Потрясающе! Начинаю писать о Тунисе только спустя три года с момента его посещения! А, впрочем, чему удивляться? Не могу никак остановится, чтобы не посвящать мои работы Турции каждый раз. Определённо эта страна мой фаворит. И с чем не поспоришь! Я очарована и пленена! Но в этот раз вспомню-таки о северной Африке, как её называли в древности. А точнее так говорили об этой стране римляне, когда завоевали её и сделали своей провинцией, жемчужиной в короне своей империи. Но до того, как, эта земля была достоянием громадной империи она была Карфагеном, великим государством, а исход войны как оказывается зависел от женщины, несравненной Софонисбы. Кто она? Карфаген 218 до н. э. — Убирайся! Прочь с глаз моих! Немедленно покинь этот дом! — Раздавался юный, но очень грозный голосок из дворца и вскоре на пороге появилась высокая и благородная дама. Её лицо не изображало ничего кроме ужаса от поведения этой молодой выскочки, которой явно хорошие манеры были чуждыми. Именно это юное создание лет пятнадцати показалось на пороге дворца вслед за выгнанной незнакомкой и на всякий случай указало рукой на выход. Вдруг её неправильно поняли. Знатная женщина ещё раз с изумлением посмотрела на девушку и так не проронив ни слова тяжело вздохнула. — Ты всё лжёшь! Всё! За молодой хозяйкой дома тут же выбежал мужчина, лет тридцати пяти, одетый в белоснежную тогу с коротко остриженными тёмными волосами, вески которого уже заметно осеребрились, посмешил к выгнанной гостье и вручил ей мешочек с золотом. Молодая девушка чуть не задохнулась от возмущения, но остановившейся на ней взгляд мужчины не дал ей продолжить свою гневную тираду. — Не сердись на это юное создание. Она не знает сама, что говорит. — Попытка принести свои извинения провалилась едва он открыл рот. Куда уж тут извинятся после содеянного. Женщина посмотрела бесстрастно на него, а потом перевела взгляд на стоящую растерянную девушку. — Я никогда не ошибаюсь, Керем. Но людям нужно всегда слышать то, что они хотят услышать. — Она тут же повернулась к нему спиной и спокойно пошла вниз по ступенях к ожидающему её паланкину, будто её вовсе и не выгоняли из этого негостеприимного дворца. Мужчина вернулся к девушке и указал ей рукой возвращаться назад в дом. — Хилиду нельзя вот так просто выпроводить. Она из знатного рода и имеет большое влияние в городе. К её словам прислушиваются многие. — В голосе этого человека звучали нотки упрёка, которые тут же уловила девушка и только безразлично пожала плечами. Неожиданно она стала набирать в пригоршню золотые монеты, которые во дворце хранились просто в каменных чашах и стала небрежно рассыпать их по всему салону. Громкий звон тут же взорвал тишину, до селя спящую среди мраморных колонн и не прекращался до тех пор, пока в ладони девушки не осталось ни одной монеты. — Что ты делаешь, Софонисба? — Изумился Керем. — То, что пророчила эта знатная карфагенянка. — Проронила она как-то отрешённо. — Вскоре всё золото, которым владеем мы больше не будет нам принадлежать. Оно останется в руках римлян. И мы будем в руках римлян. Из знатных и состоятельных горожан превратимся в их жалких рабов. Мы исчезнем! Нас не будет! Мы превратимся в ничто! — Последние слова она уже кричала на весь дворец и пытливо посмотрела на Керема. Римляне, легион, бой Воспитатель только отвёл глаза в сторону. — Видишь? Даже ты не можешь этого опровергнуть, потому, что это правда. Ты знаешь это даже без пророчеств этой женщины. И зачем только она пришла в наш дом? — Взмолилась девушка. — Помнится ты сама попросила её прийти. Почему же сейчас сетуешь на это? Софонисба сурово посмотрела на Керема и задержала на нём взгляд. — Ты ведь раньше был рабом моего отца? Не так ли учитель? — Обронила она с надменностью. Мужчина только усмехнулся и тут же поинтересовался. — Уж не хочет ли маленькая госпожа напомнить моё прошлое и как мой господин Гасдрубмал Гискон даровал мне свободу за преданность и хорошую службу. Я помню всё, моя Софонисба. Желаешь отобрать у меня вольную табличку? — С иронией поинтересовался Керем. — Если я была бы моим отцом, то никогда бы не даровала тебе свободу. — Пробубнила она. — И это ещё почему? — Рассмеялся воспитатель. — Чтобы не потерять тебя. Брови молодого мужчины взлетели вверх. — Не потерять? Но разве покинул я твоего отца и не остался как твой учитель после дарованной мне свободы, пока мой славный господин воюет в Испании? Почему ты боишься, что я могу уйти? — Ты не уйдёшь никуда. — Решительно заявила девушка. — Всегда будешь следовать за мной. Куда я туда и туда ты. Мне нужно, чтобы ты никогда не уходил от меня. Керем подошёл к Софонисбе по ближе и осторожно коснулся рукой её плеча. — Почему, моя маленькая госпожа? Зачем я тебе? — Может ты единственный мужчина, в котором я всегда буду нуждаться, потому, что ты самый лучший. А больше ни в ком не буду иметь нужды. Ты всегда был терпелив и добр ко мне, даже если я тысячу раз этого не заслуживала, но в этом я могла признаться только себе. Разве не научил ты меня всему, что знал? Разве не тебя хвалил всегда мой отец за твою образованность и страсть к наукам? — Девушка посмотрела на него глазами полными слёз. — Меня скоро выдадут замуж, и отца не волнуют чувства его маленькой дочери. Ты и сам об этом знаешь. В тот день он позвал меня в сад, и я долго искала его. Но его нигде не было. Внезапно я почувствовала чей-то взгляд. Повернулась и увидела незнакомца, стоящего далеко в дали. Он был молод и красив, но его глаза — это были глаза дикаря. Было видно, что он просто пожирал меня ими. Вот-вот готов был наброситься, но что-то сдерживало его. Дикарь был очарован мной. Когда я таки нашла моего отца — он сказал, что обрёл союзника из Нумидии, который отправится с ним воевать в Испанию, как будущий зять. Имя ему Массинисса, сын восточно-нумидийского царя Галы. И тогда я поняла, кто был тот незнакомец, которому позволили увидеть меня из далека дабы он оценил ту, которую возьмёт в жёны! Если он дал согласие — значит не зря отец позволил ему увидеть меня! И знаешь, что я испытала Керем? Я его возненавидела! Да-да! Возненавидела этого дикаря за то, что он пожелал позариться на мою свободу! А ещё отца! Потому, что он обменяет меня как дорогой товар, как уже обменяли многие знатные граждане Карфагена своих дочерей на поддержку нумидийцев в войне против Рима. Они выдали их замуж. За этих полудиких существ! И я буду одной из них. Не выдал ли Гамилькар Барка, отец Ганнибала свою дочь за нумидийца, чтобы довольствоваться даже небольшим отрядом его воинов? Массинисса не будет смотреть на меня глазами такими, как смотришь на меня ты! Ненавижу! Его ненавижу! — Затопала она ногами издавая громкие крики, напоминающие дикие вопли. — Именно это сказала тебе Хилида? — Чуть слышно спросил Керен. Девушка посмотрела на него глазами полными слёз, тут же подошла к медному зеркалу и на миг залюбовалась своей красотой. Светлые и очень вьющиеся длинны волосы. Красивые черты лица, выразительные карие глаза и довольно длинные ресницы. А её фигура? Она была высокого роста и вызывала уже зависть у сверстниц своими прекрасными формами, которыми может удостоится только богиня. — Разве он имеет праву на мою красоту? Разве может он потребовать, что я когда-либо посмотрю на него глазами полными благоговения? Да кто он такой, чтобы желать разделить со мной ложе? Неожиданно она повернулась к своему воспитателю и быстро утёр с лица слёзы твёрдо проронила: — Я потомок Дидоны. Так всегда говорил мой отец. Так почему бы не собрать всё золото, которое принадлежит нашей семье, погрузить на корабль и покинуть родные берега. И не важно куда мы с тобой уплывём. — Моя дорогая, но разве сможешь ли ты оставить своего отца одного? Ты единственная его надежда! — Которую он продаст ради союзничества с Массиниссой! Керем! Я не хочу видеть этого человека! Это уже не мой отец! Я его не узнаю! — Он способен сейчас думать только о том, как подавить врага, силы которого растут в разы, разве не воевал он с Ганнибалом? И только с нумидийским царём мой господин может чувствовать себя сильнее. — Забудь о себе, как забыл о тебе Гасдрубал Гискон! Ты это хочешь сказать? Не так ли? Почему Керем тебе так безразлична моя участь? В моих ушах до сих пор звучат слова Хилиды, которая……….. — Неожиданно девушка опомнилась и посмотрела на своего воспитателя как-то странно. В её глазах горел лихорадочный огонёк. — Она сказала, что я покину берега этой земли вместе с тобой. Только ты и я. Слышишь? Не пытайся отмахивается от моих настояний покинуть эту землю. У нас есть много золота, которое мы не отдадим римлянам, а отец кроме военной кампании больше ни в чём не видит смысла жизни. Если ты сказал, что она никогда не ошибается, то да будет так. Я прикажу приготовить корабль. В полночь мы будем готовы. Золото спрячем в амфоры, наполним их вином, оливковым маслом и навсегда забудем эту землю. Отправимся туда где нет римлян. Где будет свободная земля и где я опять повторю поступок Дидоны — выкуплю клочок земли с размером шкуры быка……. — Софонисба смотрела на Керема с надеждой, что он склонит голову и покориться её внезапной воле, но неожиданно на пороге дворца послышался шум и вскоре служанка появилась перед ними и доложила, что в дом пожаловали важные гости — это были трое знатных мужей из совета старейшин. Собрание в древнем Риме Но гости не стали дожидаться всех церемоний, пока рабыня сообщит, а хозяйка помедлит с приёмом и наконец позволит посетителям переступить порог салона……. дело не терпело отлагательств, поэтому один из них грубо оттолкнул девушку и появился перед Софонисбой и Керемом первым и крайне взволнованным…… — Галлобал. Приветствую тебя. Что привело тебя и всех вас в дом Гасдрубала Гискона? — Бросил несколько надменно Керем. — Смогли бы мы потревожить дворец первого человека в государстве, такого как твой господин и твой отец, прекрасная дочь Гасдрубала Гискона, если бы не обстоятельства, которые сложились не в нашу пользу? — Пролепетал он. Девушка почуяла что-то неладное и инстинктивно понизила голос. — Продолжайте…….. — Твой отец отдал слово выдать тебя замуж за царя Массиниссу, и он последовал со своей армией за ним в Испанию. Почтенный Гасдрубал Гискон не видел более сильного царя Нумидии, и мы не видели, а имя ему не Массинисса, а Сифакс. Софонисба заметно вздрогнула и инстинктивно схватила за руку своего воспитателя. Керем посмотрел на неё и понял теперь о чём говорила Хилида. Теперь всё, что напророчила эта знатная женщина похоже начало сбываться. — Как он может быть опасен Карфагену? — Воспитатель Софонисбы не узнавал сейчас своего голоса. — Он уже опасен. — Отозвался другой старейшина. — Западно-нумидийский царь Сифакс стал нападать на границы Карфагена, но даже не его грабежи страшны для нас так, как союз с римским консулом Публием Сципионом. — Разве не Массинисса царь Нумидии? — Осторожно спросила девушка. — Что Масинисса против других царей Нумудии и много ли он стоит? Перед Сифаксом преклоняются другие цари Нумидии, так как нет ему равных и его войску. Он пойдёт вместе с Римом на нас и разрушит Карфаген и никто не сможет остановить его, если …….. — Если? — Керем посмотрел пытливо на неожиданных гостей. — Сифакс был очень опечален тем, что прекрасная дочь Гасдрубала Гискона была обещана в жёны тому, кто преклонит перед ним колени, стоит только пожелать западно-нумидийскому царю. Софонисба не помнила, как выронила из рук золотой гребень, который вертела всё это время. — Сифакс принял наших послов, и они пообещали, что ты Софонисба станешь его женой. Отныне он согласен принять нашу сторону, и его войска станут войсками Карфагена. Девушка почувствовала, как её окатила дрожь. — Ты не сможешь не покориться, Софонисба. Твой отец, если был бы тут поступил так же. У дворца тебя ждёт паланкин, и мы тут же отправимся в дорогу на родину твоего жениха. — Отозвался третий. Девушка с глазами полные ужаса посмотрела на своего воспитателя. — Значит Хилида не соврала ни одного слова. Пойди в её дом и отдай ей в двое больше, чем дал. Пусть не вспоминает обо мне плохо. Я всего лишь простой человек, который испугался своей участи, как любой другой бы испугался, услышав подобное. — Неожиданно она приблизилась к Керему очень близко, и шепнула ему на ухо. — Ты помнишь о чём я тебе говорила? Наполни амфоры золотом и налей туда вина и оливкового масла. Спрячь их, там, где прячет всё наше золото отец. Очень скоро мы покинем берега Карфагена, и найдём новые земли на краю света. С этими словами она повернулась к ожидавшим её старейшинам и с высоко поднятой головой пошла к выходу больше ни разу не оглянувшись на своего воспитателя…. На миг она остановилась — ей захотелось полюбоваться на прекрасный вид из дворца на море….. на расположенные дома богатых и знатных горожан города, храмы, а ещё этот неповторимый воздух, когда всегда дышалось так легко. Это был воздух родной земли, которую она покидала. Будущее её было отныне неизвестно…… Развалиныдревности ***************** Западное нумидийское царство. Сифакс стоял по середине покоев и заломив руки смотрел на молодую девушку, с которой только что после расторжения помолвки с его соперником, был совершён брачный обряд. Она — слишком красива, на редкость красива и такая чистая, такая светлая, что он боится даже притронуться к ней. Хотя девушка совершенно безразлична к нему, стоит заломив руки, повернувшись спиной и смотрит через окно, в никуда. Что она видит там? Её супруг посмотрел тоже в её сторону, однако кроме бесчисленных пальм, ухоженных садов и узких водоёмов ничего не увидел. По всем покоям, залитым солнечным светом, стояло множество подарков — золотые украшения, яркие ткани, красивая посуда, и даже рабыни, которые сидели на коленях и хранили молчание — они не смели даже голову поднять, пока им не прикажут сделать это. А хозяйке этой роскоши даже дела до всего этого не было. — Ты загрустила в моём дворце? — Спросил он, дабы хоть как-то поддержать разговор. — Было ли у меня время предаться грусти, когда меня внезапно забрали с родительского дома? Потом дороге казалось не будет конца, пока не появились твои земли, а потом дворец. — Она повернулась к Сифаксу. Странно, но он ничем не отличался по виду от Массиниссы. Оба худые и высокие, смуглые и у обоих одинаковые большие и ровные носы, пронзительные глаза, в которых ничего невозможно понять, кроме дикого желания, и даже причёски у обоих так схожи — на короткие чёрные волосы одет золотой обруч. Софонисба с насмешкой остановила на нём свой взгляд, который тут же уловил её новоиспечённый супруг. — Я так долго мечтал о тебе. Помниться видел тебя два года назад, когда был в Карфагене. Заметил мельком, когда ехал со свитой по улице. Ты выглянула невзначай из-за белой занавески паланкина. Тогда я спросил кому ты принадлежишь и мне сказали, что отец твой один из самых богатых и знатных горожан Карфагена. А после узнал, что Гадрубал Гискон пообещал тебя другому царю Нумидии. — Он приблизился к ней на пару шагов. — Сегодня утром я приказал изгнать всех женщин из моего гарема, а некоторых даже убить, кто не желал покинуть меня и настаивали быть рядом с их царём. Видишь на какие жертвы я пошёл ради тебя? — Правда? — Было видно невооружённым взглядом, что признания её мужа совершенно не трогают её. — Правда. Никто не может сравнится с твоей красотой. Так стоит ли иметь женщин, очарование которых тут же померкло, едва ты переступила порог моего дворца. Ничего не говори, я знаю, что ты хочешь попросить взамен твоему расположению ко мне. Я буду воевать на стороне Карфагена и сделаю всё, дабы остановить римлян. Всё, что в моих силах будет сделано только ради твоего прекрасного взора. Неожиданно он подошёл к ней так близко, что она почувствовала на себе его горячее дыхание и прикоснулся к её лбу своими губами. Молодая жена заметно задрожала…..и только закрыла глаза, ожидая, что его руки сейчас будут касаться её. Ещё так недавно она с содроганием души представляла, что Масинисса будет иметь все права на её красоту, но никак не могла полагать, что это будет другой…. — Я выбрал для тебя самые лучшие подарки. Не хочешь посмотреть? Возможно что-то могло бы и понравиться тебе? Скоро прибудут во дворец другие купцы и у тебя будет больше всего что только пожелаешь. Всё, что здесь не достойно твоей красоты, но вдруг на чём-то ты всё-таки остановишь свой взгляд? — Неожиданно он взял одно из огромных украшений, лежащее просто в куче с другими побрякушками из золотой ладьи и освободив лёгким движением руки её шею и плечи от одежды покрыл их роскошным золотым ожерельем, которое в миг преобразило девушку ещё больше. — Ты прекрасна, царица Софонисба. Ты ещё стала лучше, чем была мгновенье спустя. Как мне благодарить богов за такую красоту и как мне просить их озарить твоё лицо улыбкой от счастья со мной? — Воскликнул с восхищением Сифакс. — Я была помолвлена с Массиниссой, но боги распорядились, что я должна стать твоей женой. Разве боги позаботились о чувствах тех, которых выдают замуж? Похоже им безразлична судьба женщин, которые должны стать всего лишь разменной монетой между сильными мира сего? — Проронила бесстрастно Софонисба. — В моей жизни было много женщин, чувства которых меня не заботили. Они оставались на моём ложе всю ночь, а потому покидали его утром и больше я не вспоминал о них. Ты права, брак со знатными карфагенянками похож на разменную монету, но, если другие знатные мужи Карфагена от брака их дочерей получали от нумидийских царей всего лишь мизерную поддержку я бросил к твоим ногам слишком много ни минуты не колеблясь в этом. С заклятого врага отныне я верный союзник Карфагена. — В его голосе так и слышались дерзкие нотки. Архитектура, памятники — И я ценю всё то, что ты сделал для моей империи. — Софонисба на миг отвела глаза в сторону и кончиками пальцев освободила тунику от пояса, однако сильная рука мужа тут же сжала её запястье, а другой рукою приподняла подбородок девушки. — Нет. Я не жду от тебя того, что мог всегда получить, не отдавая взамен ничего из моего гарема. Чем может принуждённая женщина отличаться от тебя сейчас? Ничем. Ты должна принять меня, воспылать ко мне чувствами, и только потом я приду в твои покои и останусь в них до утра. А пока посмотри подарки, будь красивой для своего царя. Я хочу, чтобы каждый день на тебе была новая одежда и украшения. Ничего не должно повторяться дважды. Не хочу помнить старые облечения на тебе. И постарайся не опаздывать завтра к столу. Твои слуги тебя разбудят вовремя, и приведут в порядок. Каждую трапезу мы разделим вместе. А после этого моя царица должна увидеть дворец и его красоты. Я сам покажу тебе его. С этими словами он повернулся и покинул Софонисбу, скрывшись за плотными занавесками. — Приберите все подарки. Разложите всё по местам, пришлите мастериц, пусть займутся приготовлением моих одежд. Украшения оставьте здесь. — Тут же строго приказала царица подаренным рабыням, едва Сифакс скрылся за дверями. — Я посмотрю их. Неожиданно на пороге появилась молоденькая служанка и склонившись протянула руку со свитком. Царица сделала знак приблизится и тут же завладев посланием развернула его. Это был почерк Керема. Теперь он остался единственным человеком в доме. Царица села в кресло у фонтана и стала внимательно читать письмо. «В доме всё по-прежнему, не хватает только тебя. Я не могу быть рядом, но твой раб и воспитатель всегда мысленно с тобой» Неожиданно на бумаге между написанным стали появляться другие строки, которые можно было прочитать исключительно, когда солнечный свет падал на папирус…..а он падал как раз у фонтана, который размещался под открытым небом, чтобы собирать такую драгоценную воду и перед глазами Софонисбы появились строки совершенно иного характера. «Римляне хотят перенести войну в саму империю. Карфаген в опасности. Эту экспедицию возглавил никто иной, как Публий Корнелий Сципион. Ты ведь помнишь, что это с ним, когда он сражался в Испании твой муж заключил союз. Пусть пошлёт царь Сифакс послов на Сицилию, дабы консул не полагался больше на обещания Сифакса, данные ранее, и пусть война не переносится в Африку. Если римляне воюют с карфагенянами, то пусть продолжают воевать вдали от империи. Если Сципион всё-таки будет упорствовать, то пусть царь Сифакс будет готов сражаться за твою империю, Софонисба. У тебя мало времени. Ты должна убедить царя вне млеть твоей просьбе» Это уже сообщал не её воспитатель, а один из тех, кто пришёл за ней и забрал её с отчего дома. Царица почувствовала, как её бросило в жар от написанного. Она тут же скомкала в гневе папирус и отшвырнула его на пол. — Немедленно выйдите все отсюда! — Вскричала она внезапно и когда за последней рабыней закрылась дверь Софонисба просто упала на пол и судорожно зарыдала. — Да как они смеют приказывать мне? Кто они такие чтобы вершить мою судьбу? Я Софонисба, дочь Гасдрубала Гискона, царица нумидийская, или просто самая несчастная из женщин, которая не властна над собой, своими чувствами и сердцем. Которая рождена, чтобы быть принесённой в жертву тому, кто может быть полезен её отцу. Она долго лежала на полу и рыдала, пока чьи-то сильные руки не оторвали её от пола, подняли на руки и отнесли на ложе — это был царь Сифакс….. — Ты полагаешь я не знаю причины твоих рыданий? — Он произнёс это как-то спокойно, от чего Софонисба тут же успокоилась и пытливо посмотрела на него. — Или же ты полагаешь мне не известно, что твориться вокруг? От тебя потребовали……. — Царь поднял с пола скомканное письмо и пробежав его глазами положил смятый папирус на мраморный столик у ложа. — Царице не сообщили ничего такого, чего я не знал до нашего брака. Я же пообещал защитить Карфаген. Эти старейшины торопят тебя убедить меня расторгнуть союз с консулом? Я отправил послов на Сицилию ещё утром. Теперь ты можешь вздохнуть спокойно и поверить в то, как мои чувства к тебе глубоки и на что я могу быть ещё готов ради твоих прекрасных глаз. — Он осторожно убрал с её лба вьющийся локон и прислонив её руку к своей щеке уже собирался отпустить её, дабы уйти, как неожиданно она указала ему на пустое место на ложе…. — Останься со мной ненадолго. Просто побудь рядом. Не покидай меня. — Пролепетала она, отведя глаза в сторону. Сифакс кивнул головой, а в глазах блеснула радостная искорка. Он сидел на ложе и позволил своей молодой жене уснуть, так и не отпустив её руки, испытывая неописуемую радость, от того, что мог любоваться её красотой, даже когда она так сладко спала рядом. ************** Испания. Лагерь пунийцев. Полководцы В палатке Гасдрубала Гискона царила тишина. В огромном деревянном кресле, оббитым серебром за столом сидел высокий и крепкий, уже не молодой седовласый человек в тёмно-синей тоге и бесстрастно вертел в руках полученное послание. То, что доставил ему сегодня гонец выбило почву из-под его ног. Авторами послания были не кто иной, как его секретарь и воспитатель его дочери, в соавторстве с представителем совета старейшин Галлобалом. В письме сообщалось, что помолвка с царём Массиниссой сыном, восточно-нумидийского царя Галы была расторгнута и его дочь была выдана замуж за царя Нумидии Сифакса, который перешёл на сторону пунийцев и расторгает соглашение с римским консулом Публием Сципионом. Такого поворота событий ожидать не мог никто. Гасдрубал Гискон был шокирован подобной новостью, но также он понимал, что выхода у старейшин тоже не было. Выбирать приходилось между сильным царём и сильным царём. И если усмирить Сифакса, который наносил значительный вред карфагенским границам в отличие от Массинисса, что только помогал, пришлось решить с помощью брака с Софонисбой, то так тому и быть. Теперь нужно было что-то решать с несостоявшимся зятем. Неожиданно один из солдат появился перед Гасдрубалом и сообщил, что с наружи его ожидает лекарь Шуффет, который так же был близким другом полководца вот уже многие годы. Тот сделал знак впустить его и едва лекарь появился перед своим другом указал ему на пустое кресло и пододвинул свой кубок с недопитым вином….. Шуффет с удивлением посмотрел на него……. — Ты хочешь угостить меня из своего кубка? — С усмешкой поинтересовался тот. — Что с тобой? — У меня нет другой посудины, а просить слуг я сейчас не хочу. Не нужно им слышать лишнее, о том, что я скажу только тебе. Совет старейшин выдал замуж Софонисбу за нумидийского царя Сифакса. — Что? — Вскрикнул Шуффет, даже привстав с кресла. Полководец только утвердительно покачал головой. — Если бы моя дочь продолжила бы ожидать послушного мне Массиниссу — большая половина Карфагена превратилась бы в руины из-за воинственного Сифакса, который не получил её в жёны. Лекарь согласно кивнул головой. — Если Массинисса спокоен стало быть никто ему не сказал о том, что у него больше нет невесты. — Вот этого я и боюсь. Я усмирил одного льва, а другой вскоре обнажит против меня клыки? Что прикажешь теперь делать? — Полководец вытянул руки на стол и сжал сильно их в кулаки. — Если твой несостоявшийся зять погибнет в бою или от несчастного случая……только не говори, что не подумал и сам об этом. — Пытливо посмотрел на Гасдрубала Гискона лекарь. — У тебя есть надёжные люди? — Не беспокойся об этом. Массинисса часто ездит на реку в сопровождении всего лишь нескольких солдат ….. завтра он отправиться туда снова. Я всё улажу. Но планам Гасдрубала Гискона не суждено было сбыться. Полководец не оценил проворного нубийца, который сумел отбить атаку неприятеля и выведать у нападающего причину нападения. Так в один момент нумидийский царь был предан Гасдрубалом Гисконом и узнал, что его невеста была выдана замуж за более сильного соперника в его землях. ***************** Весна 204 г. до н.э. Африка. Прекрасный мыс, не далеко от Утики. Мыс недалеко от Утики, девушка в тунике Сципион уже час смотрел на прекрасную скульптуру великолепной женщины, выполненную всего лишь три месяца назад и которую похитили из дворца нумидийского царя Сифакса по его приказу. Он ходил вокруг неё и внимательно рассматривал, казалось каждую складку её платья, каждый завиток её длинных волос, мысленно восторгался её великолепной фигурой, но больше всего его внимание приковывало её лицо — глаза, губы, красивый нос…… — Хммммм. Так это из-за тебя римская кампания в Африку могла и не осуществиться? Так это из-за твоего прекрасного личика Сифакс расторгнул нашу договорённость и теперь выступает в качестве моего врага? Рим полон прекрасных женщин — от патрицианок до рабынь. Чем же ты лучше тех, ради кого великий Рим должен был бы отказаться от вторжения в Карфген? Неожиданно в палатку вошёл человек, появления которого никак не мог ожидать Сципион — это был Массинисса. Консул на миг застыл и не мог произнести ничего вразумительного. Как такое могло случиться? Но почему он собственного говоря удивляется такому неожиданному гостю? Если одна сторона получила желаемое, то другая лишилась того, что ей обещали по праву….. Прибывший внезапно бросил взгляд на скульптуру и заметно вздрогнул — ещё бы. Перед ним стояла сама Софонисба, даже если это было её подобие из камня. — Эту скульптуру я приказал выкрасть из дворца твоего соперника. Ты отчаянно боролся с Сифаксом в Нумидии из-за граничных споров, но проиграл ему в битве, и утратил город Массилию. Я также осведомлён, что Карфаген предложил тебе союзничество. Безусловно, твоя главная сила — конница. Но если ты уже здесь, это говорит, что ты выбрал другую сторону, которую ещё недавно никогда бы не принял, но сейчас терять царю Нумидии нечего, а с помощью римской поддержки его желание было бы вернуть утраченные земли … и поквитаться с теми, кому служил верой и правдой и которые так жестоко обошлись с тобой. Я прав? Молодой царь только сейчас посмотрел на знаменитого Публия Корнелия Сципиона Африканского. Он был типичным римлянином, со строгими чертами лица, не выражающими никаких эмоций. Это был властный человек до мозга костей с глазами циника. Высокий, плотный и по-видимому очень аккуратный. Массинисса почему-то даже улыбнулся краешком губ. — В тебе живёт не царь, а обиженный человек. — Проронил Сципион как-то обыденно. — Ты бы никогда не поддался чарам женщины. Судя по твоим глазам — подобное тебе чуждо. — Небрежно бросил Массинисса. — Я бы мог соврать тебе, и рассказать какую-то душещипательную любовную историю о моих мученьях, но стоит ли тратить время на подобную болтовню, если мы сейчас говорим о том, что может нас по-настоящему сблизить. — До недавнего времени так думал и Сифакс, однако где он сейчас? Служит верой и правдой Карфагену, как и я служил? — Верно, тогда он не был женат на прекрасной карфагенянке, но ты….. Разве твои любовные страдания сейчас не в прошлом? — Пытливо посмотрел Сципион на нумидийского царя. — Глядя на тебя мне становится понятно, чем руководствуется Рим, чтобы поработить весь мир. Ты один из них. Это ещё страшнее чем предательство Гасдрубала Гиксона, продажность совета старейшин Карфагена и даже коварство Сифакса. Ты другой. Ты не умеешь чувствовать……. — Бесстрастно проронил Массинисса. Консул с удивлением приподнял брови. — Мы оба знаем, чего желаем. И нечего тут обольщаться. Ты пришёл ко мне, чтобы рассчитаться за все обиды, которые нанесло тебе предательство Карфагена. Мне же нужен сам Карфаген. Ах. Да. Не будем забывать, что я бы мог тебе в любом случае помочь воцарится над всей Нумидией. — Возможно оставшись с тобой, я даже превращусь в такого как ты, Сципион, но это принесёт мне только облегчение, так как я перестану чувствовать боль. — Холодно произнёс Массинисса и опять остановив взгляд на скульптуре прекрасной девушки понял, что боль и обида не покидала его не на миг всё это время. Война, войска, крепость Как и предполагал Сципион разочарование нумидийский царя стало благом для его военной кампании, так, как Массинисса был не просто прекрасным стратегом, но и тактика ведения боя карфагенян была ему не чужда. Но то, что вдохновлённое на победу войско Сифаксом будет в ужасе наблюдать, как раненная под царём лошадь скинет его на землю, а поднимут его уже воины Массининны не мог предположить никто. Это породило панику и бегство солдат, которые нашли укрытие в Цирте, столице Нумидии. Итак, Сифакс закованный в цепи, а столица не оказала никаких сопротивлений новому царю. Это был триумф, который переполнял бы сердце победителя неописуемой радостью, что завладел землями и дворцом соперника, если бы не одно большое, но — сердце Массиниссы взволнованно затрепетало. Здесь оставалась Софонисба, женщина, которая не давала его мыслям покоя, с тех пор, как он впервые её увидел. Теперь между ними уже не стоял Сифакс с его силой. Он пребывал в цепях и ожидал своей участи. Он приказал солдатам разыскать царицу по всем покоям, однако на удивление нашёл её в царской опочивальне, сидящую у водоёма. Она опустила ноги в воду и беспечно болтала ими. Массинисса на миг остановился и с изумлением посмотрел на Софонисбу. Он так долго ожидал встречи с ней. Тысячу раз рисовал в своём сознании их соединение рук, а когда узнал, что её выдали замуж за другого — боялся даже подумать об этом. — Что ты делаешь? — Царь смотрел на женщину с удивлением. Казалось, нынешняя ситуация совершенно не заботила её. Она оставалась внешне спокойна и беспечно продолжала болтать ногами в воде. — Всегда хотела попробовать это, но приличия не позволяли сделать этого. Как дочь самого Гасдрубала Гискона может позволить себе вести неподобающе? Никогда! А теперь мне всё можно. Мой царственный супруг в заточении. Теперь воссядешь на троне ты. А что будет со мной? Кажется, моего мнения опять никто не спросит. Поначалу я негодовала, что ты станешь моим супругом, но никак не могла предположить, что небеса, нет, не небеса, а совет старейшин принесли меня в жертву Сифаксу. Теперь, же когда мой муж стал недругом Рима ….. Он не дал ей договорить. Грубо схватил её за локоть и в миг вытащил из воды, притянул к себе и посмотрел ей в глаза. Это было больше, чем он мог даже полагать. Тепло её тела, запах, исходящий от её волос, алые губы, а глаза, в которые он не мог тогда в саду взглянуть…сейчас он понимал, что произошло с Сифаксом. Массинисса влюбился в неё ещё сильнее…он утонул в её великолепном взгляде. Неожиданно царь окликнул одного из солдат и крикнул, что было сил: — Прикажи слугам, пусть готовятся к свадьбе! Я беру в жёны Софонисбу! Даже для простого подчинённого услышать подобное было сродни грому среди ясного неба, но он не имел права ничего сказать, кроме как слов повиновения. Древние развалины Её опять никто не спросил. Но разве не об этом сказала ей Хилида? Девушка лежала на ложе возле своего нового царя и мужа. Это были те самые покои, в которые однажды вошёл Сифакс. Массинисса слишком много выпил, а ещё он очень был взволнован, поэтому его привели из пира уже под руки двое солдат и просто уложили на широкое ложе. Софонисба прилегла рядом. Она смотрела на своего супруга, как и в первом браке с полным безразличием. Молодая женщина с содроганием вспоминала пророчество знатной карфагенянки и теперь ей стало страшно. Это был не конец её роли, когда она зависела от обстоятельств и никак не могла повлиять на них. Было видно, что новый нубийский царь уснул слишком счастлив. Он постоянно улыбался во сне, что-то бормотал, а Софонисба чувствовала, как её бросает в дрожь. Единственное, что могло принести ей радость — это последние слова предсказательницы — она отправиться с любимым в долгое плаванье, чтобы навсегда оставить земли, где родилась. Теперь настала очередь царицы улыбнуться. Ей суждено наконец обрести счастье. С этими мыслями она закрыла глаза и уснула счастливой, только для этого у неё была уже другая причина. Чувство самого счастливого человека на свете, жило в Массиниссе только одну ночь. Едва наступил рассвет как пришло понимание того, что его победа всё-таки зависела от Сципиона и от римлянина Лелия. Что-то подсказывало ему, что эти оба могли бы сейчас вмешаться в его решение взять в жёны жену его соперника, который в данное время пребывал в заточении, в кандалах. Его предположения не подвели — неожиданно двери распахнулись со страшной силой и в покои царей влетел разъярённый мужчина, лет пятидесяти, в костюме легионера. Это был Лелий. — Это то, о чём предупреждал меня Сципион! Ты всё-таки не устоял перед этой женщиной! Она и из тебя сделала послушного раба, как и с Сифакса! — Вскричал он. Софонисба приподнялась на локти на кровати и ощутила сейчас жуткий страх. Было понятно, что она стала совершенно беззащитной — как первый, так и второй царь не имели уже ни власти, ни силы, чтобы оградить её от Сципиона. Массинисса подорвался с ложа, как ужаленный. — Лелий! Умоляю, защити наш брак! Я не могу представить, чтобы ты дал приказ забрать мою жену и отправить её вместе с Сифаксом в Рим, где её ожидает рабство! Она ведь знатная карфагенянка и дважды царица! Прошу тебя, убеди Сципиона проявить милосердие! Неужели ли тебе было неведомо это чувство? Римлянин бросил недобрый взгляд на прекрасную женщину, глаза которой просто пленили, а вьющиеся волосы рассыпались по всему ложу и его охватила дрожь. — Ничего не должно препятствовать Риму на пути к победе. — Глухо проронил он и тут же повернувшись покинул царские покои. Среди молодожёнов наступила пауза….. Массинисса был раздавлен. — Не смотри на меня сейчас, Софонисба. — С горечью проронил царь — Мне стыдно, что я так долго ждал тебя, столько познал страданий и войн, а теперь чувствую, как беспомощен, чтобы защитить мою жену! — Как он легко признал своё поражение. Молодая женщина встала с ложа, откинула волосы назад и спокойно сказала: — Я об одном только могу просить тебя! Не при каких обстоятельствах не позволяй им сделать меня их рабыней. С этими словами она покинула покои……на этот раз её дорога вела только к одному человеку — Сципиону. Царица больше не боялась, что стража может схватить её, заковать в кандалы и привести к её первому мужу. Отныне ей было всё равно. Кто в сущности мог бы заступиться теперь за неё? Никто. Великий консул разместился во дворце Сифакса совершенно в отдалённом месте, по дальше от суеты, но в более живописном месте дворца — это были покои для гостей, окружённые садами и водоёмами. Царицу даже не остановила ни одна стража, подобно сам Сципион предупредил их, что она пожалует сюда….. Софонисба застала консула за чтением корреспонденции. Римлянин был так поглощён изучением написанного, что даже не заметил вообще её присутствия. Однако ей хватило времени, чтобы рассмотреть этого человека, от которого зависела судьба и её и двух царей. Внезапно её глаза остановились на фонтане, размещённом прямо по среди салона под открытым небом, который заливал солнечный свет. Однако вместо фонтана стояла украденная скульптура Софонисбы, которая была тысячу раз изувечена…..от ударов хлыста, валяющегося на мраморном полу. — Ты так меня ненавидишь, что решил вымести злость на моём изваянии? — Голос царицы был как никогда непоколебим. Сципион вздрогнул и подняв глаза на неожиданную гостью внезапно оцепенел….. она была ещё прекраснее, чем статуя мастера. Как бы он не старался, но передать блеск её очаровательных глаз, молодость, чистоту и на редкость дивную красоту ему было бы это не под силу. — Ты в жизни ещё красивее, чем эта примитивная работа бездарного каменотёса. — В голосе никогда непоколебимого консула была ощутима дрожь. — Когда я допрашивал твоего мужа и спросил его что побудило предать меня, в преданности чьей он клялся, то он сказал мне следующее: «Софонисба, дочь Гасдрубала, которую я полюбил себе на гибель. Она сильно любит свое отечество и способна всякого склонить к тому, чего она хочет. Она меня из вашего друга сделала другом своего отечества и из такого счастья ввергла в это бедствие» (Аппиан Александрийский передает диалог римского военачальника и поверженного врага) — В нём родилась ненависть. Он проиграл своему сопернику, и тот отобрал у него трон, женился на его жене, и живёт в его дворце. Но разве спросил меня кто за всю мою жизнь, хочу ли этого всего я? Ни отцу, ни совету старейшин, ни двум моим мужьям не было дела до моих чувств. Они получали всегда то, что хотели. — В голосе царице сквозило полное безразличие. Консул как-то странно смотрел на неё, когда молодая женщина говорила. В один момент царице показалось, что он не слышит её голоса, а просто не может налюбоваться её красотой. — Когда я увидел скульптуру — стал осознавать, что двигало царями предавать меня один за другим, но, когда увидел сегодня тебя живую — понял, что готов и сам предать весь Рим и стать на защиту Карфагена, только ради твоих прекрасных глаз. Ты ещё слишком молода, чтобы понять какой силой обладаешь и что способна творить с мужчинами. Мне самому стоило огромных усилий, чтобы не думать о тебе, даже если передо мной была не ты, а твоё жалкое изваяние. Твой образ манил к себе, притягивал с десятикратной силой и тогда я брал в руки кнут и с силой Геракла нещадно хлестал скульптуру, оставляя на её «теле» глубокие «шрамы», которых было больше на моём сердце, чем от ударов кнута. — И потому ты был готов меня направить в Рим и сделать одной из миллиона рабынь? Такие как я заслуживают либо достойную смерть, либо достойное почитание. Я потомок Дидоны, которая прибыла сюда однажды и из клочка земли со шкуру быка создала процветающую империю. Ты предложил царице недостойное место. Но самое ужасное то, что все, кто воспылал ко мне страстью в конце концов предали меня…. Прощай Сципион! Ты остаёшься со своей холодностью и черствостью, только то, чему великий консул так трепетно служит будет наказано. Великий политик останется оклеветан и отправиться из Рима в добровольное изгнание. А знаешь кто станет причиной твоего падения? Тот, кто однажды всколыхнёт Рим и уничтожит с лица земли Карфаген уже навсегда. От услышанного консул заметно побледнел, но тут же взяв себя в руки чуть слышно проронил. — Всему приходит начало и конец. — Но ты ведь не это хотел сказать. Ты хотел спросить откуда известно мне о доле великого консула. В день, когда за мной пришли старейшины, чтобы забрать меня и отправить в Нумидию к Сифаксу в мой дворец пожаловала предсказательница. Тогда я не поверила ни одному её слову, и страшно разозлилась. Но доселе она не ошиблась ни в чём, что сказала. Нужно ли сомневаться в том, что женщина напророчила о тебе? Царица повернулась и молча покинула место пребывания Сципиона, так больше ни разу и не оглянувшись. Она чувствовала, как всё это время он провожал её взглядом. Он так, как и другие был сражён её красотой, но оказался сильнее своих чувств, которыми не могли руководить ни Сифакс, ни Массинисса. Софонисба понимала, что её больше уже ничего не спасёт. Сципион победил Массиниссу, оставалось всего лишь немного, чтобы он стал твёрже в своём решении выбрать покровительство римского консула, вместо нумидийской царицы…. Но давить на нового царя Нумидии было бы непростительной ошибкой, поэтому Сципион начал очень осторожно…. «Я думаю, Масинисса, что еще в Испании, при первой встрече, ты увидел во мне что-то доброе и потому вошел со мной в дружбу; в Африке все свои надежды связал со мной; но среди всех моих хороших свойств, которые побудили тебя искать моего расположения, ни одним я так не горжусь, как умением владеть собой и не поддаваться страсти. Я бы хотел, Масинисса, чтобы ты к своим превосходным качествам добавил и это. В нашем возрасте, поверь мне, страсть к наслаждениям опаснее вооруженного врага. Тот, кто ее укротил, одержал большую победу и заслуживает большего уважения, чем мы, победившие Сифакса. Ты действовал в мое отсутствие энергично и мужественно — я с удовольствием об этом вспоминаю и хорошо помню. Об остальном подумай сам: я не хочу, чтобы ты краснел от моих слов. По милости богов Сифакс побежден и взят в плен. Значит, он сам, его жена, его царство, земля, города, население его страны — все, что принадлежало Сифаксу, — добыча римского народа. И царя, и его жену, если бы даже не была она карфагенянкой, если бы даже не знали мы, что отец ее вражеский военачальник, следует отправить в Рим. Пусть сенат и народ римский решат судьбу той, о которой говорят, что она отвратила от нас царя-союзника и заставила его безрассудно взяться за оружие. Победи себя: смотри, сделав много хорошего, не погуби все одной оплошностью; не лиши себя заслуженной благодарности, провинившись по легкомыслию» «В ПЛЕНУ СТРАСТЕЙ. ЖЕНЩИНЫ В ИСТОРИИ РИМА» Геннадий Левицкий Безусловно, сердце Массиниссы разрывалось от боли, когда он покинул Сципиона. Но у него уже был пример выбранного пути Сифаксом от царя до пленника. Теперь новый царь не смел положить на жертвенный алтарь ради любви всё в своей жизни. Софонисба заперлась в своих покоях и смиренно ожидала своей участи. Она никого не впускала, и с каким-то странным безразличием слушала, как в соседней комнате её муж громко рыдал. Все, кто подходили к его покоям уже не помнили, когда царь хранил молчание. Внутри опочивальни, когда-то принадлежавшей Сифаксу слышались вздохи, стенания, а потом рыдания опять начинались и продолжались очень долго. Он не приходил к жене. Царица вряд ли его бы и впустила. Да и что он мог сказать ей, если до его полного предательства оставалась почти незаметная грань. Он выбрал покровительство Рима. Софонисба отказывалась есть и пить. Всё время она сжимала в руках кулон, в котором хранился порошок с ядом, но, наверное, последние слова прорицательницы Хилиды всё-таки заставляли её верить, что это не конец, что её будет ждать корабль, любимый человек рядом и долгая дорогая по морю к неизведанным землям, на встречу новым берегам и новой жизни, как потомка Дидоны. Всё произошло рано утром, когда на пороге появился раб Массиниссы. Этого человека средних лет царица уже видела ранее. Он низко поклонился и поставил на столик серебряную чашу. Кртина, серебряная чаша в руках уцарицы — Это яд, моя царица. — Раб тут же потупил взор. — Твой муж боялся прийти и попрощаться, так как любит тебя безгранично. Боялся твоих глаз, которые повелели бы моему царю поступить так, как поступил когда-то царь Сифакс. Мой царь выбрал жизнь с Римом на троне Нумидии. Но он выполняет твою просьбу, и ты покинешь этот мир как царица двух царей, знатная карфагенянка и потомок Дидоны, а не одна из рабынь великого Рима. Софонисба почему-то оставалась внешне спокойна. Слушала внимательно слова, которые передал через раба её муж, кивала согласно головой, а потом подошла к столику с чашей. «Я с благодарностью приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но все же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйдя замуж на краю гибели — Твердо произнесла она эти слова, взяла кубок и, не дрогнув, выпила» (Ливии). ************* Галера в море Корабль был далеко от карфагенского побережья. Он бороздил просторы Средиземного моря вот уже целый день. Софонисба лежала на руках у Керема и чувствовала, что слишком слаба. Веки были ещё очень тяжёлыми. — Что я делаю здесь? — Сказала она слабым голосом. — По воле Сципиона он позволил тебе покинуть Карфаген. Когда римский консул заставил Массинисса принять решение в свою пользу, то прекрасно понимал, что нумидийский царь не позволит тебе стать рабыней Рима, Массинисса захочет тебя умертвить, и тогда он разыскал меня и сообщил, что, когда ты выпьешь сильное снотворное — я могу забрать тебя и навсегда покинуть империю. — Лицо Керема почему-то не изображало ничего кроме тревоги. — Ты слишком долго спала. Я стал переживать за тебя не случилось ли ничего с тобой. Этот властный человек влюбился в тебя. Я понял это, когда консул позволил тебе бежать из Карфагена, а когда увидел твою изувеченную статую — тут же всё стало на свои места. Мы на корабле твоего отца. Сотни амфор полны золота. Теперь мы найдём землю даже на краю земли, и ты повторишь поступок великой Дидоны. Молодая женщина слабо улыбнулась: — Керем. Ты сам веришь в это? Хилида предвидела, что я поплыву на корабле с любимым человеком, но что было далее? Она мне не сказала, но об этом не трудно догадаться. Я стала для Сципиона тем же, кем была для двоих царственных мужей — слабостью, которую им трудно было в себе подавить. В тот день, когда римский консул призвал тебя к себе и увидел, что ты понял, что я стала для него той же слабостью он не мог бы позволить ни тебе ни мне существовать более, как живое свидетельство его необузданного желания. Сципион никогда бы не позволил бы мне просто так уйти, а тебе погрузить на корабль так много золота. Он отпустил нас с тобой в море с пониманием, что оно поглотит его самую сокровенную тайну. Неожиданно Керем сильно сжал в своих руках нумидийскую царицу, а для него всего лишь его маленькую и непослушную госпожу и с какой-то непонятной радостью в голосе громко воскликнул. — И почему же ты так умна, моя маленькая Софонисба? Корабль сейчас бы взорвался от множества бочек пороха, которые я нашёл между амфорами с золотом, когда мы были уже далеко от берега. Ты бы так и осталась с надеждой о том, что нам удастся достичь берегов, которые не нашла Дидона. — В противном случае Сципион бы никогда не позволил кораблю уйти с гавани. — Грустно улыбнулась Софонисба. — Помоги мне подняться. Мы ещё раз посмотрим на крошечный кусочек земли, который больше никогда не станет нашим, но где мы родились, и провели лучшие годы нашей жизни. Это был самый прекрасный момент, который стоил всей её жизни, когда голова женщины покоилась на груди человека, в котором она нуждалась больше чем в ком либо другом. Момент настоящего счастья остаться в его сильных объятьях и уйти с этим чувством в вечность. Спустя несколько минут в море раздался громкий взрыв. Корабль охватил ужасный огонь, и он разлетелся на тысячи обломков. Развалины P.S. Непростое решение Массиниссы принесло ему множество душевных страданий. Сципион даже первое время не упускал его из виду, дабы новый царь Нумидии не последовал за своей любящей женой. И в миг, когда Массиниссу торжественно назвали царём, даровали золотой венок, чашу и курульное кресло, по словам Ливии его сердце сжималось от боли. «Нет в Риме отличия выше триумфа, ни один римский триумфатор не был облачен так роскошно, и римский народ из всех чужестранцев одного Масиниссу считает достойным такого убора» (Ливии) Но царь Нумидии никогда не узнает, что в тот же самый час душа разрывалась на части и у Сципиона. Он закрывался в своих покоях и громко рыдал, часто хватался за кнут и продолжал безжалостно хлестать каменную скульптуру женщины, которую он отправил на дно вместе со всем золотом, что она пожелала забрать. Сифакс проведёт остаток своих дней в Риме и покинет этот мир очень скоро, не в состоянии пережить своего ничтожного положения. А страна Массиниссы будет процветающей, хотя римляне не без основания полагали, что с полудикого народа им удалось сделать вполне приличных граждан по меркам великой империи. Именно этот царь всю свою жизнь будет воевать с Карфагеном, заниматься грабительством и «откусывать по кусочку» владения империи. Из-за его нападений пунийцы нарушат договор с Римом, после второй пунической войны, по которому они не при каких условиях не имели права начинать никакие военные действия и в 151 году до н.э. вступят в войну. Рим воспользуется ситуацией и начнёт третью пуническую и последнюю войну с Карфагеном, которая приведёт империю к полному разрушению. Массинисса так и не получит Карфаген, как не увидит его падения. Он покинет этот мир в возрасте девяносто лет. Ну а Публий Корнелий Сципион Африканский будет в последствии обвинён Марком Порцием Катоном Старшим, тем самым, который каждое своё выступление оканчивал словами, что «Карфаген должен быть разрушен», и отказавшись защищать себя покинет Рим и удалиться в добровольное изгнание. Так с одной стороны сумасшедший римский оратор, а с другой стороны нумидийский царь Массинисса внесут свою лепту в полном исчезновении Карфагена, от которого останутся только жалкие обломки. Если подытожить всё-таки историю о Софонисбе, то тут стоит вспомнить вечный спор чем всё-таки человек должен руководствоваться — головой или же сердцем? Два царя — один ради любви потерял всё, другой же предав любовь стал единоличным правителем Нумидии на долгие годы. Почему всё-таки проиграла Софонисба со своей губительной красотой? Чтобы понять это стоит вспомнить последующих более знаменитых и властных женщин, которые не смогли устоять под натиском Рима, такие как египетская царица Клеопатра, или позже царица Пальмиры Зенобия. Их борьба была более длительной и беспощадной. Так что же было причиной падения? Ряд допущенных ошибок или же судьба? Если хорошенько поразмыслить, то стоит всё-таки полагать, что тому причиной была-таки судьба не устоять. Пришло время покорится более сильному противнику и принести в жертву не только собственные жизни, но и империи, которыми они правили. Это было время великого Рима, а закат и рассвет ещё никому не удалось остановить. 26.01.2017 Клидерман Отто |
Как прекрасен твой взор, Софонисба
Автор
