* * *

А вдруг? А что если... Не исключено!

Кот, | который гуляет | сам по себе

Андрей Коваленко

* * *

Время мчится колесницей, Лет своих не замечаю. Нотная тетрадь пылится, Все заброшу и сыграю... Ту мелодию из детства, Где друзья мои остались, Где исполненный блаженства Светлый мир, и мы мечтали, Груз времён преодолею, Вспомню розовое лето, От восторга захмелею, Напою:"Вернись в Сорренто".

Андрей |

Владимир Москалик

* * *

СНЕГ «Не будет снега,— скептики ворчали,— покуда с вишни лист не опадёт…» Но я чутьём угадывал, плечами, почти что осязал – вот-вот пойдёт. И сразу всё вокруг преобразится, исполнится слепящей красоты, и будет снег над Гурьевом кружиться и долго-долго падать с высоты. Он сплошь покроет страждущую землю – промёрзшую, в корявой корке льда… Дома тоскливо окнами глазели, вздыхали ветви голые – когда? Застыл бездомный пёс в унылой позе, динамик смолк в спортивном городке, и даже маневровый паровозик не подавал свой голос вдалеке. Всё замерло вокруг на нервной ноте, на звонком напряженье немоты, когда громада пышной белой плоти обрушилась тишайше с высоты, всей невесомой тяжестью насела на город, обитателей его… Как радостно ты снегом тем хрустела - а ведь и ты не верила в него! ДВУРУШНИЧЕСТВО (шютка) О, Анна, друг мой нежный! Я всё не сплю, не ем, и разум мой мятежный в плену одних и тех же финансовых проблем. Ей-богу, это странно, не всем же быть, как Фет, добыча «бабок», Анна, пардон, не мой аспект. Я должен только музе сполна принадлежать, полней об анакрузе, а не о ценах знать. Но, видно, мне сей жребий написан на роду - заботиться о хлебе в убыток лит. труду. И я одной рукою латаю наш бюджет, и скудною строкою спонсирую с тоскою призвания предмет. ПРИЗНАНИЕ РОКОВОЙ ЖЕНЩИНЫ Я мужиков брала в полон, смеясь, разила – так, что бабьё, со всех сторон мне в крик грозило. Век не сгубила б никого, не будь той встречи… Зачем мне бог послал его? - жилось бы легче. Других ловила просто – плиз, пожалте в сети! А здесь взыграл дурной каприз - чтоб мой, до смерти… Но он на бабьи мои трюки смотрел с усмешкой, был верен он нездешней суке – породы чешской. Есть однолюбы, правда, есть – сама встречала, тем интересней – между влезть, чтоб швом трещала идиллия семейных уз, чтоб клушка – в слёзы… Но этот был – козырный туз, был свят без позы. Все мои чары — нипочём, все мои штучки, он словно был судьбой вручён той чешской сучке. И чем она его взяла, чем присушила?.. Я закусила удила, меня душила гордыни уязвлённой злость и ревность, ревность… Была больней, чем в горле кость, мне эта верность. Когда уж стала боль невмочь - слезу слизала, сказала: что ж, из жизни прочь!.. И заказала.

Владимир | Тамбов | Россия

Мари Шансон

* * *

ВЮМ, ты классно вживаешься в образ роковой женщины... :-) И вообще, в любые образа вжиться — только настоящий МАСТЕР способен...

МаШа |

* * *

Может быть, Вы скажете кому-то, Где-то на закате, Ваших лет. Всё-таки была! Была одна минута, Той любви, которой больше нет!

Алекс |

Андрей Коваленко

* * *

Мне порой ожидание милее, Светлой радости взрывного пробуждения. В нём печаль, надежда и терпение, Миг отчаяния и преодоления. Хочется просить у Бога силы, Только Бог со мною не всегда. Не по вере, а лишь от бессилия, Шепчешь в ночь молитву иногда.

Андрей | Севастополь |

* * *

Поздравляю с праздником! Желаю здоровья, счастья, успехов во всём! Удачи и исполнения желаний! С уважением, Алекс.

Алекс |

* * *

И Вам, Алекс, щястя, щястя и ишо раз шястя! Ну, чтобы... по-большому... а не по-маленькому!

Кот, | который гуляет | сам по себе

Семен Венцимеров

Nocturne

«Nocturne», the brilliant song, which has been created by the composer Arno Babajaznyan and the poet Robert Rozhdestvenskiy and was their emotional testament, was performed with the tremendous expressive power by outstanding singer Muslim Magomaev. I dedicate my English paraphrase of «Nocturne» to the memory of these great Artists… Me and you… There are between us Mysterious sees, Countless long years, unshed bitter tears. I let them to look for you, to fly and not to miss, I let them to kiss… Wait and don’t freeze. If you can and if you want it, recollect my voice, Recollect my face, Overcome time-space. Out of the blue recall me, overcome the ice You, my little star, my nice. Me and you… There are between us Overwhelming blight, Implacable fright, Long infinite night... I will nestle to you despite them, Unquenchable alight Calling me twinight, Tender my delight. Just the memory has left us but it’s not a little, Though it is so brittle, Turning into dribble… Let the joy inspire you always, let the music run, My earthbound gentle sun. There is between us long unfinite night With centuries and sees, Interstellar winds. I order them to look for you and kiss, I let my love to find you, not to miss… How are you today, my vernal, Affectionate? Seek me, don’t wait. I wish you decedent soul and a happy fate, Let your hearty pain abate… Everlasting love at full tilt subtilizes you, Pets and pampers you, Joys and gladdens you. Let my heart protect your soul, don’t say “adieu!” I am every jiff with you…

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Акациевая весна любви,

Акациевая весна любви, Каштановая осень Черновцов... Из памяти зови, любовь, зови Звон голосов – счастливых бубенцов. Моей больной бабули тихий смех, Уроки математики отца... Я нынче часто вспоминаю всех Меня любивших, глупого птенца. Улыбчивые мордочки друзей, Которых круговертью унесло И разбросало по планете всей... Мне нынче не хватает их зело. Я помню дорогих учителей, Чьи ожиданья я не оправдал... О том, что не свершилось, не жалей, У каждого в судьбе свой пьедестал. У каждого любовь и боль своя. И Люда – с олененком на груди... Нет, ничего не забываю я... Ох, память, душу зря не береди! Все, что мне было по судьбе дано И то, что было отнято, меня В судьбе обогащало все равно... Пусть голоса живут во мне, звеня...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Москалик

* * *

Мари, ты мой друг, отсюда вытекает всё самое лучшее, в том числе грустинка, когда ты отлучаешься с островка... Привет! ЛАНДЫШИ Был лес уже вовсю озвучен голосами, и ландыши в лесу просились в руки сами. На них осадой шли – одни к ним страсть питали, другие, как рубли, всей пятернёй хватали. Я тоже в лес входил, был мрак густой, как тина, входил в него один загадочно-интимно, отбросив напрочь страх, с улыбкой воровскою, и ландыши впотьмах нащупывал рукою. И в непроглядной мгле один провидел свет я: и да зачтётся мне, отплатится всё это... Чуть рдела кромка дня, когда я шёл с добычей, и лес прощал меня за странный мой обычай. Прощали мне цветы корысть мою и жадность за то одно, чтоб ты щекою к ним прижалась - припухшей ото сна, с печатью от подушки… За шёпот из окна, за поцелуй воздушный... И, руку сжав в руке, боясь не удержаться, я тоже к той щеке навек хотел прижаться.

Владимир | Тамбов | Россия

Семен Венцимеров

Песня осени

Успеха песни предсказать никто Не мог – и даже Юрий Юлианыч, Забравшийся высоко на плато Тем социальных. Эту тему на ночь Не слушай: перестройку «ДДТ» Благословляла, терроризм ругала На стадионах... Дань отдать мечте, Чтоб выпевать негромко, вполнакала Но сокровеннейшее, только мог Шевчук На дружеских, без зрителей, тусовках... Тут «Что такое осень?» вышла вдруг По-бардовски, но в стресс-аранжировках... Простецкий клип: в нем Кинчев и Шевчук С Бутусовым, охотно ставшим третьим, Шатаются по парку... Сам ашуг С приятелями веселы, как дети, Раскованы... И «Осень... » поплыла В народ... Шевчук стал супер-знаменитым И узнаваемым легко... Была Здесь и другая сторона: упитым В дупль автор песни часто стал бывать, Когда его в народе узнавали. Узнав, не отпускали. Выпивать Неделю приходилось. Выдавали И раньше неплохие номера Соратники поэта-музыканта. Но супер-песня вышла на-гора – И, оклемавшись после пьянки, внятно Поэт увидел в ней угрозу: все Большое творчество она одна повалит. Что делать, как не потерять лицо? А зритель однозначно тему давит: Давай ему одну лишь «Осень»... -- Нет! Она звучит всегда в конце концерта! – Шевчук ругался, с залом тет-а-тет... Потом и вовсе приказал: -- Омерта! В репертуаре больше нет ее! Год выдержали жесткую осаду – Непредставимо горькое житье, Когда с родною песней нету сладу... Как написалась песня? -- Я живу Вблизи от Александро-Невской лавры, Куда хожу, чтоб грезить наяву. Пришел, гулял. Грустил -- и были плавны Шаги, неторопливы – и они Вдруг вывели на авансцену мысли, Созревшие в осенние те дни, На мыслях ноты и слова повисли. И соло флейты выплыло из нот... -- У «ДДТ» есть песни много лучше! – Но «Осень... » выбрал для себя народ С ним спорить все равно, что спорить с тучей... Останутся с народом до конца Простые незатейливые строки Навечно залетевшие в сердца... Народа – стихотворцам-нам уроки: «Что такое осень – это ветер Вновь играет рваными цепями. Осень – доползем ли, долетим ли до ответа: Что же будет с родиной и с нами? Осень в небе жгут корабли. Осень, мне бы прочь от земли. Там, где в небе тонет печаль – Осень тёмная даль».

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Юлия Л

* * *

Юлия Лёдо. Одни из самых моих первых стихотворений, которые были написаны в переходном возрасте (более ранний вариант), и которые принесли мне победу за лучший цикл стихов в области на алабинских чтениях. *** Душа моя – игрушка ёлочная, Тонка, легка, прозрачное стекло. Поёт и радует меня. Но может, скоро разобьётся, Что ждёт её – не ведает никто. Какая же темная эта крона хвойная жизней моих. И стяжики света с ключицами уже вновь окрепли Лететь. Птаха – душа, спой мне о доме. Мне так одиноко. Спой мне. Быть может, уже в него никогда не суждено вернуться. Будущее отражается в её зеркальных снах. И новое рождается с небес. Пой мне, птаха, о доме, пой И радуй глаз. Когда почти совсем нечего есть. Приноси свет. Птаха моя невесомая, как свет. Игрушка ёлочная, как звезда далёкая. Так далёк от меня её свет! И небывалым нездешним светом радуй меня, Когда я голодная. Пой моя пташка пой, никогда не смолкай. Даже, если хочется плакать, Накорми нездешним светом нас здесь. Мы так голодны по нему. Поговори со мной птаха небывалая, нездешняя, Унеси меня. Пой, птаха, невесомая. Спой мне. И над нашей смертью пой. Пой моя, пташка, для Него, никогда не смолкай. Свободный птенчик, Ты опять свободна. Пой для Него моя, пташка, пой. Я отпускаю тебя из своих рук. Лети моя, пташка, дальше. Пой и никогда не смолкай. Н и о чём не горюй. Мой старый давно забытый парк В парке монастыря, В парке моего детства, С лозунгами и транспарантами: “Слава Партии, Слава КПСС, слава Труду”. С шарами и букетами гвоздик, с яблонями, с козами на привязи, с выбеленными кустарниками, с субботниками и мороженщиком близко, битыми чебурашками – болотной жижи стекло (но самое дорогое – синее для нас, его можно сменить на что-нибудь ещё, например, на карамельку) и воздушным змеем – крест опоры и мною подаренная ромбу эмоция, который в ветвях так далеко, что папа уже никогда не снимет, как не топай ногами на парк, и разрушенным разговором фонарей. Я прохожу. Пластинки стекла собраны в карман, как дорогое письмо по буквам. И мелом для неба наши рисунки на асфальте сегодня не смыты дождём. Узкие длинные лестницы оставили. И труд их теперь незаметен и спокоен, как должное и всё земное, скромен. В парке монастыря, В парке моего детства, Что напротив дома. Всё те же вызубренки асфальта. И я ещё помню все падения с высоких кругов велосипеда. Кто по этим лестницам приходит? Кто уходит? Бежит кровь из разбитой коленки. В памяти же моей теперь пусто и свободно. Спилена ветка. В парке моего детства шуршат обёртки В пустоте, в небе. И кажется, что идёт по голому черепу ветер Пустотою царапает кожу, задевает. Может, что родиться, какой-нибудь птенец из разреженного парка. Какая-нибудь новая пустота. Родиться удивление и сюда оставленных лестниц высоких. Небо сдавливает лестницы и перепонки, глазницы. И нужно идти дальше. Я прохожу свой парк. Небо тихонько настаивает. И разве скажешь, что отмель мне сниться теперь под открытыми веками Исходя почти незаметно? Но не для нас незаметно, приученных ждать этих вестей, Как старики о родных и друзьях, Которые очень далёко. Пускай шуршат обёртки и почти незаметен наш след. Я уже спокойней принимаю всё это. За дождём, что родиться сюда – это уже не для нас. Мы следом идём и оставляют Светлые круги и полёт. И время вьёт для нас уже гнезда на земле И ждёт, как лестницы ждали, как полный штиль небес перед штормом, Как парк нас встречает, как деревья нас радостно ждут, Как певучие круги до неба, В которых солнце ещё бежит. Вглядываются в нас – и всё становится легче, Как старческие кости. Чтобы ничего не забыть, идя Через парк, забывая о лестницах, И не касаясь их, Которые всё выше и тоньше, Почти уже солнечный луч. И солнечным лучом рисуют этот путь, Забывая о нас, Ничего не забыто. Пустота и пыль в парке. На дорожках уживаются Чёрные капли осени. Сухие жёлтые кости их перекладин Серые в высоте. Отрепье незачем снимать – Мы стали им. Нас встречает старый парк. И пасутся тут всё так же козы, овечки и маленькие барашки, Уводя наше зрение за собой в прохладную сень и утешая зрение. Маленькие барашки, кто вас пасёт? Кто вас спасёт? Кто приходит по этим лестницам оставленным и кто уходит? Ответьте нам. Чьи это розы цветут? Кто ваш хозяин? И мы идём с вами, как дождь. Откуда мы шли? Куда пришли в этом парке? Кто улыбается в ветвях? Это воздушный ромб. И я прохожу свой парк Насквозь. И уже ощутимей лестницы под ступнями. Песок скрипит И отпускает парк. Останусь ли я когда-нибудь в нём навсегда, Хотя бы как сон? И на тех же красных полотнах, Тем же белым шрифтом Слава Богу другое: “Христос Воскресе”. И тот же субботник. И во мне встречает зеркально парк разговор с парком Как интонация, Протянутая рука и объяснение, взлелеянный цветник. Небывалый ярчайший свет в этих строках. В этих воспоминаниях. Всё как прежде: Катает пасхальные яйца С горки новая поросль, Не узнавая нас, ту поросль, что уже к небесам поднялась, наших побед не узнавая. Эта новая поросль к небесам поднимается выше. И смеётся старик над газетой. И сушёной рыбой стучат – Всё как прежде, Только слёзы, Когда вижу расползающие круги от дождя И уходящие капли в отражениях луж обратно домой в небеса. И я прохожу свой старый парк. И я его прохожу. Насквозь… Насквозь… Мой старый парк Верный, как собака, Всегда встречает меня. Старую шерсть отряхивает от суетного мира Вместе с ним и я свои дорожные котомки отряхиваю От мирских дорог. Старый парк всегда нас ждёт, Как старый пёс. Здравствуйте, сколько лет не виделись! Как дела у Вас там? Да всё ничего… Старый парк… Старый парк. Высокие лестницы. Наши мачты. И паруса ждут ветер опять. И разломлен асфальт одуванчиками Новая поросль ждёт В старом забытом моём парке. В старом забытом моём парке Теперь лестницы и пустота. И будут на следующий год птенцы желторотые в гнёздах. И всё больше пустоты в нём пребывает. И теперь это отмель. И теперь эта отмель небывалым светом с нами играет И за собою уводит. В старом-старом моём парке теперь только лестницы и пустота. 2008 год Чернявая нянька. К другой, К няньке припадая пустой. Среди тёмной шкуры, Среди прорех её естества. Молоком её не насыщаемся мы никогда. И слаще матери сестра чернявая. И ближе и родней. В великом ожиданье, себя превозмогая, Мы пьём свободы небесное материно молоко. Не узнанная мать проходит мимо. А нянька старая, как прежде, находит сироту, скрипя ногою костяной. И мы идём за ней Рождённые.

Л j е d о |

Владимир Москалик

* * *

Т Е Ч Е Н И Е Виктору Дюнину В чём тайный смысл всеобщего теченья, где каждый призван плыть в своём челне к итоговой черте предназначенья, задачу сознавая не вполне? Куда нас всех препровождает русло вселенской нескончаемой реки?.. Нет лоции, лишь есть фарватер чувства, порой идущий руслу вопреки, и — подозренье смутное, что кроме реальности земной есть нечто вне... В ДК «Маяк», в служебном коридоре, едва ль случайно встретился ты мне. Ты помнишь, как излиться мы спешили среди афиш в каморке-мастерской, переходя от философской шири к надбитому стакану с «бормотой»? Вино в крови поэзии – от сути, оно не удовольствие, а боль, и пусть непробиваемые судьи, как в рану тычут пальцем в алкоголь, мы им назло блюли высокий градус, как статус поэтический велит, и пили с наслажденьем эту гадость за всё, что так созвучно в нас болит. И — словно вместе плыли по теченью, соединив судёнышки судьбы – хотя б на миг, исполненный значенья возвышенной словесной ворожбы, миг, данный нам друг в друга разрядиться, как тучи разряжаются в дожди... О, радость, что душа не ягодица - она функционирует в груди! И в ней Творец такого наворочал во исполненье замыслов благих, что мы всю жизнь самих себя морочим и вдохновенно мучаем других. И так идёт, должно быть, по цепочке – от нас восходит снова к небесам, и в этой бесконечной заморочке, быть может, Бог разрядки ищет сам... В «художке», где надолго мы пропали, забыв, что жизнь вовсю кипит вовне, так счастливы мы были, что совпали, и я при этом счастлив был вдвойне. Шёл за стеной концерт Пономаренко, звучали песни на твои стихи, и сердце билось об грудную клетку – пробьюсь и я, какие пустяки!.. Да, мы с тобой не слабо оттянулись – взахлёб лились поэзия, вино… И пусть мы в этой жизни разминулись, мы вписаны в течение одно, в течение, что всеми нами правит, куда-то с неизбежностью стремя, а жизнь уже по той причине праздник, что все, по ней плывущие – родня. Пускай поврозь в челнах своих несёмся, пусть кажется, что нас разъяла высь – я верю: мы ещё пересечёмся, вернее, мы уже пересеклись. Бессрочное не требует повторов, оно – как это небо, твердь, вода... Воспел твоё течение Антонов, а я лишь подпеваю иногда.

Владимир | Тамбов | Россия

ПРЕДЧУВСТВИЕ ХОЛОДОВ

Помедли, ласковое лето, не улетай с пустых полей, еще чуть-чуть тепла и света на пашню колкую пролей. Не угаси моей надежды, что август выдался не зря и что осенние одежды – еще в листах календаря. Пока распахнутые дали мне кажут ясный небосвод – мороз предбудущей печали не часто за душу берет. Но с наступленьем непогоды сильней колотится в крови предощущенье несвободы – как неудавшейся любви.

Алекс |

Андрей Коваленко

* * *

В небе над городом пролетали утки. Пришла осень. Хочется встретиться хоть на минутку. В четверг в восемь. Может быть осенью не будет грустно? Всё возможно. Нет мне не хочется жить так скучно. Осторожно. И полететь бы за утками следом. Ну попробуй. Странно? Живёшь как в невидимой клетке. Ну так что же. Как разорвать эту цепь и возможно ли это? Не знаю. Только друзей, как пропетую песню Теряю...

Андрей | Севастополь |

Ю. Л

* * *

Бла-бла-бла. БЛАХ!

Ю. Л |

Ю. Л

Чернявая нянька

К другой, К няньке припадая пустой. Среди тёмной шкуры, Среди прорех её естества. Молоком её не насыщаемся мы никогда. и слаще матери сестра чернявая её и ближе и родней. В великом ожиданьи, себя превозмогая, Мы пьём свободы материно молоко. Не узнанная мать проходит мимо. А нянька старая, как прежде, находит сироту, скрипя ногою костяной. Из черноты и в черноту и мы идём за ней Рождённые. Юлия Лёдо

Ю. Л |

Jiojhio

iohohuohi

u789

Oiuio | Oilil | Ljlllllluo

признание

Люблю я осень, так люблю И ей лишь сердце отдаю. Дождя прощальный хлад и легкий листопад... Люблю я осень, так люблю. Но Пушкин все же был сильней и слог богаче — мой бедней. А потому я умолчу и только про себя шепчу Люблю я осень, так люблю...

ЛЮБОВЬ | kollyuba@yandex.ru | Moskva | россия

* * *

Плачу безвозмездною данью Мгновеньям безудержно длинным. От самого миросозданья Испорченых тянет к нивинным. Им хочется выглядеть лучше Им хочется выглядеть чище.. Метаясь полужам и крышам На улицах стонет ветрище.

ЛЮБОВЬ | kollyuba@yandex.ru | Moskva | россия

любовь К.

одиночество

Одиночества круг И печали разлук въются, въются . Остывают сердца, В душу к нам пустота Рвется, рвется. Не впустить, не отдать, Чтобы грозный тот тать Душу не выжиг. Никогда, никому Лишь себе одному Так сказать : Все же выжил !

ЛЮБОВЬ | москва | россия

Владимир Москалик

* * *

Трохи об эпохе... СВОИ Выговора, выговора... Кровавым рыком комара гремит пальба выговоров по фронту должностных воров. Ах, право, как жестока месть! Ах, браво – суд над ними есть! Держись, чинуши-шулера, пришёл ваш час – выговора! За «липу», «лапу», кумовство, за должностное воровство, за тупость, лень, разврат, развал – выговоров девятый вал! Какая страшная борьба, какая жуткая пальба, убойным залпом без ядра, как пушки бьют выговора! Выговора вершат свой суд, глядите – раненых несут, глядите – жертв вокруг полно... Ах, чёрт – да это же кино! Идут бои, гремят бои, но там и тут – одни свои, свои – и вор, и прокурор, и дружный депутатский хор, и, наконец, верховный сан - его главбайство Нурсултан! Но, вот абсурд – весь этот сброд в своих не числит свой народ! Живут себе особнячком от нужд и бед его – бочком, и ничего, кроме вреда, не совершают никогда. В одной руке для граждан кнут, другой – в бараний рог согнут, ни в час нужды, ни в светлый час – нет пряничка у них для вас... Я этот стих писал давно, ей-ей, как жили мы смешно! Сплошной застой и темнота, нет, нынче жизнь совсем не та. Ты можешь власть критиковать, ты можешь ей в лицо плевать, митинговать и бастовать – лишь не мешай ей воровать! И, в самом деле, что за грех? – кто может – пусть обчистит всех, пусть ты всего лишь жертва, но как много прав тебе дано! Будь счастлив сбывшейся мечтой, пусть ты раздавлен нищетой, пусть под откос летит страна - зато свободная она! Гордись, народ, своей судьбой! ...Идёт неслыханный разбой, игра без правил у иуд – всё продают, всё предают! Играя с нами в дурака, нас всех пустили с молотка - всё те же самые «свои», нет, не вельможи – холуи! ПРОДАЖНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА Мы пишем, пишем, пишем об энтом и об сём, мы то, что не дослышим, из пальца дососём. Мы, если недовидим, так довообразим, а коль возненавидим – насквозь пером пронзим. Мы стряпаем газету, как щи из топора, идут гулять по свету дезуха и мура. И никакой цензуры! Венчают демпрогресс блаженство синекуры и шкурный интерес. Что есть такое — пресса в свободной демстране? - в ней нет морали места, как ладана в дерьме. Есть мощный зов навара, священный, как талмуд, есть торжество пиара и западный хомут. Мы предаём, что можем, упряжкой и поврозь, мы лезем вон из кожи, чтоб нам за это – кость. У древнего порядка к цене поправки нет - мы стоим три десятка серебряных монет. Нет ничего святого для пишущих дельцов. Пардон, купите слово у алчных подлецов. О СОПРОМАТЕ Без раболепства рабства не бывает, исполнен раб смирения овцы. Нас не пасут, нас просто убивают за то, что овцы мы, а не борцы. Процесс идёт в режиме автомата, запущенный, как ферзевой гамбит: нас давят по закону сопромата - насколько поддаёмся на прогиб. Пытаемся упорствовать, но гнёмся, во гневе закипаем, но молчим, и вместо наступления сдаёмся, а сдавшись, бремя жалкое влачим. Бредём по бездорожью несуразно – не с божьим ликом – с физией вождя, с тупой необходимостью оргазма нелепые свершенья громоздя. Эх, мать твою!.. – стрельнём плевком в итоге- Да что же это? До каких же пор?.. И снова в путь, не разобрав дороги, сжав желваки в безадресный укор. Природа, что ли, в этом виновата? – чего-то нам всерьёз не додала… Достоинства в лакеях маловато, а без него – неважные дела. Пародия на песню «Единая Россия», опубликованную в предвыборной листовке «ЕД» в Тамбове От китайских окраин страны аж до натовских балтберегов я за сотую долю цены распродать эту землю готов. Чтоб, затарясь по полной баблом, всласть житуху устроить свою, ну а этим придуркам облом, что горбили в труде и в бою. Припев: «Единая Россия», Россия, Россия, в единстве наша сила с братвой и ВВП, «Единая Россия» сама живёт красиво, а гражданам России — реформы и «чп». 2 Комуняки нам шпильки суют, нас Лимонов вовсю достаёт, но видали мы всех на х.. вместе с быдлом по кличке «народ». Ну а ежели быдло на нас вдруг осмелится лапу поднять, мы Америке свистнем: «Атас!», мы покажем им кузькину мать! Припев: «Единая Россия», Россия, Россия, презренья к россиянам безмолвным не таит, «Единая Россия» е… народ красиво, покедова он раком угодливо стоит.

Владимир | Тамбов | Россия

Семен Венцимеров

Целуйтесь на здоровье! –

Целуйтесь на здоровье! – Советуют врачи. Далекая, любовью Лечи меня, лечи. Внимая санпросвету, Нежней меня милуй: Пошли по интернету Воздушный поцелуй. Мы скучно расставались: В молчанье визави. И недоцеловались, Не спели о любви. В житейских испытаньях Прожгли немало лет... Но в радужных мечтаньях Тебя нежнее нет...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Графоман Г.

Психотест «Признание таланта»... Для талантливого – без проблем. А для графомана – доминанта: По-щенячьи пробежать по всем Столбикам, везде слегка нагадив. Пусть его заметят, пусть бранят, Пусть увесистым пинком наладив, Прогоняют, пусть его винят, Он опять, подстать брехливой Моське, Будет огрызаться, будто кот, Пойманный на колбасе в авоське. Мазохист спокойно не живет, Ждет, негодный, полного разгрома, Лезет, окаянный на рожон... А того не ведает, кулема, Что заведомо в прогаре он: Занят не своим, несчастный, делом. Может быть он --- классный рыболов, Фрезеровщик. Мог бы стать умелым Козлодуем стада в сто голов... Нет, упрямо, бедный, графоманит... Ну, да бог с ним, пусть его судьба Шомполом по заднице протянет – У верблюда зря что ль два горба?...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Боль сердца моего, сестра...

Карелия |

Нелли Гришина

Владимиру Москалику

Ужо, Владимир, чешется рука И тянется к рогатине, ей-ей... Не лжёт и не хитрит твоя строка, В моей стране холуй на холуе... К кому взывать? Глухонемой народ, Лишённый слуха, как и языка, Как агнец на заклание идёт, Пигмеем стал вчерашний великан.

Нелли | Россия

Владимир Москалик

* * *

ВТОРОЕ ИЮЛЯ Июль. Второе. Дума «съела» льготы. ОМОНу враз прибавилось работы – вколачивать дубинками в народ всю выгоду от упраздненья льгот. У «слуг» в народ не принято хожденье, есть посильнее способ убежденья: для несогласных лучший аргумент - с дубинкою зомбированный мент. Преступники банкуют на свободе, а мент «пропагандирует» в народе - с размаху разрешает все вопросы, которые плодят «единороссы». Доводит мент до граждан стопроцентно политику любимца-президента – в ней столько милосердья и любви, что морда у «возлюбленных» в крови. Июль. Второе. Сход в гнезде крысином. В России густо пахнет керосином, страна скрежещет зубом на гнездо… ТВ «1» вещает про Брандо, про Депардье и про собачку Вилли, которой где-то лапки отдавили, про то, про сё… И это всё – важней, чем Родина и колокол по ней… СЛУГА С ДУБИНКОЙ Гуляет дубинка ОМОНа в острастку грядущим бунтам по рёбрам оплот-гегемона - по русским понурым хребтам. Лишь хряск там и тут раздаётся, лишь красные брызги летят - за счастье крысятников бьётся особый ментовский отряд. Натравлен хозяйской отмашкой, корёжа в усердии рот, омоновец рьяно, с оттяжкой, свой собственный лупит народ. Дубасит его без разбора, нещадно, как будто врага, «защита» его и «опора», ему присягнувший «слуга». Не в счёт ни заслуги, ни льготы, ни шрамы и ни ордена - бесстрастно, в режиме работы, по рёбрам проходится, на… Пусты разговоры про совесть, но всё же, трезорова масть, скажи, сколько платит за псовость тебе эта подлая власть? Какой ты законности ради готов покалечить хребёт бабёнке, что, пятясь к ограде, избёнку снести не даёт? Опомнись, опричник режима, ордынец с рязанским лицом, когда разогнётся пружина - прибьёт тебя тем же концом. Когда громыхнёт колесница под высверк возмездья во мгле, то лучше б тебе не родиться паскудой на русской земле. Жму вашу руку, Нелли. "Поэтом можешь ты не быть, но... " Это не пустые слова. А с прогнозом тяжко. Я даже Зюганова как-то спросил при случае, но увы... Всего доброго! Владимир.

Владимир | Тамбов | Россия

не знаю, сдула из инета

* * *

В любви есть страшная проблема – грехопаденье и разврат; я, изучив предельно тему, хочу озвучить новый взгляд: Адам... Он был не без изъяна, он так в раю гулял и пил, что дал начало обезьянам, он с кем-то Еве изменил… Вопрос не праздный для науки и на него искать ответ обязан день и ночь без скуки любой порядочный поэт. Наивный Дарвин так запутал причинно-следственную связь, что мы, идя его маршрутом, с себя никак не смоем грязь… Ну, кто из вас, спрошу я прямо, каким бы ни был подлецом, назвать макаку может мамой, а шимпанзе своим отцом?! А обезьяны расстарались в изменах – с лёгкой их руки по всей планете размножались собаки, ёжики, жуки... Потом амёбы... Знайте, дети, что с той поры пошёл процесс, изменой первой на планете Адам толкнул вперёд прогресс… Давайте будем осторожны и объясним знакомым всем, что изменять, конечно, можно, но не всегда, не лишь бы с кем!

Карелия |

Семен Венцимеров

Памятник отцу

Еще одна вдова, Еще одно сиротство... Седая голова, Лучистые глаза... Закончилось его Геройское отцовство. И выросла трава И высохла слеза. Подержанный рабай, По-русски по бумажке О доблести давай Его и доброте... А маме, мне с сестрой Секунды эти тяжки. Прощай отец, прощай... – И все слова – не те. Поставлены цветы К подножью обелиска И камешки легли На черный монолит. Гляди, отец, гляди, С него на нас, мы близко. Такой красивый ты, Костюм удачно сшит... Метели и дожди Просыплются, прольются... Гляди, отец, гляди, Кто навестить придет... Господь, вознагради Его – и пусть зачтутся И подвиги отца и доблестный уход...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Андрей Коваленко

* * *

Тихо вечер угасает! Будто голос дальний кличет. По стене огни гуляют, На коленях кот мурлычет. День взъерошенный промчался, Утонул в густом тумане. Робким светом загорался Город окнами-глазами. В терпеливом ожидании Грубый куст и стройный тополь. Чуть заметны очертания Пешеходов за дорогой. Или слышится, иль снится, Голос дальний из тумана. Или это шорох птицы, Или это воздух пьяный.

Андрей | Севастополь |

Литвинов Александр

* * *

Владимиру/Тамбов/Россия Да, спору нет, бардак бывает часто Да, спору нет, чиновник часто плут Да, спору нет, судилище престрастно Но "большинство" по совести живут! Обман влечет доверчивых и чистых Обман! Кричите вы... и там и тут! Обман! Сплошной обман в структурах властных Но "большинство" по совести живут! Не дай нам Бог! Опять разжать пружину Не дай нам Бог! Устоить снова бунт Не заводите адскую машину! Ведь "большинство" по совести живут! А я люблю Сибирь, Кавказ и Волгу! Прибалтов, Украинцев и Якут Я жил средь них... где мало, где подолгу Там "большинство" по совести живут! В книге уже два Алекса. Один из них не я.

Алекс (Саша Волжский) | Новосибирск | Россия

Екатерина Горбовская

* * *

Говорят, что здесь мой дедушка. Говорят, он бросил бабушку. Говорят, уехал в Астрахань И женился на другой. Говорят, он пил запоями, Говорят, он жил по-своему, Говорят, с войны вернулся С деревянною ногой. Говорят, он стал художником, Говорят, он бросил пить... Говорят, что здесь — мой дедушка. Очень даже может быть.

Карелия |

Владимир Москалик

* * *

Алекс, зайдите в балаган. ДВЕ РОССИИ Пардон, а вы не пробовали задом постичь горшка ночного глубину?.. Пока ко мне Россия не фасадом, я со спины Россию не пойму. Лишь умникам всегда и всё понятно, ну, типа там «едроссов» иль козы... Нет, врёшь, что крыша едет безвозвратно – вернётся, как и в прежние разы. Я понимаю: что-то в нас сломалось, и даже понимаю, что не вдруг, но я совсем иною мукой маюсь, чем те, кому Россия просто звук. Да, ей на нас плевать беспрецедентно, да, я Россией предан и забыт, но – этой, компрадоро-президентской, где от пройдох до слёз в глазах рябит, но – этой, плутомордой, а не тою, что светится посконной простотой… И разница меж этою и той подведена трагической чертою.

Владимир | Тамбов | Россия

Екатерина Горбовская

* * *

Владимир, люблю твои стихи. Согласна с твоими мировоззрениями. Люблю Россию, ту, а не эту...

Карелия |

Екатерина Горбовская

* * *

Владимир, люблю твои стихи. Согласна с твоими мировоззрениями. Люблю Россию, ту, а не эту...

Карелия |

Владимир Москалик

* * *

Екатерина, благодарю и за стихи, и за Россию!.. ВЮМ. ПРИНАДЛЕЖАТЬ ! О, баловни судьбы, что ею так заласканы - нет зависти, увы, хотя, меня — за лацканы. Нет ревности ничуть, хоть очень ласки хочется, такая драма чувств – от боли легче корчиться. Кому-то ложный пас, но вам — подача верная, судьба – раба для вас, а мне – хозяйка скверная. И вам она поёт, что счастье – ваша собственность, а мне, как шиш суёт - несчастье философствовать. А мне – душевный криз и прочее, и прочее. В потёмках стон завис немой, как многоточие: - Вселенная, я — чей в мерцающей безбрежности?.. Скулит во тьме ночей душа по принадлежности. Кого б к груди прижать в экстазе одиночества? - хочу принадлежать, принадлежать мне хочется!

Владимир | Тамбов | Россия

Карелия

Я не Екатерина, это стихи не мои, а её. А это моё, а не её.

Замечательно, ВЮМ! * * * Я вас хвалю, и вы меня хвалите, пусть не к добру весь этот антураж. Вы хоть душой, но мне принадлежите, а я ваш паж. Ваш верный женский паж. Я так давно искала человека, который мне б сочувствием помог. Всё было там. Прошло уж больше века. Судьба разбита. А года — песок. Не интересны мне ни Бог, ни случай, с фортуной разминулись, это факт! ...но если вдруг и вы начнёте мучить... ...но если вдруг и вам изменит такт... Принадлежать! — не то, чтобы — зависеть! Принадлежать! — не в рабстве же губить? О, как хочу прижаться к этой миссии - принадлежать и верить, и любить!

Карелия |

Екатерина Горбовская

* * *

* * * А я была мила, А я была смела, Я наравне пила - Я лучше всех была. Но что я лучше всех, Никто и не заметил - Я больше не пойду на посиделки эти.

Карелия |

Семен Венцимеров

Аттракцион под названием жизнь

Аттракцион под названием жизнь, Что это: цирк или автородео? Вот бы судьба мне чуть-порадела: Жизнь, ты подольше во мне продержись. Если вас мучает злой диабет, Холестерол и усталые почки, Если бессонны холодные ночки, Есть утешение вам – интернет. Он вдохновение дарит без помп, Тем, что приносит с депешами почта Весть, что имеется где-нибудь то, что... Что? Зависает обманчивый комп... Если бы, ежели бы да кабы... Что толковать в сослагательном моде? И не мышкуй на чужом огороде, Канатоходец нелестной судьбы! Не чересчур затянулась гастроль? Может быть, время на жизнь оглянуться, Перемудрить и назад потянуться – Или бобылья понравилась роль? Впрочем, никто и нигде нас не ждет. Выбрали сами судьбу и обиду. Стало быть – что? Продолжаем корриду? Стало быть, да, продолжаем. Вперед!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Екатерина Горбовская

* * *

* * * Он спрашивает: "Где ты?" Я спрашиваю: "Кто ты?" - И нам обоим — ужас, как смешно. Мы оба с ним поэты, Мы оба — рифмоплеты, Мы просто оба выпили вино. Иссякли сигареты, Иссякли анекдоты, Ему домой пора идти давно… Но мы ведь с ним — поэты, Но мы же рифмоплеты, И очень, очень крепкое вино.

Карелия |

Семен Венцимеров

«Журфак» и... «Журфак»!

В тусовках обсуждается «Журфак». Не мой, а сериал одноименный. Мне видится пустышкой откровенной, Я знаю: он возник не просто так... Поддерживая имидж чудака, Гуляю в ветхих слаксах с бахромою. На лавочке пью кофе с пахлавою И кротко жду вестей издалека. Жизнь бобыля порою нелегка -- Готовлю сам и сам посуду мою. Скучна вся проза жизни и горька... А впрочем, ладно,— - не хожу с сумою... В шкафу висит французское пальто -- Излишний лоск для старого бродяги, На коего не бросит взгляд никто... Немало надо, чтобы жить, отваги. Что год грядущий нам готовит? Мир? Войну с набитым нефтью падишахом? В ночь черную, без звезд, гляжу со страхом: Из космоса не рухнет «сувенир», Не тюкнет по башке метеоритик Размером с десятиэтажный дом? Нет, вроде бы не трус я и не нытик, Но страшно в обиталище пустом. Тому, кто одинок, страшней стократно. Никто не соберется ни помочь Ни улыбнуться, чтоб не так отвратно, Так безотрадно наплывала ночь. Конечно, я давно не убирал Берлогу позабытую бобылью. Подсоберусь ли на большой аврал? -- Хоть в ней живут стихи, но пахнет пылью... Никто не приглашает никогда Меня на эмигрантские тусовки – И уплывают быстрые года. Что хорошо – в пустые потасовки По мелочному поводу меня Завистники не втягивают вовсе. И душу в защищенности храня, Творю... Но все ж, душа моя, готовься: Найдут меня завистники, найдут Вовлечь потщатся в пакостные дрязги. Уже издалека зубов их лязги Доносятся, моей промашки ждут. Ненадолго, навенрно, вовлекусь, Взбодрюсь и освежу конфликтом нервы. Так с многими случалось, я не первый. Но я от лиходеев отобьюсь. Неинтересны мне ни Ю. Ни Зю, Толкущие бездарно воду в ступе. А у меня – укропчик свежий в супе – И неуклонно я торю стезю. И мой «Журфак» не опускает флаг. Пусть кто-то истекая черной желчью Пытается пустейшей из бодяг Сразиться с этой эпохальной вещью. Пустое. Мне потуги те смешны. Уже мой на две трети воплотился. И остальные главы, вы должны Прийти на свет – я искренне молился – Всевышний даст мне силы довести Поэму-эпопею до финала. И цель моя – не славу обрести, Воздать той школе, где душа впивала Высокое, перенимая с уст Учителей великих и отважных. В том, что простор души не вовсе пуст, В том, что с пяток усвоил истин важных – И однокашников душевный вклад. И мой «Журфак» -- всего лишь воздаянье Тем, вспоминать о коих буду рад За гранью жизни тоже. Их сиянье – Мой во Вселенной радостный маяк... Живу вне суеты и суесловья С мечтой в душе взлелеянной... Чудак, Несу к былому чистую любовь я...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

А.Михайлович

Промокшее утро

Снова утро промокшее Над проснувшимся городом. И летают над площадью Облака словно голуби. А под серою крышею, В доме убранном дочиста, Где-то рядом, неслышное, Ждёт меня одиночество. Я бреду в грязь осеннюю, В сад пылающий золотом. Я ищу в нём спасения От тоски и от холода. Здесь ненастья не ждавшие, С пожелтевшими лицами, Смотрят листья опавшие Вверх пустыми глазницами! И лежат обгорелые, В грязь осеннюю влитые; Все надежды несмелые, Все слова позабытые...

Александр Мих. Тюльпин |

Владимир Черный

Призрачное счастье

Владимир Черный Призрачное счастье Когда-то вместе мы мечтали, С тобой сидели при свечах, Друг другу руки целовали, Будто в раю, на бесах. Деревья в зелени стояли, Месяц подглядывал в окно, Без слов друг друга понимали, И счастье было на двоих одно. Хотели, чтоб так вечно было, Так хорошо, уютно на душе. А ночь так незаметно проходила, И счастье призрачно уже. Осень Туман над речкою поднялся, Кто-то невидимый там жжет костер. Из леса чей-то крик раздался, А эхо отозвалось с гор. И тишина. Я даже слышу, Как листья ветерок колышет. Аист стоит в гнезде на крыше, Кто-то в кустах фырчит и дышит… Прощание Прощай, моя любовь! Прощай навеки! С тобой не встретимся мы больше никогда. Желаю, чтоб с хорошим человеком, Не знала ты ни горя, ни беды, ни зла. До слез мне жаль, что ты была такой жестокой, Я помню все! Я все тебе простил! Как мне близка ты! Как ты мне далека! Дай Бог, чтоб кто-нибудь тебя, как я, любил.

Владимир (Юрий) | krup39@mail.ru | Калининград | Россия

* * *

А я была мила, А я была смела, Я наравне пила - Я лучше всех была. Что лучше всех — не жди, Никто ведь не заметил? И больше не ходи На посиделки эти.

Алекс | And | Карелия

Екатерина Горбовская

На прощание, в память о МаШе...

Вы зачем-то куда-то пропали. Я зачем-то сошла с ума: Я всем вру, что вы мне прислали В прошлом месяце два письма... - Это трудно сказать словами - Позовите меня — я с вами На край света пойду,— а там уж Вы возьмите меня замуж.

Карелия |

Владимир Москалик

* * *

Очень польщён по поводу женщины-пажа, прижимаю к груди, но давай быть пажами вместе – у Её Величества поэзии. Мы – пажи, я паж, а ты пажиха (помнишь у Вознесенского про кижей?)… ТОЛПА Должны же быть в отечестве пророки от бога, с чистым пламенем в груди – во имя исправления пороков, с которыми не справились вожди?.. Должны и есть. Но их толпа не слышит – не то чтобы глуха или глупа, но воздухом другим каким-то дышит, живёт в иной реальности толпа. Нет большей тайны под небесным сводом, чем суеты людской водоворот, и миссия пророчества бесплодна, пока толпа не вызреет в народ. *** Письмо моё дойдёт до адресата, хоть адресат давно его не ждёт, и позабытый почерк адресанта её в недоумение введёт. И, над сюрпризом голову ломая, она не раз по строчкам пробежит, покуда моя скоропись хромая не выдаст ей, кому принадлежит. И пусть я был не главным эпизодом в давно ушедшей юности её, но, может, разгадав язык эзопов, она меня, как старое бельё, на полке прошлой жизни переложит, задумчивой улыбкой осеня, и я тот миг почувствую, быть может… И нет другой корысти у меня.

Владимир | Тамбов | Россия

* * *

Володя, мне жаль с вами прощаться, но придётся... Когда вернусь на остров, не знаю... и не гадайте — почему... сказать не могу, но и причина не в жителях островка... Я БУДУ СКУЧАТЬ. По вашей поэзии... Спасибо за посвящения... если они, конечно, мне...

Карелия |

Семен Венцимеров

О жизни и любви всяк судит на свой лад,

О жизни и любви всяк судит на свой лад, Особый взгляд у тех, кто в дальние гастроли Отправилcя в судьбу наощупь, наугад, Чей опыт полон горечи и боли. Cокровищ дорогих им с Родины привет Дороже... К счастью, ныне «занавес железный» Обрушен навсегда. И создан интернет – Для ностальгии инструмент полезный. Иллюзия общенья – тоже кое что, Когда разъединенность душ всесильна. Не слышен стук сердец в общении, зато Забудешься, а даль – тысячемильна. Не кто-нибудь, а ты – на дальних берегах. Позвали б, если б отказали ноги, Я б потащил себя обратно на руках, Кровавя ими камни на дороге. Да только никогда никто не позовет. И там и здесь, везде мы лишние, изгои. Хоть верю: без меня неполон мой народ, Народ, способный прочитать такое...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Помолитесь сегодня со мной

Помолитесь сегодня со мной За Израиль небесный, земной. За Израиль, за землю святую – И молитва пройдет не впустую. Пребывайте в молитвенном рвенье – И молитва приблизит спасенье. Помолитесь за землю народа, Чья отмечена Богом природа. Помолитесь, чтоб враг той земли Распластался недвижно в пыли. Чтобы каждый убийца-садист В грязь был втоптан, как высохший лист. Ты любому, пролившему кровь, Ад кромешный, Господь, приготовь. За Израиль небесный, земной Закопают их в шкуре свиной. То-то будет веселья в аду! ...Мы не знаем, в котором году – Это будет особенный год -- К нам на Землю Спаситель сойдет. За молитву и мне и тебе Он воздаст возвышеньем в судьбе. Так молитесь, молитесь со мной За Израиль небесный. Земной...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США