Семен Венцимеров

Рош ашана.

Шана това у метука! Да будет наша жизнь легка, Еда сладка, постель мягка И друга на плече рука. Шана това у метука! Да будет чистою река, Над ней – окошки теремка, Где голос радостный сынка. Шана това у метука, Да не коснется душ тоска, Обезоружим дурака, Взойдем в судьбе на два шажка. Будь от звонка и до звонка Мечта светла, любовь жарка, В восторге каждого денька... Шана това у метука!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

НАДЕЖДА РУНДЕ (детская писательница и моя подруга)

АРЛЕКИНО

Горели светляки и болью тлели, Как поцелуи плавленые в теле. Их свет крошился глиной жёлтой ленно, Вразвалку упадая на колено. Пришло оно. Оно стояло рядом. Оно молчало в души опершись, Ползло под клетки безразмерным гадом, Вилось по коже зорким словом жизнь. В нас люди, жёны прошлые икали, В обрывках мозга надрывая суть, Лишь поцелуи-светляки мелькали, По двум живущим силясь полоснуть. Ты, как врага, моё откинул платье, Шумело злобно пуговиц проклятье. Их спесью мы в любовь сопровождались, На свет стихи отчаянно рождались… В них объявлялась между двух война, Нас, погребая, падала стена. 18. 02. 2003

ОНА |

Привет из горшочка

Креветки падшие кусают дрянного счастья провода, прелеко чахма не зевает — он излучает пост дада. Жируя, гвоздик забивает в израненный ватерклозет, прелестниц хитрых наблюдает, которых не было и нет. Но, чу! Гремит его крыница, взбивая в пух и прах сердца! Военный стражник чуть дымится, случайно прикурив с конца... Ну, что же, всадник златомедный, ты нам всегда был, как удел — свой барабанчик людоедный ты бросил ниц. И вдруг запел о том, что мир супокипящий сошёл с ума вчера домой, и лишь один жених лядящий бредёт с замёрзшей головой. Да то ж прелеко, вот так встреча! Ты навсегда мой стал кумир: тебя я брал читать давЕча и зачитал, глядишь, до дыр... Прелеко шельма неземная... Каков засранец молодой! Смотри, красавица слепая тебе кивает головой. Прелеко покажи её саблю, прелеко сочини сонет! Мой братец чахма без ансамбля — ты ей споёшь сейчас куплет. Она уж жадно выгрызает во тьме ночной зловещий зуб... Твоя гризетка погибает! О, чахма, выкинь хулахуп!

Cheshire Cat | Wonderland

Семен Венцимеров

«Недостижимый образец!» -

«Недостижимый образец!» -- Так в шутку называл отца, На что сердился он... Отец Седоголового «мальца» Все к дисциплине приучал, К порядку. Cам был образцом, Геройски боль терпел, молчал, Не жаловался... Нет, ни в чем Мне никогда не превзойти. Осталось – вспоминать о нем. Прости, отец. За все прости,— — Шепчу и ночью я и днем. За то, что я порой небрит, Не упражняюсь по утрам И потерял «товарный вид». За то, что туп был и упрям В сопротивлении всему. А ты мне доброго желал, Что было мне не по уму. И вот я сиротою стал. Я верую в бессмертье душ. Там, по заслугам он, боец Вознагражден, отец и муж, Недостижимый образец!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Щома Микола Опанасович

Твої очі чорняві

Як погасилися очі чорняві то серце битися замовкло. В чомуж була нерозвага -- що удалося до горя такого? Кажуть що очі чорняві пекучі -- вони запалюють серденько і все що на них лиш погляне. Не прощають нікому. Спалюють. Отакі ж твої очі, сьогодні, мені - погасились, не світять ні трохи! А спалили давно вже серденько... І я, залишився один. Злиденно!

Щома Микола Опанасович | mszoma@uol.com.br | Сан Кайтано до Сул | Бразилія

* * *

Очень прошу перевести с тарабарского следующие слова: прелеко чахма дада ватерклозет лядящий засранец — :-)))))))) гризетка хулахуп

ОНА |

* * *

Могу объяснить только, скажем, "Ватерклозет". Vater по-голландски означает "вода". "Клозет"... хм... "сортир". Вот и получается "туалет" (это-то хоть знаете?) со сливным бачком. Вспомните и не забывайте — "мочить в сортире", можно сказать и в "ватерклозете". Кстати, в "Анне Карениной" Льва Толстого это слово встречается часто. Про остальное сам не знаю. Нет, могу ещё про "засранца" рассказать %-)

Cheshire Cat | Wonderland

* * *

Вы знаете, любимый котёнок, у вас феноменальные способности и гениальная поэзия! Только я не в теме... наверное, мне не хватает второго высшего и мужа иллюзиониста, который лёгким движением руки из-под шляпы выпускает вместо голубей неадекватную психологическую зависимость. Зрители рукоплещут и впадают в транс. Такова суть гипноза. И тут реплика из зала: "А люблю я всё равно Вас. И очень скучаю!"

ОНА |

Семен Венцимеров

I am since years in it’s heart,

I am since years in it’s heart, If “it” means “my computer”. I am it’s movihg, walking part. It is my boss and tutor. It is my fate, it is my gate To higher inspration. And I enjoy the dayly date, It’s to my life donation. And it replaces even meals, It is my drug and poison. My neighbour says it simply kills My life… Unchancy boyson, It gets the better over us In irrevocable mode. Computer… Minus vs plus — It is my psyche’s code…

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Повоювати, пане президент?

Повоювати, пане президент? А чом би нi? Отож берiть гвинтiвку — I в бiй мерщiй, якщо такий момент, Що НАТО дасть i зброю i готiвку, Щоб тiльки на Росiю нацькувать. Отож, вперед! Та тiльки сам, будь ласка. Не хочуть янкi тут ризикувать, Бо згадують, чия була Аляска. I cина також посадiть в окоп, Хай поруч з батьком трохи пострiляє. Але не так, як той грузинський жлоб, Якого навiть не лiтак лякає, Не тiнь його, а згадка.... Йдiть самi, В окопи, не штовхайте українцiв. Гадаєте: увесь народ в пiтьмi? Вам кровi хочеться? Берiть з мiзiнцiв — Iз власних не бажаєте? Чому? Бажаєте зробить кровопускання Народовi… Росiйському? Йому Не рiвня ви, щоб виграти змагання, Хоч з НАТО, хоч без НАТО, все одно. Продовжуйте погавкувати мляво, Бо моськам тiльки гавкати дано. Росiя це держава. Це Держава!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Ты, как врага, моё откинул платье, Шумело злобно пуговиц проклятье. Надежда Рунде Не знаю, кто ты — Маг или Кудесник, Волшебник из Алисиных Зеркал? Но будет ночь — а ты не досказал... Да, скоро ночь. И ты уйдёшь из песни... Ты испугаешь всех, кто рядом есть, Кто так хотел тепла и разговоров... Ты, как врага, отъявленного, в спорах, Швырнёшь в огонь и лесть мою, и честь. Расхохочусь (смеяться не впервой), Когда от слёз покалывает веко, Мне не ново — прощаться с человеком, Которого звала я — Мой Герой! Ты, как врага, моё откинешь платье, Ты, как врага, затопчешь жизнь мою, Но вопреки — душевные объятья, И вопреки всему — благодарю! ЭКСПРОМТ, МШ

Курочка Ряба (ОНА) |

Надежде Рунде

Мы, поэты, не дремучи, мы всех круче, мы — горючи! Удивительно гремучи составные части нас. Мы не трогаем тарелки, наши помыслы, как белки. Мы не прыгаем, где мелко. Обожаем нюхать газ! В поэтическом круженье раскорячены умы... В лиры спрячемся от тленья — будем бронзовые мы!

Cheshire Cat | Wonderland

ВСЕМ ТЁТКАМ МИРА ПОСВЯЩАЕТСЯ

Ну почему, как только я влюблюсь — дорогу переходит Незнакомка? Я в школе на четыре-пять учусь! "Эй, ты, изменник!" — голосю я громко. Я в волейбол, как лучшая, играю, я в среднем весе на Дзю-До хожу, я комсомол наш школьный возглавляю! С уроков не сачкую, не кошу... Умею вышивать и печь оладьи, Умею помощь быстро оказать... Но переходит мне дорогу Надя — И ничего не в силах я сказать. Как в песне Анны Герман — я в пролёте, заслуги перед Рейхом не в дугу... И вот вы в ЗАГС мимо меня идёте... А я сказать ни слова не могу... Вот Надя носит девочку под сердцем, О девочке мечтала я весь год. Придётся наглотаться в среду перца, Придётся затолкать таблетки в рот. Я знаю, у тебя другие вкусы: Кураж и шарм, экстрем и эпатаж! Я сяду в уголок, достану гусли: Не дрейфи, Тётка! Ух, вошла я в раж! ЭКСПРОМТ, МШ

Курочка Ряба |

* * *

Шли!

Cheshire Cat | Wonderland

Караул!!!

Ваши поцелуи расплавляют тело! Эй, остановитесь! Больно, говорю! Кто-то собирался толковать о деле... А я, между прочим, горю весь и горю! Хоть зови пожарных, чтоб огонь тушили — Так водой холодной меня ж и обольют! Вы, таки, хихикая, живёте, как и жили! А где же мне, несчастному, найти себе приют? Женчина! Пажалллста, уберите руки! Это вам не "лялечка"! Это же п р е д м е т!!! Мне за что, убогому, эдакие муки? А ОНА, ужасная, отвечает: "Нееееееееет!!! " Граждане-товарищи! Кликните милицию! Я почти бездЫханный, уж не мил мне свет... А ОНА — вампирная и тысячелицая,— Ухмыляясь, кружится, повторяя: "НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! "

Cheshire Cat | Wonderland

Представлять всё с точностью до НАОБОРОТ

http://img13.nnm.ru/.../42fcab80e60bf8b17a6ad9c565cc5fe6_full.jpg

Cheshire Cat | Wonderland

* * *

ЭКСПРОМТ Сегодня перепутала я маску, Взяла чужую. Это — Арлекин. Уже не слышу ни одной подсказки — Запутал меня этот господин. Он говорит, что любит. Нет, не любит. Он говорит, что хочет. Нет, враньё! Он говорит: "С тебя ведь не убудет!" Ты с опытом мадам... и то да сё... Его не понимаю я... едва ли могу понять я самою себя! Я говорю — люблю. Сама — из стали. Я говорю — хочу. Сама — броня. Когда же это кончится? Без маски мне жизнь — не жизнь. И он, как я, мудрит. Опять сегодня мы расскажем сказки И ляжем спать, и пусть нас Бог простит!

Курочка Ряба |

Семен Венцимеров

Ода на 600-летие города Черновцы

Земляку в Германи Виилли Гольдману: Спасибо, Вилли -- Вы Вдохновили! * * * Мы ждали, ждали все – и вот — Ему исполнилось 600! О, город юности. Виват! Где б ни был, черновчанин рад. И рюмку малую хотя б Рванет в честь праздника... Октябрь Расцвечивает юбилей. Каштаны падают с ветвей, Погода. Празднику она Не помешает. Пей др дна За Киевскую и за двор, Сияющую до сих пор Любовь, дарившую стихи, За горы милой чепухи, В которой потаенный смысл. 600. Какой в наборе числ Нумерология найдет Судьбы счастливый поворот? Благословения в сердцах: Пусть эта радость в Черновцах Не иссякает никогда! Пусть все иные города Признают: он прекрасней всех. Пусть в нем искрится детский смех, Пестрят на улицах цветы, Многоязыкой доброты Мой светлый город, не теряй! Ты вспоминаешься, как рай. Нет на Нагорной школы. Но, В мечтах приходим все равно К вратам за коими душа Взрастала, истиной дыша. Будь счистлив город! Будь здоров! Прими в числе иных даров Благословение мое На благолепное житье!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Щома Микола Опанасович

Звертання до суддів України

Законорівність людей тримаєш, ти, суддя державного закону... На тебе, віру громадян, складає населення державного буття!.. Булаву конституції тримаєш ти як світогляд твойого розуміння; не падай, під могутнім натиском -- будь під якимсь ловцем бріди. Діяч виконавчої урядової гілки, самостійно, ти на совість свою вір. Вона є жавжди правдива для твойого поведіння. Ніколи її непониж. Вір! Народ України тебе дуже шанує -- бож ти є людина довірлива всім. Не замазуйся в будь якімсь колі тих що ра##### себе більше ніж всіх... Хай живе вікова Україна. Її перехід у потужнісь могутніх держав, теж!.. Тиж, Генпрокурор, разом із суддьою, забеспечте для неї законних підстав.

Щома Микола Опанасович | mszoma@uol.com.br | Сан Кайтано до Сул | Бразилія

Щома Микола Опанасович

Звертання до суддів України

Законорівність людей тримаєш, ти, суддя державного закону... На тебе, віру громадян, складає населення державного буття!.. Булаву конституції тримаєш ти як світогляд твойого розуміння; не падай, під могутнім натиском -- будь під якимсь ловцем бріди. Діяч виконавчої урядової гілки, самостійно, ти на совість свою вір. Вона є жавжди правдива для твойого поведіння. Ніколи її непониж. Вір! Народ України тебе дуже шанує -- бож ти є людина довірлива всім. Не замазуйся в будь якімсь колі тих хто рахує себе більше ніж всіх... Хай живе вікова Україна. Її перехід у потужнісь могутніх держав, теж!.. Тиж, Генпрокурор, разом із суддьою, забеспечте для неї законних підстав.

Щома Микола Опанасович | mszoma@uol.com.br | Сан Кайтано до Сул | Бразилія

Заворотная Наталья Сергеевна

Как жаль...

Как жаль, что нет тебя со мной. Но ты живешь в моих стихах. Себе придумала любовь — Как глупо было делать так. Я создала тебя из слов. Ты родилсяَ в моей мечте. Теперь герой моих ты снов, И строки все пишу тебе. Могу любовью управлять И в миг поссорить, помирить. Несложно на листке писать — Трудней в реальном мире жить. Я создала тебя из слов, И в тех словах ты – идеал. И сколько раз счастливый тон Моим стихам ты задавал. Ты украшал их и живил, В слова подмешивал любовь. И всех читателей пленил Столь идеальный образ твой. В стихах являешься ты мне И помогаешь дальше жить. Но существуешь лишь в стихе — Как глупо образ твой любить.

Натали | natik200787@mail.ru | Донецк | Украина

Заворотная Наталья Сергеевна

На землю...

На землю тихо опускается ночь, И ты сидишь у него на коленях. И все тревоги, и невзгоды все прочь, И от костра живо бегают тени. Вам хорошо, вам так прекрасно вдвоем. Берёт знакомые аккорды гитара. Он так красиво, так чудесно поет. И вы – такая счастливая пара. И ты сильнее прижмешься к нему. В твоих глазах – счастливые слёзы. А он поет, никогда никому Он не отдаст тебя – это серьёзно. На землю тихо опускается ночь. С ним не страшны тебе любые ненастья. Друзья тихонечко расходятся прочь, Чтоб не спугнуть ваше хрупкое счастье. И вы остались вдвоем у огня, И продолжает играть всё гитара. Он песни все написал для тебя. Какая вы счастливая пара!

Натали | natik200787@mail.ru | Донецк | Украина

Семен Венцимеров

Рассказ моей мамы Жени Цвилинг

Рассказ моей мамы Жени Цвилинг, когда-то узницы Печорского фашистского лагеря смерти, потом фронтовички, теперь – бруклинской пенсионерки Семен Венцимеров Я в Черновцах советские года Потом – жовто-блакитные боролась С судьбой за выживание всегда. А ностальгия, нет, не отпоролась. Ведь там вся наша молодость прошла, Там дети подросли, явились внуки... Воспоминанья не убрать с чела — К нам прошлое протягивает руки... «У озера» -- герасимовский фильм Престранною игрой ассоциаций Включается в мозгу. Он был любим В стране ноябрьских шествий-демонстраций. «У озера» -- могу перевести Так нашей тихой пристани заглавье. Вполне и нам уместно завести Наш праздник в ноябре и тост во здравье Самих себя и «пристани» поднять. Ее здесь называют «детским садом», Чего в стране исхода не понять... Здесь, будто в детстве, мы с друзьями рядом Проводим пенсионный свой досуг. И детскость в нас взаправду сохранилась: Поем, играем, шутим... Добрый друг, Где наша молодость? Неужто нам приснилась? Кровавый век прошел по ней, как танк. Мы выжили, но потеряли близких. Вот, заслужили пенсионный ранг. Америка... Сюда судьбы изыски С той стороны и жизни и земли, Где боль и радость наша в равной мере, Уже давненько нас перенесли В Нью-Йорк, где мы в иноязычной сфере Хотим себя повторно обрести. Наш приозерный «садик» юбилеит. Он десять лет старается спасти От ностальгии нас. И он лелеет В нас к жизни без волнений интерес. Мы вспоминаем, как все начиналось... ... Украшен зал великолепно... Без Заминки привезенным, нам казалось, Что это чья-то выдумка, мираж. Вот нас встречает радостно начальство, Среди сотрудников ажиотаж. Знакомимся друг с дружкою... Нечасто В заморской жизни выдавалось нам От молодежи столько комплиментов. Цветы, картины в зале по стенам. Концерт, дарящий море сантиментов... И Алла Кохановская... Она Была в ответе за досуг культурный... Мы помним дорогие имена. Она не становилась на котурны. Не притворялась. Искренно любить, Нас, посторонних ей людей умела. И нам ее вовек не позабыть — Земля ей пухом! Превращала дело, Работу в общий праздник: наш и свой. Как жаль, что век ей был отмерян краткий.... Наш «детский садик» был ее судьбой... Вдруг подвели в здоровье неполадки. А как она умела заражать Весельем, дни рожденья отмечая, Нас всех энтузиазмом заряжать! Мы радовались Алле, получая Ответно радость на ее лице... Мы отмечали праздники Китая, России, США... На багреце Ноябрьском наша грусть лежит, не тая, По ней, ушедшей раньше срока вдаль. За ту любовь, что нам она дарила, Всевышний многократно ей воздай. Вокруг нее жизнь в «детсаду» искрила... И ровно год, как Миша, муж, ушел. Он здесь нашел друзей. Его любили. Он, инвалид, геройски жизнь провел — И не забыт. Чтоб внуки не забыли И рассказали правнукам о нем, Сын описал его судьбу в поэме. Сократ-мудрец скитался днем с огнем: -- Ищу,— -- мол,— - человека! — Миша всеми Из родичей за подвиги ценим. Чужие тоже отмечали сразу Большую дущу и желали с ним Дружить... Не благоволил джазу И оперу, балет не понимал, Зато любил кобзоновские песни. И на концертах в «садике» внимал Певцам заезжим... -- Да, поют... Хоть тресни, Кобзона вряд ли кто перепоет... -- Теперь он там, в небесном светлом мире. Ему Всевышний щедро воздает... Пока он мог, с ним на прогулках мили Немалые за девять добрых лет Прошли по нашей набережной вместе. Всегда побрит, пострижен и одет Джентльменом... Галстук строгий честь по чести. Терпел всю жизнь немыслимую боль... Прошу простить, что я об этом в праздник... Сошлись две даты вместе – в этом соль... Я Вам желаю добрых лет прекрасных Прожить без счета... В садике у нас Физкабинет и супер-тренажеры Для физкультуры – просто высший класс! И здесь нам парикмахеры, шоферы, Медсестры, повара и все, все, все С улыбкой повседневно угождают. В неугомонном мчимся колесе Житейском -- и они вознаграждают Добросердечием за все за то Что в долгой трудной жизни испытали. Да не коснется славных их ничто, Из тех пожаров, в коих мы пылали. Здесь наша высоко взошла звезда. Будь славен, наш десятилетний «садик», Продли нам предвечерние года. Да здравствует он, хай живе, виватик!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Москалик

Сон

СОН В государстве широченном, добровольно впавшем в бред, где замоченным чеченам по сортирам — счёту нет, где кагалом монолитным, все рули прибрав к рукам, либерал-космополиты ладят счастье дуракам, где холуйски, до маразма, до артельного оргазма служат "мишки" а ля рюс президенту а ля Русь — в царстве том, забытом богом, слаще всех живётся, блин, крысовидным русофобам из ненаших палестин. Жрут безбожники со злата, денег куры не клюют, в хамский фейс электората как свинье под хвост плюют. Странный люд в "чубздовой раше": что с ним бесы ни творят — спит себе на демпараше, толерантностью объят. Спит, и сон шизовый видит, сон-усладу, сон-мечту: из дерьма конфетка выйдет — станет сла-а-аденько во рту. Всё на лад пойдёт, как надо, снова в гору Русь попрёт, сляжет с горя Хакамада, "рыжий" сам себя взорвёт. Президент, обмякнув сердцем, МРОТ расширит ширше рта — чем не жизнь с таким "мин херцем, " чай, ведь "херц" не без креста! Внемлет, чай, несчастьям нашим, будет всем по калачу… Держит "херц" над гробом рашен ханукальную свечу. Владимир Москалик. 05 Преемнички Рулевой рулевому власть по-свойски сдаёт. Боря сунул нам Вову, Вова Диму суёт. Хоть росточком с полено либерал-вожачки, им народ по колена — так, бабьё, мужички. Крепостные людишки небольшого ума, им не власть, не коврижки — им по рылу сума. Будет курс продолжаться на кагальный навар, будут цены снижаться на двуногий товар. И, прикрыв нацпроектом демфекалий ушат, Вова с Димой дуэтом Борькин курс довершат. Владимир Москалик. 2008

Владимир | Тамбов | Россия

Семен Венцимеров

Воздымается Тора

Воздымается Тора. Все: и нищие и принцы, Устремляют к ней мизинцы — Это вовсе не игра. Воздымается Тора. Слово власть имеет в Храме. Сам Всевышний в нас и с нами, Ныне, присно, как вчера. Воздымается Тора — Наша тихая молитва — С силой вражескою битва. Ждем Мошиаха. Пора... Воздымается Тора А тфиллин закручен туго. От молитвы вся округа В светлой радости... Ура! Ради света и добра В мире, в нас самих и в Боге В непарадной синагоге Воздымается Тора...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Москалик

* * *

«ПАРТНЁРЫ» До сих пор бы жил в балансе двухполярный мир людской, но прогнулся в реверансе Мишка с меченой башкой. Стали жить мы «общим домом», прошлых дел не вороша, с милым Еврозакордоном, и с пленительными США. Запад стал роднее брата, да и был ли он врагом?.. Только чтой-то душка НАТО прёт, как мерин, в наш загон. Уж на что был рохлей Путин, а и тот упёрся вдруг — хватит, далее не пустим, умоляю: «Comm zurюck!». Ох, темнят «партнёры» что-то, хоть скрывают аппетит, бьют гуртом в одни ворота — мяч булыгой в нас летит. Сами делают, что хочут, у ООНа не спрося, а ваньки бандюг замочут — что ты! – в визг, как порося. Нам на всё наклали вето, нас стригут под дураков. На хрена нам дружба эта — утираться от плевков? Вновь под гримом алармизма, пальцем тыкая в Кавказ, воют Буш и Кандолиза, ненавидящие нас. Нет, видать, «партнёрству» баста, дружбе липовой the end, это проституто-братство похоронит нас в момент. А чтоб жить, причём, достойно, надо чаще эту рать, адекватно, но пристойно, к ихней маме посылать. Владимир Москалик.

Владимир | Тамбов | Россия

Семен Венцимеров

- See you soon…

-- Maybe today, maybe tomorrow, Maybe some day, Myybe nevermore… Maybe with joy, maybe with sorrow… -- Come anyway, Darling, por favor! Here, at this door aiways awaiting I’m saying «Hi!» Or «Hello» and smile. Come in a bus, jogging or scating, Yelling «banzai» From the last your mile. Leave and return now or later, Come on weekend, Being debonair. Let me attract your soul grater I am your friend, Always, everywhere… You are my fate. I am your future. Be in my team, Tenderness concealed. I am your king, you are my duche… Love’s my mainstream, And my hope’s field…

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Москалик

* * *

СТИХИ О БЕЗРОДНОМ ПАСПОРТЕ Пардон, что вы за фильку мне всучили — неужто это паспорт, господа? Порвите в клочья – типа пошутили, как, впрочем, тупо шутите всегда. Я не чурбан и знаю толк в приколах, и даже бред пойму, наверняка, но что-то я в лукавых ваших взорах не вижу юморного огонька. Есть нацграфа у турка и чухонца, и даже Шарик не безродный пёс, лишь я внезапно превратился в бонца — похоже, что надолго и всерьёз. А посему отброшу напрочь шутки и брошу в вас, как тухлое яйцо: куда вы дели, думские ублюдки, моё национальное лицо?! Я требую – немедленно верните, не может быть безликой голова, у «русских» с нежной тягой к загранице лиц почему-то не одно, а два. Прикиньте — пара фейсов на персону, а тут лишён единственного вдруг — чтоб бедному российскому масону фашисты не мерещились вокруг? Уже сбежало тысяч двести, вроде, наполнят загрансчёт – и за бугор... Нет больше русской нации в природе? Упразднена — и кончен разговор? Я весь в слезах, в душе сквозная рана. Скажите, «шутники», как на духу: не кажется ли вам, что слишком рано вы упразднили пятую графу? Ведь надо ж было чтить хозяев в доме, народ послушать – то есть, божий глас, а вы не Богу молитесь — маммоне, и это плохо кончится для вас. А вы нас под Америку стрижёте, чтоб уподобить сброду без корней… Ну, в общем, так – иль сами фейс вернёте, иль выйдет всё значительно больней. В. Москалик Бонц – без определённой национальности. 2002 МОНОЛОГ С ЭТОГО БЕРЕГА Разделяю твой траур, Америка — помолчу, постою. Опрокинула горсточка смертников сверхдержавность твою. Всем казалось, что неприступная, ну а прежде – себе самой… Погребён твой имидж под трупами, рухнул миф голливудский твой. Вдруг открылась за ширмой блокбастеров, за декорумом крутизны — суть, хотя и набитой баксами, но вполне уязвимой страны. И предстало совсем не гордое, но с поникшею головой тело раненое и голое суперхищницы мировой. Я, Америка, не злорадствую, в позу ментора не встаю, не юродствую и не ораторствую — я тебе твоё воздаю. В прихоть линии, в каждую петельку событийной вникая строки, я пытаюсь постичь диалектику воздаяния за грехи. Я пытаюсь понять, Америка, жажду истины я зело — почему так самоуверенно, почему торжествует зло? Если Богом любовь заповедана, если в каждом частица Его — почему доброта нам неведома, ну а зло — популярней всего? Правит миром не вера – уверенность, что насилье во благо – не грех, правит миром ракетонацеленность — ты нацелилась первой на всех. Разумеется, обоснованно — вон их, недругов, сколько вокруг, а ещё для порядка нового, чтоб никто не отбился от рук. И при этом с улыбкой праведной, под густой фарисейский трезвон вместо правил блюдёшь антиправила, вместо совести — алчный резон. Оттого и живёшь сыто-весело, загребая весь мир в закрома, что живёшь по подложному векселю, что законы диктуешь сама. Ты судить себе право присвоила все народы – велик или мал, ох, не малого это стоило тем, кто права того не признал! И не думай на милость надеяться, кто осмелится спорить с тобой!.. Ты, Америка,— беспредельщица, справедливость твоя – разбой, твой коронный – плеснуть керосинчику, там, где нужен пожарный рукав... Ты, Америка, – хиросимщица, страшный грех на тебе в веках. Мир не знает кошмарней примера за Историю долгую всю, чем в твоей постановке премьера ада атомного на Хонсю. Столько лет с той поры пролетело, но поныне, взывая из тьмы, стонут души, лишённые тела, стонут тени, что были людьми. Стон витает над всею планетой: над Сонгми, над корейской землёй — не откупишься звонкой монетой, не задушишь блокадной петлёй. Неужели не мучит, не гложет? — видно, нет, коль в руинах Белград, коль Афган и Ирак корёжит новоявленный бомбовый ад. Нет, ухмылочка – не раскаянье, долго ждать покаянных слёз, раз убийца с жестокостью Каина снова нож свой над жертвой занёс! Усмирить бы злодея лютого, нож бы выбить из рук – да кому? Съела Муромца тля валютная на печи, в разорённом дому. То-то в раж ты вошла, Америка, то-то всюду суёт свой нос по-хозяйски самоуверенно твой небитый вояка – биндос. И чего ему, собственно, надо, что за злейших таких врагов он карает с дружками по НАТО — вдалеке от родных берегов? Ошалев, будто чёрт от ладана, от мощнейшего тумака, ищет-рыщет по свету Бен Ладена — где ни ступит, там крови река. Рвутся к цели ракеты-паскудницы — по святыням, по образам... Ты, Америка,— богохульница: будь то Пасха, иль Рамазан — ты стреляешь по тем, кто молится, иль греха не боишься ничуть? Образумься, покайся, крамольница, хоть остатком рассудка и чувств, повинись, что безмерно возвысилась, даже с Богом и с тем – свысока... Знай, кончались подобные миссии незавидно во все века. И смири на руинах Манхэттена, повергающих нацию в шок, вездесуйство своё всепланетное, всех доставшее до кишок. В час, когда непростительным кажется, что ударили подло поддых, справедливей самой покаяться за руины и слёзы других. Поспеши, ибо пропасть близко, шаг последний непроследим… Ты, Америка,— террористка, террористка номер один. Владимир Москалик 2001 г. КОРОНА ЗЛА 1 Вы не поняли Бога — за отсутствием нужного органа. Он вам в рупор кричал, Он по лбам вашим медным стучал… Бог ещё никому не вручал планетарного ордера, полномочий своих грешным чадам своим не вручал. С ним немыслим контракт, невозможна корыстная сделка, богоизбранность вряд ли даётся за алчность и спесь… На шести континентах молитвенно руки воздеты, и ответствует Бог: - Всем воздам по заслугам. Азм здесь. 2 Над Ираком бури песчаные, взмыла в небо барханов рать… Враг пришёл убивать в перчаточках — дабы имидж не замарать. Враг пришёл насаждать демократию по излюбленному образцу: было б выгодно завоевателю — и плевать, что костюм не к лицу. Было б выгодно, было б прибыльно, ну а там в чужой огород — прибирать, что ещё не прибрано — под фанфары прав и свобод. Жаль, не верит планета-нищенка, что в Америке – добряки, жаль, не красят улыбку хищника окровавленные клыки. Не выходит с красивым имиджем — лезет шило вовсю из мешка… «Пусть в крови демократию вымажем, но навяжем, наверняка! Пусть библейские кущи накроются — мы устроим здесь новый рай. Глубже в норы! А кто не зароется — на Америку не пеняй!.. » И по родине человечества — той, где Еву познал Адам — озверевшее людоедчество бьёт в упор: выходи, Саддам! Свищут бомбы над минаретами, над базарной толпой – выходи!.. Кто, скажите, полёг под ракетами со смертельным железом в груди? — террористы «Хаммада», «аль-Каида»? Кто ещё из заклятых врагов?.. Бьют по жертвам невинным каины с атлантических берегов. От промашки точечной корчится роженица – в осколках живот… Чей-то род с нею может кончиться, но не может скончаться народ, но не вымрет народ обескровленно, ибо, сколько в нём ран ни сверли, связан он, так аллахом устроено, с кровеносной системой земли. Мудро всё под эгидой космической — нет, не нефти запас под ногой — это крови запас стратегический в восполненье утечки любой. Невозможно всю её выкачать до последней капли из жил, невозможно ракетами вычеркнуть неугодный янки режим. Но, готовьтесь, вояки бесславные — надерёт вам история зад, ибо шансы слишком неравные, ибо страшен во гневе Багдад. Бог твердил вам в самое ухо — не спешите, как на банкет, против силы величия духа смехотворна сила ракет. Вы не поняли Бога, не поняли — он вам знаки не зря подавал… На губительный трон гегемонии чёрт Америку короновал. Владимир Москалик

Владимир | Тамбов | Россия

Яна Зарембо

Любовь и истина

Известно то уже от века, Решенным стало уж вопросом: Маячит истина в глазах у человека Иль у него лежит под носом. Когда же он отводит взгляд, Иль прячет нос в словес песок, Она ему дает под зад Или бедой стучит в висок. И многих суд приговорил, Мрак суеты как только спал: «Он смолоду на деле не любил, И мудрым в зрелости не стал». Гласит ведь мудрости венец: Начало истины в любви. «Начало каково, таков конец». «Ever truth in loving be». Лишь любит кто любовью сущей Родителей, жену, детей, Связь видит прошлого с грядущим И путеводствуется ей.

Яна | trueshakespeare@narod.ru | Россия

Владимир Москалик

* * *

СВАДЬБЫ Снятся девочкам свадьбы по весне, по весне, свадьбы в каждой усадьбе, чей жених на войне. И по той же причине, в пику смертным боям и разлуке-кручине, снятся свадьбы парням. И, уверена в силе, той, что сломит войну, видит свадьбы Россия — во всю ширь и длину! И сама, как невеста, выплывает на круг — ну-ка, дайте-ка места, дайте свист под каблук! Сыпаните-ка густо, не жалея меха, переборным искусством — Русь на пляску лиха! Только правой пристукнет, гордо выпрямит стать — и пойдёт, и приступит все печали топтать! Так-то, чёртова сила, так-то вам, вороньё!.. Снятся свадьбы России за все слёзы её. За кресты и воронки среди бранных полей, и за все похоронки на её сыновей. За, войною пропахших крепче всяких духов, по геройскому павших молодых женихов. Может, так же им снится звон венчальных колец… Жизнь от свадеб родится, жизнь сильней, чем свинец. И мерещится тоже ей в огне и в дыму новобрачное ложе в каждом русском дому. В. Москалик. НУЛИ (горько-ироническое) Я сделаю Вам это предложение, ведь так старались те, что нас свели... Попробуем. Но в практике сложения безрезультатно складывать нули. В Вас содержанья – на трезвон бубенчика, не более. Пардон, но это факт. Есть что обнять. Душой коснуться нечего — мертво. Но Вы красивый саркофаг. Вы просто клад по части женских прелестей (нет, искушён не малым был Адам!), Когда Вы благодать свою расстелете — боюсь, я все позиции Вам сдам, предам, шутя, высокие материи и всё, к чему стремился на веку, зароюсь в удовольствия постельные и — прощевай, поэзия, ку-ку! На скудной почве Вашей бездуховности мой интеллект завянет на корню, и не спасут его ни рай трёхкомнатный, ни Ваше калорийное меню. Мы – два нуля, поверьте вздоху горечи… Я тоже – нуль, отчаянный, как брешь, крушенчески взывающий о помощи нуль воплощенья всех моих надежд. Ну, что же, свергнем иго одиночества, я тоже не в восторге от него… Всё пройдено – что было и что прочится, всё взвешено, вернее – ничего. Попробуем сложиться, попытаемся, авось, и наши розы не в пыли.... А, главное — всегда легко расстанемся — ведь суммою не связаны нули. Владимир Москалик ТЕНИ Род человеческий, род непутёвый. Грустная тень за прозрачною шторой, тень – одиночество, тень – забытьё… Что же ты сделал? — ты предал её. Рядом со взрослой, в узорном сплетенье, обозначенье ещё одной тени — детской головки вихрастый овал… Что же ты сделал? — струну оборвал. Срезал её на пронзительной ноте, будто птенца-недосилка на взлёте: - Папочка, родненький, не уходи!.. Ждёт тебя, наспех сорвав бигуди, стол на двоих накрывая с шампанским, новая тень с багажом астраханским. Прошлое гнуло её на излом — как она верит, что — крест на былом, сколько надежд на тебя возлагает… Только ворованное не помогает, счастье не строят на чьей-то беде, брошенный камень — круги на воде. Сплошь накрывает кругами нас теми… Тени вокруг, бесконечные тени. Владимир Москалик.

Владимир | Тамбов | Россия

Семен Венцимеров

Таке звичайне життя-14. Пiслямова до другої частини

Ти вчитель? Учня виховай. Тодi Пiзнiше матимеш, у кого вчитись. Усе життя у вчительськiм трудi, З яким майже з дитинства обручитись Вдалося. Чи жалкую я, що суть Моя в нiм не розквiтла артистична? Але ж менi усе життя несуть? Як примi, квiти. Характеристична Для мене i минулої доби — Спрямованiсть до знань. I я хотiла Її вiддати учням. I якби Як кажуть учнi, в цьому «пролетiла», Ви б нинi не читали цi рядки. Моя вiдрада й нагорода в тому: Вони з душi злiтають i з руки Того, хто «найтруднiшiм» був, нi в чому, Здавалось, неможливо подолать Ту темряву, в якiй блукав хлопчисько. Педрада вже хотiла вiдicлать В спецiнтернат... Вже проминуло близько, А може й бiльше пiвсторiччя. Вiн Не забував те добре, що для нього Зробила, скiльки зтратила годин, Щоб щось в душi прокинулось в малого. Це взагалi був найтруднiший час У долi в НСШ в двадцять четвертiй. I доля знову поєднала нас — I шлю йому листи, такi вiдвертi, Як другу, найдорожчому в життi. Винагороджує порозумiнням, Яке i вiдзеркалює у тi Рядки, що ми читаємо... Горiнням Вiдповiдає учнєва душа На самоспалювання педагога... ...Себе не розумiє ще лоша, Кiнь знає: попереду вся дорога...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Яна Зарембо

Гимн истине

Ты – свет. В нем видно наперед, Кто есть Поэт, Кто – рифмоплет. И движим кто какой любовью: Поэты – к людям; Остальные – к пустословью. Различье явно между тем: Все ладят памятник себе; Поэты – всем. То уж закон, где исключений нет. Все говорили, говорят: «Я – тот-то или тот». «Ты – свиток истины самой»,— Всем говорит Поэт. Все знают многое об этом мире сущем; Поэт – связь нынешнего с прошлым и грядущим. И мрак сегодняшний разгонит свет, Когда родится новый в нем Поэт, Слова родит такие — приводы, Что люди разглядят из этой связи выводы. Но прежде разглядеть обязан свет, Кто рифмоплет, а кто – Поэт. И потому «стихотворенье» это — Гимн истине, но и Поэту.

Яна | trueshakespeare@narod.ru | Россия

Семен Венцимеров

I will never return

I will never return to the city where I was a boy. Don’t ask me to come, don’t call me and send me e-mail. I remember: that city was sunny and festal… Enjoy! I will never return even though the return is on sale. I will never be happy without that girl in the yard That had shown me clearly she didn’t me like anyway. She was not only beautiful she was attractive and smart. I was shy and ungainly. I could only watch her and pray. I have grown up quickly, the world has me called everywhere. Never having the time to recall what and whom I have liked, I am mourning now: bestriding the fatal barrier And I cannot return to the time when my happiness biked…

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Москалик

* * *

Уважаемая Яна! Мне нравится ваша позиция, ваша искренность. Всего доброго! УЧИТЕЛЬ ИГРЫ НА СКРИПКЕ Ах, как сладко под утро спалось! Трель будильника негу ломала — ну, ещё хоть минуточку, мама!.. Стены в инее, в доме мороз. Я ныряю во тьму, за порог, в шаль укутан, под мышкою скрипка, звякнет в след щеколдою калитка — и бегом, сквозь пургу — на урок. В тёплый класс, к жаркой печке — скорее, где в нещадном табачном чаду ждёт меня мой учитель-кореец, самый лучший на всю Кзыл-Орду. Он почтенье внушить не старался, вёл уроки порой под хмельком, но когда репетировал Брамса, я до слёз им гордился тайком. Жёлтый, тощий – от кухни ли острой, оттого ли, что много курил, он играл бесподобно, как Ойстрах, нет, ещё бесподобнее был!.. Фёдор Иныч, поверьте, коль живы — до сих пор всё глотаю я ком оттого, как рыдали те жилы в канифольной пыльце под смычком. Ах, какую я сделал ошибку: детской памяти верность храня — повзрослев, я купил вашу скрипку, да она не признала меня. Владимир Москалик.

Владимир | Тамбов | Россия

Владимир Москалик

* * *

ПРО БАБКУ Я эту бабку ненавидел люто — был грех, хоть зло хранить не мой удел. Седая трёхвершковая малютка с энтузиазмом для недобрых дел. Мегера из соседнего подъезда с костлявым агрессивным кулачком, как будто целясь в граждан из обреза, из-под косынки зыркала зрачком. Казалось, не язык во рту, а жало, раздвоенное точно у змеи, когда она словами дребезжала сквозь зубы безобразные свои. И я однажды принял дозу яда из чаши омерзительного рта… Короче, демон в юбке, ведьма, язва была старушка мизерная та. И столь же мрачным, как её натура, был жуткий лик старушечьей судьбы — не жизнь – сплошная горькая микстура: скандалы, склоки, драки и… гробы. Два гроба враз – сожителя и сына, схватившихся в попойке за ножи… Да, лихом жизнь кормила бабку сытно, хлестала не скупилась — в две вожжи. Другой бы кто не выдержал, сломался, а к бабке в миг вернулся прежний раж, хоть от неё вершок всего остался, хоть от неё остался жалкий шарж. Она опять в атаку шла на граждан, собрав в комок иссохшую «клешню» — с такой-то боевитостью и ражем её одной хватило б на Чечню. Жаль, было не дано сему свершиться, не-то бы дрогнул враг в кратчайший срок… А вскоре стало всё вокруг крушиться, сменил настрой житейский наш мирок, жизнь погрузилась в тяжкую рутину однообразных, беспросветных дней, подобных ссылке, или карантину… Тут не до бабки. Нет – и чёрт бы с ней! Но как-то, быстриной спеша людскою по главной захолустной «авеню», вдруг зрелище увидел я такое, что слёзы сгрёб нежданно в пятерню: в ряду лотков и лавок всевозможных, в солончаковой жиже ноября сидела под ногами у прохожих пенсионерка рыночная, ###. Сидела на какой-то там рогожке среди плевков, окурков, шелухи, зажав подачку жалкую в ладошке с портретом мудреца Аль-Фараби. Нет, это существо на тротуаре с прилипшей к икрам грязною полой тем человеком быть могло едва ли, каким при жизни значилось былой. Нет, не поверю, быть того не может, любым метаморфозам есть предел!.. Прости рабу несчастную, о, Боже, за то, что дух нечистый в ней сидел, прости ей все былые прегрешенья, всё богохульство страшное прости, но дай с земли подняться во спасенье — ей, с этой грязью смешанной почти. Дай ей воспрянуть – нет, не из гордыни — чтоб человечью суть вернуть хотя!.. В ногах у граждан, с прядями седыми она сидела кротко, как дитя. Сидела, взгляд в себя куда-то пряча в утробном отрешенье от всего, ни для прохожих ничего не знача, ни вообще не знача ничего. Был человек, и заживо скончался — осталась оболочка, тень, фантом… С какой я только болью не встречался на вираже истории крутом, казалось бы — ну что мне эта драма? — ведь поделом седой, наверняка, но лезет, лезет в голову упрямо протянутая нищенски рука, но видится мне жуткая картина: я сам, стараньем тех, кто у руля, сползаю в эту грязь неотвратимо — за бабкой следом, за подачкой, ###… Владимир Москалик. 001 ШАНХАЙ Привет тебе мой личный, степной арычный край, «рай» детства неприличный по прозвищу «шанхай». Окраина срамная столицы областной, где, нос не затыкая, не выживешь весной. Помойка на помойке, времянок чехарда бесплановой застройки, застройки — навсегда. Здесь люд ютился густо всех наций и мастей, погрязший в захолустном убожестве страстей. В черте инфраструктуры кирпично-заводской цвёл культ одной культуры — зарплату на пропой! Стирались напрочь грани этнических несходств о грани на стакане с хмельной шлеёй под хвост. И, полоумно щерясь, по-русски в стельку пьян, по стенке брёл чеченец в семейный свой «зиндан». «Шанхай» своих не трогал, но там, за «рубежом», там, за ж. д. дорогой, пошаливал с ножом. Снимал часы с прохожих, по сумочкам шмонял, а, если что – по роже, а надо и — пырял. Такую гоп-натуру, не знавшую узды, «шанхай» имел не с дуру — как следствие среды. В эпоху партсобраний — ведь вот конфуз какой — среда была на грани меж скотской и людской. Была и есть доселе, спустя десятки лет… Хибарки вкось осели, жильцов давнишних нет, пришла другая смена, пришёл другой народ, но мерзок неизменно шанхайский быт-урод. И в смрадных закоулках, как дикие цветы, взрастают младоурки на почве нищеты. Растут, сбиваясь в стаю, накапливая зло на всех, кто чужд «шанхаю», кому он западло. На расу чистоплюев, там, за чертою рельс, на баев и буржуев, на мир зажратый весь. - Эй, сытые собаки, готовьтесь за грехи дать вольную клоаке на ваши кошельки! Нюхнём и мы немного, чем пахнет не в толчке — за пазухой у бога, когда лавэ в руке!.. Ну а пока, до взрыва, до кипишной волны, ешь водочку и пиво, подтягивай штаны. Гуляй, кути, притоны, кроватями скрипи — под мордобой и стоны, под рёв осла в степи! Резвись под хит Сердючки, иль подо что ещё… Всё будет – карты в ручки, всё будет — хорошо!.. Владимир Москалик. 2006

Владимир | Тамбов | Россия

Михаил Болдырев

Вечерняя Свеча

Я знаю — Время замирает, Приникнув к робкому лучу, Когда любовь мне зажигает В душе Вечернюю Свечу. Покинув тайные пределы, Надежда встанет за окном И причастится снегом белым Мой путь – с мечтою о былом.

Михаил Болдырев | mmb50@mail.ru | Южно-Сахалинск | Россия

Н. М.

* * *

Я знаю — Время замирает, Приникнув к робкому лучу, Когда любовь мне зажигает В душе Вечернюю Свечу. Покинув тайные пределы, Надежда встанет за окном И причастится снегом белым Мой путь – с мечтою о былом. Михаил Болдырёв Пародия на М. Болдырёва Мой путь звездями окольцован И убаюканый спиртом Я по нему шагаю снова В обнимку с таксой и котом. Я путь постиг во мраке ночи ГорячкОй белою томим И рифмы прут сквозь сизы очи Узрею я средь сотен прочих Стакан. Бутылку. А в ней джин. Бутылку жря с остервененьем Я прокусил себе язык И строчки вдруг постигли бремя СозНанья. Больше я не пил. На сиём сказе и опусе Я молвить истину хочу ТвОренье это мрак и гнусье Почитаю. Помолчу. Похохочу.

М. Н | transferr@mail.ru |

Щома Микола Опанасович

Співай, соловейко!

Співай! Любий соловейко. Твою пісню я кохаю -- як співаєш ноченкою ти, то я ваблюся сонливо та спати не хочу. Сну немаю. Маєш горло золотеньке та вокальний є твій устрій. Дуже чіткий музикально, томуж вабиш моє вухо... Я друг добрий твій! Думаю: твоє серденько, хоч маленьке воно є, більше вартує, в цім світі, ніж багато більшеє моє -- Тай не так веселе, як твоє. Будь зі мною, соловейко. Не кидай мене одинно!.. Співай пісню яку знаєш, бож вона буде життя моє. Я кохаю твою пісню і тебе!

Щома Микола Опанасович | mszoma@uol.com.br | Сан Кайтано до Сул | Бразилія

Семен Венцимеров

Гамзатовские «Журавли» на английском

22 октября 2007 года ушел из жизни мой отец – в 15 лет – героический черноморский матрос: торедист на «рус фанер» -- маленьком торпедном катере, защитник Севастополя, участник освобождения Болгарии. В 18 лет – инвалид, потерявший ногу. В 20 лет уже отец маленького сына, то есть меня. Не имевший родственников и, следовательно, никакой поддержки в послевоенной жизни, он сумел победить и все житейские обстоятельства и состояться, в качестве профессионала, мужа и главы семьи – с мамой они прожили в любви и согласии более 60 лет, отца двух детей, любимого дедушки двух замечательных и достойных внуков. Первым в нашей семье получил московское высшее образование, стал классным инженером, проторив дорогу к знаниям мне и внукам. Последний в своей жизни бой он вел с неизлечимой болезнью, как всегда стараясь не обременять своей болью близких. Он был всегда очень скромен. Для нас его присутствие в жизни было самоочевидным, как воздух для дыхания и вода для питья, поэтому не мы, его близкие, а посторонние люди, наши друзья, обратили внимание на то, что нам повезло жить рядом с выдающейся личностью. Мы это осознали в полной мере лишь когда потеряли его. В американской эмиграции он также проявил себя незаурядным человеком: первым в нашей семье сдал экзамен на гражданство на чужом для него ранее английском языке -- в возрасте, близком к 80 годам. Песня «Журавли» -- одна из любимейших в нашей семье. Отец ее очень любил. Я ранее перевел ее на украинский, немецкий и чешский языки. Эти переводы можно найти в разных главах эпопеи «Журфак». К годовщине его смерти я задумал перевести эту песню на английский язык – в память о нем. К этой работе неожиданно для меня подключился мой сын Дима – обычно очень занятой. Дмитрий Венцимеров -- воспитанник «конвейера музыкальных гениев», которым в девяностые годы слыла Новосибирская консерватория. Ее он закончил дважды: вначале как композитор, (заслужив звание Дипломанта международного конкурса), затем – как симфонический и оперный дирижер. Его дебют в качяестве дирижера в опере «Орфей и Эвридика» в свое время не остался незамеченным в городе. Кроме того Дмитрий отличный поэт и выдающийся знаток английского языка. Поэтому в нашем первом в жизни соавторстве при переводе на английский язык песни «Журавли» именно он – главный соавтор. В общем, мы это сделали и посвящаем то, что получилось в итоге памяти нашего с ним отца и деда... Cranes We, me and my son Dmitriy, dedicate this paraphrase of the Rasul Gamzatov's song to the memory of our heroic father and grandfather Мisha * * * Sometimes I dream that fallen hero soldiers, Forever lost in brutal old campaigns, Were never buried under mournful alders, But turned to mystic snowy craying cranes. Since then they wing and wing and cry till now. We recognise the hearty darling voice. We pray in sorrow, souls don’t allow To take the look away, no other choice. The tired flock soars up toward the clouds. I see a tiny brake in their line: Someone should exit noisy human crowds. I realise: one day it should be mine. One day the flock shell raise me to the cloud And i will fly with others – don’t cry!. I will put on the cloud as a shroud And I will hail you faintly from the sky.

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Семён Венцимеров, я восхищаюсь Вашим отцом и дедом, но Бог не дал мне возможности выучить этот замечательный, сложный, мирового уровня язык. К сожалению, должна Вам заметить, что многие чатланцы Островка также не владеют английским. Владеют единицы и эти единицы навряд ли интересуются стихами. Очень жаль, что такие замечательные переводы не увидят достойные люди: настоящие признанные режиссёры, актёры, писатели, поэты, просто любители театралы, англичане по происхождению. Может быть, вам поместить эти произведения на сайт другого уровня, более высокого, где по достоинству смогут оценить настояще искусство, настоящий стих и настоящий перевод?

МаШа |

* * *

даёшь островок на первое место по слову информер и порноинформер !

катя |

Владимир Москалик

* * *

НЕОЧЕВИДНОЕ-ВЕРОЯТНОЕ Что-то новое брезжит в сознанье твоём, человечество: некий мир возникает за ветхим окном бытия, и одна половина в глаза ему смотрит доверчиво, а другая, пардон, за окошком не видит ни зги. Так мозги у другой половины уныло устроены — явь в упор отрицать, диаматом, как шашкой бряцать под хоругвями матерьялистической троицы (фридрих, карл, вольдемар)... В общем, схема устройства яйца не сложней их модели Вселенной, нет, ей-Богу, тут выпьешь китайского спирта с тоски! Мир устроен гораздо талантливей и веселее, и гораздо толковее схем на истерзанной плеши доски. Ах, профессор, профессор! Вы принизили функцию неба, Вы прибили его к потолку ваших плоско-научных идей. Мол, не выпадет снег без согласия формулы снега, И не быть чудесам, если формулы нет у людей... Это грустно, профессор, а, главное, это абсурдно — подгонять под лекала божественный свод бытия. Здравомыслие ваше — всего лишь пустая посуда, разве что, для битья. И крушат её в прах, на осколочки мелкие, курсирующие невесть откуда и куда, небьющиеся летающие тарелки и прочая «антинаучная ерунда»! Владимир Москалик *** Нам отправку трубили, но срывалась труба, над притихшей Сибирью безысходно трубя. И в глухой деревушке у сгоревшей избы плач спасённой старушки вторил плачу трубы. Так всё было неплохо — как на бал с корабля, нас манила Европа, рай молдавский суля. Как мы грезили сладко виноградной лозой средь глуши этой зябкой, выселковой, борзой. В мыслях не было вовсе, что случится беда… Был бы крест на погосте, а возникла звезда. Средь страды невоенной, средь ромашек в траве — маячком во вселенной, а смотритель в земле. Он об этой Молдове грезил больше других, полудембель бездомный, долгожданный жених. Плач, невеста, над горькой, над нежданной бедой… Вырос холмик над Колькой с ярко-красной звездой. И мерцал её лучик меж осин и берёз, как отставший попутчик, нас доставший до слёз. Владимир Москалик. х х х Скажите мне, кто опытом беды однажды обзавёлся поневоле, скажите, вас избавила от боли таблетки горечь на глоток воды?.. О, наши изощрённые умы, им многое дано, но их подмога в час испытанья тщетна, если Бога при этом не устраиваем мы. В. Москалик РАЗГОВОР С ДЕДОМ За церковь, за околицу села настойчиво тропинка привела, казалось бы, без повода, без дела подростка-внука на могилу деда. Он словно голос с хрипотцой услышал и дух махры знакомый уловил, когда густым бурьяном к месту вышел и у креста шаги остановил. Звучал почти вживую глас нездешний: - Ну, здравствуй, Васька, друг ты мой сердешный! Пришёл. Видать, по деду заскучал. Давненько ты меня не навещал. - Давненько, верно… — внук ответил тихо, сердито следом гаркнула грачиха, на гостя зыркнув глазом из гнезда. - Прости, дедуля… А у нас беда. - Что за беда? Выкладывай, а ну-ка,— тревожно дед ответа ждал от внука. - Да батя пьёт, как при тебе не пил, вчера вот мамку до смерти побил, в живот ударил и сломал ключицу. Пришлось её в район везти, в больницу. - За что же бил? - Да чтобы не рожала,— у Васьки тело мелко задрожало и по кресту к земле сползло понуро,— чем, говорит, кормить вас буду, дура?! - Как это чем – на нашей-то землице? Ну-ну, не кисни, душу не терзай… - У нас, дедуль, все мужики в столице, там платят больше, чем за урожай. - Колхоз-то жив? - Вчистую разорили, сам пред с дружками всё прибрал к рукам, да чужаки паи за так скупили — подсунули мякину дуракам. - А сам-то как, внучок,— не бросил школу? Иль тоже лыжи навострил в Москву? - Не бросил,— внук глаза потупил долу,- из-за того и дома не живу. Уж год как я, дедуля, в интернате. Закрыли школу – нет, мол, проку в ней. - Так вот оно дела какие, значит, .. у нас и то чуток повеселей. Выходит, дед твой в самый раз пред Богом предстал, не то бы горше смерть была… Держись, внучок. В беде одна подмога — закусывать покрепче удила, на стойких и беда ломает шею. Держись. Да заходи, когда невмочь… Вдали закат зиял багровой щелью, на землю тяжко опускалась ночь. Шёл внук назад от дедовой могилы и русый чуб в раздумье теребил — а был ли разговор взаправду, был ли? И голос в след шептал как будто – был. Владимир Москалик. Всем дружесое рукопожатие!

Владимир | Тамбов | Россия

* * *

Москалик, братан, хвалю. Не люблю стихи, но ты молоток!

Ник |

Щома Микола Опанасович

До братів українців

Розшифрувати хочу твої думання: яко ти мрієш, коли дрімаєш... Та в чім тривога твому серденьку, як ти спробуєш якусь зневагу? Не дайся в сумнів, у житті твому, -- віруй у Бога тай віруй в Україну! Стежку будуй щасливу і любову... Тебе чекає добра година. Геть руїну! Хвилі широкі розляглися по Дніпрові, а темні хмари пішли за горізонти... То чомуж журитися, народе наший, як усе можемо в нашій сторонці?.. І слове маємо своє, тай свою долю. З ними живімо, яко можливо зараз... Майбутьне наше й наша славетність, уже сьогодні! Не падімо у недужність. Ми є діти України, тож будьмо такими! Не перейдем на чужі еліти!.. Ми іначі -- в наших грудях серце козаче і воно, як не гопака танцює, то сумує й плаче.

Щома Микола Опанасович | mszoma@uol.com.br | Сан Кайтано до Сул | Бразилія

Семен Венцимеров

Наш Берег

Что хочет автор и чего он может? Пока ты сам в себе -- не разберешь. Любого стихомана что тревожит? Кто скажет: слог мой плох или хорош? А самому в себе не разобраться. Обратная нужна, как воздух, связь. Наш «Берег» -- это -- вы согласны, братцы? -- Вся наша жизнь. Она здесь удалась. Жизнь удалась на творческом портале. К примеру я, здесь создал двадцать книг. Здесь в эмпиреи мы порой взлетали — Благословен был каждый этот миг. Здесь вдохновенно, радостно и клево. Мы сетью дружбы охватили мир. Зря ль пишет мне депеши Королева — Мой друг на сайте, в творчестве – кумир. Благословенна светлая идея: Дать под стихи российский интернет. Мы, кто на сайте, душами владея, Любовь шлем безоглядно в белый свет. Она найдет в деревне и столице Сердечный отклик. Чистою волной Вернется к нам с Антареса сторицей И с Альтаира прозвенит струной. А впрочем, есть на сайте и Антарес. Пусть улыбнется: помню, не забыл. Порукой ваши души: не состарюсь, Не разлюблю, уж если полюбил. Накала стихотворчества не снижу, К нему добавив пару языков. И ваши строки ввысь летят, я вижу. А как иначе? Сайт у нас таков. А значит – вдохновляйтесь и дерзайте. Хороших, разных больше будет пусть Поэтов (и прозаиков) на сайте. Наш сайт для нас – в бессмертье верный путь!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Москалик

* * *

Ник, спасибо на добром слове! *** Шла эксплуатация любви, до последней грани продолжалась. «Преврати мне музыку в рубли! — женская настаивала жадность,— В мех соболий, в злато преврати, из плебейства возведи в господство!.. » Выросло преградой на пути целей и характеров несходство. Он терпел. Он жилы рвал, любя, губы в кровь о медь трубы мочаля, но, звуча для прибыли, труба скорбно в сердце лабуха молчала. Словно где-то там, внутри её неодушевлённой медной плоти, некий дух утратил вдруг своё чудодейство на продажной ноте. Очень музыкант любил жену, так любил, что умер бы без вздоха, но была лишь музыка ему выше повеления Молоха. Нет, не мог он музыку предать, жалкою заложницей, рабыней на потребу публике отдать даже ради женщины любимой. Всё оставил ей: меха, рубли, перерезал нить любви, как вену, чтобы звуки снова обрели волшебство, что не имеет цену. Чтобы, сбросив путы ремесла, сняв ярмо корыстного начала, в самом сердце музыка жила, в самом сердце музыка звучала. Владимир Москалик. ПИСЬМО АЛЛЕ ПУГАЧЁВОЙ Дорогая Алла Пугачёва! Пишет Вам из дальнего села птичница Авдотья Фомичёва, ох, и заварила я дела! — чтобы новый клуб скорей открыли по селу пустила я молву… В общем, выручайте срочно, или я насмешек не переживу. Я молву пустила ради пользы, будто Вы приедете вот-вот, ведь с тоски помрёт от дикой прозы наш сельскохозяйственный народ. Что он, окромя навоза, видит? Что он слышит, кроме матюгов? Если с клубом ничего не выйдет — сдохнем без культурных очагов. Мужиков в повал разит сивуха, баб и тех крушит алкоголизм, ну а глянешь в телек – сплошь чернуха, бесконечный секс и терроризм. В общем, никакой духовной жизни — ни кружков, ни хора – ничего, чёрта ли нам в том капитализме, нам бы как-то пережить его. Так что выручайте, умоляю, приезжайте к нам, хоть на часок, я по всем дворам пообъявляю, наберу вам выручки с мешок. Пусть мы не богаты, нам не жалко, лишь бы клуб достроили скорей, да деньжат подбросили из банка, а не то – ни окон, ни дверей. Ведь смотреть на стройку эту больно, почитай, стоит с десяток лет, пол деревни ходит самовольно в храм культуры, будто в туалет. Мало им того – ещё и тащут, всё, что могут, с недостроя прут, ну а скажешь – лишь глаза таращут, а иные — так ещё пошлют. И, опять же, был бы председатель путный, как у добрых-то людей, ну а этот хищник и предатель весь колхоз распотрошил, злодей. Приезжайте, Аллочка, ей-богу, дайте телеграмму в сельсовет, дескать, асфальтируйте дорогу, еду к вам с гастролями, привет! Тут, поверьте, шторм такой начнётся, вихрь такой взметнётся из-за Вас, что вся власть районная очнётся и культуру восстановит враз. Знают, черти: с Вами шутки плохи, и про связи знают наверху, ведь они из вашей же эпохи, только рыла в рыночном пуху. Им бы для «веселья» прокурора, да покруче, из самой Москвы… До свиданья, жду, надеюсь, скоро в новом клубе нам споёте Вы! Владимир Москалик.

Владимир | Тамбов | Россия

Семен Венцимеров

Таке звичайне життя-13. Сини

* * * Юра Печенкин играл на баяне «Сентиментальный ..» Чайковского вальс. Смел и смышлен, океан обаянья — Словом, густой черновицкий заквас. Юра Печенкин мечтал стать военным. Предполагаю: военным и стал, В доблести праведной благословенным… Город для розных в судьбе -- пьедестал. Юра на 28-го июня Жил, что от школы прилично весьма. Школа -- певунья, резвунья, игрунья, Ориентиром для гостя – тюрьма… Хочется верить: здоровы и живы Парни-соклассники... Где только вы? Юра Печенкин имел перспективы И премущества пятой графы... * * * Приходить трагедiйний час. Я у двiрнiй сховалась нiшi — I плачу. Спiвчуває клас. Весь шостий «В» у в’язкiй тишi. У хлопця на обличчi бiль. Бiль перебив бешкетнi звички, Йому властивий настрiй-хмiль. Неначе до душi вiдмички У cпiвчуваннi горю. Втрат Вiн знає, правда, лиш вiдлуння. Напевно, що фашистський кат Сiм’ю прорiдив. Мама юна Чудесно врятувать життя У таборi зумiла смертi, А тато втратив ногу... Ця Трагедiя у хлопця в серцi -- Багато в серцi спiвчуття. I плаче вiн зi мною разом — I це для нього – вiдкриття... А незабаром я з цим класом Зненацька розпрощалась. Нас I зводить i розводить доля. Пробач, мiй неслухняний клас! Зигзаг у долi, бо неволя... Та це в п’тидесятi... Син У сорок восьмому родився. Де стеля й лабиринти стiн, Дiм сином наче освятився. Володар слави – Владислав. Iм’я утворює нам долю. Це треба, щоби кожний знав. Була ще надто молодою, Коли мiй первiсток прийшов I доказiв про це не мала, (Iм’я пiдказує любов) — Я потiм докази дiстала. Врочистий день: реєструвать У ЗАГС’i мусимо дитину. Свiдоцтво видекорувать Бажаю якнайкраще сину Красивим почерком. Такий Вciм демонструє мiй колега, «Русак»-словесник Грабовий. Для мене – альфа i омега: Якщо намiтила мету, Сама органiзуй влучання. У цьому випадку теж ту Iдею хочу без втручання Стороннiх випадкових сил Здiйснити. Згодився словесник — Колега дорогий Василь I на перервi – cпiвтрапезник, Василь Iванович пiти До ЗАГС’у згодився охоче, Щоб данi Владика внести До метрики... I млiли очi: У калiграфiї – артист Насправдi Грабовий великий — Такий дiстався дивний хист. I сина внесено у книги Як чернiвчанина. Тепер Вiн повновласний громадянин Великого СРСР I повновласний чернiвчанин. Яким вiн буде? У яку Пiрнає долю мiй синочок? Кого зустрiне на вiку? Питань багато, мiй дзвiночок... Я приготовлене давно Поставила на стiл шампанське — Шляхетне радiсне вино, До нього – частування панське. По склянцi випили «пани», Що саме повернулись з ЗАГС’у. За маму й сина тост вони Проголосили... Мама плаксу Нагодувало смачно теж. Все громадянину буйдуже. Вiн задоволений без меж — Поснув. До нової калюжи. Тодi вiн голосок подасть. В сухе i чисте привереду Потрiбно щогодини класть. -- Щеб пак! Аджеж не з очерету, А доброї родини син. Вологим не бажаю спати. Виконуйте батькiвський чин I доглядайте, батько й мати! — Були канiкули. I ми З Сашком хлопчину доглядали Ретельно, якiсно самi. Все необхiдне купували. В колясцi у садочку спав. Їв смачно. Добре розвивався. Пiд наглядом моїх зростав Чудових учнiв. «А» старався, Вже шостий, вciм допомогти. I «Б» активно пiдключався. -- Рости, наш Владику, рости!... — Малий вже хлопцям посмiхався. Я не боялась залишать З Вiтьком i Славою дитину. Тi у колясочцi катать, Любили, iграшками сину Дозвiлля заповняли. Я Вiдвiдую тимчасом ринок, Обiд готую. Бо сiм’я Тримається на жiнцi. Вчинок Дiтей – моїх помiчникiв Не можна переоцiнити. Моя подяка з цих рядкiв Їх дожене. Тодiшнi дiти Тепер давно уже дiди. Хай їм Всевишнiй подарує Щасливi старостi сади... А поки що сене хвилює Те повсякденне. I вони Для мене – додатковi руки. Батькам подяка. Їх сини, I самовiдданi онуки Шляхетних в мудростi дiдiв, Надiйними чоловiками Зростають... Помiч перших днiв, Що подана була руками Й серцями учнiв-хлопчакiв — Насправдi незабутнє благо Якби побiльше тих Вiтькiв I Слав, то радiсть i вiдвага, Що у моїй тодi ciм’ї При їх пiдтримцi панували, Всi ciм’ї б труднощi cвої В тiй атмосферi подолали... Усмiшка Владика... Вона — Вiд мене, хоч всi риси тата. В душiй ого завжди весна. Дiсталося йому багато Любовi вiд обох батькiв. Зрiст до смаку менi – високий У трьох в сiмействi мужикiв, Сашка i двох синiв... Та поки В колясцi тiльки старший син. Вiдсвяткували перший тиждень. Голiвка ще без волосин. В садочку найщедрiший кисень Вдихає з сонечком навпiл, Вже пiзнає мене i тата. А в мене наче пара крил I кожний день неначе свято. Вiдзначили i мicяць. Вже Яскрава посмiшка на личку, Моє поiвши «бламанже», Вiн утворив приємну звичку Мене хвилину розглядать... Два перших мiсяци минули. Щось необхiдно зароблять, Бо чоловiк, якого кулi Не пожалiли на вiйнi, Образу терпить ще й вiд влади. Та ухвалили, що вони, Найвiдданiйшi, котрим вади Вiд ран одержаних життя Ускладнюють, не мають права — I заробляти... Вже дрантя Солдатське стлiло, та держава Так «чуйно» дбає про солдат, Що тiльки сто один на мiсяць Дасть ветеранам. Цей уклад Ганебний. Ним вождi замiсять Презирство й ненавiсть в серцях. I неодмiнно подолає Зла сумiш неодмiнно страх I вражий той уклад зламає Колись... А нам терпiти той уклад. I єзуїтськi тi знущання «Найсправедливiшої» з влад. Зарiбок в сто один бажання У влади й далi «пiдрiвнять». Податки й внески значно бiльшi В процентах треба вiддавать За той карбованець... У тишi Потай зубами скреготить Вся пограбована країна. НКВС й мовчазним мстить Хоча б i за думки... Наївна Надiя до добра дожить... Тож час менi назад до працi Вертатися i знов служить Просвiтi... Icтинно: пора цi Обов’язки на себе брать. Iнакше бо сiм’ї не вижить. Є син, а мусимо вiддать Ще й за бездiтнicть. Що залишить Кремлiвський «батько» дiтлахам? Оте знущання припинилось, Коли я ще й Борису дам Життя... Не можемо на милiсть Такої влади уповать. Навчальний рiк вже наближався. Що ж, доведеться працювать. Зайшла у школу... Посмiхався Назустрiч радо Валентин Iванович, директор школи. -- Сто лiт не бачив. Навiть сплiн Поборював... — Мене нiколи Так не стрiчали ще нiде. Вiн, Дмiтрiєв i Коновалов Петро Степанович... -- Веде Учителя його лекало в Непередбачуваний клас. Не спромогтись лекала-долi. -- Отож який є розклад в нас?... Так.. Маємо годин доволi Багато... Вiсiмнадцять – ценз... -- Було двадцять чотири... -- Добре. Надвишка – додатковий пенс. Я сподiваюся, що кобри З райвно мене за те не вб’ють, Що дам улюбленцi надвишку. Ще десять вiзьмеш?... -- Як дають — Бери!... -- Я вдячна. Тiльки лишку Не вiзьму. Краще дайте знов... -- Що? -- Керiвництво в тому ж класi… -- Взаємна з учнями любов Й батьками?... Що ж, в такому разi — Готуйтеся... — А потiм вiн: -- Без свiдкiв ми... Як Парахонська Субсiдiю, що дав твiй син, Одержуй далi, бо московська Примушує нас хитрувать, Здираючи з нас шкiру, влада. Щоб легше з сином виживать, Обдуримо ту владу! -- Радо Я згодилася зарплатню Одержувати пiд дiвочим Козачим прiзвищем... Меню Для мами з сином, щоби очi Мої i Владика завжди Здоров’ям сяяли завзято, Включати свiжої їди Рiзноманiтної багато Повинно, щоб i вiтамiн У «бламанже» стiкав вiд мене — Здоровим вирiс би мiй син — I грошей треба хоч три жменi… -- Я «вiкна» в розкладi зроблю, Щоб встигла годувать дитину... -- I я Всевишнього молю За чуйну й лагiдну людину. Робота в мене знову є. Тепер подбаємо про няню, Що б вмiла дитинча моє Вiдмiнно доглядать... Вчиняю Широкий пошук: всiх подруг, Сусiдiв мобiлiзувала: -- Шукайте, може є навкруг Порядна жiнка... — Жалкувала: Душi-cвекровушки нема, Яка могла би доглядати. Все iнше важке я б сама Робила – молода – у хатi… Розпитували й про сiльських Порядних родичок... Ой, де ж тi Жiнки, хто б захотiв i змiг Менi допомогти? Нарештi Порадили: тут є одна Порядна й одинока жiнка, Мicцева... -- Може Стефа зна Когось в селi… -- Мене стежинка В сусiдню хату привела. -- Cтефанiє, чи є знайома, Чи може – родичка з села, Щоб доглядать дитину вдома? — -- Напевно я б сама могла... — Домовились: шiсть лнiв у тижнi Вона приходила. Жила У себе... Ледь пожовкли вишнi — У мiсто вересень зайшов... Стефанiя приходить вранцi… У двадцять шостiй школi знов Я, вся в педагогiчнiй працi. Вона готує нам їду... Коли у розкладi «вiконце», Я годувати сина йду — Вiн в усмiшцi неначе сонце. В недiлю Стефа вихiдна. Приходять хлопчики зi школи. Вiн ручки простягає: -- На, Вiзьмiть мене, хоч я i голий. — Вже Владик учнiв пiзнає I посмiхається їм радо... З хлоп’ятами дитя моє Спiлкується i грає... Чадо Не заперечує, що ми Тимчасом сходимо на ринок, В крамницю... Грудень – i дими... Отоплюється наш будинок Вугiллям. Є чудова пiч. Нам тепло з Владиком, спокiйно. I знову день, i знову нiч… I вiриться, що все – надiйно... Є Женя Буїна... Вона, Савелiвна, моя подруга. Про справи кулiнарнi зна Усе. Євгенiї заслуга, Що куховарити i я Квалiфiковано i смачно Вже починаю. I ciм’я — В особi Олександра – вдячна. У Женi – двiйко: Вячеслав I Олександра – Славик, Шура. Каструля наче автоклав. Там вже мабуть температура За двiстi градусiв... -- Вогонь Убав. Ой, Боже, обережно Бо опечеш собi долонь! Є технiка протипожежна? Нема? Тим бiльше... Поклади Тепер картоплю i цибулю, Добав холодної води... Тепер петрушку потребую... — А по обiдi у садку Гуляли всi, вiдпочивали. Малий в колясочцi в кутку, А Славик з Шурою з ним грали. Вони й самi ще теж малi. Cашко фотографує радо. Все до вподоби. Взагалi Ciмейне тихе Ельдорадо. Що до забивiв та ангiн, Дружина Гриця консультує, Бо Сiльва лiкарка... I cин — Здоровий, немiч не лютує. Герою виповнився рiк. А Женя якось говорила — Мабуть з якихось знала книг: Це строк, щоб чадо починало Само ходити. Червень. День Народження дiтей, це свято У першу чергу їхнiх нень. Дитина грається завзято. Поставила на нiжки: -- Стiй. — Я вiдiйшла на кiлька крокiв: -- Iди до мене, любий мiй! — Пiшов. Не треба бiльш урокiв — Iде. Я вiдступаю. Вiн До мене тягнеться й крокує. Ой, шльопнувся! Вiдразу син Пiдвiвся i тепер прямує Смiливiше... Коли пiдрic «Ставок» лаштуємо для нього У балiю – Cашко принiс В садок велику для малого — Нал’ємо з Стефою води. На сонечку пiдiгрiвалась. Його саджаємо туди. Дитина радо хлюпосталась. Йому подобалався «ставок», Коли вiдвiдували учнi, Махав їм ручкою синок, А вигуки веселi й звучнi — В «ставок» запрошували їх... I Cтефi радила i хлопцям З ним не сюсюкати, щоб звик До мови ясної i щоб ця Маленька навичка йому Допомогла заговорити. Не розумiю я, чому Не можуть люди зрозумiти, Як це важливо. До малят Сюсюкають – i не вбачають -- Це явно з розумом невлад: Дiтей сюсюкати привчають. Дитя, дорослий, не калiч, Облиш сюсюканням дурити. А Владик слухав ясну рiч I хоч не мiг ще говорити, Запам’ятовував слова У вимовi чiткiй, дорослiй. Його лобаста голова Приймала їх, як зброю в козли: Щоб i порядок певний був I можна їх легко дiстати. Запам’ятовував, як чув... Про це що можу пригадати? Стоїть у лiжку – i: -- Диди! — До мене простягає ручку. Перекладаю: -- Дай води! -- Дебде! -- Не розумiю... — В кучку Бiленькi брiвки вiн зiбрав: Мовляв – чому не розумiєш? «Дебде» -- я виразно сказав... -- Сашко, можливо ти зумiєш?... — Прийшли канiкули. Сашко Дiстав путiвку в санаторiй. Чи там пташине молоко? Чи вiн слабий, чи може хворий? Страшної бiйки ветеран Повинен звикнутися з бiллю. На ньому шрами тяжких ран --- I жодному на свiтi зiллю Несила бiль ту подолать. Можливо, що одеське сонце I море можуть сили дать… Поїздка потребує «крон» -- це Вже зрозумiло. Понад то Стефанiя повiдомляє: -- В село поїду на авто. Рiдня давно мене вмовляє Пожити там... А хлопчаку Я пошукаю iншу няню, Надiйну, лагiдну. Таку, Як треба... — Справдi раптом з ранню — Дзвiнок у дверi… -- Няня? --Так! З села, а звуть мене Маруся... — Проста i чемна – добрий знак... -- Нi, я роботи не боюся. Лякає лиш колгоспний «рай». Якщо не «рай», тодi – на шахти, На примусовий труд... Вмирай Там пiд землею!... -- Цебто так ти Вирiшуєш свою печаль... -- Обожнюю дiтей крiм того... -- Ну, синку, нянечку стрiчай! — Домовились: вона малого Не возить у колясцi: -- Хай Привчається вже тупотiти. Лиш у садочку з ним гуляй Бо на проспектi мусять дiти Вдихати спалений бензин... — Попрацювала кiлька тижнiв. Звикає до Марусi син. В садочку яблунi i вишнi, Веселий смiх синочка... Раз Повiдомля зненацька няня, Що прийде гостювать до нас Солдатик... -- Тiльки є прохання... Йому сказала: ви моя Сестра... -- Гуляли по проспекту? — -- Лиш раз... -- Догана їй гостра: -- Не маєш, дiвчино, респекту До тих наказiв, що даю, Бензиновим прогаром труїш Дитину, крихiтку мою? Так на вказання реагуєш?... -- Пробачте, це було лиш раз. У парк iз Владиком ходила... -- Щоб цього не було вже. В нас Дiвчат навколо мiста – сила, Що будуть радi в Чернiвцях Маляток доглядати – жити... — В Марусi на обличчi – жах... -- Солдат нехай приходить. Дiти Полюблюють завжди солдат. Вигулюй Владика в садочку З солдатом разом. Красний сад, Де можна посидiть в куточку,— — Чудове мiсце, щоб дружить. А ввечерi, коли всi вдома, У мiсто можеш виходить. У нас -- цукерки з «Гастронома», Домашня їжа... Пригости Солдата – це для нього розкiш. А ти з Марусею рости, Синочку... Ще одне: акторськi ж Наївнi вигадки облиш. Бо доведеться вже брехати Усе життя. Не варто. Лиш Її – солдати – не солдати -- Усi, усi чоловiки В своїх дружинах поважають -- Завжди лиш правду – напрямки. Брехнею лиш перешкоджають Тi, в кого розуму нема, Собi у будуваннi долi. Отож, натискуй на гальма... — Я вiддаюсь роботi в школi, Cинок з Марусею... Вона До хлопця ставилася добре. Син нянi пропонує: -- На! — Дитя тодi таке хоробре I хоче, щоб його взяли На руки, коли знає: люблять. Ми зрозумiти це могли Без слiв: коли дитину гублять Знущанням, захисту шукать Вона бiжить до мами-тата... Тут пiдiйшла доба чекать Менi й молодшого «солдата». Чомусь я певна: буде син. Хоч взимку – дiждалась канiкул. Предноворiччя. Чарок дзвiн. А в мене у життi капiтул Новий стартує: -- Все, пiшли! — Сашко веде до родбудинку, Що недалеко. Узяли В палату. А вночi – кровинку Менi тихенько Дiд Мороз Принic – безцiнний подарунок! Взаправдi це – апофеоз, Як вперше принесли пакунок, В якому мiй новий синок. Гарненький, як i старший братик. Розумний – точно вибрав строк. Якщо, щоб народитись, Владик Цiлicеньке мав лiто, цей Хотiв не пiдвести матусю. Спiшивши, вийшов без бровей I вiй... -- Це вiн тобi Лiдусю, Як педагогу спiвчува, Синок турбується про учнiв. Моя у хлопця голова! -- Чия ж iще? Не чую: гучнi Повиннi оплески лунать! -- Все буде: оплески, обiйми I квiти... — Знову: пеленать, Купати в балiї... У нiй ми «Ставок» робили влiтку. Син Зумiв так з часом розiбратись: В п’ятидесятiм вийшов вiн. Мiг роком старше оказатись, Якби ще трохи поспiшив. I це було би зле i в школi I в армiї. Та вiн рiшив Рiвняння i пiшов поволi Услiд за братиком рости... Знов звичнi хитрощi cовєцькi: Щоб у сiм’ї баланс звести, Придумувались «арабески»: Мої декретнi вiдпускнi Одержую як Парахонська. Зарплата також йде менi. Мабуть, вiд Києва до Омска I далi мусять хитрувать, Щоб вижити, cовєцькi люди, Хоча i незлiченна рать Сексотiв-стукачiв усюди. Як Мусiєнко я беру Свою щомiсяця зарплату. Так, граю в небезпечну гру, Щоб кожному в сiм’ї «солдату», А їх, ви знаєте, вже три, Купити щось смачне к обiду. Сашко нервує, що вiд «гри» Вiдставлений... Спокiйний з виду, Переживав, що сам не мiг Сiм’ю утримувати. Влада Героям, що без рук, без нiг, Кого ота воєнна вада Сама пригнiчувала, їм Ще й не давала заробляти. Тому чоловiкам моїм Дружина, звiсно, я i мати, Ще й годувальниця сiм’ї. -- А ти, Сашко, вiзьми дiлянку, Щоб мати овочi свої Й картоплю... -- Добре! — I вiд ранку До вечерниць у вихiднi Копає, овочi саджає... Якщо хто вiльний iз рiднi У вихiднi – допомагає. Володя найчастiше – брат, Студент – потрiбнi ж i перерви... Iще один з моїх «солдат» -- Оце й усi мої резерви... Турбот багато у сiм’ї… Я класний керiвник у школi. Cини – двi пiльгочки мої Мене рятують вiд недолi «Короткий курс ВКП(б)» -- Її icторїї – вивчати. А щодо iншiх – цоб цабe! — Щороку мусять розпочати Цей генiальний твiр вождя Вiд першої глави. Щороку! I пхають в голови смiття Одне i теж. Його потоку Лиш смерть вождя поклала край. Я присвятила цьому твору Годину. Кажуть бо: -- Вивчай! — Iєзуїтську ту потвору Кремлiвську можна розрiзнить У псевдо-iсторiчнiй казцi. Вождь злочини бажає змить З людської пам’ятi... Якраз цi Знущання, вбивства i ГУТАБ, Голодомор i продрозкладки, Якi вчиняв кремлiвський штаб, У мозках залишили згадки, Якi не витравить нiчим, Хоч довгим, хоч коротким курсом. Силкується ГУТАБ-режим Обмежити свiтогляд куцим Цим курсом... Цей ганебний «курс» Сашковi в унiверситетi Марксизму-ленiнiзму – (вуз Полiтбрехнi) – на факультетi Фiлософiчнiм теж хотять Втовкмачити у мозок люто... Години, днi, лiта летять, Життя замiшується круто... Не заперечила сiм’я, Коли я запропонувала Давно вже обране iм’я Для сина другого... Бажала, Щоб передало то iм’я Чоловiкiв чудових риси. Захоплювалась ними я — I вci вони були Бориси. Був дядя Боря-красень, був Мiй викладач у Станiславi Борис Георгiйович... Гнув Антикремлiвське у оправi Iстмату й логiки... Борис Свiт Миколайович, товариш, Друг i носiй високих рис. -- Борисом буде син. Чи схвалиш, Сашко, мiй вибiр? -- Буде так, Як вирiшiш. Борець за славу? Влаштовує. У мами смак Чудовий! — Цю важливу справу Ми вирiшили iз Cашком У злагодi. Борису справдi Боротись випало iз злом, Коли дорослим став... Ми радi: Cини здоровими ростуть. Пiдвищили Марусi плату. Бо двоє бiльше сил беруть. Не розраховую на зраду... Сусiди... Наш особнячок Роздiлений на двi квартири. У шостiй – п’ятеро. З жiнок — Сусанна Карпiвна. У мирi Cпочатку проживали з нiй. Тим бiльше – вчителька, колега. Пiзнiше наче лютий змiй Вкусив сусiдку. I, сердега — Насправдi так її шкода — На нас зненацька озлобилась — З душею скоїлась бiда, Неначе враз переродилась. Три сина у сусiдiв. З них Дороcлi Олександр i Торик. Молодший Iгор – учень. Зник Мiж нами лад. Садок i дворик Просторi. Вистачало всiм I мiсця, й свiтла, i повiтря. З Сусанною дiлилась тим, Що знала й вмiла. Я ж не хитра — Душею щира i проста. Cусанна у молодших класах. Годин, мабуть, не менше ста Подарувала їй, щоб в асах Й вона учительских була. З укр. мови – особливо. Торик Кiно дивитись звав, то йшла. Кiномеханiк: -- У вiвторок «Тарзана» будемо усi Дивитись вдома, то заходьте! — Чудовi то були часи... Не вiдаю, з яких нагод те Добросусiдське раптом вщент На сто уламкiв зруйнувалось. Один i другий прецедент — Спочатку тихо дивувалась: Б’є струмом, як змиваю пил, Коли «їх» мicяць. «Пiдкупили» Лiчильник струму? Ми навпiл Ранiш щомiсяця платили. Тi пропонують: -- Краще так: Нехай за грудень ми заплатим, За сiчень ви... — Та i байбак Помiтить, але як зарадим Бiдi? Коли платити нам, Лiчильник набирає швидкiсть, Їм – то стоїть, хоч по рукам З пiдлоги струмом б’є. I кiлькiсть Для нас оплати лиш зроста, Для них – все падає. Пiзнiше Ще й радiо... До нас – верста Вiд радiомережi. Ми же I заплатили, щоб вiдвiд Ввели проводки до будинку. Мовчить «тарiлка». Гiрко вiд Того зухвальства. Через стiнку,— — Ми чуєм: радiо спiва, Хоч ми, а не вони платили. Як бути з ними? Голова В отих турботах. Чом не жили Як люди? Ми тодi cобi Окремий ставимо лiчильник. Сусанна з нами в боротьбi, В щоденних спробах недоцiльних Погiршити життя сiм’ї, Що їй поганого не робить. Такi обставини мої. Мене оте не дуже гнобить, Що вiдокремилась вiд нас Вона стiною в коридорi. Є «чорний хiд». Ми ним як раз I користуємося. Горе Маруся причинила нам: Пiшла вiд хлопцiв до Сусанни сусiдки. До честi – честь, до хама – хам. Нехай ковтає там об’їдки. Минуло мiсяцiв зо три. Знов проситься до на Маруся. Я вiдмовляю. Не хитри. Без надто хитрих обiйдуся. До Лашкiвки пишу листа. Прислали нянею Марiйку. Життя... Дожити б хоч до ста. Та на «п’ятiрку», не на «двiйку»...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Москалик

* * *

О С О Б Н Я К И Особняки стоят особняком, не сундуки, скорее – аллигаторы… Вся нищая округа, целиком — под брюхом ненасытной олигархии. Рептилии надменно правят бал, осклабясь от утробного томленья, пищеваренье – их мировоззренье: в одном меню и мясо, и Абай, идущий неким умственным десертом по мозговым извилинам кишок в тугой пищеварительный мешок, весь цикл довершающий усердно. Воистину, Абай неплох на ужин, весьма приятно творчество его — под рюмочку, да под икру севрюжью — да мало ли аллах послал всего!.. Рептилии, как скот на водопой, сползлись к реке по обе кромке русла, в последний раз живая ветка хрустнула и – сгинула под каменной стопой. Прохожий люд вонзает зло зрачки, из-под руки взирая на рептилий — как вызов, ваш масштаб, особняки, особняки, вы нас поработили. Вы проглотили хладнокровно нас — в один бросок расчётливый и хищный, уверовав в ваш травоядный фарс, рептилии, мы стали вашей пищей. Мы оказались строчкою в меню, вы нас употребляете, как блюдо, как бешбармак, сгребая в пятерню — и в пасть оттуда! О, Боже, дай осилить этот шок от собственной трагической ошибки, от «благ» свободократии-фальшифки и жуткой перистальтики кишок!.. Рептилии, умерьте аппетит — обжорство скверно действует на брюхо, когда ваш дух однажды отлетит, боюсь, лишь смрад останется от духа. Отвратно ползать по земле отцов, на аргамаках облетавших степи — бессовестно отрыгивая теми, чьи кости под фундаментом дворцов. Владимир Москалик РЫНОЧНАЯ НИША Как-то мне жилось не так, всё чего-то не хватало — пустяка ли на пятак, иль большого капитала? В смутном чаянье своём заплутал я, как в тумане... Друг сказал: «Давай, нальём, может, истина в стакане. Помогает, вот те крест, при душевном дискомфорте, мы сейчас в один присест уберём кисляк на морде!» Раз присели, два и три, в ход пошли большие числа... Помню, друг сказал: «Смотри, будто свет в башке включился!.. » Я и сам на тот момент в креативном был ударе: мать честная, чем не бренд — с шапкой сесть на тротуаре! Ни напряга, ни хлопот, знай, сиди с несчастной рожей — вот оно, решенье, вот, вот он, к счастью путь надёжный! Хрен ли голову ломать над дурацким бизнес-планом — пролетишь, твою-то мать, ну а этак — глядь, и паном. Пусть не с ходу, пусть не враз сытая придёт отрыжка, но уж, точно, в средний класс выбьюсь, #####, через годишко. С тем и вышел за порог под убойный храп братэлы… В общем, это был пролог, был дебют типа премьеры. Сколько лет прошло с тех пор, как, сорвав по пьяне крышу, встроил я, друзьям в прикол, рыло в рыночную нишу. На бок валится страна, будто чёрт подпорки сносит, но пока жива она — пусть пятак мне в шапку бросит! Владимир Москалик.

Владимир | Тамбов | Россия

* * *

Москалик Владимир, приходи на тусовку, разговор есть. Вопросы. И дифирамбы.

М |

Литвинов А.С.

Жертвам СПИДа посвящается

ЖЕРТВАМ СПИДА ПОСВЯЩАЕТСЯ (Когда СМИ стали всесторонне освещать эту тему, меня поразила «жуткая несправедливость». Ведь смертельный приговор можно получить даже в кабинете безалаберного стоматолога.) Любовь, ты уходишь, уж веки устали Глаза потускнели и все ж Слова ты выводишь больными устами Меня за собою зовешь Я скоро приду, но сначала позволь мне Тебя проводить в дальний путь Тебя я найду и в небесном раздолье Мы сможем вдвоем отдохнуть Сначала могилу украшу цветами И свадьбу устрою в раю* При жизни любили, но не сыграли Мы белую свадьбу свою Как пусто бывает, когда остается С тобою больная душа Как сильно пылает, так быстро прервется Угаснет любовь — чуть дыша И взором последним посмотришь устало Красивее станешь в сто крат О! Боги, зачем я ушел не сначала!? О! Боги, в чем я виноват!? 1993г. *Рай не как местоположение, а как душевное состояние.

Алекс | Новосибирск | Россия