Нелли Гришина

Не ходите, ПЕти, на улицу гулять

Пародия на стих. Петра Давыдова "Незнакомая женщина, вы предлагаете мне преспать. Жить в невинной чистоте Не позволит женский род. Бабы эти – штучки те, Он – стихи ей о звезде, А она, наоборот, Говорит: пошли в кровать. (Незнакомая при том). Нет, стихи чтоб почитать, Молча тащит сразу в дом. Говорит: давай раз пять. Ей ни паспорт, ни прописка Не нужны совсем, по сути. Схватит, словно мышку киска И – в гнездо, как аист прутик Тащит грубо в зону риска. Познакомиться не хочет И стихов не любит с прозой. Рот заклеит ему скотчем, И, дойдя до сотой позы, Поимеет его, в общем, Много раз она, короче. Без прелюдий, молча, грубо, Даже не сказав: приветик! Только лишь целует в губы Ошарашенного Петю. Волочёт в свою кровать, Говоря: давай опять. Он ей честно: не умею И потом: вдруг заболею? А она: давай и всё тут. Не ходите на работу Мужики. Там бабы есть, Что на вас хотят залезть.

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Семен Венцимеров

Журфак-8-11. Леонид Крохалев

Поэма десятая. Леонид Крохалев. Уже мной пройден трудный путь. Живу и не засох на бровке... Родился я в селе Редуть. Оно от Звериноголовки, Райцентра -- в двадцати верстах. Граница с Казахстаном – рядом. В редутях прежде – на постах Казаки яицкие взглядом Обшаривали степь: видны ль В набеге степняки лихие? И кровь лилась в степной ковыль Чужая и своя... Такие Царили нравы. Был Курган Основан Ермаком со братья. В Зверинке – крепость, чтобы хан Мог только посылать проклятья, Но опасался нападать. Вкруг крепости везде – редути. Казаки мягко называть Привыкли, что относим к сути Их изначальной. Ведь казак Из Запорожской вышел Сечи, Хохлацкой, то есть... Мягкость – знак Преемственности человечьей. Короче говоря – Редуть. Мать Антонина – староверка. Отец – никонианин. Чуть В их поколении померкла Непримиримость предков их — И вот свела судьба в Редути Моих бесхитростно простых Отца и маму. Нарисуйте В уме сибирское село: Река Тобол течет в распадке, Высокий берег... Рассвело... Мычат коровы. В плащ-палатке С бичом в руке идет пастух, Гоня на бережок буренок... В избе чудесный блинный дух. Он разбудил меня. Спросонок С полатей я гляжу на мать, Что у печи стоит, хлопочет. Дух блинный мне велит вставать. Орет на всю деревню кочет. Встаю. Умоюсь – и за стол, Где блюдо с маслицем топленым И кружка с молоком... Простор Сибирский весь за остекленным Яснеет горничным окном. Блинков пяток умну горячих С чудесным нашим молоком — И – к ребятне. Гоняем мячик, Бочарный обод по сельцу, В реке играем в догонялки. Любому здешнему мальцу Тобол – для плаванья, рыбалки — Что дом родной: переплывем, От дна ногами отбиваясь И под водой его. Живем Как водяные, бултыхаясь... Григорий, мой отец, уже Немолод, но по-сельски крепок. В колхозной вывалясь деже, Поздней коммуновских зацепок Сумел содрать с себя репьи — И в леспромхоз ушел, где все же Платили денежки... Паи В колхозе – трудодни, лишь кожу И кости от односельчан Моих колхозных оставляли. Кто пошустрей, бежал в Курган, От леспромхоза лес сплавляли По речке молем мужики, Что означает: не плотами, А так пускали вдоль реки Стволы, усеяв топляками Все дно Тобола... И отец Причастен к этому заделью. Едва хватало на хлебец Зарплат отцовских... Мама с целью, Чтоб тоже денежек добыть, Соседкам шила блузки, юбки, Мне -- одежонку... Ведь купить — Откуда деньги на покупки? Зимою плотничал отец. Обрезки досок доставались Взамен игрушек мне... Малец, Строгал, порой кровавя палец, Вооружение себе: Для игр ребячьих автоматы. Хранил в сенях у нас в избе. Когда играть в войну ребята Зовут, беру с собой свое: То «ППШ» с черненым диском, То «дегтярева», то «ружье»... «Фашисты» разбегались с писком. Мы жили в пятистенке. В нем Одна лишь горница и сени. Большая печь держала дом. Полатями венчались стены. А во дворе стоял сенник — Сарайчик с островерхой крышей, Крыт горбылями – я на них, Замшелых, залезал повыше — И на опушку все глядел: Когда из леса выйдет мама. В лесу у мамы много дел: Грибы и вищенье... Упрямо Глазею. Ну, же... Наконец: Из леса женщины с добычей. Ползу повыше на венец... У мамы два ведра с отличной Чудесной дикой вишней. Вмиг Сползаю с крыши и – навстречу. Выплескиваю радость в крик — Едва ли радость долгой речью Я так бы выразить сумел, Как этим вдохновенным криком... Зимою всех ребячьих дел — Лишь лыжи с санками... Я с шиком На лыжах, выгнутых отцом, Надетых на пимы, носился. Я шустрым, ловким был мальцом. Однажды с саночек свалился — На сваю, видно, налетел, Державшую канат парома. Ну, встал, хромая... Употел... -- Вот суматоха-то... Кулема... Маленько посиди в избе, Угомонись, пострел маленько! -- Стал вскоре замечать в себе Неладное... -- Болит коленка,— — Стал жаловаться старшим. Боль Все ощутимее, сильнее... -- Болит... -- Да что ж, сынок с тобой? — Нога вся скрючилась, синеет. Уже на ногу не ступить — И я хожу на четвереньках. И как со мною поступить Не знают старшие... -- Надень-ка Рубаху чистую, сынок, В Зверинку едем, в райбольницу... Ох, хоть бы врач тебе помог... -- Трясемся на телеге... Лица Врачей серьезны: -- У мальца Туберкулез костей. -- Дрожали В тревоге руки у отца. -- Туберкулез?... — Загипсовали Колено... Боль еще сильней. Уже терпенья не осталось. Что делать? Я меж двух огней?: Без гипса как бы не сломалась Нога, а в гипсе – как огонь Во всей ноге... -- Что делать, сынка? Помочь-то чем тебе? — Ладонь Отцовская тепла... Слезинка Невольно под его рукой Скатилась по щеке от боли... -- В Зверинке, видно, врач такой... — Отец решил своею волей Снять гипс с моей ноги... Не зря? Неведомо... Но где спасенье? Нога болит, огнем горя, Колено скрючено... Решенье Везти меня теперь в Курган. Сто двадцать верст тряслись в телеге. Здоровым спинам и ногам Несладко. Каково калеке? Заночевали по пути. В Курган, в больницу прикатили. Там подержали, но... -- Прости, Помочь не знаем чем,— - бубнили. Что делать, надо как-то жить. Я сжился с болью, притерпелся. На четвереньках стал ходить. Холома, дядька, пригляделся — Костылики мне смастерил. Хоть кривобоко, но шагаю, В Тоболе плаваю -- (любил) — С ребятами в войну играю. Приехал в гости старший брат. Он трудится в Магнитогорске. Решили, что возьмет Игнат Меня с собою... У иконки Мать помолилась: -- Исцели, Всевышний, ногу пацаненку... -- Присели, встали и пошли. У нас полечат лучше Леньку. -- В Магнитогорске грубый врач Колено разгибал мне с силой, Боль причиняя, как палач. Но разогнул, что пособило Ему сгибаться хоть слегка — И я уже хромаю меньше. Крепка у доктора рука, Намучился со мной – не лень же... А вот с бедром плохи дела. Блок тазо-бедренный разрушен, Сустав закостенел. Пришла Беда. Да что ж, бывает хуже... Калекою вступаю в жизнь. Ведь мне четыре лишь годочка. -- Что делать, Леонид, держись. Держись, сынок, живи – и точка! -- Живу... И в школу похромал. Сандалики купила мама Впервые к школе. Обувал Их утром... Пусть нога хромала, Зато обувка хороша: Коричневая перепонка... Хоть каплей радости душа Пусть озарится у ребенка. Я видел, что учителя, В отличие от деревенских, В одежде, грязной, как земля, Не ходят. Ни мужских ни женских Сверхдорогих, сверхмодных нет На них особенных нарядов, Но каждый в чистое одет... -- Вот так и мне,— - подумал,— - надо... -- Отец три класса ЦПШ До революции окончил. К ученью тянется душа. Прокрикиваю слоги звонче, Чтоб слышать, что я прочитал... Отец в ту пору в сельсовете Ответственною шишкой стал: Он секретарил. Был в ответе И за библиотеку. В ней И детских несколько книжонок. По книжке-то читать трудней, По букварю полегче. Тонок Шедевр, мне выданный отцом Царевна-кваакша – героиня. Влезаю в книжку не лицом — Всем естеством... Кто спросит имя В минуту эту, я поди, Не вдруг отвечу... Чудо-сказку Читаю, лежа на печи. Я начал вслух. Потом огласку Слогов случайно прекратил: Картины увлекли живые... В два счета сказку «проглотил». Вдруг осознал, что я впервые Книжонку про себя читал — И к маме – радостью делиться — Мол, научился! – похромал — Восторгом душенька искрится... Нам объясняла, как читать, Учительница Киселева Прасковья... Сверх всего – вязать Учила варежки... -- Основа Искусства вязки – две петли. Усвой: вот эта – лицевая, Та – оборотная... — Пошли Дни младших классов... Выплетая Петельки непростой судьбы, Пошли и первые утраты И первые в судьбе гробы. -- Куда ты, бабушка, куда ты? — Она ответа не дает... На сельском кладбище могила Неброским холмиком встает. Все, бабушка ушла... Любила Меня, жалела... Мне ее Невыносимо жалко тоже. Вот так кончается житье... Простецкий ритуал итожа, Отец на вековой сосне Три буквы «М» смоленых высек. Слезою – показалось мне — Сок дерева в прорубе вытек. Слезящиеся буквы «М» -- Напоминаньем о Марии Максимовне,— - понятно всем — Из Мехничевых... Точно гири На сердце детское легли. Та смерть была жестоким шоком. С души слезинки не сошли И память словно бы с ожогом... Я дедушек моих не знал, А бабушки в Редути жили. Я по ушедшей тосковал — Воспоминания кружили Над головенкою мальца... -- Прости нас, бабушка Мария! -- И за Матрену, мать отца, Другую бабушку, молила Душа Всевышнего: -- Храни, Господь, Матрену Крохалеву, Продли ее земные дни... — И по услышанному слову Она, Матрена, прожила Еще двенадцать лет опорой Семейства на краю села... Вся жизнь семьи – в ладу со школой. Вот я готовлюсь в третий класс... Тут озадачил всех реформой В Москве сидевший наробраз: Должны отныне школьной формой Обзавестись ученики. Мальчишки – серой гимнастеркой С ремнем латунным... А ремки, Что мамой мне пошиты, только Вне школы можно надевать... Вот случай, для семьи – пожарный... Да что же делать? Едет мать В Курган, где тратит на «базарный» Комплект одежды для меня Не лишние в семействе деньги. Поездку утрясла в два дня... -- Ну, для примерочки надень-ка... Взяла на вырост... Подогнем Чуть длинноватые штанины... Рубашку подпояшь ремнем... Надень фуражку... — От картины, Что в старом зеркале видна,— — Рот до ушей... -- Ну, вот,— - не хуже Других одели... — Жизнь полна Негромких радостей... Потуже Ремень широкий затяну На гимнастерке и – учиться... Встречаю школьную весну Четвертую... Теперь решится Судьба семейства и моя: В Редути лишь четыре класса В начальной школе... Бытия Проблемы... Их назрело – масса... Есть семилетка в Бугровом. Туда мои односельчане- Ровесники дойдут пешком. Мне не по силам то... Вначале Я поселился в Бугровом У тетки... Одному тоскливо... Родители продали дом: -- Ну, милая Редуть, счастливо Здесь оставаться! – Иванов Витюща, сельский мой товарищ, Не ведает прощальных слов: -- Ну, в грязь лицом там не ударишь... -- Отец решает, что семья Из-за меня в райцентр, Зверинку Перебирается... Моя Здесь школа по дороге к рынку. Я с Сашкой Луговских дружу. В Зверинке – бойкие ребята. И здесь впервые завожу Со сверстницей из интерната Гляделки-игры. Интернат — Изба, собравшая в Зверинке Из дальних деревень ребят, Девчат... Короче – из глубинки. Зимою с Сашкой Ледовских Шапчонок овускаем «уши» — И – на завалинку. «Своих» Подружек, тех, к котором души Неравнодушны, позовем К окошкам. Мне по нраву Римма, А Сашке – Нина... Ни о чем Болтаем... Но необходима Душе та трепля ни о чем. Она в мороз нам душу греет. Проходят дни, а мы растем Душа в общенье с другом зреет. Из староверов-кержаков Кондовых мой приятель Сашка. Под крышкой ветхих сундуков Тома старинные. Закваска Семейства Ледовских крута. Воспитывают парня строго, В старинной вере, но не та Пора уже, чтоб веру в Бога Предпочитала молодежь. Влиянию семьи кержацкой Сопротивлялся друг... -- Даешь Шейк под «Марину»!. Хоть с опаской, На вечеринки приходил. Хозяин, Костромин Юрашка, Пластинку с песней заводил — И вытанцовывать компашка Из одноклассников могла Хоть до утра. Я тоже танцы Люблю – не букой из угла Гляжу – не упускаю шансы Законно – девочку обнять... Позднее увлеклись охотой. Отец учил меня стрелять. -- Коль выйдешь с кашлем и икотой, То не добудешь никого,— — Внушает батя мне не в шутку. Двойной листок, а на него Карандашом набросил утку, Повесил в двадцати шагах... Учил затаивать дыханье, Прицеливаться... -- Мягко!... — Бах! Чем увенчается старанье? -- Тремя дробинками попал — Считай, сынок, ты утку добыл. — Ружье отцовское хватал — И с Ледовских по лесу топал На Заячье то озерцо, Где нами спрятана лодчонка. В мешке сокрыто ружьецо... Я видел как-то: мужиченка С семидесяти метров влет Сбил утку выстрелом из лодки... -- Вот это снайпер! -- Во дает! — Из нашей скромненькой «трещотки» Мы ухитрялись попадать — И тоже шли домой с добычей... Есть что подружкам рассказать, Приврав, как то велит обычай... Порой на остров Дикарей, Что на Тоболе за Зверинкой Удить ходили пескарей Да с ночевой... Живой картинкой Воспоминания встают: Костер, ночные разговоры... Кустарник над водой... Клюют Пескарики... Заводим споры, Чей больше, толще, чей длинней... Счастливая пора взросленья. Немало радостного в ней... Я полюбил уроки пенья. А тезка Шукшина, физрук, Учил играть на мандолине И на гитаре. Крепких рук Хотят гитары. И поныне Саккомпанировать могу Под песню бардовского толка. Баян для танцев на кругу Покруче... На баяне только Лишь «Светит месяц» и смогу — Учил Василий свет Петрович Макушин, физик... Я в долгу Пред памятью о нем... Пристроишь В рассказ незаурядный факт: Он наказал меня за леность — И я на год продлил контракт С седьмым – и осознал полезность Труда: я дважды провалил В седьмом по алгебре экзамен. Вот потому и повторил Седьмой... В задумчивости замер. Понятно: надо поднажать — И завершаю восьмилетку Я только на «четыре-пять» Хоть и не бился за отметку, А просто малость поднажал. Биологические курсы Нам Ямченко преподавал Григорий свет Степаныч. Куцы Те знания, что нам дает Он по ботанике и дальше — По зоологии... Ведет Предмет к основам – припадай же К наукам жизни, Леонид! Меня фронтовики учили. За их уроками стоит Судьба в погонах. Просто жили Те непростые мужики... Уроки пения... «Орленок»... Ребячьи голоса звонки. Я петь любил, считай, с пеленок... И я учебные труды Ситожил добрым результатом. Есть восьмилетка! А куды Теперича? С Иваном-братом,— — Он средний, (старший-то Игнат), Он заводской, магнитогорский И общежитский... -- Надо, брат, Собрать семью в единой горстке — И в город наш перевезти — Такую вижу я картину. Тебе – в девятый класс пойти, Мне – побороться за квартиру. Она обещана давно, Коль стану мужиком семейным, Женюсь, мол, если... Все равно Жениться не хочу... Затейным Маневром создадим семью, Вас поселив в Магнитогорске. Глядишь – и выделят свою Нам квартирешку... На повозке С отцом катили на вокзал. Поехали в начале в гости. -- Разведаем, отец сказал, Как там живут. Больные кости Мои вниманье привлекли — Ведь я хромаю кособоко — Случайной женщины... -- Могли В Свердловске б подлечить неплохо... -- Где? -- Да в свердловском НИИТО. Там дочь моя с бедром разбитым... -- А там помогут? -- Если кто Поможет, то они... Забытым Стал фильм, куда я поспешал. Принес домой благие вести. Отец стремительно решал — Нам направленье честь по чести Магнитогорский выдал врач — И вот мы в НИИТО Свердловска.. -- Господь, пошли мне здесь удач! — Хирург в очках, крутейший дока, Рентгенограмму изучил, Бедро ощупал и колено... Скривился: -- Кто тебя лечил?... Ну, что ж, поможем непременно, Но год придется подождать — Лист ожидания – огромный... -- Ну, что же – мне не привыкать... -- Держись! -- Стеснительный и скромный Приехал через год опять... Очнулся – в гипс по грудь упрятан... С кровати мне нельзя вставать Полгода... Много по палатам Таких страдальцев-пацанов. Всех греет светлая надежда. Я под простынкой без штанов. Сестрички, причандалы, те, что Мы им стыдимся показать, Засовывают в утку сами. Ведь нам не то, чтобы вставать, Нам двигаться нельзя... Руками Берет сестричка «агрегат» -- И в раструб «утки» направляет... Поднять, перенести – медбрат Приходит, тяжести тягает, Как Жаботинский – то есть, нас... Замедлился процесс учебы... По времени – девятый класс... Учителя приходят, чтобы Хоть малость раскрутить мозги... Но результат не первосортный. Мы, как с морковкою мешки — Одни глаза... Кто здесь способный, Кто неспособный? В потолок Таращимся, от боли стонем... Едва ль сам Песталоцци мог Нам, обездвиженным и сонным, Наук основы преподать. А время тянется лениво... -- Ну, как дела мои? Вставать Когда? Вы мне – не косо-криво Суставы разобрав, собрать Обратно заново сумели? -- Хочу быть честным. Должен знать: Мы не вполне добились цели. Неэффективною была Вся операция в итоге. Такие, Леонид, дела... -- Так что же, мне не встать на ноги? -- Ты встанешь. Надо потерпеть. Чем можно, мы тебе поможем... -- Ходить смогу? -- Надеюсь... Ведь Ты парень стойкий. Подитожим: Теперь зависит от тебя Конечный результат. Строжайший Режим – постельный... -- Погребя Надежды, мой целитель дальше Пошел палаты обходить... Моя беда опять со мною. Не стану плакать и нудить. Я поднимусь любой ценою, Пусть даже боль огнем печет — Перетерплю и все осилю. Всевышний, ты возьми в зачет, Что я страдаю – за Россию. За бедность русских деревень, За то, что нет лекарств в больничках. Я притерпелся, я – кремень, Не зареву при медсестричках. Я Бога про себя молю Дать мне целительную силу. Я верю в Бога и люблю. Он Всемогущ и мне, как сыну, Поможет... Между нами связь Нерасторжима и всемерна. Я вдохновляюсь, помолясь, Я верую: ко мне всесферно Целительную ссилу шлет Всевышний: поднимучь с постели. Однажды я шагну вперед — И пошагаю к ясной цели. Что у верблюдв два горба — Отчаянную знаю шутку: Все потому, что жизнь – борьба.... -- Давай сесьра. Неси мне «утку»... Шесть долгих месяцев прошли. Однажды я встаю с постели. Мне встать, конечно помогли, Но двигаться к заветной цели — Все так же в гипсе я могу... И вот – учцсь в магнитогорской Сорок девятой, а в мозгу, В душе надежда, что с загвоздкой, О коей мне поведал врач, Мы все же справиться сумели... Я от природы был горяч. Но нужно на подходе к цели Терпенья вдвое приложить — И я терплю, а что жа делать? Вначале поселили жить Вблизи от школы сорок девять Позднее брат нам снял жилье В поселке за городом... В гипсе Тащился в школу, где мое Сложилось общество.... Гип-гип, все Товарищи, я дохромал, Докостылялся, чтоб учиться. Гипс сильно двигаться мешал И в транспорте народ дивится: Меня везут издалека И долго в школу на занятья. Мне не прийти без костылька. В салоне людям исполать, я Обыкновенно нахожу В рядах свободное местечко, Пока доеду, посижу — И благодарное сердечко, Шлет людям теплые слова... Учителя мня жалели — И помогали мне, едва Заметив, то, что еле-еле Я понимаю их предмет.... А в целом ровно шла учеба... И тут наметился сюжет... Зовут – Лариса Чувашова. Стройна и в талии тонка, Темноволоса, кареглаза. Околдовала паренька, Влюбила по уши, зараза... Дли школьные пришли к концу. Лариса хочет в медицинский В Свердловске... К братьям и отцу С поклоном, дескать, клан старшинский Не согласится ль, что и я В Свердловске счастья попытаю? Поддержит ли меня семья? Ура! Поддержит. Улетаю В Свердловск. Экзамены сдаю Отлично. С блеском поступаю... А вот красавицу мою Не принимают... Покупаю Конвертов пачку... Что ж теперь? Любовь поддержим перепиской. Лечфак, понятно, лютый зверь — Как сделать, чтобы стала близкой Наука Гиппократа? Нас Не сразу ставят на дорожку К профессии в урочный час, А посылают на картошку. Мне на картошке тяжело. Я к шефу с просьбой подступаю: Мол, не могу, бедро свело... Сперва ругался... -- Отпускаю — Пусть разберется деканат... Пишу бумажки в деканате, Как, если б у меня был блат... -- Вам справку, направленье? Нате... Когда с картошки убегал, Один досужий второкурсник Мозги мне шибко полоскал — Историй много знал изустных. И этот юный аллопат, Не знавший страха и сомнений, Вдруг ополчился на истпарт... -- Врачу,— - он нес,— - истпарт до фени... Тут осложнения пошли Внезапно у меня с Ларисой, В Свердловске, от нее вдали Мне в душу влезла серой крысой, Необъяснимая печаль... Спешу в Магнитогорск на праздник. Звоню Ларисе... -- Очень жаль: Сегодня был бы из напрасных Твой неожиданный визит: В кино с подружкой собираюсь... В ее ответе ложь сквозит. Ну, что ж, проверить постараюсь, Что за подружка... Вхож был в дом... Мне мама говорит: -- Похоже, Она мечтает о другом... — Дождался – и мороз по коже: Пришла с парнишкой... Море слез... Парнишку я из дома выгнал. Она расстроилась всерьез... Молчу, лишь бровь дугою выгнул.... -- С тобой могу я лишь дружить,— — Я принял, как удар подвздошный. Как без надежды в мире жить? В Свердловск вернулся. Силы, должной, Чтоб над предметами корпеть, Лишился... Голова пустая... Физическую боль терпеть Привык... К душевной привыкая, Учебу сильно запустил, Истпарт особенно... Конспекты Писать не успевал... Растил Неотвратимый неуспех... Ты Мне посочувствовал? Декан Сочувствием не отличался... Истпарт хватает на кукан — И я не выдержал, сорвался: Я повторил, что «аллопат» Вещал ребятам на картошке: -- Врачу не надобен истпарт... — У лектора глаза по плошке, Он посинел, позеленел... -- Вон! – просипел. Я вышел молча. Я утром с койки встать хотел — И не могу: боль режет, корча... Меня на «скорой» увезли... Врач говорит: еще б немного Тебя бы точно не спасли... -- Моя судьба в руках у Бога... — Он мой аппендикс показал --= Вот так, мол, выглядит в натуре. Меня коллегой называл, Хирург.. Таблеткам и микстуре, Не поддаваясь, заживать. Шов не желает три недели. Взамен трех дней... Потом опять Учусь... Услышал, что хотели Меня публично осудить И исключить из комсомола... Отстал серьезно... Как же быть? -- Академический – не школа — Здесь после сессии дают. -- Тогда я инстит бросаю... -- Глаза декана злобу льют... Взял чемодан и уезжаю... Меня в Магнитогорске ждут С отцом и братьями конфликты. Упреки братьев душу жгут. -- Чай не дитя. Позорно влип ты. Мы думали – в семействе врач Появится и слали деньги. Ты о причинах не судачь. Каков итог? Тебе оценки Хорошей за Свердловск никто Не даст? Что дальше будешь делать? Ты б мог работать а НИИТО Хирургом... — Всю семью разгневать Сумел серьезно бедный «врач»... Но что-то вправду делать надо. А среди маленьких удач, Была укрытая от взгляда: Я в школе получил разряд Чемвертый. Я, выходит, слесарь — Инструментальщик – и на взгляд Отдела кадров мимо пресса Не полным олухом пройду. Я принят на завод, слесарил... Не чинят домну на ходу — Я клапана ее чеканил, На аглофабрике чинил Со всей бригадой транспортеры... Господь, видать, за мной следил — И предложил мне случай вскоре. Была компания одна, Друзья – я среди них вращался. В ней Лена... С нею дотемна Гулял... Порою приглашался В ее семью... Отец – хромал. Он проявил ко мне участье. Меня допросом донимал, Что я и кто, какие части Моей усталой головы Годятся для какой работы... -- Пишу стихи признался... -- Вы В газету не хотите? То-то... С редактором поговорю... Многотиражка на заводе Хорошая... Чем предварю Трудоустройство? Парень, вроде, Редактор, то есть, неплохой Моряк, что по тельняшке ясно -- Дел – под завязку. С головой В делах. Ты хочешь к нам? Прекрасно! Ну, ладно... Зряшно на ходу -– Что обсуждать? Неси статейку... Прославь бригаду... -- Ясно... -- Жду... — -- Довольно живо... За недельку Управился, а на носу Итогов подведенье... Надо Обзор смастрячить... -- Принесу... --- Экономический... От взгляда Ни недостатки не укрой, А если будут достиженья, Их в словоблудье не зарой... На сопли, так сказать, на «мненье» Десятую оставишь часть. В основе – соцсоревнованье... Иди... Не бойся в ересь впасть... -- Крутое выдано заданье. С какого боку подходить Не представляю, к исполненью... Начальство надо попросить — Вдруг снизойдут до объясненья? В итоге что-то написал... Потом признался литсотрудник, Что матерился и кромсал Мой опус... Только рок-причудник Был очень сильно за меня — И на корректорскую ставку Я взят в газету... Колготня: Пиши, включайся в верстку, правку... С одной из стартовых зарплат — Дороговато, но не жалко — Взял классный фотоаппарат «Зенит», отличную «зеркалку». Снимаю я уже давно, Умею сделать проявитель, Фиксаж, что многим не дано... В Зверинке у меня –«Любитель», Позднее –«Смена», а теперь — «Зенит» -- отличная машина. В сравнении со «Сменой» -- зверь, Недосягаема... Вершина... Писал, и правил., и снимал, Поднаторел в газетной верстке... Со звонким именем «Металл... » -- В издании – «Магнитогорский»... Здесь подвизалась до меня За год – Татьяна Дегтяренко. -- Знакомьтесь – новая родня, Наш Леонид... -- А я – студентка! Пошли рассказы про журфак, К ним и редактор подключился, Ведь он заочник там же... Так... Внезапно мне мой путь открылся: Журфак... Картину «Журналист» Все с упоением смотрели... Сомненья есть – я реалист: Москва... Ну, что ж, дорога к цели, Все понимают, непроста... Год в заводской многотиражке — Начну не с чистого листа Путь наа Парнас.. Газетно «бражке» -- Адью! – и я в Москву качу, Устраиваюсь в общежитье... На сочинении хочу Явить особенную прыть я: Ведь я Толстого прочитал — И стиль Толстовский, многосложный Воспринял, точно идеал, Сам так писал, неосторожный... С утра помчался на журфак. Есть список тех, что пролетели. Меня в том списке нет... Вот так! Уже на шаг я ближе к цели. А вечером пришел сосед Штурмин Геннадий – огорошил — И точно выключили свет, А день с утра-то был хорошим. -- Под вечер,— - Гена сообщил,— — Дополнили провальный список. В нем ты теперь... -- Переборщил, Хохмя немудро... Я бы высек Тебя за глупенькую ложь, Да лень... -- Да не хохмлю я, Ленька, С утра на факультет пойдешь — И сам увидишь... – Потихоньку Я снова к списку подхожу.... Действительно, он стал длиннее. И я с расстройством нахожу Себя в нем... -- Вот же гады, змеи! В приемной требую найти Мою убойную работу... И вижу: в ней до десяти По стилю красных птичек... То—то... Прикинул, если через год Приеду поступать повторно, То будет стиль – наоборот — Простейшим мой... Прошу покорно... Ведь я умею извлекать Уроки из моих ошибок... Год пролетел – и я опять — В Москве... Настрой довольно зыбк. Со мной гитара и рюкзак... А я уволился с работы. Не попадаю на журфак — Решил, со старой жизнью счеты Свести... В том смысле, что помчусь В Узбекистан за вдохновеньем, В Туркмению... А там возьмусь Творить с особым упоеньем. Июньский вечер. До утра Мне некуда в Москве податься... Как коротают, вечера Другие? Если, может статься, У них немеряно деньжиш, Как у грузинских суперменов — В гостинице... Но я-то нищ — Не из Нугзаров и Рубенов. Зашел в гостиницу «Москва» -- И в вестибюле рухнул в кресло... Прошло часа наверно два: Два паренька подходят резво: -- Пройдемте... -- И пошел допрос... Я искренен, как под рентгеном. Не понарошку, все всерьез — Не хочешь – станешь откровенным, Когда берется КГБ Вытряхивать любые тайны... Нерадостно – представь себе... Воспоминанья фрагментарны, Но, вроде, в чем-то убедил Парней серьезных из «конторы»... -- Ну что ж ты, прямо как дебил Сел там, где бдительны дозоры, Особенно сейчас, когда На старте сессия Совета... Ну, выметайся! -- А куда? Цетральный телеграф... Сюжета Пошел виток второй. Сижу Потом прилег на жесткой лавке... Трясут... Очнулся – и гляжу: Милиция... Видать, до главки Журфаковской не доползу... -- Где направленье? Нет прописки... — Я чую явственно грозу. Корявые судьбы изыски Должны, мне ясно, предварить Вступленье на журфак серьезом... С трудом сумел уговорить... -- Но только – марш отсюда! — С носом Едва я не остался. Шло Уже к утру неспешно вреия. Безсонье мучило и жгло... Бичевско проводит племя Ночь на вокзалах. На метро На Киевский за пять копеек Вмиг добираюсь... Ну, добро! Прохаживаюсь вдоль скамеек, Жду объявления: народ На поезд дружно понесется, Тогда и мне, блин, повезет — А что другое остается? В уже привычные дела Провинциальной абитуры, Меня сонливого ввела В приемной девушка... Фигуры Подобной раньше не встречал, Столичный лоск в ее прическе... -- О встрече с вами я мечтал. — Я ей сказал,— - в Магнитогорске... — Но вскоре стало не до них, Красамиц со столичным лоском. Я, как примерный ученик, Пишу эссе о Маяковском... Прорвался... Дальше – все путем: Пятнадцать баллов – проходные Для стажников... В общажный дом Встураю гордо... -- Так, родные: С урала – Леня Крохалев... — На «Психодроме» флигелечек Журфака тесен – будь здоров... Бесчисленно и дней и ночек Я ухайдакал на истпарт: Урок не пролетел бесследно... Занятно: где тот «аллопат»? Врачует где-нибудь безбедно? Митяева – звезда звездой, Красавица – строга безмерно. Надеюсь, разминусь с бедой: Конспектики пишу примерно. Два серых парня из углов Глядят во дворике сурово... Из них, кто Герцен – Огарев Никто не угадает – слово... Евгений Прохоров марлен Ведет – он примыкал к истпарту... Терплю – не зря же встал с колен Многотиражных, сев за парту? «Кадет» Виталий Тохтамыш В Москве в суворовском учился. Пролаза, шустрый, точно мышь: Нашел лазейку, навострился Всегда билеты добывать В консерваторкие концерты — И ловкости не занимать В общеньи с девушками... Цепки Такие в эдаких делах... Мне от щедрот Витальки-хана Досталось – вот души размах — Знакомство с девушкою... Рьяно Меня Виталий вдохновлял С подругою его подруги Дружить – почти что заставлял... И вот – в ее семейном круге Мне подсказали: детский сад Возьмет охранника ночного И дворника... Я сильно рад: Духовного полно... Земного — У всех студентов дефицит: Финансы-то поют романсы. Детсад зарплатой пособит... Кто как, а я такие шансы Не упускаю... В полусне Полулежу на вахте мира. Слегка учусь... Под утро мне Снег отгребать, а если сыро — Лопатой воду отчерпать... Большой котел воды поставить На кипячение – и ждать... Придут кухарки – подзаправить Горячей кашкой поспешат И кофейку дадут с ватрушкой — И еду на журфак... Виват! Я не сижу безмозглой чушкой На лекциях, а в плоть и в кровь Вбираю знания о главном... К Кучборской чистая любовь У всех... Так о Гомере славном Расскажет, словно бы сама В Троянской битве побывала. Незаурядного ума С талантом... Вроде идеала Высокого теперь она... С ее подачи Еврипида И Апулея я до дна Прочитываю, сожалея, Что их скрывала пелена Незнания глухого раньше И были эти имена От многих нас – Сатурна дальше. Образовался здесь чуток С «античкою» наизготовку... Машинопись пошла мне впрок: Освоил десятипальцовку На все, надеюсь, времена... Татаринова – просто дива, Чьей красотой вдохновлена Мужская часть потока... Живо На древне-русском нам она О князе Игоре вещает, А мы внимаем... Тишина... Головка чудная вмещает Такое множество больших И маленьких произведений... Ах, мне бы хоть от сих до сих К зачету выучить... Не гений... Татариновой красота Во мне мужское возбуждала Начало... Ладно, суета... Не я один, в кого попала Эрота тайная стрела... Калинин Александр Васильич -- (Жена которого вела У нас уроки) – коль осилишь Учебник лексики его, Уже, считай, ты – литератор... Я и учеба – кто кого? Моя вторая альма матер Благоприятней для меня, Чем первая была в Свердловске. Тут новогодняя фигня. Чуть-чуть – и вновь в Магнитогорске Бесславно встретила б семья... Вседневно на опасной грани Судьба печальная моя: Свинья всегда нароет дряни, Возьмет внезапно в оборот Немудрое мое заделье: Мы отмечали Новый год С ребятами в общажной келье. Совместно приобретено И брошено на стол по-русски Простое «хлебное вино», К нему чего-то для закуски. Нам не знаком заморский сплин, Мы верим в магию застолья. К компашке комнатной Кузьмин На праздник подключился – Коля. К полуночи сиденье шло. Потолковали, покурили. Что нам с журфаком повезло, На сто рядов обговорили. Дозрели – надо в туалет. Я вышел – и картину вижу: Какой-то незнакомы шкет Мутузит Кузьмина... -- Обижу,— — Решил,— - за друга, хоть кого. — Взяв в драке инициативу, С восторгом колочу его За Кузьмина – и в хвост и в гриву. Меня Пинегин обхватил — И выволок из пьяной драки: -- Ты что затеял здесь, дебил? Устал учиться на журфаке? На студкомиссии меня Наждачным кругом обдирали. Кричали: -- Выселить! – казня, Иные даже предлагали Из комсомола исключить... -- Но ведь не я зачинщик драки. Хотел Коляшу защитить... -- Таким не место на журфаке! Но, в общем, как-то утряслось: -- Последнее предупрежденье! — Угасла в «трибунале» злость И победило снисхожденье. -- Ты что буянишь, Леонид? — Куратор курса Валентина Свет Тимофеевна рядит,— — Смотри мне! – но без зла, рутинно... Я сессию нормально сдал. Каникулы... Детсад столичный Меня к родне не отпускал: Приварок мне давал приличный — Я отрабатывал его... Но все же отдохнул немного Ведь днем не делал ничего, Чуть отоспался... И дорога На новый вывела подъем. Второй семестр. Здесь главный – Шведов, Шекспировед, звезда.. О нем Журфак печалится... Изведав Глубины самых мудрых книг — Их миру выдали титаны — Стал рядом с ними сам велик: Рабле, Шекспир, Сервантес, Данте — На нас, как бурный водопад, Он извергал свои познанья... Незнанье не возьмешь назад — И нет подобного желанья. Был западовский суховат Курс по словесности российской... Херасков, Ломоносов... Ряд Столпов фундаментных... Витийской Не замечаю красоты В стилистике глубоких лекций. Но важно исключить «хвосты», Наивных избежав селекций На те, что хочется учить И что не хочется – предметы. Увы, не вправе исключить И вовсе скучные. И эти Придется в сессию сдавать... Француженка... Чуть рыжевата Лет тридцати... -- Вам посещать,— — Она грассирует богато,— — Необходимо лингафон, Произношение поправить Вам следует тотчас, Леон,— — Ведь не смогу и «три» поставить. — Предупрежденье, как закон Я принял – и засел на месяц Корежить губы -- в лингафон. Что мне позволило наметить Прогресс в прекрасном языке... Потом с Притулой отличились Совместно в творчестве... В мирке Надежды Рушевой... Словчились Смастрячить кинорепортаж... Рискнул взять камеру впервые. Смонтировали... Опус наш В учебной студии отныне Показывали всем гостям, Включая строгое начальство... Потом был жаркий Казахстан, Бригада плотников... Ручаться Готов, что этот стройотряд, Всех, кто пахал в нем, вспоминают По-доброму, хоть в целом – ад: С темна и до темна бросают Грунт из траншеи, льют раствор, Кладут кирпич, крепят столярку, Стропила с балками в распор Над стенами возводят – (жарко!) — Журфаковские мастера... Я с детских лет знаком с пилою И топором... А вечера — Гитаре, песням... Я повою Со сцены – песенкам народ Внимает, словно я – Карузо... Куда лишь нас не заведет Журфаковская наша муза! Немилосердно солнце жгло. Панамки плотные спасали. Без них бы джо беды дошло: От солнца уши опухали И лопались чирьями... Ад! Нас испытала Приишимка. Но каждый заработать рад На новый курс. Пахали шибко. Был Алиханов Алихан В отряде нашем командиром, А комиссаром – Газазян, Наш комсомольский вождь.... Придирам Отрядным милый армянин Был почему-то неугоден. Шпачков подшучивал над ним. К примеру, о плохой погоде С серьезным видом заявлял, Что это «штучки комиссара»... Но мудр был Саша, позволял Шутить и над собою шало... Порой в соседнее село За шифером везли бригаду: Склад на околице. Везло: Еще подзадержаться надо Бежал в контору бригадир Шпачков подписывать бумаги... Инстинкт бригаду заводил На молзавод... Девчатам фляги Помочь поднять и опустить... Парням московским девки рады, Спешат, чем могут, угостить — По банке сливок для награды Давали выпить... Не у всех Способны выдержать желудки Такой удар... И смех и грех: В гальюне застревал на сутки Иной несчастный... Я любил Молочное привычно с детства... Ну вот. И стройотряд отбыл... Из коммунального соседства — Занюханного флигелька — Да во дворец – сюрприз журфаку. Над вестибюлем – облака Сквозь крышу из стекла.. Однако! Ковром укрытый «царский» марш... Нас поднимающий к портрету, На коем основатель наш, Михайло Ломоносов, у свету Ученья вдохновлял журфак... К нему, примкнули плотным строем, «Чему-нибудь и кое-как» Учившие... Любой героем По праву мог бы стать, Семен, Твоей журфаковской поэмы. Уж так был Селезнев умен, Что двльше некуда... Так все мы Пред Новосельцевой дрожмя Дрожали, политэкономкой... Как Хорош жучил всех! Друзья Общажные порой сторонкой Ленясь, обходят стадион, Но с Хорошем ловчить не пробуй. Спортсмен, солдат спецназа, он «Премудрых» всей своей утробой Решительно не принимал: -- Не можешь? Приходи, пытайся... А не пришел – получишь балл На вылет – и потом не майся... Наумчик и меня достал: -- Неси врачебную бумагу, Ты мне ее не предъявлял... А без нее—в журфак ни шагу! Пришлось потратить пару дней На азрешение сомнений Физорга... Впрочем, так верней... Спортивных не лишен умений: На лыжах с ловкостью хожу, В футбол играю, как Гарринча, Отлично плаваю, держу Удар боксерский... Только нынче Я рад военки избежать И обязаловки спортивной. Загружен так, что и поспать Не успеваю... Жизнью дивной, Сверхпогруженною живу, Вгрызаюсь в рифы «Капитала». От перегрузки наяву Порою брежу... Идеала Студенческого не во мне Ищи, журфака летописец... Уж тем доволен я вполне, Что нет «хвостов»... Как черноризец, Журфаку истово служу... В общажную добавлен келью Нам Романовский... Вот, гляжу: Он вяжет... К этому заделью Приучен был когда-то я — И детский навык не забылся: Вот оборотная петля, Вот лицевая – удивился И сам, что помню до сих пор... А Волдемар смастрячил свитер Задорно яркий... Нет, не вздор Уменье каждое... Обитель Студентов всяческих полна Чудес и редкостных задатков... А в общем-то вся жизнь чудна... Бабаев и Рожновский грядку Литературности моей Продолжили рыхлить умело, Извилины чуток длинней, И глубже... Так ведь в том и дело, Затем я, собственно, учусь... Я даже сожалел немного, Что завершен и этот курс. И снова повела дорога В тот казахстанский уголок Безлесный, строгий, приишимский, Где заработать что-то мог... Все повторилось... Исполинский Размах и глубина небес, Жар солнца, пыльных бурь удары, Труд каторжный, чтоб был хлебец Щедрей студенческий и пары Выдерживали бы зимой... Банкет прощальный – до рассвета, Девичьи слезы, но домой Зовет развитие сюжета...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Новый год проходит грустно Праздник детства и тепла Но глубокое то чувство Беспокоит иногда... Мы давно простились с детством Беззаботная пора Я хочу туда венуться Хоть и знаю, что нельзя...

Сергей | moskalenkofoto@ukr.net | Ирпень | Украина

Родин Игорь

Есенин

Что дал Есенин мне через стихи поверте не кому я не продам и не отдам он дал любовь к родному краю к России матушки любимой к стране в которой мы живем.

Игорь | Арзамас | Россия232

Родин Игорь

Звук

Звук Фортепьяно поздно ночью Гитара вдолеке звучит И тихий звук саксафона Полет фантазии дает

Игорь | Арзамас | Россия232

Ицхак Скородинский

Новогодняя хризантема

…А любовь всё живёт… . Русский народный романс На бульваре Цветном в серебристом снегу — хризантема… . Манекеном застывшим, старик — жженой льдинкой слеза по щеке… . Скоро встретятся, скоро подхватит его расписная трирема, унесёт в облака, к той, что бросила, да, в одиночестве бросила здесь…. Насовсем. А пока, а пока — На бульваре Цветном начудесь, накудесь, скуролесь ему вьюга, год ещё… . Или два — Пусть живёт — шёпот с неба, ещё, не пора, пусть ещё, ну, хоть разик, хоть разик на место последней их встречи придет, в серебристом снегу — хризантема — Так красиво… .

Ицхак Скородинский | izskor@mail.ru | Беэр-Шева | Израиль

Родин Игорь

Певец

О ты певец! Посланник божий. Умееешь Ты стихи писать. И прославлять чего же боле! Ведь ты поэт Художник мысли И только ты умеешь Рисовать!

Игорь | Арзамас | Россия232

Родин Игорь

Россия

Россия, Россия, Россия! Я узник твой вековой Я узник земли Российской И я навсегда с тобой! Россия, Россия, Россия! Ведь ты вековая моя. Россия, Россия, Россия! Любовь моя навсегда!!

Игорь | Арзамас | Россия232

Семен Венцимеров

Здравствуй. любимая!

Понимаю: не вдруг, не теперь, Но разлука посыплется мнимая: Постучишь в мою темную дверь — Я скажу тебе: -- Здравствуй, любимая! Я-то верил всегда, ты поверь, Ты, моими мольбами хранимая: Приоткроется темная дверь, Я скажу тебе: -- Здравствуй, любимая! Я, твой нежный и ласковый зверь, Динозавр, в ком душа голубиная, Приоткрою заранее дверь И скажу тебе: -- Здравствуй, любимая! После горьких утрат и потерь Вновь воскреснет любовь негасимая... Ты войдешь в мою темную дверь, Я скажу тебе: -- Здравствуй, любимая...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Семен Венцимеров

Журфак-9-2. Я, Семен...

Поэма первая. Я, Семен... Семьдесят первый шел к концу. «Ячейка» наша стартовала. Моей подруге все к лицу. Она прекрасней идеала. Моя влюбленность все сильней — И я ищу ее глазами В толпе студентов... Мы же с ней В различных группах... Мы и сами Не знали раньше, как крепка Привязанность моя к Тамаре. В моей руке ее рука... Любовным глупостям внимали С восторгом ангелы в верхах — И возливали благодатью... И мне не трудно на руках Ее вздымать вослед объятью... Москва соблазнами полна, А сверх того по студбилету Доступна нам и вся страна. Но славную возможность эту: Проехаться за пол-цены, К примеру в Ленинград и в Ригу, Проигнорировали мы. Как интереснейшую книгу, Мою любимую читал И перечитывал бессчетно — И в этом чтенье не устал. С ней расставался неохотно На час, потом опять искал, Стремясь скорее взять за руку Мой вдохновенный идеал... Я рядом с ней забуду скуку. -- Пока еще в Москве тепло, Давай по ярмаркам поездим. Ведь в магазинах не зело... -- А может, ты одна? -- Нет, вместе! Вот магазины не люблю: В их вечной давке задыхаюсь Хоть от Томуськи кайф ловлю, Но и при ней в толпе теряюсь. -- Но ярмарка – не магазин... -- А что? -- Цепочка магазинов! -- Ну да! Насколько больше сплин... -- Эй, не ворчи! -- Молчу... — Рябинов, Калинов день и тополев... ВДНХ-овские аллеи — В сентябрьском золоте – нет слов! Гуляю с Томой рялом, млея... А в павильонной толчее, Я, как трехдневный суп, скисаю. И сплин с морщиной на челе... -- Эй, лоб не морщь-то! — Повисаю, Зажатый тетками в толпе... -- А нечего купить... -- Конечно... -- Но что-то надобно тебе И мне... Тепло не бесконечно... -- Мы на Мичуринском, в «Весне», Что нужно, покупали прежде... -- Ты думаешь, по нраву мне Толпа и давка? Но в надежде Хоть что-то нужное достать, Давлюсь, толкаюсь... На «Спортивной» Еще придется побывать. Уж потерпи, как ни противно... — Переезжаем в Лужники. Здесь та же толчея и давка. На площади в рядах ларьки, Киоски... Влезла автолавка Нахально некого райпо На площадь – лопнет от товара... -- Какое милое кашпо! Зачем оно тебе, Тамара? -- Неромантичный человек! От этих мелочей в убранстве Милее в комнатенке... -- Брэк! При нашем, так сказать, «богатстве» Я тратиться на ерунду Нам однозначно не позволю! -- Ты все дудишь в одну дуду... -- Ведь не миллионеры... -- Взвою От правильности всей твоей. Сейчас спущу все деньги махом! -- А до степушки сколько дней? Вот-то-то! Вся учеба прахом... -- Ты просто мрачный скупердяй! -- Транжирь, коль так необходимо. Вот грязь. Все денежки кидай В нее, коль это принцип... -- Мимо Огромной лужи проходя, Пытаюсь вразумить Тамару. Осталась лужа от дождя Недавнего... -- Ведь нет товару Достойного – о чем рядить? При чем, скажи мне, скупердяйство? Ну, можно сдуру начудить — А для чего?... -- За краснобайство — Шесть – ноль Семену... Погоди! Там – интересное! Прорвемся Скорей в передние ряды... Вот здорово! Берем! — Толчемся У автолавки. На крючке Посверкивает сизым мехом Тип кожушка. На кожушке Чехол прозрачный... -- Ну, с успехом! Я знаю, что о меховом Пальтишке ты давно мечтала... -- Оно мужское... Мы берем! -- Моя любимая сияла: -- Размер, я вижу, точно, твой. Ведь ты у нас широкоплечий... Английское... Берем! -- Постой! Как жить-то будем дальше? -- Легче Живи... Все будет хорошо. Прорвемся – Это ли преграда? -- С обновкою домой пришел... Любимая по правде рада, Как если б что купили ей... -- Томуська, ты такое чудо! -- Верь интуиции моей, Не спорь со мною впредь.... -- Не буду... Такой подарок получил Впервые я на день рожденья... -- Он впереди ведь! — Облачил В обновку плечи... В восхищенье Подруга. Шубка хороша. Искуственная, но нарядна. - Спасибо, добрая душа! -- Ты вправду рад? -- Да, адекватно Подарку... -- Шапку-то надень. Сейчас найду твою ондатру... — Пошла копаться – и не лень? Подарок тестя рыж. Театру Сошел бы, чтобы представлять В нем записного тракториста. Ансамбль едва ли составлять Уместно: серая искриста Шубенка, рыжий малахай... Но главное – размер подходит. -- Отлично! Ладно, привыкай... -- Еще привыкну – по погоде... — А денежек-то нет, хоть плачь... Расход, как если б я был графом. Пришлось родителей напрячь — Чуток прислали телеграфом. Тут – день рожденья... Поразить Меня старается подруга. С утра умчалась мне купить Подарок... Я вздыхаю: туго С деньгами – наш известный бич. Всем хороша моя эпоха, Да только Леонид Ильич О нас, студентах слишком плохо Заботится – приварок мал, От родичей малы приварки. Чуток еще отец прислал... Нет, не ко времени подарки... Чем станет Тома удивлять, Когда перешагнет порожек? И пламя чувств усугублять?... -- Томуська! Ну зачем – в горошек? Ведь я же все-таки мужик... -- Не нравится? — Она погасла. В ней радость выключилась вмиг. -- А мне подумалось: потрясно! Рубашка, а на ней горох... Ну, дадно, отнесу обратно... -- Я удержать ее не мог. Все получилось так отвратно. Любимую обидел – жаль. Подумаешь – горох! На сердце Легла тягучая печаль — И дребезжит в ненастном скерцо. Поздней в Москве нас навестил Володя Руднев, брат Тамары Двоюродный... Я погрустил: -- Ну, как тебе рубашка, старый? Подарок от твоей жены: Гляди: усыпана горохом... — Глаза Володины ясны В восторг он, а мне так плохо... Осталось пятнышко в душе, Одно из первых темных пятен На чистом чувстве... Той парше Нельзя мирволить. Пусть бы ясен Всегда был светлый мир любви, Держи любимую за руку, Будь с нею счастлив виз-а-ви... Дал нежную Господь подругу. Сентябрьский день принес сюрприз: -- Журнал в киоске факультетском Хватай, Семен! -- Судьбы каприз: Казовский Миша в стиле светском В журнале «Юность» восхвалял Меня на фоне стройотряда — Мол, я такое вытворял! Из коечки взамен снаряда Выхватывал с утра парней И, взяв под мышку, разминался... Что ж, ладно, автору видней. Весь курс журналом похвалялся. Я тут же в Черновцы один Отправил экземпляр по почте... Что ж, Миша, да не будь судим — Прибавил мне маленько мощи, Не слишком, в общем-то, приврав... -- А стильную сварганил штуку!, «Вкус настоящей жизни» дав... -- А третий курс вводил в науку Все углубленней... Третий курс — Мы главные на факультете: Все поняли, вошли во вкус. Мы с грустью смотрим: точно дети, Детсадовские малыши, Те, что порог перешагнули Впервые... Ну, читай, пиши, «Зеленый», чтобы не согнули Хребет центнеры мудрых книг. Все разгрести, перелопатить — Журфак потребует от них... Они у старших на подхвате — Не лезут в главные дела, А нам все дай – и будет мало: Активничали – и вела Энергия потенциала За стены факультета... Мне Доведено по комсомолу Задание: старинных вне Дворцовых стен пиарить школу Свою высокую – журфак В рабочих коллективах, чтобы Из трудовой семьи черпак Судьбы для будущей учебы Талантливых хватал ребят... Как приступаю к порученью? Я в свой актив в один кулак Примерных, по происхожденью — Беру рабочих и солдат. Вот Нина Дьякова – ткачиха, Володя Левин с нами рад Общественное наше лихо И прославлять и защищать... Журфаковец Володя – в кубе: Его не надо посвяшать В патриотизм: служил на Кубе. Переодели целый полк В костюмы с галстуками, чтобы Не распознал их «серый волк» И – в трюмы... Боевой учебы Не прекращали в кораблях... Под видом спившихся туристов, К врагу в пути внушая страх, По тростнику специалистов, Ребят на остров провезли, Поставили в колодцы «свечки», Электрокабель подвели — Теперь держитесь, человечки, В красивом беленьком дворце В саду обширном Вашингтонском! К чему те шуточки в конце Концов ввели планету? В тонком, Все истончавшемся мирке Вот-вот бы завихрились смерчи И кто б о чем на том витке, За миг до планетарной смерти Успел бы вспомнить, пожалеть... По счастью, мудрости хватило, Впав в дикий раж, не ошалеть... А каково Володе было? Надзор от партбюро вела Петрова Вера. С «Красной Розой» Пиарные повел дела: -- Виват! Аллегро, маестозо! — Устроив комсомольцам сбор, Я рассказал им о журфаке... Вопросов неумолчный хор Наперебой... Чуть не до драки -- Хотели о своем спросить -- Мы всем охотно отвечали... -- Все, интерес не погасить... -- Пойдут, как думаешь? -- Едва ли Имеет смысл держать расчет: Вмиг встанут и шагнут за нами. Но мы же видели: влечет -- «Из искры возгорится пламя». Пусть кто-нибудь не сам пойдет — Подросших брата иль сестренку Однажды выдвинет вперед На наш порог мечте вдогонку,— — Мы, стало быть, добро творя, Сюда, на комбинат рабочий, Пришли по праву – и не зря... -- Как у ребят сияли очи! Наш в зоне «Д» -- седьмой этаж. От лифта – разворот направо. Блок первый, заходите – наш! Из левой дверки вышел браво Улыбчивый усач... -- Привет! Привет, Аяльнех, как делишки? С ним делим душ и туалет... У смугловатого мальчишки Похоже, весь журфак в друзьях — Приветлив, солнечен Мулату, Изящен, смугл, в густых усах. Мне улыбается, как брату. По русски говорит смешно, Но понимает все прекрасно. И мату, как заведено, Студенты обучили, ясно: Ведь это хохма -- на отрыв: Негр, матерящийся по-русски... Вот он сияет, дверь открыв: -- Коньяк? Немного, без закуски... -- Прости, Аяльнех, но не пью... -- Айм сорри! -- Да чего-там – «сорри». Придут другие – и твою Опустошат бутылку вскоре, Кого угодно позови. А у меня – моя отрада: Я на подъеме от любви — И больше ничего не надо... Я в гости никого не жду, Сам никуда не собираюсь. Я в райском — с Томочкой – саду, Сильнее с каждым днем пленяюсь Моей любимой... Я влюблен! Я счастлив – и готов на подвиг. Я каждым мигом вдохновлен, С ней проведенным... Я из гордых, Я горд удачей и моей Любимой – изо всех любимых Она всех трепетней, нежней... Прибилсяя в гости Миша-химик... -- Как поживает ваш химфак? Ты, кстати, нынче без сестренки... Чему вас учат там и как?... — У Михи голос хрупкий, тонкий: -- Ее на свете больше нет — Покончила с собой соседка. Несчастная любовь... -- Сюжет... Я полагал, такие редко Бывают в наши дни... -- Сестрой Мне не была она... В соседстве Росли... Счастливою порою Дружили и играли в детстве. Решили вместе поступать... Вот, поступили... Попросила По-дружески соседки мать Сказаться братом, чтоб хранило Девчонку от лихих парней Присутствие как будто брата... А видишь, что случилось с ней? -- Печально, словно виновата В ее несчастье я сама... А кто ж тот роковой мужчина, Который свел ее с ума, Трагедии первопричина? О нем известно? -- Он женат... -- Неразрешимая проблема... -- Надеюсь я, что деканат Тебя не донимал? Система Тотчас старается найти Обычно «стрелочника» рядом, Вину трусливо возвести... — Он посмотрел холодным взглядом, Поднялся... -- Лучше я пойду... — И он ушел, не попрощавшись. Он близко пережил беду... Мы с Томочкой сидим, обнявшись... Счастливым нам дает урок Особой важности Всевышний: Храни любовь, будь чист и строг В любви – да будет счастлив ближний, Тогда ты будешь счастлив сам — Извлек такое поученье Из явленной сегодня нам Истории... Судьбы теченье Нас плавно понесло вперед — И снова принесло к Кучборской. Мы на журфаке третий год И вроде напитались горсткой Высоких знаний, но опять Являет нам богиня чудо: Так о Бальзаке рассказать! Такие мысли из-под спуда Бальзаковских сюжетных тайн Пред нами развернуть наглядно, Чтоб озприло и – взлетай! Но лишь с ее подачи внятно Нам открывается Стендаль В его формулировке счастья, Таящей горькую печаль, Чтоб маятником закачаться... Восторженный Жюльен Сорель Вино судьбы испил до края, Любовью сердце не согрел, А опалил – и вот, сгорая, -- Оставьте,— - просит,— - мне мою Жизнь идеальную! Оставьте... — И мы с Сорелеи на краю Трагической судьбы... Избавьте Сердца от колдовства ее... Чувств воспитанье по Флоберу... Золя и Мопассан... Мое Взлетает сердце в стратосферу... Пер Гюнт и Сольвейг – и едва ль Кривая вывезет кого-то... Страдает госпожа Реналь, Жюльен Сорель... И сон-дремота Меня включает в их сюжет И первокурсницу с химфака. Ее теперь на свете нет, А в сон пришла, молчит... И знака Не подает мне... Что понять О ней мне надобно, несчастной? Спросить о чем? И не догнать, И не услышать от безгласной Истолкованья ни о чем... Набрал немецкий обороты. Берем уроки впятером: Распостранил свои щедроты Журфак еще на двух парней, Их к нашей троице добавив. Сергей Ромашко всех умней, Лабутин Боря, позабавив Мордашкой детской, поразит Усидчивостью и усердьем. Я – средний. Тоже не грозит Навылет выпорхнуть, ведь в третьем, Во мне, иначе говоря, Способности к экспериментам, Прославился, стихи творя Немецкие... А к трем студентам Добавили еще двоих: Пучков и Юрочка Петровский... Привыкшие от сих до сих В обычной группе «гнать полоски», Сдавать, иначе говоря, К зачету «тысячи» с газеты, Теперь, живой язык творя, За нами пришлые студенты, Пучков с Петровским, успевать Пытаются с усердьем зряшным. Два года трудно подогнать. Едва ли им за днем вчерашним Угнаться. А у нас теперь Аж три наставницы в немецком. То Новикова входит в дверь, То Миловидова... Та в резком Солдатском стиле в перевод Нас погружает, ну, а эта Уроки чтения дает Художественного... Газета И книга, то есть, пересказ,— — Прерогатива главной, третьей: Миньковская не сводит глаз С компашки нашей, будто деть ей И время некуда... Не всё: Переводяги-офицеры Дерут с нас шкуру. Мы несем Язык еще и в эти сферы. Осваиваем лексикон Военный, грубый сленг солдатский... Такие знания ни в ком, Наверно, вуз обычный, штатский По совокупности не мог Укоренить, а нам – досталось. Спецфак – подписки под замок. Трудней учиться – и усталость Побольше... Комсомол меня Готовится в нагрузке новой Облечь доверием... Ни дня В простое... Дескать, голос клевый, Так почему бы мне тогда Вещанье радиогазеты Не взять, да не внедрить сюда — На галереи факультета? Уже я начал собирать Команду. Первый в ней – Казовский. Декану лишь отмашку дать — Студкор мой, языкатый, зоркий Сбор факультетских новостей Начнет, я, так и быть, озвучу: Язык, известно, без костей... Но что-то не сошлось... И лучше: По правде все уже меня Достали зряшные нагрузки — Одна пустая колготня, Бессмыслица – скажу по русски. А по-немецки вовлечен В общественный азарт Миньковской: -- Есть первокурсник. Хочет он Казахский петь фольклор... -- Козловский? -- Ну... На немецком языке -- Грядет же утренник немецкий... Вдвоем устройтесь в уголке, Переведите... Лишь наметки Казаху дайте... Вряд ли сам Способен текст казахской песни На дойче изложить, а вам По силам... — В общем, ты, хоть тресни, А соответствуй... Он пришел В высотку к нам, акын казахский. Он сикось-накось перевел На русский... Дальше я... Труд – адский! Du, Geliebte, warst fuer mich Eine Schwaermerei…. Строка рождалась, как в бреду, Вторая не идет, хоть лопни. Из языка в язык бреду, Ползу, точней... -- Эй, ритм мне хлопни... Immer hast geglanzt fuer mich, Voll Zauberei… Так, рифма найдена, ура! А то готов был лезть на стену... -- На ритм ложится, да... -- Пора Тогда переходить к рефрену: O, meine Seele! – fluestertest du… Was ist nun ohne dich zu tun? Du warst mein Glueck, ich war dein Glueck — So haт unsere Liebe geblueht… А пел парнишка хорошо. На утренник и мы с Тамарой Под песню отдохнуть душой Пришли сторонней скромной парой... -- Отсуетились – и хорош! Пошли домой, моя отрада... -- А разве мы – не молодежь? Нам разве музыки не надо? -- Ансамбль «Дружба» подойдет С Эдитой Пьехой, Броневицким?… -- Где нам сидеть? -- Пройдем вперед, Порадуемся нынче близким Местам… А театральный зал, Наш, МГУ-шный,— - при параде… Ансамбль ансамблево звучал, Эдита Пьеха – в брюках, ради Того, чтоб подчеркнуть свою Великолепную фигуру… Акцент и голос! Подпою И я чуть-чуть ансамблю… Шуру Я здесь впервые увидал… Он, Броневицкий, на певицу Все исполненье подавал, Сам скромничал, чтоб восхититься Спешил народ его женой… Был прав, наверное, маэстро… Как хорошо, что нам домой Так близко… Ладно, медь оркестра Не отгремела, а уже Мы – в тесноватой комнатушке На нашем буйном этаже… Здесь свой театр друзья, подружки, Что курсом старше, создают. Видрашку в нем за режиссера. Ажиотажные дают С аншлагами премьеры… Ссора Из-за билетов, толчея У театральной их гостиной… Порой взрывает вечера Из зала дикий гогот… Стильный Дизайн: гостиной витражи Прикрыты серией портретов — (Как есть – смешные типажи) — Их, наших театральных мэтров… Нам с Томочкой не удалось Попасть ни разу на премьеры, Дружить с Видрашку не пришлось, Не вхожи мы в иные сферы… Ну что же, жизнь и так полна… Меня уже предупредили: В семестре будущем должна Спецгруппа наша – (или – или) — На выбор взять второй язык. А мне навязывают чешский. Я б польский взял, который в стык Шел с украинским, только с резким Отказом, тычут в чешский мне… Что ж, я согласен и на чешский… Мне в «Дружбе» повезло вполне: Учебничек просто детский — Не толстый, маленький формат, Стиль объяснения понятный… На праздник Черновцы хотят Заполучить нас… Поезд… Внятный Учебник… Едем… Разобрал, Пока доехали, всю книжку… В язык врубился, будто знал Его всю жизнь допрежь… Мыслишку В итоге вынянчил: везет! Ведь польский был бы потруднее. А чешский сам собой встает Мне на язык – и был умнее, Кто настоял, чтоб я избрал Язык, на коем люди в Праге Лопочут – просто идеал Для изучения: в напряге Едва ль с ним буду пребывать… Мы с Томой праздник отгуляли, Вернулись… Резко прерывать Нельзя уроки. И едва ли Нам это разрешит журфак, Ввергая нас в судьбы теченье Все интенсивнее, да так, Что обретаешь увлеченье… Азат Галиевич теперь Мой -- в творческой судьбе – куратор. Еще одну открыла дверь Для воплощенья – альма матер. Ажиотаж: любой желал В ту дверь проникнуть: Ибрагимов, Однако, не любого брал. Отбор был строг, но витаминов Учебе скучной добавлял, А в перспективе – и детьжонок Энтузиастам обещал… Расчет декана точен, тонок: Объявлено, что создает Журфак общественную школу — Лекторий. Если кто пройдет Ее критерии, то скоро Получит право выступать, Как лектор в «Карнавальной ночи» -- О важных темах трактовать За деньги… Что, неплохо? Очень… И ломанулись, кто шустрей… И я в той давке не последний. И выбрал тему поострей: О «голосах оттуда»… Средний Советский человек вполне Уже в КВ-диапазонах Сориентирован – и мне Задача: показать в резонах Сверхубедительных: почто Не надобно «Свободу» слушать С «Немецкою волной»… Зато Советское вещанье «кушать» Полезно всякому… Меня Так научили на журфаке. И с этой лекции, тесня Иных,— - (мы, точно экзофаги, Не в шутку, а всерьез грызем На обсуждении друг друга) — Я прорываюсь… Был прием Нас в лектора… Простая штука: Невзрачный голубой билет С моей фамилией дает мне Возможность лить туманный свет В мозги трудящимся… Охотней Меня, как своего, теперь Воспримут в «Знании», чье право — С путевочкой в любую дверь Меня направить, чтобы браво Народ советский просвещал… «Ударник»… Мост… Подвал… В конторе Районной «Знания» торчал Часами… Стал своим здесь вскоре. Брошюрки разные дают По темам лекции бесплатно. Порою – в ателье пошлют, Где лекцию мою азартно Обкатываю на портных, То в ПТУ, где трудрезервы Вооружаю из своих Богатых супер-знаний… Стервы Из «Знания» дают одни Путевки мне, что без оплаты… Боюсь, что зря теряю дни… Похоже, хваткие ребята Из «Знания» своим дружкам Дают хорошие путевки, А мне подобным всем – фиг вам! С такими я при всей сноровке Не слажу… Коли так – привет! Кого хотите, привечайте. Конечно, знанья – это свет, Так освещайте, просвещайте, Да только без меня… Пока! Ищите где-нибудь другого Теперь такого дурака. А ведь найдутся – право слово! А я, как встарь, по выходным Топчусь на выставкам с блокнотом — И рассылаю пр «родным» -- Радийным адресам, по нотам Состряпанные под копир Открытки-информашки… Строчки Мои летят в окрестный мир, Целковые неся и трешки Обратно… Иванофранковск Один мне присылал пятерки, В чем был счастливый перекос… Кем был тот щедрый, кто от корки Сухой студентика спасал? Кто б ни был, пусть Господь ответно Ему прещедро бы воздал… Я благодарен беззаветно Ему, что силился помочь Студенту скромным гонораром… Новосибирск, как день и ночь Отличен: жадным был и старым Новосибирский новостник: По пол-рубля мне слал за новость. В воображении возник Кощей, премерзкий, точно пропасть… А время шло себе и шло… Ноябрь, декабрь – и Новогодье Искристой елкой расцвело… -- Ну, с новым, ваше благородье, Счастливым счастьем! Будь здоров! И можешь загадать желанье… -- Я счастлив, милая, нет слов! В душе одно лишь упованье, Чтоб нам нигде и никогда Не расставаться в этом мире… Сияй, судьбы моей звезда Бесценным изумрудом... Лире Моей высокой подари Божественное вдохновенье... А ты, любимая, цари В судьбе, мое дыханье, зренье И душу наполняй собой, Моя небесная отрада, Единственной моей судьбой Останься, мне другой не надо... Ну, вот и сессия пришла С привычной бурею-грозою... Каникулярные дела Из Киева в столицу Зою Прислали... Привезла свой класс В Москву красавица-кузина, А вечером гостит у нас... За окнами морозно, зимно... А в нашей комнатке – уют. На стенке коврик деревенский, Плед на кровати – создают Стиль дома – в воздаянье женской Заботливой руке... Не зря В общажном споре интерьеров Мы победили... Говоря По совести, здесь Венцимеров Статист, заслуга вся ее... Форфоровая чашка с блюдцем -- (Приз ей, хозяйке, за житье) -- Сегодня Зое достаются -- Встречаем а комнатке теплом, Есть чай с печеночным паштетом... -- Мне нравится... -- А вот альбом... В нем снимки свадебные... Летом Минувшим только Мендельсон Сыграли нам с Тамарой... -- Странно: Серьезны так – не в унисон Минуте счастья Богоданной... Не вижу радости в глазах Сфотографированной пары... -- Всю радость мы таим в сердцах, Моем, понятно и -- Тамары... Экзамены легко сданы... И зарисовками с натуры Пополнить можем и должны «Кучборские» миниатюры. Идет Бальзака излагать Спортсменка – чемпионка мира... «Шагреневую кожу» сдать Несложно будто бы – и мимо Как будто трудно пропорхать. Однако можно, если сдуру Великой четко трактовать, Но про шагреневую... шкуру... В невольной ярости схватив Звезды по плаванью зачетку И с галереи запустив, Богиня гневно чемпионку Словцом горячим послала... Кривчун Володя отвечает... Богиня слушает... Нашла, В ответе нечто, что включает Намеки на Экзюпери... -- Простите, на кого? -- Володя Известного, как «раз, два, три» Не знал француза вовсе... -- Вроде Не знаете Экзюпери? Володя не скрывал: -- Не знаю... -- Какая прелесть! Же ву при — Зачетку... Пять! Я умоляю: Ни слова больше, шер ами! Вы так чудесно сохранились! Вы просто ангел меж людьми... Экзюпери – скажи на милость... -- А мне-то следом отвечать. Достался Ибсен... Я с разбегу Пошел интригу создавать Серьезно, а не ради смеху: -- Сюжеты Ибсена Шекспир Все повернул бы наизнанку... — И тем подходом подкупил Богиню-инопланетянку... Она в идею вовлеклась — И перечислила сюжеты, И выворачивать взялась Сама их... Творчества приметы Она любила находить В ответах – и мою идейку Сумела также оценить... С опереженьем на недельку Мы с Томой сессию сдаем... Нас ждут теперь в Новосибирске В Сибирь впервые мы вдвоем Летим... Сияющие брызги Январских звездочек в окне Гудяшего аэроплана... Немного страшновато мне: Внизу – за сорок. Не нирвана: Сорокоградусный мороз Мной не испытан был доныне. Ну, долетели... Жжет до слез... Глаза – в тончайшей паутине Сухого инея... -- Такси! В научный городок... -- Поедем! В багажник вещи заноси. — Заколесили... Вот бы пледом Еще укутаться... Салон Холодный: не фурычит печка? -- Как впечатления, Семен? — В ответ Тамаре ни словечка: Моя английская доха Меня не греет ни в какую. Все заморожу потроха... Терплю, гляжу вперед, кукую... Нам ехать чуть не два часа. Но вот уже мы на Жемчужной... -- Сейчас согреем телеса. Выходим. Расплатиться нужно... И вот я на второй этаж, Окоченевший, как сосулька Взволакиваю наш багаж... -- Звоню? -- Давай, звони, Томулька... Звонок – и открывает дверь Похожая лицом с Тамарой, В упор взирает: -- («Что за зверь?»)... — Я не назвад бы тетку старой, Пожалуй, даже пожилой, Но явно – много испытавшей, Житейски крепкой, боевой — И все ж от жизни не уставшей... -- Я – тетя Тася... -- Я – Семен... Конечно, я о вас наслышан... -- Ну, и до нас донесся звон. Вот за чайком сейчас, чем дышим, Поделимся, поговорим... Рассказ надолго затянулся... -- Уж ночь давно, а все не спим... Давай-ка в душ, да чтоб скупнулся По-быстрому – и на бочок... -- В квартире жарко, душновато... Долгонько я уснуть не мог... -- А не пора ль вставать, ребята? Я быстро выполнил набор Дыханий и несложных асан. -- За стол садитесь! Вот прибор. — Хлеб густо маслицем намазан, Чай густ, обилен и горяч, Сибирский завтрак прост и сытен, А главный на столе – калач. Он есть – и стол – любой – не стыден... Приехал Вова – Томин брат, Недавний старшина ракетный. Нос схож с моим – чуть крив, горбат, Разумный парень и приметный. Знакомимся и говорим. Затем и прибыл из столицы К сибирскимм родичам моим: Знакомиться, разговориться. Позднее, в середине дня Решили: едем в центр, на Крвсный Проспект, там выгулять меня... Мороз под сорок. -- Не опасный... -- Я для мороза, или он Для буковинского туриста? -- Всего лишь сорок – ну, Семен» В английской шубе – и боится! -- Ну, ладно, прибыли, идем И на крячковские глазеем Дом в сто квартир, облисполком, Весь город зодчему – музеем. Обком (крячковский) и собор, Почтамт, потребсоюз, партшкола, Дом офицеров – перебор: -- Стиль разный... -- В том и суть Крячкова: Стиль разный, будто не один Творил, а двадцать разных зодчих! -- Занятно! -- Вижу: угодил... Дом под часами... -- Среди прочих Крячковских... -- Мимо: не Крячков Создатель: инженер Никитин. Всего-то пара «пустячков» Построена, чтоб удивить, им: «Дом под часами», сверх того — Останкинская телебашня. А больше – вроде ничего... -- Ну, ничего себе! -- Не страшно? Я о морозе? -- Всн о-кей! -- Дом Ленина – и Сад Героев Пост-революционных дней... Вот этот факел был построен В двадцатые... Лежат под ним Колчаковского звертва жертвы В могиле братской... -- Поглядим... Аллейки с бюстиками... Черт вы Их лиц не сможете забыть: В них мученическое с нервом... -- А это те, кому забить Колчаковцы стремились первым Штык в грудь: большевики-борцы, Их имена на постаментах. В их память улицы, дворцы Здесь называют, в монументах Неброских запечатлены... Не наступи-ка, осторожней! России гордые сыны Лежат вокруг, а здесь положен Сын Франции, ее герой, Последний из бойцов Коммуны. Был год уже сорок второй, Когда оркестра медь и струны Отпели славного борца Из коммунаров – Адриена Лежена... Дрался до конца Он и с фашизмом... -- Незабвенно! -- Ну, а теперь – пошли в кино. -- Кинотеатр подстать столице. Уже на улицах темно. Народец у дверей толпится. -- А что за фильм пойдем смотреть. -- А это наш тебе подарок... -- Ну, все-таки... -- Не утерпеть? Фильм будет красочен и ярок — И ты увидишь в нем своих И земляков и Буковину... Не догадался?... -- Зал затих. И гаснет свет. Глядим картину О времени пороховом, О том, как от румын Советы Освободив в сороковом, Потом ушли... Пошли сюжеты, Как брат на брата во вражде Необъяснимой нападали. И дело было не в нужде. Одни бандеровцами стали, Другие в красные пошли — И с вражьей силой воевали... О том, как красных банды жгли, Как красные бандюг кончали, О том, как вопреки всему Жизнь победила в Буковине — Правдивый фильм... -- Ну, как – кому? -- Я плакала... И мне отныне Стал ближе песенный твой край... И мы садимся с томой в поезд... -- Чаны! Быстрее вылезай! — Автобус продолжает повесть О родине моей любви. В автобусе, как кильки в банке, Народу. Едем. Се ля ви... Да что-то плохо от болтанки Моей Тамаре... Что, тошнит? -- Водитель! Худо пассажирке. Останови-ка... Вся дрожит... -- Чуть полегчало? -- Да не шибко... — Пришлось еще мне рада два Автобус тормозить по трассе... Моя любимая едва Доехала на костотрясе До Венгерова... А еще Нам до Усть-Ламенки верст сорок... Везут попутным «москвичом» С «шиньоном»... Там, в жестянке, морок От дошки импортной тепла — Ни грамма... Греет мысль, что Томе В кабине лучше – и могла Сидеть в тепле она, а кроме Жестянки – ничего, чтоб нас Дотарахтело до деревни... Ну, докатили через час... В Усть-Ламенке орали певни, Висели стайкой снегири, На тонкостволой облепихе, В дому шуршали мизгири... И вот мы с Томочкой на пике Вояжа зимнего в Сибирь: Тесть с тещей увидали зятя... Незабываемая быль: Чуть прослезились – до разъятья Объятий – от избытка чувств... Но попривыкли, присмотрелись Друг к другу погодя чуть-чуть, А мы с Тамарой отогрелись — И стало ясно, что вполне Мы сочетаемся душою. Понравились простые мне Открытые сердца... Нашел я В отце и матери моей Любимой -- искренность и ласку. Ну, я и сам не из князей: Я прост в общении и маску Не нацепляю на себя: Каков я есть, таким берите, По обстоятельствам терпя, А если по сердцу,— - любите... Я принял в сердце их легко И сам был ими в сердце принят. Так прежде были далеко, А вот – родные... В добрый климат Простой семьи вошел как свой... Пошло все дальше, как по маслу. Определили на постой В светлице с печкой и – помалу Осваиваюсь на большой Кровати с пухлою периной. Тамара отошла душой... Но рядышком такой невинной Лежала: дескать, здесь не тронь... А у меня в душе играла Да с переливами – гармонь, Вся радостью душа сияла... Потом ходили гостевать Мы к Русиновым – за Тартасом В избенке принимали нас Пельменями, отнюдь не с квасом. Но я спиртного ведь не пью. Уже и тесть Василь Василич, Узнав позицию мою, Разок проверив: -- Не осилишь Сто грамм? — Толкует за меня: -- Не уговариввай, не станет... Пельменным запахом дразня, Гудела печь... И студень манит, И грузди... Хоть и не гурман, Не откажзусь от сытной пищи, С ней у меня всегда роман. Сибирский стол – сытней не сышем... Глава семейства Куприян Иваныч – точно кедр сибирский, Пил много, но отнюдь не пьян. «Столичные» мои изыски Непития не уважал... Коль батя пьет, то что ж о сыне? Володя и не отставал... Его супруге, тихой Нине Свет Яковлевне отвечать Пытаюсь по немецком. Нина, В нем слабовата – не признать Нельзя, а в школе – лерерина, Учительница языка. Она учила и Тамару. И научила ведь слегка, Хотя самой ей только «пару» Могу поставить за язык... Я, впрочем, не пижонил шибко. Иноязычноый мигом бзик Отставил, подарил улыбку «Коллеге»... Вовкина сестра Тамаре близкая подруга По школе – на язык остра... Вот с ней идет сближенье туго: Серьезный ощутим барьер. Она в сибирском где-то меде — Иркутском? Томском? – не в пример Другим слегка манерна – «леди»... Хоть «леди» сбросить бы с себя Пельменей пуда три уместно. Но ради Томы все терпя, Ее терпел едва, коль честно... Потом, собравшись всей гурьбой, Пошли обратно – к Юстюженкам... -- Но это ведь уже запой С зажором! -- Видишь, что по стенкам Пока не ходят. -- Да, крекпки... Но ведь грядет же продолженье! -- И что? Они – сибиряки... -- Пьют много... Я – не в осужденье, Но вредно же – известно всем... -- Да мало ль что кому известно! -- Но ты ж не пьешь... -- Не пью, не ем... -- Тошнит все время, если честно... -- Томусечка, а ты... того... Не забеременела часом? -- Вы поглядите на него, Бессовестного... С «фантомасом» Ложиться нужно было спать... -- Да с «фантомасом» -- неприятно... -- А мне зато теперь страдать... Как жить-то будем – непонятно... -- Вот так и будем жить – втроем. Любимая!... -- Мне вправду тошно... -- Мы фантазируем, поем, А ничего и нет... Дотошно Узнаем все, когда домой Вернемся... -- Тошнота – откуда? -- Дорога трудная зимой, Мороз жестокий... Вовсе чудо, Что выдержали этот шок... Вот оклемаемся маленько — Пройдет, лишь потерпи чуток... -- А ведь большая деревенька! -- Не деревенька, а село... -- В чем разница? -- В селе когда-то Стояла церковь... -- Все прошло: И церкви нет и небогато... Ну, слава Богу, добрели. Мороз под пятьдесят, похоже. Замерзли длинных две сопли, И, видно, лед сплошной под кожей... Застолье призвано согреть Гостей с хозяевами вместе... План: выпить, закусить, попеть Кержацкие крутые песни. Отпочковавшись от стола, Ушли в другую комнатенку, Где утомленно прилегла Матрена-бабушка на койку. Нам, молодым потолковать Охота об учебе нашей. Не все же есть да выпивать. Мы Вальку вытолкали взашей: Она б непрочь и пожевать... -- На всю жизнь не наешься, Валька! -- Я стал восторги пожинать За йогу. Показать не жалко: За год суставы растянул. Могу исполнить «крокодила», «Орла»... Согнул и разогнул Колени... Гибкость удивилп Медичку Вальку, а сильней Дивилась бабушка Матрена — И подхихикивала ... Ей — Забава... Ноги в виде трона Скрестив, Тамару посадил... Она ко мне легко прижалась. Я все сильней ее любил, Что даже йогой выражалось... Обратно в Венгерово нас Повез директорский «уазик». Мы тормозили много раз: Тошнит Тамару. Видно, праздник Любви последствия имел, Что очевидней с каждым часом. Конечно, я ее жалел, Но нам еще тащиться «ПАЗ’ом» От Венгерова до Чанов И ждать курьерского в бараке... Любимая! Сильнее слов, Сияющие словно факел, Ей говорят мои глаза, А в них – счастливые надежды, Что я, конечно, только – за! И что люблю сильней, чем прежде...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Нелли Гришина

ПОЭТУ ВЕНЦИМЕРОВУ

Я всё прочла, дошла до сути, До дна, до самого конца. Сначала показалось: шутит… Но он всерьёз разбить сердца Вдруг собрался простолюдинам Под Рождество своей поэмой. Решив, что всем необходимо Проникнуться любимой темой: Когда и где, и как, и с кем, Подробно, с точностью до грамма, Длиннющий перечень проблем; Как звали дядю, тётю, маму! И апогей – любовь Тамары! И что потом, и как тошнило. И как она ему товаров На рынке нужных прикупила. Стих продолжался водопадом! Подзагрузил нас Венцимеров! В другой раз, может быть, не надо Поэм огромного размера?

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Никиточкин Иван

память подводит

И мы убежим испугавшись друг друга и мыслей своих, словно дети от темноты, Путая время, скрываясь, молясь, закрывая глаза под кроватью... в мечтах дикий пляж на которм не я.и жара.. и нет НАС, только яркая ты. как дикая кошка в душе своенравное "нет". Имя, скажи! Не узнать мне... Иду на холодном ветру с воспалением легких и глаз безнадежных. Мечтал вдохнуть запах кожи твоей.В полутемной палате за окнами иней... Мне можно подумать о том как ты спишь?5 минут чуть дыша осторожно.. Я помню любил.. помню ждал, помню слезы соленые.. забыл только имя..

Иван | russ_viruss@mail.ru | Жуковский | Россия

Павел Диков

ДРУГАЯ ОСЕНЬ ( Немножко грустное )

С годами я всё больше осень Стал не любить. Теперь она Не восхищения полна, Не упоение приносит, А так искусно намекает, Что всё проходит, и мои — Как в этом небе журавли — Года когда-нибудь растают. Уж отцвела моя весна, Макушка лета миновала. Ах, если б осень только знала Как нежелательна она! Как не терпим её намёк, Что вот уже совсем немного Осталось мне до эпилога, И как печален эпилог...

Павел Диков | paul-wf@mail.ru | Миасс | Россия

Павел Диков

ЛЕНЕ К ( Немножко лирическое )

Я звоню тебе, звоню... А тебя всё нет и нет. Я хотел сказать "Люблю!" И услышать твой ответ. Но весь день один сюжет: - Лена дома? - Лены нет...

Павел Диков | paul-wf@mail.ru | Миасс | Россия

Павел Диков

ИСТОРИЧЕСКИЙ МОМЕНТ

Исторический момент! После длительной разлуки, Изнывания от скуки Снова вместе мы с тобой! И речей завидных рой Снова закружил над нами — Над хмельными головами. И отменный комплимент Точно достигает цели! Комплименты нас раздели.. Исторический момент!.

Павел Диков | paul-wf@mail.ru | Миасс | Россия

Павел Диков

И СЛОВОМ ТОЖЕ МОЖНО ЖАЛИТЬ

И словом тоже можно жалить, Колоть, щипать, на место ставить, Ловушки ловко расставлять, Кусать, громить, темнить, туманить, Превозносить и опускать, Валять в грязи, с землёй равнять! ... А можно.. гладить.. и ласкать... И полюбить себя заставить...

Павел Диков | paul-wf@mail.ru | Миасс | Россия

* * *

Он полюбить себя заставил — страшнее выдумать не смог. Надежды капли не оставил, но тут же сам и занемог... :-(

Извращенец ;-Р |

Семен Венцимеров

Журфак-9-3. Тома

Поэма вторая, Тома... В дорогу нам дала свекровь Эмалированную миску С котлетами... ЕЕ любовь — Конкретна: накормить сынишку С невесткой, а уже потом Им натавленья, поученья Давать... Свистящий, как питон, По рельсам поезд, назначенье В столицу помня, полз и полз... В купе две пары. Муж на верхней — В шавасане – одной из поз Для расслабленья – спит... Хоть меркни Свет над лицом, а хоть гори — Он расслабленно засыпает По-йоговски на «раз, два, три»... Вагон прыжками щкандыбает, Подскакивает – Сенька спит... Нос вымыт – не нужна подушка. Он не храпит и не сопит... Зато не спит его подружка... Внизу за столиком сижу Вся в размышлениях о жизни. На мой остывший чай гляжу. В дегтярной непрозрачной жиже Намек на будущее? Нет. Барометр веры встал на «Ясно»! И Венцимеровский дуэт, Наш с Сенькой, будет жить прекрасно... -- Красивый волос у тебя,— — Негромко говорит соседка... -- Свекровь учила: не терпя Таких похвал с приправой едкой, В кармане фигушку держать От сглаза черного и порчи... Не станет фига обижать Хороших, злых загонит в корчи... В карманах «олимпийских» брюк — Подарок душки-Автандила — Из двух сворачиваю рук Две дули... Пусть бы защитила Нас мамы Сениной любовь От всех, какие есть, напастей... Нам хочет милая свекровь, Конечно, радостей и счастья... Нагруженные, как ослы, Мы выгребаем из вокзала... Мои-то силушки малы, Все – на Семене... Ох, немало Всего в дорогу дали нам, Гуцульскую включая трайсту — Мешок с антоновкой... Рукам Чужого парня – оный касту По форме судя, представлял СС-отряда из мехмата,— — Семен бестрепетно отдал Часть груза, так, как если б брата, Увидел в пестрой толчее — И тот, вцепился, не колеблясь В мешки с натугой на челе — И заволок их нам в троллейбус... Тот до высотки покатил... Здесь перебежками носили До лифта вещи... Проглотил Нас лифт с вещами... Дальше силы Иссякли поностью. Семен Свалился в кожаное кресло, Что в холле, отдыхает он... А я во все углы полезла, Помыла стены и окно, Кровати, душ и туалетик. Ведь здесь нам с Сенькой суждено Жить... Прежде, может, кто из этих Здесь обитал, кто передать Мог через грязь свою заразу... Все перемыла, чтоб создать И чистотой барьеры сглазу... Я из деревни привезла Шаль-плед от бабушки, от Домны... Она расправленной легла На Сенькину кровать... Так дом мы Украсить чем-нибудь хотим. И коврик привезла на стенку... (Жаль, нету никаких картин) — Ну, вот теперь попросим Сеньку Свой зад от кресла оторвать — Для коврика забить гвоздочки... -- Уютно, правда? -- Что скрывать — Мне повезло с тобой! -- Цветочки Поставить в вазу – и тогда — У нас прекрасная квартира... Да погоди, не лезь сюда... Другого нет ориентира? Ну, возбудился – дикий зверь... Боюсь, что разорвет девчонку. Давай, я хоть закрою дверь... А сквозь стеклянную филенку Входящим видно все равно... -- И пусть! А мне какое дело? Я этого хотел давно... -- Приспичило? -- Считай, приспело... Однажды вновь «проснулся зверь». Замок защелкнуть мы забыли — И горделиво входят в дверь Гришуня с Нинкой, кои жили Не здесь, а в ДАС’e. Вход друзей, Их взгляд, буквально ошалелый, Семена воскуражил злей... Краснеет Нинка, Гришка – белый... И пусть. Я дома. Здесь могу Творить любое, что взбредется, Душе влюбленной и мозгу Восторгом нежным отдается... Сосед – курчавый эфиоп Аяльнех -- да еще -- Мулату... Порой в его высокий лоб Приходят рифмы... То закату Строфу Аяльнех посвятит, То Пушкина попереводит... Он горд, что Пушкин – (так твердит) — Их тоже, эфиопский, вроде... -- Я, – о себе сказал, – второй За Пушкиным в моей отчизне... Аяльнех – бунтовщик. Порой Меня просил – во имя жизни — На «стремя» стать – и не пускать Определенных эфиопов. Должна я эдаким сказать: Аяльнех, мол ушел... Похлопав Глазами, прочь пойдут... Темно В соседской келье у Мулату И тихо... Там людей полно... Семену доверял, как брату, Мне – по соседски, как сестре... Порой захаживал в «Березку» И угощал «Шато Дюпре»... Семен стыдит, вгоняя в слезку — Приходится и мне в отказ... Идти... А эфиоп стремится Порадовать хоть чем-то нас... Семену бритва пригодится: Не что попало, а «Жиллет», Удобная, с запасом лезвий, Мне – крем хороший... Наш сосед — Приятный парень и полезный... И мы Аяльнеху помочь Готовы... Часто помогали... А только наступает ночь — То наступает время Гали. На ней мохеровый халат... Сосед не рад тому халату... -- Ну, как ее послать назад Повежливей? – спросил Мулату... И, видно, ни один резон Не брал восторженную Галю... -- А ежели,-- спросил Семен,— — Я эту Галю напугаю? Сосед показывает: нет... Я вижу, от соседа Галя В халате топает чуть свет,— — Никто не видит, полагая: Все крепко спят в соседстве в шесть — Вокруг взирает Галя томно... Пришла нерадостная весть, Что умерла бабуля Домна. Я долго плакала по ней. Последний раз в девятом классе Визит в Шипицино моей Бабуле нанесла... По трассе Могла б на «козлике» примчать, Пока была корреспонденткой... Теперь лишь слезы проливать По бабушке могу, что редкой Была возвышенной души И многому меня учила По жизни... Боль мою глуши, Семен, твоей любовной силой... Меня Аяльнех насмешил. Сосед за постирушку взялся, Цветное с белым замочил — По-русски матерно ругался, Плачевный видя результат... Мат был культурного пошиба: -- Ну, твою мамочку!... Подряд Три раза повторяет, ибо Теперь выбрасывай... Носить Пестро покрашеные вещи Не станешь... -- Мог бы попросить, Я постирала бы... Похлеще Была история со мной... Семен частенько на учебу Шел часом раньше... И порой Не надевал кольцо. И чтобы Все знали, что Семен женат, Кольцо я позже привозила... -- Вот то-то, бледнолицый брат, Носи, уж коль тебя женила... — И в этот заполошный день Я привезла кольцо Семену — И уронила... Словно тень Всю жизнь мне омрачила... Звону От на пол павшего кольца, Как в поле от буренок стада. Ушла вся радость от лица... -- Как получилась-то досада? -- Сдала пальтишко, номерок Хотела гардеробный сунуть Для сохраненья в кошелек... -- Искала? -- Не нашла... -- А плюнуть Не пробовала? -- Не шути: Я вижу черный знак в потере... Но, правда, женщины найти Пообещали... -- Ну, по вере Вернется точно к нам кольцо... Чуть досидев до перерыва, Мчу в гардероб... Мое лицо Одной надеждой только живо... -- Порадуйся, кольцо нашлось... -- Как будто с плеч гора свалилась... Там, в звездах что-то вновь сошлось... Спасибо, женщины, за милость Господню, что пришла чрез вас... Потом с коробкой «пьяной вишни» Явилась вновь в подвал... -- Отказ Не принимается... Так вышли Из первой знаковой беды... Она была предупрежденьем Сиявшей над судьбой звезды, Что следует с особым рвеньем Счастливую семью хранить... Второй урок, что есть в столице Простые души, кто любить Не разучился и сторицей Да будут вознаграждены За возвращение колечка... -- Надень, пожалуйста! Должны Коль вместе наши два сердечка, Всегда колечки надевать... -- Кучборская... Живое чудо. Не повторить, не передать, Чудесный голос не забуду... Теперь нас Селезнев в истмат Ввергает после диамата, Марксистский формирут взгляд На прошлое... Тяжеловато, Но нам уже не занимать Усидчивости и привычки, Все, разобравшись, понимать... Кастрюля, сковородка, спички — Есть кухонька на этаже. И я вступаю в роль стряпухи. Известно каждому уже: Путь к сердцу мужа... Только б мухи Не опускались на блины, А так – мой первый блин – не комом: Тонки, округлы и вкусны — И комнатка нам стала домом... А у Аяльнеха дружок Завелся: русский, Сашка Ренжин. В отличие от нас, Сашок С Аяльнехом болтает тем же, Что и Аялнех, языком, Сашок потомок генеральский, Приходит в наш высокий дом, Чтоб лучше выучить амхарский. А учится он в ВИИЯ. К Аяльнеху не ходит в форме... Однажды увидала я: Закутан в марлю он: -- Все в норме: Национальный балахон Мне дал померять, эфиопский, Аяльнех... -- Не снимай... Семен Пусть тоже поглядит... -- Таковский Наряд спасает от жары... -- Наташка, щелкни «эфиопа»! -- В два счета! Не хухры-мухры Ну, два прихлопа, три притопа — Чего нибудь изобрази!.. Отлично... Снимки будут завтра... И точно – дело на мази. Сашок весь в марле... Так, внезапно Кравчук Наташка вдруг вошла В мирок мой тесный светлой нотой. Наташка многое могла И делала для всех с охотой: Накручивала бигуди — В салоне красоты у мамы Училась.. -- Ой! -- Да не гуди -- Не будет больно! -- Ой! -- Полдня мы Накрутку выдержим... Терпеж! Зато всех поразим фасоном... Ты с иностранкою живешь? Уютно здесь... -- Да нет, с Семеном... А Сашка Ренжин колдовал На кухне над амхарским блюдом — И нас с Наташкой угощал.. -- Спасибо, Саша... Мы не будем... -- Не бойтесь – это я варил По гигиене – все в порядке... -- Посмотрим, что ты сотворил.. -- Как вкусно! -- С Сашкой переглядки Наталья страстные ведет... Боюсь, ей ничего не светит... Среди тех благ, что нам дает Высотка, это всяк отметит -- Что нынче рядом стадион. И нет нужды вставать до света, Внезапно обрывая сон... А нынче пять минут – и это Сооружение уже Готово дать заряд здоровья! То мчу, клонясь на вираже, То прыгаю... Сибирской кровью Накачиваю русла жил. Движенье дарит мне отраду... Когда курс по лыжне кружил, Во вдохновенье – доупаду Набегаюсь... Потом лечу На Моховую, то к Кучборской, То к Новосельцевой... Учу Ответственно, чтоб перед зоркой Профессоршей не пасовать... Позднее к нам свекровь с золовкой Приехали погостевать... Мы с тетей Женею и с Софкой В студенческий наш дом пришли. Аяльнех в марлю был укутан. Тотчас экзотику могли Увидеть наши гости... Тут он Поздравить с праздником пришел Национальным эфиопским... Короче говоря – прикол... На как-то все, привычкам жлобским Не потакая, без обид И варварства, вполне пристойно Соседа приняли визит И пообщались с ним достойно. Столовский тетя Женя суп Забраковала: несъедобный. Ночлег... Каморки нашей куб Для гостеванья неудобный. Семен, конечно, на полу, Свекровь с золовкой на кровати, Напротив – запахнув полу, Я на другой – в одном халате. -- Ну что, как спали-то? -- Мерси! Почти как дома, только лучше... -- Москву посмотрим из такси. -- Москва! Что интересней, круче? Потом пошли по ней пешком, Заглядывая в магазины. В Москве еще тепло... Свистком Сигналит нам – вокруг – машины Веселый милиционер, Подмаивая нас рукою... Идем, как в трансе, на манер Лунатиков, почти собою И не владея... За спиной «Ударник»... Как прошли всю площадь, Не представляю... Постовой Штрафует нас... Отнюдь не ропщет Свекровь, целковый отдает: -- Хотите рубль? Получите! -- Теперь по-быстрому вперед, Среди потока не торчите! Полюбовались на Москву, На Кремль с разводом караула... У Сенькиной сестры в мозгу, Как и у многих, чуть замкнуло — На университетский шпиль Девчонка тоже накололась. Ей нравился московский стиль, Московский говор... Тихий голос Ее восторги выражал... Мы и на ярмарках бывали... Журфак родных очаровал, Когда обратно провожали, В буфете МГУ «на все» Мы из Марокко апельсины Купили – в золотой красе — Напоминанием о сыне. Понятно было, что опять Позднее встретим здесь золовку... Приедет, точно, поступать... Что ж, пусть Господь направит Софку... Высотка... Вожделенный рай... Здесь все для жизни небогатой. Есть магазины – выбирай Продукты, сам на кухне стряпай. Есть почта, телефонный центр, Есть парикмахерская – бысто Для торжества – всего за цент Причешут, как жену министра. Кино, и театральный зал... Театр Розовского однажды Здесь, рядом с нами выступал... Конечно мы пошли – и каждый Стремился на него попасть... Нам повезло – мы с Сенькой в зале. Искусства пламенная власть — Мы дань восторга ей отдали... А вообще-то все у нас Семестр медовый продолжался. Подкарауливал экстаз Нас в душе... Сладко возбуждался Мой муж под струями «дождя», Так вдохновенно восхищался, Так целовал, душой светя, Наш брак любовью освящался... Я тоже нежности полна К нему – и тянет прислониться Прямая Сенькина спина... Исчезла всякая граница Меж им и мною... Новый год... Хотим с друзьями пообщаться Немецкими... Звонит, зовет Семен... Приехали... Дичатся... Друг друга Ханнелоре Брунн И Манфред Круг... Их отчужденье Чуть озадачило... Канун -- Положено считать – вхожденья Вверху зодиакальных звезд В неведомое сочетанье Поднимем под сердечный тост Бокалы... Это возлиянье Да будет жертвенным, неся В году, что к нам летит с востока, Прибавку радости... Не вся Пока досталась нам, пусть столько, Прибудет, сколько суждено... А сессия пришла нежданно. Без приключений все сдано... Под утро мне однажды рано Увиделся престранный сон... Стою на берегу высоком... (Там непонятно, где Семен...) Вокруг, куда не кинешь оком Бушует море – и валы Крутые, точно в детской книжке, Какой-то ласковой воды Со мной играют, как детишки. Вдруг налетевшая волна В раскрытую мою ладошку, Особой нежности полна, Смешную бросила рыбешку... Рыбешка округляет рот, Как будто что сказать мне хочет... Да кто у рыб что разберет? А Райка Скоркина хохочет: -- Ты, Муха,— - к бабке не ходи — Словила от Семена «рыбку» -- Ты так со мною не шути, Раиса, разыгралась шибко... -- Сон вскоре напрочь был забыт. В «ТУ», что везет нас в Толмачево, Меня, естественно, тошнит, Что для меня отнюдь не ново: Я плохо выношу полет... Но оттошнило, долетели... Такси холодное везет Нас к Тете Тасе... От метели Ночь точно сахарная вся... -- Да, я такого снегопада Не видел в жизни... — Кисея От жадного скрывает взгляды «Хрущевский» Ленинский район, Мост коммунальный и развязку На Большевистскую... На сон Похож Новосибирск, на сказку... От коммунального моста По скольской трассе до Жемчужной Минут наверное полста Потратили – и там, где нужно, У дома номер шестдесят, Что во дворе, остановились. Снега лохматые висят. Из «волги» выйдя, завалились Холодной ватой... На плечах, На головах – «гнездо», лепешка. Ледок тончайший на глазах... Охлопывались у порожка — И к тете Тасе на этаж, Внеся с собой в ее квартиру Нешуточный ажиотаж... -- Привет наш городу и миру Шлет славный стольный град Москва!... Поручкались, пообнимались... Друг друга оглядев сперва, Семен и тетка примерялись Друг к другу мягко, не спеша... Ледок меж ними таял, таял. У тетки добрая душа, А вид – суровый, ведь измаял Беднягу лагерь – от тюрьмы, Да от сумы... Чаек с вареньем Всех сблизил... Подустали мы... И впали в умиротворенье Ночлега... Чистая постель И раскаленный радиатор Сильней, чем стужа и метель. Я нежности полна и рада: Роднит с Семеном все сильней, Что принимаем в клан сибирский Простецкий парень, от корней Волос и до ногтей мне близкий... У тети Таси выходной... Сперва автобусом до центра Везет нас... После час-другой В трамвае колесим бесцельно, А цель известна ей одной... Трамвай – заправский морозильник. В нем мало радости зимой Перемещаться... Столько зимних Здесь впечатлений получил Южанин Сенька – под завязку! Ведь в Черновцах, где прежде жил, В сорокаградусный, как в сказку, Мороз не верит местный люд... А вот они, все сорок, нате... Звоним... Застолье... Там нас ждут. Сюрприз: ведь мы у Маши в хате, Моей двоюродной сестры. Ее призванье – повариха. Известно: толстые – добры, Она – добрейшая моржиха. Айвазов Вова – Машин муж, Олег с Людмилою – потомки От первого супруга – стуж И глада не страшась, потемки Семью Марии не страшат Ни революции и бунты. Мария для своих ребят В лепешку расшибется, будто Те несмышленыши... Еще В семье есть Аська, несмышленыш, Дочь Маши с Вовой... Восхищен Семен девчонкой... -- Познакомишь, Мария с дочкой? — Та сама Тотчас отрекомедовалась, Потребовав: -- Манюня, ма, Пойдем кормить! — Я догадалась: -- Неужто грудью? До сих пор? -- А что? От Маши не убудет. Пусть кушает дитя... — Востер Володя... Ну, да кто осудит. Семья – их замкнутый мирок. Айвазов – из Азербайджана. Здесь отслужил армейский срок. Красавца горного нежданно Пленила сибирячка... Власть Любви всесильна над сердцами. Здесь шоферит Володя всласть, С сибирскими сроднившись, с нами... Судьба на выдумки хитра — Смешает судьбы точно карты... А нам – в Усть-Ламенку пора — -- Подать сюда электронарты! На двести пятом – до Чанов, А там – по выстывшей грунтовке До Венгерова... Стало вновь Тошнить... Бензин моей головке Противным запахом вредит? Диспетчер в будке: -- Отдыхайте. Ушел автобус. – Здесь сердит Мороз особо... К тете Кате, Что возле озера живет, Не близко. Всяк окоченет, Пока пешком туда дойдет... -- Пошли в столовую. Согреет Оладий порция с чайком... -- Устроились, взялтсь за вилки... П кто в сторонке стал торчком И ждет покуда мы, мурзилки, Свои оладьи доедим? Конечно, это тетя Катя! Увидела – и вот – летим Мы с ней вперед, раскрыв объятья. Вот с кем Семену задружить: Она в стихах отменный дока Хоть удосужилась прожить Всю жизнь так далеко-далеко От филармоний и столиц... Но есть в селе библиотека. И среди рож и просто лиц Сияют лики, сущность века, Сумевшие полней постичь Вне суеты и многолюдья... Учтите, Леонид Ильич: Пророки, мудрецы и судьи В России не перевелись... Я до Усть-Ламенки рыгала, Но дотерпела... Дождались Мои нас с Сенькой... Отдыхала... Общалась с Валькой. Ей Семен Показывал, рисуясь, йогу... Обратный путь рыгала... Он Все ж завершился, Слава Богу — Мы вновь в высоточке, в Москве... Тревожит тошнота... Проблема Лежит, возможно, в голове, А может – в... Но это тема Уже для будущей главы... Мы развлеклись и возвратились. Огни и запахи Москвы На нас масштабно накатились...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Эко круто сходил Семен! По-большому... эээ... счету... (((

Arlecchino |

Семен Венцимеров

Єдина справжня розкіш — це розкіш спілкування

Єдина справжня розкіш — це розкіш спілкування. -- Чи правий був де Сент-Екзюпері? Є в мене друга розкiш – самотнi мiркування, Є третя -- cон щасливої пори, Четверта розкiш – пiсня, що радiо донесло Її до мене у далекий дiм... Та ще є в свiтi мiсто, подвiр’ячко, де чесно Колись моя душа мужнiла в нiм... Iще є розкiш знати, шо десь живе кохана Яка донинi згадує мене... Є розкiш вiдчувати, коли прокинусь рано: Iще мене життя не прожене...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Ну, блииииииииииииииииииииииииииин!!! %-((((((((((((((((((((

Arlecchino |

Нелли Гришина

Шарманка

Заводит шарманку Поэт разлюбезный. Весь вечер – насмарку, Просить бесполезно: Чтоб – чуть покороче И, может: не надо? Но он снова хочет Два раза нас кряду. Поэма такая огромная! Про Тому она – многотомная! Эротики толика малая. Все доводы, блин, исчерпала я. Поэту всё можно, Поэт – это круто. Так длинно безбожно. Не вспомнить ли Брута? Но там Клеопатра, У нас же – Тамара! Но то – безвозвратно, А здесь – наша пара. Семь вёрст до небес, всё – кириллицей (Чужая, а всё же – кормилица). Ступеньки до неба, что лестница. Поэма – читатель повесится!

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Семен Венцимеров

У землю потрапило зерня

У землю потрапило зерня -- Земля починає труди... Природа не храм, а майстерня — Та не заподiй їй бiди. Дай досхочу спраглому зерню Води у блакитнi струмки... Якою залишимо Землю? Її мальовничi горбки, Пекельнi жорстокi пустелi, Бурхливi i тихi моря, Та небо дратуючi скелi — Ранимi… О, Земле моя! О, доле моя! Нероздiльна Вiд долi моєї землi... Природа красива i сильна -- А ми божевiльнi i злi...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

От взгляда поэта- Трудно укрыться в мире этом Поэт видет суть Начало и конечный путь Слова его точны и метки И нет в нём совсем марионетки...

Сергей | Украина

* * *

Нелли, не мешайте человеку заниматься рифмовальным онанизмом! Все одно — не поможет! Смиритесь! Блиннннннннннннннннн!!! %-((((((

Arlecchino |

Семен Венцимеров

- Вiдмовлено у довгому життi!

-- Вiдмовлено у довгому життi! Залишу кiлька вiршiв в iнтернетi. Вони вам доведуть, що у буттi Я прагнув до любовi... Є прикмети: Життя мене вже скоро прожене Iз квiтнучих садiв у темну даль. I я бажаю, щоби смерть мене У час застала той, коли печаль Невимовнi поета почуття Востаннє викладатиме iз слiв... Нехай покине вже тодi життя, Коли я буду посеред трудiв... Хтось прочитає, дехто знов i знов Перечитає.. Вiршi мої, вiршi! В вас бiль моя, надiя i любов I ви чужiх не кращi i не гiршi. Ви – дзеркало надiй моїх i слiз, Дорога у майбутнє для душi, Перлинна мова, що я нею нiс Щось вiд iдеї Бога... Не спiши Читаче, пробiгаючи рядки, Що вже не зможу їх редагувать. Нема в них порожнечi. Навпаки Зумiє щось важливе вiдшукать В них серце у спiвтворчостi живiй З душею, шо у Всесвiтi, здаля Знов порадiє щиростi твоїй... Без мене далi попливе Земля...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Архангельский А.А.

Когда слова мои прольются

Когда слова мои прольются На сотню, тысячу страниц, Когда по свету понесутся, До неизведанных границ. Когда смогу я дотянуться До обжигающих высот, Когда смогу я улыбнуться, стерев со лба стараний пот. Когда себя я озаглавлю Среди талантливых людей, Когда стремительно направлю Вперед поток своих идей. Тогда победой отзовется Вся неродивая возня. И от меня не отвернется, Так опрометчиво дразня!

Андрей Алексеевич | andrey@reclamare.ru | Москва | Россия

Нелли Гришина

Я не устану повторять

Я не устану повторять: Поэт, зачем ты нас опять Стихом по печени и почкам, По всем акупунктурным точкам, Своим ударом запрещённым? Поэт, ты, что ли, некрещеный? Про то, как ходит в туалет, Не пишет ни один поэт. Спрошу спокойно, без угрозы: Не перейдёшь ли ты на прозу? Подробно описав семью, Ты подложил нам, брат, свинью. Испортил праздники все на фиг, Перечеркнул стихами график. Пусть за плечами есть журфак, Что ты поэт – совсем не факт.

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Юна Тат

Массаж по-восточному

Хотите искусство Востока? Вишнёвый цвет, терракоту? Звонкий кирпич..? Мои ужасные пальцы, Мои безобразные пальцы От жёлтых бровей до губ Чертят Его орнамент. Тонкий, извилистый путь Хною окрашен. В пергамент цвета охры завёрнут Мой блондинистый сын. Млеет... Прикосновенье Моих "ужасных" пальцев, Моих "безобразных" пальцев Сравнимо с бегом Тыщ скорпионов. Цепенеет Мой блондинистый сын На мгновенье И просит: Ещё... Нелли Сёминой И если ты на весь портал Его разносишь, Нелли, Так, значит, он тебя достал, Сёма Венцимери. Ты все поэмы назубок Знаешь и детали. Ого! Семён задал тебе урок: Оправишься едва ли. Возможно, скоро перейдёт С стихов на прозу Сеня. Посланье он тебе пришлёт И на тебя вдруг снизойдёт Его сокрытый Гений...

Юна Тат | c.porsche@web.de | Хайльбронн | Германия

Юна Тат

Жара

Кружится мошкара Над подорожником. Старик-сосед с утра В чулане лобзиком Фигурки режет... Я распластала своё тело Пред поленницей, Бесчисленные пота перлы Покрыли кожу. Мне б вареньица В хрустальной вазочке... Старик-сосед: вжик-вжик-- Баюкает: я сплю... Мне странно: Я на пластинку Ставлю иглу... Губами Джо Дассен Вышепчивает: Бонжур, ами, бонжур... В зените -- солнце, Я -- темна, Как сенегальский негр. Бросаю взгляд налево: Бузина, Старик-сосед, Словно бенгальский тигр За мной следит. А небо... --Бирюза!

Юна Тат | c.porsche@web.de | Хайльбронн | Германия

Нелли Гришина

Той, которая ТуТ, от той, которая ТаМ

Был гений Высоцкий, Цветаева – гений И гений – Есенин. И всё же – вразрез чьих-то взглядов и мнений, Семён – не гений! Откроются вдруг временные ворОта, Появятся сонмы Воинства древнего из терракота, Чтоб людям напомнить О гениях канувших в Лету столетий, Чьё имя – Вечность! Гений не станет вторым или третьим, Он – первый, конечно! Гений – не Здесь и гений – не ТУТ, Он – НАД, ВЫШЕ! У гения не пролегает маршрут Под низкой крышей! Живу – немало и вижу – много, Читаю – быстро. Если – серо, сыро, убого, Не выбить искры, Старайся аж до седьмого пота, Коль нет кремня! Воины грозные из терракота Ушли под землю! Песню поёт гончару о вечном Круг гончарный. Что гениально – то безупречно, А не бездарно! Сусальным золотом красит кто-то Из терракота Кумира, только напрасна его работа: Сойдёт позолота! Думает кто-то совсем иначе О той проблеме. Что значишь ты и что я значу, Рассудит время! Сколько людей, столько разных мнений, Что есть – гений! Но я повторю вразрез чьих-то мнений: Семен – не гений!!!

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

Киселёва Н.В.

* * *

Где ты? С кем ты? Любовь так жестока… Мне до неба осталось немного… В клочья мысли, воспоминанья… Как нелепо наше расставанье. Глупый, серый мир без любви Мне немного осталось дойти До конца пути… Боль, угрозы – всё несерьёзно… Летние грозы вернуть уже поздно… Счастье где-то, но не со мною… Счастье – там, где ты с другою… Её обнимаешь, любишь, целуешь, А то, что я здесь, тебя не волнует… А счастья мне без тебя не будет…

Наташа | natacha1991@rambler.ru | Москва | Россия

Киселёва Н.В.

* * *

Твой образ перед глазами всю ночь… Мы снова, как раньше, вместе. Ничто не в силах мне помочь… Мне не нужны осколки лести. Неискренность в твоих глазах… Неправда рук твоих и губ. Любовь нельзя вернуть назад, И правды больше не вернуть… Да, признаю, что я во власти до сих пор Твоих объятий, поцелуев и признаний… Моей любви суровый дан отпор. Но разум до сих пор в очаровании. Прости, я знаю, не должна писать. Но больно сердцу, а бумага стерпит. Я не хочу о прошлом больше вспоминать… Меня не станет, если, кто-нибудь заметит? Мне от тебя не нужно лжи тепла. Не нужно врать, чтоб только я забыла. Любовь не мимолётный блик огня, Любовь – это не то, что с нами было. Я провожу опять тебя взглядом И снова ты не обернёшься. Ты не со мной рядом… И больше не вернёшься….

Наташа | natacha1991@rambler.ru | Москва | Россия

Киселёва Н.В.

* * *

Я живу лишь ради тебя. Хочу тебе всю жизнь отдать по капле, по слезинке… Сдувая с твоих щёк пылинки, Пытаюсь в сердце растопить твоём снежинки, Которые всё норовят стать льдинками… Себе хочу я доказать, что мы не половинки Одного целого… Чего-то большого, светлого, белого… У моей любви нет шансов на выживание… И в душу болью рвутся сомнения… Обречена она на вечные скитания. И на бумагу строки вырываются Порывами вдохновения. Без сожаления нет жизни и свободы… Я криком разобью своим небесные своды… Но, стиснув плотно губы, я обязана молчать… Я не хочу любовь изменой убивать!!! Я не хочу реветь, я не хочу страдать…. Мне нужно научиться жить одной… И трудности самой преодолевать… И больше не кричать и не болеть тобой… Моя судьба не связана с твоей судьбой. Я научусь себя жалеть. Но только время всё залечит… Растает то, что было вечным, Расправлю гордо крылья-плечи И полечу любви на встречу, Свободной птицею паря… Ну а пока… ты – ангел мой… И я живу лишь для тебя…

Наташа | natacha1991@rambler.ru | Москва | Россия

Киселёва Н.В.

Про Насть...

зачем эти слёзы? зачем эта боль? зачем это всё, что происходит со мной! это не ясно? почему всё Насте? не сошлись наши масти! не всё в силе счастья! кем придумана любовь? за неё пролита чья то кровь, и снова вновь, и вновь... зачем любить тех, кто этого не ценит? ты просто ждёшь, а он тебе не верит! поселилась в сердце пустота, а в это время, он целует её, и им всё до фени. их любовь фальшива, но она красива, почему же жизнь так не справедлива? при каждой встречи я горю, но понимаю, не могу, сдаваться мне нельзя, я жму на тормоза, не отдам его тебе крыса! я подхожу, слов не нахожу! с действиями не торможу! угожу! и этой суке на дверь укажу! я люблю... его! добьюсь, каждого движения стыжусь, но пойми, я не боюсь... чужим богам давно молюсь, чтоб ты был мой, чтоб был со мной! своей любимой называл, но за окном лишь ветра вой, ты мне ни слова не сказал. её любил, хотя и знал, что чувства эти ненадолго, твоя любовь — в сердце иголкой, тебя люблю, но мало толку... я иногда хочу стать волком, чтоб вгрызся в сердце этой мрази. у моей мести нету масти. она направлена на Настю! убью, порву, на мелки части, 2 Насти из Москвы и Пензы, разбили жизнь двум нормальным бабам. и либо они сами себе режут вены, либо поймут, что значит боль от измены, и с ними будет то же, что с подругой лены!

Наташа | natacha1991@rambler.ru | Москва | Россия

Киселёва Н.В.

* * *

Солнышко, не плачь! Всё проходит. Не нужно плакать, если любишь. Снежинки новогодний хоровод водят… А ты не хочешь отпускать, но отпустишь… Этот город чужой и ненужный… Без него он чужой для тебя… Растворяются хлопья в лужах… Он уезжает к другой, и любя Ты не можешь его удержать. Полюбить, не любя, не заставить… Будешь ты очень сильно страдать. Ничего ты не можешь исправить. За окном валит снег, а в твоих глазах дождь, Был он рядом, теперь он с другою… То, что было, проходит, его не вернёшь… И он больше не будет с тобой. Как не больно тебе, это надо признать, Слёзы высохнут, может, когда-то. Может, будешь его ты ещё призирать, А сейчас… он с другой…он не рядом.

Наташа | natacha1991@rambler.ru | Москва | Россия

Юна Тат

* * *

Снега нет. Только блещут гранаты Вперемежку с алмазами На изящной девятке Спящего дома. Снега нет Там, где я Существую. Параллельно реке Летят электрички, Сыплют россыпи искр На невыпавший снег. Они б гасли мгновенно На нём шипя... И нервно Я стаскиваю сапожок И плоскостопье своё Сладострастно вонзаю В невыпавший Мягкий снежок. Много Там-Том из-за Так-сём "Роди што ль, Семён, нам поэму, Выдохни, выплесни нам. Про хохлушку Олёну Томную, Шоб эротика была там. Шоб романтика и акробатика Завязались бы крепким узлом; Шобы в мовы твоей семантику Не вникали иные с трудом. Выдай што ль нам её покороче, Разлеглась шоб она в монитор, А не то мы те руки -- скотчем! Не посмотрим, шо ты за кондор... Ах, Семён Гениальный.., пардон! Венцимеров, конечно, вечный. Что ещё? Да, журфака жаргон Поменяй, и тогда ты -- безупречен!"

Юна Тат | porsche@web.de | Хайльбронн | Германия

Нелли Гришина

Страна моя

Министры, губернаторы и депутаты разные Спешат в обетованную, святую и прекрасную, Спешат на землю древнюю стены коснуться Плача. Иначе не простит их Бог, осудит их иначе. Спешат в обетованную поодиночке чартером, Для сделки суперзначимой, важнейшей сделки – бартерной, И группами, и толпами, с супругами и свитами, С наградами, медалями, казнёнными, убитыми. Маститые, державные ушком к стене приложатся, Записочку для Господа: авось добро умножится, Оставят, (вдруг сработает), и вновь вернутся чартерным, Оставив бедным денежку для сделки с Богом бартерной. Страна лежит в развалинах, страна почти недвижима, Страна почти что мёртвая и наголо острижена. Страна цепями скована и намертво прикручена, Страна моя, убитая чиновным кланом ссученным. Окружена злодеями, вампирами и магами, И с головой засыпана чиновными бумагами. Чем ты слабее, Родина, тем больше у них гонору. Была страна державная, теперь ты стала донором. В лице нет ни кровинушки, черты неузнаваемы, Пустынным веют холодом далёкие окраины. Россия обескровлена, кровь гонят трубопроводы, На всё у них есть веские и правильные доводы. Страна моя, любовь моя, провинция забытая. Бесправная, бескровная, страна моя убитая. Качают кровь их вен твоих и гонят в даль далёкую. Страна моя, судьба моя, судьба моя нелёгкая.

Нелли | grishina@032.ru | Дятьково | Россия

* * *

Кацап RU, ест траву, газ продаю, и латаю дыRU... Кацап RU їсть траву, газ продаю, і латаю діRU...

Сергей | Україна

Семен Венцимеров

Придет покуда неизвестный день

Придет покуда неизвестный день — И, следом за прощальными словами Уйду неспешно в неземную тень. Зато стихи останутся меж вами. И те, кто жил когда-то в Черновцах, И те, кто в Черновцах еще родится, Прочтут в моих растрепанных стихах, Что есть кем в нашем городе гордиться. Что есть кого нам в городе любить, Что есть, о ком нам помнить, вдохновляясь, Вопросами отцов затеребить И мам... Чтоб им, в ответах не теряясь, Легенду о любви не исказить, Поставит город памятник поэту, В скульптуре постаравшись отразить Историю любви простую эту Парк Шиллера отыщет уголок, Где встанет на квадратном постаменте Вихрастый грустноглазый паренек, Не помышляющий отнюдь о смерти, А взгляд свой устремивший на балкон, Где девичья появится фигурка, В которую навеки он влюблен... И метроном пусть отмеряет гулко Удары сердца... Город и поэт Всегда живут друг друга восславляя... Пока стихи читают, смерти нет. Жаль только жизнь короткая такая...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

* * *

Легенду о любви не исказить, Поставит город памятник поэту, В скульптуре постаравшись отразить Историю любви простую эту... Семен Венцимеров [17 января 2007 года 04:22:18] ____________________________________ Как любил говорить наш бывший сосед, еще в Москве, по поводу памятников: И памятник воздвигли из всякого д.. ма, и сс... ами полили, чтоб выросла трава.

Arlecchino |

* * *

С чего бы вдруг во цвете лет Сентиментальный наш поэт Воздвигнуть памятник решает? Неужто Пушкина читает!

Кайса |

Владимир Майдашев

Странная любовь

Какая штука странная – любовь, Грозит мне крахом, не успев начаться, О встрече с ней мечтаю вновь и вновь, Захочет ли она со мной встречаться? С таким трудом нашел ее в судьбе, Но видно мне не избежать потери, Ведь я ей доверяю, как себе, Боюсь, лишь только, мне она не верит, Я для нее открою ночью дверь, Она весну сиянием наполнит, Ее забыть я не смогу теперь, Боюсь лишь, что меня она не вспомнит!?! Ее мне встреча каждая важна, Не важно, будет лучше или хуже, Ведь больше жизни мне она нужна, Боюсь лишь только, я – то ей не нужен, Я для нее стихи в душе ловлю — Никто меня за это не осудит, Ее всегда желаю и люблю, Да лишь боюсь, меня она не любит!?!

Владимир | maydashev@mail.ru | Сергиев Посад | Россия

Владимир Майдашев

Пусть упадет вечерняя звезда...

Пусть упадет вечерняя звезда, Пусть загадается и сбудется желанье, Пусть снова между нами города, Уже прошли минуты расставанья, Я снова рад весеннему дождю, И новой встрече бесконечно верю, А верю только потому, что жду, И жду лишь только потому, что верю!!!

Владимир | maydashev@mail.ru | Сергиев Посад | Россия

Киселёва Н.В.

Бессмысленно...

Как бессмыслен этот день… Как и всё, что с тобой не связано… На лицо налегла моё тень… О тебе всё давно уже сказано… Как бессмысленна пустота… Как и всё, что тебе не ведомо… Как бессмысленна и проста Та любовь, что давно уже предана… Как бессмысленна эта ночь… Как бессмысленны эти слёзы… Но и слёзы не могут помочь Забыть то, что уже не серьёзно… Как бессмысленна эта боль… Что живёт, принося страдания… И бессмысленная любовь Прав не может на существование иметь….

Наташа | natacha1991@rambler.ru | Москва | Россия

Семен Венцимеров

- Ну, здравствуй! Ну, вот, позвонил,

-- Ну, здравствуй! Ну, вот, позвонил, Твой голос звонком подманил. Твой голос, как речка искрист, Как в юности звонок и чист. Он – зеркало чистой души. Скажи что-нибудь... Не спеши... Посмейся, хоть повода нет. Твой смех, точно утренний свет. Что хочешь скажи, все равно... А главное очень давно Сказали – нет смысла опять Томиться и нервы трепать. Остудим горячие лбы, Не станем касаться судьбы, Не станем касаться потерь. Что толку о горьком – теперь? А ты говори, говори, Илллюзию мне подари, Что будто-бы я молодой — И справлюсь с любою бедой. И все для меня – впереди... Еще пять минут погоди, Еще что-нибудь мне скажи, Надежду мою поддержи...

Семен Венцимеров | ventse56@mail.ru | Нью-Йорк | США

Юна Тат

* * *

До Франции -- тридцать один километр, До Пауля --один шаг, В Германии -- буйные ветры, Во Франции ест бизе Ширак. Мой снег растаял здесь, В Мюнстертале, Французским туманом съеден. Жую круассон в оригинале, Ищу руками бредень... Мне надо поймать одну рыбку В речке пенистой, горной. А жить осталось -- лишь сутки Да нрав мой к тому же вздорный: На нервах я тренькаю мужа, Бороду рыжую рву, За тыщи вёрст, знаю, стужа; Там Путин в Кремле ест икру. Ловись, рыбка, большая- пребольшая. Блесни чешуей золотой. Шах в Персию приглашает, Ша! Охлади пыл, дорогой. Мне жить здесь в Ермании мокрой Осталось четыре часа... В Париж заскочить за смертью, Нырнуть ей прямо в глаза?

Юна Тат | c.porsche@web.de | Хайльбронн | Германия

* * *

Отчий дом Покидая отчий дом- Мы грустим в душе о нём. Вспоминая иногда, Наши юные года... Всё ушло давным давно, Безвозвратно далеко... Я тоскую по тебе, Отчий дом, приснись хоть мне...

Сергей | Україна

* * *

Сегодня вечер наш! И мы с тобою вместе, И ход часов так хочется Совсем остановить... Мне, кажется, что это сон, И я боюсь проснуться Открою вдруг глаза, А рядом нет тебя... Нет этих ласковых рук И этих губ горячих, Не будет и слов твоих: "Я люблю тебя, слышишь люблю" Мне кажется, что это сон И я боюсь проснуться. Пусть будет вечно он... Ну пусть хотя б продлится...

Лариса | alco5@mail.ru | Махачкала | Россия

* * *

Одна дама, на секс звала... И не думайте даже- Всё ваше...

Сергей | Украина