Па дали И прошла эра дрём — гул — аэродром.
По родам — пора дам. Порадуй парадом! Почестям быть там — мир рвут по частям.
Был там дом с уродом. Эра дам, сер родом. Те читали том в месте том святом.
По святым канонам, кланяясь иконам. Душу им отдам, да каким ходам?
Мы куда идём? Что зовём мы чудом? Слухом полон чат, слух в мозгу, что чад.
С нашим русским чадом — дым сигар вис чадом. Странности росток, но пророс росток.
Вёл тьмой нас Адам, страждущих всех, адом. Пагубная страсть Зловеща страсть — в мозг может встрять.
На радость пагубе, течёт ниц по губе. И будет власть вас грабить всласть,
Назло тем пагубам — слюна ниц по губам. Есть чести часть — вожжи на пасть.
А путь зигзагами, зла аншлагами. А СМИ бурда и ерунда —
Бум магами раздут бумагами. Жизнь чехарда не до стыда.
Пути ли, к пагодам, бегут там по годам. А дом с резьбой, а в нём разбой,
Залились брагами, вперёд ватагами. Не угораздь! Мразь пала в грязь.
Мир с бедолагами, а мразь вся с благами. Падающие звёзды Люди светлые падали звёздами!
В лагерях среди мора и падали.
Убивали их зимними вёрстами,
Их народу мерзавцами подали. Погребён этот мир под банкнотами.
Все морали уж стали банкротами.
Марширует весь мир беса ротами,
Харкают на всех, на всех мокротами. Нас держали от правды поодаль и…
Одурманив хвалебными одами,
Завлекая нас вер сумасбродами…
Нас сметала жизнь водоворотами. Эта смерти страда, пик страдания
И могилы росли — в оправдания…
Для тебя танец смерти — эстрадою!
Скажи Родина: — Стала ты радою? Пакость У кумира око мира. У уморы ума мера.
По костелу показ тела. Показ тела, это дело! Эка мымра — око мора… Комарья там — Лукоморье,
А камора яко море. Якорь в море, это горе! А манеры! Ну, минёры! Их манёвры — моры эры.
Погостили, погост или? Пакость стыла — показ тыла. Мозг ослепит беса лепет. Куклу слепит, враз, в вертепе.
Беса лепет: шок и трепет, Шайку слепит, это рэкет, Златом слепят зла проекты, Люд озлобят те объекты.
Пакость пела песню пыла. Аминь! — спела смертью с тыла. По кость сгнила гноем ила. Пакость ныла: — «Козни Нила».
Пакость стыла по кости ли?! Пакость или показ стиля? Пала ты Палачи и плачи. И плоха там плаха.
Плата — плита та — могила Пилата. И дурная плата. Не летает птаха.
Сеет эра зла та, эта эра злата. Ну и нет полёта — и ума палата:
Эхо пело то-то: — Пали лбы в болото! Обелиска плиты, почестями — пли ты!
Крови попил — ату! С блату по Пилату! На мозгах те блаты — их ума палаты.
По сегодня кляты, там с утра утраты. Оттого не пела и душа пострела.
Дошли до предела — дело беспредела. Но пришли расплаты — в ад ведут Пилаты.
Совесть уж скупили! И что он скуп или!? Воздух ты пил ада — славил тем Пилата —
Чудо психопата, просто супостата. Не дня без разврата и поёт баллада: —
Это бал? Бал да-да! Это бал-бал ада. Ведь война, то где-то, для неверных гетто.
Танцы те скелета. Скуп на ласку — вето. А что тьма, скупа ли!? Ей не жалко стали,
на кресты эмали — смерть то не в опале. Пали стены Путь красит пост Илью! Пусть ест он пастилу.
Течёт чай дождь по стеле. Пасс Тилю дай по стилю. Бес, хитростью стеля, звук, что тромбон с теля,
Собак ли там спустили? Кому дадут спуск стили? Пиши там кренделя — век сел на векселя
Вы что-то упустили! Хранят пусть опус стили. Встречала вся земля — там лучшего враля.
И все входили в роли — и шли там на гастроли. Мы все там короли и ус наш не в пыли.
И дали банде роли — пропивши бандероли. Течёт нам крем ля-ля из местного кремля.
Ах, наши постарались — писали пасторали. Презент вот с пастилы. Ведь он там спас тылы.
Там люди просто гнили, там всем владеют гили. Тащить вас с пасти ли!? Дни наши спас ты ли?
А наша жизнь постыла, бескрыла и уныла. Панели по Неле Ах, наша жизнь нелепость ты! Нужны в тоннеле ли посты!
Течёт слеза-слеза по стеле, нужны-то Неле ли постели? Уж мочат слёзки те постель. И забродил нелепо стиль.
Неделю те посты постились, а ты успей с ней, постелись, С пасти ли сток — спасти листок. Коварства, злобы ли исток?
Спасти ли сладость пастилы, где рэкет злобный пас тылы? То постелись, сто постились, топот стелись, то пасте лис.
Стой, постелись! Постелись с той. И с истой в подъезде и стой. Пусты листы — пустили стиль и вот скажи им, лис ты иль…
Иль мозг протез, он как костыль,
торчит как в небо гвоздь — костёл!? Хлысты вот сплетни. Ах! Листы! Слова твои, ну, как хлысты!
И бьют слова, слова — хлысты. По тем главам, что так пусты. А осень безразлична к листам и не быть орешков клестам.
И не нужны коньки-то к ластам — они в воде, дают класс там. Уж в инеи белы кусты, упали на землю листы.
Упёрлись в проблемы мечты — не держи в пазухе меч ты! 8 Пар Ной Уже залита солнцем арка и солнце парит — будет жарко.
Грачи там ходят, гордо, парами. Поля под чистыми парами. Мы всё оставим на потом, там, пока со лба холодным потом,
Стряхнут потомки пот упорно, и те кто ищет смысл у порно. Потом всё выйдет, дурь та,
с потом — верхи становятся исподом.
А дом там станет страшным адом.
Спи дом, покрытый вечным СПИДом! А он кричит-кричит упорно: — «Нет смысла в этом фильме порно!»
И всё под этим и тем спудом, всё стало незаметно спадом. А при этой, системе парной,
ты не гляди высокопарно.
Вы пьёте-пьёте сок парной, ой,
общаясь, только, с нужным парнем. Он деньги копит на парник и, хороший вам, при том, напарник,
Он складывал деньгу в наперник и походил, под стать, на первых. Он в облаках парил-парил, когда напарник его парил.
Размазывал он пот по рылку и так боготворил парилку… Он получил, к тому, отпор эр, ведь не ту дверь конечно, отпер.
Плясал от парт наш верный опер, и делая обмер, он обмер. Ведь там, где нет и нет ста, ста пар,
бюджет уходит вовсе в стопор.
Хомут на нас надели прочный,
остался только круг порочный. А смысл каков и он подстрочный?
Неясен пакт тот, чудом, брачный…
И дом гудит-гудит барачный,
что стиль у них велик — барочный. Пар радист Был породист пародист, парадировал он парадиз.
Он устроил парад из — закусь им пара редис. Вот устроил пар ад из и не вынес пар радист.
Ты за кон передерись, жуй, соси перед ирис. Род в окно, весь в аккурат, заглянуть, как в око, рад.
Обманули на карат — а потом и во сто крат. Где твоя мораль о, град — нет насилию оград.
Опозорил чело век, стал ублюдком человек. Куклам дан не ум, а корд, церкви — жалостный аккорд.
И звенит века аккорд. И звенит… чем же век горд!? Мусор тот несёт река — счастье то материка.
Льёт там воду ректорат, он пучине рек то рад. Он ведь землю не орал, а на слабых лишь орал.
Кушал пьяный виноград, дай теперь ему наград! Нет разрухе здесь преград. Прям в окно прыг крупный град.
Носим в сердце лють и мы, и зовут чай нас людьми. Пара лиловая У влечения — увлечение, Во влечении вовлечение.
Увлечение — у, в лечение, У лечения — уличение. Века памятник — ваш помят и ник.
Жизни памятка — бедой памятна.
Люди падали во рвы падали,
Сплетня по губам — быть и пагубам. Сказ есть повод док, для лжи повода.
Сердца поводок — любви паводок. Пора Лелями — параллелями. Прель лиловая — прелиловая.
Ох, блудливая — мол, игривая… Тьма фальшивая машет гривою. Уж по кости те — ваши пакости. По ад кости те, то от падкости.
Вер препонами, лжи драконами, Тьма с иконами бьём поклонами. Заарканили тьму арканами. И стена на-на, ну, как истина.
И канавами, и каналами, И канальями, и анналами, И канонами, и канканами. Истуканами с их капканами.
В пору умную, в пору шумную, Параш ютами с парашютами. Перенюхали пиры с Нюхаю, Пере ухали — бой с парнухами.
Чуем нюхами — грязь грязнухами. Похотливая — похоть левая. Зови Рухами с завирухами. Зови хамами с показухами.
Осе мухами — хлеб осьмухами. Голо духами с голодухами. Парадокс «Девы Евы» Железная рука, в порыве гнева,
Корону золотую разнесла.
Осколки замелькали справа, слева
Зубами острыми — рассада зла. И зло разъело плотный слой металла.
Ржавеет масса золото на ней,
А с виду кажется — солидней стала.
То ржа разбухла. Вы не верьте ей. Послушайте! По химии однажды,
Я помню, ряд активности учил.
Я думаю, запомнит это каждый:
«Железо золотом не излечить». Ржавеет плоть металла быстротечно.
Не золото ему тут нужен хром.
А мода, в этой жизни бессердечной,
Нужна, для тех, кто жив вчерашним днём. Мораль подвластна гибкой воле моды.
Дурной пример инфекция для всех.
Подпольная мораль бродит в народе,
Потом берёт над нами всеми вверх. Однажды модный франт за дело взялся…
Он химию, конечно, не учил.
Построил каравеллу просто сказку.
Она ко дну пошла с нечистых сил. Куда летишь ты горе-каравелла?
На гибель страшную обречена.
Всю плоть твою коррозия разъела…
В рублёвых снах ты спишь моя страна. Ты создана из чистого металла.
Какой осёл тебя позолотил!?
Не нужно правде золотой сутаны.
Народ и голую тебя любил. Париж На крыльях счастья ты пари же, со счастьем выгодно пари же!
И сделку заключи в Париже, пари же, верно то, по рыжим. За градом исламский режим: — Люд весь террором перережем!
Машины, стёкла все крушим и как те ястребы кружим. Специалист по танцам Алла с огромным уж потенциалом,
Её птенцы кружились в алом и эти па валились валом. Париж, так это вира жизнь — ах, ну Парижа виражи!
Да ты купоны здесь стрижи и все носились как стрижи. И ты о том лишь не бреши, что и в кармане стали бреши.
Дыша легко-легко пари же — какое счастье быть в Париже. Над ними Сити этажи, ты с ними в ритме том кружи.
Тебе свобода не режим, а лёгкий денежек нажим. И ночи здесь-то в галогене — кружилась пара по арене.
Чечёткой ноги шли в кадрили, так парень с девушкой парили. А с той парни уж вышли парни. Кричат: — «Ты их ножом пырни!»
Таков там был к кустам гарнир — арабский ножик сувенир. Финал и Аллы — финал Гали — порядком вы фи-фи, налгали!
И приняли дурной пар холлы, а девы уж в раю порхали. Желаньем страстным души паришь.
Париж, Париж в мечтах паришь.
И ты не красен был, а рыж,
доводишь ты трудом до грыж. И вопрошай парле, парле!? И во Франце застряло в горле.
Идёт там пар ли — параллель. Кровавый пар алел на марле. Она забыла об орле — он улетал там из Орли…
Ты фразу об орле кинь — он плачет словно арлекин. И тот вопрос давно решён — наш мир, как видно, грешен.
Лови-ка рыбку на опарыш, когда сам чёрт тебе, что кореш. Без толку, что с трибуны шпаришь?
Быть может, хочется в Париж?
Смотри, язык себе ошпаришь.
Гляди-ка, в облаках паришь. Пас тела Души ваши в миг остыли — догнила души ость или…
Слёзы странные пустили, то хитрят, так пусть, стили. А там жуликов посты ли и они нам так постыли.
Что за цвет у кос, кос тела!? Смерть кость ела у костела. Уж прошила пост стрела — радость взвизгнула пострела.
Радость душу пестрила — маска на лице пестрела. Ор лица это не орлица — это вера молодица!
Где же тупости граница — дурь над миром тут царица! И костёр того костёла, где гряда огня кость ела?
На кресте гореть там плоти, там от вер ума палаты. Вер зашла та пакость с тыла, кровь же в жилах жутко стыла.
Страшно! Тут погосты или — здесь в аду мы погостили. Разговор о гостье ли? А кричат: — О-го-го стили!
Вера знала тут вкус дела, крест с костёла, что кость тела. В злате красота пестрела и сожгли за то пострела.
Клан приспешников в костёле — то клан тьмы, лучше каст те ли? Виден вкус теле — в кусте ли, в порно ли нашли вкус те ли?
Где деньжата их хрустели, то их смерти-то картели. Разрастаются бордели и преступность на пределе.
Посещать иди костёлы — там вопит и дикость тела. Спас тылы с пастилы И зелен тот пост елью, под снежной он постелью.
Аллея снежных елей, для елей снег, как елей. И главное текст стилю, и прочность-та текстилю.
И как там важно стило, без стило б не светило. Собак ли те спустили? Но не дадут спуск стили.
Кутилы, воротилы — кадрили на кадрили. С постели их спустили. С поста ли, их спас ты ли?
А клан свой, чтоб спасти, вы рвали прямо с пасти. То глупости посты ли? И наши дни постыли.
Работать бы по стилю — как саблей с прочной сталью! Напрасно ты постилась! Кругом, ведь те, кутилы.
А сплетня та постыла. Ах, что за напасть с тыла!? Тромбон тот звук — с теля, особого он стиля!
Бес, хитростью стеля — и видел, тёк пот с тел я, Ах, лопасти-то страсти и просят кило пасти.
Нелепости-то стили, кругом там воротилы. Поток там слёз по стеле — нелепо бродят стили.
Умы там полны гнили, то веры простофили. Спас тело он с постели — рисунок, вот пастель и…
Постели, что нар тесты! Ах, ну они артисты! Пасс сажи Ой, тут смерти злые ражи и от вер лихие стражи.
Экспонаты, стеллажи — что несёт нам стела-жизнь.
Эти зверя этажи же, это жижа, эта жиже.
Эти зверя этажи — мракобесов кутежи. Все наполнено там лажи — шантажи, да шантажи.
Это злобы багажи — грабежи там, грабежи.
С ваших глаз плывут слёз лужи —
извиненья неуклюжи.
В лужу слёзки дзинь-дзинь-дзинь,
нужен тут волшебный джин. Этих экспонатов стража, вид огромного пассажа…
С витража до виража, всюду жажда миража.
А под миражом те кражи — тьма размазана по саже.
Глупость всюду эта же и звенит на этаже. Мрази мода — шик при писке и на моду шли приписки.
Ты откройся нам Сезам, ну зачем бежать слезам?
Много было там раз писку, так бери ты с них расписку.
Распахал там поле зам, ходит чудо по лесам. Убегают воды — баты, вытри ты тот пот со лба ты.
Лучше в дудочку гуди, не таская тьмы пуды.
Там такие видно люди — всё несут им, прям, на блюде.
Глотку ты для них луди — будь умом, как с их среды. И всё больше этой дряни, и его дочурка пани!
Всё давно уже по ним, и взбесился аноним.
Перешли уже все грани, нанесли Душе те раны.
Местом думают одним, анонимы — псевдоним. Там церковная казарма и играет роль жандарма.
На народе там ярмо, дивно пахнет там дерьмо!
Видно дачу, там гарем им, а вокруг всё пахнет горем.
Вам не выйти с под ярем, ясно этот мир презрен. Босс всегда сокрыт за морем, червячка мы там заморим.
Если будешь ты смирен, то уйдёшь ты от проблем.
Кем натянуты те лёски? Может, все тут кукол тёски?
Чей тот на земле эдем, где течёт с Кремля там крем? За какие деньги ласки, кто о том расскажет сказки?
Кто тут дразнит бытием, толстопузым житием? Пасс суете Всуе суеверия, всуе-всуе в вере я.
Всуе, люди с верою, сняты жизнью серою. В суете неделями — дни те канителями,
Катит ахинеями шум тот над борделями. Все как в нудной серии, кажутся дни серыми.
Души в суеверии, а у СМИ феерии. Что у них нет совести — пишут о том повести.
А кругом то горести от их бестолковости. И ушла прочь масс совесть и, и важна, им массовость.
Злобы многоплановость и от матов матовость. Мистика, что мания — магия внимания.
Не до понимания — манит манна-мания. Был пинок им разовый и мираж был розовый.
Шприц не одноразовый, пистолет, но газовый, Был разбор то кассовый, ну, а ты с баркаса вой.
И сюжет тот расовый, видно будет бросовый. Холод веет вьюгою, голосит зверюгою.
Мир раздет ворюгою, Ты прикрыт дерюгою. Мне б в ту пору вьюжную, да, в страну бы, в южную.
Чем же взять бездушную банду равнодушную? Пастила. Когда-то бабушка костёлы, уж променяла на постели.
И поняла, что жизнь постыла, не сладка, ну, как пастила.
То смерти пассы с тыла ли? Старуха дурня пестрила и жизнь пестрела у пострела.
А он был лишь тот пёс от стиля и жизнь смеялась-то с теля.
Стеля путь тернами в поля. Сползла снежиночка по стеле, слезою женскою в постели.
Льда сыпались, там хрустали и слышался звук хруста ли?
Снесли всю жизнь на утили. Кресты торчат как кости тела — кресты, костры, что дурь костёла?
Искали ведьм те патрули, крутили папы там рули,
И там, у ста, замкнуты уста. Как опостылели постели, как средневековые пастели
И барельефы, что пусты, и эти важные посты,
Как нашей жизни костыли. Прислужники уж постарались. Поднаторели менестрели.
Другие, мягко так стеля, а мысли их навоз с теля,
Восьмёрки пишут мотыля. Чего я пленник, пленник стиля? Но не сторонник костыля, ля!
Зачем барьеры беру с тыла? И режу рифмы пастилу,
Пуская острую стрелу. Не прописать пером на стали, болтать устали уж уста ли?
Наверно и нужна пасть телу, чтоб Вася кушал пастилу.
А там та зелень и на иглу? Ах, ваши лица постарели! Пересчитал все пастор ели.
А пастор на язык остёр, ему, что, из людей костёр!
Для пастора большой простор. И то проделки пастора ли? Тут, выбирают по сто ралли.
Вот прелесть лохов — лесть! Как в банду эту то пролезть?
Забудь про лесть, забудь про честь! То месса — речи пастора ли, то ли блатные пасторали?
От них такой восторг — отправить могут прямо в морг.
О, строг, для них лишь тот острог! Патриарх Вождь, явившийся залётом, может, даже и за летом.
И сидит он в зале том в кресле грозном золотом, Обожравшийся салатом, услаждавшийся салютом.
Торговавший золотом, багровея от истом. Патриарх в сём мире лютом, звавшийся там абсолютом.
Под его, под солодом исполняет соло дом. И тот дом вдруг стал тем адом, и пошёл тот мир распадом.
Веет смерти холодом и душа покрылась льдом. Что открыл вам вечер рты, пляшите чего вы черти.
Круг особый вычерти, носите кого черты? Лают ну, как собачины, видно, просят кирпичины.
Пусть дорога скатертью, перешёл уж скот черту. Опресняете спирты, от того такие флирты.
Не кричи на паперти, ведь ты с ними взаперти. Если им носить торты и деньгу им класть в конверты.
Не останется в них совести, честь — хлопок от конфетти. Пошлы, не робеете, кто не ваш раб бьёте.
Что за глупость родите, будет, что за род детей? Паяц Там где книги палятся, там сыграют вам паяца.
Там, людишки всё боятся, даже то веселье танца. И смогли распоясаться, европейские паяцы,
Позавидуют и праотцы, строят те себе палацы. От палацев, что за польза, для поднятия-то пульса?
Чтоб содрать с вас виртуозно, или угрожать вам грозно? Совесть, где в углу пылиться? Счастье видно-то по лицам.
По газетным передовицам собирают счастье по крупицам. Удаётся единицам — не сидя там по больницам,
Подколодным тем певицам — вознестись в высь по столицам. Вот и злобой день разведен. И зачем же труд раз вреден?
В ранг здесь вор любой возведен, каждому-то свой там бредень. Тащат-тащат злобы бредень и их день от злобы беден.
Дребедени-дребедени, не уйдут от наблюдений. И дни тащатся как бредни. Для кого они зловредны.
У бед дни, вот те и бедны. Бес дни тянет с чёрной бездны. Крыша рухнула палаца, укололись у колодца,
Чем бы им не уколоться, у палаца пала цаца. Те куда вставляли пальцы? У! фальшивые страдальцы!
Пальцы, уж, не знают пяльцы! У крыльца-то, всюду рыльца… С золотого-то крыльца и взлетают беса крыльца.
Вот захрюкало-то рыльце — борода как на ордынце. Это церковь клеветница — ой, какие попы — лица!
Крестов жутких небылица и попов в рай вереница. День весёлого народца — и укол тот у колодца.
И нам некого боятся, лишь изобразим паяца. Пела Каббала Пела, пела Каббала да, пела, пела как баллада.
Про то где кабала ада и про то, где нету лада. В голове обилье мути — расплясались баламуты.
Не чуди средь этой чуди, коль не знаешь мира сути. Это смерти атрибуты — в ад ведут её маршруты.
Баламуты очень круты — им достались лишь минуты. Вы плохую липу шили, со своих тянули жилы.
Чего мирно вы не жили, аз не приобрели или!? Не грузи на ум талмуды — наберёшься там мазуты.
Каббалы опасны путы, ваши мысли словно спруты. Хитрость-то твоё подспорье и силён ты будешь в споре.
Вот и рад там одному ты, что тебя обходят плуты. Зла работает программа и внушает вам про граммы.
И те нас поставят в рамы, это просто быта драмы. Перестройка Когда подпольным королям Раздали маски по ролям,
Рабы рубля в стране рубля,
Вся философия страны Упёрлась в лёгкие рубли:
Страна рубля — рабы рубля. Мы перестройки башню строим, Но не поймём друг друга вскоре.
Страна рубля — рабы рубля.
Когда нацизм сидит в умах, Народ наш: Лебедь, Щука, Рак.
Страна рубля — рабы рубля. Лесть хитрость с совестью в ладу, Начальство в золоте в шику.
Рабы рубля — страна рубля.
Они пример нам подают И всё менять напрасный труд.
Рабы рубля — страна рубля. Зачем вам совесть!? Нужен рубль! Из под прилавка вам дадут —
рабы рубля в стране рубля.
А совесть ваша это враг, Желудок с нею не в ладах,
в стране рубля рабов рубля. Зачем бороться с кожи лезть, Когда мерзавцев, то не счесть?
В стране рубля — рабы рубля.
Подмазал руку, выдал лесть, А много ль купишь ты за честь?!
В стране рубля рабов рубля?
Умы сознанье под рублём! Вот так теперь мы и живём.
В стране рубля, в стране рубля. Перечит Кто кому во зло перечит, знаем мы на перечёт
Разве это от Предтечи? Или хитрости расчёт!? Беспокоит нас чета! И такая нищета!
Не положишь на счета песенки того-то шута. От чего те ночи рта, да и чья того черта?
От кого нам та черта — мы не знаем ни черта! Чистота и та тщета, ну, а в общем красота.
Но вообще та тщета от поповского креста. Говорил же нам пророк: — Нет ума от порок в срок!
И вещал он, и про рок, и про наш людской порок. Это и лихва ли им — это ли мы хвалим им.
Что пускает пава дым — будет мозг её пустым. Что у павы волдыри — знают, где поводыри.
Только повод ты дари, доведут и до дыры, Ну, чьё счастье-то сбылось? Кто-то, с дуру, ту сбил ось?
А ты дурень, где сбыл, ась? Чего страна спилась? И винить так глупо стих, что он аз в углу постиг.
Это видно глупость их — в лохи временный постриг. И летаешь часто ты, там, на пике частоты.
И на ложь там есть лов чад, все хитрят там и ловчат. Вот и этот бренный чат, лесть, там жулики бренчат.
Смерть ты плоть на одре мучь, лох мечтай, хоть ты дремуч. Песенка альпиниста Мы не называем Памир раем.
Но за Памиром помираем.
С Памиром, с миром мы играем,
Мы играем, как с их раем. Припев
А мы пол мира пройдём из-за Памира.
А мы с Пальмиры едем до Памира.
По мере трудностей не станем помирать.
Мы едем, едем мы Памира рать. Мы едем по миру, неся пальму мира.
Не будем в крови руки марать.
Мы мира кумиры — Памира рать. Припев. Песенка без конца Был бы толстый карман,
Вас сводить в ресторан,
Просто так вас никак не возьмешь.
Вы с нахалом в ладу,
А я так не могу,
Вас прельщает их сладкая ложь.
Грош.
Грош цена — подлецу,
Что обманет к концу,
Но ему вы прощаете ложь.
Почему, почему? Не под силу уму…
Вашу логику разве поймёшь!
Что ж!
Что ж сижу и грущу.
Подаяния жду.
Обещала, но жду видно зря.
Закатиться в кабак?!
Но не тянет никак,
Опуститься на дно пузыря.
Зря!
Зря не хочешь запить,
Страсть водярой залить
И не видеть ничто, никого.
Зря ты молча сидишь,
Зря ты волком глядишь,
Околдует их только вино.
Но!
И всё сначала. Пила та Судьба на радость ты скупа, а черепок наш скорлупа…
Ты требуешь от жизни платы — зачем тебе ума палаты? С тобою публика глупа, бунтует глупая толпа.
На этом зиждутся прелаты и все другие психопаты. Зачем так низко пала ты — вот у могильной ты плиты!?
И эти тупости магнаты — ведут лишь в ад всех нас Пилаты! Нам со стыда пылать, Пилат! С тобою вместе мир пил ад.
На ласку ты уж скуп и лето. И доброта твоя — пыль это. На всё уж скуп, уж скуп Аллах, а обитает в куполах.
В заоблачных парит купелях —
паришь-паришь в кальяна хмелях.
Не смоешь грязь ты с купола ах, сказав, что глух и скуп Аллах!»
Ваш то тот злобы пыл и лайте! Попы вы лайте и пылайте! Святоша, тот не глуп, а лох! Душе его кричи: — Алло!
А тьма на ласку та скупа ли, что их в помоях тут скупали? Не требуют попа, а лам, когда пьяны-то «пополам».
Судьба! О, дни одни пила ты, вот и вокруг одни Пилаты. Ой, босс, а ризы попа — латы, о, церковь, куда попала ты?
Там беды-гады пролетали. А церковь ли по роле та ли? Беды, то — льда, та, теплота, плывёшь, не зная тип плота.
На ласку был он скуп или — всю совесть ту его скупили? Что прицепился ты до плота? Тебя разъела слепота…
Вот подошла его та плата — плита то гроб — плата Пилата. А знаешь-то, где мокро ты, там правят, видно, демократы.
Вот вера с чего и пала ты. А пала та ли — по латали? Ты на больничные палаты? Чтобы кричал пророк ура! ты.
Нам чтоб кричать, в прок —
ура тор! чтоб крикнул-то и прокуратор.
Спела хитрая хит рая. Ну, а хитрило пел хит рыла.
И попадья там пила та — за дьявола и пса Пилата. И напустила пыли та, та слепота и для пилота.
Ой, пила та и за Пилата! Ума и пала та — палата. Иль то, от низкого полёта, иль то, от малого таланта.
Любили очень музы Канта, с него не вышло, музыканта. Пиранья Аппарату опора ты. А перу, то есть пираты.
А пираты от пираний — Оперетта отпираний. От ответов отпирался… Дом Советов отпирался…
А пираты, чушь пера ты, Пиру рады и парадам. Опий рай то, отпирай-то… Чем прикрыто то корыто.
Ларчик просто отпирался… На допросе отпирался. Отпиранье от пираний. «Топи» — ранят. Путь твой ранний.
Вот и спета оперетта… Зло испито — вампиретта. Не пир это. Жизнь отпета… Оперетта с парапета.
Жизнь отпета с парапета. Оперетта — с пара пета. Плавки Странна! И странность страною. Рань испита, я с ней, ною.
Страна с болью головною — Стала церковью больною. Может, выдан тебе сан ею? И несу я ахинею,
Но люблю её сильнее… Сатанею я за нею. А за далью той чумною, Над блатною шириною,
Ветер бурей перегною, Затмевает пеленою. Где шалит страна шпаною — Тишь натянута струною,
Обходи тишь стороною, Там ведь пахнет свежиною. Сценою шалит с ценою, С расписною той пивною,
Образцовою парною… Чувств продажных глубиною. Что объелись беленою, Я об этом Белле ною,
Что сияет белизною — Красотою той земною. А она: — Чего пристали Сталеварами при стали!
Думаете, им спроста ли? Ведь, из стали все детали. Серый-серый цвет у стали. Люди-люди то устали —
Лгать без устали-то или Лгут без устали уста ли? Прут и прут угля составы. Что греха таить составы!
Один ли, из всех, со ста вы? Разомкните им уста вы. Платьице Разве за то платится, что облито платьице?
И вот с того платьица плачет тут прелестница. Сплетня в зависть воплотится, как страстная пятница,
А без жёлтого платьица ей не в небо лестница. Честью та поплатится. Плач же плач красавица.
Знать, что, за что платится, хочет и та модница. Крутится зла мельница, а судьба разбойница,
Идолопоклонница — будет там покойница. Платьице оплатится — оргии участницы,
Братья назад пятятся, говорят развратница. Братья спятят — пятятся, а те спят, иль спятили,
Веры обладатели, чести покупатели. Стали в юбках путаться, ложь их видно спутница.
И кричат: — беспутница, место её улица! То, от зла петиция, шла зла репетиция.
Дала махи нация, то их махинация. И пошёл процесс ссоры, включились процессоры.
Занялись вер ссорами и религий спорами. Плач ума Плач ума и ты, море вам беды.
Море ерунды, в прах пошли труды. Где труда плоды? Лжи там пруд пруди.
Не растопишь льды этой ерунды. Страна под плутом. Плач ума о том!
Вера под крестом — нет пути потом. Глупость по векам — истлевать строкам.
Библии стихам — не блистать вам там. Плач под палачом, им там не почём.
Мир под трепачом — ты простись с лучом. Где вы эти дни, были вы чудны.
Где вы были дни? Вышли прочь одни. Мы же там одни и к тому бедны.
Это тьмы бразды — не видать звезды. И пойдут года, да не в тот проём.
Что за ерунда — ада окоём? Этот наш дурдом, в никуда ведом,
Пышет бардаком, едет чердаком. Плач беда ума — за спиной сума,
Навалилась тьма, не сойти б с ума! Кончился путь дня, не найдёшь огня.
А тот пасс ума — сводит до ярма. Счастье искус ста — деньги как с куста!
Сонные уста — плоть ума пуста. Плевелы Беда метёт забвения, Совьёт моток незнания.
А в звании название, В то здание названивал. Со звания «всезнание», Листание издания.
Мёд лили ли с комедии? Не медлили с трагедией. Пути воров потешные. В мозг клещ ему и к лешему!
Суть плавили. Дай пламени… Чем правили не правильно? Мозг плавили. Вы в пламени. Меч правили, как правило.
Плевали мы — плева ли мы? Вы правили плевелами. Лаз выломит плебс с вилами, Глаз выколи — дым виллами.
Ниц никните зла вестники. Затмение — зад мнения. Плеяды чисел В небе гаснут уж Плеяды. Выбросил завод, пли — яды.
Посмотри, смотри на лёд ты, нефти радуга — налёты. С кем не цапаясь, по лады, добираться до Паллады.
Плохо мы себя ведём, в Ригу въедем мы, как в Едем. Матюги мы гнули лету — канули, как нули в Лету.
До отлёта путь атлета, всё зависит там от лета. Приме ту скажи примету — ложь пленила всю планету,
Будут нашим птичкам клети — попугаи всюду эти. Всё отпели все коляды, испоганив все наряды.
Улетели безоглядно, может тут чего неладно? Видно им вполне понятно, они мыслят адекватно!
Нам свои оставив «клады» под созвездием «Плеяды». Мысли благие, под блаты, записали делегаты,
Блеять учат те приматы, под свои там плагиаты. Злобою дни эти славясь — появилась веры завязь.
И кричат там все: «Явитесь!» — чудо-чудо, чудо витязь! На себя пусть те пеняют, избирая путь в пенаты,
Кто таланты те пинают, эти лбы дегенераты. И летит плеяда чисел, и денёк на вкус наш кисел.
Топят нас рутины сели, крутят нас дней карусели. Пли вирус Из Калашникова жутью — смерть людей исходит мутью,
Большинство убиты в мире — из него по полной мере. Брызжет дурость, её смерьте, из «Калашникова» смертью.
Автоматов те рожки, словно дьявола-то рожки. Подстрекали, как арабов, чтоб войны полилась рапа,
Вооружали ль арапов, от тех русских, тех нахрапов, Создавая с них сатрапов, к умножению их трупов.
О, ока э, Эмм, жестоко — «Ока» стреляет в око. В тёмных душах не светает, в том поможет Русь святая —
Над арабами святая — их дорога в ад прямая. Бери в руки вирус кий и не спрашивай вы русский?
Выхолостит веры вирус и продать там смерть вам искус. Ту идею-то яви Русь, что ты злобы подлой вирус.
Ой! Какая там высь Русь! Только ты глядишь-то в высь Русь. Да и мы, да и вы с ралли. Это, ведь, такая высь ралли.
Хезболла вам и Насралла, попы тут на всё нас ралли. Беспокоят нас их роли, раз по роли в зад «пороли!»
Миротворцем явись Русь! Синь какая, в выси сэр, Русь. Много есть умор в Руси, то устроили Маруси.
Хватить ли ума Руси, ум занять хоть у Маруси. Пломбы У злобы диплом был — гордыни апломбы…
На душах те пломбы! И пни, словно, зомби. Разрушить теплом бы на душах те пломбы,
Уменьшить апломбы и вывести тромбы. Не жди же тепла ты! За что же те платы!
За грешности плоти? Плати не плати ты. По десять три платы… Да жди уж трепла ты!
Куда же залез ты! За глупые лести. И снимут и платье, и ждут нас те плети.
Не будет теплеть и, плети злоба сплетни. Жестоки те плети! Плети не плети но,
Не будет теплеть и, плати не плати на… Не сдержит плотина. Зимы же плод льдина…
Картелю рутина. Кретину картина… И чьи там оплоты, по прихоти Лота,
Не ждите оплаты — все плуты от блата. Ты ложь не плети, зачем козней плети…
Со смаком пой ты сатиры куплеты. Пропели куплеты: — На жар скупо лето!
Послали атлета за волчьим билетом. Кругом одни плуты, кругами дни путы…
Кто злобой опутал, кричал: — Слава путам! Видать бес попутал! Сломал и педали.
А пахнет там падаль, там-там вон поодаль. Вам пиво и воблы, вандалы и вопли…
По надгробным плитам скомандуют «пли» там. И что там тип треплет? Бьёт, то нежно треплет.
И вызовет трепет, с довольных же ропот. И лбом да об лом бы, такие апломбы.
На это облом был! Так спел бы псалом бы… Плуты Слушай! Лучше от плиты, не кричи: «Пли-пли и ты!»
Не крути ты вервь с плети, лучше лапти те сплети. Воплоти ложь во плоти и за плоть свою плати…
Это ваши сети-путы. Слышите, иль нет, плуты: — «В парадиз ли те пути!?» — может, спятили с пяти?
Этой гиблой веры культы с мозга делают культи. Ты имел и к кайфу доступ, потому от доз и туп.
Из великих, там вас выпрут — у них лом, у вас лишь прут. Это были ли пути, где растишь ту липу ты.
А желал лишь лоску ты — разбросал бед лоскуты. Мракобес ты во плоти! Зла программу воплоти!
И за бренность твоей плоти — за неё плати, плати. Всё равно как лапоть ты — стопчешься в конце пути.
Пал в карьер ты от карьер — бед не перейдёшь барьер. По году Я тут и там живу по году, и как-то в скверную погоду,
Зашёл к буддистам в пагоду, свою, спев жизнь, по ходу. Пытаясь небу угодить, хотели ламы погадать,
Судьбу по знакам угадать, какая будет благодать: — Не благо дать, не взять бедою, и не пороть чушь ерундою,
Всё там насажено враждою и прям, завязано нуждою. Клянём мы там свою судьбу и уповаем на звезду,
А гадам воздадут там мзду, что нам накинули узду. И обросла страна шпаною, растёт там злоба чередою,
И стала злоба та средою, и знати пышною хандрою. А нам догадки ли питать? Или смываться всем опять.
Чудак, что может лепетать, с чего там что, лепит тать? А он хотел нагадить в коды, пытался делать то все годы.
Но малого он стал там роста. Наверно сумасбродит просто. И он изгадил города, и выросла дерьма гряда.
Ну, это просто ерунда и что там знаем мы тогда? Такая, видно, то метода в благословеньи у народа.
Берёт метода города. Она там для любого сброда. Законы надо перечитать и незачем перечить тать.
И он здесь всё перечинил — течёт, ну, целый по речи Нил. И тут настать и серым эрам, и продала нас тать та сэрам.
Под стать того-то рейса — ссоры! Раж разболтала и рессоры. И на года-то, как пить дать! Твоя, где стала, нога тать?
И всем под зад ногою дать, что в каждом слове у вас мать. Ох и годки! Того вы гадки, что вера всё лишь-то догадки.
Но все на деньги там вы падки, такие вер дались повадки. По ГОСТу Где добыть вам мудрость вести? Суть ту взвесьте из известий.
Мысли взвесьте на развес тем. Разве взвесь ты на разнос всем? Что погас ты на погосте? Иди в гости, погости там.
Всё по ГОСТу на погосте, В этом смерти аванпосте Пакость гости на погосте. Свет погаснет — всем по гостье.
Дурь мозгами — тормоз гаммы. С матом гамы, пей бальзамы. Много звона перезвона! Нет резона. Тюрьма-зона.
Синь озона — земля сонна. Форма — зона фармазона. Гарь ни зона гарнизона, Там жар гона от жаргона.
Масти или ума стили? И остыли, и ось ты ли? Мести или сор мести ли? Уместили в уме стили.
Все места ли? Всеми стали? Гладко слали, в даль послали… По дол Вот идею нам подали — прогуляться там по дали.
Что же ты, то нам о даме, пишешь сказки одами. Ах, картина по Дали — увидать зигзаги дали.
Потому он периодами, занимался переводами. Ну, а девки там по доле, да приносят плод в подоле.
На лопатки падали, там скользя по падали. Ну и мы им раз дольём, и… всё сквозило там раздольем.
Потому нелепа хата, как для Нели пахота. И индийцы все балдели, и заводят там бал Дели.
Так страну загадили! Массы и зигзаги Авеля. Ах, то, как они галдели, что забил свой гол и Дели.
Что хотите выгадать? Когда нет тут выхода. Время рушит цитадели и возводит там бордели.
Потеряли вы года — вам бы только выгода. От придурков там модели, злом заполнены недели
И вот нет, и выхода, а вам только б выгадать! По лучу Я такое вам всем наплету, что польётся водой на плиту.
Пусть скворчит в огне на лету. Ухожу, наверно, в Лету ту. Нанесут и дату на плиту, и поплыву я в рай на плоту.
Нет и спасу! Когда улечу? Не за чем палить и ту свечу. Там я душу свою полечу — вот ещё, совсем ещё, чуть-чуть.
Зазывает меня чудо-чудь, своим морем, тайным морем чувств. И мне снятся сны в том же ключе, где чистота, как в лесном ключе.
В том ключе я весть и получу, да, по световому, по лучу. И уж в грудь себя-то колочу, переполнило вдруг коло чувств.
Напишу я песню не иначе, как в минорном скрипичном ключе. Заживу на пустынном плато, растелилось оно как платок,
И воскликну: — «Ой! как клёво тут!» Но не выношу я клевету! За всю глупость, видать, платят впрок —
вас уносит подальше поток.
Вас несёт и уносит тот рок и поток, это смерти — широк. По пою Убежал я прочь — убежал я в ночь.
Мозги не морочь, чтоб отнялась речь. Было всё точь-в-точь — жизнь дала течь.
И от этих встреч нам купоны стричь. Я пою — пою, душу тем пою.
Напою до слёз, запоёт и ксёндз. В голове азы виснут от грозы,
Подлость не грози мраком на Руси. И строку прочесть, и забыв про честь,
Хочешь почесть ты — мысли не чисты. Её в ложь не впрячь! Душу, ты не прячь.
Разбежаться с круч, видно, ты не прочь Так беду не прочь, уходи-ка прочь!
Уходи-ка в ночь — по мотивам притч. Победное знамя Победному знамени пели мы славу.
Победному знамени песни сложили.
Военного ада тушили мы лаву
И многие жизни за это сложили. По бедному стягу отпели мы славы.
Нам суть на бумаге отцы изложили.
Не видите в том вы подспудный смысл яви,
Как тянут из вас, без стыда и зло, жилы. С кровавой и огненной вышли мы лавы.
Победному знамени верой служили.
Не видели вдоволь ни хлеба, ни мыла вы!
Глядите! Торчит! Вот оно! Вот с лужи ль! По бедному знамени, торчащему с лужи,
Машины колёсами, грязью утюжат.
Читать, по целому, молебен вам сужен.
Никто не подскажет, как жить в этой чуши? И некому знамя, то, вытащить с лужи,
Ведь боле не служат ему те чинуши.
Его не очистят и от грязи крикуши.
Теперь им бы только бить врушам баклуши В чём замарались? Не отмыться ослы вы!
Какие разносите мерзкие мысли и вы!?
Всю мякоть вы съели, нам косточки сливы!
Быть может, попали мы в сточные сливы. Погост И болтать те много стали: — И с куста ли искус стали?
Ну, клепали языком, закрутили азы ком. Участили участь стили. И растут с гранита стелы.
А какой такой вкус те, уж нашли они в кусте? Так вот и… по госте ли — да, по госте погост, или?
Зелень виснет как с куста, соблазнилась на кус, та. Ли, гостили, ли гостили и имела лига стили.
Со всей лигой ты стелись! Там отличный был стилист. Не расстанемся мы с ними, видим сны о том — сны немы,
И вот ними мы теснимы. Беды немы, но не мы! Фильмы ты про то сними! Про то, что, случилось с ними.
Что ушли в те сны и мы, что с ума сошли умы. Что по свету ложь пустили, в черепке том вы пусты ли?
Что несут ваши уста — забирает хлеб у ста. Не хватает видно клёпок, на предок был слаб тот предок.
Вот такой он был тот док, славный был с него едок. Ох, и мысли, смысл их едок, что на то словцо он крепок.
Мысль не держит черепок и за то ему шлепок. Привил Папа ложь — поря док, но при этом, где порядок?
И не вышел парадиз, в этом, видно, парадокс. Там костры, как сказки лета, а указка — кость скелета.
Церкви была лепота — инквизиции лета. Подснежник Ветры всё свирепствуют, Лезут в воротник.
Не найду и места я И душой поник. Скоро схлынут месяцы, Скучных серых дней.
Вьюги перебесятся. Станет веселей. И душа подснежником Вешним расцветёт,
Снова будет солнышко Радовать народ. Поезд 600+13 Какой километр да по стыкам везёшь людей ты с диким стуком,
Какой километр или мили, везёшь людей по стыкам «милым»? Какой километр, сквозь метели, по стыкам ты людей метелишь?
Им нужно всем добраться к цели, а я хочу к сестричке Элле. И в электричке, если надо, доеду я к сестричке Наде.
Пойду пешком так еле-еле, чтоб ощутить в спокойном теле Ту тишину… цыц! Слышу трели! Во сне кружили менестрели.
Ну, где же я — глазам не верю… распался сон в моей постели. Когда Тамарка, хлопнув дверью, меня вернула к дребедени.
Опять колеса загалдели, опять сорвусь я на пределе. Я спать хочу, уразумели! Ну, разве отдых, если двери,
В вагоне хлопали и пели, и пассажиры так галдели — Ну, не вагон, а рынок целый. Они рычали, словно, звери.
А тут вставай и завтрак выев, беги по магазинам в Киев. Вертись-вертись, танцуя польку, крутись, трещи, как балаболка,
Тащи пожрать, а всё без толку — хоть зубы положи на полку! И я уверен абсолютно, что из-за рта у нас так пусто.
И если бы стройнее бюсты и целы зайцы, и капуста. Пои Граали На нервах поиграли и вот вам пай Граали!
И верно, проиграли, карали нас капралы. Зачем зигзаги раю — сбрось горе за горою.
Пой гимны краю — порадуй нас игрою. Познал-познал суть рая — уже, тут же, с утра я.
Там публика матёрая — натура их гнилая. С утра там матом кроют. Кому там хлеб с икрою!
Мольба та ваша к рою — бег голым за зарёю. Мольба вся ваша к раю. Идём, дрожим по краю.
Там беды озоруют, а там озёр уют. Глупцы озоровали, их мат обзоры воли.
И стала жизнь та серой, что стало, стало с эрой!? Зла здесь и тьмы покровы — ген порчи шёл по крови.
Всем дурью яму роем — и бег быстрей за роем. Поиграли Идут по краю, родному краю.
Идти ли к раю нам всем по краю!? Стань мысль прямою, даль удалою,
не вей же мглою, могил сырою. Пою хит рая из тем утра я,
и слов игрою, им блеск утрою. Не крой нас тьмою! Мою песнь маю!
Дай ширь уст рою — я бал устрою. Не гни зло ссорой. Зря озорую!
Не стань жизнь серой, ведь одурею! В надеждах брею, в лучах, зарёю,
я страх зарою — под стать герою. Стыдом сгорая, пой саги рая —
жизнь острая — найди ость рая. Познал суть рая уже с утра я,
шпарь пар по рою, по рою порою. Мечту ту грею, в надеждах брею!
Ведь проиграю — страх по их раю. Плохие роли — религий ралли.
Души сгорали. Горем — гора ли? Ваш матом крою — хлеб, там с икрою.
Мольба вся к рою — бег за зарёю. Мольба вся к раю. Идём по краю.
Псы озоруют — верой чаруют. Познал суть рая уже с утра я —
глотнул горючую — слезу горя чую. Фору горю я, дал, так горюя,
мозги тьмой драю и догораю. Пока зной Может быть, у права есть своя управа.
В мире показном живи пока сном. И бежит-бежит орава, и хватает с лева с права.
Все с виной, дело с вином, будто в мире все ином. Ну, не миновать снос нам и не жить в мире сносном.
Говоришь: — С ослом на слом, ведёт к чертям нас лом! Что делать с нами, со снами, со снами брошен СОС нами.
Ось снов основа основ, это вовсе и не новь. Всё накрылось сном, в мире сём прекрасном
И у лиц, пока зной, сойдет лоск показной. И всё в свете том ужасном кто-то гибнет ежечасно.
Выполнять приказ нам-нам в порядке приказном. Но всегда людские уши, там настроены на чуши,
Чтоб на уши, в виде лжи, весить гроздьями лапши. В этом мире буржуазном на инфекции заразном.
Вдрызг разрушилась сеть снов — нету более основ. Вот и оторвали куши, стали бить при всех баклуши.
Ты о горе аса знай — горе мира осознай. Лысые у наци плеши! И бреши что мозг их бреши!
Пап сутаны как плащи, с ними райские кущи.
(Ты в ладоши им плещи!) Пляс под дудку от души, то продажны ваши души.
И икон там фетиши, и от истины шиши. Пол зла Разве это есть гор шок, если злом разбит горшок.
И кругом у нас грешок. Покраснел и гребешок. Новому рад поп лицу, что шёл в строе по плацу.
И напомнит поп ль овцу, ведь стрелять велел бойцу. А они ты слышь, Поль, злы! Пользы нет, от них ползи.
Ах, они то там паяцы! Душ людских они ловцы.
(Их пропили пай отцы). По асфальту тень ползла, эта тень была пол зла,
Шла террора полоса — передрались полюса. Сплетни тень по нас ползла. Это было лишь пол зла!
Важен ли нам пол осла!? Иль другая полоса. Важен ли тот пол осы, для газетной полосы?
В СМИ и зло-то уползло — вознеслось на купол зло. К нам террора тень вползла, это вам-то не пол зла,
Это видно, только Осло, там прославило осла. Удар дурня молодца не достал до мудреца.
Доброго вам утреца, оттого-то наглеца. На него взор упал зло — его счастье уползло.
Вот на то упор зла — не распутать нам узла. Пол лип Мы кислотный дождь испили. Бахрома у нас из пыли!
Мы безумные вспылили, всё из крайности — из пыла. И сыграли рок, и спели, стали радугой опала.
Мы морально долго спели — вылилась на нас опала. Убаюканные спали, сны и думы были алы,
Но завесы дружно спали — потекли тех сплетен калы. Совесть нас испепелила. Горечь и душа испила.
И Кремлёвские палаты, видно, для больных палаты. Исказились верой были, смерти этажи унылы.
Бесы сказку застолбили и в той были — застой пыли. Истины дерьмом облиты — куплены, за куш, пииты,
Разругались, в ссоре лбы ли, те, что мудрецами слыли. А нам бы-то в Сочи или — набирать там мочи, силы?
В унитаз там нас мочили? Это был тот юмор Чили. На язык вам всем замочки, выдворяют, прочь, за мочки.
И вот всем грозит замочка — не распутать зла клубочка. Поле злое Что облезло поле злое? Поле стужи или зноя.
И отлично поле, зная — знать его-то суть полезная. А та шайка озорная — тех болот желе всех знает.
Жил кто сказкою лесною — владел речью, для тех, лестною. А кто там владел казною, жил он жизнью показною,
Смертью умер заказною — жизнь она да-да курьёзная. Тут система приказная, очень уж проказная,
Но забыв про желе зноя — еду дорогой железною. И познаю разъезд дна я — вот работа разъездная.
Ни на что-то невзирая, хоть дрянь, там была, серьёзная. Поле злое, поле злое, поле стужи или зноя.
Того поля желе, зная, душит тьма железная. Но та мысль, мысль злая, как система провозная,
Поле рай и поле зная — то наука всем полезная. Ну и болью желёз ноя, с нас сосёт бес желе зноя,
Было бы, то, поле зноя, ну рак ложь позорная. Ну, как боль да та зубная та беда была земная
И я то об этом знаю — нечисть на ней разная. Тина лжи там грязевая, там живи, ты не зевая!
Ах, та жизнь, там путевая, вовсе-вовсе непутёвая. А кому так дорога, да, была-была та дорога!?
Гарантирует дорога — обдерут за любо-дорого. Д-р Кирилл Богданович Правовая основа воссоздания и суще-ствования современного государства Израиль Сан-Ремо Лига Наций в статье №5 мандата четко зафиксировала исключитель-ное право евреев на создание государства на территории бывшей Оттоманской Палестины. В развитие статьи №5 в мандат введены дополнительные обеспечивающие нормы.
Так статьи №6 и №7 мандата устанавливают не только безу-словное право евреев на иммиграцию в Палестину, они устанав-ливают и безусловное право евреев на поселение в любом месте на территории бывшей Оттоманской Палестины, более того — они прямо запрещают кому-либо препятствовать этому процессу.
В настоящее время решение Лиги Наций по территории бывшей Оттоманской Палестины является не только действующей, но и единственной действующей и имеющей обязательную силу меж-дународно-правовой нормой (законом), регламентирующей фор-мирование государственности территории бывшей Оттоманской Палестины.
В 1946 году, когда Лигу Наций сменяет Организация Объеди-ненных Наций, в Устав ООН специально вводится статья (статья №80, 12-й главы Устава ООН, Charter of the United Nations) о со-хранении в силе мандатов Лиги Наций (включая и условия британского мандата на Палестину).
Если бы Британия получив мандат в 1922 году построила Еврейское государство, а не арабскую Иорданию, большинство бедных людей Европы уехало и фашистам не было кого сжигать в печах. Так что Британия тоже виновна к уничтожению 6 милли-онов людей. Поле стай Ряд историй полистай и — много было в поле стай.
Поле с тины Палестинам, прелести по лести нам. По мандату Палестина — Палестина — полис тина,
Смерти полис — та страна! Ею правит сатана. Стала истина иною, стала истина стеною,
Будет, будет мира знать — от Британии стенать! Счесть её правленье вредом, ведь позор-то ей неведом —
Не построен ею Дом, мир был ею в ад ведом. Для неё смерть была кредо, а идея была бредом —
Утопив детей и дам — вы не ведаете срам! Иордания здесь странна — по мандату — земли рана.
Нужен раб вам, то араб и нагнали в Дом рабов. И британец тот тиран! С ним народ погиб от ран.
Перекрыл народу кран, отдан бесу Иордан. Странна древняя страна — истина вам и стена!
Нет там пали с тины тин, только ложь от Палестин. Семена дракона — тина, дури те все с Палестиной,
Не понять той ости нам — фунта, на поле, стена. Там по уши, по лес тина, вы от злобы пали с Тиной,
Перед злом и пал иной — злобы бум по лести ной. Полис тина, полис тина — продаётся Палестина.
В пале стены, пали стены — террористам Палестины. Обрастает полис тиной и террор ваш Палестиной
И то зло растёт лавиной, они стали зла виной. И зло катится лавиной, скотство стало там витриной,
Ложь там брызжет лжи слюной — зло становится бедой. Градом гром не барабанит: «Там, где небо — раба нет!»
А раба бить, как араба — полны сплетен короба. ЕС дурдом — стони ты с тени! Вот цветут в раю сады.
А та ложь несётся теми, то Европы той следы. Поле стали Топит ветер поле стоном, нехристи там стали станом.
Звон мечей тот в поле стали, передрались в поле стаи. Града мира пали стены — пришла нечисть палестины.
И как пала истина — появилась Палестина. Если это бар араба танцовщица бара баба.
Ты плывешь из бара куда, словно рыба барракуда? Выжмет слёз бар реку ада! Вид закрыла бы аркада.
Нет хорошего дохода, не хватает когда кода. Бурная тот бар река да — из кальянов баррикада.
И он, словно, барак ада, или два его каскада. Там видать, СМИ оробели, ведь поймал там араб бели.
СМИ Европа обели и, ведь ему СМИ славу пели. Иска рана из Корана — как потоки лжи из крана.
И несёт жуть, иска рана, как Бин Ладан из экрана. Искры жизни дали — дали. Звёздами сверкали дали.
Всё испортили вандалы — у них в памяти провалы. И течёт вода из крана. Иска рана — из Корана.
За него земля покарана — из Корана иска рана. И спросить с них пока рано — пока рана по Корану.
Пока рана по Корану, то Ирану путь к урану. Злобы лить Европе яды — возводить брехни преграды,
Слёзно разводить культ урны, мол, мы очень-то культурны. Пусть сосут народ мигранты, вам они не оккупанты!
Ядом слей-слей в ложку рань ты — раззвонили ложь куранты. Полон скат тиной Где застали вы нас с коком? Всё приходите наскоком.
Смотришь в сторону ты оком. И не знаешь спич о ком. Задолжали вы нам сколько, то, не знаете вы толком.
Подцепил чего носком? Обогнал земли нас ком. Это фирма «Аська» Тина. То не гром ржёт, а скотина.
Я не с тигром, я с котом, занимаюсь я скотом. Смех объявленный бойкотом и ты станешь патриотом.
Сплетню вяжут бойко там, что объявлен бой котам. Вот владел и Кеша фотом — есть и снимок с эшафотом.
Очень странный тот симптом — всё не свято в дне святом. А имеет что банк к нотам, и что ноты те к банкнотам?
Лезет ли под тот банк крот, если банк уже банкрот. Безразличен ль банк к ротам — вел войну и стал банкротом.
Ни куда не шлёт банк нот, раз последний спёрт банкнот. И как съесть-то больше ротам, стать наверно большеротом.
То-то лучше жить плутом, честь и совесть то потом!? Угрожает вода ротам — вешним тем водоворотом.
Справедливость там фантом, всех егозят там финтом. Случай тот стал анекдотом, там пугали Анек дотом.
И теперь там жгут-жгут том — руки связаны жгутом. Говори идти о том, пахнет дело идиотом.
Достают, там всех кнутом, в государстве том крутом. Полу жена В пылу ужина уж она, то секретарь полу жена.
Та новость всем была важна, та новость всем была нужна: Где свечка была зажжена, а где летит за борт княжна.
И этот босс полуживой, ещё пускал по луже вой. И зверь бежит там, на ловца — поймали вице на живца.
И у неё там все в кольце, и славу ей поют в конце. Она и дань берёт с ловца — не для пустого то словца.
Дерьмо течет, в конце концов, улик сужается кольцо. Как зло в округе умножать, кому-то там, на ум нажать.
И жупел пел по этажу и этажу поэта жуть. По это же поэта же и эта же на этаже!
И стало, уже там уже, от вира же на вираже. По этажу — поэта жуть, ну, навели они ажур:
Дневному свету абажур — и он погас среди цензур. При том устроил аббат жор и напустил туда обжор.
Дух полетел вокруг озёр — итак сжимая кругозор. Ведь там же спец был на спеце, от вер слепец, там на слепце,
Подлец, был там, на подлеце, хитрец дурил на хитреце. Поп рыщу Страшна нам пасть акулья. Не зубы-то, а колья.
Они как ожерелье, как смерти то колье. И ты ведь не акула! Рисуй не крест, а коло.
Искал и он колье, заплыл на сколько лье? м Страна-то культа Ура, где чёртова культура.
Сказать же что о культе — скажи как о культе. А культ мускулатура — нужна для масс микстура.
Стоит там лес скульптур, то лес карикатур. Гнилая арматура — страна та, суть — халтура.
И ты-то, не кори-ка тур, за качество карикатур. Беда ты — о кулисы! Там-то акулы, лисы.
О, ахнула Акула, а хула, ах хула! Там в зале боссы лысы, стремятся за кулисы.
У примы пасы тела — она как пастила. И мир гудит как улей, там о хуле акульей.
Смотри не околей, среди других колей! Слова ты не пуляй и, не вылетишь вдаль пулей.
Вари башкою дурьей — нужны ли дуры ей? И день вопит хулою. Братва юлит юлою.
И ты хорош от игр, и литератор — тигр. Он пышет речью злою — и жнёт куш слой по слою.
Среди то тех сатир, погиб попа Сатир. А счастье суть нахала, что рай для клерикала.
Там папская булла и к ней плыла хула. Попа требует попа Горе там, то горе там, ходит злоба по пятам.
По пятам, по пятницам, будет, счастье пятится. Век-век тот, тот век — век тот, открывай то ты роток.
Короток, как короток сердца быстрый кровоток. Тот поток, да тот поток — кровоток ваш перетёк.
Горе да — да города, в головах то ерунда. Там беда, да там беда и вражда там и нужда.
Череда та череда — дней несётся чехарда. Падок чин, уж падок чин, всё то только от причин.
Серая жизнь серая и какая это серия? — Фора где? — Афёра где! Быть беде, там быть беде.
Форою бес с форою, с фарою с уморою. Пора жали Нас бескультурьем поражали, К нам не пришла уж пора жали!
Нам прессом мерзким жало жилы. Нас заложили за ложь или… Опережали дури планы. А там росли беды капканы,
Нас оплетали горя кланы. Они и стригли зла купоны. И уж на всё у них препоны. У них свои на то уклоны,
И били клоуны поклоны. И маршируют вдаль колоны, Никто не хочет быть изгоем. И вы им руки жали бодро.
Как подражали вы героям И клялись, и Христом, и Буддой. Пути подвластны бездорожью И мелкой вы дрожали дрожью,
А мысли все их будто ражи? Шуты там пляшут, пляшут рожи. И ты увидел ражи жало. Вскрик жали: — не спасти скрижали!
Ввергало в миражи вер гало И силы зла нас окружали. И крутится там лжи кружале, Стяжать магнату обжирале
И вихрь крутился — мира жало, И зло свой стяг там водружало. Пора завела Ой, порозовела, ой, пора за виллу,
Как по разу выла, выставив-то вила. Смерть одолевала хитрого овала.
Ода ли левела под те жупела а! Пела доли вала, по брегам канала,
Водки доливала, стали лица алы. В ад нас завела, возвела зла стелы.
Злобу выливала сверх того-то вала. Смерть повелевала — ложь там у штурвала,
Тьма околевала — напасть клерикала. Вера та сверкала блеском с верха кала.
Сексом кардинала, брехом театрала. Жди страстей накала, смерти ритуала,
Зеркала оскала — псевдо идеала. Любят радикала, он там ради кала.
Холят каннибала, славят там нахала. Важны мракобесы — там их интересы.
Мысли что протезы, так важны для прессы. Подлые принцессы, начались процессы —
Вера покрывала счета криминала. И там, в Ватикане, ложь как в вате канет.
СМИ та ложь питала и псов капитала. Жди страстей накала, жуткого оскала,
Смерти ритуала, псевдо идеала. Портрет Сидели ли вы дома, Иль строили дома,
Мужик вы или дама! Какая в этом драма?
К нам сбродом-то от храма Уж, столько прёт-прёт срама. Чем масса-то ведома? У них, не все ли дома?
Огня уж нет без дыма — Попа та ложь весома!
Горят в кострах и ведьмы, То знаем все ведь мы?! Попов-то та истома — Безумств от их синдрома.
То пассы костолома, Дошли и до облома.
Такая идиома — Под глаз и гематома. За злобы мастерами — Горит наш мир кострами.
Попы всегда с дарами — От дружбы той с ворами,
Заплыли все жирами, И стелют злу коврами. Глядит портрет тот с рамы, С утра на эти срамы.
За теми-то пирами — Пьяны, ты глянь, с утра мы.
А тать та с фраерами? Кати на шар шарами. Там наши — пышут срамы, И наши — будут драмы,
И Души гробят травмы — Под кайфом, вот с утра мы,
Почтим мы наши страны. И этим очень странны. Кем публика ведома!? Сгорел тот мир Содома.
Искомы иски комы! Там веры зла фантомы.
Не мир-то, а дурдомы — Религий те балбесы —
одно, что Мракобесы! После дождичка
в четверг Лил бы, лил бы лиловый дождик —
На холст так, видно, плачет художник!
То знак судьбы.
И все кричат ему: — Железно!
Судьбы сияют бездны жезлы.
Они же злы. Разжало пасть свою раз жало,
Сужало лбы, сети кружало,
Но твёрды лбы.
И в день отжало дождь лиловый,
Мир переполнился злословий.
Полны ним желоба! Там всё надеждой только жило,
А зло тянуло бякой жилы
И тьме служило бы.
И вот свинцом закрылись дали.
Что мы в четверг-то утром ждали!?
А тут завьюжило! Ведь это Март! Его сюрпризы,
Не для одной пойдут репризы,
Всё новью жило бы.
Тянуло всё сыновью жилу
И нетерпению служило.
Вязала кружево. Икра живо приворожила!
Измаялась — при воре жила.
Зима замучила.
И закружила. Мы так стыли!
Сюрприз! Зима заходит с тылу.
Игра наскучила,
Ты наскочила! Да лучше отче бы учила!
А то такое отчебучила!
По грудь в снегу весна сущая.
Ты слышишь чучело!
Ты нас замучила. По сох Ну, ты рысак! Попал впросак. Да он русак пыль на усах.
Он не просох, в одних трусах, Торчит и посох, на нём носок. Его досуг — пошёл до сук. Пилил тот сук — дошёл до скук.
Трусил там вшу, кабы ушу. Сушил лапшу, сам, на ушах, То смерти шаг, ты что ишак! Ты счисть же ржу, над этим ржу.
Там наши шаг, все на шишах, Быть грабежу и дележу. Быть кутежу и куражу. Гарем ты шах — всё в барышах,
Там виражи и витражи, На ганашах и миражах. Ложь на дрожжах и на ханжах, Струси же ржу, над этим ржу.
Всё в миражах на тех межах, Ку-ку там ражу, быть шантажу. И в ад бросок — урод пьёт сок. Дугу даст ток, тепла исток.
Сорвал кусок — залил бра сок, Чей голосок за марш бросок? Гром голосок — пить гола сок. Плывёт вальсок — ушли в лесок.
Забился сток, снесло мосток. И там по ГОСТ готовь погост. Посредство Прогнозы барбосам! Бег босым по росам.
Бар боссам отбросам, Угрозам — быть грозам. Быть грозам. Быт грёзам, Бег к розам, бег кроссом.
Над нами, над днями Свет ласки — строй глазки. День сплетен из сплетен, Злом плотен — бесплотен.
Вопрос же не сложен: Зла идол низложен? Возникли возни кли Дней облик — зла оклик.
В бинокли жуть лики И сникли, калики. Зла окрик, тьмы отклик, Конфликты — реликты.
Дней вопли Европ ли? Ев рапы Европы. От клизмы фашизма, Та слизь мы нацизма!
За стенкой застенки. Ну, мрази — сгнил разум. Их средство — посредство, Ну, сродство — уродство.
Увёртка у вёртких, Ум редкий, ум предка. Бравада — прав ада… Награда ад смрада.
Разлада мрак спада, Армада распада. Постирушки Будет луч озорным, Будет луч лучезарным,
Путь лучом озарим, Садим лучшие зёрна…
Простынь в ушко продень! Не стирай чужих бредней.
Думай чутко про день, Не ловись в чужой бредень. От хором пустырём. Путь не пахнет простором!
Пахнет просто старьём: Мозг с носками простиран.
Как назло, прост тиран! Умножаться потерям.
Боже! Не прости ран! Мир для счастья потерян. Жизнь чему уделим? Что мы вместе не делим?
Теорем и дилемм: Жалкий выпал удел им.
А от тех теорем Возвышается терем,
Там от жути орём. Власть — глухие тетери! Пел ещё про то Рим: Путь себе, чем проторим?!
От страстей мы сгорим: Биты грешным мы горем.
Ну, а те терема, Словно чёрные дыры,
Это наша тюрьма: Жизнь забрали мундиры. Терема от дерьма И его то задарма,
Там вопим от ярма, Потеряли задор мы.
На душе вой от травм. Все привыкли к потерям.
Ходит ложь по утрам В этот сказочный терем. Поток Где начинается поток, Там судьбы воедино слиты.
Кружит людской водоворот, Ворчит, ловчит, идёт в обход.
То устремляется вперёд. Грызёт камней страстей граниты. Удар. Злой рок. Судьбы урок. Разбилось счастье о пороги.
А может это не порок? Что многие, щадя свой лоб,
Обходят стороной порог, Плодя мещанские пороки. О, кто бы взялся за порок! О, пронеси владыка мимо!
Страдает» мученик» народ. Какой бы богатырь помог,
Искоренил бы зла порок. А мы бы плыли тихо мимо! Покой мы жаждем, тишину. Мещанство плоть Души разъело.
В своём мы собственном плену! Мы валим на других вину,
Мы ищем призраков страну Боимся мы решений смелых. Какие потомки видно по Томке Фантомы атомов Гробница-то умов.
Там чушь ораторов И фатумы углов. Фон тайны матовый, Плач и скрежет зубов.
Фонтаны мата вой, Все сто, сто коробов. И ложь — помоями, Но матери-то свой,
Деньга промотана. Да бог тот там с тобой! А Томки томные Ах! вешние сны-сны.
А Томки мирные, Да с Ваською, сыны. Ушли от матери За холода стены:
От кайфа магии, За бред от той страны. Поэзия Без тебя ли поэзия Я блудил бы по Азии.
За ней шёл по азы, Чуя мысли позыв. Бытие мракобесия — Злобою да за мессами,
Получили призы За нацизма призыв. Идёт жути процессия, Где ж ты делся-то мессия!?
Эта вера бузы и там ада низы. А душа моя бестия Заплелась в это месиво.
Веру в чудо любя, Не живёт без тебя. Битый я теми буднями, Бытие с теми бандами:
Бесноватых буза, Идиотство туза. Без тебя моя бестия — На пороге бесчестия,
Не найду места я! В бездне я бытия. Без тебя — моя быстрая, Без тебя — моя пёстрая —
В ад лишь только стезя, Жить так дальше нельзя. Права дам Передам проводам Права дам — прав Адам.
Правь Адам, злом ведом, Стал, там адом, весь дом. Про вину ль преминул? Правы! Нуль променул.
Проводы века вод — Вековой хоровод. И вода — Ева да? Ну, а всё ерунда.
По следам после дам… После дым… Проследим. По судам пасут дам. Спасу там нет от дам.
Клянча дам, ключ отдам. Не балдам — был бал дам. Дом от дам — дам, отдам, С адом дом — быть трудам.
К проводам — права дам, Образ дам к чьим браздам!? Права отрава Поговорим о травах, Приворотах и отравах,
Но прежде о правах, О, их тех тёмных нравах, О, тёмных их оправах, Души твоей отравах.
Права всегда вы правы. Управа где, на право? У права бдит орава «Управа» всегда права.
Найдём же мы управу, На это вы все вправе. А хочешь, крути вправо. Эффект чему-то равен?
Не правом ложь привита. Зато в башке «приветы». Нет на людей управы! Полна тут жизнь отравы.
Вот это века нравы! И, кажется, вы правы… Зло, сердце не трави! Росы россов не травы.
Напились что с утра вы? И нет на вас управы. Правители Эти вялые семь лиц. Их от скуки цвет землист.
Падает уж наземь лист, Ветер бьёт и мнёт, как хлыст. Горизонт и сер, и мглист, Склизкий, склизкий, словно глист.
Чертит музыку им лист, Ветер для него солист. В том краю, где тёмный лес, Там, где мерзость, там и лесть,
Оборвут вас, словно лист. Лучше в дебри те не лезть. Ласты схожие на лист, Пресмыкающихся ласт.
Пресмыкающихся власть. Лучше в ласты ты не влазь. Не пиши же журналист. Сожрала уж урна лист.
Нас ведут сквозь мглу темниц, В гной церковных небылиц.
***
Месиво-то мессами — Бреды мракобесия
Нас ведут до коллапса, Жди апокалипсиса. Тень над миром верами, Пышет изуверами,
Серыми зла сэрами Властвует над эрами. Вновь и вновь сумятица. За кем путы тянутся?
Сзади них идут путаны И пути все путаны. | 