Семен Венцимеров

Размечтался

Размечтался Новый дом я увидел во сне. Был высок он и светел, как счастье. Я взываю к судьбе и весне, Чтобы этому сну не кончаться. Я хожу по весне – и зову: -- Где ты, где, мой строитель-спаситель? Возведи для меня наяву На земле незабвенной обитель. Зайчик солнечный к форточке – прыг!, Сын с прогулки примчится с бульдогом... Все отдал бы за радостный миг Новоселья... О, счастье, будь долгим! Одевается город листвой И щетинится башнями кранов... Где же, где же ты, мой новострой, У какого из двух океанов? Сны... В них отсветы давней весны... Жаль: печальное крепче зубрили... Я живу на востоке страны, Вне судьбы и любимой Сибири... Я хожу по зиме и зову: Где ты, где, мой спаситель-строитель? Возведи для меня наяву Дом надежды и веры обитель...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Совести азимут

Совести азимут — Доблесть и честь. К сeрдцу и разуму Тропочка есть. Истинный видится ориентир, Верю, что близится Мудрость и мир. Вечные знания — К счастью мосты... Слышишь признание? Ты, только ты...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Читая Пауля Целана. Во что ты превратилась...

Читая Пауля Целана. Во что ты превратилась... * * * So bist du denn geworden, Wie ich dich nie gekannt. Dein Herz schlaegt allerorten In einem Brunnenlfnd. Wo kein Mund trinrt und keine Gestalt die Schatten saeumt, Wo Wasser quillt zum scheine Und Schein wie Wasser schaeumt. Du steigst in alle Brunnen, Du schwebst durch jeden Schein. Du hast ein Spiel ersonnen, Das will vergessen sein. Von Paul Celan. So bist du denn geworden * * * Во что ты превратилась? Везде тебя искал. Твое сердечко билось В стране ключей у скал. Никто в них не напьется И тенью ни одна Душа в них не пробьется Из призрачного сна Ты – в родниковом пульсе И в отблеске зари И в «зайчиковом» блюдце — И в памяти пари...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Нелли Гришина

Жизнь непобедима

Крестьянский секс не актуален У наших нынешних господ. В тиши борделей, саун, спален, Как может, тешится народ. И всё мудрёней час от часу Приобрести зовёт секс-шоп Различных кучу прибамбасов Для собственных и прочих поп. Вот раньше врач назначит клизму, (Чтоб был веществ круговорот: Всё – для здоровья организма) А нынче что творит народ? Народ теперь эксперименты Проводит, стыд забыв совсем. Тем местом, что для экскрементов Он ищет множество проблем. Поют и пляшут трансвеститы И Геи, глазки закатив. Всё сплетено и перевито, Всем нужен драйв и креатив. Чтоб необычно непременно, Чтоб от тусовки не отстать, Анал, орал и — внутривенно. И женщина – не мать, а – б…ь. Всё – через то и всё – за это? Инстинкт – наш светоч и кумир? Все – извращенцы? (по секрету), Жаль только, мало в теле дыр? Он – трансвестит? Да бога ради. Он – голубой! И пусть живёт. Они записаны в тетради, Которую судьба порвёт На мелкие клочки и ветер Развеет их над гладью моря. Они из тех, кто не заметил, Что жизнь непобедима в споре, Со смертью, тленом, неучастьем. Жизнь бесконечной эстафетой Передаётся. Жизни счастье — Оно в ином, совсем не в этом.

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Мурадов Юрий.

Суденышко.

Суденышко. Когда отчалит утлый ялик От берегов былых коррид, Проснется злобный карлик Моих желаний и обид. Напомнит, что не все так гладко, Ведь в сердце боль еще живет. А на душе, как и тогда, не сладко, И песнь сирен в туман зовет. Пернатый кудесник. Пернатый кудесник мне песню напел О солнце, о счастье. Потом улетел. Как будто в жару подул ветерок, В тлеющих мыслях зажег костерок. По лесу пройдусь, поглажу листву, Порадуюсь жизни, ее естеству. Какой красивый у сосен наряд; Даю имена всем деревьям подряд. О землю ногами я обопрусь — Это все Родина, это все Русь. С нею родился, с нею умру И чувства свои в даль заберу.

Юрий. | fishyula@yandex.ru | Борисов | Беларусь

Нагорная Оксана

Безответная любовь

Так больно крик души не умолкает Слеза летит ручьем из глаз моих Так больно, дышит сердце, разрывает И сумрак падает на тень оков моих Любовь кричит: «Из сердца вон!» Свеча горит не зажигаясь Любовь тихонько умолкает Потом как яд из сердца вылетает Куда идти? Бежать от куда? Где сердце больно зажигаясь Любовью, маясь без конца Вопит не умолкая: «Да! Люблю тебя» За что такая боль, любовью ненасытясь Тебя до слёз доводит без конца Зачем же чувства так спешат открыться Когда о них сказать нельзя Зачем летя на крыльях ночи И убиваясь пустотой Тебя любить покорно просишь: «Ты будь со мной!» И умоля ко мне спиной Уходишь в дверь стальную Молчишь. Стоишь. Любить тебя? За что и как? Страдания были б выносимей Если б любовь была б ясна Как ясно небо перед ливнем Как солнце свет, или весна Любить тебя!? Да как же больно Любовью сердце покорено Стыжусь я чувств своих! -- в ответ Тихонько скажешь безответно При встрече молча, ты проходишь А объяснить боишься, может Что чувства наши невозможны Играл со мной. Любовь к другой Скажи же прямо, четы трусишь? Боишься больно сделать мне? Да как же можно и безбожно Любить, не испытав любви Любить тебя мне невозможно Лелеять, нежить, целовать От сердца ключик потерять Забыть, страдать, молчать Люблю тебя! – во все горло я кричу Проходит дождь Уходишь ты Любовь и пустота. А я молчу

Ксюша | ksyushka@gala.net | Киев | Украина

Нелли Гришина

Я - русская

Говорят: в огне, мол, не горят. И не умирают, говорят. Даже если их сто раз подряд Убивают выстрелом в упор. Глянешь, а они опять стоят. Так они считают до сих пор. Я русская, меня им не понять. Не понять живучести и страсти, Если надо, меч смогу поднять, Умерев почти, не умирать, Сердце разорвав своё на части, До прихода истины стоять. Говорят, я русская, так что же, Мол, кровей намешано, не счесть. На потомков викингов похожа, И монголы были, видно, тоже, Чересчур пряма, не любит лесть Взглядом, если надо, уничтожит. ПризнаЮ, я русская, и мне, Мне не привыкать, сгорев в огне, Заново родившись, стать сильней. Я, когда решают: нет меня, Отрастаю деревом с корней, Фениксом, восставшим из огня.

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Нагорная Оксана

Судьба

Ты стоишь. А небо рушиться над нами Молчанием бед не одалеть прости Так тяжело с судьбой смериться, с нами Но для чего-то сводит нас в единое она Не знаю. Может быть, увидимся мы снова И вновь мы ночь проговорим с тобой Не быть нам вместе никогда, я знаю точно Но знай не капли не жалею не о чем О той секунде, том мгновении, слове О том, что ты чужой, за час ты стал своим О том, что может быть игра вся наша жизнь Ты так красиво говоришь, но сердцу больно слышать Прости ты – жизнь, за эту горькую несправедливость За то, что в страшном сне, не мог ты и узнать Ты знаешь? Бог дает, так значит, заберёт обратно Ты не теряй надежду, не мирись с судьбой

Ксюша | ksyushka@gala.net | Киев | Украина

Мурадов Юрий.

Всего лишь миг.

Дальний берег. К нирване стремясь, Не забудь про еду. Стряхнуть с себя грязь, Где я силы найду? Путешествовать легче С сумой налегке. Телом стану покрепче, Омывшись в реке. Дальний берег, чужбина Нам достались с тобой. Подобием птичьего клина, Скоро вернемся домой. Капли дождя. Капли дождя образуют мотив, Дальнего прошлого, вызывая прилив. Вспомнилась юность, учеба и дом. Как хорошо было в нем под дождем! Все изменилось, я уж не тот, Жизни прошел крутой поворот. Картинки былого в сознаньи ловлю; Звук капель мешает, но я потерплю. Неуловимое. Любовь должна быть незаметной, Как дуновенье ветерка, Хотя бы чуточку корректной. Ее маршрут – полеты мотылька. То, что для всех, навечно, Потерпит где-то крах. Неуловимое – беспечно, А потому живет в веках. Странник. С окрестных гор пришел старик, Когда сирень цвела. У ног его обрыв возник, Но он был твердым, как скала. Поток бушующей воды И бездны роковая пасть Для старца не несли беды,— Решимость отвела напасть. Препятствие преодолев, Трудиться стал над переправой. Мост построил «горный лев», Хоть это не было забавой. - Зачем ты тратишь столько сил? — Спросил его пастух, - Никто как будто, не просил, А твой костер почти потух. Уставший старец не мудрил: - Ведь я один в пути. Кто сил и знаний накопил, Поможет истину найти. Не верьте. Не верьте, что нельзя летать. Конечно можно. Лишь не пытались бы мешать, Да утверждать, что сложно. Давно уже парили б мы, Как чайки над волнами. Но это были б мы, А как же те, которые не с нами. Им трудно осознать: Не в килограммах дело. Вот их вопрос, на остальное наплевать: «Зачем душа, когда есть тело?» Пыль. Какая суетная пыль, Какие дикие желанья… Неужели мы видим быль, Помогут ли потом стенанья. Попасть в реальность этих дней, Спать в них до забвенья… Оторваны от сущностных корней, Живем мы от кормленья до кормленья. Я еще помню. Я еще помню черемухи запах, Юношей грезил о рыцарских латах. Твердость духа – победа над злом… Много было ошибок, но – поделом. Теперь бы все сделал не так; От скудности знаний пугает нас мрак. А может ошибка – желанье другого? Ведь без него не имели б былого. Грозовые облака. Грозовые облака На исходе дня темнеют, Но спокоен я пока, Мои мысли тихо тлеют. Разразится нынче дождь? Кто ж об этом знает. Стихией свыше правит вождь, На удачу только гений уповает. Надежда. Как много спущенных курков, И столько слов обидных, злобных. Не все зависит от дурных царьков, Писавших приговоры в залах тронных. Со временем откроются глаза, Их цвет сольется с синью Неба. В этом нам поможет истины фреза, Сделанная из Мирового Древа. Всего лишь миг. Не беспокойтесь, жизнь не поле битвы; Есть место для любви, для молитвы. Бывают моменты для зубов и когтей, Их будет меньше, если станешь добрей. Уступить и забыть — не просто сначала, Но, тренируясь, заметишь — жестокость пропала. Придет твое светлое время, Тогда поймешь, что есть бремя. Вот уже разум свободен от пут, Сам поджигаешь потребностей трут. Управление мыслями, словом — Можешь гордиться этим уловом. Чужие желанья сложно понять, Каждый субъект хочет Бога пенять. Поставьте себя на место других, Вдруг и познаете сущности миг. Последние лучики. Последние лучики солнца Ловлю я глазами, Выпью до донца, Соединю с ногами. Расслаблю дыханье, Отпущу мысль на волю, Оставив вниманье, Погуляю по полю. Упругость мяча — Основа движенья. Не ищите врача, Я избег пораженья. Храм Природы. Неоднозначна сущность у Природы,— Храм один, различны своды. Все они имеют связь; Их основанье — кодов тайных вязь. Добрались люди до истоков мирозданья, Но есть ли смысл подобного копанья. Умом реальность не постигнешь, Лишь уподобившись, Творца достигнешь. Любая муха скрытых тайн полна... Гарантия ли есть, что «истина» верна? Спутник. За мною смерть плетется с клюкой; Нам с нею по дороге, зову домой. Чаю предлагаю, закуски подаю; Подкрепиться нужно, ведь не в раю. Наевшись, рассказала, что мир не одинок, Над душой скитальца возложат не один венок. Меняя плоть и жизни, пропустим сто дорог, Готовя дух к подъему в сиятельный чертог. Я только тень. Я только тень, я только эхо, Лучом разбуженный рассвет, Нечаянно поставленная веха, Из тьмы полученный ответ. Я был рабом и был художник, Поэт и воин, лицедей, Забытый всеми подорожник, Волей случая – злодей. Меня здесь нет, я только эхо, Посланец из других миров, Оставленная наугад прореха, Пастух измученных коров. Мурадов Юрий.

Юрий. | fishyula@yandex.ru | Борисов | Беларусь

Семен Венцимеров

Песня

Песня Памяти А-Ц Идельсона Он вышел из-под Риги, Под небом ночевал. Псалмы из вещей книги Негромко напевал... Он отдал душу песням — Ведь с детства их любил. По городам и весям С котомочкой ходил. В замызганой котомке В бутылочке вода. Веселый был и тонкий, А сытый – не всегда... Подвинье и Побужье Проселками прошел... -- Ты спой мне вашу, друже... Поешь ты хорошо... А, ну – еще! Сумею На скрипке подыграть... Це-молль, как разумею? Так и впишу в тетрадь... Теперь давай-ка вместе. Я в терцию спою... — Он шел от песни к песне... В тетрадочку свою Записывал мотивы, Запоминал слова, Голодный, но счастливый... Его в пути молва Подчас опережала — И рада молодежь: -- Давай-ка мы сначала, А после ты споешь... Проселками по бровке Шагал он и шагал. Ему аранжировки То дождик предлагал, То ветерок навеет Замысловатый ход — И радость в сердце зреет. Он с песнями идет. Он молод и отважен. Ни холод, ни жара, Ни дождь ему не страшен... А вот и Садгора. Предчувствие удачи. Чем встретят в Садгоре? -- Чего тебе, юначе? Ах, песню! Ну, харе: Будет веселье, будет веселье, Будет веселье с песней у нас... Будет веселье, будет веселье, Будет веселье с песней у нас... Ну-ка, задорней в пляс, ну-ка, задорней в пляс, Ну-ка задорней в пляс, праздник у нас... Ну-ка, братья! Подпевай с радостью в сердце, Подпевай с радостью в сердце, Подпевай с радостью в сердце, Подпевай, подпевай, Радость разливай... -- Ну, ладно, все в порядке, Спасибо за вокал... -- Крючочками в тетрадке Он песню начеркал, Не допуская фальши: -- Вот здесь у нас диез... -- А что случилось дальше, В чем главный интерес? Двадцатый год итожил, Кто пал, а кто живой, Кто ранен, обезножил На первой мировой. Без всяких переходов, Побитое само, Сообщество народов Решило в Сан-Ремо: Чем жечь, душить, калечить С кликушеством в речах, Евреям обеспечить Достойный нац. очаг. Так решено впервые -- Теперь-то воспарим! — Евреи в эйфории. И Иерусалим Мечту свою концертом Желает увенчать... Хормейстер ходит фертом. Он знает, чем начать. А песню для финала Не может подобрать Чтоб воодушевляла... -- А где же та тетрадь? Там, помню, что-то было... -- Тетрадь перелистал... -- Да вот же! Звонко, мило... Сгодится на финал... — Известные издревле Слова вливает хор В Садгорское веселье, Израильский задор. И песня зазвенела И понеслась в зенит, Сердцами овладела И до сих пор звенит. Мажор планету залил, Он каждому знаком. И словно весь Израиль Победно пляшет в нем: Хава нагила, хава нагила Хава нагила вэнисмэха. Хава нагила, хава нагила, Хава нагила вэнисмеха. Хава неранена, хава неранена, Хава неранена вэнисмеха. Уру, ахим, Уру ахим бэлев самеах, Уру ахим бэлев самэах, Уру ахим, уру ахим, Бэлев самэах!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Валентина Горяйнова

Миф и мы

Жил в Древней Греции Платон — Философ знаменитый. Он миф нам написал о том, Что сделал Зевс сердитый. Когда-то жили существа, В них было два начала: Сильны мужские естества И нежность женская звучала... Бог Зевс их очень невзлюбил За силу и гармонию эту, На половинки разрубил И разбросал по свету. С тех пор повсюду на земле Все женщины и все мужчины Друг о друге ведут разговор И ищут свои половины. Хоть поиск и ведут вдвоём- Нелёгкая эта задача. Ошибка в поиске своём- Несчастье в жизни значит. Но чувств огромная лавина И счастья нет предела, Когда родные половины Сольются в единое целое. И нас судьба связала крепко: Назло богам и людям, Хоть вместе мы бываем редко, Врозь — никогда не будем!

Валентина | Королёв | РОССИЯ

Вераника

О не вечном...

Под крышей неба голубого стоят бетонные дома. Не знают ничего живого, не знавшие лучей тепла, Нам, прочно ими заслонённым, надёжно спрятанным внутри Ведь всё равно от воли Божьей не спрятать в камешках души. Он нас оттуда, настрадавшись, достанет мощною рукой: «Гранитной пыли надышавшись, что сталось человек с тобой?» Взгляни на, Богом вдохновлённый, своё творенье – суету. Ты сам себе, по воле равный, мостишь надгробную плиту!

Вероника | vavd07@mail.ru | Гродно | Белая Русь

Кася Малинова

* * *

аСініла Камо грядеші ты человеча Дзе скончыцца мусіць твой век Памяць тваю ч’ё павінна вырашыць веча Кама грядеші Адамо? Куды прытуліць галаву ты жадаеш Ці ведаеш што ты робіш Хоць каплю сумлення ці маешь Камо грядзеші Каін? Дзе ты Храстосе? Дзе яны тыя Што імем тваім забівалі Хто ад крыві ім рукі амые І толькі душа стогне і ные І губы шэпчуць словы як сусвет старые Дзе ты Адамо?

Кася Малинова (Вероника) | vavd07@mail.ru | Гродно | Белая Русь

Кася Малинова

* * *

И я был слеп в холодной тьме Твой свет не проникал нигде Я поражённый и слепой Тебя увидел пред собой О чудо! Здесь прозрел слепой Стоит Великий предо мной Хватай тот свет своей душой Блажен слепой гонимый тьмой Блажен невидящий-незрячий Блажен не знающий в миру Блажен кто ограждён от слуха Не преступив свою черту Раскрыв глаза в кромешной тьме Кому-нибудь на свете Ты прежде вспомни сам в себе С тех пор он сам за всё ответе И я блажен в холодной тьме Твой свет не проникал нигде Но поражённый и слепой увидел строки пред собой Сквозь них идёт всё в той же тьме Дай, Боже, всем сей путь к тебе.

Кася Малинова | vavd07@mail.ru | Гродно | Белая Русь

Семен Венцимеров

Журфак-15-3. Я, Семен...

Журфак-15-3. Я, Семен... Е Луис Корвалан затчен, Е Лучо про хунту памлсек. Ба и в Подземи заржил, Як чилскего слунце папрсек. Абы се сам к вине пршизнал, Абы се скончила палба? Сожпак се муже вздат Грда прэзие Пабла? Сохпак се муже вздат, Стое со склоненоу главоу Гитлеровцум на славу Валечни Сталинград?... Фрагмент моего перевода на чешский язык стихотворения-отклика Евгения Евтушенко в связи с арестом в Чили, пребывавшего там в подполье генсека Чилийской компартии Луиса Корвалана. Оригинал был опубликован в газете «Правда» в октябре 1973 года. Перевод был мною выполнен на следующий день по заказу зав. отделом вещания на Чехословакию Московского радио А.С. Плевако и в тот же день прозвучал в эфире. -- Карпатские туннели... Мрак! Там нас тянули тепловозом. Невольно подступает страх — Черно в окне... Душа морозом Подергивается подчас: А вдруг завалит в том туннеле? Визжат девчонки... Словом – класс! Особо страшно было Нелли Алатыревой... А Смирнов Принес в купе мне каску с кружкой. Уже под мухой будь здоров! С дружком каким-то иль подружкой Запас дорожный потреблял. А мне велел хранить трофеи. Меня Володька доставал: Мол, я не отверчусь теперь и Обязан добровольно всем Сознаться: я Смирнове вещи Припрятал. Ну, дурной совсем... -- Ты зря так шутишь, человече! Витальке, точно, обещал, Что будет он судьбой наказан. Мне знак был свыше – предвещал, Понеже должен был, обязан Виталия предупредить. Но и тебя предупреждаю, Чтоб так со мной не смел шутить... -- Ты брось, я тоже осуждаю Смирнова – вовсе охамел... Как говорится, бог не фраер. -- Надеюсь, ты уразумел... -- Я Федорова так поправил,— — Он испугался и затих: А вдруг я вправду всемогущий? Вот так катили – чих да пых — Сквозь позолоченные кущи Октябрьской нашенской страны... -- Рассказываю все Тамаре, Где жили в Праге, чем ценны Те дни... Устал – и не в ударе... Сапожки Томе подошли... Разобрала гостинцы Димке... -- А каску – в мусор? -- Не шали! Виталькин сувенир!-- В ужимке Тамары понимаю толк... Легко ее в ушко целую, Там кожица нежна, как шелк... -- Ну, погулял напропалую, Теперь за дело! — Впереди — Визит назначенный к Петровой. С моей шефиней не шути: Добра, но может и суровой И сильно неприятной быть — Начальница должна бынь жесткой, За упущения – долбить По темечку прямой наводкой. Являюсь. У нее как раз — Невероятно: день рожденья. Я без подарка... Но тотчас В приливе супер-вдохновенья Я выдаю экспромт-стишок. Он Лидией с восторгом принят. Ко мне – стремительный шажок — Целует! Подходящий климат! Благоприятствует судьбе... Ну, что ж, дела пойдут однако, Не пережми лишь, цоб цабе! -- А это – новый босс... -- Плевако,— — Мне представляется субьект. Он, кстати, Александр Сергеич. Чванливый с виду, как ландскнехт, Отдельский богдыхан-царевич. Предвижу с этим нелады, Куражливости, самодурства Отчетливы на нем следы, А я не подкопил искусства С такими ладить... Поглядим. Надеюсь, силою таланта И самодурство победим... Петрова будет за гаранта? Как знать. По должности главней Отдельский богдыхан Плевако. Едва ль по нраву будет ей Конфлтктовать с начальством всяко. Однако, может я и зря Впадаю в панику авансом, Хотя, по правде говоря, Едва ли ошибаюсь... Нюансам Враждебных взглядов я уже Антисемитов цену знаю... Мне предстоит не бламанже — Горчицы с хреном... Отступаю? Но не желаю отступать, Тем паче есть задел хороший: Два очерка Петровой сдать Успел – и заработал гроши, Что мне не лишне... Как же быть? Искать другую срочно тему? Нет, я не вправе отступить, Хоть и предчувствую проблему. Я просто должен написать Отлично очнрки к диплому, Петровой сдать, решенья ждать... Уверен: даже и такому Врагу отвергнуть не дано Мои достойные творенья... Короче, твердо решено: Я начинаю наступленье... Уже наполнен кондуит Мой именами ветеранов, Где Старинов Илья стоит Всех выше... Дюжину романов Семенов мог бы написать О нем, реальном супермене. Таких героев – поискать. Но их как раз на авнсцене И не увидишь никогда... «Солдат столетья», «Бог диверсий»... -- Да ладно, это суета... Денис Давыдов – вот кто первый Идейный русский партизан. Смысл партизанства в цепкой связке И общий с главным войском план. Подкладывай врагу фугаски, Пускай составы под откос С вооружением и пищей, Пусть страх ему шибает в нос, Захлебывается кровищей Он каждый час и каждый миг... И надо, чтобы каждый воин, Что в тыл противника проник, Был изначально подготовлен Лишать снабжения врага, Взрывать мосты и эшелоны. Чем больше взрывов, тем вреда Противнику... Его колонны Лишив снабжения, тотчас Боеспособности лишаем. Заложенный бойцом фугас, Которым эшелон взрываем, Спасает тысячи бойцлв На фронте и ведет к победе... Жаль, что до нации отцов Глубокие идеи эти Не удавалось донести И усиленьем партизанства Жизнь тысяч воинов спасти. Оперативное пространство — Весь тыл противника с его Страной включительно... -- Понятно... -- А я в досаде: отчего Не понял Сталин... Я же внятно В докладах, что писал ему, Идею излагал детально... Не доходило... -- Почему? Ведь партизанство кардинально Переменило б ход войны... — Что и случилось в сорок третьем... Тогда начальники умны Вдруг стали? -- Чуть умней, заметим... То соглашались, то опять Сопротивлялись партизанству... Вот Тито, тот сумел понять, Как можно этим окаянству Врагов дать мощный укорот. Мой ученик хорватский Хариш — О подвигах его живет В народе память, мой товарищ По дням испанским, ученик, Все объяснил ему толково... Отлично маршал в дело вник — И минную взамен стрелковой Фашистам объявил войну. Чем в результате партизанства По сути вызволил страну, Взял под контроль ее пространство. Еще сильней могли бы мы Прижать тротилом оккупантов, Быстрей от вражеской чумы Освободив страну... Талантов В союзе инженерных – тьма, Рабочих тоже рук хватало. И тольео светлого ума В Кремле с генштабом было мало... Девчонки, надорвав пупы, Копали под Москвой траншеи... Зачем? Начальники тупы: Быстрее было б и дешевле Их мины делать научить — И ими в три кольца столицу Куда надежней защитить. Танк абсолютно не боится Ни рвов ни надолбов... -- А мин? -- С противотанковым фугасом Едва ли в мире хоть один Способен совладать... С запасом Могли бы наготовить мин И прикопать их поискусней... Но, представляешь, ни один Доклад мой, письменный, изустный Безмозглая на сто рядов Присталинская камарилья Понять не дав себе трудов Идее обрубала крылья. И если все же вопреки Их тупости жила идея, Заслугою – ученики, Идеологией владея, Стремились в партизанский край — И там вели войну на рельсах. -- Мне интересны те, кто... -- Знай: Те, что сражались в польских кресах, Те, что в Словакию ушли,— — Мои ученики: Величко, Квитинский, Коренцвит... Несли Идеи партизанства: стычка Лоб в лоб – не то, чем партизан Реально фронту помогает, При этом погибая сам. Когда он поезда взрывает, Тогда бойцов на фронте он От пуль, снарядов заслоняет. Сей стратегический резон Мой ученик осуществляет... Егоров... Бывший мой начфин... Занудлив был феноменально: Дай весь расклад расхода мин, Отчитывайся капитально... -- Раз таак, бумажная душа, Иди, учись взрывному делу: Не понимаешь ни шиша, А прискребаешься... – Хотел я, Чтоб он, бухгалтер, понимал Мои проблемы и заботы И мне деньгами помогал... Алеша в суть взрывной работы С такой дотошностью вникал... Мне ясно: он взрывник от Бога. Так я начфина проморгал. Уже военная дорога Ведет Алешу в тыл врага... У Федорова зам. по взрывам. А тут и Курская дуга... Едва фашист свинячим рылом Твердыню пожелал взломать — В тылу загрохотали взрывы. Егоров четко дал понять: Науку он не косо-криво Усвоил и сумел другим Преподавать во всех деталях — И обращались в прах и дым Составы, к небесам взлетая. Хорошим бывший мой начфин Стал командиром партизанским, Наставником по части мин... Когда товарищам словацким, С врагом вступившим в лютый бой, Помочь понадобилось срочно, Пошел Егоров, взял с собой Взвод партизан, их выбрав точно Из добровольцев... Двадцать два Пришли бойца с ним в край словацкий. Но справедливая молва Так вознесла порыв тот браткий, Что молодежь и старики Пришли к нему: -- В отряд примите! — Нам быть в сторонке не с руки... Две тысячи бойцов! В зените Борьбы, забывший бухучет, Но не забывший суть идеи, Егоров бой с врагом ведет На рельсах... С радостью глядели Бойцы на дело рук своих: Летели под откос составы, Горели фрицы... Били их Без жалости – и были правы Защитники родной земли И имх советские собратья, Пока под ноготь не свели... Егоров... Вот о ком писать я Начну дипломный сериал... -- Потом чехословацкий орден Мне, кто б вы думали вручал? Егоров! Я был трижды гордым: Во-первых, рад, что награжден, Потом, приятно, что награду Вручал не кто-нибудь, а он, Мой крестник – это мне в отраду. А в-третьих, орден, что вручен, Звездой Егорова зовется... Такой был у судьбы резон... — Пишу... Писание дается Легко: подробно рассказал Все Старинов об Алексее — Отборнейший материал — Пролог дипломной эпопеи. Принес Петровой: -- Есть дебют. Вполне прилично, одобряю... Надеюсь, там нас не побьют... — Кивок на дверь Плевако,— — Знаю, Что босс к тебе предубежден, Но, впрочем, самый главный, Лапин Евреям выстроил заслон.. — День в октябре был светел, ладен... Я вновь к Петровой заглянул — Она мне возвращает очерк... -- Плевако нас с тобой боднул. На месте подписи лишь прочерк. Куражится над нами босс... -- Я ухожу совсем убитыЙ. Неизреченный жжет вопрос: Неужто мне всю жизнь обиды В моей родной стране терпеть? Неужто мерзкой черной сотне Никто не даст отпора впредь? Страна, где нечисти свободней, Чем, тем, кто хочет ей служить Мозгами, подвигом, талантом Едва ль сумеет долго жить... Диплом... «Партейным» обскурантом Кладется мне к нему барьер... Плетусь... Куда? Миную «Балчуг»... В родном отечестве карьер Мне не видать... Уже не мальчик, Пред неизбежностью «линять» Со всею ясностю поставлен. Умом Россию не понять... Мне кажется, что ожил Сталин — И продолжается террор По отношению к народу... Похоже, что до этих пор Не прекращался он в угоду Воссевшей нагло над страной Премерзкой и прегадкой черни... Что мерзость делает со мной? Я должен завершить ученье... У Красной площади – лоток. Билеты книжной лотереи. Рискну полтинником... -- Браток, Я выиграл! — И чуть светлее Стал для меня октябрьский день... -- Что мне предложишь на пятерку? — Да выбор скуден – дребедень, Годится только, чтоб махорку Искуривать... -- А вот, гляди: Сковорода – поэт, философ... -- Судьба подбросила, поди С намеком: как ни стоеросов Дурак, куражившийся днесь, Прими с достоинством и мудро, В бутылку с петлею не лезь, Перетерпи. Возможно, утро Подход проблему принесет... -- Давай Сковороду, приятель. Философ истинно спасет... -- Мой ненавистник-злопыхатель Меня высматривал. -- Зайди! Успел прочесть сегодня «Правду»? Вот Евтушенко, погляди: Переведешь, отправим в Прагу... -- Меня? -- Коннечно нет... Стихи! — Спокойно. Только без капризов И вредоносной чепухи... -- Добро. Я принмаю вызов! Но что же написал поэт, С которым мне соревноваться? Удар под дых... Неправда, нет! — Я продолжаю сомневаться... Луис Корвалан арестован, Рабочими прозванный «Лучо». Он и в подполье светился, Как солнца чилийского лучик... Кто мог так сильно написать? Едва ль в стране другой найдется. Мне, очевидно, ночь не спать... Тот крик души переведется Под утро, как и полагал. Я приношу его к Плевако.. Он сквозь очечки поморгал: -- Да, убедил. Силен, однако. Ты, вот что. Очерк принеси. Я просмотрю его повторно... — Не все так плохо на Руси, Не все обидно и позорно. Тут главное – Небесный дар... «Душа обязана трудиться» И откликаться, как радар. И добротой с людьми делиться. Считается, что мы уже На преддипломной стажировке, На предфинальном вираже. Но по военной подготовке У нас занятия идут, По языкам... И ряд предметов Нам интенсивно додают Да так, что в жизни нет просветов. Миньковская: -- Ребята, все Дала вам, что могла, простите. Сравнялись нынче явно со Своей наставницей... Хотите Добавит знаний вам слегка Военный в прошлом переводчик Парпаров?... — Что ж, у мужика, Коль дело знает, мы охочи Какие-либо перенять Ему известные секреты... Парпаров начал нас гонять По карте... Знаки и приметы Нас обучает различать, Что нам способны по разведке Материал ценнейший дать, Анализировать заметки В немецкой прессе на предмет Все тех же сведений шпионских... Мы с ним в высотке тет-а-тет Читаем документы боннских Агентсв и министерств, а в них Вычитываем между строчек То, что имеет для своих Значенье... Значит, переводчик? Кого – куда, чего – кому? Вопрос оставит без ответа... Но нам-то это все к чему? Приходится учить, хоть эта Наука и дается нам Отрывочно и бессистемно, На всякий случай... Им, чинам Таинственно-полуподземно- Разведывательной сети, Понятно, всех бы нас в шпионы Желательно перевести... Но нам до фени их резоны. Плюс для меня, что рядом класс С общагою, где ожидают Глаза любимой... К счастью нас, Дипломников, не утруждают Дежурством... В кухне нахожу Разбитый вдребезги приемник... Как обезьянка-сапажу Тащу все найденное в домик... Ведь кто-то выбросил «Рекорд», Меня воспитывавший с детсва... Мне шел шестой, наверно, год. В семейке отыскались средства, С отцом сходили на базар — И выбрали неброский ящик... Его едва я не лизал: Он столько мне познаний вящих Так доверительно шептал, А сколько спел прекрасных песен, Настраивая мой вокал. Он был загадочен, чудесен. Я пошевеливал верньер, Ловил то Киев, то Констанцу И снова кругляшок вертел... -- Ворбешти Кишинеу! – где к танцу Концерти веселый приглашал И где фольклором утомляла — Его я тотчас отключал Их знаменитая Тамара Чебан... -- Аича Букурешть. — Рекорд ловил и заграницу... Но вот – разбит. И нет надежд, Что починю... А вдруг? Дивиться Пришлось: а лампы-то целы. Лишь корпус обращен в осколки, У конденсатора углы Примяты... Ножницы, заколки, Щипцы Тамарины беру, Пытаюсь выправить загибы... -- Семен, оставил бы игру! -- Ты погоди! Еще спасибо Мне скажешь, если починю... Похоже что-то удается... Нет, Тома, я не инженю -- Сын инженера – и, сдается, На что-то все-таки гожусь... «Суперцементом» склеил корпус... Сосредоточенно тружусь, Над стулом в уголочке горбясь... У корпуса приличный вид... Кончно, трещины заметны... Я в сеть включаю и --... молчит, Не загорается ответно Глазок зеленый... Почему? Отец бы мигом разобрался, Но здесь придется самому... Предохранитель! Догадался — И из бумажки смастерил С толчайшей проволочкой вставку... И тут «Рекорд» заговорил! -- Ну, то-то! Рано нам в отставку. По старой памяти споем И озадачим «голосами»... -- А я уверился в своем Таланте... -- Может и с часами Ты разерешься, что идут Лишь только книзу циферблатом? -- Пусть лежа, но не подведут. А будят, словно бы набатом... — Как раз в те дни журфак собрал На конференцию ученых И иноземных чинодрал, В агентствах властью облеченных На конференцию... Слегка Волнуясь, привечаю в холле Начальника из ЧТК, Прошу дать интервью, о роли Агентств, и в частности, его, О том, что нынче обсуждалось... И доктор Сверчина всего Наговорил, чего желалось... Отлично! С крепким интервью Поприучаю вновь Плевако Хватать продукцию мою. За мной авторитет журфака И Сверчины, который мне Еще и подарил визитки... В моем бумажнике, в «окне» -- Сынулька... -- Покажи! Завидки Берут... Да только рано, нет? -- Семьей обременидся, парень... Вот я женился в сорок лет... -- За интервью вам благодарен... -- А будешь в Праге – заходи... — Босс «ЧТК» демократичен... Плевако желчен: -- Ну, роди: Поди стихи опять? — Циничен Его усмещливый оскал... -- Мне ЧТК-овский ген. директор На «Репортер» надиктовал О конференции... Вас редко Радийным тешат интервью, Да сверх того оперативным И значимым... -- Берем твою Беседу! — Корзырь слишком сильным Был для Плевако – и не мог Отвергнуть он мою работу — Мне поучительный урок: Любой заслон, любую квоту Пробьет отличный результат. Мне, стало быть, отныне присно Работать так, чтоб этот гад Плевался желчью, аневризма Чтоб разрывалась у него От злобной зависти к таланту, А возразить мне ничего Не мог... Такую доминанту, Определяю, буду впредь Сдавать редакторам нетленки Да без кавычек, чтоб не сметь И думать даже под коленки Меня подножками сшибать... -- Спортивный репортаж хотите? — Цинизм с лица его опять Сползает... То-то! Укротите Любого, ежели талант Соедините с доминантой Моей. Из тысяч доминант Таких еврейскою константой Встает потребность быть во всем Неотвратимо наилучшим. Так вопреки вражде живем, У подлых вражин не канючим Ни снисхождения ни льгот, Не пресмыкаемся пред ними. Талант и воля укорот Дают антисемитам... Имя Еврея-гения в любой Звучит победно ипостаси. И вынуждаемы с тобой, Недосягаемым всей массе Патологических Плевак, Плеваки нехотя считаться... -- В атаке на площадке Жак! — Мне нужно сильно расстараться, Чтоб баскетбольный репортаж Двух университетских сборных Способен был ажиотаж Разжечь в эфире... Из бесспорных Моих достоинств в деле – мой Приличный баскетбольный опыт: Я техникумовской порой Играл, тренировался... Топот, Шлепки, удары по щиту, Болельщицкие ахи-охи, Свистки судейские... Плету Слова, как если б матч эпохи Описывал, сильней накал Рассказа с каждою секундой. Я, увлекаясь, увлекал И слушателя... Вряд ли нудной Косноязычной болтовней Пробью Плевакины заслоны... Попробуй-ка сравнись со мной, Попробуй-ка чинить препоны Тому, чей голос так звенит, Чья речь и образна и стильна! -- В эфир! -- сказал антисемит... Понятно – раздражаю сильно Антисемита, но теперь Привитая ему привычка В эфир мне отворяет дверь — Талант – сильнейшая отмычка... Так, репортеря и зубря, Переползаю по семестру... Грядет седьмое ноября Плюс выходные... Мы палестру* * Школа физического воспитания для мальчиков в Древней Греции Решаем навестить, где наш Воспитывается голубчик... Гостинцев наберем в багаж Для зубчиков его и ручек... Берем билет за полцены — Завидная студентам льгота — И в Черновцы... Растут сыны Без папа и мам... О них забота На бабушек легла... Сынок, Упитанный и белолицый, Проснулся... Чуть во сне подмок... -- Кто к нам приехал из столицы? — Ты папу с мамой узнаешь? Он хочет на руки к бабуле И соской чмокает. Хорош! Подрос, серьезный взгляд... Смогу ли Его к себе расположить? Лыс, не завел еще прическу... Вдруг молвит: -- Уньку палазыть! — И мне протягивает соску. -- Ты разговариваешь, сын! — Сюрпризик не для слабонервных. Серьезный толстый господин На бабиных надежных, верных Руках торжественно сидит И адекватное моменту, Что хочет, то и говорит Приезжему отцу-студенту. Мне радостно – каков сынок! Я взял на руки: -- Димусенок! — Молчит... В груди моей комок... В его глазенках полусонных И любопытство и любовь. Мальчонку баба обожает, Прекрасный лик, родная кровь — Любовь мальчонку окружает — И всем ответно дарит сын Свою любовь легко и щедро. В ручонке держит апельсин. Очищенный – повсюду цедра Распространяет аромат, Который мальчику приятен... Сияет восхищенный взгляд — Так светел мир и ароматен, Так много ласки и добра Для маленького человека... Судьба! Ты будь к нему щедра, Открой ему, библиотека Всю мудрость самых лучших книг... -- Что, погуляем, крохотуля? Кивнув, сынок к плечу приник... Тяжелый – как его бабуля Удерживает на руках? Я выношу сперва коляску, Потом сыночка... В облаках На сына излучая ласку, Кружится ангел... Мы идем И катим красный экипажик И в переглядочки с сынком Играем весело... Вояжик Под низким небом ноября Нам радостен: мы трое вместе. По-морицевски – три любля: Я, Тома, сын... Лет сто, и двести, И триста только б нас троих Не рахделяла наша доля! Сынок, родителей твоих Любовь и счастье молодое Возносит вдохновено в рай — И на счастливых папу с мамой, Умнячий-маленький, взирай, Запомни нас такими в самый Чудесный и счастливый миг... -- Домой, сынок? — Псе понимает... Уже у Димки много книг — И дед ему стихи читает, А он их знает наизусть Подсказывает деду рифмы... -- Поэтом вырастет, клянусь! -- — Беру аккордеон... Лишь ритмы Басами начал отбивать, Пацанчик мой насторожился И стал ритмично подпевать, Приплясывая... Подивился — И повторил аттракцион, Позвав Тамару и бабулю. Приплясывал ритмично он. Ритм возбуждает крохотулю И он тихонечко мычит — Слух от природы гармоничный? Ах, ты мой сладкий московит! Талант, похоже, фантастичный Ребенку музыкальный дан. Расстроганно слезинку вытер, Сел рядом с сыном на диван% -- Феноменальный композитор, Я полагаю, здесь растет. Расти счастливым, мой проказник... -- А время, как песок, течет — И позади ноябрьский праздник, И снова пухнет голова От преддипломного напряга... -- В «Рекорде: «Говорит Москва... » Галлюцинирую – и Прага В картинах летних предстает. Как там ребята – Штефае, Ярда? Валера Енин как живет? Сменила шкуру леопарда На пышного песца Москва... -- Хочу шиньон! -- Каприз, Тамара. Поверь: твоя-то голова Мила и без шиньона... Мало Деньжат у нас на прожитье, Тем паче на шиньон двадцатку. Что за нелепица в твое Вошло сознанье? Все не гладко... -- Жалеешь мне двадцатку, да? -- На глупости и грош жалею. — Обиделась всерьез... Беда! Ну, что прикажешь делать с нею? -- Поспорим, что носить шиньон Не станешь, ежели и купишь... — Купила. Бесполезный он На подоконник брошен... Кукиш Решительнее надо всем Показывать подобным бредням, Нас разоряющим совсем. Ведь из-за блажи не поедем Мы на каникулах к сынку... Купила, а продать – сумей-ка. Уж я-то точно не смогу. Торгашеством моя семейка Не занималась в Черновцах И по общаге не фарцую. Что думаю о продавцах Шиньонов? Вне себя, лютую... Досрочно сессию сдаю... Да надо бы поехать к Димке... -- Блажь несусветную свою Не удержав, теперь ужимки Не строй, подруга, денег нет... Форсить шиньоном захотела? Сиди в Москве, физкульт-привет! — Придумал! Малость посветлело...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Нелли Гришина

Беги, пацан!

Предназначено для детей не старше 16-ти Послушай меня и врубись, чувак: Да, я не спорю, кругом бардак. На вас плюют свысока старпёры, Не берут в космонавты и даже в горы. Училка в школе на вас забила, Директор хуже, чем два крокодила. Оно тебе надо, учить английский, Пусть потолок у тебя и низкий, Но ты врубись, что сказать хочу я. Я рэп спою тебе и станцую. Прочти, пацан, мой понятный текст, Озвучь мой маленький манифест. .............Текст! Ты не рубишь, пацан, очевидную фишку: Где теперь твой братан, Твой старший братишка? Он кайф ловил, как и ты, в подвале, Потом замечен был в криминале. Вчера ошибся немного в дозе И где теперь? Покоится в Бозе. Смотри, пацан, сейчас жаркое лето, А твой братан зарыт в землю где-то. А здесь – подруги и солнце светит, За смерть его никто не ответит. За что, скажи, дубу дал парнишка? Ну что, пацан, уже рубишь фишку? Его мотоцикл стоит в гараже И мама его поседела уже. Да лучше ел бы шпинат с морковкой, От этого было бы больше толку. Совет бесплатный мой запиши И клеем в пакетике не дыши. Пришла к пацану тут его чувиха, А он лежит абсолютно тихо. Лежит спокойно, не дышит даже, И ей никогда ничего не скажет. Конкретно, поверь, пацана обманули: Забрали жизнь и назад не вернули. И если ты не дебил в натуре. Скорей, пацан, откажись от «дури». Глотай кислород, а не клей-момент, И пусть спокойно проходит мент. Но я смотрю – ты же не наркоша, И если прикинуть – пацан хороший. Кто-то на «дури» делает «бабки», Чтоб пацанам жизнь казалась сладкой. Но будет жизнь у тебя короткой, Не колись, пацан, не пей даже водку. И пусть теперь они колются сами, Взрослые люди со злыми глазами. Ну что, пацан, теперь рубишь фишку? Зачем наркота молодому парнишке? Зачем, пацан, ты им делаешь «бабки»? Беги, пацан, от них без оглядки. Беги, пацан, там – плохие люди. Беги, пацан, а то поздно будет!

Нелли | Россия

Бутусова Елена

* * *

Так сама судьба тебе велит, видя перед собой обвал. Пасть на колени тебе говорит. В твой самый первый И предсмертный бал. Чей-то голос меня вспоминает. Когда-то я умер, Но жаль, не воскрес. Он кличем своим, Меня утешает, И в душу проник мне хрипом небес. Когда-нибудь, всё насовсем погибает. И вот на душе Царапает бес. Ты помнишь, во снах твоих Ветер стихает? Уходишь под землю, под тёмный навес. И голос тебя, чей-то вновь вспоминает. Но когда-то ты умер… и жаль, не воскрес. По размытым ивам, Серебристым веткам, Моросит игриво Летний дождь, весной. И к тебе он мчится, Груз моей печали, Ком мольбы немой Забери с собой! По раскосым тропам, По сырой земле. Раскидай устало, На седой траве. Вьюги и морозы, пусть растопчут их. Пусть рассвет застынет, в медных золотых. Не считай росинки, Их ветер унеси. И твою дорогу, удача береги! Уплывают в даль облака, Разбивая зимнюю стужу. Что ж ты боль моя о веках греешь ласково тёмную душу. Да товарищ, вы были прав. «Умирают друзья, умирают…» И таких уж не мало сейчас Гибнут ветром, поля огибают. И бугры седых облаков, снова осенью, их поминают. « Музыка-хрусталь» Музыка ветра стрелою горящей, Пронзила мне слух нотой пьянящей. Кто музыку слышал хрустальных Богов. Поймёт и простит, Сняв свинцовый оков. Но всё же припомнит, … сердцем маня. И кто-то осудит, всё же меня. И нет оправданий на старческий взгляд. И бесы, и черти мною велят. Но музыка прольётся вновь, тайною в душе. И бес опять во мне проснётся, в другой величине. Пинка Вам! А не почести, не знати. Пинка вам сукины скоты! В гнут спины Войновские рати. И матери несут гробы. И где найти вам оправдание… В своём дерьме всегда теплей. Средь вас не существует даже понимания, Что вы с годами лишь, становитесь злей. И что до чудака без папиросы, Что после спел про пачку сигарет. О нём теперь, лишь майские тоскуют грозы, А вот иной тоски давно уж нет. И снова зимние морозы и метели, Унесут память, что несёт в себе покой. И снова листья, к земле мокрой облетели. И я всецело попрощалась с тобой! Расскажи своим слезам до боли, Как небо кровью море красит. И как волны там плещут у ног побережья. Что луны сторона в водах жаждет отлива. Что город там есть от края залива. Что я там жила, Жила я и слыла Вашей простудой была. Но ведь поймите, Вам не знакома, сей игра! Любви моей тугие нити Не изучили вы пока. Расскажи луне, красавице. Что и ты не болтливый, Как день ею сменяется, Пустой, суетливый. Только звёзды раскаются Перед нею красивой. И душа во мне мается огонь неумолимый. Но только ночь, развеет мысли мудреца, Не больше чем июльский дождь Сотрёт черты лица. И озарится новым светом Малая звезда, как только люди новым пеплом одарят берега.

Елена | mailnow@bk.ru | Владивосток | Россия

Семен Венцимеров

Космическая песня

Космическая песня Владимиру Войновичу Ни дома ни квартиры, Лишь комнатка внаем... -- В редакцию сатиры И юмора берем. Стандартного подхода Не можешь избежать. Ты должен за полгода Таланты показать. Здесь, понимаешь, юмор — Хохми, каламбури... -- Остри... -- А ты как думал? Шути, во всю шустри... — Поэт острить умеет, Ему немного лет. Но под заказ? Немеет Душа – молчит поэт. Похоже испытанье Он выдержит едва ль При всем его старанье. Сей басенки мораль: Готовься к увольненью. И шеф отводит взгляд. Почти готов к решенью... Поэт и сам не рад, А уходить обидно — Ведь платят малый куш, Но выхода не видно — Готовься, скоро уж... Текущими делами Редакция полна -- О космосе программе Мажорная нужна Восторженная песня — Гагарин-то взлетел В апреле в поднебесье... -- Поэт помочь хотел... -- Я напишу текстовку... -- Сумеешь? — Он кивнул.. -- Ну, проявм сноровку... — Наутро протянул Редакторше листочки... Дыханье затаил... Скользят зрачки по строчке... Ну, что – не угодил? Слова по правде к песням Он раньше не писал... -- Оскар Борисыч? Фельцман? Наташа... Здесь аврал. Есть текст для вас потрясный Про космос. Диктовать? Ну, автор – парень классный.. Готовы записать? «Заправлены в планшеты космические карты И штурман уточняет последний раз маршрут. Давайте-ка ребята закурим перед стартом — У нас еще в запасе четырнадцать минут. Я верю, друзья, караваны ракет Помчат нас вперед от звезды до звезды... » -- Какая здесь рифма? Бессовестный! Нет — «Останутся наши следы!»... Под вечер композитор В редакцию звонит. По телефону выдал Роскошный шлягер-хит. Теперь певцом хорошим Исполнен будет хит: -- Поет Владимир Трошин! — И над страной летит Космическая песня... Ее запел народ... И Бронная, и Пресня — И вся страна поет. И даже Николаев С Поповичем с небес, Никиткин государев Слух радовали, без Сопровожденья пели «... Четырнадцать минут.. » Сочинено в апреле — И до сих пор поют...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Неудачная песня

Неудачная песня «Лимонад, ситро, крем-соду, Квас и сельтерскую воду Не сменю на полстакана Натурального нарзана... » Фотограф Матусовский — Счастливый человек, При гордости отцовской Промежду прочим рек Тому, кто на беседу За чаем приходил, Внимавшему соседу: -- Мишутка удивил: Сложил стишок для лавки, Где продают нарзан... -- Вот, мама,— - на булавки... Я заработал сам... -- Что, сам придумал это? -- Вот в том-то все дела... -- Его судьба поэта Взяв за руку, ввела В литинститут московский — И защищен диплом... -- А мы вас, Матусовский, В аспирантуре ждем. Увлекся древне-русской Поэзией поэт, С удвоенной нагрузкой Учился но – привет! — Неделя до защиты — И, как на грех – война... -- Ну, что ж, с победой ждите! -- Наверно, ни одна В истории защита Не проходила без Того, кем крепко сшита Работа... Но процесс Прошел без диссертанта, Который на войне... -- Видна рука таланта, Достойного вполне Ступени кандидата... Пошлем ему диплом... -- Ушла война куда-то. И все теперь о нем, Поэте Матусовском, Который Михаил, Наслышаны... В кремлевском Кругу его хвалил Однажды вождь за песни... Есть, правда, сто удач, Однако, интересней Провалы... Нет, хоть плачь, А песня не сложилась. Куражился Бернес: -- Что с песнею случилось: То слышится, то без Звучания осталась? А речка? Полный бред: То парализовалась, То движется... Сюжет Хичкокоский: у милой, Похоже, позвонки Скрутило зверской силой — Отдельные плевки Еще от худсовета: -- Мещанство, дачный флирт... — Клюют, долбят поэта... -- В корзину, ладно... Спирт Нам сгладит неудачу... Василий, наливай... — Певец пришел на дачу... -- А что в корзине? Дай... -- Так, бред кобылы сивой... -- Послушай, ты, поэт! Ведь песенки красивей В эфире нашем нет... -- Да ерунда сплошная... -- А я ее спою... -- Ну, наливай до края... -- По радио твою Спою... Какая песня!... -- И водка не берет — Знать, исписался весь я... Володя, в свой черед Рискуешь всем хорошим, Что ранее певал... -- Кто – я, Владимир Трошин? Пусть. Кто не рисковал, Не достигал победы... -- Я с песней завязал! -- Ну, это по злобе ты, По пьяной... -- Я сказал!... — Я, Матусовский, кончен. А Соловьев-Седой... Твой имидж мной подпорчен... Ой, что-то с головой — Наверно перебрали... -- Хлебни-ка вот кефир... Эй, что за трали-вали? -- У Трошина эфир... «Не слышны в саду даже шорохи. Все здесь замерло до утра. Если б знали вы, как мне дороги Подмосковные вечера... » «Что ж ты милая, смотришь искоса, Низко голову наклоня?... » Хочешь «Вискаса»? Нету «Вискаса», Нету «Вискаса» у меня... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Песня о моей любимой

Песня о моей любимой Памяти Льва Ошанина Мне пятнадцать... Шестьдесят второй Навевал апрельские надежды. Двор наш размещался под горой, В нем внезапно, озаряя вежды, Ослепила первая любовь... В это время – пятьдесят поэту. В нем, однако, не остыла кровь, Если мог создать он песню эту... Был он невысок, подслеповат, Значился в литинституте мэтром. Знаменитых песен длинный ряд Сочинен улыбчивым поэтом. «Эх, дороги» -- фронтовой лиризм Сквозь десятилетия доносят... Он, возможно, верил в коммунизм, Но писал о том, что взглядом косит Девушка (смешно!) из-за плетня... Да, в стихах случаются ошибки... Пусть. Ошибки – ерунда, фигня,-- Если песня дарит всем улыбки... А о том, что песню не убьешь, На слова советского поэта Пела в целом мире молодежь — И жива поныне песня эта. Я провинциальным пацаном Подрастал... Вдруг сердце заискрило... Что-то кем-то перемкнуло в нем. Что и кем – мне песня объяснила. Этой песне скоро пятьдесят, Но, как прежде, задевает струны Сердца – и слова ее звучат Для меня всегда светло и юно: «А у нас во дворе eсть девчонка одна. Среди шумных подруг неприметна она, Никому из ребят не приметна она. Я гляжу ей вслед — Ничего в ней нет, А я все гляжу, Глаз не отвожу... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Ицхак Скородинский

Ах, это море посреди Земли….

Ах, это море посреди Земли…. Застыло в ожидании хамсина…. Тут облака плывут, как корабли, а солнце воздух жжет так нестерпимо, что это всё, не поместившись в небесах…. Вдруг!!! Вызывает призраки мигрени…. Вдоль берега брожу — и адский страх, и боль — все вместе — порождает озаренье — что та поэзия, что зародилась здесь — все, что мы есть теперь…. Все, что мы есть…. А это море…. Посреди Земли — сияет светом левантийской лени…. Лежат на горизонте корабли, как призраки ушедших поколений…. Мы здесь живем, сжигая жизнь дотла…. Тут каждый день, как будто день последний…. Нас скоро всех сметет вселенская метла, отправит в мусор донных наслоений…. А та поэзия, что зародилась здесь — так и останется…. Всем, что мы есть….

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беер-Шева | Израиль

* * *

*** Давай, с тобой сыграем понарошку? Ты будешь Кот, я буду лапкой-Кошкой капризной и жеманной, ты бесстыжим, нахальным, диким, непременно рыжим с усатой, наглой, выцарапанной мордой, ободранным хвостом и зваться будешь — - Лордом! Ты будешь по ночам вопить мне серенады о страсти неземной, слагать рулады, мурлыкать о луне, романтике на крыше, призывно звать меня забраться еще выше, пройтись одной по узенькому краю в испуге вереща, ведь кошки не летают... И, выгнув спинку, в сладостном томленье, я, может быть, приму решенье... зажмурюсь... и шагну на лунную дорожку, давай, с тобой сыграем понарошку? )) *** В ту ночь ты снился мне... и, сбросив одеяло, душа умчалась прочь, а тело в дрожь бросало от твердых губ, от жарких рук сплетенья, огонь вокруг пылал... и не было спасенья сбежать из сна — от лживых слов признанья, от нежности твоей.... столь дерзкого вниманья ко мне... от сильных плеч и тела... желания костра, в котором я горела... *** Я не вернусь в твой город, как ни странно... в дожди косые, в слякость и в тоску... в гадальных картах выпали недавно — казенный дом, король, и сталь к виску.... Ловлю себя на мысли преступленья,— из детективов вычитав сюжет: плету силки из домыслов, сомнений... и ночью в окнах оставляю свет. Как глупо мотыльку сгореть в дороге, опасен зов холодного огня... Зима давно колдует на пороге, пусть город твой зимует без меня... *** А в Питере опять идут дожди.... ну что поделать, видно непогода решила за меня, сказав — не жди... не жди благословенья у природы. Не жди напрасно радостных вестей из города, что стал немного ближе, и монотонный дождь скорей — печаль твою как верный пес залижет. На переправу, чтоб сменить коней, уже нам не успеть, не возвратиться, в зовущих бликах призрачных огней так просто утонуть, так просто заблудиться... *** Когда уйдет последний теплоход, осиротеют чайки у причала, тепло сердец остудит тонкий лед. нам будет поздно начинать сначала. Нам будет сложно связывать узлом, что было ломко, ненадежно, зыбко... и хрупкая мелодия той скрипки лишь вызовет печальных губ излом... И озеро Онего, чуть устало, прильнет к ногам доверчивой волной, как много нам дано, но как безумно мало мы взяли у судьбы... украдкою, с тобой. *** Мне пора уходить, чтоб смешаться с белесым рассветом, раствориться в тумане тревожных волнующих снов... тонкой нитью дождя вышить имя свое на манжетах уходящих иллюзий, пустых, недосказанных слов... Заплестить ветерком в буйной кипени белых ромашек, пожалев лепестки не гадать, и оставить цвести... над озерною гладью взлететь белой чайкой — свободною пташкой, стать самою собой... отпусти ты меня, отпусти... *** Чарующая нежнось безразличья, мы в разных измерениях, одни... ничто не тронет видимость величья, в огне не вспыхнут красками огни... не всхлипнет телефон от "смс-ки"... не брызнет бликом радужный рассвет, актеры позабытой старой пьески фальшиво не сыграют "да" и "нет"... Ноябрь капризный серой поволокой очертит грани между берегов, тень Незнакомки со страницы Блока мелькнет вдали, оставив след духов... © Copyright: Дина Лебедева, 2007

Лапоть | Москва | Poccия

Семен Венцимеров

Песня не прощается с тобой

Песня не прощается с тобой Простоват, наивен Островой, Потому -- мишень острот всегдашних. Подставляясь шутке над собой, Множил строй потешников куражных. В кинозале начал со строки Я в России рожден, родила меня мать... Подхватили тут же остряки: Тетке некогда было в то время рожать... Он однажды поразил друзей: -- Написал любовную стихозу. Все, закрыта тема... — Но при всей Простоте, являл метаморфозу В незабвенных песенных строках, Словно был талант сосредоточен У поэта в песнях, не мозгах, В песнях он умен, лиричен, точен... С «Песней года» прикатил в Нью-Йорк. Весь состав компании Крутого. Исполненье вызвало восторг. Завершали песней Острового С музыкой Островского... Когда «Песне ты не скажешь «До свиданья»,— — Завела заезжая звезда, Зал поднялся... Затаив дыханье, Слушал вдохновенные слова Скромного и честного поэта. Есть у вдохновения права На любовь народа, если спета Песня от души и для души... Вспоминаю песни Острового В них слова просты и хороши, Силой чувства трогали любого, А меня – особо в плен беря... Отчего же мне особо близки? Он рожден шестого сентября В дорогом моем Новосибирске. ...Он очкарик. Трудно строй держать. -- Островой, быстрей, не то оставлю... Запевай! – командует сержант. — И запели: «... Подари мне саблю... », Песню, что сложил он до войны... Он, белобилетчик-ополченец Роты поэтической... Должны Без оружья, храбро подбоченясь, Ополченцы напугать врага... Да, послали в схватку без оружья — И легла дивизия в снега... Ратоборство для поэта вчуже... За три дня до яростных боев, Ополчение перемоловших, Пятерых поэтов-мастеров, От бомбежек злых полуоглохших, Отозвал Главпур – и этим спас. Прикрепили к фронтовым газетам. Воодушевителями масс Надлежит явить себя поэтам. Он шагал с наганом по войне И врывался «на пикапе драном» В города – и роль свою вполне Выполнил... Поэтом-ветераном Он в Новосибирске выступал, Где я был радийным репортером. Довоенный друг его встречал Лебедев... Интеллигент, с которым Засоряли вместе мы эфир. Лебедев был диктором отменным. Глас густой, тягучий, как кефир... Он со мной делился сокровеннным — И гордился дружбой с Островым — Сверстником-фронтовиком, которым Был за верность юности ценим... Островой с войны пришел майором, Вдохновенно прожил чуть не век. Двадцать книг хранят библиотеки Подтвержденьем факта: человек Не ленился в творческом разбеге... «Жди солдата», «... Погибает взвод», «Как поют дрозды»... Какие песни! Новый век с восторгом их поет. Но, наверное, из всех чудесней, Та, что не сложила легких крыл И звучит по-прежнему в эфире. Этой точно тему он закрыл: Вряд ли кто напишет лучше в мире: «Ночью звезды вдаль плывут по синим рекам, Утром звезды гаснут без следа. Только песня остается с человеком Песня верный друг твой навсегда. Через годы, через расстоянья, На любой дороге, в стороне любой. Песне ты не скажешь «До свиданья», Песня не прощается с тобой... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Олег Гаврилюк

Вы господом другому отданы.

Вы господом другому отданы. Мне ж остается Вами умиляться, Не допуская мыслей сатаны, По-дружески при встрече целоваться. Вы господом другому отданы. А это значит, нет нам рядом места. Ах как же Вы прекрасны и нежны. Ах как же Вы, сударыня, прелестны. Вы господом другому отданы. Нам говорить об этом не привычно, Что Вы ему пока еще верны, Но в жизни все не так-то и отлично. Вы господом другому отданы. Я так боюсь, что правило нарушу, Вдыхая Ваши запахи весны, Так хочется обнежить Вашу душу. Вы господом другому отданы. И только Вы все изменить во власти, Поддавшись уговорам сатаны, Гореть в объятьях сумасшедшей страсти.

Олег | Киев | Украина

Плотникова Анна Николаевна

Пейзаж

Простуженный голос середины июля, Бесконечных дорог монотонный лепет, Возомнивший художник пейзажи малюя: Сиротливого сада полуденный трепет, И крыши домов, сверху – уныло, Прислонились к ним ветви старого клена, Лишь тусклое солнце в небе застыло, Под звуки мягкого баритона. (12.07.2007)

Анна | plo_anya@mail.ru | Санкт-Петербург | Россия

Константин

* * *

За океаны и моря Уехала сестра моя К домам что небо подпирают Их, ,Небоскрёбом,, называют Там Чингачгуг когда-то жил И в Мичегане рыб ловил И даже Зорро как-то раз Там проскакал в нежданный час Туда лететь вам целый день За эти тридевять земель Я там бывал, ну что сказать Там на других всем наплевать Дома как карточные в ряд В спальных районах там стоят Нет тротуаров у дорог Пешком не ходит там народ И потому нет удивленья Что там полнеет населенье С работы, в школу и в кино Все ездят только на авто Лишь в магазинах есть движенье Пешком идут все к удивленью И позакону с ранних лет Купить ты можешь пистолет Вот странная какая Страна американья Стрелять ты можешь уж давно А выпить, лишь с 21-го.

Константин | Ленинград | СССР

Константин

* * *

Ни Пушкин я и не Толстой Простой я парень, городской Пишу когда лишь на мгновенье Ко мне приходит вдохновенье Когда вдруг муза посетит И осенит строкою краткой И вот уже она летит Ложится в толстую тетрадку.

Константин | Ленинград | СССР

Константин

* * *

Тебе звонил я, но напрасно Молчал в ответ мне телефон Кто мог подумать, как ужастно Звучит гудок молчанья в нём Ушла надежда вместе с ветром Что завывает за окном Льёт нудный дождь, погоды нету Но почему вдруг всё в одном Ты дорогая, улетела Погоды нет, идут дожди Ищу во сне твоё я тело Хочу прижаться, но увы Ах поскорей-бы ты вернулась Всё встало б на свои места В окне бы солнце улыбнулось Запела б соловьём душа.

Константин | Ленинград | СССР

Семен Венцимеров

Песня-клятва

Песня-клятва Год семидесятый, первый курс. Однокурсник Александр Самылин Лез в ферзи настырно точно ПТУРС: И его упорство оценили. Практика... Он выдал репортаж О каком-то заводском рабочем. Бойко возвещал, войдя в кураж. Текст неплох. Он музыкой упрочен: Фоном шла «Священная война»... Шеф, Панфилов, высказался с болью, Что такая песня не должна Угождать второстепенной ролью... Впрочем, добру молодцу укор Все ж не помешал в ферзи прорваться: Стал студентом двух высоких школ. Послан в Братиславу, чтобы братство Наше со словаками крепить — Песенная практика сказалась... Нам нельзя ту песню не любить... Знаете, как песня создавалась? Стихотворец Лебедев-Кумач, Тот, кто написал «Легко на сердце... » Сердцем был чувствителен и зряч. Понимал, стране не отсидеться, Не отговориться от войны... Он поэт, ему дано прозренье... Кадры кинохроники: видны Взорванные бомбами строенья. «Фоккеры» с крестами на Мадрид Рассыпают бомбы, на Варшаву.... Сердце у него огнем горит За Москву, за отчую державу, Предвещает близкую войну — И в блокнот легли две первых строчки, Словно на себя он брал вину За вождей, что довели до точки, До развала армию страны... Строки, что набатом прозвучали, Набросал Василий до войны... Две газеты опубликовали Их уже всего два дня спустя После первых взрывов на границе... Мужеством и стойкостью светя, Строчкой нотоносца на странице Композиторской отозвались... Композитор управлял ансамблем Песни краснозездной, чей девиз: Песня помогает пушкам, саблям Побеждать в сражении врага... На доске начертанные ноты И слова – в них каждая строка — Словно бы патроны для пехоты, Словно бы ракеты для «катюш», Словно бы торпеды для подлодок, Мужество для вдохновленных душ... Воля патриотов, патриоток... Репетировали долгий день, Добиваясь чистого звучанья, А когда легла на город тень, Выстроились в зале ожиданья... Белорусский полон как всегда, Но теперь – особых пассажиров. Их на фронт увозят поезда.... -- На помост – и выстроились живо! — В зале неумолчный говор, ор... Дирижерский резкий жест: «Вниманье!» -- Проигрыш – и начинает хор Песню – как ответ на упованье: «Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой темною, С проклятою ордой. Пусть ярость благородная Вскипает, как волна — Идет война народная, Священная война... » Песню повторили много раз, Зал ее заучивал, как клятву... Заучил – и прозвучал приказ: «По вагонам!» --- Огненную жатву Уходили собирать жнецы В поле героических свершений... Песню-клятву унесли бойцы Тайным сверхоружьем для сражений....

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Журфак-16-2. Я, Семен...

Журфак-16-2. Я, Семен... Идея! Вправе попросить Командировку для диплома Со сверхзадачей погостить, С Димуркой пообщавшись, дома... Декан бумагу подписал, В высотке выдали деньжата. Спешу на аэровокзал... Деньжат, конечно, небогато, Но обеспечат перелет, Прокорм и скромные гостинцы Ребеночку... Судьба дает Мне добрый шанс переместиться В те города, где партизан Словацких отыщу известных... Вот Киев... Дал по тормозам Пилот... Здесь я не хуже местных Ориентируюсь... Подол, Печерск и Дарница – родные. Здесь, мамин отпустив подол, В часы холодные, ночные, Крутил я гайки по ТО, Уставшим за день автокранам... А днем бродил... Не до того, Чтоб спать... Дивился старым храмам... В общаге на Киквидзе жил... Пешком по Леси Украинки До Бессарабки доходил — И сохранил в душе картинки И песни киевской поры... Мой Киев... Здесь я ростом выше, Здесь духа звездные пиры... Иду привычно к Зое, Мише, Где раскладушечку всегда Мне предоставят и накормят... Так было в прежние года... Хрущевочка их тесных комнат Гостеприимна и светла... Меня порою заносили В нее попутные ветра — И Зое, трепетной кузине, Я благодарен вообще. Она в тупом провинциале, Искавшем выхода вотще Из бездуховности – дремали В нем силы и метался дух, Не видя выхода из плена,— — К ученью пробудила слух И зренье... Это незабвенно... Я из Борисполя качу В автобусе до Ленинградской, Где с чемоданом соскочу... Воспоминание украдкой Былые чувства всколыхнет: «Гранатовый браслет» смотрели Здесь в «Ленинграде» с Зоей... В тот Как раз момент к душе взлетели Стремленья поумнеть, дозреть... О Куприне на равных с Зоей Беседовать... Решил корпеть, Учиться, насидев мозоли На заднице, но прочитать О Куприне и прочих разных Писателях... Ну что сказать? Ученье – не веселый праздник, А тяжкий повседневный труд Для изначально туповатых. Пути учения ведут Умнеющих и головатых Лишь к постижению того Неутешительного факта, Что мы не знаем ничего — И надо дальше без антракта Учиться, изучать, учить, В гранит познания вгрызаться, Все зубы о него сточить — И снова с болью убеждаться: Круг знаний мал, за ним лежит Безмерный океан незнанья — И бесконечно надлежит, Все те же испытав терзанья, Круг света знаний расширять, Не забывая о духовном... От Ленинградки нам шагать До мебельного, здесь во двор нам Свернуть... Резиновый завод, ... Хрущевка... Бок промазан желтым, (Весной стена насквозь течет)... Звоню на этаже четвертом В задерматиненную дверь... Открыда Зоя... Ну, порядок! -- Откуда и куда теперь? — Рассказываю без загадок — И к телефону... Партизан Черкун зовет немедля в гости... В охапку «Репортер» -- и сам Себя собрав – хрустели кости: Бегом в трамвай и – на метро. Там – прямиком до политеха. Мне важно, коль дано добро, Добиться в записях успеха -- И партизан разговорить, Задать сто правильных вопросов, Потом уже писать, творить... Черкун – боец, спортсмен, философ, Словацкий бывший партизан, А прежде, ясно,— - украинский Повспоминать поди и сам Хотел, как он в чащобе пинской Скрывался, перейдя туда Из окруженья на Волыни... Сверкает Красная звезда На пиджаке его... Поныне Он ясно помнит каждый день, И так рассказывает сочно, Как тень хотели на плетень Фашисты навести – и срочно Сформировали свой отряд Под видом партизан советских. Чтоб грабить местных... Некий гад Из слишком подлых бонз немецких Так замышлял нарушить связь Советских партизан с народом. Попытка та не удалась. -- Лже-партизанским вражьим ордам, Разоблаченным, был конец Один всегда... -- Что, плен? -- Могила! Подобных в плен не брал боец. С такими и меня сводила Судьба – и мигом отличал Лже-партизан: им панцерфауст Враг в оснащение давал... Уничтожали эту пакость... — День первый вышел не пустой. Я распрощался -- и в подземке Качу в раздумье на постой, По сторонам не пялю зенки. Вдруг чувствую сверлящий взгляд: Уже на выходе мужчина, Кивнул мне, посмотрев назад... Знакомый? Средних лет и чина Рабочего скорей всего... Один из тех, с кем на Киквидзе Делил общагу? Никого В лицо не помню... Не по визе Восходит в юность память, нет... Возможно с ним встречался где-то. С кем лишь меня за столько лет Судьба не сталкивала... Эта Оказия в метро меня На миг от мысли отвлекает О главном... Ладно, все фигня. Диплом уже сильней толкает К финальной стадии... Вояж, Надеюсь, качественно двинет Вперед и вверх... Всевышний наш В час испытаний не покинет... Интеллигентный разговор У Зои с Мишей, ужин царский... Назавтра новых дел затор: Днем – Беренштейн, потом Швейцарский... Два партизана рандеву Мне назначают для беседы. Потом я отвезу в Москву С воспоминаньями кассеты... А Беренштейн-то Леонид Из Шпикова! Он, тихий Шпиков, Не будет мною позабыт. Тот городок – один из пиков В строительстве моей судьбы, В нем жил мой дед, дядья и мама. Отсюда детские мольбы Мои взмывали к небу, прямо К Тому, Кто Судьбы всех вершит... Он в двадцать первом там родился, Геройский Леня, Леонид, Голодомор терпел, учился. Вначале в школе, а потом Еще в училище военном. И командирским кубарем Увенчан... С пылом дерзновенным Мчит к месту службы в Перемышль... Май сорок первого, надежды: Здесь не проникнет даже мышь... Июнь... Страна смежила вежды, Враг до рассвета разбудил Границу страшной канонадой... -- Что делать? Юный командир Велит бойцам: -- Сражаться надо... Сражается до сентября. Под артогнем не отступает. И, раненого в плен беря, Фриц полицаям поручает Пустить «товарища» в расход. Темнеет... Весь конвой «под мухой»... И Леонид момента ждет — Не зря военною наукой Себя три года набивал... -- Дай закурить! – один конвойный Другому... -- На... — Он их вповал Столкнул – и убежал... Нет, войны Выигрывают не числом, А исключительно уменьем... Победа мужества над злом, Конечно, не была везеньем. Терновка... Детский был приют В селе в года Голодомора... И Лене справочку дают: Он из приюта... Так спроворя, Сумел и паспорт приобресть. Отныне он Васильев Вова. Он красный командир – и честь Для Лени -- не пустое слово. Шевченково... Он создает Отряд подпольный на «чугунке», Врагу покоя не дает — И сокрушительны и гулки Подрывы самодельных мин Под эшелонами с оружьем. -- Теперь мы фрица победим: Оснащены теперь не хуже Врага оружием его. -- Теперь-то повоюем, друже. Пусть враг шалеет оттого, Что бьем его его оружьем! — Был послан из Москвы десант На связь с Шевченковским подпольем. Признав Васильевский талант, Берут его в отряд... Поспорим, Не угадаете пароль? -- «Пожарский». Отзыв, ясно,— - «Минин». Васильеву досталась роль Начштаба. Он же – спец по минам. На рельсах побеждать врага Способней – ясно понимает. -- Оружье партизан – фугас! — Взрывному делу обучает Васильев каждого бойца. А для наглядности взрывает Составы сам... -- Здесь хитреца Нужна... Пусть мина ожидает Под рельсом жертву пару дней. Потом себя готовит к схватке. Состав с фашистами на ней Взорвется – значит, все в порядке: На фронте нашим воевать Полегче будет с супостатом. Бензохранилище? Взрывать! Мосты? Взрывать! Пусть станет адом Тыл для фашистов. — К ноябрю Четырнадцать составов вражьих, Украсив сполохом зарю, Слетело с рельсов. Для отважных — Полно трофеев. И врагов Четыре сотни погубили — Идет война без дураков. Не то б на фронте те убили, Возможно, тысячи бойцов В пилотках с красною звездою... Вдобавок к поездам – мостов Взорвали пару... Стороною Теперь врагам искать объезд, А там другие партизаны Бьют немцев... Нет спокойных мест. Пока зализывают раны, Кто выжил в битых поездах, Васильев новые взрывает, Внушая недобиткам страх. Пусть знают, что их ожидает. Спецдонесения летят От партизан разведке фронта. Там, в штабе, точно знать хотят О немцах... -- А какой урон-то Отряд Пожарского нанес Врагу? Ну, так держать. Дерзайте... И на днепровском берегу Плацдарм для наших отбивайте... Приказ понятен. Был налет Отряда на село Свидинка. Враг двадцать танков не пошлет На фронт: танкисты как скотинка Порезаны, а сверх того Две вражьих взяты батареи, От батальона ничего Не остается... -- В бой! Скорее Отбить береговой плацдарм... Три дня держали оборону На берегу – и командарм В «опартизаненную» зону Плоты и лодки шлет и шлет, Плацдарм надежно расширяя... Отряд в немецкий тыл идет — Работа у него такая: В тылу фашистов побеждать... Отныне во главе отряда — Васильев. -- Немцев убеждать Решительней, мощнее надо, Что затянувшийся блицкриг Их пораженьем завершится. Пусть каждый час и каждый миг Возмездия фашист страшится... В святом врагу отмщенье -- зол, Фашистов бить и бить стремится... Потом Васильев перевел Отряд за польскую границу, У коей принял первый бой Под Перемышлем в сорок первом. Ведя поляков за собой, Бьет взрывами по вражьим нервам. Война – не легкий променад. Но год уже сорок четвертый. Где Беренштейн – фашистам ад. Он командир алмазно твердый По отношению к врагу, Стратег из самых вдохновенных — И перед павшими в долгу... Освободив советских пленных, Тех, что покрепче, взял в отряд, Больных отправил на подкормку. Война на рельсах – точно ад. Втемяшил командир в подкорку — И двадцать с лишним поездов Столкнул в сорок четвертом с рельсов, Расколошматил – и готов Фашистов на клочки разрезав, Всех до последнего казнить... Освобожден француз отрядом. И командиру сообщить Желает тайну... -- Где-то рядом, В районе Дембица, враги Испытывают сверхоружье. -- Найти то место помоги Нам, мон ами, французский друже... — Задача: полигон найти... Однажды двух парней разведка, Голодных, сбившихся с пути, Приводит в штаб Перепроверка Французских данных подтвердит: Есть сверхоружие. Колонна Взмывает, стартовав, в зенит — И мчится к цели неуклонно По радиолучу... Отряд Шлет двух лазутчиков. Платонов С Ширяевым сумели взгляд На «Фау» бросить... Их. Шпионов Сумели фрицы углядеть, Казнили... Но отряду парни Сумели все же порадеть, Засунув возле места казни В дупло от парашюта шелк, На нем – рисунок полигона, Координаты... -- Будет толк! — В Москву радирует бессонно Лунева Шура результат Разведывательной работы. Все данные в Москву отряд Отправил... Авианалеты Штурмовиков на полигон Всю стартплощадку разметали. Враг сверхоружия лишен... Отстроит полигон? Едва ли — Ему бы ноги унести... А предосеннею порою Приказ: в Словакию войти. И здесь отважному герою Фашистов выпало громить. Смог Старинов найвысшим баллом Его заслуги оценить: -- Герой! Заминка лишь за малым: Еврей. Не то бы точно был Звездой геройскою отмечен... Но о еврее вождь забыл... — По счастью, жив, не изувечен, Завидно молод: двадцать три, Трех стран украшен орденами, Вошел в жизнь мирную... Смотри, Какими славными делами Еще отметиться успел: Окончил два серьезных вуза — Над книгами всерьез корпел: Герою знанья – не обуза. На швейной фабрике теперь Директорствовал в Киев-граде. А бремя горькое потерь, А то, что помнил об отряде Вошло в бесхитростный рассказ, Которым он со мной делился... -- Куда теперь пойдешь? -- От Вас — К Швейцарскому... — Я прокатился От площади Победы две По направлению к Жулянам Коротких остановки... -- Где Узнали обо мне? Престранным Мне представляется сюжет, Что о «словаках» кто-то помнит... Выходит, не забыли? -- Нет... — Уверенно шагал меж комнат Полуослепший партизан — Следы контузии сказались, Последствия словацких ран... Беседовали... Заменялись Мной батареечки не раз С кассеточками в «Репортере»... Трагичным был его рассказ. Война несет утраты, горе... Непросто выживать потом Увечному... Что шаг – то подвиг.... Поговорили обо всем... О главном: как фашистов подлых Уничтожали на корню... -- Когда эфир? -- Пока не знаю... -- Темнишь? -- Нет, вовсе не темню. Я на маршруте. Побываю Во Львове... Позже – в Черновцах Искать «словаков»... -- Там – Кудельский... Дать телефон? -- Конечно! Ах, Удача! Верю: босс отдельский, Плевако, будет побежден... Во Львове я у Седненкова. Сперва рассказывает он. Потом по переулкам Львова Ведет к Багинскому меня. Герой Зиновий – к Мечиславу. Он – жертва вражьего огня — Без ног... В другой стране по праву Он был бы почитаем, но У нас – почти что презираем... А мне почтить его дано... Судьбину мы не выбираем... И мой отец был в двадцать лет Лишен ноги – судьбы опоры. Вся жизнь – преодоленье бед. У власть имущих точно шоры. Усугубляют груз беды, Что честным воинам досталась. На мой вхгляд – Золотой Звезды Достоин каждый, чем бы малость Была б боль раны смягчена... Багинский нес свою судьбину С достоинством... Была война. С друзьями послан на чужбину Спасать словаков от беды. Сам от беды не уберегся... Не дали Золотой Звезды. Он с бюрократией боролся За право жить, как человек... Но мне не жаловался вовсе. Достоин поклоненья всех, А власть – бесчеловечно-волчье Бесстыдно хамское нутро Во Львове воину являет. Еще неявственно, хитро, Сквозь экивоки восхваляет Фашистских прихвостней, бандюг Бандеровских, убийц кровавых... -- Об этом кто позволит, друг, В эфире рассказать?... За правых, Я верую, всегда Господь! Я расскажу, как воевали, Что испытали... -- Верховодь Тобой Всевышний! Пусть бы знали В Словакии, что жив еще По воле Господа Багинский... — Я Мечиславом восхищен. Жить в агрессивно украинской Среде поляку нелегко. Живет не жалуясь на ближних. Укоренилась глубоко Вражда к полякам... Даже книжник- Интеллигент обосновать Рад, почему гнобить поляков Уместно, нечего скрывать... Я западник и сам и знаков Антагонизма несть числа... Вот вам еще одна причина, Что беды воину несла Увечному... Но он – мужчина С достоинством... Я уезжал... Из Львова ходит местный поезд... Меня Зиновий провожал... -- Людская жизнь – не в книжке повесть,— — Сложней и ярче во сто крат... Спасибо, что приехал, парень... Я нашей встрече, правда, рад — Ты честен... -- Я вам благодарен: Ваш содержательный рассказ Глаза на многое открыл мне... -- Ты все увидел без прикрас — И в очерках не место кривде... -- Вагон похож на самолет: В высоких креслах пассажиры. Поездка в поезде займет, Наверное, часа четыре. Могу немного подремать, Переварить в душе, что знаю... Пока не стану выжимать Слова – бессловно начинаю Творить – выстраивать в душе Героев четкие портреты. Они – не из папье-маше — И их реальные сюжеты Богаче Верна и Дюма... Моя задача – быть не ниже Сюжетов, в коих жизнь сама, А не придумки бойких книжек. Зал ожидания... Сижу, Подремываю, жду рассвета... Приеду рано – разбужу Мальца звонком – зачем мне это? Мужчина ходит меж рядов, Расталкивая грубо спящих, Выспрашивая: кто таков? Чей чемодан, авоська, ящик? Меня разглядывал в упор, По украински вопрошая, Куда я еду... Разговор С ним «по-московски» продолжая, Невольный ивызвал пиэтет. Разобъясняю, что приехал, Да жду, когда придет рассвет... -- Следите за вещами... — Эхо Совета мудрого вокзал Мне многократно повторяет, Напоминая, чтоб не спал. Здесь спящий многое теряет, А я бы потерял судьбу С кассетками и «Репортером»... Услышав страстную мольбу, На витражах, открытых взорам, Невозвратимо тает ночь... Рассвет зовет меня на площадь... -- Такси?! -- Спасибо, дядя, прочь — Не баре: выгодней и проще Мне на троллейбусе... Домой! Туда, где под опекой близких Любимый человечек мой... Мой город – на холмах не низких, Троллейбус ввысь и ввысь ползет, Минуя танк на пьедестале, Костел и площадь, где встает Вождь в кепке, где когда-то Сталин На той же тумбочке стоял... Пассаж, ... Шевченко, ... парк культуры, ... Бассейн... Я тихо ликовал: Знакомые дома, скульптуры Мне дарят радостный настрой... Мой город! Я опять приехал! Неразделимые с тобой! Твоих чудесных песен эхо Всегда в моей душе звенит, Здесь сердцу дорог каждый камень, Здесь поднялась мечта в зенит — И увлекла над облаками В Москву, где скромно город мой В душе восторженной таится. Он тоже в мире знаменит, Не меньше, чем сама столица... Напротив бани выхожу — И поднимаюсь по проспекту До Стасюка... Уже спешу... Уже я отдал дань респекту Родному городу... Теперь Хочу быстрее на Гайдара В родную посигналить дверь... Эх, жалко, что со мной Тамара Сюда приехать не смогла! Звоню... Мне открывает мама... -- Приехал, отложив дела... Димурка спит наверно... -- Прямо! Баюкает твою сестру... — Я слышу: -- Димочка, не надо. Я спать хочу! -- Сейчас умру: Мой маленький, моя отрада, У раскладушечки стоит... На ней постанывает Соня, Малыш трясет ее, кряхтит. Та просит малого спросонья Ее оставить... Он в ответ: -- Так я баюкаю зе, Фофа! — Ведь и полутора же нет Парнишке, а любое слово Понятно, что произносил... -- Ну, здравствуй, мой сыночек сладкий! — Мальчонку на руки схватил. В глазах у мальчика догадки: Приехал некто, чья любовь Умножит круг любви и ласки. Мой маленький, родная кровь, Нодные ножки, ручки, глазки... Он просит на пол опустить — И тащит за руку на кухню. -- Чем хочешь папку удивить? -- От новой выходки ликую: С огромной ложкою под стол Шагает парень деревянной. Там банка, в коей сквозь рассол Видны пикули... Из стеклянной Их добывает, подает Мне: угостись, мол, вкусным, папа. Себе умело достает, Хрустит пикулями... Ну, лапа! Гурманствуешь? А, может, зря? Я не уверен, что мальчонке Нужны, по правде говоря, Соленья... Маме при ребенке О том не стану говорить, Позднее выскажу сомненья... Такое чудо сотворить Смогли с Тамарой – воплощенье Любви – чудесный наш сынок... Рассказываю все детально, Как я поездку выбить смог, Что, скажем прямо, уникально... -- Поездка в Киев и во Львов Наполнила мне три кассеты... -- Большой материал... -- Нет слов — Отличные везу беседы. Еще одну заполню здесь: Назначу встречу с партизаном. В Москве перелопачу весь Материал... Фрагментам самым Значительным найду места В радиоочерках толкоовыхб Глядишь – и сбудется мечта — И из страничек очерковых Сложу свой творческий диплом... — Сыночек слушает как взрослый. Видна работа мысли в нем... -- Чем кормят, маленький-хороший? — По взмаху-всплескиванью рук Я вижу: он готов ответить: -- Тотока, леб, мамука, лук! — Глазенками лукаво светит:? Вот, мол, какой я Цицерон... -- Да, ты прекрасный собеседник, Мой маленький, а как умен! Я горд тобою, мой наследник... — Звоню Кудельскому с утра. Решили: навещу под вечер. Дневная, стало быть, пора — Для сына... -- Коль заняться нечем, Поедем, маленький, гулять... — Коляску скатываю книзу, Берусь мальчонку одевать... -- Пойдем, малыш, поищем кисю... Он понял. -- Кику, .. – повторил. Несу на улицу мальчонку. Он вскинулся, заговорил: -- Помотлим кику! — Сын кошонку В сторонке заприметил – и К ней потянул меня – погладить. Потом по улице пошли... Я рад, что смог с Димком поладить. Качу коляску, он пешком Усердно ковыляет рядом... Устал... Колясочку с Димком Качу... Окидывает вззглядом Дома, троллейбусы, авто... Гуляем далеко и долго... Причем, не встретился никто Из тех, с кем был знаком я – только Чужие лица... Вроде я Не так давно живу в столице, А вся компания моя Куда-то испарилась... Лица Друзей по Киевской, ребят Из техникума, сослуживцев В толпе не обнаружил взгляд... Иду, Счастливцев-Несчастливцев По городу с сынком Димком И медитирую на каждый Каштан могучий, старый дом... Ужель из города однажды Уеду навсегда? Сынок Чего-то про себя мурлычет... Домой, покуда не подмок... Никто по имени не кличет. Я чужд мелькающей толпе. К душе грустинка подкатила... Уехал? Поделом тебе!... Прогулка Димку усыпила. Я сонного принес домой. Раздели -- не проснулся даже. Спи, маленький сыночек мой! Что у меня в программе дальше? Кудельский... Новых батарей Шесть ставлю в корпус «Репортера». -- Пошел! -- Давай. Вернись скорей. -- Как выйдет. Может быть – не скоро... Мне до Чапаева шагать С Гайдара не особо долго... Немного начал уставать От встреч-бесед, но чувство долга Велит добрать материал. Его цена – судьба диплома... Иван Иваныч принимал С сибирским хлебосольством дома: Грибы, картошечка, салат... -- Иван Иваныч, я непьющий... -- Так дело не пойдет на лад... Ну, гость, традиции не чтущий, Давай хотя бы поедим — Я только что пришел с работы, Голодный... Дальше поглядим. Ешь! А потом расскажешь, кто ты, Зачем из матушки-Москвы По нашу заявился душу... За здравие! -- Не пили б вы! -- Не трусь! -- Я в общем-то не трушу. Мне нужен трезвый разговор... -- От стопки я не опьянею... Грибочки – наш с супругой сбор... -- А я, признаться, не умею И различать и собирать Грибы... -- Ну, мы с супругой – асы. Центнеры замариновать Способны... Можем мастер-классы Устраивать... Коль нет грибов, Я даже и за стол не сяду... Хлебнешь? Ну, ладно, будь здоров! -- Иван Иваныч! -- Я досаду Уже и не пытаюсь скрыть... -- Не подведу, увидишь, парень... -- Наелся? Чай с вареньем пить! Я человек простой, не барин. Здесь рядом в телеателье Чиню «Рекорды», «Электроны», Не голоден и не в тряпье, Я в партии и чту законы. Жизнь, полагаю, удалась. Ко мне вон даже из столицы Прислала репортера власть, Мне есть, что вспомнить, чем гордиться... Я по рожденью сибиряк. Повоевал в строю, контужен, Оглох почти и шум в ушах — И строю был уже не нужен, А партизанам подошел. Полуглухого на радиста Военкоматовский осел Шлет издевательски учиться... С теорией куда ни шло, А вот с морзянкой дело глухо, Плохое уцхо подвело: Мне проста не хватает слуха, Чтоб «тики-таки» различать. Коммисовать не коммисуют, А вот в штрафбат меня послать, Конечно, могут... «Нарисуют» Мне саботаж – и будь здоров! — И искупай вину раненьем. Я побывал у докторов — Не помогают мне леченьем... Что делать? Долгие часы Товарищи «морзят» мне... Тщетно. Хоть вой, рви на башке власы — Не слышу. Вовсе незаметно, Чтоб слух улучшился хоть чуть.... Отчаиваюсь – коль экзамен Не сдам – в штрафбат мне только путь... Я -- к девушкам, способным самым: Прошу еще тренировать... Они поочередно ночью «Морзят» я должен принимать... Так убедился я воочью: Терпенье, труд – все перетрут: Внезапно слышать стал прилично — В штрафбат, выходит, не пошлют. Я сдал все нормы на «отлично» -- И десантируюсь в отряд Петра Величко, капитана. Теперь-то не пошлют в штрафбат. Величко славу хулигана — Ее он в юности носил Сменил на славу командира. Он был боксер. Избыток сил Кипел в нем. Им руководило Стремленье покарать врага. С таким не надо и штрафбата — Он сам мог обломать рога Любому. Было страшновато Встать виноватым перед ним: Был скор Батяня на расправу — Ударом сваливал одним Любого. Но лупил по праву. Зато все знали: никого НКВД- шникам не выдаст. В отряде каждый за него Казнит любого... Нам – «на вырост» Шлет амуницию Москва. И верно: как дошло до драки, Запахло жареным едва -- К нам сотнями пошли словаки. Вот я в отряде, погляди... — На снимках – худенький парнишка. Немецкий «шмайсер» на груди, Кубанка набекрень... Мыслишка: Совсем ведь дети, пацаны Врага геройски побеждали... Подумалось, что нет цены, Что мне изустно передали, Той строгой правде о войне И о себе... Коплю детали... -- В одном бою достался мне Немецкий мотоцикл... Желали Его начальники отнять. Я не отдал – и поплатился: Как сумасшедший стал гонять — И надо ж – с мостика свалился. Двух ног закрытый перелом. Загисовали. Я калека. О нраве Батином крутом Наслышан... -- Вот – как человека Берем Кудельского отряд, А он теперь нам стал обузой. Так что ж ты нас подводишь, гад? Чесать рассчитываешь пузо, А мы тебя корми, носи? Не выйдет. Сам пойдешь в колонне. Поблажек даже не проси. Отстанешь – расстреляю. Понял? На загипсованных ногах Я ковылял, роняя слезы. Никто не помогал – был страх, Что Батя углядит... Угрозы Свои он четко исполнял. А нас фашисты взяли в клещи. Отряд с боями отступал. -- В штрафбате было бы не легче. -- Величко, верно, был жесток, Но особистам на расправу Не отдал – это был урок И мне и пришлую ораву Дисциплинировавший вмиг И смоноличивавший войско. Теперь ты знаешь не из книг Об эпопее той геройской... — Явился вечером домой... Сынок лепечет возле деда. Я «Репортер» вскрываю мой. Гляжу: закончилась кассета. Решил ее перемотать Удобства ради на начало... Сынок в восторге стал визжать: -- Колесики клутить! – Кричало, Выплескивалось чувство в нем. Он: -- Папа, киска! – восторгался. -- Клутить колесики! – сынком Спектр восхищенья выражался Словами искренней любви, Которую ему дарили. И вот он, с чудом виз--а-ви, Мне говорил, что говорили Ему, хорошему, в семье... Неизгладимо впечатленье Сынком подаренное мне... Лечу в Москву, где ждет теченье Дипломных неотложных дел. Наполненный материалом, Я над машинкою корпел, Тамаре рассказав о малом... Несу все очнрки в отдел, Переживаю: там Плевако... Ура! Поганец улетел. Сдаю Петровой.... Есть! Однако Господь, я вижу, за меня... Прошу Петрову дать мне отзыв, Мол практику прошел... Звеня Душою, не боясь морозов, Шел нараспашку по Москве... Долблю на переменку с Томой... В теоретической главе Разобъясню, чем связан с темой... На переменку с ней «Москву» Мы занимаем для работы. Мне, собственно, одну главу И нужно сочинить для квоты, Да очерки перебелить В формализованном формате Дипломном... Важно отдолбить Без опечаток... Сделал... Нате! -- Три копии «Москва» пробьет? -- Да. Третья малость бледновата... — -- Теперь красивый переплет Мне сделайте... На нем богато Оттиснуть... -- В золоте? -- Ну, да — Название моей работы — И предзащиты чехарда: Петровой подпись... -- Отчего ты Разволновался? Подпишу... — Пока она выводит росчерк, Я с перерывами дышу... -- А как тут мой последний очерк? -- В порядке. Проскользнул в эфир... -- Благодарю! -- Иди... Удачи... — Иду... Весь окружавший мир Пестрее засиял и ярче... Уже московская весна Зазеленела меж ветвями. Опять она лишает сна, Дурманит смелыми мечтами... Сдаю Панфилову диплом Уже подписанный Петровой. Теперь-то я уверен в том, Что должен мэтру трехлитровый Контейнер с лучшим коньяком... Но это так – ведь я непьющий, А он? Я ведаю о том: Как оппонент он – наилучший, Ученика не подведет... Семестр космическим манером Уже летит, а не идет... И испытанье нашим нервам — Защита – ближе с каждым днем... На Первомай – святое дело — К ребенку... С думою о нем Все это время пролетело... И вот мы с Томой – в Черновцах... Был Первомай на редкость стылый, Дождливый – хлюпал каждый шаг — И по осеннему унылый. Но нам все это нипочем. Сынок в зеленой кацавейке И в шапке вязаной... Втроем Гуляем... Радостной семейке Дивится мокнущий народ... Сынок ведет нас на площадку С качелями... Плетемся вброд... Асфальтовую стежку-кладку До дома проложило СМУ, С которым воевал когда-то. А до качелей почему Не проложило? Плоховато Заботилась о детях власть: Качели побросала в лужи — И на партсъезды отвлеклась? Да ладно, ведь бывало хуже... В качелях милого сынка, Качаем... Он поет чего-то, Мурлычет... Маленький пока, Но выпевает чисто ноты Тех песен, что ему поем Поочередно все в семейке. А накануне вечерком Тому, кто ныне в кацавейке, Показывал «театр теней», Собачку, кошечку на стенке, Учил его – мол, сам сумей! Запомнил – и сегодня «сценки» Из пальцев хочет повторить — Умен парнишка, переимчив... Успел я «Смену» зарядить... -- Снимаю! Улыбнись-ка, Димче! Потом Наталье отдадим Кравчучке напечатать снимки... Все праздники мы рядом с ним, Но вновь нам уезжать от Димки... Еще последние штрихи — Слагаю умную речугу — Ответственнее, чем стихи: Пусть речь польется не в натугу, Да чтоб комиссию увлечь Буквально с самой первой фразы. Должна быть лаконичной речь, Без стилистической проказы. Но я ведь лектор, и поэт, И журналист вполне умелый. Ареопажный госсовет Оценит и заходик смелый И дикцию – вот здесь я ас... А очерки – само собою. В них – партизанство без прикрас, Геройство, ставшее судьбою. Вначале Томин был черед. Ее работа крепко сшита. Конечно, много сил берет Публичная трудов защита. Я – на «камчатке»... Поддержать Пришли со мной дружок Аяльнех, Кравчук Наталья... Ей снимать Охота... Добрых, величальных Услышала Тамара слов Немало – щедры оппоненты, Работу хвалят – от основ До выводов... Свой путь студенты, Мы – одолели до конца... Пришел и мой черед. -- К Защите! — Расчетливая хитреца — Взят в оппоненты сам Учитель, Панфилов,— - оправдалась. Он Мою работу сильно хвалит... -- Я поздравляю вас, Семен,— — Отлично! -- Котелок-то варит — Я ныне далеко не тот Провинциал на первом курсе. Пять курсов вывели вперед — Чему-то научился в «бурсе». Чего-то в жизни испытал В студенческом высоком ранге. И за границей побывал — Теперь живу с любовью к Праге — И что-то сотворить сумел... Нет. Не ошибся с альма матер. Теперь и знающ я и смел — Готов на жизненный фарватер Вступать... Большому кораблю — А я – большой, что несомненно,— — Большое плаванье!... Долблю, Готовлюсь к госам вдохновенно. Лишь после них считай ликбез Журфака пройденным до точки... История КПСС... В башку вбиваю заморочки Про съезды, прочую муру... Ну, Козочкина нас не жучит... Сдаю отлично... Кто мне «Тпру!» Сказать посмеет? Тот, кто учит, Едва ли хочет нас на мель Толкнуть в последнюю минуту. У нас и профессуры цель: Продемонстрировать, что круто Готовил к жизни нас журфак... Последний гос. Он все объемлет Предметы. Словом, не пустяк... Ответствую. Панфилов внемлет. А Любосветов задает Вопрос простой, но с подковыркой... О «серой» пропаганде... Ждет, Не поскользнусь ли... Ждет с ухмылкой Панфилов.. Он-то в нас вдолбил Все о ьрехцветной пропаганде... Я не подвел и не сглупил... Смеется Любосветов: нам –де, Понятно: крепко «подковал» Наставник избранную банду Международников... Кивал, Потом: -- Какую пропаганду Репрезентует АПН? — Как должно, отвечаю строго, Что, дескать, здесь не КВН — И с антиподами дорога У нас различна, и не след Прилаживать «три цвета» к нашим... Панфилов хмывкает. Ответ -- Его словами выдан... -- Скажем, Условно: параллель с каким Пропагандистским цветом все же Для АПН определим? -- Условно – с серым... Все! Итожа Пять трудных лет, в зачетку мне Панфилов написал «Отлично» -- И расписался... -- Рад? -- Вполне... — Он держится демократично. А я его благодарю — И жму протянутую руку... Учитель! Я боготворю Того, кто ввел меня в науку И в жизнь мне отворил врата... Но у меня еще экзамен И в УМЛ –е... Маета... Уста в ответе отверзаем — И дипломатию сдаем — Историю и современность... -- Билет берите! — Взял – а в нем -- Сюрприза необыкновенность, Я изумлен – давнишний мой -- О дипломатии советской Перед второю мировой Вопрос... Стою с улыбкой детской: Пять лет назад я на него Ответил, на журфак вступая... Что повторяюсь – ничего?... Я в позе мудрого Чапая Под Ломоносовым стою. Наташка щелкает «Зенитом». За далью – что? Судьбу свою Не угадаешь... Незабытым Пусть сохранится каждый час, Что нами на журфаке прожит. Отныне он навеки в нас. В судьбе и выше и дороже Не будет больше ничего... Ну, что ж, хорошего – помалу. Дай Бог другим хоть горсть того Во всем стремленья к идеалу, Что в нас выковывал журфак... Мы – МГУ-шной расы люди — Фундамент тверд, высок «чердак» — И представление о чуде Господнем светится в глазах... В нас свыще воля к свету влита. Мы – сила. МГУ – в сердцах. Мы – золотые. Мы – элита!

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Тихая песня

Тихая песня Памяти Алексея Суркова ...Шла морская пехота на штурм. Цезарь Куников: -- Ну, запевай! — Заглушая сражения шум — «... Пой, гармоника... » Песня, вставай В строй с бойцами, на подвиг веди, Хоть до смерти – «четыре шага... », Но бессмертие ждет впереди. Песня тоже громила врага... Это было вначале – письмо. «В белоснежных полях под Москвой» -- Будто сердце писало само -- Он стихами общался с женой. Этот день был поистине крут. В сорок первом под Истрой в боях Он с оружием... Если убьют — Пусть любовь остается в стихах. «Бьется в тесной печурке огонь... » -- Он без пафоса пишет жене. — «И поет мне в землянке гармонь... » -- Военкором поэт на войне... А потом композитор Листов, Музыкант и морской офицер, Тронут мощью бесхитростных слов, Их озвучил на старый манер. И мотив, как слова, простоват. В нем героики нет никакой, Но почуял в нем правду солдат, Пел с друзьями и нес песню в бой. И, конечно, нашлись «знатоки»: -- Про «четыре шага» -- убери. Петь о смерти бойцу не с руки... -- Но поэт, повидавший бои, Отказался хотя бы словцо Заменить, правду жизни убрав — И хранил от солдат письмецо, Подтверждавшее: в этом был прав. Новый век эту песню берет — Над страной не утихла гроза... И гитара в землянке поет «Про улыбку твою и глаза... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Песня о любви

Песня о любви Я к рифме строго отношусь. Несовпаденье окончаний Расстраивает – и бешусь... Но от народа нет заданий В той песне что-нибудь менять... Но все же вам, поэт Агатов, Хочу за рифму попенять... Кино... Бернес глядит с плакатов... Фильм эпохальный «Два бойца» Снимал в сорок втором в Ташкенте Великий Луков... Храбреца Играл Бернес... На киноленте — Одесский записной остряк... Но нужен и момент раздумья. В заботе режиссер: никак Решенья кадра не найду я... Подумал: ведь Бернес – певец... Так, предположим: меж боями Тихонечко поет боец... -- Никита! Только между нами: Нужна мелодия любви, Разлуки и мечты о встрече Да чтоб со смертью виз-а-ви... Ты понимешь, человече? Картину яркую вполне Увидел четко Богословский: Живые люди на войне... Землянка, скудный быт бойцовский, Короткий перерыв в боях, Раздумье о далеком доме... Уже мычанье на губах... Все сразу позабыто, кроме Мелодии.. Она себя Сама по клавишам разносит, Слезами автора слепя — И слов предельно честных просит... -- Агатов, напиши слова... — Мелодия берет поэта Молниеносно в плен, едва Услышал... В миг один надета Одежда слов, и гитарист Берет глубокие аккорды... Певец взял со словами лист... Ему из творческой реторты — Из сердца надобно добыть Такие тембры, чтобы песня Всех научила бы любить... Аркадий Дзюбин, ты воскресни В финале фильма, вопреки Жестокой логике сюжета — Пусть вдохновятся земляки... Еще до фильма песня эта Без спросу ринулась в народ... Случайно встреченный Утесов У композитора берет — И – в массы... -- Этот стоеросов!... — Ругает автора Бернес... -- Ведь я же первый исполнитель! — А песня полетела без Приказа... Рядовой воитель И маршал приняли ее, Так близко, что суровый Жуков, Впав на мгновенье в забытье, Всплакнул от вещих слов и звуков, А пел – Козловский... Пели все И все поют ее поныне В Бишкеке, Грозном, Туапсе, В Молдавии, на Украине... Поет по радио Кобзон — Я зачарованно внимаю. Певцу тихонько в унисон Со всей любовью подпеваю: «Темная ночь, Только пули свистят по степи, Только ветер гудит в проводах, Тускло звезды мерцают. В темную ночь, Ты, любимая, знаю, не спишь. И у детской кроватки тайком Ты слезу утираешь... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Для меня ты -табу, В дне прошедшем и дне настоящем, Даже в будущем дне. Относительно всех начинаний, Убеждений и нравов земных, Для меня ты- табу, Непреложная истина , При доступности сотни других. Средь мирских суетских утешений, Я все дальше и дальше плыву, Есть по этому поводу, тысячу мнений, Но я знаю одно, для меня ты-табу...

Людмила | Москва | Россия

Семен Венцимеров

Два поэта

Два поэта Тот Державин, а этот – Коржавин. Тот вельможа. А этот – изгой И ГУЛАГ’ом изрядно поджарен... Тот – свой в доску, а этот – другой... Что в судьбе и откуда берется? Палачи или жертвы правы? Тот был жупелом для инородца, Этот – жертва позорной графы... Оба приняли званье поэта. Тот при власти – доволен и сыт. А второго сживали со света За стихи. Сердце в шрамах обид. Покидал свою Родину плача И чужбиною принят поэт. То ли Родина стала богаче, Выгнав лучших и праведных?... Нет... Отчего же с дебильным упорство Самых звонких и светлых она Убивала – и держит топор свой Над поэтом и ныне страна... Не об этом ли с пафосом тихим, Восемь строчек оставил поэт, Тот, кто стал незаметно великим, Осмысляя давнишний сюжет: «Столетья промчались – и снова, Как в тот незапамятный год, Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет. Ей жить бы хотелось иначе, Носить драгоценный наряд, Но кони – все скачут и скачут А избы – горят и горят... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Поэтесса

Поэтесса Вера Павлова – Моцарт поэзии... Чудо вздоха, творящего ритм. Это солнце на строчки порезали — И любая, как солнце, искрит. Мандаринные дольки в сиянии — Вкус и цвет нераздельно ярки -- В каждом честного сердца послании, В каждом взлете крылатой строки. Вера Павлова – это гимнастика Олимпийского ранга мозгов, Колдовство, чудодейство, фантастика — И не жить мне без этих стихов...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru |

Семен Венцимеров

Аморальная песня

Аморальная песня «Пьянит любовь сильней вина Мою натуру южную. В меня девчонка влюблена, А я люблю замужнюю... » Пародий кучу пережил Поэт на песню славную. Всяк, кто хотел, поэта бил За лирику «злонравную»... В строю долбивших впереди — Советские учительши — Гнев праведный пылал в груди: -- Писал, наверно, выпивши. Советских женщин оболгал, Достойных восхищения. Сам, видно, полный аморал — И нет ему прощения... — Уже фильм о Пенькове снят, Но Доризо задумался: Стихи сюжету – в аккурат — И к ражиссеру сунулся. Ростоцкий: -- Коля, опоздал. Ведь худсовет назначили... -- Он с горя все листки раздал... Но песней озадачили Студийцы главного на ней: -- Чья музыка? -- Молчанова... -- Дам режиссеру пару дней. Доснять и склеить заново!... В любом застолье городском, В деревне на завалинке Затягут тонким голоском, Сперва хватив по маленькой: «Огней так много золотых На улицах Саратова, Парней так много холостых, А я люблю женатого... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru |

* * *

Как хорошо уметь читать Уже у Димки много книг И дед ему стихи читает, В слова уж алфавит Он ловко собирает Псалмы из вещей книги Негромко напевал... А он их знает наизусть .... Он отдал душу песням Дочурка Я своей дочуркой растоплю печурку Ишь, кака проворна – прячется за печь Эх, давай, плутовка поиграем в жмурки Нужно нашу хату старую согреть Вече Долог зимний вечер Собралося вече Теплится лучины робкий огонек Но в огне лучины нет тоске причины Он не слишком низок хоть и не высок Утро. Фонари вдоль дороги гаснут. От подъезда к подъезду… Тупо… В грязный талый снег окурок. В низкое небо серый пепел. До фильтра. Пачка пустая на грязной скамейке… Ночь перетусуемся Зажигалками случайно обменяемся расстанемся… В ночных окнах желтый свет И тебя со мною нет Свет дальних звезд в моем окне Мне напомнит о тебе А где то стонут провода А кто то с кем то навсегда Зачем налет банальных фраз Ничто не значащих для нас Заполнены клубы Закрыты окошки Задвинута школа Раздвинуты ножки Развешаны ушки Раздвинуты ножки И ваши подружки — не ваши подружки Кончайте мальчишки, кончайте в салфетки А ваши подружки гуляют, нимфетки Кончайте, кончайте мальчишки в салфетки А ваши подружки – не ваши подружки Потрачены деньги Затерты кассеты А ваши подружки гуляют, нимфетки Потеряны карты Забыты игрушки А ваши подружки — не ваши подружки Кончайте мальчишки, кончайте в салфетки А ваши подружки гуляют, нимфетки Кончайте, кончайте мальчишки в салфетки А ваши подружки — … Кончайте мальчишки, кончайте в салфетки А ваши подружки гуляют, нимфетки Кончайте мальчишки, кончайте мальчишки А ваши подружки – не ваши подружки Разрезаны вены Закрыты окошки И белые стены И черные кошки

Сазонов | Екатеринбург | Расейа

Сазонов

Дай жевачку

-Дай жевачку – мне сказала Вероничка, улыбнув. -Дам жевачку – я ответил, очень хитро подмигнув. Пожевала, говорит: -Челюсть у меня болит Но не смотря на боль она продолжала жевать жевачку, ведь в её состав входили: резиновая основа мальтит Е965 сорбит E420 загуститель Е414 натуральные, идентичные натуральным и искусственные ароматизаторы стабилизатор Е422 эмульгатор соевый лецитин маннит Е421 краситель Е171 подсластители аспартам Е951 ацесульфам К Е950 глазурь Е930 антиоксидант Е320 и еще там было написано что в жевачке содержится фенилаланин.

1 (Сазонов) | Екатеринбург | Расейа

Сазонов

* * *

«Ты не верь свитерам Свитера как птицы свободны… соболь-моболь, соболь-моболь трын-ты-дын – ты-дын – ты-дын» Тибетские козлы над нами проплывают Тибетские козлы над нами просто чают Они плывут как мощные засранцы, летят они как за-а-сра-а-анцы Они #### таких, таких как мы Тибетские козлы, давай, давай. Давай, давай, пока, пока, пока, пока Он #### кота с налету На него срут с вертолету. Среди простывшего бетона Уроды больной смерти ждут, Кружася в танце деревянном, По одному, ломаясь, мрут Ты среди тел негибких мертвых Себе местечко подыщи, В конечностях корявых, ломких Тихо себя похорони. Китайская пыль в сахалинском снегу. Китайская пыль в сахалинском снегу. Снег серо-черного цвета. Рудничное долготье из древесных хвойных пород Я начинаю движение в сторону Весны Я жду рассвета По снегу идут белая медведица и маленький медвежонок Ну а кто еще додумается до такого — дабы воспользоваться флэшкой по назначению, нужно в прямом смысле оторвать медвежонку голову Повреждения головы происходят при мгновенном торможении Узнали о приеме торможения, который на языке профи называется "плавное торможение". Долготьё долготьё долготьё долготьё долго долго долго долготьё будешь гламурщиной заниматся на новый год пачку шоколада подарю не исчадье ада не слеза любимой катит сквозь долину белый катафалк просто это едет лихо к своей милой царь иван царевич сатрый оболдуй

1 | Екатеринбург | Расейа

Нелли Гришина

Про летучие свитера

Я смотрю, они летают, Пролетают мимо стаей, С шумом, гамом, словно птицы, Штук примерно, так, под тридцать, Пролетают свитера. Перебрал я, что ль, вчера? Пролетели, прошуршали… Да, видать, мы перебрали. Из тибетского козла Кофта мимо проползла. И чего-то проблеяло, Пролетая, одеяло. И в собольей оторочке, Прошмыгнули на носочках Восемь свитеров из яка, И, прикинувшись собакой, Нафталинная горжетка Ввысь рванула с плеч соседки, И ракетой взмыла в тучи. Рукавом взмахнув могучим, Кофта красного мохера Великаньего размера. Там летает и поёт. Ну, блин, кофта, во, даёт! Чё-то я не догоняю: Свитера летают стаей. Чё ли крышу мне срывает? Свитера, блин, не летают! Свитера летят, как птицы! Чёрт те что с утра творится? Перестало сердце биться И в глазах уже двоится. Косяками, табунами, Свитера летят над нами, Чёткой вязки, без узлов, Из остриженных козлов.

Нелли | Россия

Семен Венцимеров

Вдова поэта

Вдова поэта В имени суммарно -- тридцать литер. Жить досталось – только тридцать шесть... Дипломат, поэт и композитор, А всего превыше долг и честь. Александр Сергеич Грибоедов... «Горе от ума» -- его судьба Лишь неделю радости изведав, С саблей в бой вступает. Жизнь – борьба... Кем он был для Нины Чавчавадзе? Поначалу – музыке учил. Не успела разочароваться — Сердце ей высокое вручил... А потом ушел по зову долга... В черном платье юная вдова Честь его хранила долго-долго — В благодарной памяти жива...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Уход поэта

Уход поэта Вернисажи, перфомансы, Инсталляции, Не-поэмы, не-романсы — Сплошь новации. Сердце замерло, попрыгав — И ушел поэт Перфомансный – Дмитрий Пригов. Нет поэта... Нет? Нет того, что за очками Пялилось хитро, Пальцев быстрыми тычками Резало остро, Наливало, выпивало, Уезжало вдаль, О высоком толковало — Нет его... Печаль... Надлежит на камне высечь: Жил, мол, сколько мог... Но осталось двести тысяч Духотворных строк, В них душа и мысль поэта Запечатлены... Значит – жив поэт... Мы это Разуметь должны...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru |

Семен Венцимеров

Полярная песня

Полярная песня Служил в десанте краснофлотец Коля, Границу у Рыбачьего стерег. Североморцев непреклонна воля — И ту границу немец взять не мог. А КолЯ Букин по приказу часто Ломился сквозь границу немцу в тыл, Где по-хозяйски с автоматом шастал, Потом к себе спокойно уходил. Военным ставший бывший штатский сейнер Десант из тыла доставлял домой... А Коля полюбил студеный Север, Пленен его суровой красотой. И как-то неожиданно, впервые Он бросил на страничку горстку строк. Слова лились хорошие, живые. В душе матроса забурлил исток. Друзья велели: -- Отошли в газету. Он отослал – и шлют ему ответ, Что адресован Букину-поэту. Ему? Неужто? Разве он поэт?... На рундучок, усталый после вахты Присел матрос Евгений почитать... Стихи в газете... Автор – Букин... Ах, ты! Они поются... Только записать Мелодию, что в дружбе со словами... Матрос Жарковский ноты набросал — И треугольник с острыми углами На радио в столицу отослал... В Рыбачий дать концерты для матросов Однажды музыкантов привезли. А среди них, представьте, сам Утесов — И зазвучало на краю земли: «Прощайте, скалистые горы, На подвиг Отчизна зовет. Мы вышли в открытое море, В суровый и дальний поход. А волны и стонут и плачут И плещут о борт корабля. Растаял в далеком тумане Рыбачий — Родимая наша земля... »

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru |

Семен Венцимеров

Последний полет

Последний полет Памяти Ники Турбиной Были неуемные восторги Над малышкой, пишущей стихи, «Черновик» -- от корки и до корки Без белиберды и чепухи... Вроде знают все: поэты хрупки. Души — их рабочий инструмент. На сердцах бесчисленны зарубки — Отпечатан каждый инцидент. К ним бы с лаской — ведь они – как дети, Их бы возлелеять, как цветы... Но живут забытыми на свете, Не осуществляются мечты. Их поступки зачастую странны — И на грани часто, на краю... Не зажившие на сердце раны В том надрывном киноинтервью В откровенном и бесстыдном хрипе Выявляли горестный надлом, Боль страданья, будто бы на дыбе. Только нет сочувствия ни в ком. Те надежды, те полеты веры, Светлые, к которым так привык, Превращались в пьяные химеры... Только жизнь – она не черновик. В ней не все ошибки перебелишь — И, летя с карниза на бетон, Попросить прощенья не успеешь, Не поправишь ничего потом...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru |

Кузьменко Владимир

ПО ПАРТИЙНЫМ КАБИНЕТАМ

По партийным кабинетам Помотался мужичек С глупой верою заветам Что засели в мозжечок Была раньше прибаутка Честно жить и не тужить Но вот жизнь большая шутка Заставляет с правдой выть Проходить сквозь палок строй Каннибалов у стола Где прекрасно всей толпой Лепят с парня дурака Много партий — кабинетов Но везде сидит сверчок От его дурных заветов Наш свихнулся мужичок

Владимир | tarsanenma@narod.ru | Хабаровск | Россия

Нагорная Оксана

жизнь

И что его делать? Когда жизнь не находит выхода! Куда бежать, как закричать во все горло, что бы тебя не услышали? Как сдержать себя в руках и отчаянно биться в стенку! Как убежать, не оглядываясь, не иметь прошлого и быть свободной Как спросить за что? Как … Как держаться? Смотреть на людей улыбаясь, что бы никто ничего не заметил От куда эта боль? Почему она долго длиться? Что с ней и со своей жизнью делать? Делать … да это не возможно! Скрыться, уехать, начать все с нуля. Ничего не было! Я не жила, я проживаю от дня ко дню Я на утро просыпаюсь и не знаю или буду жить Возможно, я просто хочу свободы, хочу обыденности и нормальности Почему это происходит со мной? Я больше не могу, я устала Устала утром открывать глаза и знать, что это не закончиться Устала говорить, что у меня все чудесно, а на самом деле полная ж… Устала, утомилась, я просто нахожусь в бреду У меня только один вопрос почему????????????? Может плюнуть на жизнь и просто умереть, Скинуться с моста вниз … и быть спокойной Не будет муки, не будет жалости и слёз Не будет места для обид и всех проблемных гроз Да, жалось, проливается на саму себя, на то, что есть На то, что я живу, жива. И слезы больше не текут И полный мрак. …. на жизнь на день, на сущность личности моей Зачем и почему … и где взять силы чтобы жить иначе?

Ксю | Киев | Украина

Семен Венцимеров

Отец гения

Отец гения Памяти Арсения Тарковского Сыновья, конечно, нас умней. Не стесняясь скажем, гениальней. Их творенья ярче, эпохальней И видней на фоне новых дней... Как же поступать нам, их отцам? По-ступать: ступать по нашей тропке — И в картонной собирать коробке Строки, что хулителям, льстецам, Да и сыновьям-то недоступны И неинтересны до поры. В самоисступлении игры Так они упрямы, неподкупны, Ироничны... Лучше нам пока Предъявлять себя им по крупице — Пусть их дольше отрочество длится Сверхэгоистичное слегка. Надобно суметь не оскорбиться -- И хвалить за каждый их порыв. Пусть, не разуверясь, не остыв Постараются осуществиться. И тогда придет заветный миг. Сын решит, что голосом отцовским Он озвучит детства отголоски — И стихами из отцовских книг...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru |

Семен Венцимеров

Учитель поэтов

Учитель поэтов Памяти Василия Тредиаковского Кропая поэтические книги, Да вспомним: мы – его ученики... Осмеянный, униженный – великий Лингвист и вечный труженик строки. Создатель подходящей нам силлабо- Тонической системы, он и сам Тем ретро-слогом сочинял неслабо, Который ныне недоступен нам По высоте писательского штиля... Брагословенный на дела Петром, Науки с вдохновением осиля, Поставлен воспевать цариц и трон. Но и «лице» любимой воспевал он И незабвенный с юности Париж, За что и жалил ядовитым жалом Бомонд поэта... Зависть, говоришь? Да, зависть бесталанного к таланту — Окрысилась придворная орда. Пигмеи власти мстят творцу-гиганту... В России отчего-то так всегда...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru |

Ицхак Скородинский

Разрыв – сюита

Б.Пастернак – Ч. Айтматов – И.Скородинский О, как ты постарел со мною вместе! Разбуженный грохочущей весною — навзрыд, навскляк, вразрыв, вразброд — в страстотерпеньи — как я рыдал с тобой о фебруаре, весной той черной…. Пропадал в саду…, расцвеченном угольями берез… бегущих к небу…. Серебрился взвихрьем улиц…. В воде Венеции точа о пристань зубы…, учился убегать рыдающей строфою… прямо к звёздам…. Мы были молоды – пирами тубероз, измен… и новых встреч…, ветров ночных, тревожащих сознанье тех ведьм, что нас так часто доводили до безумья — как увлекались мы… солнцепусканьем в горячечном бреду расстрельев соловьиных…. Ты был со мной всегда.... А я не замечал… развязки жажду и кровоподтеков… той жизни, что легла в мои стихи…, забыл, забыл! ЗАБЫЛ — какой ценою…, изрезав душу об осоку жизни, придется заплатить и мне…. Мне, глупому казалось, что ночь, и пламя страждущих в пустыне горьких слов, и жажда одиночества… и жар… угольев тех берез… СОЖЖЕННЫХ НА ЧУЖБИНЕ хотя бы, что-то скажут миру… Скажут миру? …Губами побелевшими шепчу, в оставшиеся дни свои пытаясь, услышать хруст протогигантского цветка агАвы с которой вместе… завтра ночью… я умру…. …Два века … длится… этот день цветенья…. И СОЛНЦЕ ГЕНИЯ НЕ КЛОНИТСЯ К ЗАКАТУ…. …Но!!! Как я постарел…. С тобою вместе....

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беер-Шева | Израиль

* * *

На человечность взвинтила цены Страны огромная барахолка, И закипело в зрачках и венах Не чувство локтя, а чувство волка, И, безобразя лицо оскалом, Течёт рычанье в морозный воздух. И очень хочется всё сначала, Но поздно, батенька, слишком поздно! Ведь трансформация завершилась: Обратно в зверя – процесс недолгий. Внутри разжалось стальной пружиной Не чувство меры, а чувство волка, И, чуя запах своей добычи, Любого тут же клыками – в клочья, Ведь, соответствующе обличью, Сознанье тоже сменилось волчьим. И пеленой на глаза – свобода. И прочь – флажки, егеря, двустволки! Мы шли уверенно год за годом От чувства страха до чувства волка. И не желаем иной дороги, Из рек кровавых луну лакая. Вперёд, ведь снова нас кормят ноги. Мы были стадом, а стали – стаей. (14:50) 16.03.07. © Copyright: Майк Зиновкин, 2007

Лапоть | Москва | Россия