* * *

Живу/работаю в Токио. Возвращаемся с товарищем с какого-то сборища и пересаживаемся с метро на электричку на станции Синдзюку. Синдзюку- это из категории "кто был, тот не забудет"- три миллиона (!) пассажиров в день, несколько дюжин пересекающихся линий метро, сотни магазинов, ресторанов, закусочных, распивочных... тысячи людей плечом к плечу... студенты, клерки, домохозяйки, испуганные иностранцы, домашние животные и так далее... Ну вот, стою перед огромной — метров 5 на 10 схемой Токийского метро, пытаясь вычислить маршрут и тут меня довольно бесцеремонно хлопают по плечу (большая, надо сказать, редкость в Японии, отвыкаешь от этого...). Ну оборачиваюсь- стоит личность мужского полу лет 22- 25, по виду-типичный японец, и обращается на безупречном английском языке: Сэр, мол, так и так, как доехать до Роппонги?
Я малость прибалдел, так как чтобы японец сам! первым! обратился к иностранцу — это надо чтобы что-то на уровне землетрясения или там тайфуна ( минимум)
произошло, да еще и на таком качественном английском без этого ужасного акцента, да еще стоя перед картой в метро, где все названия иероглифами написаны- он что, неграмотный или поприкалываться решил-? Ну ладно, невозмутимости мы тут научились — спокойно подвожу его к карте и объясняю по-аглицки- вот, мол, уважаемый, по зеленой ветке до станции. А, там пересаживаетесь на то- то, до станции такой-то — понял? Смотрит на меня с тоской в глазах и говорит так неуверенно- ну понял... Дошла очередь до билетного автомата- он говорит- а сколько платить-то? Я в ответ- да на карте же написано! Наклоняется ко мне и шепотом — "я по-японски не читаю... " Охохо, ну ладно, купили билет, зашли внутрь, я говорю — ты кто, собственно? Да вот, говорит, я вообще-то бразилец (ну понятно, папа-мама японцы- эмигранты), а живу много лет в Нью-Йорке, в Японии второй день всего... Довел парня до поезда, иду к своей платформе и думаю — Боги мои! как стал мир мал. Мир стал маленьким и компактным, положи его на ладошку, прикрой другой — и никто и не увидит, есть, что у тебя в руке или нет. То ли Интернеты эти виноваты, то ли что иное — могли ли мы представить такое лет 10 назад — пермский еврей в центре Токио на английском языке объясняет схему метро, живущему в США бразильскому японцу...

1 сентября 2005 года  19:49:29
Alex | Зеленоград | Россия

---

БегущаяВСети

"Про меня"
"Ветер в Голове"

Сюда вошло моё жизнеописание с детства по 1 курс института. Все события, изложенные в этом произведении, действительно происходили в реальности.

Писать я начинаю,
В башке — бедлам и шум.
Писать о чём — не знаю,
Но всё же — напишу!

1

"Одиночество хорошо лишь тогда, когда оно — роскошь, а не норма жизни", как сказал кто-то — писатель? или психолог?
В комнату вошла мама и тут же моё одиночество было прервано гневным воплем в диапазоне ультразвука:
"Ты опять занимаешься ерундой?
Ну неужели ты не видишь, какой бардак творится в квартире?"
На этот раз она права — "ерундой", т. е записыванием своих мыслей я занимаюсь достаточно давно (с семи лет ), раньше обходилась бумагой и ручкой, а теперь приспособила для этого компьютер.
По большому счёту, мне всё равно, чем пользоваться, т. к приступы графомании преследуют меня постоянно.
Кстати, бардака в квартире я действительно не вижу — нет, я не слепая, отчасти у меня проблемы со зрением ( минус сколько-то там в каждом глазу, очки я не ношу принципиально, а контактные линзы недоступны из-за вызывающей дороговизны ), но предметы различаю вполне нормально.
Просто я иногда не замечаю того, что происходит вокруг, но жить мне это почти не мешает, кроме тех случаев, когда из-за моей рассеянности происходят разные казусы.
Одно из двух — или это врождённый талант абстрагироваться от быта, присущий гениям, или обычное разгильдяйство.
Да разве это беспорядок? колготки ведь на люстре не висят, значит, нормально. Подумаешь, кровать не застелена, на полках всё в кучу свалено, полы не мыты — фигня, мелочи жизни, не сердись, печёнка лопнет...
Эти умозаключения я пытаюсь довести до сведения мамы, но она сегодня явно не настроена на философский лад.
Высказав различные версии о моём будущем вообще и о семейной жизни в частности она наконец удаляется, а я на всякий случай запираю дверь.
Ну вот, теперь я на некоторое время обезопасила себя от подобного рода вторжений и могу спокойно вздохнуть.

2

По паспорту я — украинка, хотя по поводу моей национальности в семье существует несколько мнений: цыганка — за любовь ко всему яркому и блестящему, еврейка — за склонность выражаться эвфемизмами, чукча — за непонимание очевидных вещей...
Особые приметы — неправильный прикус, секущиеся после многочисленных покрасок волосы, уши, напоминающие дуршлаг из-за страсти к пирсингу, сколиоз 2-й степени, шрамы на руках ( память о пубертатном периоде ).
Плюс к этому парочка татуировок "на счастье" и общая худоба — следствие нерегулярного питания :-)
Тем, у кого богатое воображение, сейчас скорее всего пришла в голову мысль вроде: "ну что ж ты страшная такая?"
Но хотя всё вышеперечисленное и вправду имеет ко мне отношение, это не мешает мне быть вполне привлекательной девушкой.
Кое-кто, возможно, попытается обвинить меня в необъективности, но жизнь уже неоднократно подтверждала мою правоту.
Мне 21 год и в последнее время я занимаюсь протиранием юбок и брюк на лавках одного из украинских университетов.
До получения диплома время пока есть (около двух лет ) и я решила попутно заняться чем-нибудь для души, потому как будущая профессия меня практически не вдохновляет.
Зачем я её выбрала? Видимо, на тот момент у меня было что-то с головой, но к врачу за советом я обратиться постеснялась, потом поздно было, раз уж ввязалась...
Так что общественность имеет неплохие шансы заполучить в своё распоряжение ещё одного плохого правоведа в моём лице, хотя в наше время это не такое уж редкое явление.
Надо заметить, в "учёбе" я без труда нашла пару-тройку плюсов: люди, перед которыми можно похвастаться своими обновками, посещение кафе с последующей безобразнейшей пьянкой в честь успешной сдачи очередной аттестации...
Ну и помещение, где можно перекантоваться, если в кармане сидит вошь на аркане, на улице собачий холод, а домой лучше не показываться во избежание неминуемого скандала за вчерашний дебош.
Людей с таким же отношением к учёбе, как у меня, в нашем институте большинство.
Также есть тупые, ещё тупее и отдельный вид — зацикленные на получении диплома.
Но общаться почти ни с кем невозможно.
А прежде чем я сюда попала, у меня жизнь была такая, что даже "Беверли-Хиллз" рядом с ней просто отдыхает...

3

Начиналась моя жизнь достаточно стандартно и ничего экстраординарного не предвещала.
В семье я была единственным ребенком, не избалованным до предела разве что из-за скудных совковых зарплат, но весьма заласканным со всеми вытекающими отсюда последствиями, т. е абсолютной инфантильностью и глупейшими убеждениями.
В дальнейшем они мне здорово мешали, но об этом чуть позже.
Всяческие болячки ко мне так и липли, поэтому любящие родственники установили тотальный контроль за моим самочувствием.
Попутно они запретили бегать, лазить по гаражам и деревьям, изъяли из садика, а фрукты и овощи попадали ко мне в руки только после того, как их обдавали кипятком и очищали от кожуры. Иногда я находила способ улизнуть и возвращалась грязная, с синяками, но страшно довольная.
В то время у меня были две мечты:
а) наесться на пляже чебуреков, к которым меня и близко не подпускали.
б) чтобы не мешали читать книги с утра до вечера, и мне не приходилось бы запираться с ними в туалете.
В школу я пошла очень охотно и до третьего класса получала "пятёрки", похвальные грамоты и прочую лабуду.
Потом у меня появилась подруга, мой "Гекльберри Финн" — несмотря на свой детский возраст, весьма незаурядная личность ( умная и с несравненным талантом придумывать всякие пакости ).
Её фантазия была неисчерпаема: таракан, засунутый в конфету для одноклассницы,— далеко не самая жестокая месть, дохлая мышь на подушке нервной мамы — обычное дело, трёхлитровая банка ящериц, которых потом целую неделю находили в самых неожиданных местах — классное развлечение...
Она уехала вслед за кочевником — папой ( он был военным ) и с этого года, оставшись без моральной поддержки один на один с делающими замечания родителями, имбецильными одноклассниками и кучей свободного времени я "начала потихоньку деградировать и морально разлагаться" — меткое изречение моей любящей бабушки.
Больше я не стремилась завязывать дружеские отношения с представительницами своего пола...
Яна, если ты когда-нибудь прочтёшь это, отзовись, живу всё там же и очень скучаю по тебе :-(
Родители для разрядки и повышения моего культурного уровня свозили меня за границу.
Они надеялись, что увидев тамошнюю жизнь я резко начну учиться, чтобы впоследствии перебраться туда, для начала — в колледж по обмену, ну и т.д.
Ошибочка вышла: от обилия бутиков-шмутиков я и впрямь офонарела, но не до такой степени.
Хотела спереть из супермаркета кое-какую дребедень, но побоялась — кругом видеокамер понатыкано, поймают, оштрафуют, позору будет...
Зачем себя так утруждать? — и тут удачно пристроиться можно, если повезёт ( гуд бай, Америка, о-о...)

4

Песенники и коллекция вкладышей отправились в ящик стола, а я — в другую школу ( до этого поменяв три класса — математический, гуманитарный, общий и сочтя их невыносимыми ).
"Мені тринадцятий минало", а я не имела понятия о том, что такое сигарета и для чего она предназначена, даже приблизительно не представляла, какое пиво на вкус, а познания о взаимоотношениях полов черпала из журнала "Здоровье" — то ли родители стеснялись говорить со мной о сексе, то ли думали, что рано, в общем, пришлось методом проб и ошибок разбираться самостоятельно.
В этом классе я оказалась даже не белой, а зелёной вороной — вокруг были люди с перекрашенными волосами, слоями косметики на лицах, в юбках "по самое не хочу"...
Они ссорились с учителями, получали двойки, их родителей вызывали к директору.
А ещё бегали покурить за угол, виртуозно матерились, прикладывались к бутылкам, в которых плескалась отнюдь не газировка, и делились последними постельными достижениями.
Пацаны на меня внимания совершенно не обращали — ни аккуратные отличники, ни хулиганы-троечники.
Меня не обижали, а просто игнорировали сам факт моего существования, что было очень обидно.
Год я выпученными от ужаса глазами смотрела на весь этот круговорот дерьма в природе, оставаясь самой собой, но потом моё терпение лопнуло, и я решила "соответствовать".

5

Для начала в моём лексиконе прочно утвердились слова: "ё%аный", "#####", "бл%дь" и т.д.
Кстати, я никак не могла понять, почему все так оскорбляются, когда их посылают "в" или "на" детородный орган.
Ведь именно благодаря этим частям тела люди появляются на свет, а потом и сами начинают размножаться, получая удовольствие от процесса. Великий могучий русский язык...
Чтобы освоить искусство глубокой затяжки, мне пришлось помучиться, а девки охотно взялись мне помогать.
Терпение и труд всё перетёрли, и вскоре я уже пряталась вместе с ними в садиках и подъездах, сжимая в кулаке "бычок", а потом заедала табачную вонь чем придётся — луком, еловой хвоей и малодоступной по тем временам жвачкой.
Потребность в никотине и кайф от него пришли не сразу, но мой конформизм не оставлял выбора.
После такого старта останавливаться на достигнутом было уже как-то не с руки — врождённое любопытство и подстрекания новоявленных "подруг" продолжали делать своё чёрное дело.
Каждый выходной мы с маманей наматывали круги по рынку в поисках каких-нибудь чудо-шмоток — хотя откуда им было взяться в нашем захолустье?
Я подстриглась, продала свой "шиньон"- а компания весь день хлестала белое вино, закусывая дынями. Попытка стать блондинкой позорно провалилась ( то ли из-за мерзкого качества краски, то ли из-за безрукости девчонки, которой я поручила эту ответственную миссию ) — на моей голове мирно соседствовали рыжий, лимонный, пронзительно-цыплячий оттенки. Пришлось раскошеливаться ещё раз — уже на краску подороже, чтобы нейтрализовать этот кошмар.
Также я научилась лезть в драку, абсолютно не принимая в расчёт количество и комплекцию противников, хотя навыков кулачного боя у меня не было.
Как-то мы решили устроить у меня посиделки — дым сигарет с ментолом, пьяный угар качает...
К услугам посетительниц был бар с эксклюзивными заграничными напитками, и одна надегустировалась так, что спутала моего папаню со своим хахалем ( по телефону ) и послала его подальше.
Папаня, воспылав праведным гневом, пригрозил "оторвать яйца" и принёсся домой за считанные минуты. Парень среди нас был всего один, но мы за него испугались, и пришлось спасаться бегством по крышам многоэтажек.
После этого я предпочитала проводить время на чужих территориях.
Основанием моей первой крупной выпивки послужили глупейшие влюблённости: к однокласснику, к старшекласснику, к другу парня подруги...
Если кто-то уже раскатал губы в предвкушении пикантных подробностей — это зря, всему своё время. В те годы я считала, что любовь — это сплошное "Баунти", т.е райское наслаждение, не смотрела порнуху, не читала "Эммануэль" и пределом моих мечтаний был "настоящий взрослый поцелуй".
В ход шли доморощенные привороты с помощью сушеных яблок, заговоров и т.п ереси, но помогали они примерно так же, как мёртвому припарка.
"Если очень вам неймётся — заливайтесь чем придётся " — подумала я, в очередной раз делая глоток из заботливо подсунутой бутылки с вином.
Дальнейшее помню смутно — кажется, я орала песни, умывалась снегом, спала на лавочке, а потом собутыльницы отволокли меня домой под руки ( по пути меня таскали за волосы, уши, трясли как грушу и отвешивали тумаки — ноль реакции! )
Несколько раз грохнувшись на лестнице и вытерев свежепобеленные стены новой кожанкой, я добралась до квартиры.
Родители, увидев меня в таком состоянии впервые, растерялись не на шутку.
Запах был такой, как будто бы меня долгое время продержали в бочке с мальвазией, как герцога Кларенса.
Но это были ещё цветочки!
На следующее утро мне понимающе подмигивали, дружески похлопывали по плечу и широко улыбаясь говорили что-то вроде "как отвратительно на Украине по утрам!".
Вот тогда бы мне и спохватиться: куда я лезу?
Не можешь с%ать — не мучай ж%пу, это всем известно. Но в голове была торричеллиева пустота, во рту почему-то поселился устойчивый вкус кошачьей мочи
( хотя я не сторонница уринотерапии ), мысли скакали как блохи...
Беда не приходит одна — ну какая учёба, когда такие страсти?
Дневник расцвёл двойками и замечаниями бездушных учительниц, не желавших понять ранимую душу нерадивой школьницы.
Классная руководительница на родительском собрании не жалея сил вещала о произошедших со мной метаморфозах.
Вышел грандиозный скандал, и я решила дать понять своим родителям, что со мной ни в коем разе не стоит так обращаться.
Я объяснила ситуацию своей компании и попросила посодействовать. Все вошли в моё положение, сказали, что "предки в натуре оборзели", и помочь согласились.
Я позвала их на нашу старую квартиру, которая на тот момент пустовала. ( Мамы нет и папы нет, мы устроили банкет... )
Как у нас получилось так надраться, для меня и по сей день остаётся загадкой — 7 человек и 1 литр водки. Результаты были поистине впечатляющие: пианино вымазано кабачковой икрой, из дивана выскочили пружины, скатерть в отпечатках ботинок, ковёр в дырках от сигарет, а папина коллекция раритетных грампластинок отправилась с балкона ( мы играли в НЛО ).
Кроме того, было сломано, рассыпано и опрокинуто всё, что можно было сломать, рассыпать и опрокинуть.
Нам повезло — мы успели испариться до прихода родителей, вызванных бдительными соседями, иначе те вломили бы нам по первое число.
Родители никак не могли взять в толк, где можно ежедневно тусоваться в любую погоду по 6 часов, куда деваются шмотки, но на все вопросы я твердила с маниакальным упорством: "мои друзья хорошие".
Их это ни в чём не убеждало, и начинался новый раунд переговоров.
Устав от этих дебатов, я прихватила с собой энную сумму денег и без всяких объяснений свалила, мечтая пожить самостоятельной жизнью.
Пару дней поскитавшись, потратив почти всю наличность, я вернулась "до дому, до хати", точнее, меня туда привели, подталкивая в спину и уговаривая перестать выёживаться.
Father, увидев блудную дочь с заново покрашенными волосами ( на этот раз — в фиолетовый цвет ), потерял над собой контроль и метнул утюг — не целясь, и поэтому попал в шкаф.
На непродолжительное время я притихла, отчасти потому что устала качать права, и отчасти потому что начала приобщаться к "таинствам" любви ( хотя это слово здесь совершенно неуместно ).

6

О сексе моё окружение говорило много, но как-то однобоко и без всякой конкретики.
И вот... — сейчас я много отдала бы за то, чтобы первым был НЕ ТОТ, а ещё лучше — чтобы я с ним никогда не была знакома, но это невозможно, к сожалению.
Вспоминать об этом — всё равно что жрать чеснок с сахаром ( тошно и противно ).
Тем, кто уже имеет свой собственный опыт, мой совет ни к чему, а другим может пригодится — не спешите сделать это в первый раз, если вами движет только любопытство.
Потом сами и разочаруетесь, кстати, секс даже с суперумелым, но случайным человеком разительно отличается от секса с любимым, и вовсе не в лучшую сторону.
Описаний вроде:"кругом горели свечи, играла музыка, в вазе были цветы, а в бокале — шампанское" вы от меня не дождетесь, потому что ничего подобного не было. Хотя алкоголь в крови присутствовал.
В общем, я потеряла невинность в бою за любовь, дебют состоялся, но прошёл отнюдь не на ура.
Медики говорят, что первый опыт оставляет неизгладимые впечатления, а если был неудачным, то впоследствие женщины, как правило, фригидны — я оказалась исключением.
Может быть, потому, что ровным счётом ничего не почувствовала? А в журналах пугали: кровь, боль... Да ничего подобного!
Недавно услышала о таком явлении, как телегония — если коротко, суть состоит в том, что женщина всю жизнь рожает от своего первого мужчины ( нет уж, спасибо! )
Правда, это пока не доказано, хоть приверженцы этой теории и ссылаются на Библию.

7

Когда я уже устала переживать по поводу отсутствия парня, с которым смогла бы встречаться, появился "он, мой самый сладкий сон" — так я называла его в своих не слишком удачных стихах того периода.
Откуда мне было знать, что в скором времени я сменю эту поэтическую метафору на строчку: "он, этот штопаный ######"...
Нельзя считать, что он меня соблазнил — я ведь уже не была девственницей. Зато зубы заговорил капитально — комплименты, признания, песни под гитару...
А ещё он писал фантастические рассказы, брал за руку, подолгу смотрел в глаза, ну я и растаяла
( тогда я принимала за чистую монету все его слова, а сейчас вылила бы ему на голову бутылку пива за эту "дешёвку" ).
И всё было как у больших — прогулки, зажиманцы, я обалдела от счастья и хвасталась всем подряд, кто соглашался слушать, строила грандиозные планы на будущее.
А однажды он сказал, что не нагулялся и постоянно быть с одной и той же не может и не хочет.
Я два часа просидела на пляже, раздумывая над вопросами: ну как теперь на свете жить? куда бежать? кому звонить? утопиться сразу или после дискотеки?
Выкурив пачку сигарет и протанцевав без остановки несколько часов подряд, топиться я передумала вообще и решила, что он одумается и вернётся.
Мы с родителями приехали с турбазы, и окно моей спальни стало моим наблюдательным пунктом.
Слава Богу, хватило здравого смысла не дежурить под его дверью и не обрывать телефон.
Я смотрела в стекло так долго и с таким напряжением, что чуть не продырявила его, но на дороге появлялись совершенно другие люди.
И в один из дней я поняла, что он не придёт.
Первое время я не слушала ничьих увещеваний и буквально готова была лезть на стенку, мне не давала покоя мысль: "как же он мог со мной так поступить? он же обещал! за что?! "
Это был один из первых пинков, полученных мною от жизни. Слабенький такой, но мне казалось, что ничего страшнее быть не может.
Мои воспоминания о днях, проведённых с ним, постепенно стирались, становилось легче, потом я и вовсе перестала расстраиваться, даже благодарность к нему появилась — хорошо, что он рано себя козлом показал ( и то вон как было неприятно ), а если б позже?

8

Слово "любовь"стало для меня бессмысленным набором букв.
Моя новая философия была до смешного простой: зачем тратить энергию? это же как в бизнесе — вложишь все свои сбережения, а дело возьмёт да и прогорит, сиди потом у разбитого корыта.
Нет уж, такой хоккей мне не нужен.
Я недоумевала: как я могла так зациклиться на том кривоногом ублюдке, когда вокруг пацанов хоть пруд пруди?
Как ни странно, внимание со стороны противоположного пола, которого я когда-то так страстно желала и неустанно добивалась, продолжало увеличиваться в геометрической прогрессии.
Жить без любви или жить за любовь — всё в наших руках, К. Кинчев был прав.
Мои parents'ы прикинули, что оставлять меня в той же школе опасно, т.к я могу пополнить ряды малолетних преступниц ( они были не так уж далеки от истины ), и перевели меня в платный лицей.
Там компанию найти я и не пыталась, зато как-то раз на улице случайно налетела на своего бывшего одноклассника, который страшно обрадовался и притащил меня в свою тусовку.
Они слушали группы с труднопроизносимыми названиями типа Six Feet Under и Morbid Angel, ругали попсу, носили невероятные балахоны, усеянные черепами, гремели килограммовыми железными браслетами и охотно приняли меня.
Ничего подобного я раньше не видела и прибалдела — от их радушного приёма и от их нестандартного вида.
Тяжело мне было когда-то в учении, зато теперь было легко в бою — я почти всё умела, а имидж поменяла элементарно: одела привезенную на заказ косуху из Москвы, повязала бандану...
Закрутить с кем-нибудь из них всерьёз я даже не пыталась, хотя они вряд ли стали бы протестовать — мне нравилось быть ничьей, и я ни в какую не хотела расставаться с этим статусом.
Они понимали правильно и руки не распускали.
Не то чтобы я совсем перестала реагировать на пацанов — просто я в каком-то смысле пыталась им мстить.
Когда кто-нибудь начинал проявлять ко мне интерес, я отшивала его не сразу, не говорила ни да, ни нет, короче, крутила динамо, тянула резину, в итоге они, психанув, уходили.
Если попадался терпеливый или пофигист, отмораживалась я.
В своё оправдание могу сказать, что ни о каких настоящих чувствах с их стороны речь не шла, так что никто особо не пострадал.
Настоящий мужчина не должен разрешать женщине делать из себя дурака ( ну разве что иногда и ненадолго ). А если разрешает — сам виноват.

9

На пару дней я решила съездить к своей бабке и неждано-негаданно там застряла, хотя в первый вечер чуть не умотала обратно.
Район у неё весьма своеобразный: во дворе кабак, в котором по ночам стреляют, а напротив ментовка, поэтому с наступлением темноты все разбредаются по домам.
Я думала, что общаться здесь мне придётся либо с кошками, либо с благовоспитанными соседскими девочками. При них надо было постоянно себя контролировать, чтобы не ляпнуть что-то, не предназначенное для их нежных ушей.
Совершенно случайно я столкнулась с парочкой неферов — с ними можно было не прикидываться, и они не смотрели на меня как на монстра из параллельного мира.
Бабуля мрачно констатировала: "ты везде найдёшь дерьмо, чтобы в него влезть, на меня теперь весь двор будет пальцем показывать".
Ну если на что и обращаешь внимание в 15 лет, так уж точно не на бабушкины слова.
Кстати, она была уверена, что я нарочно ввязываюсь в разные ситуации, для того чтобы в дальнейшем об этом написать.
Дай им волю, они посадили бы меня в банку, обложили ватой и отправили в музей.

10

Задав себе резонный вопрос: "накой тратить бабки, если я не учусь и ни с кем здесь не дружу?", я решила на лицей забить.
Меня повело в другую сторону: в лучшую школу города.
Там были весьма специфические порядки: контроль за формой одежды и внешним видом ( так что я с булавкой в ухе и выкрашенными в чёрный цвет ногтями смотрелась весьма пикантно ), объём работ, задаваемый на дом, просто повергал в шок, ну и т.д.
Моя бывшая одноклассница познакомила меня с одним пацаном ( если бы судьба была на моей стороне, я сломала бы ногу, спускаясь по лестнице к ним навстречу! ), и у меня появилась ещё одна компания. В дальнейшем я не раз и не два проклинала тот день и час, когда это случилось.
Там были хиппи, панки и подружки-лесбиянки
( попробовала раз из любопытства по синьке и поняла, что мне это не подходит ).
Музыку здесь слушали другую — в основном русский рок, а также обвешивались феньками с ног до головы и взахлёб читали фэнтези.
Мне это показалось невероятно прикольным, и всё своё свободное время я стала проводить в их клубе "истерического фехтования", размахивая деревянным мечом и рискуя остаться инвалидкой.

11

"Надоело!"- одним этим словом можно было выразить моё состояние.
Надоело зачитывать до дыр журналы трёхлетней давности, надоело как проклятой строчить конспекты, надоело слушать всех, я сама себе осточертела!
Шли бы все подальше со своими проблемами, шпаргалками, контрольными и бесконечными разговорами об уроках!
При виде своего учебного заведения у меня начинался мандраж, успеваемость ни в какие ворота не лезла, и я решила свалить, не дожидаясь пока с позором выгонят.
Всё чаще меня посещала мысль: это не жизнь, это ниже её. А вопрос: что меня здесь держит? оставался без ответа.
Разругавшись с обеими компаниями, одноклассниками и родителями я умотала к бабке.
Свой город я терпеть не могла и очень жалела, что родилась именно в нём, поэтому там ходила по улицам, разукрасившись как Чингачгук в надежде на то, что меня заметит какой-нибудь продюсер, режиссёр, или хотя бы фотограф. Безрезультатно.
Отношение моих обожаемых знакомых ко мне резко изменилось без всякой на то причины.
Нужна я им была как зайцу стоп-сигнал.
Прогонять меня никто не собирался, но и радости при моём появлении тоже не проявляли.
Ну пришла ещё одна — как там её?
Не то чтобы я хотела умереть — я не хотела жить здесь, сейчас и среди этих людей, а это ведь разные вещи.
С таким настроением я встречала Новый Год в обществе коньяка, травы и равнодушных людей.
На память мне осталась исполосованная лезвием рука
( поначалу она была здорово похожа на котлету ).
Позже я узнала, что все люди делятся на два вида
( это заложено в генах ) — танатоманов и витафилов. Первые не боятся смерти и периодически испытывают к ней тягу, даже если в жизни у них всё безоблачно
( по статистике, это каждый третий человек ).
Вторые же, наоборот, страстно любят жизнь и постараются сохранить её в самых невыносимых условиях.
К какой категории отношусь я, было ясно...

12

Дядя порекомендовал обратиться за консультацией к психиатру и попробовать холодные обтирания для укрепления нервной системы.
Родители перепугались чуть ли не до обморока.
А чего, спрашивается? Живая ведь. Не горло же перерезала.
Общий язык мы так и не нашли, хотя чего я ждала?
Что мама пододвинет мне пепельницу, папа предоставит в моё распоряжение все запасы спиртного в доме, кто-то другой закончит ненавистную школу, а бабка с дедом станут глухонемыми?
Этот демарш на пользу мне не пошёл — надзор за мной только усилился.
Меня продолжали преследовать навязчивые идеи: напиться до потери пульса и замёрзнуть на улице... разбиться на машине ( но я и завести её не смогу )... достать героин... или пистолет... и вообще, "мы живём для того, чтобы завтра сдохнуть"...
Останавливали две мысли: если не получится, меня могут упаковать в смирительную рубашку и отправить в дурку, а если получится наполовину — так что же, потом и жить калекой?
Вдобавок стала развиваться мания преследования: на улицу без ножа и газового баллончика я не показывалась.
В 99-ти случаях из 100 я просыпалась утром с одной и той же мыслью: "ох-ох-ох, что ж я маленькой не сдохла ?"
Назло верующим родителям я даже попыталась связаться с сатанистами, правда, без особого рвения и чисто теоретически.
Кое-как я наладила отношения со всеми ( а что мне ещё оставалось? )
Несколько знакомых девчонок, увидев моё "художество", сдуру последовали моему примеру
( какой-то коллективный психоз на этой почве начался ).
Одна за другой появлялись и исчезали симпатии и антипатии, спьяну случались разборки со своими и чужими, получение среднего образования регулярно доводило меня до белого каления...
Все мы ждали летнюю "хишку", т. е ролевую игру.
Это возможность целыми днями носиться друг за другом по лесу, проваливаясь в ямы и набивая синяки, купаться в ледяной грязной речке, предварительно "остограммившись", тоннами лопать сгущёнку и тушёнку, орать под гитару возле костра, смотреть на звёзды...
Но была зима, и я жила как амёба — в школу, из школы, сделать уроки, убрать за кошкой, поесть, помыться, лечь спать — тьфу!
Случались и мелкие радости вроде поездок на сейшены в другие города, где можно было отрываться по полной программе и напиваться в стельку.
Например, однажды утром ( ещё до конца не протрезвев ), я проснулась от бодрого объявления по радио: "говорыть Кыев!"
С перепугу перебудила всех и успокоилась только после того, как выглянула в окно и лично убедилась, что снаружи Славянск. Так же и поседеть можно...
Возвращались мы оттуда без копейки, замёрзшие, уставшие как собаки, с вывихнутыми шеями, зато очень довольные.

13

Кому жизнь буги-вуги, а кому полный бред... наступила весна, и башню мне в очередной раз сорвало напрочь.
Для начала я укатила к знакомым, не сказав никому ни слова — до зарезу было нужно хотя бы пару дней отдохнуть от всех и подумать о том, как жить дальше.
Удобства оставляли желать лучшего, но мне было по барабану, и пока половина родного города была вовлечена в мои поиски, я хлестала в гараже белое вино и чувствовала себя самым одиноким человеком в мире.
Пробыла я там недолго, а когда вернулась, налегла на колеса и чуть-чуть перестаралась, слопав две пачки под пиво ( детке рок-н-ролла хватило димедрола, чтобы погрузиться в сюрреалистичное кино! )
Глюки были один веселей другого — я беседовала с зеркалом, пыталась съесть упаковку румян, приняв её за бутерброд, чистила джинсы, которых на мне не было, ловила летающие в воздухе письма и апельсины...
Родители рылись в медицинских справочниках, а бред продолжался: я гладила несуществующую собаку, пыталась мыть голову без воды, в 3 часа ночи ползала под кухонным столом, разыскивая свою подругу...
Когда же я в 5 утра начала собираться в школу ( это в воскресенье-то! ), папики поволокли меня на консультацию к знакомому врачу.
Я подумала, что меня собираются положить в наркологию, и чуть не закатила скандал, но вместо этого стала мысленно беседовать с аквариумными рыбами.
Врач, несмотря на свою квалификацию, оказался лопухом, и поверил, что я съела всего несколько колёс — а зачем мне было признаваться?
Направления, которые он выдал ( на внутривенные уколы и электропроцедуры ), я затолкала в дальний ящик стола и следующие две недели доставала всех просьбой: "напомни мне о чём-нибудь плохом". Выслушав это, я заявляла: "ну и хер с ним", короче, произошёл краткосрочный приступ пофигизма вследствие передозировки психотропных препаратов.

14

Моя комната, несмотря на все мои усилия придать ей уютный вид, обвешанная постерами, открытками и сигаретными пачками, продолжала казаться мне чем-то вроде тюремной камеры и было мне там примерно так же уютно, как хомяку в клетке.
Вывод мог быть только один: пора смываться!
Но кто же сдаёт квартиры на халяву? Нужны были деньги, а где их взять?
В нашем городе продолжали появляться всё новые и новые рок-группы. И тут возникла идея — а не выдумать ли "новый жанр, попопсовей мотив" и всю жизнь получать гонорар... чем мы хуже? — и с моей подачи наш будущий квартет рьяно приступил к делу, мечтая о славе, толпе фанатов с цветами и т.п.
Вскоре оптимизма у нас заметно поубавилось: заплатить за аппаратуру и помещение для репетиций было нечем ( не натурой же! ), никто, кроме меня, толком не умел играть ( да и за моей спиной было лишь два класса музыкальной школы, а пианино всё же отличается от синтезатора...)
Посовещавшись, мы решили, что клавишника, басиста, ударника и т.д мы подберём попозже, а сейчас будем готовить репертуар.
Тексты песен стала сочинять я, а все остальные таскали с собой бумагу и ручки, с уважением замолкали, когда я задумывалась, хвалили и называли "творческим потенциалом".
Как ни странно, от этого я вовсе не зазналась, наоборот, мне было стыдно за этот полуплагиат с рифмами, хромающими на обе ноги.
Конечно, далеко не каждая песня в наше время шедевр, не каждый композитор гений, а у большей половины певцов нет ни слуха, ни голоса... но зато у них есть спонсоры, и люди хавают всю эту туфту за милую душу.
Почему-то после того, как мне удавалось написать хотя бы четверостишие, я чувствовала себя как негр, весь день проработавший на плантации.
К тому же, если у меня было хорошее или более-менее сносное настроение, не получалось ни одной строчки! а лучше всего дело шло, когда я перед этим выпивала. Я даже вспомнила китайских поэтов, которые для вдохновения и "расширения сознания" обжирались галлюциногенными грибами, но что китайцу хорошо, то мне не под силу...
В один далеко не прекрасный день я поняла, что совсем не хочу ходить по улицам, не хочу напиваться и курить гандж, не хочу сидеть дома, не хочу учиться в школе, не хочу бить кому-то морду, не хочу летом к бабке и не хочу оставаться в городе, не хочу прикидываться, что всё нормально и не хочу, чтобы знали о том, что мне хреново...
Не хочу спать, не хочу есть, не хочу никого видеть и не хочу быть одна, не хочу устраивать истерики, не хочу ждать с моря погоды...
А ещё не хочу подбадриваний типа "всё будет хорошо" — да откуда они знают? и когда это будет? да и будет ли вообще?! лечь бы на дно, как подводная лодка, чтоб не смогли запеленговать...
Я с головой окунулась в очередную депрессию, листки с текстами посжигала к чёртовой матери, гитарный самоучитель полетел с глаз долой, и на этом наши попытки прорваться на эстраду прекратились.
( Вот такая вот музыка, такая, блин, вечная молодость! )

15

Тут подошло время ехать на долгожданную игру.
"На поле орки хохотали и эльфы шли в последний бой" — поиграть толком мне не дали, но три дня пролетели очень быстро.
Было прикольно мотаться по лагерям, нацепив на себя вместо плаща флаг команды, знакомиться с уймой интересных людей и поглощать в диких количествах "здравур", т.е самогон, а также замечательный коктейль под названием "молоко бешеной коровы" — адская смесь из водки и сгущёнки
( категорически не советуюупотреблять тем, у кого слабый желудок! )
Имелись и определённые неудобства — донимали комары, не реагирующие на репелленты, под утро лягушки устраивали концерт по заявкам, днём мы мучались от жары, ночью от холода не спасали ни спальные мешки, ни сто одёжек...
Кроме того, был дефицит одеял, переполненные палатки, заблудившиеся люди, вода с головастиками, отсутствие чистых носков действовало удручающе...
"С силами собравшись, до зари поднявшись и с песней северного ветра по шоссе" (еле смогла встать на ноги, потому что они тряслись и отнимались), мы отправились на станцию.
В "собаке" ( электричке ) на нас косились, но молчали, наверное, боялись связываться — я со шрамом, девчонка с бланжем, пацан в кольчуге и с рюкзаком типа "радость оккупанта", в общем, мы были похожи на вернувшихся не то с войны, не то из психушки.
Пока пели, пили на посошок, обменивались адресами, чуть не проехали свою остановку, выпрыгнули в последний момент, а моя сумка покатила дальше
( прошло немало времени, пока я увидела её снова ).
Адаптация к прежнему образу жизни проходила тяжело: воздух казался неимоверно грязным, люди в современной одежде вызывали недоумение, дома и машины имели какой-то зловещий вид...
Есть с тарелки при помощи вилки и ножа было непривычно, мыться мочалкой, сидя в ванной — тоже, а уж заснуть на мягкой постели вообще невозможно.
Пробуждение было странным — над головой вместо неба потолок, вместо криков — звон будильника.
Я даже разучилась ходить на каблуках по ступенькам
( ноги в разные стороны разъезжались ).

16

Жутко хотелось обратно в лес, но вместо этого приходилось улаживать конфликты с идиотками-учительницами, которые грозились поставить два в четверти и два в году, выпустить меня после 11-го класса со справкой, выгнать из школы, чтобы я не "разлагала" класс ( хотя "разлагать" там было уже нечего ), вызвать родителей к директору... орали так, что со стен сыпалась побелка.
На экзамены я ходила с пятаком под левой пяткой, дрожащими руками и перекошенной физиономией.
Всех знакомых я заранее просила не жалеть отборной ругани в мой адрес.
Из всех билетов я толком не знала ни одного, хотя и весьма прилежно их учила ( как только мать выходила из комнаты, я доставала из-под подушки книгу про В. Цоя и углублялась именно в неё, а не в синусы и не в глобальную демографическую проблему человечества ).
Выходя отвечать, я заметно заикалась, но всё-таки с горем пополам сдала то, что требовалось, а потом прыгала по коридору на одной ноге с воплем "Yes!"
В иное время меня бы призвали к порядку, но учебный год заканчивался, и все восприняли это как само собой разумеющееся.
Конечно, некоторые не сдержались и сверлили меня недружелюбными взглядами, но моя эйфория от этого никуда не исчезла.
Предки засыпали меня оч-чень заманчивыми ( с их точки зрения ) вариантами летнего отдыха, а именно: отправиться к дяде на частный сектор, общаться с его соседками, а в промежутках выезжать на море, сидеть там на даче, выпучив язык в компании его крестника
( пай-мальчика — непьющего, некурящего и т.д "не то, что ты, а ещё девушка, как не стыдно!" )
Также предлагалось двухнедельное торчание в пансионате, где предпочитает бывать публика из тех, кому за...
И, наконец, возможность вторично попасть в Крым — на пляже столько людей, что лечь некуда, цены несусветные даже на жратву, а из развлечений — экскурсии в душных автобусах во дворец ( к архитектуре я совершенно равнодушна ) и Мраморную пещеру ( у меня с детства клаустрофобия ).
В такую даль переться, чтобы там с ними вечером гулять по набережной и завидовать компаниям, сидящим в кафе без присмотра?
Нет уж, увольте, единственное, что там заслуживает внимания — это Ласточкино гнездо, но не будешь же на него смотреть круглосуточно?

17

Я сделала по-своему и убралась вместе с подружкой в село ( при всём богатстве выбора другой альтернативы не было ).
По вечерам " у клюбі були танці", но ходить туда можно было только под градусом и под травой — там ставили в основном "Дурачков Интернейшнл" и "Руки вверх, ж%пу вниз".
Пацаны были все как на подбор — ни ума, ни фантазии, простые как резинка от трусов, вовсю крутились вокруг "городских", т.е нас, но мы их посылали.
Как-то они решили взять реванш и чуть было не увезли нас на мотоциклах.
Пока они материли внезапно заглохший двигатель, мы успели удрать через заросли кукурузы, едва не поломав ноги в спешке.
Дни проходили плодотворно: мне, не имевшей ни малейшего представления о сельской жизни, постепенно открывались все её "прелести" — сбор урожая, кормление свиней и уток, прополка и полив огорода... ( хорошо в деревне летом, пристаёт гамно к штиблетам...)
Маникюр приказал долго жить, спина разламывалась, я чуть не заработала солнечный удар, регулярно обгорала и была похожа на армейскую лошадь, у которой морда в цветах, но задница в мыле.
На Ивана Купала после очередного стаканчика вина меня посетила шиза — сплести венок и пустить его в пруд с пиявками, что едва не стоило мне жизни
( плавать я не умею ).
А так развлечений было не густо — гитар не наблюдалось, магнитофоны считались редкостью, даже с сигаретами то и дело возникали напряги, приходилось либо стрелять "приму" без фильтра, либо довольствоваться самокрутками, либо сидеть с пухнущими ушами.
Зато "каждый вечер зависалово, и непременно с планом косяки... "

18

Под завязку насытившись пребыванием в деревне, я уехала с другой знакомой к её бабке в относительно большой город.
От нашего образа жизни она как с цепи сорвалась — было бы из-за чего, ну раз пришли на рассвете, ну раз упали в коридоре, ну изгадили её новую кастрюлю краской для волос... зачем же жаловаться родителям и обзывать нас непотребными словами?
Посовещавшись, мы решили двинуть в другой большой город — подальше от неё ( мы будем водку пить, мы будем воровать, а нам на совесть наплевать... )
Собраться как следует не получилось: под её бдительным взором мы в спешке совали в рюкзаки что попало, поэтому нагребли всякой чепухи — горы косметики и связки украшений вместо джинсов и курток.
Уехать было не так просто!
Дело к ночи, автобусов и электричек в нужном направлении нет, сидеть на вокзале нельзя — либо бабка спохватится и поднимет тревогу, либо менты прицепятся и последние деньги отберут, машинисты в кабину брать не хотели...
Наконец, какой-то мужик пристроил нас в вагоне, думая, что мы его отблагодарим. Наивный!
Спали не раздеваясь и с "бабочками" в руках — на случай, если он вернётся и начнёт качать права.
День первый — чёрно-белый рассвет, чай в стаканчиках, сигаретный дым натощак...
Утром у нас был конкретно помятый вид, что помогло проехать зайцами — контролёры покосились в нашу сторону, буркнули что-то нелестное и оставили в покое.
Принялись за поиски подруги (студентки мединститута ) и жестоко обломались — она нас в гости не ждала, и поэтому уехала домой.
Поцеловав замок её комнаты в общаге, мы побрели неведомо куда ( в городе-то — впервые! ) и наткнулись на кришнаита.
Он зазывал нас на собрание с халявной жратвой и произносил сто слов в минуту, при этом ухитряясь ещё напевать и пританцовывать.
Вскоре перед глазами поплыли красные лотосы, замелькали золотые молнии и трон с сидящим на нём Буддой — а я ведь совершенно ничего не употребляла! Все люди, с которыми он заговаривал по дороге, стремительно убегали потому что вперемешку со своими мантрами он излагал такую откровенную порнографию, что даже я, слышавшая до этого разные вещи, краснела до ушей.
Когда очередной прохожий покрутил пальцем у виска, я очухалась и обнаружила, что подруга куда-то потерялась, а кришнаит не прочь "возлюбить ближнего", то есть меня.
Это мне совсем не понравилось, пришлось сунуть ему под нос ножик и пока он, пятясь задом в заросли, бормотал: "тихо, тихо, ну ты чё?! " делать ноги.
Анализ ситуации показал следующее: при себе имеется — 5 копеек, спички ( без чиркала ), 1 кофейная сигара, ножик. Позвонить неоткуда — кругом куча таксофонов, а карточки и в помине нет, в общем, безнадёга-точка-ру.
Голодная, взмокшая, уставшая, злая как чёрт я побрела в том направлении, которое казалось мне правильным.
Тут из какой-то пиццерии вылетел тот самый кришнаит с воплем: "забери свою психованную подружку, она меня чуть не зарезала!"
Она выскочила следом за ним и мы смылись.
События разворачивались со скоростью света.
Мы встретили своих земляков, чудом избежали драки с подвыпившими любвеобильными гопниками, еле отмазались от мусоров, требовавших документы — пришлось выворачивать карманы и объяснять: кто мы такие, откуда, почему здесь, где будем потом, после чего они с явной неохотой нас отпустили.
Ближе к вечеру мы познакомились с несколькими малолетними панками.
Услышав нашу историю, они пришли в восторг и рьяно взялись нам помогать.
Денег у них не было, и помощь свелась к тому, что они оборвали все груши с ближайших деревьев, достали картона и застелили им беседку, а также сторожили нас снаружи, пока мы спали ( мой адрес не дом и не улица ...)
День второй — ой хочу водки, дайте водки...
Мы нашли более удобное место для ночлега — брошенный строительный вагончик.
Но куда там! — хоть и позатыкали все щели в стенах, в которые задувал ветер, хоть и замотались во всё, что было — к утру закоченели как бобики.
Стало ясно, что здесь мы долго не протянем...
День третий — не жалейте меня, я прекрасно живу, только кушать охота порой...
Отправились на экскурсию в подвал.
Раньше он был полностью оборудован, со светом и мебелью, что-то типа подпольного рок-клуба, но после пожара там почти ничего не осталось, только железные ящики из-под кефира ( в большом количестве ).
Но внутри было относительно тепло, безветренно и на головы ничего не капало, и мы решили, что хотя бы одну ночь выдержим.
День четвёртый — я ищу таких как я, сумасшедших и смешных...
Выдержали, но на наших боках и спинах отчётливо проступили все впадины и изгибы проклятых ящиков.
Умывшись одеколоном ( ввиду отсутствия воды ), мы, "дети подземелья", пошли искать еду, работу, потерянный кем-то кошелёк или по крайней мере приключений на свою задницу ( после того, как стянешь чего-то на рынке ).
Это был явно не наш день — не нашли ничего.
Проходя мимо бутиков, в витринах которых висели дорогущие платья, мы по привычке останавливались и смотрели на них, разинув рот, но потом, разочарованно произнося в один голос: "ну и накой оно нужно, оно же несъедобное!", спешили дальше.
День пятый — в карманах голяк, мы опять на мели...
Пределом наших мечтаний была скромная сумма ( 60 копеек ), нужная для покупки двух пачек "Мивины".
Панки нас подкармливали, таская из дому продукты, но этого было недостаточно, и моя подружка отправилась на вылазку в соседний город.
Я дала ей пару адресов своих знакомых и посадила на попутку.
По пути обратно ко мне пристал какой-то извращенец, обещавший деньги, если я покажусь перед ним "без верха".
Хотелось уже не есть, а жрать в три горла, и было в принципе не до скромности, но я отказалась и посоветовала ему решать свои половые проблемы самостоятельно.
От недоедания слегка кружилась голова и слабо держали ноги, поэтому я уселась в подвале и стала ждать её возвращения.
Вскоре пришлось выбираться наружу, т. к подвал начало заливать. ( От голодного обморока меня спас забытый кем-то во дворе пакет с варёной кукурузой... )

19

День шестой — меню на сегодня: пиво, водка, дебош...
Подружка вернулась ночью ( к тому времени воды в подвале было уже почти по колено и ящики надо было ставить в два яруса ).
Она привезла немного денег, еды и куртку, но в спешке забыла рюкзак в одной из машин.
Мы остались практически без всего.
"Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья" — ванну нам заменяла речка.
Стоя в воде и пытаясь привести в божеский вид свою изгвазданную обувь, я увидела приближающуюся довольно разношёрстную толпу ( человек десять ).
Не дожидаясь, пока меня начнут бить, топить или ещё что похуже, я от страха рявкнула: "вместо того чтобы стоять и таращиться, лучше спуститесь и помогите мне отсюда вылезти!"
Самое смешное — они меня послушались!
Вскоре мы сидели у костра и уничтожали их тормозки, попутно выпивая за знакомство.
Дэзер-сатанист из Бреста, дэзер из Москвы, двое местных евроремонтников, один рэппер, один кислотник — в общем, сборище людей с совершенно разными вкусами, но это ничуть не помешало нам подружиться.
На прежнее место возвращаться смысла не было, да и панки нас успели достать ( хоть и малолетние, а липнуть стали, никак не желали понять, что нужны они нам как зайцу стоп-сигнал ).
Ночевали на кочегарке ( часть отправилась по домам, а остальные чокнутые составили нам компанию ).
Кто мог, влез по лестнице сам, меня же зашвырнули наверх как мешок картошки.
День седьмой — весело веселье, тяжело похмелье...
Утром все хором упрашивали меня спуститься вниз. Потребовалось немало времени, прежде чем я поддалась на уговоры и отважилась это сделать ( высоты боюсь панически ).
Весь день воевали со злым демоном Боо-Дуном и его братом Сушняком.
Ночевали в новом подвале — страшно тесном, пришлось сворачиваться в три погибели, когда вылезли — болели все кости и побелки на нас было как на малярах — штукатурах после смены.
Пацаны установили что-то вроде дежурства — на этот раз с нами сидели другие, а "вчерашние" тем временем выгребали от родителей за неявку домой.
День восьмой...
Во время очередной совместной выпивки мы не удержались и пожаловались пацанам на панков — эти уроды успели скоммуниздить у нас кучу разных причиндалов.
Пацаны возмутились и пошли наезжать на них.
В этот раз они застали только двоих, те лезли в
з%лупу и твердили, что ничего не брали, но потом сказали, что если найдут, то обязательно вернут и предложили зайти завтра.
Знали бы мы, во что всё это выльется, мы бы промолчали!
Ночевали на крыше морга — там неизвестно для каких целей поставили стеклянный павильон ( почему-то без одной стены ).
Что удивительно — пацанам мы нравились и даже очень, но никто не заводил разговоров о сексе, и нас это устраивало.
День девятый... (чуть не ставший последним )
Такие каникулы начинали мне нравиться — поспал, поел ( в отличие от панков, эти кормили вкуснее, чаще и разнообразнее, так что голодная смерть нам не грозила ), покурил, выпил, потрепался, искупался, послушал гитару... никаких тебе нравоучений и поручений...
Вечером пошли разбираться ( по глупости — вшестером ), успели только зайти во двор и открыть рот, больше ничего.
Откуда ни возьмись налетела толпа разъярённых панков ( человек этак сорок — пятьдесят ) и начался скандал. Как назло, почти все они были ну очень нехилых размеров, кто с дубинкой, кто с кастетом — это то, что на виду держали, а фиг его знает, что ещё они додумались с собой прихватить!
Крыша моя, помахав мне на прощание, уплыла прочь,
т. к я отчётливо поняла — всё, что останется от меня после этой драки, легко поместится в спичечный коробок.
Под крики "какого х%я вы на наш участок сунулись, наших обижаете!" я разбушевалась и сдирая с рук феньки, заорала в ответ: "вы, козлы, никогда я не буду теперь панком!"
Подружка, опасаясь, что меня, того и гляди затопчут или растерзают, стала затыкать мне рот, но я вырывалась и продолжала вопить.
Панки растерялись ( видать, решили, что я с диагнозом) и сказали: "ладно уж, сваливайте, но чтоб мы вас больше тут не видели, а то таких п%здюлей навешаем, что надолго запомните".
У одного из пацанов никого не оказалось дома, и мы ужинали — за столом! спали — на кроватях! с простынями! подушками! одеялами! а перед этим мылись — в ванной! с горячей водой!
О, эти милые, давно забытые блага цивилизации...
Мы пообещали друг другу, что никто из нас никуда не уедет, пока от этих ####### не поостаются мокрые места и стали советоваться, как быть дальше.
День десятый — в новых районах большого города война... это закон.
Пацаны носились по городу как угорелые, собирая всех знакомых подряд и прося их посодействовать и поставить панков на место — о настоящей причине конфликта было решено молчать.
Вдобавок ко всему мы были изгнаны из подвала безжалостными слесарями.
День одиннадцатый — и я не знаю, каков процент сумасшедших на данный час...
Драка не состоялась, т. к панки трусливо профонарили стрелу на речке. Напрасно прождавшие их пацаны конкретно обозлились и сказали, что обязательно их поймают.
Пора было подумать о ночлеге.
Едва мы приготовились лезть в единственный во всей округе открытый подвал, как появился какой-то мужик и поинтересовался, какого хрена мы там делаем.
От неожиданности мы сморозили: "воды набрать хотим".
Заметив наши прикиды, он проникся к нам сочувствием и сообщил, что в молодости тоже был таким и слушал "Led Zeppelin".
Спросил, откуда мы взялись, мы ответили честно: "да вот, путешествуем туда-сюда".
Он сказал: "где ж вы ночевать-то будете?"
Мы скромно промямлили: "а кто его знает".
Он предложил вписать нас к своему корешу, мы согласились.
Кореш оказался гостеприимным — накрыл стол, но с заскоками — его пёрло танцевать, так ладно бы одного, и нас начал заставлять! Пришлось отрабатывать крышу над головой и до утра плясать вместе с этими старыми пердунами.
День двенадцатый — товарищ сержант, два часа до рассвета, ну что ж ты, зараза, мне светишь в лицо?!
После ночного "сэйшена" мы мирно дремали на лавочке возле подъезда, когда нелёгкая принесла сразу трёх мусоров.
В соседнем доме выставили хату, и они в порыве служебного рвения обращали внимание на всех подозрительных личностей, вот мы и попали под горячую руку.
У пацанов были хоть какие-то ксивы, поэтому взялись за нас и решили отвести в участок на всякий случай. Наши байки их ни в чём не убедили и оставалось надеяться только на умение быстро бегать.
К счастью, им на полдороги внезапно стало влом писать рапорты и нам было приказано п%здовать на все четыре стороны.
Мне с подружкой пора было ехать на очередную игру, хотя за время, проведённое вместе она успела мне осточертеть — рюкзак посеяла, вечно ноет, спит на ходу и вообще!
Пацаны были категорически против этой поездки, т. к боялись, что мы не вернёмся. ( К сожалению, они оказались правы, но нашей вины в этом не было. ) Отправили одного за едой для прощального ужина, но не тут-то было!
Чтобы торчать около нас, они совсем забили на работу, и их отттуда выперли.
Об этом узнала его маманя, орала как контуженный артиллерист, нам тоже досталось: "Это вы во всём виноваты, мозги им заморочили, да где вы взялись на нашу голову!"
Ночевать пришлось на речке, к утру чуть не превратились в пломбиры без шоколада.

20

День тринадцатый — ходят дурочки по лесу, ищут дурочки глупей себя...
Мы шли по деревне, спрашивая у прохожих: "не видели ли вы здесь такую большую толпу, одетую в шкуры, чёрные тряпки и железо, с мечами и щитами?"
Некоторые прикидывались глухими и проскальзывали мимо, другие сосредоточенно морщились и говорили: "а, вы тоже... эти самые... как их? толкинисты! нет, не видели, уже давно, с весны".
"Наверное, мы перепутали полигон" — мелькнула страшная мысль.
Впереди маячила радужная перспектива ночевать в лесу без еды, воды, спичек, тёплой одежды и тому подобных необходимых вещей,— вдвоём!
Но мы упорно продолжали идти, обливаясь потом и осыпая друг друга милыми эпитетами, и, наконец, о радость! — впереди замаячили палатки с флагами.
Следующие три дня прошли типичным для игры образом
( если не считать того, что меня чуть не утопили — люди прикалывались и догадались меня выловить тогда, когда я уже начала пускать пузыри ).
Совершенно неожиданно мы с подружкой чуть было не устроили свою личную жизнь.
В город возвращались уже порознь — она с охранником ( его терпения хватило на два дня ), а я с неким студентом, который решил познакомить меня со своим семейством.
На игре все выглядят примерно одинаково — ходят черт-те в чём, и распознать финансовые возможности каждого очень трудно.
Поэтому меня чуть не хватил кондратий, когда его папаша подрулили на вокзал на "мерсе".
Семья оказалась профессорской, снобистской и до неприличия обеспеченной: пятикомнатная квартира в центре города, в каждой из комнат видик, телик, музыкальный центр, огромнейшая коллекция видео- и аудиокассет, а также дисков, пара компьютеров, библиотека с сотнями книг, кухня, забитая самыми навороченными агрегатами, ковры, мебель...
Родителям стоило неимоверных усилий удержать на лицах приветливые улыбки при виде меня (пропахшей дымом как копчёная колбаса ).
В моём присутствии они никаких комментариев себе не позволили (интеллигенты, блин!), но потом, очевидно, высказали ему всё, что думали о подобных знакомствах.
От них он зависел целиком и полностью, ссориться не хотел да и не был приучен отстаивать своё мнение.
Я не расстроилась и не растерялась ( что не сбудется — позабудется! ), а перекочевала в общагу, после к более гостеприимно настроенным людям, а вскоре пришла пора возвращаться домой.
Открывшие мне дверь родители впали в транс — их можно было понять...
На мне были чужое узкое платье и короткий пиджак невероятнейшей попугайской расцветки, на боку распоролся шов ( зашивать было некогда, пришлось сколоть булавкой ), ноги в царапинах, пыли и мозолях, на них красовались стоптанные босоножки, завершал картину потрёпанный рюкзак и мужской свитер на три размера больше.
Вдобавок я, не разуваясь, прожогом метнулась на кухню, извлекла из холодильника йогурт и сгущёнку, из шкафа кофе и шоколад, отрезала половину яблочного пирога и стала всё это с дикой скоростью пожирать, не реагируя ни на какие вопросы.
А на следующий день пора было собираться на линейку в честь начала последнего учебного года...

21

Об этом путешествии я не жалела — оно принесло массу впечатлений, хороших событий было гораздо больше, чем плохих, я познакомилась с кучей людей, научилась ценить то, что у меня есть, никогда не сдаваться и не впадать в панику — это ведь не помогает, только силы зря тратятся.
Кроме того, я поняла, что дружба в наше время стала редкостью.
Через некоторое время, когда все ( родители, прочие родственники, друзья семьи, знакомые ) более-менее успокоились, по сотому разу рассказали о том, как меня разыскивали и как жили без меня, перестали выпытывать все подробности поездки и ахать, я решила, что можно начинать говорить о своих желаниях.
Желала я достаточно много и всё сразу: чтобы меня отпускали на все игры, сэйшны или просто к кому-то в гости, чтобы у меня могли останавливаться иногородние знакомые, чтобы можно было приводить компании к себе домой, чтобы я могла отмечать все праздники там, где захочется, и, наконец, самое главное — их материальную помощь для поступления в университет, институт, техникум, куда угодно, лишь бы подальше отсюда!
Они пообещали не вмешиваться, и сказали что всего этого можно было достигнуть не прибегая к такому радикальному методу.
Известие о том, что я намерена продолжать образование не в местном вузе их отнюдь не обрадовало, но в открытую они возражать не стали, опасаясь что я снова подамся в бега.
Через две недели я дико заскучала по ставшему любимым городу, симулировала гайморит вкупе с хроническим бронхитом, получила справку и рванула туда.
Пыталась найти себе попутчиков, но натыкалась на гнилые отмазки типа: "учёба", "работа", "впадлу", "нет денег" и т.д.
Это меня не остановило и вскоре я уже сидела на месте для тусовок, читая надписи на лавках: "мы были здесь", " я люблю вас, ребята. КП", "Мики + Кислотный = love"...
Обидно было до умопомрачения — почему я не среди них? почему я сижу здесь одна и никому до меня нет дела? почему я должна завтра уезжать, если хочу остаться тут?
Неподалёку от меня собралась толпа, туда подходили всё новые и новые люди, обнимались, расцеловывались, звенели гитарами и над чем-то весело ржали.
"Заберите меня к себе!" — беззвучно орала моя душа.
"Сиди и не рыпайся" — говорил внутренний голос. Подойти к ним первой и без приглашения было как-то стыдно, да и страшновато слегка, мало ли что... Конец моим мучениям положила девчонка, возникшая передо мной из ниоткуда.
"Хочешь пива?"- спросила она, протягивая мне бутылку.
"Что за шуточки?" — подумала я, но вслух сказала "конечно, да!" и взяла.
"Ну что, покурим?" — она достала две L&M, "ты тоже неформалка? а, не местная? давай к нам!"
Я успела перезнакомиться почти со всеми присутствующими и они предложили отправиться ( о ужас! ) в тот самый район, из которого мы не так давно еле-еле унесли ноги и прочие части тела.
Я упиралась, они уговаривали и я решилась рассказать им ту историю.
"Так ты та самая, которая с подружкой всю эту кашу заварила? Слышали мы о вас, до сих пор разборки идут! Ну вы, блин, даёте! Да не волнуйся ты, мы заступимся, если что!"
Мои опасения оправдались — сразу же двоих отвели в сторону и стали им что-то втирать.
"Сейчас начнётся! И чёрт меня дёрнул сюда прийти!" — я уже прикидывала, в какую сторону бежать, но это не понадобилось.
Мои новые знакомые отвязались на старых: "да это было сто лет назад! не позорьтесь! сами виноваты, вы первые толпу привели! а ну быстро извинились и заткнулись, если кто ещё хоть слово скажет... "
Обидчики, глядя исподлобья, подчинились и "мир" был восстановлен.
"Поехали с нами! В Ясиноватую! Нет, с нами!
В Россию!"- наперебой предлагали они, но электричка повезла меня обратно в мою унылую провинцию.

22

Прежних отношений с моими бывшими друзьями-толкинистами уже не было, я со злости отменила все свои планы насчёт ужинов и винопитий у меня дома.
( Время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти... )
Периодически появлялись иногородние, я вписывала их у себя, в основном из вежливости, особой радости это мне не приносило. Родители морщились, но терпели.
В свободное от школы время я посещала курсы алгебры, физики, информатики, а также тренажёрный зал, матерясь при этом как портовый грузчик, мечтала о поездке в Питер и на Диксон, а все вечера просиживала в подъезде, курила как сумасшедшая и снова пыталась писать стихи.
Из-за постоянной занятости я никак не могла расслабиться и поэтому они не получались. Чтобы появлялись идеи и ассоциации, надо было выбраться на природу, но этого я сделать не могла.
Настроение портилось, и я думала о том, что люди утратили самую большую ценность — свою свободу.
В самом деле — ясли, детский сад, школа, ВУЗ, потом работа — как запрограммированные роботы, от звонка до звонка.
И — нормы! мораль! законы! Да кто их создал и почему надо им подчиняться?
Немногие смелые люди решают избавиться от этих нелепых формальностей, а потом "общество" начинает их осуждать и они мучаются угрызениями совести: как же это мы без дела болтаемся?
Люди постепенно разучиваются воспринимать самих себя, свою свободу как должное, их учат считать её редким благом и получать микроскопическими порциями...
Иногда случались приливы оптимизма и я начинала заниматься самовнушением: три четверти скоро пройдут, сдам выпускные экзамены, подам документы и буду учиться там, где одолею вступительные...
"Путь к столице бывает далёким из затерянного городка" — за право стать студенткой юрфака требовали 10 тысяч баксов и сдать экзамен по правоведению (а потом 5 лет страдать фигнёй с законами и конституциями), институт "искусственного интеллекта" был скромнее в своих запросах — 4 тыс.$, но требовали сдать украинский диктант, историю и английский.
Факультет психологов был недоступен — биологию я бы не одолела.
Экономист — финансист ещё хуже: собеседование на компьютере по математике, а потом учить её целых два курса...
А если вместо института закончить курсы и устроиться в какой-нибудь лавочке бухгалтером, сидеть над бумажками изо дня в день — так это же озвереть можно и всех вокруг перекусать!
Хотелось идти по университетским коридорам в дорогом костюме, в туфлях на шпильках, с кожаной сумкой на плече, с шикарной причёской и маникюром, увешанной золотом, распространяя вокруг аромат "Kenzo"...
( В школу я упорно продолжала являться в джинсах-клёш, свитерах-самовязах и ботинках на платформе ).
Периодически я включала радио и слушала известия о проходящих в разных городах party, от возмущения мои волосы вставали дыбом и держались в таком виде без помощи всякого там лака или геля.
Иногда эту рекламу показывали по телевизору и мои нервы не выдерживали — я хватала лежащий на журнальном столике календарь и запускала им в экран, чаще всего не попадала ( глазомер подводил ), если этого казалось мало, следом летела телефонная книжка и т. п — грохот стоял невообразимый.
Очень хотелось бросить всё и уехать немедленно, но я понимала, что даже с запасом денег нельзя вечно останавливаться у знакомых, вообще не люблю людям навязываться.
Мы мёрзли даже летом, а зимой под открытым небом никак не заночуешь.
Любой багаж в поездке мешает, но и без вещей не обойтись, а за ними уследить попробуй — чуть зазеваешься и сопрут.
К тому же, без паспорта и аттестата, с незаконченным средним образованием никуда поступить не получится, а большинство людей не будут вдаваться в подробности, просто покосятся и шарахнутся к благополучным и устроенным в жизни по кайфу.
На бюджет я самостоятельно могла бы устроиться разве что на самую непрестижную специальность, и то если бы крупно повезло.
Идти работать? тарелки мыть или улицу мести? того, что заплатят, даже на жратву не хватит.
А так хотелось не подгонять свои планы под школьное расписание, побывать во многих местах, познакомиться с новыми людьми, встретиться с уже знакомыми, рвануть на концерт любимой группы ( пусть даже придётся добираться неделю ), задерживаться где, когда, с кем и насколько потребуется, ни перед кем не отчитываться...
А когда? В институте снова будет зубрёжка, потом муж, дети, внуки, на пенсии, что ли, ездить?!
Я временно не пила, покупала самые дешёвые сигареты, ограничивала себя во всём, короче говоря, вела аскетический образ жизни, экономила как могла — здесь на меня смотреть было некому, а там предстояли большие расходы.
"Воздержание — яд для организма, ну ничего, наверстаю упущенное"- эту фразу я регулярно бубнила себе под нос, но помогала она плохо.
Хотелось жить красиво, а не ошиваться с компанией неприкаянных и бутылкой жужки по чердакам, не глотать слюни, проходя мимо ресторанов, хотелось свой собственный мотоцикл, хотелось играть в казино и всю ночь танцевать на дискотеке...
Хотелось прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы...
Иногда случались маленькие радости — мать уезжала по делам и дома царила анархия.
Можно было шляться по квартире обутой, есть холодную картошку прямо со сковородки, не сняв перед этим куртку и не вымыв руки, слушать "Сектор" и прочую похабщину, курить на балконе...
А самое прекрасное — некому было задавать вопросы вроде: "чем это от тебя пахнет?" и "почему у тебя опять недовольный вид?"

24

В школе заставляли изучать творчество В. Сосюры, вышивать крестиком, прыгать через козла, решать задачи о генах комолости коров, писать уравнения реакций солей со щелочами, разбавляя всё это интегралами, логарифмами и текстами а-ля "Kiev is the capital of Ukraine"...
На уроках царил хаос и беспредел — спали, ели, чинили плейеры, делали причёски, обменивались косметикой, обсуждали всё подряд, стреляли деньги на бухло, читали "Cosmopolitan"... ( всё те же знакомые лица, всё те же портреты на фоне...)
Время шло, хотелось поступить в театральное училище или стать DJ, носиться по сцене и орать в микрофон, ну в крайнем случае заняться чем-нибудь общественно-полезным — например, открыть центр реабилитации наркоманов или анонимных алкоголиков...
Однажды, капитально одурев от скуки, я навестила толкинутых и поняла, что всё кардинально изменилось. Прошли безвозвратно те времена, когда после тренировок мы не спешили расходиться, стояли, игнорируя ветер и холод, обсуждали, у кого можно зависнуть хотя бы на пару часов и вытряхивали из карманов последние копейки на вайн!
Когда-то не было недостатка в людях, готовых провожать домой даже посреди ночи. Теперь все разбегались каждый в свою нору.
Нормальных людей не прибавлялось,одни подорванные тинэйджеры — в общем, удручающее зрелище.
Хотелось гулять по Арбату или Крещатику, плевать в море с набережной Одессы, сидеть в McDonalds`е и жевать гамбургеры...
Между тем в городе горячую воду давали только по большим праздникам, батареи не грели, отключали свет, в некоторых домах рушились балконы, в буханках хлеба порой находили крыс (цены повышаются и цены ужасно растут, водка разбавляется водой безо всяких мер... )
Родители весьма скептически относились к моим порывам и неустанно повторяли: "как же ты будешь жить в чужом городе, ты ведь даже готовить не умеешь, и такая безответственная, одни гулянки на уме!"

25

На очередную игру я, наученная горьким опытом, решила добираться без попутчиков.
Из-за этого поступка моя жизнь развернулась на 180 градусов, и я до сих пор не знаю, как бы всё сложилось, послушайся я родителей.
Они ( ясновидящие, что ли?) неодобрительно отнеслись к моей затее.
Это меня удивило ( пора бы уже привыкнуть к моим эскападам ) и обидело ( да что я, маленькая? эка невидаль, тут же рукой подать — 8 часов в электричке!), но не остановило.
В ночь перед отъездом мама занималась обрезанием
( моих джинсов), а папа полосканием ( моих мозгов). Устав меня разубеждать, он выдал контраргумент: или я никуда не еду, или он отказывается платить за будущую учёбу.
Угрозу я всерьёз не восприняла и сделала по-своему, подумав: "а, перебесится и забудет"...
По приезду в город N меня ждала первая неприятность — все тамошние обитатели были запакованы в кожанки, а я выглядела посреди них как здрасте — маечка, безрукавка, шорты, кроссовки...
Правда, с собой имелось одеяло, но не могла же я расхаживать же в нём среди бела дня!
Впрочем, это были мелочи по сравнению с новостью №2 — я встретила нескольких ролевиков из Киева (они безуспешно объездили все близлежащие полигоны в поисках нужного, выслушали матюки лесников и поэтому, настроенные крайне неприветливо, торопились домой.)
Ситуация была тупиковая — на игру не попала ( уже обидно!), вернуться домой раньше, чем обещала? ни за что на свете, потом не раз придётся услышать: "а мы тебя отговаривали!", куковать здесь одной оставшиеся 4 дня — тоже удовольствие ниже среднего...
Как назло, в голову упорно не шли конструктивные мысли и почему-то хотелось реветь.
Я примостилась на свой мешок в углу ( из-за мешка все пассажиры в электричке ошибочно принимали меня за челночницу и доставали вопросами "чем торгуете?" ), но сопли распустить не успела.
Меня заметил бывший толкинист и повёл в кафе отогреваться кофе с коньяком.
Этим же вечером он уезжал в Коктебель и времени возиться со мной у него почти не было.
Я попросила отвести меня туда, где собираются неформалы.
По дороге в центр мимо фонтанов, зоопарка, клуба роллеров, бильярдной, театра оперы и балета я утратила остатки мужества и даже забыла о том, куда собиралась поступать.
Показалось, что "этот город — самый лучший город на земле".
А что, если попробовать здесь обосноваться?..
Темнело. Я, попивая ром-колу ( тупая идея ), печально изучала освещённое последними лучами солнца огромное здание какого-то учебного заведения и думала о своей дальнейшей судьбе.
Но недаром же есть пословица: "у дураков, пьяниц и влюблённых свой ангел-хранитель"- следовательно, у меня их аж три.
В нескольких шагах компания патлатых и бритоголовых людей дружно пела под гитару "Алису" и "Кино", вскоре им стало любопытно, чего это я жду, с моря погоды или когда рак на горе свистнет.
Выяснилось, что те, кто хотел попасть на игру, уехали уже два дня назад и вскоре должны вернуться, так что догонять их было абсурдом.
( Я уже могла начинать писать диссертацию для начинающих расп%здяев — "как находить друзей в любом уголке света".)
Перебрались в посадку отмечать Вальпургиеву ночь.
Добираясь туда, я истёрла себе ноги почти что до костей. Если бы удалось отыскать умельцев, изготовивших мои походные шузы, я с наслаждением запихнула бы им их прямо в глотку — и пусть меня считают лишённой христианского милосердия!
Наутро мы брели по городу, вызывая всеобщее недоумение и прикладывались к колонкам, хранящим живительную влагу ( кто не пил водку, тот не знает вкуса холодной воды! )
Всеми правдами и неправдами удалось достать ключи от конуры в рабочей общаге, которую её владелец почему-то гордо именовал комнатой.
Там нам сразу же нашлось дело — вставлять стёкла. Туалет и ванна находились в крайне плачевном состоянии, отсутствовали шторы, печка, стол, кровати, стулья, посуда...
Всё это с лихвой компенсировал раздолбанный магнитофон "Весна" и набор кассет Prodigy.
Через день мы начали тихо ненавидеть общагу и успели намозолить глаза большинству её обитателей.
Наш благодетель вернулся и приказал сматывать удочки.
Одного пацана выгнали из дому и он прибежал к нам с возгласом: "я уезжаю автостопом, кто со мной, тот герой, а кто без меня, тот.. ну и т.д".
Этот экстремистский проект тут же был подвергнут тщательному рассмотрению и посредством голосования
( все трое — за, руками и ногами включительно ) принят.
Было решено "вирушати у бон вояж, у добрий шлях" через день, а пока что объявить всем, чтобы нас не ждали в ближайшее время, собрать припасов и начертить маршрут по карте автодорог.
На наше известие реагировали двояко: одни желали счастливого пути, другие разубеждали и советовали оставаться.
Первым пунктом, который непременно следовало посетить, был мой дом.
Целый вечер пили за благополучное возвращение, а на следующий день отправились в путь — дурные головы ногам покою не дают...

26

Посреди ночи застряли на полузаброшенном вокзале, где состоялся первый дебют по части нищенства — мы прикинулись обворованными киевлянами и получили от одной сердобольной женщины хлеб и яйца.
Дома мама ударилась в панику и запричитала: "у нас не убрано", "да заходите же, ну что вы стоите как засватанные?"
Сразу же выкладывать свои намерения я не стала — надо было отмыться ( после всех скитаний мы благоухали отнюдь не ароматами Франции ) и отъестся перед дорогой.
Когда я всё-таки раскололась, меня убедили что аттестат жизненно необходим и надо сначала его получить ( тем более что осталось каких-то жалких две недели ), а уж потом уезжать, раз так приспичило.
Мои единомышленники признали её правоту и сошлись на том, что две недели погоды не делают, можно и подождать.
К школьным будням пришлось привыкать заново, т.к я всё время норовила забросить ноги на парту и буркнуть: "чья очередь стрелять курить?"
Я пыталась обучать свою компанию азам этикета и доставала их нравоучительными репликами типа: "колбасу на клеёнке не резать", "морду руками не вытирать", "пальцы не облизывать, для этого есть салфетки", "при маме не выражаться"...
Вечерами мы беззаботно шатались по городу, попивая пиво, но потом грянул гром.
Несмотря на все воспитательные меры, мамино терпение лопнуло и через три дня она стала намекать, что: пора бы и честь знать, и у них ведь тоже есть родители, которые наверное волнуются.
Я сказала ей, что отвезла их на вокзал, но это было наглое враньё — все обосновались в близлежащей посадке.
На наши хрупкие плечи ( мои и моей подружки, посвящённой в тайну ) была возложена ответственная миссия — прокормить всех троих, из которых каждый ел за двоих. Это было ой как нелегко!
Я, воровато озираясь по сторонам, хватала из холодильника помидоры и огурцы, совала их за пазуху, и, ссылаясь на неотложные дела, убегала.
Моя подруга лишала семью сала, рискуя получить хорошую головомойку и даже сдавала бутылки по 10 копеек.
Они оттирали осунувшиеся после ночных дежурств лица от сажи и штопали куртки, похожие на решето от попавших на них искр.
В один из визитов мы чуть не окачурились с перепугу — на кустах висели чьи-то внутренности ( было похоже на декорации к ужастику ). Выяснилось, что этим неприхотливым живодёрам попался в руки неосторожный ёж. Та же участь постигла и пяток ящериц.
Попытка спереть отбившуюся от стада козу не увенчалась успехом — это заметил сторож и гнался за ними, сгорая от желания отметелить как следует.
Через неделю один из пацанов признался, что не выдерживает этих погодных условий и засобирался домой, клятвенно пообещав вернуться с тёплой одеждой, котелком, палаткой и прочим.
Оставшиеся "последние герои" с горя подружились с каким-то пришлым бомжом и за свою доверчивость поплатились — во время их отсутствия он спионерил все вещи, не побрезговав ничем. Уцелело только то, что было на них надето.
Случайно я проговорилась папикам о том, что они всё ещё здесь, папики расчувствовались и стали регулярно давать мне продукты и шмотки second hand.
Синоптики пообещали ливни с грозами.
Я подключила к делу свою одноклассницу ( временно живущую без родителей ) и отводила их на ночёвку к ней, а днём оставляла на попечение толкинистов, которые смотрели на них как на седьмое чудо света.

27

Последний звонок все выпускные классы отмечали в парке — двух сержантов милиции оказалось явно недостаточно для того, чтобы предотвратить буйство разошедшихся абитуриентов.
В газете напечатали заметку: "90% прибыли за сезон уйдет на возмещение убытков, покорёжено колесо обозрения, поломаны аттракционы, столы и стулья летних кафе, и, как заключительный аккорд — из земли с корнем вырван национальный трезубец... "
Я во всех этих разрушениях участия не принимала — на одноклассницу наехали подозрительные соседи с требованиями "выставить этих оборванцев немедленно, мало ли что, ещё сопрут чего-нибудь или подожгут", она стойко сопротивлялась, но вынуждена была уступить, т.к те грозились обо всём доложить её родителям.
Я начала подумывать о том, что человек, который на наших "проводах" сказал: "ребята, не гоните, не едьте" был прав.
Мои же с философским спокойствием переселились на чердак моего же дома и писали стихи в неимоверных количествах.
Вечером у нас в квартире раздался звонок из горотдела, папик поначалу пытался сделать вид: "я не я, и рожа не моя", но наутро пошёл их вызволять, отчаянно ругаясь.
Менты развили бурную деятельность — хотели запереть их в спецприёмник, но отпустили, не продержав даже положенных трёх суток ( решили, что у нас какой-то притон ).
Выяснилось, что пацана восемь лет назад чуть не посадили за "хищение государственного имущества"
( это у него наследственное ), но кто-то заплатил и дело закрыли. И молчал об этом!
Ну и компаньон для поездки мне достался, в гробу я таких видела, в белых тапочках!
Напрямую сказать об этом мне не позволяли остатки маминого воспитания, поэтому я стала ненавязчиво им намекать, что тут они уже засветились и лучше будет пока вернуться домой, а я к ним присоединюсь как только сдам экзамены.
Они поверили ( или сделали вид ) и уехали с какой-то религиозной общиной. Я вздохнула с облегчением, т.к вся эта кутерьма мне уже опротивела.
Но вздыхать было рано: мне стали трезвонить люди, непонятным образом узнавшие о готовящемся путешествии и упрашивать взять их с собой.
Церемония вручения аттестатов совсем вывела меня из равновесия: то директор та-акую ахинею понесёт, что все диву даются, то звук пропадёт, то музыку не к месту врубят...
Разряженные кобылы-выпускницы лепечут детские стихи о том, как они благодарны школе, внезапно подобревшие учителя изрекают напутствия, увешанные аппаратурой родители, запечатлевающие своих чад в торжественные моменты...
И всё это под накрапывающим дождём.
На само празднование я не пошла, иначе меня от всего этого кривляния точно бы стошнило.

28

Я совсем запуталась в предлагаемых институтами специальностях и ценах на них — маркетологи, менеджеры, банковское дело... на семейном совете решили ехать всем табором и уже на месте выяснять, что к чему.
Нервотрёпки было много — на фирму папика очень "кстати" наседала налоговая инспекция на пару с ОБХСС, у меня в паспорте не было штампа о прописке, без которого отказывались селить в гостиницу, но эти препятствия мы со скрипом преодолели.
За время дороги упарились, побагровели и разозлились. Пока папики улаживали вопрос с номерами ( мест нет! ), администраторша осатанела до такой степени, что с радостью огрела бы их по голове компьютером, похоже, её остановила только его стоимость.
Кое-как посмывав с себя пыль, с бутербродом в зубах, выслушав наставления мамы касательно массы опасностей, подстерегающих приезжих в большом городе, я со скоростью попугая с горящей сигарой в заду помчалась к своим ( сообщить, что путешествие откладывается на неопределённый срок ).
В ответ я ожидала услышать упрёки, но все восприняли это известие нормально — запал пропал, а один из пацанов влюбился в какую-то оторву с годовалым ребёнком и осел дома.
Viva la пиво, viva la водка — нам налито, снова нетрезвой идём походкой после литра...
Я умудрилась, упав с 0,5 м высоты вывихнуть ногу, причём неслабо: лодыжка увеличилась в объёме раза в три и стала лилово-чёрно-синего цвета.
Доковыляла до гостиницы и полночи делала компрессы.
Прибавила родителям хлопот — сначала они мотались в поисках мазей и бинтов, а потом поехали пробивать возможные варианты.
Меня, как пострадавшую, не стали брать с собой, и я, прихрамывая, отправилась праздновать День молодёжи
( когда на улице май — это и есть наша life! )
Жизнь вокруг кипела и я была на седьмом небе от счастья.
К вечеру я, охая и стеная, оказывалась в номере на кровати и анализировала добытые взмыленными родителями сведения об институтах.
Конечно, с моей стороны было не очень красиво взваливать на них свои проблемы, но ведь куда приятнее меняться с людьми чем попало, прихлёбывать пиво и делиться новостями, чем оббивать пороги всех городских учебных заведений.
Правда, мой кайф длился недолго.

29

Для того, чтобы я могла подготовиться к вступительным экзаменам ( собеседованию по праву и истории ), родители отправили меня к дяде.
На этом частном секторе жили дышащие на ладан пенсионеры и их внуки-шмакодявки.
И скучно, и грустно, и некому морду набить в минуту душевной невзгоды!
Порой хотелось завернуться в белую простыню и медленно ( чтобы не вызывать паники ) ползти на ближайшее кладбище.
Я была согласна снова вывихнуть ногу, или, для симметрии, вторую — лишь бы вернуться обратно.
Периодически я лазила в битком набитый пауками погреб, тырила оттуда пиво и выпивала его, прячась в кустах.
Мои учебники мирно покрывались пылью на комоде, я же прилежно штудировала учение Кастанеды, мечтая в совершенстве овладеть секретами сталкинга.
Когда дядя особенно меня задирал своими нравоучениями, я взбиралась на самую верхушку шелковицы и просиживала там до глубокой ночи, рискуя свалиться и свернуть себе шею.
Но это случалось нечасто — большую часть времени он отсутствовал, разъезжая по своим делам, и оставлял меня сторожить имущество.
Рядом с его домом находился "источник" — лужица воды, на который мне строго-настрого запрещали ходить в одиночку.
Запреты я игнорировала, перелазила через забор и удирала туда, заодно бегала на почту и терроризировала маму звонками с просьбой разрешить пригласить парочку своих друзей на уик-энд.
Она не поддавалась и приводила мне 1000 и 1 причину: "они будут мешать тебе заниматься", "дом в ужасном состоянии", "дяде это может не понравиться"...
Устав от этих бесплодных переговоров, я поступила по-своему и письмо всё-таки отправила.
Они среагировали молниеносно и вскоре уже стучали в калитку, отпросившись с работы под предлогом воспаления лёгких ( это когда жара была, как в микроволновой печке! )
Мы пошли отмечать День Металлурга, хотя никакого отношения к этой нужной профессии не имели и переборщили с тостами — наша крыша в ссоре с головою, наше "счастье" жить такой судьбою!...
Некоторые отдыхающие охлаждались в фонтане, я решила присоединиться и сиганула в воду, поскользнулась и чуть не разбила голову об дно.
Дурной пример заразителен — один из пацанов полез меня вытаскивать, но вдруг передумал, взгромоздился на самую верхушку фонтана и стал манипулировать водой, окатив всех присутствующих в радиусе не менее десяти метров.
Пока я пыталась его урезонить и бегала вокруг, призывая спуститься вниз, подоспели менты и сунули этого кретина в бобик ( парочка, которая была с нами, куда-то молниеносно испарилась ).
Приблизительно полчаса я городила околесицу вроде:
"я ваша будущая коллега, это люди баловались и меня вниз столкнули, он больше не будет, нам домой пора, поздно уже... "
Менты сжалились и даже пустили меня погреться в машину ( несмотря на то, что было лето, погода стояла отнюдь не жаркая ), спецназ беззлобно над нами пошутил, и в конце концов его отпустили.
Рассыпаясь в благодарностях, мы задом попятились в заросли шиповника — сохнуть, платье за 50 рублей после этого заплыва можно было использовать разве что для мытья полов!
Мы попали прямо в руки заседавшей там компании, которая щедро накачала нас водкой и самогоном — "для сугреву", в результате я разбила ногу, а пацан стал падать через каждые два шага и от него было больше мороки, чем пользы, как от чемодана без ручки, который и нести неудобно, и выбросить жалко.
Завязалась драка ( как выяснилось позже — из-за моей скромной персоны, которую они не поделили ), попутно и мне попало.
Защитничек мне достался невдалый, вскоре брыкнулся с копыт и заснул в пыли, а один из толпы попёрся меня провожать с явно недвусмысленными намерениями.
Положение идиотское — привести в чувство этого обалдуя не удаётся, сбежать не могу, нога болит, фонари не горят, вокруг тьма кромешная, дорогу знаю плохо, а он требует петь с ним дуэтом шансон!
Кое-как от него отделалась, наобещала с три короба и со слипающимися глазами полезла через калитку, мечтая только об одном — поскорее добраться до кровати.
Не тут-то было, на меня налетел "блюститель морали", т.е дядя, чуть до мордобоя не дошло, но в кульминационный момент выскочила мама и развела нас как боксёров на ринге.
Я вырывалась с криками: "пусти, я его убью!", но потом смирилась и покорно дала ей увести себя в дом ( всех соседей мы перебудили ).
Этот дятел пришёл под утро, по уши в грязи и долго извинялся, но на меня его оправдания не подействовали, и всю гоп-компанию я вытурила в шею
( к великой радости мамы ).
Радовалась зря — всю следующую неделю приходили телеграммы от обеспокоенных родственников.
Я слегка "отомстила" дяде, вылив 10 литров его вина в его же огород, и немного развеялась с местными малолетками — выпили вина с яблочным шнапсом и попутно подожгли свалку ( нечаянно ).
Мама показывалась на улицу только в сумерках, чтобы не попадаться на глаза аборигенам, горевшим желанием сообщить ей о моём безнравственном поведении.

30

"Пусть вам всё будет настолько по сараю, чтобы левая рука не знала о том, что делает правая"- этот неведомо кем придуманный девиз я взяла себе на вооружение и спьяну проспала первый вступительный экзамен ( сто грамм не стоп-кран, дёрнула — не остановилась! )
Родители устроили мне нагоняй и чуть было не забрали документы, но я старательно изобразила чистосердечное раскаяние — дескать, не рассчитала, не подумала, и не буду больше... они смягчились.
Собеседование состояло из вопросов: "какие бывают формы собственности" и "что такое индустриализация", после чего меня торжественно зачислили в группу
( впрочем, вру — посвящения в студенты нас лишили ).
Вуз был частным, своей общаги не имел, пришлось дать взятку коменде соседней общаги и началось Великое Переселение Меня.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-

P. S "Как это было давно, сколько с тех пор нагрешено,
Сколько светлых идей заживо погребено!"
To be continued... ("Курс Выживания")

июнь 2004г

4 сентября 2005 года  13:01:09
БегущаяВСети | mouse@kramatorsk.dc.ukrtel.net | Отстойный | Украина

---

* * *

Дочка приехала на каникулы из Вены и рассказала. Ехала она по весне в венском метро в свой университет. На очередной станции заходит в вагон негр с пакетиком чипсов и садится напротив типично австрийской старушки – есть такой тип хорошо сохранившихся стервочек, аккуратно вылизанных и вечно недовольных. И вот та начала нудно возмущаться – дескать, понаехали тут разные, сидели бы себе в Африке на своих пальмах, а то проходу от них нет – ну и так далее...

Достала своими разглагольствованиями весь вагон. А негр, кстати вполне интеллигентного
вида, продолжает сидеть против нее и не спеша есть свои чипсы. Старушку это только заводит, она продолжает дальше распаляться, что дескать и пройти теперь в Вене негде, повсюду разная шушера, и метро стало из-за разных пришельцев ободранным и нагажено тут ими и так далее. А негр не обращает на нее внимания и продолжает увлеченно есть свои чипсы.

И тут заходит в вагон контролер. В Вене ты можешь ездить без билета годами, и никто тебя, как правило, не проверяет, но уж если попался контролеру – хана, они как бульдоги, на компромиссы не идут и слезам не верят. И вот контролер педантично проверяет у всех по порядку билетики, сверяет их с временем и в общем делает все по инструкции. А старушка, держа перед собой свой билетик, продолжает нудно бухтеть, что дескать у этого негра и билета-то наверное нет, и почему она должна содержать разных обезьян на свои кровные, и сидели бы они на своей исторической родине, так нет – понаехали тут и воздух портят. А негр спокойно сидит против нее и продолжает сосредоточенно уплетать свои чипсы.

И вот наконец контролер дошел до этой старушки, но за секунду перед тем, как он повернулся к ней, негр спокойно выдернул у нее из рук билетик и отправил его к себе в рот вслед за чипсами, которые продолжал увлеченно жевать. Старушка окаменела, тупо уставилась на свои пустые пальцы, в
которых только что был ее честно оплаченный билетик и ловила ртом воздух, так как слова просто теснились у нее в горле, мешая друг другу. И в этот момент контролер повернулся к старушке и потребовал билет. Бедная бабулька смогла прошипеть только одно – «Негр его съел!». Негр
разулыбался, пожал плечами, покрутил пальцем у виска и достал из нагрудного кармашка свой собственный билетик для проверки, изъясняясь при этом на идеально правильном немецком. После этого несчастная, онемевшая от такой ужасной подставы бабка была выставлена контролером из вагона и препровождена в полицию, а негр продолжал методично поглощать свои чипсы и задорно подмигивать окружающим…

7 сентября 2005 года  19:11:37
Alex | Зеленоград | Россия

---

Памяти друга....

Фотографи стоит на столе. Фотография и фотография.. Ничего особенного. Кремль. Ступеньки. На ступеньках сидит Сергей. Выглядит, как обычно, то есть, как все те 15 лет, что я его знаю. Тёмная рубашка, коротко-стриженные волосы. Только вот глаза... Глаза непривычно грустные. Или мне просто кажется.

Сашка сказал:"Завтра придёт со мной в клуб Бык.. Не пугайтесь, он хороший. К нему только привыкнуть надо."
Из уст деликатного и сдержанного Гельмана подобная характеристика прозвучала более, чем странно и очень интригующе. Само же явление превзашло все ожидания. Огромного размера парень с бритым затылком и весёлыми глазами сильно смахивал на "братка". Иллюзия рассеилась, правда, после первой же фразы, произнесённой нашим новым знакомым. Говорил он правильным, я бы сказала, литературным языком.
Позже выяснилось, что бритая глова дань не моде, а скорее лени. Так можно было по несколько месяцев не ходить в парикхмахерскую. А "Бык", это не кличка, а самая настоящая фамилия. Как так получилось, что мы уже не представляли, что было время, когда мы не знали Серёжку, никто так и не понял. Был он человеком увлечённым своей наукой, быт же его почти не интересовал. Жил в общаге, где кажется, и посуды то у него не было. Ходил годами в одной и той же куртке и был всегда голодным. У меня они с Сашкой появлялтсь часто. Каждый раз, когда им казалось, что голос мой по телефону звучит недостаточно бодро. Время я переживала прескверное. Дочка была тяжело больна. Что бы как-то поставить её на ноги нужны были деньги, поэтому мой муж работал днями на пролёт. Малышка же часто выдавала приступы. Поняв по опыту, что неотложку вызывать бессмысленно, я сжав зубы, доставала шприцы и колола её сама. Честно говоря, хоть я и проводила в вынужденном одиночестве 90 процентов времени, я панически боялась оставаться дома одна. Ребята это знали, несмотря на то, что я не говорила. Поэтому через час после моего грустного голоса по телефону, раздавался звонок в дверь, и бодрый Серёжкин голос через некоторое время вещал на всю квартиру, что-то вроде :"Ксюша, тебе пора брать нас с Гельманом в любовники. Паша не будет против. Вот увидишь. Наточенные ножи гарантируем. В замен, лично меня устроит жаренная картошка" ...Как-то, когда в очередной раз накрылась работа из-за отсутствия прописки Бык в сердцах сказал:
- Ну хоть найди какую-нибудь дуру с пропиской и женись..
- Серёж, да почему же непременно дуру??
- Потому,— вздохнул Бык- что умная за меня не пойдёт...

После нашего отъезда Серёжка дружил с моей сестрой и её мужем Димой. Их знакомые иногда спрашивали, откуда, мол, такой самородок.. На что Бык неизменно отвечал: "Я вроде того кота в сапогах. В наследство от Ксюхи им остался." Каждый свой приезд в Питер я удивлялась. Мы менялись. А Серёжка оставался всё таким же. Он перехал в свой Орск, закончил вторую аспирантуру. Быт его устроился. Была хорошая работа. Но он ходил всё в той же куртке, стригся под ёжик и был тем же Быком, что и раньше...

И вот этот телефонный звонок от сестры:
- Оксана, я еду в Москву. Умер Сергей.. Сама пока ничего не знаю. Всё потом...

В это приезд в Питер Дима протянул мне свёрток. Серёжина книга и его последняя московская фотография..
Серёжка был в Москве по делам своей диссертации, а Дима там работает. Они гуляли возде Кремля, фотографировались. А вечером Сергея не стало. Просто спустидся в метро, сел на скамейку и умер... Говорят, больное сердце...
Я смотрю на его фотографию и не могу в это поверить. Такой живой...
"Говорят, что когда люди умирают, меняются их портреты... " Не знаю. По-моему нет

8 сентября 2005 года  13:29:06
Оксана | Билефельд | Германия

---

Беспечный Ангел

* * *

"… И поэтому прости… Может быть, излишне жестоко, может быть, излишне грубо и все более разрушающе… Как сталкиваются два мира, два огромных необъятных материка со всей своей мощью и содроганием собственных масс…

Нет… Я не люблю этого, не люблю столкновений, не люблю отстаивания своих мнений и мыслей. Ни к чему это. Не люблю слово Я. Я — это только Я. И никого рядом больше… Я — это только одна. Я — это только мне. Я — это инстинкт самосохранения, который включается в минуты опасности, и здесь если его не включишь и не свернёшь с дороги, то за углом с тобою сделают все что задумали. Ибо… Будь всегда такой, какой уверовала в себя."

… В этот раз Она не закурила сигарету, не посмотрела в окно, поскольку в Ее комнате его не было, не услышала шум проливного дождя, потому что стены не позволяли это сделать. И все ключи были потеряны. Она не знала, как это письмо попало к Ней, как оказалось на Ее столе. Ведь Она не входила и не выходила из комнаты уже Бог знает сколько дней. И тем более никого не впускала, никого не видела, и видеть не хотела… Быть может, Она сама его написала? Но кому? Себе? Ему? Им? Зачем? Почему Она так подумала? Зачем это письмо? Для чего оно? Ведь все было так хорошо и тут оно. Одни вопросы. Нет. Это исключено. Что это? Плод собственного воображения, как сигаретные дымы, ищущие выхода из замкнутого пространства? Она бросилась к телефону, но он давно уже был отключен за неуплату междугородних разговоров… Другой тоже не подавал признаков жизни. Уже давно все использовано…

- Все так и должно быть, всё так как я себе и представляла. Все равно должен быть выход…

Она бросилась к стене, в поисках двери, через обои прощупывая пальцами каждый сантиметр, каждый дюйм холодной кирпичной кладки..

- Вот… вот здесь.. нет, не то… вот! Нет, не то…

И так тщательно, вплоть до плинтуса. К другой стене! К следующей! «Вот! Нет не то.. ». И снова по второму кругу, по третьему… нет не то… «Стоп! Потолок!.. ». От внезапной мысли у Неё дрогнули руки. Всякий раз, когда принималась искать выход, Она не задумывалась, и потолок ни разу не приходил Ей в голову. Но ногти? Ей опять придется ждать, пока сломанные ногти снова не отрастут…

«Значит потолок…» — думала Она, переминая последнюю недокуренную сигарету, которая вдруг сорвалась с Её ладони и покатилась под стул. Она нагнулась, но сигарета покатилась дальше под стол, потом под шкаф… и дальше. Она нагнулась за ней… Рукой чуть не схватила, но жалкая, набитая табаком бумажка, предательски катилась дальше… под телевизор, затем под цветочную стойку. «Нужно цветы полить» — подумала Она, но лейка была уже использована, а за водой идти было очень далеко и не было бонуса... А сигарета катилась все дальше и дальше…

«Я что, мартышка, за тобою по всей комнате ползать!» — крикнула Она и, наконец, схватила её. Но зажигалка извлекла лишь пару искр…

- Да итить вашу!

Сжав пальцами сигарету, Она зажгла её пристальным, одной Ей известным взглядом, и жадно затянулась. В мелькнувшем свете зажжённой сигареты, Она вдруг заметила люк. Это был тяжелый канализационный люк. Мышкой Она нашла в корзине ключ…

- Не подходит… так… А все ли я собрала? Идти обратно?... Письмо? Нет, письмо для другого… Может лом? Не-а, не подходит. А ведь не пробовала ещё банку с кислотой. Стоит бросить, может разъест?.. О! И впрямь получилось! Вот и Выход…

Прыгать в зияющую черную дыру было страшно, но еще страшнее было бы возвращаться назад, туда, к стенам… И она сделала первый шаг.

«Неужели это и есть путь к свету?» — промелькнула глупая мысль. "БУДЬ ВСЕГДА ТАКОЙ, КАКОЙ УВЕРОВАЛА В СЕБЯ", и в следующее мгновение Она уже летела в неизвестность, где не за что было даже зацепиться… Но больше всего Она тревожилась за сердце, которое боялось падающей высоты и всегда при случае возмущалось, для чего же это ему приходится испытывать такие неподобающие нагрузки. В конце концов, это же сердце, которому задано стучать в должном ритме и улыбаться, не более.

… Она открыла глаза и поняла что выспалась. Ее взгляд упал на листок, лежащий на столе у кровати. Она взяла его и улыбнулась написанному:

«Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ… Я ТЕБЯ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ!»

9 сентября 2005 года  21:18:01
Беспечный Ангел | Небеса Обетованные |

---

Яна Файман

Непридуманные истории
Друзья

Как-то раз, в теплый летний денек тишина и спокойствие моей квартиры были нарушены звоном бьющегося стекла. Я стремглав помчалась на резкий звук, мрачно подозревая, что мое кухонное окно вновь подверглось нападению футболистов. Ну вот, так и есть! В окне зияла огромная дыра, а на полу, среди радужно поблескивающих осколков, словно гордый победитель, лежал футбольный мяч. А ведь всего неделю назад мне вставили совсем новое стекло! Злая и расстроенная, я была готова коршуном наброситься на виновников происшествия.
Вдруг среди уличного шума и суетливого гомона воробьев я различила едва уловимый мальчишеский взволнованный шепот. Подойдя к окну, я почувствовала, как моя злость постепенно отступает, а на губах появляется невольная улыбка. Во дворе, тесно сгрудившись, стояли пятеро маленьких разбойников. Самому младшему было года четыре, а старшему, наверное, лет семь. Они стояли молча, сосредоточенно сопя и стараясь не смотреть на разгневанную тетку в рваном проеме окна. Вдруг один мальчик всхлипнул и заплакал.
–Это не я разбил! – шмыгая носом, залепетал он, – это Димка, Димка!
Белобрысый мальчуган (судя по всему – это и был страшный хулиган Димка) с кажущимся безразличием ковырял носком старенького ботинка пыльную землю.
Я промолчала, и дети несколько ожили.
–Это Димка!
–Димка! Он как пнул… Мяч в окно!..
–Это все он!..
–Так значит, это ты разбил?! – стараясь не рассмеяться, спросила я, обращаясь к молчавшему Димке.
–Я… – буркнул мальчуган.
И тут в компании ребят произошло какое-то движение, и вперед выступило маленькое чумазое чудо с огромными черными глазищами.
–Мы вместе разбили!.. – громко и уверенно сказал малыш.
–Женька, не надо! Попадет ведь… – хмуро сказал Димка и попытался заслонить собой маленького Женьку.
Но мальчик вновь упрямо шагнул вперед.
–Вместе мы разбили, и все тут! – произнес он, бесстрашно глядя мне в глаза.
Я решила не мучить больше маленьких хулиганов.
–Хотите печенья?
Дети растерянно молчали, только в глазах чумазого Женьки появились задорные искорки, он успел сообразить, что гроза миновала.
–Мячик-то ваш все равно у меня?! – улыбнулась я.
Женька не выдержал.
–Пойдемте, а?.. – жалостливо протянул он, оборачиваясь к друзьям.
Я усадила ребят на диван и принесла огромную тарелку ароматного песочного печенья. Женька мигом протянул к нему свою ручонку. Мне уже было ничуть не жаль разбитого окна, маленький Женька раз и навсегда завоевал мое сердце своей смелостью, отчаянным упрямством и непосредственностью.
–Тетя, а почему вы не на работе? – стараясь казаться взрослым и серьезным, спросил Димка, – у вас отпуск?
–Нет, – усмехнулась я, – иногда я работаю дома, пишу разные книжки для таких вот озорников как вы.
–Значит, и для нас? – снова спросил Димка.
–Ну конечно!
–Ого! – восхищенно протянул Женька. – Сказки… А расскажите одну, ну хоть малюсенькую?
Пять пар широко раскрытых любопытных детских глазенок уставились на меня в нетерпеливом ожидании. “Что же рассказать им?! ” – неожиданно смутилась я. И вдруг, сказка сложилась сама собой, как только я вспомнила отчаянную Женькину смелость.
Как-то раз Ослик, Тушканчик, маленький Хомячок, Черепашка и Ящерка решили отправиться в путешествие. Жили они в далекой Средней Азии, где всегда ярко светит солнце, а загадочные, удивительные пустыни – самое обычное место. С раннего детства зверята были неразлучными друзьями, вместе смеялись и плакали, играли и дрались. Домом им служил старый, покосившийся сарай на окраине небольшого поселка. За сараем был большой овраг, на дне которого журчал маленький прозрачный ручеек. А за оврагом начиналась и уходила за горизонт желтая бескрайняя пустыня. Вот туда-то и решили отправиться наши друзья. Они никогда раньше там не были, и им было очень интересно узнать, что же находится и кто живет в золотистых жарких песках.
Путешественники запаслись прохладной водой из маленького ручейка, разными вкусными вещами и рано утром, едва встало солнце, тронулись в путь. Они шли очень медленно, часто останавливаясь и пристально разглядывая все, что попадалось им на глаза. А это были и шустрый паучок, и переливающаяся на солнце песчинка, и сухая колючка необычной формы.
–Как здорово – вот так путешествовать! – сказала Ящерка.
–Это все я, я придумал! – пискнул Тушканчик. Он начал высоко и радостно подпрыгивать, его прямо распирало от гордости.
–А знаете, – прошептал вдруг Ослик, – говорят, в пустыне живут огромные страшные змеи. У них большая плоская голова и они едят таких зверят как мы. Мне очень, очень страшно!..
–Фу! – вздернула свой надменный носик Черепашка, – какой же ты все-таки трусишка! Даже если мы и встретим эту большущую змею, о которой ты говоришь, мы зададим ей такую трепку!
–Точно! – воскликнула Ящерка, – пусть только попробует встретиться нам, мы ей покажем!..
–Эй! – громко крикнул Тушканчик, – змея-змеища! Где ты?! Выходи! Самые лучшие в мире друзья вызывают тебя на честный бой!
Только маленький Хомячок ничего не сказал.
Друзья шли все дальше и дальше, распевая задорные песенки, а тем временем солнце поднималось все выше и выше. Вскоре желтый песок стал таким горячим, что идти дальше стало невозможно.
–Ой, посмотрите, – воскликнула Ящерка. – Вон там, впереди, я вижу дерево, мы можем спрятаться под ним и переждать эту жару!
Зверята обрадовано закивали и ускорили шаг. Путешественники были уже измучены лучами палящего солнца, и не заметили, что с ветвей дерева прямо на них холодными злобными глазами смотрит огромная черная Кобра.
–Все! У нас привал и обед! – закричала Черепашка.
–Да-а-а, – медленно спускаясь вниз, прошипела змея, – у нас-с-с обед…
Друзья испуганно замерли, не в силах пошевелиться.
–Какое с-счастье, – продолжала шипеть Кобра, – обед с-сам пришел ко мне!..
Большая страшная змея была уже совсем рядом.
Черепашка резко втянула голову и лапки под панцирь и оказалась недоступной для голодной змеи. Ящерка глубоко зарылась в песок, а Тушканчик что есть силы отпрыгнул далеко в сторону и стремглав бросился наутек.
Кобра не обратила на них никакого внимания. Прямо перед ней, на дрожащих ножках стоял ослик, еле живой от страха. И вдруг кто-то маленький бросился вперед и встал между осликом и змеей.
–Слушай, ты, противная змеища! – храбро закричал маленький Хомячок. – Не вздумай даже тронуть моего друга Ослика! Как только ты раскроешь свою огромную пасть, я прыгну в нее и прогрызу тебя насквозь. Я сделаю в тебе большую нору, и ты больше никогда никого не съешь!
Змея остановилась и удивленно взглянула на маленького храброго Хомячка. Она уже столько лет жила на свете, но никогда не встречала такого странного зверька, который ее совсем не боялся. И Кобра засомневалась. “А вдруг и вправду, противный хомяк сделает в ней нору? Ведь если бы он не мог этого сделать, он бы испугался и убежал, как те другие?! ” Огромная змея раздраженно зашипела и быстро поползла прочь.
–С-с-спасибо… – тихо сказал Ослик.
Хомячок ничего не ответил, малыш только сейчас понял, как сильно он испугался.
Путешествие больше совсем не увлекало, и друзья медленно двинулись к дому. Все шли молча, разговаривать никому не хотелось…
–Вот такая сказка! – улыбнулась я.
–Здорово! – выдохнул Димка.
–Четкий хомяк! – заявил Женька.
Я смотрела, как ребята медленно брели по двору. И только маленький Женька, как ни в чем не бывало, весело скакал вокруг них.

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:45:58
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
Сестра

Прошло довольно много времени, прежде чем мы снова встретились с маленьким Женькой. Он был чем-то расстроен.
–Я… тут… вот… А у вас окно новое! – выпалил мальчик.
–Заходи, заходи! – рассмеялась я.
Последние несколько дней дела у меня не ладились, да и настроение было преотвратительным. Но, мне во что бы то ни стало захотелось вернуть на эту милую чумазую мордашку озорную улыбку. Мои собственные неприятности показались мне мелкими и незначительными.
–Чаю хочешь? – спросила я.
–Не – а.
–А конфеты?
–Ага! – чуть повеселел мальчонка, шустро протягивая руку к большой конфетнице.
–Женя, тебя кто-то обидел? – спросила я.
Мальчик тяжело засопел.
–Давай так… – деловито предложила я, – ты поделишься со мной своим несчастьем, а я расскажу тебе новую сказку?!
Женька хмуро кивнул.
–Да так… Приехала вот… Гуляй с ней… Цепляется…
–Кто? – не поняла я.
–Сестра моя, Юлька.
–Откуда приехала?
–Да не родная она, они далеко живут, только летом приезжают…
–А тебе, значит, она не нужна? – стараясь не рассмеяться, спросила я.
–Да куда с ней? Она ревет, сопливая вся! Мальчишки смеются…
–А ты что?
–Что?! Я ж мужчина – не нянька!
–Да-а! – серьезно сказала я, – даже не знаю, что и делать!
–Вот и я не знаю! – снова огорчился Женька, – а вы расскажите сказку! – с полным ртом попросил мальчик.
Жила-была на свете маленькая девочка Юля. Родители очень любили и баловали ее. Они с радостью покупали дочке множество разноцветных плюшевых медвежат, нарядных важных кукол, забавных заводных зверей и книжки с красивыми веселыми картинками. Но вот беда, у мамы и папы никогда не хватало времени, чтобы спросить у Юли: А что любит твоя кукла на обед? Как поживает рыжая лохматая собака Кейси? А маленькой девочке этого очень хотелось. А еще она мечтала иметь братика или сестренку. Но ни братика, ни сестрички не было, папа и мама приходили домой поздно вечером и обсуждали серьезные важные дела, в которых Юля ничего не понимала. Так проходили день за днем, и ничего не менялось.
Но вот однажды мама сказала:
–Юлечка, завтра к нам приезжают тетя Оля и твой двоюродный братик Женя. Они пробудут у нас все лето!
–Братик! Братик! – закричала девочка, сияя от радости.
Целую ночь Юля ворочалась, ей снился красивый маленький мальчик, который весело болтает с ней и строит песочные куличики.
На следующее утро девочка проснулась с первыми лучами солнца. Она до блеска расчесала свои черные вьющиеся волосы, надела самое красивое платье и стала ждать. Весь день Юля не отходила от окна. А вечером зазвонил телефон, и тетя Оля сказала, что Женя подхватил какую-то очень заразную болезнь и, приехать они не смогут.
Юля бросилась на свою кроватку, обняла большую рыжую Кейси и заплакала.
Красавица-ночь черным бархатным покрывалом окутала огромную Землю, а девочка все плакала и плакала. Но вдруг Юле почудилось, что кто-то тихо зовет ее. Она подняла заплаканное личико и увидела свои игрушки. Они, тесно сгрудившись, стояли перед ее кроваткой и что-то ласково шептали ей. Девочка совсем не удивилась, она всегда знала, что игрушки только притворяются ненастоящими.
–Не плачь! – говорили медвежата, – твой братик поправится…
–Да, да! – перебивали их куклы, – мы знаем, знаем, как помочь тебе!
И тут вперед выступил добрый Доктор, которого папа подарил девочке совсем недавно:
–Я приготовил чудесное волшебное снадобье, оно мигом вылечит твоего брата!
–Ой! – всплеснула руками Юля, – но ведь Женя, живет так далеко!
–Не печалься, моя маленькая хозяйка, я помогу! Садись мне на спину, да только держись покрепче…– воскликнула верная Кейси.
Девочка спрятала в кармашек своего платья бутылочку с волшебным снадобьем, вскарабкалась на спину Кейси и что есть силы ухватилась за длинную рыжую шерсть.
–Ох! Чуть не забыл! Женя должен выпить микстуру до того, как взойдет солнце, иначе мое волшебство исчезнет! – предупредил Доктор.
–Я буду бежать быстрее ветра!.. – пообещала Кейси, уносясь прочь.
–До свидания! Счастливого пути! – кричали им вслед взволнованные игрушки.
Кейси мчалась между небом и землей. И если бы кто-нибудь из людей в эту ночь взглянул на небо, он бы очень удивился, увидев огромную огненно-рыжую собаку с маленькой девочкой на спине.
Сначала Юле было страшно, и она крепко зажмурилась. Но постепенно страх исчез и, открыв глазки, девочка стала с интересом смотреть на мелькающие внизу города и села, реки, леса, озера…
– Какая огромная и красивая наша Земля! – подумала она.
–И как много разных мальчиков и девочек живет на ней!
–Кейси! – закричала Юля, – а как же ты находишь дорогу?
–Мне помогают звезды – ответила рыжая собака.
Юля подняла голову и увидела множество ярких звезд. Большие и маленькие, они были словно драгоценные камни, рассыпанные добрым волшебником на черном бархате неба. И вдруг девочке показалось, что звезды подмигивают ей и машут своими лучиками, подбадривая ее. Юля улыбнулась и помахала им в ответ.
Но тут, откуда ни возьмись, появилась огромная хмурая туча и заслонила собой звезды. Стало совсем темно. Кейси остановилась.
–Я не вижу дорогу, – сказала она, – надо подождать, пока пройдет туча…
–Но ведь нам надо спешить! – испугалась девочка.
–Эй, тетушка Туча! – закричала она, – открой нам звезды! Я несу своему брату лекарство и мне нужно обязательно успеть до рассвета!
–Я с радостью помогу тебе маленькая сестренка, – ответила Туча. – Но сначала тебе надо попросить Ветер, чтобы он подогнал меня!
–Где же ты, сильный смелый Ветер? – кричала Юля, – пожалуйста, дуй сильнее, сдвинь с места тетушку Тучу, дай нам увидеть звезды! Иначе мы не найдем дорогу, волшебство исчезнет и Женя не поправится…
Ветер услышал маленькую девочку и сдвинул тучу. И тут Юля увидела, что приближается рассвет, небо стало серым, а звезды бледными и далекими.
–Кейси! Кейси! Быстрее! – закричала она.
Преданная собака что есть силы помчалась вперед. Вот уже показался город, в котором жил Юлин братик. Звезды совсем погасли.
–Быстрее, Кейси, быстрее! – отчаянно шептала девочка.
Первый дом, второй, третий… Кейси чуть приостановилась и прыгнула в одно из широко раскрытых окон. На детской кроватке Юля увидела спящего мальчика, самого красивого и чудесного на всем белом свете. Кейси громко залаяла, Женя вздрогнул и открыл глаза. Он сонно и удивленно смотрел на огромную лохматую собаку и маленькую девочку, протягивающую ему бутылочку с золотистой жидкостью.
–Выпей, пожалуйста, быстрее выпей, это волшебное лекарство! – умоляюще просила девочка.
–Наверное, горькое – проворчал мальчик, но взял бутылочку и осторожно сделал малюсенький глоточек. Микстура была сладкой и очень вкусной.
И тут солнечные лучи затопили город ярким светом.
Юля крепко зажмурилась. Кто-то тихонько тряс ее за плечо.
–Юленька, доченька, просыпайся!
Девочка открыла глаза и увидела свою маму, которая ласково улыбалась ей.
–Вставай, к нам гости! – сказала мама.
Юля огляделась. Все игрушки стояли на своих местах, а рыжая, лохматая Кейси мирно лежала рядом. “Ох, так это все сон?! ” – уныло подумала девочка. И тут в комнату вошел маленький мальчик.
–А я тебя помню, – улыбнувшись, сказал он, – ты Юля, моя сестренка!
–Спасибо!.. – тихо прошептала девочка, наклоняясь к своим игрушкам.
А в это время тетя Оля взволнованно рассказывала Юлиной маме о загадочном выздоровлении Жени…
–Ну, пойду я… – сказал Женька, доедая последнюю конфету.
–Куда это ты так заторопился? – хитро спросила я.
–Погода хорошая, пойду с сестрой погуляю пока не жарко, – ответил Женька и весело улыбнулся.
На душе у меня стало легко и радостно.

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:47:49
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
ПУТЕШЕСТВИЕ ЧИККИ И РИККИ

Через два дня в моей квартире веселой трелью запел звонок. “Кто бы это мог быть?” – удивилась я. Мои друзья знали, что обычно в это время дня я работаю, и старались не беспокоить меня. Я открыла дверь и рассмеялась. На пороге, сверкая озорными глазенками, стоял Женька и держал за руку симпатичную маленькую девочку.
–А мы пришли сказку послушать! – бесцеремонно протискиваясь между мной и дверью, заявил мальчик. И смутившись, добавил:
–Если можно…
–Можно, можно! – улыбнулась я, провожая детей на кухню. – Конфет у меня сегодня нет, но есть чай и варенье…
–Сойдет, – добродушно кивнул Женька.
Я поставила на стол клубничное варенье и две большие кружки.
–Ой, какие красивые! – воскликнула девочка.
Кружки и вправду были необычные. На нежно-голубом фоне резвились забавные сказочные рыбки. Когда-то это был сервиз моей маленькой дочери. Что-то разбилось, что-то потерялось при переездах, а вот эти две кружки остались.
–Юлька! Осторожнее, чай разольешь, горячий! – нахмурившись, сказал Женька. Девочка обезоруживающе улыбнулась и с любовью посмотрела на брата.
–Так какую же сказку вы хотели бы услышать? – поинтересовалась я.
–Про путешествие! – закричал Женька
–Лучше про рыбок… – попросила Юля, все еще рассматривая рисунок на чашке
–Ну, хорошо, – согласилась я, – придумаем что-нибудь и про рыбок, и про путешествие!..
В глубоком синем море жили а, может быть, и сейчас живут, две маленькие рыбки-корюшки: Чикки и Рикки. Так уж случилось, что среди многомиллионной икры, смешанной с прибрежным песком, две их икринки оказались крепко связанными между собой ниточкой водоросли. Чикки был старше Рикки ровно на одну минуту. Он очень гордился этим своим преимуществом, а также тем, что помог Рикки при ее рождении разорвать прочную пленку икринки и выбраться наружу. С этих самых пор они были неразлучны.
Чикки и Рикки были как две капли воды похожи друг на друга, и никто из их знакомых не мог с полной уверенностью сказать, кто есть кто. Только старый дядюшка Краб, живущий в норе под скалой, никогда не ошибался. А еще дядюшка Краб мог рассказывать удивительные истории. Каждый вечер Чикки и Рикки, приплывая к норе, упрашивали его рассказать им какую-нибудь новую историю. Старый Краб никогда не отказывал. Удобно подперев голову большой клешней, он начинал свои истории: о далеких холодных океанах или тропических морях, об огромных добрых китах или коварной злой мурене, о колючей рыбе-Еже, которая превращается в шар, когда злится, о ветвистых кораллах, которых так много, что они образуют целые острова. Чикки и Рикки, затаив дыхание, слушали старого краба и мечтали хоть одним глазком взглянуть на гигантского серого кита. А может быть и навсегда поселиться в теплых водах тропических морей, где растут удивительные кораллы, а все дно усеяно светящимися ракушками.
И вот как-то раз, ранним солнечным утром, Чикки сказал:
–Послушай Рикки, а почему бы нам прямо сейчас не отправиться в эти далекие океанские моря?!
–А тебе не страшно? – спросила осторожная Рикки.
–Не-а! – весело засмеялся Чикки и высоко подпрыгнул над водой. – Мне просто очень, очень интересно!
Для начала они сытно поели, затем немного погрелись на мелководье и, наконец, решили, что пора отправляться в путь. И вот остались позади заросли бурых водорослей и скала, где жил дядюшка Краб, а вода из нежно-голубой постепенно превращалась в темно-синюю. Рыбешки плыли все дальше и дальше, оставляя за собой родные места.
–Ты чувствуешь? – спросила вдруг Рикки, – стало холодно.
Чикки не успел ничего ответить. Им навстречу с огромной скоростью неслись десятки перепуганных рыб.
–Спасайтесь! Спасайтесь! Нерпы! – кричали они.
Рикки первая сообразила, что нужно делать. Она схватила Чикки за плавник и стремительно нырнула в черную глубину. Они услышали, как над ними пронеслось что-то огромное, затем еще и еще. “Это, наверное, кит!” — подумал Чикки и, обернувшись, остановился. Вслед за ним остановилась и Рикки. Рыбешки увидели огромных пятнистых зверей, догоняющих перепуганную рыбу. И, о ужас, звери стали хватать ее своими острыми зубами и есть! Чикки и Рикки какое-то время смотрели на происходящее расширенными от страха глазами, не в силах пошевелиться, а затем бросились прочь, не разбирая дороги.
Когда они немного успокоились, Рикки сказала:
–Давай попробуем плыть возле самого дна, там легче спрятаться?
–Давай! – согласился притихший Чикки.
Страх понемногу проходил и, вскоре им снова стало весело и интересно.
–Как ты думаешь, а кит больше нерпы? – спросил Чикки.
–Наверное, нет! – подумав, ответила Рикки, – тогда он бы уже давно съел всех нас…
–Ух, ты! Ух! Рикки! Рикки! – восторженно закричал Чикки, указывая куда-то в сторону.
На небольшом камне Рикки увидела что-то очень яркое и удивительно прекрасное.
–Осторожнее, глупые! – проворчал кто-то у них за спиной. – Это Морской Цветок! Он опасен и все время голоден…
–Спасибо! – поблагодарила Рикки и обернулась.
Под невзрачной пустой раковиной сидел пожилой краб, точь-в-точь их старый дядюшка! Любопытство прямо-таки раздирало Чикки. Он подплыл поближе, не переставая восхищаться. И поскольку ничего страшного не произошло, стал смело рассматривать многочисленные длинные щупальца, расходящиеся, словно солнечные лучи, в разные стороны. Вдруг одно из щупалец плотно обвилось вокруг его хвоста.
–А ведь я предупреждал! – вздохнул старый Краб, – хитрая ловушка Морского Цветка сработала, сейчас он накроет добычу другими щупальцами и съест!
Чикки отчаянно вырывался, но Морской Цветок был сильнее и продолжал тянуть его к себе.
–Пожалуйста, кто-нибудь! Помогите! – плача, закричала Рикки.
Старый Краб терпеть не мог слез. Он, ворча, вылез из под пустой раковины, вытянул свою толстую клешню и р-раз! – перекусил щупальце, держащее Чикки за хвост.
–Спасибо! – поблагодарил краба Чикки.
–Ой! Рыба-Еж! – воскликнула Рикки.
–Нет, – вздохнул Краб, вновь забираясь под раковину, – это – Трепанг или Морской Огурец!
–А он опасен? – косясь на свой хвост, который начинал болеть, спросил Чикки.
–Нет, он совершенно безобиден! – рассмеялся старый Краб.
Чикки и Рикки подружились с Трепангом и до самого вечера проболтали с ним о всяких пустяках. А перед тем как распрощаться, Трепанг рассмешил маленьких путешественников: раздулся и стал похож на огромную продолговатую колючку. Когда Морской Огурец уполз, Рикки вдруг увидела старую раковину, непонятно как принесенную сюда с их родного мелководья, и загрустила.
–Знаешь, Чикки, мне больше не хочется жить в тропических морях и любоваться разноцветными кораллами. И я больше не хочу искать никакого кита. Мне очень хочется вновь оказаться дома!
Чикки кивнул.
–Мне бы тоже хотелось поскорее вернуться домой, и увидеть нашего дядюшку Краба!
Обратный путь показался им короче. И вот уже видны родные прибрежные скалы, а вода вновь стала теплой и голубой.
Оказавшись дома, Чикки и Рикки радовались каждому знакомому камешку, словно отсутствовали здесь целую вечность. А увидев старого Краба, едва не задушили его в своих объятиях.
–Ну, что? – спросил дядюшка,— видели большого кита?
Но ответа не последовало. Рыбешки тихо посапывали, удобно устроившись в норе старого дядюшки.
–Э-хе-хе! Мудрые крабы говорят: “В гостях хорошо, а дома лучше! Или хорошо там, где нас нет!” – усмехнулся Краб, с любовью глядя на маленьких путешественников и прикладывая кусочек зеленой лечебной водоросли к распухшему хвосту Чикки.
–Хорошая сказка, – задумчиво сказала Юля.
–Интересно, а кит больше нашего дома? – неожиданно спросил Женька.
–Ну… Это смотря какой кит, – ответила я.
–А вот если вытащить всех китов, – продолжал рассуждать Женька,— море станет меньше?..
Ребята попрощались и ушли.
–Действительно, интересно, – подумала я, наливая себе кофе, – если китов вытащить, станет ли море меньше?!

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:50:24
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
Жестокий урок

–Эй, Хома, Хома! Хомя-як! – громко звал Женька маленького рыжего зверька, просовывая сквозь прутики клетки оранжевую пластинку моркови.
Но Хома подходить боялся. Он тихо сидел в своем ярком картонном домике, высунув в прорезь розовый быстро подрагивающий носик с длинными черными усиками.
–Эй, хомячище! – потряс клетку Женька, и розовый носик мгновенно исчез в глубине домика.
–Фу, какой глупый! – разозлился мальчик, бросив морковку на дно клетки.
–Неинтересно с ним, – разочарованно произнес Женька. – Вот собака – это другое дело! У Димки из соседнего подъезда такая клёвая овчарка есть! С ним все ребята дружат…
Что-то в словах моего маленького друга показалось мне очень знакомым. И я вдруг вспомнила другую историю, которая произошла много лет назад, но память о ней все еще живет в моей душе…
В одной из уютных квартир многоэтажного дома, жили брат и сестра, Витя и Лиза. Родители очень любили и баловали их. Детская комната была полна самых разных игрушек и разноцветных книжек с большими яркими картинками. Детям никогда ни в чем не отказывали. А если такое и случалось, Витя и Лиза тотчас морщили свои курносые носики и, громко топая ногами, издавали пронзительный визг. И родители покупали, часто совсем и ненужную, но приглянувшуюся детям вещь. И все были довольны…
Однажды во время прогулки, в витрине зоомагазина Витя увидел белых мышат. Они суетливо сновали по большой клетке, занимаясь какими-то своими очень важными делами. Витя остановился, заворожено глядя на маленьких забавных зверюшек.
–Мама! – Я хочу мышонка! Вон того, который что-то грызет! – закричал мальчик.
–Витенька, – попыталась урезонить сына мать, – где же мы будем его держать?
Мальчик на секунду задумался, а потом радостно закричал:
–В банке! У нас дома есть большая стеклянная банка!
–Витя, за ним надо ухаживать. Ведь это не игрушка!
Но Витя уже ничего не хотел слушать, он насупился и вот-вот был готов зареветь.
–Ну, хорошо… – тяжело вздохнула мать и толкнула дверь в магазин.
“Вот здорово! Живой мышонок! Мальчишки во дворе умрут от зависти”, – думал Витя, бодро шагая к дому с мышонком в кармане.
–Лизка! – закричал мальчик, едва переступив порог, – посмотри, кто у меня есть!
–Ох! – выдохнула девочка, с трепетом разглядывая маленький дрожащий комочек, – какой хорошенький!
В большую стеклянную банку накрошили бумаги и, посадив туда мышонка, поставили на стол в детской.
–А кто это – девочка или мальчик? – спросила Лиза, поворачивая банку так, чтобы посмотреть на розовый носик зверька.
–Да какая разница, – отмахнулся Витя.
–Надо дать ему имя, – серьезно сказала девочка. – Ведь всех как-то зовут!
–Мышь! – воскликнул Витя, – назовем его Мышь!
Целую неделю ребята были всерьез увлечены маленьким зверьком. Они кормили его хлебом и сыром, колбасой и мармеладом. И затаив дыхание, наблюдали, что же едят белые мыши.
Дети радостно смеялись, когда мышонок вонзал свои острые зубки в огромный кусок сыра и быстро жевал, забавно шевеля при этом своими длинными усиками. И удивлялись, когда зверек не проявлял никакого интереса к их любимому мармеладу. Утром, едва вставало солнце, Витя вылезал из своей кроватки и заглядывал в банку.
–Эй, Мышь! – звонко кричал мальчик, – просыпайся!
Мышонок испуганно таращил круглые как бусинки глаза, не понимая, что это за шум.
Выходя во двор, Витя и Лиза часто брали с собой маленького мышонка.
–Смотрите, кто у нас есть! – гордо говорил Витя, вытягивая вперед руку.
Дети восторженно смотрели на маленького белого зверька, смирно сидящего на ладони мальчика. Всем хотелось дотронуться до пушистой шерстки и розового носика мышонка. Витя благосклонно разрешал, ему было очень приятно такое внимание ребят. Даже Сашин новый велосипед не вызывал теперь такой зависти, как маленький питомец Вити и Лизы.
Но вот у Андрея появился большой автомат, а у Маши прелестная кукла, которая умела громко плакать и говорить: “Мама!” И мышонок перестал интересовать ребят во дворе. Он ведь не умел разговаривать, и с ним нельзя было поиграть в войну.
Так Витя и Лиза перестали выносить мышонка на прогулку. Он целыми днями сидел в душной стеклянной банке и терпеливо ждал, когда же его покормят. Но теперь у Вити был интересный конструктор, а у Лизы яркая цветная мозаика. О пушистом зверьке они вспоминали все реже и реже, изредка бросая в банку недоеденные куски хлеба.
Мышонок грустно смотрел сквозь толстое стекло на играющих детей и отчаянно пытался понять, почему вдруг его перестали досыта кормить и совсем не вынимают из банки. А когда в комнате становилось темно, зверек жалобно попискивал.
Как-то раз за завтраком отец спросил:
–Дети, а вы сегодня кормили вашу мышку?
–Нет еще, – ответила Лиза
–И вам не стыдно? Вы сидите за столом и едите вкусный завтрак, а разве маленький зверек может сам позаботиться о себе? Его жизнь целиком зависит от вас! Вы отвечаете за него!
–Я его сейчас покормлю, – глухо сказал Витя.
Но отец ушел на работу, а Витя и Лиза отправились во двор. А вечером, ложась спать, они и не вспомнили о мышонке. Так же как и на следующий день.
–Ребята! – весело сказал отец, вынимая из сумки большую просторную клетку с резным деревянным домиком внутри, – несите скорее вашего мышонка! У него сегодня новоселье!
Витя бросился в детскую и потряс банку.
–Мышь! Мышь!
Но никакой реакции не последовало. Зверек не шевелился и не открывал глаз. Тогда мальчик сунул в банку руку и, достав мышонка, вдруг испуганно закричал.
–Что случилось? – встревожено спросил отец.
Витя протянул руку. На ладошке лежало маленькое безжизненное тельце.
–Он умер… – заплакал мальчик.
–Да, – сурово сказал отец. – Он умер. Ваша безответственность убила его. А теперь хорошенько подумайте, что вы сделали!..
Он забрал пушистый бездыханный комочек и вышел.
–Умер… – прошептал мальчик, глядя на опустевшую банку.
Горькие слезы катились по щекам Вити и Лизы. А в груди болело так сильно, что становилось трудно дышать.
Этот страшный урок дети запомнили на всю свою жизнь!..
Я и не заметила что, вспоминая, рассказала всю историю вслух. Маленький Женька, сидя в большом кожаном кресле, сосредоточенно сопел, и мне вдруг показалось, что он очень расстроен. Перед уходом мальчик подошел к клетке, прислонился лбом к ее тоненьким прутикам и тихо-тихо что-то прошептал.
Я знаю – это были очень добрые слова, и маленький рыжий зверек все понял.

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:51:48
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
СПОР В ЛЕСУ

–Тетя Аня! Тетя Аня! – звенели мальчишечьи голоса.
Я оглянулась. С детской площадки ко мне неслась ватага ребят. Впереди всех, размахивая руками и счастливо улыбаясь, бежал маленький Женька.
–Мы… тут... спорили… – пытаясь отдышаться, сбивчиво начал Женька, – как важнее быть, когда станешь взрослым…
–Какой человек лучше, – поправил Димка.
–Когда вырастешь, надо быть богатым и главным, как мой папа. Ведь, правда? – глядя мне в глаза, спросил Костик.
–Важно стать умным и честным! – уверенно произнес Вася.
–Надо быть добрым и помогать тем, кому плохо, – тихо сказал Ванечка.
–Если ты всем будешь помогать, тогда что тебе останется? – разгорячился Андрюшка.
–А я когда вырасту, тогда и буду думать! – заявил вдруг Женька.
–А знаете, – серьезно сказала я, – однажды, гуляя в городском парке, я услышала от сороки одну историю…
–Расскажите! Расскажите!
Среди зеленого леса на толстой ветке высокого старого дуба сидела молодая кукушка. Полуденная жара заставила ее укрыться в кроне дерева в поисках спасительной прохлады. Совсем недавно она сытно поела и хорошо выспалась и сейчас, прячась от жгучих лучей палящего солнца, кукушка вертела головой в поисках какого-либо занятия.
Вдруг ее внимание привлекла движущаяся точка, на другом конце ветки. Маленький муравей медленно, но упорно нес куда-то непомерно большой для него кусочек зеленого листа. Подождав, пока муравей приблизится, кукушка хотела, было склевать его, но передумала. Какой-никакой, а все-таки собеседник.
–Эй, козявка! – окликнула она его. – И зачем это ты так надрываешься? Позвал бы своих, и донесли бы разом, ведь вас вон сколько?!
Муравей нехотя остановился и хмуро взглянул на огромную, загородившую дорогу птицу.
–У нас каждый своим делом занят. Все работают!
–А зачем? – искренне удивилась кукушка.
–Как зачем? – не понял маленький муравей. – Чтобы дом построить, еды на зиму запасти, детей вырастить, родителям старость обеспечить…
Кукушка пристально смотрела на него своими круглыми черными глазами.
–А жить когда? – недоуменно спросила она.
–Так я и так живу! – ответил муравей.
–Да разве это жизнь! – громко воскликнула птица, – все время работа, работа, работа! В старости и вспомнить-то нечего! Ты же ничего кроме своего муравейника не видел! И даже не знаешь, что на свете есть быстрые реки и безбрежные океаны, высокие горы и широкие пустыни, топкие болота и прекрасные луга!!!
–А зачем мне все это? – не понял муравей, – у меня есть большая дружная семья, работа, дом… Это и есть жизнь.
–Вот заладил… Жить надо красивой и полной жизнью, для самого себя, понимаешь!?
–Нет!
–Глупый ты! – захлопав крыльями, взволнованно заговорила кукушка, – жизнь ведь одна! И она проходит, а ты растрачиваешь ее…
–Нет, – опять не согласился муравей. – Я создаю, создаю для других… Так что, выходит, моя жизнь более правильна!
Кукушка, приводя новые, на ее взгляд, очень важные доводы, все больше и больше волновалась. Она шумно хлопала крыльями и громко кричала, объясняя маленькому муравью, как нужно жить. Муравей, не соглашаясь, яростно топал ногами и старался перекричать кукушку, отстаивая свою правоту.
Пролетавшая мимо лесная сплетница сорока, заслышав шум, присела на соседнюю ветку послушать, о чем речь идет!? Послушала, послушала и понеслась по всему лесу новость разносить: “Муравей и кукушка о жизни спорят! Того и гляди дело до драки дойдет!”
И вот ни одной свободной веточки на старом дубе не осталось, да и под дубом протолкнуться негде. Все собрались: желтогрудые синицы и носатые дятлы, наглые вороны и пестрые дрозды, гордые иволги и суетливые воробьи, трусливые зайцы и хитрые лисы, могучие медведи и колючие ежи… Никто никого не ест, никто ни за кем не охотится. Все друг друга перекричать пытаются, до хрипоты доказывая, чья жизнь правильнее.
–Для себя надо жить! – кричит кукушка.
–Нет, для семьи! – шумит муравей.
–В жизни пользу надо приносить! – хлопает крыльями носатый дятел.
–Красота в жизни важна и хитрость! – спорит лиса.
–Нет, доброта! – не соглашается еж.
–Стремление к совершенству во всем! – настаивает гордая красавица иволга.
–Нет, нет! Самое важное в жизни – слава, популярность! – стрекочет сорока.
–Дети, дети! – чирикают воробьи.
Спорят они, спорят – никто ни с кем не соглашается. Вот уж и солнце к горизонту клонится.
Вдруг встрепенулась сорока, да как закричит: “К филину, к филину идем! Он самый старый и мудрый в нашем лесу, вот пусть и рассудит!”
–Идем! Идем! – зашумели спорщики.
Птицы над лесом летят, звери сквозь чащу пробираются; все волнуются, каждому хочется, чтобы его жизнь самой правильной оказалась.
Собрались лесные жители вокруг огромного дерева с большим дуплом и притихли разом.
–Мудрый филин! – что есть силы закричал муравей, – покажись, рассуди нас. Что в жизни главное? И как прожить ее правильно?!
Заворочался внутри дерева старый филин, закряхтел. Показался из черного дупла мудрый судья, седой весь, а глаза большущие, зеленые и в них веселые искорки пляшут. Оглядел всех, откашлялся.
–Вижу, много вас и все вы разные, потому и договориться не можете. Что одному хорошо, то для другого губительно… Одного лекарства от всех болезней не бывает!..
–А как же жизнь прожить, чтобы правильно? – пыхтит еж.
Нахмурился филин.
–Живите так, чтобы каждый новый день радовал, а, проживая его, приобретайте друзей, а не врагов! Сейте добро, и оно вернется вам! И изо дня в день, за ссорами и обидами, не теряйте самих себя… Помогайте тому, у кого случилась беда, и завтра он поможет вам! А самое ценное и важное в жизни – это сама жизнь!
Разлетелись птицы, разбежались звери. Но, начиная новый день, давайте вспомним о мудрых словах старого филина!
–Интересная история, – вежливо сказал Женька, – но какая-то не совсем понятная…
–Да что же в ней непонятного? – удивился Димка.

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:53:50
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
ПРО ЗООПАРК

Эту сказку про зоопарк мы придумали с маленьким Женькой немножко вместе. Она у нас общая, вот только заканчивается по-разному. И если честно, Женькин вариант нашей сказки мне нравится больше…
На далеком жарком юге, где всегда тепло, среди вечнозеленых пальм жила маленькая обезьянка. Утром, едва вставало солнце, обезьянка, радуясь новому дню, весело прыгала с дерева на дерево, оглашая лес радостным визгом. Днем, когда становилось слишком жарко, она забиралась в густую листву и ела сочные фрукты, срывая их прямо у себя над головой. А вечерами, взбираясь на самое высокое дерево, которое она только могла найти поблизости, пела заходящему солнцу свою прощальную, немного грустную песню.
Обезьянка жила свободной счастливой жизнью. У нее было много друзей, таких же обезьянок. Они весело и шумно играли вместе или, в полуденную жару, копались в шерсти друг друга.
Но вот однажды, прыгая с ветки на ветку, обезьянка угодила в ловушку, расставленную людьми. И чем яростнее она пыталась выбраться, тем сильнее запутывалась. А вечером пришел человек, но, вызволив обезьянку, он не отпустил ее на волю, а посадил в темный душный ящик. Маленькой обезьянке стало так страшно, что вскоре она перестала кричать и плакать и, забившись в угол, сидела так тихо, словно ее и не было вовсе.
Ящик с маленькой обезьянкой, как и множество других, погрузили на корабль, который на следующий день вышел в море. Но обезьянка, конечно, не могла этого знать. По ночам она слышала крики попугаев, плач гиен, рычание львов. Но эти звуки не были похожи на те, которые раздавались в родных местах. Звери стонали и проклинали людей, лишивших их свободы.
Наконец, ящик открыли, и измученная обезьянка оказалась в просторном вольере. Несколько дней она не прикасалась к пище и почти совсем не двигалась.
–Перестань! – говорили ей другие обитатели вольера, – здесь не так уж и плохо. Нас хорошо кормят и дают играть забавными человеческими вещами. И тебе никогда не придется опасаться хищных зверей!
–А где мы? – тихо спросила маленькая обезьянка.
–Мы – в зо-о-опарке, – ответила самая старая обезьяна, которая прожила в вольере почти всю свою жизнь. – Большие люди приводят сюда своих детенышей, чтобы они смотрели на нас…
Маленькая обезьянка подошла к толстому пыльному стеклу. Она увидела множество самых разных зверей: слонов, жирафов, носорогов, леопардов. Все они сидели в таких же клетках, а вокруг ходили люди. Они громко смеялись, разговаривали, показывали на животных пальцами.
–А когда нас отпустят домой? – грустно спросила обезьянка.
Все засмеялись.
–Теперь здесь твой дом!
С этого дня мир для обезьянки перевернулся. Один день сменялся другим, второй третьим, четвертый пятым. Все они, как две капли воды, были похожи друг на друга, в них не было свободы, не было счастья. Целыми днями маленькая обезьянка сидела, прижавшись лбом к толстому стеклу вольера, и смотрела куда-то вдаль, не обращая внимания на проходивших мимо людей. Она вспоминала жаркое солнце, высокие зеленые пальмы, ароматные фрукты и своих веселых друзей.
Как-то раз, мама привела маленького Диму в зоопарк.
–Посмотри, как много разных красивых зверей живет на нашей планете! – сказала она мальчику.
Дима ходил от клетки к клетке, пока не дошел до той, где сидела обезьянка.
–Мама, а почему она такая грустная? – спросил мальчик.
–Не знаю, возможно, у нее сегодня плохое настроение.
На следующий день Дима заболел. Он просидел дома целый месяц. А, поправившись, мальчик попросил маму вновь отвести его в зоопарк.
–А где же та маленькая грустная обезьянка? – спросил Дима, не увидев ее в вольере.
–Она сильно заболела, – уклончиво ответил сторож.
–Ну как, понравилось тебе в зоопарке? – спросил сына отец.
–Нет! – ответил Дима.
–Почему? – удивились родители.
Мальчик посмотрел на них, не зная, как правильно сказать:
–Все звери там совсем не настоящие. Я ведь знаю, что настоящие в клетках жить не могут…
–Плохая сказка, – насупившись, сказал тогда Женька, – вы неправильно все придумали. Было так…
Обезьянка не стала грустить и болеть. Она подружилась с Димой, и Дима отвез ее домой. А потом он приезжал к ней в гости, ел бананы и играл с другими обезьянками. И всем было хорошо. А еще он серьезно поговорил с самым главным директором и всех-всех зверей тоже отпустили домой.

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:55:28
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
О ВРЕДЕ ОБМАНА

–А вот говорить правду нужно совсем всегда? – спросил как-то раз маленький Женька.
–Совсем, – улыбнулась я.
–Даже если не хочется?
–Да…
–Даже если страшно?
–Да, даже если страшно!
–Даже если стыдно?
–Да…
Мальчик тяжело вздохнул.
–И в ваших сказках что, никогда-никогда не обманывают?
–Обманывают, – сказала я, – но вот послушай, что из этого может получиться…
В небольшой деревне, которая и сегодня стоит на берегу красивой реки, жили-были котенок и щенок. Они родились в один и тот же день и взяли их к себе одни хозяева. Только пушистого полосатого Ваську поселили в избе и он, лишь изредка выходил на улицу, чтобы погонять воробьев да погреться на солнышке. А рыжий неказистый Бим жил во дворе, в собачей конуре, и никогда не заходил в дом.
Маленькая хозяйская дочка часто брала Ваську на руки и, перебирая его шелковистую шерстку, приговаривала: “Какой же ты мягонький, хорошенький, словно игрушечный!” А потом шла на кухню и наливала котенку полную миску молока. Про Бима же часто забывали. Но он рос очень добрым псом и никогда не обижался. Кроме того, щенок был очень честным, преданным и всегда приходил на помощь тем, кто попал в беду. Васька, прекрасно зная характер рыжего щенка, бывало, подшучивал над ним, а затем, забравшись на крышу сарая, громко смеялся. Очень часто Васькины шутки оборачивались для Бима наказанием: его сажали на цепь, лишали обеда или награждали увесистой оплеухой. Котенок же лишь посмеивался: “Надо же, какой глупый! Разве можно верить всему, что говорят!” И на следующий день придумывал для себя новое развлечение.
–Бим! Бим! – кричал Васька, – зови скорее хозяина, поросенок упал в глубокую яму!
Рыжий щенок начинал громко лаять, вызывая хозяина и указывая ему на дворовые постройки. Конечно, все поросята были на месте, и ни один из них не падал в глубокую яму.
–Глупая собака! – ругал хозяин Бима.
Щенок понуро плелся к своей конуре.
–Бим! Бим! – снова звал Васька, – теленок отвязался и уходит в лес!
И Бим опять начинал громко, отрывисто лаять. Выходя, хозяин вновь обнаруживал, что все в порядке. Васька же в это время весело смеялся и удирал со двора, а щенка — наказывали.
И вот Бим перестал верить котенку. Он больше не обращал внимания на его слова, что бы ни говорил Васька.
Однажды теплым солнечным днем хозяйская дочка взяла с собой котенка и отправилась на речку купаться. Сначала она плескалась возле самого берега, но потом ей захотелось заплыть немного подальше. Вода у середины реки была такой холодной, что у девочки свело ногу, и она начала тонуть.
–Помогите! Помогите! – отчаянно звала она.
Васька стрелой сорвался с места и бросился к дому.
–Бим! Бим! – закричал котенок, – наша маленькая хозяйка тонет!
Щенок даже не пошевелился.
–Бимушка, пожалуйста, поверь мне в последний раз!
Щенок молча отвернулся.
–Да я же говорю правду! – зарыдал Васька.
Тут Бим не выдержал и громко залаял. Но хозяин не обращал на него никакого внимания. Тогда щенок сам помчался к реке и, не раздумывая, бросился в нее. Он успел схватить девочку за руку как раз в тот момент, когда вода уже почти сомкнулась над ее головой. Девочка обхватила Бима своими маленькими ручонками, а он изо всех сил потянул ее к берегу.
Вернувшись домой, девочка рассказала родителям о том, как Бим спас ее.
–Ведь он звал меня! – вспомнил отец девочки, – а я не послушал его!
С этого дня все переменилось. Биму начали верить и внимательно прислушивались к тому, что он пытался сказать. Изменился и Васька. Он больше никогда никого не обманывал. А когда вырос и стал красивым, важным котом, без устали повторял своим напроказившим котятам: “Кто вчера солгал, тому завтра не поверят!”
Мальчик тяжело сопел и молчал.
–Женя! – тихонько позвала я.
И вдруг Женька начал рассказывать, всхлипывая, сбиваясь, глядя куда-то в сторону.
–Я у папы ножик взял, красивый такой… И потерял, в кармане дырка была… Папа искал его, а я испугался и сказал, что не брал! Я обманул, а папа мне поверил…
Через несколько дней я встретила во дворе маленького Женьку. Его глазенки сияли.
–А я про ножик папе все рассказал! – гордо произнес мальчик.

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:56:17
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР

–Тетя Аня, у Вас денег много? – спросил однажды маленький Женька.
Такого вопроса я, признаться, ожидала меньше всего.
–Достаточно…
–Нет, – мотнул головой Женька, – много или мало?
–Много, – сдаваясь, улыбнулась я.
–Значит, Вы – плохой человек?!
Я недоуменно взглянула на мальчика. Женькино лицо было сосредоточенным и серьезным.
–Почему?
–Сегодня во дворе я услышал, что деньги – зло. А те люди, у которых их много – очень плохие!
Нахмурившись, я взъерошила Женьке волосы, предстоял трудный разговор.
–А сам-то ты как думаешь?
–Ну, не знаю…
–Посмотри, – сказала я, протянув мальчику денежную купюру, – деньги – это просто раскрашенные бумажки или монетки из какого-либо металла. Сами по себе они и ни зло, и ни добро. Добрыми или злыми их делают люди. Понимаешь?!
–Не очень, – честно признался Женька.
–Хорошо, тогда представь, что у тебя и у твоего друга Димы есть рогатки. Забавные игрушки. Вы оба стреляете по мишеням, но вот появляется пушистая полосатая кошка. Дима протянул руку и погладил ее, а ты увидел в кошке мишень, выстрелил и попал в животное. Ты причинил боль живому существу, ты поступил плохо. Но ведь у вас с Димой были совершенно одинаковые рогатки, так?! А “злой”, сделал ее ты, потому что зло было в тебе! Вот так и деньги…
–Да, да, понятно! – обрадовался маленький Женька. – На одном листе бумаги можно нарисовать дождь, а на другом солнце, но с самого начала бумага была одинаковая!
Но тут ребенок снова нахмурился.
–Если Димка не стал стрелять в кошку, то и люди, у которых много денег, могут быть и не все плохими?..
–Правильно, Женечка, все люди разные, как кубики у тебя коробке: один синий, другой красный, третий желтый. Плохим, так же как и хорошим, может быть и человек, имеющий деньги, и человек, у которого их нет. А еще в мире существуют жадность и зависть. Почти всем людям всегда хочется иметь больше того, что у них есть. И очень часто, к сожалению, из-за этого совершаются нехорошие поступки.
–А зависть, – спросил Женька, – это кто и зачем она в людях заводится?
Я задумалась. Такой простой и понятный вопрос, но я почему-то никак не могла найти на него такой же простой и понятный ответ.
–Зависть… Вот смотри: мама с папой дали тебе немного денег, чтобы ты купил на них всякие вкусности. Но твои деньги быстро закончились, а у других ребят остались, они могут купить себе еще много разных вкусных вещей. И тогда ты начнешь им завидовать…
–Зачем я буду им завидовать? – удивился маленький Женька, – я куплю все эти вкусные вещи, если мне захочется в другой раз, может быть, даже завтра.
–Тогда давай так, – сказала я, – представь, что у Васи или Пети есть новая красивая игрушка, которую привезли из далекой страны, а у тебя нет и купить такую негде. Ты станешь ему завидовать.
–Почему? – вновь удивленно спросил Женька. – Зачем я буду заводить в себе зависть? Ведь у меня есть много других интересных игрушек, и мы можем поменяться или играть вместе…
Я растерянно взглянула на мальчика, который ждал от меня простого и понятного ответа, а такого у меня не было.
–Женечка, сегодня уже поздно и тебе пора возвращаться домой, но завтра мы обязательно продолжим этот разговор, – сказала я, взглянув на часы.
Женька нехотя кивнул и спросил, подводя итог своим размышлениям:
–Значит, иметь много денег – это хорошо?
–Я думаю – хорошо, если не использовать их во зло, – ответила я.
–Я не буду! – серьезно кивнул ребенок.
А назавтра маленького Женьку интересовало множество других “неразрешимых” вопросов: Где живет Дед Мороз? и Почему так далеко?, Зачем гремит гром? и Почему нельзя задавить червяка, если хочется?
А я до сих пор не знаю, как правильно и понятно объяснить всем таким маленьким Женькам, что такое зависть? И почему говорят, что все богатые люди – плохие? И я, так же как и Женька, очень хотела бы услышать простой и понятный ответ на все эти вопросы, если он есть…

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:57:13
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

Яна Файман

Непридуманные истории
СТАРЫЙ ДОМ

По детской площадке, пиная грязного плюшевого медвежонка, бродил маленький Женька.
–Женя, подари мне эту игрушку! – попросила я.
–Берите! – с легкостью согласился мальчик, протягивая мне медвежонка. – Он старый, грязный и никому не нужен.
–А я его заколдую, и он снова будет красивым!
–Правда?! Вот бы я так умел… Тогда все мои игрушки стали бы новыми, а то старые мне уже давно надоели.
–А знаешь, – поднимая медвежонка, начала я, – когда-то недалеко от большого города, среди цветущих деревьев стоял старый дом. Его окна были наглухо закрыты ставнями, забор покосился, а дорожка, ведущая к дому, сплошь заросла сорной травой. Вот уже несколько лет здесь никто не жил кроме многочисленного крысиного семейства.
–Э-хе-хе… – печально вздыхал старый дом, предаваясь воспоминаниям.
Он хорошо помнил то время, когда под его крышей звучал громкий детский смех, а маленькие босые ножки семенили по чисто вымытому деревянному полу. С уютной кухни доносился чудесный аромат готовящейся еды, а на бельевых веревках колыхалась выстиранная одежда. Дом помнил смех и счастье, слезы и обиды, горе и радость.
–Э-хе-хе… – снова тяжело вздыхал он, – какое это счастье – быть нужным кому-то… Жизнь пуста и бессмысленна, если живешь для самого себя. Только тогда, когда видишь любовь и счастье в глазах тех, кто тебе дорог, понимаешь, что твоя жизнь прошла не зря!
–Это правда! Истинная правда! – шелестели в ответ большие деревья, дотрагиваясь до него своими ветвями, словно жалея и подбадривая.
–Да, – продолжал старый дом, – я прожил хорошую жизнь! И теперь, когда я уже стар, мне остались счастливые светлые воспоминания.
–Нет, не говори так! – шумели деревья. – Не отчаивайся, все еще будет! Надо только очень сильно верить в это!
И дом верил. Верил и ждал.
И вот однажды у старого дома остановилась большая машина. Из нее вышли двое, парень и девушка, и, взявшись за руки, направились в сторону дома.
–Посмотри, какое чудесное место! – воскликнула девушка.
Великая радость охватила старый дом. Радость и страх. Страх, что он может не понравиться им. Огромные деревья, желая помочь, заслонили своими ветвями людей от палящего солнца. Даже сорная трава немного пригнулась, открывая восхищенным взорам юноши и девушки прекрасные цветы. А птицы звонко запели свои лучшие песни.
–Здесь все словно приветствует нас и приглашает остаться! – воскликнул юноша.
–Мы обязательно вернемся сюда… – уходя, сказала девушка.
Люди уехали. Прошла неделя. Бедный дом был так измучен переживаниями, что даже ворчать перестал.
Но юноша и девушка вернулись. Они отремонтировали и выкрасили дом. Выгнали крыс и вычистили дорожки. Поправили забор и посадили цветы. А вскоре в доме вновь зазвучал веселый детский смех, и маленькие ножки снова топали по чистому полу.
–Я счастлив! Я опять им нужен! – тихо говорил дом луне, бережно охраняя сон своих обитателей.
–Я счастлив! – кричал он яркому солнцу, улыбавшемуся ему в ответ.
–Это потому, что ты верил! Верил в хорошее, доброе, светлое! – радостно шумели большие деревья.
–Это что же, – изумился маленький Женька, – все-все на свете живое? И камни, и дом, и деревья?
–Конечно, только не все это видят, – уверенно сказала я.
–Отдайте мне моего медвежонка! – решительно попросил Женька.

13.09.2005

13 сентября 2005 года  15:58:11
Яна Файман | ovsianka@yandex.ru | Владивосток | Россия

---

* * *

Дежевю

Отрывок из моей книги.

Это произошло три года назад в Египте. Я и мой 16-тилетний сын, Дими, находились в Каиро, куда мы приехали навесьтить семью моего мужа.
Мой сын был впервые в Египте и ещё не видел пирамид, поэтому мы решили обязательно съездить в Гизе. Племянник моего мужа, Ёсри, сказал, что отвезёт нас туда на машине.
Когда мы наконец приехали в город Гизе, было уже 4 часа и вход для туристов на территорию пирамид был уже закрыт. Мой муж, Даниель, очень расстроился, так как знал, что я очень хотела, чтобы Дими увидел пирамиды. Тут к нам подошел какой-то Араб и начал разговаривать с моим мужем. Я и Дими, конечно ни слова не могли понять и вынуждены были сидеть и ждать окончания этого разговора. Наконец Даниель объяснил мне, что мы могли бы на лошадях погулять у подножия пирамид. Я сказала, что мы вообще то не умеем верхом ездить. Даниель немного удивился и сказал совершенно спокойно, что в этом нет ничего особенного и мы быстро этому научимся. Я ещё немного поспорила с ним, но это было бесполезно, так как Даниель вбил себе в голову показать сегодня моему сыну пирамиды и ничто уже не могло его заставить отказаться от этой затеи.
Мы поехали дальше на машине и оказались вскоре в старом городе, где всё ещё выглядело, как во времена Фараонов. По узким улочкам шёл бесконечный поток людей, верблюдов, ослов и лошадей. Я и Дими были так ошеломлены этой странной, почти фантастической картиной, что даже забыли на мгновение, кто мы и где мы. Мы передвигались на нашей машине очень медленно, боясь нечаянно кого нибудь задавить. Но наконец то мы остановились возле одного Араба, он был владельцем лошадей, которые за деньги давались на прокат туристам. Они ещё минут 10 дисскутировали с Даниелем, наверное о цене, что было в Египте абсолютно нормально. В начале меня это выводило из себя, что мой муж так долго всегда торговался с арабами. Но когда он мне объснил, что все хотят с нас иметь деньги в тройном размере, только потому что я европейка, я перестала на него сердиться.
Когда наконец всё было решено, нам подвели лошадей. Мой муж помог мне забраться на моего скакуна и я ещё раз попыталась его уговорить оставить меня в машине и ехать без меня. Но все мои старания были напрасны, так как Даниель просто не мог понять мой «детский страх» и уверял меня, что всё будет хорошо. Мой сын тоже ещё никогда в жизне не сидел на скакуне и был немного смущён, но не хотел показаться трусом и сел с горем попалам на свою лошадь. Увидев его верхом на лошади в его неуверенном и неуклюжем положении я не выдержала и громко рассмеялась. Я сказала ему, чтобы он попытался выпрямиться иначе он будет выглядеть как мешок с картошкой. Дими тоже начал смеяться и сказал, что он наверняка будет выглядеть смешно по сравнению с этими арабами, которые сидят в своих сёдлах, как вкопанные. И действительно оглянувшись на моего мужа и его племянника я была поражена, как красиво, изящно и натурально они смотрелись в своих сёдлах. И это не смотря на то, что оба выросли в большом городе.
Наш проводник дал нам ещё пару указаний и сказал, чтобы мы всегда держались возле него иначе он ни за что не отвечает. Наконец мы все пятеро двинулись в сторону пирамид, которые находились примерно в двух километрах от нас.
Я чувствовала себя ужасно, так как могла в любой момент свалитяся с моей лошади из-за моей неуклюжести. Ёсри и Даниель всегда были со мною рядом и поддерживали, как могли. Я наверно вся побледнела от страха, потому что мой муж вдруг понял, что мне эта прогулка не доставляет никакого удовольствия. Он всё спрашивал озабоченно, всё ли у меня в порядке. Мы двигались сначала очень медленно, так как нам нужно было спуститься с очень опасного холма, чтобы попасть в долину, где стояли пирамиды. Некоторые обрывы были такие крутые и каменистые, что я чуть со страху не умерла. Тут мне уже пришлось все свои силы собрать, чтобы не свалиться с лошади. Когда мы наконец то оказались внизу и мой муж виноватым голосом спросил, как я себя чувствую, я ему ответила, что я его просто убью за то, что он меня сюда притащил. Я это сказала с таким отчаянием, что он напугался и предложил мне назад вернуться. Увидев, что я сама не своя от страха к нам подъехали мой сын и Ёсри, они пытались тоже меня как то успокоить. Наш проводник спросил нетерпеливо Даниеля, в чём дело и видно было что он торопиться и хочет как можно скорее ехать дальше. Даниель ответил ему быстро и сердито и они начали ругаться.
За это время я немного уже пришла в себя и посмотрела в сторону пирамид. Уже начался закат солнца и я вдруг была поражена этой открывшейся передо мной прекрасной, необычной картиной. Солнце спускалось взади пирамид и они казались через этот мягкий свет золотыми, с красным оттенком. Небо было необычного тёмно-голубого цвета с каким то зеленоватым оттенком. По всей долине лежали древние полуразрушенные кладбища, придавая всему очень мистический оттенок. Лишь местами были видны зелёные деревья, всё остальное было засыпано золотым песком. Мне вдруг стало жалко уже назад возвращаться и захотелось ещё понаслаждаться этой необыкновенной, единственной в своём роде панорамой.
Я сказала мужу, что теперь самое опосное уже позади и мы можем дальше ехать. Он удивился перемене моего настроения, но был рад, что я наконец то пришла в себя и больше не сержусь.
Мы двинулись дальше. Самая красивая и энергичная лошадь была у Ёсри. Они очень подходили друг дружке: он сидел в седле, как влитой, тоже молодой, горячий и нетерпеливый. Как только мы оказались на открытой ровной местности, Ёсри вдруг хлестанул своего скакуна и тот, словно только этого и ждал, рванул со всей силы вперёд. Мы все на миг застыли от неожиданности. Я ещё никогда не видела такой захватывающей картины и просто не могла оторвать свой взгляд от Ёсри. Его до плеч длинный кудрявый волос развивался на ветру, лошадь словно парила в воздухе и они казались одним целым и это всё на фоне пирамид и заходящего солнца! Признаюсь честно меня эта картина очень взволновала своей такой непостредственностью и неподдельной страстью, которую можно было увидеть и познать только здесь в Египте !
Мой сын тоже открыв рот, с восхищением наблюдал за этой картиной. Только нашему проводнику это всё не понравилось. Он начал кричать Ёсри, чтобы он немедленно вернулся, иначе он отберёт у него лошадь. Ёсри нехотя вернулся к нам и я заметила, как вдруг изменилось его лицо: видно было, что он был взволнован и доволен собой. Я всё еще с нескрываемым восхищением смотрела на него и он, поймав мою улыбку, тоже слегка улыбнулся, но тут же принял своё, странное для такого молодого человека(ему было 18 лет), непроницаемое выражение лица. Ёсри вообще очень необыкновенный молодой человек. Он был студентом медицинского факультета и всегда поражал меня своей настойчивостью и иногда упрямством. Учение давалось ему нелегко, но он зубрил день и ночь, что было просто поразительно для современного человека его возраста.
Я спросила Даниеля, где Ёсри научился так превосходно верхом ездить. Мой муж ответил, что он понятия не имеет и что у них все немного умеют верхом ездить.
Мы были уже почти у подножия пирамид и хотя я уже видела пирамиды вблизи мне было очень жалко, что мы сегодня могли лишь из далека ими любоваться. Мы сделали несколько фотографий и двинулись дальше. Теперь наш проводник вдруг очень заторопился назад и вдруг без предупреждения неожиданно хлестанул мою лошадь. Она конечно рванула вперёд и я чуть было не свалилась. Я только кое-как приспособилась шагом ехать и никак не ожидала, что мне ещё и голопом придётся скакать. Я никак не могла понять, что при этом просто нужно упираться ногами в стремя и почти стоять. Но так как я сидела абсолютно не правильно мне было ужасно больно и я кричала Даниелю, чтобы этот придурок проводник перестал хлестать мою лошадь. Мой муж был ужасно зол на этого Араба и почти всю дорогу с ним ругался. Они разговаривали громко и енергично, мешая мне и моему сыну наслаждаться этим прекрасным, тихим вечером. Дими сказал мне, что он поражается тому, как у этих Арабов только язык не отвалится от этой бесконечной болтовни.
Мы были уже на пути назад в город и я всё ещё вся скованная и злая вдруг почувствовала, что со мною, что то произошло. Я даже до сих пор не могу вспомнить, где и в каком месте это со мной призошло. Мне только спустя минут пять стало ясно, что я как буд- то не в себе была. В меня словно другой человек вселился так легко и спокойно я вдруг себя почувствовала в седле. Я невольно выпрямилась и как бы полностью доверилась моему скакуну. Это чувство было настолько приятным, что я даже поскакала рысью и оказалась впереди всех. Мужчины сопровождавшие меня вдруг все притихли и ехали взади меня не спуская с меня удивлённых глаз. Мы уже въезжали в город и меня не покидало странное ощущение, что я этот момент уже когда то пережила. Всем конечно известно это чувство, когда ты вруг на мгновение отключаешся и думаешь: я уже всё это когда то видел и чувствовал. Это состояние называется дежевю и кажется до сегодняшнего дня это явление остаётся необъяснимым. У меня это бывает очень часто, но я тоже до сих пор не уверенна: то ли это очень сильно развитая способность человека в предвидении событий, то ли мы действительно все когда то жили и после нашей смерти наша душа находит себе новое тело сохраняя при этом в себе часть информации из прошлой жизни? ( Buddhismus).
Я помню ещё, что эта картина была наверно довольно странной, так как все люди вруг замерли и смотрели на нашу необычную процессию. Я ехала вререди уверенно и гордо держась в седле, остальные четверо мужчин ехали словно мои телохранители немного позади меня. Дорога была почти пустая и я прибавила немного ходу. Вдруг совершенно неожиданно под мою лошадь кинулся маленький ребёнок, так как его мать была очень занята громким разговором с другими женщинами. Все они тоже смотрели на нас, словно впервые в жизни туристов увидели.
В тот момент, когда я увидела этого ребёнка, я вдруг пришла в себя и вспомнила где я и кто я. Я со всей силы рванула за узды пытаясь остановить мою лошадь. Это было не так то легко, потому что лошадь это не машина и она не может так сразу остановиться. К моему счастью, эта женщина уже кинулась в нашу стороно, буквально подхватив своего ребёека из под ног моей лошади. Я стояла как громом поражённая и не знала в первый момент, что делать. Мать ребёнка начала что то кричать в мою сторону( скорее всего проклинала всех этих туристов) чем ужасно меня рассердила, так как я считала, что она сама была виновата, давая ребёнку играться на дороге.
Даниель и Ёсри уже стояли взади меня и спрашивали, всё ли со мной в порядке. Я сказала мужу, чтобы он передал этой женщине мои извинения и пусть она в будущем лучше смотрит за своим ребёнком.
Моего мужа всё это оставило равнодушным, он успокоил меня и сказал, что эта женщина ужасно глупа и что не стоит мне из-за неё так расстраиваться.
Но меня этот случай ещё очень долго преследовал в мои снах, где я снова и снова испытывала этот страх задавить ребёнка и всё пыталась со всех сил остановить мою лошадь. А во сне это как известно в сто раз труднее сделать, чем наяву.
Спустя пару месяцев я и мой сын рассказывали кому то из наших родсвенников о нашей прогулке на лошадях к пирамидам. Я вспоминала, смеясь сама над собой, о моём страхе упасть с лошади. Как вдруг Дими говорит: да сначала боялась а в конце вдруг ехала легко и гордо, как королева. Я с удивлением посмотрела на моего сына и подумала, что другие значит тоже заметили моё странное и неожиданное перевоплощение. Но я ещё никому не пыталась рассказать о том, что со мной тогда на самом деле произошло. Все мои знают, что у меня очень богатая фантазия и они возможно только посмеялись бы надо мной.
Я не верю в то, что существует какая то высшая власть или сила над нами, тем более в образе какого то сверхестественного человека. Но я абсолютно уверенна в том, что всё живое на нашей планете и намного дальше во всей нашей вселенной связанно между собой. Мы, все живые и давно умершие, сами того не ведая имеем очень большое влияние друг на друга. И может быть в меня тогда не вселилась на мгновение чья та умершая 1000 лет назад душа. Но вполне возможно, что моё подсознание сыграло со мной эту шутку, так как я очень люблю исторические романы и моя любимая героиня Таис Афинская опять всплыла в моей помяти, когда я впервые побывала в Египте и особенно в городе Александрия. И каждый раз посещая Египет я чувствую, что эта женщина всегда со мною рядом. Она во времена Алексанра Македонского была царицей Египта. И пусть в прошлом она была гетерой, но если бы мне пришлось выбирать между Таис Афинской и Царицей Клеопатрой то я бы выбрала Таис, так как с Клеопатрой меня абсолютно ничего не связывает.
И ещё я не верю, когда кто- то уверяет, что он в прошлой жизни был Наполеоном или опять же Клеопатрой( уж очень это подозрительно почему никто не был Гитлером?), но в то что существуют какие то параллели между людьми и их судьбами я абсолютно уверена. И в этом нет ничего загадочного( даже жаль немного!), людям нужно только родиться под одними и теми же звёздами, планетами, луной и солнцем. И поэтому мы так часто, себя в ком то узнаём, как я узнаю себя и свою судьбу в Таис Афинской.
Может быть все эти дежевю не что иное, как наше подсознание, а может быть в меня действительно на мгновение вошла чья то душа?
Кто знает!

14 сентября 2005 года  23:14:58
Amazone | E. | Deutschland

---

* * *

Бог отхлебнул пива и запустил «ТheАД!». Пока почтовый клиент неторопливо скачивал 14 миллиардов посланий, Бог как раз успел допить всю бутылку. Поискав глазами чипсы, кликнул по папочке «Молитвы», куда автоматический фильтр помещает всё, похожее на молитвы. 257 миллиардов непрочитанных молитв.
- Может разгрести,— тоскливо подумал Бог — или подождёт?
Со вздохом кликнул на первую не прочитанную молитву.
- Ох, не фига ж себе! Да заколебал уже этот ioann@usa.earth.sol.mw! «Enlarge my penis», да «enlarge my penis».
Взял телефон и быстро отстучал номер сотового архангела Гавриила.
- Гош? Ты? Это Яша. Гош, я че звоню-то... Ты не знаешь где в ТhеАд отключается приём писем с какой-то конкретной планеты? А то у меня с Земли всё равно одни молитвы?... Ага, лучше к провайдеру? Спасибо, Гош!
Положив трубку, долго искал клочок бумаги, где записан номер провайдера. Наконец, набрал номер Сатаны и нарочито устало проговорил:
- Алло, Сань? Слышь, Сань. Будь другом, отруби Землю. Как за что? За молитвы. Достали уже. Вот сейчас только несколько миллиардов. Ага. Спасибо. С меня причитается...
Улыбнувшись своим мыслям, Бог потянулся к чипсам.

16 сентября 2005 года  08:38:46
Alex | Зеленоград | Россия

---

ИГОРЬ ГРЭГ - / ГРИГОРЬЕВ /

В АВСТРАЛИЮ. /Вторая книга о похождениях котов/. Продолжение "Жур, Кипяток и Маша."

ИГОРЬ ГРЭГ

В АВСТРАЛИЮ.
ВТОРАЯ КНИЖКА ПРО ЖУРА,
КИПЯТКА И ИХ ДРУЗЕЙ.

ПОПЛЫВЁМ НА КОРАБЛЕ
В ТЁПЛУЮ АВСТРАЛИЮ,
БУДЕМ ПЕСНИ РАСПЕВАТЬ
С КЕНГУРУ В КОМПАНИИ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
ПРО КЕНГУРУ.
У хозяйки цветочного магазина жил кот. У него было забавное, жужжащее имя – Абажур. А сокращённо Жур.
Жур был добрым, только немножко хулиганистым, как и все обыкновенные коты.
Его друг, кот Кипяток, жил в автомастерской по соседству. В самой настоящей автомастерской, где он помогал автослесарю Георгию чинить автомобили.
Сегодня друзья сидели в своём потайном местечке. В настоящем потайном местечке.
Если идти от цветочного магазина прямо, прямо, и повернуть направо, а потом налево, то вы окажетесь в глухом переулке. И там вас совершенно никто не потревожит.
Зато из этого переулка было видно широкую центральную улицу, высокие дома, красивые здания и опрятные магазинчики.
Жур с Кипятком часто заходили в этот переулок и называли его «потайное местечко». Там они подкреплялись разными вкусностями, болтали о пустяках и мечтали, о новых, захватывающих приключениях.
Сегодня друзья подкреплялись рыбкой. Вкусной, жирной рыбкой из широкой консервной банки.
Жур чуть-чуть подкрепился и с важным видом достал сложенную конвертиком газету. Он аккуратно развернул её, разгладил и стал читать.
Правда, это была не совсем газета, а только половинка. Но кот читал так увлечённо, как-будто ничего интереснее этой половинки газеты не было на всём белом свете.
А Кипяток цеплял лапой рыбу, неспеша отправлял её в рот и забавно хрумкал.
Наконец, Жур отложил половинку газеты и тяжело вздохнул.
Кипяток подцепив лапой очередной кусок рыбки, покосился на Жура и спросил:
- Что такого грустного вычитал в такой хороший день?
- А ты про Австралию слышал? – выпалил Жур.
-Ну-у-у,— протянул Кипяток,— вроде того, где-то…,— закончил он неуверенно.
И тогда Жур сообщил интересную НОВОСТЬ:
- Там живут кегуру! Нет, кугу…. Нет. А вот.
Он подхватил клочок газеты и прочитал по слогам:
- Кен-гу-ру. И фотография. Такой зверь симпатичный. Сразу видно, всем котам друг.
- И что? – уставился в газету Кипяток, всё же отправляя кусок рыбы в рот.
- Как что?! – изумлённо воскликнул Жур. – В Австралию ехать надо!
Кипяток перестал хрумкать, потрогал лапой лоб Жура и неуверенно покачал усатой мордахой.
- А это далеко, эта самая «кугуровая» Австралия? – спросил он.
- Очень далеко,— заверил Жур.
- Да ты что? Силёнок не хватит наших. Подушечки на лапах в мозоли сотрём.
- На корабле поплывём, совершенно серьёзно сказал Жур.
И добавил:
- А рыбы там – до отвала.
- Здесь тоже рыбы хватает,— ответил озабоченный Кипяток.
- А кенгуру? – с жаром выпалил Жур. – Я теперь пока кенгуру не увижу – спать спокойно не смогу.
И он в волнении съел последний кусочек рыбки из широкой консервной банки.
Кипяток, почему-то, тоже стал немного волноваться. Конечно, совсем чуть-чуть, но… ему тоже хотелось в кенгуровую Австралию. Ему тоже хотелось увидеть кенгуру, который «всем котам друг».
«А раз Австралия далеко,— подумал он,— то будет много-много приключений». А приключения Кипяток любил. И Жур любил приключения. А значит…. Значит, нужно было отправляться в путь.
Кипяток довольно погладил свою шерстку и спросил у Жура:
- А как ты думаешь, в Австралии коты есть?
- Коты везде есть,— уверенно сказал Жур. – Можешь мне поверить.
- Но если в Австралии жарко, то, как они там в таких шубах тёплых разгуливают? – не унимался Кипяток.
Ему совсем не хотелось жариться в своей тёплой шубе под жгучим солнцем.
- А кенгуру как?! А?! – воскликнул Жур.
И сам же ответил:
- Очень просто. В океан – бултых! – и освежился.
- Умный ты,— согласился Кипяток. – В океан – бултых!
Друзья переглянулись и подмигнули друг другу.
Решено! Конечно же, решено немедля отправляться в тёплую Австралию.
- Нам нужен план, – сказал Жур.
- План путешествия,— подхватил Кипяток.
Коты хлопнули лапами и отправились домой составлять план путешествия.

ГЛАВА ВТОРАЯ.
ПЛАН ПУТЕШЕСТВИЯ.
В любом деле план – это самое главное. И, если, когда забиваешь гвоздь в стену, то без плана можно обойтись, то в путешествии без него никак нельзя. В путешествии без плана обязательно случится нехорошая неприятность.
Коты разложили на столе бумагу, ручку, линейку и принялись составлять план путешествия.
Но, почему-то, план составляться никак не хотел. Коты ходили вокруг стола, то вправо, то влево, но настырный план всё равно не составлялся. Хитрил и не составлялся.
Может быть, он прятался под столом или залез на люстру? Неизвестно.
Рыбы в аквариуме долго смотрели на загадочные похождения котов, потом пошептались между собой и дружно решили, что «коты пишут книгу». Настоящую, толстую, писательскую книгу. Может быть, даже, детектив.
- Эй, писатели,— пискнула красная рыбка,— как будет называться ваша книга? Наверное, «Объедалы в сметане»?!
И в аквариуме грянул дружный хохот!
- Вы, бездельники, от хохота скоро лопнете,— серьёзно сказал Жур. – А мы не книгу пишем. Мы план путешествия составляем.
- Только он почему-то не составляется,— добавил Кипяток, озабоченно заглядывая под стол. – А кенгуру ждать не будет. И тёплая Австралия ждать не будет.
В аквариуме хохот прекратился. А потом…. Потом поднялся переполох. Огромный, шумный переполох.
Красная рыбка тоже хотела в Австралию. Она хлопала плавниками и пищала:
- Я тоже хочу в Австралию! Возьмите меня в Австралию!
Коты посмотрели на хитрую, писклявую рыбку.
- Вот и плыви по океану,— буркнул Кипяток
- Она из сил выбьется и – бульк! – утонет,— заметил Жур.
- А чего ей в Австралии делать? – удивился Кипяток. – Пусть в аквариуме хохочет.
- У меня там бабушка,— убедительно пропищала рыбка.
На что Жур мудро спросил:
- И где мы твою бабушку искать будем?
- Я покажу,— не унималась рыбка.
После долгих-долгих уговоров ( она даже всплакнула немножко ), коты решили взять её с собой.
- В банку посадим,— махнул лапой Жур,— ничего ей там не сделается.
- Рыбам тоже путешествовать надо,— добавил Кипяток.
И, ура! План, вдруг, начал составляться! Он составлялся, составлялся и, наконец, был готов.
Получился не просто план, получился самый настоящий ПЛАН ПУТЕШЕСТВИЯ В АВСТРАЛИЮ! Вот!!!
ПЛАН ПУТЕШЕСТВИЯ
В АВСТРАЛИЮ.
СОСТАВИЛИ: ЖУР и КИПЯТОК.
Из плана выходило, что главными были два вопроса.
Первый вопрос был заковыристый. Как попасть в Австралию? На поезде, на машине или на воздушном шаре?
- Нет, нет и нет! – доказывала красная рыбка. – В Австралию нужно плыть. Я точно знаю, мне бабушка рассказывала. Нужно плыть на пароходе.
- На пароходе никаких приключений,— разочарованно буркнул Кипяток. – И на пароход нужны билетики. Дорогие билетики.
Жур был полностью согласен с другом. Путешествие для того и путешествие, чтобы преодолевать трудности и опасности. А на пароходе никаких трудностей. И только одна опасность – опухнуть от кушанья и безделья.
Жур поморщился, представив такую толщину, и помотал головой.
- Я сразу говорил, что плыть нужно,— сказал он. – Если отправляться в путешествие, то лучше на лодке. Или пешком на своих лапах. Но если пешком идти, то сил много надо. А на лодке плыви себе и плыви по течению. И силы тратить не нужно. Только река нужна.
- А река никуда не делась,— подхватил Кипяток. – Вон она, за окном течёт. А на ней столько приключений! И все нас дожидаются.
- Тогда лучше на паруснике,— пискнула красная рыбка. – Я знаю, все знаменитые мореходы на парусниках плавали.
Коты переглянулись и….
- Это хорошая мысль! – хором воскликнули они. – Поплывём на паруснике!
Так был решён первый заковыристый вопрос.
Второй же вопрос был особенно важен. Это был вопрос питания. Что кушать в путешествии? Ведь что-то кушать нужно. Хотя бы один раз в день. Хотя бы маленький кусочек, но должен побывать в желудке. Иначе до Австралии вместо путешественников доплывут лишь две пушистые шкурки и один красный рыбий хвостик.
Друзья долго ломали головы, решая пищевой главный вопрос.
Красной рыбке чего? Ей одной семечки на целых три дня хватит. А вот котам!
- Без Машиных булочек будет тяжело,— вздохнул Кипяток.
Конечно, если ты привык каждый день кушать сдобные булочки или слоённый тортик, то без них будет очень плохо. Будет голодно как-то. И не только тебе будет голодно, а ещё твоему бедному пузику-животику. Ему приключения не нужны. Ему пища нужна. А лучше не просто пища, а самое вкусное питание. Вот тогда твой животик будет сытым и радостным.
Но в путешествии всё по-другому.
В путешествии нужно преодолевать трудности. Особенно если хочешь стать известным путешественником или открывателем кенгуру.
Так думали коты.
- Будем преодолевать трудности,— сказал Жур. – Будем питаться экономно.
- Да-а-а,— махнул лапой Кипяток,— в океане рыбы-ы-ы – завались. Можно такой живот отъесть, что будешь, как пузатая телячья колбаса.
- Будем есть рыбу и трудности преодолевать.
Так мудро был решён и второй главный вопрос.
По всему выходило, что к путешествию всё было готово.
И оставалось только дождаться утра, плотно подкрепиться и отправляться в путь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ПАРУСНИК,
ДЯДЬКА В ТЕЛЬНЯШКЕ
И КТО ТАКОЙ КОК.
Утро выдалось прекрасное. Солнечное, тёплое утро. Самое подходящее утро для отплытия в Австралию.
И на завтрак была вкуснятина. На завтрак была густая сметана и целая большущая стопочка Машиных блинов.
Коты уплетали блинчики, а рыбы в аквариуме беззвучно хлопали ртами. Они завидовали красной рыбке, которая отправлялась в путешествие вместе с прожорливыми котами. Ещё бы, не каждой рыбке выпадает такая удача.
А, ещё, кто-то невидимый бегал по стенке, стуча пятками, и забавно пищал. Наверное, тоже хотел в Австралию.
Потом коты взяли банку с красной рыбкой и маленький рюкзачок с полезными вещами. Маша погладила их и сказала:
- Смотрите не заблудитесь, путешественники.
И добавила:
-- А я буду скучать без вас.
Жур с Кипятком помахали ей лапами и бодро потопали в сторону реки.
Там, у маленькой пристани покачивался на воде парусник. Может быть, совсем и не очень большой, но для двух котов и красной рыбки самый подходящий.
На палубе длинный дядька в тельняшке чистил красивый медный компас и напевал бравую матросскую песню.
- Сразу видно, настоящий моряк,— прошептал Кипяток.
- И ему нужна команда матросов,— согласился Жур.
Жур кашлянул и спросил у дядьки в тельняшке:
- Видно, что вы отправляетесь в далёкое путешествие?
Дядька посмотрел на котов и ответил:
- У меня отпуск. Я плыву на отдых.
Он снова посмотрел на котов.
- А вы на рыбалку собрались?
- Нет,— сказал Жур,— нам по делам надо. В Австралию.
- Ну что ж. В Австралию, так в Австралию.
И дядька махнул рукой:
- Загружайтесь на судно.
И когда друзья ловко забрались на судно, он представился:
- Меня зовут Анатолий. А ещё друзья зовут Боцман.
- Ха,— сказал Кипяток,— сразу два имени. Здорово. Но так нельзя, нужно одно имя выбрать.
- Да,— согласился Жур,— или Анатолий, или Боцман.
- Тогда зовите меня Боцман,— решил дядька.
Ему так хотелось хоть немного побыть настоящим, взапрадешним мореходом.
- Теперь мы настоящая команда! – воскликнул Кипяток поглаживая медный морской компас.
На паруснике все было красиво, и от каждой вещи пахло приключениями.
- А пиратов мы встретим? – спросил Жур.
- Пиратов может, и не встретим,— ответил Боцман,— а рыбы будет! Ого!
- Значит, будут акулы,— решил Кипяток.
- Акулу питаются маленькими рыбками,— пропищала красная рыбка.
- Не бойся,— успокоил её Кипяток. – У нас острые когти и крепкие мускулы.
Подул лёгкий ветерок, и Боцман начал поднимать парус.
- Отдать швартовы!
И через минуту парусник отчалил от пристани.
Ветерок крепчал. Парус надулся, как воздушный шар, и парусник весело бежал по воде вперёд. Вперёд, прямо в «кенгуровую» Австралию!
А потом Боцман собрал всю команду и сказал:
- Жур у нас будет первым матросом. А Кипяток КОКОМ.
Жур улыбнулся, а Кипяток удивлённо спросил:
- Каким таким коком? Может быть котом.
- Кок – это по морскому повар,— сообщил Боцман.
- Поваром я ещё не был,— сказал Кипяток шевеля усами. – Был только любителем покушать. Целыми днями у плиты стоять и никаких приключений? Лучше мы будем по очереди коками.
- А я кем буду?! – пищала красная рыбка.
- Ты будешь пассажиром!
- Я не хочу быть никаким жиром,— пищала она.
- Пусть тогда землю высматривает,— решил Боцман. – У неё вон какие глазища круглые. Всё увидит.
- А как это землю высматривать? – не унималась рыбка.
- Когда землю увидишь, то должна кричать: «Земля! Земля»! – объяснил Боцман.
- Так всегда кричат настоящие мореходы,— добавил мудрый Жур.
А кок-Кипяток что-то бубнил себе под нос и, наконец, задал главный поварской вопрос:
- А у нас запасы съестные имеются?
- Есть макароны, сыр и ещё много всякой еды,— заверил его Боцман.
Кипяток сморщился. Макароны с сыром хороши только для мышей.
- А какая ещё «всякая еда»?
- Сгущёнка есть и консервы различные, питательные очень.
- Му-ур!
- Сгущёнка – это хорошо. До самой Австралии можно сгущёнкой питаться. А то после макарон ещё и кастрюлю чистить.
А Кипятку так не хотелось чистить кастрюли. Ведь друзья привыкли, что дома все кастрюли чистит Маша. И готовит тоже она.
Но ведь в путешествии всё по-другому. В путешествии всё должно быть приключенчески. « А раз так,— решил Кипяток,— то придётся немножко постоять у плиты, чтобы вся приключенческая команда не протянула ножки от голода».
А вслух он сказал:
- Выходит, что кок на корабле – лицо важное!
- Очень важное лицо,— подтвердил Жур.
И добавил:
- Я тебе тоже помогать буду.
А красная рыбка затаилась в банке. Она смотрела вперёд и совсем не шевелилась. Ей никак нельзя было пропустить землю.
Вот так. Так началось путешествие в Австралию.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
АППЕТИТНЫЙ СОН
И АКУЛА-ХИЩНИЦА.
С самого утра кок-Кипяток гремел крышками от кастрюлек, заглядывая внутрь. Всю ночь ему снилась толстая телячья колбаса. И сейчас он заглядывал в кастрюльки – может быть, где затерялся кусочек.
Кипятку очень нравилась телячья колбаса. Даже больше вкусных Машиных булочек. И сейчас ему хотелось найти маленький кусочек. Совсем малюсенький, величиной с консервную банку. А лучше, кусочек побольше, чтобы всем хватило.
Но колбасы не было. Не было ни телячьей, ни, даже, обыкновенной ливерной.
- Точно приснилось,— сказал Кипяток.
Он обследовал все кастрюли и заглянул во всн шкафчики. Колбасы не было.
- Хороший сон. Питательный,— вздохнул Кипяток. – Но если нет колбасы, то придётся варить макароны.
- И лучше всего с сыром,— пропищала красная рыбка.
- И как их варить? – проворчал кот.
- Очень просто,— подсказала рыбка. – Возьми кастрюлю, налей воды и поставь на плиту. Только плиту не забудь включить.
- А макароны когда?
- Когда вода забулькает,— ответила рыбка.
Вскоре забурлила-закипела вода в кастрюле, и Кипяток засунул туда порядочную порцию длинных макарон.
Тотчас над палубой повис аппетитный, вкуснющий запах. Запах немного повитал над палубой, а потом его подхватил ветерок и понёс над водой.
Неизвестно, сколько аппетитный запах летал над водой. Но, вдруг, из воды высунулся хищный рыбий нос и принюхался. Наверное, этот нос был голоден и очень хотел кушать. За носом показались острые зубы, которые громко клацали друг о друга. Зубы тоже хотели кушать.
Может быть, это была акула, хитрая и прожорливая? А может быть совсем и не акула, а простая щука?
Но кто знает, может она не прочь закусить шерстяным котом. К тому же котом хорошей упитанности?
Но всё же это была настоящая голодная акула.
И вот эта хищница ещё раз клацнула зубами и медленно поплыла прямо на аппетитный макаронный запах.
А на паруснике никто и не подозревал, что к ним на завтрак, без приглашения, плывёт акула.
Жур следил за стрелкой компаса. Ведь главное, чтобы стрелка смотрела в нужную сторону, и тогда ты никогда не собьёшся с курса.
Боцман стоял за штурвалом, а Кипяток заканчивал варку макарон.
И вдруг красная рыбка заволновалась, заметалась в банке и в ужасе запищала:
- Ой-ля-ля! Слышите, как бьются волны?! Это большая рыба-хищница! Спасайся, кто может!
Если бы на палубе был аквариум, то начался бы такой переполох. Но аквариума рядом не было и волноватьс было некому. Только если котам. Но коты рыбу любили. Рыба – это хорошо. Рыба – это тебе ни макароны на завтрак.
И все увидели акулу.
Она плыла прямо на парусник. У неё был такой страшный вид, что казалось она, собирается проглотить всю команду с парусником в придачу.
У Жура заурчало в животе, и он облизнулся. А Кипяток выпучил глазки, схватился лапой за левый ус и выпалил:
- Ого-го! Какая рыбина! Такой рыбины нам бы хватило на целый год!
И подскочив, закричал:
- Лови-и-и-и её!!!
Акула поморщилась, клацнула челюстью и, как торпеда, пошла на таран.
- У-ух! Это конец! – завизжала красная рыбка. – Спасайся, кто может!
Она так и хотела броситься к яркому спасательному кругу. Но вот беда, она никак не могла выбраться из банки.
Но Кипяток схватил весло и, фыркнув, прыгнул за борт. Прямо на акулу.
От такой наглости акула выгнулась, крутанулась юлой и бросилась прочь.
А Кипяток барахтался в воде и кричал:
- Лови её! Лови!
Жур с Боцманом поймали Кипятка в большой рыбацкий сачок и вытащили на палубу. А весло осталось в воде. Оно поплыло по реке за своими приключениями.
Кипяток сидел на палубе. Вода капала с его шерсти, он фыркал и недовольно бурчал:
- Промок до самого хвоста, а рыбину не поймали. Так не доплывёшь ни до Австралии, ни до другого острова. Схватишь воспаление от мокроты.
Тогда Жур принёс ему кружку горячего чая с вкусным сгущённым молоком.
- Молочко горячее от мокроты хорошо помогает,— сказал Жур.
- Мокрота против молока горячего не устоит,— согласился Кипяток.
Он отхлебнул из кружки, а потом шепнул Журу на ухо:
- Знаешь, Жур, почему-то с левой стороны парусника вода холоднее, чем с правой.
- Не может быть! – выпалил Жур.
- А ты попробуй,— сказал Кипяток.
Жур пошёл и сунул лапу за левый борт, а потом за правый.
Он почему-то помотал головой и снова повторил всё сначала. Вначале сунул лапу за левый борт, а потом за правый.
- Чудеса-а-а! – протянул Жур.
- Я это ещё утром заметил, когда воду для макарон набирал,— рассказал Кипяток. – А сейчас искупался и понял – надо было за рыбиной с другой стороны прыгать. Там вода теплее.
- Сразу и не сообразишь,— успокоил его Жур. – Теперь знать будем. В следующий раз так и сделаем.
- Да, в следующий раз она от нас не уйдёт,— согласился Кипяток. – Только вода-то, почему разная?
- И, правда, загадочный случай. Наверное, её кто-то греет.
- И как только рыбы всю жизнь в такой холодной воде плавают, и ничего им не делается? – не унимался Кипяток. – У них же шубы тёплой нет.
- Рыбы – они холодистые,— ответил мудрый Жур. – А как бы они в шубах плавали? Они бы все потонули.
Кипяток ещё долго обсыхал, а Жур поил его горячим чаем со сгущённым молоком.
- Жаль только, что акула убежала,— изредка вздыхал Кипяток.
- В другой раз не упустим,— заверил его Жур.
- Какие же мы молодцы! – пищала красная рыбка.
А Боцман крутил штурвал, подмигивал котам и улыбался.

ГЛАВА ПЯТАЯ.
СОВСЕМ НЕ АВСТРАЛИЯ
И БУБА РУ.
- Земля! Земля! – раздался писк красной рыбки.
УРА! Впереди лежал остров. Самый настоящий остров, с самым настоящим песчаным берегом и зелёными деревьями.
- Может быть, он необитаемый,— сказал Боцман,— и на нём можно поселиться?
- Нам селиться никак нельзя,— ответил Жур. – Нам в Австралию надо.
- К кенгуру,— подхватил Кипяток.
- И к бабушке,— добавила рыбка.
Боцман крутанул штурвал и сказал:
- Но остановку сделаем. А то пока до Австралии доплывём, всех укачает, как на качелях.
- Остановку сделать можно,— согласились коты.- Или вдруг это уже Австралия.
Конечно, им давно уже хотелось побегать по земле, размять свои лапы. Ведь если ты привык жить на земле, попробуй-ка в плаванье без беготни. Тяжело очень. И даже мышам и то бегать надо. А уж котам – обязательно!
К тому же может быть это была самая, самая кенгуровая Австралия!
Парусник уткнулся в песчаный берег, и мореходы бросили якорь.
Море было спокойным, а земля казалась путешественникам настоящим раем.
- Разрази меня гром! – пробасил Боцман. – Прибыли.
- Это и есть Австралия? – почему-то шёпотом спросил Кипяток.
Он очень осторожно наступал лапами на горячий песок. УХ! Можно и лапки обжечь.
- А где же кенгуру?! – удивился Жур.
- Нужно искать мою бабушку,— пискнула красная рыбка.
- Смотри, какие деревья,— выпалил Кипяток,— у нас таких деревьев нет.
- Это австралийские деревья,— решил Жур. – Может быть кенгуровые.
И в это время из-за такого кенгурового дерева высунулась совершенно любопытная мордочка совершенно необычного зверя.
Он вышел на песок, склонил любопытную мордаху на бок и вежливо спросил:
- Ну что, ребята, заблудились?
- Вообще-то мы приплыли в Австралию,— сообщил Жур.
- Ну, понятно,— сказал незнакомец, усаживаясь на брёвнышко. – Только Австралия там.
И он махнул лапой.
- Или там.
И он махнул лапой в другую сторону.
Коты остолбенели. Потом посмотрели, куда показывал незнакомец. Отчего-то им стало неуютно. Столько плыть и приплыть совсем не в Австралию, а в другую непонятную сторону.
- Что-то Боцман напутал,— проворчал Кипяток.
А Жур вздохнул и с надеждой спросил:
- А может быть, уважаемый незнакомец, ты ошибаешься?
- Или путаешь? – поддержал друга Кипяток.
Незнакомец помотал головой.
- Этот островок размером с махонькую деревушку, а Австралия больше будет, за целый день не обойдёшь.
И доброжелательно добавил:
- Милости прошу, ребята.
Гостеприимный, совершенно необычный хозяин жил в уютном деревянном домике.
Во дворе у него бегали забавные пёстрые курочки, а возле маленького пруда лягушата бренчали на гитаре.
- Во, музыканты! – восхищённо воскликнул Жур.
- Они у меня такие концерты дают, что заслушаешься,— похвалился необыкновенный хозяин. – Прямо композиторы.
Коты переглянулись. Как и всем порядочным котам, нужно было познакомиться с таким добрым незнакомцем.
И Жур сказал:
- Нас зовут Жур и Кипяток. А это красная рыбка. Она с нами путешествует.
- А ещё у нас Боцман,— сообщил Кипяток. – У него тельняшка, он взаправдашний мореход. Только он сейчас парусник стережёт.
- Баба Ру,— сказал незнакомец.
- Чего? – поморщился Кипяток.
Он совсем не знал африканского языка, ни словечка, ни буковки.
- Мы по-африкански не понимаем,— признался он.
- А я совсем и не африканец,— улыбнулся незнакомец. – Это меня зовут так – Буба Ру. Мне нравится. Серьёзное имя.
А потом они всей компанией подкреплялись вкуснющим обедом. А после обеда сидели на лавочке, болтали лапами и разговаривали обо всём на свете.
И только красная рыбка не унималась и иногда спрашивала:
- А может у вас тут живёт моя бабушка?
Но добрый Буба Ру улыбался и отвечал:
- Нет. Твоя бабушка живёт в Австралии.
И он показывал лапкой в ту сторону, где должна была находиться тёплая кенгуровая Австралия.
А на прощание Буба Ру подарил котам целую горсть красивых разноцветных камушков.
- Посмотрите на камушки и меня вспомните,— сказал он.
И добавил:
- Вы приплывайте, не стесняйтесь. Я гостям всегда рад. Я потом много дней счастливый хожу, как-будто клад закопанный нашёл.
А потом…. Потом коты забрались на судно, Боцман поднял якорь, и парусник поплыл дальше.
А счастливый Буба Ру помахал котам лапкой и отправился кормить своих курочек и слушать музыкальных лягушат.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.
ДЕНЬ МОРЯКА
И ЕЩЁ ОДИН ДЕНЬ.
На свете много праздников. Весёлых, интересных и самых, самых разных праздничных праздников.
А есть такие праздники, о которых ни каждый знает. Да, да. Есть такие. И они никуда не прячутся. Просто их почему-то не видно. А может быть они маленького ростика? Неизвестно.
А ещё праздник можно придумать. Конечно, если сильно пожелать. Взял и придумал. Просто и приятно.
Вот так.
А где же наши мореходы?
А мореходы плыли вперёд в кенгуровую Австралию.
С утра светило яркое, яркое солнышко, и парусник весело бежал по воде.
- Сегодня праздник,— объявил Боцман.
Он был в рыбацких сапогах и в капитанской фуражке.
- А как он называется? – спросил Жур.
- У каждого праздника должно название быть,— поддержал Кипяток. – Например, Новый год или День рождения.
- Сегодня День моряка,— сообщил Боцман.
- Наверное, в этот день какой-то моряк особенный родился,— предположил Жур.
- Или очень знаменитый,— добавил Кипяток.
Коты гадали, думали, но ничего не придумали. У них так часто было – думают, думают, а ничего не придумают. Но зато потом – ОГО-ГО! – столько напридумывают, что хватит на целый самосвал, а может и больше.
- И откуда наш Боцман про этот день знает? – удивлял Кипяток.
- Наверное, сам выдумал, чтобы веселее было,— ответил Жур.
- А вы сходите и спросите,— подзуживала котов красная рыбка.
Коты переглянулись и отправились к Боцману.
- Скажи, Боцман, а кто этот самый День моряка выдумал?
- Кто выдумал, я не знаю,— ответил Боцман,— но в календаре написано, что сегодня День моряка.
И он показал календарь.
- Там ещё много разных, весёлых и нужных праздников,— добавил он. – Есть День физкультурника и День продавца, и ещё много всяких Дней.
- А День кота есть? – с замиранием сердца спросил Кипяток.
- Должен быть,— рассудил Жур.
Потом они долго листали календарь. Но Дня кота почему-то не находили.
Если листать вперёд – нет Дня кота. Если листать назад – всё равно нет такого дня.
По этой самой несправедливой причине коты немножко расстроились. Они уселись на корме и долго шушукались. Почесывали свои макушки и снова шушукались. И, наконец, выйдя на середину палубы, они объявили:
- Мы будем писать письмо. Тем, кто календарь печатает. Пусть сделают День кота. И напечатают его в календаре.
- А когда этот день праздновать?! – спросил удивлённый Боцман.
- Как «когда»? – хором воскликнули друзья. – Сегодня. Будет двойной праздник – День моряка и День кота. А мы будем праздновать День морского кота. Мы ведь настоящие морские коты.
- Ну и придумали. Какие вы умные. Тогда должен быть День аквариумных рыбок! – всполошилась красная рыбка.
- Этот день в своём аквариуме праздновать будете,— ответил ей Кипяток.
- А ещё про День кота нужно в газету написать. И тогда все-все узнают про этот праздник, – придумал Жур.
Боцман почесал свою макушку и сказал:
- По такому случаю нам нужен торт. Большой и вкусный торт.
- А где мы возьмём тортик,— спросил Жур.
- Я макароны уже умею варить. Но торты стряпать, ещё не научился,— заявил Кипяток.
-Скоро порт будет,— успокоил его Боцман,— мы к берегу причалим и на экскурсию по городу отправимся. Там и купим всё, что нужно.
- А это ещё не Австралия?! – выпалили настойчивые коты.
- А вот мы в порту и спросим, Австралия это или нет,— ответил всезнающий Боцман.
И добавил:
- Сегодня праздник и нужно поймать самую большую рыбу.
- Ура! – закричал Жур. – Самая большая рыба – это хорошо!
- Ха-ха! – подхватил Кипяток.
Потом они облазили весь парусник. Они искали подходящий лист бумаги. А Боцман удил рыбу.
Коты нарисовали рыбину, взяли удочки и ведёрко. В ведёрко положили плакат, свёрнутый трубочкой.
- Никакого клёва,— ворчал Боцман. – Так не бывает в День моряка.
- Рыба умная пошла,— заключил Жур.
- Она на глубине праздник справляет,— догадался Кипяток. – Рыбам без праздника нелегко.
- Вот когда будет День рыбака, тогда рыба и будет ловиться,— сказали коты.
И они вручили Боцману плакат с нарисованной рыбой.
Мимо проплывала рыбацкая лодка. И бородатый рыбак с этой лодки крикнул:
- С праздником, мореходы!
Усатые мореходы в ответ помахали лапами. А Боцман ударил в маленький медный корабельный колокол.
А потом все дружно драили палубу и надували воздушные шары, которые оказались в кармане у запасливого Кипятка. И ещё ожидали, когда покажется порт.
И может быть это будет Австралия. Кенгуровая и тёплая.
Вот такой получился праздник.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
МАЛЕНЬКИЙ ПОРТ, ЕЩЁ ОДНА
РЫБКА И КРАСОЧНЫЙ ЖУРНАЛ.
А потом парусник прибыл в порт.
Только порт почему-то был не очень большой, и дома вокруг были обыкновенные и ни капельки не похожие на австралийские.
Коты крутили головами и подозрительно морщились.
- Никакая это не Австралия,— решил Жур.
- Ага,— согласился Кипяток,— и деревья не кенгуровые, а обыкновенные тополя.
- Тополя, наверное, везде растут? — предположила красная рыбка. – А вы у Боцмана спросите.
Боцман убирал паруса и напевал матросскую песню.
Коты потянули его за руки и пытливо спросили:
- Это уже Австралия?
- Нет, ответил Боцман,— это Саватеевка. Вон написано.
И он показал рукой на причал. А там, на круглом деревянном столбе висела табличка с надписью:
«САВАТЕЕВКА. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ,
УВАЖАЕМЫЕ МОРЕХОДЫ».
- Тут люди культурные живут,— сказал Жур.
- Это хорошо,— кивнул Кипяток. – Только лучше бы это была Австралия.
И они все отправились в город. На рынок. За продуктами, а, главное, на поиски самой лучшей кондитерской. А в кондитерской они собирались купить большой праздничный торт. Пышный и очень вкусный.
На рынке они набрали полные сумки съестных припасов. И, конечно же, Кипяток лично выбрал аппетитный батон толстой телячьей колбасы.
- Пузатый батон,— одобрил его выбор Боцман.
- Порадуем наши животики,— ответил Кипяток. – А то они думают, что мы от них продукты в шкафчике прячем.
Он, как кок, был очень доволен.
- Теперь макароны мы есть не будем. Теперь макароны мы спрячем подальше.
А потом в кондитерской коты долго выбирали торт. И выбрали самый лучший, самый вкусный и самый праздничный торт!
Они возвращались на парусник очень счастливые. И думали о том, на сколько больших кусочков можно порезать торт. По всем подсчётам выходило, что на очень много кусочков. На целых двенадцать, а может быть даже и больше.
Путешественники подходили к своему паруснику.
В порту дяди-рыбаки продавали рыбу. Они нахваливали свой улов и ловко подкидывали рыб вверх.
- Купите рыбу,— сказал небритый дядька. – Она у меня живая.
И показал рыбу красного цвета с полосками на боках, которая плавала в стеклянной банке.
- Смотрите, рыба красного цвета, только с полосками,— сказал Жур. – Наверное, бабушка нашей рыбки.
- Похоже,— согласился Кипяток. – А полоски у неё от возраста.
- БАБУШКА!!! – запищала красная рыбка.
А Боцман ничего не сказал, он просто кивнул.
- Чего сомневаетесь? Бабушка, бабушка,— заверила рыба с полосками. – Забирайте меня.
Ей до ужаса надоел небритый хозяин. Он часто забывал кормить рыбу и менять в банке воду.
- Как это забирайте,— пробурчал небритый. – Деньги платите. Товар отменный.
- Отменный,— проворчал Жур, протягивая денежку. — Заморил рыбу совсем.
- Справная рыба,— заверил дядька.
- Она прозрачная, как стекло,— сказал Боцман.
- Порода такая,— ответил небритый и разгладил денежку.
Вначале исчезла денежка в его кармане, а потом исчез он сам. НЫРК! – и нет его. Как-будто и не было вовсе.
Красная рыбка никак не хотела униматься и пищала:
-БАБУШКА!!!
- Я хоть и бабушка, но совсем даже и не старая,— говорила полосатая рыба.
- Всё равно родня,— разрешил их спор Жур.
- А жирная какая,— облизнулся Кипяток.
Рыба-бабушка вытаращила глаза. Но красная рыбка её успокоила:
- Не бойся, он своих не ест. Зато они оба большие любители сметаны.
А рядом рыбак заворачивал колючего окуня в широкий листок от красочного журнала. А на обложке…! На обложке этого красочного журнала красовался КЕНГУРУ! В синих спортивных трусах по колено и с боксёрскими перчатками.
- Ух, ты! – выпалил Кипяток. – Наш кенгуру!
- Ага,— сказал Жур,— самый, самый наш, из газеты.
Он вытащил ещё одну денежку и сказал:
-Дядя-рыбак, продай нам журнал. Он нам нужнее.
- Да вы что?! – удивился рыбак. – Забирайте без всяких денег.
И он вручил котам красочный журнал. Вернее то, что от него осталось.
Коты забрались на парусник, уселись на палубе и уставились на фотографию боксёрского кенгуру.
А под красивой фотографией было напечатано сообщение.
СООБЩЕНИЕ:
КЕНГУРУ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА БОКСЁРСКИЙ
ПОЕДИНОК С САМЫМ СИЛЬНЫМ
БОКСЁРСКИМ БОКСЁРОМ.
- Он ещё и боксёр,— уважительно сказал Жур. – Я же говорил – кенгуру всем котам друг.
- Уехал значит,— грустно вздохнул Кипяток. – Нужно было ему письмо отправить. А уж потом плыть в Австралию.
- Конечно,— согласился Жур,— он же не знал, что мы плывём к нему в гости.
И, почесав за ухом, добавил:
- Домой поплывём.
- А как же Австралия?! – удивился Кипяток.
- Ничего. Перезимуем, а следующим летом двинемся в Австралию.
- Только вначале письмо напишем нашему кенгуру,— уточнил Кипяток.
- Обязательно,— сказал Жур. – Только, чтобы письмо писать, нужно подкрепиться.
- И праздник справить! А то письмо не напишется, и День морского кота впустую пройдёт.
- Нет! – воскликнул Жур. – День морского кота мы отпразднуем! Устроим «вкусное чаепитие»!
И друзья отправились в каюту готовиться к чаепитию. Им было немножко грустно. Но только совсем чуть-чуть. И хоть не доплыли до кенгуру, но ведь путешествие не прошло даром. И любое путешествие никогда не проходит зря. Всегда приключается какое-нибудь заковыристое, необычное, новое приключение.
Потом Боцман и коты пили чай с вкусным тортом. И подкармливали двух рыбок, которые болтали без умолку и тоже были очень и очень счастливы.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
ВОЗВРАЩЕНИЕ, ВЕСЕЛЬЕ
И ОЧЕНЬ ДОВОЛЬНЫЕ МЫШИ.
А после чаепития парусник поплыл обратно. Домой. К Машиным булочкам.
Конечно, и котам, и красной рыбке, и Боцману не очень хотелось так быстро возвращаться домой. Им хотелось вперёд, дальше в Австралию.
Но кенгуру уехал, и ничего не оставалось, как повернуть парусник обратно.
Приключений почему-то не было.
Кипяток спросил:
- Куда подевались приключения? Утонули, что ли?
И тогда Жур сделал вывод:
- Нет. Это всегда так. Когда плывёшь вперёд, то приключения таки сыпятся одно за другим. А когда плывёшь обратно, то приключения отдыхают.
- Или придумывают, что же им ещё сделать,— сказал Кипяток. – Придумывают новые, приключенческие, заковыристые проделки.
Так и доплыли до дома.
Боцман пришвартовал парусник к причалу и сказал:
- Всё, усатые мореходы. Путешествие закончилось.
И на прощание подарил котам маленький, медный, корабельный колокол.
И уже на самое, самое прощание добавил:
- Следующим летом снова поплывём в Австралию. Теперь мы опытные моряки, обязательно доплывём.
- Ещё бы! – воскликнули коты и помахали Боцману лапами.
А дома их встречала Маша. Она обняла уставших котов и ласково потрепала их за уши.
- Как я соскучилась без вас, усатые проказники,— сказала она. – А у меня булочки в духовке стоят. И в холодильнике боль-шая банка вкусного, полезного молочка от самой настоящей деревенской коровы. А ещё пока вас не было, я взяла аквариум к себе.
- Аквариум – это хорошо,— сказал Кипяток. – А молочко – это очень хорошо. Только если оно не прокисло. А то может, оно все скрючилось, пока нас дожидалось?
- Не прокисло и не скрючилось,— успокоила его Маша.
А Жур протянул Маше стеклянную банку с красной полосатой рыбой:
- А мы вот чего раздобыли. Бабушку красной рыбки привезли.
И коты начали рассказ о своих приключениях.
А в аквариуме творился переполох. Весёлый переполох и радостное веселье.
Конечно, ни каждой рыбке удаётся совершить такое приключенческое путешествие. И ещё – отыскать бабушку.
А коты все рассказывали и рассказывали. И когда они закончили свой длинный рассказ и подкрепились, то увидели возле батареи толстых и сытых мышей.
- Ну что, мыши, соскучились? – спросил Жур.
Мыши выстроились в ряд и весело виляли хвостиками.
- Выпишем Журу из магазина штаны генеральские и фуражку,— сказал мышам Кипяток. – Он вами командовать будет.
И что тут началось! Началось веселье!
Мыши веселились. Они прыгали возле норки, крутили хвостиками и смешно трясли животиками.
Мыши тоже соскучились по котам. Они стали сытыми и толстыми, как колобки. А им снова хотелось стать худенькими мышами, убегать от котов и дразнить их.
Веселились все.
Веселье продолжалось целый день и ещё половинку вечера.
А когда месяц появился на небе и заглянул в окно, то тоже попал на окончание веселья.
Вот так.
Так закончилось путешествие котов в Австралию. Путешествие приключенческое и полезное.
А впереди их ждало ещё много-много интересного. Ведь коты без интересного жить не могут. Конечно, если они настоящие озорные коты, а не какие-нибудь важные лежебоки.
Но об этом в следующей книге.
ПОКА.
АВТОР.

18 сентября 2005 года  02:50:42
ИГОРЬ | greg-63@mail.ru | г.Усть-Илимск, Ирк. обл.. | РОССИЯ

---

Ира Алая

А ты видел ЕГО?

А ты видел ЕГО?
Разогретый добела воздух льется по легким рекой жаркого олова. Каждый вдох нежным пламенем обжигает горло. Везде: на тротуаре, в машинах, в окнах домов- люди расплываются под томными лучами летнего солнца. Кажется, этот день никогда не уснет…
Сотни людей, сотни глаз, разных лиц мелькают перед нами. Время неумолимо. Только что ты просыпаешься от ласкового поцелуя солнца в щеку, выходишь с ним за руку на улицу и бродишь весь день, но вдруг ты теряешь его из вида и только слышишь легкий шепот (оно прощается с тобой до завтра), и погружаешься в царство покоя и безмятежности…
Вот я плыву по светлой реке чуть мутного дня, но уже, кажется, через пару минут вижу, как горизонт увлекает за собой усталое солнце. Ночь садится на свой трон, ей предстоит держать в руках скипетр и державу пока царское место не займет День. Царица Ночь касается моих век, они тяжелы и спокойны и, закрываясь, знают, что проснутся от прикосновения теплых губ солнца. Сон погружает меня в свои мягкие объятья. Снова вижу одни и те же картинки: сотни людей, сотни глаз, разных лиц мелькают передо мной. Снится все, что ловит взор днем, снова и снова. Ночь дает резко почувствовать человеку, что он закован в цепи одиночества. Ведь днем он является частичкой толпы, хочет верить в целостность этой системы, а в Царстве Луны понимает, что он именно частичка, отдельная и независимо живущая собственной жизнью. Умиротворение и покой сна позволяют осознать эти истины.
Я унесена сном в край этих мыслей. Через бледную пленку, окутывающую ночную меня, чувствую прикосновение нежных, словно детских пальцев к своей ладони. Неспешно подняв глаза, вижу, что над моей постелью склонилось молодое неземное существо, оно держит меня за руку и светится улыбкой. Ангел! Я понимаю это сразу, точнее, нет, не понимаю, а чувствую. Ощущаю сердцем невидимые тепло и свет, которые он излучает. Его окутывают белоснежные одежды, темные ленты волнистых волос мягко и послушно лежат на плечах, на фоне светлого лица ярко выделяются большие распахнутые глаза цвета крепкого кофе.
- Поднимайся, я хочу тебе кое-что показать!- не бархатный его льется голос, а шепчут глаза. Я бесшумно встаю и ступаю за тем, кто, чуть обогнав меня, скользит по паркету, шурша атласными крыльями. Я не успеваю заметить, как мы уже сидим на крыше какого-то дома, даже не знаю, где он располагается и сколько в нем этажей, но помню только бесконечный океан звездного неба над головой и пропасть под ногами. Но нет страха, я не боюсь упасть, и нет сожаленья, что я здесь и сейчас, потому что знаю, рядом сидит ОН и бережно держит меня за руку. Ночь все еще обнимает нас, крылатый посланник небес рассказывает мне чудесную историю о себе и обо мне.
Однажды он уже встречал меня, хотя я этого не помню. Это было в тот день, когда я появилась на свет. Маленьким теплым черноглазым комочком Ангел запомнил меня и все время, каждую минуту нашей жизни, там, наверху, в царстве облаков, Луны и Солнца, помнил о нашей встрече и знал, что мы обязательно увидимся снова. И вот мы сидим где-то между небом и землей, я смотрю в его глаза, которые и говорят со мной, ведь Ангел не оброняет ни слова за всю ночь. И я понимаю, все дело в глазах, в них весь мир!
Солнце нежно прикасается к моим теплым векам, они снова легки и хотят впустить в меня ласковые лучи. Чувствую на своих щеках дыхание нового дня, свежего и чистого, вижу облака, коронованные венцом пробивающихся лучей солнца и от этого наполненные розовато-голубым светом. И сердце наполняет радость, осознание того, что мы не одни. В толпе трудно найти родственную тебе частичку, здесь все уникальны и неповторимы. Но всякий, я верю, найдет своего небесного друга, пусть у всех он будет разный, с разными крыльями, разными глазами и цветом волос, но все же будет. Ищите Ангела! Смотрите друг другу в глаза, они скажут о многом! Может быть, ваш светлый посланник сидит напротив вас в метро или идет по улице вам навстречу. Знайте, небо любит вас! Любите Ангела!

Заранее благодарю!
Ирина Алая

22 сентября 2005 года  08:48:33
Ира Алая | deep-shadow@mail.ru | Саранск | Россия

---

Олег Галинский

ТОВАРИЩ БУЛАТОВ

Другие события.
После возвращения Булатова Олеся пожила в его резиденции несколько дней. После Пирамидовых ей было как-то скучно и неуютно в его необжитой резиденции. Рабы Булатова держались обособленно, её тянуло назад к Пирамидовым, к тому же Олеся не могла сидеть без дела. Она попросила Булатова дать ей работу, и Булатов направил её в своё ведомство, пока на кухню своего ведомства.
Пирамидовой, в тот день когда она принимала душ в своё дежурство, кто-то хамски помочился в её сапог. И хамом тем оказалась майор Кремова снабжавшая Пирамидову таблетками.
Камушкин, флотоводец ведомства Булатова солгал о готовности его устаревшей флотилии к перевозке «товара». Слова Булатова оказались пророческими, первая баржа с 880 смертниками после бокового ветра и под тяжестью груза начала медленно разламываться. Экипаж старой баржи-судна включая и конвой состоял всего из 8 человек. Опытный Камушкин сразу оценил ситуации, открыв судовой сейф он начал в спешке упаковывать валюту в спасательный жилет, и подал команде приказ на срочное эвакуацию на единственный спец бот. Успев послать четыре раза уловный кодовый сигнал «Z 987» — что означало экстренно возвращаюсь, радист последним вовремя прыгнул в бот.
При подсчёте старых, новых гранат и лимонок, которых было около 30 000 000, в документах что-то напутали и потеряли счёт, вследствие чего начали подсчет заново.
Очередной раз разворовали на товарной станции часть моторов для дефицитных мотоциклеток.
Спецназ Стайресса уже был готов к отправке в родные края, но у Булатова появились сомнения. Уедут в свои джунгли потом будут дурковать «Я не я».
Ещё Булатов предполагал ввести послабления с военными обязанностями, и повысить рацион молока детям до стакана.
Эта полувоенная система созданная им для обороны, сейчас уже сильно тормозила реморматоство и подвижки. Многие военные бездельничали, проедали пайки. Прилагаясь к тюбику, пеналу, или бутылке Булатов попросту «отдыхал», но этот отдых был недолог. Вновь наплывали государственные проблемы. Эта загородная резиденция какая-то неуютная. Какой урод её проектировал?! В подвале 800 гранат. Нет, надо многое менять. Только бы ещё месяц, только бы ещё недельку. Во всех своих делах Булатов совсем призабыл о Улиткиной на которую в первые дни злобы хотел напялить панталоны Пирамидовой.

Новое увлечение прокурорши Улиткиной.
Неожиданно суровые Булатно-Белочкиновские тиски расслабились вокруг Улиткиной. Булатов увлёкся своими делами и спец командировками. Интерес к нижнему белью пропал у неё пропал и появился более серьёзный интерес – портфель мужа. Как и прежде по вечерам она устраивалась уютно на диване, настраивала радиолу на джаз или фокстрот, открывала пухлый портфель мужа наполненный важными прокурорскими делами начиналась настоящая интересная работа. Она изучала прокурорские дела: запросы, рапорта, постановления, заявления, приказы. Две темы особенно безумно увлекали и поглощали её. Это всякие мелкие, мелочные дела, и дела связанные с сексуальными и половыми преступлениями, и одним из её новых советов и требований к мужу о «Приказе о составлении подробных дел до 20-25 листов». При необходимости она крутила диск телефона и с подругами судьями или дознавателями обсуждала некоторые интересные дела из прокурорского портфеля мужа Улиткина. Выписывать Улиткина ленилась но нужное запоминала до деталей.
Два дела, не связанные с сексом и мелочью, особенно заинтересовали Улиткину. Это столкновение на мосту полувоенного грузовика вёзшим мрамор с автобусом заполненным новыми рабами, и чьи то рапорта и записки о самоличном участии Булатов с Белоручкиным в ночных засадах на железнодорожных тупиках товарной станции.
Улиткина у Пирамидовых.
Улиткина хотела навестить Пирамидовых ещё во время отъезда Булатова к Ломоту. Мысли о том как бы стать первой (леди) не давали ей покоя. Но, быть первой леди в системе Булатова она никак не могла. Булатов бабник, Белоручкин тоже. А вот если б Улиткин? Но как? Если только Булатов и Белоручкин? Но тогда бы остался ещё и третий Пирамидов. Как всё сложно. Что за мысли. Да и двоих, Булатова и Белоручкина очень сложно извести, хотя часто они бывают вместе. Улиткика пыталась гнать от себя эти мысли, но такие мысли так и лезли в голову особенно под шампанским и вином. Может подговорить Дениса или рабов своих подружек? Ведь они проходили военные сборы. А если сдадут или проболтаются? Вспомнился ей и недавний смешной случай из дел мужа, как раб водитель на военном грузовике полным мрамора на мосту чуть задел автобус с новыми рабами. Автобус как пушинку сдуло в реку. Рабы с джунглей не смогли выбраться из автобуса и погибли. Подружки Улиткиной то горевали то смеялись, некоторые мечтали о свеженьких рабах. Столкнуть Булатова тоже с моста? Так ловкость нужна…
Поеду, посижу к Пирамидовым. Есть и повод. Ехать Улиткина решила якобы к мадам Пирамидовой за каталогом зарубежных авто. И соображает же баба во всём, и в авто, и в винах, и во всём. Во голова! Вот только квадратная. Пирамидовы ругали всех и саму Улиткину, и Булатова и Белоручкина. Но это ничего не значило.
Подъехав к воротам усадьбы Пирамидовых, Улиткина накрасила губы глядя в зеркальце авто, хлебнула из декоративной фляжки пару раз, закурила сигарету, и через минуту открыв дверь авто крикнула строго в сторону флигеля, в котором наверняка кто то был из охраны.
- Кто есть их хозяев?!
- А кто спрашивает? — сразу ответил мужик с винтовкой.
- Прокурорша спрашивает,— захмелев, ответила она, улыбаясь и добавила громче: — «Улиткина».
- Пирамидова нет, и Пирамидовой дочки тоже…- ответил охранник.
- Я к семье.
Пауза длилась недолго.
- Походите,— ответил тот же голос.
Взяв большой кусок свежего мяса, который утром принес Денис, не захлопнув дверцу своего авто она направилась в усадьбу Пирамидовых.
- Какие у них рабы,— с завистью подумала Улиткина увидев Жана и Серафима.
- Здравствуйте бабушка, вот решила заехать к вам в гости,— поздоровалась Улиткина. Разглядывая зал для гостей.
От вида Улиткиной бабушка растерялась, но приняла мясо и отнесла на кухню, которая была близко напротив зала.
- Нету наших,— ответила бабушка.
- Подождём, посидим,— ответила смело Улиткина.
Повременив, бабушка всё же села за стол и налила из графина приятной фамильной наливки в два хрустальных стаканчика.
- Вот так вот и живём,— сказала Улиткина закусывая сочной грушей.
- Как так? — переспросила бабушка.
- Да как и все,— ответила улыбаясь Улиткина.
- Ваш? Тоже то работает допоздна? — уже точнее подбиралась бабушка.
Улиткина искала повода для сплетен, впрочем за столом не было самых главных отца и дочки.
- Да работает, там и спит, иногда сутками. Бабушка, все говорят у вас изумительные наливки. Вот бы нам пару бутылочек? Мы бы уж…
- Бутылочку, две, дам,— сразу ответила бабушка и пристально посмотрела на Улиткину.
- Я намедни интересную радиопрограмму Пирамидова слушала. Хотелось обсудить лично с Пирамидовым.
Улиткина быстро потянулась к графину, налила бабушки и себе.
- Я не доучилась на юридическом, но с супругом поднаторела во многих делах, мне о должности бы похлопотать,— многозначительно и тихо сказала Улиткина.
- А супруг то ваш, он то уж что?
- Ну, подумают что муж пристроил, связи, сами понимаете.
- Я слышала, вроде референты нужны,— неуверенно сказала бабушка.
«- Я даже настоятельно, советовала, настаивала, решала многие его дела, я много всего знаю» — так и хотела ляпнуть Улиткина.
Но бабушка и так легко догадалась что хотела сказать Улиткина.
- Тряпок, вещей, домов, загранпоездок, этого мне не надо, лишь бы работать.
- Похлопотать что ли за тебя? – спросила бабушка пристально глядя на Улиткину.
- Ну как получится, Булатов или Белоручкин возможно будут против,— наступала Улиткина.
- Кадры нам нужны,— согласилась бабушка и добавила чуть тише поглядывая на дверь: — Рабов то, сколько развелось, да все грамотные да все работать по тяжёлому не хотят…
Улиткина понимающе улыбнулась. Прошёл быстро час. Первая приехала супруга Пирамидова, с порога поздоровавшись с Улиткиной.
- О чём судачим? Ох, вырезка мяса! Какой хороший шмат, это точно с нашего распределителя! А где наши «академики»? — спросила она и пошла на улицу к рабам.
-Жан, Серафим! У нас гостья, а вы отсутствуете, не встречаете? — спросила их супруга Пирамидова.
Рабы, Жан и Серафим сделали вид, что не заметили прокуроршу и не спешили идти в дом. Они ни хотели, ни сидеть с Улиткиной за столом, ни готовить её же мясное.
- Было бы кого встречать,— ответил Жан.
- Нельзя так, приготовьте её же вырезку, как бы для меня. Не надо быть бессердечными. Так у человека судьба сложилась.
- А у нас как сложилось?
- Пойдем Жан,— равнодушно сказал Серафим.
-Иди сейчас, я чуть позже,— ответил недовольно Жан.
- Что ваши неприветливы? – сказала Улиткина Пирамидовой.
- Да заняты они,— уклончива супруга Пирамидова.
- Ваш Денис тоже не очень, он наверное с ножом родился,— вдруг съязвила бабушка
- В семье не без урода,— быстро ответила Улиткина.
Жан оборвал обострённый диалог женщин, войдя сдержанно поздоровался за.
- Здравствуйте! Вас величают Прокурорша?! Да?
Улиткина улыбнулась.
- Да, так кличут. А вы академик?
- Шутите,— смутился Жан.
- Садитесь, посидите с нами, выпейте,— ласково попросила Улиткина.
- Насижусь ещё у Белоручкина,— ответил весело Жан и подмигнул Улиткиной.
Все засмеялись, выпив рюмку Жан пошёл на кухню.
- Вырезка то ничего,— крикнул он с кухни.
- Это наш Денис выбирал,— кривя ртом ответила Улиткина.
- Надо бы познакомится с вашим Денисом.
- Заходите, когда ходите, у нас двери отрыты,— крикнула Улиткина то ли Жану то ли всем.
- В прокуратуру вход широкий, выход маленький,— ответил Жан и вновь все засмеялись.
Улиткиной всё больше и больше нравилось у Пирамидовых. Как прекрасна жизнь. Встречи знакомства. Пирамидовым же Улиткина казалось совсем неглупой. Улиткина не дождалась дочки и отца, но появились симпатии и расположение к семье Пирамидовых включая и рабов.
Посидев ещё некоторое время Улиткина решила возвращаться домой, а Жан, и Серафим ужё проявили интерес к Улиткиной
- Ну, мне пора. Спасибо за приём. Кто меня проводит до авто.
- Мы с Серафимом проводим,— сказал Жан.
- Вот возьми те на дорогу,— и бабушка поставила на стол две бутылки фамильной наливки.
---

23 сентября 2005 года  22:41:09
Олег | Wladivostok | Rusland

---

Олег Галинский

ТОВАРИЩ БУЛАТОВ
Поездка Улиткиной в парикмахерскую.

Полу оргии, вечера, спец поездки, секретные совещания, переговоры, редкий уже не отдых в деревне, рабы, батраки, ещё десяток разных глав. И вот ещё одна глава о поездке прокурорши (супруги прокурора) Улиткиной в парикмахерскую.

Поездка в парикмахерскую.

Ранним утром сходив в продуктовый распределитель и выбрав несколько парных вырезок мяса, и вернувшись на кухню Денис начал очередную поджарку, как всегда недожаривая мяса. Улиткика спешила и ждала «жаркое», сначала она намеревалась подправить причёску в парикмахерской, затем нужно было заехать к мужу прокурору Улиткину передать ему этого самого мяса, затем заехать в балетную школу навестить совсем юных и прелестных знакомых «лебедей» -беленькую и чёрненькую, а к вечеру посидеть часик другой за уже своим столиком в «Блиндаже». Денис только успел подбросить луку, чесноку, и укропу как Улиткина поторопила:
- Денис, переложи побыстрее мясца в кастрюльку, я тороплюсь!
Кастрюльку с мясом Улиткина располагала рядом, или на полу пассажирского места пробуя жаркого и выпивая в дороге пару рюмок элитной «Окопной водки», которая всегда бултыхалась в кармане сзади кресла.
Уже почти подъезжая к спец парикмахерской Улиткика увидела возле кафетерия стоящий военный грузовик, точно такой же грузовик который недавно смахнул автобус с новенькими рабами. Такой грузовик приспосабливался и для военных действий, причём и как Активное Наступательное Средство. Перед колёсами вешались железные щитки, на окне также укреплялись листы с щелями для наблюдения и стрельбы,. рядом с водителем ещё два места для стрелков, стоя на кузове опираясь на кабину также могли пристроится два стрелка, ещё в кузове располагались метатели гранат или миномётный расчёт..
Остановив своё авто, Улиткина выскочив из авто, запрыгнула быстро на высокую подножку авто, водителя в кабине не было, пахло чем-то механическим, мужским, потом, горючим. Сунув руку в кабину грузовика она начала усердно сигналить.
- Что такое, что случилось? – вскоре она услышала мужской голос.
В низу у двери стоял рослый чёрный раб одетый в водительскую спецовку.
- Я из прокуратуры! — строго и пугающе начала Улиткина дыша парами «Окопной водки»... — Путевой лист покажи-ка мне дружок! Водитель побледнел до синевы, вытерев руки о себя он извлёк какую-то бумагу и протянул Улиткиной, та приняла бумагу и начала для вида изучать бумагу.
- Да не бойся ты. Как тебя зовут? Ну-ка давай сядем внутрь кабины посмотреть я хочу кое-что. Только я пока на твое место сяду?!
- Гектор,— ответил водитель севшей на его место прокурорши.
- Какое красивое имя, да и сам то ничего. На ассимиляции ты или как?
- Был и на ассимиляции, военнообязанный я, на тяжёлой работе уже два года.
Сев за руль зарубежного военного грузовика исполина включила зажигание, мотор исполина томно загудел, схватившись за руль грузовика Улиткиной уже показалось как она таранит и сталкивает с моста или обрывала авто с Булатовым. Смахнуть с дороги Булатова, «случайно», а там будет что будет. Может муженёк выручит или подруги, там видно будет.
- А до какого часа ты работаешь?
- По двенадцать часов, питание, талоны, с восьми до восьми.
- Завтра хочу немножко поучится водить на полянке или пустыре. Поможешь?
- В полдень полчаса будет, но я гружённый буду.
- Это ещё лучше, поучусь гружённый, на то он и грузовик,
- За парком городским есть пустырь, подъезжай туда, я тебе документы оформлю, талоны на бензин литров на двести.
- У меня же дизель.
- А ну-ка вошли ко мне в авто я тебе кое-что покажу.
Пересели в авто Улиткиной. Гектор сел рядом на пассажирское место.
- На угощайся видишь ещё горячее. А хочешь выпить рому или водки?
Улиткина вытянула руку назад и вытащив из кармана спинки кресла бутылку «Окопной» налила Гектору полстакана. Гектор молча выпил и стал масляными пальцами вытаскивать ещё горячие куски мяса другим рабом Денисом.
- Ну?! Поучишь меня водить?! – вдруг строго спросила Улиткина.
- Завтра после обеда подъеду.
- Приезжай сразу к двенадцати на поляну, я тебе горячее на обед привезу. Уж очень мне хочется на таком красавце…- и Улиткина не договорила. Внезапно к Улиткиной прилетела ещё она коварная мысль и разжав она постучала по рулю пальчиками будто это был не руль а клавиши рояля..
- Мне ехать надо, – виновато напомнил Гектор.
- Валяй, я буду ждать.
В голове Улиткиной уже не было тряпок Рихордхейгербауманна, ни «весёлый» портфель мужа. Как часто Булатов встречается на дороге.. Столкнуть Булатова с моста, с обрыва, прилепить к стенке или старому дубу, или как это называется — «лоб в лоб»? Ну, хоть научусь водить этакую махину. Всё же надо поискать всякие дела о ДТП да поаккуратней, а то читаю всякую дрянь о извращенцах да ворах. На радостях Улиткина хлебнула водки зачерпнула рукой в кастрюльке остатки, горсть жирного недожаренного луку с укропом. Раздумав ехать к парикмахерскую, и к мужу, решила навестить беленькую и чёрненькую, которые недавно развлекали семейство Улиткина, и вытерев руки о полотенце, завела авто и поехала в балетную школу.

23 сентября 2005 года  22:45:43
Олег | Wladivostok | Rusland

---

София Каждан

* * *

Привал
ksm211070@mail.ri

София Каждан
.
Эту историю рассказала мне не соседка по лестничной площадке и не очередная моя знакомая или подруга. И я ее не услышала в купейном вагоне поезда дальнего следования, где обычно люди, зная, что больше тебя никогда в жизни не встретят, начинают рассказывать самые невероятные события из своей жизни.
Этому случаю скоро будет двадцать пять лет, но до сей поры он мне не дает спокойно уснуть. По сей день не могу дать себе ответ, что стоит за этим: Божья кара, проклятие матери, или случайное стечение обстоятельств. Начну повествование по порядку.
В ту пору я училась в техникуме. На носу были Госэкзамены. Моя школьная подруга Лариса, которая жила недалеко от моего дома, выходила замуж. О подготовке к экзаменам не могло быть и речи, так как на горизонте маячила свадьба. Сложив кое-какие вещи в дорожную сумку, я поехала домой.
Три дня мы праздновали это знаменательное событие. Спиртное лилось рекой, столы ломились от изобилия продуктов .
"Гулять, так гулять" — таков был девиз в те далекие, кажущиеся сейчас нам сказкой, "застойные" времена.
И вот отгремела свадьба. Торжество пролетело быстрокрылой птицей. Гости разъехались по разным уголкам бывшей некогда нашей необъятной Родины. Молодая жена стала складывать свои вещи в чемоданы, чтобы, простившись с домом, где прошли её лучшие годы жизни, переехать к мужу в другой город.
Я лежала на диване и пересматривала экзаменационные билеты по экономике, когда раздался телефонный звонок. Звонила Лариса. Она сказала, что решила попрощаться с родным уголком и в честь этого знаменательного события приглашает меня и мою сестру на речку. Мы охотно согласились, тем более что на дворе светило яркое майское солнце.
Я забежала к подруге домой, и она, уложив в сумку продукты, передала её мужу Виктору. Кроме меня, моей сестры и новобрачных, в нашу компанию влился свидетель Иван, кандидат каких-то "околовсяческих" наук, и соседка Татьяна.
Такой "гоп-стоп" компанией, полные решимости и уверенности в том, что идем на речку, пройдя двадцать метров, свернули мы на улицу Пушнина, где начиналось старое православное кладбище, которому было более чем сто лет.
Не могу сегодня, по прошествии стольких лет, вспомнить, у кого из нас созрела идея "заглянуть" туда, где сотни людей нашли свой покой. Долго бродить нам не пришлось. Выбрав место "получше", "поудобнее", мы открыли дверцу ограды и, выложив из сумки еду и спиртное на столик, уселись на скамейки.
Эта могила была одной из "лучших", так как там покоился прах девятнадцатилетнего солдата. Он погиб при выполнении служебных обязанностей, и родители на те деньги, которые собирали своему сыну долгие годы на свадьбу, а возможно, и на учебу, поставили большой черный мраморный памятник.
На нас смотрел улыбающийся юноша, который по стечению трагических обстоятельств покинул этот мир, нанеся сердечную никогда не заживающую рану своим родителям.
Моя сестра и Виктор, что-то пробурчав себе под нос, покинули место, где покоится прах знакомых и незнакомых нам людей, оставив нас вчетвером.
Вскоре незаметно за разговорами была опустошена одна бутылка, затем вторая. Напившись, мы забыли, где мы находимся и почему, идя на речку, оказались на кладбище.
Свидетель Иван, оборвав цветы, украшавшие могилу, преподнес их невесте, которая поблагодарила молодого мужчину за оказанное внимание.
Этот поступок меня заставил моментально протрезветь, и я стала кричать, что Бог покарает нас за эти злодеяния.
- Идиотка,— быстро отреагировал на мой всплеск эмоций Иван, вырывая последний цветок с могилы солдата, который был убит на афганской земле, и протянул цветок мне. — О каком Боге ты говоришь?! Бога нет и никогда не было! Кто тебе такую чушь про Бога вбил в головку?
Задав этот вопрос, он подсел ко мне и, рассмеявшись, добавил: "Религия — опиум для народа! Где ты воспитывалась?! В какую школу ходила?! "
Соседка Ларисы, Татьяна, разбив крутое яйцо о портрет война афганца и, сделав умный вид, обращаясь ко мне, проговорила:
- Что ты боишься?... Все мы здесь будем... Видишь,— она ткнула пальцем на соседнее надгробье, где было написано: "Пройдя мимо моего праха — поклонись. Я дома, а ты в гостях".
Лариса стала истерически смеяться. Кандидат "околовсяческих" наук разбил недопитую бутылку водки о памятник и со словами "Пей, дорогой! Выпей за счастье молодых!" сел рядом с молодой женщиной.
Татьяну никак нельзя было угомонить. Она только и делала, что разбивала о памятник крутые яйца .
Я стала плакать и просить, чтобы они прекратили это безобразие. Но людей, в которых в тот момент вселился дьявол, никак нельзя было остановить.
- Перестать паниковать! — произнесла Танька, едва ворочая языком. — Это заведение давно закрыто, и на нем только "под-хо-ра-ни-ва-ют". А что бы на это кладбище "вселиться", нужен блат. Вот я, к примеру,— она налила полстакана водки и, не моргнув глазом, залпом осушила его,— родилась в деревне. Там похоронены все мои родственники, туда повезут и меня. А вот Ларису,— посмотрев на свою соседку, продолжила она,— будут хоронить в Смоленске. Это сейчас её новое место жительства. А тебе, моя дорогая, вообще бояться не стоит,— произнесла она, взглянув на меня многообещающе. — Вера у тебя не та! Понимаешь... Не та... Следовательно, даже если ты и найдешь блат на этом кладбище, тебя все равно здесь хоронить не станут.
На следующий день на автобусной остановке я случайно встретила знакомую, которая жила недалеко от этого кладбища. Она рассказала про пьяную молодежь, которая развлекалась на могиле сына её хорошей знакомой.
- Он у Зиночки был один единственный ребенок,— всплеснув руками, вытирая слезу, с горечью в голосе, проговорила женщина. — Она пережила такое горе, такое горе... Так на тебе... Вот сволочи! Вот стервятники! Я ей посоветовала сходить в церковь... Пусть подонки знают! Ничего... Нет ничего страшнее в этом мире, чем проклятие.
Прошло шесть лет. Лариса и Виктор жили в Смоленске в новой благоустроенной квартире, почти что в центре города. У них подрастало два сына.
Татьяна к тому времени стала матерью троих детей. Старшей, Юльке, было пять лет. Девочка была не по годам развитой и смышленой. От мальчика молодая женщина отказалась еще в роддоме, мотивируя тем, что не может воспитать сына достойным членом общества. Младшей дочери было полгода. Юлька находилась у бабушки, так как та, предоставив соответствующие документы в соответствующие инстанции, лишила Татьяну материнства за пьянство.
Была пятница. Самая обыкновенная пятница, за которой следовала суббота. Я возвращалась с работы и по дороге увидела Татьяну. Пьяная, катила она коляску и, увидев меня, подозвала.
- Представляешь,— заявила соседка Ларисы,— моя матушка совсем обнаглела! Грозится, что лишит материнства и с Женькой. Обзывает меня всякими словами, даже с Юлькой не дает встречаться.
С одной стороны, мне Татьяну было жаль. В школе она училась неплохо и по тем советским временам могла закончить какое-нибудь высшее учебное заведение. После окончания школы Татьяна поехала в Минск. Устроилась работать в студенческую столовую. Но, вскоре влюбившись, приехала домой и родила Юльку, по её словам от умного, культурного человека, который бы, возможно, и женился на ней, если бы подруга не перебежала дорожку.
Татьяна, мать-одиночка, родившая троих детей от разных мужчин, сообщила мне, что завтра её мать с Юлькой собираются идти на свадьбу.
- Мне приснился сон, что рухнула крыша дома, и под обломками осталась Юлька.
Я сказала, чтобы Татьяна на сны не обращала внимания, сама подумав про себя: "Какой нормальный сон может присниться пьяной женщине?"
На следующий день, идя на базар, я по дороге встретила Ларису с Юлькой. Та приехала погостить к матери на недельку и, зайдя за Юлькой, своей крестницей, вела девочку в фотосалон.
- Посмотри, какое я ей платье подарила! — с гордостью произнесла моя школьная подруга, показывая красное платье в белый горох, поверху которого красовался большой белый воротник с красными горохами.
- Вырастет большой, возможно, вспомнит про свою крестную мать.
Где-то около пяти часов вечера я шла от знакомой и по дороге встретила мать Татьяны с Юлькой, которая шла с высоко поднятой головой с огромным букетом цветов и в новом платье, подаренном сегодня утром. Девочка с радостью сообщила, что идет на свадьбу к родственнице, и попросила, чтобы я её поцеловала.
На следующее утро позвонила Лариса и сказала, что была в гостях у Юльки и её бабушки. Неожиданно в дом ворвалась Татьяна и стала кричать, что не выпустит свою дочь Юльку из дома, так как ей три ночи подряд снятся ужасные сны.
- Какая она тебе дочь?! — изумлено спросила слегка подвыпившая старуха. — Тебя лишили материнства, а следовательно, девчонка тебе никто.
Было начало четвертого. К моей подруге Дарье, у которой я была в гостях, вбежала Лариса. Её было не узнать. Волосы растрепаны, в глазах ужас. От страха она не могла произнести ни слова. Губы, дрожа, что-то невнятно шептали. По ее лицу было понятно, что что-то случилось, и это что-то — очень ужасное.
Наконец, она пришла в себя и, выпив стакан воды, шепотом произнесла: "Юлька мертва", затем, схватившись за голову, стала рыдать.
Я посмотрела на Дарью, Дарья — на меня. Мы ничего не могли понять. Не сразу до нас дошел смысл сказанных Ларисой слов.
- Девочки,— дрожа, проговорила Лариса,— Нужно срочно найти Татьяну. Я приблизительно знаю, у кого она может быть.
Лариса испугано посмотрела на нас, видимо хотела услышать, что все сказанное ею — неправда, что это — всего лишь сон, и стоит ей только открыть глаза, как все станет на свои места. — Нужно сообщить ей. Как-никак, она все-таки Юльке мать и по-своему очень любит этого ребенка.
Мы втроем вышли из дома Дарьи. Ноги нас совершено не несли в тот дом, где могла быть мать погибшей.
По дороге Лариса сказала, что Юлька стояла на обочине дороги, и её сбил мотоцикл.
- Очевидцы говорят, что он "тянул" Юльку за собой добрых сто метров, пока не врезался в дерево. Если бы он сразу же остановился, возможно, она бы и осталась живой.
Нам с Дарьей не пришлось дойти до указанного места. Навстречу бежала Татьяна с коляской. Увидев наш растерянный взгляд, она бросила коляску и что есть силы побежала. Мы поняли, что ей уже кто-то сообщил про трагедию.
Мы вбежали в больницу, но врач сказал, что Юлька в морге.
Такого истошного крика, каким кричала Татьяна, я больше никогда в своей жизни не слышала. Придя немного в себя, она подскочила к матери и, ударив её по лицу, закричала: "Убийца! Зачем ты её взяла с собой? Я тебя предупреждала! Зачем?"
На крыльцо больницы вышла медсестра и ввела Татьяне какой-то укол. Видимо, успокоительный.
Мы с Дарьей пришли к Ларисе. Дом её матери был в пяти минутах ходьбы от больницы.
Сидели молча. Только смотрели друг другу в глаза. Лариса предложила пойти ко мне в гости. Мы так и сделали. Но прошло около часа, и мы вновь пришли к Ларисе домой. Вскоре в дверь постучали.
- Если это Татьяна, не открывай,— посмотрев на меня, произнесла та, у которой мы отмечали пышную, веселую свадьбу. — Её крик я не вынесу!
Она не ошиблась. Это была мать погибшей пятилетней девочки. В руках она держала громадный сверток, прикрытый одеялом. Я испугано посмотрела сквозь занавеску и от ужаса чуть не получила инфаркт.
- Она с Ю-ю-юль-кой... — испугано проговорила я.
- Откройте! Откройте мне дверь! Я знаю, что вы дома! От-кр-ро-й-те!
Она опустилась на ступеньку и, прижав к груди мертвое тело, завыла. Она выла так, как воет вьюга в лютый мороз.
По сей день я не могу понять, почему мы так поступили? Почему никто из нас не вышел к ней, не успокоил её, и как она могла выкрасть мертвое тело дочери из морга?
Кто-то вызвал милицию. Два милиционера силой отобрали у женщины дитя, которое та вскормила своей грудью.
Юльку похоронили на том же кладбище, недалеко от той могилы, где мы после свадьбы, идя на речку, нашли место для "отдыха".
Я часто вспоминаю слова матери покойной, что это кладбище давно закрыто, и чтобы на него "вселиться", нужен блат. Для Юльки блат был не нужен.
Небольшой черный мраморный памятник возвышается над могилой пятилетней девочки. Улыбающаяся Юлька смотрит своими любознательными глазками на всех тех, кто случайно или по памяти подходит к её могиле. Разве она могла знать, что через сутки после того, как фотограф запечатлел её на пленке, она покинет этот мир...
Судьба распорядилась так, что я переехала жить в Смоленск. Кандидат "около-всяческих" наук устроил меня на завод. Мне дали комнату в общежитии. Мы с Иваном стали встречаться. Кандидат на мою руку и сердце стал намекать на то, что наши отношения пора узаконить.
Но, видимо, Бог пожалел меня. Поссорившись с Иваном, я уехала обратно домой.
Жизнь Ивана сложилась непросто. Он вскоре женился, стал отцом двоих детей. Но они, не дожив до трех лет, погибали. Один упал с балкона, второй попал под колеса автомобиля прямо на глазах у отца. Вскоре Иван развелся с женой. Но и второй брак счастья ему не принес. Пятилетний сын, крутясь на кухне возле газовой плиты, опрокинул на себя ведро с кипятком. Что случилось с малышом, выжил он или нет, я не знаю, как и не знаю, где Иван сейчас, имеет ли семью.
У Ларисы с Виктором в начале семейной жизни все шло как по маслу. Они жили в чудесной квартире, имели хорошую работу, двоих прекрасных детей. Но вскоре старший сын стал отставать в умственном развитии. С трудом закончив первый класс, он сильно заболел. Лариса перестала привозить его к родителям. Ей очень не хотелось, чтобы знакомые знали, что у неё больной ребенок.
- Горю моему они не помогут, только будут советы давать,— говорила она, когда я приезжала к ней в гости.
Так уж случилось, что я давно покинула тот город, где мы, идя на Днепр, свернув с дороги, зашли на кладбище. Сейчас я живу на родине Гейне и Гете, Маркса и Клары Цеткин, в том городе, где Мозель впадает в Рейн. Но в памяти моей часто, как кадры из кинофильма, пробегают мгновенья, связанные с молодостью.
Два года назад я поехала домой. Случайно возле своего дома я встретила Татьяну. Увидев меня, она расплылась в улыбке. Танька выглядела намного лучше, чем в годы нашей юности.
- Какая ты счастливая! — дотронувшись до моих волос, произнесла она. — Детей нет, а следовательно, и нет проблем.
Татьяна стала жаловаться на свою дочь, которая совершено не слушается ни её, ни её мать. По секрету сказала, что у неё уже нет ни здоровья, ни сил бороться. Как ночи не спит — ждет, когда Женька придет домой.
- Чего ей только не хватает?! — с горечью в голосе проговорила она. — Я день и ночь работаю, чтобы накормить и одеть её, а она... Знаешь,— тяжело вздохнув, произнесла Татьяна,— я хочу, чтобы Женька вышла замуж и имела семью. Пока жива буду — буду помогать. Может, хоть ей в жизни повезет. Мужики в нашем роду не водятся.
На следующий день я поехала в Смоленск. В этом городе у меня были дела, и я решила зайти к своей школьной подруге. То, что я увидела, было подобно фильму ужасов. Во-первых, в гости меня никто не ждал. А во-вторых, два дня назад из психбольницы привезли домой старшего сына Ларисы, где он пробыл более чем полгода. Все лицо его было оцарапано, передние зубы отсутствовали.
Увидев знакомое лицо — а я с ним не виделась более чем десять лет — он выпрямился по стойке "смирно" и, окинув меня взглядом с головы до ног, тихо произнес мое имя. Он запрыгал на одной ноге, как это делают маленькие дети и, взяв за руку, повел меня в свою спальню. Я не буду описывать страх, который я испытала в тот момент.
В комнату вслед за нами сразу же вошел отец больного мальчика. Инвалид зарыдал и бросился в драку. Ему совершено не хотелось, чтобы я уходила из его комнаты.
Просидев минут двадцать, я, извинившись, покинула этот дом. Со слезами на глазах я шла к железнодорожному вокзалу. Сыну моей подруги было двадцать, но в его памяти сохранились события пятнадцатилетней давности, когда он, приезжая к бабушке, играл со мной. Я никак не могла понять, как же он меня узнал. Его речь была нечленораздельной. Только короткие фразы иногда четко проскальзывали в его речи.
Я села в поезд "Москва-Минск", который увозил меня в тот городок, откуда я уехала в далекую Германию.
Часто, уже в своем зрелом возрасте, я задаю себе один и тот же вопрос: если бы мы тогда, в тот злополучный майский солнечный день, пошли на речку и не свернули бы на кладбище, как бы сложилась наша жизнь? И как мы вообще оказались на кладбище, если все дружной компанией шли на речку?

27 сентября 2005 года  18:18:57
Ksm211070@mail.ru (ДИАНА) | КОБЛЕНЦ | ГЕРМАНИЯ

---

София Каждан

Н А Р К О З

НАРКОЗ

СОФИЯ КАЖДАН
ksm211070@mail.ru

Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждешь...
Она хотела войти в магазин и купить программу телевидения на следующую неделю, но, почувствовав легкое головокружение и сонливость, которые усиливались с каждой секундой, не решилась этого сделать. Немного постояв перед открытой дверью, Татьяна, сжав кулаки, стала растирать виски.
- Только бы не уснуть и не упасть,— мелькнуло у неё в голове. — Это надо же быть такой идиоткой, чтобы не послушать врача и не дождаться, пока не пройдет наркоз. Как же в таком состоянии можно дойти до дома? — спросила она сама себя.
Отойдя от дверей магазина, Татьяна медленно, словно пьяная, поплелась в сторону дома. Женщина старалась идти посередине тротуара, чтобы не упасть на витрины магазинов или на проезжую часть.
"Спать. Спать. Спать... " — одна только эта мысль крутилась у нее в голове.
Дойдя до перекрестка, Татьяна двумя руками обхватила столб и стала ждать, когда загорится зеленый свет. Это ей показалось целой вечностью. Перейдя дорогу, женщина двумя руками уцепилась в волосы и стала их рвать, чтобы создать боль. Но и эта процедура не помогла ей. Сон сваливал её с ног. И она решила бежать. Добежав до следующего перекрестка, Татьяна стала растирать лицо кулаками.
- Держись, идиотка! Осталось совсем чуть-чуть. Собери силы и сделай последний рывок,— дала она себе установку.
Подойдя к своему дому и достав из кармана пальто ключи, Татьяна услышала мужской голос:
- Извините, вы не подскажите где находится Линденстрассе? Она подошла к стоящему в трех шагах от неё "Мерседесу" и, облокотившись на открытую дверцу машины, пустыми глазами взглянула на владельца и произнесла:
- Спать... Я страшно хочу спать...
Открыв глаза, Татьяна увидела сидящего возле себя на кровати седого мужчину, который рассматривал её фотоальбом.
- Что вы делаете в моей квартире? — удивленно произнесла она. — Как вы сюда попали? Кто вам открыл дверь?
- Вы сами дали мне ключи и попросили, чтобы я помог вам добраться до кровати.
- А лечь со мной я случайно вас не попросила? — зло спросила хозяйка квартиры сидящего рядом незнакомого мужчину.
- Вы всегда такая злая, или это наркоз на вас так повлиял?
- Всегда.
- В России все такие злые?
- Почему вы решили, что я из России?
- Я уверен в этом точно так же, что вы не замужем и холодильник у вас пуст.
- Послушайте,— почти крича, произнесла Татьяна. — Что вы себе позволяете?
Незнакомец своей ладонью дотронулся до ее опухшей щеки, и нежно погладив, спросил:
- У вас есть антибиотик? Вам нужно срочно его принять.
- Наверное, есть,— смущаясь, произнесла она. — Откуда вы узнали, что я из России?
Татьяна в трехлетнем возрасте приехала в Германию, куда её отца направили на дипломатическую работу. В Москву родители возвратились, когда девочке было тринадцать лет. Окончив институт иностранных языков, она преподавала немецкий в одном из вузов столицы. —

Пока вы спали, я исследовал вашу квартиру. Даже в холодильник залез.
- Кто вам разрешил? И кто вас просил меня охранять?
- Давайте не будем ругаться,— неожиданно предложил он. — Пока магазины еще работают, я могу съездить за продуктами. Напишите, что мне купить.
Незнакомец явился с магазина с тремя полными сумками. Увидев выгруженные на стол деликатесы, Татьяна испугано произнесла:
- Я вас не просила это покупать, и в таком количестве!!! У меня в кошельке только сорок марок.
- Значит, вы моя должница и у меня есть повод ещё раз к вам заехать.
- Нет уж! Деньги я сейчас раздобуду у своей подруги!
- Подруга подругой, но я голоден, как волк. Накрывайте стол.
- Мне кушать нельзя. Мне сегодня сделали операцию на десне,— улыбнувшись и взглянув в глаза незнакомцу, произнесла она.
- А вы здесь причем?! Кушать хочу я!
- Ну, знаете...
- И знать ничего не хочу. Быстрее накрывайте стол, по русскому обычаю. Я голоден, и если стол не будет накрыт, то скушаю вас,— заулыбавшись, произнес он. Татьяна нехотя стала подавать на стол. Незнакомец смотрел за происходящим и улыбался. Поняв, что мужчина и не собирается покинуть пределы её квартиры, она стала демонстративно поглядывать на часы. Когда стрелки часов перешагнули девятичасовой рубеж, женщина, не выдержав, сказала:
- По-моему, уже поздно. Пора вам собираться домой. Жена с детьми, а возможно и внуками, уже заждались свое сокровище.
Татьяна увидела, как моментально изменился его облик. Морщины еще больше врезались в его лицо, и оно стало неузнаваемым. Он взял салфетку со стола и, сжав её в кулаке, стал смотреть куда-то в пустоту. На глаза навернулись слезы, которые стали медленно катиться по его морщинистому лицу.
- Мне некуда идти,— почти шепотом произнес он. У меня нет дома, нет жены, нет детей. У меня нет ничего и никого. В этой жизни для меня всё кончено. Он медленно поднялся из-за стола и, поблагодарив хозяйку за ужин, снял с вешалки кожаную куртку.
- Что с вами? Я могу вам чем-нибудь помочь?
- У вас две комнаты. Я был бы вам очень признателен, если бы вы разрешили мне эту ночь переночевать у вас.

Проснулась Татьяна от грохота разбившейся на кухне тарелки. Она поднялась с кровати и нехотя поплелась на кухню.
- Извините меня, я хотел вам сделать приятное, приготовить завтрак...
- Бывает. Говорят, посуда бьется к счастью.
- Для меня счастье — это смерть. —
О чем вы говорите?!
- Я бы давно на это решился, но жалко мать. Мой отец умер, когда мне было пять лет. Мать очень любила моего отца, а я похож на него. Она живет в другом городе. По субботам я стараюсь навещать её. Мать ждет меня и сегодня.
Он ушёл, оставив её одну со своими мыслями, проблемами и заботами.
Она подошла к окну и ещё долго смотрела вслед удалившейся за поворотом машины.
Весь вечер Татьяна не находила себе места. Её мысли вертелись возле случайного знакомого, который непрошеным гостем ворвался в её квартиру. Два года назад она приехала в Германию, оставив у себя на родине родителей, друзей, знакомых, хорошую работу. Молодая женщина бежала от себя, от тоски, досады, разочарования. Неудачное замужество, постоянные пьянки мужа и, наконец, его смерть — вместе со своей любовницей, наложили отпечаток на дальнейшую жизнь Татьяны. С работы она спешила домой. В душе тлела надежда, что незнакомец всё-таки позвонит, спросит о её здоровье. Но он не звонил.
Женщина старалась не отходить далеко от телефона и с надеждой брала трубку, как только раздавался звонок.
Он позвонил, когда она потеряла надежду. Со дня знакомства прошло две недели. Звонок раздался поздно вечером, и Татьяна нехотя поднялась с кровати.
- Извините, что так поздно,— услышала она долгожданный голос на другом конце провода. — Это Рихард.
- Я узнала вас,— задыхаясь от счастья и волнения, произнесла она.
- Я несколько часов назад вернулся из Америки. Я бы хотел вас завтра увидеть. Мне нужно с вами поговорить. Пожалуйста, не откажите мне в моей просьбе. Я приеду между шестью и семью часами.

В этот день Татьяна не стала бесцельно бродить по магазинам, чтобы убить время. После работы, как на крыльях, прилетела домой и стала готовить ужин.
Он позвонил в дверь в начале седьмого. У женщины задрожали руки, и сердце стало биться с невероятной быстротой. Татьяне показалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу, пробив грудную клетку.
Он стоял перед ней, улыбающийся, с небольшой дорожной сумкой в руках и огромным букетом цветов. Поставив сумку на пол, гость нежно поцеловал её в щеку и протянул букет цветов. Повесив на вешалку пальто, Рихард предстал перед ней в джинсах и объемном свитере.
Татьяна смотрела на гостя и улыбалась.
- Вы в этом наряде выглядите гораздо моложе,— произнесла она. — Вам так лучше.
- Спасибо,— сказал он, моргнув глазом. — Наконец-то я дождался от вас комплимента.
Татьяна пригласила мужчину в комнату, в которой на столе стоял приготовленный ужин.
Он открыл бутылку вина и налил его в фужеры.
Она смотрела на гостя и таинственно улыбалась.
- Так о чём это вы со мною хотели поговорить? — глядя ему прямо в глаза, спросила женщина.
Он поднялся со стула и, подойдя к ней, погладил по её густым темным волосам.
Она поднялась.
Гость прижал хозяйку квартиры к своей груди и почти шепотом произнес:
- Подари мне сына. Ты никогда об этом в жизни не пожалеешь.
- Но ты ведь старый,— вырвалось у неё из груди.
Рихард выпустил её из своих объятий и вышел на коридор. Из своей дорожной сумки он извлек фотографию и протянул её Татьяне.
- А вы в молодости ничего были. Красивый,— почти шепотом произнесла она, глядя на фотографию, с которой на неё смотрел загорелый улыбающийся с черными волосами мужчина. Он прижимал к себе мальчика лет десяти.
- Этой фотографии чуть больше двух лет.
- Что?! Этого не может быть! — Татьяна стала пристально смотреть то на фотографию, то на стоящего перед ней человека. — Этого не может быть! — ещё раз повторила она, протягивая фотографию её владельцу.
- Я совсем еще не старый. Мне ведь только сорок три года,— произнес он, забрав фотографию из рук Татьяны. — Это последняя фотография моего сына.
Он сел за стол, налив в фужер вина, залпом выпил его. Она видела, как глаза его наполнились слезами.
- В тот день, когда мы с вами познакомились, исполнилось ровно два года, как его похоронили. Его мать очень любила меня. Мы с ней были знакомы с детства. Но у меня была своя жизнь. Я никогда не думал, что она станет моей женой. Я поругался со своей девушкой. Кристина была со мной в эти тяжелые для меня дни. Когда я узнал, что стану отцом, то возненавидел мать своего будущего ребенка. Я тянул до самого последнего дня, не желая идти с ней под венец. Из больницы я был вынужден забрать её и сына. Никогда не думал, что малыш перевернет всю мою жизнь. Я любил его слепо. Он стал смыслом моей жизни. Я старался не расставаться с ним ни на минуту, ревнуя даже к жене. Я стал его рабом, его подневольным, его пленником, исполняя все прихоти.
В тот роковой день я пришел с работы пораньше. Мой сын попросил, чтобы я его отвез в бассейн. Впервые за все время я отказал мальчику в его просьбе и попросил жену сделать это за меня, отдав ей ключи от своей машины, так как её была в ремонте.
Когда они выехали из дома, пошел сильный дождь. Машину занесло. Жена погибла сразу. Сын был жив. Врачи убеждали меня в том, что ничего страшного нет, что мальчик родился в рубашке. На третий день он уже со мной разговаривал, улыбался. Я так ему и не сказал, что мать погибла. На четвертый день, когда я уже собирался уходить домой, мой сын крепко сжал мою руку и, взглянув мне в глаза, тихо произнес:
-Папочка, мне очень плохо. Я умираю.
Схватив ребенка на руки, я стал кричать. Но было уже поздно. Вместе с моим сыном умер и я.
Закончив свой рассказ, Рихард налил в фужер вина, и протянул его Татьяне. Она видела, как слезы текли по его щекам, а он, не стесняясь их, смотрел куда-то в пустоту.

*** *** ***

Маленькая девочка в красной с полями шапочке, в красном за колено пальто и в красных сапожных наклонилась и, положив на могильную плиту большой букет алых роз, подошла к стоящему рядом мужчине.
- Папочка, не надо плакать. Моему братику не нравится, что слезки текут по твоим щекам. Он ведь на небе и все видит.
- Да. Да. Моя девочка,— прижимая ребенка, произнес мужчина.
- Папочка, как ты думаешь, он знает, что у него есть еще сестричка и маленький братик?
- Да, моя девочка, конечно же, знает.

Машина остановилась около двухэтажного дома. Из неё вышли седой мужчина и маленькая девочка. Они открыли входную дверь, за которой теплилась жизнь. Услышав мужской голос, из спальни выбежал малыш. Мужчина, взяв его на руки, сильно прижал к своей груди и стал целовать.
- Рихард! Рихард! Что же ты делаешь?! Задушишь ребенка,— произнесла женщина, стараясь вырвать мальчика из сильных мужских объятий.
- Не волнуйся, мама. Видишь, как ему это нравится!
- Куда только смотрит твоя жена?! — засмеявшись, спросила мать сына.
Увидев улыбающуюся подошедшую Татьяну, Рихард опустил на пол сына, и, обхватив одной рукой мать, а второй жену, сильно прижал к себе.
- Папочка, смотри, не задуши бабушку! Кто нам тогда вкусно будет кушать готовить? — засмеявшись, спросила девочка.
- Молодец, внучечка, молодец! Хоть одно живое существо в этом доме подумало про бабушку. Освободившись из объятий сына, женщина посмотрела на стоявших рядом с ней невестку и внуков.
- Слава богу, что Господь услышал мои молитвы,— подумала мать Рихарда. Неужели в наш дом, наконец, пришло счастье. Я готова день и ночь стоять у плиты, подавать, убирать только, чтобы быть рядом с ними.
- Мама, можно сегодня я подам к столу? — спросила разрешения у свекрови Татьяна.
- Никогда, мое солнышко!
- Пожалуйста...
- Если только вдвоём!

Они вошли на кухню. Мать Рихарда погладила свою невестку по волосам и присев на стул, вздохнув, произнесла:
- Танечка, ты в этом доме, как солнышко, которое, пробившись из-за грозовой тучи, засияло на небосводе. Какое счастье, что ты убежала от врача, не дождавшись, пока пройдет наркоз.
- Я знала, куда бежала,— заулыбавшись, ответила невестка и стала расставлять тарелки на стол.

27 сентября 2005 года  18:20:36
Ksm211070@mail.ru | КОБЛЕНЦ | ГЕРМАНИЯ

---