КОВАРНЫЙ ЗАМЫСЕЛ СПАЙКА Могущественный морской колдун Спайк на вид был не очень грозным. Худощавый, с большим острым и загнутым, как крючок, носом, он больше напоминал старика — ученого. Это сходство дополняли лысина, длинная седая борода и очки. Плащ с капюшоном придавал Спайку некоторую таинственность. Словом, глядя на него, никто и не сказал бы, что это злой и могущественный колдун. Посмотрев искоса на русалочку, которая с равнодушием вертела в руках большой сверкающий алмаз, Спайк коварно ухмыльнулся и вкрадчиво спросил: — Тебе нравится эта блестящая безделушка? — Я не знаю… — вяло ответила Глэдис. -А я тебе нравлюсь? — Не знаю… мне все равно… — Я хочу, чтобы ты сказала, что я тебе нравлюсь! — приказал колдун. — Как тебе будет угодно, повелитель… — равнодушно согласилась русалочка. — Ты мне нравишься… Спайк задумчиво почесал лысину, несколько раз дернул себя за бороду, а затем раздраженно пробормотал: — Нет, это никуда не годится. Я мечтал совсем о другом… Он взял со стола закрученную раковину и подул в нее. Раздался протяжный скрежещущий звук — и тотчас же явился один из драконов. — Харм, покажи русалочке ее комнату и проследи, чтобы никто не беспокоил! — приказал колдун. — Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — с готовностью отчеканил дракон. Он неуклюже развернулся и поплыл по длинному коридору, указывая Глэдис дорогу. Оставшись один, Спайк принялся плавать по залу из угла в угол. — «Безусловно, эта русалочка очень красивая… Но она не любит меня по-настоящему! Конечно, я могу ее заколдовать, но это не то, чего бы мне хотелось. Вот Кинджи действительно меня любит… Эх, если бы она была так прекрасна, как русалочка!» — размышлял он, хмурясь и задумчиво теребя бороду. Неожиданно колдун замер на месте, вытаращив от изумления глаза, а затем треснул себя по лбу и громко расхохотался. — Ну, конечно же, как я сразу не догадался! Спайк распахнул двери и стремительно поплыл на верхние этажи дворца. Как только он выбрался из воды, его хвост исчез, а вместо него появились ноги. Шлепая босиком по лестнице, колдун громко позвал: — Кинджи, ты где? Скорее иди сюда, у меня есть для тебя хорошие новости! Где-то вдалеке хлопнула дверь, за ней еще одна, послышался торопливый топот, и в комнату вбежала запыхавшаяся Кинджи. Растрепанная чумазая толстушка радостно всплеснула руками. — Ах, Спайк, миленький! Где же ты пропадал так долго?! Я без тебя очень скучала… — Погоди, — брезгливо поморщился колдун, отстраняясь от Кинджи. — Ты же знаешь, что я сейчас очень занят… — Ты всегда занят, мой дорогой. Если бы ты жил здесь, наверху, или я могла жить под водой, тогда бы мы были всегда вместе… — Скоро так и будет, потерпи немного! — Но ведь я тебе не нравлюсь, — засомневалась Кинджи. — Зачем же ты меня обманываешь? Спайк раздраженно фыркнул. — Вовсе даже и не обманываю! Скоро ты будешь первой красавицей подводного мира! — Как это? — остолбенела от неожиданности Кинджи. — Я дам тебе тело юной красавицы — русалочки! Ты сможешь жить под водой, — самодовольно заявил Спайк. На радостях толстуха подпрыгнула и, поскользнувшись, шлепнулась на пол. Но тут же вскочила и бросилась к Спайку с объятиями. Колдун ловко увернулся от нее и, попятившись к лестнице, ведущей к воде, поспешно произнес: — Сейчас я тороплюсь, но вскоре мы увидимся… Сбежав по ступеням, он бултыхнулся в море. Очутившись под водой, Спайк облегченно вздохнул: — Уф-ф! Ничего, скоро Кинджи станет первой красавицей, и я на ней женюсь. А пока нужно повсюду установить магические зеркала. Тогда жители всех морей и океанов превратятся в моих рабов! Колдун направился в свои апартаменты. Там он вынул из темной шкатулки, стоящей в тайной нише за троном, пригоршню сверкающих отшлифованных алмазов и принялся пересыпать их из одной ладони в другую, любуясь искрящимися гранями. В глазах Спайка зажглись алчные огоньки, а руки от жадности затряслись мелкой дрожью. Метнувшись к дверям, колдун торопливо запер их, вернулся к столу, высыпал из шкатулки все алмазы и принялся пересчитывать. Это было его самым любимым занятием. Он мог пересчитывать свои сокровища, любуясь ими, по нескольку раз на день. Отведя душу, Спайк вновь запер их в шкатулку, которую бережно прижал к груди, и закружился по залу, напевая песню собственного сочинения: Алмазы, золото и власть Мне с детских лет внушают страсть, И мне всегда их мало. Пусть говорят, что я злодей — Мне равных нет в глуби морей! Но здесь мне тесно стало! Хочу весь мир я изменить — Порядок свой установить! Себя хочу прославить. Я сам себя возвел на трон. Мое желание — закон! Всем миром буду править! Спайк так увлекся пением, что зажмурил от удовольствия глаза. Поэтому наткнулся на стену и больно ударился лбом. Шкатулка вывалилась у него из рук, и алмазы рассыпались по полу. Колдун бросился собирать драгоценные камни. — Нужно отдать приказ ускорить добычу алмазов и изготовление новых магических зеркал. А заодно разузнать, что творится во внешнем мире, — размышлял он вслух, потирая выскочившую на лбу шишку. Припрятав шкатулку с алмазами, Спайк выплыл из дворца, и, отдав необходимые распоряжения дракону Дэмиджу, направился к магическому зеркалу. Он даже не обратил внимания на краба и камбалу, которые приближались к главным воротам, старательно изображая околдованных послушных рабов. Фабер и Сэнди уже почти миновали дракона, лениво расположившегося у входа во дворец, когда тот внезапно окликнул их: — Эй, пучеглазые, куда направились? Краб от испуга замер на месте, но камбала тут же подтолкнула его и тихо прошептала: — Не останавливайся и не подавай вида, что испугался! — Вы что — оглохли? Я к вам обращаюсь! — прорычал Дэмидж. — Нечего на нас кричать! — огрызнулась Сэнди. — Мы верные слуги господина Спайка и направляемся к нему. — Что-то я вас не припомню… — недоверчиво пробормотал дракон. — Оно и не удивительно, ведь мы из новеньких. Если не хочешь, можешь нас не пропускать, только потом сам объяснишь повелителю, почему нас не впустил… — А я и не собирался вас задерживать, — принялся оправдываться Дэмидж, освобождая проход. — Я против воли господина Спайка никогда не пойду! Сэнди и Фабер беспрепятственно проследовали во дворец. В глубоких нишах по бокам коридора сидели огромные крабы — великаны, тараща на пришельцев бессмысленные глаза. Под потолком, вытянувшись цепочкой, висели светящиеся медузы, похожие на хрустальные люстры, а по углам фиолетовым сиянием мерцали глубоководные морские звезды. — Ух, ты, какие громадины! — восхищенно прошептал Фабер, глядя на крабов. — Эх, если бы я был таким большим и сильным… — Тогда ты не смог бы спрятаться и сейчас наверняка сидел бы в одной из этих ниш, выпучив глазищи… — ответила камбала. Добравшись до конца коридора, Сэнди и Фабер заглянули в приоткрытую дверь и увидели множество русалочек и водяных, которые в большом круглом зале шлифовали алмазы и передавали их пожилому водяному, который в центре зала собирал из этих алмазов магическое зеркало. Точь-в-точь такое, как в Сверкающей долине. Судя по всему, работа близилась к завершению. Неподалеку от двери трудился принц Корвелл. Взгляд у него был такой же равнодушный, как и у всех остальных. Стражников нигде не было видно. Краб бочком, бочком осторожно подкрался к принцу. Сэнди последовала за ним. -Эй, Корвелл! — тихонько позвал Фабер. Принц медленно повернул к нему голову и спросил: — Зачем ты отвлекаешь меня? Я должен работать… — Это же я, Фабер! — возмутился краб. — Очнись, нам нужно спасти Глэдис! — Глэдис… — растерянно произнес Корвелл. На мгновение его глаза словно ожили, но тут же снова стали равнодушными. — А зачем ее спасать? — сонным голосом спросил принц. — Нет, я должен трудиться… Так приказал наш повелитель Спайк! — Ничего не получится, — разочарованно проворчала камбала. — Спайк околдовал его так же, как и всех остальных. Теперь твой друг бесчувственный, как медуза. — А вот мы сейчас посмотрим! Фабер вытянул вперед клешню и больно ущипнул Корвелла. Вскрикнув, принц вскочил со своего места, и алмазы, которые горкой лежали возле него, разлетелись в разные стороны. — Ты зачем щиплешься?! Больно же… Неожиданно он замер, изумленно озираясь, словно очнувшись ото сна. — Ага, кажется подействовало… — удовлетворенно хмыкнула Сэнди. Память постепенно возвращалась к принцу. Он озабоченно нахмурился. — Фабер, где Глэдис? — Это я думал у тебя узнать… — огорчился краб. — Как же теперь быть? — Погоди, дай-ка я подумаю. Корвелл принялся размышлять вслух: — После того, как нас околдовали, я ничего не помню. Но до этого с нами была розовая осьминожка Нитли — может быть, она что-нибудь знает о Глэдис? Необходимо отыскать ее… — Уж не она ли сидит в одной из ниш коридора? — подала голос камбала. — Это еще кто? — удивился принц, заметив ее. — Это наш друг — Сэнди. Она помогла мне пробраться во дворец, — успокоил его Фабер. — Так что же нам делать? — Нужно разыскать Нитли… — Как бы не так! — снова вступила в разговор камбала. — Едва только вы к ней приблизитесь и начнете расспрашивать, как вас тут же сцапают громадные крабы — сторожа! Нужно действовать хитро и осторожно. Ты, Фабер, пойдешь и сменишь Нитли на посту, а ее пришлешь сюда… — Почему я? — попытался возразить Фабер. — Потому что ты тоже краб, хоть и маленький. А если появлюсь я или Корвелл, то они сразу заподозрят неладное. Ясно? — Оно-то ясно, только страшно… Фабер нерешительно потоптался на месте, а затем вышел в коридор. — Эх, была не была… — вздохнул он. |