Если верить статистике, сочинённой недавно неким гражданином (я сам её читал) и гласящей, что на каждую тысячу людей приходится 2 гения и два идиота, нужно признать, что слесарь Пузырёв был, несомненно, одним из двух гениев. Явился этот гений Пузырёв домой и сказал своей жене: — Итак, Марья, жизненные мои ресурсы в общем и целом иссякли. — Всё-то ты пропиваешь, негодяй,— ответила ему Марья.— Что ж мы с тобой будем жрать теперь? — Не беспокойся, дорогая жена,— торжественно ответил Пузырёв,— мы будем с тобой жрать! С этими словами Пузырёв укусил свою нижнюю губу верхними зубами так, что из неё полилась ручьём кровь. Затем гениальный кровопийца эту кровь стал слизывать и глотать, пока не насосался ею, как клещ. Затем слесарь накрылся шапкой, губу зализал и направился в больницу на приём к доктору Порошкову. * * *— Что с вами, голубчик? — спросил у Пузырёва Порошков. — По… мираю, гражданин доктор,— ответил Пузырёв и ухватился за косяк. — Да что вы? — удивился доктор.— Вид у вас превосходный. — Пре… вос… ходный? Суди вас бог за такие слова,— ответил угасающим голосом Пузырёв и стал клониться на бок, как стебелёк. — Что ж вы чувствуете? — Ут… ром… седни… кровью рвать стало… Ну, думаю, прощай… Пу… зырёв… До приятного свидания на том свете… Будешь ты в раю, Пузырёв… Прощай, говорю, Марья, жена моя… Не поминай лихом Пузырёва! — Кровью? — недоверчиво спросил врач и ухватился за живот Пузырёва.— Кровью? Гм… Кровью, вы говорите? Тут болит? — О! — ответил Пузырёв и завёл глаза,— завещание-то… успею написать? — Товарищ Фенацетинов,— крикнул Порошков лекпому,— давайте желудочный зонд, исследование сока будем делать. * * *— Что за дьявольщина! — бормотал недоумевающий Порошков, глядя в сосуд,— кровь! Ей-богу, кровь. Первый раз вижу. При таком прекрасном внешнем состоянии… — Прощай, белый свет,— говорил Пузырёв, лежа на диване,— не стоять мне более у станка, не участвовать мне в заседаниях, не выносить мне более резолюций… — Не унывайте, голубчик,— утешал его сердобольный Порошков. — Что же это за болезнь такая, ядовитая? — спросил угасающий Пузырёв. — Да круглая язва желудка у вас. Но это ничего, можно поправиться,— во-первых, будете лежать в постели, во-вторых, я вам порошки дам. — Стоит ли, доктор,— молвил Пузырёв,— не тратьте ваших уважаемых лекарств на умирающего слесаря, они пригодятся живым… Плюньте на Пузырёва, он уже наполовину в гробу… «Вот убивается парень!» — подумал жалостливый Порошков и накапал Пузырёву валерианки. * * *На круглой язве желудка Пузырёв заработал 18 р. 79 к., освобождение от занятий и порошки. Порошки Пузырёв выбросил в клозет, а 18 р. 79 к. использовал таким образом: 79 копеек дал Марье на хозяйство, а 18 рублей пропил… * * *— Денег нету опять, дорогая Марья,— говорил Пузырёв,— накапай-ка мне зубровки в глаза… В тот же день на приёме у доктора Каплина появился Пузырёв с завязанными глазами. Двое санитаров вели его под руки, как архиерея. Пузырёв рыдал и говорил: — Прощай, прощай, белый свет! Пропали мои глазоньки от занятий у станка… — Чёрт вас знает! — говорил доктор Каплин,— я такого злого воспаления в жизнь свою не видал. Отчего это у вас? — Это у меня, вероятно, наследственное, дорогой доктор,— заметил рыдающий Пузырёв. * * *На воспалении глаз Пузырёв сделал чистых 22 рубля и очки в черепаховой оправе. Черепаховую оправу Пузырёв продал на толкучке, а 22 рубля распределил таким образом: 2 рубля дал Марье, потом полтора рубля взял обратно, сказавши, что отдаст их вечером, и эти полтора и остальные двадцать пропил. * * *Неизвестно, где гениальный Пузырёв спёр пять порошков кофеину и все эти пять порошков слопал сразу, отчего сердце у него стало прыгать, как лягушка. На носилках Пузырёва привезли в амбулаторию к докторше Микстуриной, и докторша ахнула. — У вас такой порок сердца,— говорила Микстурина, только что кончившая университет,— что вас бы в Москву в клинику следовало свезти, там бы вас студенты на части разорвали. Прямо даже обидно, что такой порок даром пропадает! * * *Порочный Пузырёв получил 48 р. и ездил на две недели в Кисловодск. 48 рублей он распределил таким образом: 8 рублей дал Марье, а остальные сорок истратил на знакомство с какой-то неизвестной блондинкой, которая попалась ему в поезде возле Минеральных Вод. «…Чем мне теперь заболеть, уж я и ума не приложу,— говорит сам себе Пузырёв,— не иначе, как придётся мне захворать громаднейшим нарывом на ноге». Нарывом Пузырёв заболел за тридцать копеек. Он пошёл и купил на эти 30 копеек скипидару в аптеке. Затем у знакомого бухгалтера взял напрокат шприц, которым впрыскивают мышьяк, и при помощи этого шприца впрыснул себе скипидар в ногу. Получилась такая штука, что Пузырёв даже сам взвыл. «Ну теперича мы на этом нарыве рублей 50 возьмём у этих оболтусов-докторов»,— думал Пузырёв, ковыляя в больницу. Но произошло несчастье. В больнице сидела комиссия, и во главе неё сидел какой-то мрачный и несимпатичный в золотых очках. — Гм,— сказал несимпатичный и просверлил Пузырёва взглядом сквозь золотые обручи,— нарыв, говоришь? Так… Снимай штаны! Пузырёв снял штаны и не успел оглянуться, как ему вскрыли нарыв. — Гм,— сказал несимпатичный,— так это скипидар у тебя, стало быть, в нарыве? Как же он туда попал, объясни мне, любезный слесарь?.. — Не могу знать,— ответил Пузырёв, чувствуя, что под ним разверзается бездна. — А я могу! — сказали несимпатичные золотые очки. — Не погубите, гражданин доктор,— сказал Пузырёв и зарыдал неподдельными слезами без всякого воспаления. * * *Но его всё-таки погубили. И так ему и надо. 19 декабря 1925 г. |