ХВАТИТ!

* * *

Ахами — страхами сыты по горло мы. Трудно поверить, что с нами сталось: Спорим, с кем никогда не спорили, Деремся, с кем никогда не дрались. Рушатся семьи, народы и нации. Вот-вот взорвется атомный кратер. Люди, подумайте, что с нами станется, Если не крикнуть воинственно: Хватит! Хватит глазеть, как зверьё кровожадное Рвет на куски все, что Богом завещано! Хватит возиться с Ахмади-неджадами, С бандой Аль-Кайды безудержно бешенной. Хватить учить нас азам политграмоты И в миротворцев играть на закате. Что же молчат короли и парламенты? Время нещадно торопит нас. Хватит!

Cемен ЦВАНГ | zvang@mail.ru | Ашкелон | Израиль

Семен ЦВАНГ

ХВАТИТ!

Ахами — страхами сыты по горло мы. Трудно поверить, что с нами сталось: Спорим, с кем никогда не спорили, Деремся, с кем никогда не дрались. Рушатся семьи, народы и нации. Вот-вот взорвется атомный кратер. Люди, подумайте, что с нами станется, Если не крикнуть воинственно: Хватит! Хватит глазеть, как зверьё кровожадное Рвет на куски все, что Богом завещано! Хватит возиться с Ахмади-неджадами, С бандой Аль-Кайды безудержно бешенной. Хватить учить нас азам политграмоты И в миротворцев играть на закате. Что же молчат короли и парламенты? Время нещадно торопит нас. Хватит!

Cемен ЦВАНГ | zvang@mail.ru | Ашкелон | Израиль

Семен ЦВАНГ

* * *

Музыку эту продолжить сумей... Семен ЦВАНГ родился 10 мая 1924 года в Балте, Одесской области. На Второй мировой был танкистом — с 1941 по 1945 год. Три боевых ордена и две медали "За отвагу". После войны работал в шахтострое, затем — в редакциях газет Донецка, Киева, Одессы, Балты. Окончил филфак Одесского университета. Автор трех поэтических книг и свыше 30 текстов песен. Одна из них — "Говорят у нас в Донбассе" (музыка З.Дунаевского) стала народной. В нынешнем году известный композитор Эдуард Казачков выпустил диск, в котором четыре песни на стихи Цванга на языке идиш. В этом же году в московском издательстве "Э.РА" вышла четвертая книга поэта — "Листая календарь судьбы". КЛЕЗМЕРЫ ИГРАЮТ Белые рубашки, черные жилеты, Пейсы и фуражки, скрипки и кларнеты. То смычок танцует и мотив горячий, То струна тоскует, то поёт и плачет. Клезмеры играют — сердце замирает. Вы откуда родом чудо-музыканты, И откуда ваши песни и таланты? Отвечают хором клезмеры — хасиды: - Мы от Авраама и псалмов Давида. Клезмеры играют — сердце замирает. На еврейских свадьбах, в праздники и будни Музыке и песням радуются люди. Молодёжь ХАБАДа влюблена в оркестры, Это то, что надо, это наши песни! Клезмеры играют — сердце замирает. АККОРДЫ ОСЕНИ Лето в Израиле жаркое, жгучее — Сто сорок восемь безоблачных дней. Здесь долгожданным аккордом озвучены Первые капли осенних дождей. Осень, порадуй нас грозами, ливнями, Музыку эту продолжить сумей. Чудо-мелодия, нотки счастливые Первые капли осенних дождей. Затрепетали цветочки и травушка, Певчие птицы и души людей. Пальчики неба стрекочут по клавишам — Первые капли осенних дождей. ПОСЛЕДНИЙ ОКОП Когда последний ветеран войны Сойдет в окоп, откуда нет возврата, Венок от самых близких и родных Возложат правнуки к ногам солдата. Возможно, тем солдатом буду я, Или мой друг, он младше на два года. Мы были с ним в походах и боях, Горели в танке у местечка Броды. Мы видели поверженный Берлин И гордую, восторженную Прагу. В честь праздника, от родины вдали Хлестали водку из солдатской фляги. Обидно, что тускнеют ордена И нет цветочка на могильных плитах. А долгая и страшная война, Что мир спасла, уже полузабыта. Не надо слёз. Пусть будет тишина. И пусть его не провожают толпы. О, дай-то Б-г, последняя война, Как тот солдат, сойдет на дно окопа.

Cемен ЦВАНГ | zvang@mail.ru | Ашкелон | Израиль

Щома Микола Опанасович

Українське слово

Як задумав перекласти, на португалську мову, Тараса Шевченка віршів силу - забракувало мені слів, щоби зрисувати, тогочасну, Українську умову... Наше слово, не яке будь - має свій сильний вибухливий устрій: як полагодить головеньку білу діда, також само й розіб"є серденько як воно яскраво в собі не походить... Слово рідне — слово України! Тараса Шевченка забути ніколи не думай, і всіх тих котрі тебе щиро плекали і твою величну славу по світу співали... Другі мови, думи свої мають - говорять про себе і себе кохаютью Тож і ти, моя Вкраїно рідна, свої думи розповсюджуй - всім показуй свою сильну волю: Нехай всі народи світу тебе чують!

Щома Микола Опанасович | mszoma@uol.com.br | Сан Кайтано до Сул | Бразилія

* * *

О смысле жизни Радостно нам, господа, или кисло Без повода, Жизнь наша вечно исполнена смысла Какого-то. Светит ли солнце, метут снегопады Иль ветрено, Раз это так — значит, так было надо. И нЕ хрена. О вреде пьянства * * * Страшной бедою Баночка пива грозит. Что там печенка! Вырастут бедра и грудь. Нам это надо, братан? * * * Птицей подбитой, Пал самурай, сраженный Бутылкой сакэ. ...Ниндзя в кустах крадется — Щас стеклотару сопрет. * * * Их бин ин метро, Тринкен шнапс унд пертцофка. Унд нихт аусвайс. Цвай полицай ком цу мир Мит "хендехох!". Дас капут. О работе. В лесу раздавался топор дровосека. На пашне мужик чтой-то мрачно пахал. Работа всегда достает человека. Когда бы и чем бы он там ни махал. О вечном Человече! Ты — венец творения! Искра негасимого костра! Жизнь твоя — не тленье, а горение! Светлым днем. И ночью — до утра. А когда наступит утро раннее, И растают звезды без следа, Все продукты твоего сгорания Смоет зашумевшая вода. Еще о смысле жизни Тихо плещется в борта Зыбь... Тень ольхи ушла, дрожа, Вглубь... И кричит надрывно так Выпь, Будто кто ей задолжал Рупь... Легкий танец поплавка Вдруг... Журавлей на юг пошел Клин... Дай-ка баночку пивка, Друг... ...Как же жить-то хорошо! Блллин!!! О гражданском долге (День Выборов) Утром суну ногу в штанину, По хрену — снег ли, мороз ли. Сначала — исполню долг гражданина. Супружеский — после! После! После! О вреде курения Пусть манит нас издалека Реклама табака — Мы знаем, что сказал МинЗдрав, И знаем, как он прав. А ты кури, как крокодил, Роняй бычки в кровать. МинЗдрав тебя предупредил, МинЗдраву – наплевать. Еще о гражданском долге (снова День Выборов Пусть круглый год об лед ты бьешься рыбой, Пусть каждый день в твоем кармане шиш, Твой час настал — иди и сделай Выбор! Сегодня ты Историю вершишь. Пусть с бодуна, пускай с опухшей рожей, С постели встал — и как в последний бой! Водяру жрать любой придурок может, Отдать свой голос может не любой. Ведь ты пойми, когда ты голосуешь, Ты, значит, блин, доступно говоря, Своей страны грядущее рисуешь, А также горизонты расширя... Пусть над страной весенний ветер веет, Глаза подруг пусть манят синевой, На бабу влезть любой дурак сумеет, Отдать свой голос сможет не любой. И пусть наш путь пока суров и труден, Нам нужно только верить горячо, Когда нас в бой пошлет товарищ Путин, И кто-то там куда-то там еще. О грустном. Родился он — гадким утенком. И вырос он — гадким утенком. Работает — гадким утенком В болоте, где тишь да гладь. И утки уж вслед не плюются. И даже почти не клюются. И даже почти не смеются. Но... лебедем уж не стать. Об Этом * * * Сомнений, страхов тусклые химеры Вдруг оборвали дружбы нашей нить, И Вы ушли... Мне сложно Вас винить — Надежды нет в любви, коль нету веры. Но... Я не думал Вас обременить, Поверьте мне — уж я бы принял меры... * * * Для пополненья популяции Нет средства лучше копуляции * * * Ах, други! Что за красота — Танцует дева у шеста! Эх, жаль – она не только топлесс, Но и фигурлесс… бюстлесс… жоплесс... * * * Каблучки ее – частые-частые, И сама она – стройная-стройная, Эх, башка ты моя разнесчастная, Что ж за рифмы в тебе непристойные? А она рассекает по городу, Вся такая... Ну просто такая вся... Ах ты, бес, седина тебе в бороду, Как же больно ты в ребра толкаешься... * * * О, как прекрасен был Ваш профиль! Смогу ли выразить? Едва ли... Как в утреннем кафе, за кофе, Вы томно мир обозревали... О, красоты чистейшей гений! О, мимолетное виденье! И вот Вы встали... Стой, мгновенье! О Боже... Лучше б Вы сидели... О разном * * * Прошли года, Я начал понимать: Что да — то да. Едрена мать... * * * То цунами небо кроет, То пурга березки гнет, То какой-то астероид По планете долбанет, То в метро отдавят ногу, То в июне холода... В общем, все не слава Богу В этом мире, господа. * * * Она — патологоанатом, Она берет работу на дом. Еще о грустном * * * Попробуй, сочти Все дырки в NT — Сказал я однажды Сисопу. Он глянул с тоской В экран голубой И тихо послал меня в жопу. * * * Пишу про гаснущий закат, про плач дождя, про листопад, про запах осени в саду, про одинокую звезду, про серых будней череду, и про "туда ли я иду", и что достала колея... Ребята, а не чмо ли я? * * * Лишь на пятнадцать минут отошел воскурить благовонья — Дева прекрасноволосая села за мой монитор — Сунула в привод дискету и вирусом винт заразила, Драйверы все послетали, как стая испуганных гарпий. Мышка мертва, словно Гектор, сраженный десницей Ахилла, Принтер бумагою давится, кофием залита клава... Муж, в утилитах искусный, печально послал нас обоих К столь удаленным пределам, где Пан своих коз не гонял... * * * Электрику Жене Подали напряжение. Электрик Женя Делает движения... Люди и Птицы... А люди воздымают взоры и, с восхищением в глазах, слагают песни про просторы, про птиц в бескрайних небесах, а птицы радостно и рьяно роняют на людей гуАно, а может, что и гуанО — им, птицам, в общем, все равно... Снова о вечном Лежу, вдохновенный и тихий, Лицом отвернувшись к стене, И вижу, как две комарихи Две скважины бурят во мне. Я их не прихлопну газетой, Не вызверюсь, не осужу. Терпимый, как наша планета, Я молча в пространстве лежу. О заветном Край родимый! Как ты дорог! Как мила твоя краса! Молоко, сметана, творог, Буженина, колбаса... Люб мне вид твоих просторов! Любы степи и леса! Молоко, сметана, творог, Буженина, колбаса. Трав твоих невнятный шорох И пьянящая роса, Молоко, сметана, творог, Буженина, колбаса, Плеск русалочий в озерах, Рек зеленые глаза, Молоко, сметана, творог, Буженина, колбаса, Тайных троп влекущий морок, Чащ заветных чудеса, Молоко, сметана, творог, Буженина, колбаса, Девы в праздничных уборах, Хороводов голоса, Молоко, сметана, творог, Буженина, колбаса! И опять о смысле жизни * * * то ликуя, то тоскуя, то, как тетерев, токуя, то рискуя, то дуркуя, то кукуя, то быкуя, то в долгу я, то в шелку я, вечно как-то на бегу я, и ответить не могу я на вопрос: какого черта... * * * Там, где светило вечное восходит в новый круг, сидит, сплетя конечности, Учитель Кхе Кхе Пук. Не ищет в жизни счастья он, не знает горьких мук, порой лишь безучастно издает чуть слышный звук. Дождь мочит ему лысину и прочие места. Сидит он, ищет истину — ту, что как мир, проста. Вот-вот ее... Сейчас ее... Но вновь — лишь тихий звук... И солнце безучастное восходит в новый круг... А мы кружИмся-вертимся как в воздухе сопля, Долбим в стене отверстия, вставляем дюбеля, Пьем пиво, лечим перхоть, пашем, валимся в кровать, И по хрену нам вечность, да и ей на нас плевать. Бегут спортсмены в маечках, к "Динамо" напрямик, не видно им трамвайчика — тыгдык-тыгдык-тыгдык. Придут дублеры быстрые и старт возьмут с утра, и так вот снова-сызнова, парарум-парура... Сидит в тоске Данила, молотком по пальцам бьет, ломается зубило, чаша, сволочь, не идет. Ох, эти муки творчества, ох, тяжкие дела — и баб ему не хочется, и водка не мила... Беду Данилы-мастера едва ли нам понять, ведь человек для счастия рожден, едрена мать. Как планер для полета, как для удочки судак, рожден ты для чего-то, если только не #####... Для счастья ли, для подвига, для прочих важных дел — рожден ты для чего-то, даже если не хотел. Растет укроп на даче, бройлер склевывает смесь... У всех есть сверхзадача. Непонятная, но — есть. Вот кот мышонка тискает на травке у крыльца, когтится лапка быстрая — царап-царап-цап-цап... былинкой хрупкой замерла мышоночья душа... Ну что котейке надобно от бедного мыша? А кот глумится, выжига, и угомону нет, глядят глазищи рыжие на чуть живой обед, Спросил я: "О, Учитель, что же надобно коту?" Скривился он мучительно и пукнул в пустоту... А мы все бьемся-боремся, упершись, словно пень, То в радости, то в горести, то пьяные в жопень, жуем, в бассейне плаваем и дел невпроворот, и чья-то пасть нас хавает, как стайку мелких шпрот... И вновь на поле в маечках Спартак и ЦСКА, резвятся, словно мальчики, пинают мяч с носка, шумит людское море, ждет, дыханье затая... И смотрит, смотрит, смотрит равнодушный судия... Совесть и Печень Совесть и печень — грустная повесть. Что пуще ценим? Что чаще лечим? Сбережешь печень — замучает совесть. Вылечишь совесть — посадишь печень. © Copyright: А Бердзенишвили, 2006 Свидетельство о публикации №1603231478

Лапоть | Москва | Poccия

:-)

Просто стишок...

- Скажешь мне "да"? - Да. - Скажешь мне "нет"? - Нет. - Что там в окне? - Звезда. - Что нам с того? - Свет. - Вот на стене... - Тень. - А в колыбели? - Дочь. - Завтра придёт... - День. - Ну а пока? - Ночь. - Ночью темно. - Боюсь! - А рядом со мной? - Покой. - Я постарею. - Пусть. - Может, и ты. - С тобой. - Ты для меня?.. - Звезда. - Я для тебя?.. - Свет. - Вместе навек? - Да. - Ты меня любишь? - ...

Arlecchino |

Зэев Гуфельд

Замечательное стихотворение

- Скажешь мне "да"? - Да. - Скажешь мне "нет"? - Нет. - Что там в окне? - Звезда. - Что нам с того? - Свет. - Вот на стене... - Тень. - А в колыбели? - Дочь. - Завтра придёт... - День. - Ну а пока? - Ночь. - Ночью темно. - Боюсь! - А рядом со мной? - Покой. - Я постарею. - Пусть. - Может, и ты. - С тобой. - Ты для меня?.. - Звезда. - Я для тебя?.. - Свет. - Вместе навек? - Да. - Ты меня любишь? - ...

Твейн-Глейн (автор не я) |

* * *

добрые дяди и тетеньки-##### дайте копеечку маленькой девочке приятной наружности будущей жертве преступности хахахахочется. быть плохой дочерью прогуляться вечером остаться замеченной в дурной компании папе и маме передайте привет Я сегодня узнала, Что меня любит Исус. Пойду напьюсь? Пойду напьюсь? это какой дурой надо было быть чтобы по бедрам отстукивать бит писать стихи е*ать мозги а-а-а, да пошли вы лохи хи-хи Я сегодня узнала, Что меня любит Исус. Пойду напьюсь? Пойду напьюсь? © Copyright: Пуппа Йоханенсон, 2007 Свидетельство о публикации №2704040414

Лапоть | Москва | Poccия

* * *

добрые дяди и тетеньки-бл*ди дайте копеечку маленькой девочке приятной наружности будущей жертве преступности хахахахочется. быть плохой дочерью прогуляться вечером остаться замеченной в дурной компании папе и маме передайте привет Я сегодня узнала, Что меня любит Исус. Пойду напьюсь? Пойду напьюсь? это какой дурой надо было быть чтобы по бедрам отстукивать бит писать стихи ##### мозги а-а-а, да пошли вы лохи хи-хи Я сегодня узнала, Что меня любит Исус. Пойду напьюсь? Пойду напьюсь? © Copyright: Пуппа Йоханенсон, 2007 Свидетельство о публикации №2704040414

Лапоть | Москва | Poccия

:-)

* * *

- Скажешь мне "да"? - Да. ................... Автора я тоже не знаю. Стишок нашел, понравился, а автора — увы... Если кто знает — скажите. :-)

Arlecchino |

Семен Венцимеров

Прощай, любимая!

Пора счастливая – невозвратимая, Сентябрь задумчивый, бессонный май... Все перемелется... Прощай, любимая. Мы не увидимся – не унывай. Судьба просторная, необозримая, Лишь эхо звонкое из края в край... Печаль рассеется. Прощай, любимая, Живи и радуйся. Не забывай. Звезда высокая, неугасимая, И освещай мой путь и освящай... Душа – бессмертная... Прощай, любимая... Воздастся каждому... Прощай, прощай...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Ицхак Скородинский

Счастливень

Что ж ты? Где ж, ты, мой счастливень?! …Уж который день небо глупоголубое, сковородкой тень, облачков кудрявых кипень по небу плывет — соблазняет, что вот-вот и на Негев снизойдёт вместе с глупым южным ветром, ну, хоть пару миллиметров, пусть не дождика – туманов…. Но…. Скользнув через Стамбул, счастье снова отлетает в дальние края…. В те, откуда родом я…. Вечером, напившись чаю, телевизию включаю… Вот он! Вот он!!! Отвечаю — лупит…. шпарит…. Как идет!!! …Пригляделся – нет, не тот. Это уж, который год в зеркале Тарковского гроз невпроворот…. Словно бы – верблюд в пальто…. Гениально – но не то!!!

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беер-Шева | Израиль

???

не могу вспомнить автора, кто знает - помогите

И скучно, и грустно и некому руку подать в минуты душевной тревоги. Желанья !? Что пользы напрасно и вечно желать ? А годы проходят, всё лучшие годы. Любить ?? Но кого же ?? На время — не стоит труда, а вечно любить невозможно ! А жизнь, как посмотришь, с холодным вниманьем вокруг — такая пустая и глупая шутка.

Юлия | julia-siemens@mail.ru | Германия

Семен Венцимеров

Журфак-11-3. Тома

Журфак-11-3. Тома Поэма вторая. Тома Лишь только первых полтара Шажка годов семидесятых. Весна ушла, пришла жара. Нам новостей замысловатых Пучки приносят «голоса». Узнали, что Иосиф Бродский, Поэт из Ленинграда, вся Вина которого, господский, (Читай – плебейский) тянет гнев, Вина – что парень одаренный И, не по чину осмелев, Строкою воодушевленой Дает внушительный толчок Самой поэзии российской. Он в ней, считайте, полубог, Вот он опричниной разыскан, Сперва в тюрягу водворен, Затем, как тунеядец, сослан, Из русской почвы извлечен, И с той земли, на коей взрос он, Насильно вытолкан взашей — Вот только, только что – в июне... Был вроде не из бунтарей... Остались все протесты втуне. Те, кто умен и даровит, Посредственностям не по нраву. А кто у нас в Кремле сидит? Конечно, эту парт-ораву Не мог не раздражать такой Неординарный светлый гений. И подагрической рукой Иосиф вытолкан – и тени Сгустились над моей страной... Неординарным, впрочем, плохо, Известно мне, не в ней одной... Анжела Дэвис... Ей от Бога Воздастся: без вины страдать Заокеанская Фемида Пошла над черной лютовать, Как наша – и горька обида За ту, кого неправый суд Старался очернить огульно. Американочку спасут Всем миром, к счастью... Беспрогульно Семестр весенний перешла. И вот – пристроились в Быково. «Литературочку» взяла От скуки.. Как всегда толково Режим цензурный обойдя, Еженедельник просвещает О дури старого вождя, Чем веру в разум возвращает: Не все в зачуханной стране В угоду мерзкой пропаганде Свихнулись – это ясно мне. Не удалось партийной банде Интеллигенцию растлить. Есть шанс, все будет все иначе. Есть смысл детей рожать, растить -- Кремлевские не вечны клячи. Уже изучен мной маршрут: Мчим до Казанского – подземкой, Затем в Быково привезут На электричке, где с газеткой Ждем час- другой, порой полдня. Аэрофлот на расписанье Плюет, как правило... Фигня — Привыкли, что без опозданья Едва ли самолет взлетит. Терпенье, милые, терпенье... Что ж, я сижу, Семен сидит... Здесь, как всегда, столпотворенье. Но удалось занять места В одном из здешних павильонов... Жизнь пассажирская проста: Сиди, терпи и жди... Законов Аэрофлот не признает. Он царь и бог в советском небе И нам поблажки не дает — Нет конкурентов в небе. Мне бы Прилечь... Приходится терпеть... Какой-то парень на Семена Устроился в упор глядеть. Уставился бесцеремонно -- И улыбается... Семен На взгляд упорный оглянулся: -- А, тезка! Я не удивлен. Ты с школьных лет к Москве тянулся. А после Левка мне сказал Сафович: ты осел в столице. Ведь здесь твой дядька проживал, Самбистский тренер... Подселиться К нему, наверное сумел? Позволь тебя жене представлю — Семена голос зазвенел: -- Так, Турин, одноклассник. Ставлю Ему за танцы высший балл. Плясун был в городе известный. Гопак азартно танцевал, «Молдовеняску» -- так, что местный В ажиотаж вдавался люд. Имел он и второе хобби: В любви к моторам был он лют, Бензин был в жилах вместо крови. К тому же Турин, как и я, Семен Мимхайлович – совпало. А это вот – жена моя... -- Тамара! – Встреча развлекала. -- Трах-тарарах! – наверно мат Конспиративно замещая, Ту присказку раз сто подряд, Парнишка повторил, смущая Меня слегка и веселя... Узнали – по Москве таксистом Кружит, добытчиком рубля, Снимает угол – и о быстром Здесь получении жилья Нормального не помышляет... -- Такая, значит, колея, Трах-тарарах! Так приземляет Столица сладкие мечты. Судьбу суровую отмерит. И ежели не гений ты, Слезам взаправду не поверит. А вы? -- Студенты. Третий курс Едва закончив, уезжаем К нам, в Черновцы... Замедлим пульс, Что в дни учебы учащаем От сверхнапряги... Правда, мне Едва ли отдохнуть нормально Удастся... Буду на волне Вещать по радио локально На практике... А Тома – вот... — И мой супруг погладил нежно Мой выпирающий живот. -- Ну, да, само собой, конечно... А вуз-то ваш какой? -- Журфак! -- Моя сестра Людмила тоже Его закончила. Нищак? Теперь она для молодежи Хиты готовит на ЦТ. А замуж до сих пор не вышла. Забыла все, служа мечте. Сместился центр у коромысла -- И днюет и ночует там, В Останкине... -- Я Люсю помню, Красивая... Служа мечтам, Серьезной театральной ролью Она пленяла черновчан В спектакле славном по пановским По белым питерским ночам. Глубоким голосом с московским Произношением она Меня, подростка, восхищала... -- Потом журфак был... Не видна В экране Люся, но немало Положено ее трудов, Чтоб передачи шли исправно... Ее журфаковских годов Воспоминанья были плавно В легенды преображены О гениальной профессуре, Ее друзьях... Вовлечены В ее журфаковскик бури Родители и я... Смешной Тех дней припомнился мне казус. Посылку Люся шлет домой -- Гостинцы... Ум зашел за разум: Большая шишка. Из нее — Топорщатся на стебле листья. Задумалась семья... Свое Чело отец наморщил... Лица Мое и мамы – кто б взглянул -- Недоуменье выражали. --- Я понял! – батя сказанул,— — Цветок диковинный! – Сажали В горшок цветочный всей семьей То диво. Щедро поливали... А на каникулы домой Явилась Люся... Вспоминали Нечасто мы о том цветке. Он не желает распускаться. Ну, пусть сидит себе в горшке... Людмиле все ж пришлось признаться, Что не растет ее цветок... -- Цветок? Какой цветок? Неясно... — Показываем ей горшок. Смеется Люся. Ананас нам Она прислала. Кто бы знал? Мы не видали ананасов Допрежь. Несладкий был финал: Он сгнил! -- Из давних переплясов Он что-то вспомнил и тотчас С присядкой выдал два коленца. -- Я не забуду твой рассказ — -- Я пожелаю вам от сердца Сейчас счастливого пути... -- Ты, что ль не в Черновцы? -- Встречаю... Поверьте, с места не сойти, Родится парень – отвечаю... -- Развлек нас Турин и отвлек Историей об ананасе... А вот уже людской поток Втянул нас... -- Турин в нашем классе За Чарли Чаплина сходил... -- Похоже, неплохой парнишка... -- Нормальный... — Лайнер приютил... Во мне толкается сынишка. И на сыновний, видно, вкус Двадцать четвертый «Ан» -- не сахар, Вот потому, мол и толкусь. У вас какой-то шахер-махер, А я тут в животе терпи... Меня, конечно, затошнило... -- Мне у окошка уступи, Семен, местечко... Злобно выла Как раз у нашего окна Махина двигателя... Вовсе Земля отсюда не видна... -- А ну-ка, Сенька, приготовься... Пакет!... --- А вскорости опять -- Противный токсикоз изводит, Так надоел – не передать... Что делать – неизбежно входит И он в палитру ярких чувств В моей особой ипостаси. Из всех умений и искусств Терпение особо кстати. Я сострадание ловлю... Наш «Ан» летит над облаками — И я терплю, терплю, терплю... Вот, будущей несладко маме... Посадка в Киеве... Велят, Покуда самолет заправят, Вблизи на Киев бросить взгляд, Салон покинув... В песнях славят Праматель матушки-Руси. И здесь, вокруг аэропорта, В Жулянах, где прижал шасси Наш «Ан» -- особая – не спорьте — У града аура. Сей град Намного, видимо, древнее, Чем книги старые твердят. Здесь чувствуется ясно мне и Другим, я полагаю, что Земля под городом святая. Весь град не видела, зато, В душе его судьбу листая, Я остро чувствую его Энергетические вихри... Опять взлетели... Ничего, Потерпим с маленьким, привыкли... От Киева до Черновцов Лететь уже совсем недолго... Ну, вот и все. В конце концов Мы приземлились... Есть ли «Волга» Вблизи свободная? -- Такси! — И мы выходим на Гайдара. А я одета не в «джерси» «Не шевиот»: в Москву в подарок Свекровь прислала платье мне Из шелкового трикотажа. Хоть «импузантна», но вполне Я в нем стройна, изящна даже. Я в белых гольфиках. Белы И босоножки с каблучками. Я оклемалась. Мне милы Извилистые, с тупичками, С холмов бегущие к Пруту, Передающие столетий Восторженную красоту Седые улицы... -- На свете Красивей града не найти, Поспорит даже со столицей! -- С Парижем, Римом... -- Не шути! Я не могу нге согласиться. Действительно, прекрасный град, Особенно в старинной части. -- Хрущевки скучные стоят Однообразно... -- Ими власти И здесь и всюду по стране Квартирный одолели кризис. Спасибо им за это. Мне Представлю – жутко, как теснились Они на Киевской. Одна, Замызганная комнатенка. Для пятерых она тесна Два подрастающих ребенка В семье... Теперь их снова пять. Придется – хочешь иль не хочешь — В семейство и меня включать. Шестой – во мне... Не изурочишь, Красивый город, пацана? Я верю ты ему подаришь И вдохновенья дополна И счастья в жизни нагадаешь... Пора Семену начинать Назначенную стажировку, Но стал язык подзабывать, А опозориться неловко Здесь не желает... Потому Сидит с учебником часами — И вспоминает... По всему Видать, «хохляцкими» словами Его наполнились мозги. Неделька – и готов к работе. Ты, город, Сеньке помог. Он словно бы на эшафоте — Переживает за успех. В мозгу – былая неудача. Я верю: будет лучше всех В итоге практики, тем паче, На украинском сможет он Свои готовить репортажи. -- Ну, с Богом! Начинай, Семен. Вздохнув, отправился. Я даже В его способностях на миг Не усомнилась – он сумеет. Еще и ошарашит их... Идет за часом час и млеет Мое сердечко за него. А радио трындит на кухне — Никто не слушает его... -- А ну-ка, Томочка, прижухни,— — С нажимом говорит свекровь,— — Сейчас дадут «Останнi вiстi»... Быстрей бежит по венам кровь, Сижу, перебирая кисти Скатерки... Что-то говорят -- Я понимаю половину... И вот – дороже всех наград Свекрови – дали слово сыну. Он начинает интервью. Директор школы об указе Всем точку зрения свою Высказывает... В новой фазе Образование теперь Десятилетка нынче станет Для всех законом – верь – не верь... А если кто-то не потянет? -- Придется каждому тянуть, Иначе общество отринет... — И Брежнева упомянуть Не позабыли... Город примет Спокойно это интервью, Он слышал всякое в эфире. Но радует семью свою Cемен – и в скромной их квартире, Что на Гайдара, в этот час Все рады за студента Сеню. Дебют в эфире – высший класс! Дан ход большому вдохновенью. -- Мы прогуляемся? -- Айда! И мы по Стасюка уходим К проспекту... -- Дальше-то куда? -- Туда, где вечно полноводен Людской поток по вечерам — На Кобылянскую, Централку, На Театралку... Смех и гам... Иду неспешно вперевалку, За руку Сенькину держась... Его друзья из жизни прошлой, Те, с кем когда-то школьный класс Делил, с кем связан дружбой прочной По дням солдатчины крутой, Знакомятся, взглянуть стесняясь На кругленький и не пустой Животик мой... Ну, вот, спозналась С его минувшею судьбой, А будущую вместе строим. Здесь важно, чтоб не вразнобой... Сумеем ли? Чего мы стоим, Заранее не оценить. Повсюду бесовы соблазны. Любовь непросто сохранить. Мы за нее отдать согласны Все, чем богаты на Земле... Беременность... Опять рутина: У гинеколога в «седле» Еженедельно... Прикатила Сюда, чтоб отдохнуть, но вновь Сижу среди пузатых теток... В женконсультации... Любовь Для зрелых женщин и молодок Итожится большим пузцом. Хотя мое не так заметно. При встрече с Сенькиным отцом Сие отмечено предметно. Он бросил на супругу взгляд: -- Беремен –кто – не понимаю: Ты или Тома? -- Шутка в лад Семейной атмосфере... Знаю, Где шутки нет, там чаще гниль Вползает в сердце человечье, А грубоватый этот стиль Замешан на добросердечье. Семен с утра идет вещать, Я со свекровью – на хозяйстве. Стремлюсь с полезным совмещать Приятное... Меня в зазнайстве Едва ль кто может обвинить... А мама Сенина учила Борщи, рассольники варить — И я с готовностью варила, Стирала, сколько было сил, За хлебом в магазин ходила — Никто особо не просил — Дырявые носки чинила. А Сенька возвращался -- шли Гулять по улочкам старинным. Часа по три бродить могли. Град ярким представал, картинным. Он с Веной и Парижем схож И без апломба восхищает, А летом – сказочно хорош — И вдохновенье обещает. Днем со свекровью на базар Красноармейский отправлялись. -- Мне Сенька брынзу заказал Овечью... -- Мы поторговались, Купили... У базарной вкус, Конечно, лучше магазинной. Я у свекрови поучусь Двугривенный, пятиалтынный Сбивать с предложенной цены: Здесь полагалось торговаться. Все уважения полны К хозяйкам, тем, кто соглашаться С ценой базарной не спешит... Базар приятен тем, что местный, Не привозной товар лежит. На территории окрестной Выращивают для стола Сияющие помидоры, Лук, огурцы – и нсть числа Торговкам... За копейку споры Ведут хозяйки там и тут... Свекрови все кругом знакомы... Меня оценивает суд Соседок... Ну, каков для Томы Неотвратимый приговор? Все смотрят, в общем, благосклонно, Желают радости. Их взор На место, где сынок Семена В тепле пристроившись, со мной Гулял неспешно по базару, Был добр... Спокоен мой родной... В авоськи разного товару, Взяв, на троллейбусе домой Обратно едем... На Гайдара У дома лужи, грязь... Зимой Я б этой грязи не видала, Дождливым летом вновь и вновь Стирай изгвазданные гольфы... -- Строитель! – ворчит свекровь... -- Семену скажем. Под контроль бы Взял реполртерский эту грязь Прижучил здешних бракоделов И этим выручил и нас И всех соседей.. – Загудело В эфире радио, мол, дом В сплошном болоте утопает Соседи знают о крутом Корреспонденте: -- Помогает Инертность с ленью одолеть Строителей... -- Корреспонденту, Что нам стремится порадеть, Спасибо! — Шустрому студенту Решить проблему удалось — Кладут асфальтовую ленту Строители – пусть вкривь и вкось, А все благодаря студенту. Теперь мы топаем домой — И после ливня – не по грязи... А чей был замысел? Да, мой... В восторге и сынок, в экстазе Колотит пяточкой – смешной -- Асфальту радуется тоже. Семен синхронно со страной Союзный юбилей итожа, Той теме массу посвятил Бесед, заметок, репортажей. Ему в новинку. Охватил Азарт, творил в ажиотаже, Радийный опыт набирал, Осваивая жанры лихо, Усердно руку набивал... А я варю борщи и тихо Ращу внутри себя сынка... Семен по области мотался — В дела аграрные слегка По-репортерски окунался. Доокунался до того, Что где-то сильно простудился — Хрипит, сипит... В постель его Мы затолкали, чтоб укрылся Теплей, заставили силком... В недомоганье бредил даже. Размахивая кулаком, «Вещал», как будто в репортаже По-украински: -- Розкажiть Мени про успiхи колгоспу... — Сыпь по лицу пошла страшить — Подозревали даже оспу. По счастью быстро все прошло — И он зарепортерил снова. Летит в молдавское село — И доброе находит слово Для хлеборобов и о них — И вечером звучит в эфире. Он быстро в это дело вник. Йог – на салате и кефире Живет: мясного он не ест... А у меня гемоглобинчик Упал, что обнаружил тест. Особый нежен витаминчик, Что в печени свиной... Семен Все обежал мясные лавки, Все рынки... Так старался он Добыть мне печень для поправки, Но бесполезно – нет нигде. -- Особой что ли здесь породы Свинья? Помочь твоей беде, Чтоб б вдруг не осложнились роды, Еще чем можно? -- Говорят, Что лучшее лекарство печень. -- Так нет в продаже. Я бы рал... Неужто вправду больше нечем Поднять гемоглобин? -- Еще Зеленым яблоком несладким И черным хлебом... -- Ну так что? Ешь, чтоб телесным неполадкам Помочь! – Наскучило сидеть В квартире. Попросила Сеньку В поездку взять, чтоб поглядеть На область здешнюю маленько. Обрадовался. Едем с ним В район, где родилась Ротару. На ветхие домишки зрим... Меня в поездке умотало. И низкий мой гемоглобин Себя сверхслабостью являет. И Димка из моих глубин Забеспокоился, пинает. Но есть задание. Семен Ведет на мебельный заводик. Директор опытен, умен. Он бросил взгляд на мой животик И, оценив мой бледный вид, Шофера вызвал... Сели в «Волгу». Машина по шоссе летит — Неутомительно, недолго — Мы – на Гайдара... Отдохну, Поем и снова буду в форме... Вздохну я вдруг или чихну — В заботе все и о прокорме Меня -- извечный разговор... -- Гуляла ль? – спрашивает свекор,— — Не голодна ли? — Форс-мажор: Меня привозят! Он заохал... Чем город Черновцы хорош — Бывают славные концерты. В Дом офицеров молодежь Идет послушать песни сербки Радмилы Караклаич... Мы В театр с Семеном навострились... Спектакль был полон кутерьмы: Легко, запойно в ней резвились Кубанцы. Город Краснодар Прислал актеров на гастроли. Комический искрился дар И в драматурге, в тех, что роли Исполнили. И режиссер Дал волю своему таланту. Изобратателен, остер Был юмор... Хохотали... Нам то По нраву, ведь хороший смех Заменит и свиную печень — И мы смеялись громче всех, Чем кровь и всю себя полечим... Сходили с Сенькой на завод, Где он трудился перед вузом. Народ дивился: кто идет? А это я с подросшим пузом. Нас Встретил Ройтман, Сенькин друг, С которым в армии служили. И я вошла в их тесный круг, Что мне безмолвно разрешили. К роялю Лешка Ройтман сел — Мы в клубе заводском встречались,— — Сыграл вступление, запел — И голоса их заплескались И слились в слаженный дуэт... Самозабвенно, стройно пели... Таких мгновений лучше нет... Но дни июля пролетели — Муж стажировку завершил, Почетной грамотой отмечен... Семен в столицу не спешил: -- Чуть отдохнем, тебя подлечим... -- Нет, я хочу быстрей в Москву! — Рожать нацелилась в столице. Мечта и в сердце и в мозгу: Чтоб сыну лишь в Москве родиться. Он урожденным москвичом Пребудет – наш ему подарок. Пусть по-московски бьет ключом В нем жизнь, а путь по жизни ярок И светел будет у него... В Москве для сына хватит света... -- Полет так труден... -- Ничего!... Спасибо Черновцам за лето...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен ЦВАНГ

Похороны Победы

Друг меня утешал:- Диким слухам не верь. Я ответил, что это не бредни, Подтвердив, что девятого мая в Москве У Кремля — похороны Победы: Прозвучит над столицей прощальный салют, Ветеранов окутает холод И со Знамени Славы народной сотрут Символ прошлых побед – Серп и Молот. Потерял свое имя герой — Сталинград, Потускнели могильные плиты, У Кремлевской стены Неизвестный солдат Будет скоро совсем позабытым. Стал героем Кадыров. А славных бойцов Той Великой Войны кто-то предал. В думе явно безумной какой-то Грызлов Замахнулся на символ Победы. Но Победа жива и вовек не умрёт, Флаг её над планетой полощет. Только искренне жаль, что российский народ Не пущают на Красную площадь.

Cемен ЦВАНГ | zvang@mail.ru | Ашкелон | Израиль

Семен Венцимеров

Девочка с аккордеоном

Городская давнишняя сценка -- Память сердца ее выдает: Задержался народ на Лысенко И чего-то с надеждою ждет. В полчаса городская реприза -- Завсегдатаи помнят сюжет: Музыкальная девочка Лиза Им сыграет лихой менуэт. Неподвижен народ под балконом: То ли выйдет она то ли нет — Эта девочка с аккордеоном? Напряжен в ожиданьи пикет... ... Как она вдохновено играла, А народ неотрывно внимал... И метафору Марка Шагала Я в той уличной сценке поймал...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

я

хойку

Солнечные блики на оконном стекле, о чем смеетесь вы?

Chechaco | саратов | россия

Семен ЦВАНГ

Соседка

Это не для утех, Это диктует жизнь: Двадцать ступенек вверх, Двадцать ступенек вниз. Я у двери, открой. Знают соседи? Пусть! Если дышу тобой — Просто не надышусь. Муж у тебя аскет — Холоден, груб и строг. Если его нет — Я у твоих ног. Каждая встреча – грех, Каждая встреча – риск. Двадцать ступенек вверх, Двадцать ступенек вниз.

Cемен ЦВАНГ | zvang@mail.ru | Ашкелон | Израиль

* * *

_________ Провинция чувств _________ ______________ Frank ______________ Империя лета достигла сиянья цветов, Погряз изнурённый простор, чуть листвою дрожа, Готовится жертва — ты ждёшь откровенья следов, В которых погода честнее тупого ножа. Печаль искромсает тебя — её роль такова, У осени прежни замашки ордынских кровей, В провинции чувств журавли, октябри, рукава Промашут в ознобе средь пышности бронз и ливрей. И вновь в ней придётся излишества лемму кроить, Меж косностью слов обновить исполнимости клятв — В чьих сумерках стылых вишнёвый закат укорит, Тягучим сиропом напомнив утопию правд. ________ Вернулась ________ ____ Наталья Лукьянова ____ Зазимовав в далеких странах, я возвращаюсь по весне. Я там зализывала раны и рисовала в час прибоя на золотистых облаках смешных и грустных человечков. И вот я снова на коне. И вот опять несусь по кругу за механическим живцом, взбивая в пену лень и скуку. А за спиною чьи-то взгляды и приглушенный шепоток. Но отрываясь от погони, взлетаю к другу на крыльцо. Переплавляю опыт в свежесть, десяток лет сдаю в наем. А нерастраченную нежность, укрывшись от дождя и ветра, и снисходительных советов, в мерцании свечи и блюза мы будем смаковать вдвоем. ___ Когда влюбляются замужние женщины... ___ __________ Миронова Елена __________ В просторном сне, где только мы с тобой и воздух удивленно-голубой сгущается в неведомую птицу, наверх взбежать по двум ее крылам и там, за облаком добра и зла, в две маленькие точки превратиться, невидимые глазу и уму (вогнавшему себя в такую тьму примеркою холщовых постулатов)… А мы, присев на золотой волне, забудем ненадолго о войне бескровной между правым и крылатым. Сейчас есть только ты и этот сон. В нем пенный воздух в синее влюблен и нас двоих легко в себя вдыхает — и кружится от света голова, и музыка вливается в слова, которых надышаться не хватает… …Над головой качается звезда, и больше нет ни страха, ни стыда — мы сочиняем нежность по крупицам. Мерцают люди. Просыпаясь среди них, я помню только воздух на двоих и свет, запутавшийся вдруг в твоих ресницах. _____________ Werewolf Белой Тоски _____________ ________________ Георг Тикавый ________________ В глубине моих глаз – всё так пусто, так мёртво, так снежно. День растает... И – волком серебряным – издалека — Возвращается вновь, – пасть гигантскую щеря мне – нежно, — Эта белая-белая-белая – сердца тоска. Я сражаться устал. Мне не нравятся больше победы. Груды золота снегом заносит, – но мне наплевать. Вот и волк мой – полярный – пришёл, чтобы мной пообедать, И на белые-белые клочья меня разорвать... Пусть – четырнадцать раз я отмерю, и сорок – отрежу. Пусть – по восемь считаю цыплят, да и то лишь весной... Пусть – мне небо взрывается звёздами реже и реже, .. — Моё белое-белое сердце – всё так же – со мной. А теперь я и сам превращаюсь в огромного зверя И, сквозь снег и торосы, гляжу на затерянный мир. И лижу свою шерсть – серебристую, – в солнце не веря, И бегу по земле – белой-белой, как плавленый сыр... Я влюблён в аметистовый отсвет на радужке волка. Снег не тает. Не слышно под лапами талой воды... Выгрызай моё сердце! Смелей! – Пусть видны будут – долго — Наши белые-белые-белые – в небе – следы. __________ Вишни __________ ________ Сара Бернар ________ Старый сад, словно стадо оленей, клонит ветви-рога в травы синие... В тишине загустевшей сиреневой многоцветная трель соловьиная — брызги света из горла хрустального, звуки пламени и кристаллов... Серебристые сумерки тайною... Вечер ветром вздыхает устало... Бледный месяц лимонною долькою в чашке неба... Прошу тебя, тише — изумленьем, пьянящей настойкою красота — распускаются вишни... __ Волна опаловая, волна агатовая... — из цикла Таврида __ __________ Анатолий Лемыш __________ Волна опаловая, волна агатовая, Слюдой заваливала, на мол накатывая. К скале заигрывала, притворно-ласковая, Вуаль муаровую свою споласкивая. И, на колени к камням запрыгивая, Как бы в смятении себя разбрызгивала. Затем, усталая, на миг откатывала — Волна опаловая, волна агатовая. Везде раскиданы мазки неистовые: То малахитовые, то аметистовые, В рассвет свинцовые, в закат — рубиновые, И бирюзово-аквамариновые. А ночью море аспидно-черное, В его узоре стекло толченое, И, гривой пенною пошевеливая, Лежит мадонною рафаэлиевой. А по утрам оно золотистое, И крабы мраморные ползут, посвистывая. И вновь русалкою шумит патлатою Волна опаловая, волна агатовая. Весь океан, берега покусывая, Лежит, поигрывает своими мускулами. Еще немного, и впрямь излечится: От человека, от человечества. __________ Скрипка Циммермана __________ ________ Наталия Юрьевна Иванова ________ .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. "... Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье... " .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. А.Грин - Возьми меня, Циммер, в дрожащие руки свои, Смычок мой уставший натри золотой канифолью… Сегодня мы будем с тобой говорить о любви, Ища равновесие между блаженством и болью. - Возьми меня, Циммер, в уставшие руки свои. Смычком проведи, как бывало: и нежно, и страстно … Сегодня мы будем с тобой говорить о любви. Счастливой? Безумной? Наивной? Великой? Прекрасной! - Ответь же мне, Циммер, всем сердцем горящим ответь, Зачем нам опять эта страшная боль ожиданья… Ты прав, и, наверное, лучше мне будет сгореть… Возьми же меня и – в огонь, прекращая страданья… Развей горький пепел над бухтой, где спят корабли, Омой свои руки в соленой воде и — напейся… Ты сам расскажи всем бродягам о вечной любви, О страстной любви, что осталась последнею песней… - Рука Паганини меня не сжимала, увы! Исчезну сегодня – никто и не вспомнит, наверно… Но как же хотелось мне петь о чудесной любви, Ночами вздыхая в пропитанных ромом тавернах... _____ Золотая паутина _____ _____ Алла Страутыня _____ Странный уличный художник Бродит, носит за спиной Краски, кисти, холст, треножник... Не рисует, но с собой У него всегда картина. Нарисована на ней Золотая паутина В обрамлении теней. Из картины смотрит взглядом, Вас пронзающим насквозь, Золотой паук, а рядом Золотые точки врозь. И всего за трое суток Он, в уплату за постой, Предлагает тот рисунок Вместе с рамой золотой. А волшебная картина Оживает ночью вдруг: Золотая паутина, Золотой на ней паук… Точкой — уличный художник Унесёт с собою прочь Вас, как краски и треножник, В нарисованную ночь… ________ ###### ________ ___ Александр Фридман ___ гони сомнения подальше поскольку здесь не место им в ночной тиши ни грамма фальши на том стояли и стоим на простынях неаккуратно писали чем-то слово love и повторяли троекратно себя ни разу не прервав потом всего лишались разом себе оставив только грусть глаза полны немым отказом она уходит ну и пусть метут последние метели во все пределы пустоты но знаешь ночь в одной постели не повод чтобы быть на ты назад мы смотрим без опаски вчерашний день как белый лист зима всегда скупа на краски февраль посредственный стилист но вновь туда где берег зыбок в начале марта рвёмся мы из неисправленных ошибок в последней версии зимы и снова прячем в груду букафф проблемы те что лишены оттенка измождённых звуков где звук лишь отзвук тишины но всё вернётся на круги и опять забыта будет честь а потому мы не другие а самые что ни на есть ________ Москва в феврале ________ _____________ Гуров _____________ Ах Москва Вы так распущены с изнанки Я гляжу в окно и кажется что вижу Как метелям отдаются горожанки Приближая Вас к арабскому Парижу Не надолго эти радости простые Скоро март и новизна любви растает Почему Вы не построены в пустыне Там в пустыне Вас ужасно не хватает Вот и вечер алюминиевые веки Опускаются на лица магазинов Делят мелочь с фараонами калеки А могли б таскать песок для них в корзинах В этой жизни все так дьявольски нелепо Одевайся потеплее Птица Лира Нам с тобою нынче кажется на небо А на небе тоже холодно и сыро Поплывем с тобой на лунном пароходе В эту ночь река небес неодолима Что гордиться если смерть проходит мимо Или плакать если мимо жизнь проходит

Лапоть | Москва | Poccия

Caitie Fep, Catherine или Катрен Феп.

Архангелы.

Архангелы мне пели о любви, Чинно сложив белоснежные крылья. Но этот мир замешан на крови И соткан из сомнений и унынья.

Caitie Fep | caitiefep@mail.ru | Санкт-Петербург | Россия

Caitie Fep, Catherine или Катрен Феп.

Серафимы любви.

Серафимы любви, непрестанно молю: Сберегите бессмертную душу мою: От завистливых глаз, от невзгод бытия, От измен и потерь, от циничности "я".

Caitie Fep | caitiefep@mail.ru | Санкт-Петербург | Россия

Caitie Fep, Catherine или Катрен Феп.

Божий кроссворд.

Вечен только немой небосвод, Нас манящий в иные миры. Неразгаданный божий кроссворд Белых пятен чёрной дыры.

Caitie Fep | caitiefep@mail.ru | Санкт-Петербург | Россия

Caitie Fep, Catherine или Катрен Феп.

Субстанция радости (танка).

гнёт неурядиц неизвестность-интрига но дайте руку и вечность окажется субстанцией радости

Caitie Fep | caitiefep@mail.ru | Санкт-Петербург | Россия

Нелли Гришина

Жизнь не по зубам

Жизнь не по зубам, что ли, мне, Или я ей не по зубам? Я давно в колодце на дне, Тень моя летит к облакам. Мне совсем уж невмоготу Видеть, не сумев смежить век, Душ могильную черноту. Есть ли где живой Человек? Время равнодушное ждёт, Приготовив свой инвентарь, Победим мы или сожрёт Изнутри нас злобная тварь? Время всё затянет травой, Мы напрасно так мельтешим. Слышен по ночам волчий вой Не прощённой Богом души. Соткан день из тысячи мук, Бед, идущих через меня, Из потерь, из вечных разлук, Из не наступившего дня. Краски не могу приглушить, Алая – любимый мой цвет. Без неё ни дня не прожить. Утром с ней родится рассвет. Синяя – небес колыбель, Синие глаза сыновей. Синяя на белом метель Ночью сотканном полотне. Над колодцем старый журавль На одной ноге задремал. Ледяной воды стынет сталь. Кто меня со дна бы достал?

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Ицхак Скородинский

Миниатюрная фантазия на стихи Виктории Дюговской

Миниатюрная фантазия на стихи Виктории Дюговской И когда он, наконец, ушел, что есть силы грохнув дверью, ОНА вся, вся, и насовсем вышла из себя. И убила весь свой хрусталь. Молотком. Потом, наклонившись, и совершенно нечаянно, порезала сама себе правую ладошку. В кровь. …И долго, долго глядела, как горячие капли смешиваются с лучами солнца на осколках. И это так поразило её в самое её сердце, что она решила не вскрывать себе вены. Такой вот, счастливый конец….

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беер-Шева | Израиль

Ицхак Скородинский

Старуха

Старуха Комком тополиного пуха к скамейке моей приближалась старуха — берет, макинтош, ридикюль…. Роговые очки?! Ну вот, подошла и, ко мне наклонившись, спросила она церемонно и сухо: — Не занято? — села, согнувшись, пространство вокруг придавив ощущеньем тоски…. Потом, распрямившись, глядела, глядела на небо…. Вдруг, вздрогнула! После, закашлявшись, чуть не упала, ко мне повернулась, вдохнула и забормотала — всё громче и громче она бормотала о чем-то своём, теряя и вновь находя ту единую связь, когда говоришь просто так …. Ни о чем?! Обо всем?! …И время от времени вскрикивала. - Зажилась!!! Затихла…. Опомнилась…. Сжалась в хрустящий комок, сухою ладонью прикрыла дырявый чулок, а после чуть слышно. - Уйдите…. Прошу Вас…. Уйдите….

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беер-Шева | Израиль

;-)

* * *

Золотые арлекины в изумрудных полумасках Мне рассказывают сказки про весеннних юных фей. Феи носятся по лугу в разноцветно-страстных плясках, Феи носятся по кругу беспристрастно страшных дней. Там — круги на циферблате, огнеокие, упруги, Там — деревья умирают каждый день и каждый час. Там — танцуют злые танцы одинокие подруги,— Золотые поэтессы разбивающихся фраз. Золотые арлекины, золотые поэтессы, Сестры, братья, жизни счастье, циферблатная метель... Там — прекрасно, там — случайно, там — отрадно интересно... Арлекины! я вас, гады, вызываю на дуэль!

Arlecchino |

Нелли Гришина

Арлекино

Арлекино, я в восторге и немного даже в шоке, Я немедля вылезаю из-под толщи всяких бед. Я читаю с восхищеньем душу греющие строки И рукой отодвигаю настигающие сроки, Если дарит мне улыбку Арлекино синеокий, Я пойду сейчас на кухню, приготовлю всем обед. Лёгких слов непринуждённых, позарез необходимых, Искромётных и весёлых, словно танец мотылька, Я ждала, но только люди проходили молча мимо, Со времён, давно ушедших, со времён необозримых, Люди шли потоком, строем, пролетали птичьим клином. Я ждала и дождалась и я вернулась. Всем: пока!

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

;-)))

* * *

Спасибо, Нелли! http://s6.rimg.info/7afeca9fc886ddcb247d063a317e7100.gif ;-)))

Arlecchino |

Семен Венцимеров

Журфак-12-3. Тома

Поэма вторая. Тома Мы возвратились. Самолет Доставил нас назад в Быково. В высотке комнатенка ждет. На пузо несмотря, толково Промыла, в дальние углы Не поленилась – заглянула, Протерла мебель, похвалы Не ожидая, спинку стула Сама поставила на клей, Чтоб с животом не повалиться. Живи и радуйся. Моей Сверхчистоплотности дивится Всегда везде и всюду всяк... Но чистотою насладиться В той комнатенке, что журфак Нам дал, чтоб вместе поселиться С Семеном год назад, теперь Нам не пришлось Диарра входит, Без стука, открывая дверь: -- Я здесь живу! – меня заводит — Даю решительный отпор. Тем паче – все уже помыла. Диарра не вступает в спор... Но явно не желает мира. Приходит вскоре комендант, Решительная Александра Петровна, что как мифический Атлант Тверда, речиста как Кассандра. Настаивает: Шейкна прав: Диарре выделена келья В соседстве с «Аликом»... Не дав Ей возразить, а ведь уже я Готовилась продолжить спор, Сказав, что мы хотим с Мулату, Как прежде жили, жить, в упор В глаза нам поглядев: -- Ребята,— — Сказала,— - Алик сам просил Вас отселить: ему ребенок Мешать, мол, будет... — Поразил Предательством эфиопенок. -- Ах, коли так... – Мы перешли В тупик, указанной «кассандрой». В обиде долго слезы жгли. Блок, что указан Александрой, Последний возле тупичка... Поплакав, за уборку снова Взялась. Старалась для сынка. Ведь чистота – она основа Здоровья... Комнатка была О два окна – считаем плюсом, Поскольку более светла, Чем прежняя.... C моим «арбузом» В наклон упорно копошусь... Предмет заботы – мебель сына. Я ни за что не соглашусь Подержанную брать... Мы чинно С Семеном входим в «Детский мир». По счастью вот они – кроватки. Матрасик синий – мон плезир, Сны сына в ней да будут сладки! Купили, привезли к себе... О ГДР-овской коляске Заботясь, с верой, что в судьбе Начальной важно, чтоб без тряски Его возили по его Делам, что все важны безмерно... -- Да наши тоже ничего... -- Немецкие-то лучше, верно? — И Сенька бегал в Лужники, Расхаживал у павильона И синий номерок с руки Он не смывает – и бессонно Выстаивает, чтобы «Я!» -- Там крикнуть во-время и руку Народу показать... Моя Забота – Сенькину докуку Рассеивать и вдохновлять На скучный подвиг ради сына. Иным не в силах пособлять. Я настоятельно просила, Чтоб не проспал, не опоздал, Откликнулся при перекличке. -- Я понимаю, что устал. Но потерпи, попей водички, Возьми книжонку почитай. Другие ведь стоят и терпят. Пожалуйста, не прозевай... — Не прозевал, привез – и трепет Мой беспокойный унялся... -- Теперь – пеленки, одеяльца... -- Твердят: заранее нельзя... -- Ну, не ленись. Ты сам смеялся Над суевериями... Нам Придется позабыть приметы. Родится сын – увидишь сам: Не будет времени на эти Походы в «Детский мир» совсем... Два взяты тонких одеяльца — И теплоее, большое, чем Сынок бы в стужу укрывался. Пеленки, распашонки – весь Ассортимент необходимый... -- Где чепчики, рейтузы? -- Здесь! -- А соски ты купил для Димы? -- Достал заморские ему. Купил и соски для бутылок. И спецбутылки... -- Что к чему? Отстань и не дыши в затылок! Мужчина мой сейчас во мне. Не приставай ко мне, понятно? — Ему понятно не вполне. А вообще-то мне приятно Прикосновенье нежных рук. Да вот гляди – наприкасались, Наобнимались, милый друг, Взахлеб азартно наласкались.... Каким он будет, наш сынок? Красивым будет и здоровым. Однажды мне присниться смог Во всем наряде грудничковом. Глазенки умные... Просил Попить – и я его узнала... Скорей родился бы и был... Пришел сентябрь – мне горя мало: Не лекции не езжу я. Семен добился -- разрешили Ах, все же доля тяжела Беременной... Не поспешили Мы первенцем обзавестись? Что толковать? Теперь обратно, Хоть суетись -- не суетись, Не повернешь... Дотерпим, ладно... «Скворечник» в тупичке с трудом Отмыла от жильцов минувших. Тогда лишь в блок Виктор Удом Вселился... Запахи протухших Продуктов африканских к нам Сквозь стены проникали даже. Надменен Витька и упрям: Скажи ему, так сразу гаже Потянется по блоку вонь. С Виктором русская матрона На сносях – и ее не тронь, Так, будто только слезла с трона. Проветрю келью в два окна — И о соседях позабуду... Бог с ними... Жизнь у нас одна, Еще ее поганить буду Переживаньями о них... По вечерам всегда гуляем. Но полках стопки толстых книг. Нельзя нам не читать.. Читаем... До середины сентября Без приключений жили-были Мечту о мальчике любя... Его заранее любили. А над столицей – сизый дым: Горят торфяники в округе... Надеюсь, что не повредим Мальчонке... Радостно друг в друге Находим отклики на все Желания, сомненья, мысли... Шестнадцатое... -- Знаешь, мсье, Пойдем в кино... — Из зоны вышли. До кинозала – пять минут. Сидим, глазеем без задвигов. Фильм дфтский вроде... В главной тут Геройской рольке русский Видов Олег -- и викингов таких Нет в Скандинавии, поверьте. Блондин –во первых. Во вторых — Красавчик... Правда, фильм – о смерти, А мне такое ни к чему Ведь я же жизнь в себе носила... А Видов сердцу и уму -- Да, красота – большая сила — Приятен... Значит, мой сынок, Красавчиком, как Видов, станет... Фильм красочен – и нас развлек... Выходим... Как-то странно тянет Под животом тупая боль... И я пожаловалась мужу... -- Пришла пора исполнить роль? До дома сдюжишь ли? -- Я сдюжу... А лифт отключен в зоне «Д». Я на диван присела... Больно... -- Где больно, Томочка? -- Везде... Я улыбаюсь, ведь невольно Зарифмовала то словцо, Что нынче подразумевалось... Корежит боль мое лицо, Но я терпела, не сдавалась. Внизу дежурит в этот час Интеллигентная москвичка — Старушка Серафима. Нас Отлично знает. Невеличка, Простое, умное лицо. На ней – зеленая кофтенка. Находит доброе словцо Для каждого студента. Тонко Подходит к каждому из нас. Ивановна – наш исповедник. Ни порча от нее ни сглаз К нам не пойдут... Она – посредник Меж внешним миром и душой. Такой способностью от Бога Она наделена большой. Глядит сердечно и нестрого... И в этот поздний вечер к ней Тянулась рыжая девчонка -- Сокурсница... Бедой своей Делилась видимо -- заслонка Души открылась перел той, Кто к состраданию способен... А тут вот я... Душой простой Откликнулись немедля обе. Девчонка бросилась бежать, С электриком назад вернулась. Тот лифт вне времени включать Стал, а старушка потянулась — И трубку черную сняла, «03» на диске накрутила, Карету «Скорой» позвала... И вот – машина покатила... В машине несколько парней. Те озабоченно судачат: Куда, мол, нам податься с ней, В какой роддом? Со мною, значит. Тот на ремонте, тот – в дыму... Сосредоточенно решали. Мы им с Семеном ни к чему, Мы вроде даже им мешали — И ноль внимания на нас... Но, в общем, отвезли куда-то Подальше в этот поздний час. Темно в роддоме, пустовато. Спросонок встретили меня Медсестры или акушерки И, безразличие храня, Велят прижухнуть на кушетке. -- Высокий парень – это муж? -- Да, муж... -- Уселся ждать в приемной... -- Ступай, прими-ка прежде душ... — В холодной душевой и темной До кранов еле добралась... Я сполоснулась, раз велели... Жду... Еле-еле дождалась. Пришли, в казенное одели. Ведут в палату... Лишь одна Еще страдалица в палате. Стонала жалобно она, Орала... Состраданья ради Я подхватилась, чтоб позвать Кого-то в докторском халате... -- Куда пошла? А ну – лежать! — А сострадалица в палате, Что обессилела вконец, Сказала: -- Как на пузо лягу!... — Что с нами делаешь, Творец? Ну, просто с болью нету сладу. Моя же отступила боль. Подумалось, что поспешили В роддом – еще не скоро роль Мне доведется в полной силе Исполнить... Может быть, назад Отправят дальше дожидаться?... Под утро все – за рядом ряд — В палате стали заполняться Места пузатыми – и стон Пошел звучать многоголосо... Что делает сейчас Семен? Сам «отстрелялся» криво-косо, О ты лежи здесь и страдай... Развозят по палатам кашу, -- На, уплетай – не голодай! — Всплеск боли... Эту с кашей чашу Едва я с маху не смела От неожиданности с тумбы. Но нянька подхватить смогла. -- Ишь, размахалась, девка... Тут бы Была вся каша на полу. — А мне нехорошо – и тумбу То на пол с болью повалю, То вновь поставлю... Точно румбу Отплясываю – всю трясет Меня в конвульсиях жестоко... В потоке слов меня несет... Я знала – больно. Но настолько! Прошу позвать ко мне врача... -- Влезай-ка быстро на каталку! — Сама залезла сгоряча... Везут... А им совсем не жалко Меня страдающей – отнюдь... Я вижу потолок и лица... А мне – ни охнуть ни вздохнуть, Скорей бы, что ли разродиться... Нет, этот подвиг повторить Я больше точно не сумею, Не дам себя уговорить... От боли яростной немею... -- Дыши! – мне дали кислород. -- Потужься! – Упираюсь, тужась... -- Вот головастый! Всю порвет. — Меня охватывает ужас. Но я стараюсь не кричать — Вокруг меня одни мужчины... Ребенка сладостно зачать, А вот родить-то – величины Не соизмерить мужикам: Услада им, а кам все муки.. Я чувствую, что по ногам Течет горячее – но звуки: Шлепок, а следом звонкий плач Восторгом наполняют душу... -- Сынок! -- Я знаю! – Строгий врач,— — -- Не трусь! – мне бросил. -- Я не трушу... -- И молодчина. Мы зашьем То, что сынок набедокурил. Была с большущим животом — Наощупь – нет его... Дежурил, Конечно напролет всю ночь Семен упрямо у роддома, Молился – силился помочь — И я как будто слышу: -- Тома, Держись, все будет хорошо... — Меня отвозят на каталке К хирургу... Без наркоза шов Кладет... Мои гримасы жалки, А хирургесса шьет и шьет И комментарий для студентов Попутно быстрый выдает — И не приемлет аргументов, Чтоб ей немного помолчать... Повторно в эти процедуры Не попаду... Кладу печать Запрета. Есть же бабы-дуры, Что соглашаются рожать По многу раз... Мне не по силам... В палату повезли лежать.. Когда же я с сыночком милым Увижусь?... Отдохну пока... Едва лишь родила, сказала: -- Не подмените мне сынка! -- Мамаша! – строго покачала Мне акушерка головой... Клеенчатую показала Мне бирку: -- Ею будет твой Отмечен парень... Подремала В постели с болью до утра... Потом приносят человечка: -- Мамаша, покормить пора! — Впервые рядом два сердечка. Уже я знала: у других Мамаш нет молока для деток. -- У полных нет, а у худых, Как ты, поди, молочных клеток Нет вообще... -- Но в нежный рот — Губенки, точно лепесточки — Сыночек крепко грудь берет, А молока-то – как из бочки! Сын приоткрыл один глазок — И так зачмокал сладострастно... Какой ты страшненький, сынок! Мордашкой сморщенною красной Сын на япончика похож, Головка голенькая, только Черняв затылочек... Кутеж, Мне чудилось, продлился долго. Но вот, наелся наконец. Смотрю на сына неотрывно. В синхронном стуке двух сердец — Мелодия любви наивно И целомудренно звучит. И выше той любви на свете Нет ничего... Она и щит — Любовью материнской дети Защищены от всех невзгод, Она и вдохновенье мира. То чувство в сыне прорастет. Я рада: сына накормила, Но нужно сцеживать. Полно Во мне кормежки первосортной. Есть молоко во мне. Оно Сгодится и другим. Охотно Соседки для своих ребят Его берут с благоговеньем. Откушавший – молочный брат Ребенку моему... Теперь нам И передачи принесли. От близких, то есть от Семена. Ему девчонки помогли. Он мне куриного бульона Горячим в термосе принес. И фруктов... На листке тетрадном — Размашистая – вкривь и вкось — Записка о его отрадном Счастливом чувстве: он отец — И мне за это благодарен. Наследник есть в семье, малец, Хоть лысенький, но крепкий парень — И он, Семен, не «бракодел». Он жутко переволновался И даже сильно похудел Пока наследника дождался, Со мной переживая все, Меня не видя, боль и схватки, А вот теперь во всей красе Он под окном... А я -- в кроватке, Зашитая... Нельзя мне встать... Прошу соседок, кто подвижней, Ему в окожко помахать, Москвичке белокурой, ближней Ко мне, не хочется вставать, Но все же подошла к окошку, Чтоб пухлой ручкой помавать... -- Ну, кто там? -- Видный парень... Бошку Закинул и глядит, глядит... -- -- Скажите, мол, пока Тамара Не ходит, даже не сидит... -- Красивая вы с парнем пара... — Второй раз Димку принесли... Гляжу: рукавчики зашиты. -- Так личико его спасли — Царапают себя бандиты. Вновь фиолетовый глазок Открылся на меня – и сладко Те губки-лепесточки – чмок, Ручонка сверху – чья ухватка? Не передать, какой восторг! Едва сдержалась, чтобы вопли Он оргастично не исторг, Меня высасывая... Мог ли Кто год назад нарисовать Мне эту дивную картину? -- Как раньше жить да поживать Могла,— - я обращаюсь к сыну,— — Без нежных губок-лепестнов, Мне грудь целующих, без ручек, Лежащих на груди? Нет слов! Минут и ощущений лучших Переживать не привелось. ...Опять Семен пришел к окошку. Мне встать нельзя. Соседка злость Скрывая, цедит понемножку? -- А с ним его подружка? Ой, Что, не подумав, сказанула? -- Подружка наша. – Прям, хоть стой, Хоть падай... Распахнула Окно соседка и кричит: -- Твоя-то всех палатных кормит Сынков с дочурками... Лежит Пока, а в целом – все по норме... — Подружка – это же Кравчук Наташка – светлый человечек, Как оказалось – верный друг... Подзаживает – время лечит. Вставать помалу начала. Сидеть покуда мне опасно. Но вот к окошку подошла: Багрянцем цвел сентябрь... Прекрасно! Хочу уже из этих стен Скорее выйти за ограду, На наш этаж подняться с тем, Чтоб с Сенькой разделить отраду Общенья с мальчиком моим — «Сиольчиком» -- на бирке рыжей Прочла «Сиольчик» Как любим, Как близок – не бывает ближе. Сынок мой будет подрастать И понемногу отдаляться, И так, как нынче, сын и мать Близки не будут может статься. Но нынче мой он, только мой! И даже Сенька в отдаленье. Ну, хватит – я хочу домой, Вперед – без страха и сомненья! Семен мне передал конверт, Набор пеленок – распашонок. Накормленный, чтоб здесь «концерт» Не закатил мой постреленок. Его выносит на руках Старушка-нянечка в расчете На подаяние... Итак, -- Мы с сыном – вот они! Берете? — Муж в первый раз ребенка взял, На рожицу смешную глянул — И улыбнулся: -- Да, узнал. Мой парень, точно, тех же гранул, Закваски той же непростой — И с буквой «У» на лбу – с талантом, Высокий череп и крутой. Возможно, будет музыкантом. Спасибо, милая, мерси, Сэнк ю, шокран и аригато... -- Кончай! -- А вот оно – такси. -- Садимся скопом. Тесновато. -- Ты полезай вперед, Семен, А мы с Наташкой едем сзади.... — Москва с душою в унисон Расцвечена как на параде Багрянцем ярким... Москвичок, Накормленный, спокойно дремлет. -- Чтоб не будить его – молчок. — Душа сигналам нежным внемлет, Что сердце сына издает, А сердце мужа принимает. Моя душа звенит, поет И будто мысли понимает Двух мужиков, которых мне Судьба послала в одночасье. Москва сентябрьская в окне, Сынок и муж со мною.... Счастье? Сынок поел. -- Ну, есть здоров! -- Теперь кормите и мамашу! -- Наталья расстаралась – плов Сготовила куриный... Кашу Из манки больше не проси. Отныне корм разнообразный Да с витаминами... -- Неси, Наталья плов. Оставим праздный — Он в пользу бедных – разговор. То поедим, чем разживемся Семен исследует в упор Мою фигуру... -- Подожмемся И станем более стройны, Чем были до родов и краше... -- Лишь только не было б войны, Не погубила б счастье наше... Ну, вот и дома. И пошли Заполненные сыном будни. Любовь посеяла – пожни Труды... Стремглав до кухни Бегу. Вовсю кипит ведро А в нем не супчик и не каша, А все Димуськино добро — Пеленки... Ой, хватай, мамаша — И уноси быстрее прочь... На чью-то льется сковородку Из нашего ведра... -- Помочь? -- Не надо. Не брани молодку. — Трудов с дитем невпроворот. Он задает нам расписанье, По коему семья живет. Учеба лишь в одно касанье. Кормежка строго по часам, Салазки в ванночке – купанье. О том, что мокрый – скажет сам. Заплачет – перепеленанье. Гулять вывозим дважды в день, Чтоб надышался, закалился. Мы молоды – и нам не лень. Уж ежели сынок родился, Все, что положено ему Дадим по части воспитанья. Излишеств нет у нас в дому, Но есть безмерное желанье Ребенка на ноги поднять И воспитать отличным парнем Чтоб мир готов его принять Был с восхищеньем благодарным. Неделечку еще живет Сын с биркой -- первым документом. Потом подземка нас везет На Фрунзенскую в ЗАГС... Моментом Сын, как мечталось, москвичом Зарегистрирован... Дается Ему свидетельство... О чем? Что парень Дмитрием зовется, Что есть и папа у него, И мама, и рожденья дата, И стольный град теперь его С подачей данного мандата Считает подлинно своим... Мы с Сенькой день и ночь в работе... Да что поделаешь? Хотим Взлелеять мальчика в заботе... Меня все время клонит в сон. Пеленки по ночам стирает Усердно дорогой Семен. Хоть этим малость помогает. Развешивает в тупичке. Пусть повисят хоть до рассвета, Посохнут в тихом уголке. Нам надобно хозяйство это Заблаговременно убрать: Придет с рассветом Александра, Начальница, начнет орать. Такая сволочь – вот досада. Купили меховой мешок На молнии – в нем сын гуляет. Чудесно дремлет малышок На улице – и не мешает Шум городской... А, впрочем, здесь Не сильно и шумят машины. И автогари злая взвесь Густа не слишком... Я при сыне И почитаю на ходу Чего-нибудь из зарубежки. Вокруг высотки обойду — Замена утренней пробежки. У входа на высоткин двор Приблудный песик обретался По кличке Бима. В пестрый хор Веселых голосов вплетался, Студенческих и звонкий «тяф»... Вахтерши песика кормили. Как по заказу: утром встав, В коляске Димку вывозили, Зовут старушки: «Бима! Бим!» -- Наш Димка тут же просыпался, Кряхтел: кто, дескать, это с ним Так громко невпопад общался? Купаться маленький любил, Всем видом выражал довольство. Но раз чуть не утоплен был. Семен тут проявил геройство, Из ванны выловив тотчас. Едва чуть на пол не свалился — Я подхватила в этот раз У пола... К счастью, не побился... На тельце беленьком одно Темнеет пятнышко – под сердцем. Да, есть родимое пятно. Невольно станешь суеверцем. Свекровь предупреждала: -- Коль Что испугает ненароком, То расстарайся уж изволь — Не тронь себя руками... Толком Не объяснила почему... Возьмусь, мол, за лицо с испугу — Испорчу личико ему, Сыночку, значит, не мил-другу, Пятном родимым... Что за чушь? В приметы черновчане верят? Провинция, понятно, глушь... Пускай себе мозги проветрят. Да только я мышей боюсь. Одна меня и напугала, Нарочно, мерзкая, клянусь, Неторопливо пробегала, Меня стараясь напугать... Вот мерзость – не бывает гаже. Визжу, рукой за сердце – хвать! Предупрежденье вовсе даже Забыла... -- Руку отведи! — Кричат свекровка и золовка... И вот – у сына на груди Пятно... Внушенье? Установка? Неведомо. Но есть пятно. Он им с младенчества помечен. Особая примета, но... Отговориться, в общем нечем — Хоть верь в приметы хоть не верь... Лишь был бы он здоров и счастлив. И пусть Господь откроет дверь К добру, на кое он запаслив.. Молюсь: -- «Насущный даждь нам хлеб... » -- Прошу у Господа защиты... Молочный брат у Димки – Глеб, Сын Обуховских. Оба сыты. Хватает молока на двух, Хоть по сравненью с Обуховской Во мне нет тела, только дух. Но вот у мамы Глеба, толстой, Нет молока, а у меня — Откуда только что берется — Как будто Димок – четверня: И после Глебки остается. Когда кормили Глебку, наш Обычно сильно возмущался: -- Чужому всю еду отдашь? В коляску, чтобы прогулялся... Прогулка это – суперприз, Легко одолеваем коим Любой малышечный каприз: На улице сынок спокоен. Пока гуляет сын, окно Тотчас же в комнатенке – настежь. Мороз со снегом – все равно: Свеж воздух – переждем ненастье ж... В соседстве девочка жила, Дочь нашей аспирантки, Дена Лазутина, что не могла Жить без Димуськи. Непременно Являлась после школы к нам. По коридору Димку возит Агукает... Да он и сам Как будто с ней общенья просит: Он «Хева» начал говорить. Возможно, это значит – «Лена»? Мог «Хева, Хева» повторить Бессчетно... Мама повелела Из лучших побуждений, нет,— — С ребенком пркратить общенье. Права, наверное... Сюжет Развлек младенца без сомненья. Сын не ревел и не болел,— — Тьфу, Тьфу – спокойный умный парень. Хитрющий: если не хотел, К примеру пить, не был вульгарен, Не плакал... Получая в рот Из ложки порцию водицы, От возмущенья не орет. Даст нам с Семеном убедиться, Что выпил воду, рот закрыл. Пройдет мгновенье – ротик набок — И сплевывает, все залив. Он развивет этот навык, Когда ему лекарство в рот В больничке детской наливают... -- Опять подушечку зальет! -- Как будто что-то понимает! -- Конечно понимает. Сын У нас весьма неординарный. Он с юмором... Но входит а сплин С заходом солнца... Светозарный День темени предпочитал? То ль что-то мучило в желудке? Неясно, отчего страдал. Но снова плачет через сутки. Однажды Лена к нам пришла, Спросила: -- Почему он плачет? -- Не знаю... – Вправду не могла Понять, что плач вечерний значит. Так подступили к ноябрю. Чуть чуть – и всенародный праздник. Ноябрь за слякоть не люблю... К нам вдруг из побуждений разных, Но одновременно летят Сестра Семена, брат мой Вовка: Проведать малого хотят. Решили: с нами пусть золовка Живет, а Вовке уступить Согласна комнатку Наташка, Сама уйдет к подругам жить... Ну, а тарелка, вилка, чашка Найдется и у нас... Режим В общаге пропускной суровый. Мы каждый раз за них дрожим: Не задержали ли? Но снова К нам проникали без труда, А пропуском был наш сынишка В коляске. С ним-то их сюда Легко по Сенькиной мыслишке Впускали... -- Весело, ха-ха! -- Н выдумки хитра голота! -- Где были? -- На ВДНХ, На Красной площади... Охота И на Арбате побывать... -- Смотрели кругопанораму, Незабываемо! Гулять, Изображая папу-маму, Пошли туда, где праздный люд Глазел в восторге: над столицей Взрывался праздничный салют Всем в радость... На Москву дивиться Готовы снова, но – когда?... Проходят праздники – и снова Зовут родные города... -- Там всем расскажем про малого... Я вся в заботах о малом, Но вскорости грядут зачеты. Учу... Гроссбухи о былом — Кто с кем когда сводили счеты В партийно- сталинских кругах, Какие кто писал романы, Когда довлел животный страх... А сверх того – ведь мы – гурманы — И что-то хочется прочесть Из книг, что в фокусе сегодня. Читаем... Некогда поесть... От лекций, в общем, я свободна. Но все же изредка нужна Мне от профессора подпитка. Слетаю – и назад. Должна Кормить сынка... В дороге – пытка: Неудержимо молоко До пят мамашу заливает... А до общаги далеко... Вот зона «Д»... Ко мне взывает Уже у лифта чей-то рев. Он явственней, чем выше еду... Седьмой этаж... Лечу на зов... Но где Семен? Зашел к соседу? Вхожу... Ребенок наш раскрыт, Ручонки и ножонки тянет, Зовет, а рядом муж лежит... Уж если человек устанет, Его и ревом не проймешь... Семена потрясла, будила... -- Мужчина, спите?... Ну, даешь... — Ребеночку тотчас сменила Пеленочки, дала поесть. Он понял: жизнь пришла в порядок, И папа есть, и мама есть — И непонятных нет загадок... А на пороге – Новый год. Декан Засурский к нам в общагу Студентов поздравлять идет... Придя с прогулки, -- Нет, не лягу,— — Сигналит нам Димуськин ор. И Сенька на руках выносит Димурку в длинный коридор — Сынок об этом-то и просит. Здесь он доволен – и молчит.... -- Так, это ваше достиженье? — Засурский сквозь очки глядит. -- Ну, что ж, примите поздравленья. Да только в будущем году Не повторяйте достиженья — Оно с учебой не в ладу. Сынок – проблема для ученья... И Ганна Павловна зашла Поздравить своего студента. А тут малыш... Его взяла На руки... Впечатлений лента У малыша полным-полна... Все однокурсники желали Узреть такого пацана И все у нас перебывали... А тут и сессия... Она И вообще – мильон терзаний. А нам тем более страшна — С ребенком... Тяжесть испытаний Решила мама разделить — И прилетела из Сибири. Ехе теснее стало жить. Она с сынком, а мы зубрили. Причем, сдавали все подряд С Семеном только на отлично. Вот парадокс на первый взгляд. Но в общем-то – симптоматично. Не зря ученые твердят: Мы свой потенциал едва ли Процентов хоть на пятьдесят Реализуем... Удивляли Профессоров: как мы сдаем, Иным не сдать и вполовину... Поодиночке, то вдвоем: Сдадим – и поскорее к сыну... Сидим... На матушку мою Раз с потолка – кап-кап... Дивится: -- Дождь, что ли? Сын пустил струю Фонтан до потолка искрится... Вошло в семейный анекдот... Вдруг мама сильно заболела. В одной клетушечке живет С сынком... Нельзя – неладно дело. Кто нам поможет? Лишь свои Товариши. Нам Иваненко Клетушку уступил... -- Живи, Здесь, мама... Пожила маленько От нас отдельно – ожила... Но горькое пришло известье: Брат мамы завершил дела Земные... Горевали вместе... Семестр невероятным был, Сверхнапряженным и горячим... -- А я-то Димку полюбил,— — Сказал Семен... А как иначе?...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Владимир Вистер

Ночной Экспромт по-трезвому.

воскресенье, 15 апреля 2007 г. Не хватает мне тебя, не хватает, Как порой за Воркутой стылой лета. И ломает, ух как больно ломает, Что давно пора пропеть, да не спето. Я по жизни будто лоцман бывалый, Сам башкою часто бился об рифы. Только плещется мотив запоздалый, Только что-то не идёт рифма. Мне бы к чувствам подобрать строчки, Чтобы был размер и ритм прост и точен. Все житейские свои заморочки Позасыпать прошлой памятью вёсен. Чтоб душа в сырых и пасмурных зорях Не упала бы на пол зло и твёрдо, Потеплела бы в уютных ладонях, Превратилась бы в мотив – в три аккорда. Нет, мотив мой для тебя непонятен, Он к тебе теперь навряд донесется, Вряд ли голос мой приятно занятен, Просто что-то нынче мне не поётся. Раньше взял бы всё решил по-простому, А теперь сижу, чаёк попиваю, Мне теперь не до текилы больному Ух, как это хорошо понимаю. Неужели всё совсем досказалось Докурилось, похмелилось и сникло. Вроде б на день лишь всего и расстались, Оказалось, что лишь эхо окликнул. Да и эхо не твоё, а чужое, Равнодушное как водка в стакане, И не эхо то, а счастье шальное Укатило в серебристом тумане. Да и дека на гитаре просела, С ней на паперть разве что, а не лордом, А когда-то так ведь славно звенела Нотой «ре» и доминант-септ-аккордом.

Владимир Иванович | Москва | РФ

Кузьменко Владимир

Я обращался к президенту

Я обращался к президенту Мол, Россиянин помоги Мне как народу диссиденту Исправь судебные грехи Во имя правды и прогресса Себя в посланье не щадил И как дебил из дебрей леса Я правды грош всего просил Найти под сенью трикалора В тени двуглавого орла Где символично правит свора Дворняг юстиции двора Довел доходчиво но ясно Могучим Русским языком Мол, что творят, пойми ужасно За правосудия шитом Мол, принимай к иудам меры Гарант свободы вольных прав Не то судебные химеры Посеют скалозуба нрав Просил, пойми ты глас народа Верь, чует бедный он беду Когда юстиции природа все положила на страну И доводил сурово гневно Что наш закон для всех святой Но суд России лицемерно С ним совершил акт половой Я вывод сделал не спонтанно Ибо пройдя, судебный спрут Где истину искал желанно Я понял нагло в судах врут И там приятно и противно Смотреть на странную игру Где прокурор судья активно Нас катят в пропасть в нищету И гарантируют России нрав «Демократичный» деда Е.Б.Н Нам жить в деревне и без прав С соленым огурцом пить К.В.Н И сколько б время не вносило Корректировок перемен Оно лишь алчно сохранило Судебный сброд нам без измен Где от Москвы и до района Что мал в масштабах всей Руси Мы словно зомби изнуренно Бредем по истине внутри Простой не сложной, где понятно Как дважды два наверняка Что все инстанции приятно Играют с нами дурака В колоде время туз козырный Истец лишь шут полуживой И суд пассивно агрессивный Ведет за деньги с чернью бой

Владимир | tarsanenma@narod.ru | Хабаровск | Россия

Ицхак Скородинский

Жужжание жизни

Жужжание жизни Житьишко – заваль, загогулиной змеясь — желтофиоль в истлевшей жардиньерке — сижу в горшке три на три, опояс- ывает это все диван, советский шкаф в три дверки да телевизор…. В центре я – небритый идиот, еще не жмурик, но уже не живчик — с утра цветковый свой я разеваю рот, и каплю солнца жду – бессмысленный счастливчик…. А ветер дунет – я взволнуюсь и дрожа — завороженный невозможностью дожать сознание свое до заморочки той тютчевской, где мысль всего лишь ложь-жь-жь…. Жую слова…. Их, отжимая в жом – жужжу… залетною пчелой…. А дальше не дано…. Такое вот, кино…. И точка.

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беер-Шева | Израиль

Семен ЦВАНГ

Мне обещали сердце заменить

Мне обещали сердце заменить. Мое устало очень, истомилось. А если не заменят — так и быть — Останется в запасе божья милость.

Cемен ЦВАНГ | zvang@mail.ru | Ашкелон | Израиль

Олег Гаврилюк

Я не умею ожидать любовь.

Я не умею ожидать любовь, Я в ней живу, дышу и наслаждаюсь, Ее наркотик запуская в кровь, Я с чувством этим заново рождаюсь. Я с каждым разом заново живу, Росту в любви, с любовью умирая, Здесь, на земле, познавши наяву Блаженство то, что окрестили раем. Я не умею и не стану ждать, Кто не горит, пусть величаво тлеет, А я любовь тому хочу отдать, Кто в ней живет и в ней сгореть сумеет.

Олег | Киев | Украина

Олег Гаврилюк

Как Вам идет Ваш новый цвет волос.

Как Вам идет Ваш новый цвет волос, Глаза с голубоватою смешинкой, Красивый женский неприметный нос И ели не заметные морщинки. Как Вам к лицу лучистый огонек, Зажженный наконец-то Вашим взглядом, Что я, как малолетний паренек, Мечтаю быть подольше с Вами рядом. Как Вам идет все то, что раньше шло, Все то, что сами Вы не замечали. Мне кажется, что сотни лет прошло С поры, как мы друг друга повстречали. О боже, как идет Вам этот цвет. Я вижу, как Вы чувствуете это. Ушла куда-то тяжесть прошлых лет, Затронув душу старого поэта, Затронув душу, Вы зажгли во мне Уже совсем угасшее желанье, Которое когда-то при луне Мне в шутку обещали на прощанье. Желание, что я забыть не смог, Желание того, что сердце гложет Того, что я у Вас просить не мог, Того, что между нами быть не может.

Олег | Киев | Украина

Олег Гаврилюк

Ты запускаешь в вену яд.

Ты запускаешь в вену яд. Пусть Бог тебя хранит. Пустынный, отрешенный взгляд, Холодный как гранит. Пытаясь истину найти У жизни на краю, Сынок, ты не на том пути, Ты, милый, не в раю. Мгновенье сладкое пройдет, Которому ты рад, И тот, кто дозы не найдет, Познает слово ад. Познает что такое боль, Забвенье пустоты. Сынок, не уж то эту роль Себе готовишь ты? Не погружайся в темноту, Беги на божий свет, Познай мирскую красоту, Ответив яду — нет!

Олег | Киев | Украина

Свинарчук Александр Владимирович.

ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

ТВОРЧЕСКИЙ ТАЙМ-АУТ. Я не писал почти полгода, Стихов для нашего народа, Набравшись сил могу опять, Ещё полгода не писать. ИЗ ЦИКЛА "СТИХИ О РОДИНЕ". Да, неподкупен наш народ, Умён и головаст, Всё, что имеет он пропьёт, Но душу не продаст. *** Пока силёнки не ослабли, И есть на лбу без шишек пядь, Мы на одни и те же грабли, Не перестанем наступать. *** В глазах мы собственных растём, Одну из двух избрав систем, И всё у нас теперь путём, И как всегда опять не тем. *** Иной сегодня день пришёл, Другая на дворе эпоха, Кто жил недавно хорошо, Тот и теперь живёт неплохо. *** И гору свернуть может этот народ, И выполнит планы досрочно, А если с горой ему не повезёт, То шею свернёт себе точно. *** Как-то мне набили глаз, У ларька пивного, Тяжело пока у нас, Со свободой слова. *** Лежачих никогда не бьют, У нас порядок в этом строгий, Об них у нас то там, то тут, Обычно вытирают ноги. *** Запивая водку пивом, Размышляем о красивом, И мечтаем о прекрасном, Разбавляя водку красным. *** Тяжело в родной стране, Жить двоюродному мне. *** -Откуда будешь? Как дела? -Неплохо. Буду из горла. *** Покуда всё не поросло быльём. С недавдих пор доказано наукой, Муму была на деле кобелём, А вот Герасим оказался сукой. *** Какой должна быть умною жена, Какой должна быть твёрдою натура, Чтоб муж не усомнился, что она, Безмозглая, законченная дура. *** Что утром явился, не подала вида, Открыла услышав настойчивый стук, В глазах её нежных застыла обида, В руках мускулистых — чугунный утюг. *** Телосложеньем не атлет, Горжусь собой в душе я, Чем больше мы с тобою лет, Тем крепче моя шея. *** За ночлег и скромный ужин, Вечерами сняв штаны, Подрабатываю мужем, Я у чьей- нибудь жены. *** Я отважен бывал и смел, Добиваясь намеченной цели, Много женщин я в жизни имел, И они меня тоже имели... *** Не так уж плох я, вот вам крест, Во мне полно хороших мест, И лишь всего один иъян: Произошёл от обезьян.

Boss-avs@yandex.ru | Одесса | Украина

Ицхак Скородинский

Тапочки бога

Две розовые тучки — тапочки бога? — сброшенные в небо, плывут себе потихоньку…. Как же так? Ведь нет его, нет! …А тапочки – вот они — плывут себе потихоньку…. Кто дал мне эту способность — очеловечивать все, что вокруг. И даже Тебя? Ведь нет тебя, нет…. Так почему почти каждую ночь, затворившись от всех и от вся, чьи-то светлые мысли…. Я?! выхлестываю на бумагу…. И они застывают на ней навсегда. А две розовые тучки на закате… плывут себе потихоньку.

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беер-Шева | Израиль

* * *

Жил да был на свете барин, с виду вроде неказист. Был имением одарен. Приложением прайс-лист: «Лес с огромными стволами у деревьев вековых, Там же ягоды, грибочки, звери в шубах меховых; Луг, овражек и опушка заросли густой травой; И раздольем для ветров, степь колышется волной; Тьма прудов, озера, реки – рыбой, раками кишат; Среди тучных почв в полях, копны золотом лежат; А в горах, уткнутых в небо, минералы всяки есть…» И так далее, что впредь список весь не перечесть. Подытожен длинный список черной жирною чертой И итог стоит под нею очень даже не простой. Все, казалось бы, отлично – знай, живи и не горюй, Веселись, кути, куражься и на всех в округе плюй. Но замучили соседи – спасу никакого нет, Поживиться бы не против тем, что кровью нажил дед. То брат средний брюкву тырит: «По дешевке мол продай, Мне же голодно зимою, жрать охота, так и знай». То брат младший репу тащит: «Захватив себе обоз, Ведь дорога дорогая, заплати мне за провоз». То обидятся тихони: «Мы же вовсе не родня, Не нужны твои холопы и верни нам все до пня». Те, что братом раньше звали, заплевали весь плетень, Ведь теперь они крутые – за спиной мелькает тень. Все опять же неспокойно и на дальних хуторах, Спор ведут соседи рьяно о каких-то островах. Но особенно ретивый барин за морем живет, С виду весь такой учтивый, добродетелем слывет, Но до денег очень падок, знает исстари в них толк, Растерзает без украдок за копейку словно волк. Не спокойнее и дома. Толпы нищие снуют, Вместо дорогого рома, бражку из навоза пьют. Паперть заняли бродяги, не хватает там им мест, Плачут горькими слезами, заглушая все окрест. Шайки занялись разбоем – нет работы на полях Разъезжают с диким воем на откормленных конях. Холуи учтиво лижут барский пыльнющий сапог, Крепостные письма пишут (ведь хозяин просто бог): «Ты куда собрался светлость, на кого оставишь двор, Что же без тебя нам делать»,— причитая, плачет хор. Тех, кто в срок оброк не платит, запирает барин в хлев, По спине пройдет плетями, на его хозяйство сев. Вот такая вот забота, непочатых груда дел. Отдохнуть бы. Но работа не дает забыть удел. Что же, я совсем забылся, не о том же мой рассказ, Смысл и вовсе затерялся в череде беспечных фраз. Барин (честь ему и слава) очень любит свой народ, С интересом объезжает поле, лес и огород. То расспросит хлебороба о житье его бытье, Мол, приказчик не тиранит в буйном пьяном забытье. То участливо старушке ремонтирует забор, То детишек на опушке обучает дать отпор. То учетчика затравит, ты не смей, мол, воровать, А то старосту заставит вмиг колодец откопать. В общем, любит пан холопов и журит при людях знать И за всех решит вопросы, а иначе не бывать! © Copyright: Сергей Мордвинцев, 2007 Свидетельство о публикации №1704190434

Лапоть | Москва | Poccия

Нелли Гришина

Пародия

Барин жил когда-то где-то, с виду был — ни то ни сё. В завещании оставил дед ему мильён сосЁн. Лес такой, в лесу – хоромы, красоты – не описАть. На дубах сидят вороны, свиньи жёлудь ходят жрать Под дубы, что в три обхвата, дуб то, или — баобаб, Также баб туда привозит на пикник один прораб. Звери в шубах чернобурках мельтешат туда-сюда. И грибы там есть и прочая другая ерунда. Ягод столько, что не знаешь, стать куда и где присесть. Много всякого припаса, в жизнь не выпить и не съесть. Там трава – по пояс будет, на опушке – лес густой, Дальше – степь, повыше – небо со луною и звездой. Луг, на нём пасутся кони, а на западе – овраг, На берёзе на высокой с гЕрбом бариновым – флаг. Не скажу, пожалуй, точно, с гЕрбом он или с гербОм, Знаю, что неподалёку дом стоит, любимый дом. На прудах, озёрах рыба косяками невод рвёт, Также рак на местных реках под корягами живёт. Почвы тучные такие, колосится густо рожь, Во наследство так наследство, за три дня не обойдёшь! Там и копны на полянах, там и горы косогоры, Минералы-самоцветы, малахитовы узоры. Дед добра оставил кучу: умудрился, накопил. (он, видать, свою зарплату в жизни разу не пропИл). Всё по списку, точка в точку, подпись дедова внизу. Жить бы барину без горя, только ни в одном глазу Нету совести у брата, у сестры и свояка. Говорят: не оскудеет подающая рука. Намекают: голодаем, брюкву вынь нам и положь. Ты ж теперь богатый барин, как-никак, едрёна вошь. И насыпь немножко репы, ты нам брат или не брат. Просят, ходят, тырят, носят, за одежду теребят. Подозрительное что-то возят ночью на тележке, На плетень нужду справляют и притом плюют с насмешкой: Пьют не водку, ром и виски, пьют помои типа бражки, В туалет, придурки, ходят вовсе даже без бумажки. На большак выходят ночью за добычей с кистенём, Тормозят его обозы, грабят даже белым днём. Неспокойно, ходят слухи, на соседних хуторах. Вся белибердень, короче, в том стишке, (я в двух словах).

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Виктор Рубцов. Автор нескольких сборников стихов.

* * *

БУДЕТ Будет над землею день клубиться Белыми клубками облаков. Будет ветер солнечный резвиться, Жить в глазах детей и стариков. Будут чьи — то встречи и разлуки, Жаркие объятья и слова, Наслажденья, радости и муки, Будет все, чем эта жизнь жива. Будет мир. И будет плыть планета В голубую солнечную даль… Самое большое чудо света — Жизни бесконечная спираль. * * * На кухне запах жареного лука, Вареного лаврового листа… Простая, но премудрая наука — Жизнь начинать, хоть с пряного листа, Но не забыть в заботах про бумагу, Не погасить душевного огня, И мысль, во тьме блеснувшую, как шпагу, Сложить пред взором завтрашнего дня. * * * Я искал на улочках Арбата Кровного духовного собрата, Но высокомерен был Арбат, Будто я — почти собачий брат, А не вольный гражданин страны, Для которой сыновья равны… И равны российские пииты: Знамениты, иль не знамениты — Всё условно, Призрачно пока. Но не ясно лишь для дурака. …Мы теряли кровь и наше время У провинций в родовых ходах, Нас непониманье било в темя И презренье в малых городах, Где не верят собственному вкусу, Вторят лишь столичным голосам… Поезжайте, гении, в Тарусу!.. А не верьте собственным «весам». Вам подскажут с важностью чиновной Кто силён, а кто — пока что так!.. — Ведь в России тёмной и сословной Ваш талант оценят на пятак. Чтоб совсем не сдохнуть с голодухи, Хоть и будут наливать вино, С щедростью Коробочки-старухи, Но поэме предпочтут кино: В нём убьют поэта на дуэли… На убийства — падкая страна! А стихи поэтов надоели Многим, как высокая стена… Не подняться вверх по ровной глади, Легче жить под этою стеной… Не прозренья солнечного ради, А в угоду дудке костяной, На которой доктор знаменитый Нам дудит о ценности констант, И молчат российские пииты, В собственный не веруя талант… Но сквозь камни древнего Арбата Слышатся иные голоса… Александр Сергеич жаждет брата По перу узреть глаза в глаза. Заходите на http://zhurnal.lib.ru/editors/r/rubcow_wiktor_nikolaewich/stat.shtml

Виктор Рубцов | rubcovvn@samtel.ru | Отрадный | Россия

Семен Венцимеров

Журфак-13-3. Тома

Журфак-13-3. Тома Поэма вторая. Тома Мы проводили маму... Вновь Втроем... Отлично завершили Семестр... Да здравствует любовь! Вопрос: Да как мы раньше жили Без Димки? – на моих устах. Ту радость, что сынишка дарит Едва ли выразить в стихах, Тем паче – в прозе... Светозарит Само присутствие его... А мы с ним делаем зарядку, Как пишут в книжке, для того, Чтоб он крепчал и неполадку В здоровье мог предотвратить. К тому моменту Груньку, Гальку Уже заставили родить, А Люська ходит вперевалку — Она беременна... Но с ней, Что так была близка когда-то, Связь порвалась. А кто сильней Виновен в том, что нет возврата К старинной дружбе, не понять... Наверно, просто повзрослели... Но все-таки мне жаль ронять, Ту дружбу... Может ей «напели» Лихую сплетню обо мне, К Семену, может, взревновала — Мне все едино... Наравне Мне бывшая подруга стала С чужими... Как-то в лифт вошла С коляской, а в углу Людмила. Молчим – и тьма заволокла, Как если б что-то ослепило. Отец Людмилы прикатил В столицу, чтобы повидаться. Я знаю, он меня любил... Зашел сынком полюбоваться. Я с дядей Витей обсуждать Не стала отношенья с Люськой. Самой в них смысла не видать. Погукал, постоял над люлькой, Димурке показал «козу» -- И укатил назад в Кирсанов... Неужто кто-нибудь «дезу» Во исполненье мерзких планов Напел Людмиле обо мне? Бог с нею, коль ущла из жизни. Наташки с Райкою вполне Для дружбы мне хватает... Кисни, Подруга бывшая, вдали... Каникулы в одно мгновенье Мелькнули искоркой... Дари, Семестр, нам снова вдохновенье... Сынок умнеет и растет — И на своем наречье странном Болтает... Что сыночка ждет В суровом мире и пространном? На ножки ставим пацана Держась за поручни кроватки, Себя он выразить сполна Стремится в слове, мальчик сладкий — Все говорит и говорит... А мы нашли ему забаву: В кроватку ставим – пусть стучит — «Москву» ребенку на расправу. Он видел, как долбил Семен — И попугайничает ловко. Ребенок не по дням умен — Стучит по клавишам... Головка Покрылась солнечным пушком... Ему пора б уже и ползать, Но в теснотище сей ползком Не разбежишься... Можно ёрзать В кроватке... Ерзает.. Уже В кроватке ставим и на ножки... Он всем в общаге по душе... Играем в ладушки... Ладошки Массируем – ведь говорят — Сынок от этого умнеет. Общительный – и всем подряд... Улыбки дарит... Он умеет Уже и славно хохотать... Когда машинку отнимают, Спешит хотя б ногой достать — Ножонки ловкие пинают Тугие клавиши вдогон... Такой упитанный мальчонка, Весь в складочках... А йог Семен Уже тренировал ребенка: На руки мальчика кладет Животиком. Тот прогибался, Махал ручонками вразлет... «Димуля-птица» -- назывался У нас физ-культ-атракцион. Еще похлеще упражненье: За ножки мальчика Семен Берет и чтоб кровоснабженье Улучшить головы, его, Ребенка, держит вверх ногами... А сын смеется от того Переворота... Жутко маме... У сына добрый аппетит. Уже даем ему кефирчик, Трем яблочко... Поест – и спит... Даем морковочку и сырчик. А в «Балатоне» для мальца -- Пюре шпината и горошка, В консервах фрукты... И мясца Уже ему даем немножко — Все по науке... Он – тьфу-тьфу,— — Здоров и с каждым днем красивей. Заносим в нужную графу Все важное, что видим в сыне -- В особый том – адьбом-дневник С названьем четким «Наш ребенок». Стоит на полке между книг В обложке серой... Димусенок Описан полно: вес и рост. Имеется особый график. Мы при альбоме держим пост, Заносим четко факты... -- На фиг? — Григорий, Сенькин друг спросил. -- Здесь мы фиксируем мгновенья, Чтоб времени поток не смыл... -- А на фига? -- Для вдохновенья... -- Пошли прививки чередом, Болезненные... Верим – к пользе... Сын ревом не изводит дом. Любовь – заслоном сглазу, порче. Поскольку больше перерыв Стал от кормленья до кормленья, Уснет малыш, я, дверь прикрыв, Лечу урвать кусок ученья -- И даже я со смыслом в лад На семинарах выступаю. Потом в общагу мчу назад, Ребенку громко вслух читаю Килограммовые тома — И остается впечатленье: Он лучше даже, чем сама, Воспринимает это чтенье. Пока читаю, он молчит, Сосредоточенно глазеет. При этом ножками сучит. Не засыпает, не совеет... Когда, случится, задремлю, Он, на боку, буравит взором Глаза открою и ловлю Взгляд понимающий, в котором Вполне читаем светлый ум... Он все, похоже, понимает... Нам глубину сыновних дум Понять умишка не хватает. По древу мыслью растекусь... А сын умом сосредоточен, Его не отвлекает курс, У сына свой – глубок и точен... Признаться, и меня сейчас Четвертый курс заботит мало. Порой захаживаю в класс, Но главное, что занимало -- Круглоголового мальца, Любимого сынка касалось, Улыбка, чтоб с его лица Слетая, на моем плескалась... Но хошь-не хошь, а надо сдать Зачеты сессии весенней, Хвостов отнюдь не нацеплять... Что делать? Мы решаем с Сеней Вести малого в Черновцы, Сдать на руки бабуле Жене. Звоним... -- Конечно, молодцы! Везите – нет других решений. Придется, значит, «молзавод» Мой останавливать внезапно Не то весь самолет зальет -- Молочным отстреляюсь залпом. Вурнале прочитала: грудь Перевязать потуже надо... -- Бинтуй, Семен, не как-нибудь. — В последний раз наелось чадо — И Сенька взялся бинтовать... Похоже, что перестарался: В бинтах едва могу дышать... Но вот – наш экипаж собрался. Все вещи мальчика берем, Коляску в Черновцы доставим. Со всем Димуркиным добром В аэропорт стопы направим. Ребенку предстоит полет Впервые в малышковой жизни. Рейс – уникальный. «Ан» берет В полет с пяток малышек... Мы с ним, С Димуркой, сели у окна... Летим... Младенцы плачут хором, А Димка – нет... А мне трудна Вдвойне дорога: с перебором Забинтовал меня Семен: Едва дышу, так сжата туго... Обрадовался, что силен? Сама просила ведь супруга Потуже грудь забинтовать. В полете не разбинтоваться. Не стану же с себя снимать Бинты на людях... Продержаться Придется до конца пути.... Но мне, признаюсь, очень плохо... И дело не в одной груди, А завершается эпоха, Когда мы были ближе всех: Я -- и кровиночка-сыночек. Могли сердцами без помех Часами дней, бессонных ночек, На тайной азбуке любви Морзить друг другу безраздельно. Но час приходит – се ля ви Расстаться... Малкнький глазел, но Не плакал – любопытный взгляд Всех пассажиров озирает... Надрывный рев других малят Мою печаль усугубляет. Сынок пока не понял: с ним Готовится расстаться мама. Надрыв в душе неизмерим. Еще вся расставанья драма Ждет впереди, а мне уже Так плохо, как доныне прежде Быть не иогло... На рубеже Разлуки место дам надежде, Что деда с бабушкой любовь Ребенку скрасит расставанье И мы соединимся вновь. Уже сейчас того свиданья С нетерпеливой мукой жду... Снижение... В глазах ребенка Боль с удивлением... Кладу На спинку... Да, мокра пеленка... Заплакал... Видно – боль в ушах... Сглотннул бы – малость полегчало б... Не объяснишь мальцу никак... И у него для горьких жалоб Есть слезы, больше ничего... Он явно жалуется – больно! Ну, чем утешить мне его? Ревет машина малахольно, Колеса тюкнулись в бетон... Поглаживаю Димке лобик... С такой обидой смотрит он... Будь мальчику хотя бы годик, Сказал бы, что ему бо-бо... Он жалется горьким плачем... Но вот и все... Ведут гурьбой К ограде... Долго ждем... «Ишачим»: Семен – с вещами, я с сынком... Раскладываем «экипажик», Сынка устраиваем в нем... Уснул... Не засмотрелся даже На буковинскую весну. Пусть отдохнет от перелета, Целительному дастся сну... Из-за ограды машет кто-то. Мы выкатили из ворот Свое бесценное потомство. Родня нетерполиво ждет — Золовка и свекровь... Знакомство Пока односторонне... -- Спит? -- Да... Не шепчите – сон сторожкий... -- Поехали! – мой «общепит», Бинтом задушенный, в дорожке Уже себя не проявлял... Идем неспешно по апрелю. Тепло. Малыш спокойно спал. Я под бинтами тихо прею... Пришли... Семен в охапку взял Коляску, не тревожа хлопца — И на этаж его поднял... Нам от свекрови достается По первое число за то, Что с грудью учудили глупо. -- Да так не делает никто! Поверили журналу тупо... — А тут проснулся мальчуган — И глазки ручкой протирает. Конечно, мокрый, хулиган — Иначе просто не бывает. Переодели... Началось Фундаментальное знакомство. Он ручкой показал – пришлось Во все места мое потомство В квартире занести... Сынок Не удовлетворен показом, Заплакал... У меня комок... Поев, развеселился разом, Заулыбался, загулил — Красивенький, живые глазки. -- Ай-ай! – бабулин похвалил Халат... -- Здесь временно в коляске Придется Димке отдыхать. Чуть погодя кроватку купим... -- Так больно сына покидать. С ним пару дней еще побудем, С ним поглядим на Черновцы — И расставанье станет фактом... Студенческие огольцы! Развозят их по дальним трактам Их папы с мамами, пока Не доберутся до диплома... Так больно покидать сынка... -- Ты так не убивайся, Тома, Мы за внучонком приглядим... Семен в Москву уехал первым. Осталась с маленьким моим Еще на день, удар по нервам Предполагая тем смягчить... Звонком поспешным из столицы Муж умудрился поперчить Все чувства: -- Не могу учиться — В душе такая пустота... Стоит кроватка, а ребенок Вдали... -- На сердце маета Сгостилась у меня... Заслонок От боли у сердечка нет... Выкатываем со свекровью Гулять сынка... Уже билет В столицу куплен... Сердце кровью Горячей обливалось... Сын Уснул на воздухе спокойно — И бабушка осталась с ним, А я пошла, пошла... На кой нам Диплом?... Летела вся в слезах... Проснулся сын, стал озираться, Недоумение в глазах. Заплакал и не мог уняться.. Сидел у бабы на руках, Тянул ее туда, обратно... Казалось, планам полный крах, Как успокоить, непонятно... Была отчаянная ночь — Ребенок плакал безутешно. Как успокоить, чем помочь.. -- Придется, видно, Тому спешно Обратно вызвать в Черновцы... -- Но день пришел – и внук смирился... Студентов бедные мальцы! Стиль жизни сына изменился... Свекровь оставила свою Работу даже ради внука... Звоню, тревоги не таю... -- Все славно, как у вас наука? -- О том, что мальчик тосковал, Бабуля мне не доложила. Поздней узнали, как искал Глазами маму... Как пружина, Я напрягала все мозги, Семен усердствовал в ученье, Чтоб без задержек из Москвы Вернуться к сыну... Дел теченье Нельзя, увы, поторопить... Два месяца грызем науку. Нельзя и в малом уступить... Тем временем бабуля внуку Была за маму и отца... В ребячьей кухне добывала Сырки, кефирчик для мальца, Водой поила, одевала, Гуляла по три раза в день... К труду, представьте, приучала: Мальчонке пальчиком не лень Крутые чмстить яйца... Шало Он вовлекался в этот труд, Что для малого был забавой. И луковку ему дадут — Очистит... -- Мама, Боже правый! Ты что удумала? — Семен, Узнав о трудовом порыве, Был не на шутку возмущен! -- А почему ж ты, мама, к рыбе Не догадалась пацана В его семь месяцев приставить? — А может быть, права она? Ребенка с первых дней направить По тропке надо трудовой... А чистить яйца – интересно. Рука-то в связке с головой — Сие от Энгельса известно. В «Происхождении труда» Он написал об этом внятно..... Прошла зачетов чехарда, Мы к малому летим обратно. Два месяца – огромный срок И для меня удар по нервам: Подрос мой маленький сынок. Мы удивляемся шедеврам В его повадках. Говорит: «Бабака!» -- первое словечко, Что значит – «бабушка»... На вид — Упитанный... Мое сердечко В покое: мой сынок и я Опять синхронно дышим рядом И трепетно душа моя Восторженным впивает взглядом Приметы «взрослости» мальца И воспитания шедевры. Есть у Семенова отца Свои пути, чтоб внука первым Словечкам научить. Ему: -- Скажи, как делает коровка? — Димулька отвечает: -- Му! — Со смехом, дескать, вот как ловко Я разовариваю... Дед Опять с вопросом к человечку, С ним пребывая тет-а тет И открывая путь к словечку: -- Собачка что нам скажет? -- Ав! — И заливается ребенок. От упражнений подустав, Он, за отсутствием пеленок, На деда изливает все, Что выпил... Дед ко мне и бабке Взывает, а малыш: -- Исё! — Желает, дескать, по заявке Репертуарчик продолжать. Дед детское стихотворенье Читает. Димке – завершать Строку... Глядишь, придет уменье И самому слагать строку... Еще солидный срок до года Димульке, милому сынку — Успеху дедова подхода Не поразиться не могу Вполне осмысленно Димурка «Стихи читает»... И в мозгу Накапливается шкатулка Словесных навыков мальца... -- Продемонстрируйте программу,— — Прошу я свекра,— - до конца, Порадуйте успехом маму... — -- Я зна.. -- ...ком -- С одним друж... -- ...ком! -- Я зову его Друж... -- ...ком! -- Я зову к себе Друж.. -- ...ка! -- Наливаю моло... -- ...ка! -- Я с Дружком играю в прят... -- ... ки! -- Убегаю без огляд... - ки! -- Он бежит за мной стремг... -- ав, Де ти, де ти, ав-ав-ав! Ну, тут уж я поражена. Да, дед отлично потрудился И подготовил пацана, Чтоб он быстрей разговорился. Посмотрим, что ему дадут Сибирские дедусь и бабка. Знакомства новые грядут... На мне халат. Сынок, мой лапка, Крадет головку на плечо, А ручкой нитки из халата Вытаскивает... Вот еще Свидетельство: ума палата. Ведь это же эксперимент... Еще в Москве: стоит в кроватке, Из шкафа, улучив момент, Сын смахивает на пол банки, Оценивает результат Профессорским разумным взглядом И так же изучал халат, Выдергивая нитки... С чадом Колясочку по Стасюка Катили... Летняя каретка Открыта... Всем видать сынка... Подходит Сенькина соседка — Сын тянет руки к ней – знаком. Она берет мальца на руки, Обнюхивает... Сын цветком Весенним пахнет чистым... Звуки Он радостные издает... Вдруг четко говорит: -- Китюня! — И в смех, довольный: дескать, вот, О кошке я... Конец июня... Семёна вскоре заберут, На сборы – станет офицером. А мне с сынком – в Сибирь маршрут, В Усть-Ламенку... Ну, что же: в целом Нельзя сказать, что в Черновцах Сынок провел недели зряшно — Ухожен, сыт, огонь в глазах. Представьте – загорел изрядно. Но все еще комично лыс, Лишь гривка темная с затылка. Таким и появился из Меня... У папика ухмылка. «Профессор Кицамура» -- так Папашкой называем отпрыск. Смешок у сына на устах. Наш с Сенькой черновицкий отпуск Димурке-крохе посвящен... Бабуля Женя рассказала Как тяжело вживался он В жизнь черновицкую... Сначала Уж очень сильно тосковал. Но постепенно примирился. Его здесь любят – осознал И с новым окруженьем сжился. -- Как ты велела, в шесть часов. Будили парня для кормежки. Он рот и глазки – на засов, Мол, спать хочу, не надо ложки... Дала поспать до девяти, Умыла... В складочки -- присыпка... Теперь, бабуля, угости,— — Командует без слов твой сынка. Даю кефир и творожок, Он с аппетитом уминает. Потом в колясочке дружок Со мной в охоточку гуляет. Порою яблочко ему Особой теркой натирала, Морковочку натру, пожму -- И мелкой ложечкой давала. Гуляли по три раза в день. Поели – и опять прогулка. Нас греет солнышко, а в тень Уходим, чтоб поспал Димурка. Раз в месяц – к доктору визит, -- Вот аккуратная мамаша,— — Нахваливают. — Внук бузит: Мол, это же бабуля наша. Я доктору перевожу, Что хочет выразить ребенок. Едва: -- Он – внучек мой,— - скажу, Вмиг замолкает постреленок. На кухню детскую зайдем — И супчика возьмем к обеду. Штанишек пару обольем, Как водится, себе и деду, Коль дед по случаю в дому. Он больше по командировкам. Случись – и дома, я ему Не доверяю... Мог неловко Сам оступиться – ведь протез... Поэтому на мне прогулки... -- Был у ребенка диатез? По счастью – нет, но у Димульки Порой бессонница была. Не мог уснуть, а что болело Я догадаться не могла. И у него... такое дело -- Признаюсь, сильный был запор. Врач говорит – на нервной почве... -- Что, до сих пор? -- Да, до сих пор... И он не позволяет к попке Притронуться – заметна в нем Стеснительность – в таком малютке... -- Ну, стало быть, пора... Берем — И едем... Ведь с запором шутки Непозволительны... -- Пора. Возможно и вода влияет. -- И мы с Гайдарского двора Выходим... С нами «Ан» взмывает — И вот мы снова в зоне «Д»... Сынок узнал свою кроватку. Здесь спится сыну, как нигде — Спокойно, радостно и сладко... Я вышла на общажный двор, На лавочке сижу зеленой. Коленями держу в подпор Сынка... Веселенький, не сонный... -- Тебе, Тамара. Хорошо! — К нам Лиля Бижева -- с улыбкой. -- Ведь ты – уже, а я еще... — Животик выпирает шибко. Болтаем... В сквере кутерьма... Вдруг Димка выступил ревниво, Сосалку вынув: -- Все, нема Вам лазгоговаливать! -- Ну, диво! — Глаза у Лильки в пол-лица. -- Ораор! Да по-украински! — Глядит с восторгом на мальца. -- Скажи еще чего-то,— Димке. Но он сосалку в губы взял, Пренебрежительно зачмокал. Довольно, дескать, я сказал! — И нежно руку мне потрогал: Не отвлекайся на других, Когда с тобой сыночек, дескать. Таких мгновений дорогих Мне помнится не пять, не десять, А сотни... Имя им -- любовь... А Лилька в полном изумленье. -- Сынок – ревнивый. Папы кровь Бурлит вулканом вне сомненья... — И снова дали нас зовут. Счибирская родня взывает: -- Вези к нам внука, пусть и тут Наследник малый побываеь. Эх, велика святая Русь! Нам пролететь ее на четверть... -- Готова? -- Мигом соберусь! — Электропоезд четко чертит Прямую на аэропорт... Немного мы подзадержались. Особо напряженный спорт. Бег с малым. Не давлю на жалость. Спешу – ведь надо же успеть. Уже посадка завершилась — И лайнер может улететь Без нас. Слегка закопошилась — Исчерпан времени лимит... Семен таранит чемоданы, От тяжести уже сипит... От нашей комнатной нирваны С задержкою оторвались — И вот – теперь несемся шало.. -- Тамара, тише! Берегись! — Но я на всем ходу упала: Торчал железный стерженек На тротуаре из бетона. И муж не смог, не уберег... Ни крика из меня ни стона. По ходу полетев вперед, Разбила вдребезги колени, Спасла сынка. Он не ревет. В глазах то искорки, то тени. Я даже не пойму сама: Успела сынову головку Рукою защитить, но тьма В моих глазах... Встаю неловко, Нет времени себя жалеть... Под брюками течет кровища. Несемся дальше... Нам лететь... А в здании людей не тыща, А много больше... Мы идем С Семеном прямо на посадку... Кровь по ногам течет ручьем... Рейс начинается негладко... Нам персональный подают, Мне с Димкой и вещам – автобус, Поспешно к лайнеру везут... Дстюардки вносят вещи... Глобус Пошел крутиться в глубине Под нашим ту неторопливо... Здесь чувствую, как больно мне... Но слава Господу, что живы...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Журфак-14-3. Тома

Журфак-14-3. Тома Поэма вторая. Тома ...Вдруг вспомнилось, как Сенька взял Аккордеон и, близко к сыну, Напропалую заиграл... Я ясно вижу ту картину... Завороженно сын внимал, В подушках на диване сидя, Потом внезапно... заплясал... Муж испугался, это видя — И сразу прекратил играть... Потом опять завел музЫку — И Димка снова стал плясать На попе... Эту пересылку Мы переносим тяжело. Мои колени в кровь разбиты. Еще и в том не повезло: Мужик в соседнем кресле вида Ужасного – на пол-лица Кроваво-красная волчанка, Вгоняющая в страх мальца. Он бросит взгляд – и в плач... Мне жалко Парнишку... Пожалеть себя Нет ни условий ни свободы. Звжата в кресле, боль терпя. Мне кажется, что даже роды Не так болезненно прошли, Как этот перелет кровавый. Мне будто бы огнем пожгли Колени... Больно, Боже правый! Как до Сибири дотерплю? Сынишка на коленях плачет. И лайнер кровью окроплю.. Еще подобной незадачи Не доводилось испытать. Как если бы случилась порча... Боль жжет, а мне нельзя орать. Сижу, терплю, гримасы корча, Стараюсь сына отвлекать От страхолюдного соседа. Пять долгих часиков летать... Конечно, мне не до обеда. Сынка б хоть чем-то подкормить, Переодеть его в сухое. Он пару раз успел полить На раны мне... Малыш такое Привычно делает везде. И самолет не исключенье. Я верю той святой воде: Хоть обожжет, но даст леченье Кровавым ранам... Вправду кровь Течь перестала и подсохла. Часок прошел – и Димка вновь Улил... С окошком рядом сопло Турбины... Самолет трясет Да так, что и душа трясется. Сверхмощный двигатель несет Свое крыло на встречу солнца.. Кто встретит в Толмачеве нас? Пообещала тетя Тася... «Ту» основательно протряс. Когда мы слезли с костотряса, Нас спецавтобус доволок -- (В толпе зевали пассажиры) -- С Димуркой сонным до ворот... По транспортеру покружили Чужие чемоданы... Наш С сынком в руках мне не осилить... -- Помочь? — Выносят мой багаж — Едва ль сильнее осчастливить В минуту ту меня могли... А тут нашлась и тетя Тася. Но «москвичонке» повезли В машине прочь от костотряса. Володя Руднев за рулем, Сын тети Таси. Водит коассно. Сидим, болтаем о своем. Малыш вепдет себя прекрасно. Сосредоточенно сосет Сосалку мальчик – и не плачет... Промчали горот Обь... Везет «Москвич».... Трамваи рядом, значит — Уже и Ленинский район... В столице испереживался О нас, наверное Семен, Уже, поди, служить подался. По слухам в этих лагерях Наташи Воливач папаша Начальствовал врагам на страх... Краса России, гордость наша, Величественная река Обь... Дальше мчим по Большевистской... Мы укатаем паренька До головокруженья... Близкой Едва ль по праву назовешь Дорогу в городок ученых... -- Там, соколенок, поживешь... : Среди деревьев высоченных Стоят добротные дома... Хрущевки, но они просторней Таких же в Черновцах... Сама При всей охоте непритворной Столичной жительницей стать, Жила бы на Морском проспекте В такой квартире... Помечтать Не запрещается... На цепке Мечту едва ли удержать.. Матвеевка, потом Ельцовка... Теперь под аркой проезжать.. Еще чуть-чуть – и остановка. Дом тети Таси... На второй Знакомы мне этаж заходим... Ну, тетя Тася, дверь открой... Не спим, слегка поколобродим — Ведь впечатлений у мальца — Семен бы написал поэму... Малыш, мне кажется, с лица Чуть похудел... Подслушав тему, Он дал понять: непрочь поесть. Пришлость подпитывать туриста. У тети Таси, к счастью, есть В запасе молоко... Грамм триста В охотку выпил человек — Да с белым хлебцем – и порядок. Теперь лечением калек Займемся... Ванна... Неполадок Нашлось на теле!... Жгучий йод На бедные мои колени Бестрепетной рукою льет Мне тетка... Жжет... Терпеть калеке Приходится... По вате – бинт... -- Не слишком туго? -- Нет, терпимо... — Как вспомню тот московский спринт... Опять передо мною зримо — Бетон, а я хочу спасти Сынка от сильного удара... Бог уберег... Сынок, расти Здоровым! -- Это ведь, Тамара, Тебе от Господа урок: Рассчитывай получше время... -- Уж я себе дала зарок... -- Пока петух не клюнет в темя... -- Ну, тетя Тася, что теперь? И так наказана пребольно... -- А ты задумайся, проверь Свои привычки... -- Хлебосольна, Как прежде тетка... У нее Капуста квашеная – чудо! Лучок, редиска – все свое, Учвсток у Зырянки... -- Худо, Поди. коленям? -- Потерплю! -- Одно лишь это остается... — Сынок-то спит... -- И я посплю... --.. Для исцеления дается Телесных и душевных ран Сон-утешитель-избавитель... -- Каков дальнейший. Тома, план? -- На двести пятый – и в обитель Мою исконную – в село. Дед с бабкой заждались внучонка... — Пока же и ночь глядит в стекло, Оно позвякивает тонко — И навевает сладкий сон, В котором звонкая столица, Общажный наш приют, Семен... В Москву моя душа стремится... Брат Вовка знает про приезд, Но навестить не может: занят... Мы с Димкой все места окрест Истопали... Теперь он знает И Дом ученых на Морском, Кинотеатр «Москва», Торговый... Повсюду топаю пешком С ребенком на руках... Здоровый Целебный воздух в городке, В котором сосны меж домами Столетние накоротке С людьми – и белки меж ветвями... Гараж для тети Таси – храм, К нему почтенье с пиететом. Мы с Димкой побывали там. В нем – погреб, где хранятся летом Варенья и соленья все. Машина сына возбуждает. К помешанным на колесе Себя, похоже, причисляет. Сын с малолетства – инженер? Тогда – генетика в ответе. Ведь оба деда техносфер Послы, где Божьею задеты Рукой незримо – мастера Высокой инженерной пробы, Чьи дети старшие – пера Рабы, зато вторые -- оба Поближе к технике... И внук Глядит с восторгом на машину И рвется к «москвичу» из рук — И жто кажет в нем мужчину.. Дня три спокойных провели, Мои колени подлечили... Нас до вокзала довезли, В вагон вещички затащили... Вагон на стыках дребезжит, Состав по области несется... Не спится мне – ребенок спит. Пока он спит – растет... До солнца Нам выгружаться... Краткий сон Сморил... -- Чаны! — Лишь две минутки, Чтоб нам освободить вагон... Теперь -- на «пазик»... На попутке Поедем, если повезет... Но кто же мне до автострады Два чемодана донесет? А некому... Житейской правды Полна картина: то один Я протащу с десяток метров, А то – второй... В то время сын — В другой руке... Таких рассветов, По-видимому, вновь и вновь Теперь не избежать тяжелых... Таким отмщеньем за любовь Судьба на матерях и женах Отыгрывается за все... Но вот и долгоэжанный «пазик» -- В покрышке лысой колесо... Был дождь – и мы ползем по грязи, Буксуем... Зубы сжал шофер... Вего-то сорок километров. Сибирский грязевой простор! Нет в Барабе могучих кедров, Но есть курганы на пути... Да, правда, многие в распашке... Попутный ветерок, свисти... Со смехом вспомнила: папашке, Семену, то есть, год назад С трудом, но удалось добиться Асфальта к дому... Здесь же взгляд В грязи тонул, хоть утопиться ... Ассоциации пошли Гулять по голове усталой. Едва ли в Черновцах могли Представить, как мне тяжко стало. В сравненьи с этим там был рай, Хоть баба Женя уставала... Здесь – хлть ложись да помирай, А там – по солнышку гуляла. Соседка, у которой дочь Элина – сверстница Димульки — Гуляла тоже – и непрочь Потолковать... Младенцы – в люльке... -- А это первый ваш сынок? — Комплиментарила бабусе... -- Он – первый внук мой! — Да, дорог Не знают там в сибирском вкусе... Там все соседи с малышом Перезнакомились красивым. К бабуле Жене шли гужом, Желали, чтобы рос счастливым. В их доме жили близнецы Георгий с Таней – восторгались... Все вроде знали Черновцы О Димке, все им восхищались... А здесь асфальта сто веков Не будет – с кем хотите спорю. Плохих дорог и дураков Страна... По грязевому морю Наш «пазик» медленно ползет... Спасибо – место уступили С ребенком... Вряд ли повезет Так дальше... Все же докатили До Венгерова... Что теперь? Дед Вася собирался встретить... В автобусе открылась дверь — Ждет тетя Катя, чтоб приветить Племянничкового внучка... Он «подписал» ее тотчас же По-родственному... В пол-вершка, А понял, что любим – и счастье Сияег на его лице... У тети Кати отдохнули... -- Застрял в дороге? – об отце... Едва его упомянули, Дед Вася осторожно дверь Открыл – и в доме появился. Уж как сам хочешь: верь – не верь — Ребенок мой засуетился — И к деду руки протянул, Как будто с ним сто лет знакомы. Дед с обожанием взглянул, Взял в руки внука: -- Едем, Тома! — Мы ехали в грузовике, Который трактором по грязи Тащили грубо, на рывке... У сына изумленье в глазе, Который обращен ко мне... Такая куча впечатлений... Грязь непролазная в окне Кабины... Мало в том сомнений: Все, что мой мальчик пережил, Почувствовал, что видел, слышал, Всевышний этим удружил Мальчонке, чтобы крепкий вышел Из пацаненка человек, Чтоб он умнее становился... И станет важной вехой вех Поездка... Если б и забылся Парнишке весь крутой фактаж, Но в подсознании, конечно, Незабываемо вояж В Усть-Ламенку застрял навечно С ее распутицей... С мальцом Мы подлиннные экстремалы. Глядел сынок, бледнел лицом, Наверно понимал немало... Темно, когда нас довезли... Прабабка с бабкой в нетеерпенье. Но вот мы и в избу вошли. Он бабушку в одно мгновенье Азартно тотчас подписал... В избе мы, наконец, вздохнули... Устала я, сынок устал — Ну, вот и отдохнем... Сверкнули Над нами молнии разок — И полновластие явило Сибири солнышко... Сынок — Его дорога утомила — Он вскорости набрался сил На молочишке деревенском. Здоров, умен и весел был. Дал потрудиться и коленккам — Слегка стал ползать – но слегка. Он чуточку ленив, Димурка. Сидит, мечтает. У сынка Упитаннейшая фигурка. Дед Вася: -- Надобно учить — Парнишке месяцев немало — Уже ножонками ходить... — Учила, за руки держала. Он ножками перебирал — И так так со мной как будто топал — И даже будто бы бежал. Но сам – ни-ни... Тяжелой попой Притягивало малыша К дивану, полу и подушки... Жизнь сидя тоже хороша... Пошло из Черновцов: игрушки Все побоку. Дают ему Кастрюльных две в ручонки крышки. Он начинает кутерьму: Стучит ритмично. У парнишки Восторг полнейший на лице: Он слушает протяжный отзвук. Похоже что-то есть в мальце — Для музыки... -- Здоровый воздух Здесь, в палисадничке... Рядок Посажен пихточек-подростков Пусть среди них сидит Димок,— — Настаивает дед,— - Здесь остров, Где воздух хвоей напоен И легким дышится свободней... А как там, в армии Семен В сырой палатке и холодной? У деда с маленьким пароль: -- Каля-каля! – придя с работы, Дед воспитательную роль Брал на себя и все заботы... -- Каля-каля! – звенел в ответ Счастливый голосок сынишки. Играют вместе внук и дед, Ответственно читают книжки... А вечерами всей семьей Готвились купать ребенка. Лишь только загремят бадьей, Сын взвизгивал в восторге тонко. Кагда уже в бадье вода, Сынка мне удержать непросто. На цывочках бежит туда В моих руках... -- Вот виртуоз –то! — Заметит дед, что означать Должно: как вертится внучонок. А Димке радостно визжать Охота... Выкупан цыпленок И в чистое переодет... Глядит прабабушка Матрена,— — А ей без малого сто лет — И отмечает умиленно: -- Парнишка беленький у нас, Красивенький такой, хороший... — У всех в семействе –добрый глаз... Массирую сынку ладоши И пальчики, чтоб стал умней, В сороку с маленьким играю... Летит на крыльях быстрых дней Усть-ламенское лето к краю... Казалось, лишь едва-едва В деревне прикоснулись к раю, А вот уже зовет Москва, Пора расстаться с пасторалью. Совхоз расщедрился для нас — И на обратную дорожку Потертый выделил «уаз». Конечно, потрясло немножко. Дед проводил нас до Чанов, Устроил в проходящий поезд... —Каля-каля! — -- Ну, будь здоров, Отец – я поклонилась в пояс... -- Ту-ту! – задумчиво изрек, Передавая грусть разлуки На языке своем сынок... -- Каля-каля? – на эти звуки Не знаю, как сказать в ответ, Что вновь приходится расстаться — В деревне остается дед... Что впереди,— - нам не дознаться Заранее... Стекло от брызг Дождя прозрачность потеряло... А впереди – Новосибирск, Где тетя Тася нас встречала... Вновь расстованье, вновь – «ту-ту»!... Над облаками нас столице С Димуськой возвращает «Ту»... В Господней я и сын деснице..

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Господи всемогущий! Сжалься над нами, грешными! Поставь последнюю точку в этой бесконечной поэме!

Алексей | Лангвассер | Бавария

Катерина

Отпусти ты любовь

Отпусти ты любовь, не держи, Пусть летит она прочь из души! Не смогла ты его удержать, Значит этого не миновать. Значит принц этот вовсе не твой, Хоть вам было чудесно порой… Но зачем, ты скажи, сердце рвать, Тебе незачем больше страдать! Не держи ты его, не беда. Пусть в душе у тебя пустота, Пусть в глазах у тебя брызги слез — Ну не смог он влюбиться всерьез! Ты мечтала, любила его, Но не нужно ему ничего! Он стремиться быстрей все познать, Не боится тебя потерять. И не стоит любви он твоей, Как ребенок, игрался он с ней. Не грусти, ведь любовь впереди, Ну а с ним тебе не по пути, Он как камень мешает идти, А дороги назад не найти… Так оставь этот ценный багаж И развей в душе сладкий мираж. Твой любимый ждет где-то тебя, Пока ты живешь, сердце губя. Ты не злись на него – он дурак, Раз с тобой поступил он вот так. Отпусти ты его, пусть летит — Время сердце твое исцелит… 18 декабря 2006 год

Катерина | makarasha2007@rambler.ru | Сургут | Россия

Катерина

Художник

В одной далекой и прекрасной неизвестной стране На нашей милой необъятной планете Земле Художник жил в квартире на этаже втором, По улице московской, где и стоял тот дом. Его квартира была просторна, но пуста, Ведь для него всего милее души красота. Он все богатство продал и мало ел и спал, А рано утром встав, он до темна рисовал. Он портреты творил незнакомых людей, Которых видел из окна убогой комнатки своей. Ведь он не видел ничего, это был его мир, А эта улица была для него как кумир. Но вот однажды он бросил свой взгляд из окна, По улице знакомой шла медленно она… Бродяга-ветер шаловливо ей волосы трепал, А она нежно улыбалась, ее взгляд так и сиял. Он никогда еще не видел такой красоты, Она лишь образом своим затмила все его мечты! Про все дела позабыв, быстрее кинулся вниз, Он не хотел потерять судьбы такой сюрприз. Сладкий уличный воздух он вдохнул глубоко, Солнце яркими лучами ослепило его. А он на крыльях любви за нею вслед полетел, Не знал он имени ее, но быть он с нею хотел. Возле дома ее он догнал и сказал: “Вы похожи на мечту! Как же долго я Вас ждал… Пусть я не знаю, кто Вы, но знаю, что нашел я Вас! Вы так нужны мне…” Но ответом был отказ!... Не заметила она чувства нежные его, А лишь мило улыбнулась и ушла от него. Но потерять свою любовь художник не захотел, Он сунул руку в карман и тихо на скамейку сел… Настала темная ночь, потом и утро расцвело, Всю ночь, глаза не сомкнув, она взглянула в окно… Какой приятный сюрприз за окном ее ждал — С букетом ярко-алых роз во дворе он стоял! Он все портреты свои продал, денег чтоб накопить, Купить побольше цветов и ей одной подарить. И вот она вошла во двор и медленно идет к нему, Свою улыбку она дарит только ему одному . И пусть она даже не знает, кто он такой, Это не важно для нее, так случается порой. И вот обнявшись, вдвоем, они по улицам идут, А обретенное счастье в сердцах своих несут. Их даже в пасмурный день согреет солнечный свет, Они способны найти даже то, чего нет. Две половинки смогли друг друга обрести, И будут до конца жизни вместе идти… Верьте, с каждым из Вас это произойдет, И мечту всей своей жизни каждый обретет! Быть может рядом она, взгляните вокруг, В душе появиться мечта и исполниться вдруг!

Катерина | makarasha2007@rambler.ru | Сургут | Россия

Катерина

Спасибо

Мы были счастливы с тобой: Пусть не безоблачно мы жили, Конфликтовали пусть порой — Пустое все – ведь мы любили… Но ошибалась я тогда, Спешила с выводом – не скрою — Любила я как никогда, Была окрылена любовью. А ты мне крылья опалил, Вернул в реальность. Что ж … Спасибо! За сказку, что мне подарил, Спасибо, милый мой, спасибо! 23 октября 2006 год

Катерина | makarasha2007@rambler.ru | Сургут | Россия

Сонечка

Ожидание.

22.04.07 г. Хочу утонуть в твоей любви. В глазах твоих, в твоих руках. Не надо слов. Я знаю. Ты не говори. Ведь сердце мое уже в облаках. И путь твой ко мне и долог и быстр. Часы… Километры… Года…. Но день каждый полон солнечных искр. Ведь ты в моем сердце всегда.

Сонечка | saniy2003@list.ru | Москва | Россия

Сонечка

Не нужно слов.

22.04.07 г. Не нужно слов. Не нужно оправданий. Слова твои я в сердце затаю. Желанья, чувства и лишь ожиданье… Тебя ни сколько я не тороплю. У нас есть время. И его так много. Открыто сердце для любви. У нас была нелегкая дорога. Ты только чувство это не гони. Не надо страха и не надо ожиданий Уже свершилось. Мне б не утонуть В своей любви к тебе, без оправданий. Не обмануться и не обмануть.

Сонечка | saniy2003@list.ru | Москва | Россия