Весь этот мир, что умирает,
Прощенья уже никогда не познает
И страдает за то, что святое хулил,
Доброе всё в этой жизни забыл.
Забыл, что кричал он когда-то — «Распни»,
Слепы и глухи тогда были они,
Тщеславием тешились, были горды,
Были тогда у них души черствы.
Продали Его за горсть серебра,
Оно для кого-то дороже добра,
Совесть свою подкупить так легко,
А грех искупить уже тяжело.
Свою плоть, ублажая едой и вином,
Делая похоть своим божеством,
Кричали они — «Ты безумный глупец,
Готовый примерить терновый венец».
«Если ты бог, покарай нас тогда,
уничтожь этот мир уже навсегда»
и смеялись над ним и плевали в него,
это было когда-то и очень давно.
Ну, вот пришёл час платить по грехам
И взор обратили они к небесам,
Считает весь мир последние дни,
Что на молитвы ему отвели.
И молятся рядом – нищий, купец,
Для всех одинаковым будет конец,
Нет на суде ни чинов, ни имён,
Нет государств, нет их знамён.
И в эти часы, что мир доживал,
Когда каждый из них уже умирал,
Мать за младенца небо молила,
Ведь она ему только что жизнь подарила.
Крепче к себе прижимая его,
Шепчет она лишь только одно,
«Боже скажи, в чём он согрешил,
какой же он грех на земле совершил».
«Он только родился и жизнь не познал
и с рожденьем своим, да опоздал,
он ещё чист и ни чем не грешил,
умоляю тебя, чтоб его ты простил».
Кается мир, но уже поздно,
Свои грешные души спасти не возможно
И в минуты последние света сего,
Стал мир молиться уже за него.
У младенца душа чиста, как кристалл,
Но прожить свою жизнь он опоздал,
Он видел страдания ночью и днём
И после рожденья крещён был огнём. |