Картина

На горизонте багровые облака в форме тощих коров, пожирающих тучных.

В центре столб, смазанный декадентским салом. Наверху сидит Слава, с лицом проститутки в венке из бумажных маков. Щёлкает семечки.

Брюсов почти у перекладины, на которой давно отдыхающий Бальмонт говорит богине на ухо глупости.

Та краснеет и отворачивается: «Отстань, постылый!»

Под Брюсовым — Белый. Весь в мыле, глаза выкатились, пиджак треснул. Скользит, но лезет.

Ещё ниже Блок. Беспомощно ёрзает и старается схватить Белого за ноги. Тот даёт свечку, и Блок съезжает по столбу вниз, где опять начинает свою Сизифову работу.

Все они начинаются на «Б». «Будущее» тоже начинается на «Б» — несомненно оно принадлежит им…

Вокруг столба сидят Кузмины, Рукавишниковы и пр. Высунули языки, смотрят вверх и завидуют.

В стороне Городецкий кушает траву, ловит мух и рассматривает, какого они пола. Остальное его не касается.

Вячеслав Иванов с трепетом следит за Брюсовым и шепчет: «Ну, ну, Валерий! Немного осталось».

На что Сологуб меланхолически замечает: «Слава дым… А в котором у меня ухе звенит?»

На заднем плане два начинающих играют в рифму:

— Ноздря.

— Зря. Фря.

— Сам ты фря! Ты настоящее скажи.

— Внедря… Хаос в себя внедря.

Первый удивлён и долго не может прийти в себя.

В это мгновение столб не выдерживает, раскачивается и наконец рушится. Общий крик. Подымается облако пыли, в котором всё исчезает. На горизонте Слава уносит на Олимп маленький кусочек Бальмонта.

Облака расплываются.

1908