Восемь фотографий

День был солнечный и яркий, как красивая женщина, вышедшая на прогулку пробежаться по магазинам. В такой день особенно хорошо сидеть на уютной скамейке в парке и целоваться, согревая друг друга влюблённым дыханием. А потом достать из кармана завалившуюся печенюшку и съесть её на брудершафт с разных концов.

По широкому весеннему проспекту сновали уродливые металлические коробки грязных и неумытых авто. Водители, бульдожье развалившись на мягких сиденьях, слушали радио НТН и поглаживали раскупоренные после долгой зимы коленки своих спутниц. Первая весенняя грязь на узких тротуарах радостно чавкала под каблуками суетливых прохожих.

Напротив магазина канцтоваров задумчиво стояла юная белокурая барышня по имени Катрин с колченогим штативом передвижного фотоаппарата. Ей некогда было целоваться на скамейках, хотя сегодня она уже получила пару таких предложений. Катрин работала. Это было её первое серьёзное задание. Она волновалась: перед её прекрасными глазами до сих пор стоял бесконечно суровый лик начальника рекламного отдела, а в ушах звучал металлический феодальный голос:

— Я даю тебе нетрудное, но ответственное поручение. Сделать метемпсихазические фотографии магазина «Папирус». Не снимешь — не возвращайся.

Катрин установила штатив на обочине дороги и смущённо оглянулась, как бы прося совета о ракурсе. Ракурс всегда давался ей с трудом. Выдержка, диафрагма — тут не было никаких проблем. Но вот ракурс! Противный, вредный ракурс. Совета, однако, никто не давал. И даже напротив, угловатые мелкооптовые женщины толкали её нежное тело безобразными безразмерными баулами, отчаянно спеша успеть на барахолку к площади Маркса.

Выбрав ракурс, Катрин забралась под чёрную бархатную накидку и приготовилась нажать на заветную кнопку.

— Сейчас вылетит птичка! — торжественно пообещала она магазину канцтоваров.

Однако, вылетела не птичка, а какой-то петух на иномарке с кузбасскими номерами, который заляпал первой весенней грязью весь объектив.

— Безразмерная сволочь! — выругалась Катрин, выскакивая из-под накидки. Она вытерла объектив кокетливым носовым платком, нырнула под бархат и потянулась рукой к кнопке. Но тут очередная мешочница неожиданным и сильным ударом своей полной памперсов сумкой опрокинула Катрин в грязный мартовский сугроб. Удар был настолько мощным, что Катрин по уши увязла в мокром таящем снегу.

— Помогите! — пискнула она.— Помогите вылезти из сугроба, Христа ради! Ну, помогите же, в конце концов!

Проходящий народ оставался безразличным к томным страдальческим воплям. Лишь какая-то маленькая девочка, дёрнув маму за рукав, сказала:

— Смотри, мам, сугробик говорящий!

— Это тётя пьяная,— объяснила мамаша,— загуляла, наверное, и её муж из дома выгнал.

С большим трудом Катрин самостоятельно вылезла из сугроба. Привычным движением она обмахнула свою шубу-смоковницу кокетливым носовым платком и в недоумении оглянулась: штатива на месте не было. Метрах в тридцати от неё какой-то сумасшедший патлатый хулиган с обмотанной вокруг шеи бородой тащил штатив в сторону барахолки.

— Стой, бандюга! — закричала Катрин.— Я тебя за бороду на столбе повешу! И горло вокруг шеи завяжу!

Патлатый бросил штатив и кинулся наутёк. Запарившаяся от бега Катрин притащила штатив на место и снова водрузила его напротив магазина. Она исчезла под чёрным бархатом, дотянулась до кнопки и быстро нажала её. Но в этот момент весь тщательно спланированный ракурс заслонил собой огромный открытый грузовик, везший упитанных розовых свиней на Криводановский свинокомплекс.

— Хрю-хрю,— задумчиво захрюкали свиньи, увидев ошарашенную Катрин.

— Хрю! — яростно плюнула она вслед грузовику.— То есть, тьфу!

Катрин медленно досчитала до десяти и с трудом успокоилась.

— Дэвушка,— обратился к ней тихо подкравшийся со спины грузин,— свиной шашлык не жэлаешь? Ты тут уже битых два часа трудишься, проголодалась…

— Вали отсель, Джугашвили,— взорвалась Катрин,— опять из-за тебя до десяти считать.

Наконец, она снова успокоилась. Она залезла под чёрный бархат накидки и шесть раз торопливо нажала на кнопку.

Через два часа с пачкой ещё не смотренных свежих фотографий Катрин предстала перед грозно восседавшим в чёрном кресле начальником рекламного отдела.

— Готово? — спросил начальник не предвещавшим ничего приятного голосом.

— Угу,— по-рекламному чётко ответила Катрин и протянула пачку.

На первом снимке из грузовика задумчиво выглядывали упитанные розовые свиньи. Следующие шесть были явно засвечены. А на последней сфотографированный издалека магазин был похож на маленького белого червячка, ползшего по огромной вполнеба стене девятиэтажки. Подвёл проклятый ракурс.

— Что это? — ледяным тоном спросил начальник рекламного отдела, напряжённо вглядываясь в задумчивые морды свиней.

— Это восемь фотографий, сделанных мной,— огорчённо вздохнула Катрин.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *