Звёздный мальчик

У меня родился брат. Я давно хотел, чтобы у меня были или братик или сестрёнка. Лучше братик, конечно. Я бы тогда подарил ему все свои игрушки, которыми я уже не играю. А ещё, я бы водился с ним, помогал готовить уроки и защищал бы его от хулиганов.
И вот, наконец, братик родился. Я написал цветными карандашами на листке бумаги: «Ура, у меня рАдился брат!» И повесил листок на самом видном месте в прихожей. «Когда все придут, — думал я, — и увидят мой плакатик, то скажут: какой Платошка молодец, какой внимательный». А сам сел к окну и стал поджидать, когда приедут папа с мамой и привезут мне братика.
На дворе было лето. Ярко светило солнце, по небу плыли редкие пушистые облака. Одно из них и вправду походило на белогривую лошадку, как в песенке. В середине двора, у большого клёна, расположилась площадка с каруселями, качелями и песочницей. С нашего окна было хорошо видно, что в песочнице возились знакомые ребята и самое главное — Лиза Сушкова — самая красивая девочка во всём городе, а может быть даже и в… В общем очень красивая. У неё были светлые волосы и маленькие серёжки в ушах с какими-то красными камешками. В другой раз я бы обязательно побежал во двор и с независимым видом прошел мимо Лизы, будто не замечая ее. И она бы меня обязательно окликнула и мы бы вместе стали строить из песка дом. Но сегодня мне этого делать мне нельзя. Я жду приезда братика. Почему-то мне казалось, что он будет похож на пупсика: с голубыми глазами, толстыми щеками и пухленькими ручками и ножками.
Вскоре я увидел, как к нашему подъезду подъехало такси и остановилось. Сначала из открывшейся дверцы вышел папа. Он наклонился к машине и в руках у него появился аккуратный белый сверток, перевязанный синей лентой. Потом из машины вышла моя мама с огромным букетом в руках.
Тут к подъезду подошла ещё одна машина, и из неё вышли тётя Вера — подруга мамы, наши соседи — дядя Володя со своей женой тётей Леной. Я узнал, чья это машина, потому что не раз ездил на ней. Это была белая «Тоyота» лучшего папиного друга дяди Коли. И только я об этом подумал, как дядя Коля вылез из дверцы водителя. И тотчас же все направились к подъезду, весело переговариваясь.
Я подошёл к входной двери, сделал радостный вид и стал ждать. Было слышно, как гудит и щёлкает наш лифт. Мне всегда казалось, что он тяжело вздыхает, когда кого-то везёт. Потом послышались голоса, смех и я нетерпеливо щёлкнул замком. На пороге стоял счастливый папа, держа в руках белый пакет. Он весело сказал мне:
— Ну, Платон Андреевич, принимай пополнение.
Папа, даже не взглянув на мой плакатик, прошёл в большую комнату. Потом зашли все остальные. Они здоровались со мной, весело мне подмигивали, лохматили мои волосы и тут же забывали обо мне, направляясь вслед за папой. И ни один из гостей не заметил мой плакатик. Мне стало обидно.
А потом ещё обидней. Потому что все окружили большую тахту и смотрели, как мама осторожно раскручивает принесенный папой пакет. Я тоже смотрел. Наконец пакет был развернут.
— Какой он красивый! — восхищённо сказала моя мама.
Это мама сказала про маленький свёрточек в синих пелёнках, вынутый из раскрученного пакета. В этом свёрточке выделялось красное сморщенное личико, похожее на старичка-гнома из сказки. Вдруг это личико сморщилось еще больше, и начало совсем некрасиво хныкать. А потом плакать — уа-уа. Мне это совсем не понравилось, но взрослые почему-то все счастливо засмеялись.
Мама взяла на руки кричаший свёрток и унесла в спальню, а папа вдруг засуетился и стал раздвигать стол и застилать на него скатерть. Потом надел фартук и ушел на кухню. К нему присоединилась тётя Вера и они стали готовить чай. И все по-прежнему не обращали на меня внимания. Ну, никакого.
Тогда я стал дурачится — прыгать по полу и махать руками, изображая из себя птицу. Вот так прыгая, я смахнул нечаянно с пианино небольшую керамическую вазу, которая разбилась вдребезги. И тут папа на меня прикрикнул. И очень сердито. И всем было неловко, а мне стыдно. И я ушел в свою комнату, лег на свою кроватку и отвернулся лицом к стене и надулся, по словам мамы, как мышь на крупу. Я до сих пор не мог понять, почему мышь дуется на крупу. Мне просто хотелось плакать.
Я ждал, что вот сейчас дверь откроется, и в комнату войдут или папа или мама. Так всегда было, когда я на кого-то обижался. Мама обычно ложилась со мной рядом и начинала гладить меня по голове и что-то рассказывать. А папа просто брал меня на руки и прижимал к себе. Я делал вид, что обижаюсь, и брыкался даже, не сильно, но мне было очень приятно, что меня все любят и уделяют мне внимание.
И вот сейчас я понял, что никому не нужен. Ни-ко-му! Потому что никто не входил и не хотел со мной разговаривать. Более того, из большой комнаты снова доносились смех и попискивания моего братика. Я набросил одеяло себе на голову, чтобы ничего не слышать и никого не видеть. Я не только обижался, я ещё и злился. И тут мне вдруг пришло в голову, что раз я никому не нужен, значит я уйду из дома. Да, уйду. Но куда? Может быть к Серёге Гортэ? Он ведь мой лучший друг. Я буду у него жить и ходить мимо своих родителей, даже не замечая их. Я даже здороваться с ними не буду. Да нет, здороваться-то, наверное, придётся, я же воспитанный мальчик. А может вообще уехать куда-нибудь? В Африку, к примеру. Там сафари, я по телевизору видел, антилопы, жирафы, львы. А может быть и пираты есть. Возьму с собой блестящий «смит-и-вессон», который мне папа подарил. И буду защищать от пиратов простых людей-негров. А ещё…
Я не заметил, как уснул. И мне приснился интересный сон. Будто с неба прямо в моё окно упала яркая звёздочка. Сначала она была на полу маленькой светящейся бисеринкой. Потом она стала расти, светиться ярче и ярче и вдруг превратилась в моего маленького братика. Он был одет в блестящий светлый комбинезон. Братик улыбнулся мне и сказал: я буду жить с вами! И я проснулся. Уже был вечер. В моё окно светила яркая звёздочка. Она так была похожа на ту, что влетела ко мне во сне. Я перевернулся на спину и заложил руки за голову. И вдруг я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я перевёл взгляд на дверь и увидел своего папу. Он прислонился щекой к дверному косяку и как-то загадочно смотрел на меня. Я снова хотел попробовать сделать вид мыши, которая дуется на крупу, но у меня ничего не получилось. Папа почувствовал это и расхохотался. Я тоже. Тогда папа подошел и сел на кровать. Я быстро залез к нему на колени. Стояла тишина, и мне было хорошо, и мне уже совсем никуда не хотелось уходить.
— Папа, а как там мой братик? — вдруг спохватился я.
— Спит.
— А гости?
— Ушли.
Я вдруг вспомнил про разбитую вазу.
— Ты на меня не сердишься за вазу? — спросил я папу.
— Нисколько!
— Правда-правда?
— Правда-правда. Но мне бы хотелось с тобой поговорить, как мужчине с мужчиной.
Последние папины слова мне почему-то очень понравились.
— Понимаешь, Платошка, у нас в семье появился ещё один родной и близкий нам человек. Твой братик. Когда-то ты тоже таким был. А сейчас… Смотри, как много ты сегодня умеешь делать?
— Ну…
— Учиться умеешь?
— Умею!
— На ксилофоне играть умеешь?
— Умею!
— Одеваться, умываться, чистить зубы умеешь?
— Умею, умею, — расхохотался я.
— Вот так, — продолжал папа. — А братик твой ничего ещё не умеет. Он маленький и беспомощный и нам нужно его всему этому научить. Поэтому ты не должен думать, что твоего братика любят больше, чем тебя. Просто ему требуется больше внимания, и ты не должен на это обижаться.
Папа пристально на меня посмотрел. Я вспомнил, что хотел уйти из дома, и мне стало стыдно.
— Да папа я понял. Я тоже буду с ним водиться и подарю ему все свои игрушки.
— Я всегда знал, что ты добрый мальчик, — улыбнулся папа и прижал меня к себе.
И в это время я спросил его:
— Папа, а где вы нас взяли? Меня и братика… Только не говори, что вы нас в капусте нашли.
Папа замер на секунду. Потом ответил:
— Не буду говорить, потому что это не так. Вы сами к нам с мамой пришли.
— Мы сами? — вытаращил я глаза и посмотрел на папу. Глаза его смеялись.
— Ну, да сами.
— А…а откуда?
— Оттуда, — папа поднял вверх указательный палец.
— С неба, что ли?
— Именно оттуда.
— Расскажи, папа.
— Понимаешь, там высоко на небе, живёт тот, кто создал или сотворил всё живое. Его так и называют Творец. И до сих пор он продолжает творить. И в том числе маленьких мальчиков и девочек. Знаешь, как мыльные радужные шарики: подует в трубочку и они летят, летят. Он в своей небесной лаборатории доводит их до совершенства, потом даёт им красивые скафандры и отпускает искать себе родителей. И вот эти красивые создания разлетаются в разные уголки Вселенной и ищут своих родителей, с которыми им будет хорошо. Они бывают на разных планетах и в разных галактиках.
— Пап, а что такое галактика?
— А вон, смотри, — папа указал рукой в открытое окно, за которым было уже совсем темно. — Видишь в небе как бы полоса такая из звёзд?
— Вижу, да вижу.
— Это называется — Млечный или Молочный путь. Значит белый, ведь молоко белое. Вот это и есть и наша галактика.
— Какая большая.
— И таких миллионы, а может и миллиарды. И в каждую из них летают звёздные девочки и мальчики.
— И мы с братиком летали?
— Конечно!
— Но там же холодно.
— Я же тебе говорил, что Творец выдает каждому по скафандру и они в них летают.
— И у меня что ли был такой скафандр?! — вытаращил я глаза на папу.
— Конечно. И вот однажды, ты, налетавшись в своём скафандре, увидел нас с мамой. И видимо мы тебе очень понравились и ты прилетел и сказал: я буду жить с вами.
— И что?!
— Ну, мы очень обрадовались и стали называть тебя своим сыном.
— А потом что ли братик тоже увидел нас с высоты и прилетел к нам жить?!
— Да, именно так всё и было.
— А…
И вдруг я вспомнил свой недавний сон. И мне сделалось так загадочно, что я молча сидел с открытым ртом.
— Платош, ты чего? — удивленно спросил меня папа.
Я пришёл в себя.
— Пап, — почему-то шёпотом спросил я. — А где он… Ну, скафандр этот, в котором я прилетел к вам из Млечного пути.
— Как это где? — серьёзно ответил папа. — Такие вещи хранят, как зеницу ока. И твой скафандр и твоего братика лежат в комоде.
— И ты можешь мне его показать? — не веря ещё папе, спросил я.
— Конечно, только завтра. Ведь давно пора спать. И братик твой спит.
Утром, едва проснувшись, я сразу вспомнил наш с папой разговор. Я выскочил в большую комнату и вдруг увидел два раскинутые на тахте блестящих комбинезона с молниями. Один был уже не новый. На нём, слева от молнии был аккуратно приклеен прозрачным скотчем лейбл — «Звёздный мальчик № 1». А на другом точно таком же, но новеньком — «Звёздный мальчик № 2».

Автор

Геннадий Русских

Пишу прозу, авторские песни

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *