палок чая...
— Какого чая?! — краснея и меняясь в лице спросила Белла.
— Заварка иногда попадает через ситечко в стакан, вот так и говорят: "Пару палок чая".
— Надо же... — облегченного прореагировала Белла. -- Кстати вам чай противопоказан.
— Я знаю,— ответил Стасик.
Стасик пристально посмотрел на Беллу. Белый халат как всегда на полуголое тело.
— Хорошо иметь жену врача,— вдруг снова начал Стасик.
— Рано тебе ещё Стасик, об этом думать.
— Рано думать или рано говорить? – стараясь глядеть
— А работать мне не надо, я страховку к 16 лет получу, бабушка обещала дачу или комнату трёхкомнатную переписать
— Стасик а сколько тебе лет?
— В октябре будет 13, могу кстати вас пригласить на день рождение, с родителями моими познакомитесь. Отец мой прокурор, мама будет рада.
— Да что ты?!
Белла и Стас замолчали. Спустя минуту Стас попросил.
— Белла будьте добры, мне бы пару таблеток на ночь.
— На, только выпей перед сном.
— Я знаю.
Когда Белла отвернулась Стас смело обнял сзади за её упругий стан.
К ужасу Стаса Белла не стала освобождаться а просто смеясь спросила
— Ты чего Стасик? Чего?
Но Стасик не отпускал Беллу. Наконец он высвободил Беллу и убежал.

Стас увлекался и развлекался с девочками, вожатыми, и Беллой всё больше и больше. В отличии от Пинокета у него не было ни схем ни конструкций. Наглость, и отец, которым он иногда стращал и шантажировал придавали ему энергии и похоти. Ещё спасало и выручало ещё одно "золото" — молчание.

Возможно моральные и душевные муки испытывали Пинокет, Стас, или Фантор о чём они особенно не афишировали. Но Кощею тяжело приходилось физически. Его как талисман трогали, щупали, прижимали к себе, давили. Маленький, худенький, наголо остриженный, растопыренные ушки, шепелявый, при улыбке без многих передних зубов, и этот смех, детский, раскатистый заливной, приподымал настроение, повышал аппетит, улучшал сон. Весь вид Кощея говорил: — Пощекочи меня. И волны радости поплывут в отдаленном лагере.

К ночи у Кощея болели плечи, шея, и лагерная кушетка была для него небесным облаком, где отдыхали его косточки. Такие ребята как Стас, Пинокет, и даже Маклай с Фантором со своим порогом праведности и психического расстройства могли бы легко и просто убить за обиду, но Кощей терпел как его учили в секте. Конечно же Игорек был слаб и мал, что бы знать что противника нужно бить чем придётся под руку. Пройдёт год полтора и он начнёт возмужать и тогда за просто так не уже потискаешь за шею. Пройдут года и именно из Кощея порядочный человек и добрый человек со здоровой головой и телом, потому что заберут во флот. Но все это будет впереди. А вперёд нельзя запрыгнуть. Можно, но это будет не интересно потому что нужно описывать судьбы других мальчиков и девочек, а судьбы складываются по разному, и не всегда в хорошую сторону. Вот Павел, кто и что из него получится?

Маклай видел как относятся к Кощею. Маклай и летун Женя а иногда и Головастик с Андрейкой — овальная голова старались защитить Кощея от постоянных терзаний. Но для этого Игорька нужно было держать при себе. А жизнь такова, что люди не всегда вместе.

Игорёк, то есть Кощей и Андрейка — овальная голова по настоящему решили бежать со второго дня пребывания в Росе, Головастик тоже хотел, но не решался. Бежать в таком возрасте и из такого места было весьма сложно. В городе вышел, прошёлся минут пятнадцать на троллейбус, или электричку. А здесь в тайге? Водители редких автобусов бы их не посадили, перехватили бы их беглецов и в райцентре. Андрейка смутно помним маршруты, а Кощея привезли на грузовике. Ёщё не было денег, хотя бы по рублю. А что бы они сказали родителям? Пожаловались, подставив бабушку Таисию и вожатых?
На счастье или Таисии или малышей, о "побеге" узнали из надуманного плана Маклая, и из других источников, из-за чего шестого утром списали Павла.

На следующие выходные после родительского дня в Росе случилось весьма примечательное событие. Свадьба. Нет, свадьба не между кем то из отрядов, а свадьба в посёлке, но с застольем в лагерной столовой. В субботу, поужинав часом раньше, часов в 18.00 ребят стали выводить на стадион. Естественно на стадион ушли не все, некоторые как всегда побежали в лес, но кое-кто всё же просочился назад. Некоторые девочки хотели посмотреть на сельскую невесту, а некоторые ребята как Лёха и Ржавый, Рыжий, Пинокет, Стас хотели даже выпить "под сурдинку" выпить чего-нибудь "такого". Кое-кто занимался на стадионе подвижными играми, кто-то хоровым трезвым пением, а несколько ребят пили водку у своей столовой.
После десяти вечера сельские с песнями не спеша, начали расползаться по дороге, что была за забором лагеря. Немножко задержавшись, отъехал неполный автобус, а затем и Газ-52. Сельская свадьба обдула лагерь чем-то таким жизненным, заботливым, домовитым, весёлым. Девочки больше всех были тронуты происходящим, вероятно воображая себя невестами.
Следующий день воскресенье обещал быть не менее веселым и радостным. Анатолий ещё в субботу, с утра, с кем-то из вожатых с утра уехал по делам. А ребята настроились на воскресный день. Ко всему прочему после родительского дня у мальчиков появилась копеечка, и решено было при случае идти в магазин. Но воскресенье выдалось немножко другим. Поварихи с завтраком задерживались, пьяный Андрей с дядей Серёжей что-то обсуждали, временами переходя на крик. Завтрак оказался каким-то прохладным и слабеньким.
После обеда вдруг по дороге пыля примчался к столовой вчерашний ГАЗ-52, и началась совсем даже не киношная драка. Трое пьяных приехавшие к столовой и учинили первый раунд с Андреем и дядей Серёжей, одна из поварих выскочив и громко крича, пыталась кипятком охладить нападавших, но безрезультатно. Грузовик этот какой-то злой и бешенный ёщё заприметили на подъезде к лагерю. Казалось, что драка прекратилась, но вскоре переместилась в центр лагеря. Директриса Таисия находилась в лагере, но в сей момент не могла ничего сделать, и как-нибудь остановить. Поварихи визжали, трое мутузили и били Андрея и дядю Сережу, а дети смотрели и смотрели. Некоторые девочки пытались, вступится, но безрезультатно. Драка не прошла бесследно, некоторый дети за температурили. Белла раздавала успокоительное. Ржавый с Лёхой намеревались махаться с какими-то неизвестными деревенскими.

Анатолий, уезжая в Росу на все три месяца рассчитывал получить под 600 рублей, "за вредность", и совмещения двух ставок. Но за два месяца ему начисли всего 316 рубля 53 копейки. Вернулся Анатолий не в духе с тремя бутылками водки в сумке. Пить Анатолий сначала начал под вечер "перед сном", а затем и с утра, и с обеда. На стадионе многие из ребят чувствовали ещё хорошо знакомый отеческий запах перегара и просто водки. Да и глазки водомера были залиты.

Домик, который делили врач Белла, и "водомер" -- физрук лагеря был расположен между плацем и столовой.. Летний домик. Если помещение Беллы было сугубо медицинским. То комната Анатолия чем-то домашним, и уютным где был чайник, радиоприёмник, книги. Книг у Анатолия было мало, но зато интересные, несколько роман газет, несколько художественных книг. Была и литература на медицинские темы, с книгой о дурацких и идиотских физиономиях которую любили посмотреть ребята. Утро Анатолий проводил с ребятами на плаце, до и после обеда на стадионе. Иногда ребята посещали Анатолия, иногда заходили девочки, что вызывало ревность у мальчиков.
Пинокету в какой-то момент стало дурно от того, что Оля заходит хоть и с девочками к Анатолию.
— Сожгу! Сожгу Водомера! Ночью сожгу!!! — в пылу ревности и "прихода" то есть психического расстройства сидело в голове у Пинокета, и он пошёл за столовую в поисках солярки. Но кто-то отвлёк его, и Пинокет как-то так легко и просто позабыл и об Анатолии и об Оле.

Через день или два после свадьбы, ночью, в пол третьего в Лесной Росе раздался детский душераздирающий детский крик разбудивший, напугавший и всполошивший весь спящий лагерь. Крик этот длился не менее минуты, и исходил из третьего корпуса. Кричал Головастик.
— Всё! Это конец! — первое мелькнуло у старших и вожатых.
— Сука!!! — подумало проснувшись как минимум треть лагеря.
Крик Головастика прекратился когда вожатые вбежали и включили свет в палате.
— Кто! Кто его напугал?! Кто его трогал?! — кричали вожатые.
Сняли майку начали осматривать всего, а Головастик перестав кричать громко плакал. Вскоре причина ночного дикого детского крика прояснилась с его же слов. Никто Головастика не пугал, никто его не трогал. Оказалось Головастик увидел совсем не детский сон. Сон, жуткий и страшный! Как будто его хоронили какие-то страшные длинноногие дядьки и тётки одетые в чёрные лохмотья. И в момент закапывания Головастик не вы держал и... Так уж была устроена его нервная система.
Если бы Головастик загорланил двенадцатью часами раньше или двенадцатью часами позже то лагерь наверное бы разразился смехом, но ночью все не на шутку были жутко перепуганы.
— Хоронили меня, хоронили, закапывали какие-то длинноногие,— плача рассказывал Головастик ужасный сон всем прибежавшим.
— Ничего, вот сейчас таблетку примешь и снова уснёшь.
— Боюсь! Боюсь я спать! Вы знаете как там страшно?! — говорил мальчик вновь переходя на плачь.
— Знаем! Я сам себя боюсь там! – тихо но радостно сказал Пинокет своему другу Стасу.
— Не бойся, ты же мужчина! – сказала тихо вожатая. На что в третьем отряде послышались смешки.
— А вдруг снова хоронить меня будут?! — спросил он.
— Не будут!
— Не будут? — по-детски спросил с надеждой Головастик.
— Не будут. Не бойся ты же не один. Вон мальчики рядом с тобой.
Лекарства из разряда успокоительных — пустырник, валерьянку, или что покрепче были всегда под рукой у вожатых, и Белле не пришлось бежать назад.
— А ты до ужина лекарство принимал? — вдруг строго спросила Белла Головастика.
— Принимал,— наивно ответил Головастик.
— Ну вот сейчас выпьешь таблетки.
— Боюсь я! — снова начал Головастик.
— Чего ты боишься? Никто тебя пальцем не тронет! И ты же не один здесь! — сказал Фантор.
— Правильно! Молодец! — подтвердила Белла.
— Расходитесь, расходитесь! Спать пора! Сбежались! Поздно уже! — начали командовать вожатые.
Наверное, сказалась недавняя драка после свадьбы, а может быть что-то из дома, а тогдашний медведь за туалетом? Головастик относился к тем впечатлительным кто не мог терпеть даже во сне.
— Головастик йобу дал,— сказал хоть и весело но всё же с ноткой грусти Рыжий.
— Все мы здесь йобнутые, элениум бромом запиваем,— обобщил Сохатый ёрзая в паху рукой.
— Ну ты Сохатый больше всех уделан.
— Не все! Кощей витамины пьёт,— ответил Маклай
И все засмеялись. Кощей тоже перепугался от дикого крика дружка и ровесника Головастика. Неужели так можно? А ведь он моего возраста. Днем Головастика иногда продёргивало но не очень, и вот. Как страшно. Какие разные недуги у детей. И эти лекарства, таблетки Скорей бы дожить до двадцать восьмого,— мелькало у сонного Кощея. Натянув простынь на косточки и черепок, Кощей тихо уснул.
— Ну, умерли,— вдруг приказал один люфтваффе. И во втором отряде начали засыпать.
Крылатая ракета, та самая с нарисованной акульей пастью на носу, и синенькими звёздочками на хвосте летела на высоте сорока метров над дорогой вдоль посёлка. Верхом на крылатой ракете будто бы как на скакуне сидел Пинокет. Шевелюра Пинокета в которой заключалась вся его сила и красота развевалась по ветру. Целью ракеты был конечно же первый корпус пионерлагеря Лесной Росы где дислоцировались Павел — косолапый, Ржавый(Витя), и Лёха(придурок) угнетатели всего пионерлагеря.
— В конце посёлка поворот налево! Ближе! Ближе! Направлю ракету к первому корпусу и спрыгну в ручей, или на ветки деревьев! — мелькали мысли в головушке Пинокета. Внезапно в руках Пинокета немецкие гранаты образца 1940х годов с длинными деревянными ручками. Не боясь детонации Пинокет со всей силы начал барабанить по корпусу ракеты, и извергать какой-то дикий устрашающий боевой клич. Вдруг рукоятки гранат обломившись упали вниз, а ракета по каким-то причинам ракета зависла в воздухе обретя нулевую скорость. Крылатая ракета не просто зависла а она начала подобно качелям раскачиваться то носом, то соплом вниз пытаясь или скинуть или просто упасть вниз наземь взорвавшись с наездником и не достигнув заветной цели — Первого корпуса. Но это раскачивалась не ракета, а транквилизаторы и эфир в организме Пинокета, украденные у главврача пионерлагеря "Лесной Росы" Беллы и распитые вместе с другом Стасом, парнем из третьего корпуса.
— Что это ещё?! Вот сука!!! – возмутился Пинокет.
Покачавшись ракета начала вновь продолжила свой путь. Волосы, волосы! Надо бы расчесать волосы. А то Оля и другие девочки увидят меня на ракете не расчёсанного! Что скажут? Славка не расчёсанный!!!
Наконец таки ракета долетела до поворота и Пинокет сильно прижавшись всем телом к ракете обхватив её руками и ногами развернул её как мотоцикл, накренив резко влево.
— Всё! Всё! Неужели сейчас конец!!! Надо прыгать! Надо прыгать!!!
Вдруг сладкий сон оборвался и Пинокет обнаружил себя среди своего палаты второй.
— Ух! Ну и сон я видел! На крылатой ракете! До первого корпуса! Ух!!! Жалко не долетел до уродов! А то сделал бы Мемориальный комплекс из первого!!! — в полголоса проговорил Пинокет, вскочив с койки он резко выдвинул верхнюю полку близстоящей тумбочки, нащупал и вытащил огрызок карандаша и законспектировал: "1 корп. Крыл. рак". Ударил пару раз кулаком в воздух, с улыбкой лёг на свою койку, почесал в паху, и уснул.
Стас или Маклай говорили что если посреди ночи хлебнуть воды то сладкий и интересный вроде расстрелов, бомбёжек, и прочих экзекуций перво-отрядников можно продлить. Пинокет не стал рисковать, потому что при перемещении на веранду за водой, сюжет сна мог вылететь из головы и затем бы уже не восстановился бы. Но всё равно наполовину он уже научился управлять снами и ракетами.

Стас кстати тоже видел не менее интересный сон. В первой части сна он сидел на большом отцовском кресле прокурора где он иногда по случаю сидел по разным причинам. На столе отца прокурора лежали лимонад, кагор с коньяком для "аппетита", заварные пирожные и большой бобинный магнитофон с грудой бобин, которые Стас унёс куда-то и за которые отец очень строго ругал. А перед столом стояли перво -отрядники, те же самые оппоненты: Павел — косолапый он же Геббельс, Витя Ржавый, и Лёха — дурак. Стас ел не спеша, предвкушая весьма строгое наказание, вполне возможно физическое, а троица стояла передним. Обслуживала Стаса сама Белла первая, тайная, платоническая любовь.
Хотелось одновременно травить врагов южно-африканскими овчарками, поставить бобину с мелодичной и бухающей рок-музыкой и набросится на Беллу и стащить с неё этот мерзостный всегда раздражающий белый халат.
Во второй части сна он с Пинокетом допрашивал "Luftwaffe", летунов, двух ребят присланных из летной военной части и привязанных к левой и правой штанге футбольных ворот.

Игорек — Кощей привыкший за несколько дней ко всему в "Лесной Росе", не удивился тому как Пинокет бормоча:- Крылатая Ракета, вскочил и начал что-то записывать во тьме.

Уже было близко к рассвету и Фантор парень из третьего корпуса вышел по малой нужде, но вернулся не в свой корпус, а пошёл в соседний второй корпус. На его кушетке, свернувшись в калачик, лежал кто-то маленький. Наверное, дядя Сёрёжа. Фантор начал толкать Кощея и будить.
— Вставай! Вставай дядя Серёжа! Проспишь на работу! Сегодня ещё собрание будет! Вставай!
Кощей притворился спящим, но это не помогло.
— Вставай! Вставай! На работу пора! — продолжал Фантор.
— Чего ты?! Чего тебе?! — заскулил тихий и невозмутимый Кощёй.
До Фантора не сразу дошло, где он пребывает, ему вдруг стало жутко и не по себе, что находится он не дома, а во втором корпусе пионерлагеря, а взамен дяди Сережи на кушетки лежит Кощей. Оглядев палату второго корпуса он наконец таки побрел в свой корпус, а Кощей похлопал в темноте глазками и чутко задремал.

Рыжий и Стас сразу после завтрака нашли весьма интересное занятие, они отлавливали на сладкое ос и пчёл за столовой. Работали аккуратно и с усердием умертвляя несчастных насекомых, а затем старательно изымали из насекомых жала. Жало эти они складывали в специальную белу бумажку. Готовя хороший сюрприз для кого-то.
— Подарок! Дары тайги! — хихикали и смаковали оба.
У Стаса оставалось несколько карамелек. Жал с дюжину или больше набросали в эту бумажку с парой карамелей и осторожно в настроении поплелись к корпусам.
— Андрейка? Карамельку хочешь?
— Хочу,— радостно но настороженно ответил Андрейка — овальная голова.
Подсознание Андрейки — овальная подсказывало что где-то подвох. Подвох был везде и повсюду, в воздухе, слева, с право, вчера, и завтра, в столовой и в туалете. К подсознанию только надо прислушаться и всё будет хорошо. И Андрейка протянул пальчики за карамельками. Всю руку продёрнуло током. Андрейка не понял что бьёт током. Он пытался сбросить это, но ток всё бил и бил.
— Ой! Ой как жжёт! Мама! Помогите! — огласил крик несчастного у корпуса, а Рыжий и Стас довольные убежали.

Стас приревновал, когда понял что Пинокет часто крутится часто возле Беллы и её лазарета. Как аккуратно отвадить друга-психа от Беллы которая почти "наполовину" у Стаса? Не механически ведь камнём по голове? Аленка!!! Всё равно у двух ничего не получится и от Беллы отстанет.

— Аленка то без трусов ходит! — закинул точно удочку Стас.
— Врёшь! — недоверчиво рявкнул Пинокет.
Стас промолчал. Теперь Пинокет не успокоится и постарается проверить.

Головастик сидел с Кошем на лодке — качелях. Вдруг набежали Алёнка, Маринка и Пинокет, с Фантором.
— Покачаемся! — крикнул Пинокет.
— Ага! — крикнула Маринка, Кощей выскочил из лодки а Головастик остался.
Запрыгнув по двое на края лодки четверо, начали усиленно раскачивать лодку. Пока юные наслаждались качками, Головастик на дне лодки умирал от морской и воздушной болезни, ему было настолько дурно что он не мог даже закричать а может быть боялся что засмеют в очередной раз.
Наконец мучительная лодка остановилась, ребята убежали а Головастик медленно вылез и пройдя несколько шагов, упал и начал блевать, затем полежав в траве полчаса поплёлся в корпус.
Кощей как всегда ужаснулся и испугался от истерики

Змей начинали ловить с первых дней заезда. Андрей молодой рабочий столовой, местный житель, ещё в начале заезда принёс в мешке двух красивых полозов, полтора метрового амурского полоза Шренка, и редкого красного — пожарного длиной поменьше, даже специально заслали Фантомаса за сантиметровой линейкой. Змей измеряли, дивились, любовались, трогали, просили подарить. Андрей под предлогом отпустить змей отнёс их домой. В каждом отряде были смельчаки поискать змей в лесу. В третьем такими являлись Стас и Фантор, во втором больше половины ребят искали змей. Мечта о красном полозе, Андреем не давал покоя всем.
После родительского дня две таёжные дороги ведущие от стадиона в дебри тайги стали похожи на проспект города где после завтрака и обеда ребята группами от трёх до пяти человек устремлялись в лес не боясь диких зверей которые были где-то близко. Скорее всего звери были или сыты или просто уходили от детского шума. Ребята шли и для моциона, и за змеями и за дикоросами в особенности лимонником.
В двадцатых числах августа как обычно сводная ватага из трёх отрядов Гера, Рыжий, Стас, и Фантор, пошли в после обеденный поход. Отошли далеко по левой дороге километра на два вглубь тайги вдоль. Гера и Фантор спустились к ручью который тянулся вдоль дороги, а Рыжий и Стас остались повыше. Вдруг Фантор что-то заметил на полсекунды, но потерял из виду, сосредоточившись он вновь напряг зрение и увидел метрах в трёх на ветках дерева змею с красивой синей окраской и квадратными узорами. Осторожно разглядел змею. Нет не медянка, а полоз ранее не виданной синей расцветки в клетку, с небольшими красными крапинками на спине. Расцветка полоза не маскировало его, а наоборот выделяло среди зелени. Возможно, эта особь обитала где-то вблизи ручья или камней. Сердце Фантора застучало, и он аккуратно медленно подкрался и рискуя прижал особь за изголовье к дереву, затем стал снимать полоза с дерева. Гера что-то болтал, а Фантор уже держал красавца.
— Уж ты какой! Эй вы! Сюда! Сюда! — закричал Гера-фашист.
Прибежали Стас и Рыжий.
— Ух, ты какой! Смотри пятнышки, какие. Доить пробовал? — спросил Стас.
— Да нет у него яда, полоз это,— ответил Фантор разглядывая змею.
— А ну — проверим,— настоял Стас. И Фантор нехотя доверил полоза на предмет проверки яда. Рыжий ловко просунул ветку в пасть рептилии разжал и разжал силком пасть.
— Осторожно, осторожно,— - волновался Фантор, его сердце ёкало от того, как ёрзают его рептилию.
Яда не было. Полоз как черепаха поёрзал головой и даже поводил челюстями от не привычной процедуры.
— А где нашел? Покажи?- наконец спросил Рыжий.
В течение получаса троица обыскивала квадраты земли, и ближайшие деревья. Стас даже перепрыгнул ручёй, надеясь найти родню пойманного на той стороне, но всё было безрезультатно. Оставалось менее часа до ужина и уже возвращаясь по дороге Рыжий нашёл чёрно-жёлтого полоза Шренка, в длину меньше метра. Но красивее чем у Фантора не было. Ребята даже не успели рассмотреть красоту, спешили в лагерь к ужину. На подходе к столовой в кустах таилась спец тара трёхлитровая стеклянная банка в которую Фантор и поместил красавца, напихав на ходу листвы и закрыв специальной крышкой с дырочками для воздуха.
Договорились пока ни кому не рассказывать, так как Лёха, с Ржавым из первого отряда могли бы отобрать змею, да и вообще.
— Смотри не отпусти,— сказали в напутствие Фантору, и тот пошёл прятать в секрет своего красавца на поляну расположенную за ручей.
Но вечером и Лёха, и Ржавый уже знали о находке, наверное, от Геры-фашиста. А ранним утром, до завтрака, Леха и Ржавый положив свои большие лапы-плети на плечи Фантора повели того показывать диковинного полоза.
Лёха и Ржавый вертели змею, передавая друг, другу обсуждая и как бы и не замечая Фантора, конечно же, они думали и как бы заполучить змею. Психика Фантора хоть и была крепче, чем у Пинокета или Стаса и секундами была мысль взять камень и разбить эти здоровые башки здесь же, в дурацких мозгах которых наверняка железно сидела идея конфискации рептилии. Ведь его змея, ведь он по всем правилам первый заметил и сам поймал. Ведь Фантор бы в силу своей воспитанности не отобрал у слабого или маленького змею или ещё что-нибудь, а почему они должны так делать? Двуглавый дракон в лице Лёхи и Ржавого разглядывал и вертел невыносимо долго полоза. Эти здоровые пальцы лапают его красивую змею, её же нельзя лапать, она как будет тряпка. И кто этих недотёп направил в лагерь? Камнем не забить этих "дядь", или папину двустволку с душой бы разрядил, картечь 12 калибра... пыжи из "Пионерской Правды", разлетающиеся в сторону...
Лёха с Ржавым и впрямь думали своими головушками, как забрать змею, но не могли сделать сейчас. Вероятно, они поодиночке думали, кому именно достанется змея. Ведь у них уже были свои питомцы. Наконец мучительный досмотр окончен. Ко всему прочему был раскрыт "секрет", место, где таится банка с рептилией уже был известен им.
А после завтрака Фантора вновь просили показать красавца. Почти всему лагерю. Подходили все три отряда, лица, рожи, физиономии, девочки, Б-52, Контуженный, Бычки, а Зоркий Сокол ткнулся линзами аж в стекло банки. Алёнке тоже хотелось тоже такого полоза.
— Фантор, фантор, фантор! Покажи, покажи, покажи! — уже не десяток а сотни раз слышали его уши. К обеду от переживаний, диалогов, и кучи всяких физиономий у Фантора разболелась голова и очень сильно. Казалось что уже в мозгах его ползали полозы, слышалось биение собственного сердца. Не будь у него красавца, то он бы беззаботно как Маклай, Бармалей, или Сохатый сидел бы где-нибудь у заводи или ручья. Но случилось то, что случилось. С трудом Фантор выпросил таблетку у Беллы, которой тоже показал красавца, а ребята всё подходили и подходили кто по второму кто по третьему разу. Получив таблетку Фантор положил её в карман и быстро забыл как его отвлекли очередным показом. Тряся душной стеклянной банкой в солнечный жаркий полдень, где томился полоз, Фантор уже и забыл как утром Лёха и Ржавый ёрзали его полоза, за что в которых он мог разрядить отцову двустволку.
Подошли Маклай, Рыжий, Кощей, летуны.
— Альбинос это,— сказал Маклай.
— А что такое альбинос? — спросил Маклая Рыжий.
— Это значит, редкая она, одна на десятки или сотни тысяч.
— Пойдём ещё туда, ещё поищем? А? — загорелся Рыжий.
— Также можно её поискать и за нашим туалетом,— вдался в логику Маклай.
— А как эта особь называется?
— Надо энциклопедии разные, справочники, марки фауну посмотреть. Может быть это и не изученная особь.
— Да? ...- удивился Фантор.
— Маклай? А ты бы что сделал если бы была твоя? — спросил Рыжий.
— Я бы отпустил,— ответил равнодушно Маклай.
— А я бы поймал! — весело среагировал Люфтваффе.
— Наверное дорого стоит,— вдруг спросил Кощей.
— Рублей сто точно стоит! — сказал Рыжий.
— Угу, а двести не хотел? Где ты такую ещё увидишь?
— Всё равно пойдём искать туда. Кто ищет тот всегда найдёт! — сказал гордо Рыжий.
— Найдёшь,— тихо и таинственно ответил Маклай.
Фантор хотел переговорить с Маклаем ещё о чем-то, спросить что-то, куда сдать или журналистам показать, но в голове была каша, ко всему прочему пол ночи он провёл без сна.
Подходил обед, и Фантор побежал через дорогу в лесок, с банкой, прятать змею. Несколько ребят попыталось выследить Фантора, но тот засек слежку и побежал вдоль речки к стадиону, после чего преследователи отстали. Накормить бы его лягушками? Да времени нет. После ужина. На счастье Фантор был в третьем отряде, и кроме Стаса и Амурчика другие особенно не доставали разговорами о змеях. В обед в столовой Фантор был будто король! Все глядели на него, перешёптывались, показывали пальцами. Выйдя из столовой вновь послышались голоса:
— Покажи, покажи!
Подбежала вновь Алёнка и жеманно вновь попросила подарить полоза.
— Потом, потом Алёнка! — утомлённо ответил Фантор.
— Жадина! Что б тебя! — крикнула вслед злобно Марина стиснув губы до синевы.

После обеда он вышел к бассейну, и оттуда вдоль Речки Плача спустился к месту, где несколько ребят сидело у воды. После ужина возьму в помощь Кощея и накормлю змею лягушками,— определил для себя Фантор и присел на прохладные камни.

Одним из любимых занятий ребят было швырянием камней через речку в гнёзда шершней. Подошли соотрядники: Андрейка-овальная голова, Головастик, Зоркий Сокол и начали метать камни через ручей в гнёзда.
Зоркий Сокол кидал камни как-то не по-человечески, через верх как будто его глаза были на макушке, да и рука была вывернута как некий маховик. Фантор что-то хотел сказать, встать и дать распоряжение Зоркому Соколу, как правильно надо метать камни, и что он подбирает не те камни а какую-то ерунду, но Фантор был не по детски уставший от постоянной демонстрации редкой рептилии.
— Водички бы родниковой, чистой, прохладной бы... — только-только подумал Фантор, как вдруг один из брошенных Зорким Соколом камней соскользнул и изменив траекторию попал точно в затылок Фантору. Фантор как сидел так и упал на бок молча обхватив и без того больную да и ещё уставшую голову. На счастье Фантора камень всего лишь соскользнул с ручонки, да и сам камень был какой-то рассыпной скалистый, но и этого было достаточно к травме. Зоркий Сокол даже не заметил ранения Фантора. Да и зачем он метал камни в цель с 8-10 метров, если даже в четырёх метрах от себя не заметил скорчившегося Фантора. Наверное, просто за компанию. Не зря говорится, не можешь не берись. Фантор подумал, что у него приступ или обострение, но вскоре подбежавшие развеяли его домыслы. Фантора повели к Белле, а Зоркого Сокола всего трясло, как будто он совершил преступление века. Ребята из второго отряда хотели побить "меткого индейца" но тот отделался несколькими шлепками и добротными ругательствами.

Примерно в минуты время ранения Фантора, километра в полтора от лагеря тяпнул Сохатого хоть и выдоенный, но все с остатками яда щитомордник. Причём событие это произошло ровно через сутки, после поимки альбиноса, что подметил позже, наверное, только один Маклай. Рыжий повёл искать змей туда, где вчера нашли альбиноса, искали в том месте, и нашли... щитомордников...
Пойманного щитомордника положено было "выдоить", что, и было сделано, но долговязый и медлительный и вообще не приспособленный к ловле змей Сохатый где-то зевнул и "мать природа" отдала зазевавшемуся самое последнее, с душой, причём тому, кто не очень был заинтересован в отлове змей. Укусы были и в июле и Белла уже оказывала первую помощь. Только что, обработав голову Фантора привели Сохатого с уже и вздувшейся рукой, и температурой.

Решено было обоих положить под присмотром Фантора положить у физрука Анатолия, а Сохатого у Беллы, благо Белла и Анатолий обитали в домике, разделенном на две части.
После таблеток Фантор и Сохатый сладко уснули. Но ночью действия лекарств ослабло. И первым проснулся Фантор, ещё пребывая в полудрёме осознав, что голова его перебинтована. Вновь впав в полусон ему привиделся то Зоркий Сокол с большим пролетарским булыжником, то большая гигантская змея, вновь проснувшись он услышал собственные стоны, прислушавшись к котором догадался что это не его стоны а стоны Сохатого. Сохатому было тоже плохо, худая рука вздулась и болела, а в теле особенно в сердце было тяжко.
Всю вторую половину ночи обоим чудились, и мерещились, которые ползали по полу, заглядывали в окошко. Ещё заползут сюда змеи задушат или искусают меня. А как змея? Она там, в душной банке, голодная.
Травмированные переживали, что доставили неприятности, как и старшим в лагере, так и родителям. В условиях Росы заживление втрое быстрее, но недели всё равно было мало.
Лёха и Ржавый действительно хотели отобрать змею, но ранение Фантора все перевернуло. Фантор решил проявить военную хитрость, и начал симулировать приступы головной боли симулировать тошноту, бред, и беспамятство когда те подходили к лазарету.
После второй но уже немее мучительной ночи многое в сознании Фантора поменялось. Утром до завтрака он выбежав за домик и придерживая повязку на голове засеменил за стадион устремился за стадион. Живая или нет? Добежав до тайника, лежала банка со змеёй. Фантор с волнением поднял банку. Что-то там зашевелилось, живая.
— Прости меня, что я тебя поймал,— прошептал Фантор и выпустил рептилию на землю. Сразу змея никуда не поползла, наверное ещё не веря что она на воле. Но через секунды медленно поползла в сторону. Стеклянную банку, тюрьму, решил не нести в Росу, и швырнув с силой в дерево. Придерживая повязку на голове Фантор побежал обратно в лазарет.
Многим хотелось посмотреть на опухшую от укуса щитомордника руку Сохатого. Укушенная припухлая рука выглядела как здоровая а всё тело наоборот худым и болезненным. Ребятам мало было посмотреть все ещё хотели потрогать пальцем вздувшую руку Сохатого
— Больно?
— Чешется и горит.
Подошёл Стас с Головастиком и Андрейкой – овальная голова, которые недавно подвергали Сохатого «человеческим пыткам».
— Курить хочу! Курить! – жалобно говорил Сохатый.
— Надо никотиновой кислоты ему купить,— озаботился Стас
Ребята скинулись по мелочи и Фантомас уже бежал в деревенский магазин за парой пачек дешёвых сигарет.

После события с Фантором и Сохатым вожатые ужесточили и запретили очередной раз покидать территорию лагеря, но ребята всё равно покидали территорию, пообещав не ловить змей и быть осторожными.
Ничего практичнее и удобнее чем выйти из столовой и пройти за стадион и ты уже в настоящей тайге, где тигр, медведь, рысь могли быть везде и повсюду. Маклай после ссоры у речки из-за раков с Пинокетом и Стасом в походы не ходил. Ему нравился покой и уединение. Но в последние дни всё же решил пройтись пару раз зная что всё равно вскоре расстанется с со лагерниками.
Договорившись что те в дороге не будут нести скую чепуху, и дребедень, и дурные анекдоты всему лесу.
Маклай, Кощей, Пинокет, Стас, Бармалей, малой сводной группой пошли к заводи.
Первый раз пройдёмся так за поляну, а потом подальше, по дороге по дороге.

Ребята остановились за поляной у заводи, в том месте где Маклай начал разводить костёр.
— Красиво здесь! Жалко фотоаппарата нет.
— За границей цветное фотографии уже есть, но дорого.
— У моего дяди уже второй год в фотоаппарате "Зенит" плёнка американская, цветная. Он когда приплывёт в другую страну или порт так только один кадр делает, дома высокие, улицы,— похвастался Бармалей.
— Лучше бы природу фотографировал,— посоветовал Маклай.
— Можно было бы акварелью отразить природу, но краску, бумагу, тащить, и с утра,— сказал Маклай.
— Может завтра прийти сюда? — сказал Пинокет.
— До завтра дожить надо, а то камнём по башке кто-нибудь даст как Зоркий Сокол Фантору,— мудро ответил Маклай и ребята засмеялись.
— Смотри! Смотри! Это же форель!
Да откуда рыба здесь? Во большая какая! А как поймать?
— На рубашках у рукавов узлы завязать! — подсказал Маклай.
— Вон и раки какие!
После дождя, в заводи прибавилось чистой воды. А вот откуда в такой заводи форель? Даже выше в горных ямах и углублениях с водой тоже замечали рыбу.
— Если эту форель правильно обработать и

Миша сидел как всегда спокойно наблюдал за товарищами. Пройдёт несколько дней и они разъедутся по домам. Затем судьба и обстоятельства будут разбрасывать их в стороны, так написано в книжках. Только в армию и флот по состоянию здоровья не возьмут. А возраст?! Самый опасный. В такие годы всё обостряется и выявляется! Нет, только двадцать восемь дней! А так тяжело с такими товарищами особенно с Пинокетом и Стасом. Эти слухи, будто лечебные смены раздвинут до двух месяцев, шестьдесят дней лета, а может и до трёх месяцев. Три месяца хорошо. Вот заедет полу-идиот вроде Павла или обормоты типа.... Ладно, всё уже позади.
От таких мыслей даже легче стало. Бабушка говорила Маклаю "Пей лекарство", а тётя наоборот: — "Выбрасывай. Сделай вид, что глотаешь, а затем выплюнь. Химия эта всё... Лучше травы или настойки"
— Маклай! Спросить тебя можно? — вдруг спросил Пинокет.
— Валяй!
— А ребята больные только похуже нас есть? И они ездят в лагеря?
— Наверное есть, и ездят, только их прячут ещё дальше.
— А почему их прячут?!
— А зачем нас психов и трусов прячут? Ты попробуй отсюда убежать? А Венграм или Болгарам которые в гости ездят что ты расскажешь? Как Или как Стас
— Да... — понятливо сказал Пиникет.

— Здесь бы домик или ранчо, вон на том пяточке построить у заводи, и жить здесь,— сказал Маклай.
Если здоровье позволит я на архитектора пойду, или в геологи или биологи чтобы на природе работать, не люблю я город, шум. А в море чего интересного?
— Страны разные, заграница, города, и вещи иностранные, жвачки много, вещи модные, Вещи, жвачка, чем себе люди забивают голову? Неужели обязательно ради вещей ехать за границу? А мне бы к родителям? — вновь закрутилось-завертелось в голове Маклая.
— Маклай? А в море нас не возьмут? — осторожно спросил Пинокет.
— Конечно нет,— уверенно ответил Маклай.
— Укачаться на волне можно?
Маклай тяжело посмотрел на Пинокета.
— Пинокет? Ты знаешь почему, ты хорошо дерёшься?
— Почему?
— Потому что ты псих и от злости не чувствуешь боли, а другие чувствуют.
Ребята засмеялись. В голове Маклая мелькнула вновь идея. Как бы у заводи построить домик для лагеря.

На вечер 26 числа был назначен прощальный костёр, для которого нужно было набрать разных веток и палок. В этот же день мальчиками решено было, идти с утра и большой группой дальше в лес. Дальше зимовья, и каких-то удалённых пасек. Лимонник вблизи лагеря почти весь собран, хотя отдельные очаги. Но с утра всё сорвалось, слабо временами моросил дождь, некоторые командиры также тормознулись. И тогда решено было идти после сразу, после быстрого обеда. Желающих идти оказалось немало. Десять человек. Собрались за столовой взяв с собою полу — поломанные часы, тупой столовый ножик, стакан, и разного рода мешки для сбора ягод.
Пошли вдесятером:
Леха, Ржавый, Бармалей, Маклай, Пинокет, Стас, Рыжий, Кощей, Андрейка и Головастик.
Хотели взять даже Зоркого Сокола но передумали, побоялись что тот напоследок отоварит ещё кого-нибудь.
Собрались оперативно у стадиона, в самый последний момент подошли Бармалей и Головастик. На Кощея стратегическая задача взять стакан в столовой, за что взяли и самого Кощея, которого впрочем взяли бы и без стакана.

Маклай специально договорился с Лёхой и Ржавым специалистами по поддержанию дисциплины.
— Итак идём далеко, куда ещё не ходили, идём строем. И не вздумайте орать на всю тайгу! Тебе Пинокет и тебе Стас это особенно относится! — начал Лёха.
— Кто раздумал может вернутся и сказать что мы пошли искать палки, ветки,— продолжил Ржавый.
— А далеко идти? — спросил Головастик.
— Ты что глухой, или русский язык не понимаешь?
— А если тигр или медведь? — Кощей.
— Если ты Кощей отстанешь по дороге, или отойдёшь в сторону, то от тебя даже косточек не останется.
— Бармалей! Где оружие возмездие?!
— За стадионом, сейчас я сбегаю! — и Бармалей побежал за факелам.
— Ну пошли? И не вздумаете разбегаться, и нарушать приказы? Сразу отпишем норму за полгода, да так, что тигр или своим покажется!
Отряд добровольцев быстро тронулся в путь, боялись что набегут "хвосты" и сорвут программу похода. Шли долго, быстро, прошли, пасеку и зимовье, и пройдя ещё метров полкилометра остановились. На удивление дорога уходила куда-то вниз в какую-то лесную низину. Как будто дорога уходила в глубь земли. Можно было пройти ещё немного но оставалось не очень много времени, ну что разошлись по двое и недалеко.
— Ну что, похоже порядочно зашли,— сказал Маклай Лёхе.

Запасливые ребята взяли удобные домашние мешочки, некоторые редкие целлофановые мешки, другие гроздья лимонника складывали в майки и рубашки.
Съели взятый уже подсохший и рассыпчатый.
Хорошо что хоть у Лёхи были какие-то зашарканные часы, но они почему то остановились в 16.47 как бы стараясь сохранить паузу и оттянуть променад в глуше тайги.
Маклай, с Бармалеем прошли орешник и нашли родник, и где и без стакана напились водицы которой очень хотелось после ягод.
Но время летело быстро.
— Мы хотели мы даже с красками и бумагами как-то прийти, но возни много,— сказал Маклай Лёхе, пытаясь настроится на лирику. Стас с Пинокетом молчали. Головастик, Андрейка-овальная голова, и Кощей держались втроём.
— Хорошо здесь,— - как бы угадывая мысли Маклая сказал Лёха.
— Лёха?! — покурим окликнул Ржавый.
— Давай! — согласился
— Что походы бы не устраивать? А то только на стадионе
— Пока соберутся, обоз кухонный, лазарет, время сколько пройдёт,— деловито Ржавый выпуская дымок.
— Всё равно сюда не дойдут.
— Это точно.
Лимонника было много, и розовые созревшие гроздья и зелёные набирающие силы. Ягоды лимонника, повышают тонус придают силы, правда чуть горчат и кислят, да и употреблять нужно умеючи. Целебные свойств есть даже в лианах. Вот дома обрадуются! Из какого другого лагеря можно привезти такое лекарство?

Собирали ягоды лимонника. Лианы. В глубине было и не жарко а как то прохладно.
— Что же мы раньше сюда не заходили? — спросил Ржавый.
— Раньше вы балду пинали,— ответил Маклай.
Маклай как всегда сел на травку и начал наслаждаться, природой.
Ребята будто бы пьянели.
— Далековато от города!
— УАЗиком три часа!
— Пинокет! Павла жалко? — вдруг спросил Маклай.
— А что ты меня спрашиваешь? — уклонился Пинокет.
— Он то нас не жалел,— ответил Миша
— Другие бы его просто убили,— разоткровенничался Стас.
— Тюрьма его ждёт, или колония,— и Пинокет показал не два на два скрещенных пальца.
— Это точно.
Было хорошо, прохладно, так хорошо как бывает в конце августа в тайге. Маклай как-то без часов определил что времени около 18.00 и пора двигать в лагерь. И отряд гружённый гроздьями красного спелого лимонника весом почти общим весом 60 килограмм ягод тронулся в обратный путь путь.

После завтрака по многочисленным просьбам девочек решено было сделать прощальный поход к первой полянке и заводи. Пока упрашивали, пока собирались, пока строились, а строились не так вчера собралась сводная ватага за три минуты. Белла даже собрала аптечку. А Фантор и Сохатый тоже также напросились. В общем после только после десяти тронулись в дорогу. С песнями.
— Что же раньше сюда не приходили! Идти то двадцать минут (мальчики шли десять минут),— восклицали женщины и девочки.

Мише и некоторым ребятам было жалко что на их любимом месте устроили балаган, но теперь уже всё равно скоро всем уезжать. Пинокет со Стасом, а с ими же Фантомас, и Стас, как всегда старались удовлетворить свои низменные инстинкты стараясь пощупать кого придётся, и за что придётся и получая за это оплеухи.
Шумно посидев больше часа у красивой но уже и не девственной заводи. Гурьба началась сниматься с песнями. Кто-то даже побежал, стараясь убежать неизвестно куда.

Вот и подошел к концу последний месяц лета август. Других особенных событий в Лесной Росе не было. Забирать, выдёргивать уже прижившихся и освоившихся к беззаботной лагерной жизни родители уже начали с полудня 27 числа, с наскоку выдёргивая своих отпрысков то из туалета то из столовой, или стадиона. За весь 27 день уехало человек пятнадцать среди которых были Гера, Фантор, Щелкунчик, из второго отряда вечером уехал весельчак и чудак Рыжий.

Маклай в последние дни гулял один, лишь утром последнего дня взяв с собою Бармалея на сопку. Бармалей молчал, всегда бы так. Панорама с сопки была впечатляющей. Тайгу местами тронула осень, утренний воздух был резким и прозрачным. Лагерь уже на половину был виден сквозь ветки. Вот там в тех сопках где то прячется пещера до которой ребята не удосужились сходить.
— Красиво, Бармалей?
Бармалей молча кивнул головой.
— Я когда-нибудь сюда жить приеду, навсегда. Там у заводи, а может и здесь на сопке дом построю, специально на архитектора выучусь.
— Ты же на биолога хотел? — спросил памятливый Бармалей.
— Я узнавал и в книжках читал, что всяко можно, дипломы, много профессий, так даже в жизни удобно...
— Одну бы профессию бы освоить,— вымолвил Бармалей.
— Вон там на тех сопках есть какая-то пещера какая-то, так и не сходили.
— Откуда ты знаешь про пещеру?
— У моих родителей топографические карты, на них все высоты, даже высота вот этой горы и название есть.
— Да? — заинтересовался Бармалей.
— Ну пора. Концерт окончен,— вдруг прервал Маклай. И цепляясь руками за ветки кустов и деревьев, стали спускаться вниз, в лагерь.
Пока Маклай с Бармалеем находились последние минуты на сопке, внизу в лагерь уже прибывали и прибывали родители. Пинокет записывал в зелёную тетрадь адреса, как будто он мастер писать письма. Уже уехали Сохатый, Гера-фашист но основной костяк всё же сохранялся. Взамен вертолётов за летунами прибыл военный автобус. Летуны привыкли к лагерю и явно не хотели покидать.
— Приедешь ещё Миша? — спросила Настя.
— Не знаю. Может и в ваш Авиатор поеду.
— Тебе адрес дать? — спросила Настя.
— А я знаю, ты в гарнизоне живешь.
— Да у меня мама в столовой работает,— тихо произнесла Настя.
Завидев что Маклай с Настей душевно воркуют, к ним потянулись летуны а затем и Стас с Пинокетом. Маклай краешком глаза заметил этот не хороший, и уже традиционный трюк, когда к двоим подваливает ещё кто-то не званный. Маклай не захотел портить настроение и попросту покинул Настю и пошёл к корпусу первого отряда, к вожатой Вере вновь интригуя напоследок ребят. Вера знала о способностях в математике и хотела договорится о репетиторстве над кем-то.
— Уезжаешь?
— Еще нет, но скоро дядька подъедет.
— Ну что поможешь?
— Конечно.
— А сколько стоит?
— Ни сколько.
— Что значит ни сколько?
Маклай замолчал, не зная что и ответить. Но так его воспитали, денег не брать.
— Я помогу,— глядя в глаза Вере ответил Маклай.
— Спасибо Миша. Ну ладно потом поговоришь.
— Вера!
— Что?
— А можно я тебя поцелую?
— Ну поцелуй!
И Маклай поцеловал Веру. И вышел из корпуса первого отряда.

Некоторые ребята суетились по лагерю, другие смирились но всё равно дёргались.
Нервишки,— подумал Маклай. Ещё немножко, пару дней, недельку, и Роса будет испарятся из памяти. Через три месяца забудется, но затем к новому году вспомнится, а затем опять. Только для трети или четверти Роса будет в будущем, а для других в прошлом.

Все ждали и никто не знал в какую минуту подъедут родители. А ребята уже привыкли ценить минуты, и хотелось сходить туда или сюда.
Вскоре за Маклаем приехал дядька на УАЗике. Миша хотел попросить дядю прокатить на прощанье по дороге в тайгу, но передумал. Эти дороги он уже обошёл а далеко дядька не повезёт. Уже садясь в дядин УАЗик увидел милицейские Волгу, со специфическим номером, это наверное за Головастиком или Стасом. На лужайке у леса, сидели чьи то родители и пили водку в ожидании своих чад.
— Здесь вода родниковая очень хорошая и лимонник в сентябре будет. Похоже я аралию видел. Надо бы заехать?
— Заедем, костёр разведём,— ответил дядя, и Маклай довольно улыбнулся.
— А то место запомнил, где видел аралию? — спросил дядя.
— Естественно.
Уже было, расставшись с Росой. На поселковой дороги Маклай увидел Олю с мамой в ожидании автобуса. Это наши подсадим?

За Пинокетом приехала мама. И он записав ещё несколько адресов начал прощаться, забегая то к одним то к другим то к третьим.

Игорька, то есть уже Кощея, посвежевшего, и "осоветившегося", мама забирала вечером на том же Газ-52.
— Как отдохнул Игорёк?
— Хорошо,— на выдохе сказал Кощей. Вспоминая как в первые недели буквально терзали его тельце.

— Ваши дети в тайге подождите — говорили вожатые некоторым родителям. И родители ждали своих чад с щитомордниками, медянками, полозами. Сборы были скорыми благо собирать было кроме самого чада.
— До свидание Таисия! До свидания Белла. До свидание Таня! С друг другом не было особых прощаний. Меньше всего ребята прощались с друг другом, хотя кое-кто успел обменяться адресами.
К утру 29го августа в Лесной Росе оставалось 16 душ. Но после обеда разобрали и этих. "Концерт закончен".

31 декабря 2007 года  14:22:16
Олег | WLADIVOSTOK | RUSLAND

  1 • 21 / 21  
© 1997-2012 Ostrovok - ostrovok.de - ссылки - гостевая - контакт - impressum powered by Алексей Нагель
Рейтинг@Mail.ru TOP.germany.ru