Рассказы, истории, сказки

YUIOOT
Таблетка Антисоцилина
Девочка стоит перед дверью красивого магазина и зачарованно смотрит внутрь. Молодой человек сильно открывает дверь выходя и не замечая девочку. Железная ручка распахнувшейся двери бьет девочке по лицу, выбивая зубы и ломая нос. Она с воплем отлетает назад и разбивает голову о пожарный гидрант зеленого цвета. Тело мешком отваливается от гидранта и я вижу красную кровь. Красная кровь на зеленом фоне. Тело уже подергивается в предсмертной агонии. Молодой человек идет по улице как будто ничего не произошло.
Через две минуты подьезжают санитары. Они одеты почти как мясники: черные кожаные фартуки поверх белых халатов. Один бросает на землю кусок полиэтилена, другой ногой пытается спихнуть тело с бордюра на расстеленный кусок. Тело не поддается тогда он наклоняется берет девочку за руку и стаскивает с бордюра. Оба ловкими движениями заворачивают тело,обматывают получившийся куль скотчем и забрасывают его в машину.В машине уже лежит несколько таких же кулей, из кузова тонкой струйкой стекает кровь. Захожу в магазин аккуратно берясь за ручку чтобы не испачкатся в кровавой сопле. Покупаю кеды, выхожу и иду вниз по улице. Навстречу мне бежит парень, в руках у него цветы. Пытаюсь уловить в его пустых глазах признаки свидания с его девушкои но вижу только черные зрачки окруженные потерявшей цвет радужной оболочкой. Пробегает около меня и я чувствую его мысли и вижу тускло выстраиавающиеся образы. Девушка в его мыслях больше похожа на резиновую куклу. Пробегает около меня и через несколько секунд я слышу удивленный вскрик и чуть позже шлепок тела об землю. Хрип приглушенный трубой.”Идиот” тихо говорю я и повернув назад подхожу к открытому канализационному люку который я только что обошел. Смотрю вниз, тело еще дергается проткнутое монтировкой в районе груди.В глазах еще больше пустоты. Умер наверное думаю я и иду дальше по пути нажимая на черную кнопку «Череп с костями» тут же слышится приближающаяся сирена труповоза. Подхожу к кафешке внутри пусто, задерживаюсь у дверей и смотрю на тетку лет сорокапяти которая плавно идет по улице в окружении двух молодых людей в черном, их глаза с неимоверной скоростью обозревают пространство на пути тетки. Пристально наблюдаю за ними они зло поворачиваются в мою сторону и останавливаются. Достаю из кармана маленькую грифельную доску с привязанной к ней иголкои и со словами “пошли вон” начинаю возить иголкой по доске, парни жутко морщатся хватают тетку под руки и быстро удаляются.”######### отсюда отморозки” улыбаясь, кричу им вслед .Проводники; богатая старая шлюха. Уменя тоже есть деньги на проводника но он мне не нужен я сам слежу за тем куда наступаю и иногда поглядываю вверх готовый отвернутся от “камня бога”.Захожу в кафешку. Бармен выглядит достаточно живенько и кидается тряпкой в муху которая умерла еще вчера и прилипла к стене намертво. Кофе нет чай. Наливает мне кофе и продолжает третировать мертвое тело мухи. Сижу смотрю на пустую улицу и размышляю о том какие хорошие времена наконец то настали.Я уже два месяца не работаю но каждый день отлично ем и шатаюсь по городу наблюдая за происходящим. За квартиру платить не надо потому что домовладелец умер, родственников у него не было, а властям пофигу ведь в городе и так полно пустующего жилья. Допиваю кофе и ухожу не заплатив, бармен не реагирует и все так же кидается тряпкой в муху. Снова на улице. Одинокий прохожий переходит улицу и идет в мою сторону. Лыбится, узнаю в нем своего старого друга. подходит ко мне и мощно трясет мне руку так что у меня стучат зубы.”Живой еще” утвердительно заявляю я, ”A то” отвечает он.”Как все происходит”-спрашиваю его.”Oтлично”.Начинает рассказывать.
Нашел себе отличную квартиру огромный стеклянный пентхаус с видом на окрестности. Неповеришь, шатался вот как ты сейчас по городу слышу орет кто то на крыше, высоко так. Хорошо башку вовремя поднял, еле отскочил.
Вобшем какой то ##### падает прямо передо мной на асфальт. Подхожу толкаю его ногой, не повезло челу, голова в блин превратилась. Думаю пойду проверю что там наверху происходит, может туса какая нереальная. Заваливаюсь наверх еле лестницу осилил. Пусто ,огромный пентхаус, на столе ботва всякая валяется джентльменский набор, стимуляторы и трава. Ну ты знаешь я в стимуляторах не нуждаюсь а вот траве сильно порадовался, покурил и остался. Вид мне понравился знаешь ли. Хочешь поидем покажу место. Да нет спасибо я пойду.
Иду дальше наслаждаясь видом спокойного города и вспоминая как пару лет назад он был полон людьми чем доставал меня. Но все закончилось и скоро в городе останутся только такие же как я смотрящие под ноги. Проводники останутся без работы и тоже свалят так что еды будет навалом. Наконец то никтоне будет ни за кем следить, никто не будет навязывать заботу. Главным оказалось то что нельзя терять контроль даже когда все идет гладко. Но все расслабились решив что попали в рай. Воздух разжижился и тихо начал избавлятся от заснувших, Чуствую усталость,очень опасное чуство если ты здесь и направляюсь в сторону дома по пути расщитывая где можно остановится если станет совсем фигово. Но потом решаю не пропускать реальность через мозг и двигатся по наитию. Наконец то попадаю домой. Включаю телевизор, раньше я ненавидел телевидение но после того как на нем остался один канал под названием Отсчет Гибели Популяции я его сильно полюбил. Просто информация посреди экрана бегущей строкой.
....количество людей населяющих планету, сильно замедляя скорость приближается к 5 процентам от количества людей населявших ее три года назад.....
Скоро погибнут проводники, разобьется последняя труповозка в городе и станет тихо. Останемся лишь мы – люди смотрящие под ноги.А может и мы уйдем неизвестно куда. Вспоминаю день когда я родился. Как только моя голова полностью показалась из чрева матери, доктор тут же схватил кувалду и со всей силы ударил по ней, раздался противный треск и моими мозгами обдало всех присутствующих...... но я выжил... надо сходить в заброшенный магазин внизу и найти какие нибудь веселые старые мультики.....
1 февраля 2001 года 20:50:14
Tetraedr | tetraedr@hotmail.com | Regensburg | DE

НЕЛЕПОСТЬ БЫТИЯ
рассказ-сказка
Сегодня я стала ведьмой... Совершенно не больно! Может быть потому, что вся моя предыдущая жизнь служила предпосылкой для этого превращения, а может быть потому, что завтрак состоял из шести яиц, сваренных всмятку... и одно осталось... Обычный утренний завтрак, за обычным кухонным столом. Семейная идиллия. Положительные флюиды. Атмосфера любви и взаимопонимания. После «посиделок», не выходя из этой атмосферы, повесив на плечи школьнику-первоклашке ранец, а мужу воткнув в руки термос с чаем и нацеловавшись у самой входной двери (обычная процедура как душ или массаж) до чёртиков в глазах, мужа проводила на работу – на лево, сына — в школу – на право.
Так... быстренько убрать со стола остатки еды, помыть посуду, полить кактусы, герань и искусственные цветы, покрасить голову в противный рыжий цвет и сесть за очередной шарф. На этот раз – оливкового цвета. Кстати, маска в которой я обычно вяжу свои шарфы – из оливкового масла. Для моего типа кожи самое подходящее косметическое средство. Странно... кто не съел яйцо? Каждому было — по два, а почему-то одно осталось... Методом дедукции провожу маленькое женское расследование: я съела два яйца. Это точно! Сын съел тоже два яйца, потому что в сравнении с мужем, у него больше скорлупок. Значит? Значит два яйца не съел муж. Не съесть два яйца, значит съесть одно. Ура-а-а! Вычислила! Но что делать с яйцом? Ловким движением рук намереваюсь затолкать яйцо в пустой холодильник, но яйцо падает с блюдца у самой двери и, стукнувшись задком об пол, даёт трещину. Растерянно смотрю на раненое яйцо и почти плачу. Из яйца начинает течь жёлтая кровь, а я с детства не переношу кровь и раны... ещё, когда операцию показывают по телевизору, или когда наркоман в вену иглу вводит, или когда сама себе палец ножом зацепляю... Смотрю на как бы кровь и начинаю вспоминать все свои несчастья. Как можно жить на свете с такой тяжёлой кармой? Куда не глянь, всюду – прорехи! Допустим, я – сова... Днём работать не могу, только ночью. А где найти себе такую работу, чтобы она начиналась не в семь часов утра, как обычно, а в двенадцать часов ночи? Естественно, такой работы не существует, кроме как в ночном баре или в доме терпимости. Но я туда идти боюсь, вдруг понравится...
Родилась я семимесячная и все родственники, друзья и знакомые нашей семьи в один голос говорили: «Лучше б она родилась мёртвой, чем в таких мучениях выживать... » С младенчества я переболела всеми детскими болезнями и после переходного возраста,— который длился, не как обычно от 12 лет до 14, а как говорила мама – педагог-математик по профессии, у меня не так как у всех – затянувшаяся тяжёлая форма — от 6 до 21 года, пока не вышла замуж,— продолжала болеть уже взрослыми болезнями.
Если нашу семью преследовали какие-то неудачные поездки, несчастья, беды и психологические утомия, виной была я. Если по всему миру взрывались поезда, самолёты пикировали носом в землю, рождались вулканы, налетали ветры-цунами, случались наводнения, пожары, террористические акты, ужасные катастрофы, виной была я. Если кто-то с кем-то разводился, если матери-алкоголички бросали в роддоме своих малюток, если бесследно пропадали молодые красивые девушки, если интернат, в котором работала мама, с каждым годом пополнялся умственно-отсталыми детьми, а у родственников и друзей не клеилась жизнь, виной была я. И даже, когда моя сестра получала плохую отметку в школе, когда мой отец забывал вечером позвонить и предупредить, что задержится на работе, а на совещании учителей маме объявляли строгий выговор за слишком суровое отношение к ученикам, виной тоже была я. Я так привыкла к этой вине, что была похожа на странное существо – маленький страшный дракончик с постоянно плачущим взглядом и добрым сердцем.
Продолжение следует...
2 февраля 2001 года 21:12:45
Мари Шансон | marischanson@hotmail.com | Вюрцбург | Германия

Алтынбаева Наталья
Последний романтик
Дню Святого Валентина
Сергей принес белые розы. Нежные, едва распустившиеся бутоны символизировали невинность девушки и искренность чувств дарящего мужчины.
Лара давно звала его на чай. С каждым разом все настойчивее, с упорством опытной женщины, привыкшей добиваться своего. Ей хотелось новых впечатлений и чистоты от-ношений, незапятнанных материальностями и условностями. Хотелось играть роль на-ставницы для юноши.
Не умела она томно вздыхать и падать в обморок, принимая эффектные позы в поло-жении лежа. Не могла наивно хлопать глубоко порочными глазами хищницы. Губы банти-ком не складывались, а зубы были желтоватыми от сигарет, выкуриваемых пару за прием.
Но она была женщиной. Не худым манекеном, а живой пышкой, с тонкой талией, большой грудью и широкими, обтянутыми кожаной юбкой, бедрами. Ее взгляд из-под фи-лированной челки говорил: «хочешь меня, малыш? А я не дам!». Редкое сочетание непри-ступности и скрытой развратности, привлекало мужчин лучше, чем ночник бабочек.
Все знали что она, в сущности, добрый человек, способный жалеть людей, не нуж-дающихся в жалости. «Смотри, шеф мрачный сегодня. Лучше не попадаться ему на глаза» — скажет подруга Соня. Лара ответит: «Бедняжка, никак с женой поругался!». Посочувст-вовать человеку, у которого две сотни таких Лар и Сонь, он и сам себе не позволяет.
Шеф узнавал от той же Сони детали произошедшего, и Лара получала строгий выго-вор, а вечером, сдавая каждодневный отчет, сбрасывала стаканы, телефон и пепельницу со стола, отделанного под мрамор, касания которого к обнаженной коже ягодиц доставляли пикантные ощущения. Мир воцарялся, и прежняя хитрая улыбка возвращалась на курно-сое, слегка полноватое лицо Лары.
Теперь Сергей. Он сидел в глубоком кресле, и дрожащими пальцами держал чашку из тонкого, синеватого на просвет фарфора. Глубокое кресло было уютным, и Сергей взял его в союзники. Все дальше вжимаясь в его чрево, он уходил в спасительную тень, когда Лара, подгибая тщательно выбритые ноги под мягкие бедра, попросила передать сахарни-цу. Чувствуя, что краснеет до пунцовости, он с трудом отвел взгляд от распахнувшегося халатика, и заскользил влажными пальцами по гладкому стеклу. «Пожалуйста» — передал стеклянный шар с пластиковой ложечкой в теплые ладони Лары.
Лара пила кофе, а Сергей думал о Соне, грустной Соне, вяжущей одинокими вечера-ми нескончаемый шарф. Этот шарф и лохматый клубок, пронзенный двумя спицами, она всегда брала с собой. Везде, даже в промерзшем насквозь троллейбусе, вязала, не снимая перчаток с некрасивых короткопалых рук. Перебирала заиндевевшими спицами хрусткую от мороза пряжу. Ведущая нить рвалась, петли распадались, и приходилось начинать все заново.
Сонина жизнь обреталась такой же дырчатой и требующей продолжения, как ее шарф. Непостижимы обстоятельства, сделавшие их подругами. То, что они живут по со-седству, вряд ли могло связывать их так прочно.
* № 130 и № 129,— дома стоящие напротив друг друга, по обеим сторонам улицы.
Соня серьезна и непреступна, а Лара жива, горяча и всегда распространяет столько энергии, что впору запылать даже трухлявому пню, но только на миг, чтобы погреться ог-нем гнилой опеночной любви и, удовлетворив страсть, замереть насовсем…
Ликер капал из надкушенной конфеты, ароматизированные свечи плакали воском. В момент, когда очередная тягучая капля то ли воска, то ли ликера, зависла янтарной смолой в воздухе, Лара шевельнула ногой, потянувшись к призрачному комару, выгнула до хруста гибкое тело. Ее мучила навязчивое желание: если бы Сергей просто обнял ее своими рука-ми с нервными музыкальными пальцами, то она бы не отказала, не оттолкнула, но нет,— он продолжал пить свой чай. «Дурак» — подумала она. «Абсолютно неромантична, вульгарна,— сделал вывод он,— что я тут делаю?»
Сергей ушел, оставив на дне чашки сырой пакетик.
Лара рассеянно понюхала розы и набрала телефон поклонника, не откладывающего мужское дело в долгий ящик.
«Лимон был похож на Луну, убывающую после полного зенита, а чаинки на звез-ды…» — засыпала удовлетворенная Лара в крепких мужских объятиях.
Хрустел сапогами по снегу уходящий по направлению к Сониному дому Сергей.
В небе вспыхнула звезда и погасла. Падая, она прошила серебряной нитью морозное небо от Большой медведицы до Скорпиона.
В Сергее погиб последний романтик.
03.11.00.
3 февраля 2001 года 10:42:27
Хирург | altal1@mail.ru | Екатеринбург | Россия

* * *
ХА-Ха-Ха
6 февраля 2001 года 06:16:16
Ха | Ха | Ха

Мари Шансон
НЕЛЕПОСТЬ БЫТИЯ
Продолжение...
рассказ-сказка
Влюбилась в двенадцать лет в красивого, высокого парня-лидера, который учился в нашей же школе и был старше меня на год. Пол-школы девчонок бегало за ним, а пол- школы мальчишек бегало за мной. Те, кто не бегал – наблюдали за бегающими и... не завидовали. Зависть – нехорошее чувство. Особенно в таком раннем возрасте – в школьные годы.
Обычно лидеры двух враждебных группировок сначало воюют между собой – это из истории,— а потом случайно влюбляются... И хорошо, если эти лидеры – опять же из истории — разнополы, а если нет?.. Нашу симпатию можно было вычислить по взглядам. И даже, когда мы непримиримо спорили или когда безразлично воротили друг от друга нос – было всё ясно, как свет в окне – симпатия! После трёх серьёзных сражений, где пали смертью храбрых целые полки, командиры сдались в плен... друг другу... но результат оказался плачевным... вмешалась мама и всё испортила. Мама не знала, что я горячо любима не только своим классом, не знала, что поклонники исписали весь подъезд знакомыми избитыми выражениями – «Я тебя люблю!», и эти выражения относились именно ко мне, не знала, что симпатия, которая возникла к лидеру враждебной группировки уже давным-давно переросла в серьёзное чувство ПЕРВОЙ..., мама взяла и просто-напросто, в новогоднюю ночь, в родном дворе, у скамейки соседнего подъезда, отстегала меня ремнём прямо на его глазах. Конечно, я умолчу, что дом наш в тот момент кишил гостями, а я не домыла посуду и смылась, ничего не сказав, умолчу, что на часах было не детское время — девять часов, а очень даже взрослое – два часа ночи. Но факт-то остаётся фактом! После встречи с моей мамой, у поклонников никогда больше не возникало желаний подходить ни ко мне, ни к моим апартаментам на пушечный выстрел. Почему? Потому что мама ненавидела чужих мужчин и считала, что дружить мне ещё рано. Она, наверное, хотела, чтобы я пошла по её стопам – до 20 лет находилась в глубоком заблуждении, что от поцелуя могут появиться дети... В прощальном эпизоде я его спросила: «Ты подождёшь меня?» А он в ответ: «Сколько?» «Два года... » — чуть плача созналась я. « Подожду!»
Скажите мне, пожалуйста, на милость, можно ли верить мужчинам? Я отвечу: «Всем – можно, а моему – нельзя! Он слишком ярок.» Два года мы ходили по школе и только лишь здоровались, два года я бегала на второй этаж, где висит расписание уроков и, хорошо маскируясь, запоминала последовательность его предметов и номер этажей, два года, прилипая носом к холодному стеклу, я провожала взглядом его стройную спортивную фигуру. И, в завершении, к великому удивлению родителей и знакомых, пошла в девятый класс, чтобы хотя бы ещё год видеть его и чувствовать, хотя всю жизнь мечтала стать артисткой. А в артисты берут, как ни странно, после восьмилетки... Девушка не может первая предложить дружбу, так считала я, мои взгляды противоречили пушкинской Татьяне и я была уверена, что юноша должен первый начать объяснение в любви, а так же – предложение руки и сердца, знакомство с родителями, шаг-подвиг к постели... Прошло два года. Я продолжала любить и страдать, но... ничего не делала. Потом ещё год я ничего не делала, потом ещё год, а потом, пока я ничего не делала, он женился и честно написал мне письмо из армии, что должен приехать в отпуск, чтобы расписаться, потому что у его Гали – пятый месяц. Удар был ниже пояса. Если бы я была мужчиной, я бы загнулась, а так... просто охнула. Сердце болело невыносимо. Хотелось напиться снотворного и заснуть навсегда, хотелось резать вены в тёплой воде и смотреть как тонкой струйкой, косыми зигзагами обыкновенная прозрачная вода мешается с кровяной... буро-малиновой, хотелось продемонстрировать красоту полёта с новых девятиэтажек, стоящих буквой «П» и у блататы называвшихся – шляпой, хотелось на мгновение стать Анной Корениной, хотелось ощущения холодного дула у виска, короче, хотелось — умереть... Время шло, а я мечтала, как его Галя случайно попадёт под трамвай №3, который идёт на хим. городки или как мужественные пожарники вытащат её стройные ноги из-под обломков обгорелых досок, или как спасательная экспедиция найдёт утопленника и экспертиза покажет, что смерть наступила из-за халатности и легкомыслия. Нельзя заплывать за буйки в сильном алкогольном опьянении. Я мечтала, а он жил. Жил полной жизнью. И никто не погибал... кроме меня... В двадцать один год, так же как и моя мама, я вышла замуж, а в двадцать два – родила сына. Жила с мужем, а любила лидера...
Продолжение следует...
6 февраля 2001 года 22:02:25
Мари Ш@нсон | marischanson@hotmail.com | Вюрцбург | Германия

Мари Шансон
НЕЛЕПОСТЬ БЫТИЯ
Продолжение...
рассказ-сказка
И в институт я сразу не поступила – не добрала балл. И когда работала вожатой в школе, перед самым Новым Годом, вырывая зуб мудрости и получив инфекцию через кровь, заразилась болезнью Боткина или как её ещё называют знатоки – вирусным гепатитом. И главное, перед самыми подготовительными курсами в педагогический институт. Вторая попытка. Валяться в больнице следовало недели три и никого с плохими анализами раньше не выпускали, так моя мама, наслушавшись советов всезнающих бабулек, из своего интерната принесла мне три вши в коробочке, две из которых были уже мертвы. Живую, завернув в кусочек хлеба, я проглотила не жуя. И, не веря скрытым возможностям своего организма, через три дня, с положительным результатом, была выписана. Да-а-а... Помню, в пионерском лагере, работая два сезона со старшими отрядами, один из которых запомнился особо, но это отдельная история, которую я, возможно, скоро опишу, к концу сезона, раскорябала комаринные укусы до такой степени, что ноги опухли и ходить было невозможно. Врач поставил диагноз – дерматит – перед самой свадьбой... Не моей, конечно. Но мне было до слёз обидно, потому что я должна была исполнять роль дружки и тамады одновременно – тоесть играть с гостями, когда скучно станет, – и готовилась к этому мероприятию тщательнейшим образом.
...Даже после годового одиночества, я в Германию ехать не хотела, но нужно было думать не только о себе, но и о сыне: или родной любящий отец при загнивающем капитализме, или безотцовщина на Родине. Я выбрала участь Княгини Волконской и, должна вам признаться, это была моя не единственная ошибка. Конечно, если бы я выходила замуж, опутанная безумной любовью, тогда другое дело, а так – живя на чужбине, каждый вдох ненавистного мне кислорода укорачивал мою жизнь ровно на пять слёз. С лидером попрощалась по-простому. Позвонила и сказала, что нужно встретиться. Без вопросов «зачем?» да «почему?» лидер пришёл вовремя. В морозный ноябрьский вечер, около часа мы наматывали круги вокруг пятиэтажек. Беседовали по-товарищески. Спокойно. Тихо. Бестрастно.
— Ну, прощай! – сказала я и резко остановилась. – Через два дня уезжаю в Германию.
— Поэтому звонила? Ни-че-го... Может, ещё и встретимся, когда я за машиной к вам поеду.
— Не-е-ет... Не поедешь... – горько отозвался мой простуженный голос. – Знаешь, мы ведь даже не целовались... никогда, – я смело взглянуло в его глаза.
— Неужели! – улыбнулся лидер и продолжал стоять как стоял.
Я развернулась и пошла. Быстро. Не оглядываясь. Боялась, что он стоит и смотрит. И что я вернусь, плюнув на свою гордось, и брошусь к нему на шею...
Через шесть лет лидер погиб. Сгорел в автобусе. Метался в закрытом пространстве, пока горящий факел не заметил сторож. Кое-как открыл двери автобуса. Обгорев на 85%, лидер жил ещё два дня. Я обзвонила всех его знакомых, которые что-то могли знать и провела настоящее расследование. Я думала, что его убили, потому что мне не верилось, что лидер мог погибнуть так глупо. Обыкновенный несчастный случай. Короткая жизнь без права на подвиг. Если бы такой смертью погиб какой-нибудь Вася или Петя – это понятно! Но лидер?
Мне позвонили и сказали о его смерти совершенно неожиданно и я поняла очень простую вещь: когда твоя любовь не нужна человеку, которого любишь, то она не нужна вообще... Но я знала, что лидер помнил меня и когда однажды моя подруга, а его одноклассница ездила в Союз и случайно встретила моего лидера, он сказал:
— Хочешь, что-то покажу?- лидер достал портманэ и открыл его как книжку на первой странице. – Думаешь, ты?
Подруга увидела мою фотографию, где я в пионерском галстуке, с бантиками... Увидела и вяло улыбнулась... Она дружила с лидером какое-то время, а я была её подругой и каждый раз, выслушивая рассказы о их дружбе, горько плакала в себя. Теперь лидера нет. Его никогда не было рядом со мной, но я знала, что он где-то существует. А теперь лидера нет и он нигде не существует. И я не знаю, как жить дальше. Двадцать четыре часа со мной происходила истерика, потом два дня я ходила по дому как византийское приведение и молчала, а потом... села и написала дебильное письмо — исповедь жене лидера и предложила свою кандидатуру для крёстной матери старшего мальчика. Мне было смертельно горько – ведь всё время, пока я жила без лидера, я думала только о нём. Я знала всё о его жизни и всё, что с ним происходит. Я знала его одежду в любое время года, я знала всё о его жене, о её изменах и о её любовнике, я знала, какая у него машина и где он работает, я знала всё о его родителях и брате, я всё знала, но жила... с мужем.
...Теперь вот это яйцо! Стою и матерюсь – ёлки-палки, шесть лет коту под хвост, шесть лет прилежная лицемерная жена – « добрая», «нежная», работящая хозяюшка, шесть лет – не год – холостой ход двигателя...
Вдруг – о, боже! Мерещется, что ли? Из желтка разбитого яйца возник струйчатый дымок, по очертаниям похожий на замысловатый гротеск. От испуга я отскочила к стене.
Продолжение следует...
8 февраля 2001 года 01:26:35
Мари Ш@нсон | marischanson@hotmail.com | Вюрцбург | Германия

плагиат!
О вечности нелепости бытия...
из сборника "Максим и Федор"
Один Максим стоял в жару в длинной очереди у пивного ларька. Однако каждый раз, когда подходил его черед протягивать руку за кружкой с прохладным пивом, он отходил от окошка и возвращался в конец очереди. Это заметил Федор и сразу же спросил Максима, почему он так поступает.
— чтобы оставить творение в вечности, не нужно доводить его до конца! — ответил Максим.
8 февраля 2001 года 10:09:47
MY | Heinrich der Loewe | D

плагиат!
О силе философии
(из сборника "Максим и Федор"
Один Максим в своих речах отрицал величие философии марксизма. Об этом узнали, кто следует и вызвали Максима на разъяснения. На разъяснениях Максим отрицал свои предыдущие высказывания. Тогда его отпустили, не причинив вреда.
Так Максим убедился в справедливости великого философского закона отрицания отрицания!
9 февраля 2001 года 22:50:23
MY | Heinrich der Loewe | D

Житель Камчатки
Черви
Черви, белые черви копошились в зловонном куске аморфной массы. Я выковыривал их палочкой и ел. Сказали мне, что, если я съем их около пятидесяти, мне станет лучше. Душа моя возьмет меня, и станет мной, а я ей. Кошмар закончится — противоречий не будет. Я брал их, толстых, извивающихся, ополаскивал в банке с водой — вода быстро мутнела — но не до этого, я совал их в рот и жевал. Из разорванной плоти вытекала безвкусная жидкость, заполняла рот, смешивалась со слюной. Глотал с трудом одного за другим, следующего за следующим. Пространство свернулось — не было ничего, только я и черви. Отвращение притупилось, дело пошло быстрей. Еле разжевывая, проглатывал. Взяв одного и автоматически сглотнув излишки слюны, я проглотил его. Живой червь, полный сил — во мне, внутри. Дикий страх охватил меня, заполнил всего. Страх, что сейчас произойдет что-то необратимое, или уже произошло. Невыносимое напряжение, казалось, разорвет меня на тысячи кусков — ничего не соображая, я закричал — захлебнулся в блевотине. Бежал, падал, вставал, опять падал, блевал, плакал от бессилья и отчаяния. Забылся. Тьма. Очнулся. И червь сомнений начал глодать меня с удвоенной силой: как мне вести отсчет, с нуля или же с этого червя, и считается он или нет...
Когда-нибудь я приду на это же место, в этот же день — найду червей и буду их есть. Теперь я знаю — их нельзя жевать, их надо глотать. Сомнения исчезли — одному быть плохо, ему нужны его братья и сестры. Я большой и сильный, меня хватит на многих. Я стал хорошо спать. Засыпая, я лежу и улыбаюсь: во мне появилось что-то. Я стал кому-то нужен. Жизнь наполнилась смыслом, теперь я знаю для чего я ем, дышу, пью. Иногда, во сне, я плачу, но это уже не слезы жалости, бессилья и злобы, просто какая-то тихая радость наполняет меня, бьет через край и выходит вместе со слезами. У меня появилось брюшко, и когда никого нет, я глажу его, напевая бесконечную песню без слов и мотива. Люди улыбаются, глядя на мое благодушие и спокойствие, и я улыбаюсь им. И когда кто-то отчаявшийся подойдет ко мне и спросит, я знаю, что ему ответить.
приятного аппетита (Тетраедр)
14 февраля 2001 года 12:05:21
Tetraedr | tetraedr@hotmail.com | Regensburg | DE

Алексей Ляшенко
Ноябрський дождь
рассказ
НОЯБРЬСКИЙ ДОЖДЬ
Я иду по темным улицам города, мокрым от дождя. Дождь, ноябрьский дождь, холодный и мелкий, призрачный, в темноте, пронизанной тусклым светом уличных фонарей. Если присмотреться, то на фоне каждого фонаря можно различить целое облачко мелких капель. Я с наслаждением вдыхаю влажный, пахнущий опавшей листвой воздух и медленно бреду по тротуару, перешагивая, где можно, через растущие на глазах лужи. То ли оттого, что слишком темно, то ли оттого, что очень давно был в этом городе, я не узнаю этих улиц. Я бесцельно шагаю сквозь дождь, сворачивая на каждом перекрестке и выбирая каждый раз новое направление. Сейчас последние числа ноября, довольно поздно и холодно, идет дождь — это объясняет то, что на улицах нет людей, да и машины проносятся мимо меня редко, всякий раз норовя обдать с ног до головы веером брызг. Но все же мне как-то не по себе. Многомиллионный город как будто вымер, я один шагаю его улицами.
Свернув очередной раз за угол, я обнаружил, что новая улица вроде бы мне знакома. Пройдя по ней квартал, я понял, что бывал здесь раньше: эти ряды домов и старых деревьев, убегающие вдаль по обеим сторонам неширокой, мокрой полосы асфальта, теряющейся во мгле где-то впереди...
Да, сомнений быть не могло — это была моя родная улица, я родился здесь когда-то, очень давно... Когда это было?
Я ускорил шаг и стал похож на волка, учуявшего добычу и целеустремленно идущего по следу. Все новые дома и деревья выныривают из мокрой осенней мглы, освещаемые слабым светом фонарей да еще кое-где — светом из окон. Я упрямо иду вперед, не обращая внимания на лужи и на целые потоки грязной воды, несущейся вниз по улице. Мои ноги давно уже мокры, да и голова и плечи тоже, вода стекает на лицо и шею, но я не страдаю от этого. Холодный ноябрьский дождь, пробирающий до костей, для меня столь же близок и естественен, как теплая материнская колыбель.
Я не сразу узнаю его, но, подойдя поближе, вижу — это мой дом. Я взглянул вверх, отсчитывая этажи. Вот, одиннадцатый этаж. Третье окно от края. Свет не горит. Особо не раздумывая, я отправился к входу в здание. Войдя в просторный, тускло освещенный холл, я направляюсь к лифтам. Консьерж устало глядит на меня мутным взглядом. В его душе давно уже идет дождь.
Возле лифта стоит молодая, некрасивая женщина, сжимающая в руках мокрый зонт. Увидев меня, она вздрагивает и, побледнев, вдруг разворачивается и уходит, оставляя одного. Со скрежетом открываются двери, я захожу внутрь и оказываюсь в грязной, заплеванной кабинке с нацарапанными на стенах ругательствами. Отыскав нужную кнопку, я нажимаю на нее и закрываю глаза. Лифт медленно ползет вверх, а я вижу холодный, мелкий дождь, поливающий ночной город... Толчок, двери раздвигаются в стороны, мои глаза открываются и я выхожу на площадку одиннадцатого этажа. Единственная лампочка устало дарит свет грязным, обшарпанным стенам и полу, забросанному окурками и обгоревшими спичками. Я подхожу к двери с написанным на ней красной краской номером 1112 и стучу в нее. Никто не открывает. Я роюсь в карманах и достаю ключи. Нет, к этой двери у меня уже давно нет ключа. Я бью ногой, и дверь легко слетает с петель. Щелкаю выключателем — свет не горит. Где-то за грязным стеклом идет дождь, я чувствую его. В комнате пусто, лишь грязь и груды мусора по углам. Кто здесь жил? Я подхожу к стене, наиболее освещенной рассеянным светом с улицы и из коридора, достаю нож из кармана и начинаю выцарапывать на ней свое имя. Потом я понимаю, что это глупо и прекращаю это занятие. Кому нужно мое имя...
Распахнув окно, я впустил в комнату дождь. Мой ноябрьский дождь...
Там, несколькими этажами выше, выход на крышу. Я иду туда. Я хочу быть ближе к дождю и темному низкому небу. Лязгнул отброшенный люк, и я выбрался на мокрую крышу. Холодный, влажный ветер пронзил меня до костей и сразу же бросил брызги воды в мое лицо. Все, я пришел. Я вижу необъятный город, тонущий своими огнями в море дождя и темноты. Я смотрю по сторонам и ощущаю, что у меня что-то украли. Раньше мир казался мне гораздо шире, теперь он уменьшился. Я не вижу его далее нескольких кварталов. Его уменьшил ноябрьский дождь.
Все, я пришел. Ничто не заставит теперь меня снова спуститься по этой вонючей лестнице вниз, в эту жизнь. Там, внизу, работает мясорубка времени, но я выпал из нее. Я хочу умереть. Это так просто!
Я становлюсь на скользкое заграждение и смотрю вниз, на далекий мокрый асфальт, едва угадывающийся далеко внизу. Я лишь мелкая песчинка в океане дождя, я ныряю в него... Это самый восхитительный полет, полет в облаке холодной воды: мелькают окна, стремительно приближается земля, я растворяюсь в дожде...
Удар. Я плачу, рыдаю. Мои слезы смешиваются с каплями воды, падающей с небес. Я жив. Я встаю с мокрого асфальта и мне становится холодно и страшно. Нож! Я достал его из кармана и полоснул лезвием, острым как бритва, по запястью, затем — по шее, с обеих сторон, после жадно всадил его себе в сердце. Кровь не течет, никакого результата. Я плачу. Мне не убежать, не освободиться. Я не могу умереть, потому, что... Потому, что я уже м е р т в ...
Всхлипывая, я бреду дальше, темными, мокрыми улицами... Скоро мне снова стало тепло, хорошее настроение снова вернулось ко мне. Я иду, как и прежде, сворачивая на каждом безмолвном, пустом перекрестке, прыгая через лужи и потоки воды. Я снова радуюсь призрачному дождю и своей прогулке. Нет, это был не мой дом и не моя улица. Это точно. А впрочем, какая разница, главное то, что у меня есть мой бесконечный ноябрьский дождь...
Ноябрь 1996 a
14 февраля 2001 года 19:28:37
Алексей Ляшенко | alaw@ukr.net | Киев | Украина

Хирург
Ода козлам
Несколько слов о мужчинах
1. Вообще-то они довольно милые…
Они, безусловно, принадлежат к классу двурогих, парнокопытных. Никаких сомнений! Я давно заметила куцый хвост с бурундучьей черной полосой: он тор-чит из заднего шва брюк. А на голове, черными или платиновыми кудрями, если разгрести волосы влево от пробора, можно увидеть небольшой горбик с черным пятнышком сверху,— нет, это не шишка с родинкой,— это молодой рог! Нет волос? Тем проще: на лысине еще заметнее костяные выросты.
Что, вы не замечаете никакого хвоста, и не видите вылупляющихся костяных почек на его голове? А зачем видеть? Достаточно уже того, что он – козел. Мне достаточно и этого.
Находиться в числе его жертв – греза почти каждой женщины. Он настойчив до настырности, преподносит ценные презенты, для него не существует слова «нет», он ошибочно понимает смысл фразы «ты мне не нужен». Никогда не гово-рите ему такого, если в самом деле он вам не нужен: раззадорите еще больше! Лучше отзовитесь сразу «да» — он поиграет вами, и скроется в неизвестном направ-лении. Не сокрушайтесь, вы же этого и хотели.
В его восприятии «нет» — это всегда «да, только немного позже, когда у меня переменится настроение, наступит весна, повысят зарплату, отремонтируют лифт, родителей не будет дома, закончатся критические дни и т. д…» Разве всегда женский отказ означает лишь отсрочивание события? Для меня «нет» — это «нико-гда, никогда не подходи ко мне ни с чем, держись от меня подальше…» Мне все-гда не везло в том смысле, что я неминуемо попадала на козлов. Когда бы я ни вы-ходила на охоту, на кого и где бы ни охотилась, всегда мне доставался мелкий трофейный козленок или матерый козел. Везение пришло, когда желание охо-титься пропало, но остались память о прежних козлы, переловленных давным-давно.
Самым ярким примером оказался едва опушившийся и отрастивший ост-ренькие рожки подросток-hirkos* /козел/. Не так давно (чуть менее полутора лет назад) он женился на моей подруге, наивно полагая, что меня это взбесит. Я, доб-рая душа, от переизбытка чувств пожелала крепкого семейного счастья, но в силу объективных причин свадьбу посетить не сумела, да и просто не хотелось… Мое отсутствие было воспринято как проявление любви. Он решил, что я уливаюсь слезами горя, мое разбитое сердце рвется к нему изо всех сил, но боится, что вос-соединение не состоится, так как полигамный брак запрещен. Но можно же раз-вестись!
И на следующий же день его мужественная фигура возникла у моей двери (не лень же было подниматься на седьмой этаж пешком), а палец требовательно затерзал звонок, замкнувший, и бесконечно играющий футбольную мелодию. По случайности он был именно футбольным болельщиком. Трудно было заподоз-рить его в страсти к чему-то более интеллектуальному, чем к игре, не требующей ничего иного кроме силы и скорости.
Он совершенно не моего типа. Я способна следить за шахматными баталия-ми, и остаюсь равнодушной при виде ног в гольфах цветов спонсорской фирмы, пустых мозгов, мускулистых торсов и ярких трусов. С умным мужчиной приятно и помолчать. Пусть думает о чем угодно, даже не о тебе, главное,— что в его череп-ной коробке не дряблый холодец, а извилистые тропы интеллекта.
Дверь открыл отец, поэтому разговор оказался неожиданно коротким. Лифт, скачками спускался по шахте, увозя временно отступившего, но не сдавшегося мужчину. Он вернется. О, конечно, он вернется, когда моя жизнь наладится окон-чательно! Тогда он с треском ее развалит.
Моя личная жизнь – нечто совершенно забавное и в то же время печальное: каким образом я увлекаюсь мужчинами, даже не питающими ко мне какой-либо симпатии? Или это патология такая? Долгожданный, воплотившийся для меня в образе ординарного подсолнечно-подлунного мужчины, на поверку оказался же-стким отшельником, чьи створки души захлопывались с испуганной прыткостью: вдруг я замечу, что на самом деле колкая раковина — не что иное, как щит от из-лишне любопытных глаз, призванный укрыть желеобразное тело моллюска, яв-ляющегося пищей для многих плотоядных рыб!
Моя мама долго пыталась выдать меня замуж. С упорством упрямого едино-рога, она приглашала всевозможных, мелко- и крупнокалиберных молодых лю-дей. Сценарий был следующим: мужчину усаживали за стол и начинали кормить кушаньями и блюдами моего приготовления, особенно усердствуя положить ему как можно больше невиданного салата, рецепт которого изобрела я сама: слож-нейший соус, маринованный в оливковом масле и уксусе лук и т. д. Когда гостя начинало тошнить от моих творений, произносилась коронная фраза: «а как она шьет!». Гость представлял себе в моем образе бабу, ведущую припечный образ жизни, и курсирующую зигзагом между холодильником, ребенком на горшке и швейной машиной. Он неминуемо сбегал, унося с собой отвращение к пирожкам, ко мне, и неся в мир правду о том, что кроме приготовления пищи и ровной строчки на машинке, я ничего собой не представляю. Может, он и прав…
2. Tragos (козлиная песня)
В одного мужчину я влюбилась потому, что его бросок через бедро был про-сто великолепен. О, как я млела, глядя на него, такого стройного в ослепительно-белом кимоно, подхваченном на талии розовым поясом! Мечтам не предначерта-но было состояться, так как я существовала всего лишь в состоянии бестолковой ученицы, а он являлся моим инструктором, вернее ему выделили меня для отра-ботки швырков. Приключилось это в шестом классе, когда я занялась дзюдо все-рьез. С тех пор было очень много всевозможных влюбленностей, но не любви.
Запал в мою душу одноклассник, лупивший меня сумкой по черепушке и линейкой по челу. К одиннадцатому классу он дорос до предложения смотаться на турбазу, где безуспешно попробовал изнасиловать или, как это обычно зовется у мужчин, «настоять на сексе».
Позже, во период студенчества, я питала наклонность к пиву и дискотекам, где «наугощав» меня до утраты контроля над действиями, пытались запихнуть в машину, а я, намертво оцепенела в позе морской звезды, не норовя заклинить за-творяющуюся дверцу.… Впрочем, пиво я боготворю до сих пор, а дискотеки из-редка посещаю в поисках очередной порции адреналина.
Сейчас я снова влюблена. Опущу слово «снова», ведь теряла голову по-настоящему до сих пор только один раз. Первый и вспоминать-то не стоит… Ни-чего, кроме промывания желудка и резвой поездки на «скорой помощи» он мне не принес. Привкус таблеток от артериальных спазмов и крови, сочившейся из при-кушенного языка, ощущаю в кошмарных снах, а иногда и по утрам.
Второй раз… Чувство, которое я переживаю в данный момент, мало что об-щего имеет с прежним безмолвным обожанием. Сейчас это исступленно-разумное восприятие любимого человека. Ситуация, по сравнению с прошлым разом, кар-динально противоположна. Условия диктует ни кто-то из нас, а пресловутые об-стоятельства: обстановка, поводы, причины тех или иных действий.
Теперь я ненавижу себя за то, что являюсь всего лишь обычной слабой жен-щиной, терзаемой сомнениями, разрывающейся между долгом и внебрачной любовью. Да и существует ли законная любовь? Брак не убивает чувства, он их притупляет, до уравновешенных долей доводя страсть и уважение. Там где есть уважение, как правило, отсутствует страсть. Бог с ними, этими понятиями, я не стану разводить долгую речь о сходстве и различии между чувствами любви и ува-жения. Не знаю, что из них по отношению к себе предпочла бы я лично, но я привыкла не ждать милостей природы, а брать то, что дано мне свыше: любовь так любовь, уважение так уважение.… Только, по-моему, любовь – это страсть, а ува-жение – всего лишь терпимость к мнениям, вкусам и взглядам собеседника.… Ибо страсть является проявлением животного инстинкта, жаждой одного тела другим (одноплановая страсть) или взаимной жаждой обладания. На мою долю только толерантность… Что ж, спасибо и на этом!
Что бывает после секса? Я начинаю торопливо одеваться, боясь опоздать к ужину домой (в семье родителей сильны традиции Домостроя). Перед сном: « не забыть проглотить таблетку…» В конце месяца: «Господи… надеюсь, тест не врет… ух… пронесло, не беременна».
Уже за его дверью, где я едва не споткнусь на мирно спящего бомжа, я ощу-щаю, как накипают в моих глазах слезы. О чем они, я до сих пор не поняла… Мо-жет, мне, как корове из анекдота, хочется просто поцелуя и веник цветов… Даже ненавистных гвоздик, только бы от него… Когда створки лифта распахнутся, уже ничто не будет напоминать об этом вечере. Только один раз он увидел предатель-скую влагу: выдали черные потеки. В конце концов, я никогда не строила иллю-зий насчет этой связи. Как противно идти одной по ночным улицам... Но у меня есть шанс не вернуться сюда. Я могу в любой момент остановить все. Когда-нибудь я так и поступлю, а пока единственным оправданием моим ошибкам слу-жит любовь.
Звезд с неба не хватая, сколько раз я намеривалась влюбляться в тех, кто бого-творит меня. Но скажите, возможно ли влюбиться по заказу? Нет же, меня никогда не прельщает то, что доступно: борьба – вот то, что придает жгучесть ощущениям. Умение достигать поставленной цели неизменно выгодно выделяло меня среди сверстниц, и обосновано практически, что ни один из принцев не имеет ни ма-лейшего шанса улизнуть из моих цепких коготков. Стоит только лишь пожелать…
Больше никогда ни один из мужчин не увидит моих слез: я купила водостойкую тушь.
14.02.01.
18 февраля 2001 года 17:22:20
Хирург | altal1@mail.ru | Екатеринбург | Россия

Дружественно настроенная Мари
Дорогая Наташа, ты начала писать про козлов, а закончила — собой... В завершении рассказа хотелось (и я ждала!) прочесть заключительную фразу про козлов, у которых и рожки есть, и хвостик... но тему свою ты "забросила"... Советы не даю — не компитентный орган, а вот мнение своё высказываю всегда честно...
Успехов тебе в творчестве!
18 февраля 2001 года 23:13:40
Мари Ш@нсон | marischanson@hotmail.com | Вюрцбург | Германия

* * *
Если мужики — козлы, то женщины, соответственно,— козы :)Оттого собой и закончила. А так, сопли сплошные... Мусор, а не писанина.
19 февраля 2001 года 06:08:09
Хирург | altal1@mail.ru | Екатеринбург | Россия

HE
* * *
это, типа как поздравление нам, мужикам, к Дню Защитника.
Февраль — это месяц каких-то странных праздников. Недопраздников, так сказать. То День святого Валентина, то "23 февраля". Валентайн из дня, в который любящие сердца обмениваются приятными мелочами, медленно, но верно превращается во второе, но гораздо более слащавое, 8 марта. ("А мой-то козел мне ничего ко Дню Валентина не подарил... "). А со вторым так вообще ничего не понятно. То ли день защитников отечества — сугубо военный праздник,— то ли Международный мужской день. Каждому остается право решать по своему усмотрению, что тоже неплохо. Но, с другой стороны, беспонтовый какой-то праздник — обычный такой рабочий день, разве что дамы к мужчинам относятся чуть менее агрессивно, чем обычно.
В общем, непонятки, непонятки и еще раз непонятки царят в февральском календаре. Разрешить их вряд ли представляется возможным, поэтому на всякий случай любите и поздравляйте друг друга каждый день (ибо сколько есть в жизни праздников, не отмеченных в календаре!). И главное — не забывайте защищать себя от Отечества:)
23 февраля 2001 года 21:00:30
Tetraedr | tetraedr@hotmail.com | Regensburg | DE

Tetraedr
Река-file
Если долго вслепую стучать по клавишам, когда-нибудь можно написать шедвр, потому что сработает закон больших чисел. Если что-нибудь делать, что что-нибудь в конечном итоге получится. Если долго долбить в одну точку, в конце концов можно продолбить насквозь. Если не делать ничего, то и ничего не получится. Если махать рукам в разные стороны, делать какие-то движения, дрыгать ногами и извиваться телом – можно куда-то плыть. Опустивший руки тонет. Хотя, может быть и не сразу. Надо что-то делать, надо шевелиться. Даже, если просто плыть по-течению, можно переохладиться и замерзнуть. Движения не дают замерзнуть, замкнуться, затормозить….
А я просто плыву по течению. Но сейчас это теплое и мягкое течение, я помогаю себе руками и, при этом, как мне кажется, гребу в нужном направленнии. Однако я не вижу, что творится впереди, за ближайшим поворотом реки. Может быть там быстрый перект или может быть омут. Неясность и туман. Вода темна и дна не видно. Но поток воды приятно обволакивает и поддерживает мое тело, и в нем пока комфортно. Но может быть, за поворотом в реку вольются холодные ключи, котрые обожгут меня струей ледяной воды и весь комфорт может исчезнуть. Но все же я плыву вперед. И это меня радует. Я точно знаю, я уверен, что я не верчусь в на месте в крутом водовороте, потому что я все еще могу видеть берег. Я замечаю ориентиры на берегу и свое движение относительно них. Кроме того, я могу видеть, близко или далеко от берега я плыву. И если схватит ногу судорога, я могу рассчитать, успею ли я быстро догрести до спасительного мелководья. Там можно будет встать на дно и отдышаться. Но пока у меня еще есть достаточно сил, и мне инересно, насколько мне их хватит. Сколько я еще смогу проплыть сам без поддержки других, или без спасательного круга.
Живописные берега неторопливо перемещаются мимо: я вижу ветвистые ивы, склонившиеся над водой, поросшие тростником мелководья, заводи с тихой водой и яркими кувшинками. Все это интересно. Это жизнь. Это разжигает во мне любопытство и интерес к познанию мира. Что же там будет дальше? За ближайшим поворотом? Может быть, ландшафт изменится и начнутся песчаные пляжи, или красивые пейзажи или крутые обрывы, утыканные норами прибрежных птиц, а может быть, течение внезапно станет бурным, опасным и полным неожиданных водоворотов. Или река может неожиданно разлиться и превратиться в озеро или в спокойное, но безбрежное водохранилище, и что сразу станет непонятно, куда же плыть дальше… Ориентиры исчезнут, берега скроются за горизонтом и я окажусь один на один с безграничной водной стихией и с бездонной темной глубиной. Вот тогда то и станет страшно. Хотя, я знаю наверняка, что река когда-нибудь вынесет меня в в бескрайнее море и когда-нибудь я утону, устав грести, отдавшись на волю судьбы. Но это еще будет нескоро. А пока я, плавно и неторопливо взмахивая руками, продолжаю свой путь в неведомое.
У каждого из нас своя река, своя история и файл жизни. У кого-то это маленокий ручкеек. И, несмотря на это, человек, так и не научившись как следует плавать, уже тонет даже в мелкой но бурной ручейковой воде. А кто то спокойно и скучно плывет себе и плывет ему досталась спокойная, прямая и неторопливая река –пролуболото с почти стоячей водой. А кому-то выпала доля плыть в тропических бурных желтые потоках, полных опасностей и крокодилов. Много трудностей и приключений поджидает такого пловца в его нелегком пути. Это и усталость и судорога мышц, когда человек вдруг не может больше грести, впадает в панику и тонет. Это и водовороты, которые затягивают его в свой смертельный круговорот, когда он начинает беспомощно и бесполезно растрачивать свои усилия, вращаяясь на одном месте, с каждым разом все ближе ближе продвигаясь к своей последней воронке. Которая безжалостно засосет его чуть раньше или чуть позднее… Но его судьба уже решена — он все равно утонет. Либо, в такой реке есть риск быть съеденым внезапно вынырнувшим хищником растерзанным стаей пираний или быть укушенным ядовитой тропической мухой.
Все зависит от того, куда ты попал, когда вошел в воду…. Хотя потом и можно перебраться в другой поток. Но это очень сложно. Часто, просто невозможно. Вот так мы все и плывем, каждый в своей реке, каждый в своей судьбе. Каждый решает сам. Каждый делает то, что считает важным и нужным для себя. Плыть или тонуть. Жить или существовать.
26 февраля 2001 года 09:49:25
Tetraedr | tetraedr@hotmail.com | Regensburg | DE